ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ: Битва за Украину

Заключение

Последние месяцы мы были свидетелями того, как отстаивала свою независимость Украина. Она ее отстояла, пока что, на данный момент... Она получила передышку, крайне необходимую для перегруппировки сил, формирования правительства, создания армии, поднятия экономики. Вместе с Украиной передышку для осмысления происшедшего получил и остальной мир. Эта передышка не будет долгой, потому что главной задачей Путина все равно остается захват Украины. Украинский комплекс Путина теперь можно сравнить только с польским комплексом Сталина и еврейским комплексом Гитлера.

Двинувшись на восток Украины после блицкрига в Крыму, Путин, конечно, надеялся на столь же легкую победу. Надежда ведь всегда есть у всех. И изначально казалось, особенно если судить по российскому телевидению, что все продвигается быстро и без проблем. Затем как-то забуксовало: Украина дала понять, что капитулировать не собирается. А план блицкрига на материковой Украине строился на том, что Украина капитулирует еще до президентских выборов, назначенных на 25 мая 2014 года. Но Украина стала сопротивляться: как может, как умеет, без армии (которой нет), без техники (которая давно заржавела), без доктрины (какая может быть у Украины доктрина в войне с Россией?). Ну представьте себе, что Чехия, добровольно разошедшаяся со Словакией, вдруг соберет армию и пойдет войной на Словакию исправлять «историческую ошибку». Бред, да и только. Вот в этом бреду мы и оказались благодаря Путину. И реальность этого бреда состоит в том, что помощь Украине никто не начнет оказывать пока, во-первых, Россия не начнет полномасштабную агрессию; во-вторых, не начнут гибнуть тысячами украинцы; в третьих — не начнут гибнуть сотнями и тысячами российские военнослужащие. Только после этого Украине предоставят помощь, но не вооружением. Что угодно, только не оружие. Воздушного, морского, а уж тем более сухопутного присутствия НАТО до лета-осени 2015 года Украине, конечно же, не видать.

Если рассуждать хладнокровно (что очень сложно), чем дольше будет длиться противостояние российской агрессии в Украине, чем дольше Украина будет держать удар, тем больше будет времени у НАТО собраться с силами и переосмыслить тот новый мир, в котором мы оказались в марте 2014 года, после оккупации Крыма. Потому что история XXI века разделится теперь на период «до» и «после» Третьей мировой; или на «до» и «после» марта 2014 года (это — если мы сумеем этой войны избежать, благодаря Украине, поскольку российскими выстрелами сегодня разбужена только Украина, а остальной мир пока спит).

Следует отметить, что Запад во всем происходящем не виноват. Пока что не виноват. Пока что во всем произошедшем виновата Украина. И в том, что не использовала период с 1991 года для создания действительно независимого государства, не оглядывающегося вечно на Россию; и в том, что не смогла создать стабильную политическую систему, потому что ситуация, когда президента каждый раз избирают с перевесом в один голос и половина страны считает, что выборы несправедливые, губительна для государства. Политические амбиции лидеров естественная и ожидаемая в конкурентной борьбе вещь. Но ведь должна же быть еще и государственная мудрость, а ее никогда не было ни у одного из политических лидеров Украины. В 2004 году Юрий Фельштинский спросил у Юлии Тимошенко: «Скажите, Ющенко ваш союзник?» — «Скорее, соперник», — ответила Тимошенко. Это был честный ответ, и два ее слова объяснили всю последующую историю Украины: что на выборах благодаря поддержке Тимошенко победит Ющенко; что в благодарность он назначит ее премьер-министром; что чуть позже он снимет ее с поста, поскольку она — его соперник, а не союзник; и что на очередных выборах Тимошенко будет пытаться стать президентом и проиграет, так как слишком уверена в победе.

