Три недели другой жизни 2 (СИ)

Мысленно Аня перенеслась в тот строящийся комплекс, где они с мужем остались вдвоем, сражающимися с чудовищем, который решил, что во всех бедах в его жизни виновата Аня. Тогда они считали, что уже трупы, и только тревога друг за друга помогла им выстоять и не сломиться.

Затем она вспомнила, как первый раз пришла в себя в больнице, когда все закончилось; как считала, что Матвей погиб, защищая ее; как не хотела жить без любимого мужа… В душе всколыхнулась щемящая нежность к этому близкому и дорогому сердцу человеку. У него хватило терпения, мужества, мудрости и выдержки сделать так, чтобы Аня сама выпуталась из того кокона, что создала вокруг себя, оберегая свою душу от посягательств. Шаг за шагом, осторожно и мягко, он приручал ее, приучая к себе и своему присутствию в ее жизни. Постоянно доказывал, как он ее любит, как дорожит ею, насколько она ему близка — поступками, словами, своей отвагой, самопожертвованием… Он будто ступал по заминированному полю! Но любовь к ней вела его самым правильным маршрутом!..

Она извернулась в его объятиях и подарила нежный поцелуй, а затем вновь прижалась спиной к его груди.

— Знаешь, если вдруг случится такое, и сейчас у нас ничего не выйдет, — вздохнул он, — мы попробуем еще — если захочешь! Если нет… Ань, я давно хотел тебе предложить, но никак не решался… У меня всегда были мысли о том, что мы ведь можем сделать какого-нибудь несчастного ребенка чуточку счастливее, — он щекой прижался к ее макушке, будто баюкая. — Моя фирма еще несколько лет назад взяла шефство над одним семейным домом. Это где детки живут будто в обычной семье, а не в приюте. Эти люди делают большое дело! Ребятишки растут в нормальной спокойной среде, их любят и ценят, они чувствуют, что нужны и любимы… В детдомах такого не встретишь. Даже с самым большим и любящим сердцем воспитатель или педагог все равно в итоге ожесточится. Хотя бы потому, что нельзя каждый раз с мясом отрывать кусочек сердца, когда дети покидают стены интерната, без последствий. Потом может и не остаться этого самого сердца…

— А я даже не знала, что вы выступаете как шефы.

— Там почти всегда рулил Костя, помогал, общался. А я был всего несколько раз у них.

— Ты хочешь предложить… Такой же семейный дом?

— А почему нет? Как правило, в таких вот семейных домах детки постарше. В основном же усыновляют совсем крошек.

— Я подумаю, — пообещала Аня. — Только не сегодня, хорошо?.. Хотя… Должна тебе признаться, я и сама подумывала о чем-то подобном… Но не так масштабно. Думала попытаться взять ребенка в семью… Если бы ты не был против. Но теперь я понимаю, что ты бы не был против, — он услышал в ее голосе улыбку. — Я даже ездила в наш детский дом.

— Что? — удивленно отодвинул Матвей ее немного в сторону, заглядывая в глаза.

— Да, — смущенно улыбнулась Аня. — Когда было совсем невыносимо. Меня там уже знают. Я приезжаю с полной машиной сладостей, игрушек, — этот секрет она хранила и лелеяла как самое драгоценное сокровище. Минуты, а порой и часы безграничного счастья в заботах о детях! — Я, бывает, провожу там целые дни с ними. Разговариваем, рисуем. Знаешь, они все не по годам умные и серьезные, а в глазах… горечь. Как у потрепанных жизнью стариков… Хотя им лет совсем ведь немного! — она всхлипнула, вспомнив эти глаза. — Там есть два брата, Мишка и Сашка, — улыбнулась она, вспомнив своих любимчиков-сорванцов. — Им по восемь лет, они такие затейники! Постоянно проказничают, но при этом жутко талантливые. У Саши потрясающий голос, он так поет — заслушаешься! А Мишка больше по части танцев. Ему даже просто по кастрюле ритм отбивай — он станцует! Они меня больше всех всегда ждут и редко когда берут себе подарки, обычно отдают все малышам…

— Почему ты мне не говорила? — тихо спросил Матвей, вырывая ее из светлых воспоминаний.

— Я не знала, как ты к этому отнесешься, — пожала она плечами. — Всем я кажусь свихнувшейся по части детей. Да и сама порой чувствую, как меня определенно заносит… У тебя полно проблем и дел, а я с ними душой отдыхаю, понимаешь?..

— Выходит, ты ездишь тайком в детский дом, я являюсь шефом семейного дома, но за прошедшие годы мы об этом друг другу ни разу не сказали! — хмыкнул муж.

— Ну какие годы? Я только с полгода, пожалуй, не больше, туда езжу…

— Ты познакомишь меня с мальчишками? — спросил неожиданно он.

Аня резко повернулась в его руках и настороженно посмотрела ему в глаза, не веря, что он говорит всерьез.

— Ты правда этого хочешь? — внимательно следила она за его взглядом.

— Хочу, — улыбнулся он.

— Хорошо, — кивнула Аня и счастливо улыбнулась, возвращаясь в его уютные объятия.

Так они и встретили рассвет.

***

Сейчас же ночные бдения били по нервам толстым хлыстом.

Когда от напряжения, казалось, даже воздух в помещении загустел, наконец, вошла Виолетта Глебовна. Оглядев вскочившую разом на ноги трясущуюся троицу, она посмотрела прямо Ане в глаза.

— Я от всей души вас поздравляю, все прошло удачно!

Аня завороженно смотрела на нее, до конца не осознавая, о чем сейчас сказала доктор. Сквозь оглушенное сознание стало пробиваться: " Удачно… Удачно!.. Удачно!!"

— Это правда? — почти задохнувшись прошептала она.

— Да, — радостно кивнула Виолетта Глебовна и широко улыбнулась.

Аня расплакалась от счастья. Все тревоги и волнения, накопившиеся за эти две недели мучительного ожидания, сейчас выливались бурным потоком. Матвей обнял ее, нашептывая успокаивающие слова, сам чувствуя, как в горле застрял ком, а к глазам подступила горячая влага. Неужели это правда, и у них появился шанс стать родителями?

К ним подошла сияющая Маша.

— Ну вот, о чем я тебе постоянно говорила? — посмотрела она на Аню.

Та подняла на нее голову, не пряча благодарного взгляда.

— Прекращай плакать, все же хорошо, — ласково улыбнулась ее спасительница и… неожиданно притянула ее к себе, крепко обнимая.

На секунду опешив, Аня ломаными движениями подняла руки и тоже прижала к себе девушку.

— Я не готова пока назвать тебя сестрой, — услышала она тихий Машин голос. — Но определенно чувствую в тебе что-то близкое.

— И я тоже, — искренне ответила Аня, ощущая, что и так колотившее по ребрам ранее сердце, сейчас уже просто бухает как молот о наковальню, заглушая все звуки и превращаясь в гул, забивающий уши, а затем и полностью голову…

Будто со стороны она увидела, как Маша настороженно отстранилась, нахмурилась, что-то сказала… Что она сказала?.. А потом ее лицо поплыло куда-то в сторону, а перед глазами разверзлась темнота…

Глава 16

Аня пришла в себя от резкого запаха нашатыря. Она оказалась лежащей на том самом диванчике, на котором они с Матвеем дожидались результата. Голова ее расположилась на коленях мужа, напротив стояла испуганная Маша, А Виолетта Глебовна махала перед ее носом вонючей ваткой.

— Пришла в себя? Ну вот и превосходно! — улыбнулась как ни в чем не бывало последняя.

— Я упала в обморок? — нахмурилась Аня.

— Да, — кивнула доктор. — Будешь так сильно переживать, про роды не сообщу! — пригрозила она.

— Я больше не буду, — слабо улыбнулась Аня и прикрыла глаза. — Можно мне воды?

— Сейчас, — женщина сходила в свой кабинет, принесла небольшую бутылочку минеральной воды и стакан.

Прохладная жидкость привела окончательно ее в чувство. Она осторожно отпила несколько глотков и благодарно улыбнулась.

— Ну что, Маша, — совсем другим голосом обратилась она к сестре. — Теперь мы должны следовать условиям договора! Поехали собирать твои вещи и перевозить тебя на новую квартиру!

Еще несколько дней назад они сошлись на небольшой трехкомнатной квартире в доме напротив Матвея и Ани. У этих двух многоэтажек был общий двор. Было решено, что как только станет ясно, что результат положительный, они сразу перевозят Машу туда. С арендодателем договорились тогда же, попросив придержать на неделю квартиру для них.

Маша робко улыбнулась, но ни для кого не осталось незамеченным, как радостно блеснули глаза! Одну большую комнату мысленно она определила под детскую, вторую, поменьше — для себя. Просторная гостиная объединенная с кухней вообще стала воплощением ее мечты!

Виолетта Глебовна еще раз от души поздравила их и пошла в свой кабинет заполнять бумаги. Напоследок она назвала дату, в которую Маша должна явиться на осмотр, сделать первый скрининг и получить рекомендации.

Втроем они вышли из стен клиники и в бодром расположении духа отправились в Машину квартиру. Петя и Ксюша были у подруги, до самого вечера у них было время спокойно собраться и перевезти скромные пожитки сурмамы и ее детей.

Когда с переездом было покончено, договор аренды подписан, а в руки Маши легла прохладная увесистая связка ключей, они открыли бутылку шампанского, чтобы отпраздновать этот долгий и суматошный, но очень счастливый день. Маше налили гранатового сока, детям, приехавшим с подругой, вручили молочные коктейли. Оксана, подруга Маши, просто пила кофе.

Трое родителей, таким странным образом связавших свои жизни, облегченно улыбались. Несмотря на то, что самое сложное предстоит еще впереди, они все-таки радовались тому, что смогли, наконец, пережить эти две первых недели. Столько беспокойства, волнений, сомнений они испытали за это время! Сейчас же можно было немного глотнуть воздуха и чуть-чуть расслабиться.

Оговорив бытовые мелочи, Аня с Матвеем распрощались и ушли домой. Все треволнения дня окончательно вымотали их после бессонной ночи, и оба чувствовали бесконечную усталость.

Едва добравшись до квартиры, они, быстро выгуляв Скади, без сил упали на кровать и забылись впервые за несколько недель спокойным безмятежным сном.

Прошло три недели. Понемногу жизнь вернулась в привычное русло, Аня и Матвей вернулись к своим обязанностям, с удвоенной энергией принимаясь за них.

Как-то вечером в пятницу Аня сидела дома за ноутбуком, решив поработать дома. Она сидела на диване, поджав ноги, около которых примостилась Скади. На столике стояли большая кружка кофе и небольшая вазочка с солеными крендельками. Именно такую картину и застал Матвей, придя домой неожиданно вовремя.

— Кто-то не хочет отдыхать? — нарушил он мерный мягкий стук отбиваемых клавиш под порхающими Аниными кистями.

Она встрепенулась и подняла на него глаза. Муж стоял в дверях, уперевшись лбом в косяк и глядя на нее с небывалой нежностью.

— Надо было доделать оформление, — улыбнулась она, отставляя ноут и потягиваясь.

Разбуженная Скади соскочила с дивана и заметалась между ними, выпрашивая ласку. Аня подошла вплотную к мужу и довольно улыбаясь, притянула его за шею, а затем поцеловала долгим сладким поцелуем.

— Если это мой десерт, тогда я готов сразу же к нему и приступить! — довольно улыбаясь, слегка отстранился от нее Матвей, заглядывая в глаза.

Его руки потянулись к ее талии, затем переместились на поясницу и нежно очертили контур ягодиц.

— Не стоит нарушать решим питания! — хохотнула она, шлепнув его по рукам и выскальзывая из объятий. — Мой руки и идем ужинать.

Когда Матвей прошел на кухню, Аня уже накрыла на стол, дожидаясь его.

Весь ужин они стреляли друг в друга страстными взглядами. Из-за переживаний, а потом и кучи работы, скопившейся, пока они проводили дни в клинике и помогали Маше с обстановкой квартиры, муж с женой никак не могли найти время друг для друга. Сегодняшний же вечер просто обязывал их побыть вместе, они очень соскучились.

Едва с ужином было покончено, Матвей широким шагом обогнул стол.

— Не могу больше ждать! — сказал он, жарко оглядывая сверху свою любимую жену, подхватил ее на руки и понес в спальню, чтобы до самой полуночи путешествовать с ней по Вселенной.

— Чем займемся? — сияя довольной улыбкой спросил наутро Матвей, с удовольствием глядя, как Аня поглощает приготовленный им завтрак, который он принес ей в постель.

Наконец-то к жене вернулся аппетит и на щеках заиграл румянец. Он был этому несказанно рад, так как уже всерьез стал переживать за ее здоровье.

— Не внаю, — с полным ртом прошамкала Аня. — Ефть вариафты?

— Есть, — рассмеялся Матвей, убирая крошку с ее губы. — Кто-то обещал меня кое с кем познакомить, — улыбнулся он, заглядывая ей в глаза.

Аня, округлив глаза, замерла. Она сразу поняла, что он имеет в виду мальчишек. С трудом проглотив почти не пережеванный кусочек хлеба, она уточнила.

— Ты это серьезно? — и потянулась за кофе, чтобы протолкнуть застрявший в горле кусок.

— Абсолютно! — кивнул он. — Доедай и будем собираться. На улице солнце, прекрасный день. Чем не хороший повод завести новые знакомства?

Глава 17

— Аня! — к супругам, выходящим из Аниной машины, ринулась разношерстная стайка детишек в возрасте от шести до одиннадцати лет.

Аня радостно присела на корточки, не успев и на пару шагов отойти от машины, и постаралась обнять каждого, кто решился на объятия.

— Привет! Катя, Леночка, Ромка, Кристина, Паша, Глеб, Егор, Инна… — перечисляла она каждого ребенка по именам.

Во дворе стояли шум и гвалт, каждый хотел самым первым рассказать ей о новостях в детском доме, о своих достижениях, похвалиться, поплакаться, пожаловаться, спросить… Чуть в сторонке стояла женщина в годах, с улыбкой глядя на детей и Аню, весело возившуюся с ними.

