Три недели другой жизни (СИ)

Подняв голову, Матвей увидел прямо перед собой глаза Ани, внимательно следивщие за ним. Видимо, уже прошло оцепенение, и девушка понемногу приходила в себя.

Матвей открыл было рот, чтобы объяснить, что ничего плохого он делать не собирается, но Аня потянулась к нему, и не успел мужчина сообразить, что она хочет, как почувствовал вкус ее поцелуя на своих губах. Затянув Матвея в душевую кабинку, Аня прижалась к нему всем телом, пытаясь тем временем расстегнуть уцелевшие пуговицы на его рубашке.

Ни слова не говоря, Матвей попытался ей помочь, что было нелегко, учитывая его габариты и тесноту душевой кабинки. Но вот рубашка снята, и Аня немного отодвинулась, чтобы дать струям воды пробежать по мужскому телу. Заворожено следя за сбегавшей по его животу водой, девушка потянула руки к ремню. На этот раз Матвей просто наблюдал за ней. С одной стороны ему безумно хотелось сорвать с себя остатки одежды, с другой же он хотел дать Ане время понять, действительно ли она этого хочет, не пожалеет ли позже, если сейчас между ними что-нибудь произойдет.

Справившись с ремнем и расстегнув ширинку на его штанах, Аня попыталась стянуть с Матвея брюки, но намокшая ткань не хотела поддаваться. Засмеявшись, Аня смущенно подняла глаза на Матвея.

— Может, поможешь? — спросила она.

— Ты точно этого хочешь? — поймав ее за руки, однако, стараясь не сделать ей больно, спросил Матвей.

— Снять с тебя брюки — это, пожалуй, единственное, что сейчас я вообще хочу! — обольстительно улыбнулась Аня, глядя ему прямо в глаза.

Матвей непроизвольно сглотнул и на мгновение прикрыл глаза, стараясь унять бешеное сердцебиение. Больше вопросов не было. Аня рядом, и она его желает. Кажется, даже и мечтать ему больше не о чем. Он с трудом стянул прилипшие к телу брюки и, выкинув их и все остальное из кабинки, закрыл дверцы. Обернувшись к Ане, он увидел, как она рассматривает его с тем же восторгом, что и он сам недавно испытывал, когда снял с нее разорванное платье. С тихим стоном прижав ее к себе, Матвей нежно поцеловал ее, осторожно проведя рукой вдоль спины. Он поглаживал и ласково ощупывал ее, примечая, где у нее остались ссадины или царапины, чтобы запомнить и не сделать ей больно. Аня в свою очередь тоже гладила и исследовала тело Матвея, поражаясь его мощью и своим чувствам. Будто проснувшись от долгого сна, она наконец-то позволила себе испытать такое острое и умопомрачительное чувство как страсть. Не отгораживалась, а наоборот, бросилась в него с головой, позволяя затянуть еще глубже. И будь что будет!

— Давай-ка смоем с себя всю грязь и продолжим в спальне, — между поцелуями предложил Матвей.

Подняв на него разомлевшие глаза, Аня просто кивнула.

Матвей аккуратно вытащил из спутанных волос заколку и позволил рассыпаться ее волосам по спине, залюбовавшись этим мягким потоком и невольно протянув руку, чтобы их потрогать.

— Какие у тебя красивые волосы, — восхищенно прошептал он, но сквозь шум воды Аня не услышала.

Взяв с полки бутылочку с гелем для душа, Матвей нежно намылил Ане спину и шею, слегка помассировав и стараясь не дотрагиваться до тех мест, где уже начали проявляться синяки. Развернув ее лицом к себе, он продолжил намыливать ей плечи, живот и грудь, приказав себе не обращать внимания на дрожь в руках. Увидев на ребрах девушки большой синяк, Матвей чуть слышно ругнулся, но Аня, прикрыв глаза от удовольствия — или от смущения — вновь его не услышала. Закончив смывать с ее прекрасного тела остатки геля, он приступил к волосам, испытывая ни с чем несравнимое удовольствие от возможности трогать их, перебирать влажные пряди.

— Где у тебя шампунь? — громче спросил Матвей.

Аня открыла глаза, посмотрела на полочку в кабинке и вытащила нужный бутылек. Матвей вылил немного содержимого на ладонь и принялся массировать ей голову, взбивая в волосах ароматную пену. Услышав стон удовольствия, сорвавшийся с губ девушки, Матвей едва не взорвался, но, остановившись на пару мгновений, сумел взять себя в руки и продолжить эту сладкую пытку.

Когда с мытьем головы было покончено, Матвей открыл вентиль побольше, увеличив напор воды и, поворачивая Аню то так, то эдак и помогая руками, смыл с нее остатки пены. Видя, что девушка расслаблена и едва ли не засыпает на ходу, он нежно улыбнулся и хотел было выйти из кабинки за полотенцем для Ани, но она, моментально распахнув свои глаза, ухватила его за руку. Сначала Матвей подумал, что чем-то напугал ее, но увидев хитрую улыбку, облегченно вздохнул.

— А ты? — спросила Аня. — Точнее, а я? — улыбаясь, поправила она саму себя.

— Я хотел отнести тебя в спальню, а сам по-быстрому бы ополоснулся, — объяснил он.

— Нет, так не пойдет, — покачала она головой и протянула руку за спину Матвея, чтобы закрыть створки душевой, которые он успел приоткрыть.

После этого она взяла в руки один из бутыльков и вылила содержимое себе на ладошку. Матвей как завороженный смотрел, как она растирает гель между своих ручек и нежно прикасается к нему, чтобы распределить вспененную жидкость по его груди. Ему пришлось закрыть глаза, чтобы хоть как-то контролировать свое тело. Казалось, он дошел до точки и чувствовал себя как взведенный курок!

Нежно проведя мыльными руками по его плечам, Аня с удовольствием ощупывала бугрящиеся мышцы, стараясь не прикасаться к синякам и царапинам, чтобы ненароком не сделать больно. Проведя до самых кистей его рук, она медленно вернулась обратно, блаженствуя от одного только вида этого мужчины. Переместившись на грудь, она немного помассировала грудные мышцы и спустилась на плоский живот.

— У тебя даже кубики есть! — непроизвольно вырвалось у нее.

Матвей довольно хохотнул.

— У меня много чего есть, что может тебе понравиться!

Она и не сомневалась.

Спустившись еще ниже, Аня с чисто женской гордостью обратила внимание на то, насколько Матвей заведен, и поражаясь его размерам, предвкушала, как здорово им будет вместе. Она почему-то не сомневалась в том, что они смогут доставить друг другу море удовольствия. Даже неуверенность в себе куда-то улетучилась! А на ее месте воцарилась женская интуиция, которая сейчас вела Аню в самом правильном направлении.

— Анюта, если ты собираешься продолжать в том же духе, то боюсь, для меня наш самый первый раз может закончиться гораздо раньше, чем мы доберемся до спальни, — вынужден был предупредить он, так как сила воли мужчину начала покидать, а его тело уже стало плавно двигаться под ее маленькими, но такими желанными руками.

Хрипло рассмеявшись, — от звука этого смеха Матвей практически дошел, — Аня подняла руки и, ухватив его за плечи, развернула спиной к себе. А там тоже было на что посмотреть! Прекрасно сложенный, одним только своим видом он вызывал у нее восхищение и восторг обладания подобной красотой. Старательно не касаясь пары царапин на лопатке, Аня провела обеими руками вдоль позвоночника Матвея и, разведя руки, кончиками пальцев очертила контуры ягодиц, отчего мужчина непроизвольно дернулся, вызвав на лице Ани довольную улыбку. Вновь намылив руки, Аня, отказавшись от дальнейших экспериментов над мужской силой воли, помыла голову Матвея — для этого ему пришлось наклониться к ней, — а потом смыла пену с его тела. Взяв гель для умывания, быстро смыла остатки макияжа и, еще раз ополоснув свои длинные волосы, выключила воду.

Матвей первым вышел из душевой кабинки. Быстро обмотав вокруг бедер полотенце, он снял с вешалки второе и, прихватив банный халат, приблизился к Ане, ждавшей его в кабинке.

— Иди сюда, моя прелесть, — улыбнулся ей Матвей, распахивая полотенце.

Аня, смеясь, вошла в махровые объятья, и Матвей тут же закутал ее в полотенце, затем накинул сверху халат, дождался, когда Аня просунет руки в рукава, и подхватил ее на руки. Под счастливый женский смех они выскользнули из ванной и направились в сторону спальни.

Аккуратно посадив девушку на кровать, Матвей вновь сходил в ванную комнату, взял еще пару полотенец и вернулся в спальню, чтобы просушить Анины волосы.

Послушно следуя его указаниям, Аня поворачивалась к нему так, как он ей велел, и наклоняла голову то так, то эдак, полностью подчинившись. Когда Матвей на ощупь определил, что волосы стали сравнительно суше, он унес мокрые полотенца в ванную, а Аня в это время промокнула тело и накинула шелковую сорочку, стараясь не смотреть в зеркало.

Когда Матвей вернулся, Аня, отвернувшись, чтобы он не видел ее синяк, попросила его:

— Ты не мог бы выключить свет? Я… — замялась она. — Я стесняюсь своего лица.

Сначала Матвей хотел сделать так, как она попросила, но в последнюю секунду передумал. Вплотную подойдя к девушке, он развернул ее к себе и нежно за подбородок приподнял ее лицо, заставив посмотреть на него.

— Ничего ужасного в твоем виде нет, — серьезно и тихо произнес он, глядя прямо Ане в глаза. — Через пару-тройку дней синяки сойдут, и все станет как прежде. Я их, если честно, даже не замечаю. Смотрю в твои прекрасные глаза, и плевать, есть ли на твоем лице что-то или ничего там нет. Ты для меня не изменилась! Понятно? — спросил он и дождавшись кивка, уточнил, — Мне по-прежнему стоит выключить свет? Я-то тоже не похож на картинку! — улыбнулся он.

Аня нежно провела подушечкой большого пальца рядом с разбитой губой, не доставив ему неприятных ощущений, и потянула его вниз, заставив наклонить голову, после чего подарила ему жаркий поцелуй, от которого у Матвея голова пошла кругом.

Сделав шаг, не отрываясь друг от друга, по направлению к кровати, они упали в хрустящий плен простыней, слегка покачнувшись на матрасе. Матвей склонился над Аней и, целуя ее сладкие губы, не верил, что это происходит наяву. Будто его школьная мечта ожила: он рядом с этой девушкой, и им больше никто не нужен! Дав волю своим слегка дрожащим рукам, он нежно продолжил исследовать ее, поглаживая и легко перебирая кончиками пальцев, старался отметить каждый изгиб волнующего тела.

Аня же, закрыв глаза, полностью отдалась во власть Матвея, с удовольствием и горячностью реагируя на его прикосновения, она выгибалась и прижималась к сильному мужскому телу, распаляя их обоих до той степени, когда тела начинают гореть, а мысли напрочь улетучиваются из головы, обостряя и преумножая страсть и вожделение!

Украв у нее еще один громкий стон, Матвей поцелуями проложил дорожку вдоль прекрасной шейки и, не отрывая губ, спустился к соску. С тихим урчанием он сначала нежно прикоснулся губами к розовой вершинке, а потом медленно вобрал ее в свой рот, удовлетворенно встретив крупную дрожь, пробежавшую по телу возлюбленной. Не оставляя без внимания второй нежный холмик, он очертил его контуры кончиками пальцев, а потом зажал сосок между большими и указательным, слегка массируя его, заставляя заостриться и стать более твердым.

Обезумев от остроты своих ощущений, Аня бездумно вцепилась ему в волосы, выгибаясь навстречу его жадному рту. Ее тело, простившееся с контролем разума, горело и плавилось, содрогаясь от волн возбуждения, которые доводили до исступления в то время, как Матвей, поглаживая, двинулся к той части тела, которая сейчас почти до боли желала его прикосновений.

Легко проскользив ладонью по плоскому животу, Матвей провел по нежным завиткам и, прижав большой палец к вершине ее женственности, заставил ее мягко, но настойчиво, развести стройные ножки в стороны. Она подчинилась, сначала робко, а затем под напором его страстных поцелуев, все смелее раскрываясь навстречу его жадным прикосновениям.

Желая доставить ей еще больше удовольствия, Матвей медленно погрузил один палец в ее податливое тело. Но Аня вдруг испуганно встрепенулась, пытаясь свести ноги, однако Матвей стал нашептывать ей ласковые слова, целуя ее, стараясь успокоить, и она затихла, вновь повинуясь ему. Дальше мужчина стал действовать медленнее, боясь еще раз напугать ее.

Матвей целовал ее живот, то поднимаясь к груди и, дразня, облизывая, едва касаясь то одного то другого соска, то опускаясь к самым завиткам, не пытаясь позволить себе большего, чувствуя еще не отпустившее девушку напряжение, а сам в это время с удивлением прислушивался к своим ощущениям. Он парил где-то на пограничье между небом и землей, и если бы ему сейчас сообщили, что на самом деле он умер и попал на небеса, он бы сразу в это поверил! В то же время он упивался своей страстью, господствующей над его телом и сжигающей его душу. С каждым поцелуем, с каждым ее вздохом и звуком стона он все больше и больше распалялся, однако старался не потерять контроль и доставить Ане как можно больше удовольствия, оттягивая кульминацию, пока на это хватало сил.

Не зная о его побуждениях, Аня в свою очередь сгорала и вновь возрождалась из пепла, обновляя и исцеляя искалеченную несколько лет назад душу. Впервые за большой промежуток времени она не оценивала каждый свой шаг и сняла все запреты, позволив страсти затопить всю ее, до краев! С каждым поцелуем Матвея, с каждым его прикосновением она чувствовала себя более женственной, более желанной и необходимой. И провалиться ей на этом месте, если ей это не нравилось! Сегодня была ночь ее перерождения! И все это благодаря Матвею, которого она сейчас так страстно прижимала к себе и которого желала всем своим естеством.

— Матвей, пожалуйста… сейчас, — даже не имея возможности сформулировать, она молила его, не зная толком, чего хочет.

— Потерпи, родная, — шептал он в ответ. — А еще лучше, отдайся тем чувствам, что сейчас в тебе, раскройся мне навстречу, малышка! Доверься мне! — попросил он. — Ты мне веришь?

