Три комедии

Сударыня, итак, мне хода нет отсюда?

Как ты догадлив, граф! — Запри-ка дверь покуда.

Ну, Беатриса! Жду!

Открыть вам нету сил:

Заржавленный засов мне палец прищемил!

Я требую!

Запри, что б там ни говорилось!

Готово!

Надо мной смеется ваша милость,

Из комнаты своей создавши мне тюрьму?

Тебя я испытать должна...

Но почему?

Необходимо мне с тобою объясниться!

Ах, только и всего? Готов я подчиниться.

Отсюда не уйдешь, не вняв моим словам!

Потише, ни к чему весь этот шум и гам.

Разбудите отца — сон старческий так чуток...

Старик придет сюда — вам будет не до шуток!

Я превратился в слух.

Чтоб к этому прийти,

Ты должен посидеть, как видно, взаперти?

Хорош сердечный друг, бегущий разговора!

Сударыня, молчу, не то начнется ссора.

Я ссоры не ищу — ты сам заводишь речь

О ссоре и ее торопишься разжечь.

С тех пор, что ты сумел в тенета обольщений

Завлечь мою любовь, лишить ее сомнений,

Мне верность посулив до гробовой доски,

Уж две весны свои раскрыли лепестки,

И долгих две зимы их погребли под снегом...

Всё это время я, могу поклясться небом,

Под властью чар твоих, не смела допустить

И мысли, что со мной ты мог душой кривить.

Когда б мне уделял и меньшее вниманье,

Во мне нашел бы ты всё то же обожанье...

В счастливейшие дни, когда мадридский двор

В Толедо ты забыл, у ног моих, сеньор,

Ты был не одинок: все женихи Толедо,

Влюбленные в меня, за мной ходили следом,

Но к сердцу, что тебе я отдала, пути

Ни одному из них не удалось найти.

Пусть слишком я тебе поверила поспешно,

А всё ж моя любовь тогда была безгрешна,

Вам не было дано — улыбки, вздохи, лесть —

Позволить мне забыть стыд девичий и честь...

Но становился ты чем дальше, тем печальней,

И я тебе дала ключ от опочивальни.

Напрасно мне твердил рассудок и твердит,

Как нужно избегать обманов и обид,

Не слушая его, я остаюсь во власти

Того, кто свел меня с превратностями страсти...

Быть может, твой огонь уже почти угас

Из-за того, что мой усилился в сто раз?

Уж сердце мне грызет страх твоего презренья,

Раскаянье меня гнетет и сожаленье...

Однако, милый граф, ужели ты б не смог

В блаженство обратить весь сонм моих тревог?

Хоть обеднел мой род, он твоего не ниже,

Ни древностью своей, ни славой не обижен.

Ты обещал мне брак, но тщетно жду его...

Хозяин или нет ты слова своего?

Иль изменить ему изыщешь ты причины,

Тем самым изменив достоинству мужчины?

Коль в жертву всю себя я принесла любя,

Подобной жертвы жду я также от тебя...

Но что я говорю? Не жертвоприношений

Ждать вправе от тебя; любое из свершений

Мне радости не даст, коль для тебя оно

Не искренностью чувств ко мне вдохновлено,

Когда тебе, мой друг, покажутся обузой

Законная любовь и Гименея узы.

Брак для обоих честь, и если с этих пор...

Я чувствую, к чему ведете разговор,

Сударыня, и смысл понятен мне сугубо.

Зачем вам утруждать и голову и губы?

Немногословен я и коротко скажу,

Что, как и в первый день, в вас счастье нахожу,

Что вами я пленен, что вы — моя богиня,

Но знайте, разлюбить способен вас отныне,

Коль должен в жертву вам свободу принести,

Супругой вас назвать и верность вам блюсти.

К подруге я влекусь, супругу ненавижу. —

Речь эту продолжать причины я не вижу.

Так больше ничего ты не нашел сказать

Тебе отдавшей всё, что только мог ты взять?

Отступник, до поры скрывавший преступленье,

К неопытной любви забывший уваженье!

Да что я говорю! Способный изменить —

Презреньем за любовь способен отплатить!

«К подруге я влекусь, супругу ненавижу!»

Бесчестного лжеца перед собой я вижу...

Иль ты уже забыл, о ненавистник жен,

Блаженство дней твоих, очей прелестный сон,

Властительницу дум, богиню и царицу,

С которой на земле никто не мог сравниться?

Был вкрадчив голос твой так, что звучал едва,

Когда произносил влекущие слова

Столь часто, что душа им не могла не верить...

Как простоте моей умел ты лицемерить!

Ты предавал меня, и подвиг этот был

Тщеславью твоему, о двоедушный, мил...

Но не позволю я торжествовать злодею!

За попранную честь воздать ему сумею,

Как сердце мне велит, — или себя убью!

К чему влачить в слезах жизнь жалкую свою?

Боязнь суда людей и гласности не властна

Над той, что влюблена иль чересчур несчастна...

Преследовать тебя я буду ночь и день!

Я превращусь в твою карающую тень,

И, мертвая, следить я буду неотступно

За палачом своим, душой его преступной.

Пусть явишь ты собой пугающий пример

Наказанного зла, о лжец и лицемер!

Зачем мне дольше жить? Достань из ножен шпагу,

Добей меня скорей — яви свою отвагу!

Сударыня!

Злодей!

К чему запал такой?

К тому, что я умру!

Полегче, боже мой!

Ведь так оно и есть — отец разбужен вами...

Он кашляет вовсю, прислушайтесь хоть сами!

Стучат!

И как еще!

А ну, откройте дверь!

Ах, спрячься поскорей! Что делать нам теперь?

Я — прятаться? Ну нет, мне непривычно это!

Подумай обо мне — ведь честь моя задета!

Что ж, выскочить в окно?

Решетка на окне!

Откройте!

Да замок не поддается мне!

Смотрите, рассержусь!

Душа уходит в пятки...

Хоть покажите мне, где тут играют в прятки!

Встань меж оконных рам, а створки притвори,

Да крепче их держи рукою изнутри!

Открыть?

Теперь открой!

Да что это, насмешка?

Смотрите у меня!

Зачем такая спешка,

Когда шалит замок?

Что ж, спешка налицо!

Хоть слесаря позвать, чтоб заменил кольцо

И винтик...

Слесарям платить недоставало! —

А вас, неверных слуг, всех перевешать мало!

Что вижу? Дочь моя одета и не спит?

Одета ваша дочь затем, что к вам спешит,

Узнав, что вы больны!

Да, чертова простуда

Уснуть мне не дала как следует покуда,

Но не она сюда мои шаги ведет:

Родитель от детей всегда обиды ждет...

Увы, он знает всё...

...И мягкостью чрезмерной

Их может погубить...

Хоть дело и прескверно,

Но поправимо...

Да, я за него возьмусь,

Не то под старость лет греха не оберусь!

Сто раз он клялся мне...

И верить ты готова

Мальчишке, чье ни в грош я не поставлю слово,

Безумцу и глупцу?

Отец, у ваших ног

Я за него прошу...

Нет, с ним я буду строг!

Когда разгневан я, то и родства не помню,

И не щажу плутов: свой иль чужой он, что мне!

Ваш злополучный брат, несчастный вертопрах...

Я прихожу в себя!

...Продулся в пух и прах.

Там, в Саламанке, он — картежник не последний.

Вот что он пишет мне: начало — как в обедне!

«Мир господен да пребудет с вами...» и т. д.

Но святостью такой меня не проведешь:

Отцу ль не отличить, где истина, где ложь?

Как набожно звучит!

Нет, но каков святоша!

Твой брат и лицемер и негодяй хороший!

Любой гренадский мавр понабожней его...

Бесчестье он герба и рода своего!

Уж так благочестив, что — помереть на месте —

Бесстыжею рукой и лба не перекрестит!

Ну, я ему задам! Гляди, сейчас войдет

Сюда его слуга — весьма занятный скот.

Криспен!

Adsum!

Ну что б сказать по-христиански!

Non possum!

Погоди, припомнишь ты испанский,

Как за тебя возьмусь! Латинских три словца

Бездельник затвердил и шпарит без конца!

Что мой негодник-сын?

Mal facit![24]

Вот заладил!

Смотри, как бы тебя я палкой не огладил!

Спокойней, сударь мой, я прикушу язык...

Как твой хозяин?

Жить по-своему привык.

Их восемь — вместе с ним — обжор и горлопанов,

Все коротают дни под брань и звон стаканов,

Под крышею одной. Ложатся дружно спать:

По-четверо в одну разбитую кровать.

В их комнате зимой волков морозить можно;

Убранство в ней — щиты, рапиры, шпаги, ножны,

Гардины паутин да мусор по углам.

Все восемь школяров, верней бандитов, там,

Презрев ученья свет, устраивают битвы...

Науки им милы не больше, чем молитвы.

Частенько по ночам они — ищи свищи! —

С прохожих забулдыг камзолы и плащи

Снимают иль с врагом на шпагах сводят счеты...

То не хотят вставать, то спать им нет охоты.

Служанка есть у них — как смертный грех страшна;

Лет тридцать без зубов обходится она.

Как им подаст на стол — иль на сундук, вернее, —

Всяк друг у друга рвет кусище пожирнее,

Торопится скорей живот себе набить!

Как ни горазды жрать, предпочитают пить,

Когда им есть на что, но редко так бывает!

А что до книг, то их никто не раскрывает —

Иль только для того, чтоб положить еду,

Поставить котелок или сковороду.

Вот всё про сына вам и про его ораву.

Дружков, я вижу, брат нашел себе на славу!

Он мило рассказал, хоть и болван. Ну что ж,

Выходит, мой сынок и вовсе нехорош?

Я только говорил, что сын ваш не игумен,

А так он всем хорош, уживчив, остроумен,

К тому ж красноречив, что твой старик Катон;[25]

Речами из камней исторгнет слезы он...

Услужлив, тароват, разодолжит любого,

Не заставляет ждать, охотно держит слово,

Воспитан, хоть и храбр, и множество друзей

Себе завоевал учтивостью своей.

Он — славный Александр в своем победном стане!

Но жаль, что у него нет и гроша в кармане...

Весь капитал его — хороший аппетит!

Таков же был и я... Как времечко летит!

Ведь надо, чтоб любой юнец перебесился...

