ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ: Битва за Украину

Глава 3. Убийство Георгия Гонгадзе

Президент Ричард Никсон прожил долгую и интересную жизнь. Но в американскую историю он вошел прежде всего как фигурант дела «Уотергейт», из-за которого в конце концов вынужден был уйти в отставку. Президент Леонид Кучма в отставку не ушел, хотя весь второй срок его президентства был омрачен делом об убийстве Георгия Гонгадзе.

Гонгадзе исчез поздно вечером 16 сентября 2000 года. Подготовив очередной номер интернет-газеты «Украинская правда», главным редактором которой была (и остается) Алена Притула, Гонгадзе поехал домой и исчез по дороге. Домой он не вернулся. И никто его больше не видел. Позже стало известно, что журналиста убили 17 сентября. Его обезглавленное тело нашли 2 ноября в Таращанском лесу примерно в 100 км от Киева.

Георгий Гонгадзе родился 1 мая 1969 года в Тбилиси в семье грузинского диссидента и режиссера Руслана Гонгадзе и украинки Леси Гонгадзе (Корчак). Еще до падения Советского Союза он был призван в армию и служил в Афганистане. По примеру отца Гонгадзе включился в оппозиционное движение, возглавив информационный центр Народного фронта Грузии. В 1989 году он переезжает в Украину в родной город матери — Львов. После смерти отца Георгий вступил в повстанческую армию в Абхазии, снял несколько документальных фильмов о грузино-абхазском конфликте, был тяжело ранен и вскоре вновь вернулся в Украину. Закончив факультет иностранных языков Львовского национального университета, Гонгадзе стал главным режиссером в творческом объединении «Центр Европы», ведущим телепрограмм на львовском телевидении. В 2000 году он создает интернет-сайт «Украинская правда», в котором резко критикует режим Леонида Кучмы, публикуя сенсационные материалы о президенте и его ближайшем окружении. Получая в связи с этим постоянные угрозы в свой адрес и заметив слежку за собой со стороны милиции, Гонгадзе незадолго до исчезновения, 14 июля 2000 года, обратился с открытым письмом к Генеральному прокурору Украины Михаилу Потебенько, в котором предупреждал правоохранительные органы страны о неминуемой трагедии.

Между тем в 1999–2000 годах в кабинете президента Украины Леонида Кучмы производились несанкционированные записи ряда разговоров президента и его посетителей. Речь шла по крайней мере о 600 часах записей. В конце 2000 года один из офицеров охраны президента майор Николай (Мыкола) Мельниченко выехал за пределы Украины и сделал заявление о том, что несанкционированные записи в кабинете Кучмы производил он. Одновременно 28 ноября 2000 года видный украинский политик, спикер парламента, лидер Социалистической партии Александр Мороз, с трибуны парламента озвучил отрывки из «записей Мельниченко», в кабинете Кучмы, где обсуждался Гонгадзе. Мороз обвинил в причастности к организации исчезновения журналиста Гонгадзе президента:

«Сползанию общества во тьму криминала и бандитизма надо положить конец. Поэтому, имея достаточные основания, обязан заявить, что заказчиком исчезновения журналиста Георгия Гонгадзе является Президент Украины Леонид Кучма, причем заказчиком, который систематически контролировал ход своего поручения. В курсе подготовки этого заказа с самого начала был глава Администрации президента Владимир Литвин. Непосредственным разработчиком сценария и организатором осуществления операции является министр внутренних дел Украины Юрий Кравченко»[24].

На последовавшей затем пресс-конференции член социалистической партии Юрий Луценко озвучил запись, на которой президент просил министра Кравченко «разобраться» с журналистом.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление: в 2002 Николай Мельниченко передал имевшиеся в его распоряжении записи Юрию Фельштинскому, который взял на себя руководство проектом по расшифровке пленок. В течение нескольких месяцев собранная Фельштинским группа специалистов, включавшая профессионалов СБУ, специализировавшихся на прослушке, занималась в Вашингтоне расшифровкой пленок, благодаря чему большая часть разговоров была транскрибирована. По этим причинам в распоряжении авторов настоящей книги есть все расшифрованные тексты «пленок Кучмы».

