Три года в Кувейте

Подготовка к командировке. Дорожные впечатления по пути в Кувейт. Приезд. Кувейтский ортопедический госпиталь

Вопрос о заграничной командировке был поставлен передо мной неожиданно. Весной 1969 г. меня вызвал в Москву один из заместителей министра здравоохранения СССР. Моя напряженная работа в Харькове была прервана последующими событиями, изменившими сложившийся уклад жизни и закружившими меня буквально как в вихре.

По приезде в столицу у меня состоялись длительные и интересные беседы вначале с товарищами из Главного управления внешних сношений, а затем и с заместителем министра здравоохранения СССР Д. Д. Венедиктовым. Было решено готовить меня ускоренными темпами к заграничной командировке. Ускоренными потому, что, как стало мне известно потом, Министерство здравоохранения СССР должно было в срочном порядке послать в одну из стран Ближнего Востока высококвалифицированного ортопеда-травматолога.

Подготовка к заграничной командировке началась с изучения иностранного языка. Это было для меня самым мучительным. Ведь не секрет, что средняя и высшая школа недостаточно хорошо готовят нас по этому предмету (я не говорю о специальных школах, в которых преподавание ряда предметов ведется на одном из иностранных языков). Заканчивая высшее учебное заведение, мы чаще всего лишены возможности использовать наши знания, особенно разговорную речь, в повседневной практике. Вот почему изучение английского языка, который был мне необходим, практически приходилось начинать с нуля. И вот на 44-м году жизни я снова сел за парту.

Сначала меня на короткий срок прикрепили без отрыва от производства к кафедре иностранных языков Харьковского медицинского института, а затем я был откомандирован в Киевский институт усовершенствования врачей (КИУВ), где в течение пяти месяцев должен был изучать английский. Заведующей кафедрой иностранных языков КИУВ В. А. Зенькевич было нелегко со мной: я никогда не имел тяги и способностей к языкам. Она сделала все возможное, чтобы уже немолодой слушатель, каким являлся я, в кратчайший срок постиг основы английского языка, и особенно разговорную речь.

С курсов иностранного языка я был отозван досрочно, не доучившись немногим более одного месяца, — мне следовало немедленно ехать в Москву для оформления документов и отъезда в Кувейт, органы здравоохранения которого уже несколько раз запрашивали Москву о сроке прибытия к ним советского ортопеда-травматолога.

Об этом небольшом государстве на берегу Персидского залива я, к моему стыду, ничего не знал. После очередных бесед в Министерстве здравоохранения СССР мне стало известно, что работать там тяжело: высокая температура и влажность воздуха изнуряюще действуют на организм. В оставшуюся до отъезда неделю я начал лихорадочно искать литературу о Кувейте, но, увы, кроме отрывочных, малополезных сведений в небольших журнальных заметках и одной устаревшей брошюры я ничего полезного не нашел. Тогда я посетил ряд московских институтов, занимающихся изучением заболеваний в странах с жарким климатом. Там мне сообщили, что в Кувейте каких-либо специфических заболеваний нет, но что эта страна является холероопасной зоной. Прививки от оспы и холеры мною были сделаны заблаговременно, и это известие меня не испугало. Кстати сказать, за все время моего пребывания в Кувейте я не слышал об эпидемиологическом неблагополучии в стране, хотя во многих соседних государствах были зарегистрированы случаи холеры. Необходимо отдать должное кувейтской санитарно-эпидемиологической службе, работавшей в этом отношении безукоризненно. Но об этом более подробно будет сказано ниже.

В одном из московских институтов мне был дан хороший совет: в связи с жарой и большой влажностью в Кувейте захватить с собой побольше одежды из полотняной ткани. Это себя полностью оправдало: жара переносилась легче, проще соблюдались условия личной гигиены.

После оформления всех документов и выполнения необходимых формальностей я вместе с женой, кстати сказать, стойко перенесшей эту длительную командировку, вылетел в Кувейт. Это было в начале марта 1970 г.

Из Москвы до Багдада нас вез воздушный лайнер Аэрофлота. После кратковременной остановки в Сирии, в дамасском аэропорту, мы приземлились в старом как мир Багдаде, городе «Тысячи и одной ночи», некогда насчитывавшем несколько миллионов жителей. Я впервые в жизни ступил па землю, где люди в очень далекие времена сформировали одни из первых на земле законы, которым обязано было подчиняться человеческое общество, и тем самым заложили основы управления государством. Они создали свою письменность, способствовали развитию точных наук — математики, астрономии и т. д.

Б наши дни молодая Иракская Республика получает огромную материальную поддержку со стороны Советского Союза; с помощью СССР, в частности, здесь ведется разведка главного богатства страны — нефтяных месторождений, а также готовятся национальные кадры нефтяников. Советский Союз поставляет Ираку нефтедобывающую технику, различные машины и оборудование.

Широкое всестороннее сотрудничество СССР с Ираком вылилось в подписание 9 апреля 1972 г. советско-иракского Договора о дружбе и сотрудничестве. Национализация Ираком в 1972 г. нефтепромыслов и промышленных объектов иностранной нефтяной компании «Ирак Петролеум Компани», сдерживавшей развитие и финансирование народного хозяйства страны путем снижения добычи нефти и уменьшения иракской квоты доходов от нее, стала новым важным шагом иракского народа и правительства Ирака на пути к прогрессу и процветанию.

До вылета в Кувейт, куда нас должен был доставить самолет иракской авиалинии, оставались сутки. А пока нас поместили в находящуюся в центре города первоклассную гостиницу «Атлас», где были забронированы несколько номеров для пассажиров Аэрофлота. Отдохнув с дороги, мы отправились знакомиться с городом. Нас сопровождали арабы — сотрудники Аэрофлота в Багдаде. Один из них, багдадец по имени Аббас, закончил технический вуз в СССР и хорошо говорил по-русски. Он-то нам и посоветовал, что лучше посмотреть в первую очередь и как проще всего добраться до самых интересных мест. Наиболее полное впечатление о Багдаде у меня сложилось во второе и третье пребывание в нем, когда я ехал в отпуск на родину в 1971 г.

Багдад хорош. Хорош своим восточным колоритом, наклоненными, как бы падающими башнями многочисленных богато убранных, красочных мечетей, старыми дворцами, сочными красками местных рынков, маленькими ресторанчиками на глиняном берегу мутного Тигра, где проходит улица Абу-Нувас и где запекают на костре тут же выловленную рыбу, нанизав ее на палочку, положенную на воткнутые в землю небольшие деревянные колышки-рогульки. Называется это очень вкусное блюдо «масгуф», и готовится оно в основном из двух сортов рыбы — «геттан» и «бунни». Другой сорт рыбы, вылавливаемой из Тигра, впечатляет своими размерами. Она продается по частям прямо на набережной. Вес ее достигает 150–180 кг. Называется этот пресноводный гигант «бизз».

В один из приездов в Багдад (это было в апреле 1971 г.) я был свидетелем последствий разлива Тигра. Вышедшая из берегов река разнесла с собой жидкий желтый ил, который в виде липкой, тягучей, глинистой массы залил, вернее, залепил все прибрежные строения. Хозяева прибрежных ресторанов и казино терпели из-за этого большие убытки. Они извлекали из опустевших помещений и открытых площадок, где еще совсем недавно было полно посетителей, тонны жирного ила. Но, как иногда бывает в жизни, то, что для одних большое неудобство, другим приносит пользу. Дело в том, что ил — отличное удобрение. Вот почему с незапамятных времен вдоль берегов Тигра и Евфрата [разводят рощи финиковых пальм. Для них-то ил и служит чудесной питательной средой. Кстати сказать, в настоящее время Ирак славится крупнейшими рощами плодоносящих финиковых пальм. Их свыше 50 сортов. Экспорт фиников и различных продуктов из них составляет после нефти одну из важнейших статей экспорта и доходов страны.

Знакомясь с Багдадом, мы побывали на мосту Аль-Джумхурия. Отсюда открывается вид на центральную часть города. Мы увидели величественный монумент, символизирующий освобождение иракского народа от оков империализма, эмансипацию женщин, свободный труд, солдатский ратный подвиг. Эта художественная композиция состоит из бронзовых фигур-барельефов на белом мраморном фоне. За этим сооружением, носящим название Аль-Хуррия и расположенным на площади Бабу-Шарджи, находится парк Хадикот аль-умма (Парк наций). В его центральной части возведен скульптурный памятник, символизирующий освобожденную арабскую нацию.

Сразу от моста Аль-Джумхурия, направо, начинается одна из центральных улиц города — Саадун. Названа она так в честь одного из первых премьер-министров короля, настоящего патриота своей родины Саадуна. Под нажимом двора и реакционной общественности страны ему пришлось подписать кабальный договор с Англией. Совершив этот вынужденный акт, он в знак протеста против проимпериалистического курса короля и его окружения застрелился.

В противоположном конце улицы Саадун, рядом с красивой мозаичной мечетью, на площади стоит величественное сооружение Джундий маджхуль (Неизвестный солдат) — огромная керамическая арка на четырех опорах. Этот памятник погибшему неизвестному солдату был возведен вскоре после революции 1958 г., свергнувшей власть короля. У арки стоит почетный караул и горит вечный огонь. Здесь всегда живые цветы. О погибших за правое дело хорошо помнят люди, оставшиеся в живых.

На левом берегу Тигра расположен президентский дворец и ряд посольств.

Впечатляет памятник жертвам революции — скульптурная группа, стоящая возле Каср Джумхурий — президентского дворца и вблизи Джиср Муаллак — висячего моста. Рядом с дворцом президента, на Мансур-стрит, находится Посольство СССР.

Весьма интересны сохранившиеся центральные ворота древнего Багдада, мечеть, остатки крепостной стены с бойницами, ров, где некогда была вода, земляной вал и другие крепостные сооружения. Все они поражают своими размерами и капитальностью.

Говоря о Багдаде, нельзя не сказать о главной мусульманской святыне его — большой центральной мечети Месджид аль-Кубра. В один из моих приездов в Багдад было время хаджа — паломничества мусульман в Мекку.

Упомянутая мечеть, по мнению местных верующих, вторая после Мекки святыня мусульман. Каждый правоверный мусульманин-суннит помимо Мекки считает своей обязанностью посетить и Месджид аль-Кубра. Поэтому во время хаджа вокруг мечети и в улочках, прилегающих к ней, буквально некуда яблоку упасть от скопления паломников, а также лошадей, верблюдов, современных машин и автобусов.

Месджид аль-Кубра — огромное фундаментальное сооружение, облицованное цветной мозаикой. Купола многочисленных минаретов и большой купол главного молитвенного зала позолочены. Двери и своды многочисленных залов с внутренней стороны обиты листовым золотом и инкрустированы драгоценными камнями.

Конечно, рассказать обо всем увиденном в Багдаде невозможно. Хочется отметить только, что национальная восточная архитектура переплетается здесь с современным строительным стилем. Запоминается одно из самых крупных новых зданий Багдада — дом иракского Госплана.

Забегая вперед, я хотел бы несколько слов посвятить и другому иракскому городу — Басре, где мне удалось побывать дважды. Оба раза самолет, в котором я летел на родину, а затем возвращался в Кувейт, приземлялся в упомянутом городе из-за штормового ветра и песчаной бури, поднявшихся над Эль-Кувейтом.

Нужно сказать, что песчаная буря — «тоз» возникает в Кувейте довольно часто. Ей предшествуют «аджадж» — порывы ветра с завихрениями, поднимающими пыль и песок. Сила ветра при «тозе» огромна. Мельчайшая пыль может переноситься воздушными потоками на десятки километров.

Одна из таких песчаных бурь была особенно сильной весной 1972 г., когда неожиданно, без «аджадж» — обычного предвестника «тоза» — сорвался невероятной силы ветер. В течение 15 минут были подняты огромные массы песка и пыли. Нельзя было ничего различить на расстоянии 5–10 м. В Эль-Кувейте было прекращено движение автомобильного транспорта. Вот такие песчаные бури и были причиной наших задержек в Басре.

Об этом древнем иракском городе я знал мало. Мне было лишь известно, что это второй по величине город Ирака. Еще я помнил из книг, что от берегов Басры отплывал в свои далекие плавания Синдбад-мореход, сказочный герой «Тысячи и одной ночи».

Стюардесса, узнав, что мы русские и приземляемся в Басре впервые, показала нам излучину — место слияния Тигра и Евфрата, где, по преданию, росло райское дерево, с которого Адам сорвал запретный плод. Место, где стояло это дерево, по словам очевидцев, сейчас огорожено.

Так как время стоянки в басринском аэропорту по прогнозам синоптиков обещало быть длительным, нам разрешили познакомиться с городом. В самом городе достопримечательностей мало, но город зеленый, много насаждений, и особенно пальм. Главная улица города называется Саудия. За городом — бесконечные рощи финиковых пальм. Широкой голубой лентой город рассекает река Шатт-эль-Араб, что в переводе с арабского означает «арабский берег». Эта река образуется от слияния Тигра и Евфрата. Она полноводна и глубока, что позволяет заходить в нее морским судам. В устье реки и находится порт Басра — морские ворота страны.

Летя из Басры в Эль-Кувейт, мы увидели другой небольшой иракский город, стоящий на берегу Шатт-эль-Араба и называющийся Эль Фав или Фао, в окрестностях которого располагаются бесконечные плантации финиковых пальм. Эти финиковые рощи некогда принадлежали правящей в Кувейте династии ас-Сабах и приносили ей невиданные доходы.

Прежде чем начать рассказ о моей работе в ортопедическом госпитале в Кувейте, мне хочется — для создания у читателя более полного представления об этой стране — кратко сообщить географические данные государства, изложить некоторые сведения об истории его возникновения и развития, осветить некоторые аспекты его экономики.

Кувейт — небольшое арабское государство, расположенное на северо-восточной окраине Аравийского полуострова, на берегу Персидского залива, между 28–30° с. ш. и 46–48° в. д. В Персидском заливе Кувейту принадлежит несколько островов — Бубиян, Варба, Миджан, Файлака, Ауха, Эль-Кубр, Кару, Умм-эль-Марадим — и ряд необитаемых островков. Важнейшие из перечисленных — Бубиян, Варба и Файлака.

Площадь Кувейта — 20,7 тыс. кв. км (в том числе примерно 1000 кв. км приходится на острова).

Граничит Кувейт на севере и северо-западе с Ираком, а на юге и юго-западе — с Саудовской Аравией. Границы Кувейта до сих пор точно не маркированы, что нередко приводит к пограничным спорам. К южным границам государства примыкала Нейтральная зона (6 тыс. кв. км), находившаяся под совместным управлением Кувейта и Саудовской Аравии. В августе 1970 г. Нейтральная зона была разделена между этими двумя странами и граница Кувейта отодвинулась к югу на 25–35 км.

Климат в Кувейте сухой и жаркий, переходный от тропического к субтропическому (страна расположена в зоне великих аравийских пустынь, и их влияние наложило печать на ее природные условия). Среднегодовая температура составляет 25,8 °C. Летом (в июне — августе) температура воздуха достигает 45–50 °C (в тени).

В сентябре — октябре, особенно на побережье Персидского залива, наблюдается высокая влажность воздуха.

Для марта, апреля и мая характерны песчаные бури, которые тяжело переносятся не только европейцами, но и местными жителями. Иногда сила ветра и несущегося с ним песка и пыли настолько велика, что опрокидывает автомобили, сечет и сдирает с них краску, а стекла автомашины делает матовыми, как бы обработанными пескоструйным аппаратом. Песок и пыль проникают в дома и оседают на всех предметах толстым слоем. Они набиваются в уши, в верхние дыхательные пути, слепят глаза, песок скрипит на зубах. Поднятая ввысь желто-коричневая масса застилает солнце. Делается сумеречно, как при затмении. Если вслед за бурей выпадает дождь, то он струится грязными потоками, оставляя темные въедливые пятна на поверхности машин и одежде. Сильные перепады атмосферного давления влекут за собой плохое самочувствие — головные боли, недомогание, вялость, приступы удушья, повышение или понижение кровяного давления.

Летом (май — сентябрь) в Кувейте преобладают северо-западные ветры («шималь»). Зимой (декабрь — февраль) холодные северо-западные ветры сменяются теплыми юго-западными и юго-восточными. Вместе с ними приходят облачность и дожди, порой обильные и грозовые, иногда с градом. В конце 60-х годов, по свидетельству очевидцев-кувейтцев, выпал такой крупный град, что градины разбивали стекла и оставляли вмятины на машинах. Однако в целом в Кувейте выпадает очень мало осадков (до 150–200 мм в год).

Неблагоприятные климатические условия, бедность почвенного покрова и отсутствие мощных естественных источников пресной воды определили скудность растительного и животного мира. Растительность здесь представлена низкорослым неприхотливым древовидным кустарником и полукустарником, верблюжьей колючкой, жесткими много- и однолетними травами. И только в редких оазисах (Эль-Джахра, Раудатайн и др.), где имеются выходы подпочвенных вод, на поливных землях зеленеют финиковые пальмы, выращиваются овощи. В пустыне обитают газели, зайцы, мелкие грызуны, дикие кошки, соколы, орлы, жаворонки, дрофы, а также — на побережье — бакланы, чайки, утки, фламинго, журавли и др. Много саранчи, москитов, змей, скорпионов и тарантулов.

В целом территория Кувейта как часть Аравийского полуострова представляет собой невысокое пустынное плато, постепенно понижающееся в сторону долины рек Евфрат и Шатт-эль-Араб и с запада на восток в направлении Персидского залива. Плато, служащее продолжением огромного плоскогорья Неджда, — это голая однообразная пустыня, покрытая редкой и чахлой растительностью.

Геологический ландшафт принято класть в основу при делении территории государства на три области: прибрежную, переходную и континентальную.

Восточные окраины Кувейта омываются водами Персидского залива, дающего выход Кувейту в Индийский океан. С незапамятных времен залив играл и играет в настоящее время важную роль в экономической жизни государства.

В литературе описано около 250 видов рыб и 4 вида креветок, обитающих в заливе вблизи кувейтского и иранского побережий. В водах, омывающих Кувейт, много акул и скатов, часто встречаются пила-рыба, дельфины, гигантские морские черепахи и летающие рыбы, множество ядовитых медуз и морских змей, которые достигают в длину почти метра и укусы которых опасны для человека. (Морские змеи сами не нападают, а, напротив, стараются избежать встречи с человеком.) На прибрежных отмелях много разновидностей кораллов, различных водорослей, морских звезд и моллюсков, в том числе и производящих жемчуг.

Однажды во время купания в Персидском заливе вблизи ставных металлических рыбацких сетей я увидел выплывавшую оттуда огромную черепаху, неожиданное появление которой не на шутку испугало меня. Я знал со слов наших ихтиологов, что ее мощные челюсти способны легко перекусить палку толщиной в руку взрослого человека. Хотя эти черепахи и не отличаются агрессивностью, однако эта неожиданная встреча в открытом море меня не обрадовала. К берегу я плыл, видимо, очень быстро и, только выйдя из воды, опомнился и пришел в себя.

В настоящее время в рыбном промысле залива значительную роль играет креветка. Резкое повышение улова креветки за последнее десятилетие объясняется тем, что цены на нее значительно выше, чем на рыбу, а спрос на нее на мировом рынке, особенно за последние годы, резко возрос. Следует отметить, что основной объект промысла в заливе — рыбы семейств сельдевых и тунцовых. Последние в больших количествах обитают в поверхностных слоях залива.

