Три недели другой жизни (СИ)

Холодный душ окончательно выбил остатки хмеля, хотя Матвей и не чувствовал себя пьяным — настолько был напряжен, что алкоголь не взял! Поняв, что не уснет, он взял с собой документы в спальню и сел на кровать, погрузившись в чтение.

Сработал будильник, выставленный на пять тридцать утра — пора на пробежку. Это на отдыхе он позволил себе отойти от привычного режима, но здесь он не мог себе позволить хоть как-то нарушить заведенный порядок. Зарядив кофеварку, он быстро переоделся и отправился в небольшой парк, расположенный прямо через дорогу от дома.

В шесть пятнадцать, весь взмыленный, но чрезвычайно довольный собой, Матвей вернулся домой и отправился в душ. Несмотря не недели халявы, темпа он не потерял — секундомер показывал привычные цифры. Выйдя из душа, прямо в полотенце, Матвей прошел на кухню и налили себе свежесваренный кофе. Выпив его без сахара и сливок, отправился одеваться. В восемь он уже сидел за рабочим столом.

Одна мысль, точнее, одно воспоминание, которое всплыло утром на пробежке, вернуло ему расположение духа и дало такой заряд бодрости, что бессонная ночь даже не ощущалась.

Он нашел возможность — в обход своей гордости и ущемленного достоинства — пересечься с Аней. Встреча выпускников. Они говорили о ней как раз незадолго до завершения их романтического отпуска. Матвей должен был ей написать, когда она планируется, и обязательно с ней встретится там.

Теперь только стоило все основательно продумать — надо с умом разыграть эту карту!

Глава 17

Утром Аня направилась прямо к шефу. Поздоровавшись, она сразу перешла к сути дела: она уходит в отпуск!

Сказать, что она смогла удивить — это значит ничего не сказать! Последние месяцы Аня работала как робот, не зная отдыха, голода и праздности. Если честно, то шеф уже привык, что она всегда приходила раньше него самого на работу — он даже выдал ей отдельные ключи после того, как в течение недели натыкался на ее укоризненный взгляд, пока сам пытался открыть пустующий с утра офис, — и уходила самая последняя, иногда глубокой ночью.

И тут на тебе — отпуск. Но он прекрасно понимал, что ей просто необходим отдых, иначе она просто перегорит! Тем более за плечами работа с таким сложным проектом, который она с блеском оформила, и их фирма получила даже больше, многим больше того, что планировалось изначально. Она просто заслужила поблажку.

— Ну что ж, Ань, я не вижу никаких препятствий твоему отпуску, хотя, конечно, и неожиданному, — по-доброму усмехнулся он, сидя на уголке своего стола. — Ты большая умница. За проделанную работу тебе полагается хорошая премия и, скажем, плюс три оплачиваемых дня к отпуску. Как тебе?

— Это просто здорово, — немного сомневаясь ответила Аня. Она до конца еще не понимала, что делает, и так ли нужен ей этот отпуск…

Вообще, что она в этом отпуске будет делать? Она давным-давно разучилась организовывать свое свободное время. Приходя домой очень поздно, она сразу же ложилась спать, а проснувшись утром, собиралась на работу. Исключение составляла лишь пара выходных в месяце, когда она виделась с мамой. А что она будет делать теперь?.. Смотреть телевизор и жевать попкорн? Вязать носки? Решать кроссворды? Бороздить просторы интернета?.. Она слабо представляла себя за любым из этих занятий.

— Я тоже так думаю. Ты хочешь отгулять все накопленные дни?

— Нет, — помотала она головой почти в ужасе. — Я думала, недельки две-три, не больше. Я затеяла небольшой ремонт, — пояснила она. — Думала как раз управиться за это время.

Ну что ж, она практически сказала правду.

— Ясно. Ремонт — штука хорошая, но хлопотная, — крякнул шеф. — Есть у меня к тебе просьба перед отпуском, займет она времени немного, день-два от силы.

— Да? — заинтересовалась Аня. Не страшно, что ее отпуск отодвинется на пару деньков — не так уж ей и горит!

— Мне надо уехать сегодня вечером, вернусь только в среду рано утром. А в обед ко мне уже прибудут инвесторы. Не могла бы ты оформить презентацию. У тебя талант на такие вещи! — похвалил он ее невзначай. — Надо сделать все коротко, но так, чтобы слюнки закапали! Сможешь?

— Постараюсь, — улыбнулась Аня. Она никогда не боялась работы.

— Отлично! Я всегда на связи, если будут трудности, сразу набирай.

— Хорошо, не беспокойтесь!

— Тогда приступай. Кое-какие материалы я уже подобрал, сейчас сброшу тебе на почту, что есть, — сказал он напоследок и встал со стола.

Аня вышла из кабинета шефа в смешанных чувствах: с одной стороны, она уже привыкла работать и слабо себе представляла свой день без посещения офиса или корпения над бумагами, но с другой стороны, хотелось чего-то другого. В груди занималась кипучая энергия, которую хотелось куда — то направить. И одна половина твердила, что надо подобное направлять в путное мирное русло, сделать ее благом, а вот другая злорадно потирала невидимые ручонки и приказывала квалифицировать ее как энергию разрушения. Одновременно столько эмоций и чувств, будто кто-то разлил краски по палитре — и они все перемешались.

— Ань, привет! — из-за угла вырулил Вадик — независимое чудо местного общества. Он не принадлежал ни к каким рабочим группировкам, со всеми общался ровно, особо не сближаясь, но в то же время почти всегда находился рядом. Кто-то поговаривал, что он тайный шпион шефа. Кто-то принимал его за чудика. А Ане он казался милым.

Как-то раз она возвращалась домой с работы не так преступно поздно, как обычно. Проходя мимо уютного кафе, она, неожиданно для себя, увидела Вадика, сидящего на высоком стуле у расположившегося у самого окна длинного столика. Он что-то оживленно рассказывал сидящему рядом с ним парню, у которого на шее висел, обогнув ее несколько раз, неведомой длины тонкий красный шарф, превращая своего обладателя, внешне, в какого-то художника. Вдруг Вадик наклонился и что-то нежно стер со щеки своего спутника, а потом, воровато оглянувшись, быстро чмокнул его в эту щеку. При этом эти двое обменялись такими взглядами, что никаких сомнений не осталось: эти два парня по жизни шагают под радужным флагом.

Подобные вещи никогда не приводили Аню в шок и не вызывали неприязнь — это ведь был выбор каждого, кого любить. А чужие чувства она всегда уважала — еще бы, свои ведь перегорели! Она никому не рассказала, кого и с кем видела в кафе тем вечером. Даже Вадик не подозревал, что не остался незамеченным!

И вот сейчас он подошел к ней, поздоровался и выжидающе уставился.

— Что такое? — непонимающе приподняла плечи Аня.

— Говорят, с тобой что-то приключилось. Толком никто ничего не рассказывает, все шушукаются и придумывают всякую ересь: будто бы ты скинула родственничка партнеров с балкона, а сама сбежала невесть с каким бугаем, — он хмыкнул и заинтересованно оглядел Аню.

— Что?! — не поверила своим ушам та. — Вот же… люди! — в последний момент спохватилась она. — Все было совсем наоборот! — в желании как-то оправдать себя с жаром сказала она.

Вадик мигом подхватил ее под локоток и повел куда-то вдоль коридора.

— Пошли, попьем кофе, и ты мне все расскажешь!

" А почему бы, собственно, и нет?!" — подумала устало Аня. Она так устала копить все в себе! Столько мыслей, событий, желаний — все переплелось в один неровный клубок. Может, если она поделится хотя бы частью истории — естественно, личной жизнью она делится не собиралась! — то сможет более или менее разобрать по полочкам всю оставшуюся информацию?..

Они просидели в кафе на первом этаже здания, где располагалась их фирма, около двадцати минут. Старательно избегая моменты, связанные с Матвеем, она рассказала о своей командировке Вадику. Тот внимательно слушал, прихлебывая свой латте из высокой кружки.

— Обалдеть просто! — выдал он, когда Аня дорассказала, наконец, всю историю. — Не пойму только одного.

— Чего? — Аня тоже попробовала свой кофе.

— А чего тебя на балкон потянуло-то?