Наконец, дети приметили и Матвея, стоявшего возле машины и боявшегося напугать их своим присутствием. Разом повисла тишина. Ребята во все глаза настороженно разглядывали незнакомого мужчину, так разительно отличавшегося ото всех остальных представителей мужского пола, с которыми они сталкивались в своем мирке: сантехник, плотник да сторож.

Аня, поняв, что дети стушевались и засмущались, выпрямилась и с улыбкой обратилась к детским мордашкам, вопросительно переводившим взгляд с нее на мужа.

— Познакомьтесь, это мой муж, Матвей, — она тепло посмотрела на своего мужчину. — Он тоже захотел с вами познакомиться! И помогал мне выбирать для вас гостинцы, — намекнула жена, чтобы он доставал пакеты.

Спохватившись, Матвей вернулся к машине и стал собирать пакеты, слегка рассыпавшиеся по заднему сидению Лимоники. Нагруженный приличным количеством пластиковых, бумажных и полиэтиленовых пакетов разного размера, он с широкой улыбкой шагнул к детям. Произошла небольшая заминка, а потом одна девочка сделала робкий шаг в его сторону, с любопытством рассматривая пакет. Это будто послужило сигналом, и вся ватага подбежали к Матвею, стараясь погромче назвать свое имя. К радости воспитателя, они не лезли в пакеты, не вели себя некультурно, единственное, что позволяли себе — с любопытством сверкать глазами на яркие пятна, проглядывающие через полупрозрачный материал.

— Проходите в здание, — подошла к ним Полина Андреевна, заведующая детским садиком. — Анечка, как я вам рада, — она тепло обняла жену Матвея.

Было видно, что Аню действительно все знали: все с ней здоровались, называли по имени, дети общались так, будто их последний разговор прервался буквально несколько минут назад, когда она просто за чем-то вышла во двор.

Дети потянули супругов в здание, на ходу рассказывая, какие новости у них появились за последние дни.

— А где Миша с Сашей? — нахмурилась Аня, оглядывая толпу детей, у заведующей.

— Заболели, — сочувственно нахмурилась она. — Подхватили ротовирусную инфекцию, лежат в изоляторе третий день.

— Как они? — ахнула Аня.

— Сейчас уже все хорошо. Но они еще являются переносчиками, поэтому контакт с другими детьми запрещен, — она развела руками.

— А можно я напоследок перед отъездом их навещу? — с надеждой посмотрела Аня на женщину. — В самую последнюю очередь загляну, чтобы потом уже с детьми не контактировать, — видя, что Полина Андреевна сомневается, добавила. — Если они узнают, что я тут была и их не навестила, они сочтут это предательством! — она печально отвела взгляд.

— Хорошо, Анечка, но имейте в виду, эта штука очень заразна! И весьма неприятна. После свидания с мальчишками лучше несколько дней тоже ни с кем не встречаться, так как вы можете стать переносчиком. Подумайте сами, если по вашей вине заболеют чужие дети, — в голове Ани моментально всплыл образ Машиных детей. — Поэтому, я думаю, вы осознаете, как рискуете.

Аня кивнула. Во что бы то ни стало она должна увидеть мальчишек. Пусть даже Матвей не пойдет с ней, она познакомит их в другой раз. А сама посидит с недельку дома, запретит Маше приходить, пока ограничит все общение до телефонных звонков. Тем более ведь можно же выпить сразу противовирусное — как профилактику, — тогда она не заболеет. С этими мыслями она и шла по коридорам детского дома в комнату, где обычно играла и общалась с ребятишками, когда приезжала.

***

Через два часа после приезда Аня со всеми тепло попрощалась, обняв напоследок каждого. Спустя некоторое время после того, как они с Матвеем приехали, дети приняли и его, только старшие все еще с опаской косились иногда, избегая без нужды заговаривать с ним.

Сам же Матвей прочувствовал всю атмосферу, давящую даже на крепкие мужские плечи своей несправедливостью. За что страдают эти дети? Чью вину искупают? За какую жизнь в дальнейшем они расплачиваются сейчас таким горьким авансом? Ему, как человеку очень требовательному, справедливому и сердобольному, было очень тяжело смириться с тем, что так все и должно быть! Будь его воля, он всех бы забрал прямо сейчас!

Аня потихоньку рассказала ему о своей задумке навестить мальчишек. Несмотря на ее уговоры и доводы, Матвей решил идти с супругой.

И вот, когда все слова прощания были произнесены, а обещания, что она приедет в самое ближайшее время, услышаны, Аня с мужем отправились в здание, стоящее в стороне от основного.

— Это лазарет? — спросил Матвей, ступая на шаткое крыльцо.

— Да. В основном здании нет возможности сделать больничный отсек, приходиться поддерживать это, — вздохнула Аня.

Они вошли внутрь, поздоровались с дежурной медсестрой, которую заведующая предупредила о их приходе, переоделись в халаты и бахилы и прошли в указанную палату.

Одинаковые мордашки лежали на соседних подушках, бледные, с серыми кругами под глазами и изможденным взглядом, который сразу же преобразился, когда Аня переступила порог.

— Аня! — в голос прокричали они и бросились к гостье.

— Как здорово, что ты приехала! — кричал Миша.

— Мы так скучали! Где ты так долго была? — на той же ноте выдал Саша.

— Тише, — смеясь, шикнула Аня, присаживаясь на край кровати Саши. — Перебудите всех!

— А тут никого нет, мы одни в лазарете! Все переболели же, а мы самые стойкие оказались! — гордо произнес Саша.

— И теперь приходится тут торчать, — поморщился его близнец. — Но это даже неплохо, не надо разговаривать ночью шепотом и можно днем не спать — никто ж не увидит! А это кто? — без паузы спросил он, поворачиваясь полностью к Матвею.

— Это мой муж Матвей, — повторила Аня ранее уже произнесенную фразу. — Он очень хотел с вами обоими познакомиться. Видите, даже сюда пришел!

Матвей сделал шаг вперед, с интересом оглядывая братьев.

— Ты Миша? — полувопросительно произнес он и протянул руку для приветствия одному из близнецов.

Мальчишка не ответил, молча разглядывая гостя и пожимая его ладонь.

Муж Ани сделал шаг в сторону второго мальчугана.

— А ты Саша, — кивнул он и вновь протянул руку.

Саша осторожно кивнул и ответил на рукопожатие.

— Как ты догадался, кто есть кто? — будто не веря, произнес Миша.

— А у вас глаза немного разные, — пожал плечами Матвей. — У тебя, — он посмотрел на Сашу, — они больше голубые, а у тебя, — он повернулся к Мише, — глаза ближе к серому оттенку.

Близнецы удивленно переглянулись.

— А он у тебя классный! — выдал Миша, обратившись к Ане.

— Я знаю, — рассмеялась та и обняла разом обоих мальчишек. — Будем смотреть подарки?

***

Еще около часа они провели в лазарете, до тех самых пор, пока не вошла медсестра и с извиняющейся улыбкой не объявила, что наступил тихий час.

С искренним сожалением распрощались супруги и дети, даже было неясно, кто огорчен больше. А когда поехали домой, то долго молчали, находясь под впечатлением от этой встречи.

— Хорошие мальчишки, — наконец выдал Матвей, когда они уже подъезжали к дому.

— Я же говорила тебе, — улыбнулась Аня. — Они замечательные.

— А почему оказались там?

— Родители погибли пару лет назад, а бабушка была не в состоянии их содержать. Пока она была жива, то приходила к ним, а несколько месяцев назад ее не стало. Мальчишки тогда замкнулись в себе, ни с кем не общались, очень переживали… Но мы сразу потянулись друг к другу, а все воспитатели в голос заявляют, что они очень изменились с моим появлением. Меня это очень радует!

— Да уж… — покачал головой Матвей. — Как часто ты там бывала?

— Раз в месяц, один раз приезжала подряд три недели на выходных, пока не заругались воспитатели!

— Почему? — искренне удивился муж.

— Общение с таким детьми очень… специфично, — она подняла плечи к подбородку, пытаясь подобрать слова. — Они очень быстро и крепко привязываются. А воспитатели боятся, что мои приезды дарят им ложную надежду… Они все же оберегают их покой!

Раздался звонок мобильного Матвея. Придерживая руль одной рукой — вести решил он, — мужчина вытащил аппарат из кармана и, мельком взглянув на экран, ответил.

— Да, Костян? — тот, видимо, тоже поздоровался. — Это срочно?.. Хорошо, я подъеду скоро… Проследи, чтобы никого в офисе не было, важно, чтобы я ни с кем не столкнулся… Нет, я не сошел с ума… Нет, я не прячусь… Нет, я не играю в черепашек-ниндзя. Костян, что за?.. — потом он рассмеялся. — Просто я могу кого-нибудь заразить ротовирусной инфекцией, поэтому не хочу рисковать. Да нет, не я. И не Аня. Да блин! Долгая история. Ты меня понял? Ну все, я потом позвоню.

Покачав головой, он бросил телефон на приборную панель, где лежал антискользящий специальный коврик.

— Малыш, — обратился он к жене. — Я отбегу на часик на работу, надо кое-что в бумагах посмотреть. Давай я освобожусь, и мы где-нибудь поужинаем? — предложил Матвей.

— Почему бы и нет, — согласно кивнула Аня.

— Я возьму твою машинку? Чтобы быстрее управиться, а то свою пока прогрею…

— Конечно. Тогда до скорого, — она легко чмокнула его в щеку и выпорхнула из машины, притормозившей у подъезда.

Матвей отправился на работу, предвкушая совместный вечер, вкусный ужин и вино… Возможно, потом будет продолжение в виде жаркой ночи… Он почувствовал, как по внутренностям пробежала сладкая волна в предвкушении.

Но не сложилось.

Когда через полтора часа Матвей приехал, его жена была в ванной, мучительно прощаясь с содержимым желудка. Все-таки инфекция не обошла ее стороной!

Глава 18

— Анют, ну давай уже вызовем доктора, — Матвей беспокойно метался за дверью в ванную комнату. — Ну уже ведь третий день тебя выворачивает!

— Нет, — слабо раздалось из-за двери.

— Но это ведь твое здоровье! — взывал супруг. — Ведь нужно что-то принимать, какие-то таблетки, питье… Ты же от обезвоживания так умереть можешь!

Послышался шорох, и дверь медленно открылась. Аня, слабо держась на ногах и придерживаясь за стенку осторожно выходила в коридор.

— Не беспокойся, мне уже лучше, — еле слышно прошелестела она. — Сегодня уже рвало меньше.

— Да это просто уже нечем! — воскликнул в негодовании Матвей.

— Не подходи, — выставила руку вперед Аня, видя, что он собирается подхватить ее на руки.

Она и так сразу же отселила себя в гостиную, чтобы не заразить его, но иммунитет мужа справлялся отлично. Первую ночь он продежурил вместе с ней в ванной, второй день прислушивался к каждому шороху, пока она, измученная и уставшая, забылась ненадолго тревожным сном. И вот шел уже третий день бдений, но видимых улучшений, вопреки браваде супруги, в ее состоянии он не видел.

— Сейчас прям! — огрызнулся Матвей и, взяв ее на руки, понес на диван. — Давай на кровать, она удобнее, — наверное, в сотый раз за эти дни предложил он.

— Нет, тут ближе до ванной, — слабо возразила она.

Муж осторожно положил ее на диван.

— Водички?

Она помотала головой, уже зная, что даже несколько глотков воды заставят ее уже через несколько минут корчиться в рвотных позывах, а она даже стояла уже через силу.

Матвей с беспокойством оглядел жену. Было видно, что ей очень плохо, но она упрямилась, изо всех сил делая вид, что ничего такого страшного не происходит. Однако он знал, что такие болячки очень коварны!

— Солнце, давай я позвоню в больницу и вызову врача, он хотя бы сделает какие-то рекомендации, — увидев вновь категорический отказ, написанный на лице супруги, он привел самый весомый аргумент. — У Маши скоро скрининг, а тебе после болезни еще недели три нельзя будет к ней приближаться! Ты хочешь пропустить?

Аня обиженно вскинула на него глаза. Он ходил с козырей и понимал это. Но и выбора она ему уже не оставила.

— Хорошо, — проскрипел ее голос. — Вызывай.

***

Уже через полчаса на стуле у дивана сидел доктор. Осмотрев Аню и хорошенько расспросив обоих, он подтвердил, что это ротовирусная инфекция, назначил лекарства, в том числе и Матвею, пояснив, что если болезнь не проявилась до сих пор, это вовсе не означает, что его сто процентов минует этот недуг, просто его желудок и иммунитет сильнее измученного подготовкой к беременности организма Ани.

Когда врач ушел, Матвей, пообещав, что вернется очень скоро, буквально полетел в аптеку. Накупив все необходимое, он вернулся домой и принялся лечить свою жену.

***

По прошествии еще трех дней Ане сало значительно лучше. Она уже могла кушать легкие бульоны и каши на воде. Понемногу организм приходил в норму, но для этого приходилось много лежать и спать.

Матвей, зная, что инфекция еще может быть перенесена им кому-то из работников, работал удаленно, не желая вручить такую "награду" подчиненным.

Аня тоже просила ноутбук, но в первый же день, когда решила поработать, отказалась от этой затеи — глаза жутко раздражало свечение монитора. Телевизор тоже вызывал неприятную резь в глазах, от книг начинали литься слезы — из-за фокусировки глазные яблоки буквально самоуничтожались… Ане ничего не оставалось, как просто лежать или спать. Но благодаря этому она быстрее восстанавливалась. К тому же Матвей не реже каждого часа, если она бодрствовала, приходил к ней и разговаривал, пил с ней чай или кормил ее, поил таблетками, растирал ноги и уставшую от лежания спину. Муж всегда был рядом. Даже как-то пошутил, что теперь у него есть возможность вернуть хотя бы маленькую часть долга, когда она его выхаживала в больнице после серьезного ранения тогда, на стройке комплекса.

Жена на эти слова жутко обиделась и даже расплакалась, задетая тем, что он считает себя должным ей что-то. В итоге Матвей так долго ее утешал, что отключился с ней вместе на диване, держа ее в объятиях, и проспал целую ночь.

