Три недели другой жизни 2 (СИ)

Маша молча подошла к ее кровати и налила ей воды.

— Спасибо! — уже своим голосом поблагодарила Аня и поставила пустой стакан на тумбу, слегка скривившись — тело ломило так, будто каждая косточка была вырвана и неумело поставлена на место. — Ты откуда?

— Ходила в детскую, смотрела на малышей! Ну вы даете, девчонки! — весело хохотнула она. — Всех смогли удивить!

— Ты о чем? — нахмурилась непонимающе Аня.

— Ну как о чем? Точнее, о ком! О вас с дочерьми! Всех уделали! Виолетта Глебовна говорит, это крайне редкий случай! Один на двести миллионов! Ты хоть можешь представить себе эту цифру? Я — с трудом! Это даже больше, чем население всей страны!!! — она с таким восторгом называла все эти сравнения, что Ане стало до безумия любопытно, что и с чем она сравнивает!

— Никогда не видела тебя в таком восторге, — хмыкнула сестра. — Но повторюсь, я не понимаю, что ты имеешь в виду. Или… — она похолодела. — Или что-то с девочками?!

В голову полезли разные жуткие картинки с сиамскими близнецами, коих она насмотрелась чересчур, когда читала все, что можно было найти об искусственном оплодотворении. Добропорядочная память услужливо предоставила весь спектр запомнившихся картинок и историй!

— Что с лицом? Чего ты так напугалась? — нахмурилась Маша. — Все в порядке и с девочками, и с мальчиком! — она улыбнулась. — Честное слово, с ними и правда все в порядке!

— Но ты так сказала…

— Я так сказала, потому ч…

— С пробуждением! — широко улыбаясь, в палату вошла Виолетта Глебовна и присела на Анину кровать.

Осторожно отодвинув покрывало, врач пощупала живот, смерила температуру и давление.

— Как только откапаешься, надо будет обработать швы.

— Хорошо, — кивнула Аня. — Как детки?

— Все сейчас в палате интенсивной терапии, в крытых кювезах. Как маленько придешь в себя, можешь сходить к ним. Только пока через окошко. Они малюсенькие ведь, — улыбнулась она. — Сегодня — завтра понаблюдаем, а там, может, будете ненадолго к ним проходить.

— Мы долго здесь пролежим?

— Девочки, а что вы хотели, детки ведь недоношенные! Наше счастье, что все успело сформироваться. Сейчас немного легкие потренируем, наберем вес, окрепнем… Думаю, в начале октября поедете домой!

— Хорошо бы, — улыбнулась Аня. — Ты звонила маме? — посмотрела она на сестру.

— Да, прости, — смущенно потупила она глаза. — Я хотела, чтобы это сделала ты, но… Ты так долго спала, а Виктория Викторовна все звонила. Я побоялась, что она сейчас накрутит себя, поэтому ответила. И пришлось объяснить, почему ты не можешь с ней поговорить, — она виновато пожала одним плечом.

— Плакала? — улыбнулась Аня.

Маша кивнула с улыбкой.

— Девчат, вы бы папочку увели. Все-таки ночь на дворе. У нас, конечно, клиника частная, но есть свой режим! — Виолетта Глебовна стояла уже возле двери.

— Кого? — внезапно шепотом спросила Аня, потеряв голос.

— Матвея. Он уже часа три там неотрывно стоит!

Аня перевела ошарашенный взгляд на Машу.

— Матвей… тут? Его нашли?

— Да, — как-то странно посмотрела на нее Маша. — Он же ворвался в родзал!.. Ты не помнишь?.. И тут потом с тобой сидел все время до тех пор, пока не ушел к детям.

— Нет, я не помню, — Аня прижала руку к лихорадочно бьющемуся сердцу, боясь поверить в то, что это правда! — А вы… не могли бы его позвать? — с мольбой посмотрела она на врача. — Я пока даже пошевелиться не могу, — и она скользнула восхищенным взглядом по Маше.

— Конечно, — улыбнулась Виолетта Глебовна. — Думаю, когда он узнает, что ты очнулась, сам прибежит! — хмыкнула она.

Краска бросилась в лицо Ане, а ладони обдало жаром. От волнения она закусила губу.

— Что с ним было? — спросила она у сестры.

— Я толком с ним не говорила, — виновато сморщила носик та. — Но выглядит он потрепанным, — она вздохнула. — Тема звонил и мне, и тебе, пока мы были в родзале…

"Вот что это были за знакомые звуки!" — догадалась Аня.

Она еще хотела что-то спросить у Маши, но в этот момент дверь широко распахнулась, и в палату стремительно ворвался Матвей. У Ани защипало в глазах! Как же она истосковалась по нему!

В считанные мгновения мужчина преодолел расстояние до кровати и с размаху упал на колени на пол, сгребая жену в тесные объятия. Задыхаясь от отсутствия в легких воздуха, он целовал ее лицо, губы, шею, бормоча слова любви, признательности, сожаления и покаяния.

Аня почти не слышала его, упиваясь родными прикосновениями, его запахом и самим звуком голоса. Чтобы впитать в себя все умопомрачительные мелочи этого момента, она прикрыла глаза, позволяя слезам безостановочно катиться по ее щекам, перекочевывая потом на губы Матвея, который безостановочно порывал ее поцелуями.

— Где же ты был, мой хороший? — почти простонала Аня.

Больше месяца прошло с их последнего разговора!

Матвей нехотя отстранился, заглядывая вмиг посерьезневшими глазами в саму ее душу. Каким-то чужим голосом он ответил:

— В аду, Солнце…

Глава 31

… Матвей вышел из дома, полностью погрузившись в свои невеселые мысли. На работе творилось нечто невообразимое! Заказы утекали прямо из рук, заказчики оставались недовольны, приходилось платить неустойку, участились проверки, которые каждый раз оправдывались какими-то смешными предлогами. По всем фронтам был запредельный провал! Единственный человек, с кем он мог поделиться и на чью помощь мог рассчитывать, увы, несколько месяцев был просто неадекватен, пил, вел разгульный образ жизни, будто завтра для него не наступит. А дорогую и любимую — к тому же глубоко беременную — жену в свои проблемы втягивать он категорически отказывался.

Как обычно, сев в машину, он дал ей потарахтеть пару минут, пока сам мысленно настраивался на очередной нелегкий день.

Неожиданно обе задние двери открылись, и на сиденье появились два одинаково бритоголовых здоровенных качка.

— Поехали, — велел один из них.

— Ребят, вы, наверное, машиной ошиблись? — спокойно ответил Матвей, рассматривая своих " пассажиров" в зеркало заднего вида.

— Тебе сказано, поехали! — угрожающе пророкотал второй, что сидел прямо за ним.

Неожиданно Матвей почувствовал, как под ребро уткнулась холодная тяжелая сталь.

"Пистолет!" — догадался Матвей, почему-то абсолютно спокойно реагируя на происходящее, будто чувства заморозили отличнейшей анестезией. Единственное, что заставило его нажать педаль газа и плавно вырулить со стоянки — это страх, что сейчас может проснуться его жена и выглянуть в окно, либо мимо пройдет Маша и увидит происходящее. Ни тот ни другой вариант не сулили ничего хорошего, поэтому Матвей постарался увезти как можно скорее и дальше этих непонятных субъектов от своего дома.

— Чем обязан? — будто о погоде за окном спросил он, ныряя в арку.

— Без вопросов. Тебя хотят видеть. Езжай пока по главной, потом скажу, куда повернуть.

Через несколько минут Матвей стал понимать, что везут его — а точнее он сам везет себя и своих непонятных пассажиров — куда-то за город.

Несколько раз свернув по дворам, чтобы не торчать в утренних пробках, он уверенно вел машину по городским дорогам, пытаясь сообразить, что за причина заставила этих двух далеко не малых ребят приземлиться на заднее сиденье его машины этим дивным утром. Заданные вопросы имели ответ только в виде сильного тычка в ребра дулом пистолета, после чего ему доходчиво объяснили, что отвлекаться от дороги не стоит.

Кто это мог быть? Пришедший в себя мозг пытался просчитать, чьи же это посыльные… Но все, с кем он в последнее время имел дело, не были связаны с миром криминала.

Зазвонил мобильный. Костя. Один из качков перехватил телефон и сбросил вызов.

Еще через пару минут окраина города начала редеть, домики стояли уже не так плотно друг к другу. Куда они едут? Матвей почти был уверен, что это все какое-то недоразумение, вскоре во всем разберутся, и он забудет это утро как дурной сон. Самое главное, чтобы Аня не успела его хватиться и испугаться! Только бы она не волновалась!

Внезапная тревога за жену полоснула по самому сердцу. Он ведь даже не поцеловал ее перед выходом. Постоял только несколько секунд в дверях, любуясь, как нежно во сне она обхватила свой прелестный круглый животик. Они так редко были последнее время вместе! Эти проблемы на работе вынимали всю душу и требовали абсолютно всех сил! Опять он отдалился от нее. Только на сей раз намеренно: боялся сорваться на ней и случайно поругаться. Он лелеял ее тихий мирок, тем более сейчас, когда ей так важно было спокойствие.

— Сворачивай с дороги! — вырвал его из тяжких раздумий голос пассажира.

Аккуратно поворачивая руль, Матвей притормозил на обочине. В придорожных кустах поймал солнечный блик капот другой машины. Мужчина облегченно вздохнул. Вот сейчас все и выяснится! Эти люди поймут, что ошиблись, и разойдутся на этом.

— Выходи! — вновь полуприказ.

— В машине нас ждут, да? — не скрывая довольной ухмылки, спросил Анин муж, отстегивая ремень безопасности.

— Конечно, — осклабился второй.

Все трое вышли из машины Матвея и направились ко второму автомобилю.

Подойдя почти вплотную к высокому черному внедорожнику, Матвей нахмурился: в машине явно никого не было.

— А где?.. — повернулся было он спросить, но тут же получил тяжелый удар выше уха.

В накатывающей волнами жаркой темноте, он мысленно обратился к Всевышнему: "Убереги ЕЕ!"