При всей кажущейся простоте и очевидности обвинений против президента Кучмы, выдвинутых Морозом на основании пленок в связи с исчезновением и убийством Гонгадзе, следует указать, что сами записи не очевидным образом указывают на то, что президент Кучма дал указание убить Георгия Гонгадзе. Можно даже утверждать, что любой квалифицированный юрист легко докажет в суде, что на основании записей сделать вывод о причастности Кучмы к убийству Гонгадзе невозможно. Безусловный факт, однако, заключался в том, что президент Кучма, и об этом записи очевидным образом свидетельствовали, относился к Гонгадзе крайне отрицательно, и его реплики могли быть восприняты подчиненными как указание наказать или даже убить оппозиционно настроенного журналиста. Приведем максимально полную (на данный момент) подборку отрывков из разговоров президента Украины, в которых упоминался Гонгадзе. Упоминаний этих много. Следует подчеркнуть, что почти все записи в кабинете украинского президента оказались исключительно плохого качества и буквально расшифровывались специалистами, причем, несмотря на предпринятые усилия, многие тексты не поддавались транскрибированию. Незаконченность фраз и не всегда ясный смысл не являются, таким образом, следствием неправильного перевода с украинского или с «суржика» (смеси русского и украинского), на котором велись беседы в кабинете Кучмы, а свидетельствуют, увы, об ужасном уровне изначальной записи.

Запись разговора Леонида Кучмы c председателем

парламентского комитета по свободе слова и печати

Александром Зинченко, 13 мая 2000 г.

[Кучма по селектору спрашивает у помощника, есть ли Зинченко, дает команду пригласить.]

Кучма: [Говорит по телефону] Добрый день! Ой, слушай, да тут мне, блядь, я с Зайцем полтора часа, блядь, вместо 30 минут тут боролся, блядь.

[Заходит Зинченко.]

Зинченко: Можно?

Кучма: Да, блядь, заморочил голову, я уже не знал, как, я говорю: «Пусть заходит Зинченко». [Громко смеются.]

Зинченко: Леонид Данилович, спасибо, что приняли. Ну, если можно, я очень коротко. Есть несколько таких уже набежавших проблем и пару более серьезных, если будет время, потом обсудим. Из набежавших — это две даты: 6 июня — день журналистов, и я бы внес предложение попробовать инициировать, вы знаете, проблема свободы слова, журналисты и так далее. [...]

Кучма: Как в «Зеркале недели» по свободе слова собирают журналистов самых, самых оппозиционных — шваль, блядь, извиняюсь, там есть и талантливые журналисты. Ну, какая-то Коробова, блядь, ну у нее черный [слово неразборчиво], черноротая. А грузин там этот.

Зинченко: Гонгадзе.

Кучма: Георгадзе, блядь.

Запись разговора Леонида Кучмы с телеведущим

Вячеславом Пиховшеком, 12 июня 2000 г.

Пиховшек: Я хотел спросить — не знаю, видели ли вы, — о том сюжете на ОРТ, что Кучму избрали при помощи криминальных сил. Я не знаю, кто за этим стоит, но все те структуры, они, если выходит какая-нибудь информация на свет, ее начинают перепечатывать, обмусоливать все эти вещи и так далее. Была встреча криминальных авторитетов в Харькове, и была договоренность, чтобы поддержать на выборах Кучму.

Кучма: Ну, это ж ты понимаешь, это ж абсолютно, так сказать...

Пиховшек: Нет, я понимаю, но надо ж ответить.

Кучма: Сейчас там поразбираются, так сказать. За теми статьями в «Независимой газете» стоит Гонгадзе.

Пиховшек: Совсем шизанулся уже.