— Да! — выкрикнула она, выгибаясь навстречу ритмичным движениям его пальцев внутри нее.

Со стоном он наклонился к ней и поцеловал, вложив в свой поцелуй все то, что не мог выразить словами, а сам в это время проникал все глубже, ускоряя движения. Не прекращая поцелуй, он положил вторую руку ей на грудь и нежно сжал ее, а потом принялся мять и мягко массировать, радостно отмечая нарастающие волны дрожи, все чаще пробегающие по ее телу.

В следующий миг, она прижалась к нему, обхватив лицо двумя руками и с пылом ответив на его поцелуй, и резко выгнулась, оторвавшись от его губ и выкрикнув его имя, достигла, наконец, пика совершеннейшего наслаждения, а затем со стоном, тяжело дыша, упала на простыни.

Она медленно возвращалась на землю… Бешеное сердцебиение оглушало и грозило вытеснить само сердце из грудной клетки прямо сквозь ребра. Аня нехотя открыла глаза и прямо перед собой увидела горящий взгляд Матвея.

— Привет, — хрипло прошептал он и улыбнулся.

Молча улыбнувшись, Аня притянула к себе его голову и жарко поцеловала. Это послужило последней каплей для взведенного мужчины. С рокочущим звуком, похожим на тихое рычание, Матвей сгреб девушку в охапку и навис сверху. Оторвавшись от ее медовых губ, он заглянул ей в глаза и увидел в них такое же смешение разнообразных чувств и эмоций, какое переполняло сейчас его самого. Не отводя взгляд, он стал медленно погружаться в нее, пытаясь растянуть этот самый сладкий и щемящий момент как можно подольше. Сердце заколотилось где-то в горле, по телу вихрем пронеслась огненная лавина, сметая и уничтожая все сомнения и запреты — эта ночь для них! И то, что сейчас рядом с ним именно она — давняя греза его ушедшей юности, девушка, которая спустя многие годы вновь появилась в его жизни, принося как глоток чистого воздуха с собой ощущения неподдельности и реальности окружающего мира, вырвавшая, в конце концов, его из привычного рутинного круга, — казалось настолько правильным и естественным, что вдруг стало удивительно, как, ну как он мог раньше без нее существовать?..

В этот самый удивительный момент соединения их тел и душ, когда даже дыхание становилось одним на двоих, глядя в ее полные жажды его ласк и неподдельного блаженства глаза, Матвей вдруг понял, что весь его мир сошелся в одной точке — его Вселенная сконцентрировалась в ней. Он безоговорочно принял капитуляцию разума и всем своим сердцем потянулся к этому ангелу, разметавшему свои локоны по простыням и доверчиво раскрывшему ему свои объятья. Он осознал, что прямо в это мгновение бесповоротно в нее влюбился!

Глава 9

Аня не спеша возвращалась и3 мира своих грез. Боже, какие сны ей снились всю ночь! Она и Матвей: его голос, руки, запах, прикосновения, шепот, — все было таким реальным, что никак не отпускало до сих пор не желавшую возвращаться в реальный мир девушку. За окном уже было позднее утро, видимо, пекло солнце, но в номере была уютная прохлада… Девушка, не шевелясь, лежала и прикидывала планы на сегодняшний день — точнее его остаток.

"Вот же засоня!" — пожурила она саму себя и решительно откинула простынь, приняв наконец-то решение вставать. И в этот же момент, обнимавшая ее рука — и как она не заметила?! — крепко прижала ее к чьему-то телу. И явно-мужскому!

Ошарашенная девушка медленно обернулась через плечо. На подушке позади нее расположился… Матвей! Стоп, она еще спит? Или это был не сон?..

Девушка, все еще ошарашенная происходящим, предприняла вторую попытку встать, только на этот раз ее движения были намного осторожнее, она даже дыхание затаила! Ей почти удалось выскользнуть из-под мужской руки, как в последний момент Матвей вновь прижал ее к себе, только уже лицом к нему, и что-то буркнул сквозь сон.

Не удержавшись, Аня рассмеялась и осторожно провела рукой по пробивающейся щетине, старательно не касаясь разбитой губы. Удивительно, это и правда Матвей! А значит, все, что она недавно принимала за самые откровенные сновидения, было правдой. От жарких воспоминаний девушка зарделась и, медленно проводя рукой вдоль линии шеи и ключицы, опустила глаза, бесстыдно пытаясь заглянуть за край простыни.

— Судя по твоему румянцу, мысли в твоей прекрасной головке не самые невинные, — хриплым со сна голосом произнес Матвей. Прищурившись, он наблюдал за Аней.

— Мне есть над чем поразмыслить, — хмыкнула она.

— Надеюсь, я тебя поразил, и теперь все твои мысли будут только обо мне… О нас, — хвастливо улыбнулся мужчина.

— Как самонадеянно, — проворчала шутя Аня и покачала головой. — Лично я до сих пор еще думаю, что это все было лишь моей бурной фантазией… Или сном, — подначила она его, хитро посмотрев сквозь ресницы.

— Готов прямо сейчас освежить твои воспоминания и помочь отличить сны от реальности, — промурлыкал он, целуя ее в пульсирующую жилку на шее. Его рука в это время медленно опустилась на ее округлую попку и нежно сжала, придвинув к себе еще ближе. В ее бедро тут же уткнулось доказательство того, что явь иногда бывает круче любого сна.

В сладком предвкушении Аня потянулась к нему, откидывая голову и подставляя шейку для дальнейших ласк, а руками выводя невидимые узоры по его рукам и предплечьям, лопаткам.

Медленно нацеловывая сантиметр за сантиметром ее шею и плечо, Матвей прокладывал поцелуями дорожку до бархатистых холмиков. Его губы порхали по ее груди, словно крылья бабочек, в едва уловимых нежных касаниях. Он выписывал дуги вокруг вершин, но не касался их, наблюдая, как девушка все больше и больше натягивается стрункой в его руках, пытаясь быть еще ближе к нему. Рука отпустила нежную округлость чуть пониже ее талии, напоследок еще раз мягко сжав, и переместилась между их телами, поглаживая живот девушки, кружа вокруг пупка и дразня, спускаясь ниже и вновь поднимаясь. Слыша, как девушка начинает приглушенно стонать, он взял ее упавшую в бессильи руку и положил на свою возбужденную и разгоряченную плоть, стараясь не напирать, а предложить. Если Аня пожелает, может и убрать.

Но Аня не пожелала! Будто только сейчас осознав, что и она тоже может ласкать и дотрагиваться до него вот так, откровенно, девушка мягко сжала ладошку. Чуть подавшись вперед, Матвей расположился так, чтоб ей было удобно, а сам продолжал свою восхитительную игру с ее грудью. Почувствовав, что его девочка стала водить ладошкой от самого основания до головки, распаляя его, он решил не оставаться в долгу и медленно втянул розовую горошинку в рот, при этом поигрывая языком, сорвав при этом еще один, более громкий, стон с Аниных губ, девушка выгнулась еще больше, моля продолжать. Через пару мгновений ее движения стали более уверенными, и тело Матвея начало потихоньку вибрировать под ее руками, посылая горячие волны до самых кончиков пальцев.

Матвей закинул ее ногу себе на талию и уперся в самое сладкое место, потянув ее на себя. Аня выгнулась, держась за его плечи, и сама начала медленно наседать, впуская его глубже. Мужчина медленно втянул воздух, призывая себя немного успокоиться. Позволив ей самой задать темп, он вновь обхватил ее попку, поддерживая и в то же время, прижимая ее к себе вплотную. В какой-то момент он прижал ее еще сильнее, и быстро подхватив второй рукой, перевернулся на спину, усадив девушку сверху.

— Мммм, сегодня я главная, — радостно промурлыкала обольстительница, прогибая спинку и слегка привстав, отпустив его наполовину.

Его руки тут же протестующе сжались, и он приподнял бедра, проникая вновь глубже. Видимо, девушке понравилась такая игра. Она оперлась руками на его грудь и выпрямилась. Затем, пристально глядя в его глаза, начала медленно вставать, и когда он уже решил, что она сейчас окончательно его выпустит, девушка мягко скользнула вниз, насаживаясь еще сильнее. У Матвея дернулся кадык, когда он шумно сглотнул и почти закатил глаза от непередаваемых ощущений. А Аня все продолжала. То поднимаясь, дразня, почти позволив себе соскочить, то скользя по нему вниз, разрешая ему проникнуть каждый раз чуть глубже и раскрываясь все больше, она все убыстряла темп, разгоняя кровь по венам и заставляя кружиться голову. Матвей поднял на нее глаза, увидел, как она облизывает свои розовые губки, глядя прямо на него, непроизвольно рыкнул, его руки взметнулись ей на талию и прижали ее бедра сильнее. Почти грубо. Но сладко. Им обоим понравилось.

Аня вдруг поймала себя на мысли, что сейчас ей хотелось бы не нежностей, а именно грубого животного секса- с Матвеем. Удивившись самой себе, она мысленно покачала головой, подумав, что это именно Матвей так на нее влияет… Ну… или долгое воздержание. А может, все вместе. Склонившись к нему, не прекращая своих движений, Аня поцеловала Матвея, уверенно и чувственно, ощущая, как по телу побежали искры от поцелуя. Она вновь прогнулась и сменила быстрый темп на более дразнящий, скользя по его плоти медленно, почти невыносимо, и маня прелестными сосками, покачивающимися прямо перед его лицом. Не удержавшись, он извернулся и лизнул один, потом, когда Аня вновь подалась вперед, — второй. Ему этого было мало. Оперевшись на локоть, он посмотрел снизу вверх на нее, а его рука в этот момент начала плавное движение от талии до груди девушки. Не отрывая взгляда, Матвей приподнялся еще и вновь лизнул сосок, почувствовав, как ее внутренние мышцы в эту секунду сжались вокруг него. О да! Ей это нравится ничуть не меньше! Сжав рукой ее грудь, он вновь лизнул сладкую вершинку, а затем, не прерывая зрительного контакта, медленно втянул его, смакуя и посасывая, чувствуя, как ему уже становится тесно в ней, настолько она сжалась вокруг него там.

От открывшегося ей сверху зрелища, Аня заворожено подалась вперед, непроизвольно прогибаясь еще сильнее, чтобы еще теснее прижаться. То, насколько ее заполнил этот умопомрачительный мужчина, приводило ее в восторг. От груди медленно, толчками разливалось горячее желания, образовывая внизу живота, — где его плоть все ускоряла движения, входя в нее так глубоко, что казалось, перехватывало дыхание, — томительно тягучий узел, который затягивался все сильнее: с каждым движением, с каждым стоном, с каждым толчком.

Аня прогнулась еще ниже, чтобы заставить его втянуть ее грудь еще больше, затем бездумно обхватила его голову и прижала к себе, а потом начала отстраняться…

Матвей потянулся за ней следом, не желая отпускать свое лакомство, и сел, прижимая теснее и направляя ее руками, держа бедра и поднимая и опуская свою наездницу на разгоряченную плоть. Девушка запрокинула голову, зарываясь пальцами ему в волосы и не отпуская от себя, и продолжала двигаться верхОм, чувствуя, как разбегаются разноцветные круги перед закрытыми глазами. Все было настолько эротично, настолько ярко, что она громко застонала. Матвей, не удержавшись, протяжно застонал ей в ответ, ускоряя темп. Аня слегка переместилась, крепко обхватив его талию ногами, и наклонилась, обрушившись на его губы с сумасшедшим поцелуем. Он тут же жарко ей ответил, сжимая ее ягодицы и яростно насаживая ее на себя. Остались только инстинкты и потребность друг в друге. Страсть и голод. Сам воздух, казалось, стал густым и с трудом проникал в легкие. Матвей вколачивался в нее, будто хотел навсегда оставить на ней печать своего тела, а она доверчиво раскрылась ему полностью, отдавая всю себя, без остатка. Мужчина наклонился и слегка прикусил ее сосок. И услышав всхлип вперемешку со стоном, а затем почувствовав, как она конвульсивно сжимается и пульсирует вокруг его плоти, выгибаясь дугой в его руках, не выдержал и сам сорвался и полетел — с самого края обрыва, и тут же взмыл к солнцу…

Позволив друг другу отдышаться, они переместились на подушки, вытянув ноги и накрывшись простыней.

— Надо заказать завтрак… Точнее, обед, — улыбнулась Аня, поглядывая на Матвея из-под полуопущенных ресниц.

— Проголодалась, моя тигрица? — переместившись в ней поближе, спросил он, положив руку на ее грудь и слегка сжав. Ему нравилось то, что вот так свободно можно до нее дотянуться, погладить, поцеловать… Такое ощущение, что он не мог и несколько минут провести, не дотронувшись.

— Есть немного, — опять улыбнулась. — Хотя бессовестно вру, я голодна! Чертовски голодна!

— Как и я, — согласился Матвей. — Иди в душ, а я все организую, — благородно отпустил он ее.

Благодарно чмокнув его в щеку, Аня выскользнула из шелкового плена и покачивая бедрами направилась в ванную.

— Деткаааа, — раздалось ей в спину. — Ты сейчас очень рискуешь остаться еще и без обеда!

После этих слов она легкой ланью быстро умчалась, отказавшись от дефиле в пользу обеда.

Глава 10

— Прогулка или фильм? — лениво растянувшись на полу в гостиной ее номера, спросил Матвей.

Они только что пообедали и теперь решали, чем себя занять. Матвей был бы и рад предложить ей вполне достойное времяпровождения в ее спальне, но боялся, что ей это будет не по нраву.

— Какая прогулка? — грустно вздохнула Аня. Синяк на скуле у нее да и разбитое лицо у него не располагали сейчас к появлению в общественных местах. Даже официант, накрывавший им обед, как-то странно на них посмотрел.

— Значит, фильм, — понял все по ее глазам и рассеянно метнувшейся к синяку руке Матвей. Подтянувшись и взяв пульт с журнального столика, он развернулся к телевизору и стал искать что-нибудь интересное на просторах спутникового ТВ.