Аня осеклась. Ну не рассказывать же, что она расстроилась из-за того, что Матвей так сильно разбередил ей чувства?.. Она ведь так сильно пыталась никак его не объявлять во всей этой истории.

— Просто нюхом чую, в подтексте мужчина! — лукаво посмотрел на нее Вадик.

— Ты о чем? — хмуро спросила Аня. Сейчас она пожалела, что вообще согласилась пойти сюда. Посекретничать ей, видите ли, захотелось! Теперь сиди вот, Анечка, завирайся!

— а…

— Можешь даже не начинать врать! — предупредил Вадик, серьезно глянув на нее. — Ты просто этого не умеешь делать! — с улыбкой добавил он. — Пожалуйста, не оскорбляй меня своими жалкими попытками.

Аня закрыла рот, так больше не произнеся ни звука.

Какое-то время странная парочка молчала…

И тут Вадик подал голос:

— У меня ведь тоже есть секрет. Знаешь его? — пытливо посмотрел он на собеседницу. — По глазам вижу, что знаешь! — констатировал он, как-то неопределяемо улыбнувшись.

— Да, я видела тебя один раз…с твоим… другом, — замялась Аня, слегка покраснев.

— Осуждаешь? — прищурился он, посмотрев поверх кружки.

— Нет, — абсолютно спокойно ответила Аня, ответно посмотрев ему прямо в глаза.

— Верю, — улыбнулся Вадик.

Они еще немного помолчали. Каждый думал о своем…

— А ты? — неожиданно оторвал ее от раздумий голос Вадика.

— Что — я? — потеряла нить разговора Аня.

— Веришь мне?

— Кажется, да, — сказала Аня чистую правду.

— Тебе необходимо с кем-то поделиться, иначе ты просто слетишь с катушек! — как-то грустно сказал он, отведя глаза куда-то в сторону. — Можешь мне поверить на слово, очень плохо хранить все в себе — и молчать при этом. Я едва в психушку так не загремел!

Аня сидела и удивленно смотрела на Вадика во все глаза, не совсем понимая, к чему он клонит.

— Понимаешь, даже от самого себя секреты разрушают душу. Это как раздвоение личности: одно твое "я" знает и принимает какое-то чувство или секрет, а второе его отвергает. Ну или притворяется, что не знает о его существовании, — горько скривил губы он. — Признаться себе, что ты любишь кого-то, и признаться себе, что ты любишь не того — иногда не знаешь, что труднее. Вот ты ведь любишь, а признаться боишься, — по-доброму улыбнулся он.

— С чего ты взял? — постаралась отвертеться Аня.

— Ты так старательно избегала озвучивать моменты с этим мужчиной, что я сам все за тебя легко додумал! — хохотнул довольный ее невольным признанием Вадик. Если бы она сейчас просто промолчала, то он бы отстал, но она сама себя выдала. Тем, с каким жаром пыталась отнекиваться, тем, как отводила взгляд, когда он только намекал на что-то скрываемое ею… Ему прекрасно были знакомы ее чувства.

— Почему тебе признать то, что я не той ориентации, легче, чем признаться самой себе, что ты полюбила? — неожиданно спросил он.

— Твоя ориентация — это ведь твой выбор! — пожала она плечами.

— И что?

— Я его уважаю!

— Тогда почему ты не уважаешь свой выбор? — сопроводил он свой вопрос наклоном головы, с тоской посмотрев прямо Ане в глаза. — Начинай уже любить и уважать себя, детка! За тебя этого лучше никто не сделает!

— Скажешь тоже! — смущенно отвела глаза Аня. — Я достаточно люблю и уважаю себя!

— Твои слова лишь подтверждают обратное! — покачал головой Вадик. — Пойми, я тоже стеснялся себя, боялся, презирал. Никак не мог признаться себе, что полюбил своего лучшего друга — мы с первого класса за одной партой, представляешь?!. Все годы молчал о своих чувствах. А на его проводах в армию решился признаться…

— И что? — тихо спросила Аня, когда молчание затянулось.

— Он, оказывается, тоже испытывал ко мне чувства, — тяжело вздохнул он. — Мы переписывались все время, пока он был в армии, рассказывая, как ждем встречи — он служил далеко, на севере, туда не было возможности добраться. А меня по состоянию здоровья в армию не взяли. Оставался месяц до его дембеля… — Снова тяжелый вздох. — А потом пришло письмо. Родителям. Так мол и так — упал под лед, скончался от обморожения… — Вадик отвернулся. Помолчав несколько мгновений, он все же нашел в себе силы завершить рассказ. — Знаешь, как я себя ненавидел? И его? И всех вокруг?.. Себя — что так поздно признался. Его — что так неосторожно и глупо повел себя. Но больше всего — наше общество, которое прививает эти дедовские взгляды, которые так долго выкручивали конечности. Сколько лет я твердил себе, что я неправильный, что какое-то отродье, бракованный. Я не любил себя. Ни капли. Я себя презирал! Мне было противно смотреть в зеркало! А после смерти Женьки я чуть не покончил с собой. Спасибо родителям — они меня поддержали. И в конце концов приняли таким, какой я есть. Меня учили любить себя, понимаешь? Чтобы я смог жить!

Вздохнув, он одним большим глотком допил свой остывший кофе.

— Я не пожаловаться вообще-то собирался, а объяснить тебе, как важно вовремя себе признаться в своих чувствах и сделать хоть что-то хорошее — для себя. Потом может быть поздно. Если ты любишь, скажи об этом! Если ты ему безразлична, то не стоит он твоих страданий. Поверь, переболит. А если взаимная любовь? Представь, сколько времени вы можете потерять в молчании?! Я научился ценить минуты с любимым. И от всей души желаю тебе того же! Ты ведь давно у нас, Ань, и я помню, какая ты пришла к нам работать: живая, радостная, энергичная. И помню, как тебя сломали. То есть пытались — не вышло! Ты хотя бы представляешь, какая ты сильная?! Получить удар поддых — и остаться на ногах. Шатаясь, но устоять?! Это стОит большого уважения. А сегодня я в твоих глазах — впервые за долгие месяцы — увидел интерес. Интерес к жизни. Очень отдаленно, но ты начинаешь напоминать ту Аню, которая к нам пришла работать когда-то! — улыбнулся он. — Я не знаю, будет ли иметь толк наш разговор, но прошу тебя, подумай хорошенько, прежде чем вешать на сердце амбарный замОк! — закончил он, легко встал и пошел рассчитываться.

Аня задумчиво смотрела ему вслед. Что он только что сказал? Она сильная? Она устояла?!. Да она себя пылью под ногами ощущала многие месяцы. "Лишь только потому, что сама себе позволила!" — где-то внутри здравомыслящее "я" не оставляло попытки сделать из своей хозяйки виноватую.

Но ведь Вадик во многом прав… И в то же время… Как признаться, что любишь, а в ответ получить холодное и гордое молчание?.. Тем более она знала, Матвей ей выходку с побегом не простит!

Глава 18

В раздумии Аня сидела перед монитором компьютера. Из головы никак не шел разговор с Вадиком. Взвесив все его слова, она прекрасно понимала, насколько он прав. И все же чужие поступки и чужое мнение принималось легче, чем то, что она сама в силах все изменить.

Она обидела Матвея своим поведением, она это прекрасно понимала. А как попросить прощения, чтобы он не принял это за навязывание? Просто написать ему "Прости"? Это будет глупо. Но и он не сделает первый шаг, ведь она поставила точку в их отношениях. Да и было ли это отношениями? Они прекрасно провели время, им было хорошо. И обсудили то, что весь этот курортный роман остался там, в той маленькой уютной гостинице, как небольшое приключение.

Как бы она хотела с ним увидеться.

С трудом, но она смогла признаться себе, что скучает. Эти уютные вечера с ним запали ей в душу, Аня помнила каждый из них. Как и ночи, полные страсти и самоотдачи. Он появился так вовремя в ее жизни, благодаря именно этому мужчине она вновь обрела себя.

Да, Вадик был прав, — она понемногу становилась прежней. Все, что с ней произошло за последние месяцы, было испытанием на прочность. Жестоким, очень болезненным и трудным. Но она его прошла! И далеко не факт, что она смогла бы это сделать без Матвея. Ведь он появился в ее жизни как старый друг, она без опаски подпустила его к себе. и незаметно для самой себя расслабилась и отпустила свое прошлое. С чужим человеком этого бы не произошло. Да и неоткуда было бы ему взяться, этому чужому человеку — она намеренно избегала новых знакомств и встреч, а кто бы ее смог принять и кому бы хватило терпения возиться с ней?!