В том, что Янукович победил на выборах, Запад виноват не был. В этом была виновата Украина. В украинской коррупции и клановой системе, господствующей в стране, Запад тоже не был виноват. В этом тоже была виновата Украина. И в том, что памятники Ленину и «улицы Ленина» везде оставались не снесенными и не переименованными, и там собираются сторонники вхождения Украины в СССР (именно в СССР, а не в Россию, потому что люди, которые ратовали за аншлюс с Россией, считали, что они возвращаются в старый СССР), — в этом Запад тоже не виноват. Запад виноват только в том, что не предвидел марта 2014 года и отказывался верить, что Путин — офицер КГБ, пришедший к власти по заданию КГБ для реализации внешнеполитических и внутриполитических планов КГБ. Но этого, откровенно, не видел почти никто.

Путин сегодня пребывает в абсолютной уверенности, что и Америка слаба, и Европа еле дышит, что в России все определяет ФСБ и администрация президента (подконтрольная ФСБ, благо генерал ФСБ Сергей Иванов руководит администрацией президента). Путин знает, что изголодавшиеся по орденам, новым чинам и премиям армейские генералы по приказу полководца Сергея Шойгу двинут танки, куда прикажет министр обороны. Находясь в такой эйфории, может ли Путин считать, что Украина, которой почти никогда и на карте-то не было как независимого государства, окажется преградой на пути реализации великих планов Путина по захвату человечества? Не может он так считать. Он считает, что Украину сметут до осени 2015 года, сколько бы народу ни пришлось для этого положить, своих и украинцев. Ведь положили десятки тысяч во время первой и второй чеченских войн, зато оставили Чечню в составе России.

Государственные тирании держатся на том, что с помощью имеющихся в их руках инструментов (например, власти и пропаганды) возбуждают, развивают и поддерживают в своих подданных исключительно плохое начало, а хорошее постепенно отходит на задний план и со временем исчезает. Задача любого диктатора натравить одну часть населения на другую. Ленин использовал для этого классовую теорию (богатых на бедных, горожан на сельских, бескультурных на образованных, большевиков на меньшевиков). Главное — найти линию для раскола. Ленин всегда ее находил, как и Сталин после него. Гитлер раскалывал по национальному принципу: немцы против евреев; немцы против поляков; немцы против французов; немцы против всех. Путин в этом плане не придумал ничего нового и пытается объединить опыт Ленина, Сталина и Гитлера. В Чечне бились с чеченцами; в Украине — с украинцами. Но когда доходит до противостояния США, Путину вспоминается прежде всего советский опыт, в основе которого лежит сталинизм 1923—1953 годов. Можно ли, скрестив худших диктаторов ХХ века — Гитлера и Сталина — стать супердиктатором в XXI веке? Наверное, нет. Доказательства в пользу того, что это невозможно, выдвинуть трудно. Но и трудно, даже зажмурившись, увидеть Путина президентом государства, в состав которого входят, скажем, Россия, Украина, Молдавия, Белоруссия, Прибалтика, Грузия, Армения и Казахстан. Потому что единственный талант, которым обладает Путин, это гэбистская «разводка». Других приемов Путин не знает.

Изначальный план Путина состоял в попытке аннексировать Беларусь (бывшую Белоруссию, неотъемлемую часть Советского Союза). Эта задача, как казалось Кремлю, была очень проста. Беларусь никогда не была независимым государством, и это должно было стать главным аргументом пропагандистов Кремля при совершении белорусского аншлюса. Стратегически Беларусь давала очень важные для России выходы к восточноевропейским рубежам: Литве, Западной Украине и Польше. Организовать беспорядки в Минске было даже проще, чем в Восточной Украине. Президент Александр Лукашенко не был популярен ни у себя в стране, ни за рубежом. Искать защиты ему было негде. В глазах Европы и США Лукашенко был просто диктатор. Сочувствия к нему нет и не было. Из этого не следовало, разумеется, что мир признал бы аннексию Беларуси Россией. Но Беларусь противостоять России в одиночестве не могла, а на военную помощь НАТО рассчитывать не приходилось.