По наблюдениям советских специалистов, интересная особенность Персидского залива состоит в том, что он является местом нереста большинства рыб Индийского океана и как бы колыбелью для подрастающего молодого поколения рыб; кроме того, размер рыбы в траловых уловах увеличивается по направлению к Индийскому океану.

Говоря о полезных ископаемых, следует отметить, что, по существующим пока сведениям, в недрах Кувейта залегают только нефть и природный газ. Но зато в каком количестве! Для сравнения приведем такие данные: нефти на территории Кувейта найдено столько, сколько ее было обнаружено к началу 70-х годов в Северной и Южной Америке, вместе взятых, или одновременно в Европе, Африке и Юго-Восточной Азии. Разведанные запасы нефти в Кувейте составили 13,5 % всех известных запасов капиталистического мира (свыше 10 млрд. т).

Наиболее крупное месторождение нефти было открыто на юге страны, в районе Эль-Буркана. Севернее Эль-Буркана позднее было обнаружено месторождение Эль-Ахмади — Эль-Маква, западнее — Умм-Джудейр и Минагиш, а южнее, на территории бывшей Нейтральной зоны, месторождение Вафра. Кувейтская нефть залегает на глубине в среднем 1–1,5 км, а скважины (за исключением вафринского месторождения) фонтанируют.

Самостоятельных запасов природного газа в Кувейте не было обнаружено. Примерно с каждой тонной нефти добывают 102–105 куб. м природного газа. Его запасы в стране оцениваются в 1200 млрд. куб. м.

Помимо нефти и газа в стране добывают асфальт, запасы которого точно не определены, а также кварцевый песок, известняк и пр.

Столица государства — город-порт Эль-Кувейт, через который проходит большая часть внешнеторговых грузов страны. К числу крупных населенных центров относятся Эль-Ахмади и Эль-Джахра. Кроме того, следует отметить и ряд менее населенных пунктов: город Эль-Фахайхиль, поселки Эль-Фантас, Эль-Маква, Вафра.

Название государства происходит от арабского слова «кут», что означает «угол» в пространственном понимании этого слова (угол земли) или «крепость». Суффикс «ей» дает уменьшительное значение. Таким образом, Кувейт в дословном переводе с арабского означает либо «уголок» (земли), либо «маленькая крепость», «крепостца».

История эмирата изучена еще мало. Первые сведения о поселениях на территории нынешнего Кувейта относятся к очень древним временам.

Раскопки на острове Файлака (в прошлом Икарос) показали, что строения, обнаруженные здесь, были заложены людьми, успешно торговавшими в то время с близлежащими странами, а также с Грецией и Индией.

В 1756 г. выходцы из племенного союза кочевников-бедуинов анайза — арабы племени бени атбан, придя с территории, ныне занимаемой Саудовской Аравией, и слившись с сильным племенем бени халид, осели на пустынном берегу Персидского залива в районе Эль-Кувейта. Представитель ас-Сабахов (ас-Сабах ибн Джасем ас-Сабах) стал первым эмиром Кувейта. Арабы племени бени атбан занимались рыболовством, торговлей и добычей жемчуга. Близость реки Шатт-эль-Араб позволила им доставлять морем на парусных лодках пресную воду.

С незапамятных времен в Кувейте пересекались караванные тропы, следовавшие через пустыню к Средиземному морю. Кувейт был перевалочным пунктом для товаров, перевозившихся морем из Индии и Пакистана в Сирию, Иорданию, Ливан и другие государства Ближнего Востока. Все это способствовало тому, что на берегу Персидского залива вскоре вырос крупный по тому времени торговый порт и центр эмирата — город Эль-Кувейт.

Выгодное географическое положение Кувейта привлекло к нему внимание Англии. Проникновение англичан в Кувейт особенно усилилось в конце XIX в., после смерти шейха Абдаллы ас-Сабаха (1892 г.).

В 1899 г. было подписано англо-кувейтское соглашение, по которому правитель Кувейта шейх Мубарак обязывался не допускать на свою территорию иностранных представителей, не продавать и не предоставлять в виде концессий какие-либо части территории шейхства иностранным державам или их представителям без ведома и согласия на то англо-индийских властей. Мубараку была обещана защита англичанами принадлежащих ему территорий, а сумма ежегодной субсидии была увеличена в четыре раза.

Постоянные военные угрозы со стороны турок и правителя Шаммара Ибн Рашида вынудили Мубарака в 1904 г. дать согласие на постоянное пребывание в Кувейте британского политического агента, ставшего затем фактически вторым правителем эмирата.

В последующем внутриполитическая жизнь зависимого от Англии княжества не была богата событиями. Менялись эмиры из правящей династии ас-Сабахов, однако незыблемым оставался феодальный уклад жизни, осложненный родо-племенными отношениями. Малейшие проявления антифеодального и антиимпериалистического движения подавлялись с крайней жестокостью, а их руководителей убивали. После окончания второй мировой войны в Кувейте еще сохранялись рабство и работорговля и эмират оставался одним из самых отсталых районов Арабского Востока.

Во второй половине 40-х годов, с развертыванием деятельности в стране иностранных нефтяных компаний, в Кувейте началась как бы новая история развития государства. Одновременно резко осложнилось внутриполитическое положение под влиянием революции 1952 г. в Египте и революции 1958 г. в Ираке. Рост политической активности трудового населения Кувейта, и особенно формировавшегося рабочего класса (численность которого в стране возрастала с ростом промышленных нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих комплексов), нашел выражение в забастовках 1948 и 1950 гг.

В связи с увеличением доходов, вызванным все возрастающей добычей нефти и увеличением размеров концессионных платежей, Кувейт стал получать большие средства, необходимые для реализации планов экономического и социального развития, на что выделялась примерно треть доходов. Контроль за расходованием этих средств был возложен на Совет развития, возглавлявшийся шейхом Фахадом ас-Салимом ас-Сабахом, который первым из всех членов династии получил высшее образование (сейчас его имя носит одна из центральных улиц Эль-Кувейта).

В 50-х годах в стране начался экономический и строительный бум и удивительная по своему размаху спекуляция земельными участками. Все это привело к невиданному обогащению ряда коренных кувейтцев, особенно представителей родо-племенной аристократии и правящей фамилии ас-Сабахов. В то же время появились молодые предприниматели, купцы и чиновники; множилась и местная интеллигенция.

Под давлением прогрессивной общественности правящие круги Кувейта были вынуждены в 1960 г. поставить перед Лондоном вопрос об отмене протектората. 19 июня 1961 г. Кувейт и Англия подписали акт об отмене соглашения 1899 г. Кувейт избавился от своих заокеанских покровителей, приобрел национальную независимость и стал самостоятельным арабским государством. Но победа была неполной: в экономическом отношении страна осталась зависимой от англо-американских нефтяных компаний.

После объявления национальной независимости Кувейт начал стремительно расширять свои международные контакты. К 1971 г. он установил дипломатические отношения с 56 государствами мира, в том числе со всеми арабскими странами, 7 странами социалистического содружества (СССР, Болгарией, Чехословакией, Венгрией, Румынией, Польшей, Югославией). В начале 1971 г. кувейтское правительство установило дипломатические отношения с КНР, а представитель тайваньского режима в шак протеста покинул Кувейт.

Однако на первых порах самостоятельность Кувейта была признана не всеми странами. Одной из таких стран стал Ирак. В середине 1961 г. Ирак заявил о территориальных притязаниях к Кувейту. Шейх Абдалла ас-Салим ас-Сабах обратился за помощью в ООН, к Англии и в Лигу арабских государств.

1 июля 1961 г. Англия, не дожидаясь решения по этому вопросу ООН, с согласия своих партнеров по НАТО высадила свои войска в Кувейте. Но ее попытка узаконить этот агрессивный акт решением Совета Безопасности ООН оказалась неудачной. Советский Союз и другие прогрессивные страны решительно выступили против военного вмешательства Лондона в дела стран Ближнего и Среднего Востока. В свою очередь, Лига арабских государств в августе 1961 г. приняла решение оказать Кувейту помощь вооруженными силами. Войска Лиги прибыли в Кувейт в сентябре 1961 г., после чего эмир Абдалла ас-Салим ас-Сабах обратился к Англии с просьбой вывести ее войска из страны, что и было вскоре осуществлено. В сентябре 1963 г. из Кувейта были выведены и вооруженные силы Лиги арабских государств. Внутриполитическое положение страны временно стабилизировалось, что дало возможность правительству провести ряд реформ и преобразований.

Главными из них стали следующие. Взамен первой конституции 1939 г., закреплявшей чрезвычайное право Англии на контроль в Кувейте, 11 ноября 1962 г. была утверждена вторая конституция, по которой Кувейт провозглашался независимым суверенным арабским государством — конституционной монархией во главе с династией наследников Мубарака ас-Сабаха. Ислам был объявлен государственной религией, а шариат признан основой законодательства страны. Новой конституцией гарантировалась неприкосновенность общественной и частной собственности, признание свободы убеждений, слова, печати, переписки, а также неприкосновенность жилища. Каждый гражданин Кувейта получил формальное право на образование, труд и свободный выбор профессии; государство гарантировало свободу создания профессиональных союзов.

Правда, конституция гарантировала гражданские права только коренным жителям страны — кувейтцам. Поэтому к принципу равенства между людьми, провозглашенному конституцией, кувейтцы ныне подходят своеобразно, с позиции соблюдения личных интересов. Если бы попытаться коротко его сформулировать, то этот принцип выглядел бы так: Кувейт — для кувейтцев. Это значит, что всеми благами страны (бесплатное обучение, надбавка к заработной плате, пенсионное обеспечение в старости и по инвалидности, свобода частного предпринимательства, голосование и возможность быть избранным в парламент и т. д.) могут пользоваться только кувейтцы. Экономические и политические права остальных арабов и иностранцев, проживающих в Кувейте, оставались резко ограниченными.

Законодательная власть в стране была передана эмиру и Национальному собранию, а исполнительная — эмиру и совету министров.

Сразу же после объявления независимости для лучшего управления страной и экономикой государства в Кувейте были созданы 14 министерств: финансов и нефти; торговли и промышленности; обороны; внутренних дел; иностранных дел; общественного здоровья; социальных дел и труда; национального руководства и информации; почты, телеграфа и телефона; общественных работ; электричества и воды; образования; юстиции; вакфов и исламских дел. Вслед за образованием министерств был создан высший орган исполнительной власти — совет министров. Была упорядочена финансовая система государства: на базе английского фунта стерлингов в апреле 1961 г. в обращение была введена национальная денежная единица — кувейтский динар. Страна вошла в стерлинговую зону.

Государственное и политическое становление Кувейта сопровождается резким оживлением его экономики, в основе которой лежит капиталистический способ производства. Еще в конце 50-х годов здесь зародились крупные торговые и финансовые фирмы, во главе которых стояли влиятельные и богатые кувейтские семьи Бадер аль-Мулла, аль-Ганим, аль-Харафи, ас-Салех, Кабазард, Бехбехани и др. Некоторые частные компании стали владеть капиталами, исчислявшимися многими миллионами кувейтских динаров. Создавались и смешанные частно-государственные компании. Наиболее крупными из них стали: «Кувейт Форни Трейдинг Контрэктипг энд Инвестмент Компани» (капитал — 56 млн. динаров), «Петрокемикл Индастриз Компани» (44,8 млн.), «Кувейт Инвестмент Компани» (21 млн.), «Кувейт Транспорт Компани» (5,6 млн.), «Кувейт Навигэйшн Компани» (5,6 млн.), «Нэшнл Индастриз Компани» (4,2 млн. динаров) и др.

Вскоре после объявления независимости кувейтское правительство приняло также ряд мер по улучшению рабочего законодательства, а также по совершенствованию системы судопроизводства в стране.

Растущие доходы от нефти позволили Кувейту выйти на мировую арену в качестве международного банкира. С этой целью в стране были созданы «Фонд экономического развития арабских стран», «Галф Бэнк» и другие банки. Кувейт начал широко предоставлять кредиты как арабским государствам, так и другим странам Европы и Азии, а также США.

Основой внешнеполитического курса Кувейта стали прежде всего борьба за сотрудничество и солидарность со всеми арабскими странами. Стоя в одном ряду с арабскими государствами, Кувейт оказывает всяческую помощь арабским странам — жертвам израильской агрессии.

Несмотря на то что США и Англия прочно держали Кувейт в тисках экономической зависимости и препятствовали сближению по государственной линии Кувейта и СССР, во внешнеполитическом курсе Кувейта наметилась тенденция к сближению и сотрудничеству с СССР и странами социалистического лагеря. В частности, неизменно проводимая КПСС и Советским правительством политика мира и сотрудничества между государствами с разными экономическими системами, последовательная и стойкая позиция СССР в отношении израильской агрессии находили благоприятный отклик в правящих кругах Кувейта. В конце июля 1973 г. по приглашению Президиума Верховного Совета СССР Советский Союз посетила парламентская делегация Кувейта, возглавляемая председателем Национального собрания Халедом Салехом аль-Гунеймом. Визит стал важным шагом в укреплении межпарламентских связей между СССР и Кувейтом.

Крепли международные связи и кувейтских профсоюзов. За последние годы было отмечено налаживание их связей и с профсоюзами социалистических стран. Знаменательно, что делегация профсоюзов Кувейта посетила Советский Союз в дни празднования 50-летия Советской власти и 100-летия со дня рождения В. И. Ленина.

В ответ на это но приглашению кувейтских профсоюзов в декабре 1970 г. Кувейт посетила делегация ВЦСПС, возглавляемая членом ВЦСПС, председателем Одесского областного совета профсоюзов Н. И. Коваленко. В результате визита 16 декабря 1970 г. было подписано совместное соглашение, предусматривавшее расширение контактов между профсоюзами СССР и Кувейта, совместную борьбу за мир во всем мире, за единство арабских стран.

Хотя профсоюзы Кувейта еще не стали действенной организацией в борьбе за права трудящихся, они постепенно набирают силу. Приведу только один пример в деле, близком мне как врачу.

Существо этого дела заключается в следующем. Рабочим местного фармацевтического завода, занимавшимся изготовлением и расфасовкой медикаментов, по заключению специальной комиссии полагалась надбавка к заработной плате за вредные условия труда. Однако министерство общественного здоровья тянуло с окончательным решением этого вопроса. Тогда председатель профсоюза рабочих медицинских учреждений пошел к заместителю министра по административным и финансовым делам с просьбой ускорить решение вопроса о выплате рабочим денег. Последний в беседе отметил, что вопрос этот всецело входит в компетенцию министерства, им изучается и что не дело профсоюзов вмешиваться в подобные дела. В ответ председатель профсоюза осторожно напомнил заместителю министра о своих правах и обязанностях в деле защиты интересов трудящихся-кувейтцев. Это вывело хозяина кабинета из равновесия, и он, взяв собеседника за руку, выставил его.

Через некоторое время газета «Ас-Сияса», журнал «Ар-Рисаля» и другие кувейтские издания описали этот конфликт и опубликовали заявление профсоюза служащих и рабочих учреждении министерства общественного здоровья, в котором трудящиеся призывались к забастовке, в случае если их справедливые требования не будут удовлетворены. В связи с этим министерство вынуждено было возвратиться к обсуждению этого вопроса. Теперь председатель профсоюза был принят министром и его первым заместителем, которые заявили, что происшедший конфликт не выражает отношения министерства к данному вопросу и что требования профсоюза будут рассмотрены и удовлетворены. Только после официального опубликования упомянутого заверения министерства в кувейтской прессе конфликт был исчерпан.

В настоящее время добыча нефти в Кувейте ведется в основном англо-американской, американской и японской нефтяными компаниями. Добыча нефти из года в год возрастает благодаря выгодным для эксплуатации условиям ее залегания. Четыре обстоятельства делают здешнюю нефть самой дешевой в мире: поверхностное залегание нефтеносных пластов; фонтанирующий характер скважин; близость месторождений к побережью и порту, куда нефть поступает по трубопроводам самотеком, и, наконец, наличие в достаточном количестве дешевой рабочей силы.

По добыче нефти Кувейт в начале 70-х годов занимал четвертое место среди капиталистических стран после США, Венесуэлы и Саудовской Аравии. В 1970 г. во всем мире было добыто всего около 2.5 млрд. т нефти, в том числе в Кувейте около 152 млн. т.

Почти вся добываемая в Кувейте нефть вывозилась в сыром виде в 30 стран мира. Самыми крупными покупателями кувейтской нефти стали Англия (более 30 %) и Япония (около 20 %).

Сейчас в Кувейте действуют шесть нефтяных компаний; из них национальная только одна — «Кувейт Нэшнл Петролеум Компани» (КНПК), созданная в 1960 г. Капитал компании составил 15 млн. динаров. В аппарате «Кувейт Нэшнл Петролеум Компани» стали работать в основном граждане Кувейта и других арабских стран (свыше 700 человек).

КНПК взяла в свои руки распределение и продажу нефтепродуктов внутри страны, в том числе и авиационного бензина, который она поставляет своей дочерней кувейтской авиационной компании «Кувейт Фьюэл Авиэйшн Компани». Все 17 бензозаправочных станций в Кувейте, ранее принадлежавшие англо-американской компании «Кувейт Ойл Компани Лимитед» (КОК), были выкуплены и переданы КНПК. За последние годы компания построила еще 8 бензозаправочных станций.

В 1970 г. КНПК и испанская государственная нефтяная компания подписали соглашение и создали смешанную «Кувейт-Спэниш Петролеум Компани» (49 % акций передано испанской стороне и 51 % — кувейтской). Эта компания начала разведывательное бурение на нефть.

Из иностранных нефтяных компаний, функционирующих в стране, самой крупной осталась англо-американская «Кувейт Ойл Компани Лимитед» (дочерняя компания «Бритиш Петролеум Компани» и «Галф Ойл Корпорейшн»). До 1951 г. данной компании принадлежало 9262 кв. мили, на которых она имела право вести разведку нефти и добывать ее. По новому соглашению 1962 г. компания была вынуждена за соответствующую компенсацию отказаться от большей части концессионных земель на западе и севере страны и возвратить их государству. Несмотря на это, компания из года в год наращивала темпы добычи нефти; в ее руках было сосредоточено 92–95 % общей добычи сырой нефти в Кувейте (в 1968 г. компания добыла свыше 120 млн. т). Под ее контролем сконцентрировались месторождения в районе Раудатайна и южнее Эль-Ахмади, в районе Эль-Буркана — Эль-Маквы. Месторождение в районе Эль-Буркана считается самым богатым в мире; оно одно богаче всех нефтепромыслов Северной Америки.

В 1946 г. компания располагала только 8 действующими скважинами. В 1970 г. их было уже 692, а всего в Кувейте к этому времени насчитывалось немногим более 750 действующих скважин.

Нефть, добываемую в районе Эль-Ахмади из-под земли, не качают. Здесь нет привычных нашему глазу насосных установок и нефтяных вышек. Нефть под естественным давлением выходит из скважины па поверхность земли и по трубопроводам самотеком устремляется к нефтесборному центру, представляющему собой сложное инженерно-техническое сооружение с электронно-вычислительной аппаратурой. Каждый такой центр обслуживает в среднем 30 скважин. Нефть здесь отделяют от газа (КОК располагает 25 такими центрами). Отделенный от нефти газ тут же сжижают и хранят в больших металлических емкостях при температуре 30–35° F. Сжиженный газ продают Японии и другим странам. Около 80 тыс. баррелей газа компания использует на своих промышленных комплексах. Кроме того, газ направляют на промышленные предприятия Эль-Кувейта, Эш-Шуайбы, Эль-Буркана и других городов.