Вот деньги для него; скажи, чтоб относился

К ним бережнее впредь, чем делал до сих пор.

Ты в сапогах, мужлан? Кавалерист без шпор!

Что, прибыл к нам верхом?

Почтовою каретой.

Я пользуюсь и сам подчас новинкой этой.

Чего ты ждешь? Ступай!

Сеньор, я жду письма.

Зачем ему оно, раз деньги шлю?

Весьма

Умно решили вы, храни за то вас боже!

Пусть были б все отцы хоть чуть на вас похожи

Прощайте!

Я сердит и не смогу уснуть,

Но стоит лечь без сна — и кашель давит грудь...

А вам пора... Фу, черт, вот память! Беатриса,

Криспена вороти, да поживее, крыса!

Я сыну должен был вещь важную сказать,

А сам, про всё забыв, готов улечься спать!

Ну нет, теперь догнать его смогу едва ли!

Как денежки схватил, так только и видали

Его и кошелек — с обоими простись!

Лентяйка! Он едва успел спуститься вниз.

Кричи в окно — он там! Да ты оглохла, что ли?

Да, так он вас и ждет! Ищите ветра в поле!

Плут, верно, за углом...

Зачем он нужен вам?

Зачем он нужен мне, про то я знаю сам,

И сам его найду!

Ужасно сердце бьется...

Вдруг графа он найдет!

Увы, и мне сдается!

Сейчас вас научу, как надо звать слугу!

Но почему окно открыть я не могу?

Тут, верно, гвоздь забит!

О небо всеблагое!

Нет, поддалось, пошло... Но что это такое?

Что вижу пред собой?

Мужчину, а не сон.

Мужчина этот храбр, к тому ж вооружен!

О, кто бы ни был ты, в тебе я зрю злодея!

Ты всем изобличен — повадкою своею,

Тем, что в полночный час проник в ее покой...

Кто дверь тебе открыл?

Я на вопрос такой

Сумел бы дать тебе ответ вполне пристойный,

Да нахожу дуэль с тобою недостойной.

Кто безоружен, сед, притом защитник дев,

Способен вызвать в нас презренье, а не гнев!

А ну, посторонись, дай только взять мне шпагу,

И я убью тебя иль сам в могилу лягу!

Спеши, клинок мой ждет, чтоб грудь тебе пронзить.

Отец мой!

Дочь моя!

Молю повременить!

С обидчиком моим, я вижу, вы едины...

О горе, твой позор пал на мои седины!

Отец, вас гнев влечет куда, зачем — бог весть!

Плохой советчик злость, когда задета честь...

Люблю, любима я... моим он будет мужем,

Ужели от отца погибель мы заслужим?

А вот о слове «муж» пора забыть давно...

Тому, что вам сулил, не сбыться всё равно!

Отречься хочешь ты от своего обета?

Но нет, пока я жив, не совершится это!

Как бы я ни был слаб пред силою твоей,

Неукротимый дух не подчинится ей.

Иль с дочерью моей в законный брак ты вступишь,

Иль, честь ее отняв, ты и мою загубишь,

И кровь мою прольешь, чтоб дело завершить!

Жениться должен я или тебя убить?

Где смысл в твоих словах? Как взять себе супругу,

Коль ни она, ни я не подошли друг другу?

Как биться мне с тобой, когда лишь брань и крик —

Последнее твое оружие, старик?

Жена мне не нужна. Когда решу иначе,

То выберу себе невесту побогаче,

Чем та, что ты решил силком на мне женить.

Ты требовать хотел, но не умел просить.

Отзывчив к просьбе я и нетерпим к приказу —

За грубость отплачу заносчивостью сразу.

Нет, ваших недовольств мне непосилен груз;

Узнав отца и дочь, я прав, что не женюсь!

Поймете вы меня по здравом размышленье,

Но мне пора идти. Итак, мое почтенье!

Со шпагою в руке сперва ответишь мне!

Прыть эта не к лицу почтенной седине...

Найдется у меня защитник помоложе!

К защите надо мне готовиться, похоже!

Бездушный лицемер!

Не нужно грубых слов;

Деньгами вашу скорбь я исцелить готов,

Печальный ангел мой. А ты, старик гневливый,

Стать тестем не спеши — и проживешь счастливо.

Смерть от руки твоей, гнуснейший из воров,

Была бы легче мне, чем лицемерье слов.

Дочь оскорбив мою и род мой опозоря,

Ты, жизнь оставив мне, мое умножил горе,

Мучительно продлил безрадостные дни...

Скорей их оборви — кому нужны они?

Но нет! Покой найти в кончине я успею;

Ведь у меня есть сын — он отомстит злодею!

Дон Педро юн и смел, я призову его,

Пусть он сотрет пятно позора моего.

Но если отпрыск мой загубят злые силы,

Последую за ним в безмолвие могилы.

Ты ж, мир души моей нарушившая дочь,

Скорбь грешную свою неси отсюда прочь!

Как гнева моего, страшись презренья брата

И кары неба жди, пред коим виновата.

Карают небеса за низменную страсть

Влюбленных, что дают греху над сердцем власть.

На, Беатриса, ключ, подай фонарь и шпагу,

Что в комнате моей.

Скорее дам присягу,

Что он сошел с ума.

Спеши, минуты нет!

Тут близко, за углом, стоянка всех карет,

Что почту и людей отвозят в Саламанку.

Я сыну закажу местечко спозаранку.

Немедля сможет он на мой приехать зов —

Записку передам с одним из кучеров.

Навряд ли плут слуга сумел домой добраться;

Их дело — до утра по кабакам шататься!

Ну как, всё ясно вам?

О чем тут говорить!

В вопросах чести нас не надобно учить.

А что, школяр не трус?

Кичится он отвагой.

Тем лучше.

Мастерски юнец владеет шпагой.

Тем лучше.

Пусть умрет.

Считайте, что усоп.

Коль не сбежит от нас, ему готовьте гроб.

Теперь нам надлежит подумать о местечке,

Где подстеречь его, — не вышло бы осечки!

Проходит он всегда вот с этого конца...

Но тише, вижу свет... Чу, прямо на ловца

Не сам ли зверь бежит?

Ты говоришь, папаша

Дал только...

Сто монет.

Печальна участь наша...

А милая сестра?

Хоть бы один реал!

Сквалыга! Что отец, прочтя письмо, сказал?

Не слышал.

Как бы он не вздумал догадаться,

Что я в Толедо!

Вам придется днем скрываться,

А ночью выходить.

Я и живу так вот.

Ну что ж, по всем статьям вы — настоящий кот,

На крыше бы пора вам назначать свиданья!

Любителям острить и делать замечанья

Желаю сто плетей!

Я — сотню синяков

Всем тем, кто по ночам, как сыч, летать готов...

Когда б вы из того хоть пользу извлекали!

Дурацкой головой меня поймешь едва ли!

Пусть голова глупа, да ум в ней здрав вполне...

Куда же мы идем, хоть объясните мне?

Куда любовь ведет.

Скажу вам откровенно,

Она — плохой вожак.

Есть у меня Химена,

Опального она придворного сестра.

Кого-то оскорбив, он вызвал гнев двора...

Достанется и вам от взбалмошного братца!

Когда опальный он — чего ему бояться?

Ужели на сестре вам даст жениться он,

Коль вы не принц, не граф и даже не барон?

Пусть знать перевелась и выдохлось дворянство,

Но титулов полно — их носят спесь да чванство.

Любой, кому не лень, — пэр, герцог иль маркиз,

И полководцев тьма... откуда и взялись?

Читай мораль, болван, людей не задевая!

Ну что же, у меня способность есть такая,

Как, например, у вас — быть влюбчивым талант.

Беседуя о вас, родитель ваш, педант,

Пословицу на свет извлек о пилигриме,

Что от своих грехов искал спасенья в Риме:

«От перемены мест нет перемены в нем;

Где б конь ни побывал — воротится конем!»

Послушай-ка, Криспен, довольно издеваться!

Коль не даете спать, хоть дайте посмеяться...

Как ты нашел отца?

Противный, злой старик!

Уж слишком, негодяй, ты распустил язык!

Вот я тебя!

Сеньор, там люди, осторожно!

Они нас не съедят.

Да, съесть нас невозможно.

Нас десять удальцов, их — шестеро всего.

Ты за скольких меня считаешь одного?

За десять человек; но вы ведь со слугою,

Который слаб, и хил, и неспособен к бою, —

Так, значит, с десяти мы сбросим четверых,

И остается вас шесть против шестерых.

Ступай вперед!

Боюсь. Они такого роста,

Что живо доведут нас с вами до погоста,

А у меня пока и завещанья нет...

С дороги, сударь мой, во избежанье бед,

Да побыстрей!

Сеньор, вас, видно, очень много,

Что так грубите вы?

Нас шестеро!

Дорога

Останется за мной. Вам следует найти

Еще с десяток шпаг, чтоб я свернул с пути.

Когда найдете их, то и тогда ни пяди

Я вам не уступлю, на вашу наглость глядя!

Сейчас умрешь, хвастун! Не век тебе болтать!

Еще не нажил я привычки умирать!

Умерь свой пыл, Криспен, ты так и лезешь в драку!

Вперед, хозяин мой! Рази его, собаку!

Ну что за молодец!

Смелее, Саморин!

Готовьтесь на тот свет, мой юный паладин!

Готовлюсь, да не я! На, получай, мальчишка!

Проклятье, ранен я... Эй, Саморин, мне крышка!

Держитесь!

Сам держись, ибо противник мой,

Как Цезарь, нападал, но проиграл свой бой!

Черт, ногу подвернул! Зато рука осталась...

Прикончить школяра, как видно, мне досталось!

Ведь отступал, подлец!

Чтоб лучше взять разбег!

Трус!

Как, на одного — и столько человек?

Я с вами, сударь мой!

Спасибо за подмогу!

С таким, как вы, бойцом всех победим, ей-богу!

Догоним их, Криспен!

Сеньор, Криспен устал.

Ведь, защищая вас, он рук не покладал!

Лизетта, милый друг, ну выгляни наружу!

Что делается там?

Дерутся... или хуже.

Боюсь, что брат Луис, за честь мою борясь,

Дон Педро в западню загнал на этот раз.

Не приведи господь иметь такого братца,

Что, как отец родной, во все готов мешаться!