В то же время Беларусь является важнейшим плацдармом для российского наступления на Украину и Восточную Европу, и полномасштабная война с Украиной невозможна без нарушения Россией суверенитета Беларуси. В преддверии этой атаки российское правительство должно будет либо аннексировать Беларусь, включив ее в состав Российской Федерации, как было сделано с Крымом, либо получить разрешение Лукашенко на проход российской армии через белорусскую территорию для атаки на Украину. Наконец, Россия может потребовать участия Беларуси на правах союзника в военных операциях против Украины. Во всех этих случаях Россия получает возможность войти через Беларусь в Западную Украину и давить гусеницами танков не пророссийскую Восточную Украину, а антироссийскую Западную.

Но почему же в этом случае Путин принял решение начать весной 2014 года с оккупации Крыма, а не Минска? Возможно, став свидетелями киевского Майдана, Путин и его окружение испугались. В глубине души все эти люди презирали народ, считая его легко контролируемым быдлом. Украина была ближайшим зарубежьем России, и Россия проводила планомерную работу, чтобы поставить под свой контроль и украинское правительство, и украинскую политику. Все это неожиданно рухнуло на глазах Кремля: Украина развернулась в сторону Евросоюза. Студенты на улицах, восставший Майдан, сбежавший Янукович... Сказать, что для Москвы это было неожиданностью, — ничего не сказать. Тогда Кремль попробовал перехватить инициативу через захват Крыма.

Весной 2014 года Европа и США, в понимании Путина, были слабы и не могли воспрепятствовать агрессии. Германия зависела от российского газа, англичане — от российского капитала. Франция хотела продать «Мистрали», Швейцария — хранила российские деньги. Америка была вовлечена в войны с мусульманским экстремизмом, и Нобелевский лауреат мира президент Барак Обама виделся Путину пацифистом, не готовым к единоборству с Россией.

Путин рассчитывал на то, что в 2014 году повторится история 2008 года. Тогда Россия вошла в Грузию, и Запад проигнорировал первую российскую агрессию со времен советского вторжения в Афганистан в январе 1980 года. Конечно, в 2008 году Запад сделал ошибку, во-первых, не защитив слабую демократическую республику; во вторых, — послав Путину неправильный сигнал. Путин понял молчание Запада как разрешение России вводить войска в пределы бывших советских республик. Войдя в 2014 году в Крым, Путин встретил именно ту реакцию Запада, на которую рассчитывал: бездействие.

Однако за несколько месяцев российской агрессии Европа и США прошли путь от полного непонимания происходившего до четкого осознания того, что Путин начинает Третью мировую войну. Кто-то называет ее Четвертой (имея в виду Третью мировую «холодную»); кто-то называет «Второй холодной»; кто-то пишет о европейской войне; кто-то о российско-украинской. Тем не менее все пишут и говорят о войне, причем главнокомандующий армии США генерал Мартин Демпси сравнивает Путина со Сталиным, а действия Рос­сии — с советским вторжением в Польшу в сентябре 1939 года.

Точка зрения американских военных, безусловно, важный компонент общего ощущения и понимания миром глобальной проблемы, созданной Путиным. Как отметил Демпси, «мы имеем российское правительство, которое приняло сознательное решение применить военную силу в отношении другой суверенной страны, чтобы достичь своих целей. Это первый случай с 1939 года или типа того... Они, очевидно, вступили на путь своего самоутверждения не только в отношении Восточной Европы, но и Европы в целом и даже в отношении Соединенных Штатов... Путин лично... считает необходимым компенсировать обиды, нанесенные России после падения СССР, а также апеллировать к этническим русским анклавам в Восточной Европе. Он очень агрессивно стремится к этой цели, у него есть комплекс приемов, которые два-три раза принесли ему успех, и он планирует продолжать» действовать в том же направлении.