Наутро Аня выскользнула из кольца его рук, заботливо прикрыла пледом и порхнула на кухню. Приготовив ему кофе, а себе зеленый чай — все-таки кофе пока пить побаивалась, так как желудок реагировал болью на всю привычную пищу, — она все красиво расставила на разносе, добавила горячие тосты с тающим маслом и отправилась обратно в гостиную.

Матвей только что проснулся, хмуро осматривая пустую подушку рядом.

— Доброе утро, — обратила она на себя внимание, едва удерживая в пока еще слабых руках разнос.

Муж моментально среагировал, подскочив и забрав его у нее.

— Тебе еще нельзя таскать тяжелое! — укоризненно посмотрел он на супругу.

— Я себя чувствую гораздо лучше, — ее сияющая улыбка стала тому доказательством. — Давай поедим, я такая голодная! — сказано это было с таким жаром, что Матвей невольно рассмеялся.

Они быстро умяли приготовленные тосты, потом Матвей сбегал на кухню за обезжиренным йогуртом для Ани и еще одной кружкой кофе для себя.

Едва с завтраком было покончено, как лицо Ани исказила гримаса боли, и она стремглав бросилась в ванную. Вбежавший было за ней Матвей услышал, как она прощается со своим завтраком.

Через пару минут послышался звук воды — Аня умывалась и чистила зубы.

— Все-таки надо было тосты мне есть без масла, — мучительно простонала она, выходя из ванной.

— Иди ложись, я принесу тебе лекарства, — сочувственно посмотрел на нее муж и направился на кухню за водой.

***

— Мария, а Аня придет? — Виолетта Глебовна оглядела фигурку, одиноко сидящую в ее приемной.

Прошло полтора месяца после того, как они сидели здесь втроем и ждали результатов, и Маша пришла сделать первый скрининг.

— Должна, — решительно кивнула та в ответ. — Мы не виделись почти месяц, но созванивались.

— Что такое? — нахмурилась врач и присела рядом на диванчик. — Я не думала, что Аня из тех мам, которые, добившись своего, успокаиваются и оставляют ребенка на совести суррогатной матери.

— Нет, что вы, — улыбнулась Маша. — Аня очень серьезно переболела ротовирусной инфекцией, поэтому мы не встречались, боялись, что я могу заразиться.

— Когда она переболела?

— Где-то недели через две или три после того, как мы тут у вас были. Неделю она проболела, и еще три мы ждали, чтобы исчез любой риск.

— Вы все верно сделали, — кивнула женщина и подняла голову к двери.

Вошли сияющая и слегка взволнованная Аня, а следом — Матвей.

— Всем здравствуйте, — улыбаясь, сказала Аня и подошла к Маше, чтобы ее обнять.

— Боже, какая же ты стала худая! — поразилась сестра, едва отстранилась после объятий.

— Ну моя болячка была не из приятных, желудок до сих пор толком не восстановился, — смиренно пожала плечами Аня и повернулась к нахмурившейся Виолетте Глебовне. — Что такое?

— Вас до сих пор мутит? — спросила врач.

— Крайне редко и после тяжелой пищи, поэтому мое меню стало весьма скудным, — рассмеялась она в ответ. — Но не беспокойтесь, мы выждали все сроки, чтобы не заразить Машу.

— Анечка, а вы завтракали? — спросила вновь Виолетта Глебовна и взяла ее за запястье.

— Нет, не успела, — немного скривилась та. — Я проспала, из-за слабости еще не вернулась в режим, поэтому собирались впопыхах. А что такое? — она уже начала беспокоиться, и это было видно всем присутствующим.

— Вы сдавали анализы после болезни? — вопросом на вопрос ответила врач.

— Нет. Да в чем дело?

— Анечка, давайте пройдем в лабораторию, сдадим кровь. Надо исключить все последствия вашей болезни, — все так же хмуро посмотрела на пациентку врач.

— Вы считаете это необходимым? — впервые за все время разговора подал голос Матвей и обеспокоенно перевел взгляд с Ани на Виолетту Глебовну.

— Лишним не будет, — прямо в глаза посмотрела ему женщина.

— А как же… Маша. И скрининг, — растерянно спросила Аня.

— Мария, вы не будете против перенести весь этот праздник на завтра? — с улыбкой спросила врач у Аниной сестры. — Анализы вы тоже можете сдать сегодня, а УЗИ, осмотр и прочее перенесем на завтра.

— Хорошо, — кивнула Маша.

— Матвей, вам придется подождать ваших мамочек здесь, — обратилась хозяйка кабинета к беспокойно смотрящему на Аню мужу.

— Да, конечно, — кивнул он.

— Пойдемте, девушки, — и доктор, взяв под руки взволнованных сестер, повела их из приемной.

Глава 19

— Как считаешь, что-то серьезное? — испуганно смотрела Аня на мужа, сидя за обеденным столом дома.

От переживаний кусок не лез в горло. Они совсем недавно приехали из киники, где Аня сдала кое-какие анализы, потом сидела притихшая в машине всю дорогу, бормотнув только слова прощания обеспокоенной Маше.

— Не знаю, — покачал головой Матвей. Он тоже переживал. — Но то, что ты не обратилась потом в больницу, как бы я тебя не уговаривал, мне тоже не нравится. Со здоровьем шутки плохи. Эта гадость очень сильно влияет на желудок и кишечник, а ты так беззаботно махнула рукой! Не забудь захватить завтра рецепт и рекомендации от доктора, который приходил к нам, как просила Виолетта Глебовна.

Аня подавленно кивнула.

— Эй, — мягко взял ее за руку муж, перегнувшись через стол. — Рано для паники! Если бы было что-то страшное, она бы сказала тебе сразу.

— Но она вообще ничего не сказала.

— Давай будем считать, что это хороший знак, — предложил супруг и пожал ее ледяную ладошку. — Может, съездим к мальчишкам? Отвлечемся?

— Ты не поедешь на работу?

— Нет, — улыбнулся он. — На сегодня ты — моя работа.

— Тогда поехали.

— Только позвони сначала заведующей, узнай, нет ли там карантина, — велел Матвей.

Аня тут же набрала Полине Андреевне и, услышав, что все в порядке, спросила, можно ли им приехать.

Несмотря на будний день заведующая разрешила.

Очень скоро они оказались во дворе детского дома. Ребятишки гуляли на улице, наслаждаясь теплой погодой. Увидев Аню и Матвея, все бросились к ним обниматься, уже без опаски прижимаясь к мужчине.

Саша и Миша подошли последними и по очереди обняли супругов, а потом взяли их за руки, ведя в комнату отдыха. Они вновь привезли кучу сладостей из кондитерской, поэтому все, отступив от режима, пошли пить чай.

Благодаря детям Аня отвлеклась от своих грустных мыслей и с удовольствием общалась с ребятами, отвечая на их вопросы. Чуть позже к ним подошла Полина Андреевна и попросила заглянуть перед отъездом к ней в кабинет и удалилась.

Пробыв до самого вечера в веселой атмосфере детских шалостей, Аня и Матвей пошли к заведующей.

— Присаживайтесь, — улыбнулась она, увидев их на пороге кабинета. — Вы простите меня за прямолинейность, но я всей душой переживаю за этих деток. Мне бы не хотелось, чтобы они плакали и грустили, если у вас… изменится жизненная ситуация, — немного запнулась она. — Я вижу ваше отношение к Мише и Саше, понимаю, что мальчишки запали в душу, но… Какие у вас планы впереди?

Аня без утайки рассказала женщине, что сейчас они ждут ребенка благодаря суррогатной маме, решив, что лучше не обманывать в этом вопросе.

— Я вас от души поздравляю, — улыбнулась немного натянуто та по завершению рассказа. — Но что вы будете делать дальше?

Аня с Матвеем переглянулись, и неожиданно муж придвинулся немного ближе к столу, за которым они сидели, сложил руки в замок перед собой и посмотрел прямо в глаза заведующей.

— Мы бы хотели усыновить мальчишек!

Полина Андреевна перевела удивленный взгляд на Аню и, увидев ее уверенный кивок, робко и недоуменно улыбнулась.

— Вы уверены? У вас грядет пополнение, родится свой ребенок. И вы все равно хотите их усыновить?

— А что в этом такого? — нахмурилась Аня.

— Просто… Обычно на это идут пары, либо не имеющие детей, либо те, у кого уже есть детки, и они больше не планируют своих… Тут немного не та ситуация.

— С появлением собственного ребенка отношение в мальчишкам у нас не поменялось! — уверенно ответил Матвей. — Вы правы, они запали нам в душу. Скажу больше, они нам стали родными! Как оказалось, у нас с женой сошлись взгляды в том, что мы можем сделать счастливыми еще пару ребятишек! Даже подумывали про семейный дом. В свете последних событий эту грандиозную задумку, конечно же, придется немного отложить, но мы не отказываемся от нее. А Сашу и Мишу мы вполне можем уже сейчас сделать членами своей семьи. Вы поможете нам? — он серьезно посмотрел в глаза женщине.

Та растерянно переводила взгляд с одного супруга на другого, но в их глазах видела лишь решимость — и ни капли сомнений.

— Усыновление — очень тяжелый процесс, — предупредила она. — Нужно собрать кучу справок, пройти комиссии, доказать органам опеки, что у вас есть все необходимые условия для этого. Со своей стороны я окажу вам любую поддержку, если вы так серьезно настроены. Но я тоже не всесильна, — она слегка развела руками. — В последнее время крайне редко берут детишек из детского дома. Еще реже — тех, кто старше пяти лет. Вы должны понимать, что на вас ложится серьезная ответственность. Такие детки… не всегда с легкостью входят в круг общения обычных детей, а они уже первоклассники! Если до начала учебного года вы заберете их, то в сентябре столкнетесь с тем, что им придется очень тяжело в школе, ведь они придут в коллектив ребятишек уже сложившийся и проучившийся целый год вместе. Я не отговариваю и не пугаю, но должна вас предупредить.

— Им будет непросто, — согласилась Аня и улыбнулась. — Но у них будем мы, и они сами — друг у друга. Никто не ждет, что все будет легко, мы трезво оцениваем ситуацию. Но в нашей душе для них уже отведен самый теплый уголок. У них будет своя комната, хорошая школа и будущее, которого они заслуживают. Для меня уже сейчас они гораздо большее, чем просто детки, к которым я отношусь с теплотой.

— Но вы не хотите подождать, пока родится ваш ребенок? Хотя бы чтобы быть уверенными, что ваши чувства не изменятся после родов, — все еще с сомнением проговорила Полина Андреевна.

— Ничего не изменится! Наоборот, мы хотим запустить всю процедуру сейчас, пока на это есть время и силы. Чтобы они тоже были с нами, когда появится малыш. Я клянусь, что мы их не обидим.

— Как раз в этом-то я не сомневаюсь, — вздохнула женщина. — Чтож… Немного опередим тогда события, — она потянулась к компьютеру. — Я сразу дам вам список документов и справок, необходимых для подачи заявления. И завтра же оповещу органы опеки и постараюсь ускорить процесс рассмотрения. Как скоро у вас получится собрать все? — спросила она, протягивая несколько распечатанных листов.

Матвей и Аня склонились над внушительным перечнем.

— Если у вас есть связи, которые могут помочь, то смело советую вам задействовать все ресурсы.

— Сколько по времени занимает рассмотрение?

— Все индивидуально. Некоторых деток мы проводили в новые семьи месяца через два-три после начала всего процесса. У кого-то это заняло полгода. Просто дело немного осложнится тем, что у вас скоро будет свой ребенок. Психологи и органы опеки обязательно укажут на этот аспект комиссии.

— Давайте не будем раньше времени думать о плохом. Прямо сегодня мы запросим некоторые документы и подумаем о том, кто нам сможет помочь, — спокойно сказал Матвей.

— Желаю вам удачи, — искренне улыбнулась Полина Андреевна. — И держите меня в курсе.

— Конечно, — пообещала Аня, поднимаясь со стула.

На город уже опустились весенние сумерки, когда они уехали из детского дома. Прямо из машины Матвей и Аня сделали несколько звонков, заказывая первые справки и выписки из большого списка, выданного Полиной Андреевной.

— Надо же, — уже дома пораженно улыбнулась Аня, допивая ароматный чай из большой кружки. — Поехали просто в гости, а решили один из самых важных вопросов в своей жизни.

— Ну еще не решили, — с улыбкой покачал головой муж. — Только приступили.

— Нет, этот вопрос висел над моей головой как Домоклов меч. Я не знала, согласишься ли ты в итоге. Особенно сейчас, когда у нас будет свой ребенок. А твои слова в кабинете у заведующей стали для меня просто подарком! — на глаза Ани навернулись слезы. — Я не хотела отказываться от мальчишек! Но и без тебя не смогла ничего бы сделать!

Матвей поднялся со своего стула, обошел стол и, присев перед женой на корточки, взял ее ладошки в свои руки.

— Мы вместе. Это НАШЕ решение. Мы заберем мальчишек. И будем с радостью воспитывать троих СВОИХ детей! Я не изменю своего отношения к ним после того, как Маша родит! И у нас будет большая и дружная семья! Не плачь, Солнце! — он улыбнулся и стер с лица жены слезинки, скатившиеся по ее щекам.

— Спасибо, — прошептала Аня и наклонилась нежно поцеловать Матвея.

Глава 20

И вновь они в приемной перед кабинетом Виолетты Глебовны: Матвей, Аня и Маша. Последняя обеспокоенно оглядывает непризнанную сестру, пытаясь хоть визуально поддержать и немного снизить уровень переживаний в комнате.

— Доброе утро, — в приемную легкой походкой вошла тетка Вадима.

— Доброе, — в один голос ответила ей троица и напряженно уперлась взглядом в лицо женщины.

— Ну что вы такие перепуганные? — с улыбкой укорила она их, переводя взгляд с одного на другого. — Если бы было что-то угрожающее жизни Ани или малыша, еще вчера бы всех, кого надо госпитализировали!

— Но вы вчера… — начал было Матвей.

— Вы не совсем так меня поняли. Я перестраховывалась, чтобы раньше времени не озвучивать свою безумную теорию. Пройдемте ко мне в кабинет, — и она решительным шагом пошла в сторону большой пластиковой белой двери, ведущей к ее непосредственному рабочему месту.