Оказалось, что проснулись они почти в полдень, а постельные игрища, при воспоминании о которых до сих пор сладко замирало что-то в животе, душ и обед заняли очень много времени. День клонился к пяти часам, радуя ярким летним солнышком и шуршанием набегавших на берег волн.

Аня сидела на диванчике, поджав под себя одну ногу и задумчиво накручивая на палец локон. Без косметики в свободных спортивных штанах и майке она смотрелась очень юной и хрупкой, вчерашней школьницей. Портил образ только колоритный фингал.

— Когда ты домой? — вдруг нарушил тихое монотонное бормотание перелистываемых каналов телевизора ее голос.

Матвей удивленно перевел на нее взгляд. Гамма чувств, пролетевшая у него в душе в эти секунды, пока он обдумывал ответ, поразила даже его самого! От удивления, что она подняла именно эту тему и именно сейчас, до испуга, что он уже ей надоел, и она его спроваживает на все четыре стороны!

— Почему ты вдруг спросила? — все-таки решился он на вопрос, напустив на себя равнодушный вид.

Девушка неопределенно пожала плечами. Матвей почти физически ощутил, как резко упало ее настроение.

— Чтобы знать, наверное, — все-таки ответила она.

Матвей нахмурился. Прикинул. Вообще он планировал вернуться в родной город на днях, но теперь… Он с большим удовольствием задержался бы в этом райском уголке с такой замечательной птичкой, с его личным Солнцем.

— Я могу еще задержаться на неделю, — ответил он. — А ты когда планируешь вернуться? — едва повернулся его язык для этого вопроса.

После недолгого молчания Аня тоже ответила.

— Думаю, эта неделя у меня есть. — а мысленно поправила: "У нас".

Девушке очень хотелось верить, что для Матвея тоже важна эта совместная неделя. Они еще не успели насладиться друг другом, и она трезво осознавала, что за пределами этого городка все и прекратится. У них ничего нет впереди, только эта неделя.

— Знаешь, в последнее время я начала считать, что неделя — ужасно большой отрезок времени… А теперь вдруг поняла, как ошибалась, — опять вздох.

Молча Матвей встал и подошел вплотную к дивану. Посмотрел сверху вниз на этого неизвестно как заброшенного на эту грешную Землю ангелочка и протянул ей руки. Слегка недоуменно Аня вскинула брови и посмотрела на стоявшего перед ней мужчину, которого узнала за эти несколько дней, украденных у привычной серости. Она вдруг поняла, что будет безумно скучать по этим самым ярким дням в ее жизни! Но не время себя жалеть, на это у нее будет еще уйма времени потом, когда она вернется домой.

Поняв, что задумал мужчина, она соблазнительно улыбнулась, потянулась, повела плечиком, чтобы лямка майки спала с ее плеча и спустилась так, что приоткрылся кружевной верх ее белья, — и доверчиво протянула ему руки.

Поднявшись под звук шумного мужского вдоха и его взгляд, прикованный к кружеву бюстгальтера, Аня прижалась к нему и, привстав на цыпочки, пылко поцеловала.

Матвей тут же обвил руками ее талию и жарко ответил. Аня потянула край принесенной после душа из его номера футболки вверх, побуждая избавиться от этого предмета гардероба, он сразу повторил это действие с ее майкой. Следом полетели ее спортивные штаны и его шорты, также прихваченные во время вылазки Матвея в "родные пенаты".

Оставшись в одном неглиже, Аня стянула с волос резинку и плавно, как кошка, двинулась на мужчину, а он двигался спиной вперед, не отрывая от нее страстного взгляда. Доведя таким образом Матвея до кровати, Аня легонько его подтолкнула, мужчина с интересом подыграл и упал в мягкие белоснежные объятья.

Девушка с коварной улыбкой продолжала надвигаться, глядя ему прямо в глаза, опустилась на кровать, и соблазнительно выгибаясь, медленно уселась сверху и наклонилась, чтобы поцеловать. За все это время Матвей не проронил ни звука, наслаждаясь каждым ее взмахом ресниц, каждым жадным взглядом и любимой улыбкой. Поцелуй затянулся, от него кружилась голова и разгоралось внутри пламя.

Аня оторвалась, наконец, от его манящих губ и чуть переместившись, принялась целовать его шею, ключицы, лизнула яремную впадинку, провела языком по самому кадыку и опустилась на грудь. Руки гладили и трогали живот, грудь, бока, будто запоминая. Язык и губы следовали за ними.

Когда Матвей попытался включиться в игру и потянулся к девушке, Аня слегка ударила его по рукам и пригрозила, что свяжет, если он не будет лежать спокойно. Он, рассмеявшись, согласился на наказание. Но когда услышал, что она не развяжет его до самого конца, он не сможет ее обнять, трогать и вообще окажется в затруднительном положении, вздохнул и капитулировал, оставаясь наслаждающимся наблюдателем.

После выяснения позиций Аня продолжила такое восхитительное занятие как изучение его кубиков. Проведя вначале самыми кончиками пальцев, девушка не удержалась и попробовала их на вкус, обведя их контур языком, отстранилась, чтобы восхищенно вздохнуть, окинув их взглядом. Его томный вздох прозвучал с ее в унисон.

Коварно улыбнувшись своим мыслям, она стянула с него оставшуюся часть одежды, и он остался перед ней абсолютно обнаженный… и полностью готовый… гм… ко всем ее действиям. Девушка не удержалась и довольно хмыкнула. Матвей весело ей подмигнул и обольстительно улыбнулся, считая, что настала его очередь. Он сел и потянул девушку на себя.

Аня выкрутилась и, сказав, что предупреждала, вышла из комнаты.

Матвей недоуменно посмотрел ей вслед… Она что — его бросила? Завела и оставила мучиться? Это же бесчеловечно! И только он собирался ей об этом сказать, как вошла Аня с шелковым шарфиком в руках.

— Детка, не связывай мне руки! — взмолился Матвей, с ужасом представляет, что не сможет прижимать ее к себе, когда она соизволит наиграться. — Клянусь, я буду слушаться! — он действительно не сможет не касаться ее, ее тела, кожи, волос, — это выше его сил.

Сначала Аня хотела связать его кисти, но увидев, как клятвенно он сложил руки и устремил на нее взгляд Кота в Сапогах из известного мультика о зеленном тролле, передумала, и снова усевшись на него, просто надела ему шарфик на глаза. Это пусть и не вполне устраивало Матвея, но все же лучше, чем связанные руки. Обзор был закрыт, разом обострились все ощущения, дыхание стало частым и поверхностным, но от этого стало еще интригующе.

Девушка продолжила с того места, на котором ей помешал Матвей. Вновь провела языком по впадинке между накаченными мышцами пресса, очертила их контур пальчиками, чмокнула его в щеку и, наклонив голову, медленно провела волосами вдоль всего торса. Наградой ей стал судорожный мужской вздох. Она вновь проложила дорожку поцелуев от шеи до живота, теперь уже прикусывая некоторые особенно аппетитные на ее взгляд места.

И вновь вернулась к губам, облизнув нижнюю, и слегка прикусив, старательно избегая больное место. Матвей поцеловал ее, она вернула ему поцелуй. Потом опять провела волосами, изначально прочертя линию языком.

При этом она решила не останавливаться на животе, а продвинулась гораздо ниже. Матвей лишь сжал кулаки, которые вначале метнулись было к девушке, но услышав ее недовольный окрик, бессильно упали. Секунду Аня следила, чтобы его руки лежали смирно, потом перевела взгляд на более соблазнительную картинку. Его мужское достоинство гордо вздымалось, привлекая и наталкивая на определенные шалости. И она поддалась на сладкую провокацию его тела!

Наклонилась к нему и медленно обвела головку языком. Матвей содрогнулся и что-то глухо прорычал сквозь стиснутые зубы. Аня улыбнулась — она в нужном направлении. Ее язык сделал еще пару томительно-медленных кругов, а затем она обхватила верх губами и слегка вобрала в рот. Боковым зрением девушка заметила, как судорожно сжали простынь кулаки Матвея, он буквально намотал ткань на костяшки. Решив сильно не отвлекаться, она начала двигаться вверх и вниз сбоку по всей его длине, посасывая и покусывая бархатистую плоть и с удовольствием ощущая стальную твердость губами и языком. Проведя еще раз кончиком языка от основания до головки, она вновь полностью захватила ее в рот и уже начала опускать и поднимать голову, вбирая в себя часть любимого мужчины и временно отпуская на волю. Вновь опустилась, вобрав его в себя, а когда начала, слегка прихватив губами, подниматься, рукой стала поглаживать.

И так, помогая себе рукой, поочередно облизывая, посасывая, покусывая, она наслаждалась собственными ощущениями и реакцией Матвея. Первое ее удивило. Оказывается, ей действительно нравится доставлять Матвею удовольствие, как и нравится ровно все, что происходило в этой постели! Также ей понравился вкус и ощущение его члена во рту, когда она играется с головкой языком, сомкнув губы; нравилось ощущать шелковистость кожи и сталь под ней, прощупывая каждую пульсирующую венку, это просто умопомрачительно!.. Оральный секс, доставляющий приятные эмоции, для нее был в новинку, раньше она как-то брезговала этим видом ласк. И даже прожив несколько лет со своим бывшим парнем, пробовала пару раз, но поняла, что ее не вдохновляет подобное, хотя и видела, что парню приятно. Но через себя переступать так и не смогла. Благо, тот все понял и не требовал от нее того, что она не готова была делать!

А вот реакция Матвея ей сносила крышу, едва ли не как если бы это она сейчас лежала и извивалась на кровати. Каждый его судорожный вздох, хрип или стон отзывался внизу ее живота тягучей истомой, при этом стреляя в одетые в кружево груди, до самых вершинок, и она была так же возбуждена и заведена как и Матвей.

Увидев выступившую капельку на головке, она нетерпеливо ее слизала, затем опять вобрала ее в рот и двинулась вниз, а потом вверх — и все это очень медленно, сладко.

— Черт, детка!.. — прохрипел Матвей и дернулся навстречу ее рту.

Его бедра стали приподниматься и отпускаться в ритм ее движениям руки и рта. Она принялась интенсивнее сосать, сжимая при этом сильнее его член в своей ладошке и двигая ею вверх-вниз.

Матвей вновь со свистом втянул воздух и вцепился в изголовье кровати, не в силах оставить руки на месте. Из его груди вырвался хриплый стон, затем еще…

Аня почувствовала, как под ее рукой его плоть стала подрагивать, при этом ощутимо увеличиваясь в размере и становясь еще тверже, будто сталь превратилась в титан. Еще раз опустив голову и глубоко вобрав его член в рот, девушка медленно поднимала голову, при этом оттягивая рукой вниз. И тут, глухо зашипев, Матвей еще сильнее содрогнулся, его бедра дернулись навстречу ее рту и он, хрипло простонав ее имя, горячо излился, пару раз встретив телом внутренние волны, и затих, шумно дыша.

Такого чувство самодовольства Аня еще не испытывала! Она даже готова была поклясться, что и сама была на грани, увидев, как кончает Матвей. Щеки горели, во рту еще ощущался его вкус, руки все еще будто держали его, а все тело ныло, требуя освобождения и ласк.

Маленьким ужиком скользнув с кровати, Аня принесла из ванны полотенце, предварительно смочив его теплой водой. Но когда она решила обтереть Матвея, он резко сорвал импровизированную маску и сел.

— Я сам, — улыбнулся он ей и посмотрел осоловевшими глазами.

Приведя в себя порядок, он восхищенно уставился на Аню.

— Детка, — хрипло протянул он. — Это было просто охренительно!!! Я даже не знал, что так бывает! — он слегка округлил глаза и пожал плечами, как бы не веря самому себе.

Аня довольно улыбнулась.

— Но я не собираюсь быть эгоистом, — потянулся Матвей к ней. — Наоборот, я хочу дарить все, что только ты сама захочешь принять от меня. Ну а то, что не захочешь, — лукаво улыбнулся он, — мы постараемся впихнуть, — поиграл он бровями, вкладывая в эту фразу глобально похабный смысл.

Аня рассмеялась и постаралась увернуться, но Матвей неумолимо настиг ее, повалил на кровать и навис сверху. Его горящий взгляд блуждал по ее лицу и телу, будто решая, с чего начать…

Глава 11

Они позволили себе забыть о всех и обо всем на два дня. Аня периодически звонила маме, говорила, что все хорошо, — про случай на банкете она молчала, — и как могла, успокаивала маму, волновавшуюся, что ее дочь задержалась в чужом городе.

— Мам, ну это же все-таки работа, бывают разные ситуации, — вещала девушка, пытаясь сдержать довольную улыбку. Во время этого разговора она сидела на коленях у Матвея, а тот нежно целовал ее шейку и поглаживал спину.

Пытаясь понять, что отвечает ей мама, Аня чувствовала, как внутри нее разгорается ставший привычным огонек возбуждения. За эти пару дней Матвей настолько приручил ее тело, что оно отзывалось на малейшее его прикосновение. Стараясь не смотреть на мужчину, чтобы окончательно не потерять нить разговора, Аня слегка отстранилась, однако не предпринимая попытки встать.

То чувство умиротворения и надежности, которое она познала с Матвеем, приятно грело ей душу, и девушка вдруг поняла, что она не будет сожалеть или с горечью вспоминать эти счастливые дни в ближайшем будущем. Нет, она благодарна этим дням! Они разрушили ту ледяную корку, которая сковала некогда нежное сердце девушки, заставив вновь увидеть солнце и краски окружающего мира. Аня и не надеялась, что там за белой чертой, оставляемой самолетом в голубом небе, на котором она отправится скоро домой, в привычный мирок, все продолжится, — она же вполне умудренная собственной жизнью молодая женщина. Но она, наконец-то, проснулась! Осознание этого до сих пор приятно бередило сердце. Значит, она даст, обязательно даст себе шанс жить нормальной жизнью, не забиваясь мысленно в угол от воспоминаний или ярких чувств. Она стала свободной! Взгляд Матвея, полный восхищения и обожания зарядил ее немыслимой силой и стремлением двигаться вперед; она вновь почувствовала себя ЖЕНЩИНОЙ, а не просто еще одним сотрудником ее фирмы в юбке!..

Выслушав пару сокрушенных вздохов от мамы, Аня тепло попрощалась с ней и, положив трубку, вздохнула сама.