По мнению Демпси, Путин не подает признаков того, что готов отступить под давлением. «В момент, когда некоторым удается убедить себя, что Путин обязан искать предлог для деэскалации, в действительности он принимает решение об эскалации. Иосиф Сталин использовал похожую риторику и оправдания, когда в сентябре 1939 года вторгся в Польшу: ''Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными. Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии''», — цитировал Демпси ноту МИДа СССР от 17 сентября 1939 году послу Польши в Москве.

Действиями Путина озабочены или возмущены европейские политики, американские конгрессмены и сенаторы, сотрудники Госдепа и эксперты, не говоря уже о многоголосой российской оппозиции, которой забит интернет. Проблема только в одном: понимание есть; возможности воздействовать на Путина нет. С аналогичной сложностью демократический мир столкнулся в 1938—1939 гг. Было понятно, что в Германии у власти злодеи. Только неясно было, что делать: цивилизованных инструментов давления на Гитлера не было, а для военного вмешательства не очевидно хватало сил. Сегодня, в отличие от 1938—1939 гг., военный потенциал у демократического мира есть, но нет политической воли использовать хотя бы мирные инструменты давления (например, санкции). Привычный стабильный комфорт Европе дороже сопряженных с санкциями рисков, по крайней мере пока.

В марте 2014 года Европа и США считали, что крымская проблема сама собой рассосется. Через несколько месяцев за бездействие пришлось заплатить жизнями почти 300 иностранцев: 17 июля был сбит малазийский авиалайнер. Российские диверсанты ошиблись: в самолете не оказалось ни одного украинца. Если бы был сбит украинский пассажирский самолет, ликованию «сепаратистов» не было бы предела. Но самолет оказался иностранным. И Путину пришлось сообщать об «ошибке» Обаме (потому что российская армия сбила малазийский самолет), а кабинету министров России (в том числе министру обороны Шойгу) пришлось вставать, чтобы почтить память погибших иностранцев минутой молчания, потому что это они санкционировали вторжение в Украину.

В эту минуту молчания было наглядно продемонстрировано — перед телекамерами, всему миру — то, что тщательно скрывалось с марта 2014-го: в Украине нет пророссийских «ополченцев» и «сепаратистов». На востоке Украины идет война, развязанная Россией. Эта российско-украинская война уже становится мировой, потому что иностранцев в ней погибло уже несколько сотен. Как цинично сказал Путин, не было бы в восточной Украине боев, не сбили бы самолет. Можно перефразировать: остановили бы агрессию Путина в марте 2014-го, не пришлось бы торговаться за останки сбитого малазийского лайнера.

Проблема восстановления мира в Европе теперь усугубляется еще и тем, что Путину нельзя верить, с ним нельзя договориться: пообещав и подписав, он все равно обманет при первой возможности, как обманул с Крымом в марте 2014 года. Подобно Терминатору из одноименного фильма с участием Шварценеггера, Путин не отступит, не остановится и не успокоится, пока не будет сметен временем. Путин и те, кем он себя окружил, живут в другом мире, которого больше нет. Нынешний президент России 14 лет подбирал, собирал вокруг себя подобных себе людей, так же как он мыслящих, в основном — из КГБ-ФСБ. Сегодня их много на всех уровнях. Фронт борьбы за границей держат министр иностранных дел Сергей Лавров и представитель России в ООН Виталий Чуркин. Идеологический фундамент в России отстраивают Вячеслав Сурков и Дмитрий Рогозин. Их поддерживают фашисты и коммунисты. Они в мгновение простили Путину все его грехи: и коррупцию, и поощряемое правительством воровство на всех уровнях, и в целом антинародную политику — ради шанса возродить империю и повоевать с миром. Начав антизападный и антиукраинский поход, Путин нашел опору во многих слоях российского общества, одна часть которого с ностальгией вспоминает об СССР, а другая — с вожделением думает об империи. Амбициозное желание быть не Российской Федерацией, а Российской империей не чуждо и тем, кто в России многие годы считал себя политической оппозицией. Даже отсидевший 10 лет в путинской тюрьме бывший глава ЮКОСа Михаил Ходорковский и главный политический оппонент Путина в России Алексей Навальный при всей своей критике Путина указывают, что Крым был аннексирован справедливо и должен принадлежать России.