Когда все расселись и с нетерпением посмотрели на нее, она позволила себе тонко улыбнуться.

— У меня для всех вас две новости. Одну я озвучу сейчас, другую — чуть позже, когда буду уверенна. Итак, — перевела она веселый искрящийся взгляд на Аню. — Поздравляю вас, Анюта, вы ждете ребенка.

Аня недоуменно улыбнулась и посмотрела сначала на Машу, потом на Матвея.

— Ну, собственно, поэтому мы и здесь! — непонимающе перевела она взгляд на врача. — Мы ведь уже в курсе, что все получилось!

— Вы не так меня поняли, — слегка покачала она головой. — Вы беременны!

В кабинете после тройного громкого вздоха не было слышно ни звука. И Маша, и Матвей разом посмотрели с ошеломленным выражением лица на Аню, будто оценивая, есть ли в ней какие-то видимые изменения, которые могли бы подтвердить слова врача. Сама же Аня во все глаза смотрела на Виолетту Глебовну, шокированно раскрыв глаза и почти не дыша. Она — что?!!

— Это… Это не ошибка? — шепотом спросила она.

— Нет, — улыбнулась еще шире женщина напротив.

— Но… Мы с Машей одновременно сдавали анализы… Может, в лаборатории перепутали пробирки? — она все еще искала подвох, не позволяя себе поверить во все это, оградить измученное сердце от очередного провала…

— Допустим, вы настолько неуверенны во мне — ведь именно я сама лично делала забор крови у вас обеих, — ухмыльнулась Виолетта Глебовна. — Допустим, вы считаете моих лаборантов способными схалтурить — и это за те деньги, которые мы им платим! Но! Как вы объясните тогда то, что в обеих пробирках была кровь беременной женщины? — она с хитрой улыбкой наклонила голову, осматривая сверхудивленные лица.

— То есть… — прочистил голос Матвей и придвинулся ближе, заглядывая в глаза врачу. — После стольких лет, после такого интенсивного лечения, совершенно не давшего никаких плодов, после стольких неудачных попыток — у нас… получилось? — его вид выдавал, насколько он потрясен.

— Да, причем абсолютно самостоятельно! — хмыкнула Виолетта Глебовна. — То, что все приняли за ротовирусную инфекцию, было токсикозом, обычным для многих во время первого триместра… Но и это еще не все… Как я и говорила, есть еще одна новость. Но ее я расскажу вам уже после того, как мы пройдем УЗИ — теперь уже двойное, — вновь весело улыбнулась она. — Скажу одно: не знаю, как и почему, — могу только предположить, — но судя по всему срок у Маши и Ани одинаковый!

— Как это возможно? — удивилась Аня. — Мы же и сами готовились к подсадке.

— Значит, беременность наступила в период между забором яйцеклеток и подсадкой! Случай редкий, но уже имевший место быть! — она поднялась. — Пройдемте в кабинет УЗИ. Маша, вы не против, если Матвей тоже будет присутствовать?

— Абсолютно нет, — мотнула головой сестра Ани и тоже поднялась.

— Тогда пойдемте, — загадочная улыбка врача заставила всех немного напрячься, но никто не проронил ни слова, выходя следом за ней из кабинета.

Глава 21

Аня лежала на кушетке, все еще не веря в происходящее! Как??? Ну как такое могло получиться? Она прислушивалась к себе, пытаясь услышать свои чувства по отношению к этой новости, но стыдилась от того, что не чувствовала ничего! Умом жена Матвея понимала, что должна сейчас бурно радоваться и плакать от всего происходящего, но… Перепуганные струнки души жалобно позвякивали, покрываясь инеем неверия. Да, она не верила! Не верила, что все это действительно хорошо окончится. С сегодняшнего дня за ее спиной всегда будет неотступно следовать тень Страха… Страха все это по итогу обрести — и Страха в конце концов все потерять!

Аня лежала, чувствуя тепло, оставленное телом сестры, находя в этом какую-то болезненную логичность: после стольких лет неведения, даже не имея возможности представить о существовании друг друга, теперь они так связаны! Они с Матвеем так долго не решались на помощь сторонней женщины в таком счастливом — самом счастливом! — моменте их жизни, но в итоге сдались, принимая поражение! А Маша… Она самостоятельно пыталась решить свои проблемы, хотя и знала цену этим "легким" деньгам, но все равно решилась — во благо будущего своих детей! И она, и супруги пришли в стены центра именно за этим: за будущим, за мечтой! А оказалось… Провидение их столкнуло неожиданно и в самом непредсказуемом месте, где вряд ли встречаются даже отдаленно знакомые друг другу люди — настолько специфично место!

Когда немногим ранее Виолетта Глебовна, уверенно поводив аппаратом по пока еще плоскому животу Маши, радостно хмыкнула, напряжение в комнате стало почти осязаемым.

— Оба эмбриона развиваются согласно своего срока, расположение правильное, закрепились они как положено…

— Погодите? — осипшим голосом спросил Матвей. — Оба эмбриона?

— Да, — кивнула, посмотрев на него, врач. — Оба подсаженных эмбриона прикрепились и прижились!

— А кто?

— Пока рано говорить про пол. Срок около десяти недель. Через месяца два буем делать следующее плановое УЗИ — возможно, там уже можно будет конкретно все рассмотреть, — улыбнулась женщина, не отвлекаясь от монитора и щелкая кнопочками. — Машенька, пока все хорошо. Но предупрежу сразу, видеться с вами мы будем часто. Многоплодную беременность ведут более тщательно и исследования делают чаще. Позже поднимемся в кабинет, распишем ваш рацион, я напишу, какие витамины следует принимать. Но, по моему личному мнению, сейчас для вас более важны комфорт, отдых, прогулки и абсолютное спокойствие. Токсикоз не мучает?

— С утра мутит немного, — тихо ответила Маша, следя за картинкой на мониторе.

— Я напишу, что вам может помочь. Но если приступы токсикоза будут сильные, сразу звоните мне. Сейчас женщинам абсолютно незачем страдать от приступов тошноты, анемии и всех прочих "прелестей" беременности, все сейчас вполне купируется, а порой и полностью устраняется медикаментозно.

— Но… Таблетки? Они не вредны? — робко спросила Аня.

— Тут все индивидуально. Порой риск от последствий медикаментов гораздо, в разы, меньше риска последствий затяжного токсикоза! — врач покачала головой. — Как правило, три-четыре дня и становится гораздо лучше, — она перевела взгляд на рядом стоящий принтер, подождала, пока оттуда появились три листа, перечитала их, расписалась и передала один Ане, а второй — Маше, третий оставила себе.

На тех листочках, что оказались у Ани и Маши, в верхней части расположилась черно-белая фотография, на которой четко прослеживались два овала, один из которых был почти перпендикулярно другому, а внутри каждого очертания белых большеголовых пятнышек.

На глаза Ани навернулись слезы.

— Внизу расписаны результаты обследования, вес и рост малышей и отдельных частей тела, — она немного замялась. — Вообще-то суррогатным мамочкам мы не даем подобных снимков, чтобы не упрочнять ментальную связь матери и ребенка, так как ни юридически, ни биологически такие детки никак не принадлежат своим суррогатным носителям, простите, как бы грубо это ни звучало. Да и для суррогатных матерей всегда существует риск эмоциональной привязанности. Поэтому лучше не усугублять… Но у вас другой случай, — она вздохнула, сняла очки, протерла их, скрывая свою растерянность и неловкость. — А сейчас попрошу полминутки тишины.

Врач пощелкала какими-то кнопочками, переключила тумблер на пульте, поводила сканером по животу Маши, и кабинет наполнили совсем иные, будто потусторонние звуки. Сначала был шорох и скрежет, а потом совершенно четко послышалось быстрое сердцебиение. Эхом ему вторило второе.

И Маша, и Аня разом посмотрели друг на друга. В глазах сестер светился такой чистейший восторг, что та хрупкая связь, что стала образовываться между ними, в эту секунду упрочнилась — от вида того, как рада другая.

Аня почувствовала влагу на щеках и повернулась к мужу, до конца не веря в реальность этой минуты. Его удивленное и одновременно радостное лицо светилось счастьем. Неважно, кто это был, он уже полюбил их всей своею душой! Прямо в эту секунду он до конца осознал, что они скоро станут родителями!

— Так, — довольно протянула Виолетта Глебовна, убрала сканер, отключила звук и протянула Маше бумажное полотенце. — Впечатляет, правда? — она улыбнулась восторженно замеревшим супругам.

Маша осторожно стерла гель с живота, поправила одежду и поднялась, меняясь с Аней местами.

— А теперь приступим к самому интересному, — женщина едва ли не потирала руки.

По животу плавно двигался сканер аппарата, а на экране перед Виолеттой Глебовной на мутно-темном фоне появлялась картинка.

— Ну так я и думала, — кивнула она своим мыслям, наклонила голову в одну сторону, в другую, чуть спустилась ниже по Аниному животу сканером и улыбнулась. — Тишина в студии! — пошутила она, хотя всеобщее напряжение достигло своего апогея.

Трое будущих родителей настороженно замерли.

Раздался уже знакомый шорох, потом треск, а потом робкое и быстрое трепетание сердечка.

Матвей почувствовал, как грудь сдавило от переполняющих его чувств. Боже, как же он молил об этой минуте! Несмотря на то, что головой он понимал, что у Маши под сердцем их с Аней дети (до конца не мог еще он поверить в то, что там двое!), все же "оболочка" этого подарка судьбы сбивала с толку и никак не могла помочь поверить и сердцу. Но сейчас, когда на кушетке расположилась Аня, и это ее животик сейчас видно на экране аппарата, а прямо посередине небольшое белое пятно… Вот именно сейчас до него дошло, что все это реально! Они смогли!

— Вы слышите? — прозвучал довольный голос Виолетты Глебовны.

Маша, Аня и Матвей даже пригнулись поближе к аппарату.

Звук быстрого биения маленького сердечка будто отражался от стен кабинета и вторило самому себе.

— Это же не… — показал пальцем на монитор Матвей, не смея озвучить то, о чем подумали все.

— Второе сердцебиение! — кивнула врач.

Глава 22

Аню буквально трясло от обрушившихся новостей. Она не могла до конца осознать происходящего и не верила в то, что наконец-то случилось чудо! То, о чем она так долго мечтала, о чем грезила наяву, о чем так жарко молилась, — произошло! Ее самая заветная мечта осуществилась!

Только на душе было тяжело. Она была растеряна от этих противоречивых чувств, рвущих душу в разные стороны. Сотни вопросов одновременно крутились в голове, и ни на один не было вразумительного ответа.

Ни одного ребенка — и сразу четверо? И как она будет управляться с ними? Как она сможет уделить каждому столько же времени, что и другим?.. А как же мальчишки?.. Сердцем она уже прикипела к ним, к тому же они запустили процедуру усыновления, показали, что готовы забрать их, сейчас Полина Андреевна уже подключает все свои возможности, чтобы весь процесс как можно скорее завершился… Да и не готова она отказываться от Сашки и Мишки!

— Солнце, — видимо уже в десятый раз позвал ее супруг. — Вернись ко мне! Поделись, что тебя так мучает?

Матвей отнял руку от руля и взял ее за ледяную ладошку. В ответ Аня стиснула пальцы, будто его рука — последний шанс на то, чтобы выжить.

— Столько всего, — вздохнув, начала она и озвучила самые тяжкие мысли: про мальчишек, про то, что она не знает, хватит ли ей сил поднять разом столько детей и прочее…

— Ну почему ты сбрасываешь со счетов меня? — нахмурился после ее рассказа супруг. — Почему ты строишь жизнь так, будто ты одна и рассчитывать придется только на свои силы? Неужели я хоть единожды дал тебе усомниться в себе?

Она с нежностью посмотрела на Матвея.

— Я никогда в тебе не сомневалась! — горячо ответила Аня. — Просто… Я, наверное, напугана… — она растерянно глядела за окно на пробегающие мимо деревья. — Меня беспокоили и беспокоят твои мысли по поводу усыновления. Вчера, когда мы знали только об одном ребенке, твое желание усыновить мальчишек было естественным и логичным… А теперь? Когда у нас не один, а сразу будет маленький отряд?..

— Послушай, раз мы уже решились, то пойдем до конца, — уверенно сжал он ее руку. — Да, будет нелегко. Особенно, поначалу. Но эти трудности — временны! У меня есть ты, а у тебя — я. А еще у нас есть замечательные мамы, которые спят и видят себя в окружении толпы внуков, — он тепло улыбнулся, на секунду оторвав взгляд от дороги. — Я люблю тебя, моя дорогая, любимая неповторимая жена! — мягкое прикосновение его горячих губ к ее холодной ладони. — Вот только когда мы успели? — он широко и весело улыбнулся.

Аня поддержала его улыбку.

Первыми вопросами, когда они пришли в себя, именно и были: когда? как? почему?.. Виолетта Глебовна терпеливо и по мере возможности отвечала им: в результате долгого гормонального лечения в какой-то момент наступила гиперактивность репродуктивных органов, следствием чего — активная выработка яйцеклеток, поэтому и беременность, поэтому и многоплодная… Сыпались термины — и тут же звучала более человеческая расшифровка. Доктор не скрывала, как рада за пациентов, расписала программу по питанию и приему витаминов для Маши и для Ани, даже хотела положить последнюю в стационар, пока не пройдут опасные недели, но добавила, что острой необходимости нет, все показатели у Ани в норме, даже лучше, чем было бы возможно. Поэтому жена Матвея с легким сердцем пока отказалась от стационарного лечения, но пообещала, что если вдруг почувствует себя плохо, сразу свяжется с Виолеттой Глебовной и приедет в клинику.

Потом они завезли Машу домой, по дороге купив все необходимые лекарства и полный багажник продуктов. А сейчас уже были на подъезде к дому мамы Матвея. Такую волнующую новость они хотели рассказать лично, а не с помощью банального телефонного звонка.

Женщина встретила их тепло, посетовав, что они так редко навещают ее, на что Матвей прямо с порога заявил, что скоро она сама будет искать повода, чтобы не прийти к ним или спрятаться подальше. Аня невольно рассмеялась, увидев изумленное лицо свекрови, когда она спросила у невестки, здоров ли ее сын.