Но и дон Педро ваш не бог весть что за дар!

Пора о нем забыть, ведь он — простой школяр...

Да, милый мой — школяр, в том спору нет, Лизетта,

Но он умен, красив, а разве плохо это?

Когда б хотел меня, как я его, любить,

Всё, чем наш род богат, могла б с ним разделить.

Но кто там?

Это я. Промолвить страшно даже,

Но по пятам за мной, сеньора, мчится стража,

Как свора жадных псов. К несчастью, за углом

Был человек убит, и я замешан в том

С хозяином моим. Увы, ему в угоду

Ввязался в драку я, как говорится, с ходу,

Дон Педро защитив. Прав я иль виноват,

О том судите вы, а я так был бы рад

Залезть в любую щель, дыру, нору любую...

Быть может, ваша честь отыщет мне такую

Под крышею своей? Лишь был бы ход закрыт

От стражников, на ком обязанность лежит

Лишать подобных мне священнейшего права

На волю и на жизнь. Теснит меня облава,

Молчу, чтобы меня не выдал голос мой...

Что скажет госпожа?

Лизетта, дверь открой,

В чулан за кладовой спрячь поскорей Криспена!

От страха весь дрожу, скажу вам откровенно...

Не приведи господь сеньоре испытать,

Что значит в грозный час убежища искать!

Что с вами, братец мой? Откуда вы?

Сестрица,

Я должен быть один — прошу вас удалиться.

Приблизьтесь, сударь мой. В обиду вас не дам,

Доколе буду жив.

Я это знаю сам.

Вы жизнь мою спасли — своей не пожалею,

Чтоб тем же отплатить... Располагайте ею!

Сто жизней бы имел — клянусь вам, сей же час

Всю сотню бы готов пожертвовать за вас...

Не стоит громких слов простейшая услуга.

Войдите в мой покой, я вас прошу, как друга.

Здесь не настигнет вас — тому порукой честь —

Ни правосудья меч, ни родственников месть.

Итак, хотите вы...

Дать вам приют надежный.

Прошу меня простить, но повод неотложный

Повелевает мне — чему я сам не рад —

Нарушить ваш покой. Сеньор Луис, ваш брат,

Был только что убит у вашего порога.

А сам убийца где?

Ведет сюда дорога.

Он забежал в ваш дом, так нам сказал сосед.

Мы появились здесь, идя убийце вслед.

В то, что внушили вам, поверить невозможно!

Какой преступник сам войдет неосторожно

Убежища искать под злополучный кров,

Где за убийство всяк воздать ему готов?

Велел замкнуть я дверь, шум услыхав. К тому же

Я слугам запретил выглядывать наружу

И сам не выходил. Ручаюсь, что никто

В дом этот не проник, чтоб я не знал про то.

Что ж, сударь, вам видней. Простите, ваша милость!

Хотели вам помочь в беде, что приключилась.

Так действуйте скорей, немедля, сей же час...

Не смею, господа, задерживать я вас...

Меня ж оставьте вы с тоской моей безмерной.

Мы выполним свой долг.

Проклятье, дело скверно!

Всё так переплелось, что не могу решить,

Стерпеть ли брата смерть, коль должен отомстить,

И мстить ли за нее, коль честным словом связан?

Одной рукой убить, другой щадить обязан,

И, как бы ни решил, страдает честь моя...

Ах, кто бы мог сильней запутаться, чем я! —

Известно вам, сеньор, кто я такой?

Конечно!

Вы жизнь мою спасли! Благодарю сердечно...

А как меня зовут?

Не знаю я, увы!

А как зовут того, кого убили вы?

Я не был с ним знаком; но все ж в ночи, без света,

Мне кажется, сумел я угадать, что это —

Прибывший к нам — зачем, не ведаю путем —

Брат графа одного... а впрочем, что мне в нем!

Вы правы, да. Я — граф. Мой брат загублен вами.

Прискорбие мое не выразишь словами...

И что решили вы?

Решил я вас убить.

В решении таком ошибка может быть.

Кто хочет испугать — сам страху наберется...

Что ж, шпаги обнажить, как вижу, нам придется!

Готов к услугам, граф.

Повременить прошу.

Не здесь и не сейчас я спор наш разрешу.

Однако здесь, сейчас и место есть и время?

Нет, здесь на мне лежит той самой клятвы бремя,

Которой вам сулил спасенье и приют,

И, как бы ни желал, вас не прикончу тут.

Настигнет вас мой гнев! Но не под этой кровлей

Я гостю своему кончину уготовлю...

Как вы в своей душе сумели совместить

Желание спасти с намереньем убить?

С открытою душой я спас вам жизнь. Едва ли

Я догадаться мог, что вы ее отняли

У брата моего. За это отомщу.

О зле, что причинил, я искренне грущу,

Но никакая грусть усопшим не поможет...

Пусть ваша помощь мне вину мою умножит!

Несчастный я! Того, кто дорог вам и мил,

Случайно, видит бог, рукой своей сгубил...

Что ж, несмотря на то, что всем даю я сдачи,

И лезу напролом, и не могу иначе,

Я буду избегать возможных с вами встреч,

От самого себя желая вас сберечь.

Вы знаете, что я не робкого десятка.

Вас убедила в том сегодняшняя схватка...

Но чтобы вам свою признательность явить,

Готов я трусом стать или, верней, прослыть.

Заставлю драться вас!

Я сдамся вам без спора.

Боитесь вы меня?

Нет, вашего укора.

А как не укорять того, кто столь жесток?

Жестокий ради вас стать кротким вряд ли б смог.

Я — избегая вас, а вы — берясь за шпагу,

Являем всяк свою немалую отвагу...

Итак...

Коль небеса нам захотят помочь,

Друзьями станем мы, вражду отбросив прочь.

Мне не до праздных слов и не до вашей дружбы!

Вы можете уйти. Вот выход — через службы.

Не тронут вас. — Ушел, господь благослови!

Кто там стучится в дверь?

Я, вестница любви

(Которая всегда противится рассудку),

К вам в неурочный час явилась на минутку.

Переезжаем мы, и госпоже моей

Вас надо повидать — тем лучше, чем скорей.

Вот тут записка вам, а я спешу вернуться...

Что, ежели старик уже успел проснуться

И, дьявол, угадать, что я ушла сюда?

Нам вместе с госпожой и попадет тогда!

Я выполню, что мне велит твоя хозяйка...

Бегу.

Куда спешишь?

Попробуй опоздай-ка!

Еще не спите вы, сестрица, в этот час?

Ах, при беде такой я не сомкнула глаз...

Мне тоже не дала уснуть моя утрата...

Пусть я погибну сам, но отомщу за брата!

Куда ни кину взор — опасность мне грозит.

Недавно я узнал: покинувши Мадрид,

В Толедо прискакал, чтоб быть ко мне поближе,

Тот самый человек, который мной обижен.

От женщины одной теперь письмо пришло.

Она зовет к себе. Я причинил ей зло,

Хоть и влюблен в нее и во взаимность верю,

Но что простила мне, я не удостоверю.

К ней всей душой тянусь, но знать бы, что сулит

Мне после ссоры той предложенный визит?

Вы бросили ее?

Нет, хуже оскорбленье!

Готовьтесь ко всему и опасайтесь мщенья!

Кротчайшая из жен опасна и страшна,

Когда в любви своей она уязвлена.

Меняет страсть на злость красавица любая,

Коварство чувств своих и замыслов скрывая,

И, как бы ни был зол мужчина, всё равно

Ему с любой из нас сравняться не дано

В искусстве воздавать обиду за обиду,

И жалить, и разить, не подавая виду.

Размолвку нашу чем смогу я объяснить,

Коль женщину сию и впредь готов любить,

Когда любовь моя не слушает совета?..

— Однако к нам стучат с заката до рассвета!

Откройте! Черт, мой враг проник сюда опять!

Я думал, вы ушли?

Я — что легли вы спать!

Признаться, удивлен, вас здесь увидев снова!

Бежать от глаз моих вы мне давали слово,

Но дразните меня присутствием своим...

Невыслушанный враг не должен быть судим,

А выслушав, ему вернете вы доверье.

Сестра, оставьте нас!

Хочу закрыть я двери.

Прошу. Что нужно вам еще кроме дверей?

Хочу поговорить.

Но только поскорей!

Прочтите, сударь мой, с усиленным вниманьем

Полученное мной печальное посланье!

«Дон Педро, честь моя поругана врагом,

Он знатен и силен — с ним справиться не в силах...

Приди, коль кровь отца в твоих струится жилах,

И за меня воздай — прошу тебя о том».

Теперь, надеюсь я, простит мое явленье

Великодушный муж, чьим дорожу я мненьем,

Жизнь возвративший мне и сохранивший честь.

Отец, больной старик, прислал мне эту весть.

Он кем-то оскорблен, он ждет на помощь сына,

Который защитит почтенные седины.

Хоть в Саламанку мне послал письмо отец,

Но помогла судьба: случилось, что гонец —

Хозяин мой, почтарь. И посему записка

Была мне вручена весьма от дома близко. —

Учтивый недруг мой, я должен вас просить

Решенье наших дел на время отложить.

Победа надо мной покроет вас позором,

Поскольку я еще не рассчитался с вором,

Укравшим честь отца — тем самым и мою.

Не смыв сего пятна, я встретить вас в бою

И в нем со славой пасть, ей-богу, недостоин.

Я этим всем, сеньор, весьма обеспокоен.

Сеньор, вам отказать я в просьбе не могу;

Идите за отца воздать его врагу...

Что до меня — я рад забыть о вас на время.

Я, сударь, ваш должник и способами всеми

Вас отблагодарю.

За что благодарить?

Служить готов вам с тем, чтоб вас верней убить.

Отмстите за отца — вам буду мстить за брата.

Тревогою одной душа моя объята:

Вас поединок ждет, опасность вам грозит —

Как знать, из двух бойцов который победит?

Чтоб вас не подвергать опаснейшему риску,

Пожалуй, сам готов ответить на записку!

Чтоб вашу заменить — годна моя рука

И сможет защитить надежно старика.

Кто он и где живет? Сняв с вас сии заботы

И ублажив отца, покончу с сыном счеты.

Намеренья, сеньор, вполне достойны вас,

Но как исход борьбы предугадать сейчас?

Кто знает, вы ль меня иль я вас одолею?