— Надо доделывать свою работу, — грустно поджав губку ответила она на вопросительный взгляд Матвея.

В ответ он подавил готовый сорваться эхом собственный вздох. Как сказать ей о том, что он желает продлить их отношения за пределами этого номера? Этой гостиницы? Этого города?.. В любом уголке страны и мира он готов быть рядом с ней, доказывать, что его душа уже подарена ей — безвозмездно и, увы, безвозвратно… Он и сам был шокирован, как быстро позволил себе с головой нырнуть в эти чувства, в это желание обладать и показать всему свету, что эта девушка — его! И только его!

С сожалением наблюдая, как Аня соскользнула с его колен и отправилась в спальню, чтобы переговорить по телефону с партнерами, Матвей решал, как ему быть. С одной стороны, у него осталось целых шесть дней, чтобы попытаться завоевать Аню; с другой — всего шесть дней, в которые ему надо уложить месяцы ухаживаний и внимания… А еще ее работа, которая будет "съедать" приличную часть отпущенного им времени… Так что, надо начинать прямо сейчас!

Подойдя к приоткрытой двери спальни, Матвей убедился, что Аня поглощена переговорами, и отправился в ванную, плотно прикрыв за собой дверь. Ему надо было успеть сделать несколько звонков, прежде, чем его любимая освободится…

Спустя час в дверь Аниного номера профессионально-тихо постучали.

Матвей метнулся, оглядываясь, чтобы Аня не вышла в это время из спальни, — она еще вела переговоры, — быстро принял пакет из рук горничной, обменяв его на приличную купюру:

— Сдачу оставьте себе, — и закрыл дверь.

В этот момент из спальни раздались легкие шаги. Матвей в панике бросил пакет за диван, а сам с невозмутимым видом встал посреди гостиной, будто о чем-то задумавшись…

— Соскучился? — промурлыкала Аня, обнимая его за шею и притягивая к себе для жадного поцелуя.

От охватившего их желания план Матвея едва не полетел в тартарары, но огромным усилием воли мужчина сумел-таки сдержаться и противостоять чарам его Сирены.

— Как прошли переговоры?

— Придется прямо сейчас съездить к ним и рассмотреть завершающий макет договора. Завтра я с ним повожусь, а послезавтра мы, наконец-то, его утвердим и подпишем, — ответила Аня и тут же задумчиво замолчала.

Матвею не надо было спрашивать причину ее столь внезапной паузы. Он просто молча крепко ее обнял, немного баюкая в своих надежных и крепких объятьях.

— Тогда собирайся, чтобы не возвращаться поздно, — велел Матвей и отпустил ее, как бы ни хотелось обратного. Но ее уход, несмотря на обоюдное сожаление, был ему на руку.

Еще час понадобился девушке, чтобы собраться, нанести макияж, — чуть больше обычного, чтобы скрыть следы недавних событий, — и обольстительно улыбнувшись Матвею, выпорхнуть из номера.

Буквально через несколько минут раздался знакомый стук в дверь.

Чертыхнувшись, Матвей открыл. Это оказалась горничная, которая пришла с уборкой номера, взглядом показывая, что отказаться как в предыдущие два дня, уже не выйдет.

Махнув рукой, мужчина впустил местную блюстительницу чистоты и порядка, но прежде велел начать с ванны, чтобы потом, пока будет проводиться уборка остального номера, он успел подготовить сюрприз для своей девочки.

Глава 12

Когда уставшая Аня открыла дверь в свой номер, то первое, что пришло ей в голову: она явно ошиблась дверью. С сомнением сделав шаг назад и обратив внимание на цифры еще придерживаемой ею двери, удивленно поняла, что вошла верно. Но… это был не ее номер!

По всему полу стояли десятки — если не добрая сотня! — белых свечей разной ширины и высоты; на полу рассыпались лепестки красных роз; в открытые окна номера лилась бередящая самые потаенные уголки души мелодия саксофона. Посреди номера, откуда был сдвинут диван, стоял небольшой круглый белый стол с витиевато выкованными ножками, и такая же пара стульев с мягкими кружевными подушечками на сидениях. На самом столе кто-то заботливой и умелой рукой распределил приборы и бокалы на две персоны, красивую стеклянную этажерку, заполненную фруктами, и ведерко со льдом, в котором дожидалась своей минуты слегка запотевшая бутылка шампанского.

У девушки перехватило дыхание. Ее не было всего-то два часа, когда Матвей все это устроил?

Из двери, ведущей из ванной, как раз и вышел тот, кого девушка только что мысленно горячо поблагодарила. Он на ходу поправлял манжеты белоснежной рубашки, явно не замечая ее присутствия. И вдруг его взгляд поднялся на Аню.

— Черт! — вырвалось тихо у него. — Я думал, ты будешь немного позже. Клубнику должны вот-вот подвезти.

— Клубнику? — не поверила своим ушам девушка. Она с детства обожала эту ягоду.

Немного с сожалением обернувшись на стол, Матвей подошел к ней, все еще стоявшей на пороге, забрал ее сумку, затем медленно и нежно поцеловал, отметив, что когда она на каблуках, делать это гораздо удобнее, и опустился вниз, чтобы помочь снять ей надоевшие туфли.

Поначалу не поняв, что от нее хотят, Аня недоуменно посмотрела на Матвея, присевшего перед ней. А когда он слегка потянул ее за лодыжку, придерживая туфлю другой рукой, смущенно и благодарно улыбнулась, протянув мужчине ножку. Сняв одну туфлю, Матвей рукой медленно провел вверх по ноге девушки, при этом не отрывая взгляда от ее глаз. Остановившись чуть повыше колена, он слегка погладил ямочку под ним и следом освободил вторую ногу из одиннадцатисантиметрового лакового плена. Аня была в платье-футляре темно-синего цвета, и идеально подобранные аксессуары дополняли образ хрупкой леди. Несомненно, она создала сегодня этот самый образ, не раздумывая, даже не осознав, насколько нежной смотрится, особенно сейчас, в мягком полумраке свечей.

Зато Матвей прекрасно это видел, и оторвать свой взгляд от этой трогательной красоты было очень сложно. Выпрямившись перед ней, он взял ее за руку и молча подвел к столику. Предупредительно отодвинув стул для нее, он дождался, когда она присядет, и спросил:

— Шампанского?

— С удовольствием, — негромко ответила Аня, с улыбкой глядя на то, как Матвей ловко управился с бутылкой, разлив торжественно шипящую золотистую жидкость по высокий узким фужерам.

— За тебя, — в один голос произнесли Аня и Матвей. И улыбнувшись друг другу, так же одновременно поспешили исправиться. — За нас! — и с обоюдным смешком пригубили игристого напитка.

— Я хотел сделать этот вечер романтичным…Не знаю, вышло или нет… — как же, оказывается, трудно мужчинам признаваться в собственной неуверенности!

— Пока что все просто прекрасно, — ободряюще улыбнулась ему Аня. — Тебе удалось меня поразить! Честно, даже не ожидала! — она покачала с улыбкой головой. — Я даже подумала, что вошла не в свой номер!

В ответ она услышала довольный смешок.

— Ты устала? — спросил он ее, заглядывая в глаза.

— Нет, переговоры прошли мирно и быстро, чего я не ожидала. Сторона партнеров теперь почти без споров принимают наши условия… — и не выдержав, спросила. — Как ты все это смог организовать так быстро? Где достал стол и стулья? И…

— Считай, что я волшебник, — рассмеялся он, предупредив все возможные вопросы.

В дверь постучали. Матвей пошел открывать и впустил в номер официанта, который катил перед собой сервировочный столик, заставленный блюдами с блестящими крышками. Все выглядело, как в кино про роскошные вечера где-нибудь в Париже. Вся атмосфера будто пропиталась нотками любви и нежным зарождением чувств. Аня не удержалась и радостно улыбнулась, до конца не веря, что все это наяву.

Когда официант расставил все блюда и тарелки, снял крышки и удалился, каждый не знал, что сказать. Но и молчание было не в тягость. Подняв бокалы, они нежно смотрели друг другу в глаза, благодаря — мысленно- за этот вечер. Под сменившуюся томную мелодию саксофона раздался хрупкий звон бокалов. Они пригубили игристый напиток — за их счастье и зарождающуюся любовь, хотя и каждый был уверен в том, что век взаимности этих чувств недолог…

А потом была совместная ванна, наполненная пеной и лепестками роз, томные шепотки и страстные поцелуи в мерцании множества свечей и полное неверие в реальность происходящего… Уснули они лишь, когда рассвет коснулся верхушек деревьев, усталые, но наполненные самыми будоражащими чувствами…

— Аня, вернись ко мне! — раздалось в трубке.

— А? Ты что-то сказала, мам? — встрепенулась задумавшаяся девушка.

— Я так поняла, что последние пару минут ты отсутствовала в нашем разговоре? — с добрым смешком спросила мама. — Что с тобой происходит в последнее время, дочка? Я слышу, что голос стал другим и манера разговора изменилась. Наши звонки стали короче, и ты почти не слушаешь меня и сама по большей части отмалчиваешься. У тебя все в порядке? — было понятно, что она обеспокоена, но давить на дочь не собиралась. Аня всегда делилась с ней, когда ей было нелегко, чтобы услышать в ответ мудрый совет или просто выговориться, она полностью доверяла своей матери, поддерживая ту тонкую связь, которая может существовать только между поистине дорогими друг другу людьми.

— Все в порядке, мам. Были трудности по работе, но сейчас уже все решилось, — успокоила Аня маму.

— Значит, ты скоро домой?

— Да, в конце недели. Послезавтра поеду за билетом, — Аня едва подавила вздох. — Хочу взять запасик на день-другой, чтобы поваляться на солнышке и отдохнуть.

— А начальство ругать не будет? Эти переговоры и так затянулись…

— Не по моей вине, — мягко возразила девушка. — Я постараюсь уложиться к пятнице, чтобы выходные остались свободными. А в воскресенье вылечу домой.

Мама немного помолчала, но все-таки попросила:

— Ты только звони почаще, родная, ладно? Я чувствую, что у тебя что-то происходит, в тебе меняется. И я рада, поверь, этим изменениям, но и не беспокоиться не могу. Станешь матерью, поймешь, — привычно добавила с улыбкой мама, а у Ани в ответ больно сжалось сердце. — Ладно, дочка, хорошего тебе дня. Целую, милая.

Аня попрощалась с мамой, стараясь, чтобы готовые пролиться слезы не тронули голос, и положила трубку. Это была самая большая ее боль, которую она оставила в тайне ото всех — даже родным ничего не сказала. После очередного бурного выяснения отношений со своим бывшим возлюбленным, Аня потеряла сознание. Напуганный молодой человек вызвал "Скорую", которая увезла Аню в больницу. Наутро пришедшей в себя Ане врачи рассказали, что во время обморока она неудачно упала, чем спровоцировала выкидыш, врачи сделали все, что смогли, но малыша, увы, не спасли. Для девушки это стало ударом: она потеряла ребенка, даже не успев узнать о его существовании! Она и не подозревала, что беременна. Но и это оказалось не самым страшным: шансы на то, что она когда-то теперь станет матерью, ничтожно малы. Ей пришлось долго лечиться и выслушать вердикты почти двух десятков врачей, и они были неутешительны: забеременеть и выносить ребенка она сможет едва ли.

— Что произошло? — встревожено спросил Матвей, войдя в номер и застав Аню на диване посреди гостиной с телефонной трубкой в руках. В глазах девушки стояли слезы, кончик носа стал розовым и весь ее вид выдавал скорбь. — Анют? — он осторожно присел на корточки перед ней, стараясь заглянуть в глаза.

— Все в порядке, Матвей, правда, — постаралась она улыбнуться и провела рукой по его щеке. — Что-то нахлынуло. Меланхолия. Пройдет.

— У тебя точно ничего не произошло? — дал он ей еще один шанс выговориться, но увидев отрицательное покачивание и упрямо поджатые губы, решил не настаивать. Он не хотел оттолкнуть ее своей назойливостью и желанием помочь, ведь и сам не любил, когда лезли в душу. — Может, сходим погулять? Развеемся… — предложил Матвей, переводя беседу.

— Почему бы и нет? — одновременно благодарно и облегченно улыбнулась девушка. — Дай мне минут пятнадцать, я соберусь.

— Ты закончила с делами?

— Да, отправила по почте правки. Теперь осталось только дождаться ответа, но у нас есть несколько часов, — вновь подарила она ему улыбку и упорхнула в комнату приводить себя в порядок, усиленно стараясь делать вид, что все хорошо.

Матвея посетило то же чувство, что и тогда на пляже, в первые дни их встречи. Он прекрасно осознавал, что эта печаль- из прошлого, связанная с ее прошлыми отношениями. Испытывая острое желание помочь и поддержать любимую, он отчетливо понимал, что эти двери пока для него крепко закрыты. Она не подпускала его туда. А он боялся, что она его оттолкнет, если он проявит твердость. Таким растерянным он не чувствовал себя давно и даже злился на себя за свою нерешительность, но чувства Ани были ему дороги, и Матвей с каждым днем все больше убеждался в том, что боится ее потерять.

Остаток дня прошел спокойно. Они погуляли, поели мороженого, посидели в милом летнем кафе с плетеной мебелью и в вечерних сумерках вернулись в гостиницу.

— Ты так толком и не рассмотрела мой номер, — хитро прищурив глаза и сдерживая улыбку " укорил" Матвей девушку.

В ответ она решила ему подыграть:

— Приличные девушки не ходят к парням в гости!

— Зато вполне легко пускают их переночевать к себе! — хохотнул Матвей в ответ. Аня рассмеялась и последовала за ним в противоположное ее номеру крыло.

Вот и знакомая дверь с номером "11". Аня живо вспомнила, как пришла к Матвею с приглашением на банкет, а он открыл ей дверь, мокрый, в полотенце после душа, а она по нему пускала слюни. Хихикнув над собой, девушка шагнула в комнату.

— Поделись, над чем смеешься, — вошел Матвей следом, но свет не включил, а повернулся и закрыл дверь, проверив замок.