Очищенная от газа нефть из центров поступает в громадные нефтехранилища Эль-Ахмади, где насчитывается 55 многотонных цистерн (общей емкостью свыше 12 млн. баррелей). Отсюда сырая нефть идет в нефтяной порт Мина-эль-Ахмади и заливается здесь в танкеры или перекачивается на нефтеочистительные заводы, где очищается от серы, и, наконец, доставляется на нефтеперегонные заводы, где из нефти добывают бензин, керосин, газолин и т. д. Нефтеперерабатывающие предприятия КОК дали в 1970 г. 11,6 млн. т нефтепродуктов. Поступление нефти в нефтехранилища и выход ее в порт, на нефтеочистительные и нефтеперегонные заводы контролирует электронно-вычислительный центр, находящийся в Эль-Ахмади. Аналогичным способом учитывается количество очищенной нефти, а также полученных из нее нефтепродуктов на всех промышленных предприятиях.

Кстати сказать, развитие нефтедобывающей промышленности в Кувейте очень хорошо отображено в Музее нефти, находящемся в Эль-Ахмади и принадлежащем «Кувейт Ойл Компани Лимитед». Музей ежегодно посещают свыше 3 тыс. экскурсантов. Здесь очень много наглядных пособий, цветных диаграмм и различных действующих моделей, в том числе и электронных.

В марте 1971 г. музей и предприятия КОК посетила группа членов советской колонии во главе с послом СССР в Кувейте Н. К. Тупицыным. По предварительной договоренности с кувейтцами наша поездка была спланирована заранее. Мы с большим интересом познакомились с экспонатами, выслушали объяснения экскурсовода, осмотрели действующие нефтяные скважины на местах, а также нефтесбориые пункты. И первые, и особенно вторые отличаются идеальной чистотой. Нигде не видно ни капли пролитой нефти. Ее можно увидеть только в ведре, специально выставленном в одном из посещенных нами нефтесборочных пунктов для обозрения туристами. Мы побывали также на пирсах нефтяного порта в Мина-эль-Ахмади и осмотрели нефтеналивные механизмы и пульты регулировки и контроля за правильностью наливки нефти в танкеры. Кстати говоря, пирсов — три: два — вблизи побережья и один — далеко в открытом море (к нему подведены два трубопровода). Последний представляет собой большой искусственный металлический остров на сваях и предназначен для обслуживания супертанкеров водоизмещением 250–300 тыс. т и более. Один из трубопроводов этого пирса, специально изготовленный в Бельгии, огромный и служит для перекачки нефти в танкеры, другой, меньший, — для их бункеровки.

Экскурсия прошла очень интересно и закончилась встречей с группой сотрудников КОК и работниками министерства финансов и нефти, которые ответили на наши многочисленные вопросы.

Кроме КОК в Кувейте функционируют и другие иностранные нефтяные компании — «Америкен Индепендент Ойл Компани» («Аминойл»), получившая концессию сроком на 60 лет; японская «Арабиен Ойл Компани Лимитед», срок концессии которой 44,5 года. Обе компании добывают нефть на отошедшей к Кувейту части территории бывшей Нейтральной зоны. Здесь нефть не фонтанирует, и ее качают из недр земли, перегоняют в нефтесборные центры, а затем на заводы первичной очистки насосными установками.

Следует упомянуть еще об одной иностранной компании, «Кувейт Шелл Петролеум Девелопмент Компани Лимитед», которая в ноябре 1960 г. получила концессию на прибрежные отмели Кувейта (3,9 тыс. кв. км) сроком на 45 лет. Основным держателем акций является англо-голландская нефтяная компания «Ройял Датч — Шелл».

Иностранные нефтяные компании владеют двумя нефтеперерабатывающими заводами в Кувейте. Один из них, в Мина-эль-Ахмади, принадлежит КОК. Его производственная мощность 34 тыс. т нефти в сутки. В Мина-Абд-аллахе находится завод «Аминойл», перерабатывающий ежедневно около 15 тыс. т сырой нефти.

Нефтехимическая промышленность представлена двумя заводами — в Эш-Шуайбе и в Мина-Абдаллахе. Суточная мощность завода искусственных удобрений в Эш-Шуайбе составляет: аммиака — 400 т, мочевины — 500, серной кислоты — 400 и сульфата аммония — 500 т. Этот завод принадлежит учрежденной в 1964 г. «Кувейт Кемикл Фертилайзер Компани» — дочерней компании «Кувейт Нэшнл Петролеум Компани» (60 % акций принадлежат КНПК, а «Бритиш Петролеум Компани» и «Галф Ойл Корпорейшн» владеют пятой частью акций каждая). В начале 1969 г. было принято решение о значительном расширении завода в Эш-Шуайбе, и в конце 1972 г. были введены новые производственные мощности этого комбината.

Завод в Мина-Абдаллахе был построен японской фирмой в мае 1969 г. Суточная его мощность составляет 325 т серы, 840 тыс. куб. м водорода и т. д.

Помимо заводов, принадлежащих КНПК, в стране функционируют предприятия нефтехимической промышленности другой кувейтской компании — «Кувейт Петрокемикл Индастриз Компани» (с 1971 г. принадлежит государству).

В 1965–1970 гг. вошел в строй кирпичный завод (производительностью к 1972 г. свыше 50 млн. шт.).

В стране построены заводы: по изготовлению гашеной извести (около 60 тыс. т продукции в год), асбестовых труб, цементный, бетонных и железобетонных изделий, стальных труб (250 тыс. т труб в год), лесопильный, по производству красок, лаков, изоляционных материалов, электрокабеля и др. Всего в стране таких предприятий в 1969 г. насчитывалось 2044, а к 1973 г. их число перевалило за 2500. Большинство упомянутых заводов работает на импортном сырье и полуфабрикатах.

Предприятия пищевой промышленности представлены несколькими небольшими, но хорошо оснащенными хлебозаводами, заводами по производству безалкогольных напитков, искусственного льда, мороженого и т. д. В 1972 г. в стране насчитывалось свыше 450 предприятий пищевой промышленности. Постоянно растет производство электроэнергии.

В экономике Кувейта большое значение имеет морской транспорт. Морем в страну поступает значительная часть внешнеторговых грузов.

Сухогрузный флот принадлежит двум компаниям: «Кувейт Шиллинг Компани» (80 % акций принадлежит правительству, 20 % — частным акционерам) и частной «Кувейт Меритайм». Компаниям принадлежат 15 океанских сухогрузных судов, построенных в основном в СССР. Нефтеналивным флотом в Кувейте владеет основанная в 1957 г. «Кувейт Ойл Тэнкер Компани». Ей принадлежат 6 танкеров.

Главный морской порт Кувейта — Эш-Шувайх (85 % грузооборота). Порт современный, все время реконструирующийся и расширяющийся. Кроме этого порта построен небольшой порт для более мелких морских судов. Расширяется и оснащается новым оборудованием и морской порт Эш-Шуайба, принадлежащий КНПК. Крупнейший в мире нефтяной порт Мина-эль-Ахмади способен пропускать 140 млн. т нефти в год.

Помимо морского транспорта перевозки грузов осуществляются авто- и авиатранспортом. В 1972 г. в Кувейте насчитывалось около 176 тыс. автомобилей, в том числе свыше 24 тыс. частных и около 12 тыс. государственных грузовых машин. Страна располагает сетью хороших современных автомобильных шоссейных дорог общей протяженностью (к концу 1972 г.) около 1000 км. Главными магистралями являются: Эль-Кувейт — Эль-Джахра — Сафван — Басра, Эль-Кувейт — Эль-Маква — Эль-Ахма-ди — Эль-Буркан — Субайхия, Эль-Кувейт — Мина-Абдаллах — Вафра, Эль-Ахмади — Мина-эль-Ахмади; вдоль побережья идет шоссе Эль-Кувейт — Эль-Хафджи, ведущее в Саудовскую Аравию. Остальная территория Кувейта изрезана караванными тропами.

С началом экономического прогресса кувейтцы пересели с верблюда в современные скоростные автомобили; по словам англичан, работающих в Кувейте, здесь лучшие в мире автомобили и самые плохие, недисциплинированные водители. Поэтому каждую неделю в стране происходит около 200 автомобильных катастроф, сопровождающихся тяжелыми повреждениями примерно у 40 человек.

Один из факторов, способствующих автокатастрофам, — это пренебрежение правилами уличного движения.

Общественный транспорт в стране большого развития не получил из-за огромного количества легковых автомобилей. (По числу автомашин па душу населения Кувейт занимает второе место в мире после США.) В стране — около 700 автобусов, перевозящих пассажиров и принадлежащих компании «Кувейт Транспорт Компани» (50 % акций принадлежит правительству). Автобусное сообщение связывает как отдельные районы столицы государства с ее центром, так и столицу с Эль-Джахрой, Эль-Ахмади, Эль-Фахайхилем и другими населенными пунктами.

В Кувейте построен современный аэропорт, возникший в 1962 г. вблизи столицы. Оп принимает самолеты любого класса. Воздушные перевозки наряду с иностранными компаниями ведутся государственной компанией «Кувейт Эйруэйз Корпорейшн» (КЭК).

Доходы КЭК из года в год возрастают и превышают расходы. В 1971 г. сальдо составило 1,6 млн. динаров чистой прибыли.

Традиционные отрасли хозяйства (ловля жемчуга, мелкое судостроение, ткацкое производство и др.) терпят кризис и постепенно преобразовываются.

Главным занятием кувейтцев испокон веков было рыболовство, а также добыча жемчуга. Местное население занималось изготовлением орудий лова и постройкой мелких парусных судов. Развитие этих отраслей экономики способствовало судоходству и торговле. Материалы для постройки рыболовных судов, а также для изготовления орудий лова ввозились из других стран, главным образом из Индии. (В последние 20 лет в связи с открытием и разработкой огромных нефтяных месторождений в Кувейте рыболовство и добыча жемчуга перестали играть существенную роль в экономической жизни страны.)

В настоящее время в Персидском заливе ловят рыбу (тунец, сардина, макрель, зубейда и другие породы), креветку, крабов, омаров, устриц и пр. Промысел рыбы и креветки в Кувейте начался в 1959 г., когда была организована частная «Галф Фишинг Компани» (капитал — 2 млн. динаров). В начале 70-х годов она стала одной из крупнейших компаний в мире по лову креветки.

Успех первой национальной рыболовной компании привел к организации в стране еще трех компаний подобного типа: «Нэшпл Фишериз Компани», «Интернэшнл Фишериз Компани» и «Мишари эль-Халид эз-Заид Компани».

Численность рыболовецкого флота Кувейта в последние годы достигла 200 больших и малых кораблей, в основном иностранной постройки. Часть судов имеет морозильные установки (5 т продукции в сутки), а также специальные трюмы для мороженой продукции. Вылавливаемая рыба частично идет на внутренний рынок, а частично — на экспорт; почти вся креветка продается странам Западной Европы, Японии и США.

Кувейтские рыболовные суда (и четыре базы-рефрижератора) ведут лов не только в водах Персидского залива, по и в Индийском и Тихом океанах.

Сельское хозяйство — крайне отсталая отрасль экономики Кувейта. Это объясняется неблагоприятными почвенными и климатическими условиями и чрезвычайно малым количеством осадков, а также скудностью водных ресурсов. Бичом сельского хозяйства является саранча.

Земледелием в стране занимается в основном население пригородов, а также побережья. В Эль-Джахре на искусственно орошаемых землях выращивают овощи (огурцы, помидоры, салат и пр.), бобовые и бахчевые культуры и финиковые пальмы. Продукция сельского хозяйства удовлетворяет лишь 10 % потребностей населения в продовольственных товарах.

В несколько лучшем положении находится животноводство, которым занимаются преимущественно бедуины-кочевники. Они успешно разводят верблюдов, овец и коз. К ослам бедуины относятся с презрением, лошадь же считают предметом роскоши. Бедуины меняют место выпаса скота один-два раза в месяц, а так как граница в условиях пустыни — дело весьма относительное, они часто заходят на территории Ирака и Саудовской Аравии.

В Кувейте успешно развивается птицеводство. Птицефермы, разводящие кур, в значительной мере удовлетворяют потребность в них населения страны.

Государственный образцовый сельскохозяйственный центр Кувейта расположен в пригороде столицы. Возглавлял его агроном Салем Манаа, окончивший агрономический факультет Каирского университета. В центре — два сектора: земледельческий и животноводческий. В нем работают около 200 сельскохозяйственных рабочих. Центр подчинен управлению сельского хозяйства при министерстве общественных работ.

Под овощами и фруктами в центре занято 20 тыс. кв. м. Здесь культивируют помидоры, огурцы, картофель, кукурузу, дыни, арбузы, саженцы финиковых пальм, цветы — всего 27 видов различных растений. Растут они как на открытом воздухе, так и в хорошо оборудованных парниках. Всего за год здесь собирают до 400 т помидоров и примерно столько же огурцов. В центре растут 500 финиковых пальм, молодые саженцы которых охотно приобретает местное население.

Животноводческий сектор центра насчитывает 150 голов крупного рогатого скота. Всего же в Кувейте их 9 тыс. В животноводческом центре от одной коровы получают от 10 до 30 л молока в день. Основные виды продукции центра — мясо, молоко, сыр и брынза. В стране есть также частные фермы крупного рогатого скота.

По свидетельству специалистов, сельскохозяйственный центр Кувейта — самый большой на Ближнем и Среднем Востоке. Однако пока он не рентабелен. В условиях острого недостатка пресной воды центр не может служить основой развития национального сельского хозяйства.

Кувейт торгует с 31 страной мира, в том числе и с социалистическими странами: СССР, Болгарией, Венгрией, ГДР, Польшей, Румынией, Чехословакией, КНДР, КНР. В соответствии с существующим законодательством иностранные фирмы, экспортирующие товары в Кувейт, могут поставлять их в страну через посредника — агента фирмы в Кувейте; таким агентом может быть только кувейтец. Последний получает баснословные барыши в виде комиссионного сбора, величина которого находится в прямой зависимости от количества ввозимого товара.

Если иностранный экспортер является постоянным поставщиком товаров в Кувейт, ему выгоднее поставлять их не через посредника-кувейтца, а через акционерную смешанную фирму. Но и в этом случае закон Кувейта на стороне кувейтцев: капитал кувейтской стороны такой смешанной фирмы должен составлять не менее 51 %. Соответственно возрастает и процент отчислений кувейтской стороне от прибылей, получаемых смешанной компанией.

Импортных лицензий на ввоз товаров в Кувейт, за исключением оружия, некоторых медикаментов и свинины, не требуется.

Импорт Кувейта в 1968 г. составил 218,3 млн. динаров, а экспорт, исключая сырую нефть (которая дает до 90 % экспорта), — около 20 млн. Значительную долю в экспорте товаров составляют реэкспортные операции в соседние арабские страны, преимущественно в Саудовскую Аравию и эмираты Персидского залива. Среди товаров, реэкспортируемых Кувейтом, значительное место занимают легковые и грузовые автомашины, оборудование для добычи нефти, запасные части к самолетам, а также рис, сигареты и пр.

Объем экспортных операций в 1968 г. возрос в основном от увеличения продажи Кувейтом сырой нефти, нефтепродуктов и химических удобрений. Например, в том же году продажа сульфата аммония и мочевины принесла в казну государства 4,1 млн. динаров, а продажа природного газа — 431 тыс. Экспорт креветки дал государству 800 тыс. динаров, а реэкспортные операции — доход 14,7 млн. динаров.

Основные торговые партнеры Кувейта — развитые капиталистические страны, такие, как США, Япония, ФРГ, Англия, Франция, Голландия, Дания. Из этих стран импортируются оборудование, машины, бытовая техника, предметы широкого потребления, продовольствие и т. д.

Правительство Кувейта, как правило, не проводит каких-либо ограничений и в торговле со странами социалистического лагеря. Объем торговли с социалистическими странами неизменно увеличивается. В первой половине 1969 г. он составил 10,3 млн. динаров.

В Кувейте утвержден пятилетний план экономического и социального развития.

Общий объем капиталовложений по плану составляет 912 млн. динаров; из них на государственный сектор приходится 55,6 %, частный — 37,8 и смешанный — 6,6 %. Около 61 % всех капиталовложений направляется на расширение объема товарного производства в стране. План предусматривает, в частности, дальнейшее развитие сельского хозяйства и морских промыслов, транспорта и промышленности.

Огромным инвестициям в экономику сопутствует рост бюджетных ассигнований на текущие расходы страны.

В 1972/73 финансовом году доходная часть бюджета достигла 536,2 млн. динаров, а расходная — 410,9 млн. По сообщению кувейтской газеты «Ахбар Эль-Кувейт» (13.11.1972), доходы от нефти в этом году составили 94 % доходной части бюджета.

Наряду с финансированием планов экономического и социального развития страны отмечается тенденция к вывозу кувейтских средств — как частными фирмами, так и государством — за границу.

В 1961 г. в соответствии с законом № 35 правительство учредило Кувейтский фонд экономического развития арабских стран с первоначальным капиталом 100 млн. динаров. Главной целью Фонда стало содействие экономическому развитию арабских стран.

По данным годового отчета Фонда за 1967/68 г., число займов различным странам достигло 16 на общую сумму 67,62 млн. динаров. Общий доход за этот же промежуток времени составил 4,37 млн. динаров, из которых 1,28 млн. составили проценты от займов, а 3,09 млн. — прибыли от капиталовложений. К концу декабря 1969 г. арабским странам было предоставлено кредитов на сумму 71,6 млн. динаров. Помимо этого правительство Кувейта из своего резерва предоставило некоторым арабским странам долгосрочные займы в размере 119,8 млн. динаров.

Кувейт старается расширить свои экономические связи с эмиратами Персидского залива. Совет министров Кувейта еще в 1962 г. образовал Комитет помощи эмиратам Персидского залива и югу Аравии. Бюджет Комитета наметил помощь на 1969/70 г. в размере 1,9 млн. динаров. В 1970/71 г. эта помощь возросла до 2 млн. динаров.

В 1964 г. правительство Кувейта совместно с Египетской народной организацией банков учредило Арабо-Африканский банк, цель которого — содействие развитию экономики арабских и африканских государств.

За последние годы наблюдается тенденция к вкладам кувейтских капиталов в банки западноевропейских и других развитых стран. Кувейт уверенно пробивает себе дорогу на международном финансовом рынке. Так, он участвует в финансировании строительства нефтеперерабатывающих комплексов в Индии. Кроме того, Кувейт финансирует строительные проекты различных государств, в том числе США, Англии, ФРГ, Японии.

Со дня объявления национальной независимости Кувейт добился не только экономического, но и определенного социального прогресса.

В последнее десятилетие было построено много новых жилых домов, хорошо оснащенных госпиталей, детских садов, школ, кинотеатров, открыт университет и т. д. Благоустроена и озеленена столица, проложены хорошие шоссейные дороги, введен в эксплуатацию ряд промышленных комплексов и объектов. Для низкооплачиваемой группы коренного населения — кувейтцев правительство построило к 1965 г. 7 тыс. жилых домов, предоставленных им на льготных условиях, а в 1970 г. — еще свыше 1200 домов. Для богатых жителей, желающих строить собственные дома, правительство предоставило льготные, долгосрочные ссуды и участки земли.

Много было сделано и в области народного образования.

До недавнего времени Кувейт был одной из самых отсталых в области образования стран мира. Здесь насчитывалось всего несколько духовных школ. Первая светская школа была открыта только в 1912 г. В конце 30-х годов в Эль-Кувейте насчитывалось всего три начальные школы (две для мальчиков и одна для девочек).