Что до отца, то вам, увы, назвать не смею

Я имени его, пока еще оно

Так, как велит мне долг, мной не обелено.

Не следуют у нас обычаю такому,

Чтоб долг сыновний свой препоручать другому.

Так что хотите вы?

Стараться уцелеть,

Стараясь отомстить.

Дай бог вам преуспеть

До той поры, что сам я в этом преуспею.

Вот комната моя, располагайте ею,

Не тронет вас никто. А я оставлю вас...

Сомнительный визит мне предстоит сейчас.

Чтоб помощь оказать в опасности возможной,

Товарищ нужен мне достойный и надежный.

Пойду сейчас за ним. Но где его искать?

Что ж, с вами, вижу я, приходится порвать

Все соглашенья, граф, все наши договоры!

Хотел бы знать, к чему такие разговоры?

К тому, что, если вам доверился вполне,

Пренебреженьем вы ответствуете мне!

Нет, видно, у меня ни мужества, ни чести,

Коль с вами в трудный час быть недостоин вместе...

Спасением своим зачем обязан вам,

Коль смешано оно с презреньем пополам?!

Ну что вы, верю я и в ваше благородство

И в мужество. Отнюдь не чувство превосходства

Заставило меня вам предложить приют!

Я просто убежден, что здесь вас не убьют...

Забочусь же о том лишь потому, что, каюсь,

Я это сделать сам потом намереваюсь!

Граф, или сей же час мы с вами бьемся здесь,

Иль с вами я иду, чтоб вашу жизнь и честь

Надежно охранять, хоть от отца родного!

Вам другом быть готов, сеньор, даю вам слово,

Да не велит закон, по коему живем...

Итак, мой храбрый враг, я верю вам. Идем!

Напрасно вы горды своей душевной силой!

Отступит лютый гнев перед любовью милой...

Хотите графу мстить, но бьюсь я об заклад,

Чуть он откроет дверь — как всё пойдет на лад.

Я отомщу ему.

Да бросьте вы, сеньора!

Влюбленные сердца всегда отходят скоро...

Я женщина сама и знаю, что таит

Желание видать творца своих обид.

Своим презреньем граф вас уязвил опасно.

Он плохо поступил, вас оскорбив напрасно...

Но не презренье, нет, а равнодушье — зло,

Что барышне моей сердечко обожгло.

Ужель не предпочли б холодному забвенью

Любое озорство, любое оскорбленье?

Да, вся моя душа тебе насквозь видна...

Боязнь забытой быть гнетет меня одна.

Век рыцарей прошел и больше не вернется!

Мужчины уж не те, о ком в стихах поется.

Вперилась в графа я, записку передав,

Что написали вы, и побожусь, что граф

Доволен был весьма, хотя и притворялся,

Что равнодушным он к посланию остался.

Но как ты ни лукавь себе наперекор,

Все хитрости твои прочтет пытливый взор.

Как был в вас граф влюблен, так любит и доныне;

А вы ему явить должны свою гордыню,

Жестокость показать, оставшись с ним вдвоем...

Что б он ни говорил, вы стойте на своем.

А если он уйдет?

Заставим воротиться.

Жестокостью моей, боюсь, не соблазнится,

А попросту сбежит.

Догоним и вернем.

Не с вашей красотой заботиться о том...

Сто раз вернется тот, кто раз пришел обратно...

Ему мы не дадим исчезнуть безвозвратно.

Хоть лопнет, а придет боготворить вас вновь!

Но кто его вернет?

Вы, я, сама любовь!

Он должен нежным стать, как бы ни отбивался!

Пока что нежность мне он не весьма старался

Выказывать свою!

Едва сюда взойдет,

Уж тут за все грехи ему и попадет...

Нет, он не из таких, которым попадает!

Граф любит вас сильней, чем сам предполагает!

А я, поверьте мне, знаток в таких делах!

Но объясните мне: ужель ревнивый страх

Ни разу не терзал его воображенья?

Ужель вы столь слабы в искусстве обольщенья?

Ты думаешь, что здесь соперник нужен, да?

А не было его?

Нет.

В том-то и беда!

Любя лишь одного, в запасе б я держала

Поклонников иных, желательно немало,

Чтоб милый не скучал, себе поставив цель

Их всех переловить и вызвать на дуэль.

И, за его спиной другому строя глазки,

Герою своему внушала б для острастки,

Что он в любви моей — не первое лицо,

Что, может, и хорош, а может, так, дрянцо!

Та женщина глупа, чья верность в тигра злого

Способна превратить любовника ручного,

Чьей нежностью бедняк пресыщен до того,

Что боле проглотить не в силах ничего.

Я, следуя во всем лишь своему закону, —

Орел в делах любви!

А я?

А вы — ворона!

Пожалуй, речь твоя меня бы развлекла,

Коль безмятежно ей внимать бы я смогла...

Боюсь, он не придет!

Придет, клянусь, и скоро!

Я слышу звук шагов... Вам следует, сеньора,

Скорей уйти к себе: ваш милый у крыльца!

А я открою дверь и встречу беглеца.

Твоя любовь, как ты сама, прекрасна,

Люби меня, как я тебя люблю,

А я люблю тебя безумно, страстно...

Ты это, шут Криспен?

Привет тебе, служанка!

К кому явился ты?

К тебе, моя приманка!

Сынка к себе призвал наш взбалмошный старик,

Мы оба собрались в дорогу сей же миг,

Хозяин мой — верхом, а я себе — пешочком,

А прибыли сюда — и вышла проволочка!

От пешего отстал внезапно верховой...

Я, видишь вот, пришел — он скрылся с глаз долой.

Что скажешь, милый друг, про этакое чудо?

Скажу, чтоб шел ты спать!

Повременю покуда.

Послушаться бы мог, когда б хоть чуть устал,

Но я ведь шел пешком, а не верхом скакал!

Отстал хозяин твой...

Безмозглый непоседа

Шатается небось по улицам Толедо,

В беспечности своей не ведая о том,

Что собственный отец покинул прежний дом.

Один лишь я узнал, в каком живет он месте,

Оттуда получив негаданные вести,

А этот шалопай, задумавший пропасть,

Не сможет без меня к родителю попасть.

Ступай к себе и жди хозяина в постели!

Нет, мы с тобой еще вдвоем не посидели,

Обычай мне велит сначала поболтать,

А уж потом идти укладываться спать...

Ах, боже!

Как понять такое восклицанье?

Что выражаешь им, угрюмое созданье?

Что поспешить пора хозяину вдогон!

И рад бы поспешить, да слишком утомлен.

А говорил, что нет!

Ну, Беатриса, крошка,

Бывает, что язык и подведет немножко...

А кстати, нам его и почесать не грех:

Хозяев дорогих разделать под орех,

Друг другу рассказать о собственной методе,

При коей свой доход в их черпаем расходе...

Коль надоест нам быль, так сказки есть, изволь!

Вот, выслушай одну: жил-был один король;

Дворец себе воздвиг он на горе лесистой,

Над некою рекой с водой отменно чистой.

Ров гору обегал, и в нем вода текла.

Висел подъемный мост, а под мостом жила

Русалочка одна. Весною было дело.

И вот, представь себе...

Чума б тебя заела,

Назойливый болтун! Я вся дрожу, как лист...

Увидит графа он...

Ах, боже, слышу свист...

Пропали!

Не тебя ль чаруют этой трелью

И знак тебе дают бог весть с какою целью?

Ступай на зов, займись любовью на ходу.

Не буду вам мешать, а лучше спать пойду!

Ну, долго он мое испытывал терпенье!

Медлительный наглец! Я просто в исступленье!

Сторицей отплачу за дерзости его!

А так-то посмотреть — он малый ничего,

И пусть и простоват, в нем что-то есть такое...

Пойду-ка свистуну скорее дверь открою!

Входите, гость ночной! Влетайте, соловей!

Зачем зажгла ты свет? Фонарь задуй скорей.

Тому, кто здесь со мной, некстати чьи-то взоры.

Ах, наконец вы тут! Вот счастье для сеньоры...

А также для меня...

Но только... тишина!

Боюсь, что эту ночь вам будет не до сна!

Забудьте обо мне, лишь помните о деле!

Вы — верный человек!

Чтоб вы достигли цели,

Согласен я, сеньор, пожертвовать собой!

И что мне целый свет и что отец родной,

Когда бы против вас они теперь восстали!

Ждать меньшего от вас осмелился б едва ли...

Молчите! Чутко спит наш общий грозный враг,

Так, словно он всегда ложится натощак!

Тихонько! Вот сюда!

Мне б следовало, право,

Не прикрывать собой опасные забавы

Смертельного врага, а поспешить на зов

Отца, который зря не стал бы тратить слов!

Чуть только рассветет, домой поспеть обязан,

Узнать, за что и кто мной должен быть наказан,

Кто, старца оскорбив, сумел ему внушить

В преклонные года стремленье отомстить!

Чтить, защищать отца, бесспорно, должен каждый,

А я, свой долг презрев, пред ним виновен дважды

И этим удручен...

Мне слух не изменил,

Тут кто-то был сейчас, шумел и говорил...

Проверим все углы!

...Какой знакомый голос!

Ага, оттуда звук. Чтоб шпага напоролась

На то, что я ищу, сначала свет зажгу,

А то ведь в темноте и упустить могу

Тебя, незваный гость!

...Я в этом переулке

Все знаю наизусть дома и закоулки

И голову свою на отсеченье дам,

Что граф не встретит здесь ни девушек, ни дам,

Своею красотой, богатством, обаяньем

Способных завладеть на миг его вниманьем!

Так что здесь ждет его, какая западня,

Коль помощи просить решил он у меня?..

...Кто крадется сюда со шпагой обнаженной? —

Стой или ты умрешь, моим клинком сраженный!

Погибнешь сам сперва!

Отец мой!

Это сон?

Дон Педро, мальчик мой!

О, как я потрясен,

Отец, вас встретив здесь!

Как ты нашел дорогу

Сюда, в наш новый дом? Вот чудеса, ей-богу!

Пугает эта речь меня не без причин...

Ты прибыл кровью смыть позор с моих седин?

Но что с тобой, мой друг? Ты бледен и растерян,

То ль холоден со мной, то ль странно неуверен?

Иль знаешь о беде, проникшей в отчий дом?