В темноте разом обострились все чувства, кровь быстрее побежала по венам, буквально забурлив от нахлынувшего возбуждения. Не имея возможностьувидеть Матвея, Аня проговорила этой темноте, слегка задыхаясь от волнения:

— Я вспомнила, как ты открыл мне дверь после душа, стоял тут в полотенце с мокрыми волосами и капельками воды на животе… А я старалась смотреть тебе только в глаза, а…

— Получалось это у тебя не очень, — где-то рядом густая темнота перебила ее шепотом Матвея.

— … в голове… ммм… прокручивала различные…ммм… картинки, — закончила девушка почти осипшим голосом.

Внезапно она почувствовала, что Матвей стоит сзади, он провел кончиками пальцев по ее руке — от кисти до локтя, а потом выше, остановившись на предплечье, — и потянул ее на себя. Наклонившись, он поцеловал ее шейку, а руки уже стали путешествовать по ее телу. Напряжение вперемешку с возбуждением пробежались током по оголенным нервам, и Аня моментально начала плавиться от его прикосновений. Пульс бешено бил по барабанным перепонкам, дыхание участилось, а то, что она не видела Матвея, обострило ее чувства, заставив в полной мере ощутить все его, даже самые мимолетные, прикосновения.

Развернувшись, она интуитивно потянулась к нему за поцелуем, стараясь рассмотреть его лицо в темноте. Матвей наклонился к ней и нашел ее губы. Страстный поцелуй — и они, разуваясь на ходу, передвигаются по его номеру, не отрываясь друг от друга. Дезориентированная в темноте, Аня несколько раз споткнулась, и Матвей, подхватив ее, прижал к себе, удовлетворенно почувствовав, как ее стройные ножки обвивают его талию. Не отрывая своих губ от ее, он следовал в сторону спальни, когда и сам споткнулся обо что-то. Чертыхнувшись, он опустил девушку, боясь навредить ей, если они упадут. Аня тут же жарко его поцеловала и потянула край его рубашки-поло вверх, Матвей поддался, мимоходом вытащив заколку на ощупь из ее волос и отбросив в сторону. Помогая ей раздевать его, Матвей и сам принялся снимать с нее одежду, путаясь в темноте в пуговках и застежках, попутно целуя ее и поглаживая руками только что оставшиеся без одежды части нежного тела. Разжигая друг друга все сильнее, они опустились на мягкий ковер прямо посреди гостиной…

— О Боже, мы даже не смогли дойти до спальни, — тихо рассмеявшись произнесла Аня много позже. За окном занимался рассвет, и в приоткрытые окна потянуло утренней прохладой.

— Давай перебираться на кровать, — сказал Матвей, нежно поцеловав ее в макушку. Одна его рука запуталась в ее волосах, второй он прижимал стройное тело к себе, разместив ее голову на своем плече.

Он помог ей встать и подхватив драгоценную ношу на руки, направился в спальню. Бережно уложив ее и накрыв воздушным одеялом, мужчина примостился рядом, обняв ее и почти моментально проваливаясь в сон…

Ане же не спалось. В голове крутились картинки проведенных дней с Матвеем, обрывки разговоров, воспоминания прикосновений, взглядов и жарких минут, когда они погружались только в Их Вселенную… И как красная нить, через все эти фрагменты протянулась одна мысль: все изменилось. Ее мысли, желания, жизнь — и она сама.

Причиной всему стала встреча с Матвеем — старым другом и одновременно незнакомцем, появившимся в ее жизни так вовремя и естественно, будто все это было написано заранее, как сценарий… Он не просто смог выдернуть Аню на время из привычной жизни, но смог дать понять, что то, что в последнее время она принимала за свою жизнь, оказалось лишь ее застенками. Она пряталась сама в себе, пропуская мимо все яркие краски, эмоции, события. И что самое обидное — делала это осознанно! Но до этого момента она не понимала этого. Даже не задумывалась! Жила по инерции: утром просыпалась, вечером засыпала. Между тем ходила на работу, что-то делала… И все! Она попыталась вспомнить, когда в последний раз звонила подругам, заходила в гости к брату — и не смогла. Если не считать дежурных поздравлений в праздники, Аня свела на нет общение с близкими, делая исключение только для матери. Почему-то сейчас вспомнилось, что брат с невесткой постоянно звали в гости, а она искала какие-то причины и оправдания тому, чтобы не идти…Подарки племянникам передавала в гостях у мамы- та всегда все подгадывала так, чтобы дети получали подарки от самой Ани.

Как так вышло, что она выкинула целый кусок своей жизни просто в мусор?! Как смогла допустить, что он просто прошел?! Ведь раньше она не была такой! Она всегда стремилась ЖИТЬ — мчаться вперед на всех парусах в каждый новый день, узнавать что-то новое, общаться с людьми… В сравнении с этим время добровольного затворничества — как не про нее… Да, она работала, с головой ушла в этот проект, он стал ее смыслом существования, детищем, ее так и не рожденным ребенком, которого она холила и лелеяла и в которого вкладывала все силы и всю душу. И сейчас она с ужасом осознавала, что работа над проектом подходит к концу. После подписания договора к делу приступят маркетологи, менеджеры, отдел планирования — и все… Смысл ее жизни будет утрачен…

Поняв всю серьезность ситуации, Аня напряглась. Тихонько, чтобы не разбудить уснувшего Матвея, села на кровати. Сон окончательно слетел. Только сейчас она протрезвела. Выходит, что она вложила всю душу — точнее ее кривые уцелевшие обломки — в разработку и осуществление этого проекта, поставив его во главу угла, посвятив все свое время, все свои силы им — этим бездушным бумажкам. После болезненного расставания Аня не нашла ничего лучше как не просто уйти с головой в работу, а превратив работу в жизнь. И по окончанию этой работы у нее бы ни осталось ничего… И ее самой в том числе. Насколько это все катастрофично, она начала понимать только сейчас. И ужасалась все больше и больше…

Не в силах успокоиться, она тихонько встала, накинула рубашку Матвея и пошла в гостиную. Она едва не похоронила себя заживо! Получается, что Аня ошибалась: она считала, что ее жизнь закончилась с расставанием с любимым человеком…Но тогда у нее оставалась работа. Она только приняла этот проект, это был всего лишь план, наброски, а она их превратила во вполне работающий механизм, который вот-вот будет запущен. И теперь по всему выходило, что как раз после работы над проектом ее жизнь прекратилась бы — ведь на этот раз не осталось бы ничего! Пустота…

Она едва сама себя не погубила! Если задуматься- а задуматься стоило, — вся проблема заключалась в ней. Не то, чтобы она в своих бедах винила всех и вся, но она ПРИНИМАЛА эти проблемы как должное, как плату — вот только за что? Ответа, как оказалось, нет. В то время, как ее бывший продолжает жить как раньше, готовится к свадьбе с другой девушкой, уехал в большой город и, наверное, вспоминает об Ане просто с грустью, она же сотворила изо всей ситуации глобальную- для нее лично — проблему, и подчинила этой проблеме все, что ее окружало: дружбу, родных, счастье… Сама сделала из себя страдалицу и сама же опустила руки. Виноватых нет, да она и никогда их не искала. Просто так вот сложилось… А могло все сложиться по-другому, если б только она поняла это раньше!

Но теперь-то все встало на свои места! Аня улыбнулась, скучная и банальная командировка обернулась… катарсисом! И последующим исцелением. Это не означало, что ей больше не больно вспоминать все, что было, нет, она по-прежнему старается ТУДА не оборачиваться, но теперь она может жить дальше, вместе с этими чувствами — это же ее прошлое, которое уже не перепишешь.

Именно сейчас Аня свой выбор сделала: она будет ЖИТЬ! Да, как раньше, не получится, но всегда можно начать и научиться чему-то новому! Оставалось только одно: командировка заканчивается, а это значит, что скоро они с Матвеем расстанутся. Каждый вернется домой, и пусть это один город — причин для встреч у них нет, увы. А может, и к лучшему. Эти светлые воспоминания тоже останутся с ней — как первая улыбка в новой жизни. Она переродилась — теперь все как в первый раз…

Глава 13

Этот день прошел. Наутро Аня заказала билет домой на полдень воскресенья. Оставалось еще три дня до конца пребывания в этом городе, подписание документов решили назначить на сегодняшний вечер, после этого — небольшой банкет. При получении приглашения Аня содрогнулась и едва подавила желание отказаться — свежи еще были в памяти события последнего банкета. Александр Андреевич, убедившись в том, что она действительно не думает подавать на его племянника заявление, успокоился, перестал лебезить и вернул их общение в нормальное деловое русло, что не могло не радовать Аню. Будущие партнеры, проявив вежливое участие и выяснив, как она себя чувствует, тоже тему с происшествием больше не поднимали.

Вернувшись в гостиницу, Аня зашла к Матвею.

— Привет! — радостно улыбнулась она, когда мужчина открыл дверь, и чмокнула его в щеку. — Можно?

— Нужно, — рассмеялся тот в ответ и, обняв и затянув в номер, поцеловал.

Отстранившись, он, слегка волнуясь, произнес:

— Детка, нам нужно поговорить!

Аня прекрасно понимала, о чем будет этот разговор. И как бы ни хотела она, чтобы он вообще не состоялся, поговорить все же было необходимо. Се ля ви!

— Да, я понимаю. Тоже хотела, вот только не знала, как начать, — она отстранилась и изо всех сил попыталась сохранить внешнее спокойствие. Внутри же все бурлило! Как бы она хотела продлить эти отношения, но курортный роман оттого так и называется — что начинается и заканчивается на курорте. Глупо просить его подумать или дать время, ему будет неприятно отказывать, и это обоих поставит в неловкую ситуацию. — У нас есть еще немного времени. Я улетаю в полдень воскресенья. Мы можем провести эти дни еще вместе, а потом просто возвращаемся к привычной жизни. Если хочешь, можем периодически созваниваться и переписываться, как друзья, — ее саму коробило от этих слов, но если он согласится хотя бы на эту маленькую толику общения, будет не так больно, хотя бы в самом начале. Может, небеса смилостивятся над ними, и чувства, разгоревшиеся из тлеющих угольков в ее душе, постепенно сами потухнут…

У Матвея же было чувство, будто его окатили из ведра холодной водой, причем настолько, что она уже была с мелкими иголочками изо льда, которые тут же больно впились в кожу, просачиваясь сквозь нее — напрямик к самому сердцу! Он решился на отчаянный шаг — предложить ей остаться вместе, вернуться в родной город и попытаться построить совместное счастье. Даже смеялся над собой — сбежал от всех невест на курорт, а в итоге на этом же курорте и влюбился. Он продумывал, как и что следует изменить в своей жизни, чтобы быть больше вдвоем… Даже если бы она ничего не сказала, то он бы перешел к активным действиям, ухаживал бы, заезжал за ней на работу, постепенно стал бы привычным, а лучше — необходимым… Но теперь и речи быть не могло о том, чтобы пытаться все это продолжать, как он смеет ей навязываться?!

Матвей прошел мимо нее, невидяще уставившись в окно и спрятав руки в карманы широких спортивных штанов, чтобы не давать лишних объяснений и не позориться. Медленно глубоко вздохнув, он выдал стальным голосом:

— Я думаю, звонки и переписка лишние, — для себя он решил, что подачки ему не нужны, да и не мазохист он. Для нее это редкое общение ничего значить не будет, а он каждый раз будет себя заживо рвать… Нет, на такое он не пойдет! К тому же он боялся со временем выдать себя, и тогда будет неудобный разговор, в котором ему тактично объяснят, что, мол, парень, не по адресу. Нет, рвать так рвать! Как пластырь! Пусть только этот пластырь продержится до воскресенья.

— Хорошо. Может, ты и прав, — в груди все дрожало, разбиваясь и звеня. Аня только надеялась, что это не остатки ее хрупкого сердца, ведь только вчера она пообещала самой себе новую жизнь! — Эти дни мы будем вместе? Или уже сейчас следует… Когда мы все выяснили, — она никак не могла себя заставить закончить предложение.

— Ну почему же, не следует, — сделал над собой усилие и не заскрипел зубами Матвей. — Какие планы на сегодня?

— В четыре — подписание, в пять — банкет… Я бы хотела… мне бы… — замялась девушка.

— Конечно, я пойду с тобой, — улыбнулся Матвей, поняв, о чем она хочет попросить. — Зная теперь, в какую ты можешь попасть историю., -пошутил он, — боюсь даже и отпускать тебя одну!

Это прозвучало как признание, но Аня уверила себя, что ей просто показалось, так как ей, наверное, хотелось бы услышать подобное от Матвея.

Выйдя из конференц-зала — теперь уже — коллеги обменивались впечатлениями о проделанной работе, о том, как приятно им было сотрудничать. Вежливо отзываясь на обращения и благодаря за похвалу, Аня никак не могла до конца прийти в себя. Но теперь уже, многое переосмыслив вчера, она не билась в истерике, не закрывалась от других и не пряталась в свои застенки. Она лишь молилась о том, чтобы ей хватило сил наслаждаться оставшимися днями до воскресенья в полной мере.

Заметив идущего по коридору навстречу ей Матвея, девушка мысленно встряхнулась и невольно залюбовалась этим красавцем. Раскованно улыбаясь и отвечая на приветствия и рукопожатия тех, с кем успел познакомиться на прошлом банкете, он почти не отводил при этом взгляда от Ани. В маленьком черном платье, шелковых черных туфлях на тонком каблучке и с кокетливым бантиком позади ножки, с заколотыми наверху волосами девушка выглядела великолепно. Стильно, но в то же время по-деловому и женственно. В очередной раз поражаясь тому, что она сочетает в себе подчас несочетаемые качества и при этом остается милой и хрупкой девушкой, Матвей мысленно добавил в этот список еще и ненасытность и полную самоотдачу в любви. Настоящий бриллиант! И как жаль, не в его коллекции.

Подойдя вплотную к ней и рассеянно кивнув только что поприветствовавшему Матвея собеседнику Ани, он наклонился и нежно чмокнул ее в щеку. Провожатый тут же растворился.

— Добрый день, Матвей! — раздался позади девушки голос Александра Андреевича. Матвей посмотрел на него поверх головы Ани, а затем, слегка приобняв и развернув ее к собеседнику лицом, протянул руку для приветствия.

— Добрый день!