Я вспоминаю разговор с одним кувейтцем, сотрудником министерства общественного здоровья, о школьных временах конца 30-х годов. В то время Кувейт жил своей самобытной и обособленной жизнью. Ощущалась острая нехватка воды и пищевых продуктов. В скудный рацион бедуина входила вяленная на солнце саранча. Сотрудник, с которым мы разговорились о его школьных годах, не отличался большим рвением к наукам и учился кое-как. Однако он не хотел портить взаимоотношений с учителем и надумал сделать ему подарок. Посоветовавшись дома, он решил преподнести учителю коробочку сушеной саранчи. Сверстники, узнав о его благих намерениях, сказали ему, что неизвестно, как египтяне (учитель был египтянин) привыкли готовить и употреблять в пищу саранчу. Было высказано предположение, что они варят ее, как креветок. В связи с этим решено было принести саранчу живую. Школьники поймали очень много саранчи, поместили ее в картонную коробку и принесли в класс. Перед началом урока коробка была торжественно водружена на стол учителя. Тот, не подозревая ничего плохого, перед началом урока открыл ее, и из коробки начало вылетать, выпрыгивать и просто вываливаться неимоверное количество голодных насекомых, которые в один момент залепили стены, столы и заполнили собой класс. Они летали в разных направлениях, желая вырваться на волю. Учитель, подавляя негодование (а он терпеть не мог этих тварей и никогда в пищу их не употреблял), спокойно спросил, кто принес саранчу. Виновник беспорядка с радостью поднял руку и сказал, что это его подарок учителю. Последний подозвал его к себе. Мгновенно последовал шлепок, и школьник был выставлен из класса. Урок был сорван. Так бесславно закончилось доброе намерение малоспособного ученика накормить своего любимого учителя изысканным лакомством.

Вся государственная система образования, созданная в последние годы, подчинена министерству образования, учрежденному в январе 1966 г. Эта система включает следующие ступени: детский сад — два года, начальная школа — четыре, средняя школа первой ступени — четыре и средняя школа второй ступени — четыре года. Кроме школ в Кувейте существуют специализированные четырехгодичные училища, куда принимаются только лица, окончившие среднюю школу второй ступени. К числу таких училищ относятся педагогическое, коммерческое, медицинское, техническое, духовное и некоторые другие.

Обучение для мальчиков и девочек кувейтского происхождения бесплатное. С 1965 г. действует закон об обязательном начальном и среднем образовании. Правительство выделяет на образование значительные средства. Так, если в 1960/61 финансовом году на нужды просвещения было ассигновано 10,8 млн. динаров, то в 1970/71 г. эта сумма составила 31,4 млн. динаров.

В правительственных школах учатся в подавляющем большинстве дети кувейтских семей. Детям-некувейтцам правительственные школы предоставляли весьма ограниченное число мест, остальные учатся за плату в частных школах.

Выполняя намеченную программу подготовки национальных кадров, правительство занялось строительством школ. К концу 1972 г. функционировало 239 школ. Росло и количество частных школ; к концу того же года их было около 60. Помимо частных школ в Кувейте создано 11 частных средних специальных учебных заведений. Существуют и вечерние школы для тех, кто по каким либо обстоятельствам вынужден прервать обучение или же пойти работать.

Помимо правительственных и частных школ, в которых обучаются дети местного населения, построено 16 школ с 221 классом для детей иностранцев, работающих в Кувейте: англичан, американцев, индийцев и т. д.

С увеличением числа школ соответственно росло и число детей, обучавшихся в них, а также число преподавателей. В 1969/70 учебном году в государственных школах и специальных средних заведениях страны уже насчитывалось 12,9 тыс. учащихся и 8,2 тыс. учителей, а в частных — 2,5 тыс. и 1,1 тыс. соответственно.

В школах детям бесплатно предоставляется транспорт, форма, учебные пособия, двухразовое питание и т. д. Все учащиеся одеты по-европейски. Девочки младших и старших классов носят однотипные платья, а мальчики — темные брюки и белые рубашки навыпуск. В осенне-зимний период девочки надевают теплые куртки или кофточки, а мальчики — форменные темные пиджаки. Мальчики и девочки обучаются раздельно.

Для детей, склонных к искусству, созданы специальные школы, которые они посещают во внеурочное время. Так, для детей, преуспевающих в танцах, создана балетная школа, которой руководит мадам Коди. Она представляет здесь шведскую фирму парфюмерных и косметических изделий, а также лечебной гимнастики и балета. Наряду с чисто коммерческими целями фирма пропагандирует гармоничное развитие детей и взрослых.

Своеобразно сложилась судьба мадам Коди. Это княжна Натали Трубецкая, родившаяся в Сянгане (Гонконг), куда ее отец и мать бежали из революционной России. Всю свою жизнь она провела в Западной Европе, где получила образование и вышла замуж за коммерсанта. В период экономического бума она приехала в Кувейт, где по поручению фирмы открыла несколько парфюмерных магазинов, косметических салонов, клубов здоровья и балетную школу для детей. Русского языка мадам Коди не знает, врачам не верит, очень любит русскую водку, считая ее хорошим лечебным средством, особенно при простуде. Она мечтает в качестве туристки посетить СССР.

Обучение в школах ведется на арабском языке. Обязательно также изучение английского и какого-нибудь другого иностранного языка.

15 октября 1966 г. в Эль-Кувейте был открыт национальный университет. Преподавание в нем ведут в основном специалисты, приглашенные из Египта. В 1967/68 учебном году на пяти факультетах университета обучались 886 кувейтских юношей и девушек. Число студентов университета, как и число преподавателей, растет из года в год. Открываются всё новые и новые факультеты.

В заключение следует отметить одно очень важное обстоятельство: несмотря на явные успехи, в развитии некоторых отраслей экономики Кувейта есть и недостатки. В стране отсутствует четкое планирование хозяйства. Национальные средства распределяются и расходуются неравномерно и не всегда рационально, а нередко и расточительно. Страна полностью зависит от политики нефтяных монополий. Все это ведет к неустойчивому положению экономики Кувейта и, в частности, стало причиной резкого экономического спада в конце 1969 г.

18 ноября 1969 г. состоялось заседание Торгово-промышленной палаты, на котором владельцы крупнейших кувейтских торговых, промышленных и строительных компаний обсудили причины экономической депрессии. Одной из главных причин было признано сокращение расходов правительства — основного инвестора — на выполнение экономических проектов. Наряду с этим в стране отсутствовало регулирование выдачи лицензий на открытие новых фирм и компаний. Число последних росло, вызывая ожесточенную конкуренцию и экономическую неразбериху.

Депрессия в экономике Кувейта в определенной мере была связана и со сложившейся в результате израильской агрессии напряженной обстановкой на Ближнем и Среднем Востоке. Одной из причин экономического спада стало также падение роли Кувейта как торгового дома Персидского залива. В результате этого сократились реэкспортные операции кувейтских фирм, поставлявших товары в соседние страны.

Немаловажное значение в наметившемся спаде в экономике имела и утечка национальных капиталов за границу, а также отсутствие государственного контроля над деятельностью местных частных банков («Нэшнл Бэнк оф Кувейт», «Коммершл Бэнк оф Кувейт», «Галф Бэкк», «Кувейт Сейвинг-Кредит Бэнк», «Эль-Ахли Кувейт Бэнк» и «Бэнк оф Кувейт энд Мидл Ист»), Богатые кувейтцы, вкладывая свои средства в упомянутые банки и кредитуя частные кувейтские фирмы и компании, помещали также часть своих капиталов в банки стран Западной Европы, в основном Англии, и США, где им гарантировали более высокие и стабильные проценты.

И наконец, среди причин экономической депрессии могло быть названо падение покупательной способности на местном рынке. Как и в любой другой капиталистической стране, в Кувейте существует социальная несправедливость. Положение трудящихся масс — основной части населения — оставляет желать лучшего. Об этом, в частности, свидетельствует судебный процесс, состоявшийся в Эль-Кувейте осенью 1969 г. над 16 обвиняемыми в антигосударственной деятельности коренными жителями страны — кувейтцами, которые заявили, что они живут в так называемых домах для лиц с ограниченным доходом. При наличии в семьях по шесть — восемь и более человек они получают заработную плату в размере 100–120 динаров, в то время как по доходу на душу населения — 3257 долл. в 1968/69 финансовом году — страна, как уже говорилось, занимает одно из первых мест в мире. Этот судебный процесс, как писал в сентябре 1969 г. кувейтский еженедельник «Аль-Хадаф», опроверг установившееся мнение о Кувейте как о богатой стране, где нет бедных.

Громадный приток денежных средств от эксплуатации нефтяных месторождений распределялся неравномерно, оседая преимущественно в карманах кувейтской знати — шейхов, крупных купцов, домо- и землевладельцев. Именно в руках этой части кувейтского общества к началу нефтяного бума оказались более ценные земельные участки, которые позднее правительство стало скупать по баснословным ценам. Так, в 1961–1964 гг. на покупку земли у частных лиц правительством было израсходовано 38,5 млрд. долл., а в 1967–1969 гг. — 131 млн. долл. (сокращение этой статьи расхода связано с тем, что основное количество земельных участков к тому времени было уже скуплено правительством).

Заработав на продаже земельных участков огромные суммы, некоторые богатые кувейтцы начали переводить их в иностранные банки. В стране с населением немногим более 815 тыс. человек насчитывается несколько сот миллионеров. Даже по мнению буржуазных экономистов, это много.

Немаловажную роль в обогащении финансовых воротил играет и существующая в стране коррупция. Такое положение дел в стране сложилось потому, что парламент, как писал в середине 1970 г. «Аль-Хадаф», бездействует. По свидетельству другого журнала, «Саут аль-Халидж», в парламенте господствовала рутина, что мешало ему заниматься контролем за исполнительной властью. Обюрократившиеся члены парламента — бизнесмены, купцы, представители знати, не имеющие связи с народом, — мало интересовались положением дел на местах. О необходимости борьбы с коррупцией, казнокрадством и взяточничеством, процветавших в правительственных учреждениях страны, говорил в своей речи по радио 24 июня 1970 г. наследный принц и премьер-министр Кувейта Джабер аль-Ахмед аль-Джабер ас-Сабах.

Несмотря на то что после этого выступления прошло довольно много времени и правительством Кувейта был принят ряд мер по устранению упомянутых отрицательных сторон жизни кувейтского общества, положение дел на местах не изменилось.

В частности, «Ас-Сияса» 26 марта 1972 г. резко критиковала положение дел в правительственном аппарате. В статье «Коррупция в министерстве общественного здоровья достигла апогея» критиковалась обстановка в государственном аппарате. В статье отмечалось, что служащие упомянутого министерства принимаются или назначаются в подавляющем большинстве случаев исходя не из их подготовленности к занятию той или иной должности, а из личных отношений и связей. Аналогичным образом они и повышаются в должности. Многие помещения в государственных госпиталях, в частности в Ас-Сабах-госпитале и акушерско-гинекологическом госпитале, превращены в места развлечений с распитием спиртных напитков. Это делается с ведома недавно созданных органов контроля и инспекции.

В ноябре 1971 г. Национальное собрание утвердило закон об увеличении заработной платы кувейтцам на 30 %, для чего правительство ассигновало 20 млн. динаров. Но это вызвало значительное взвинчивание цен на местном рынке, особенно на продовольственные товары, что ударило по карману как всех работающих некувейтцев, так и низкооплачиваемой части кувейтского населения и вызвало резкое их недовольство. В связи с этим, как заявила «Кувейт Таймс» 14 апреля 1972 г., министр торговли и промышленности Халед аль-Адсани подвергся резкой критике членов парламента Ганнама Джамхура, Халеда аль-Масуда и др., заявивших, что он не заслуживает доверия парламента, так как цены на продовольственные товары резко возросли и не соответствуют ценам по прейскуранту министерства.

Результаты опроса, проведенного газетой «Ас-Сияса» в марте — апреле 1972 г., показали, что повышение заработной платы эффекта не дало, так как в конечном счете оно привело к обогащению торговцев и купцов.

Следует напомнить, что все высокооплачиваемые административные посты в стране предоставлены кувейтцам, даже в тех случаях, если они не имеют для этого специальных знаний и подготовки, — в таких случаях помощниками к ним нанимают специалистов соответствующей квалификации, но другой национальности. Ведь своих высококвалифицированных кадров в Кувейте пока еще недостаточно.

Одним из прибыльных дел, не требующих длительной специальной подготовки, является работа на такси. Все такси в Кувейте частные, водителем может быть только кувейтец. Счетчиков в машине нет, и платят за проезд по договоренности с владельцем машины. Все заработанные деньги остаются водителю. Никаких налогов и отчислений не существует. Зарабатывают таксисты неплохо — до 200–300 динаров в месяц.

Подобных примеров можно было бы привести много. Одним словом, в любом деле проскальзывает девиз: «Кувейт — для кувейтцев». Для всех тружеников некувейтского происхождения остается тяжелый труд и извечная забота о хлебе насущном.

В Эль-Кувейт мы прилетели 12 марта 1970 г. Город встретил нас 30-градусной жарой. После московских морозов это показалось невыносимым. При проверке документов в кувейтском аэропорту один из старших офицеров, узнав, что я врач из Советского Союза и приехал работать в кувейтском ортопедическом госпитале, сразу же пригласил меня в свой кабинет, где благодаря кондиционеру было прохладно. Меня напоили холодной водой, угостили горячим чаем и традиционным крепким арабским кофе с кардамоном.

В связи с организационной неувязкой меня на аэродроме никто не встречал — ни из нашего посольства, ни из министерства общественного здоровья. Кувейтский офицер немедленно сообщил в министерство о моем прибытии. Вскоре приехал представитель министерства и отвез меня в «Гест хаус» — гостиницу для иностранцев, приезжающих работать по контрактам в Кувейт. Она расположена в северо-западной части Эль-Кувейта, в районе Сулейбихат.

Несмотря на то что в гостинице были вполне удовлетворительные бытовые условия и неплохой ресторан с европейской кухней, у меня с ней связаны самые тяжкие воспоминания. Я провел там весь период акклиматизации — физической и психологической. После наших холодов необходимо было привыкнуть к изнурительной жаре, но не в этом главное. Отрыв от привычного уклада жизни, от друзей, любимой работы и постоянное общение с незнакомыми людьми действовали угнетающе. Особенно тягостны были вечера. И только в дальнейшем, когда я поближе познакомился с нашими товарищами из посольства и из Аппарата торгового советника, стал часто бывать у них и общаться со всеми членами нашей колонии, мне стало легче справляться с чувством одиночества.

Мало-помалу жизнь вошла в нормальную колею, острота переживаний была приглушена напряженными трудовыми буднями, навалившимися на меня немилосердно и почти не оставлявшими времени для отдыха. Операционные дни, ночная срочная помощь в госпитале больным с тяжелыми травмами и огромное чувство ответственности — ведь я представлял здесь нашу советскую медицину, в частности харьковскую школу медиков, — все это заставляло быть внимательным к каждому шагу. И все же, несмотря на напряженную работу, чувство одиночества не покидало меня. Особенно остро я начал ощущать его снова в самом конце моей командировки, когда желание скорейшего возвращения на Родину стало реально выполнимым делом. В этой связи вспоминается один эпизод.

В канун моего отъезда из Кувейта отмечали день моего рождения в маленьком, уютном ресторане «Максим». Собираясь уходить домой, мы спустились вниз, где находился оркестр. Было поздно, и ресторан уже закрывался, когда вдруг появилась шумная компания молодых испанцев — технических сотрудников нефтяной компании «Кувейт-Спэниш Петролеум Компани». Их тепло приветствовали соотечественники-музыканты. Пришедшие сели за отдельный столик, и тут началось нечто необычное, что задержало наш уход, — испанские танцы. Молодой, высокий, стройный юноша под одобрительные возгласы товарищей исполнял народные танцы. То темпераментные и быстрые, то грациозные и плавные, они были очень красивы. В них была и судьба тореадора, ведущего бой с быком, и триумфальная, а порой печальная и трагичная, любовь пылкого юноши к своей возлюбленной, и тоска о покинутом родном крае. Мы все сидели как зачарованные, иногда аплодировали, а испанец все танцевал и танцевал, вдохновенно и самозабвенно, не замечая ничего вокруг. Его товарищи в такт оркестру умело подыгрывали на импровизированных шумовых инструментах, а танцующий, казалось, не уставал, а отдыхал в танце — так легко и красиво у него все получалось.

Я с удовольствием смотрел своеобразные танцы испанцев и слушал их народные песни. И вдруг меня охватило радостное чувство предстоящего скорого возвращения на родную землю: в последние месяцы моего пребывания в Кувейте, как и в первые дни жизни в «Гест хаусе», я особенно остро ощущал отрыв от Родины.

Но вернемся к первым дням моего пребывания в этой своеобразной, интересной стране.

Как я уже упоминал, я был командирован по запросу министерства общественного здоровья (оно было организовано в 1961 г., после получения страной независимости, раньше вопросами здравоохранения ведал Медицинский департамент).

Расположено министерство на набережной, неподалеку от дворца эмира Кувейта, на Арабиен-галф-стрит — улице Арабского залива (так в Кувейте называют Персидский залив). В главном трехэтажном здании министерства, а также в других корпусах, разбросанных по городу, размещены отделы: лечебно-профилактический, госпиталей и клиник, санитарно-эпидемиологический, борьбы с особо опасными инфекциями (холера, оспа и т. д.), охраны материнства и детства, школьного здравоохранения, профессиональных заболеваний, организации семьи, врачебных кадров, средних медицинских работников, лабораторий, медицинского оснащения и аппаратуры, протезно-ортопедических изделий, главное аптечное управление и отдел медицинской (лекарственной) промышленности, отделы переливания крови, финансовоплановый, тендерный (для организации открытых конкурсов по поставкам оборудования и строительству госпиталей) и др. Во главе каждого отдела стоит начальник — опытный специалист, хорошо знающий свое дело.

Кроме того, в ведении министерства находятся два лечебно-профилактических учреждения, или, как принято их здесь называть, института: для умственно-недоразвитых и для глухонемых детей. Оба института располагают своим штатом медицинских работников и педагогов.

Работой министерства руководил в то время врач по образованию Абд ар-Раззак Мишари аль-Адвани. Однако из-за его крайней занятости в правительстве и особенно в связи с его частыми поездками в соседние арабские страны, а также на различные конференции и симпозиумы в Европу всей работой министерства практически руководили четыре человека. Это прежде всего три его заместителя: Саад ан-Нахед — первый заместитель министра по общим вопросам, Бержес Хамуд аль-Бержес — заместитель министра по административным и финансовым вопросам, врач Абд ар-Раззак аль-Юсеф Абд ар-Раззак — заместитель министра по техническому оснащению, а также начальник отделов лечебно-профилактического и врачебных кадров врач Абдалла-ар-Рефаи. Все они коренные кувейтцы.

Наряду с этим в аппарате министерства успешно сотрудничали начальники отделов, египтяне и палестинцы, доктора Мустафа Касеми, Абд аль-Фаттах Нузаир, Насим Сеид, Сами Маттер, Абд ар-Рахман Авади.

Я с большой благодарностью и теплотой вспоминаю одного из заместителей министра, Бержеса Хамуда аль-Бержеса, который, хорошо относясь к нашей стране и к нам — русским, сделал очень много для того, чтобы моя работа в Кувейте была наиболее продуктивной, а быт устроен максимально хорошо.