Увы, дурную весть не спрячешь под замком!

Иль враг уже погиб и за мое бесчестье

Он принял от тебя и кару и возмездье?

Возмездье?!..

За позор, перенесенный мной,

Обязан ты воздать достойною ценой!

Я жду!

Узнать бы мне, отец, что вас задело?

Узнаешь всё потом, сперва берись за дело!

Погибнешь или нет, мстя за меня, — бог весть,

Но снимешь с нас пятно — иль восстановишь честь,

Я слишком стар, дитя, чтоб, рдея от смущенья,

Рассказывать тебе про наше униженье,

Подробно излагать, в чем кроется беда...

Избавь меня сейчас от этого стыда —

Гнетущие слова твердить перед тобою...

Пойди-ка лучше сам поговори с сестрою,

Но об одном прошу: ее побереги!

Узнав ее печаль, советом помоги,

Не карой угрожай, а обещай прощенье...

Кровь сердца моего к ней просит снисхожденья:

Тебе она сестра, мне — дорогая дочь.

Злодею своему я вызвался помочь,

Тем самым завершив семьи своей бесчестье!

А знаешь что, сынок, пойдем с тобою вместе,

Попробуем вдвоем ее уговорить...

Простите, сударь мой, сюда нельзя входить!

Как, мне нельзя сюда?

Лишь через тело сына

Войдете в эту дверь!

Какая чертовщина!

Или рехнулся ты? И что это за вид?

Вздыхает, как во сне, и жалостно глядит!

А ну-ка отойди!

Дверь под моей охраной.

Признаюсь, говоришь с отцом довольно странно!

Недоставало мне, поверх всего, что есть,

Чтоб ты утратил ум, как я утратил честь!

Нет, мой рассудок здрав... Пусть пресвятая дева

Поможет объяснить...

И не страшишься гнева

Отцовского, щенок?

Ты не уйдешь теперь!

Не пустите меня — я выломаю дверь!

Мужчина спрятан там!

С отцом любимым споря,

Злодея охранять!

Все родственники в сборе!

Победа или смерть, дон Педро! Пробил час!

Граф, я умру с тобой!

Вот враг, сгубивший нас!

Ко мне, мой сын! Смотри, наглец глядит героем!

Как, это сын его?

В крови лжеца отмоем

Запятнанную честь! Из мертвых воскресить

Ее сумеем мы, сумев его убить.

Нет выбора, увы, тому, кто клятвой связан,

И графа из беды я выручить обязан...

Что там бормочешь ты?

Что не возьму я в толк...

А я так взял давно и знаю, в чем наш долг!

От самого себя я спас тебя, дон Педро,

Но за мое добро мне воздаешь не щедро,

И, совесть потеряв, ты в собственном дому,

Вняв окрику отца, лжешь слову своему!

Ты слух склоняешь свой к творцу трусливых басен,

А смысл отцовских слов душе твоей не ясен?

Спасением твоим кичится жалкий тать

За то, что не убил, посмевший честь отнять!

Идем же, воздадим ему за посрамленье!

Я не могу воздать убийством за спасенье...

Он сохранил мне жизнь, которой вы — творец!

Я был в его руках, и тут бы мне конец,

Ведь я семье его нанес урон кровавый

И должен был бы ждать заслуженной расправы!

Когда б обидчик наш был добрых чувств лишен,

То сына вас лишить поторопился б он!

Коль предал честь сестры обетам скороспелым,

Да будет стыд твоим пожизненным уделом!

Хозяин ждет тебя, спасай его, холоп!

Пусть ты погибнешь сам, пусть нас ты вгонишь в гроб,

Ты больше мне не сын. Я и один не струшу!

Старик, хоть чуть уймись, а ты, дон Педро, слушай:

Умею жизнь дарить и драться за нее —

Не так уж нужно мне содействие твое!

Мне собственный клинок проложит путь отсюда...

Но ежели сражен в бою неравном буду

Под натиском двойным и сына и отца,

Не чайте для себя лаврового венца

Ни ты, юнец пустой, мной возвращенный к жизни,

Ни ты, отец, по нем не плакавший на тризне

Лишь оттого, что я был милосерд к нему.

Не ждите похвалы коварству своему!

Узнает вся страна о вашем деле черном,

И ляжет смерть моя на вас клеймом позорным.

Себя же не виню, что прежде не постиг,

Какой монетой долг мне возвратит должник!

Кидайтесь на меня — я жду. Господь свидетель —

Жизнь дорого продаст ваш бывший благодетель!

Я сам сражусь с тобой, как одинокий лев!

К чему вас приведет ваш безрассудный гнев?

К тому, что всех сгублю, что совершу злодейство,

Что дочь свою убью, позорище семейства!

Карающий кинжал пусть грудь ее пронзит!

Нет, не она, отец, я должен быть убит!

Я ваш удар приму!

Пусти!

Скорей бегите

Ко мне, к сестре моей, и там развязки ждите!

Ну как, бездушный сын, решил ты поступить?

Приказывает долг обидчику отмстить,

А честь велит воздать услугой за услугу...

Выходит, ничего вы не должны друг другу?

Ты — родича убил, он — честь унес, как вор,

Напялил траур он — мы облеклись в позор...

Нет, на одной доске несчастье и бесчестье,

Кончину и обман не установишь вместе!

Как будет мстить отец, смотри со стороны!

Я умоляю вас...

Слова мне не нужны.

Сейчас запру на ключ нескромную девицу,

А завтра в монастырь — пусть в келье насидится!

Ты в этом доме, граф, как видишь, одинок,

И я с тобой легко расправиться бы мог,

Здесь перевес за мной... но все ж прими на веру,

Что с мужеством твоим иной сквитаюсь мерой.

Ты понимаешь сам, что счет взаимных бед,

Который мы ведем, уравнивать не след —

Не мною, а тобой честной закон нарушен,

И через силу я с тобой великодушен...

Ты за свое добро вознагражден с лихвой,

Теперь пора за зло ответить головой.

Лишь смерть твоя вернет — коль возвратить возможно —

Достоинство семьи, растленное безбожно!

И если я сейчас уйти тебе даю,

То для того, чтоб вновь мы встретились в бою!

По брату твоему пусть будет панихидой,

Пусть подведет итог и под моей обидой,

Которая зовет к отмщению досель,

Последняя твоя, предсмертная дуэль!

Ну что же, решено! Где ждать тебя я буду?

На площадь выходи. Сейчас туда прибуду.

Но помни — я спешу!

Не терпится и мне

С тобою этот спор решить наедине!

Как, он уходит сам, когда вперед ногами

Мы вынести его должны к могильной яме?

Я встречусь с ним, отец, всё договорено!

А может, и сестру ты встретишь заодно,

Сбежавшую от нас?

Я поражен как громом!

Иди и без нее не появляйся дома!

А впрочем, жалкий трус, не приходи совсем!

Отец по горло сыт тобою, ею, всем...

Обоими детьми я обесчещен равно,

Обоими мой род кончается бесславно.

Поставить должен крест на тех, кого люблю,

А сам пойду искать защиты к королю.

Когда ж и он моей не исцелит досады,

С врагом расправлюсь сам — и пусть не ждет пощады.

Считаю твой визит достойным выраженьем

Сочувствия ко мне и знаком уваженья...

Не зная, что сюда попали вы вдвоем,

К дон Педро я пришла. Но ты в казенный дом

Как угодил, Криспен?

Да без большой охоты.

Случилось всё в ту ночь, когда сводили счеты,

Подняв чертовский шум, старик, сынок и граф.

С постели соскочив, я бросился стремглав,

Как служба мне велит, сопровождать дон Педро.

Он, выбежав за дверь, летел быстрее ветра,

Сестрицу и того, к кому ушла она,

Ругая на чем свет и злясь, как сатана.

Обшарив город весь, все улицы, все щели,

Мы, графа не найдя, избегли и дуэли.

Зато нас взял дозор и притащил сюда —

Сюда, то есть туда, где люди ждут суда;

Суда же ждут в тюрьме; в тюрьме могу ругаться;

Ругаться — то есть клясть, браниться, чертыхаться,

А чертыхаться...

Брось валять ты дурака!

Итак, удрали вы, оставив старика?

Да попросту ушли, я и моя сеньора.

А графская сестра вас приняла без спора?

Нас приняла она с великой добротой.

Их с барышней теперь не разольешь водой,

Уж так они дружны...

В Кассандре ведь причина

Тому, что Педро наш сразился с тем мужчиной,

С тем родичем ее, который в цвете лет

Хозяином моим на тот отправлен свет!

С того и началась вся эта суматоха...

Эх, скоро мне к судье, и это очень плохо...

Так всё же, почему решили вы сбежать?

Да не хотелось нам до срока помирать.

Старик из рук своих не выпускал кинжала,

Да и сынок ему не уступал нимало.

Всё это позади. Теперь мы спасены,

А барышня и граф друг в друга влюблены,

Как никогда досель.

Зато Криспен с дон Педро,

Кто знает почему, томятся в этих недрах.

Я, правда, не ропщу и рад тебе сказать,

Что много здесь людей, привыкших не роптать.

Я угостил их всех в честь своего прибытья...

Однако мне пора. Должна домой спешить я.

Спасибо, что зашла.

Вот что еще скажу:

Когда тебя казнят, я мессу закажу.

Коль бог мои мечты исполнить пожелает,

То он тебя со мной местами поменяет.

Прощай, мой свет!

Прощай!

Когда обратно ждать?

Быть может, вечерком я загляну опять.

Красотка хоть куда! С такой не будет скушно...

К достоинствам моим она неравнодушна...

Да, девушка в соку, и ножки хоть куда...

А где же все друзья? Что не идут сюда?

Наелись, напились, потом на боковую...

Хотел бы им задать пирушку не такую!

И эта хороша, как вспомнишь, что визит

Назавтра к палачу, быть может, нам грозит.

Я сам изведал всё: доносы и допросы,

И трижды в сих стенах глядел в лицо безносой,

Но всё равно умел смеяться, петь и пить,

Понявши, что тоской судьбы не изменить.

А разве тех, кого я вам сейчас представил,

Нельзя назвать людьми высоких чувств и правил?

Цвет Франции, красу Испании родной

Сюда загнал закон безжалостной рукой.

И что ж? Как здесь живут порядочные люди?