— Не отпускаешь Анну ни на шаг? — подколол его мужчина. — Правильно. Она — девушка видная!

— Оберегаю, — поправил его Матвей. — А то люди разные бывают, — мимоходом и вроде невзначай намекнул он Александру Андреевичу.

Мужчина смутился, но тут у него зазвонил телефон, и он, не скрывая облегчения, откланялся, уже отходя ответив на звонок.

— Спасибо, что пришел, — тихо поблагодарила Аня, когда все прошли вперед, и их уже никто не смог бы услышать.

— Я мог не прийти? — искренне удивился мужчина.

Аня слегка пожала плечами, мол, всякое могло быть. Ну как ему объяснить, что каждая минута вместе с ним дорога ей… И что пусть у них осталось только два с половиной дня, она хочет заполнить им каждую минуту, чтобы потом бережно хранить эти воспоминания, когда они вернутся к привычной жизни….

Матвей, ободряюще улыбнулся и протянул ей локоть. Она с мягкой улыбкой положила свою руку, и они начали спускаться по лестнице к банкетному залу.

Через полчаса празднования, когда с основными поздравлениями и дежурными одами похвал и надежд было покончено, все понемногу расслабились. Мужчины сняли галстуки и расстегнули верхние пуговки наглаженных рубашек, музыканты наконец-то приступили к своим прямым обязанностям, едва не уснув до этого под монотонную очередь тостов и чаяний. Кто-то скучковался там и тут, обсуждая уже темы, касающиеся общих интересов, кто-то отдавал должное мастерству кулинаров, к Ане периодически походили новые коллеги, чтобы озвучить свои надежды на дальнейшее плодотворное сотрудничество и пожелания спокойного перелета и вообще "всего хорошего".

Матвей молчаливой тенью был рядом, никак не проявляя недовольства и не предпринимая попыток заговорить с Аней.

— У меня складывается впечатление, что ты мой телохранитель, — сказала она, когда очередной оратор, разглагольствующий о перспективах их сотрудничества, переместился на другой конец зала, найдя там свободные уши.

— Ммм, я буду стоять за кулисами, — улыбнулся он, вспомнив известный фильм.

— Боюсь, мне далеко до Уитни, — рассмеялась Аня в ответ. — Максимум, могу подскулить, подпевая кому-то.

— Ну! Не наговаривай на себя, у тебя прекрасный голос, я же прекрасно помню!

— Это же было в школе!

— И что? Ты голос вместе с тетрадками выкинула? — пошутил он.

— Нет, но…Давно не тренировалсь, — призналась она наконец.

— Можем исправить, — сказал он и сделав вид, что собирается окликнуть музыкантов, взял Аню за руку и якобы пошел в сторону невысокой сцены.

— Нет, Матвей! — в ужасе пыталась она выдернуть руку. — Ты с ума сошел! — одновременно с этим ее душил смех. — Не хватало еще опозориться перед партнерами!

— А я думаю, наоборот, ты покоришь их!

— Скорее, добью, — пошутила Аня и, поняв, что все это была шутка, хлопнула его по плечу свободной рукой. — Ах ты жулик! — и не удержавшись, рассмеялась.

Матвей стоял и непроизвольно сам улыбался, глядя на смеющуюся девушку. Быстро оглянувшись по сторонам, он молниеносно втянул ее в пространство между колоннами, где их не могли увидеть, и страстно поцеловал.

Слегка остолбенев от неожиданности на пару мгновений, Аня ответила ему, не уступая в пылкости, разгоняя адреналин по крови осознанием, что на них в любой момент могут наткнуться. " Как школьники, ей-богу!" — подумала она.

— Долго нам еще нужно тут присутствовать? У меня есть идеи, как лучше провести это время, — прошептал Матвей, соприкоснувшись с ней лбами. А про себя добавил: " Тем более его так мало остается!"

— Еще с полчаса, хотя бы, чтоб наш уход выглядел прилично, — примиряюще подняла плечи Аня в просьбе понять ее. Как бы ни хотелось ей самой сбежать и наслаждаться последними часами с этим желанным мужчиной, она все же на работе. А это, несомненно, накладывает обязательства!

— Хорошо, полчаса — и ни минутой больше! — твердо прошептал Матвей и, слегка прикусив мочку ее уха, выскользнул из ниши.

Слушая громкие удары сердца Аня вышла за ним следом.

Наконец, они были свободны. Раскланявшись со всеми, они покинули банкет.

Несмотря на сумерки, было еще довольно тепло, но вечерний ветерок уже помогал, ласково разгоняя дневной жаркий воздух. Аня с Матвеем решили обойтись без машины и прогуляться до гостиницы — благо, идти было недалеко. Молча взяв мужчину под руку, Аня медленно шла, погрузившись в свои мысли. Матвей тоже был молчалив и не нарушал обоюдной тишины. Он наслаждался их близостью, тем как ритмично Анино тело слегка касается его во время ходьбы, и украдкой поглядывал на девушку, пытаясь угадать, о чем она сейчас задумалась.

Ведь он же сделал все так, как пожелала она: согласился на ее условия, хотя больше всего на свете ему хотелось сгрести ее в охапку, встряхнуть хорошенько и громко сказать о том, что она — его женщина! О том, что он никуда ее не отпустит и не даст так легко исчезнуть из своей жизни… Но Аня решила по-другому, а он уважал ее решение — ровно настолько, насколько не желал кому-либо, — а особенно, ей, — навязывать себя. Оказывается, это больно! Он слегка скривился, будто смакуя это ощущение… Нет, в каком-то смысле он мазохист, ведь добровольно обрекает себя на боль, на жизнь без нее… И даже мелькнула шальная мысль, а может, действительно, созваниваться и иногда встречаться там, в нормальной жизни… И тут же огромным усилием воли Матвей отогнал ее от себя. Он — мужчина, и не должен выставлять себя слабаком. Никогда не мог. Всегда жил по принципу " надо быть сильнее", но тут вся его система разбилась и осколками упала прямо к этим нежным ножкам в черных шелковых туфельках на тонком каблучке… Матвей горько усмехнулся, еще немного, и он начнет ее умолять хотя бы о редких встречах… Как ему быть?..

Аня тоже боролась с мучительными мыслями о расставании. Она сейчас чувствовала себя ребенком, совсем маленьким, которого впервые привели в театр: поначалу все казалось шумным, ярким, хаотичным, но только она привыкла, влилась в этот мир, втянулась в него — представление закончилось. И что делать с этим странным послевкусием, куда деть все эти размышления из головы, как вернуться к привычному, когда познал большее?.. Одно она знала абсолютно точно — прежней, какой была до приезда сюда, уже не станет. Она вновь увидела краски жизни, почувствовала, что мир вокруг живой и полный разных эмоций, от которых она закрывала себя в последнее время. Теперь она поняла, как это было глупо — предать саму себя, из сильной стать подобной слизняку и довольствоваться жизнью на рефлексах: голодная — надо поесть, усталая — следует поспать, вагон работы — нужно пахать… Вчера она себе пообещала, что начнет жить, и намерена сдержать это обещание… Если б не терзало еще душу это разочарование из-за грядущего расставания с Матвеем…

Пройдя молча почти половину пути молодые люди внезапно остановились напротив того летнего кафе, где завтракали в первый день их встречи.

— Желаешь перекусить? — спросил с ласковой улыбкой Матвей, вспомнив то утро и их встречу раньше у стойки администратора. -

— Не откажусь, — ответила Аня, усаживаясь на предусмотрительно отодвинутый Матвеем стул. — Ты так странно улыбаешься… О чем ты думаешь? — не удержалась она от ответной улыбки.

К ним подошел официант, быстро пробежавшись глазами по меню, они заказали по салату и мясное ассорти, выбрали вино и вновь продолжили беседу.

— Я вспомнил нашу первую встречу в гостинице. Ты была такая растрепанная и злая — как маленькая фурия, — еще шире улыбнулся он.

— Посмотрела бы я на тебя, — фыркнула в ответ Аня. — У меня важная работа, а у них нет связи, с водой проблемы… Еще и эта девушка за стойкой — она ж совсем еще не умеет работать…

— Не всем дано сразу с наскока стать асом в своем деле, — пожурил он ее за предвзятое отношение к молодому сотруднику.

— Да я не о том, — отмахнулась она. — Просто все так наложилось одно на другое, где ж тут не разозлиться… Хотя, наверное, действительно, следовало спокойнее реагировать… Но я не устроила сцены и не кричала, — отметила она.

— Все было понятно по твоим глазам, — рассмеялся Матвей в ответ.

— А что мои глаза? — удивилась Аня.

— Они у тебя были такие… такие… — он беспомощно огляделся, пытаясь подобрать слово. — В общем, в них весьма четко и доступно можно было прочитать все то, что ты о них думаешь!

— Ну ты скажешь тоже, — смущенно передернула плечиком Аня и опустила глаза на приборы, которыми был засервирован стол.

— Но если бы ты знала, как сексуально выглядела в тот момент… — томно протянул он, дожидаясь, когда она посмотрит на него.

И девушка действительно вскинула голову, уперевшись в его гипнотизирующий взгляд, моментально отреагировав на вспышку в его глазах — грудь под давлением легких, в которых резко закончился кислород, стала чаще подниматься, а губы пересохли, и она неосознанно провела по ним кончиком языка. Матвей тут же перевел свой взгляд на ее рот. Все в том же прошитом искрами возбуждения молчании он перегнулся через стол и, не отрывая взгляда от ее губ, наклонился, собираясь поцеловать…

— Ваш заказ, — раздалось над ними, и Аня тихо ахнула, отстранившись от Матвея.

В смущенном молчании они наблюдали, как сервируют стол. Точнее, смущалась только Аня. Матвей же расслабленно сидел, откинувшись на спинку стула.

Когда официант отошел, Матвей решил продолжить — ему очень нравилась реакция Ани на его провокации. Но едва он открыл рот, как тут же раздалась трель мобильного телефона.

Тихо ругнувшись, Матвей полез во внутренний карман и достав телефон, посмотрел на дисплей.

— Это мама, — вздохнул. — Если я сейчас не отвечу, буду автоматически причислен к без вести пропавшим.

Аня рассмеявшись, кивнула, показав, что ничуть не против, если он ответит.

— Спасибо, — одними губами прошептал он и ответил в трубку. — Здравствуй, мама.

Мама, видимо, что-то бурно ему ответила, не банальным: "Здравствуй, сын!", а чем-то наиболее информационно обогащенным, так как Матвей внимательно стал слушать ее. Рассеянно кивая на какие-то реплики родительницы, он ненадолго притих. Аня тоже сидела как мышка, стараясь ничем не обозначить своего присутствия. Тем удивительнее для нее стало то, что Матвей сообщил своей матери о том, что они встретились на курорте столько лет спустя. Как оказалось, мама Матвея отлично помнила Аню, передала ей теплый привет и даже с сомнением пыталась выпытать у сына, а так ли случайна была их встреча. Почти в голос смеясь, мужчина честно ответил матери, что сбежал от нее и ее невест, чтобы побыть тут в спокойствии и одиночестве, так что их встреча действительно никак не планировалась, тем более они столько лет не общались.

Аня настороженно ждала, что женщина сейчас обидится на сына, но услышала из трубки задорный смех, и сама не смогла удержаться от улыбки. Дождавшись, когда Матвей обратит на нее внимание, одними губами передала ответный привет, чем молодой человек тут же решил " обрадовать " маму, видимо, пытаясь увлечь ее с какой-то определенной темы. Мама сразу как-то сбилась с заготовленной речи, немного еще попыталась расспросить Матвея, но он намекнул на то, что хочет видеть маму еще молодой, а не такой, какими обычно становятся те, кто много знают, и с улыбкой попрощался с мамой.

— Она нисколько не изменилась, — со смехом сказала Аня. — Я помню, какая она была всегда активная, заводила всех с пол-оборота. Ее даже учителя беспрекословно слушались.

— Тем больше она переживает, что я такой оболтус, — тоже рассмеялся Матвей. — Совсем ее не слушаю, не сдаюсь никак.

— Она просто желает тебя счастья, это естественно, — пожала девушка плечами. — Просто пытается сделать тебя невообразимо счастливым насильно.

— Только и всего-то! — еще громче засмеялся он в ответ. — Не пытайся тактично свести это все к какому-то приличному знаменателю, я отношусь к этому ровно. Просто порой она чересчур активизируется, становясь невыносимо деятельной. Но в такие моменты у меня, как правило, сразу обнаруживаются срочные командировки или тонны работы, — сделал вид, что виновато развел руками.

— Жульничаешь, значит, — погрозила она ему пальчиком.

— Тактично "сливаюсь", — хмыкнув, поправил ее Матвей.

Плавно разговоры перешли на школьные годы. Они вспоминали общих друзей и учителей, события и интересные факты из беззаботного детства. Ненавязчиво Матвей пытался расспросить ее о времени после окончания школы, но она сухо сообщила ему то, что он и так прекрасно знал: поступила легко, отучилась, окончила ВУЗ с красным дипломом и сразу же на защите была приглашена в фирму, где и трудится по сей день. Все, что касалось ее личной жизни, так и дальше осталось тайной. Хотя кое-что она все же ему сообщила: с грустью Матвей узнал, что с недавних пор она практически не общается со своими подругами — лишь поздравляет их в праздники и дни рождения, они отвечают ей тем же. Пытались ли они как-то разобраться и наладить отношения или же просто подчинились нежеланию Ани ни с кем не общаться, девушка тоже не рассказала. От осознания того, как жила Аня в последнее время, он все больше мрачнел.

Радостного, действительно, было мало — точнее, совсем не было. Она удалила из своей жизни всех близких и все то, что любила, отдавая нерастраченную энергию только работе и даже не пытаясь хоть как-то наладить свою жизнь. По горько поджатым губам и ускользающему взгляду Матвей понял, что сделала она это осознанно, видимо, оградив себя от ненужным вопросов и сплетен. Намеренно осталась одна в непростой период своей жизни. Матвея так и распирало допытаться, узнать наконец, что же произошло, что так повлияло на ее жизнь, что она перестала верить всем. Но в ответ на все наводящие вопросы Аня просто переводила тему. И Матвей решил не давить.