Глава 32

Пришел в себя Матвей по прошествии нескольких часов, обнаруживая себя в каком-то мокром и вонючем темном подвальном помещении. Окон не было, а где-то у входа над дверью висела на старом проводе пыльная, видавшая виды, обычная лампочка. Раздражающе капала вода с потолка в углу, собираясь, видимо, в многолетнюю лужу.

Осторожно повернув голову в разные стороны, понимая, что руки стянуты позади спинки стула, к которому он оказался привязанным. Голова раскалывалась, и правая часть лица была покрыта засохшей колом коркой крови.

Больше в подвале никого не было.

— Эй! — громко позвал Матвей, понимая, что его могут не удостоить аудиенцией еще и несколько часов, а может, и дней, но сидеть и смиренно ждать своей участи он не собирался!

Через несколько минут в старой ржавой двери противно заскрежетал ключ. В свет тусклой лампочки вошел один из тех, кто был в его машине.

— Очнулась, принцесса? — осклабился в насмешке он. — А мы уже заждались.

Матвей хотел спросить, кто это "мы", но вопрос отпал сам собой, когда следом за бритоголовым вошли еще двое. Один из них был напарником первого, а второго Матвей видел впервые. Одет мужчина был презентабельно, аккуратно выбрит и приятно пах. Но глаза светились злобой — злобой ко всему миру. Сразу становилось понятно, что его все не устраивает, а окружающие люди раздражают.

— Привет! — криво ухмыляясь, подошел он ближе к Матвею.

— А мы знакомы? — хмуро посмотрел на него тот в ответ.

— А это и ни к чему! Ты мне должен!

Брови Матвея изумленно поползли вверх, неприятно натягивая кожу с запекшейся кровью.

— С чего это вдруг? — Матвей даже хмыкнул от неожиданности.

— Это же твоя фирма? — мужчина помотал каким-то листом с распечатанным из газеты интервью полугодовой давности, когда Матвей рассказывал журналисту об обновлениях, внедренных в работу.

Под статьей была помещена фотография улыбающегося Матвея.

— Так вот, — продолжил мужчина. — Твоя фирма мне немало задолжала.

— Я знать вас не знаю! — обвел Матвей тяжелым взглядом всю троицу. — Здесь какая-то ошибка! Объясните, когда и при каких обстоятельствах у меня вдруг появился долг!

— А мне лень и некогда, — растягивая слова, ответил предводитель этой странной компании и пошел на выход.

— И долго мне тут сидеть? И вообще, почему я тут? — в спину крикнул ему Матвей, чувствуя бессильную ярость.

— А ты посиди, подумай. Может, вспомнишь про долг… — мужчина обернулся на выходе. — Я приду дня через два или три… А может, и позже… — и вышел.

Матвей похолодел. Какие два — три дня?! А как же Аня? Маша? Как его семья? Ни той ни другой нельзя волноваться!

Что вообще за бред вокруг творится?! Откуда этот долг? Кто этот человек?! Раз знает, кто Матвей, то, надо полагать, действовал не вслепую!.. То, что бандиты — это однозначно! Рэкет?..

В висках заломило. Сколько уже прошло времени? Хватилась ли его Аня? Переживает? Места себе не находит?

Откинув голову Матвей бессильно простонал. Какой-то просто… бред! Вновь это слово! Но только оно приходило на ум. Какой-то сюр!..

Как же его угораздило-то?!.

***

Прошло три дня. Ничего толком не изменилось.

Дважды в день Матвею приносили еду: кашу без масла и соли, кусок несвежего хлеба и кружку крепкого чая без сахара. После еды его вели в небольшой простенок, где стоял оббитый унитаз, а затем вновь привязывали к стулу.

От долгого сидения ныла спина, сильно болели выкрученные руки, но тяжелее всего было ожидание. Он понимал, что его специально доводят до какой-то психологической зависимости от прихода этого странного субъекта, но с разумом поделать ничего было нельзя: пленник изо всех сил прислушивался к давящей тишине, не понимая, кажется ли ему, что за дверью слышны шорохи, или он начинает медленно сходить с ума.

Минуты затягивались до невообразимых размеров, едва-едва складываясь в часы.

На вторые сутки один из качков вместе с баландой принес старый матрац. Бросив его возле стенки под батарею, он развязал руки Матвею и велел перебираться на новое место. Как только пленник пересел, охранник пристегнул одну его руку к трубе, оставив вторую свободной. Что ж, так было терпимей!

День спутались с ночью. Матвей различал, что наступило утро, только по появлению мятого разноса с едой, почти постоянно проваливаясь в зыбкое состояние полудремы. Чтобы остаться в своем уме, он старался вспомнить самые счастливые моменты своей жизни: встречу с Аней после многих лет расставания, их первую ночь, свадьбу, появление в их доме мальчишек, день, когда они узнали, что станут родителями… Подмечал мелочи в образе жены, которые лелеял в памяти, мысленно умоляя ее не переживать, спокойно доходить беременность, будто она могла его услышать, и безумно тоскуя по ней.

На третий день, когда внутренний мир Матвея уже готов был основательно пошатнуться и потерять разум, посреди дня раздался звук отпираемой двери.

— Ну что, игрок, вспомнил, откуда долг?

В дверях появился, видимо, босс. Или кем там он еще мог быть.

— Я в очередной раз повторяю, я не знаю, кто вы, какого… вам надо от меня. Это вообще какая-то ошибка! Вы с кем-то меня перепутали! — прямо в глаза уверенно посмотрел ему Матвей.

— Ошибка, значит, — поджал зло губы мужчина. — А пятнадцать лямов долга — тоже, выходит, ошибка?!

Матвей присвистнул.

— Ничего себе, цифры! Ничего правдоподобнее придумать не могли?!

— За базаром следи! — рявкнул собеседник. — Мы тут немного последили за твоим домом… Знаешь, даже интересно стало. У тебя и жена, и любовниц — обе беременные и общаются как подружки, — он гоготнул, видимо, неправильно истолковав роль Маши в их жизни. — Ну ты, мужик, даешь! А кого ты меньше любишь? Кем сможешь пожертвовать, чтобы спасти свою шкуру? — он вплотную приблизился к Матвею и сверху заглянул в его лицо.

По спине пленника пробежала ледяная волна. Они следят за Аней и Машей! Решили использовать их, чтобы он отдал им какой-то немыслимый долг, о котором он и в помине ничего не знал! Но… нельзя допустить, чтобы они приблизились к его жене, детям и суррогатной матери!

— Я понял, чего вы хотите, но у меня нет таких денег! — он мрачно ответил на цепляющий взгляд.

— Но когда ты играл в казино, они ж были! — сощурился тот.

— Я. Не. Играю! — четко ответил Матвей.

Впервые в глазам мужчины мелькнуло сомнение — настолько невозмутимо и уверенно ответил пленник. Но на место секундной растерянности моментально вернулась былая жесткая ирония.

— Конечно! А деньги в моем казино просадил святой дух! Ты обещал, что через два месяца все отдашь! Но не управился! И кто теперь за тебя будет рассчитываться? Любимая женушка? А может, любовница? Мать?.. — он как-то зло протянул последнее слово, будто часть матерка…

Матвей прикрыл глаза, пытаясь справиться с паникой, накрывшей его душной волной.

— У вас должно быть что-то, подтверждающее, что я должен вам! Договор, запись с камер… Расписка, в конце концов! — он в отчаянии пытался призвать рациональность себе на помощь.

— Ну вот видишь, воспоминания начинают оживать, ты сам себя подставляешь! — хмыкнул похититель. — Хлыст! — громко позвал он дежурившего у входа охранника. — Принеси мой кейс, — велел он, когда бритоголовый, сгибая свой немалый рост в дверях, подошел вплотную к ним.

Охранник вышел и вернулся минут через десять, которые мужчины провели в тишине.

Щелкнув неожиданно громкими замками кейса, мужчина достал из его недр какую-то ксерокопию.

— На, если память подводит! Только со мной и моими ребятами вся амнезия с легкостью испарится! — презрительно хмыкнул он и швырнул листок Матвею на колени.

Это была расписка. Написанная коряво, будто тот, кто писал ее, торопился или был в предобморочном состоянии. От страха? От алкоголя? От сердечного приступа?..

Вчитываясь в неровные строки, Матвей все больше холодел. Судя по этой записке, он обязался отдать за два месяца вышеупомянутую сумму гражданину Суркову (видимо, тому, который сидел напротив). Подпись стояла за директором его, Матвея, фирмы. Что за черт?!

— Но это даже не мой почерк! — пленник растерянно помахал ксерокопией.

— Ну конечно, под кайфом почерк немного может измениться, — хохотнул собеседник.

— Какая-то нелепость! — выдохнул с шумом Матвей. — Я понятия не имею об этом долге! Вы же видите меня! Расписка в вашем присутствии писалась? Если да, то вы должны были запомнить человека, задолжавшую вам такую сумму!

— А мне плевать! Я не запоминаю всех торчков, которые могут, не задумываясь, заложить даже утробу своей родной матери! — опять этот злой блеск в глазах. — Директор этой фирмы ты? Ты! Вот, по всему и выходит, что ты мне и должен!

— Но!..

— А чтобы освежить твою память, — повысил голос мужчина, начиная движение к двери. — Хлыст сегодня разомнется с тобой, вместо тренажерки.

После этих слов он вышел, а в комнату вошло трое. Отстегнув Матвея от трубы, они потащили мужчину куда-то по узким влажным коридорам. Доказывать что-то этим цепным псам было бесполезно, поэтому пленник молчал.

Через пару крутых поворотов его ослепил яркий свет. Один из этих шкафов, круто развернувшись, расстегнул наручники, содрал с Матвея рубашку, оставив его по пояс голым. Наконец сфокусировав взгляд, пленник увидел перед собой… ринг.

Хлыст бросил ему грязные бинты.