Едят себе да спят, не думая о худе,

Играют да поют, не строя кислых мин...

Прекрасные слова, достойный Саморин!

Коль погляжу на вас, сеньор Криспен, вы сами,

Попавши под арест, не изошли слезами.

А я здесь не впервой!

Уже случалось вам?

Два месяца страдал. За что — не знаю сам.

Все так же говорят... Кто вам подстроил это?

Отчаянная страсть к прелестному предмету.

Как, только и всего?

Да, дело было так...

Хотите, расскажу, как я попал впросак?

Вот: некий адвокат завел мошну тугую,

В нее влюбился я; страдая и ревнуя,

Ее уговорил начать со мной роман

И, в знак ответных чувств, в мой перейти карман.

Красотка прыг туда! Ну а владелец старый,

От гнева вне себя, тотчас затеял свару:

Дознавшись без труда, что я похитил честь

Любимицы его, решил меня известь:

Тут следствие, там суд, наветы, наговоры...

За всю мою любовь меня признали вором,

Раз, два — и под замок; не привелось никак

С красавицей моей вступить в законный брак. —

Развел нас адвокат до бракосочетанья...

Не скоро б я сумел сие покинуть зданье,

Когда бы не друзья...

Да, честным не везет...

А как же вы теперь попали в переплет?

Опять любовь...

К мошне?

Нет, виноват хозяин...

Мальчишка он, щенок, но до чего отчаян!

Чуть ночь — а он за дверь, к своей подружке — шасть!

Конечно, я за ним — стремясь к своей попасть.

(Всем людям на земле присущи заблужденья,

Прошу вас посему внимать со снисхожденьем...)

Едва мы в эту ночь любовью занялись,

Как нас подмял Закон: мы за него взялись

И нанесли урон немалый Правосудью.

Сперва хозяин мой занялся впалой грудью

Судьи, клинком ее пощупавши слегка,

Потом секретарю пощекотал бока,

А в это время я другого крючкотвора

В мартышку превратил, на удивленье взору,

Орлиный нос его укоротив на треть.

Чтоб не совался им куда не надо впредь.

К тому ж хозяин мой всю продырявил стражу...

А кто-нибудь погиб?

Весьма возможно даже,

Звонили, говорят, в церквах колокола...

Коль это правда всё, то честь вам и хвала!

Пусть казнь, что предстоит, не слишком вас тревожит:

Ведь эта ерунда с любым случиться может...

Всё то, что вам сказал, пусть будет inter nos.

Con licensa patron.[26] Но что за весть принес

Мне этот человек?

Я вас не разобижу,

Оставив с ним вдвоем?

Отнюдь. Кого я вижу!

Ты, Латайад?

Тебя я повидать пришел...

Как видишь, я в тюрьме!

Едва, едва нашел!

Тебя ища, мой друг, как в темноте иголку,

Весь город обошел без никакого толку,

Все наши уголки, где вместе столько раз

Сходились мы вдали от посторонних глаз...

Когда уж был готов на всё махнуть рукою,

Судьба меня свела с болтливою вдовою

Хромого старика, что счет окончил дней

На виселице...

Тот, кто к краже двух коней

Приплел тебя?

Вот-вот. Итак, ворчунья Жанна

Мне о твоей беде поведала пространно.

Я поспешил к тебе и огорчен весьма,

Что ты сюда попал. Проклятая тюрьма!

Да, тут тебе не жизнь!

То, что со мной случилось,

Ты понял хорошо?

Нет, объясни на милость!

Старухе, знаешь сам, недолго и соврать...

Итак, один школяр пустился завлекать

Сестрицу одного обидчивого братца,

И тот постановил с мальчишкой рассчитаться.

Он нанял пятерых — и я был в том числе, —

Чтоб на другой же день школяр лежал в земле.

Но, в западню попав, не струсил он, куда там!

Сперва, попятив нас, с красавицыным братом

Скрестил он шпаги так, что тот был сам не рад:

Клинок заехал в глаз, и брату шах и мат!

Ну, стража тут как тут; зеваки, пересуды...

За шиворот меня — кто я таков, откуда?

Однако я — молчок! Беда от лишних слов!

Тогда меня сюда — и двери на засов...

Здесь отрицаю всё, но что-то нет мне веры...

Сам знаю, что могу попасть я на галеры,

Хоть не предатель я, да и почти не вор...

Готов и погрести — работа не позор, —

Но страшно буду мстить всем этим кровопийцам!

Такое говорить пристойно лишь убийцам,

А ты — христианин...

Искал меня когда —

Что мне хотел сказать?

Есть дельце хоть куда —

На тысячу экю!

Не мокрое ли дело?

Представь, что человек, которого умело

Прикончить мы взялись, не кто иной, как граф,

Что удружил тебе, в тюрьму тебя загнав!

Он вызван на дуэль, но это лишь для виду.

Без риску отомстить за давнюю обиду

Желает господин, который нас нанял...

Боюсь, что мало ты за дворянина взял!

Нет, такова цена: убить, а тело в реку...

А кто с тобой?

Велел прийти Левше и Греку.

Да кой-кому еще.

Оружье?

Пистолет.

Ему бы предпочел я шпагу и стилет...

Их про запас возьмем...

Нет, какова досада!

Томиться взаперти, когда работать надо!

Не век ты будешь здесь!

Кто выручит меня?

Да деньги, что должна вот эта пятерня

За графа получить...

Уйдите, кто не наши.

Останься, Саморин.

...И в этом ералаше

Несчастный дон Луис прикончен был не мной.

Да это подтвердить сумеет вам любой!

Вот, окажем, Саморин, известнейший рубака,

Признает, что не я ввязался в эту драку,

Не станет на меня, безвинного, грешить,

Когда б и мог за то свободу получить!

Начальник стражи.

Ну, правду говори!

Я так и собираюсь.

Чем больше я гляжу, тем больше убеждаюсь,

(Да это мой школяр! Ну до чего хорош!)

Что этот на того нисколько не похож!

Виновный был с лица краснее помидора,

И ростом невелик, и пополней сеньора,

Откормлен на убой, и не сказать, что хром,

Но как-то кривобок, и ноги колесом.

А этот господин совсем иного склада,

И строен, и высок... Каких еще вам надо

Свидетелей тому, что он напрасно взят?

Что ж, ясно вам теперь, что я не виноват?

За это я готов ручаться головою...

Твой отзыв, Саморин, поможет мне, не скрою,

Сеньора отпустить, как сам того хочу...

За всякое добро и я добром плачу!

Чтоб с вас не брать залог и обойтись без штрафу,

Должны мы сообщить итог дознанья графу.

Пусть убедится сам — а труд тут невелик, —

Что против вас, сеньор, нет никаких улик.

Тогда придется вам, дабы достичь свободы,

Не то, чтоб уплатить, а так, войти в расходы.

Я честен, например, и взяток не беру,

Другим бесплатный труд, увы, не по нутру!

Голубчик Саморин, я ваш должник навечно!

Я был бы подлецом, злодеем бессердечным,

Ну, низостью самой, помноженной на зло,

Когда б губил того, кому не повезло,

И доблесть осознав его и благородство...

Я в деле видел рас, и ваше превосходство

Заставило меня завидовать. Узнав

Вещь, важную для вас, доверю вам, что граф,

Загнавший вас в тюрьму, поплатится за это.

Что говорите вы?

Что песня графа спета...

Четыре молодца — а стоят добрых ста —

Взялись его убить, потом спустить с моста.

За это крупный куш дает один вельможа

(Того не зная сам, за вас хлопочет тоже!).

Граф вызван на дуэль и будет взят врасплох...

Как видите, расчет действительно неплох!

Я благодарен вам за это сообщенье.

Но только никому!

Ну что вы, без сомненья!

Светило, чье лицо закрыл туман густой

Или, вернее, шаль из ткани непростой,

Желает видеть вас...

Что ты болтаешь?

Дама,

Приличная на вид, стремится к вам упрямо;

Она не из таких, хоть и весьма смела;

Ну и пускай идет туда, откуда шла...

На это, сударь мой, она не согласится,

Коль мужество нашла забраться к вам в темницу.

Ах, мне не до любви и не до болтовни...

Но вот она сама... — Когда из западни

Я выберусь, то вас вознаградить сумею.

Да не за что, сеньор! Вам докучать не смею.

Чем заслужил я честь?

Я знаю всё про вас:

Кто вы, в какой беде находитесь сейчас,

Как, щедро одарив и доблестью и силой,

Богатством вас зато судьба не наделила...

Пришла я вам помочь, но уговор такой:

Ничем не нарушать души моей покой;

Подарок мой приняв, ни имени, ни званья

Не тщится узнавать — и не искать свиданья.

Когда б и склонен был от женщин брать дары,

Не смог бы ваш принять, хотя б до той поры,

Что не узнал бы я, как вас зовут, и кто вы,

И что за красоту таят сии покровы.

Как не страшиться мне неблагодарным быть,

Не ведая о том, кого благодарить?

Не от души идут подобные сужденья,

Где тайна добрых дел берется под сомненье...

Я очень смущена и не ждала, сеньор,

Что чаянья мои найдут такой отпор!

Мне легче во сто крат свершить благое дело,

Чем объяснять его; я в этом неумела.

Однако, может быть, мне дав иной ответ,

Вы некий от меня услышали б секрет,

Что счастье бы сулил и в этом каземате...

Но поняла сама, что мой визит некстати!

Сударыня, клянусь вам быть покорным впредь...

Достойно ли хулы желанье вас узреть?

Я вовсе не хотел...

Пусть это вам в новинку,

Но, видя вас сама, останусь невидимкой.

Иль подчиниться мне теперь во всем должны,

Иль…

Узникам в тюрьме не призраки нужны,

А дамы, так сказать, из крови и из плоти!

Ну, покажи лицо!

Смотрите, пропадете!

Не выдержат глаза?

Нет, сердце и душа!

Тем лучше для меня, коль так ты хороша!

О, черт! И он идет! Я сам себе не верю!

Дон Педро!

Что тебе?

Да граф заходит в двери!

Ой, спрячьте нас скорей, не то увидит брат!

Кассандра, это вы?

Лизетта? Как я рад!

Скорей, скорей сюда!

Заметил он сестрицу?

Вот будет тарарам...

Должны вы удивиться,

Меня увидев здесь...