Ему хотелось подойти и крепко обнять ее, защитить ото всех проблем, вынуть из ее души этот камень и выбросить подальше, чтобы он перестал тяготить ее сердце, но не мог — она ясно дала понять, что их отношения ограничиваются курортным романом, которому, по обыкновению, не дано перерасти во что-то большее.

Переведя разговор в нейтральное русло, они спокойно поужинали и вернулись в гостиницу. Матвей хотел предложить оставить ее в покое, но она молча потянула его в свой номер, и он поддался на безмолвные уговоры ее прекрасных глаз.

Переодевшись, Аня расплела волосы и хотела расчесать, но Матвей подошел, отобрал расческу и, усадив ее к себе на коленки, сам стал расчесывать их, прядку за прядкой, локон за локоном. Лишь когда Аня расслабленно прильнула к нему спиной, он понял, насколько она устала и почти уже засыпает. Взяв ее на руки, он отнес ее в спальню, уложил на кровать и быстро раздевшись, стараясь не разбудить свою нимфу, осторожно лег рядом.

Глава 14

Утро выдалось дождливым. Будто чувствуя настроение наших героев, их желание как можно дольше побыть вместе, погода не выпускала их из гостиницы. К сильным потокам с неба прибавился шквалистый ветер, гнущий деревья и с легкостью передвигая по городу довольно крупные предметы. Связь тоже оставляла желать лучшего-спасибо шторму.

С утра Аня, не имея возможности связаться с мамой, отправила ей смс, дожидаясь несколько томительных минут отчета о доставке. Понимая, что на этом ее общение с внешним миром насильно прекращено, она вздохнула и отправилась в спальню будить Матвея.

Удивляясь, как он может спать под грохот, доносившийся с улиц города, и завывание ветра, девушка присела на край кровати и молча, используя представившуюся возможность, стала разглядывать спящего Матвея. Его лицо было расслабленным, даже умиротворенным, под глазами тонкой паутинкой разбегались несколько мелких морщинок, на щеках пробивалась легкая щетина, подчеркивая выступающие скулы, очерчивая волевой подбородок. Совсем недавно она и представить не смогла бы, что с ней может произойти такое приключение да еще и во время работы. Аня покачала головой, за эти недели она испытала всю гамму чувств: от леденящего душу страха во время падения с балкона до щемящей сердце нежности в минуты разделенные с Матвеем… Она прислушивалась к себе, пытаясь уловить, как относится к их такой короткой, но такой яркой встрече…

Несомненно, она была рада ей и благодарна Матвею — он так преобразил ее жизнь! Все это время он дарил ей всего себя, без остатка, деля с ней и ночь и день, превращая обычные будни в праздники. Без колебаний он бросился ее спасать, искренне испугался, когда подумал, что она упала следом за Алексеем, переживал и поддерживал ее все то время, пока она восстанавливалась… А сколько нежности, страсти и наслаждения он подарил ей в стенах этой гостиницы!..

В глубине души Аня прекрасно понимала, что это не банальный курортный роман, но убеждала себя в том, что ей хотелось бы так думать. Так хотя бы можно было объяснить то, с какой твердостью и холодностью Матвей подтвердил ее слова о том, что им надо оставить все их отношения здесь, на нейтральной территории. Конечно, ее очень задело то, что он так легко согласился… Она боялась признаться даже себе, что надеялась услышать отказ, хотела, чтобы ему так же стало дорого их общение и эти общие моменты. Но решение принято, она не имеет никакого морального права его оспаривать…Да и как она это сделает…Будет его просить принять ее? Умолять не бросать??? Бред! Он ей никогда ничего не обещал! А вера в сказки у нее уже прошла.

Коротко вздохнув, Аня погладила Матвея по щеке, потом наклонилась к нему и поцеловала:

— Вставай, засоня!

Матвей сонно пробормотал что-то.

— Что-что? — улыбнувшись, наклонилась к нему Аня еще ниже.

— Еще минуточку, — едва смогла разобрать она.

— Нет, вставай, мне скучно, — решила она его подразнить.

— Анечка, солнышко мое, ну пожалуйста, — протянул он, так и не открыв глаза.

С удивлением девушка прислушалась к себе: ей понравилось, как он ее назвал…. На душе сделалось тепло, будто сквозь бурю до нее смогло дотянуться солнце своими горячими лучами. Оно пригрело самое чувствительное место в груди, напоминая, что именно там находится сердце, растапливая остатки льда и заставляя кровь бежать бодрее. Еще раз нежно чмокнув его в щеку, она поднялась и пошла заказывать им завтрак.

Через минут тридцать-сорок на ароматные веяния в воздухе из спальни выполз сонный Матвей, без футболки в одних только тренировочных мягких штанах.

— Доброе утро! — виновато улыбнулся он. — Я разоспался, прости.

Он прошлепал босыми ногами в ванную, а Аня засмотрелась ему вслед. Гибкое тренированное тело будто перетекало из шага в шаг, сразу было понятно, что он всегда держит себя в тонусе, на боках не было ни единого лишнего грамма. Проработанные мышцы перекатывались под кожей так аппетитно. что Аня уже с сомнением посмотрела на привычный им сервировочный столик: а будет ли завтрак. Но потом вздохнула — надо стараться отвыкать. чтобы потом не так было больно.

Матвей вышел из ванны, когда она разливала горячий кофе по маленьких кофейным парам, мурлыкая какую-то мелодию себе под нос. Эта картина была настолько умиротворяющей и домашней, что на секунду Матвей задумался, как было бы здорово наблюдать ее на своей кухне, такую же вот простую, домашнюю, заботящуюся о них. Разделить с ней завтрак, потом разъехаться по работам, чтобы вечером вновь вместе встретиться дома, приготовить ужин и понимать, что впереди у них еще очень много таких вечеров…

Пока он размышлял о таких приятных мелочах как совместный быт, внимание друг к другу, Аня управилась с кофе и жестом пригласила его за стол.

— Ну и погодка! — покачал головой Матвей!

— Ну и нервы у тебя! — в тон ему с задорной улыбкой ответила Аня. — Такой грохот стоит, а тебе все нипочем, спишь как младенец!

— Видимо, за последние дни накопился-таки недосып, не догадываешься, кто тому виной? — хитро прищурившись спросил он, делая первый глоток.

— Хорошо, больше не буду, — сделала вид, что обиделась она.

— И меньше — тоже, — рассмеялся Матвей. — Ты помнишь про встречу выпускников в этом году?

— Она прошла уже, — напомнила Аня.

— Фактически — да, но никто не смог вырваться посреди рабочей недели, многие вообще в других городах живут. И народ договорился собраться летом, по крайней мере, наш класс.

— Не слышала про такое, — призналась она.

— Ну так вот я тебе говорю. Встреча в июле, какого числа не помню, записано дома в ежедневнике. Могу по приезде тебе сказать, на какую дату договорились.

— Спасибо, но я не… — "собиралась идти", — хотела было продолжить по инерции Аня, ведь она столько времени нарочно ни с кем не встречалась, находя различные предлоги, чтобы не видеться с друзьями и не пытаясь найти причины самой для этих встреч. Она и в день встречи выпускников-то намеренно проработала до самой ночи в офисе. Но сейчас она ведь решила начать новую жизнь, напомнил ей внутренний голос. А это значит, надо вытаскивать себя из сплетенного самой же кокона… — Абсолютно не против! Только за! Обязательно напиши или позвони мне! — решительно закончила Аня.

Матвей увидел всю эту борьбу, пронесшуюся по ее мыслям, и был готов к тому, что она наотрез откажется. Но она смогла его удивить! С какой-то внутренней гордостью мужчина окинул взглядом сидящую напротив прелестницу.

— Договорились!

Через два часа Матвей, уходивший в свой номер, чтобы взять кое-какие вещи, вернулся в Анин номер. Девушка лежала на полу, опираясь на локти, перед ней стоял раскрытый ноутбук, в котором она внимательно изучала какой-то документ.

— Не успела сдать один проект, сразу же взялась за следующий? — в шутку сказал он, усаживаясь на диван рядом с ней.

Но шутка оказалась правдой.

— Знаешь, вдруг в голове щелкнуло, решила сразу пометки сделать, может, по приезде решусь на что-то новенькое… — Она отвернулась от экрана и с довольным лицом посмотрела на Матвея.

— Дерзай! — кивнул он. — Пока вдохновение есть. Я почитаю, пока ты занята, чтобы не мешать, — мужчина растянулся во весь свой немалый рост на диване и достал электронную книгу.

Несколько секунд понаблюдав за ним, девушка не выдержала.

— А что ты читаешь? Какую-нибудь " полезную" писанину? — предположила она.

— Очень неполезную. — рассмеялся он, не отрывая взгляда от текста. — Фантастику. Привык мозг расслаблять только так. Остальное не берет. Притащил постыдную привычку из детства, — немного смущаясь, признался он.

— Ну почему сразу "постыдную"? — негодующе спросила Аня. — Я вообще не видела читающего мужчину Бог знает сколько времени! Это большая редкость. Можно сказать, вымирающий вид!

— Спасибо, сравнила с динозавром! — рассмеялся Матвей и тут же услышал ответный смех, от которого по телу разлилось приятное тепло.

— Динозавры вымерли уже, а такие редкие экземпляры как ты, можно сказать, в красной книге, вроде как и существуют, но крайне мало осталось и редко встречаются. Скажем, как амурский тигр или красный волк.

— Спасибо, что не архар! — еще громче рассмеялся он.

— Ну на барана ты совсем не похож, — пробубнила себе под нос смущенная Аня.

Однако, Матвей расслышал. И ему было чертовски приятно, что подсознательно она выбрала таких сильных животных, видимо, и его она ассоциирует с подобной силой… Или попросту это — единственные редкие животные, которые она могла вспомнить, мысленно сбросил он свою корону. Все же первый вариант был приятнее!

Глава 15

И вот она дома.

Прошла в тихую гавань своей квартиры — и появилось такое чувство, будто это все чужое. Либо здесь давным-давно никто не живет. С отстраненным унынием она осмотрела аккуратно прибранную, на первый взгляд, квартиру, подмечая детали запустения: пыльные книжные полки, приоткрытый шкаф, где с краю висело несколько пустых вешалок, наполовину задернутые шторы, след от пролитого кофе на столе — впопыхах перед отлетом она не успела его оттереть. Венцом всей этой серости стояла засохшая на подоконнике герань.

Вздохнув, Аня подошла к цветку, стараясь понять, можно ли его реанимировать. Увы, цветок погиб. С грустью еще раз оглядев растение, девушка отнесла его на кухню и поставила рядом с пустым мусорным ведром.

Оглядела пустой стол, пыльный подоконник — за все время ее отсутствия с улицы надуло пыли и песка из приоткрытого окна.

— Надо переодеться и пересмотреть на завтра все документы, — громко сказала она, чтобы хоть как-то отрезать себя от этой тишины.

Весь перелет она копалась в себе. То, что она — законченная трусиха теперь даже не требовало никаких подтверждений.

Накануне отлета она оставила собранный чемодан в своем номере, а ночевать перебралась в номер Матвея. Утром же, словно вор, прокралась в свой номер и забрала вещи. Постоянно оборачиваясь, будто за ней гонятся, она забрала отчетные документы на ресепшн и почти бегом припустила в заказанное заранее такси.

Да, она сбегала! Матвею сказала, что ее рейс ближе к обеду, сама же выехала из гостиницы в три ночи.

Объясняя свой поступок тем, что не смогла бы с ним спокойно попрощаться, Аня с ужасом представляла, как Матвей проснется и, не обнаружив ее в своем номере, помчится в ее — и увидит пустые комнаты. Он все поймет почти моментально, что она так бессовестно его бросила, даже не сказав "Пока".

Пусть лучше злится на нее — тогда она его обидой сможет объяснять для себя его молчание и очень сильно постарается не ждать известий от него.

Все было просто прекрасно! А прощание оставило бы неизгладимый след в ее душе, омрачило бы яркие краски этой удивительной поездки!

Словно мантру повторяя фразу: "Я сделала все правильно!" — она даже толком не заметила трехчасового перелета. В аэропорту родного города ее встретила служебная машина и отвезла к дому. Завтра возобновится ее прежняя жизнь. Вот только она уже перестала быть прежней!

Стоя посреди своей комнаты, Аня задумчиво расстегивала блузку и смотрела на стену. Когда она заказывала дизайнеру обновление своей квартиры, то выбирала совсем другой цвет для спальни, это точно. Она хотела себе что-то неотягощающее и спокойное… Но то, что сейчас она видела вокруг, иначе как угнетающим было и не назвать! Все серое, туманное, мутное. Даже, казалось, кусочек неба, проглядывающий сквозь шторы, был каким-то мрачным.

И как она этого не замечала раньше?!

Наскоро переодевшись в короткие шорты и спортивный длинный топ, она подошла к стене и провела по ней ладонью, поддавшись внутреннему импульсу, нашла стык обоев и постаралась его поддеть, до конца даже не осознавая своих действий. Пытаясь и так и эдак побороть стяжку клея, Аня сломала ноготь. Громко выругавшись вслух — совсем как не подобает воспитанной леди! — она, наконец-то, зацепила приличный край обоев — и рванула, что есть силы, на себя.

И вот Аня стоит посреди своей родной спальни с обрывком обоев в руках, обоев, стоимость которых ужаснула бы немало народа (плюс дизайнерский проект!) — с довольной улыбкой от уха до уха!

Это было невообразимо! Сорвав часть обоев, где могла достать без дополнительных ухищрений, она собрала постель с кровати — вместе с одеждой и вещами из шкафа — и перенесла все это в гостиную, бросив посреди комнаты.

Прихватив стул, девушка вернулась в комнату и продолжила уже борьбу с обоями, передвигая стул после каждого оторванного клочка обоев.

Поняв, что самостоятельно она дальше не справится, Аня призадумалась, как быть. Только сейчас до нее стало доходить, ЧТО она творит! Она уселась прямо на грязный пол, рассматривая, где остались неоторванные ее безжалостными руками обои и прикидывала, как их достать.

Ее размышления прервал телефонный звонок. Легко поднявшись, она быстрым шагом направилась в гостиную и вытащила из сумки захлебывающийся трелью телефон. Звонил брат. Неужели что-то с мамой?!