Кучма: Но его финансируют. Я не хочу сейчас [этим] заниматься, перепроверяют.

Пиховшек: Юля [Тимошенко]?

Кучма: Да нет, эти же друзья, так сказать.

Пиховшек: Ага.

Кучма: Поэтому разбираться нужно.

Запись разговора Леонида Кучмы c руководителем СБУ

Леонидом Деркачем, 12 июня 2000 г.

Деркач: Так, Леонид Данилович, тут я оставлю это вам, да?

Кучма: Оставляй.

Деркач: И еще сразу одно. Может, почитаете буквально три минуты. Вот это почитайте. Это то, кто организовал вот эту вот статью, что следующий украинский Путин — это Андрей Деркач. Вот это вот вся эта, Гонгадзе этот.

Кучма: Гонгадзе это?

Деркач: Да, да.

Кучма: Так ты за этим можешь следить, это самое?

Деркач: Да и так уже пиздец ему будет. Я его, блядь, задрочу до конца. [Михаил] Бродский деньги давал, блядь.

Кучма: А?

Деркач: Бродский деньги давал ему […]

Деркач: Да, да, может быть, там была чуть более полная. Там никакого, там все в том режиме, в котором видели. Что это этот, чего Гонгадзе еще скотина — я просто, чтобы вы знали. Значит, то, что он написал эту статью, то хрен с ним, то все дурь, она никому не нужная. Но вот в чем дело [быстро листает документы, невнятно говорит несколько слов] вот написал такие вот стишки против вас, что вроде мы с вами друг на друга [одно слово неразборчиво]. Ну, не читайте, грязь дурацкая. Это сделал этот газету интернетовскую. Мы его сейчас будем давить за это. [...]

Кучма: Гонгадзе! Давай, я почитаю. Ну, так разберись с ним, как следует, это ж мразь последняя.

Деркач: Георгадзе поставим на место.

Запись разговора Леонида Кучмы с руководителем СБУ

Леонидом Деркачем, 22 июня 2000 г.

Кучма: Хорошо. Значит, ты однозначно говоришь этого самого, грузина этого, Георгадзе, блядь, финансирует Бродский, да?

Деркач: Ну, у нас такая информация. Я говорю: мы его взяли сейчас плотно, но что-то, полностью...

Кучма: Не надо мне Медведчуку говорить: «Что же ты, блядь, Бродского на Георгадзе...»

Деркач: Подождите, немного [...].

Запись разговора Леонида Кучмы c главой администрации президента Украины Владимиром Литвиным

и неизвестным, 3 июля 2000 г.

[Кучма говорит по селектору с Литвиным].

Кучма: Добрый день.

Литвин: Добрый день.

Кучма: Ты это мне давай этого самого, по «Украинской правде», по этому, э-э-э, когда будешь решать, что с ним делать. Он просто оборзел уже ж.

Литвин: Мне дело нужно.

Кучма: А?

Литвин: Дело мне нужно.

Кучма: Хорошо. [...]

[В кабинет входят, судя по голосам, двое, Литвин и неизвестный]

Неизвестный: Разрешите, пожалуйста?

[Кучма листает бумаги.]

Кучма: «Украинская правда» — это просто, блядь, конечно, уже оборзела, я посмотрел. Подонок, бля. Грузин же, грузин этот.

Литвин: Гонгадзе или как его?

Кучма: Гонгадзе. Ну кто-то же его финансирует?

Литвин: Ну, он активно сотрудничает и с Морозом, и с «Гранями». [...]

Кучма: В суд может дать, пусть юристы... да подать в суд? Этим же прокуратура занимается?

Литвин: Я думаю, Кравченко сказать, чтобы они другими методами подействовали.

Неизвестный [с кавказским акцентом]: Нет, пусть Кравченко скажет на меня. [...]

Кучма: Ну, просто, блядь, уже ж есть какие-то меры, блядь, это самое, сука, блядь.