Уже несколько раз, в разных вариантах, в том числе и от высокопоставленных лиц, включая самого Путина (на экономическом форуме в Санкт-Петербурге 23 мая 2014 года) мы слышали о «новом порядке», который должен быть учрежден в мире. В последний раз о «новом порядке» в Европе говорили Гитлер и его товарищи по партии. Не случайно даже деликатный принц Чарльз, обычно не вмешивающийся в политику, сравнил Путина с Гитлером. Путина больше не с кем сравнивать. Он так и войдет в историю — как русский Гитлер.

Аналогия с тем, что делал Гитлер в 1938—1939 годах, и тем, что делает Путин, — очевидна. В марте 1938 года Гитлер ввел войска в Австрию, через несколько дней провел референдум, получил 97% «поддержки» и поглотил Австрию. В сентябре 1938 года он ввел войска в Судеты, провел референдум, получил 99% голосов «за» и аннексировал Судеты. Это ничем не отличалось от оккупации Крыма Россией в марте 2014 года. Следует отметить, что и аншлюс Австрии, и присоединение Судет на Нюрнбергском процессе инкриминировались нацистским лидерам как преступления, хотя обе аннексии были произведены в целом без жертв и при согласии большинства населения присоединенных территорий.

После постигшей Европу катастрофы — Второй мировой вой­ны — в Европе боялись двух вещей: войны и прихода к власти фашистов. Второе было опаснее первого, потому что фашизм неизбежно ведет не просто к войне, а к большой войне. В свое время режим Слободана Милошевича был уничтожен именно потому, что Европа увидела в нем нового диктатора, нового Гитлера, проводящего очередной геноцид. После Второй мировой войны европейцы не могли этого допустить. И когда Милошевич стал ассоциироваться с Гитлером, его уничтожили.

Действовать против агрессора правильнее на начальном этапе агрессии. Этот начальный этап в смысле Путина и России обозначился в августе 2008 года, когда российские войска вошли в Грузию. Шесть лет спустя Путин нацелился на Украину. Понятно, что Россия не Югославия, и ликвидировать проблему, возникшую из-за экспансии России, нельзя бомбардировками, как в Белграде. Но то, что ее нужно решать, в 2014 году поняли все. И это глобальный просчет Путина: он не понимает уровень конфликта с Западом. Подобное было и с Гитлером, который напал на Польшу и считал, что слабые и нерешительные Франция и Англия это проглотят, как до того проглотили оккупацию Чехословакии. Это непонимание Гитлером существа европейской демократии привело его и Европу к большой войне. Но по той же причине на дороге большой войны оказался Путин.

К этой большой войне Путин готовится как может. Военные учения проводятся Россией во всех приграничных зонах, от Курил до Калининградской области, от Черного моря до Балтийского. Аннулируются в одностороннем порядке достаточно технические двусторонние военные соглашения, на что даже внимания никто не обращает. Например, 5 мая 2014 года под шум столкновений в восточной Украине российское правительство в одностороннем порядке разорвало подписанное в 2001 году с Литвой двустороннее соглашение о дополнительных мерах укрепления доверия и безопасности. По этому соглашению, если иметь в виду Россию, российская сторона обязана была обмениваться информацией с Литвой о своих военных мощностях в Калининградской области и осуществлять совместное с литовской стороной их военное инспектирование. Литва придерживалась всех условий данного соглашения и не давала повода для разрыва. «Этот шаг России демонстрирует ее нежелание обеспечить взаимное доверие и может считаться еще одним шагом в направлении разрушения взаимного доверия и системы безопасности в Европе», — говорилось в официальном заявлении министерства обороны Литвы по этому поводу. Заметим, что речь шла о Калининграде, т.е. о самой отдаленной западной точке России. Совместив это с риторикой Путина о создании мощного военного плацдарма в Крыму, прибавив к этому концентрацию российских войск на границе с Украиной, наличие мощной военной группировки под видом миролюбивых сил в Приднестровье, многочисленные нарушения российским флотом морских границ соседних государств, совместные военные учения с Беларусью, призывы резервистов для летних учений, изменение закона о сроках и частоте призывов этих резервистов, постоянно увеличивающиеся расходы на вооружение, хамскую провокационную риторику приближенного к Кремлю и Путину руководителя Либерально-демократической партии России (ЛДПР) Владимира Жириновского и даже политику российского Центробанка, закупающего золото, — и станет очевидно, что Россия готовится к большой войне.