Вздохнув, девушка вернулась к работе. Шеф, как и обещал, прислал ей кучу материала, который сам смог найти, и его было более чем достаточно для подготовки презентации. Надо только теперь было все это грамотно обработать. Чем Аня и занялась, оставив все размышления о перипетиях личной жизни на потом.

Привычным движением Аня закрывала офис, когда телефон оповестил о новом смс-сообщении.

На дисплее вышел текст:

" 16 июля 17 часов кафе "Фиалка"

Это от Матвея. Сердце радостно забилось, она несколько секунд зачарованно смотрела на ровные буквы сообщения, пока не сработала блокировка экрана.

Ответить? Что? Поблагодарить? Спросить, пойдет ли он? А может, он и не ждет ответа… Мысли вихрем проносились в голове…

Разблокировав телефон на набрала ответное сообщение:

"Спасибо!"

И, секунду подумав, добавила смайлик с улыбочкой. Если даже он и не ждет, это элементарное проявление вежливости.

С сожалением Аня положила телефон в карман тонкого пальто. Когда она подходила к лифтам, телефон снова пиликнул.

Аня, волнуясь, достала аппарат и пару раз вздохнув, посмотрела на сообщение:

"Пожалуйста. Я же обещал"

Сердце с тоской сжалось. Отвечать она не стала. А что она могла ему ответить: что не ждала его сообщения, так как сильно его обидела, или что он мог бы и не выполнять обещанное?.. Но он обязательный, тем более, действительно, обещал. А подобные ее сообщения неуместны.

С грустью она обвинила саму себя в происходящем и шагнула в прибывший лифт.

Матвей смотрел на экран телефона. Она ответит?

Просидев еще несколько минут и укоризненно бросив последний взгляд на трубку, он положил ее на стол и встал из-за рабочего стола. Подойдя к панорамному окну его офиса, мужчина, сунув руки в карманы брюк, задумчиво оглядывал переливающийся рекламными щитами вечерний город.

Как-то все не так, неправильно. Она где-то там, внизу, может, слилась вместе с потоком офисных работников и легкой походкой идет домой, стуча каблучками. А может, уже сидит дома и ужинает чем-то домашним, приготовленным ее волшебными ручками… Или сидит в ресторане, наслаждается бокалом вина и речами какого-то коз… Так, стоп! Так можно додуматься черт знает до чего!

Сердито пройдясь вдоль кабинета, Матвей опять посмотрел на молчаливый телефон. РУки так и тянулись написать ей… Но о чем? Просто спросить как дела? Как она поживает? Как на работе отметили завершение проекта? Как обстоят дела с новыми задумками?.. Вопросов было много! Но вот задавать ей он не будет, чтобы не навязывать свое общение. А может, наоборот, проявить напор и постараться обратить на себя внимание?..

Он ждал предстоящей встречи выпускников. Сам влез в организацию праздника по уши, отодвинув все рабочие дела. Костя только над ним посмеивался. Он немного уже был в курсе происходящего — просто не мог не заметить странного поведения друга и все-таки выведал у него некоторые подробности его отпуска. Он-то и взял сейчас на себя основные рабочие моменты, чтобы у Матвея освободилось время заниматься " всей этой ерундой", как сам Костя ее окрестил.

Сам же Матвей уже оповестил всех одноклассников, заказал кафе, обсудил меню и музыку, ведь до встречи оставалось менее двух недель.

Только бы она пришла.

Вот об этом он ее и спросит! Матвей решительно подошел к своему столу и взял в руки телефон. Не дав себе и мгновения для размышлений, он прямо из смс-чата набрал ей. Слушая глухие удары сердца, он считал гудки в трубке: три, четыре, пять…

" Она не ответит!" — с тоской подумал он.

— Алло! — раздалось неожиданно в трубке, когда он уже собирался нажать на кнопку отбоя.

Сердце радостно подпрыгнуло, а рука, державшая телефон мелко дрогнула.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — ответила она. По ее голосу Матвей понял, что она улыбнулась.

— Как у тебя дела? — самое безобидное из всего, что ему хотелось сейчас спросить.

Почему ты так поступила? Почему сбежала? Одна ли ты сейчас?.. Именно это ему хотелось узнать, но приходило довольствоваться малым.

— Все хорошо, иду домой после работы, — действительно, где-то неподалеку был слышен гул машин, будто она шла вдоль дороги. — А как у тебя?

— Тоже все путем, — улыбнулся он. Ее голос звучал как ведомая ему одному симфония. Он расслабленно сел в свое кресло. — Я еще на работе, осталось кое-что доделать.

На некоторое время они замолчали, наслаждаясь доносившимся сквозь расстояние звуком дыхания другого.

— Ты пойдешь на встречу? — задал, наконец, вопрос Матвей, ради которого и якобы звонил.

— Думаю, да, — секунду поколебавшись ответила Аня. — А кто ее организует?

Матвей мгновение подумал, что ответить? Признаваться, что все затеял он, не следовало, это сразу вызовет у нее подозрения.

— Да все понемногу, один одно делает, другой — другое, — нашелся он, что ответить. — Зачем тебе?

— Думала. может, нужна помощь. У меня как раз освободилось немного времени, я могла бы поучаствовать.

— Ааа, — протянул Матвей. — Вроде уже все готово, но я узнаю. Если что, сообщу тебе. Идет?

— Да, конечно. Спасибо, — вновь услышал он улыбку в ее голосе.

Как же ему хотелось ее сейчас увидеть! Дотронуться до нее, заправить прядку за ухо, — он ведь знал, что одна непослушная прядь всегда выбивается из прически. Прикрыв на долю секунды глаза, Матвей подавил вздох.

В этот момент дверь его офиса распахнулась, и в нее стремительной походкой вошел Костя, что-то внимательно разглядывая в бумагах, которые он держал в руках:

— Босс, я нашел ошибку в договоре поставщика и… — поднял он на Матвея глаза и осекся, увидев, что тот говорит по телефону.

— У тебя работа там кипит, — подала голос Аня. — Я тоже в метро спускаюсь, сейчас связь будет просто ужасной.

— Тогда пока? — полувопросительно поинтересовался Матвей, мысленно прося продолжить разговор.

— Да, пока, — это вздох сожаления он услышал на том конце провода? Наверное, ему померещилось. — Матвей! — позвала она.

— Да? — встрепенулся он, наслаждаясь звуком имени, произнесенным ее голосом.

— А ты? Тоже идешь?

Украдкой он хмыкнул: конечно, он идет, ведь именно он все и затеял!

— Да, я помогаю с организацией, — сказал он ей полуправду.

— Ясно, — ответила она. И через секунду добавила, — буду… Буду рада тебя увидеть! — четко произнесла, будто решившись, она.

— И я тоже буду рад, солнце! — ответил он, услышав, что она отключилась.

Глава 19

В зале кафе было шумно. Бывшие одноклассники радостно обнимались и сообщали последние новости из своей жизни. Кто-то не виделся с самого выпускного. Кто-то поддерживал общение все эти годы. А некоторые виделись только изредка. Часть народа уехало из родного города, и лишь единицы остались здесь, общались и иногда встречались в повседневной своей жизни.

Пришли не только ученики одного класса, собралась большая часть всей их параллели школы из трех классов.

Матвей внимательно оглядывал радостную толпу: Ани все не было. Он очень волновался и едва перемолвился парой слов с бывшими однокашниками.

Он арендовал два зала, смежных друг с другом. В первом они сейчас встречались: вдоль одной из стен тянулась узкая стойка, сейчас превратившаяся в своеобразный фуршет. На ней расположились бокалы с шампанским, закуски и канапе, тарелки с нарезками фруктов и нескольких сортов сыра.

Лавируя между группами людей, на ходу здороваясь со всеми, Матвей неотрывно смотрел на вход в зал. Приближалось время начала праздничного ужина — во втором зале. Там уже их ждали накрытые столы, музыканты и специально нанятый ведущий.