Литвин: Его сейчас надо...

Кучма: Депортировать, депортировать его, блядь, в Грузию и выкинуть там на хуй. Отвезти его в Грузию и кинуть.

Литвин: Имел раговор...

Кучма: Чеченцы нужно чтобы украли и выкуп...

Неизвестный: Только так.

Запись разговора Леонида Кучмы с министром внутренних дел Юрием Кравченко, 3 июля 2000 г.

Кучма: Чтоб я не забыл. Есть такой Гонгадзе.

Кравченко: Я что-то такое имя припоминаю.

Кучма: Ну, подонок, блядь, высшей меры.

Кравченко: Гонгадзе? Он уже где-то у нас проходит.

Кучма: Значит, то, что он пишет все время там, какая-то «Украинская правда» — и в интернете шурует. Понимаешь?

Кравченко: Да.

Кучма: Ну, кто его финансирует точно?

Кравченко: Данилыч, ну, у меня есть опыт...

Кучма: А главное, что его нужно, я говорю, не я, а Володя [Литвин] говорит, нужно, чтобы чеченцы его украли и вывезли в Чечню на хуй и выкуп попросили.

Кравченко: Ну, мы его где-то... Я вам скажу: это такие люди капитальные, что мы рассортировали, до сих пор нет — не распространяет ничего.

Кучма: Ну, а этого в Грузию отвезти и бросить там?

Кравченко: Да я решу, я решу. Данилыч, значит, по первому поручению, или, будем говорить, не поручению. Первое: к этому начальнику РЕС — Добродский, помните, что в Черниговской области говорил, что: “Пусть вам президент платит”.

Кучма: Да-да-да-да-да, в Бахмачи.

Кравченко: Да, значит, заместителя уже «опустили», да, на него завели уголовное дело.

Кучма: Ага.

Кравченко: По 165-й — это служебные, значит, нарушения, и 187-й, так что, я думаю, что мы где-то на этой неделе... Мы ему покажем, кому что говорить.

Кучма: Да-да, пусть знает. [...] А Гонгадзе, кроме того что он сотрудничает с Морозом, он же для Мороза там пишет в его «Грани»... Эти все… что его финансируют... Бродский...

Кравченко: Ну, это такая скотина, что может быть. Я не удивлюсь, если у них там есть и с социалистами связи, это такое что... Данилыч, ну мы тут с ним разберемся, я думаю, что это...

Кучма: А Бродский — это ж Медведчук и Суркис, в первую очередь Суркис.

Кравченко: Ну, то, что у них есть связь, это ж 100 процентов.

Кучма: Нет, так сейчас они... Я ж помню тогда игру вокруг этих «Киевских ведомостей». Суркис — да я на этого, блядь, жида… а сейчас, я почитал там несколько этих самых, разговоров ихних.

Кравченко: Да ну, он же... У них была тогда такая методика, да она и осталась, они создают проблему, а потом вроде как идут к человеку, помогают, а потом оно получается, что человек становится зависимым, и это таким образом значит где-то... Это большой спектакль на такой почве, наверное, национальный, они разыгрывали и оно попадалося, ну это ж такое дело, сколько не хитри, но там же оно и завершится. Ну, это, наверное, и все.

Запись разговора Леонида Кучмы с руководителем СБУ

Леонидом Деркачем, 3 июля 2000 г.

Деркач: Леонид Данилович!

Кучма: Привет тебе! А как вы узнали? Я только прочитал это, значит, «Украинская Правда»...

Деркач: А! Да это сука этот... Ведем дело, сейчас по всем каналам его слушаем, вот, все связи его близкие выявляем, вот, и полез он сейчас уже к Морозу.

Кучма: Я слышал, что он с Морозом там тоже.

Запись разговора Леонида Кучмы с министром внутренних дел Юрием Кравченко, 10 июля 2000 г.