Аль-Бержес окончил полную среднюю школу и поступил на работу в министерство общественного здоровья, вначале разносчиком чая, затем посыльным и, наконец, младшим клерком. Постепенно поднимаясь по служебной лестнице, он закончил двухгодичную школу административных работников здравоохранения в Лондоне и к 40 годам занял пост заместителя министра.

Аль-Бержес рассказывав как еще школьником во время летних каникул он подрабатывал на предприятиях «Кувейт Ойл Компани Лимитед». Там же он совершенствовал свои знания английского. Домой он возвращался поздно, после десяти часов вечера, когда ворота города, обнесенного крепостной стеной, защищавшей его в недалеком прошлом от набегов бедуинов, были уже закрыты. Леденея от страха, он стучал в ворота. На сердитый окрик часовых: «Кто идет?» — под свирепый лай цепных сторожевых псов отвечал, что он — Бержес, сын Хамуда аль-Бержеса, что он идет с работы домой и просит впустить его в город. И только упоминание имени его отца, предки которого со времени основания Эль-Кувейта жили в городе и, занимаясь контрабандной торговлей оружием, а затем торговлей водой, привозимой на шхунах из Ирака, и добычей жемчуга, сколотили на этом небольшое состояние, побуждало стражников открывать ворота. Они впускали мальчика, награждая его при этом подзатыльниками и пинками. Так начинал свою трудовую деятельность один из наиболее уважаемых сейчас людей Кувейта.

Как-то аль-Бержес поведал мне интересный случай, свидетелем которого он был. В начале 50-х годов нашего столетия Эль-Кувейт был еще окружен крепостной стеной, построенной в XVIII в. Каждый въезд и выезд через крепостные ворота — а их было несколько в разных концах города — сопровождался осмотром повозки, тюков, нагруженных на верблюдов, багажников автомобилей, которые в то время только начинали появляться на улицах города и были в диковинку. Стражники интересовались, что ввозится, что вывозится и есть ли на это соответствующее разрешение. Одними из первых среди появившихся в Эль-Кувейте автомобилей были дешевые малолитражки западногерманской фирмы «Фольксваген». При осмотре одного из первых таких автомобилей стражники, неграмотные бедуины, обнаружили в том месте, где обычно в машине находится багажник, мотор. Они потребовали у хозяина машины разрешение на вывоз этого мотора за пределы города. Попытки водителя объяснить им, что мотор — источник движения данной автомашины (мотор установлен в машине сзади), не привели к успеху. Был вызван старший таможенный инспектор, и только он, разобравшись в сути дела, дал разрешение на выезд автомобиля из города.

Мне довелось познакомиться с многочисленной семьей аль-Бержесов, насчитывавшей вместе с родственниками около 300 человек. Глава семейства, 62-летний Хамуд аль-Бержес, — тонкий знаток жемчуга. Он обладатель уникальной коллекции жемчужин и изделий из золота с жемчугом, оценивавшихся в десятки тысяч кувейтских динаров. Стоило показать ему жемчужину, и он без ошибки мог сказать, из вод ли Персидского залива она или нет, а если да, то в каком именно месте ее добыли. Он владел в Эль-Кувейте несколькими домами, сдаваемыми в аренду, что служило ему немалых источником доходов.

Кстати, квартиры в Кувейте стоили очень дорого. На их оплату в месяц уходила примерно треть заработанных денег. При заработной плате рабочего или служащего, например, в 110–130 динаров за двухкомнатную квартиру не в центре Эль-Кувейта он вынужден был платить около 35–40 динаров в месяц. Такая же квартира в центре (или в любом благоустроенном доме) стоила значительно дороже. Хамуд аль-Бержес владел частной конторой по обслуживанию кораблей (в том числе и советских), приходящих в порт Эль-Кувейт-Шувайх. По договорам он поставлял на корабли продукты питания, пресную воду и пр. Это приносило семье значительные доходы. Во всех делах отцу помогал сын.

Бержес, обладая природным умом, всегда живо интересовался политикой. Это было его хобби. Он много читал, выписывал все основные издания арабских стран. Побывал в Англии, Франции, Японии, Польше, Югославии, Болгарии, ФРГ, Италии и других странах. Прекрасно зная прошлое и настоящее Арабского Востока, разбираясь во внешней и внутренней политике арабских государств, он был интересным собеседником. Он хорошо и умно спорил, чем не раз повергал в уныние многих иностранных дипломатов, работавших в Эль-Кувейте.

У Бержеса Хамуда аль-Бержеса большая семья: трое сыновей и две дочери (старшая из них, как и отец, интересовалась политикой). Преданный семьянин, Бержес на вопрос, будет ли он иметь еще трех жен, положенных ему по Корану, неизменно отвечал отрицательно, так как это противоречило его собственным понятиям о браке и семье. Да и жена, по его словам, этого не потерпела бы и могла уйти к родителям — весьма состоятельным людям. В то же время Бержес, как правоверный мусульманин, свято чтил Коран, в частности соблюдал все религиозные обряды и праздники. Он исправно постился в месяц рамадан и ни разу в жизни не встречал этот праздник за пределами Кувейта, какая бы в этом ни была необходимость, будь то служебные или личные дела.

Здесь следует отметить, что далеко не все кувейтцы поступают подобным образом. Один из моих знакомых, сотрудник морского порта Эль-Кувейт-Шувайх, рассказал мне по этому поводу забавную историю.

Как-то в праздник рамадан руководящий сотрудник полиции Кувейта и его заместитель со своими женами, зная, что в города нигде нельзя вкусно поесть и выпить (и в первую очередь у себя дома, где родители строго соблюдают заведенный их предками порядок), отправились в морской порт к знакомому капитану датского парохода. Упомянутый сотрудник морского порта был также приглашен на этот корабль по служебным делам. Когда он прибыл туда, вечер был в разгаре. При его появлении капитан корабля поднялся и в соответствии с морским обычаем приветствовал его как старшего по занимаемому положению и по возрасту. Когда хозяин, принимавший гостей, представил им нового гостя как одного из руководителей кувейтского морского порта и добавил, что он живет в Эль-Кувейте уже более десяти лет, кувейтцы пришли в замешательство. Видимо, им стало неудобно, что посторонний человек стал свидетелем их вечеринки: ведь кувейтцы должны соблюдать пост в рамадан. На помощь пришли их жены, предложившие выпить за вновь пришедшего, чем и разрядили обстановку.

Подобным образом в рамадан поступают многие кувейтцы, посещая иностранные посольства и миссии или европейцев, с которыми они хорошо знакомы и у которых всегда есть что выпить и закусить. Но кувейтцы старшего поколения себе этого не разрешают и строго соблюдают пост, а также другие религиозные мусульманские праздники.

Я долгое время лечил мать Бержеса, у которой болели ноги, и это дало мне возможность часто бывать у них дома и поближе познакомиться со всей семьей, а также со многими именитыми кувейтцами — членами парламента, министрами, в том числе с министром торговли и промышленности Халедом аль-Адсани. В то же время, интересуясь по долгу службы моими нуждами и устройством быта, особенно на первых порах моего пребывания в Кувейте, Бержес часто посещал меня на дому. Все это позволило нам лучше узнать друг друга и расширить взаимные познания о наших странах. В 1970 г. я пригласил его к себе на семейный праздник и там представил его нашему тогдашнему послу Н. К. Тупицыну и руководящему составу посольства. Возникший у них интерес друг к другу послужил причиной взаимных визитов. Н. К. Тупицын пригласил Бержеса посетить посольство, а последний пригласил посла и ближайших его помощников к себе на загородную виллу, расположенную на берегу Персидского залива, в Эль-Фанисе. В последующем эти встречи стали носить постоянный деловой характер; в частности, Н. К. Туиицын и Бержес обсуждали перспективы дальнейшего сотрудничества СССР и Кувейта в области здравоохранения.

Из всех встреч особенно запомнился наш совместный выезд с Н. К. Тупицыным в конце февраля 1972 г. в пустыню, в бедуинский тент семьи аль-Бержесов, где нас обильно угощали арабской кухней, а также посещение в дни рамадана (в конце октября того же года) большого дома Бержеса в Эш-Шувайхе — дома, где, кстати сказать, только спален насчитывалось 14. Во время последнего визита в дивании аль-Бержесов собралось более 20 человек: бизнесмены, работники министерства иностранных дел Кувейта, члены парламента, министры — всё кувейтцы, с которыми у Н. К. Тупицына состоялась более чем полуторачасовая интересная беседа по различным вопросам, касающимся внешней политики СССР и Кувейта и положения внутри нашей страны.

Словом, о Бержесе Хамуде аль-Бержесе у меня сложилось самое хорошее впечатление, и я благодарен ему за всестороннюю помощь, оказанную мне, советскому специалисту, особенно в моем становлении как работника ортопедического госпиталя.

Уже через день после приезда в Кувейт я приступил к работе в качестве консультанта в ортопедическом госпитале. Этот госпиталь начал функционировать, как таковой, с августа 1962 г. (раньше в его здании размещался военный госпиталь для английских военнослужащих в Кувейте, а затем, с 1954 г., его помещение было отведено под филиал для хирургических и терапевтических больных старейшего в стране государственного Эмири-госпиталя).

Во время моего пребывания в Кувейте госпиталем руководили: директор — сирийский врач Маамун аль-Махайни, работавший здесь с мая 1972 г., заместитель директора по административным вопросам — кувейтец Юсиф ас-Сакуби, его помощник, курирующий хозяйственные и финансовые вопросы, — кувейтец Рашид ас-Салайтин и секретарь госпиталя — также кувейтец, Абд аль-Керим аль-Авади.

Структура ортопедического госпиталя была следующая: дирекция, отделения стационара, операционные, лаборатория, клиники, физиотерапевтическое отделение, рентгенологическое отделение, мастерская протезно-ортопедических изделий, регистратура и отдел справок, архив и отделение полицейского надзора и охраны министерства внутренних дел.

В стационаре было два отделения: ортопедо-травматологическое — на 200 коек и глазное — на 80 коек. Первым отделением руководил египтянин Махмуд Камель аль-Буз, вторым — ливанец Тауфик ат-Турк. Последний работал в Кувейте 20 лет. Он координировал деятельность десяти врачей, работавших в отделении для больных с травмами и заболеваниями глаз. Это отделение было размещено в госпитале временно. В перспективе оно должно было быть выведено из ортопедического госпиталя в отдельное помещение, которое планировалось построить при госпитале, носящем название правящей династии — Ас-Сабах-госпиталь; за счет освободившейся площади ортопедический госпиталь намечалось расширить до 350–400 коек.

200 коек ортопедического отделения госпиталя размещались в пяти больших палатах. (Палатами здесь называли большие многокомнатные помещения, полностью занимавшие одно перпендикулярно расположенное к основному коридору крыло здания госпиталя протяженностью более 500 м.) По сути дела, это были самостоятельные отделения, насчитывавшие по 60–70 коек. Каждая такая палата имела свой средний и младший обслуживающий персонал, шесть — восемь комнат для больных, перевязочную, помещения для раздачи пищи, материальную кладовую, бельевую и общий кабинет для врачей и среднего медперсонала.

Дело было поставлено так, что врачи и средний медперсонал не мешали друг другу в работе. Рабочий день был спланирован у каждой группы сотрудников госпиталя максимально рационально. Когда врачи занимались в ординаторской, средний медперсонал был занят больными. Они приводили в порядок гипсовые повязки, выполняли назначения врачей, тяжело больным для профилактики пролежней протирали камфарным спиртом спины, перестилали постели, делали перевязки, приводили в порядок вытяжение, шины и т. д. Когда врачи были заняты на конференции, на разборе больных, в операционной, на обходе или в перевязочной и т. д., средний медперсонал работал в ординаторской, сортировал и подшивал анализы к историям болезни, отмечал назначения врачей и температуру в температурных листах, выписывал по назначению врача ордера на рентгеновские снимки, раскладывал по конвертам уже сделанные рентгеновские снимки и пр.

В это же время санитары производили очередную уборку помещения, где лежали больные. Создавалось хорошее впечатление плановости. Не было сутолоки, и никто не мешал друг другу в работе. Характерной чертой среднего медперсонала можно назвать высокую медицинскую грамотность, инициативность, граничившую с чрезмерной самостоятельностью. Правда, последнее обстоятельство оправдывалось хорошим знанием дела и высокими профессиональными навыками. Так, министр общественного здоровья Абд ар-Раззак Мишари аль-Адвани в беседе с корреспондентами газет и журналов, опубликованной еженедельником «Ар-Раид» в феврале 1973 г., отметил, в частности, высокую подготовку медицинских сестер и среднего медицинского технического персонала госпиталей. Почти все они имели стаж практической работы не менее десяти лет.

В ортопедическом госпитале, как и в других госпиталях Эль-Кувейта, медсестрами (в отделениях для женщин) и медбратьями (в отделениях для мужчин) работали лица, закончившие средние медицинские учреждения, получившие хорошую специальную подготовку, в основном в Англии, и приехавшие работать в Кувейт из таких стран, как Индия, Египет, Ливан, Палестина и т. д. Характерной чертой для всех госпиталей было разделение женского и мужского труда среднего медперсонала. Женщины работали на женской половине, мужчины — на мужской. Исключение составляли только врачи. Правда, почти все они — мужчины, за исключением нескольких врачей-анестезиологов. Женщины-врачи работали и в физиотерапевтическом центре Ас-Сабах-госпиталя, где в основном занимались детьми, страдающими последствиями полиомиелита. Руководила этим центром также женщина-врач египтянка Зейнаб аль-Бендери.

Женский и мужской средний медперсонал сотрудничал совместно только в операционных. Правда, с начала 70-х годов администрации ортопедического и других госпиталей Эль-Кувейта стали отходить от этого правила, и в палатах, за исключением женских, все чаще встречались смешанные группы среднего медицинского персонала.

В госпитале было два операционных блока (по числу отделений стационара). Большим из них являлся блок ортопедо-травматологического отделения. В нем работали 16 операционных сестер. Руководителем его был Вартан Саркис (но о нем речь пойдет несколько ниже).

Операционная ортопедического отделения занимала отдельное крыло здания в новом корпусе, где размещались две операционные комнаты, две стерилизационные, моечная, комната для среднего медперсонала, две раздевалки, а также комната отдыха для врачей. Здесь перед операциями и в промежутках между ними, пока готовили очередного больного, врачи выпивали чашечку крепкого черного кофе, выкуривали сигарету, делились впечатлениями о сделанной операции и обменивались мнениями о предстоящей работе. Нередко в такой непринужденной беседе рождались полезные, перспективные мысли, ценные хирургические предложения.

Что же было характерным для работы в операционной? В первую очередь высокая степень технической оснащенности, начиная от современных высокоэффективных аппаратов для дачи наркоза, газовых стерилизаторов-автоматов, новейших ортопедических операционных столов, аппаратов для репозиции фрагментов при переломах костей, различных электроприводов для обработки костей, технических новинок для фиксации фрагментов костей, портативной передвижной рентгеновской аппаратуры и кончая стерильными пластмассовыми шприцами в фабричной упаковке для одноразовой инъекции. Все оборудование и оснащение импортировалось в основном из Англии, Японии, ФРГ, в меньшей степени из Италии и США. Все операции на опорно-двигательном аппарате, за исключением позвоночника, таза, плечевого и тазобедренного суставов, проводились под автоматическим пневматическим жгутом-манжеткой. После операции, как правило, накладывали тугой эластичный бинт или гипсовую повязку, и только затем снимали жгут. Кровопотеря во время операции была минимальной. Гипсовую повязку, какой бы она ни была, большой или маленькой, накладывали тут же, на операционном столе. Различные приспособления позволяли быстро уложить больного в нужном положении и наложить гипсовую повязку. Опыта применения порошкообразного гипса в госпитале не было. Широко применялись изготовленные в ФРГ и Англии в фабричных условиях нагипсованные бинты и лонгеты в вощеной бумажной упаковке. Эта упаковка снимается, и бинт опускается в теплую воду. Он очень хорошо и быстро промокает. Гипс напоминает густую белую пасту. Он затвердевает в течение одной-полутора минут. Влажная уборка после наложения гипсовой повязки занимает считанные минуты, и можно приступать к следующей операции.

Другая характерная особенность работы в операционной ортопедического госпиталя, как, впрочем, и в операционных других госпиталей хирургического профиля, состояла в том, что операции чаще всего проводились при общем обезболивании. Проводниковая и местная анестезии почти не применялись. Смена гипсовой повязки после операции и коррекции деформации производились также в операционной и, как правило, под наркозом, особенно если дело касалось детей.

Ходовые гипсовые работы проводились на месте, в палатах, у кровати больного, или в перевязочной. Специальных гипсовых комнат в палатах не было. Зал для гипсовых работ размещался в клинике, где и накладывали все виды повязок. Врачи, за редким исключением, участия в наложении гипсовой повязки не принимали, что, на мой взгляд, было существенным упущением в лечебной работе.

Лабораторный сектор вели четыре техника-лаборанта во главе с заведующим кувейтцем Абдаллой Маджидом. Сектор непосредственно подчинялся центральной лаборатории, базировавшейся в Ас-Сабах-госпитале. Заведовала центральной лабораторией кувейтянка Наджиба аль-Мулла. Лабораторный сектор обеспечивал всеми клиническими анализами ортоледо-травматологических и глазных больных как клиники, так и стационара. Наиболее сложные анализы поступали в лабораторию Ас-Сабах-госпиталя, но это не вызывало каких-либо дополнительных трудностей для больных или врачей. Кстати, и вся биопсия (исследование под микроскопом удаленных при операции кусочков ткани) отправлялась также в Ас-Сабах-госпиталь, так как своей патоморфологической лаборатории в ортопедическом госпитале не было Кувейтский ортопедический госпиталь, в конце 1972 г. переименованный по названию района, где он расположен, в Сулейбихат-госпиталь, включал две клиники: для ортопедо-травматологических больных и для больных с травмами и заболеваниями глаз. Первая была расположена в главном корпусе госпиталя, вторая вынесена в отдельное небольшое здание, построенное на обширной территории госпиталя. Работе ортопедо-травматологической клиники, представляющей особый интерес, будет посвящен специальный раздел.

В физиотерапевтическом отделении госпиталя, расположенном в главном корпусе, лечились в основном стационарные и амбулаторные больные с повреждениями и заболеваниями опорно-двигательного аппарата. В отделении работали шесть физиотерапевтов во главе с пакистанцем Атиком Ахмедом Фаруком, получившим специальное образование в Англии. Оно было оснащено несколькими хорошо оборудованными залами, всей необходимой аппаратурой для различных видов массажа и разработки движений в суставах конечностей, для тепловых, электрических и других физиотерапевтических процедур, большими металлическими ваннами-бассейнами для подводного массажа, лечебной физкультуры и горизонтально-наклонного вытяжения и пр. В административном плане это отделение находилось в непосредственном подчинении ортопедо-травматологического отделения госпиталя, в методическом — под контролем физиотерапевтического центра Ас-Сабах-госпиталя.

Работа рентгенологического кабинета протекала под контролем и руководством одного из наиболее квалифицированных рентгенологов Кувейта — египтянки Сурайи Абу Гариб. Она долгое время была шефом врачей-рентгенологов Эль-Кувейта, но потом постепенно отошла от административной работы и занялась только практической деятельностью. В рентгенологическом отделении работали восемь рентгеновских техников. Двое из них — мужчина Али Сулейман Адасани и женщина Суад Абдалла аль-Укайян — кувейтцы. Адасани, как старший техник, отвечал за бесперебойную круглосуточную работу своих коллег. Врач Сурайя к организационной деятельности рентгенологического кабинета отношения не имела. В течение рабочего дня она просматривала готовые рентгеновские снимки и диктовала свои заключения секретарю, который тут же печатал их на машинке. Заключения вместе с рентгенограммами отправлялись в архив. На следующий день после рентгена или в тот же день, если этого требовали интересы больного, лечащий врач мог познакомиться с письменным заключением специалиста-рентгенолога.

