Три метра над небом. Трижды ты

8

Вилла Медичи – величественная, ухоженная, изящная, с залом, расписанным птицами, очаровательным парком с несколькими фонтанчиками и аккуратными живыми изгородями, которые заставляют тебя идти в нужном направлении. У входа мне улыбается распорядительница и забирает приглашение, так что мне не остается ничего другого, как войти и плестись следом за остальными. Они спокойно идут по красной ковровой дорожке и не позволяют себе с нее сходить. Фоновая музыка льется из мощных колонок, спрятанных в зелени деревьев. Нас сопровождает несколько официантов с шампанским. Впереди меня дама с темными волосами и в длинном шелковом платье восточной расцветки, словно она – одалиска, которую вынудили одеться, берет бокал шампанского, быстро его выпивает и ускоряет шаг. Женщина спотыкается на высоких каблуках, но ей удается удержать равновесие, и она кладет руку на плечо официанта. Он оборачивается, останавливается, дает ей время, чтобы поставить пустой бокал, пока гостья хватается за поднос, чтобы взять следующий. Официант идет дальше, и дама выпивает залпом и этот второй бокал. Мне приходит в голову мысль, что и она тоже – член клуба «Париоли».

Вскоре мы оказываемся в самом дворце. Высоченные потолки, закатный свет, старинные кессоны, огромные пурпурные диваны и безупречный, выложенный плитами пол. Старинные термосифоны из серого чугуна безмолвно отдыхают в разных углах зала. Над каждой из золоченых дверей надписи на латыни восхваляют возможные добродетели человека. И вот уже в первом зале сразу же замечаю великолепную картину Бальтюса. Я подхожу поближе, чтобы прочитать табличку с датой ее написания и историей. «1955, Nude before a Mirror» – «Обнаженная перед зеркалом». На ней изображена голая девушка перед зеркалом. Но ее лицо скрыто, закрыто руками, упрямо пытающимися удержать наверху длинные темные волнистые волосы. И тут же рядом эскиз этой картины – набросок карандашом и некоторые разъяснения: «“Обнаженная перед зеркалом” поражает скульптурной монументальностью модели и мягким серебристым светом, обволакивающим фигуру и наполняющим комнату». Чуть ниже – название места, откуда ее привезли на выставку: «Pierre Matisse Gallery» [«Галерея Пьера Матисса»], которая любезно ее предоставила. Далее указано полное имя художника – Бальтазар Клоссовски де Рола, французский художник польского происхождения, Бальтюс. Вот серия картин, изображающих девочек: портрет Алис, молодой девушки с голой грудью, неуклюже поставившей ногу на стул и пытающейся убить время, бесцельно заплетая длинные волосы. А вот еще одна девочка: она сидит, положив руки на голову. Ее ноги немного раздвинуты, юбка задралась, и все это происходит в комнате, написанной в теплых тонах. Изображенная в тех же тонах кошка лакает молоко из блюдечка: похоже, ей будет просто скучно в любом случае, что бы ни произошло. И я иду дальше, вдоль этих стен, покрытых эскизами, карандашными набросками, которые мало-помалу обретают жизнь и превращаются в большие масляные картины, насыщенные чувственностью. Тихие шаги посетителей кажутся гулкими, и вот я, наконец, оказываюсь в небольшом зале с роскошным окном, открывающим красное зарево заката. Я опираюсь на перила и смотрю вдаль. Над парком возвышается несколько сосен пиний. Они, словно зеленый покров, реющий над плотным ковром крыш, антенн и нескольких мятежных тарелок спутниковой связи. А купол собора Святого Петра, чуть дальше, словно дает точные указания, как его найти. И пока я теряюсь в этом бесконечном римском горизонте, в моей голове возникают рассеянные мысли – о завтрашнем собрании, о телеформате, который нужно представить, о проекте предполагаемой летней программы.

– Стэп?..

Этот голос внезапно преображает все, что меня окружает, обращает в пыль все, в чем я был уверен, обнуляет все мои мысли. Моя голова пуста.

– Стэп?

Я думаю, что мне все это мерещится: окликающий меня голос эхом отдается в голубом, слегка розоватом небе. Может, одна из девочек Бальтюса сошла с полотна и потешается надо мной? Может быть.

– Стэп? Или это не ты?

Значит, мне это не снится.