— Все с ним в порядке, — уверила ее Аня, проходя наконец дальше коридора. — Просто он счастлив, от этого кажется безумным.

Свекровь открыла было рот, чтобы уточнить, но сначала решила накормить навестивших ее детей.

Когда с мучительным обедом было покончено, а мама Матвея выжидательно переводила взгляд с с одного на другого, с трудом сохраняя молчание, ее сын торжественно, с улыбкой от уха до уха, произнес:

— Поздравляю! Ты станешь бабушкой!

Женщина на мгновение замерла, ее губы сложились в идеальное "о", а брови преодолели почти все пространство до волос. Она ведь даже не знала про суррогатную маму, они вообще никому не хотели говорить, просто ситуация с Машей требовала скорейшего разрешения, поэтому Аня и рассказал своей матери.

— А… эммм… О Господи, дети! Я… Я вас поздравляю!!! — она со слезами на глазах кинулась обнимать невестку, а затем и сына.

— Погоди — погоди, — смеясь, похлопал ее по плечу Матвей. — Это еще не все новости! Присядь.

Светлана Георгиевна с поистине детским восторгом смотрела на сына и невестку, не стыдясь счастливых слез, но вняла совету Матвея и аккуратно присела.

— Внук не один? — с хитрецой и полушутя спросила она, не представляя, насколько далека от истины. — Их двое? — уже отпустив веселость, слегка наклонила она голову в ответ на то, как радостно Матвей покачал головой. После еще одного мотка женщина нахмурилась. — Т-трое?

— Мам, их четверо! — счастливо рассмеялся Матвей. Таким счастливым Аня никогда его не видела. Только сейчас она до конца начала осознавать, как муж хотел детей, но молчал о своем желании, зная, какие у нее проблемы!

— Как "четверо"?! — в священнейшем шоке прошептала мама.

— Вот так! — глаза Матвея сияли неподдельным восторгом. — Мы решили воспользоваться услугами суррогатной мамы, а сегодня узнали, что у нашей сурмамы двойня. И у Ани близнецы!

— Вот это да… — не поверив до конца, Светлана Георгиевна перевела ошарашенный взгляд на невестку. — У меня… У меня нет слов! — честно она призналась, испугавшись, что они неправильно могут расценить ее состояние. — Я же знаю, какие у вас…ммм… трудности, поэтому даже не ожидала! Но это не значит, что я не счастлива! — уверила она, посмотрев в упор на Аню. — Вы же не откажетесь от моей помощи? — с надеждой посмотрела женщина невестке прямо в глаза.

— Конечно нет, — Аня подошла и крепко обняла свекровь, слегка присев. — Но и это еще не все новости, — призналась она.

Пока невестка обходила стол и возвращалась на свое место, Светлана Георгиевна не отрывала от нее своего недоуменного взгляда.

Увидев, как Аня посмотрела на него, предоставляя самому все рассказать, Матвей прямо посмотрел на мать.

— Не поверишь, но внуков у тебя будет шестеро! — невольно он хохотнул, увидев округлившиеся глаза матери, но это скорее от напряжения, чем от веселья. — Немногим ранее, чем узнали, что у нас грядет такое существенное пополнение, мы начали собирать документы на усыновление двух мальчишек — близнецов из детдома.

На кухне воцарилось молчание. Аня и Матвей прекрасно понимали, о чем думает мама: это безрассудно, необдуманно и глупо! Мало того, что так много сразу новорожденных тяжело будет просто физически поднять, а уж про детей, которых усыновляют, вообще отдельная тема: они по-другому чувствуют, по-другому мыслят, по-другому живут; их нужно буквально за руку вести по этому, новому для них, миру, и не секрет, что они требуют очень много внимания и выдержки, даже если очень покладистые…

— Видимо, вопрос о помощи аннулировался сам собой, — наконец, тихо проговорила Светлана Георгиевна и тепло улыбнулась. — Я всегда подозревала, что что-то подобное будет. Нет, я конечно даже представить не могла, что у меня разом появится шестеро внуков, четверо из которых — новорожденные, — со смехом приложила она руку к груди. — Но про то, что когда-то вы решитесь усыновить кого-нибудь, я думала — и не раз!

Аня шумно выдохнула, только сейчас поняв, что затаила дыхание, пока ждала вердикта матери мужа. Даже голова закружилась.

— Мама, спасибо, — проникновенно произнес Матвей. — Твоя поддержка для нас много значит!

— А из какого детского дома вы решили усыновить мальчишек? — уточнила она.

Аня назвала номер и адрес.

— Есть у меня подруга в администрации… — задумчиво потерла мама Матвея подбородок. — Прямо сегодня же ей и позвоню.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась Аня.

Они еще посидели немного, размышляя о планах на будущее, а после поехали домой. У Ани оставался еще один заказ, который она обещала послезавтра уже показать заказчику, а Матвей взял с собой документы по транзакциям, которые они проводили в последние полгода. Его так и мучили предчувствия, что что-то не так, однако жене он ничего не говорил, а теперь тем более решил молчать.

Когда они вошли в квартиру, Аня, едва скинув обувь и легкое пальто, прошла в гостиную, встала по центру и, обхватив себя руками, задумчиво огляделась.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — улыбнулся муж, подходя и обнимая ее со спины. Трепетно он положил ладошки на ее живот. — Мне кажется, или он стал немного выпуклым? — хмыкнул он, слегка огладив сверху вниз ее талию.

— Я не обращала как-то внимания, — улыбнулась Аня и положила свои руки поверх ладоней мужа. — Возможно, да… Он слегка округлился, совсем чуть-чуть, — согласилась она. — И да, я думала о квартире. Точнее о том, что вопрос о доме уже нельзя откладывать в долгий ящик. У нас осталось не так много времени. Шестеро детей, мамы, Маша с ребятишками — на первых порах мне не обойтись без нее, тем более у нас в контракте прописано, что до трех месяцев она будет кормить детей. Помнишь, как Виолетта Глебовна отговаривала от этого пункта? А теперь сама призналась, что мы сделали правильно… Вот и представь, сколько народу будет одновременно находиться на одной территории! А, да… И еще Скади!

Матвей аккуратно поцеловал жену в макушку.

— А чего ждать? Давай прямо сейчас начнем смотреть проекты?

Глава 23

Войны с комиссиями, которой так боялась Аня, не было. Два месяца они, правда, побегали с разными справками, взаимоисключающими по сроку изготовления друг друга, но связи, помощь всех близких и друзей — и, пожалуй, Всевышнего — сделали такое большое маленькое дело. Мальчишек они забрали!

Жизнь неслась так быстро и красочно, что множество событий сливалось в одно: переезд мальчишек, определение их в школу, кружки, выбор проекта дома, покупка участка и начало стройки — каждый кирпичик, каждый столбик отбирались Матвеем лично в то время как Аня готовила эскизы комнат. И вот, наконец, второй скрининг.

С волнением и в радостном предвкушении Маша и Аня пришли в кабинет УЗИ, оставив Матвея за дверью, так как вначале было более "детальное" обследование. Пробыв почти тридцать минут в коридоре, Матвей почти с сума сошел от тревоги: они будто поменялись с Аней местами, и сейчас ему казалась везде опасность и одолевали дурные мысли, в то время как Аня словно до краев наполнилась спокойствием и умиротворением.

Поэтому, когда его позвали в кабинет, он пулей заскочил внутрь и с беспокойством оглядел сначала Аню, а потом и Машу. Сестры почти одинаково и синхронно фыркнули, привыкнув за последние недели к его поведению.

— Ну что, папочка, хотите посмотреть, кто там? — кивнула с улыбкой головой Виолетта Глебовна.

Сегодня помимо нее в кабинете был еще один специалист, она лишь в сторонке контролировала его действия и записывала данные.

— Хочу, — тоже кивнул Матвей.

— О, это большой день! — пошутила Аня.

— Да, я тут ненароком узнала, что у вас не только прибавление тут ожидается, — обвела доктор рукой Аню и Машу. — Вы и правда решили еще усыновить двух мальчишек?

— Уже усыновили, — довольно кивнул Матвей.

— Какие вы молодцы! — искренне восхитилась Виолетта Глебовна. — Большое дело сделали! Не зря вас бог наградил! — она махнула Ане рукой и велела ложиться на кушетку. — Ну вооот, смотрите, это ручки, это одна ножка, вторая… Носик… О, смотрите, нам машут!

Глаза Матвея неожиданно заволокло слезами. Он смущенно сморщил нос и прокашлялся. Ни для кого не осталось тайной его радость, и у Маши с Аней, таких сентиментальных в последние месяцы, навернулись ответные слезы на глаза, они одновременно шмыгнули.

— Ну, девочки, — улыбнулась Виолетта Глебовна, — потоп мне тут устраивать не надо, аппаратура дорогая! — пошутила она. — Ну так как, глядим, кто там, или пусть это будет секретом?

— Глядим! — в голос сказали Матвей и Аня, и даже Маша непроизвольно кивнула.

Специалист поводил сканером по Аниному округлившемуся животику сначала в одну сторону, потом в другую, пытаясь поймать нужный ракурс, наконец, зафиксировал картинку и сделал скрин.

— И… — громко сказала Виолетта Глебовна. — Девочки!

— Обе? — с придыханием спросил Матвей.

— Да. Так как Маше мы подсаживали две оплодотворенных яйцеклетки, то по определению не могло быть однояйцевых близнецов, а вот у Ани совсем другой случай. И тут вы, ребята, постарались на славу! — она почти по-родственному окинула их добрым взглядом. — Сделай нам пару картинок, — попросила доктор помощника.

Тот щелкнул пару раз по пульту, поменял положение сканера и сделал еще два щелчка, а потом разрешил Ане подниматься.

Виолетта Глебовна подала ей бумажное полотенце и помогла встать.

— Машенька, теперь вы, — улыбнулась она суррогатной маме.

Маша аккуратно прилегла на кушетку, с любопытством глядя на пока еще темный экран аппарата.

— Тааак, — Виолетта Глебовна наклонилась над плечом коллеги. — Ага… Ага… Вот! — она развернула монитор, показывая всем присутствующим картинку. — А тут у нас бинго! — она даже рассмеялась. — Мальчик и девочка!

Аня почти задохнулась, оперевшись на руку мужа. Вот это да! Теперь у них будет три мальчика и три девочки! Это же… Боже! Это намного больше, чем она просила!

Матвей с любовью смотрел на самого любимого человека в этом мире, прося мысленно прощения у Вселенной за все, что он напридумывал в ее адрес, когда негодовал, не понимая, за что Ане все эти мучения и лишения, когда считал несправедливой ту жизнь, которая ей досталась! Теперь он понял: все это счастье, что сейчас светится в ее глазах, она выстрадала и вымолила, оно ей за все те самые мрачные дни и события в ее прошлой жизни!

Точно так же как и Ане, Маше сделали четыре фотографии, распечатали и подали один экземпляр ей, а второй — Ане.

— Пройдемте в мой кабинет, — пригласила она родителей, поблагодарив коллегу за помощь. — А теперь о важном, — став моментально серьезной за своим рабочим столом, проговорила она. — В практике уже бывали случаи, подобные вашему: когда и суррогатная мамочка и родная оказывались примерно на одном сроке. Правда, в моей личной практике случаев с одновременными многоплодными беременностями, признаюсь, еще не было! Но не думаю, что тут что-то разительно отличится… В общем… Когда начинаются роды у одной мамочки, мы сразу же стимулируем другую, чтобы детки появились в одни сутки. Пара-тройка дней, обычно, роли не играют, но у вас другой случай, — вздохнув, доктор сняла очки и протерла их. — Так как беременности многоплодные, очевидно, роды начнутся раньше положенного срока. И если девочки отличаются особой жизнестойкостью, то мальчики, как правило — подчеркиваю! — немного слабее. Но это не всегда, лишь данные статистики. Однако отмахиваться нам с вами от них не стоит! Это огромный и непростительный подчас риск. Поступим так. Неделек через пять-шесть мы положим обеих мамочек в стационар, срок уже будет около тридцати недель, поэтому дальше тянуть не будем. А дальше по отработанному сценарию, кто вперед, — она сухо улыбнулась, но лишь одними губами. — Вы должны меня понять, случай не стандартный, и я постараюсь сделать все, что от меня хотя бы косвенно может зависеть, — пообещала Виолетта Глебовна. — Пока отдыхайте, набирайтесь сил, хорошо питайтесь и высыпайтесь. По возможности, Анечка, не посвящайте много времени компьютеру. Результаты анализов будут готовы через несколько дней, если что-то будет меня настораживать, я дам вам знать.

Доктор встала, улыбнулась, показывая, что прием окончен.

Когда они все вышли из центра, Аня обратила внимание на притихшую и серьезную Машу.

— В чем дело? — прямо спросила супруга Матвея.

— Я не знаю, как быть с детьми.

Аня похолодела. Она перечитала много статей и литературы на тему суррогатного материнства, и там описывались случаи, когда суррогатные мамочки не отдавали детей. Самое неоднозначное, это то, что законы в России, касающиеся такого вида материнства, очень зыбкие. И стопроцентной уверенности в том, что суд примет сторону родных родителей, нет и не может быть. Любой контракт составляется индивидуально, практически, со слов каждой стороны, иногда оставляя зияющие юридические провалы в системе… Неужели…

— Ань, ты чего? — потормошила Маша сестру. — Тебе-то проще в этом вопросе, Мишу и Сашу можно бабушкам пока подселить, да и Матвей еще. А у меня подруга всего и может, что на недельку подстраховать… Ума не приложу…

Аня громко выдохнула.

— Ты об этом…

— Ну да, — непонимающе посмотрела на нее Маша и пожала просто плечами, когда не дождалась ответа. — Может… Может, ты ляжешь вперед, а я к родам ближе?

— Давай сегодня об этом думать не будем… Я постараюсь найти решение. В конце концов, я заинтересованное в этом лицо!

Маша осторожно кивнула. Она привыкла все и всегда решать сама. Так же как и ее кровная сестра. И поэтому было тяжело кому-то довериться. Но тут, видимо, придется поступиться своими принципами…

Глава 24

Почти два месяца пролетело, отщелкивая будто снимки в фотоальбоме события жизни.