Способны удивить,

Коль, посадив в тюрьму, спешите навестить!

Иль бремя зол моих утяжелить хотите?

Иль видом мук моих свои глаза насытить?

Иль подразнить врага, что связан по рукам?

Нет, сударь, не к лицу такая низость вам!

Я видел вас иным и жду от вас иного,

Чем рвенье мстить тому, кто вами же закован

За то, что вас же смел искать порой ночной!

Не зная ничего, молчите, сударь мой!

Назавтра же, клянусь, вы будете свободны,

И мы скрестим клинки, коль это вам угодно!

Кто выпустит меня?

Все я, ваш лютый враг!

Признаюсь, этих слов не ожидал никак!

Пускай отмщенья ждут несчастного останки,

Но я сказал, что вас видали в Саламанке

В ту ночь, что дон Луис был вами умерщвлен!

Ужель столь низок я, мой юный ветрогон,

Что с вами не могу сравняться в благородстве?

Не с вами спорить мне, увы, о превосходстве,

О мой сердечный враг! Как жаль, что должен вам

Погибель принести или погибнуть сам...

Ужель до завтра ждать дарованной свободы?

Нельзя ли мне сейчас покинуть эти своды?

Нет разницы большой в том, завтра иль теперь

Шагнете вы, сеньор, через порог за дверь,

Но знаю лишь одно: мне чрезвычайно важно

На месте быть, когда один юнец отважный

За мной придет затем, чтобы убить меня...

А нынче занят я до окончанья дня.

Меня вам не сыскать, когда б того желали...

Придется ждать утра!

Я доживу едва ли.

Мир краткий заключить не следовало б нам?

До завтрашнего дня? Согласен! По рукам!

Итак, на твой покой не буду посягать я...

Покуда ты мой друг, приди в мои объятья!

Как трудно и любить и ненавидеть вас...

Ах, боже, мой отец!

Я вижу, мой наказ —

Воздать за наш позор — ты выполняешь рьяно,

Неблагодарный трус, изменник окаянный!

Так уважаешь ты гнев праведный отца,

Спасаешь честь сестры от гнета подлеца,

Так защищаешь ты семейные основы,

Так разумеешь долг, так крепко держишь слово?

Да что твои слова? Пустая болтовня!

Ты изменяешь им, как предаешь меня,

Без смысла, без стыда, по пустоте душевной...

Вот клятв твоих итог поистине плачевный:

Руками, что должны врага уничтожать,

Ласкаешь ты его! Нет, я его обнять,

Хоть немощен и стар, сумел бы по-иному!

Я так бы сжал его, что больше сердцу злому

Не биться бы вовек и не дышать груди!

Да лучше ты и сам ко мне не подходи,

Дабы не испытать такого же объятья!

Но что это со мной? Я плачу... О проклятье!

То кровь души моей слезами изошла...

Пусть от моей руки и сам виновник зла

Так кровью изойдет, коль сын мой слабовольно

Склонился перед ним. Теперь с меня довольно!

Смотри, презренный трус, как на твоих глазах

Повергну в прах врага иль сам повергнусь в прах!

Не смейся над моей угрозой стариковской:

Пыл прежний не угас под сединой отцовской...

А ты, наглец, дрожи пред слабостью моей:

Нет силы, с коей днесь не справиться бы ей!

К расплате будь готов!

Какой свирепый мститель!

Поосторожней граф, ведь это — мой родитель.

Он вами оскорблен, объятий наших вид

Еще сильней раздул огонь его обид.

Вы сами — да любой — лишился бы покоя,

Лишился бы ума, заметивши такое.

Кто б не рассвирепел на сына своего,

В объятиях врага увидевши его?

Быть может. Но пора до завтра нам расстаться.

Сегодня занят я. Не следует пытаться

Искать меня.

А всё ж сумею вас найти.

Скорей сумею я визит ваш отвести...

Итак, до скорых встреч!

Сеньор, по заявленью

Дон Феликса я вас, с глубоким сожаленьем,

Обязан задержать.

Что это за напасть?

Но как же так? За что?

Изволили украсть

Девицу, дочь его, из отчего предела...

Когда ж успел старик состряпать это дело?

Он, идучи сюда, взял ордер на арест.

Вы знаете, сеньор, что мне из этих мест

Вас выпустить нельзя, а что до остального —

И я и стража вся вам услужить готова.

Коли что надо вам — располагайте мной!

Спасибо. Знаю я — не вы тому виной,

Что я попал в беду. Но этого сеньора

Прошу освободить как только можно скоро.

Сеньор, свободны вы.

Оставьте нас пока.

Я очень огорчен, что из-за старика

Вы очутились здесь. Но всё не так уж худо!

Клянусь, что помогу вам выбраться отсюда,

Так, что и не моргнет недремлющий закон!

Тем, что сказали вы, я просто воскрешен...

Ведь был я вне себя! По воле рока злого

Мог кое-кто решить, что изменил я слову,

В то время как одним похвастаться могу:

Держу его всегда — пусть данное врагу!

Когда на то пошло, то вам хочу признаться,

Что вызван на дуэль и должен оказаться

Со шпагою своей на месте через час.

А тут попал в тюрьму... И только из-за вас!

Но что у вас за власть над этими дверями?

Не всё ли вам равно, какими вы путями

Уйдете — через дверь или через окно?

Чтоб выйти из тюрьмы, вам надо лишь одно —

Мне ввериться во всем.

Вам ввериться согласен.

Сумею сделать так, что будет не опасен

Задуманный побег. Ну что ж, идем, сеньор!

Борьбу, что мы ведем, весь этот наш раздор

Сегодня назовем борьбой великодуший...

Сегодняшний наш мир мы завтра же разрушим

Со шпагою в руке!

Его восстановить

Хотел бы навсегда!

Всё завтра может быть...

Дон Педро, вы хитрец, мудрейшему под стать!

Где научились вы людей освобождать

Из тюрем — без ключей, пилы или бурава?

Нет, верно, вы умней, чем выглядите, право!

Мне здорово помог Лизеттин гардероб...

А бедную сестру, наверно, бил озноб,

Когда свирепый брат, собой изображая

Прислужницу, шагал, как изгнанный из рая!

Довольно, помолчи!

Однако бравый граф

Сам трясся, будто лист, на улицу попав.

В Лизеттином тряпье он всей своей осанкой

С шутом был боле схож, чем с девушкой-служанкой!

Всё: юбки, кружева, звон серебристый шпор —

Без смеха не могу припомнить до сих пор!.. —

Но как решились вы в такой игре опасной

Рискнуть его сестрой — вот это мне неясно.

Случайностям всегда хорош любой предлог,

Итак — любой пустяк ее бы выдать мог...

Вам что? Вы в стороне, а бедная девица

Держала бы ответ, попала бы в темницу,

Остригли бы ее, как девку, наголо,

Кто знает, что еще бы с ней произошло?

Поэтому-то я, судьбе не доверяя,

Шел рядом, и сестру и брата охраняя

До той поры, доколь Кассандра за углом

Не скрылась с глаз долой, войдя в знакомый дом.

Всё это пережить ей, верно, было жутко...

Понравилась ли ей рискованная шутка?

Признайтесь, сударь, в том, что весь этот побег

Затеяли затем, чтоб каждый человек,

Узнав, как вы врага спасли из-под ареста,

Вам прозвище бы дал Пилада иль Ореста...[27]

Сплошное хвастовство!.. А как с Лизеттой быть?

Мы выкупим ее... Где б денег прихватить?

А спросят — где она?

Уехала к мамаше!

Ну, вы король плутов, дон Педро, воля ваша!

И чем это девиц умеете увлечь?

Однако не о том хочу держать я речь:

Скажите мне, к чему все снаряженье это —

И шпага, и кинжал, и даже пистолеты?

А главное, зачем — как будто на войне —

Велели этим всем увешаться и мне?

На подвиги идем, чтоб заработать славу!

В историю входить мне что-то не по нраву,

И славы я ищу не больше, чем чумы.

А вы сошли с ума. Чуть выйдя из тюрьмы,

Вы силитесь туда попасть, как видно, снова!

Безумцев я видал, но не встречал такого.

Ты знаешь, цель моя...

Наверно, высока!

Ну, скажем, в воду лезть? Уж коли здесь река,

То можно смыть и блох и прочих насекомых,

Чтоб фауной тюрьмы не одарить знакомых.

Тут можно у людей жизнь брать иль кошелек,

Коль скоро здесь темно... Мне все же невдомек,

Зачем сюда пришли?

Чтоб драться на дуэли.

Вот, значит, каково названье этой цели!

Все, видно, мало вам... Ну что ж, господь судья...

Но объясните мне, зачем тут нужен я?

Коль с вами в воду лезть — я пузыри пускаю,

Коль с кем-то счеты свесть — я только отступаю...

Силен в дуэлях я лишь быстротою ног.

Коль шли бы воровать — вот тут бы вам помог...

Нет, правда, сударь мой, я слишком осторожен,

Чтоб так, как вы, клинок выхватывать из ножен,

И больше наврежу, чем ухитрюсь помочь...

Позвольте лучше мне уйти отсюда прочь,

Хотя б на полчаса!

Ступай, но если только

Сболтнешь кому-нибудь...

Хоть глуп, да не настолько!

Прощайте, мой сеньор!

Так вот тот самый мост,

Где мужество мое во весь предстанет рост,

Где слава ждет меня... Но спрячемся скорее!

Я слышу голоса — идут мои злодеи!

Все четверо бодры, все весело глядят...

С надежными людьми связался Латайад!

— Итак, сегодня нам придется отчитаться

В тыщонке золотых — смелей за дело, братцы!

На совесть платят нам, докажем же свою,

Осилив вчетвером противника в бою!

Уж коль я слово дал — да будет вам известно, —

Родную мать продам, настолько малый честный!

Теперь проверьте всё: ведь дело — чистый клад,

И здесь мы не затем, чтобы пасти телят!

За промах нам грозит не просто наказанье,

А галстук из пеньки или колесованье...

Я вижу, он идет... Займу его пока.

Пусть вас не подведет ни зренье, ни рука,

Когда начнете бить по сей живой мишени...

На миг укройтесь здесь, в заброшенном строенье,

Чтоб графа взять врасплох. Друзья, ни шагу вспять...

Надеюсь, что ничуть вас не заставил ждать...