«Ответные» санкции Кремля в отношении Европы и США тоже указывают на подготовку России к войне и изоляции. Россия знает, что после начала полномасштабных военных действий она окажется в абсолютной изоляции, и к этой изоляции и разрыву с цивилизованным миром она активно и открыто готовится. Газ прекращают поставлять в кредит; заранее запрещают ввоз иностранных продуктов, чтобы Россия постепенно перестроилась и начала кормить себя сама. Близкие Кремлю структуры, типа «Лукойла», продают зарубежные активы. О близких Кремлю «частных гражданах» говорить не приходится: они давно к этой войне готовятся и продают свои активы за рубежом. Все это на фоне того, что российские стратегические бомбардировщики вновь стали нарушать воздушные границы стран НАТО, а российские истребители — гоняться за натовскими самолетами. Такого с брежневских времен не было. Да, это подготовка к войне не только с Украиной, но и со всем миром. Просто Украина оказалась первым фронтом этой войны.

Самое слабое звено в политике Путина — отсутствие союзников. Если союзниками Гитлера были Италия и Япония, а симпатии к фюреру и фашистскому движению были сильны во многих других европейских странах, то на стороне Путина такой поддержки нет. Сталинский Советский Союз, конечно, победил во Второй мировой войне, когда вместе с Англией и США воевал против Германии и Италии. Но это не то же самое, что в полном одиночестве силами одной России воевать против США, Англии, Германии, Италии и всей остальной Европы, тем более что путинская Россия это не сталинский Советский Союз, а куда более слабое государство.

Кремль, разумеется, машет китайским флажком как спасательным кругом. Однако Китай только по нашему невежеству может казаться монолитной державой. В том виде, в котором он существует сегодня, Китай образовался в 1928 году. Так что цивилизация эта древняя, но государство очень молодое, со своими серьезными проблемами. И оттого, что при существующей в Китае коммунистической диктатуре контролируемые правительством китайские СМИ не сообщают обо всех проблемах этой страны, меньше их не становится. Китай — последняя страна, заинтересованная в нарушении мирового порядка, мировой стабильности и войне в Европе, а уж тем более в мире, потому что китайская экономика заинтересована прежде всего в стабильности. Стабильность эта любой большой войной будет нарушена. Ввязываться в международной конфликт на стороне России Китай, разумеется, не будет.

В то же время он не будет выступать против и не будет пользоваться вовлеченностью России в войну в Европе ни для укрепления в России своих позиций, ни для территориальной экспансии за счет России. Китай мирно ждал сто лет, пока закончится аренда Гонконга Великобританией. Китай до сих пор не предпринимает военных усилий для аннексии Тайваня, хотя Тайвань, по классификации Путина — «историческая ошибка», подлежащая «исправлению», поскольку Тайвань — «исконная китайская земля». Китайские политики мыслят категориями веков, а не «президентских сроков». Крымский прыжок Путина для китайцев — афера глупого европейского племенного вождя, не могущего мыслить долгосрочно, по государственному мудро, на поколения вперед. Все, что извлечет Китай из европейской войны Путина, это выгодные нефтегазовые контракты. Но то, что станет выгодно Китаю, станет убыточно для России. В торговле нулевая цена дает бесконечный спрос. По нулевой цене кто угодно возьмет российские нефть и газ. Но высоких европейских цен за свои нефть и газ Россия никогда уже не увидит. Китай как покупатель сырья никогда не заменит России Европу.