Проявление рентгеновских снимков, промывка и сушка их осуществлялись автоматически специальной закрытой установкой системы «Кодак». Кассета с отснятой пленкой помещалась в двустворчатую нишу — окно, ведущее в затемненную комнату. Лаборант извлекал пленку и закладывал ее в автоматический аппарат, который менее чем за минуту выдавал готовый сухой снимок в специальную смотровую комнату. Здесь рентгеновские техники сортировали снимки по номерам и просматривали их. Если качество снимков удовлетворяло необходимым требованиям, их немедленно отправляли либо к лечащему врачу, либо на заключение врача-рентгенолога. В общем работа рентгенологического кабинета, несмотря на большую загрузку, оставляла хорошее впечатление.

Мастерские по изготовлению протезов, различных ортопедических аппаратов и специальной обуви располагались в отдельном корпусе госпиталя. Заведовал мастерскими специалист-протезист, закончивший специальный колледж в Лондоне и периодически совершенствовавший свою квалификацию в Англии, — кувейтец Ибрагим аль-Аттар. Он хорошо знал свое дело, и врачи нередко, прежде чем приступить к ампутации конечности или сделать операцию на культе, советовались с ним. Такое сотрудничество специалиста по протезно-ортопедическим изделиям и врача-ортопеда очень благотворно и полезно для больного.

Эти мастерские оснащены современным оборудованием и аппаратурой, полуфабрикатами, различными пластмассами, кожей и кожзаменителями, поставляемыми из Англии. Хорошее техническое состояние протезно-ортопедических мастерских и наличие хорошо подготовленных протезных техников давали госпиталю возможность снабжать своими изделиями больных не только из Кувейта, но также из Саудовской Аравии, Ирака, Сирии, Иордании и эмиратов Персидского залива.

Аптекой госпиталя, расположенной в главном корпусе, заведовал кувейтец-фармаколог Мухаммед Маттар. Ему помогали четыре ассистента. Интересно, что работавшие в аптеке специалисты почти ничего не готовили сами. Все медикаменты, растворы, включая физиологический раствор и даже дистиллированную воду, они получали в готовом расфасованном виде из центрального аптечного управления, которое находилось на территории Ас-Сабах-госпиталя. В обязанность аптечных работников входила проверка правильности выписанной дозы того или иного лекарственного вещества, особенно сильнодействующего, и выдача его амбулаторному больному, а также отпуск медикаментов, перевязочного материала и прочего различным отделениям и отделам госпиталя.

Здесь уместно отметить, что министерство общественного здоровья уделяло серьезное внимание подготовке среднего медперсонала. В 1970–1971 гг. на базе Ас-Сабах-госпиталя был создан центр по подготовке рентгеновских техников, лаборантов и помощников (ассистентов) фармацевтов. Центр этот не только обеспечивал кадрами указанных специальностей лечебные учреждения Кувейта, но и, так же как мастерские протезно-ортопедических изделий, готовил специалистов для всей территории Залива. Важность разносторонней помощи эмиратам Персидского залива подчеркивала, в частности, газета «Ахбар Эль-Кувейт» 26 декабря 1970 г. Содействие Кувейта эмиратам в области здравоохранения, просвещения, а также другие виды помощи из года в год возрастали и способствовали укреплению традиционной арабской дружбы между Кувейтом и другими молодыми независимыми арабскими государствами.

В работе регистратуры и отдела оправок ортопедического госпиталя ничего примечательного нет. Планировка и оснащение их были продуманы хорошо. Возглавлял отдел кувейтец Хаджи Джасем.

Отделение полицейского надзора министерства внутренних дел обеспечивало порядок в госпитале и круглосуточную его охрану. Следственный отдел занимался оформлением соответствующих документов;в случаях, когда привозили потерпевших в результате автомобильных катастроф. В его функцию входило также разбирательство жалоб больных-кувейтцев и их родственников на врачей или обслуживающий медицинский персонал. Подобные разбирательства, как правило, заканчивались в пользу кувейтцев.

Приведу один характерный случай, правда, не разбирательства, а отношения полицейских властей к коренным жителям, который произошел в первый год моей работы в Кувейте. Однажды меня, как ответственного дежурного по двум госпиталям, ортопедическому и Ас-Сабах-госпиталю, пригласили в последний для консультации одного молодого кувейтца из очень влиятельной семьи. Осмотрев его, я установил тяжелые повреждения головы, грудной клетки и правой ноги — перелом бедра и обеих костей голени. Больной был в состоянии сильного алкогольного опьянения. Периодически его рвало. Я, разумеется, записал все это в историю болезни и поставил под записью свою подпись. Больной был тяжелый, и утром я заехал посмотреть его еще раз. К моему удивлению, в истории болезни я обнаружил полицейский протокол, где было записано, что проведенная экспертиза следов алкоголя в крови у больного не обнаружила. Оказывается, именитые родственники позаботились о том, чтобы обезопасить больного от возможных осложнений, вызванных моей записью в истории болезни. А дело заключалось в следующем: управляя машиной в нетрезвом состоянии, что было зафиксировано в полицейском акте дорожного происшествия под деликатным названием «интоксикация», он на большой скорости врезался в стоявшую автомашину, убил двух ее пассажиров, а шофера тяжело ранил.

Кроме перечисленных отделов в ортопедическом госпитале находились канцелярия, бухгалтерия и много подсобных помещений, где размещались технические службы, К числу их относились, в частности, мощные установки для нагнетания воды в водораспределительную автономную систему, электроподстанция, большой бойлерный цех для подогрева воды с помощью электроэнергии, станция аварийного электрообеспечения, хорошо оборудованный автоматический прачечный комбинат и т. д.

В общем госпиталь представлял собой вполне современное специализированное лечебное учреждение с большим и сложным хозяйством, а по степени подготовленности кадров врачей и оказания квалифицированной ортопедо-травматологической помощи он — одно из лучших лечебных учреждений столицы, а также специализированных госпиталей на всем Ближнем Востоке. Однако в его работе, по моему мнению, имелись и недостатки.

Так, на мой взгляд, его работу осложняло отсутствие патологоанатомического отделения по исследованию биотического материала (последнее, как упоминалось, находится в Ас-Сабах-госпитале, куда и направлялась вся биопсия), а также невозможность из-за религиозных предрассудков вскрывать умерших, что снижало эффективность лечебной работы. Работе мешало и отсутствие преемственности среди дежурных врачей. Закончив суточное дежурство, например, врач уходил на свой участок работы, не информируя врачей и заведующих отделениями о том, что им было сделано на дежурстве, каких пациентов он стационаров ал и почему, каково состояние здоровья послеоперационных больных. Врачи, придя на работу, должны были разбираться во всем этом сами. Пятиминуток в госпитале не проводили. Не было строгого распределения больных по отделениям, хотя они номенклатурно и существовали. В одной комнате-палате больных могли курировать три-четыре ординатора из разных отделений. Отношение к больному оставляло желать лучшего. Сделать перевязку пациенту или приехать вечером посмотреть тяжелого послеоперационного больного здесь считалось зазорным для врача. Больных врачи не выхаживали, это было уделом среднего медперсонала. Последнее, видимо, объяснялось тем, что врачи, работавшие здесь по контрактам, в подавляющем большинстве были некувейтцы. В этом отношении я не следовал установившимся традициям и с первых дней работы в госпитале постепенно начал внедрять наше, советское отношение к больному, что вызвало большую тягу больных к «русскому профессору», положительную реакцию руководства ортопедического госпиталя и министерства и… некоторое удивление и настороженность местных врачей. Впрочем, вскоре чувство удивления сменилось доброжелательным отношением ко мне, и, к обоюдному удовлетворению, на вечерних обходах мы стали встречаться и с другими заведующими отделений. Опыт все-таки они переняли.

Коллектив ортопедического госпиталя, его администрация и врачи вначале встретили меня не только с большим интересом, но и с некоторой настороженностью. Это чувство преодолевалось медленно — до тех пор, пока мы не узнали друг друга поближе, не увидели, кто на что способен, каким диапазоном оперативных вмешательств и консервативных методик владеет каждый из нас, насколько сильна теоретическая подготовка и т. д. Оказалось, что я еще недостаточно хорошо знал язык, и поэтому трудность преодоления языкового барьера и скованность мешали мне широко контактировать с людьми. Все это, естественно, угнетало меня на первых порах. Контакты с врачами и больными стали развиваться успешнее лишь после форсированных занятий английским языком уже здесь, на месте.

Другое дело — моя профессиональная подготовка. Хорошая школа, которую я прошел в харьковском институте им. М. И. Ситенко, позволила мне начать хирургическую деятельность буквально с ходу. Признанию меня как специалиста способствовали также те врачебные и, главное, общечеловеческие качества, которые мне привил мой учитель член-корреспондент Академии медицинских наук СССР, заслуженный деятель науки профессор Н. П. Новаченко. Будучи широкого образованным человеком, большим общественным деятелем, хорошим организатором, администратором и отличным специалистом, он сумел передать мне главное — увлеченность своим делом, воспитал во мне профессиональные навыки, преданность и честное отношение к труду, к жизни вообще. Может быть, эта самооценка покажется не очень скромной, но мне думается, что командировка в Кувейт была в какой-то мере проверкой и моих личных качеств, воспитанных во мне моим учителем.

Помнится мой первый операционный день в кувейтском госпитале. Это произошло уже через шесть дней после начала моей работы в нем. Мне предстояло сделать четыре операции, две из них сложные. Посмотреть, как оперирует советский специалист, пришло много врачей. Но пришли они вроде бы и не специально. Каждый нашел себе дело в операционной. Одному надо было познакомиться со списком операций на следующий день, другому — с новым полуавтоматическим портативным газовым стерилизатором, третьему… я уже даже не помню, зачем он пришел, а четвертый просто зашел выпить чашечку кофе, поговорить о новостях. И так набралась шесть-семь человек.

Обыкновенно перелом шейки бедренной кости у пожилых людей у нас, в Советском Союзе, а также в других странах, в том числе и в Кувейте, оперируют при наличии двух передвижных рентгеновских аппаратов, контролирующих правильность сопоставления фрагментов поврежденной кости в двух проекциях, и специальной аппаратуры, определяющей направление проводников, вводимых в шейку бедренной кости. Только после рентгенологической проверки правильности сопоставления фрагментов и положения проводника последний используют для введения специального короткого трехлопастного гвоздя, которым и скрепляют шейку бедра. Такая операция длится в среднем час, а иногда и дольше, так как обычно приходится делать по нескольку снимков или менять положение неправильно введенных проводников внутри шейки бедренной кости.

Но я не стал оперировать по описанной методике.

Дело в том, что при определенных хирургических навыках с помощью лишь первичных рентгеновских снимков правильность сопоставления фрагментов шейки бедра можно контролировать только по клиническим признакам (без использования громоздкой рентгеновской аппаратуры), а трехлопастный гвоздь — вводить без проводника. Такая операция занимает 10–15 минут. Но это неходовая операция. Применяется она как крайняя мера у больных, отягощенных тяжелыми заболеваниями внутренних органов, когда операцию необходимо сделать быстро, по возможности сократив до минимума время дачи наркоза. Именно такой больной ждал меня тогда.

Ассистировал мне египтянин доктор Фарук. Обговорив предварительно с шефом группы врачей-анестезиологов доктором Махмудом Биззари наши совместные действия, я провел упомянутую операцию, как и планировал, за 10 минут. На контрольных рентгеновских снимках, сделанных прямо в операционной после окончания операции, врачи удостоверились в хорошем сопоставлении фрагментов бедренной кости и положении металлического трехлопастного гвоздя. Такой подход к подобной операции был для них совершенно новым.

Вскоре в операционной ортопедического госпиталя случилось нечто сверхординарное, что окончательно растопило лед профессиональной настороженности местных врачей ко мне как к специалисту. Этот случай вообще поучителен для врачей, уникален по своему исходу и заслуживает того, чтобы о нем рассказать детально. Поучительность его в том, что никогда, даже при безнадежном, казалось бы, состоянии больного, хирургу нельзя падать духом и прекращать борьбу за опасение жизни пациента, а уникальность — в трехкратной остановке сердца и наступлении клинической смерти больного и трехкратном оживлении пострадавшего на операционном столе. Итак, все по порядку.

В госпиталь поступил больной из Омана Али Абд ар-Рахмаи Абдалла, 57 лет, с сосудистой опухолью третьего грудного позвонка — гемангиомой. Эта опухоль сдавила спинной мозг, в результате чего начал развиваться паралич нижних конечностей и последовало расстройство функций тазовых органов (непроизвольное мочеиспускание, задержка кала и т. д.). Однако некоторые движения в суставах нижних конечностей еще сохранились, и больной хоть и с трудом, но еще мог кое-как передвигаться с помощью костылей. Это говорило о том, что случай не безнадежен, процесс зашел не слишком далеко и удаление опухоли с освобождением спинного мозга от сдавливания могло еще принести успех.

После детального обследования больного решено было его оперировать. Помогал мне во время операции молодой способный хирург из Каира Хасан Вайли. Были соблюдены все предосторожности: на протяжении всей операции переливалась одногруппная кровь, специальные датчики и осциллографы показывали частоту и глубину дыхания, степень наполнения кровью сосудистого русла, регистрировали работу сердца и пр.

Через 45 минут после начала операции, протекавшей нормально, когда уже был вскрыт спинномозговой канал и обнаружена опухоль, сдавливающая спинной мозг, врач-анестезиолог пакистанец Миан Мухаммед Якуб срывающимся голосом сообщил о внезапной остановке сердца больного. Рана на спине была быстро затампонирована стерильными салфетками, больному было придано положение на спине. Пульс не выявлялся даже на магистральных сосудах, кровяное давление не определялось. В таких случаях, когда больной находится в состоянии клинической смерти, от быстрых и решительных действий хирурга зависит все. С помощью шприца и длинной иглы я немедленно ввел через стенку грудной клетки в мышцу сердца раствор адреналина и начал энергично массировать его, сжимая и разжимая руками левую половину грудной клетки. Спустя минуту уже ощущались слабые сердечные толчки, появился пульс, кровяное давление вначале показывало 85 на 50, а спустя 25 минут — 110 на 65.

После стабилизации кровяного давления и разрешения врача-анестезиолога я продолжил операцию. Успешно завершив наиболее трудную и ответственную ее часть — удаление опухоли, освобождение спинномозгового канала от сдавливания и остановку кровотечения с помощью электрокоагулятора, кровоостанавливающей губки и тампонов, смоченных специальными растворами, повышающими свертываемость крови из кровоточащих сосудов, — я приступил к заключительной стадии операции. Вдруг анестезиолог вновь отметил резкое ухудшение деятельности сердечно-сосудистой системы, и я повторно вынужден был прервать операцию из-за остановки сердца.

Рана на спине была вновь затампонирована, а больной уложен на спину. Все делалось очень быстро и четко. Введение в сердечную мышцу адреналина, массаж сердца, искусственное дыхание, струйное переливание крови и вентиляция легких чистым кислородом эффекта не дали. Шумы сердца не прослушивались, кровяное давление не определялось, пульс на магистральных сосудах не прощупывался — больной находился в состоянии клинической смерти. Я принял решение вскрыть грудную клетку и применить открытый массаж сердца руками. Эта крайняя мера в безвыходном положении иногда оказывается эффективной. Терять было нечего: больной был мертв. После его смерти прошло около двух минут — время, когда клетки центральной нервной системы еще не умерли; если они получат с током крови кислород и питательные вещества, то смогут полноценно функционировать вновь.

Дугообразным разрезом по третьему и шестому межреберью слева с рассечением у грудины хрящей четвертого, пятого и шестого ребер я быстро вскрыл грудную клетку. Рана на груди не кровоточит, что также подтверждало остановку сердечной деятельности и клиническую смерть больного. Когда кожно-костный лоскут был приподнят и рана слетка расширена, я увидел сердце, но оно не билось. В грудную полость я быстро ввел правую кисть, захватил сердце пальцами и начал наружный массаж этого комка безжизненных тканей. Одновременно анестезиолог и мой ассистент проводили струйное переливание крови и вентиляцию легких 100-процентным кислородом.

Спустя 30–40 секунд после вскрытия грудной клетки и начала массажа сердца я почувствовал слабые толчки и сокращения. Сила сердечных сокращений постепенно нарастала. Сердце заработало вновь. Кровяное давление было вначале 90 на 50, а затем поднялось до 110 на 70.

В связи с нормализацией деятельности сердечно-сосудистой системы рана на груди начала сильно кровоточить. После остановки кровотечения кожно-костный лоскут на груди был уложен на свое место и рана на груди зашита узловатыми швами шелком. Предварительно края раны и плевральная полость были обильно орошены аэрозолем смеси антибиотиков широкого спектра действия. Казалось, мы вышли с честью из очень трудной ситуации.

В положении больного на правом боку я быстро закончил операцию на позвоночнике и послойно зашил рану на спине. Больного уложили на спину, однако с операционного стола он не был снят в связи с новым резким падением сердечно-сосудистой деятельности. Настойчиво борясь за жизнь больного, мы продолжали переливать одногруппную кровь, противошоковую жидкость, вводили сердечные и другие лекарственные средства и т. д.

Несмотря на все эти меры, примерно через 40 минут после того, как мы второй раз возвратили больного к жизни, у него снова, уже в третий раз, остановилось сердце.

Положение было отчаянным. Потеряв всякую надежду на спасение Али Абд ар-Рахмана Абдаллы, я все же быстро вскрыл уже зашитую грудную клетку. С этой Целью пришлось расшить швы на груди. И снова — массаж сердца: пальцы кисти, захватив сердце, ритмично сжимаются и разжимаются, имитируя сокращение сердечной мышцы. Спустя 40–45 секунд после начала массажа чувствую беспорядочные сокращения мышечных волокон: началась слабая фибрилляция — подергивание мышечных волокон. Появилась надежда на спасение больного. Вновь ввожу в сердечную мышцу адреналин и продолжаю массировать сердце в открытую еще 25–30 секунд. К моей огромной радости, сердце пациента заработало вновь. Появился пульс на сонной артерии на шее. Кровяное давление на плечевой артерии показывало 85 на 45, через 10 минут — 115 на 70. Рана на груди была зашита вновь после дренажа плевральной полости и обильного орошения ее антибиотиками.

От больного не отходили до утра. Он оставался здесь же, в операционной. Для предотвращения развития отека головного мозга, могущего возникнуть от кислородного голодания в связи с трехкратной остановкой сердца, пациенту проводили специальную дегидротационную терапию, вводили антибиотики, переливали глюкозу, кровь и противошоковую жидкость, применяли сердечные средства. Ночью сознание больного было ясным, диурез (выделение мочи) был хорошим. Утром больного перевели в палату, а спустя месяц — в санаторий. Через четыре месяца Али Абд ар-Рахман Абдалла начал ходить, а спустя полгода выписался из лечебного учреждения.

Спустя сутки после завершения борьбы за спасение жизни этого больного в госпитале побывали вездесущие репортеры и в кувейтских газетах появились заметки о русском специалисте, три раза возвращавшем к жизни больного после трехкратной остановки сердца. Об этом, в частности, писали «Ахбар Эль-Кувейт» и «Кувейт Таймс» в своих декабрьских номерах 1970 г.