К нему подошел официант и тихо напомнил, что уже пора проходить во второй зал. Матвей кивнул и велел всех приглашать.

Официант незаметной тенью вернулся во второй зал, откуда мгновение спустя вышел ведущий и громко пригласил всех гостей рассаживаться за столы. Тут же заиграла легкая ненавязчивая мелодия. Народ медленно потянулся в другой зал.

Все занимали места за столом, ведущий запустил видео, смонтированное из фотографий из школьной жизни под песню про выпускной.

Матвей все больше и больше мрачнел. Все зря, она не пришла. Хоть и пообещала.

Видео закончилось, ведущий взял в руки микрофон и стал приветствовать всех гостей, перечисляя по списку, а те, кого он называл, вставали и говорили пару слов.

Дошла очередь и до Матвея. Он стер с лица грустное выражение и кратко поздоровался со всеми.

Список подходил к концу. Аню пару раз позвали, но из зала никто не откликнулся, и ведущий стал читать дальше.

Остальное уже Матвея не интересовало, почти со злостью от бессилия он вышел быстрым шагом в первый зал. Пройдясь несколько раз туда-обратно, он слегка успокоился и вернулся к одноклассникам. Сев на свое место, он с грустью посмотрел на соседний пустующий стул.

Официанты бесшумно скользили между столами, наполняя бокалы. Ведущий предложил первый тост.

Все подняли бокалы, поддерживая тост. Матвей тоже привстал со своего места и в очередной раз оглянулся на двери. И замер.

В проеме стояла Аня. В черном коктейльном платье, миниатюрная и нежная, растеряно оглядывая зал.

Ведущий обратил внимание на вновь прибывшую и подбежал к ней, спрашивая ее фамилию и делая пометки у себя в сценарии. А потом громко объявил в микрофон ее имя и фамилию.

Со своих мест все поприветствовали ее, а ведущий провел Аню на резервированное на ее имя место. Рядом с Матвеем.

— Привет, — тихо прошептала она, слегка наклоняясь к нему.

— Привет, — ответил он, не смея отвести глаза.

Она была такая красивая! Как будто еще похудела, но глаза радостно сияли, и вообще как-то неуловимо изменилась.

Это было неуловимо — и все же он чувствовал.

Вечер прошел просто волшебно. Посиделки завершились заполночь. Все были очень довольны встречей. Было сделано множество фотографий. Два нанятых фотографа были крайне уставшими, но довольны своей работой.

Матвей тоже был доволен. Все было не зря. Она пришла!

Все расходились, официанты принялись убирать со стола. Одноклассники прощались, раздавая контакты друг другу для дальнейшего общения.

Матвей подошел к Ане.

— Можно, я тебя провожу? Уже поздно, — предложил он, с затаенной надеждой ожидая ее согласия.

Аня задумчиво посмотрела на него. Тайком она разглядывала его весь вечер. Статный и раскованный, он излучал внутреннюю силу и уверенность. Настоящий мужчина!

— Было бы здорово, — улыбнулась она, смотря ему в глаза.

Довольный Матвей вызвал такси.

Через несколько минут он уже галантно распахивал дверь подъехавшей машины с весело подмигивающей на крыше шашкой перед Аней.

Кротко улыбнувшись, она скользнула в салон. Матвей аккуратно прикрыл за ней дверь и, обойдя машину, сел с другой стороны.

В молчании они доехали до ее дома. Матвей весь путь старался придумать предлог, чтобы пообщаться с ней.

Но она сама решила все за него.

Когда машина подъехала к ее подъезду, она повернулась к нему и с плохо скрываемым весельем поинтересовалась:

— Ты боишься разрухи?

Вопрос застал его врасплох. Он ожидал чего угодно, а больше всего, что она его поблагодарит и выпорхнет из машины, бесследно исчезая из его жизни, оставив на память только воспоминания об этом вечере и полторы сотни фотографий, на которых она запечатлена с бывшими одноклассниками.

Видя его растерянность, Аня весело рассмеялась.

— Просто я хотела пригласить тебя на чай, но у меня квартира в стадии ремонта.

— Вон ты о чем, — разобрался Матвей. — Мне не страшно.

— Тогда приглашаю тебя к себе в гости, — улыбнулась Аня.

Матвей рассчитался с таксистом, вышел из машины, открыл ей дверь и подал руку.

С мягкой улыбкой она подала ему руку и вышла из машины. Открыв дверь подъезда, она приглашающим жестом позвала его за собой.

Они поднялись на почти бесшумном лифте на нужный этаж, и Аня открыла входную дверь, пропуская его вперед.

— Ого, — вырвалось у Матвея, когда он увидел масштабы бедствия. — Когда ты успеваешь делать ремонт? С твоей-то работой.

— А я сейчас в отпуске, — рассмеялась Аня.

— Ну это другое дело, — ответил он, снимая пиджак и закатывая рукава рубашки.

— Правда, от этого отпуска осталась неделя, — призналась она, зачарованно наблюдая за его движениями. Внутри разгорался почти забытый огонек желания, которое смог разбудить в ней только Матвей. — Хочешь чего-нибудь? — спросила она, чтобы отвлечься от ненужных мыслей.

"Только тебя!" — подумал Матвей, вслух, конечно же, этого не смея сказать.

— Что ты можешь предложить?

Ей показалось, или она услышала скрытый подтекст в его вопросе? Но как у него уточнить?

— Есть шампанское, мартини, вино и пиво, — перечислила она, рассматривая полки холодильника. — На закуску ветчина, фрукты, сыр и шоколад.

Она выжидающе развернулась к нему.

— Давай вино, — ответил Матвей.

Аня кивнула, достала вино, фрукты, сыр. Подойдя к шкафчику над широкой и длинной столешницей и протянув руку вверх, взяла два высоких фужера.

— Ты наливай пока, а я займусь фруктами, — подала она ему фужеры.

Матвей молча подошел к столу, поставил фужеры и взял в руки бутылку.

Аня начала мыть фрукты, повернувшись к нему спиной.

— А где у тебя штопор? — спросил Матвей, оглядевшись.

Аня кивнула головой в сторону полки над ней.

Матвей подошел и, на мгновение прижавшись к ее спине, достал нужный инструмент.

С трудом подавив в себе порыв прижать ее к себе, он, справившись с бутылкой, разлил рубиновое вино по фужерам.

Аня как раз закончила разбираться с фруктами, выложила их красиво на тарелку и поставила на стойку- стол, разделяющую кухонную зону и гостиную. Матвей протянул ей один из фужеров.

— За встречу одноклассников? — предложила Аня.

— Да, за нашу встречу, — согласился Матвей, глядя на нее.

Они отпили немного вина.

— Масштабненький у тебя ремонт, — хмыкнул Матвей, завязывая разговор.

— Да, и спонтанный, — улыбнулась Аня. — После приезда из командировки, — слегка запнувшись, начала она. — Я вдруг поняла, что мне не нравятся обои в спальне, — рассмеялась девушка.

— Даже так? — поднял бровь Матвей, вновь пригубив вино.

— Да, в первую ночь я легла спать очень поздно. Спасибо брату, приехал, помог. А потом я ему помогала с ремонтом несколько дней. Он решил сделать сюрприз своей семье. Переклеивал обои в детской, застеклил балкон и заменил сантехнику. Поэтому чуть больше недели своего отпуска я практически жила там. До своих стен так и не добралась. Только купила новые обои и мелочи для ремонта.

— Уже начало положено, — ободряюще улыбнулся Матвей.

— Ну да. Теперь за оставшуюся неделю от отпуска надо привести все в божеский вид, — рассмеялась Аня в ответ.

— Я уверен, ты справишься! — сказал он, подмечая мелькнувшую в голове мысль. — Еще вина? — спросил он, заметив, что ее бокал опустел.

— Да, пожалуйста, — кивнула она, протягивая фужер.

Матвей осторожно налил ей вина.

Так, переговариваясь ни о чем, незаметно для себя, они допили бутылку до конца.

Матвей с сожалением посмотрел на часы.

— Наверное, мне пора, уже практически полпятого утра.

— Давай, я тебя провожу, — предложила Аня, поднимаясь со стула.

Матвей подошел к вешалке, на которой оставил свой пиджак, возвращая рукавам прежний вид.

— Был рад увидеться, — улыбнулся он.