Кучма: Чтобы я не забыл, этот самый же, грузин этот…

Кравченко: А я, мы работаем по нему. Значит…

Кучма: Я говорю: вывезти через, выкинуть, отдать чеченцам, пусть выкуп.

Кравченко: Мы продумаем. Мы сделаем так, как положено.

Кучма: Или привезти туда, раздеть, блядь, без штанов оставить, хай, сидит, говнюк.

Кравченко: Мы сделаем...

Кучма: Говнюк он просто, блядь…

Кравченко: Сегодня мне докладывали, мы там ему делаем установочку. Изучаем, где он ходит, как ходит. Мы немножко так, немножко нужно изучить, а потом мы сделаем. У меня сейчас команда боевая, орлы такие, что сделают все, что хочешь. Данилыч, значит, вот такая ситуация. […]

Запись разговора Ленида Кучмы с министром внутренних дел Юрием Кравченко, 30 августа 2000 г.

Кравченко: Три дня, как мертвый. Да еще локоть болит. У меня, наверное, что-то с суставами. Леонид Данилович, ну, что нового. Значит...

Кучма: Гонгадзе там, блядь?

Кравченко: Послезавтра, послезавтра. Мы сегодня там вскрыли [одно слово неразборчиво].

Кучма: За Головатым смотрят?

Кравченко: Да смотрят! Нашли две или три его связи. Я хочу его хлопнуть тут на... Значит, нашли две дачи, где они... Два хлопца, значит, за ним следят. Я хочу его просто в наглую, так, в лоб, это будет самый хороший вариант, потом… Все то, что поручали — все работает. Ну, я думаю, что у Гонгадзе… Ну, будет видно, как оно получится. Я там посмотрел еще его материалы, с Интернета повытягивал. Это он.

Запись разговора Леонида Кучмы с министром внутренних дел Юрием Кравченко, 11 сентября 2000 г.

Кучма: Я тебя приветствую. Прошу. Чтобы я не забыл. Гонгадзе продолжает.

Кравченко: Да, я сейчас. Мы там прокололись.

Кучма: Там есть команда, во главе которой стоит — имя мне этот самый сказал...

Кравченко: Значит, написал жалобу Генеральному прокурору. Но я думаю...

Кучма: Кто?

Кравченко: Он. Немножко я тут прокололся. Но я теперь думаю, почему прокололся. Я грешу на замначальника по оперативной города Киева Опанасенко. Ну, что Опанасенко... Ну у меня тут группа — она закрыта, так? Опанасенко через своих начал пробивать, что это за машины, и написал Потебенько, значит, жалобу.

Кучма: Кто? Опанасенко?

Кравченко: Нет, нет — Гонгадзе. Ну тут он указывает номера, которые уже уничтожены, значит, год тому назад. Я немножко тут тактику меняю, потому что я просто хочу поэтому, я хочу убрать этого Опанасенко. У меня закрались сомнения, когда мне доложили аж туда, в Киргизию, что Опанасенко интересуется номерами. Так я сказал: «Подождите, чтобы оно...» Приезжаю, говорят, жалоба есть. Я его сделаю, Леонид Данилович. Я сделаю! Я просто, чтобы оно не то не получилось... Но он будет сделанный. Он тут пишет, что это «может быть расчет за мои дела». Это такое...

Кучма: Но тут он грязь такую выбрасывает в российские эти самые...

Кравченко: В интернет?

Кучма: Не в интернет, а вчера из России... […]

Кравченко: Я Гонгадзе не выпускаю, потому что для меня этот вопрос уже тоже... В экипаже есть контакты. Я за ним сейчас бросил наружное наблюдение. Я хочу его контакты подызучить, что оно...

Кучма: А у Гонгадзе есть там команда — тридцать там что ли, строчат эту грязь.

Кравченко: Нет, три человека. У меня есть они. У меня все они есть. Но я хочу с него начать. Ну, я еще посмотрю по реакции, как генеральный отреагирует. Мандражируют, номера снимают, так что я не знаю.