Такое в Кувейте случилось впервые. Медицинская общественность столицы прореагировала на это с должным пониманием, что сразу же улучшило мои контакты с врачами и укрепило мое положение как специалиста. Меня пригласили стать членом Кувейтской медицинской ассоциации врачей — честь, которой из многих европейцев-врачей, работавших в Кувейте, был удостоен только русский специалист. Сотрудники министерства также по достоинству оценили мою борьбу за спасение жизни человека. Но все это — и известность, и слава — пришло не сразу, а лишь спустя полгода после моего приезда в Кувейт. А до этого были будни, напряженная работа.

Чтобы понять обстановку, в которой мне пришлось работать, необходимо прежде всего рассказать о моих коллегах — врачах ортопедического госпиталя. Дело в том, что почти все они — египтяне и работают в Кувейте по контрактам. Часть из них — эмигранты из Египта после революции 1952 г. — отличалась реакционными взглядами, а сильно развитое у них чувство конкуренции и боязнь потерять место создавали значительные трудности в совместной работе.

Все врачи ортопедического госпиталя (как и других госпиталей Эль-Кувейта) объединялись на английский манер во врачебные объединения, каждое из которых, как правило, возглавлялось старшим врачом — членом научного общества ортопедов и хирургов зарубежных колледжей или университетов. Назывались эти врачебные объединения первыми буквами английского алфавита А (эй), В (би), С (си) и т. д. Каждое объединение насчитывало по пять-шесть врачей. Обязанности между ними распределялись следующим образом: руководитель отделения, его помощник-ассистент, «реджистрар» (один-два) и «хаус мэн» (один-два). (О двух последних должностях речь пойдет несколько ниже.)

Так, в ортопедическом госпитале в объединении А работали шесть врачей: Камаль Хэлми, Хасан Вайли, Фарук Ахмед Камель, Самир аш-Шейх Дииб, Али Дауд Танир и Зугди Мухаммед Абд аль-Джавад; в объединении В — пятеро: Мухаммед Абульмеджд, Гази Шагиин, Фарид Иззат, Мухаммед Салим и Халед Абд аль-Кадер; объединение С включало также пять врачей: Насиф Ризк, Ахмед Абд ас-Салям Юсеф, Мухаммед аль-Лейси, Ахмед Бишер и Махмуд Шел.

Формально я был приписан к первому врачебному объединению, однако, к моим услугам как консультанта и хирурга могли прибегать при необходимости и все другие объединения. Работой трех упомянутых объединений руководили соответственно доктора Махмуд Камель аль-Буз, Мухаммед Рефаад Хассанеин и Джамаль Хосни.

Хирурги ортопеды-травматологи, как, впрочем, и врачи других специальностей в Кувейте, в подавляющем большинстве были подготовлены хорошо. Многие из них были дипломированы, являлись членами ученых обществ королевских колледжей в Англии или имели высшую квалификацию практического врача, полученную ими в Каире или Лондоне.

Система специализации и подготовки врачей высокой квалификации в Кувейте, как и в других странах, входивших в зону английского влияния, была такой же, как и в Англии, и сводилась в общих чертах к следующему.

После окончания медицинского факультета университета, где будущий врач учился шесть с половиной лет, он начинал свою трудовую деятельность в качестве общепрактикующего врача со званием бакалавра терапии или хирургии. Это означало, что в течение года он работал в поликлинике, принимал и лечил больных с различными хирургическими заболеваниями и заболеваниями внутренних органов. В последующем он становился «хаус мэн», т. е. специалистом, работающим в учреждении и живущим при нем, в данном случае — в госпитале (больнице). Его еще называли «хаус офисер» (должностное лицо при учреждении), что означало «постоянно функционирующее в госпитале медицинское должностное лицо», «врач». С переходом на работу в госпиталь он практиковал под наблюдением старших врачей по одному из избранных им разделов медицины: или хирургическому, куда входят общая хирургия, ортопедия и травматология, акушерство и гинекология, повреждения и заболевания глаз, заболевания уха, горла и носа, или терапевтическому, включающему заболевания внутренних органов, детские болезни и анестезиологию.

Собственно специализация начиналась только после этой практики. Врач работал по выбранной им специальности в течение двух лет в одном из крупных городов в высококвалифицированном, хорошо оснащенном госпитале типа нашей областной больницы или в госпитале — базе медицинского факультета университета. «Хаус офисер» первого года обучения назывался «джуньер» (младший), а второго — «синьер» (старший). В госпитале он слушал соответствующие лекции по разделам «хирургия» или «терапия» и обучался практическим навыкам. Врача, прошедшего эту стадию специализации, именовали «реджистрар» (регистратор) — человек, регистрирующий и, следовательно, аккумулирующий что-либо, в данном случае знания. «Хаус мэн» и «реджистрар» объединялись еще одним общим названием — «резидент»: постоянный житель, человек, всегда находящийся, постоянно живущий, в данном случае в госпитале.

После успешного прослушивания всего курса лекций и приобретения необходимых практических навыков и знаний в данной специальности врач-«реджистрар» должен был сдать экзамены. Если это касалось предметов хирургического профиля, то экзамены проводились по следующим дисциплинам: специальный предмет, к примеру ортопедия и травматология, глазные болезни и т. д., нормальная анатомия, патанатомия (наука, изучающая изменения в органах и тканях при различных заболеваниях). По специальности «терапия» сдавались специальный предмет (заболевания внутренних органов или анестезиология и пр.), физиология и патанатомия.

Экзамены сдавались на соответствующих профильных кафедрах университета в присутствии комиссии. Проходили они жестко, так что не всегда с первого раза удавалось сдать их. Так было со многими врачами кувейтского ортопедического госпиталя. Например, доктор Халед Абд аль-Кадер, проработав и проучившись три года в Лондоне, на собеседовании в королевском колледже хирургов в Лондоне провалился. Доктор Мухаммед Салим, проучившись за свой счет шесть месяцев, также не сдал экзамены на «мастер ин серджери» (буквально — «учитель, наставник в хирургии»), а доктор Фарук Ахмед Камель, в общем-то неплохо подготовленный специалист ортопед-травматолог, не сдал экзамены, которые он готовил экстерном, и не получил диплом хирурга-ортопеда. Таких примеров множество.

В подобных случаях врачи были вынуждены временно оставлять свою работу по специальности и идти работать в глушь, для того чтобы заработать деньги. Проработав там два-три года, врач возвращался к месту своей прежней службы и вновь готовился к экзаменам. Затем он брал очередной отпуск или же отпуск за свой счет. Часть заработанных денег он оставлял семье, а часть брал с собой для обеспечения прожиточного минимума во время подготовки и сдачи экзаменов в каком-либо из университетских городов.

Сдав экзамены, врач получал диплом специалиста хирурга или терапевта с конкретным указанием специальности. Такая система подготовки специалистов для практического здравоохранения интересна тем, что только спустя примерно четыре года после окончания медицинского факультета университета врач получал диплом специалиста. Этому предшествовала длительная специализация и сдача экзаменов по специальности и смежным дисциплинам. Лишь дипломированный врач допускался к лечению больных с правом самостоятельно оперировать, выписывать пациента из больницы или класть его в стационар, самостоятельно дежурить ночью, вести прием в клинике и т. д.

После получения диплома хирург-ортопед, например, должен был трудиться по своей специальности от 5 до 10 лет. За это время он расширял диапазон оперативных вмешательств, овладевал консервативными методами лечения больных, рос теоретически. Если же врач хотел получить звание «мастер ин серджери» и стать специалистом-практиком высшей квалификации, он должен был затратить новые значительные усилия, а именно написать трактат по одной из важнейших проблем своей специальности и осветить в нем новые, ранее никем не затрагивавшиеся аспекты, привести свой фактический операционный материал по теме и т. д.

Темами для таких работ в нашей специальности могут быть, например, врожденный вывих бедра, туберкулез позвоночника, внутрисуставные переломы, переломы проксимального отдела бедренной кости и их лечение и т. д. Подобные исследования соответствуют уровню наших кандидатских диссертаций.

По окончании работы по теме — предмету изучения автора последний должен был пройти собеседование на соответствующей кафедре университета. При положительном исходе собеседования врач допускался к экзаменам, которые он сдавал на профильных кафедрах университета в присутствии комиссии. Сдаче подлежали: специальность, нормальная анатомия, патанатомия и общая хирургия.

При получении звания «мастер ин медисин» (специалист-терапевт высшей квалификации) также необходимо было написать трактат на одну из специальных тем и сдать экзамены по соответствующим предметам: специальность (заболевания внутренних органов, или детские болезни, или анестезиология), физиология, патанатомия и внутренние болезни.

Кроме перечисленных предметов врач, претендовавший на высшую квалификацию, должен был сдать экзамены и по некоторым разделам, близким к его специальности, а именно по электронике, медицинской статистике, фармакологии, бактериологии и пр.

Итак, кувейтский специалист может получить низшую категорию не раньше чем через четыре-пять лет после окончания университета и сдачи экзаменов по специальности, анатомии или физиологии и патанатомии в присутствии комиссии, а высшую — через восемь — десять лет практической работы, написания и защиты диссертации путем собеседования на профильной кафедре университета, а также сдачи экзаменов на соответствующих кафедрах университета в присутствии комиссии как по своей специальности, так и по общей хирургии или терапии, анатомии или физиологии, патанатомии и некоторым смежным разделам медицинской науки.

Несмотря на то что в общей своей массе врачи, работавшие в Кувейте, действительно обладали высокой квалификацией, все же и у них случались досадные, а порой и непростительные ошибки.

Я вспоминаю случай с 12-летним мальчиком Абд аль-Газизом Ахмедом, поступившим в Ас-Сабах-госпиталь с переломом костей голени. Больной был сбит автомашиной. Шинировав больного, врач при обследовании обнаружил у него боли в правой подвздошной области. Боли в правой половине живота нарастали. Врач поставил диагноз — аппендицит, и больного оперировали. Однако после удаления червеобразного отростка боли не уменьшились, продолжали усиливаться и беспокоить больного. Казалось, самым правильным было продолжить наблюдение над больным на месте и попытаться выяснить причину возникновения болей, тем более что они не прошли даже после операции аппендектомии. Несмотря на это, больного перевели в ортопедический госпиталь. Вроде бы в действиях врача, имеющего достаточный опыт, не было логики, но, как я выяснил потом из разговора с ним, он оказался абсолютно прав: сознавшись в допущенной им ошибке (больного оперировать не следовало) и заподозрив наличие других травматических повреждений, он немедленно перевел больного в наш госпиталь.

Меня вызвали к больному для решения вопроса о его дальнейшей судьбе. При обследовании я установил перелом таза в области правого крестцово-подвздошного сочленения. Рентгеновский снимок подтвердил диагноз. Нараставшая забрюшинная гематома, возникшая после перелома таза, давала боли и симулировала аппендицит. Больной был оперирован зря. Патогистологическое исследование удаленного червеобразного отростка показало его нормальную структуру.

Но вернемся к ортопедическому госпиталю и работе его врачебных объединений. Все больные в палатах ортопедо-травматологического отделения были распределены между упомянутыми выше тремя врачебными объединениями. Причем в каждую палату помещали больных всех трех объединений, что создавало определенные трудности в работе, особенно для специалистов, привыкших к иным порядкам.

Все дни недели каждого врача строго расписаны. Была четко определена и моя программа: два дня в неделю — плановая работа в операционной, два — консультативный прием в поликлинике, один — обход отделения и один день — плановые выезды и консультации больных в физиотерапевтическом центре Ас-Сабах-госпиталя, в школе для детей, страдающих последствиями полиомиелита, и в Мейдан-госпитале. Кроме того, через каждые три-четыре дня я на сутки назначался ответственным дежурным по двум госпиталям: ортопедическому и Ас-Сабах-госпиталю или ортопедическому и Эмири-госпиталю.

Первые дни работы в госпитале были сумбурными. Я долго осваивался, привыкал к новым для меня порядкам. В организационном плане мне необходимую помощь оказывали руководитель врачебного объединения А, заведующий ортопедическим отделением доктор Махмуд Камель аль-Буз и его помощник Камаль Хэлми. Оба они — образованные, знающие врачи, члены ученого общества хирургов королевского колледжа в Эдинбурге (Англия), а первый из них — также член ученого общества американских хирургов.

Работа в госпитале в жаркое время года начиналась в семь утра и заканчивалась в час дня, зимой работали с восьми до двух. Отдыхали по пятницам — выходной день в арабских странах. Согласно мусульманскому вероисповеданию этот день молитвенный, как, скажем, у христиан воскресенье, а у евреев суббота. Существует несколько объяснений, почему мусульмане чтят пятницу. Этот день не столько молитвенный, сколько праздничный (Мухаммед и Али родились в пятницу).

Что касается собственно лечебной практики, то тут для меня все было значительно проще. Дело в том, что работа в кувейтском ортопедическом госпитале построена по типу английской школы ортопедии и травматологии, хорошо знакомой старшему звену советских ортопедов. Поэтому я без особых ломок своего «ортопедического» характера, как говорят, с ходу включился в лечебную работу.

Небольшие нововведения пришлось провести несколько позже, когда я, окончательно разобравшись в малой эффективности некоторых методик, начал внедрять операции советских ортопедов, против чего, естественно, не могли не возражать местные специалисты. Однако, убедившись в значительных преимуществах наших методик, они смирились с моими новшествами. Более того, некоторые методы советской ортопедии, в частности операция на мягких тканях по Т. С. Зацепину при врожденной косолапости, приняли на вооружение. Понравилась им и ювелирная операция костной аутопластики при ложном суставе ладьевидной кости — одной из маленьких, но весьма важных в смысле функции косточек лучезапястного сустава. Методика этой операции была разработана в Харькове, в институте им. М. И. Ситенко, и заключается она в том, что внутрь поврежденной ладьевидной кости, играющей ведущую роль в функции лучезапястного сустава, вводят кость величиной в полспички, взятую от того же больного. При этом область ложного сустава не вскрывается, а следовательно, не вскрывается и лучезапястный сустав. В этом смысл и эффект операции. Были применены и другие эффективные методики советских ортопедов.

К сожалению, следует констатировать, что большинство врачей кувейтского госпиталя, так сказать основной состав, были очень плохо знакомы с достижениями советских ортопедов. Однако работы наших ведущих специалистов, в частности академика АМН СССР М. В. Волкова, они знали хорошо. Приходилось им часами рассказывать о достижениях советской ортопедической школы буквально по отдельным проблемам. При этом весьма эффективно использовался язык рисунка, во многом помогавший мне компенсировать недостаточное на первых порах знание английского языка.

Надо сказать, меня также заинтересовали несложные, но эффективные методики кувейтских специалистов, которые я наряду с методами, принятыми у наших врачей, успешно применял при лечении ортопедо-травматологических больных.

Но не все в моей врачебной практике проходило гладко. Бывали случаи, когда я попадал в очень затруднительные положения. В качестве примера приведу случай с больным палестинцем Абдаллой Райа Абдаллой, которого я оперировал в июне 1972 г. по поводу инородного тела в бедре. Этот случай настолько интересен, что о нем следует рассказать подробно.

Абдалла получил ножевое ранение бедра. Нож, войдя в мягкие ткани внутренней поверхности бедра на уровне нижней и средней трети его, с силой ударился о бедренную кость, конец ножа сломался, и небольшой кусок лезвия глубоко засел в мягких тканях бедра.

Оперировать больного пришлось спустя несколько недель после случившегося, когда рана уже зажила и раневой канал, по которому во время операции можно было бы ориентироваться и определить местонахождение инородного тела, был закрыт. Удалять инородное тело, глубоко сидящее в области внутренней поверхности бедра, где массив мышц значителен, а в специальном анатомическом канале расположены питающие всю конечность жизненно важные кровеносные сосуды и нервные стволы, очень трудно и опасно. Даже при наличии особых меток и двух рентгеновских аппаратов изъять инородное тело из бедра не всегда удается быстро и без осложнений.

Операция началась обычно, при общем обезболивании больного, и не предвещала никаких осложнений. Пользуясь рентгеновскими снимками, сделанными тут же на операционном столе, я отыскал сломавшийся конец ножа, располагавшийся перпендикулярно, в непосредственной близости от стенки бедренной артерии, и начал извлекать его. Очень осторожно и щадяще я захватил лезвие зажимом и потянул на себя. И тут произошла катастрофа.

Острый край лезвия ножа из легированной стали при его извлечении ранил сосуд — бедренную артерию. Открылось сильнейшее артериальное кровотечение, грозившее гибелью больного в течение буквально нескольких десятков секунд. Быстро остановив кровотечение пальцевым прижатием сосуда, я приказал немедленно наложить жгут на верхнюю треть бедра и для страховки поставил одного врача у больного на случай необходимости прижатия кулаком через брюшную стенку брюшной аорты. Определив место повреждения сосуда и наложив сосудистые зажимы, я принялся сшивать разрезанную почти на полдиаметра бедренную артерию. Когда эта часть операции была закопчена, я снял сосудистые зажимы, а помощники — жгут. Появилась пульсация сосуда, но… лишь до места его повреждения. Ниже сосудистого шва она отсутствовала, пульс на подколенной артерии и на тыльной артерии стопы отсутствовал. Стопа и часть голени стали белого цвета. Это означало, что случилось новое грозное осложнение — тромбоз периферической части магистрального кровеносного сосуда ниже его повреждения и наложения сосудистого шва, что грозило больному потерей конечностей.

Пришлось начинать большую и сложную операцию по извлечению тромба. Вновь наложен жгут и приготовлены сосудистые зажимы. Разрез на бедре продлен в дистальном направлении, а бедренная и подколенная артерии обнажены на протяжении примерно 15А-20 см. Путем осторожного ощупывания обнаженного сосуда было определено, что ниже повреждения бедренной артерии сформировался тромб, полностью закупоривший часть бедренной и подколенную артерии. Выше тромба был наложен сосудистый зажим и произведен продольный разрез бедренной артерии, через который был извлечен тромб путем осторожного выдавливания его от периферии к центру. Тщательно промыв теплым физиологическим раствором дистальную часть сосуда, а затем заполнив ее этим раствором с добавлением антикоагулянтов (веществ, уменьшающих свертываемость крови и тромбообразование), я наложил второй сосудистый шов. Сосудистые зажимы были сняты. Мозг сверлила мысль: восстановлена проходимость сосуда или нет? Была дана команда осторожно снять жгут. К моему громадному облегчению и удовлетворению, после снятия жгута пульсация появилась на всем протяжении сосуда и на тыльной артерии стопы. Стопа стала розовой и теплой на ощупь, что говорило о нормальном кровоснабжении в ней. Рану на бедре и подколенной ямке зашили, конечность обложили грелками. Больного увезли в палату, а я никак не мог прийти в себя. Подобные случаи для хирурга бесследно не проходят.

Выписался Абдалла в хорошем состоянии здоровья и потом долгое время поддерживал со мной добрые отношения.

Если кратко, в сугубо схематичной форме, изложить методы лечения отдельных повреждений и заболеваний опорно-двигательного аппарата, принятые у специалистов кувейтского ортопедического госпиталя, то картина будет такова.

Наиболее сложная проблема — сколиоз (искривление позвоночника). Больных, страдающих этим недугом, в показанных случаях оперировали без предварительной специальной подготовки вытяжением. С успехом применяли при этом металлический прут-распорку Хавингтона. При врожденном вывихе бедра у детей применяли одномоментное вправление головки бедренной кости под наркозом с последующей фиксацией гипсовой повязкой, а при неуспехе прибегали к раннему открытому (с помощью операции) вправлению вывихнутой головки бедренной кости. Если была нужна деротационная остеотомия бедренной кости, то ее осуществляли после операции вправления вывиха.