— Я тоже, — ответила Аня, улыбнулась, глядя ему прямо в глаза.

— Прости, — вдруг тихо прошептал Матвей.

Аня хотела спросить, за что он просит прощения, но он в этот момент мягко притянул ее к себе и поцеловал. Она тут же обвила его шею руками и с жаром ответила. Матвей отбросил в сторону пиджак, который держал в руках и легко поднял ее на руки и понес в сторону спальни.

— Там нет кровати, — тихо смеясь, шепнула Аня и нежно поцеловала его шею.

На секунду задумавшись, Матвей подошел к большому дивану, стоявшему здесь, в гостиной, и опустил на него свою прелестницу.

Вновь сладко поцеловав ее, он прошептал, любуясь ее розовыми щечками и горящими глазами:

— Как же я скучал, детка!

— Ты же сам согласился, что мы не будем тут ничего продолжать, — на секунду оторвалась она от очень приятного занятия — расстегивания пуговиц на его рубашке, — и озадаченно заглянула ему в глаза.

— Но ведь ты это предложила. Как я мог сказать что-то против. Я же думал, что ты этого не хочешь.

Аня на секунду прикрыла глаза. Боже, какие же они идиоты! И неожиданно счастливо рассмеялась.

— Аня, открой глаза, — попросил он, но та не подчинилась. — Солнце, посмотри на меня, — слегка сжал он ее плечи.

Теперь Аня открыла глаза, и Матвей увидел в них непролитые слезы.

— Что такое? — обеспокоенно спросил Матвей. — Я что-то не то сказал? Сделал? Да не молчи ты! Не своди меня с ума! — попросил умоляюще он.

Аня изменила позу и привстала на коленях перед ним, чтобы их глаза были на одном уровне. Взяв его лицо обеими руками, она посмотрела прямо ему в глаза. Сколько любви и нежности было в этом взгляде.

— Какие же мы дураки, Матвей! Нужно было всего лишь поговорить. Мне надо было лишь признаться, что… — замолчала она, собираясь с духом. — Мне надо было сказать, — начала она сначала, — что я люблю тебя! А не мучиться потом здесь, сгорая каждую ночь заживо!

— Что ты сказала? — неверяще уставился он на нее, положив свои руки поверх ее.

— Что люблю тебя! — смело улыбнулась она ему. — Я не позволяла себе в это поверить. Мне сделали больно, очень больно. И я решила закрыть свое сердце ото всех — даже от самой себя. И лишь только ты заставил меня вновь полюбить, признаться себе, что я все еще умею…любить, — почти шепотом закончила она. По ее щекам одиноко скатились две слезинки.

— Родная моя, дорогая, любимая моя девочка, — прошептал Матвей, поцелуем убирая каждую соленую капельку. — Я никогда, слышишь меня? Никогда не сделаю тебе больно. Я безумно люблю тебя! И понял это едва ли не сразу. Я хотел тебе все рассказать перед последним банкетом. Но ты сказала, что все, что между нами было нам стоит оставить там. И я не стал себя навязывать.

Счастливо рассмеявшись, Аня сама первая потянулась к нему с поцелуем.

— Предлагаю тебе начать прямо сейчас навязывать мне свое общество, — обольстительно прошептала она ему на ухо, одновременно расстегивая платье.

— Позволь мне помочь тебе, — попросил он, прижимая к себе и потянув замок вдоль ее спины, спустил платье по плечам вниз, обнажая вершинки грудей. — Привееет, мои сладкие, — шепотом пропел он и стянул платье до самой талии, помогая ей высвободить руки.

Тут же крепко его обняв, она одарила его страстным поцелуем, в который вложила всю любовь, всю нежность, всю тоску по нему.

Последние барьеры были преодолены. Между ними практически не осталось ничего недосказанного. По крайней мере, они теперь знали о чувствах друг друга.

В рассветных лучах нового дня два человека, разрушив высокие глухие стены из непонимания и боли, любили друг друга, наслаждаясь каждым движением, каждым шепотом и стоном другого, растворяясь друг в друге и становясь единым целым: одним телом, одной душой, одним сердцем…

Глава 20

Аня лениво потянулась, не открывая глаз, согретая лучами летнего солнца, лучи которого уже вовсю заглядывали в окна ее гостиной. Вспомнив события сегодняшнего утра, она счастливо улыбнулась: как же здорово, что они с Матвеем все выяснили! Оказывается, она ему нужна, а то, что он сказал ей тогда в гостинице…Тогда он лишь принял ее правила игры!

В памяти всплыли обрывки разговора с Вадиком — он ведь кругом был прав! Сколько они потеряли времени в своем молчании! И хорошо, что эта встреча выпускников состоялась. Она практически уже отказалась от идеи на нее идти. И лишь в последний момент передумала. Еще и такси попало в пробку.

Девушка вспомнила тот момент, когда увидела Матвея посреди зала. Он будто бы почувствовал ее взгляд — и обернулся. Она даже дыхание затаила, настолько была рада его увидеть.

Матвей… Кстати, а где он?

Аня резко села в постели. Матвея не было ни рядом, ни в комнате. Недоуменно нахмурившись, она встала, обмотав вокруг себя простыню — они все же умудрились хоть как-то застелить диван и бросить подушки, правда, уже утром, порядком уставшие и насытившиеся друг другом.

Прошлепав босыми ногами по периметру квартиры, Аня так и не обнаружила Матвея ни в одной из комнат. Даже в ванную она заглянула.

В растерянности Аня уселась на стул возле стола. Что не так? Может, он передумал? Возможно, принял для себя решение не развивать это все? Или в порыве эмоций наговорил ей лишнего, а сейчас пожалел?

Мысли крутились в голове невеселым хороводом.

Внезапно в двери заскрежетал ключ, совершая обороты. Через мгновение на пороге появился Матвей: уже переодетый и нагруженный коробкой и несколькими пакетами.

Стараясь бесшумно двигаться, не обращая на нее внимания, он повесил ее связку ключей на ключницу у двери, кинул взгляд на диван и замер. Доля секунды — и взгляд, полный паники, начал выискивать ее по всему пространству гостиной. И нашел. У него вырвался вздох облегчения. Его длинноволосое чудо со спутанными волнистыми локонами, в которых будто бы запутались солнечные лучи, сидело у стола, закутавшись в полупрозрачную простыню. Зрелище было очень сексуальным. Настолько, что Матвей ощутил, как кровь стала в несколько раз горячее и намного быстрее побежала по венам.

— Я думала, что ты совсем ушел, — начала она.

— Я не хотел тебя будить, — одновременно с ней заговорил Матвей, ставя коробку и подходя к ней. — Ты так сладко спала, — продолжил он, улыбнувшись.

— Ты решил ко мне переехать? — указала она взглядом на коробку.

— А ты бы хотела? — Матвей даже дышать перестал в ожидании ответа.

Аня накрутила локон на тонкий пальчик, затем с хитринкой в глазах посмотрела на него.

— Ну если бы ты пообещал мне, что у нас с тобой очень часто начиналось бы так утро, — скользнул ее взгляд по разворошенному дивану, — то я, пожалуй, была бы не против!

— А на других условиях никак? — поддержал он ее игру, поднимая ее со стула и потянув в сторону уже облюбованного ими предмета мебели.

— Не знаю… — протянула она игриво. — А что бы ты мог предложить?

— Все, что угодно, моя прелесть! Если ты скажешь мне сейчас просто пройти в ад ради такого, то я, не задумываясь, соглашусь.

— Не надо никуда идти, — прошептала Аня, тронутая его словами. Она толкнула Матвея на диван. — Мне достаточно того, что ты готов на это! — и опустила руки, державшие простыню.

Ближайший час им было не до разговоров!

— И все же, что за коробка? — Аня лежала на плече Матвея и рисовала какие-то видимые только ей линии на его обнаженной груди.

Матвей повернул голову и поцеловал ее в макушку, прижав к себе покрепче.

— Я подумал, что за неделю ты одна с ремонтом не управишься. Тем более теперь, когда мы все выяснили, и я не собираюсь тебя отпускать ни на шаг от себя! Согласись, вышло бы довольно проблематично?

— Ну да, — согласилась она. Не видя ее лица, Матвей по голосу понял, что она улыбнулась.