— Мотай! — резкий и короткий приказ…

Через два часа обессиленного, избитого Матвея затащили в конуру, где он отбывал свой неясный срок, и бросили на матрац, даже не пристегивая: в таком состоянии он не был угрозой. Даже дышать толком он не мог. Если ребра и не были сломаны, то изрядно пробиты!

Как только охранники вышли, Матвей впал в болезненное забытье, содрогаясь от предупреждения, брошенного напоследок:

— Из тебя вышла неплохая груша. Будем так тренироваться каждый день! Надеюсь, из твоих девок выйдут подстилки не хуже!

Глава 33

Две недели… Кажется… Матвей потерял счет времени в этом богом забытом месте. Каждый день его таскали на ринг. Избивали. Но не до потери сознания, а так, чтобы он хотя бы держался на ногах. Босс этих ублюдков больше не показывался. В ночной тишине, нарушаемой только каплями грязной воды, капающей с потолка в углу, мужчина пытался сообразить, откуда эта чертова расписка вообще взялась.

Догадка жгла душу и никак не принималась воспаленным мозгом. Костя…

Только его поведение в последние месяцы вызывало подозрение. И еще эта подпись директора фирмы. Он сам, Матвей, назначил его исполнительным директором, всецело доверяя армейскому другу. Но неужели он мог так подставить?..

Наркотики… Сурков упоминал вскользь о том, что тот, кто подписал эту бумажку, был под кайфом. Но Матвей не видел, чтобы Костя закидывался или принимал что-то серьезнее алкоголя. Хотя все его внимание было направлено на семейные дела и проблемы. Он просто упустил… О чем сейчас очень жалел.

Но больше боли приносила мысль о жене и детях. Из коротких ядовитых реплик своих охранников он понимал, что за ними все еще следят, но боялся спросить, как они, чтобы своим интересом не спровоцировать проблемы для семьи. У этих чертей не осталось ничего святого! Использовать беременную женщину и маленьких детей в своих гнусных целей для них ничего не стоило. Поэтому Матвей молчал, каждый раз чувствуя, как сжимается сердце при имени любимой жены. Только ради нее он терпел все это, сжимая зубы под каждым точным ударом.

Через неделю, когда он начал мало-мальски держать удар и даже отбиваться, около ринга появились зрители. Сначала два здоровенных амбала, на следующий день с ними пришел невзрачный маленький мужчина в очках, которые он нервно поправлял, противно жмурясь от удовольствия после каждого кровавого выпада на ринге.

Через несколько дней зрителей стало больше, даже поставили несколько столиков в той зоне, куда не попадал тусклый свет от больших ламп, расположенных под высоким потолком. Шепотки и гул голосов подсказал Матвею, что во время боя принимались ставки. Сволочи. Для них это было лишь еще одним развлечением. А для него — вопрос жизни, его и его семьи.

После первого выигранного им боя в зале раздался разочарованный гул — видимо, основная часть ставок была не про его честь. В чем он убедился уже потом, когда после боя его привели в каморку и избили так, что он потерял сознание. После этого ему дали два дня, чтобы прийти в себя — и опять выставили на ринге.

Теперь Матвей стал понимать условия игры — наносил редкие, но точные удары, стараясь не подставлять слишком себя, но давая выиграть противнику. Только это спасало его от очередных " разбирательств".

Проведя неделю в таких " легких" боях, Матвей ожидал, когда за ним придут, чтобы отвести на ринг. Внутренне он уже привык к этому ежедневному выбросу адреналина, которые очищали разум от злости и позволяли лучше думать.

Но никто не пришел.

Он прождал до вечера, однако охранник только принес ему ужин, раздраженно бросив разнос в ноги.

— Боя не будет? — хмуро посмотрел Матвей исподлобья на пришедшего.

— Сегодня нет, — буркнул охранник.

По голосу Матвей понял, что что-то происходит. Сегодня за ним смотрел Кривой, который, как понял пленник, бы немного поспокойнее своих напарников. Иногда он даже не пристегивал Матвея, давая возможность походить по своей камере, чтобы размять ноги, но тихо попросил не говорить об этом никому, все же возвращая к ночи оковы на руку Аниного мужа.

— Что происходит? — осторожно спросил Матвей, боясь разозлить Кривого лишними расспросами.

Но тот, видимо, не пылал такой беспричинной яростью как остальные и был немного человечнее. Хотя особых надежд на его расположение Матвей не возлагал.

— Наверху заварушка, у босса проблемы. Мусора устроили облавы и прикрыли многих нужных людей, — куда-то в стену буркнул охранник. — Завтра тебя перевезут в другое место, — он круто развернулся и вышел, оставив Матвея в глубокой задумчивости.

Глава 34

Но Матвея так никуда и не перевезли. Еще два дня он просидел в той же самой каморке, слушая лишь надоевшую до зубовного скрежета капель с потолка. Хлыст больше не объявлялся, и создавалось такое ощущение, что за ним смотрит только Кривой — ни людей, ни звуков за ржавой дверью.

Еще через день Кривой влетел в комнату, раздраженный сверх меры, матерящийся через каждое слово и запредельно дерганый. Матвей нахмурился. Что бы ни происходило там наверху, все это здорово пугает его похитителей, а ничего нет хуже и свирепее загнанной в угол крысы!

Бросив разнос со скудным завтраком на колени Матвею, Кривой со злобой посмотрел на него, будто считал именно пленника повинным в том, что началось. Затем глубоко вздохнул, громко выматерился и резко нацепил маску спокойствия на лицо.

Раздались шаги, и в комнату вошел пружинистым шагом молодой, на первый взгляд, паренек.

— Кривой, есть указания для меня? — жуя жвачку, весело поинтересовался он, скользнув взглядом по Матвею. — Пацаны все привезли, я проследил. А что делать дальше, ты не сказал. И пацаны трутся, не знают, чего делать. Ты бы поднялся, наметил всем фронт работы.

— Вашу мать! — взвился Кривой. От былого спокойствия не осталось и следа. — Не мужики, а подростки сопливые, б…! — он смачно сплюнул на пол. — Вы что, даже не в состоянии… — он запнулся, с сомнением оглядел с головы до ног парнишку и с выражением досады обреченно махнул рукой. — Пошли вы все на…! — указал он направление и стремительно вышел из каморки.

Паренек, не прекращая жевать жвачку, ухмыльнулся, глядя вслед старшему товарищу.

Матвей решил спросить.

— Кривой теперь за старшего? А где Хлыст?

— А взяли Хлыста, и босс не помог! Так-то! Никто не всесилен, — он впервые посмотрел на Матвея, будто оценивая его внешний вид, слегка скривился. — Тебе, может, это… хоть шмотки принести? Выглядишь не очень.

— Если не сложно, не откажусь, — взметнулись брови Матвея вверх. — После боя не до стирки, — мрачно хмыкнул он.

— Ну про ринг пока можно забыть, — протянул этот говорливый паренек. — Рисково… Ладно, подожди, поищу чего-нибудь, — и он вышел, крепко заперев дверь.

Задумчиво прислушиваясь к звукам легких шагов, уходящих куда-то вверх, Матвей почувствовал, как в душе робко поднимает голову почти похороненная надежда. Если там такие перевороты, то, возможно, они не захотят еще лишних проблем, и вопрос с ним, наконец-то, решится… Неожиданно, прикрыв глаза, он с горечью понял, что в живых ему остаться шансов мало. Но если при этом его семью оставят в покое, то он, не задумываясь, отдаст за них свою жалкую жизнь!

Спустя полчаса в его каморку неожиданно ворвался Сурков.

— Мне надоело ждать, что ты там придумаешь, и кто за тебя заплатит! — с ходу объявил он и пнул какой-то ящик, стоявший посреди импровизированной камеры Матвея, на котором, обычно, сам и сидел во время своих нечастых визитов. — Мои юристы подготовят все необходимые документы, и ты перепишешь свою фирму на меня. Она, правда, стоит немного дороже, чем твой долг, но посчитаем это оплату за твой ВИП — номер, — ядовито рассмеялся он, глядя в глаза пленнику.

— Но… — Матвей лихорадочно пытался осмыслить услышанное. — Это не делается все в одночасье! Ни один нотариус не заверит документы!

— У меня все схвачено, — ухмыльнулся довольно Сурков.

Матвей прикрыл глаза. Как быть?.. Эта фирма — его детище, то, что он собирался оставить своим детям, во что на протяжении всех этих лет вкладывал силы и душу!

— Даю тебе два дня, — с барского плеча " подарил" ему Сурков срок.

— Можно вопрос? — хмуро посмотрел на него Матвей. — Как жена? — это был самый важный вопрос, терзающий его за все время заключения. Он просто не мог больше быть в неведении.

— Она в больнице…

Матвей похолодел.

— Вроде, не доходила до срока. Увы, не быть тебе папашей… Хотя… любовница тебе, поди, родит, не переживай, — противно прогоготал Сурков. — Не влез бы ты в долги, разродилась бы твоя женушка как положено. А так, наверное, переволновалась. Впрочем… это лирическое отступление. Через два дня приду с бумагами.

Мир застыл. Матвей даже не слышал, как вышел Сурков, как громко лязгнул старый замок… Аня очень сильно переживала и не смогла выносить детей. Их предупреждали о таком риске в самом начале всего лечения. И он во всем этом виноват! В том, что ее мечта никогда не осуществится!

Сердце защемило, и мужчина почувствовал, что задыхается от огромного кома в горле, сиплое дыхание с трудом протискивалось сквозь сжатые зубы, а из груди против воли вырвался будто волчий вой — протяжный, надрывный, мучительный.

Этого он себе никогда не простит!

Глава 35

Через два дня он, скрепя сердце, подписал все бумаги, по которым его, Матвея, фирма переходила Суркову. Расписка — оригинал — была уничтожена прямо тут же, но его предупредили, что задержат на несколько дней, чтобы договор вошел в силу. Альтернативы не было, а что-то говорить против он не решался, так как ему четко дали понять, что за Машей еще наблюдают, хотя и она тоже уже легла в больницу.