Врожденную косолапость начинали лечить исправлением деформации стоп с помощью липкого пластыря, затем переходили на гипсовые повязки. При неуспехе делали операцию рассечения мягких тканей стопы без удлинения соответствующих сухожилий. Фиксировали стопу после операции гипсовой повязкой в течение полутора-двух месяцев — срок явно недостаточный для трансформации костей стопы. Результаты лечения, как правило, были плохими. Наблюдалось, как и следовало ожидать, много рецидивов деформаций.

При лечении последствий полиомиелита, на мой взгляд, слишком увлекались операциями пересадок сухожилий, в том числе ранними (до окончания резидуального периода — периода восстановления функции мышц), иногда без строгого учета биомеханических особенностей. Об этом свидетельствовали новые виды деформаций, возникающие после этих операций.

Трехсуставные операции на стопе начинали делать рано — с 11–12-летнего возраста.

Подход к лечению больных, страдающих туберкулезом костей и суставов, такой же, как и у советских ортопедов, — комплексный активный санаторно-ортопедический. Всех больных оперировали. В основном были запущенные заболевания с большими гнойными абсцессами и натечниками, вызванные тем, что больные слишком поздно обращались за помощью к врачу; «свежие» случаи были редким явлением.

При злокачественных опухолях костей широко использовалась в качестве диагностического метода операция биопсии. При уточнении диагноза в течение трех-четырех, а иногда и шести месяцев больного подвергали глубокой рентгенотерапии и, если после этого при детальном обследовании не обнаруживали метастазов в легких и других внутренних органах, проводили радикальную операцию удаления опухоли. Если же выявлялись метастазы, больного не оперировали, а продолжали лечить с помощью глубокой рентгенотерапии в специальном госпитале (госпиталь дип-терапии — глубокой лучевой терапии), расположенном на территории Ас-Сабах-госпиталя.

Больных с ложными суставами длинных трубчатых костей лечили с помощью фиксации фрагментов костей различными металлическими фиксаторами и обязательным применением костной аутопластики. При этом массивных костных аутотрансплантатов не применяли, а пользовались костной стружкой. Костную стружку для пересадки в область ложного сустава чаще всего брали из крыла подвздошной кости. Применять массивные костные трансплантаты воздерживались. Причина — долгий срок их перестройки и недостаточная стимуляция процессов костеобразования.

Больных с диафизарными переломами длинных трубчатых костей, как правило, оперировали и широко использовали остеосинтез — соединение костей с помощью различных металлических конструкций. При переломе бедра применяли металлический гвоздь Кюнчера, при переломе предплечья и голени — различные пластинки с винтами, дающие очень хороший лечебный эффект. После образования костной мозоли металл, как правило, удаляли. Гипсовая повязка и шина Томаса при лечении переломов применялись как у взрослых, так и особенно у детей. В последнем случае она зарекомендовала себя особенно хорошо. Методикой кожного вытяжения на шине Томаса владели превосходно. Клеол или другие кожные клеи не использовались. На кожные покровы при этом накладывали перфорированную пористую резину в виде боковых полос с тягами на них. Полосы пористой резины прибинтовывали к кожным покровам бинтом. Скелетное вытяжение при переломах производили, но очень редко.

При внутрисуставных переломах с успехом применяли как консервативные (в основном гипсовая повязка) методы, так и оперативные (сопоставление фрагментов и фиксация их винтами, спицами Киршпера и пр.).

Больных с переломами шейки бедренной кости и чрезвертальными переломами во всех случаях, кроме прямых противопоказаний, подвергали оперативному лечению и фиксировали костные фрагменты трехлопастным гвоздем, соединенным с накладной пластинкой, фиксируемой к бедренной кости винтами. При субкапитальных переломах шейки удаляли головку бедренной кости и применяли металлический протез головки Анстин — Мура.

Опыта применения консервированной низкими температурами костной ткани врачи кувейтского ортопедического госпиталя не имели.

Таким в общих чертах был подход к лечению больных с заболеваниями и повреждениями опорно-двигательного аппарата в Кувейте. В принципе он мало чем отличался от методов, принятых у нас.

Если говорить об особенностях краевой патологии применительно к нашей специальности, то следует отметить следующие заболевания, свойственные жителям Кувейта.

Эхинококк костей встречался нередко. Наблюдался он одинаково часто как у кочевников, так и у оседлых жителей вследствие постоянного общения с животными, в частности с собаками. Случаи, как правило, были сильно запущенные, что говорило о недостаточной санитарнопросветительной работе в стране и о низкой культуре населения.

У сельскохозяйственных рабочих Кувейта, Бахрейна, Египта и других арабских стран, занимающихся земледелием на поливных землях, встречались паразитарные заболевания, вызванные Medina worm. Личинка этого глиста, находящаяся в воде, пробуравливает кожу стоящего в воде человека, занятого на очистительных работах арыка, в области голеностопного сустава, проникает под кожу и по межмышечным путям поднимается вверх. Червь в половозрелом состоянии достигает 50–60 см в длину. Живет он в мышцах вблизи костей и суставов.

Больные обращаются к врачу с жалобами на боли в мышцах и суставах. Это происходит в то время, когда паразит погибает и подвергается кальцификации — импрегнации (насыщению) солями кальция. На рентгеновских снимках в мышцах вблизи костей в подобных случаях хорошо виден обызвествленный спиралеобразный паразит. Аналогичное заболевание встречается не только у коренных жителей, но и у лиц, приехавших в Кувейт в поисках работы из Индии и стран Африки. Я собрал коллекцию очень любопытных рентгеновских снимков этого заболевания.

Есть еще одно характерное для Кувейта заболевание — флоуроз. Это системное заболевание скелета, которое вызывается нарушением солевого баланса в организме. При недостатке пресной воды и употреблении подземной воды, насыщенной солями (так называемая полусладкая, артезианская вода), происходят чрезмерное накопление солей в организме и импрегнация ими всех костей человеческого тела. При этом особенно страдают кости таза, позвоночник, ребра, кости верхних и нижних конечностей. Кости на рентгеновских снимках выглядят как бы свинцовыми, трудно пробиваемыми рентгеновскими лучами. Клинически это выражается болями в костях.

Говоря об особенностях заболеваний опорно-двигательного аппарата, необходимо выделить автомобильные травмы. Дело в том, что общественный вид транспорта, кроме автобусного, в Кувейте не развит, зато частных автомобилей много. По данным газеты «Ас-Сияса» от 5 августа 1972 г., в стране насчитывалось около 176 тыс. автомобилей, из них частных легковых, включая такси, свыше 130 тыс. Это значит, что один автомобиль приходился немногим более чем на четырех человек (число жителей Кувейта, как уже упоминалось, составляло 815 400). Если учесть, что население, фигурально выражаясь, перевело с верблюдов на великолепные современные скоростные машины американского, японского, западногерманского и французского производства без достаточного знания правил уличного движения и умения управлять ими, то станет понятной чрезмерная частота автомобильных катастроф со смертельными исходами и тяжелыми сочетанными травмами. Даже при лечении в квалифицированных профильных госпиталях такие случаи заканчивались тяжелой инвалидностью (посттравматические психозы, травматические ампутации конечностей, последствия тяжелых ранений груди и живота и пр.).

Насыщенность страны, и особенно ее столицы, автомобильным транспортом привела к росту автомобильных катастроф: в конце 1972 г., по данным кувейтской прессы, число только крупных аварий достигало примерно 250 в неделю; в результате еженедельно пять-шесть человек умирали в госпиталях (случаи, заканчивавшиеся смертью на месте, в это число не входят).

В ортопедо-травматологическом отделении кувейтского ортопедического госпиталя, как и в его клинике, у меня лечилось много интересных больных. О некоторых из них я хочу рассказать.

В апреле 1971 г. я оперировал шейха из Омана Абдаллу Сулеймана аль-Хурейси по поводу перелома шейки левого бедра. Будучи членом правящей семьи в Омане, он вместе со своим сыном по каким-то причинам эмигрировал из страны и жил в Кувейте. Это был 70-летний импозантный мужчина, высокий, худощавый, белый как лунь, с красивой бородой. Сыну было 32 года, и внешне он очень походил на отца. Чувствовалось, что молодой аль-Хурейси старался во всем подражать отцу — и манерой поведения, и даже манерой стричь бороду. Оба они хорошо говорили на английском и французском языках. Много интересного я услышал от них о природе и обычаях народа Омана и Маската. Операция у отца прошла успешно.

После выписки из госпиталя он уехал во Францию лечить заболевание простаты и мочевого пузыря. Позже от сотрудников ортопедического госпиталя я узнал, что у него обнаружили иноперабельный рак мочевого пузыря.

В 1971 и 1972 гг. в стационаре госпиталя у меня лечились еще двое из Омана: 37-летняя Зувейна Мухаммед Насер по поводу сложного повреждения руки и 8-летняя Мариам Салех Сулейман по поводу гнойного воспаления голеностопного сустава. Этих больных я вспоминаю в связи с тем, что муж первой Сухель Саид Насер и родной дядя по отцовской линии второй больной Мухаммед Абдалла Салах Сулейман, оба относительно молодые люди, много интересного рассказали мне о своей стране.

В июне — июле 1971 г. я лечил военного летчика майора военно-воздушных сил Пакистана Мухаммеда Абд аль-Халиля. Ему было 35 лет. Он закончил военный колледж, стажировался в Англии и США. Сам он из Карачи, но служил, как и многие другие его соотечественники, в вооруженных силах Кувейта по договору между двумя правительствами. Он обучал молодых военных специалистов Кувейта летному делу.

Во время одного из тренировочных полетов на боевом самолете с выпускником-курсантом в воздухе случилась авария. Самолет разбился, но оба пилота спаслись, катапультировав и спустившись на парашютах. Это была вторая за год авария военного самолета в Кувейте. Первый случай закончился смертью военного летчика, кувейтского офицера, родственника братьев кувейтцев — врачей из семьи Абд ар-Раззаков. К этому больному меня срочно вызвали в Ас-Сабах-госпиталь для консультации, но было уже поздно. Буквально у меня на руках больной скончался от множества тяжелых, несовместимых с жизнью переломов костей и тромбоза сосудов головного мозга.

Майор Мухаммед Абд аль-Халиль, отдавая курсанту приказ покинуть терпящий аварию самолет и катапультировать, напомнил ему по внутренней рации о необходимости соблюдения важного правила при этом: держать спину абсолютно ровной. Курсант катапультировал и, как потом выяснилось, приземлился без единого повреждения. Сам майор сделал попытку спасти дорогостоящую английскую боевую машину. Потеряв на этом несколько драгоценных для спасения жизни секунд, он в спешке катапультировал. При этом он чуть согнул спину, и когда взрывным патроном вместе с креслом он был выброшен из самолета, то почувствовал резкую боль в спине — произошел компрессионный перелом одиннадцатого грудного позвонка.

Больного доставили в ортопедический госпиталь для лечения. Вначале его хотели переправить на Бахрейн в хорошо оснащенный специальный военный госпиталь для летчиков размещенной здесь английской военно-воздушной базы. Инициатива эта исходила от английских военных специалистов, работавших в Кувейте. Однако, узнав, что его будет лечить советский специалист, он наотрез отказался куда бы то ни было ехать.

В госпитале майора навещали курсанты кувейтского военного училища, коллеги по службе — военные летчики, а также англичане-инструкторы. 31 июля 1971 г. в связи с этим случаем кувейтский ортопедический госпиталь посетил министр обороны шейх Саад аль-Абдалла ас-Салем ас-Сабах. Узнав, что больной желает продолжить свое лечение в Кувейте, он санкционировал это и отдал необходимые распоряжения.

При выписке состояние здоровья Мухаммеда Абд аль-Халиля было хорошее. В январе 1972 г. о,н уехал к себе в Пакистан. После прохождения медицинской комиссии военных врачей в Лондоне он продолжал летать. В ноябре 1972 г. я получил от него теплые приветствия и поздравления с мусульманским праздником «ид».

В январе — марте 1972 г. я лечил 19-летнего шейха из правящей в Кувейте династии — Сабаха Халеда ас-Сабаха. Отец его умер, и воспитанием юноши занимался его дядя — кронпринц и премьер-министр Кувейта шейх Джабер аль-Ахмед аль-Джабер ас-Сабах. Во время возвращения из школы юноша попал в автомобильную катастрофу и получил ранения лица разбитым стеклом и переломо-вывих в правом тазобедренном суставе. Пластическая операция на лице и консервативное вправление под наркозом переломо-вывиха в тазобедренном суставе прошли успешно. После этого больной долгое время лечился в госпитале с помощью кожного вытяжения правой нижней конечности, а в последующем — и физиотерапевтических процедур. Этот скромный и воспитанный молодой человек, хорошо говоривший на английском языке, был крайне дисциплинированным больным, все врачебные назначения выполнял аккуратно и был выписан из госпиталя практически здоровым человеком: костыли ему были не нужны.

Примерно в тот же промежуток времени я лечил и начальника полиции района Эль-Кувейт-сити Абдаллу Джараллу Али аль-Фариса. Этот 54-летний мужчина страдал от постоянных поясничных болей, вызванных дегенерацией межпозвонковых дисков. Он лечился уже несколько лет, между прочим и в Лондоне, испытав весь арсенал консервативных методик, но безуспешно. Оперироваться больной не хотел. И только местные инъекции лечебных коктейлей — обезболивающих веществ в сочетании с антибиотиками и гормональными препаратами (гидрокортизон) — принесли хороший стабильный лечебный эффект. Контакт с этим больным у меня не нарушался вплоть до моего отъезда на родину.

С особенной теплотой я вспоминаю чету наших болгарских друзей Пенчовски. Работая торговым советником болгарского посольства в Кувейте, Слави Пенчовски с женой Еленой в сентябре 1972 г. попали в ужасную автомобильную катастрофу. На полном ходу они врезались в тяжелый дорожный грейдер, внезапно поехавший из крайнего правого ряда в левый поворот. Чудом уцелев и не разбившись насмерть, они получили тяжелые повреждения. Муж — многооскольчатый перелом левого плеча, перелом ключицы и ребер грудной клетки. Жена пострадала больше: у нее оказались раздробленный открытый перелом левого локтевого сустава с обширным ранением стеклом мягких тканей плеча и предплечья и повреждением сосудов и нервов, многооскольчатые переломы правого локтевого сустава и правого бедра. Ее пришлось оперировать, а затем долгое время выхаживать. Левая ее рука была сохранена. Супруги выписались из госпиталя в хорошем состоянии здоровья.

Имя Пенчовски ассоциируется в моей памяти с одним интересным клубом в Кувейте — «Газель-клаб», где тот же Слави Пенчовски накануне моего отъезда на родину дал прощальный обед. Упомянул я «Газель-клаб» потому, что, на мой взгляд, чрезвычайно любопытна история этого клуба и его создателя.

Построил его миллионер Бадер аль-Мулла лет десять назад для увеселительных целей. Отец его Абдалла аль-Мулла был очень состоятельным человеком и одно время, еще до независимости Кувейта, был секретарем эмира по иностранным делам.

Клуб представлял собой комплекс современных, с размахом выполненных в стиле модерн зданий на берегу Персидского залива. Он предназначался для отдыха не только хозяина, строившего этот клуб, но и многочисленных гостей и друзей, плотной толпой постоянно окружавших его. Здесь размещались просмотровый кинозал, великолепный современный кегельбан с электроавтоматами, устанавливающими кегли и возвращающими пущенные шары, конюшни с арабскими скакунами для верховой езды, плавательный бассейн для любителей одновременно купаться и обедать или пить прохладительные напитки на открытом воздухе, эстакада, уходящая в море со стартовой площадкой для спортсменов-воднолыжников, моторные лодки, яхты, биллиардная, игорные залы, ресторан. Последний — точная копия одного из старых парижских ресторанов, понравившихся хозяину «Газель-клаба». Приехав из Парижа в Кувейт, он занялся переустройством уже готового ресторана в строившемся главном корпусе. С этой целью он выписал хорошего архитектора, послал его в Париж и тот, сделав эскизы интерьера старинного ресторана, создал точную копию его в «Газель-клабе». Для гостей он построил мотель с домиками для жилья, гаражами, стоянками для машин и всеми необходимыми службами.

Пока достраивался «Газель-клаб», его хозяин усиленно отдыхал за границей, а в промежутках между насыщенным событиями отдыхом он занимался частным предпринимательством.

В лучших гостиницах Европы, а также Бейрута его круглогодично ждали многокомнатные номера, деньги за которые всегда переводились за год вперед. Будучи молодым, хорошо образованным и очень интересным собой, он неизменно пользовался успехом у женщин, а молва о его сказочном богатстве возбуждала к нему и без того повышенный интерес, особенно слабого пола.

Бадер аль-Мулла получил коммерческое образование в Англии. Он владел несколькими иностранными языками и посетил многие страны мира. В бизнесе Бадер аль-Мулла был очень активным, энергичным и знающим человеком. Часто бывая за границей, он завязал деловые отношения с автомобильными магнатами и вскоре открыл свое частное дело, вложив в него огромный капитал. В Эль-Кувейте, в районе Сальмия, он создал фирму «Бадер аль-Мулла и Братья» по продаже автомобилей «Плимут» и «Додж», выпускаемых американской автомобильной фирмой «Крейслер». Фирма Бадера начала приносить огромные доходы. Несмотря на это, он, будучи весьма активным предпринимателем, вкладывал деньги во всё новые и новые предприятия.

Однако не забывал он и себя, помнил об отдыхе, шикарных приемах, о частых поездках с многочисленными друзьями и челядью в Европу, о личных самолетах и пр. Свой личный «Газель-клаб» Бадер все время держал в состоянии готовности к приему гостей. Он постоянно совершенствовал его, реконструировал, насажал много зелени, цветников, клумб. На территории клуба в специальном вольере постоянно жили три прекрасные газели (отсюда и название клуба), отловленные по приказу хозяина в пустынных районах Кувейта. На одну из клумб вместо статуи хозяин приказал поместить огромный, покрытый серебрянкой якорь — символ надежного пристанища, прочной и долгой стоянки.

Но эта символика не оправдала себя. Слишком кратковременной была жизнь Бадера аль-Муллы. Он умер в 1970 г. от злокачественного новообразования в возрасте 32 лет, оставив своим братьям огромное частное дело и большие долги — 800 тыс. динаров. Сумма огромная. Его трое братьев тут же выплатили долги, а «Газель-клаб» после смерти его хозяина родственники сдали в аренду для широкого пользования. Членом этого клуба мог стать каждый желающий, уплативший 30 динаров вступительных и 60 динаров членских взносов в год. В клубе была введена купонная система — свободный вид оплаты всех услуг, которыми пользуется каждый его член (водные лыжи, верховая езда, игры, ресторан и пр.). Член клуба имел право пригласить в клуб своих друзей, чтобы провести с ними воскресный день, но за вход гостей он платил отдельно.

Жизнь клуба стала размеренной, спокойной, располагающей к отдыху. Вас окружали чрезвычайно предупредительные, любезные люди, тишина. И только портрет молодого, красивого, с тонкими чертами лица араба в национальной одежде, висящий над входом на территорию клуба, — портрет его бывшего хозяина, на который, впрочем, сейчас мало кто обращает внимание, — напоминал о шумных, но быстротечных днях, прожитых создателем и хозяином «Газель-клаба».