— Вот я и решил ускорить этот процесс, чтобы потом ты на него уже время не тратила, а посвятила его мне!

— А вы жуткий собственник, молодой человек! — смеясь, привстала она на одном локте и заглянула ему в глаза.

Простынь плавно съехала вниз, оголяя одну ее грудь.

— Ты даже себе не представляешь, какой! — подтвердил Матвей, наклонясь и с чувством лизнув маленькую вершинку. По телу Ани пробежала ответная дрожь.

— Такими темпами мой ремонт никогда не закончится, — весело рассмеялась она, подтягивая простыню и перекрывая ему доступ к полюбившейся ему части своего тела.

— Ты права, Солнце! — кивнул Матвей, с сожалением наблюдая, как она прикрывает свою грудь. — Можно, я приготовлю тебе завтрак? То есть обед, — поправился он, мельком глянув за окно.

— Еще пару часов тут, и будет уже ужин, — улыбнулась Аня. — Можно, — разрешила она. — При одном условии?

— Каком? — внимательно посмотрел он на нее.

— Я тебе буду помогать!

— Договорились! Пошли смотреть, что мы имеем, — чмокнул он ее в нос и, перекатившись на бок, по-солдатски быстро натянул на себя штаны.

Аня с сожалением посмотрела на его спину. А она уже собиралась насладиться зрелищем! Утешив себя, что у нее еще будет время, она тоже встала, закуталась все в ту же простыню и пошла в ванную, где у нее был халатик и можно было привести себя в порядок.

Через час по кухне витали аппетитные ароматы Аня вдвоем с Матвеем приготовили обед и сейчас сидели друг напротив друга, мирно разговаривая и обсуждая ремонт ее спальни.

— Ну а что бы ты хотела? — допытывался Матвей.

— Сама не знаю, — пожала она плечами. — Просто только образно. Что-то светлое, чтобы было много воздуха.

— А обои какого цвета купила?

— Белые, под покраску.

— Весьма мудрое решение! — похвалили Матвей. — Ты доела? — поинтересовался он и, дождавшись кивка, забрал у нее тарелку. — А стены подготовлены? — спросил мужчина, отправляя грязную посуду в мойку и закатывая рукава.

— Я сама помою, — подала голос Аня и встала. — Не знаю, — ответила она на вопрос. — Брат чем-то там покрывал, когда приезжал, пока я презентацию готовила перед отпуском.

— Сейчас посмотрим, — вынес вердикт Матвей. К мытью он так ее и не подпустил, вымыв всю посуду и составив на сушилку. — Веди, — велел он, вытирая руки.

Аня подошла к двери своей спальни и открыла дверь, открывая ему обзор на свой затянувшийся ремонт. Матвей вошел в комнату, деловито осмотрел стены, потрогал.

— У тебя молодец брат: все аккуратно сделано и подготовлено под обои.

— Хорошо, значит, быстрее закончим, — улыбнулась Аня, выглядывая из окна.

Матвей вернулся в гостиную, чтобы забрать коробку и пакет. В них оказались клей, кисти, валики для клея, уровень и прорезиненный валик для обоев, а также сменная одежда. Быстро переодевшись, Матвей сосредоточенно подготавливал клей, сидя на корточках.

— Складывается такое впечатление, — произнесла Аня, завороженно смотря на методичные движения его рук, — что ты этим уже не в первый раз занимаешься!

— Я столько ремонтов переделал в свое время! — хмыкнул он в ответ. — На бригаду бы целую хватило! Когда выкупил офис сам лично делал ремонт в первых помещениях — я же постепенно выкупал этаж. Вначале это было всего пять кабинетов, небольшая столовая, переговорная и санузел. Мы с Костей день и ночь красили, клеили, таскали мебель, расставляли все, чтобы быстрее все запустить. Я так был рад, что даже и не хотел никого нанимать для ремонта — хотелось все сделать самому! — улыбнулся он, погрузившись в воспоминания, но не прекращая свое занятие.

— Ну ничего себе! — удивилась Аня. — А Костя — кто он?

— Это мой друг и правая рука. Когда отца не стало, я вдруг остался один, не зная, с какого края браться за весь тот бедлам, что он оставил, — вздох. — А тут ко мне приехал однокурсник в гости. Мы с ним засиделись как-то заполночь, а к утру мне надо было сдавать документы подрядчикам. Ему надоело, что я сижу весь в делах, и он решил мне помочь. Оказалось, что ко всей этой бумажной работе у него просто талант, да и нравится ему с документами возиться. Он как раз был абсолютно свободен, как Пятачок из мультика, — в этом месте Аня не сдержала улыбки, услышав его сравнение, — и решил помочь мне разобраться с бумажками. Ну а потом так и остался. Я с трудом представляю, как бы справился без него.

— Справился бы! — уверенно сказала Аня. — Возможно, не так скоро, но ты все равно бы разобрался со всем!

— Спасибо, детка! Мне нравится, что ты веришь в меня, — благодарно улыбнулся он, вставая с корточек и вытирая руки. Затем подошел к ней и чмокнул в нос. — Нужно подождать полчаса, пока клей набухает. Давай пока подготовим обои.

— Они в углу, — указала Аня подбородком за спину Матвея.

Тот подошел, взял первый рулон, распаковал и раската по полу. Затем вооружился рулеткой, карандашом и взобрался на стремянку.

— Растяни рулетку, измерим высоту.

Аня подошла и, когда уже взялась за железную линейку, услышала сверху:

— Осторожно, малыш, края острые, не поранься!

По сердцу пробежала теплая волна. Она уже отвыкла от подобных мелочей, в которых кроются забота и внимание.

Растянув рулетку, она помогла Матвею измерить высоту стенки, и они погрузились в работу.

Через часа три, когда они закатали уже практически две стены, в дверь позвонили.

Недоумевая, кто это может быть, Аня пошла открывать, мимоходом глянув на часы — было почти восемь вечера.

— Привет, систер! — услышала она, едва открыла дверь. — Пришел немного ускорить твой ремонт! Есть у меня предположение, что ты даже к нему еще не прикасалась! — в квартиру вошел брат, держа двумя руками перед собой большой бумажный пакет.

— Привет! Может, это потому, что я как раб на галерах работала всю прошлую неделю на твой ремонт? — беззлобно укорила она.

— Я тоже это подозреваю, — хмыкнул брат и чмокнул ее в щеку.

— Какой-то ты сегодня весь подозрительный, — рассмеялась Аня, целуя Артема в ответ. — Но ты немного не прав! Мы уже начали ремонт! Но ты как раз вовремя, у меня отсохли руки.

— Мы? — удивился брат и хотел уже задать уточняющий вопрос, как из спальни Ани вышел Матвей, вытирая руки от клея.

Брови брата взлетели вверх, он удивленно посмотрел сначала на Матвея, потом на Аню. В его глазах она прочитала с добрый десяток молчаливых вопросов.

— Матвей, это мой брат Артем! Артем, это Матвей! — представила она их друг другу.

— Просто Матвей? — хмыкнул брат.

— Нет, не просто! — улыбнулась Аня и дурашливо показала язык брату. От этого действия у Артема глаза стали еще шире — в подобном настроении сестру он не видел уже много времени!

— Ну что ж, "не просто Матвей", — улыбнулся Артем, перекладывая пакет на одну руку, а вторую протягивая для приветствия, — показывай, чего вы там уже успели сделать. Систер, сделай, пожалуйста, кофе и пару бутеров, — попросил он. — Я прямо с работы к тебе. В пакете есть продукты. Я не знал, стала ты использовать свой холодильник по назначению, или он так и продолжает обрастать паутиной, — подколол ее брат.

— Эй! Я же объяснила тебе, что улетала в командировку и все выбросила, чтобы не испортилось! — возмутилась в шутку Аня, хотя глаза искрились смехом.

— Удивительная девушка, — заговорщицким тоном обратился он к Матвею. — Просит мужика о помощи, а дома шаром покати! Это я про себя, не подумай ничего, — предостерег он. — Пошли смотреть ремонт, — и они вдвоем ушли оценивать масштаб проделанной работы.

Аня пошла в обеденную зону и стала накрывать на стол — им с Матвеем тоже пора бы уже подкрепиться, они и так неплохо поработали, без остановок наклеив семь метровых полос. Аню саму подобная скорость впечатлила. Она прекрасно помнила, как работала бригада, которую нанимала девушка дизайнер, руководящая ремонтом ее квартиры. Все было гораздо медленнее.