От неизвестности и переживаний он не мог ни спать, ни есть, нервно вскидывал голову на каждый непривычный звук и поэтому, когда на следующую ночь к нему в каморку тихо прокрались двое, был наготове. Если бы он спал, то точно бы не проснулся.

Почувствовав, как на шею мягко, почти ласково, опустился какой-то шнурок, Матвей напрягся. И как только тот, кто держал удавку в руках, усилил давление, а второй склонился над ним, стараясь разглядеть в тусклом свете его лицо, он молниеносно ногами откинул второго и кувыркнулся назад, выпутавшись из петли, одновременно сбивая с ног первого. Мысленно благодаря Кривого, что отстегнул его на ночь, он встал в бойцовскую стойку.

После громкого матерка и секундной заминки убийцы поняли, что первоначальный план убрать Матвея по-тихому с треском провалился, поэтому решили действовать напрямую, как привычнее. Заходя с двух сторон и загоняя его в угол, они медленно и издевательски сокращали расстояние до него.

Напряженное тело не подвело Матвея, он легко отбивал удары и выпады противников, успевая уворачиваться от перекрестных действий. Жуткое молчание, нарушаемое лишь громким дыханием и глухими стонами, когда чей-то кулак достигал цели, помогало сконцентрироваться и реагировать на каждый шорох, благодаря обостренному слуху.

Но как бы ни отбивался Матвей, силы со временем стали его покидать. Недосып, нервное напряжение, недоедание и почти ежедневные измывательства на ринге и после него сделали свое дело — будто батарейка у тела садилась. Матвей остро ощущал, как оно из последних сил пытается сопротивляться, как чаще он стал пропускать удары… Мысленно, пожалуй, он уже простился с этим светом, жалея лишь об одном: что не увидит своих детей. И, конечно же, Аню. Его жена, его школьная юношеская любовь, так внезапно встреченная и завоеванная спустя годы — именно она стала смыслом жизни его последних лет, его дыханием, его вдохновением, его силой… Она справится! В этом он был уверен, почти опуская налитые свинцом руки и резко откидывая голову от пропущенного удара кулаком в скулу.

Как бы ни старался устоять, все же Матвей упал, хрипя и корчась на ледяном бетонном грязном полу, почти теряя сознание… На шею лег в шершавом прикосновении шнурок, а в спину лежавшего мужчины уперлось колено, пригвоздив его к бетонному покрытию…

Когда в каморке раздался посторонний шум, он на него уже не среагировал, не найдя в себе сил даже переместить взгляд, перед которым стали разбегаться разноцветные круги, чтобы посмотреть, что происходит.

— Вставай! — кто-то требовательно потянул его за плечо, двумя точными выстрелами, смягченными глушителем на стволе пистолета, молниеносно убрав его убийц и дергая ослабевшее тело Матвея вверх. — Давай же, мужик, времени в обрез, порешают обоих!

Пытаясь утереть рукой кровавое месиво, застилавшее глаза, и отдышаться, Матвей пригляделся к обладателю этого обеспокоенного шепота.

Им оказался тот самый парнишка, ввалившийся несколько дней назад к Матвею в камеру и потом принесший свежую одежду.

Собрав последние остатки сил, Матвей поднялся, шипя и выдыхая сквозь намертво стиснутые зубы, хрипя искореженными связками. Оценив его состояние, паренек юркнул ему под руку, почти полностью взвалив на себя. Практически неся пленника на своем тщедушном тельце, спаситель, осторожно оглядываясь по сторонам, вывел Матвея из его камеры, тихонько преодолевая темные закоулки коридоров. Несколько раз оставляя Матвея в каком-нибудь углу, он сам уходил на несколько шагов вперед, проверяя, можно ли пройти и нет ли охраны, а потом возвращался и опять тащил практически обессиленного мужчину.

Через несколько минут, показавшихся вечностью, парнишка вывел Матвея через черный ход и усадил на заднее сидение в большой джип, заранее подогнанный прямо к двери. Фонарь осветил его лицо, и Матвей, впервые разглядев его как следует, понял, что на самом деле мужчина — его ровесник.

Тронувшись с места, он, не оборачиваясь, тихо велел Матвею:

— Ляг на пол между сидениями и не высовывайся, пока не скажу!

Матвей молча сполз и улегся на пол, чувствуя химический запах моющего средства.

Машина затормозила.

— Лех, ты куда на ночь глядя? — раздался чей-то прокуренный голос в заранее опущенное до середины водительское стекло.

— Да с мойки только приехал ведь, барсетку забыл, б… — выругался он нарочито расслабленным голосом. — Мотанусь, заберу по-быстрому, пока Кривой не заметил!

— Ну лады, я, если чего, не видал тебя! — хмыкнул голос, но, видимо, на всякий случай, луч фонарика скользнул по задним сидениям.

— Спасибо, удачи! — сказал Леха и осторожно повел машину, выезжая из высоких ворот.

Через несколько минут он сказал Матвею.

— Можешь нормально садиться, — и когда пассажир с трудом принял вертикальное положение, короткими фразами быстро наметил ему план действий. — Мне сильно с тобой светиться нельзя, да и за машиной могут следить. Если узнают, что я тебе помог, не задумываясь, пришьют, да сделают это поизощреннее — в нарекание остальным. Через пару километров будет небольшая кафешка, я зайду и куплю сигареты. Тебе надо будет осторожно вылезти из машины и, прячась в тени, отбежать как можно дальше. Ты должен все обставить так, что сам тайком пробрался в машину, понял? — внимательный взгляд скрестился с усталым взглядом Матвей в зеркале заднего вида. — От кафешки до деревни километров пятнадцать, тебе надо будет добраться туда и позвонить кому-то из своих, пусть заберут тебя. И имей в виду, тебя будут искать.

— А как же ты?

— Спокойно доеду до мойки, заберу барсетку и вернусь.

— Хочешь сказать, они не догадаются, что ты мог убить тех двоих и помочь мне.

— Ни босса, ни Кривого до утра не будет. А мне самое главное до утра и продержаться, — бросил он загадочную фразу и вздохнул, приглядываясь к обзору в боковые зеркала.

Впереди показался освещенный уголок и небольшое двухэтажное здание на его территории.

— На втором этаже гостиница, — подтвердил догадку Матвея Леха. — Но ты тут не светись. Никто не должен сложить два и два! Просто мотай!

— Как мне тебя найти? — неожиданно спросил, хрипя, Матвей.

— Зачем? — удивился Леха.

— Не бойся, не сдам тебя! Но хочу отблагодарить!

— Я сам найду тебя, — хмыкнул паренек, притормаживая и съезжая с обочины. — А ты сделай одолжение — доберись живым до своей Ани и детей! — бросил он и выскочил из машины, не поставив ее на сигнализацию.

Дождавшись, когда проедет машина, следовавшая за ними, и дорога опустеет, Матвей осторожно выполз из машины, пригибаясь и оглядываясь. Юркнув в темноту, туда, где не доставал свет из окон, он развернулся и быстро, насколько позволяло искалеченное тело, припустил по указанному Лехой направлению.

Погони не было, даже проезжающих машин Матвей насчитал не больше десятка, видимо, трасса не пользовалась особым спросом.

К утру он добрался до деревушки, где быстро нашел участкового и все ему объяснил.

Заспанный страж порядка, с изрядным душком алкогольного амбре, вначале не поверил Матвею, но быстро нашел ориентировку с фотографией, которую дала Аня для поисков мужа. Окончательно проснувшись, он быстро позвонил в район, откуда уже спустя часа полтора приехали две машины. Быстро составив протокол с его слов, два полицейских усадили его в машину и привезли в родной город.

И тут Матвей растерялся. Куда ехать? Сердце ныло и просилось домой, но он не мог появиться там в таком виде и напугать детей. К матери было нельзя — по этой же причине. Оставался один вариант. Попросив телефон у дежурного, вчерашний пленник набрал номер Артема…

***

Пару часов спустя более или менее приведенный в порядок Матвей вместе с братом своей жены неслись в клинику.

Когда Матвей узнал, что жена не потеряла детей, а в больницу легла, чтобы сохранить беременность и находиться под контролем врачей до родов, то почувствовал, как к глазам прилила горячая влага.

— Я не могу ей дозвониться, — растерянно сказал Артем, набирая номер сестры уже в третий раз. — Маша тоже не берет, — чертыхнулся он, выворачивая руль и непроизвольно набирая скорость.

Матвей похолодел…

А что если своим побегом он спровоцировал людей Суркова? Что, если они добрались до его жены и суррогатной матери в клинике? У таких зверей, по закону подлости, везде были свои люди! Паника поглотила всю усталость ровно как и чувство облегчения, поэтому мысленно Матвей просил машину ехать еще быстрее…

Почти ворвавшись в клинику, Матвей кинулся к стойке администратора. Перепуганная девушка дрожащим голосом сообщила, что его жена в данный момент на родах, как и суррогатная мама их детей… Дальше он уже не слушал! Смутно помня изгибы коридоров, по которым их водила Виолетта Глебовна, когда показывала палату, в которой будут лежать Маша с Аней, когда придет время, он летел, почти не чувствуя себя в своем теле.

Влетев в родильное отделение, он заметался от двери к двери, читая таблички. Лишь в самом конце коридора он наткнулся на нужную и, на секунду замерев, широко распахнул дверь…

Аня, его маленькая хрупкая и нежная жена, вся мокрая от пота и усилий в этот момент откидывалась на спинку специальной кровати. Он видел ее изможденный профиль, устало закрывшиеся глаза, и будто само время остановилось в этот миг…

— Сюда нельзя! — громкий окрик вывел его из оцепенения, и он невольно перевел взгляд на сосредоточенную Виолетту Глебовну.

По телу Ани прокатилась неясная волна, а ее мутный взгляд переместился в сторону и уперся в мужа. Легкое удивление — и она потеряла сознание, а в руки врача скользнул маленький пищащий комочек…

— Не может быть! — прошептала громко изумленная до предела Виолетта Глебовна.