Кучма: Ну, а чего генеральный должен на каждую блядь?..

Кравченко: Ну, это же заявление.

Кучма: Ну и что — заявление.

Кравченко: Ну я посмотрю, как они будут реагировать.

Кучма: Почему каждая срань должна писать на генерального прокурора?

Любой объективный читатель, прослушав эти сумбурные тексты, обязан был прийти к выводу, что президент Украины мог иметь непосредственное отношение к организации похищения или даже убийства журналиста Георгия Гонгадзе. Но столь же очевидно и другое: ни в каком беспристрастном суде записи разговоров из президентского кабинета по совокупности причин не могли считаться достаточным доказательством для осуждения Кучмы. При том, что записи, конечно же, были аутентичные, доказать в суде, что они не были смонтированы или что в них не было внешнего вмешательства, было невозможно; качество записей было отвратительным, и расшифровки поддавались двойному, не всегда очевидному толкованию; из разговоров следовало, что президент Кучма крайне негативно относился к Гонгадзе и даже предлагал то депортировать его в Грузию, то отдать его на похищение «чеченцам». Тем не менее ни в одном из многочисленных разговоров не прозвучало однозначного указания (приказа) убить Гонгадзе, хотя такой приказ можно было отдать четко и ясно, коротко, один раз, не возвращаясь больше к теме Гонгадзе. Таким образом, с юридической точки зрения, Кучма в деле о причастности к убийству Гонгадзе был неуязвим даже при наличии записей.

Возникал, однако, еще один достаточно важный вопрос: с ведома генерала Марчука Николай Мельниченко проводил несанкционированные записи вплоть до убийства Гонгадзе и прекратил их в скором времени после. Иными словами, Кучму записывали ровно до тех пор, пока не набралось достаточное количество компромата. После убийства Гонгадзе люди, контролировавшие записи, посчитали свою работу законченной: теперь Кучма находился в их руках. Одного громкого убийства было, как казалось, достаточно.

В октябре 2000 года несанкционированное прослушивание кабинета президента Украины было остановлено. Последние записанные разговоры, касавшиеся Гонгадзе, относились к периоду, когда журналист уже был похищен и убит, хотя не очевидно, что обсуждавшие Гонгадзе в кабинте Кучмы люди, в том числе сам Кучма, Леонид Деркач, Юрий Кравченко и другие знали о том, что Гонгадзе нет в живых. Очевидных указаний на это в сделанных после 16 сентября 2000 года записях не имеется. «Мельниченко не обнародовал ни одной записи разговоров между президентом и министром [Кравченко], который должен был бы состояться после исчезновения журналиста», — пишет автор книги об убийстве Гонгадзе Ярослав Кошив[25]. И это служит косвенным доказательством того, что Кучма не очевидным образом имел отношение к организации убийства Гонгадзе. Возможно, именно по этой причине генерал Марчук приказал Мельниченко остановить прослушивание разговоров в президентском кабинете: после 16 сентября отсутствие разговоров, доказывающих причастность президента Кучмы к убийству, становилось невыгодным для Марчука указанием на то, что Кучма не давал приказа убить Гонгадзе.

Когда в ноябре 2000 года было найдено тело Гонгадзе, страна уже была готова к взрыву. Общественное мнение твердо верило в то, что приказ похитить и зверским образом умертвить Гонгадзе исходил от президента Украины. Имя Гонгадзе не сходило с газетных полос и телевизионных программ. Публикации исчислялись десятками тысяч. В декабре начались массовые акции протеста, инициированные группой общественных деятелей Украины, возмущенных творящимся беззаконием, с требованиями отставки президента, министра внутренних дел, генерального прокурора и начальника Службы безопасности Украины, а также проведения независимой экспертизы по делу Гонгадзе. Участники протестов выступили за «изменение системы социальных, экономических и политических отношений в Украине», в том числе за ликвидацию системы «президентского авторитаризма» и переход к парламентской республике. Акцию протеста поддержали 24 политические партии, общественные организации и движения, среди которых были Социалистическая партия Украины, Украинская республиканская партия, партия «Реформы и порядок», Украинская национальная ассамблея — Украинская народная самооборона (УНА-УНСО), ряд левых партий, в том числе Украинский коммунистический союз молодежи. «Кучмагейт» сумел причудливо объединить в один блок, казалось бы, несоединимое — от социалистов до националистов.