Аня и Матвей на своем участке смотрят на забитые и укрепленные сваи под будущий дом.

Аня и Маша гуляют по парку, смеющиеся, с тающим под жарким июльским солнцем мороженым в руках.

Близнецы с Петей и Ксюшей катаются на аттракционах, а все трое родителей стоят поодаль и с радостью наблюдают за ними.

Аня с Машей ходят по детским магазинам, приглядывая вещички для будущих детишек.

Саша с Мишей на первом совместном празднике в такой большой семье Ани и Матвея, где присутствовали мамы, Артем с семьей, Вадик, Костя и даже Маша с детьми.

Аня, Матвей и Маша рассматривают каталог и с жаром спорят, выбирая коляски.

Матвей и Аня на участке — с восторгом осматривают первый этаж их дома.

Аня и Маша выбирают интерьер огромной детской, которую в срочном порядке пришлось перепланировать, увеличив вдвое.

Аня и Маша выбирают обои для комнаты Саши и Миши.

Аня на дне рождении у Ксюши, дарит ей огромную куклу, неловко присев из-за большого выпирающего живота, который она поддерживает рукой.

Аня с Машей закупают первые пеленки для малышей.

Саша и Миша первый раз ночуют в гостях у Темы и его семьи.

Аня с Машей покупают ранцы для своих мальчишек, так как в конце августа уже будут лежать в клинике, поэтому не успеют как следуют собрать школьников.

Много всего. Все события яркие, пестрые, пропитанные заботой, нежностью, весельем, вдохновением, надеждой и восторгом…

Только на последних "снимках" Матвей стал появляться реже, а если и удавалось "поймать его в кадр", то вид у него был усталый, измученный и хмурый.

Как ни старалась жена, он ничего не говорил, отшучиваясь, что стал сразу шестикратным отцом, поэтому теперь должен быть в шесть раз ответственнее и серьезнее. Когда Аня только заикалась о том, не финансовые ли это проблемы, он отмахивался, зная, что она сейчас заведет ставший уже привычным разговор о том, какой стабильный и хороший доход приносит ее фирма. Но он не мог чувствовать себя комфортно, боясь, что придется зависеть от жены.

Дела и впрямь были хуже некуда! Их фирму уже в открытую кто-то активно пытался поглотить, сбивая весь рабочий режим, устраивая различные форс-мажорные ситуации, из-за которых приходилось то платить неустойки за несвоевременную доставку, а то и вовсе терять годами наработанных клиентов. Бессильная злоба терзала Матвея. Он будто теннисный мячик метался по огромному столу, не зная, в какой угол пошлет его ракетка со следующим ударом… Стараясь не показывать Ане свое раздражение, он теперь старался подольше задерживаться на работе, стал чаще посещать спортзал, чтобы выколотить из себя эти бушующие чувства, а Ане присылал цветы и сладости с доставкой, напоминая о себе, понимая, что она скучает по своему мужу, по его теплу, но боялся, что она будет еще больше плакать и расстраиваться, откройся он ей.

Словно добавляя ему проблем, Костян стал пить. Не просто веселиться и кутить всю ночь и приходить на работу в похмельном состоянии, а именно ПИТЬ. Он уже не расставался с бутылкой, доверять ему Матвей больше не мог, друг это чувствовал — и пил еще сильнее. Несколько раз Матвей вытаскивал его из бара, так как ему звонили работники, желающие уже закрыть заведение, но тело Кости мешало им это сделать. Один раз пришлось забирать из вытрезвителя; еще один — из "обезъянника" за драку с полицейским… Матвей не знал уже, с какой стороны ждать удара. Отчаяние, глухое отчаяние накатывало на него, опуская под тяжестью невыносимого груза широкие плечи мужчины. И лишь три фотографии, стоявшие в рамочках на столе, давали ему сил, чтобы начинать каждый день: на двух были черно-белые снимки с последнего УЗИ, а на третьей Аня, держа за плечи близнецов, счастливо улыбалась прямо в камеру!

Глава 25

В то утро Аню разбудил телефонный звонок.

— Алло, — сонным голосом ответила она в трубку.

В ответ раздалось какое-то шуршание, стук и матерное ругательство — собеседник явно уронил аппарат. Аня нахмурилась.

— Ань, привет, — раздался наконец заплетающийся голос Кости. — Дай трубку Матвею, тут хотят поговорить с ним.

— Погоди, — ответила она и осторожно встала с кровати, придерживая большой живот. — Пойду поищу его.

С телефоном в руке она обошла всю квартиру.

— Кость, а он уже уехал, — растерянно ответила она.

— Давно?

— Не знаю, я спала.

— Ладно, подожду его, может, сейчас подъедет, — было слышно, что друг недоволен.

Мельком Аня взглянула на часы — одиннадцать утра. Матвей давно должен быть уже на работе.

— Кость, — тихо позвала она, надеясь, что собеседник еще не отключился.

— М?

— А… Что у вас происходит? — задала она волнующий давно вопрос.

— А он тебе ничего не рассказывает? — было слышно, что Костя пытается прийти в себя.

— Нет, — вздохнула Аня. — Отшучивается, отмахивается. И молчит, — еще один вздох.

— Ань, прости, но я тогда тоже ничего не скажу. Пусть сам. Да и тебе сейчас переживать нельзя, — тоже вздохнул друг.

— Но я так еще больше переживаю! — в негодовании воскликнула она. — Это… Это что-то связанное с финансами? — не дождавшись ответа, она продолжила. — Кость, у меня есть деньги. Я могу помочь?

— Анют, — почти простонал Костя. — Задавай эти вопросы мужу, — раздраженно рыкнул он. — Матвей мне голову снесет, если я тебе расскажу, что происходит, и закатает в асфальт, если я хоть как-то намекну тебе на помощь!

— Кость, но мы же одна семья! — воскликнула Аня. — Если я могу помочь, то…

— Анют, — перебил ее Костя. — Разбирайся с его бзиками сама. Я знаю, на что он способен в злости.

Ответ Аню очень удивил! За столько лет, сколько она знала Матвея, он всегда был сдержан и добр. Никогда она не видела его злым. По крайней мере, до такой степени, о которой упомянул Костя.

— Ладно, подожду его, — напомнила о себе трубка.

— Кость, — тихо позвала Аня. — Если что, звони мне, ладно?

— Ладно, — буркнул он в ответ и отключился.

В расстроенных чувствах Аня пошла готовить завтрак. В раковине не было посуды: либо Матвей все помыл за собой, либо не завтракал вообще. Она смутно помнила, как он пришел ближе к ночи, уставший и хмурый, поцеловал сонную жену и улегся рядом, даже не поужинав.

Все, что происходило с ним в последнее время, очень волновало и беспокоило Аню. А то, что Матвей отмалчивался, расстраивало ее еще больше. Она прекрасно знала, что с финансами могла помочь — если вопрос был в них. Но тайком сделать этого не могла — Матвей был непреклонен в своем нежелании принимать от нее помощь.

Мальчишки вышли на звук ее голоса. Они тоже проснулись, видимо, раньше нее и успели перекусить — в руках был разнос, на котором стояли баночки из-под йогурта, огрызки яблок и кружки с остатками какао. Аню поражало то, насколько они были самостоятельны, хотя, учитывая их предыдущее место жительства, это и не было удивительным.

— Доброе утро, Аня, — улыбнулись они одинаковыми мордашками.

Мамой они ее не назвали, но ее это не тревожило, она сама позволила называть их с Матвеем просто по именам, не принуждая к таким формальностям, как признание их родителями. Они помнили своих маму и папу, и Аня никак не стремилась занять их место в душе маленьких мужчин. Они сразу же, когда сообщили мальчишкам, что заберут их к себе, оговорили, что если Миша и Саша не захотят, могут и не называть их мамой и папой, чему ребята обрадовались. Поэтому так и повелось: они с мужем для мальчишек Аня и Матвей.

— Доброе утро, — постаралась искренне улыбнуться Аня, помня, как чутко дети чувствуют обман. — Что хотите на завтрак: блинчики или кашу.

— Блинчики, — закричали в голос близнецы.

— Поможете? — рассмеялась она, добывая из шкафчика миксер с чашей.

— Конечно, — кивнул за обоих Саша.

— Тогда мойте руки и делайте то, что я скажу.

Еще через полчаса они втроем уплетали горячие блины со сгущенкой и сметаной, весело планируя ближайшие дни. Нужно было продумать все так, чтобы заехать еще в офис: она отправила Вадику два подписанных контракта по электронке, нужно было теперь завезти оригиналы, а затем написать доверенность на него. Совсем скоро она отойдет от дел на несколько месяцев и не хотела, чтобы друг без конца спотыкался о то, что ему нужна будет ее подпись в бумагах. Сначала Аня предложила ему просто передать ключ от электронной подписи и факсимиле, но подписи в платежках должны быть поставлены вручную, да и Вадик сказал, что хочет исключить моменты, когда неведомо мог ее подставить, поставив ее подпись не на том документе, и серьезно отметил, что в случае проблем хотел бы сам отвечать за свои действия, не создавая ей неприятностей. Такая преданность растрогала сентиментальную мамочку, поэтому она сразу же дала задание юристу, нанятому несколько месяцев назад, составить доверенность на передачу полноправных полномочий директора другу и партнеру.

После полудня они поехали на Анину работу, где мальчишки оказались впервые. Вадик угостил их вкусным чаем со сладостями и отправил в новый зал, где они устроили демонстрационную комнату для клиентов, с большим проектором и качественной техникой. Один из молоденьких программистов предложил показать мальчишкам программу по рисованию, и неожиданно те увлеклись новым занятием, просидев с новым знакомым почти полтора часа и разбираясь в компьютерных премудростях.

— Достойная смена растет! — похвалил Вадик, наблюдая, как быстро они разобрались в технике и приемах.

— Наверное, — улыбнулась Аня. — Они все ловят на лету, такие смышленые!

— Ты даже не представляешь, как я рад за тебя! — искренне сказал друг и слегка приобнял Аню. — А как твои девочки? — кивнул он на большой животик.

— Все хорошо, только пинаются так сильно, что порой дыхание перехватывает! — призналась она, держась за бок, куда только что ощутимо ударила маленькая ножка. — У меня к тебе будет просьба, — немного замявшись, отвела она взгляд.

— Что такое? — сразу стал серьезным Вадик, Аня редко просила его о помощи.

— Матвей… У него какие-то проблемы, но он не признается. Ты не мог бы как-нибудь узнать, в чем дело. Я хочу помочь, но он не разрешает и не посвящает меня в свои дела.

— Поступает как настоящий мужчина, — кивнул серьезно друг.

— Но в последнее время все стало, видимо, хуже, — вздохнула тяжело Аня. — Он почти не находится дома и, я же вижу, сильно переживает… Вдруг… Вдруг я в силах помочь…

— Думаешь, дело в деньгах? — нахмурился Вадик.

— Я почти уверена в том, что кто-то нарочно вставляет палки ему в колеса. Я слышала, как он с кем-то говорил по телефону, что несколько последних заказов кто-то сорвал, а последний заказ, который они держали в тайне… Всю информацию кто-то слил, и он ушел к другой кампании.

— Кого-то подозреваешь?

— Очевидно, что есть крыса внутри, но кто… Мы же можем отследить информационный путь?

— Можно попробовать… Если только слив произошел из офиса, — задумчиво потер подбородок друг. — Ладно, я займусь сам этим вопросом и кое-кого привлеку, есть в наших рядах один гений.

— Вадик…

— Я понимаю, все строго секретно! — ответил он на ее немую просьбу. — Не переживай, если что-то нарою, сразу дам тебе знать.

— Спасибо! — с чувством ответила Аня.

— Ты куда сейчас?

— Мы с Машей договорились, что приедем с ребятишками к ней в гости.

— Кстати, как у вас дела?

— Ну… Сестрой она меня пока не признает, однако мы общаемся как хорошие подруги, — улыбнулась она.

— Уже хорошо, — послал ей ответную улыбку Вадик.

— Я тоже так считаю.

Они посидели еще немного, обсудили дела и подписали пару документов, а потом Аня с мальчишками поехали к сестре.

Приехав домой вечером, она в очередной раз набрала мужу, но его телефон был отключен. Чувство тревоги не покидало ее весь день, однако, отвлекшись на события дня, она не позволяла себе зацикливаться на нем. Сейчас же дома волнение и беспокойство обрушились на нее со всей силой, даже мальчишки не могли ее отвлечь.

Когда она приготовила ужин и кормила близнецов, ее телефон ожил.

— Костя? — нахмурилась Аня, чувствуя, как страх сковывает горло.

— Ань, Матвей не объявился? — протрезвевшим голосом спросил тот.

— Что значит, не объявился? — сердце пропустило один удар.

— Его так и не было на работе, — настороженно ответил Костя.

— А где он? — спросила Аня, понимая, что если бы Костя знал, то не позвонил.

— Не знаю… Он ничего тебе не говорил?

— Да мы даже не виделись с утра… Костя, что происходит? — в голосе проскочила паника.

— Успокойся, — попытался утихомирить он ее. — Может… Может, он поехал по какому-нибудь заказу за город. Не переживай, наверное, скоро и сам приедет — и все расскажет.

— Да он ничего мне не говорит! — воскликнула она, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

— Ань, не накручивай себя! Тебе нельзя волноваться! — строго сказал Костя. — Я попробую что-то выяснить. А ты займи себя чем-нибудь и отвлекись, хорошо?

— Хорошо, — тяжело вздохнула она и попрощалась.

Но, хотя и обещала, не смога отгородиться от мыслей о муже повседневными заботами.

В одиннадцать часов она сама позвонила Косте, чтобы услышать, что он ничего не смог узнать. Паника и страх за мужа нахлынули на нее, погружая с головой в ледяной холод, но истерика пришла утром, когда Матвей так и не вернулся домой…

Глава 26

В их квартире было много народа. Или Ане так казалось. Уставший мозг уже не фиксировал отдельные события, размазывая их тонким однородным слоем по вялому восприятию. Второй день уже близился к глубокому вечеру. Вчера утром Матвей вышел из дома, чтобы не вернуться.