Вам должен я, сеньор, дать удовлетворенье?

Да, мне.

Хотел бы знать, какое оскорбленье,

В глаза вас не видав, вам всё ж сумел нанесть?

...Ах, вовсе не дуэль мне предстояла здесь?

Убийцы! Палачи! Расправлюсь с подлецами,

Сколь ни было бы их!

Смелей, сеньор, я с вами!

Один уже убит!

Осечка! Мне конец!

Бегут!

Лови! Держи!

Пускай другой храбрец

Смерть бегству предпочтет!

Сеньор, не увлекайтесь —

Врагов простыл и след. Прошу вас, защищайтесь!

Мне защищаться?

Вам!

Но кто грозит мне?

Я!

Что заставляет вас?..

Велит мне честь моя!

В вас только что найдя защитника и друга,

Я смог бы вам воздать услугой за услугу,

Когда бы вы, едва успев меня спасти,

Не поспешили мне обиду нанести...

Что послужило вам для вызова причиной?

И почему лицо закрыли вы личиной?

Сразиться я готов, но, прежде чем начать

Нежданную дуэль, прошу вас маску снять.

Без маски вам мой вид понравится едва ли...

Пусть так, но всё ж хочу, чтобы ее вы сняли!

Снимаю.

Боже мой! Дон Педро! Вот те на!

Надеюсь, что свой долг вам уплатил сполна,

Но что теперь и вы свой уплатить готовы...

Что ж, начинаем, граф?

Не ждал конца такого...

Мне трудно обернуть клинок свой против вас.

Я верю вам; но что подумают про нас?

Пора нам отложить все дружеские чувства,

Дуэли посвятив и силы и искусство.

Заспавшуюся честь готов я разбудить!

Скрещивают клинки. Шпага дона Педро ломается.

Черт! Шпага пополам! Несчастье! Как мне быть?

Придется умереть... Или просить пощады!

Мне жизни, что дана из милости, не надо!

Пощады не прошу.

Знай — смерть твоя близка.

Она — в моих руках.

А жизнь — в моих пока.

Пред доблестью твоей моя должна склониться...

Я буду ждать. Беги, чтоб вновь вооружиться.

Найди другой клинок и возвращайся с ним.

О господи, опять спасением своим

Обязан вам, сеньор, когда беда настала...

Я тотчас же вернусь…

Не нравится нимало

Мне этот компаньон... Куда его девать?

Ведь как-то не к лицу за падаль отвечать...

Спущу его с моста, где посильней теченье:

Злодей не заслужил иного погребенья.

Но что это? Шаги... не изменил мне слух...

Носильщики без ног...

Бежали во весь дух...

Пришел он вот сюда и тут решил остаться.

Кого-то, видно, ждал, чтоб на дуэли драться.

Не видно ни души. Я знала всё равно,

Что опоздаем мы. Всё кончено давно:

Обоих нет в живых... обоих смерть скосила...

Пусть примет и меня разверстая могила!

— Кассандра, верьте мне — судьбу не обойти:

Несчастью моему другого нет пути.

Любезная сестра неискреннего брата,

То, в чем он отказать решился мне когда-то,

Сочувствие ко мне найду ль теперь у вас?

Ах, как я в нем сама нуждаюсь в этот час.

И вы и с вами я страдаем обе равно:

Обеим дорог брат, а враг его — подавно.

Сочувствия искать у вас не больше прав, *

Чем у меня...

Увы! Ужели это граф

Вон там, на берегу, без шляпы и камзола?

Я вижу, что беда надежду поборола...

Да, здесь была дуэль — об этом говорит

Уже не сердца страх, а самый графа вид.

Дон Педро умерщвлен, и вот его убийца.

Он утолил свой гнев, жестокий кровопийца...

Я отомстить должна... но, ах, воздав ему,

Себе же отомщу и чувству своему...

Кассандра, поспешим — не в силах боле ждать я.

Что он ответит нам о женихе и брате? —

Несчастный! Где мой брат? Что можешь ты оказать?

А разве я его обязан опекать?

Да, если ты со мной взаимным чувством связан,

Того, кто дорог мне, ты опекать обязан.

Моей тревоге дав столь дерзостный ответ,

Ты, верно, горд собой, убийца, людоед!

«Не брался опекать»! Дурная прибаутка!

Сударыня, он жив... лишились вы рассудка!

Быть может, ты и прав... Как знать, тебе видней!

Рассудок-то исчез по милости твоей,

В тот самый час, когда, поверив клятвам лживым,

Притворным словесам и жалобам красивым,

Лишилась воли я, не только что ума,

Тебе прощая все, пусть каюсь в том сама.

И даже вот теперь, в отчаянье гнетущем,

Оплакивая смерть, страдаю о живущем!

Пытаться разлюбить — великая тщета...

Не могут сердцу лгать правдивые уста...

Утешь ее, сестра!

Сперва меня утешь ты!

Не ты ли сам разбил все лучшие надежды?

Боюсь, обеих вас сразил один недуг...

Да, он меня любил и был мне лучший друг...

Теперь я убежден, что вы несчастны обе...

Смотри не убедись в моей жестокой злобе!

Пока моя сестра оплакивает зря

Живого мертвеца, я, честно говоря,

Сударыня, хочу... Но ваш отец некстати

Торопится сюда узнать о вашем брате.

Хоть бы усопший наш скорей вернулся к нам

И в гибели своей отчитывался сам!

О боже, дочь свою я вижу в этом месте,

Преступницу, семье принесшую бесчестье!

Мне небо помогло виновную найти...

От гнева моего обоим не уйти!

Не нравится он мне в таком сопровожденье!

Вам лучше сдаться, граф, и без сопротивленья...

Что сделал я?

Убил в неправедном бою

Ты сына моего. Похитил дочь мою,

Похитил честь семьи... как будто бы не мало!

А если сын твой жив и дочка не пропала,

В чем провинился я?

Некстати ты смешлив,

В крови и рукава и руки обагрив!

Убийца да палач такую любят моду...

Куда ж я спрятал труп?

Его ты бросил в воду.

Свидетель я тому.

Ага, наглец смущен!

Что ж, спорить ни к чему, когда разоблачен!

Воскресни ваш мертвец, все были бы довольны...

Да, тела не видав, надеюсь я невольно...

Что знаешь ты, Криспен?

Как вор вооружен,

Дон Педро шел сюда...

Я чувствую, что он

Здесь голову сложил...

... в свирепом настроенье,

С разгневанным лицом. Не потеряв мгновенья,

Бегу я к вам. Вас нет, а ожидать невмочь...

К сеньоре я лечу. Сеньора ваша дочь

С подругою своей сюда явились сразу.

Добавить ничего я не могу к рассказу.

Да, бедный сын мой мертв...

Его я мало знал,

Но то, что смертный он, сейчас же угадал!

Отстань, безмозглый шут!

Отец мой, я хотела...

Что? Как ты рот открыть передо мной посмела?

И как прийти сюда тебе позволил стыд?

Уймитесь, господа, ибо сюда спешит

Целитель ваших бед и споров разрешитель,

Дон Педро во плоти, потусторонний житель!

Кого тут только нет!

Ну, вспыльчивый отец,

Не жертва ли моя вернулась наконец?

Мой сын любимый жив! Вот чудеса, как в сказке

Всё, кажется, идет к желаемой развязке!

Ну погоди, Криспен! С тобою расплачусь!

Ты кашу заварил!

Я ни при чем, клянусь!

Вы знаете, сеньор, что призван я к ответу

За то, что вас убил?

Нет, вовсе не за это!

За то, что воровски мою сманил ты дочь!

Знай, кроме брака с ней, ничто уже помочь

Тебе не сможет, граф!

Не силе принужденья

Возможно подчинять подобные решенья!

Когда бы целый свет вмешался в сватовство,

И то без жениха не вышло б ничего...

Не твой нажим, старик, и не твое упорство

Гордыню извели в душе не столь уж черствой,

А блеск твоих заслуг и доброй славы свет...

Ужели стану я причиной ваших бед?

Я свадьбы не бегу, мила мне Леонора...

Но пролитую кровь мне позабыть так скоро?

Но в трауре глухом стремиться под венец?

Жениться на сестре убийцы, наконец?

Как совместить всё то, что столь несовместимо,

Что должен презирать, с тем, что душой любимо?

Как обожать сестру, а брата грызть, как волк?

Как следовать любви и выполнять свой долг?

Я должен вам, сеньор, дать удовлетворенье...

Но прежде вас прошу мне внять со снисхожденьем.

К дуэли не лежит сейчас душа моя;

Покаюсь вам в одном: люблю Кассандру я!

Я верный раб ее, она — моя святыня...

Узнав про это, граф, поймете вы отныне —

Не я был виноват, а злополучный рок,

В том, что беду на вас негаданно навлек...

Когда бы знать я мог, спасаясь от расправы

(Вы были в битве той моей рукою правой),

Что враг нежданный мой — Кассандры милой брат,

Принять его удар я был бы только рад,

Иль в бегстве бы найти спасенье постарался!

Но я его не знал, и я сопротивлялся.

Что было делать мне? Безумно разъярен,

Ваш родственник меня теснил со всех сторон,

Я должен был убить, чтобы не быть убитым...

Держались позади презренные наймиты,

И я, лицом к лицу с противником своим,

Как истый дворянин, не дрогнул перед ним,

Жизнь смерти предпочтя и торжество победы...

Отсюда начались мои и ваши беды!

Ах, если б дали вы Кассандру в жены мне,

Тем положив предел бессмысленной войне!

Вам нравится сестра?

Она — моя Аврора!

Возьмите же ее в обмен на Леонору!

Отец, простите нас!

Отец не помнит зла,

Коль честь его детей вновь пышно расцвела!

Уж коли дом мой стал обителью печали,

Приличия велят, чтоб свадьбу мы сыграли

У вас, сеньор, да так, чтобы оставить след

Великим торжеством в чреде грядущих лет,

Дабы, узнав о двух врагах великодушных,

Велениям души и совести послушных,

Гордились сыновья и воспевали нас

И славу наших дружб, раздоров и проказ.

Голубушка моя!

Криспен, мой друг сердечный!

Мы пожелаем им любви и дружбы вечной...

Пусть небо наградит их будущих детей...

Твоею добротой...

И доблестью твоей!