Движение набирало обороты. 30 января 2001 года оппозиция начала вторую волну антикучмовских выступлений. Новый палаточный городок был разбит в Киеве на Крещатике (на Майдане, где был разбит предыдущий палаточный городок, власти начали проведение ремонтных работ в рамках подготовки празднования 10-летней годовщины независимости Украины). В день открытия парламентской сессии 6 февраля оппозиция организовала демонстрацию в центре Киева под лозунгом «Украина без Кучмы». В ответ правительство перешло в наступление. Палаточный городок был атакован милицией; 13 февраля была арестована Юлия Тимошенко; и в тот же день было опубликовано «письмо трех» — президента Кучмы, председателя Верховной Рады Ивана Плюща и премьер-министра Украины Ющенко, в котором они осуждали действия протестующих и называли их фашистами. (Ющенко, конечно же, не предполагал, что через некоторое время ему самому, вместе с некоторыми из этих «фашистов», придется возглавлять оппозиционное движение и свергать режим Кучмы.) В конце февраля Генеральная прокуратура Украины была вынуждена под давлением общественности признать факт смерти Гонгадзе[26] и открыть уголовное дело по статье «умышленное убийство». 2 марта Кучму подверг резкой критике известный американский финансист и общественный деятель Джордж Сорос:

«Запад должен занять четкую позицию, осудив действия и поведение Кучмы. Международное сообщество не должно ни при каких условиях иметь дело с господином Кучмой до тех пор, пока не завершится независимое расследование и виновные не будут наказаны. Население должно знать, что Запад на его стороне и будет противостоять любым попыткам Кучмы уклониться от ответственности».

Сорос призвал президента Кучму уйти с должности и отдать власть премьеру Ющенко на время расследования смерти Гонгадзе.

Между тем Кучма еще 19 февраля заявил, что готов поклясться на Библии и на Конституции Украины, что не отдавал приказа убить Гонгадзе. В начале марта палаточный городок на Крещатике был снесен милицией. 6 марта 2001 года партия «Трудовая Украина», возглавляемая Сергеем Тигипко, близко связанного с семьей Кучмы и его зятем Пинчуком, наняла фирму «Крол» (Kroll) для проведения «объективного» расследования убийства и проверки заявлений о том, что убийство Гонгадзе было осуществлено по распоряжению президента Украины и что он был каким-то образом замешан в этом убийстве. Эксперты «Крола» (как и ожидалось) пришли к выводам, что оснований так считать нет:

«Нет никаких убедительных оснований считать, что Президент Кучма «заказал» убийство журналиста Гонгадзе или что [он] каким-либо образом был в этом замешан. Нет также свидетелей исчезновения и фактического убийства Гонгадзе. Поэтому обвинения должны базироваться на существующих доказательствах и записях разговоров, касающихся журналиста, если эти записи достоверны. При этом ни обстоятельства его исчезновения, ни состояние целостности доступных нам записей не доказывают отношения к этому президента».

Все это время в Украине продолжались протесты. 9 марта возле здания администрации президента произошли столкновения с милицией, более 200 человек были арестованы, около пятидесяти, в основном члены УНА-УНСО, осуждены за организацию массовых беспорядков. Однако, несмотря на это, по крайней мере в 15 регионах были созданы новые палаточные городки, ставшие очагами акций протеста против существующего режима. Во многих городах губернаторами и мэрами организовывались ответные митинги в поддержку Кучмы, однако это не могло изменить общий антикучмовский дух протестного движения.