Понимают ли это в России? Конечно, да. Однако то, что происходит с Россией с марта 2014 года, — уже не про деньги. Вообще, все, что делает с марта 2014 года Путин, — не про деньги. Это про славу, как Путин ее понимает; про империю, как он ее видит; про историю и геополитику, как он их ощущает. Период зарабатывания денег закончился для всех, прежде всего для России. Наступил период траты накопленных капиталов и ресурсов.

Путин в течение 14 лет отстраивал систему, при которой власть может существовать абсолютно оторванной от народа, а народ не имеет рычагов влияния на эту власть. На самом деле это старая советская система, в которой жил десятилетиями весь Советский Союз, в которой жил и работал в КГБ Путин. Он хорошо эту систему знает, любит, и лично его она в целом устраивает. Путин всегда действовал в интересах власти против народа. Никакого перелома в психологии этого человека после 1991 года не произошло. Сегодняшняя Россия для Путина и узкого круга его сторонников, которые ею управляют, это инструмент для реализации политической программы по воссозданию Российской империи. Россияне — пушечное мясо в этой игре. Кто-то погибнет, кто-то разорится, кто-то уедет, кто-то разбогатеет. Как всегда, при любой смене декораций или режимов, открываются новые возможности. Уйдет старая «элита», появится новая. Новая элита от старой будет отличаться точно так же, как отличалась элита Веймарской республики от гитлеровской элиты Третьего рейха. Ничего просвещенного в этой элите не будет.

Путин построил такую страну, которую хотел. Сталин после поражения Гитлера поднял на банкете тост за смиренный русский народ. Путину сегодня в самый раз поднять тост за безропотных россиян, которые позволили возродить диктатуру в России. Журналисты пишут что скажут; телевидение вещает что позволено; чиновники служат как умеют. Ни один журналист не хлопнул дверью; ни один министр не покинул правительство; ни один член парламента не выступил против; ни одной громкой отставки из-за российского вторжения в Украину. А какие все были смелые, гордые и принципиальные в дикое ельцинское десятилетие! Так что сегодняшняя Россия — идеал Путина.

Агрессора всегда может остановить только сила. Нет других примеров, нет других приемов. Сила может быть разной: военной, дипломатической, экономической. Духовная сила это тоже сила, разумеется. Но агрессора она обычно не останавливает. Путин начал войну. Самое неправильное, что можно делать, это торговаться с агрессором о том, по какой цене следует покупать у него газ для пока еще не оккупированных территорий, и оплачивать таким образом собственную оккупацию.

История очень редко преподносит нам уроки, на примере которых мы можем чему-нибудь научиться. Сегодня мы имеем дело с классическим повторением предвоенной европейской ситуации 1938—1939 годов. Просто изумляешься, насколько все похоже. Оши­баются все. Путин тоже делает и сделает еще много ошибок. Задача Путина — реализовать себя, втянув мир в Третью мировую войну. Мы знаем, чем закончились две предыдущие мировые войны для Европы: полным разорением и разрушением. Это касается и проигравших, и победителей. Даже Великобритания пострадала, не только в плане гибели людей. После Первой мировой войны распались континентальные империи. После Второй — на Восток и Запад разделены были Германия и Европа. Обсуждая опасности, связанные с началом Третьей мировой войны, нельзя не указать на вероятность того, что она станет атомной. Относится ли Путин к людям, которые пойдут на риск такой войны? Чтобы правильно ответить на этот вопрос, сформулируем его иначе: мог ли использовать ядерное оружие против своих врагов Адольф Гитлер? Ответ на этот вопрос мы, безусловно, знаем, хотя атомного оружия у Германии не было. В распоряжении современной России атомное оружие есть. И это единственный союзник России в покерном блефе, затеянном Владимиром Путиным.