Сегодня утром приехал брат, Аня почему-то первым делом позвонила ему, помня, что у него есть связи в полиции. Следом приехала мама, и Аня, оставив близнецов на ее попечении, с Темой ринулись к его другу в дежурную часть. Друг заявление принял, но сказал, что прямо сегодня хода ему дать не может — суток не прошло. Однако пообещал, что пробьет по своим каналам и информаторам неофициально, и если что-то станет известно, сразу сообщит Артему.

Когда расстроенная жена Матвея вернулась домой, там уже была Маша, которая шла с магазина и решила узнать, как дела, так как видела, что Аня вчера была очень расстроенная. Узнав от Виктории Викторовны, в чем дело, она, насколько могла, быстро сходила домой, собрала ребятишек и вернулась с ними в квартиру Ани и Матвея. Отправив Петю и Ксюшу к близнецам, она приготовила детям завтрак из каши и оладьев, тревожно прислушиваясь к звукам с улицы. С мамой Ани она почти не разговаривала, отвечала односложно и не раскрывала рта без особой необходимости. Ситуация, при которой им пришлой пересечь свои судьбы, мягко говоря, напрягала и отбивала охоту строить дружеские отношения. Маша не знала ту маму, про которую рассказали ей Виктория Викторовна и Аня, ее мама была доброй и хорошей, ранимой и стойкой, ответственной и сердобольной. В голове дочери не укладывалась та картинка, о которой ей поведали абсолютно незнакомые ранее люди. Именно из-за этого она до конца и не могла поверить Ане, не могла поверить в те чувства, которые могут быть между сестрами.

Да, не так давно Маша смогла признаться себе, что они с Аней, наверное, действительно сестры, очень уж были схожи привычками и сходились во мнении по многим вопросам, внешне они тоже были похожи, особенно, сейчас, когда были на одном сроке беременности и чаще общались. И где-то в самом отдаленном уголочке сердца уже стало гулко отдаваться чувство чего-то теплого и родного, когда они находились рядом.

Вот и сейчас, увидев Аню в подавленном состоянии, Маша вдруг почувствовала, как сердце сжалось в незнакомой тоске, неожиданно для самой себя она подошла и крепко, насколько позволяли их круглые животики, обняла сестру.

— Я останусь, послежу за детьми, а ты иди поспи, — шепнула она.

Но Аня упрямо покачала головой, отказываясь.

— Я не усну, пока не узнаю, где мой муж и что с ним! — твердо сказала Аня и прошла в комнату, устало опустилась в кресло и уставилась в одну точку перед собой.

— Тебе надо поесть! — таким же твердым тоном сказала идущая за ней по пятам Маша. — Что ты хочешь? Есть оладушки и каша, йогурт, могу быстренько сделать омлет или тосты. Ань, тебе не только о себе думать сейчас надо!

— Я правда ничего не хочу, — отмахнулась она от Маши.

Ей было чуждо это незнакомое чувство в этой, новой, жизни, когда хотелось закрыться, нагрубить и послать далеко и надолго всех окружающих — лишь бы отстали, оставили ее в покое! Она совсем его позабыла, то ощущение опустошенности, когда ничего не можешь изменить, только плывешь по заданному течению; так же было, когда она потеряла ребенка, а потом ее бросил жених, — тогда она спряталась ото всех в своем невидимом коконе, сплетенном вокруг чудом уцелевших осколков разбитого сердца. То же самое она чувствовала и сейчас — нежелание контактировать с окружающим миром.

— Анют, — тихо позвала мама. — Давай поешь и отдохни. От того, что ты себя изводишь, ничего не изменится!

— И ты мне предлагаешь просто завалиться спать, а, мол, все равно все останется так же, так какая разница, посплю в свое удовольствие… Так? — на повышенных тонах высказалась Аня. — МОЙ. МУЖ. ПРОПАЛ. Как я могу уснуть? — подавив всхлип, она отвела глаза, чтобы не расплакаться.

— Систер, не буксуй, — в комнату вошел брат. — Макс сказал, что позвонит сразу же, как будут результаты. У тебя есть кто-нибудь, кто тоже может прошерстить? У тебя же такие спецы работают.

Она подняла на него бездумный печальный взгляд, посмотрела пару секунд, а потом ее лицо озарилось отголоском надежды.

— Вадик… Вадик! Я вчера как раз просила его порыть в направлении бизнеса Матвея… Попробовать понять, что там за проблемы и кто его подставляет! — она попыталась встать, но живот помешал ей это сделать проворно. — Тем, подай сумку, — попросила она.

Брат быстро сходил в коридор и принес ей сумочку. Она схватила свой телефон и набрала партнеру, в изнеможении слушая протяжные гудки.

— Алло, — раздался веселый голос Вадика. — Ты уже родила и спешишь выйти из декретного отпуска? — пошутил он и сам рассмеялся своей шутке.

— Если бы, — буркнула Аня в ответ своему партнеру. — Ты узнал что-нибудь?

— Что случилось? — видимо, он услышал ее нотки отчаяния в ее голосе.

— Матвей пропал, — вздохнула Аня, мысленно приказывая себе не реветь.

— Вот это новости!.. Ань, я вчера же начал прослеживать все их сообщение с другими компаниями, но чтобы что-то найти, надо больше времени! — друг почти простонал. — Я запустил программку, но она даст сводку только вечером, я сейчас даже примерных результатов не вижу!

Аня тяжело вздохнула и прикрыла глаза.

— Хочешь, я приеду? — предложил тихо Вадик.

— Нет, пока будь там. Лучше сообщи мне, как будет результат, — попросила она.

— Конечно, — пообещал Вадик.

— Выйдите, пожалуйста, все, — тихо попросила хозяйка квартиры, попрощавшись с другом. — Я хочу просто побыть одна.

Тема и мама как по команде разом поднялись и пошли на кухню. А Маша задержалась. Аккуратно присев на подлокотник кресла, она осторожно притянула Аню к себе, пытаясь определить, будет ли сопротивляться она или доверится ей.

— Послушай меня, моя хорошая. У нас с тобой обеих бывали паршивые дни в жизни. И даже годы. Но Матвей к тебе уже возвращался — прямо с того света! И в этот раз он тоже вернется, я в этом уверенна, — пока она говорила, ласково поглаживала Анину голову, перебирая мягкие волосы. — Но ты себя зачем загоняешь в темный угол? Ты для чего так долго за мальчишек билась — чтобы вот так их отставить в сторону, когда тебе вдруг стало неудобно? Дети это не книжка, которую можно вернуть на полку, когда устал читать. И для них ты — бОльшая часть мира! ИХ мира, Ань! Ты не имеешь права уйти и закрыться в комнате, когда тебе плохо! Все, это время ушло! Ты теперь живешь не для себя, а для них — и для них! — усмехнувшись, показала она пальчиком сначала на Анин живот, а потом и на свой. — Так что подбирай сопли, как бы грубо это ни звучало, и как-то доскрипи этот день. На то, чтобы поплакать, у тебя вся ночь впереди! А днем перед детьми ты не должна быть такой! Но и насчет ночи я погорячилась, тебе пока вообще не желательно переживать! Я понимаю, что это на грани фантастики, но постоянно напоминай себе о детях, будь с ними рядом — это поможет, вот увидишь!

Глава 27

Тихие голоса раздавались где-то в районе кухни. Видимо, она задремала на диване, подумала Аня, поправляя сползший на пол и опутавший ноги плед. В квартире было темно, и она не бралась ответить, сколько сейчас времени.

После разговора с Машей Аня все-таки немного перекусила, но внять совету сестры и провести день с детьми не смогла, слишком велико было ее отчаяние. Она пришла в гостиную, чувствуя, что разболелась голова, и прилегла на диван. И вот сейчас проснулась, укрытая чьей-то заботливой рукой легким пледом.

Как она и думала, на кухне сидели Маша и мама. Женщины о чем-то тихо разговаривали, невольно Аня почувствовала если не радость, то облегчение, что эти двое начали общаться.

— Доченька, — из-за Машиного плеча выглянула голова Виктории Викторовны. — Ты проснулась?

— Который час?

— Восемь, — ответила Маша, глядя на часы. — Мы с детьми решили остаться ночевать у вас, ты не против?

— Нет, — покачала она головой. — Тема уехал?

— Да, — кивнула мама.

— Ему не звонил Макс? — в надежде на положительный ответ Аня даже затаила дыхание.

— Не знаю, но думаю, он бы сказал, если бы звонок был, — вздохнула мама и отвела взгляд.

Аня не удержалась от ответного вздоха.

Через час, когда Маша ушла в детскую укладывать детей, приехал Вадик. Запыхавшийся и с покрасневшими от работы с компьютером глазами, он, едва поздоровавшись со всеми, выложил перед Аней папку с колонками цифр. При ближайшем рассмотрении Аня поняла, что это ай-пи-адреса. Некоторые повторялись несколько раз, некоторые только единожды проскальзывали…

— Вот этот, вот этот и вот этот адреса, — ткнул пальцем друг в три цифровые полоски. — С ними напрямую контактировал Матвей со своего компьютера. Два из них я пробил: один принадлежит рассчетно-кассовому центру, который вел финансовые вопросы по снабжению и части оплачиваемых фирмой Матвея услуг; третий адресат неизвестен. А вот второй… Ань, это детектив, очень неплохой детектив! Матвей связался с ним около двух с половиной недель назад, но их переписку, как ни старался, я взломать не смог, она подчистую удалена, я и просто чудом смог засечь его "хвост", парень профи!

— Матвей обратился к сыщику? — пораженно посмотрела на Вадика Аня, чувствуя, что где-то внутри зарождается истеричный смех.

Все походило на дешевую среднестатистическую мыльную оперу: муж нанимает детектива втайне от жены, у его бизнеса проблемы, а потом его похищаю. Видимо… Другого объяснения не приходило в голову. Не мог ее муж добровольно исчезнуть из их с детьми жизней.

Вот только реальность куда мрачнее того же самого сюжета, показанного на экране. Холодок пробежался по спине. Куда вляпался Матвей? Что искал? Зачем общался с сыщиком?..

— Попробуй раздобыть его контакты, — попросила Аня.

— Ань, это небезопасно! Мало ли чего нарыл сыскарь? А вдруг тот, про кого Матвей и хотел найти информацию, узнал — поэтому твой муж и пропал, — услышав Анин судорожный вздох, Вадик осторожно накрыл ее сцепленные руки своей широкой горячей ладонью. — Давай я свяжусь с ним и постараюсь аккуратно все выяснить.

— Но…

— Никаких "но"! — строго оборвал он ее. — Я рискую только своей шеей, а у тебя полроты детей! И ты за них ответственна! Тем более, я не буду настаивать на личной встрече, попробую связаться с ним через электронку. А следы заметать наши спецы умеют!

Аня с сомнением посмотрела на друга. Он готов пойти на такой риск ради них? Она даже не подозревала в нем столько смелости!

— Будь осторожен! — тихо попросила Аня и благодарно посмотрела на Вадика.

— Обязательно, крошка! Найдем мы и Матвея твоего, и крысу — и все будет замечательно!

Через несколько минут он убежал, вернулась из детской Маша, и женщины остались втроем, печально переглядываясь. Виктория Викторовна налила Ане душистого горячего чая в большую кружку, а сестра поставила перед ней кусочек шарлотки, которую пекла ребятишкам, пока она спала.

— Мам, я постелю тебе в гостиной? — спросила Аня.

— Да нет, я домой поеду.

— Прекрати, уже поздно, я не отпущу тебя!

— Да я вызову такси, меня прямо до подъезда довезут, — мама посмотрела на Аню с подозрением.

— Нет, пожалуйста, останься, у меня нехорошее предчувствие, — вздохнула дочь.

— С каких пор ты стала верить в такое?

— С этих самых, — еще раз тяжко вздохнула Аня.

После того, как мама отправилась спать, Аня и Маша еще посидели на кухне, тихо переговариваясь и рассказывая друг другу о ребятишках. Конечно, больше говорила Маша, так как у нее таких историй накопилось очень много за годы, проведенные в роли мамы, но и Аня тоже уже имела в своей копилочке пару приключений, чем охотно поделилась с сестрой. Незаметно она даже немного отвлеклась от тяжких чувств и с интересом слушала Машу.

Решив, что они вполне поместятся на их с Матвеем большой кровати, Аня выдала сестре халат и расстелила постель, признаваясь, наконец, себе, как она устала. Да и увещевания Маши о том, что ей пригодятся еще силы, нашли свою цель.

Когда они легли и уже даже задремали, за стенкой заплакала маленькая Ксюша, видимо, спросонок испугавшись незнакомого места. Маша ушла успокаивать дочь, а Аня лежала в темноте и прокручивала события последних лет жизни, все больше убеждаясь, что она не может потерять Матвея, особенно, сейчас, когда они так близки к исполнению самой заветной мечты — к большой и дружной шумной семье! Дом почти достроен, даже крыша уже стоит, они планировали заехать туда после родов. На первом этаже их будущего жилья, как и планировала Аня, расположилась огромная гостиная и кухонная зона, две большие гостевые комнаты, где планировалось разместить Машу с ее детьми, небольшая гардеробная и санузел, а на втором все хозяйские спальни: большая спальня родителей, смежная с ними детская для малышей и большая комната для старших деток; еще один санузел и большая гардеробная. И окна. Огромные, от пола до потолка, окна. Аня мечтала о таких, сколько помнила себя!

Уже были закуплены отделочные материалы для первого этажа, который Аня хотела просто отделать деревом, она продумывала все мелочи, даже уже купила шторы и мебель для гостиной и Машиной спальни. Все оплаченное стояло на складе фирмы, где они и заказывали.

Но она не может приехать туда без него — только с Матвеем! Это несправедливо!

В тишине ее всхлип показался очень громким, и она, неловко извернувшись, уткнулась в подушку, чувствуя, что уже не в силах больше сдерживаться! Горе и переживание, волнения последних двух дней выливались в горькие слезы, которые душили ее.

В какой-то момент она почувствовала, как ее ласково поглаживают по голове — это Маша пришла и пыталась ее успокоить. Но от сочувствия Аню еще больше поглотили отчаяние и тоска по мужу. Почти полчаса она рыдала, не реагируя на тихие увещевания сестры и вразумительные доводы о спокойствии — все было тщетно!