— Да? — с тревогой спросила Аня.

— Привет, систер! — поприветствовала ее трубка голосом брата. — Мама говорила, ты прилетаешь сегодня. Тебя встретить?

По сердцу прокатилась волна облегчения: все в порядке, слава Богу!

— Привет! — с улыбкой откликнулась она, присев на подлокотник. — Спасибо, Темка, я уже дома!

— А мама в курсе?

— Пока нет, я не отзвонилась, — начала объяснять она, как вдруг в голове мелькнула мысль. — А ты сильно занят?

— Да нет, — ответил брат. — Отвез своих к теще на неделю, хочу кое-что подлатать дома, а их отправил, чтобы пылью не дышали. Что такое?

— Помоги по-братски, а? — попросила Аня

Трубка закашлялась, брат, видимо, подавился, услышав такое. Они крайне редко общались в последнее время, только в случаях особой необходимости, а о помощи его сестра не просила с незапамятных времен!

— Что у тебя случилось? — напряженно спросил брат, восстановив дыхание.

— А ты можешь заехать?

— Пожалуйста, не говори загадками! Что ты натворила? — повысил слегка голос старший брат.

— Сама не знаю, — честно призналась Аня, вздохнув.

— Еду!

Спустя пятнадцать минут брат стоял на пороге ее спальни и ошалело оглядывал ободранные стены.

— Эммм… Что тебя вдруг не устроило в старых обоях? — постарался спокойно уточнить он.

— Цвет, — ответила сестра, тоже осматривая эту картину.

— Ты же в курсе, что эти обои можно красить?.. Можно было, — поправил сам себя Артем, оглядывая клочки обоев, валяющихся на полу.

— Нет, — созналась сестра.

— Горе ты мое! Ты хоть представляешь, сколько тебе сейчас будет стоить ремонт?

— Неважно, — отмахнулась Аня. — Это все так неважно, братишка! — вздохнула она.

Только тут брат внимательно присмотрелся к ней. В последний раз они виделись на дне рождения мамы, в апреле, больше никак не удавалось. Он заметил, что сестра изменилась: слегка осунулось лицо, она будто бы еще немного похудела и под глазами залегли круги. Но вот парадокс: несмотря на все внешние признаки усталости, сестра выглядела гораздо лучше, чем тогда! Плечи были расслаблены, голова уже не опускалась будто бы под тяжестью своих мыслей. И даже при наличии темных кругов вокруг, глаза сверкали живым блеском! Весь ее вид говорил о том, что что бы ни гложило сестру ранее, теперь отпустило.

— Видимо, был очень долгий перелет, — задумчиво произнес внезапно ставшим серьезным голосом брат, имея в виду изменение ее состояния.

— Очень долгим, Темка, очень! — вздохнув, кивнула она.

— Ну что ж, — неожиданно громко хлопнул в ладоши брат. — Давай уже завершим это безобразие! — и он стянул с себя в футболку, раздумывая, с чего бы начать.

Поздним вечером они сидели в пустой комнате посреди ободранных стен — Артем вынес для удобства всю немногочисленную мебель Аниной спальни — и тихо переговаривались. В холодильнике нашлась пара бутылок пива, правда, Аня сомневалась по поводу срока годности, но брат все проверил и дал добро. На подметенном Аней полу между ними расположилась открытая пачка чипсов — больше ничего съестного в ее квартире просто не нашлось!

— И как ты так живешь? — сокрушался брат. — Вообще в холодильнике шаром покати!

— Так я же в командировку уезжала, — пожала плечами сестра. — Все повыбрасывала, чтобы не протухло. Видишь, не зря сделала! Иначе здесь такой бы запах стоял!

— Ну да, с одной стороны, — согласился брат.

Они посидели еще несколько минут в тишине, когда вдруг отчетливо подал голос Темкин желудок.

— Ой! — вспомнила Аня. — У меня же есть целая пачка пельменей в морозилке, давай я быстренько отварю ее — и поедим.

Она вскочила было на ноги, но подскользнулась на обрывке обоев, невесть откуда взявшемся после уборки на полу. Брат вытянул руки, чтобы ее поддержать за талию, но вышло, что схватил выше. Внезапно Аня вскрикнула и зашипела, стараясь сдержаться.

С серьезным видом встав с пола, брат молча шагнул к ней и развел в стороны ее руки. То, что он принимал за пыль на теле сестры, оказалось следами от почти заживших синяков.

— Что это? — тихо спросил брат. После минуты, не получив ответа, он повторил. — Аня, кто это сделал? Я тебя спрашиваю!

— Это просто чудовищная случайность, Тем, — тихо сказала сестра. — Я на банкете у партнеров очень сильно ударилась о перила балкона. Поскользнулась, вот как сейчас, — попыталась она соврать.

— Не обманывай меня, пожалуйста! — попросил он. — Твои глаза намного красноречивее всего, что ты говоришь. И они сразу выдают тебя с потрохами, когда ты врешь!

По сердцу полыхнуло огнем — нечто подобное ей говорил и Матвей, тогда, после последнего банкета, в летнем кафе с плетенной мебелью…

— Ты всегда можешь мне все рассказать, сестренка, — вдруг изменившимся голосом сказал Артем. — Если кто тебя обидел, ты только скажи! Я любого в порошок сотру из-за одной твоей слезинки!

По щеке Ани действительно скатилась слеза. Она не собиралась плакать, просто таких слов она никогда не слышала от брата. Да, он заступался в детстве пару раз за нее, а куда было ему деваться, он ведь старший брат. И сам не обижал сестру. Но близкими они никогда не были. По-настоящему. Каждый рос и жил по своим принципам, объединяло их только происхождение из одной семьи. А этого, порой, недостаточно!

— Ну ты чего? — обеспокоенно попытался заглянуть ей в глаза Артем. — Правда, кто-то обидел? Ань, да не молчи ты! — от волнения брат почти перешел на крик.

Прокручивая в голове самые страшные сценарии и готовя план расправы над всем обидчиками, он совсем не заметил, как сестра приблизилась к нему, обняла и, уткнувшись в грудь, разревелась. Громко всхлипывая, почти как в детстве, она прижималась к растерянному Артему. В ответ он обнял ее и стал бормотать какие-то ничего не значащие слова утешения, гладя по голове. И это тоже было как в детстве.

Однажды какие-то мальчишки поколотили прибившегося к их дому дворового пса. Аня хотела пожалеть собаку, но голодный и обиженный, напуганный таким отношением к себе людей, пес просто испугался, что и она тоже хочет поиздеваться над ним, и не дожидаясь дальнейших ее действий, цапнул за руку — и был таков… Тогда она тоже стояла вот так и громко ревела — не столько от боли, сколько от обиды, — а брат ее успокаивал.

Наконец слезы стали утихать, а всхлипы — становиться тише и реже. Все еще не разжимая рук, Аня приглушенным голосом проговорила в грудь брата:

— Почему ты мне никогда такого раньше не говорил?

— Чего именно? — опять растерялся Тема.

— Что ты в порошок сотрешь любого, кто меня обидит. Почему ты только сейчас стал беспокоиться о том, что мне кто-то сделает больно? — голос ее становился все громче. — Артем, а мне уже сделали больно! Вытащили сердце и растоптали, бросили как ненужную вещь! — она почти сорвалась на крик. — Где ты был, когда мне было так плохо?!

Вдруг брат ее крепко-крепко прижал к себе, что даже стало больно. Уткнулся головой в ее макушку и в бессилье зажмурил глаза.

— Прости меня, сестренка! Прости! — прошептал он. — Я даже не представлял, насколько у тебя все серьезно! Мне все это казалось какой-то твоей детской игрой, для меня ты все еще маленькая, пойми!.. На работе ты такими делами ворочаешь, стала успешной и самостоятельной, а я смотрю на тебя — и вижу девчонку с двумя косичками, в белом платье и с пышными бантами, ту маленькую красавицу, которую я впервые повел в цирк… Я не могу до конца поверить, что ты стала взрослой…И думаю, что ты так навсегда для меня и останешься — любимой младшей сестренкой, маленькой и хрупкой… — он осторожно выпустил ее из объятий.

— Я давно уже не маленькая девочка, — горько заметила Аня. — Детство давно уже позади.

— Мне это известно, как никому другому, — подтвердил брат.

Какое-то время они помолчали, каждый погруженный в свои мысли.

— Ладно, пойду ставить воду на пельмени, — наконец произнесла Аня, подводя черту самому важному разговору между братом и сестрой.

Молча Артем кивнул. И задумчиво смотрел ей в след, пока она не свернула в коридор, ведущий на кухню.

Глава 16

Матвей сидел в своем кабинете и в который раз задумчиво рассматривал документ, не видя ни одной буквы. Его окликнул его зам. Окликнул с таким выражением, что Матвей сразу понял — не в первый раз.

— Ты что-то сказал? — устало провел Матвей руками по лицу.

— Что с тобой, дружище? — нахмуренно спросил Костя — его правая рука и хороший друг. — Ты в отпуске, вроде, был. Обычно, возвращаешься хотя бы отдохнувшим, если не веселым. А тут ты выглядишь еще хуже. Несобранный какой-то, второй день как будто отсутствуешь… Может, махнем сегодня вечером в бар? — предложил друг.

— Во вторник? — выгнул бровь Матвей.

— Ну если больше вариантов, как тебя можно встряхнуть, нет, то…

Матвей задумался, может, действительно, все подальше послать и оторваться сегодня?.. Но тут же осознал, что это ему не поможет.

— Я подумаю, — сказал он Косте, чтобы не вызвать сейчас бурю протеста у друга. Потом найдет предлог отказаться.

Тот пожал плечами в ответ и вышел из кабинета.

Матвей развернул кресло в сторону окна и стал рассматривать крыши зданий, находящихся ниже. Этот кабинет он арендовал три года назад, когда дела пошли в гору, — просто душой прикипел к этому виду из окна. А через какое-то время и вовсе выкупил — сначала половину этажа в одном крыле здания, а потом — и в другом. Набрал штат отличных специалистов — каждого подбирал лично, создавая крепкую и дельную команду. И чутье его ни разу не подвело. За последний год финансово он здорово вырос, не только вернул вложенные средства, но и заработал сверху сумму в два раза больше. Трудился как проклятый, не покладая рук. Бывало, ночевал в офисе по несколько дней — благо, при его кабинете есть приличная душевая и небольшая комнатка с раскладывающимся диваном. Он сразу внес эти перемены в первоначальный план кабинета — понимал, что придется тут попросту жить.

Все, что он сейчас имел, по сути, он добыл своими собственными руками. Отец оставил ему только название фирмы, которое Матвей не изменил в знак уважения к нему, — и баснословные долги. Именно поэтому первые годы было очень тяжело. Бесконечные выплаты, погашение задолженностей по кредитам, закладным и различным неофициальным источникам. Но он смог все это преодолеть. Отдал все до последней копейки! И был крайне горд собой, ведь ему никто не помогал, даже мать ничего не знала о долгах: в ее представлении сыну досталась вполне преуспевающая фирма от отца, чье дело он продолжил. И только Костя в курсе, сколько сил, времени и прочих ресурсов было положено, чтобы сейчас сидеть здесь в дорогом бежевом костюме, крутить в руках ручку за тридцать тысяч и получать практически все — по щелчку пальцев.

Все. Но только не ЕЕ!

Воспоминания о последнем утре в отеле глухой болью отозвались в груди Матвея, скулы свело, и во рту стало горько.

Она ушла. Молчком, просто сбежала, покинув его, как воровка, под первыми лучами солнца. Хотя почему, собственно, "как"?! Она и есть самая настоящая воровка — вместе со своим чемоданом тайком прихватила и его сердце. И с того самого утра у него не было ни минуты покоя — пустота в груди не давала расслабиться.

Он вылетел вечерним рейсом того же дня, а по прилету судорожно сжимал телефон, отговаривая себя звонить. Даже приехал к ее дому. Глухой ночью. И у нее горел свет. На секунду ему даже захотелось, чтобы она тоже переживала и не спала именно из-за него — и того, что они пережили за эти удивительные недели. Ему так хотелось быть нужным — только ей. Была даже шальная мысль подняться. Он даже представил: она открывает дверь, а на пороге стоит он. И она будет очень рада его приезду…

Но он себя выдернул из этих сладких мечтаний: все это плод его фантазий — глупых, безнадежных и влюбленных. Если бы она что-то чувствовала к нему, то не сбежала бы вот так. А это значит, что его появление здесь, в ее реальной жизни, ей ненужно.

Ему ничего не оставалось, как вернуться в свою квартиру в центре города и до утра прослоняться из угла в угол — как загнанный зверь, он просто не мог найти себе покоя…

Музыка долбила так, что перепонкам было тесно. Яркие всполохи стробоскопов делали вокруг все пятнистым и добавляло какой-то суматохи. Несмотря на начало рабочей недели, народу в ночном клубе было очень много. В основном, студенты, чье материальное положение — или положение их родителей — позволяло зависать в таком недешевом месте.

— Еще текила, брат! — выкрикнул Костя, плюхаясь рядом с Матвеем на кожаный диван. В руке он держал две высоке стопки с солевой каймой и долькой лайма, нанизанной на стенку рюмки.

— Может, уже хватит? — устало сказал Матвей. Ди-джей как раз менял композиции, что позволило пощадить связки и не кричать друг другу.

— Давай, еще по одной, — протянул ему рюмку Костя и добавил что-то еще, но его голос потонул в грохоте битов нового трека.

— Не знаю, как я дал уговорить себя на этот дурдом, — вздохнул, обращаясь сам к себе Матвей, — и опрокинул в себя содержимое рюмки…

Спустя три часа он вошел в свою квартиру, встретившую его привычной тишиной, которая сейчас почему-то показалась особенно унылой.

Ему не хватало ее везде: в его кровати, в его квартире, в его жизни, в конце концов! Как он мог так попасть?! Ему несвойственны чувства, вышедшие из-под контроля, он всегда умел держать себя в узде и оставаться с холодной головой.

Но сейчас все пошло не по плану! Сама встреча с ней никак не вписывалась в его планы! Он просто сбежал от матери и ее невест, а в итоге сам себе устроил ловушку!..