— С ребенком все в порядке? — нетерпеливо хрипло крикнул обезумевший от страха Матвей. — Чего не может быть?

Надо отдать должное выдержке опытного врача.

Она невозмутимо передала ребенка подбежавшим невысокому мужчине и высокой худой женщине, а сама быстрым шагом приблизилась к Матвею.

— Лена, шей, — бросила она назад через плечо кому-то и, резко сорвав одну перчатку, цепко схватила его выше локтя и вышла с ним за дверь.

— Вы что творите? — грозно спросила она. — Дети маленькие, недоношенные, лишенные напрочь иммунитета, а вы — прямо с улицы! Представляете, сколько на вашей одежде заразы?? И, в конце концов, где вы были все это время?! — возмущенно воззрилась она на него.

— Это долгая история, — устало прохрипел Матвей и вздохнул. — С ними все в порядке? — заглянул он ей в глаза, безотчетно запуская руку в отросшие волосы и вцепляясь в них. — Со всеми?

— Не переживайте, — неожиданно тепло улыбнулась Виолетта Глебовна. — И с мамочками, и с детишками все прекрасно. Все пятеро вполне жизнеспособные. Только придется немного их дорастить.

— Это же здорово! — облегченно выдохнул Матвей и осекся. — Вы сказали… Постойте. Пятеро???

Виолетта Глебовна изумленно покачала головой.

— У Ани тройня! Третью принцессу мы не видели ни на одном УЗИ! Это очень редкий случай, когда тройняшки да еще и однояйцевые! Я однозначно буду писать научную статью по вашему случаю, Матвей! — она рассмеялась. — А сейчас идите в мой кабинет, попросите кофе и дождитесь меня. Мне нужно проконтролировать здесь все, и я к вам присоединюсь! Почти одиннадцать часов на ногах — это, знаете ли, лишает сил!

Матвей почти уже пошел, но развернулся и крепко прижал к себе эту женщину, так похожую в этот момент на добродушную и строгую фею из диснеевского мультфильма про Спящую Красавицу.

— Спасибо! — с чувством выдохнул он.

— Ну вот что вы наделали? — смущенно возмутилась женщина. — Теперь придется менять халат! Нужна же стерильность!

— Значит, этот уже запачкан? — весело посмотрел на нее Матвей.

— Однозначно! — сокрушенно вздохнула она и громко ахнула, когда новоиспеченный отец неожиданно приподнял ее в воздух и крутанул. — Не сходите с ума! — строго поправила она свои очки и велела поставить ее на место.

Ошалевший от счастья Матвей почти бегом припустил в приемную, где его остался дожидаться Артем, чтобы поскорее сообщать ошеломляющую новость!

Глава 36

Матвей смотрел на своих детей через огромное окошко в реанимации. Такие маленькие, такие беззащитные, такие родные!

Еще утром он считал, что их нет и не будет, что Аня потеряла детей, а сейчас был оглушен своим счастьем, наполнен им до краев! Жена спала после тяжелых родов, он был и у нее, просидел несколько часов, наблюдая, как облегченно и расслабленно она дышит во сне, давил в себе желание сгрести ее в охапку и, глубоко зарывшись в волосы, вдыхать ее родной запах! Даже за руку боялся взять, чтобы не потревожить ее хрупкий сон. Смотрел на это бледное и осунувшееся лицо — и не мог наглядеться. Как же он ее любил! Он ни разу не роптал, вспоминая обо всех испытаниях, что выпали на его долю, лишь жалел, что не был рядом этот последний важный для их семьи месяц. Ну ничего, теперь он здесь, на том самом месте, где и должен быть, возле любимой женщины и их детей, которых в один день стало так много! Какой огромной стала их семья! И он надеялся, что впереди их ждут долгие и долгие счастливые годы, проведенные вместе.

Он вздохнул, пожалуй, будет нелегко. Фирмы у него больше нет, а значит, нужно что-то придумывать и срочно искать работу, ведь поднять семерых детей будет непросто. Но именно сейчас Матвей чувствовал какую-то нереальную энергию, готовый свершить что угодно, чтобы его семья ни в чем не нуждалась!

Тихо подошла Маша.

— Поздравляю, Матвей! — улыбнулась она, в ее глазах блестели слезы.

— Спасибо! — с чувством глубокой благодарности произнес он и осторожно, но крепко обнял сестру своей жены. — Ты не представляешь, как я тебе благодарен! За все! И за детей, и за то, что была рядом с ней, пока меня не было рядом! Артем рассказал мне все. Ты ее здорово поддержала! Если бы не все вы, не знаю, как бы мы справились, как Аня справилась бы со всем!

— Мы ни на минуту не сомневались, что ты вернешься, — отстранилась она, разжимая объятия и утирая слезы.

— Спасибо! — заглянул он ей в глаза. — Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и лучше, — хмыкнула она. — Все-таки двойня — это нелегко, но я рада, что самое трудное позади!

— Когда вы немного с Анютой окрепнете, мы все вместе сядем и обсудим все, сейчас я пока не в состоянии думать о чем-то, — устало провел он рукой по лицу.

— Это подождет, — положила Маша руку на плечо Матвея. — Знаешь, мы с Аней решили через суд подтвердить свое родство. Виолетта Глебовна уже готовит документы для экспертизы.

— Это же здорово! Ты подарила Ане намного больше, чем просто возможность быть матерью!

— Это вы… — Маша перевела взгляд, наполненный слезами, на детей. — Вы подарили мне целую семью! Ту, которой я давно лишилась… Нет, ту, которой, пожалуй, у меня и не было!

Матвей аккуратно приобнял ее за плечи и тоже устремил свой взгляд на ряд кювезов, расположенных посреди стеклянной комнаты. Две медсестрички ловко управлялись с детьми, попутно что-то записывая в карточках и следя за мониторами, подключенными к инкубаторам для новорожденных…

Чуть позже Маша ушла, сказав, что устала, а Матвей остался все там же стоять, рассматривая своих крох…

***

Матвей сидел на краешке кровати жены, ни на мгновение не выпуская ее хрупкую ладошку из своих рук, иногда поднимая ее и целуя ладонь. Он, по возможности умалчивая о страшных моментах, рассказал ей и Маше о прошедшем месяце. Сестры плакали, понимая, что он щадит их чувства, но не выспрашивая. Теперь все было позади, и Матвей вернулся, а это было самым главным!

— Как же Костя мог так поступить? — вздохнула Аня.

— Не знаю, Солнце, — убрал он нежно прядку с ее лица. — С этим еще придется разобраться, — он вздохнул. — А по всему выходит, что теперь нет у меня фирмы, я — нищий, — он стиснул зубы и устремил взгляд в окно, чтобы жена не заметила мелькнувшую в нем боль.

— Ничего, — накрыла она ласково второй ладошкой его руку. — Мы справимся. В конце концов, моя фирма неплохо раскрутилась, мы получили заказ от огромного интернет-магазина, теперь будем сопровождать все их дела и продажи и получать приличный процент. Дом у нас есть, там уже все работы окончены, — она улыбнулась. — А Маше, по условиям контракта, отдадим нашу квартиру.

— Я тоже хотела об этом с вами поговорить, — тихо сказала сестра, молчавшая до этих пор. — Я тут подумала… Мне не надо ничего. Контракт мы можем и изменить — по обоюдному согласию сторон.

— Нет! — хором сказали супруги, а Матвей строго продолжил. — Никто и ничего не будет менять! Квартиру и впрямь можем переписать на тебя!

— Моя сестра не будет скитаться по съемным квартирам! — вторила ему жена. — Дом большой, нам вполне его хватит! А со временем разберемся с дополнительным жильем, сейчас это не главное! И вполне может подождать.

— Ребята, — из глаз Маши вновь потекли слезы. — Вы подарили мне больше, чем эта квартира и все дома вместе взятые! Я уже сказала Матвею, а теперь хочу, чтобы это услышала и ты, — она перевела взгляд на сестру. — Вы подарили мне семью! Ни по контракту, ни по договоренности! Это — самая больная ценность! Никто не смог бы мне вручить подарок дороже, — она громко шмыгнула носом. — У меня теперь есть сестра, куча племянников и дом, где мне всегда рады! Я о подобном даже мечтать не смела! Не вы, а я должна вас благодарить!

Аня послала ей счастливую улыбку.

— Может написать в отзыве этой клинике, что впридачу к детям они дарят еще и сестер?

Все трое рассмеялись.

Глава 37

Первый легкий снег весело поскрипывал под ногами. Аня, Маша, Матвей, Ксюша, Петя и близнецы прогуливались по парку в своем районе с двумя большими колясками. Прошел уже месяц, как мамочек выписали из клиники, и это были первые выходные, когда получилось собраться всем вместе. Большой и шумной веселой компанией они проводили это воскресенье, радуясь яркому, но уже холодному солнцу.

Мамочки везли большие, но при этом удобные большие коляски, старшие ребятишки бежали немного впереди, пытаясь на ходу лепить снежки из мягкого и пушистого снега, а Матвей нес пакеты с продуктами.

Пару недель назад они все заселились в новый большой дом. Как Маша ни упиралась, но сестра с мужем отписали ей квартиру и выплатили все положенные по контракту деньги. Но пока без Маши обойтись не могли, поэтому она жила с ними, неспешно делая ремонт в — уже своей — квартире.

Аня и Матвей продали свои машины и подыскивали комфортный мини-автобус, чтобы всем хватило места. Ловко управившись с мебелью, они с Машиной помощью быстро обставили дом и сделали его уютным.

Несмотря на то, что их стало так много, каждому в этом доме могло найтись свое место, любого, желающего быть услышанным, слушали, с каждым могли поговорить и позаниматься. Но и сами ребята ловко управлялись друг с другом, выбрав негласно лидером Петра. Ксюша была любима и лелеема старшими братьями, а близнецы были счастливы оттого, что у них появилась такая большая семья. Все четверо с удовольствием возились с младшими, выручая родителей.