Наконец, выплакавшись, она уснула беспокойным тревожным сном. А едва солнце показалось над крышами домов, ее разбудило неприятное чувство тянущей боли в животе — переживания и истерика не прошли даром. Закусив губу от накатившего спазма, Аня осторожно протянула руку и потрясла спящую Машу за плечо.

— Что такое? — сонно встрепенулась та. — Ань?

— Звони… Виолетте Глебовне… — через вздох произнесла она и мысленно поблагодарила сестру, когда та, больше ни слова не спросив, схватила телефон, лежавший на прикроватной тумбочке и набрала номер доктора.

— Сейчас она приедет со скорой. Лежи! — велела Маша, когда закончила разговор. — Я быстренько проверю детей и вернусь.

От нового витка боли у Ани потемнело в глазах. Неужели… Боже, но еще же очень рано! Пожалуйста, пожалуйста, хоть бы все было в порядке с девочками, как в бреду молила она, почти теряя сознание…

Глава 28

В клинике Ане сразу поставили несколько уколов и систему.

— Тебе надо собраться с силами и успокоиться! — от волнения Виолетта Глебовна перешла на ты. — Ты понимаешь, что шесть с половиной месяцев — очень маленький срок! К тому же и Машу придется стимулировать, чтобы детки родились в одни сутки, как я и предупреждала вас сразу! Аня, там мальчик, а мальчики слабее. Это все очень рискованно. Поэтому мы изо всех сил постараемся сохранить беременность!

Голос врача немного срывался от напряжения. Она одновременно проверяла результаты экспресс-анализов и прикрепляла к животу Ани датчики аппарата КТГ.

Напряженно прислушиваясь пару минут к ритму маленьких сердечек, она, наконец, облегченно вздохнула.

— Слава богу! Тут все хорошо. Сейчас главное стабилизировать состояние. Чуть позже сделаем еще пару анализов и послушаем сердцебиение. С кем мальчики?

— С мамой.

— Хорошо, тебе придется тут задержаться. И, Аня, видимо, до самых родов. Больше мы рисковать не будем, — Виолетта Глебовна кивнула своим мыслям и вышла из палаты.

Через пару часов в палату вошла Маша, испуганно осматривая бледное лицо спящей сестры. Большой животик выпирал из-под больничного одеяла.

Почувствовав ее присутствие, Аня открыла глаза и слабо улыбнулась.

— Привет.

— Привет, ты как? — Маша осторожно присела на краешек кровати, придерживая живот правой рукой. — Ну ты и напугала всех!

— С кем ребятишки? — не ответив, спросила Аня.

— С Викторией Викторовной. Знаешь, она предложила, чтобы все дети пожили с ней, пока мы будем лежать в больнице, — Маша немного растерянно улыбнулась.

— Вот и хорошо, — Аня облегченно прикрыла глаза. — Тебя тоже положили в клинику?

— Нет. Пока нет. Виолетта Глебовна сказала, через две недельки, если все будет хорошо, я тоже лягу.

Немного помолчав, Аня спросила.

— Вестей нет?

Маша с сожалением покачала головой.

— Я бы сразу же тебе сказала. Кстати, — спохватилась она. — Я принесла тебе вещи, телефон и зарядное, — Маша кивнула головой на сумку, которую определила в небольшое кресло неподалеку от входа в палату.

Палаты центра разительно отличались от муниципальных. Комнаты были большими и светлыми, мебель комфортная и помимо двух кроватей тут были еще и небольшой мягкий уголок, где могли расположиться навестившие мамочек гости, широкий стол со стульями с хромированными ножками и большой просторный шкаф. Из техники был большой телевизор на стенке, холодильник, поттер. Из палаты вела дверь в персональный санузел с душевой кабинкой, биде, унитазом, большой раковиной-ванночкой, а за перегородкой посередине большого отделанного кафелем пространства стояла глубокая ванна с массажной спинкой. В этой палате предстояло Ане и Маше пробыть до родов и после.

— Спасибо, — поблагодарила сестру Аня.

— Да не за что, — улыбнулась та в ответ.

Сонную тишину палаты нарушила мелодичная трель мобильного Ани.

— Вадик? — поспешно ответила она, едва увидев, кто звонит.

— Привет, мать! Ты чего пугаешь? Я заехал сегодня к вам, а там перепуганная Виктория Викторовна, и вас с Машей нет. Как ты себя чувствуешь?

— Уже все в порядке, — успокоила она друга.

— Анют, ты же понимаешь, я не просто так заезжал. Я связался с детективом. Как мы и думали, Матвей пытался выяснить всю информацию по сливу. Я кое-как смог его уговорить рассказать мне хоть что-то. Он должен скоро перекинуть мне все, что нарыл. Я сразу тебе отзвонюсь, как что-нибудь выясню. И Артем сказал, что заявлению дали официальный ход. Мы решили следователям дать копию документов детектива. В общем теперь все вплотную займутся поиском Матвея. Мне надо от тебя официальное разрешение на использование геоданных мобильно Матвея. К тебе можно заехать?

— Думаю, да, — ответила Аня, чувствуя, как сердце вновь стягивает тоска. Она так надеялась, что уже будут какие-то новости.

— Тогда, как только я разберусь с документами сыщика, сразу заеду к тебе.

— Хорошо. Вадик, спасибо!

— Пока точно не за что! — не удержался от вздоха друг и отключился.

Глава 29

Через неделю нашли машину Матвея за городом, сброшенную с обрыва. Какой-то паренек лазал по скалистому берегу и увидел телефон, разбитый о камни, через несколько шагов наткнулся на осколки, а пройдя еще пару метров, рассмотрел край бампера, закиданный ветками. Сбегав за друзьями, он привел компанию таких же мальчуганов, с которыми облазили всю машину, поигрались и разошлись по домам, чтобы на следующий день вернуться.

Только через пару дней один из них случайно проговорился родителям о находке. Те, убедившись, что дети не обманывают, сразу позвонили в полицию. Так были потеряны еще три дня.

Мучаясь от безысходности и отсутствии информации, Аня почти физически ощущала каждое движение минутной стрелки часов. Нервы были накалены до предела, и только успокоительное не давало сорваться.

Из пересланных документов детектива стало понятно, что Матвей пытался найти контакты конкурирующей фирмы со своей. Так сказать, точку пересечения. Напротив названия одной из строк стоял жирный восклицательный знак — сам Матвей попросил копнуть глубже. А на следующий день пропал.

Полиция выяснила, что за последние месяцы этой фирмой заинтересовалась и прокуратура — слишком много мутных делишек всплыло наружу. Обыск выявил не только нарушения в ведении торговли, но и организацию подпольного казино. Около десятка человек очутились на скамье подсудимых, еще столько же все еще могли избежать подобной участи — следствие пока велось, некоторым же повезло выйти сухими из воды. Но ни фирма Матвея, ни упоминание его самого не всплыли в ходе следствия.

Время тянулось очень медленно. Каждый день Аня молилась о двух вещах: чтобы муж нашелся живым и здоровым и чтобы доходить как можно до более позднего срока. Каждый день по несколько раз она звонила маме, спрашивая о мальчишках, да и они сами приходили к ней пару раз. Начался учебный год, но Аню не отпустили даже на линейку, боясь, что в толпе ей может стать плохо. Попросив брата купить три смартфона и большущую куклу, Аня вручила подарки близнецам и Ксюше с Петей в честь начала учебного года. Детям брата она успела организовать подарок до того как попала в больницу — оплатила целый день пребывания в новом развлекательном центре племянников с безлимитом на все аттракционы. С брата же потребовала строгий фотоотчет, вручая сертификаты.

Машу уже положили в ту же палату, где лежала Аня, как могла, сестра отвлекала ее, не давая провалиться в отчаяние, и настраивала на позитивный лад.

В середине сентября Аня проснулась от острой боли, сковывающей живот. Вызванная посреди ночи Виолетта Глебовна прибыла в клинику уже через сорок минут, когда обеих сестер готовили к родам. Так как и мамочек и деток было в большем, чем обычно, количестве, вызвали две бригады. Сразу было видно, что все, кто работал в центре — высококвалифицированные специалисты: все движения были отточены и уверены, каждый знал свое место и свою работу. Сноровисто подготовив большой родзал с двумя родильными кроватями, на которых мамочек потом должны были и доставить в палату, персонал все равно не стоял без дела. Кто-то проверял по списку весь необходимый инвентарь, кто-то тестировал аппаратуру, проверяли все необходимое для реанимации, привезли четыре кювеза, вызвали двух педиатров… Все вокруг работало словно механизм хороших швейцарских часов.

С Аней и Машей тоже возились несколько человек, переодевая и проводя необходимые манипуляции. Машу даже не пришлось стимулировать: как только она увидела, что у сестры начались схватки, то стала переживать так, что и у нее роды начались естественным путем! Виолетта Глебовна, шутя, отметила синхронность будущих четверняшек…

***

Шел девятый час родов. Усталая и измученная Аня едва держалась на ногах. За окном был разгар солнечного дня, стояла привычная для сентября солнечная сухая погода. Краешком сознания Аня ухватила знакомый звук, но не смогла сфокусироваться на нем, чтобы понять, откуда он доносится и что может означать.

Те, кто у Маши, решили быть старше, и суррогатная мамочка уже изо всех сил правильно дышала между потугами на специальной кровати. Аня ходила из угла в угол смежной предродовой, прислушиваясь и понимая, что вскоре и ей предстоит оказаться за стенкой.

— Ну как вы тут? — вошла одетая в стерильную одежду и с повязкой на лице Виолетта Глебовна.

— Хожу, — пропыхтела Аня, почувствовав именно в этот момент сильнейший спазм.

— Пошли, детка, — качнула она головой в сторону родзала, поправляя перчатку. — Отступать уже некуда!

Аня, уже не боясь, а просто моля бога, чтобы все это скорее закончилось, сцепила зубы и аккуратно следовала за доктором.

Она сама отказалась от того, чтобы лежать во время схваток, так как, лежа, не могла вытерпеть приступы скручивающей боли, ей казалось, что стоя ей немного легче.

Стеная и охая, она едва взгромоздилась на высокую установку, поддерживаемая с двух сторон проворными руками медперсонала, как раздался Машин вскрик — и через пару мгновений большую комнату разорвал громкий детский плач, оповещая мир о рождении еще одного человека.

— С сынишкой, Аня, — поздравила с улыбкой Виолетта Глебовна, склонившись над ней. — Стой — стой, ты тут еще нужна, — похлопала она по щеке внезапно потерявшуюся на секунду Аню. — Нашатырь! — кивнула врач медсестре, и та ловко подсунула роженице под нос противно пахнувшую ватку.

Это помогло, и Аня встряхнулась, почувствовав волнообразное движение внутри. Против воли напрягая живот, она охнула.

— Так, красавица, а теперь слушаем только меня, — став моментально серьезной, велела Виолетта Глебовна и склонилась над плечом акушерки. Следя за Аней и за показателями на приборах, она четким голосом начала считать с Аней вдохи и командовать, когда нужно тужиться.

Когда Маша родила девочку, на свет появилась и Анина первая дочка. Слыша звонкое трио детских голосков, наполняющих родзал до самого потолка, Аня плакала и улыбалась одновременно, мысленно благодаря всех и вся.

— Рано расслабляться! — вернула ее к действительности Виолетта Глебовна. — Вторая принцесса на подходе.

И вновь они считали вдохи и тужились по команде. Аня едва услышала тихое поздравление Маши, стараясь сконцентрироваться на своих ощущениях. Пот застилал глаза, добрая медсестричка аккуратно обтерла ее лицо и откинула мокрые пряди. Дышать стало легче. Еще одно усилие — и вторая дочь увидела дневной свет!

Аня, тяжело дыша, откинулась на спинку, пытаясь отдышаться.

— Солнце мое, еще, буквально, одно усилие, — попросила Виолетта Глебовна.

Аню вновь скрутило.

Виолетта Глебовна нахмурилась.

— Анют, что ты чувствуешь? Должен быть просто небольшой позыв, слабее предыдущих.

— Не знаю, — сквозь зубы вытолкала Аня, чувствуя, как скручиваются внутренности.

Врач нахмурилась и принялась ощупывать ее живот.

Внезапно все вокруг зашумели, послышались чьи-то громкие голоса, люди вокруг засуетились, а Аня постаралась отстраниться от всего, сконцентрировавшись на своих чувствах. Подсознательно чувствуя, что что-то не так, она отрешенно думала, что радоваться рано, и Судьба никогда не давала прежде ей счастья авансом.

— Сюда нельзя! — громкий крик одной из медсестер, и Аня, почти теряя сознания от волны боли, прокатившейся по всему позвоночнику и потерявшейся внизу живота, невольно кинула взгляд на дверь.

Секундная вспышка узнавания — и разум запутался где-то в паутине сегодняшних событий, отказываясь фиксировать действительность. Уже соскальзывая в спасительное забытье, она почувствовала освобождающее от боли скольжение где-то внизу — и звенящую тишину, внезапно обрушившуюся на родзал.

И благоговейный шепот Виолетты Глебовны.

— Не может быть!..

Глава 30

Глаза никак не хотели открываться. Несколько попыток не увенчались успехом, и из Аниной груди вырвался тихий стон.

— Солнце, я здесь, здесь, моя хорошая! — ее щеки коснулись прохладные пальцы в знакомом прикосновении.

"Неужели?.." — в дрожащем сознании мелькнула заветная мысль перед тем, как вновь скользнуть в забытье…

***

На этот раз открыть глаза получилось с первого раза. Несколько раз медленно моргнув, Аня осторожно повела головой в сторону, осматривая просторную палату. К локтевому сгибу тянулась прозрачной змейкой капельница, на тумбочке стоял графин с водой. Но кроме нее самой, больше в палате никого не наблюдалось.

На глаза навернулись слезы отчаяния. Она так явственно услышала голос мужа, что позволила себе поверить в его присутствие!

Осторожно держась за живот, в палату медленно вошла Маша.

— Проснулась? — радостно улыбнулась она. — Уже тринадцать часов прошло!

— Сколько? — прохрипела удивленно Аня и закашлялась.