Разогрев оставшиеся с обеда тушеную курицу с овощами и сырный суп, Аня быстро расставила тарелки и достала из пакета, который принес брат хлеб, ветчину, сыр — и порезала тонкими ломтиками, завершая сервировку стола.

Окинув стол хозяйственным взглядом, отмечая, все ли поставила, она пошла звать Артема и Матвея ужинать. Войдя в комнату, она улыбнулась: мужчины расправляли по стене уже вторую полосу, загоняя небольшую часть в угол. Советуя друг другу, как лучше будет сделать, они ловко управились с полосой и отрезали оставшийся кусок обоев.

— Шустро вы! — покачала головой Аня. — Пошли ужинать!

Отойдя на пару шагов от стены, оба любовались результатом своих трудов.

Синхронно одобрительно хмыкнув, они гуськом вышли из комнаты.

Наскоро поужинав — Артем все время нахваливал ужин, он любил поесть вкусно, — они втроем решительно вернулись в комнату. Мужчины клеили, Аня подавал, относила, вытирала, заметала. И вот так, совместными усилиями, они практически доклеили все обои — осталось две полосы до полного периметра комнаты и клочки над окном и дверью.

— Справитесь без меня? — зевая, спросил брат. — Я домой поеду, уже поздно, а завтра меня ждет работа.

— Ты как работаешь теперь? И по выходным тоже? — прикинула Аня, что сегодня суббота, а брат приехал к ней с работы и будет работать завтра.

— Как только не работаю, — махнул тот рукой. — Работа подвернулась срочная, вот и без выходных сейчас, тем более, я из-за своего небольшого отпуска — брал же неделю, чтобы ремонт дома сделать, — отстаю от графика.

— Ясно все. Ну забегай на обед, если что: до меня ближе, чем до дома. Или твои приехали?

— Да, я еще позавчера их встретил, — улыбнулся брат.

— Хорошо. Довольны ремонтом?

— Еще бы! — рассмеялся брат. — Давно уже собирались. Я же не говорил, что ремонт делать буду, наоборот, сказал, что работать буду. А тут они заходят домой — и сюрприз!

— Здорово! Молодец, братик! — похвалила она его. — А за нас не беспокойся, доделаем, тут мелочи остались! Спасибо за помощь! — искренне поблагодарила сестра Артема.

— Обращайся! — отсалютовал он ей двумя пальцами. — Кстати, у мелкого день рождения через две недели, помнишь?

— Конечно, помню. Как я могу про крестника забыть?! — укоризненно покачала она головой.

— Ну и ладушки. Тогда я тебе позже наберу, скажу, во сколько и когда отмечать будем, договорились? И умоляю тебя, не покупай ему игрушки! — закатил глаза брат. — У нас весь дом завален ими!

— Хорошо, — рассмеялась, соглашаясь, Аня.

— Матвей, — обратился Артем к мужчине. — Ты тоже приглашен! Если детский праздник не отвлечет тебя от дел, приходи. Да и, думаю, семья захотела бы поближе с тобой познакомиться.

— Спасибо за приглашение, — улыбнулся Матвей, стоя сбоку от Ани и положив ей руку на спину. — Обязательно приду.

— Я так понимаю, ты ни с кем еще не знаком, кроме меня? — прищурился хитро брат и перевел взгляд на Аню. Поняв по ее глазам, что прав, он кивнул своим мыслям. — Вот и будет хороший повод со всеми познакомиться.

Они уже стояли в дверях, провожая Артема.

— Темка, еще раз спасибо! — поблагодарила Аня, обнимая брата.

— Кушай с булочкой, — пошутил брат, обнимая ее в ответ. Затем протянул руку Матвею. — Был рад познакомиться!

— И я! — ответно пожал руку Артему тот.

Брат повернулся и, уже выходя, напомнил:

— Разбери пакет, продукты стухнут! — и засмеялся, закрывая дверь.

Глава 21

Еще через полтора часа вся комната была оклеена обоями. И Аня пришла к выводу, что пока хочет оставить все как есть, не перекрашивая и никак не тонируя стены. В голове уже сидели образы ее новой комнаты. Она придумала добавить сочных красок в новый интерьер: завтра же займется поиском ткани для разноцветных маленьких подушек и молочного цвета покрывала. А еще она вдруг захотела кресло-качалку с пледом белого цвета, имитирующим мех. И что-то надо придумать со шкафом — его серые стенки теперь никак не вписывались в образ ее новой спальни.

Последнюю мысль она и озвучила Матвею

— Значит, надо новый шкаф, — потер задумчиво подбородок тот.

— Даже не шкаф, а большой белый комод! И овальное высокое зеркало на подставке, — вдохновленно перебила его Аня, мысленно уже все себе представляя.

— Как кардинально ты сменила стиль своей спальни! — улыбнулся Матвей, с наслаждением разглядывая ее блестящие в детском предвкушении глаза. — Был практически хай-тек, а стал прямо романтизм! Мне нравится! Более нежно и женственно! Завтра же поедем с тобой в мебельный! — решительно закончил он. — А теперь спать, крошка! — приобнял он ее, выводя из спальни.

Наспех приняв душ, они, уже сонные, легли на приготовленный диван, удобно устроившись в объятиях друг друга.

Утро было приятным! Оно началось с поцелуев и нежных поглаживаний. Еще сквозь сон Аня почувствовала, как Матвей ловко развязал тонкий пояс ее халатика и, получив полный доступ к разгоряченному и разнеженному со сна телу, упивался каждым прикосновением. Затем проложил дорожку легких поцелуев от ее тонкой шейки до груди и продолжил ниже, когда Аня засмеялась и окончательно вынырнула из хрупких оков ночного сна.

— В эту игру должны играть двое!

— Ты так считаешь? — мурлыкая, спросил он, целуя ее за ушком.

Аня в это время обняла его и провела рукой вдоль спины сверху вниз, затем обхватила одну его ягодицу и с наслаждением сжала!

— Вообще-то ты права, — пробормотал он с легким смешком, покусывая мочку ее уха, затем провел губами по ключице, от чего Аня ощутила знакомую дрожь где-то в животе, будто взлетаешь на высоких качелях вверх, а потом со всего маху летишь вниз.

Сейчас на таких качелях раскачивалось ее сердце. Истосковавшееся по любви, по заботе, переполненное нерастраченной нежностью, оно сейчас яростно трепыхалось в груди, приказывая Ане вновь поверить в счастье, которое та давно уже не чаяла когда-либо испытать! Да и не стремилась к нему, закутавшись в плащ одиночества, который смиренно примерила некоторое время назад.

Одиночество — это не больно! Одиночество — это спокойствие, оберег от посягательств на душу, а иногда и умиротворение. Аня не боялась быть одна, добровольно сдавшись на милость судьбе и погрузившись в своей маленький тихий мир, так ей было лучше: подальше от других, ближе к себе… Ближе к душе и сердцу, которое держала крепко двумя руками, пока оно медленно срасталось, долго кровоточа по рваным краям.

Теперь только шрамы — глубокие, неровные — напоминали о том, как сильно оно было изранено когда-то.

Каждый шрам — это ее плач в ночи, истошные крики в подушку от кошмаров, от которых она просыпалась, с ужасом пытаясь сообразить, жива ли она вообще еще, или это демоны ада так ее мучают.

Каждый рубец — это горькие воспоминания: о сломанной жизни, о потерянном ребенке, о невозможности когда-либо впредь познать счастье материнства.

Каждый след — это месяцы, проведенные во Тьме, когда она жила только одной мыслью, что весь мир ее предал!

Сейчас, прижимаясь все теснее к крепкому телу Матвея, она просто хотела верить в то, что она не зря нашла в себе силы через все это пройти. Может, она имеет право на что-то большее, чем работа и эта пустая и обездушенная раньше квартира? Теперь Аня наполнит свою жизнь смыслом, пообещала она себе — будто художник, рассматривая белый холст, она мысленно уже набрасывала очертания своего будущего жилья. Теперь ей хотелось не одиночества, а покоя; не умиротворения, а сердечной теплоты.