В доме царили мир, покой, уют и любовь — все, как когда-то хотела Аня, все, к чему стремилась Маша, все, чем дорожил Матвей. По общей договоренности, не обращая внимания на распорядок дня каждого, вечером вся большая семья собиралась за большим столом, ломившимся от вкусного ужина. Очень часто приезжали бабушки, хлопоча либо по дому, либо у плиты, либо воркуя с малышами. Ни Аня, ни Маша не отказывались от помощи, разумно решив, что благодаря таким визитам можно немного времени посвятить и себе, не превращаясь во взмыленную лошадь. Приезжал и брат с семьей, и тогда стены ходили буквально ходуном от игр увеличивающейся банды сорванцов.

Костя же пропал. Видимо, как только он услышал о том, что Матвей нашелся, сразу исчез. Ни на работе, ни дома, ни у девушки последние два месяца он не объявлялся.

Проконсультировавшись с юристами, Матвей пришел к выводу, что вернуть фирму и сохранить при этом спокойную жизнь не получится, сами суды могут затянуться на года, и далеко не факт, что он сможет выиграть, а значит, будет должен и оплатить все судебные издержки. Понимая, что пока не оставит эту историю позади, он не сможет жить дальше и начать что-то новое, Матвей с тяжелым сердцем решил оставить попытки вернуть свою фирму себе в собственность.

Пока он не работал, и это его угнетало, хлестко било по мужскому самолюбию. Он брал кое-какую работу по документам у своих бывших партнеров, но те заработки, что он получал, хоть и были вполне приличными, все же были временными. От помощи Ани он категорически отказывался, сказав, что оставит этот вариант на самый крайний случай.

Через месяц должно было состояться закрытое слушание, на котором Аню и Машу официально назовут сестрами, хотя, глядя сейчас на них, приходило понимание, что им это и не нужно. Они уже были друг у друга, а бумажки и документы в вопросах любви и крови играли далеко не первую роль!

Вот и сейчас, не спеша толкая перед собой коляски, они склонили одинаково кудрявые головки друг к другу и о чем-то упоенно шептались, задорно сверкая глазами.

Неожиданно впереди в толпе Матвей увидел знакомый облик. Неосознанно прибавив шагу, он постарался догнать этого человека. Аня и Маша замолчали, удивленно проводив его глазами. Решившись, Матвей крикнул:

— Алексей, Леха! — и напряженно смотрел в спину замеревшего молодого человека.

Секундное замешательство, и знакомая фигура удивленно обернулась. Точно, это был его спаситель.

Оставив пакеты на скамейке, стоявшей у края площадки парка, Матвей быстрым шагом пересек разделявшее мужчин расстояние.

Алексей напряженно смотрел на Матвея, не пророня ни звука.

— А говорил, найдешь! — хмыкнул Матвей, улыбаясь уголком губ.

— Собирался как раз этим заняться вплотную, — тоже хмыкнул тот, довольно оглядывая практически другого, не похожего на того, которого он вытащил из подземелья два с небольшим месяца назад, человека.

— Спасибо! — искренне поблагодарил Матвей. — Именно для этого я и хотел с тобой увидеться. У тебя не было проблем?

Алексей как-то неопределенно мотнул головой.

В этот момент к мужчинам подошли Маша и Аня, обеспокоенно оглядывая мужчин.

— Матвей, все в порядке? — удивленно спросила супруга.

— Да, — он развернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. — Анют, именно этому человеку мы обязаны до гробовой доски. Это он вытащил меня и помог бежать!

— О! — выдохнула Аня, во все глаза рассматривая спасителя. — Алексей? — она протянула руку.

Парень отчего-то смущенно стушевался.

— Вообще-то я Игнат, — признался, наконец, он.

Матвей нахмурился. Что за игры ведет этот человек?

— Все не совсем так, как ты себе это представляешь, Матвей! — посмотрел на него собеседник. — Но сейчас не время и совсем не место обо всем этом говорить, хотя мне и правда ты был нужен, я искал тебя пару дней назад и хотел продолжить с завтрашнего дня. Но сам случай свел вновь нас с тобой. Где бы мы могли поговорить?

— А знаете что, — подала голос вместо мужа Аня. — А приходите сегодня вечером к нам, — предложила она, не обращая внимания на настороженные взгляды мужа и сестры.

— Я не думаю, хммм… что это хорошая идея, — задумчиво протянул Матвей, но Аня от него отмахнулась.

— Запишите мой телефон, ждем к семи, наберите мне, я скину вам адрес смс-кой.

Неожиданно Алексей улыбнулся.

— Теперь я отчасти понимаю, почему ты женился на ней, — хмыкнул он, глядя на Матвея.

Все четверо, включая Машу, улыбнулись.

— Ах да, — спохватилась Аня. — Это Мария, моя сестра.

— Насколько я знаю, ваша история тоже весьма занимательна, — заметил Алексей-Игнат. — Я бы с удовольствием ее послушал.

— Вот и договорились, — кивнула решительно Аня. — История за историю!

Глава 38

Вечером вся большая и дружная семья собралась за столом в напряженном ожидании, придет ли Алексей-Игнат.

— Почему же он изменил имя? — в задумчивости посмотрела на мужа Аня.

Матвей лишь пожал плечами.

Раздался осторожный стук в дверь, и Маша пошла открывать. Через минуту в большой и светлой гостиной показался гость.

— Добрый вечер, — смущенно улыбнулся он.

Матвей встал, подошел к нему и крепко пожал руку.

— Проходи.

— Я тут принес… — растерянно покрутил он в руках бутылку дорогого коньяка. — Но я так понимаю, это только нам с тобой, — посмотрел гость на хозяина.

— А это — нам, — громко заявила Маша, входя в гостиную с двумя вазами в каждой руке, в которых стояли букеты шикарных роз.

Алексей-Игнат проворно сунул бутылку в руки Матвею и подхватил одну вазу из Машиных рук.

— Очень приятно, ммм… Игнат, — улыбнулась приветливо Аня. — Присаживайтесь.

— Давайте сразу на ты, — обратился гость к сестрам.

— Я только за, — улыбнулась Маша, размещая одну вазу на столе. Игнат поставил вторую напротив и присел на предложенный ему стул.

— Мам, — в комнату вошел Петя. — Можешь мне помочь… Здравствуйте, — осекся он, увидев незнакомца.

— Здравствуй, — улыбнулся Игнат и, встав, протянул руку мальчугану. — Игнат.

— Петя… Петр, — важно поправился Машин сын. — Мам, — перевел он взгляд. — Я не могу разобраться с домашкой.

— Хорошо, дорогой, пойдем, — она улыбнулась сыну и встала из-за стола, пройдя за ребенком в его комнату.

— Мам, мам, — в комнату влетели близнецы. — Ксюша… Ой, здрасте! — две любопытные мордашки уставились на Игната.

Тот удивленно улыбнулся, переводя взгляд с одного на другое одинаковое лицо.

— Игнат, — повторил он, как и ранее, рукопожатия с пареньками.

— Саша.

— Миша, — ответили ему маленькие мужчины.

— Что случилось у Ксюши? — украдкой веселясь над пораженным лицом гостя, спросила Аня, поднимаясь из-за стола.

— Она не может найти свое платье, у них завтра какой-то праздник. Она плачет.

— Пошлите, поможем Ксюше, — и Аня увела близнецов из комнаты.

— И сколько у вас детей? — немного удивленно вскинул брови Игнат, возвращаясь на свое место.

— У Маши двое своих, у нас с Аней двое близнецов, ты их уже видел, и еще пятеро малышей в детской, — довольно предвкушая реакцию собеседника, улыбнулся Матвей.

— Сколько? — не разочаровал его Игнат, округлив глаза.

— Так вышло, — рассмеялся Матвей. — У нас с Аней были проблемы, поэтому мы решились на суррогатное материнство, а когда Маше подсадили наших малышей, оказалось, что и Аня беременна. Так и получилось, что Маша выносил нам двойню, а Аня сама родила тройню.

— Ничего себе, — пораженно провел рукой по волосам Игнат, осмысливая услышанное. — Так Маша не твоя… — растерялся он.

— Нет, у вас была неверная информация. Маша не моя любовница, она просто наша суррогатная мамочка. И, как оказалось, родная сестра Ани.

— Ну у вас и телесериал, — выдохнул Игнат. — Прости, — осекся он, боясь, что сказал лишнего. — Я не хотел…

— Перестань! — отмахнулся Матвей. — Все в порядке. Будь я сторонним наблюдателем, я бы, пожалуй, тоже не поверил. Ну а теперь у нас с Анютой трое мальчишек и четыре девчонки. Так вот за одно лето наша семья обогатилась на семерых детей.

— Ну ничего себе! Да ты счастливчик! — хмыкнул Игнат. — Большая семья — это здорово!

— А у тебя? Дети есть?

— Нет, — покачал собеседник головой. — Мой… хм… род деятельности не предполагал наличие семьи.

— Пожалуй, логично, — стушевался Матвей.

В комнату вернулись сестры. Ловко наполнив тарелки и бокалы, все расселись за столом.

— Можно, я скажу тост? — спросил Игнат.

Все дружно кивнули, в выжидании подняв бокалы.

— Я хочу сказать тост за вашу уникальную и просто обалденную семью, — хмыкнул Игнат. — Ребята, вы огромные молодцы! Я знал, конечно, про приемных парнишек, простите, если обижаю таким словом. Знал, что и родили своих, но чтобы… столько детей разом! — он обескураженно улыбнулся. — Это просто невероятно! За вас, ребята!

Тихонько звякнули бокалы.

Поле того, как первый бокал был пригублен, все выжидающе посмотрели на Игната.

— Наверное, пора все рассказать, — хмыкнул он и начал свой рассказ.