Параллельно продолжалось формальное расследование убийства Гонгадзе. Кучма объявил, что берет дело Гонгадзе под свой личный контроль. При этом генпрокуратура пыталась направить общественность по ложному следу, утверждая, что убийство было совершено «из хулиганских побуждений» двумя уголовниками, якобы погибшими в декабре 2000 года. В это, однако, уже никто не верил. Появившаяся информация о причастности сотрудников МВД Украины к убийству журналиста то подтверждалась, то опровергалась следствием. Только 22 октября 2003 года генеральный прокурор Украины Святослав Пискун подписал ордер на арест начальника департамента внешнего наблюдения МВД Украины генерала Алексея Пукача, сотрудники которого вели слежку за Гонгадзе. Однако «самостоятельность» генерального прокурора, напавшего на верный след, не понравилась Кучме. Уже 28 октября он принял решение снять Пискуна с должности, и 18 ноября тот был уволен вместе со своим заместителем. Следственную группу, ведшую дело Гонгадзе, переформировали, а арестованного генерала Пукача 5 ноября выпустили на свободу (он был вторично арестован только 1 марта 2005 года).

В июне 2004 года британская газета The Independent опубликовала материалы следствия, которые содержали показания заместителя главы Управления по борьбе с организованной преступностью Киевской области подполковника милиции Игоря Гончарова, арестованного в мае 2003 года по обвинению в убийстве одиннадцати лиц и скончавшегося то ли от отравления, то ли от удара по голове в заключении 1 августа 2003 года. Гончаров утверждал, что похищение и убийство Гонгадзе было осуществлено подконтрольными бандитами по указанию МВД Украины, а именно — по приказу министра внутренних дел Юрия Кравченко, действовавшего по поручению президента Кучмы. Непосредственным участником убийства Гончаров называл своего коллегу офицера милиции Юрия Нестерова. Нестеров в свою очередь высказал предположение, что убийство Гонгадзе было заговором российских спецслужб и что сам подполковник Гончаров принимал участие в заговоре, имевшем целью «убить Гонгадзе и возложить вину за это на президента Украины Кучму»[27].

22 мая 2005 года Нестеров дал интервью в программе «Закрытая зона» с ведущим Владимиром Арьевым, где указал, что Гончаров был агентом ФСБ и сотрудничал с генералом Марчуком. Он также сообщил, что в распоряжении Гончарова записи Мельниченко были еще до того, как 28 ноября 2000 года их обнародовал Мороз.

1 марта 2005 года новый президент Украины Виктор Ющенко, пришедший к власти благодаря Оранжевой революции, вспыхнувшей отчасти именно из-за убийства Гонгадзе, объявил о том, что личности убийц журналиста установлены. На следующий день восстановленный в должности генерального прокурора Святослав Пискун предоставил общественности всю имевшуюся информацию об убийстве Гонгадзе. Он сообщил, что в убийстве принимали участи четыре офицера милиции, из которых двое уже арестованы, один скрывается, и один является свидетелем. Пискун сказал, что знает имена заказчиков, но не может пока их назвать.

Тем не менее в те же дни стало известно, что одним из подозреваемых, вызываемых на допрос в генпрокуратуру, является бывший министр внутренних дел Юрий Кравченко. Допрос был назначен на 10 часов утра 4 марта. Однако допрос этот не состоялся: тремя часами ранее Кравченко был найден мертвым с двумя пулевыми выстрелами в голову. По версии заместителя генпрокурора Виктора Шокина, несмотря на то что выстрела было два, это было самоубийство. Министр внутренних дел Юрий Луценко, тем не менее, считал, что Кравченко был убит. Он оставил, однако, предсмертную записку: «Мои дорогие. Я не виновен ни в чем. Простите меня. Я стал жертвой политических интриг президента Кучмы и его окружения. Ухожу от вас с чистой совестью. Прощайте»[28].