Из его рассказа выяснилось, что Игнат — оперативник, несколько лет назад внедренный в банду Суркова, чтобы найти достаточно доказательств его махинациям и темным делишкам. Пройдя тернистый путь от мелкого посыльного до одного из доверенных лиц самого босса, Игнату открылся доступ к документации Суркова, он стал присутствовать при сделках и встречах главных бандитских лидеров их области. И его операция уже подходила к завершению, были подготовлены пути вывода оперативника из рядов банды, когда неожиданное появление Матвея спутало все карты. Как бы жестко ни действовал Сурков, в похищении людей не был замечен до этого случая. И Игнат остался в банде. Он понял, что Матвея так просто никто и не собирался отпускать, поэтому, стараясь не привлекать внимания к своим действиям, где подкупом, а где подставлением других лиц, пробрался в тот дом, где держали пленника, чтобы в подходящий момент оказаться рядом.

И его помощь оказалась неоценимой. Он успел в последний момент, нутром почувствовав, что что-то происходит, хотя информация по ликвидации пленника и не была озвучена в его присутствии.

Благодаря работе Игната банда Суркова была частично ликвидирована, частично отправлена надолго в места не столь отдаленные с багажом в виде довольно серьезных и долгосрочных статей. Сам Сурков был убит при попытке к бегству во время штурма наутро после побега Матвея. А сам Игнат, вернувшись в ряды оперативников, подал рапорт об увольнении. После всего, что он увидел во время нахождения в банде, зная, что в каждой структуре у этих гадов на довольно высоких должностях были свои люди, честный оперативник не смог продолжать работу в органах. Многие погоны полетели в результате обличительной операции, и очень много бывших сотрудников получили немаленький срок. Внедрение Игната было тайным, поэтому среагировать эти люди не успели.

— И вот еще что, — в конце рассказа Игнат полез во внутренний карман своего пиджака, доставая документы. — Фирма твоя, Матвей. Сурков не успел с ней ничего сделать, поэтому мы просто аннулировали подписанные тобой документы.

За столом повисла тишина. Матвей, не веря, посмотрел на Игната.

— Бери, — хохотнул он, протягивая бумаги мужчине. — Я серьезно!

Матвей дрожащими руками взял протянутые документы. Расправив свернутые в трубочку бумаги, он лишь скользнул по ним взглядом. Оставался лишь один вопрос.

— Костя? — он посмотрел в глаза бывшему оперативнику.

— Да, — кивнул с сожалением тот. — Это он написал эту расписку. По нашей версии, пока ты занимался семьей, он подсел на игры в нелегальном казино, открытым Сурковым. Потом пристрастился к алкоголю, а потом — и наркотикам. Он здорово задолжал Суркову и за проигрыши, и за дурь, поэтому Сурков накачал его наркотой и заставил подписать эту расписку…

Немного помолчал, до предела огорченный и хмурый Матвей все же решился спросить.

— По вашей версии… А что говорит сам Костя?

— К сожалению, этого мы никогда не узнаем, — вздохнул Игнат, отведя впервые взгляд. — Через несколько дней после твоего похищения, Костя… В общем, он свел счеты с жизнью. Сурков об этом узнал, поэтому решил давить тебя. Хотя вначале он думал лишь подержать тебя до тех пор, пока Костя не уговорит тебя заплатить за него. Твой… хм… друг, наверное, думал, что своим поступком освободит тебя от обязательств, и тебя отпустят… Только Сурков свое никому еще не отдавал.

За столом раздался тихий всхлип. Аня не выдержала и расплакалась. Хоть все и понимали, что именно Костя виноват во всем, что обрушилось на их семью, но никто бы не пожелал ему такой участи. Конечно, Матвей не продолжил бы работу с ним, но… Гибель Кости оказалась не тем исходом… Возможно, напоследок, поняв, как сильно подставил друга, он решил, что покончив с собой, избавит его от последствий.

— И еще… — нарушил тяжелую тишину Игнат. — Перед смертью Костя переписал свою квартиру на Аню и снял все деньги со своих счетов… Он выкупил ту квартиру, в которой проживала Маша. И также переписал ее на Аню. Я не знаю, почему, имея деньги на счетах, он не рассчитался с Сурковым… Может, считал, что у него есть время… Но твое похищение помутило его рассудок. Он написал записку… В ней он просил прощения — у всех вас.

Пораженное молчание повисло в комнате.

— Следствие скоро завершится, остались формальности, и все документы будут переданы вам.

Матвей обвел тяжелым взглядом Аню и Машу. В глазах всех читалась горечь и сожаление от услышанного.

— А… Когда стало известно про Костю? — тихо спросила Аня.

— Через несколько дней после штурма. Но все материалы следствия засекречены. До сих пор проходят аресты все причастных лиц. Огласке в строгом порядке ничего не придается, — ответил Игнат.

Матвей молча налил себе рюмку до краев.

— За тебя, дружище! — дрожащим голосом тихо произнес он, разглядывая янтарную жидкость. — Я не в обиде! — и резко опрокинул содержимое рюмки в рот.

Встав из-за стола, он быстрым шагом вышел из гостиной. Через пару мгновений закрылась входная дверь.

— Я… я пойду к нему, простите, — не пряча слез, сказала Аня и выскользнула из комнаты вслед за мужем.

Она нашла его в беседке. Зябко кутаясь в накинутую на плечи куртку, жена подошла со спины к Матвею и прижалась нему. Почувствовав дрожь, которая сотрясала супруга, Аня крепче обняла его, стараясь согреть своим теплом его опустошенную душу.

— Как он мог? — простонал Матвей. — Как он мог покончить с собой? Мы… Мы бы все смогли разрулить, что-то бы придумали… Это ведь не выход, Ань! Скажи, ведь это не выход?!

Плача, Аня покрыла мелкими поцелуями его дрожащую спину.

— Видимо, он считал иначе, родной! Наверное, он думал, что только так сможет тебя вытащить! — она не знала, какие найти слова, чтобы залечить раны в душе мужа, образовавшиеся после известий о судьбе друга. — Мы не знаем, о чем он думал, можем только простить его…

Только через полчаса супруги вернулись в дом.

Глава 39

Десять лет спустя…

— Смотри, какие красавцы! — с материнской гордостью прошептала Аня на ухо Матвею, разглядывая своих сыновей.

Они сидели на празднике посвящения в первокурсники в большом актовом зале ВУЗа, в который поступили Миша и Саша после окончания школы. Сыновья захотели связать свою жизнь с авиастроением, и родители были рады помочь в их начинании.

Рядом с супругами сидели Маша, Петр, лишь пару дней как вернувшийся из армии и еще не видевший братьев после приезда, и Ксюша, вырвавшаяся с факультатива выпускного класса. Младшие члены их огромной семьи остались с бабушками.

Ректор произнес немного пафосную, но при этом трогательную, речь первокурсникам, неловко краснеющим при рукопожатии, торжественно вручили их студенческие билеты и зачетные книжки и отправили в добрый путь — пыхтеть под тяжестью новых знаний.

— Петруха! — радостно воскликнул Саша, первым увидевший брата и, уверенно рассекая широкими плечами толпу, двинулся к семье.

Следом за ним абсолютно с той же непринужденной уверенностью и внутренней силой шел Миша. Аня заметила, как несколько новоиспеченных сокурсниц сопроводили статных и высоких парней весьма заинтересованным взглядом.

Братья обменялись рукопожатиями и дружно похлопали друг друга по спинам, Саша и Миша тепло поблагодарили тетю и сестру за то, что пришли в этот важный для них день.

Да, это стало традицией. В любой значимый день они были все рядом — от выступления в школьном спектакле, до вручения дипломов и аттестатов! Встретившись спустя целую жизнь, сестры больше ни на месяц не расставались! Они стали настоящими родными душами, верными подругами и опорой друг для друга.

Маша на правах старшей сестры часто подтрунивала над Аней, хотя внутренне каждый раз содрогалась, заметив умудренный жизнью взгляд родного человека, ведь она была прекрасно осведомлена перипетиями ее судьбы, восхищаясь ее мужеством, отвагой и выдержкой!

Спустя пару лет после воссоединения сестер, вся, враз ставшая огромной, семья шумно отгуляла на свадьбе Маши и Игната. Это было неожиданно, но сестра и спаситель Матвея сразу приглянулись друг другу. Игната не смутило наличие двух уже не маленьких детей у Маши, и он очень тепло к ним отнесся, став Петру наставником, а Ксюше — защитником и добрым другом. Сейчас у сестры Ани и ее мужа был и общий ребенок — Никитка, который родился почти через три года после свадьбы.

Как же Маша переживала, когда узнала, что беременна! Ей было тридцать восемь, Игнату — уже почти сорок, возраст вполне приличный и весьма опасный для родительства, но и тут их выручила Виолетта Глебовна, ведущая всю Машину беременность и приняв у нее роды одним ясным апрельским утром.

Аня втайне немного завидовала своей сестре. Вдохновленная рождением тройняшек, она через полтора года пришла к Виолетте Глебовне с желанием вновь забеременеть, но увы, на этот раз чуда не произошло! Мудро рассудив, пожилая женщина посоветовала Ане отнестись серьезно к своему здоровью, не испытывать больше свой организм и благодарить бога за то, что у нее уже есть! И Аня с сердечной благодарностью приняла этот совет!

Перед свадьбой Маши и Игната будущие свояки очень часто о чем-то шушукались, заперевшись от своих женщин в отдельной комнате. Маша и Аня справедливо полагали, что они обсуждают какие-то рабочие моменты, ведь Игнат теперь возглавлял службу охраны в фирме Аниного мужа.

Однако результат их встреч и тайных обсуждений смог поразить сестер! Оказывается, Игнат решил выкупить у Матвея и Ани их большой дом, а Матвей уже приглядел для своей семьи новый — по соседству. Так как продолжительное время сестры прожили на удалении друг от друга, — Маша лишь первые три месяца жила в доме супругов, помогая с малышами и делая ремонт в новой квартире, а затем переехала в центр, правда, регулярно посещая Аню, — сейчас они были очень рады сюрпризу своих мужей.

Сразу после свадьбы старшей сестры, Аня со всей своей большой семьей переехали в новый просторный дом. Забор решено было снести, а между двумя домами на приличном совместном участке поставили большую детскую площадку и огромную беседку — чтобы вмещала всю многочисленную семью.

Матвей чувствовал, как замирает его сердце при взгляде на совершенно счастливую жену. Ее радостный смех раздавался в каждом уголке их большого светлого и уютного дома. Она оставила на целых три года свою работу, всецело посвятив себя детям, впитывая каждую, такую долгожданную и выстраданную, минуту их детства!

И да, они осуществили-таки свою совместную мечту! Когда пятеро малышей успешно заканчивали подготовительную школу, Аня и Матвей отметили официальное открытие своего семейного дома и взяли на воспитание двух маленьких дошколят и одного подростка. Более того, они организовали фонд помощи местному детскому дому и набрали неплохую команду меценатов и шефов, становясь неожиданно основателями благотворительного движения, которое подхватили даже самые отдаленные уголки их области, помощи детям-сиротам и детям из неблагополучных семей. Это движение нашло отклики во многих сердцах, открыв дорогу не одному десятку талантливых детей, не имеющих до того возможности себя реализовать: оплачивало курсы, покупало гранты, финансировало бюджетные места в ВУЗах и просто помогало тем, кто нуждался в этом! Оглядываясь назад, Матвей поражался, как их простая, но заветная мечта сделать кого-то еще счастливым рядом с собой осуществилась в таких масштабах!

Вечером после посвящения, когда вся большая семья собралась за столом в их с Аней гостиной, Матвей уловил восхищенный взгляд жены, медленно обводивший всех родных людей: близнецов Сашу и Мишу, пришедшего со своей девушкой Настей, свою и его матерей, Артема с женой и двумя уже взрослыми детьми, пятерых третьеклассников, заговорщицки шушукающихся за столом — тройняшек Веру, Надежду и Любовь и двойняшек Богдана и Елизавету, которую назвали в честь родной матери Маши и Ани, — сестру и ее мужа, их маленького сынишку Никитку, повзрослевших Петра и Ксюшу и примкнувших к их семейному кругу четыре года назад старшему Илье, который был на год младше Машиной дочери, и маленьких первоклассников Диму с Катей.

А затем ее взгляд упирается в мужа. Восхищение сменяется восторгом, в нем появляется нежность и молчаливая признательность. В уголках глаз появляются благодарные слезы, и Матвей неосознанно тянется к ней, чтобы убрать влагу, скатившуюся по щекам. Она прильнула к нему и, забывшись, потянулась к его губам. Столько лет вместе, а у него до сих пор начинает щемить в груди от таких моментов.

Неожиданно смолкнувшие разговоры за столом и устремленные на них десятки глаз заставляют их смущенно оторваться друг от друга.

Неожиданно встала Маша и высоко подняла бокал.

— Можно мне первой сказать тост? — и после молчаливого одобрения продолжила. — Ребята, я хотела бы сказать вам от души: " Спасибо"! Посмотрите на эти лица вокруг, — она широким жестом обвела всех присутствующих. — Это только благодаря вам в этой комнате столько много людей! Только благодаря тому, что когда-то вы, не смотря ни на что, решили быть вместе! Это — награда за все ваши испытания, злоключения, лишения и терпение! Не каждый может похвастаться тем, что у него есть десять детей! — сестра задорно хмыкнула и подмигнула супругам. — И не каждый может рассказать удивительную историю о том, как совершенно неожиданно, в час принятия непростого решения и боязни будущего, он встретил родного человека, хотя верил, что остался один на целом белом свете, — ее голос дрогнул, а глаза неотрывно смотрели на сестру. Секунду помолчав и неловко откашлявшись, Маша продолжила. — Мне и моим детям вы подарили семью, — она с улыбкой посмотрела на пятерых притихших сорванцов, затем — на Игната, а потом — на Никиту. — Я не представляю, какой была бы моя жизнь без сестры! Эти десять лет стали самыми счастливыми в моей жизни! И что бы ни было в самом начале, я благодарна судьбе за ту минуту, когда я пришла в клинику! За вас, Аня и Матвей! — она повыше подняла бокал, отсалютовав супругам, и, отпив пару глотков, присела.

Аня откровенно не сдерживала слез. Неожиданно встав, она обогнула стол и почти выдернула сестру со стула, чтобы крепко ее обнять. У всех глаза были на мокром месте. Мамы тихо шмыгали носом, расчувствовавшись этой сценой, взрослые сыновья смущенно отводили взгляд, и даже мужчины неловко прочищали осипшие горла.

Маша, сжимая Аню в своих руках, будто баюкала младшую сестру, слегка покачиваясь, тихо что-то ей шепча. Они с годами стали лишь еще больше похожи! И в то же время отличались друг от друга — как и положено людям, прошедшим свой собственный тернистый жизненный путь. Аня давно вернулась в свою фирму, которая сейчас имела уже больше десяти филиалов по всей области, жена Матвея постоянно училась, повышая квалификацию и получая новые знания. Она старалась не отстать от того времени, в котором жила, и даже, порой, немного его опережала. С годами у нее развилось прекрасное чутье на новые тенденции, благодаря которому она безошибочно угадывала, что в ближайшее время будет в спросе в мировой паутине. После удачного контракта с очень крупным интернет-магазином их карьера резко пошла в гору, привлекая с каждым годом все более и более респектабельных клиентов. Вадик нанял опытного управляющего, на которого взвалил добрую половину дел, а сам с головой ушел в изучение рынка. Когда Аня вышла из декретного отпуска, свою фирму она попросту не узнала!

Сестра же не пошла по пути столь глобальных перемен и новшеств, а, продав квартиру, которая когда-то по контракту ей досталась от Ани и Матвея, открыла детский центр, который сейчас неплохо развился и приносил приличный доход. Она не лукавила, говоря о том, что ее жизнь круто изменилась с решением прийти в ту самую клинику.

Со спины к Ане подошел Миша.

— Мам, — неловко тронул он ее за плечо, прося оторваться от сестры.

Да, именно "мам"! После чудесного спасения Матвея и возвращения Ани и Маши из роддома, близнецы решили называть их мамой и папой, чем несказанно обрадовали и растрогали приемных родителей!

— Что, дорогой? — смахнув слезинку, повернулась к нему Аня.

В свои сорок с небольшим она выглядела потрясающе! Тонкая талия, упругая подтянутая фигура, длинные волосы, уложенные в высокий небрежный пучок, минимум косметики — для мальчишек она олицетворяла собой истинный образ женщины и матери. Аня по-прежнему занималась спортом, к которому приучил ее муж, а отсутствие вредных привычек позволяло продлить сияющей коже молодость.

— Можно нам поговорить? — смущенно отвел глаза он. — Выйдем?

— Конечно, — улыбнулась Аня и пошла следом за сыном.

Когда они вышли на высокое крыльцо их огромного дома, Аня зябко поежилась — уже стоял октябрь.

Миша галантно скинул с себя джинсовый пиджак и накинул на плечи матери. Все же они с братом выросли достойными мужчинами!

— Что случилось, родной? — ласково спросила Аня, немного запрокидывая голову — сын был на голову ее выше.

Взволнованно сунув руки в карманы, Миша сделал шаг в сторону, отворачиваясь, и посмотрел вдаль, собираясь с мыслями.

— Как тебе перспектива стать бабушкой? — что угодно, но только не этот вопрос она собиралась услышать!

Секунды две помолчав, чтобы собраться с мыслями, она сделала осторожный шаг к своему взрослому сыну. Аккуратно взяв его под руку, Аня положила голову ему на плечо, чувствуя, как спина Михаила неловко напряжена.

— Немного неожиданно, но очень волнительно, — с улыбкой, наконец, призналась она.

Из груди сына вырвался облегченный выдох.

— Честно, мам, мы даже и не думали… — покаянно начал он.

— Тише, родной! Дети в этой семье никогда не были и не будут ошибкой! Конечно, немного рано, но сейчас это не такая проблема. Квартира у вас будет, Настя может взять академ, а потом восстановиться, да и бабушки уже соскучились по детям в этом доме, — она ласково убрала прядку с лица своего старшего ребенка. — Только семья — огромная ответственность! Не мне читать тебе лекции, ты и сам все знаешь и видел своими глазами!

— Как думаешь, папа позволит работать у него?

— Не сомневаюсь! Но ты может поработать и у меня, если так хочешь! Но только не на первом курсе, мой хороший! Обещай, что будешь хорошо учиться, а мы тебя подстрахуем!

Неожиданно сын резко развернулся и сгреб мать в медвежьи объятия.

— Мам, спасибо тебе! — в его дрожащем голосе было столько благоговения, что Аня задохнулась от слез, вставших в горле. — За все! За эту жизнь, которую ты подарила нам с Сашкой! За твою любовь! За семью, которой мы лишились, а потом приобрели! Я согласен с теть Машей, я не представляю, как сложились бы наши с братом жизни, если бы не твой приезд в самый обычный день в наш детдом, — он запнулся на полуслове, не совладав с эмоциями. Хоть в их тандеме Сашка был негласным лидером, но Миша был более рациональным и серьезным. Именно поэтому его слова теплой волной пробежали по материнскому сердцу. — Настя очень переживает, — поделился сын еще одной тревогой.

Его девушка была из того самого детдома, из которого когда-то Мишу и Сашу забрали супруги. Встретившись через несколько лет, уже в старших классах, подростки влюбились друг в друга и стали встречаться. Сашка отчаянно завидовал своему брату, но сам пока определиться в выборе девушки не мог.

— Я с ней поговорю позже, — пообещала Аня. — Когда все разойдутся.

— А с папой…

— И с ним, — успокоила сына она и еще раз крепко его прижала к себе.

Через два месяца молодые расписались, а уже в начале лета счастливую молодую маму забирали из роддома с лапочкой-дочкой, которую назвали в честь бабушки — Анной.

Через два года женился и Сашка, добавив в копилку внуков подряд своего сына Ивана, названного в честь родного отца, а потом и дочку, Лилию, которую — да! — назвал в память о родной матери.

Порой три недели — всего лишь три строки в календаре, а порой — это то необходимое время, способное полностью изменить нашу жизнь!!!

КОНЕЦ