Аня приняла наконец-то саму себя и свои желания, поставив их на первую линию, а не пропуская фоном. Она хотела жить в любви с этим мужчиной, который так осторожно и нежно сжимает сейчас ее в своих руках, который поклялся, что никогда не сделает ей больно, который любит ее и уважает ее мнение.

Отстранясь от всех мыслей, Аня просто отдалась во власть Матвея: его рукам, его голосу, его губам…

Присев на широкий подоконник своей гостиной, Аня с восторгом наблюдала, как рабочие вносили в квартиру большой белый стилизованный под старину комод с медными ручками. Следом высокий мужчина нес ее новое зеркало: в человеческий рост овальной формы, оно восхищало изящной опорой, выполненной из витиевато кованных прутьев такого же цвета как и ручки комода.

Обратно нанятые работники службы перевозки выносили старый шкаф из спальни, предварительно разобранный Матвеем.

Сам он тоже сидел рядом, зорко наблюдая за работой. Утром после сладких утех он оставил свою нимфу нежиться дальше в постели, а сам, выспросив как можно детальней, что именно она хочет, умчался в большой мебельный центр, где провел два часа, придирчиво рассматривая предлагаемые экземпляры.

Теперь он с веселой улыбкой поглядывал на едва не подпрыгивающую Аню, она как ребенок радовалась новой мебели.

Один из работников подал условный знак, и Матвей повернулся к Ане.

— Детка, я хочу сделать тебе сюрприз, но для этого должен завязать тебе глаза. Обещай не подглядывать!

Немного сомневаясь, девушка все же согласилась — она очень неуютно чувствовала себя с закрытыми глазами. Позволив завязать себе глаза ее же шелковым платком, сложенным в несколько слоев, Аня притихла, стараясь по звукам различить характер сюрприза. Но, к своему огромному разочарованию, ничего, кроме шагов рабочих не слышала.

Через несколько минут Матвей сам снял импровизированную повязку. Несколько раз сильно моргнув, Аня огляделась: рабочих уже не было, дверь оказалась закрытой, но ничего больше не изменилось.

— И где мой сюрприз? — капризным детским тоном протянула она и посмотрела на Матвея полными разочарования глазами.

Не выдержав, Матвей расхохотался.

— Ты моя маленькая девочка! — и смеясь, чмокнул ее в нос. — Пойдем, — протянул он ей руку.

— Куда? — спросила Аня, но руку в ответ протянула.

Матвей, уже не отвечая, просто повел ее в спальню. Встав в дверном проеме, он полностью заслонил собой обзор, наслаждаясь моментом. Затем со совами: "Надеюсь, я смог угодить!" — отступил на шаг назад и в сторону.

Перед окном стояло глубокое кресло-качалка, будто из какой-то сказки, оно тоже было выполнено в винтажном стиле, хвастаясь казавшимися пошорканными изящными изгибами. Кружевное, молочного цвета, оно так манило, что Аня не удержалась и сразу же осторожно в него присела. Кресло услужливо приняло в свои объятия новую хозяйку и мягко качнулось назад, словно баюкая.

— Нравится? — встал рядом Матвей, радостно наблюдая, как она любовно проводит руками по высоким подлокотникам, как аккуратно откидывается на изящную спинку.

— Конечно! — восторженно прошептала она, поднимая на него глаза, в которых уже начали скапливаться слезы от переполняющих ее чувств.

— Малыш, что за слезы? — растерялся Матвей.

Аня встала с кресла, которое продолжило мягко качаться, и обняла Матвея, уткнувшись ему в грудь. Матвей в ответ крепко прижал ее к себе, щекой потираясь об ее макушку.

— Спасибо тебе, — наконец услышал он и увидел поднятую к нему заплаканную мордашку. — Мне так давно никто не делал подобных сюрпризов. Это так… так трогательно, — шмыгнула она носом. — Я очень тебе благодарна!

— Ну что ты? — улыбнулся Матвея, затем присел в кресло и притянул ее к себе на коленки, покачивая как маленького ребенка. — Я тебя всегда помнил такой: трогательной, ранимой! Несмотря на всю браваду и напор, ты всегда оставалась мягкой, доброй, умеющей сопереживать… Как так вдруг случилось, что ты изменилась? Когда мы встретились в гостинице, ты уже казалась другой. Не просто повзрослевшей, что было бы логично, но уставшей от этой жизни. У тебя был такой взгляд… — замолчал он, пытаясь подобрать слово.

— Пустой? — подсказала тихо Аня, уткнувшись лбом в его шею.

— Наверное, да, — согласился Матвей, погладив ее по волосам. Помолчав немного, он, наконец, произнес то, что давно хотел. — Детка, пожалуй, мне пора уже знать все, что ты посчитаешь нужным мне рассказать. Я иногда не знаю, как себя вести, боюсь обидеть тебя любым действием или словом. Это как ступать по заминированному полю — не знаешь, где рванет! И мне не страшно, если осколки полетят в меня — я не хочу, чтобы тебе было больно! Ты меня понимаешь?

Из-за кома в горле ответить Аня не смогла, а только кивнула.

Матвей почувствовал, как ее плечи мелко затряслись — это просились наружу все невыплаканные слезы, — и еще крепче обнял ее, позволив, наконец, всей этой боли и скорби покинуть нежное и хрупкое тело его любимой девочки.

Какое-то время в спальне были слышны только глухие рыдания, которые рвали Матвею сердце. Оно тоже билось в агонии, которую переживала Аня. Ее сердечко уставшей птичкой билось рядом с его, которое в свою очередь могло лишь бессильно сжиматься в унисон с каждым горьким всхлипом, с каждым мучительным стоном, слетавшим с ее покрасневших и припухших губ. Она так беспомощно прижималась к Матвею, будто боялась, что ее унесет волной собственной боли и рвущей на части тоски.

Разрывающие душу рыдания никак не хотели принести ей покой. С каждой новой волной, вопреки обыкновению, становилось только хуже, эта пытка собственным невыносимым горем яростно обжигала душу, разрушая все барьеры и выпуская самые лютые страхи и переживания наружу.

Он ничего не мог сделать, кроме как прижимать ее к себе, напоминая, что он рядом, отогревая ее своим теплом, своими руками согревать ее поледеневшие ладошки и поцелуями стирать крупные слезинки.

Наконец, рыдания стихли. Тишина комнаты нарушалось лишь редкими короткими всхлипами.

— Принести тебе воды? — спросил Матвей, нежно откидывая влажную прядь с ее лба и легко целуя в висок.

Аня покачала головой.

— Вода тут не поможет, — согласился он.

Затем Матвей встал, не отпуская ее из своих рук, и прошел в гостиную, где было так же сумеречно, как и во всем доме — они довольно долго просидели в спальне, и на город незаметно опустился вечер.

Бережно посадив Аню на диван, он взял плед и укутал в него свою замерзшую девочку. Убедившись, что ей становится лучше, он прошел на кухню, взял два низких стакана и, прихватив пакет, который привез с собой, когда приехал с мебельного центра, вернулся на диван к Ане. В пакете оказалась бутылка виски, большая плитка шоколада и подложки с нарезанными лимоном и сыром.

— Я хотел отметить твои обновки, — поглядывая на бутылку, произнес Матвей. — Но теперь это понадобится для другого.

Разлив напиток по бокал маленькими порциями, он протянул один Ане.

— Я не пью виски, — попыталась отказаться она. — Особенно, неразбавленным.

— Сейчас это не алкоголь, а лекарство! — ответил на это Матвей и почти насильно всучил ей стакан. — К тому же, поверь, с ним легче будет рассказывать.

Вздохнув, Аня подчинилась. Резким движением она подняла стакан и решительно выпила виски. Вопреки ожиданию, горло не обожгло, лишь немного перебило дыхание. Однажды она слышала от брата, что когда особенно тяжело, спиртное пьется как вода. Видимо, это действительно так.

Забрав у нее пустой стакан и заставив съесть небольшую дольку шоколада, Матвей опять налил виски и протянул ей. Безропотно подчинившись, Аня с тоской посмотрела на Матвея и приняла окончательное решение все-все ему рассказать. Преодолеть, наконец, последний рубеж и открыться полностью. Будь что будет! Когда-то ему все равно предстоит узнать. Шила, как говорится, в мешке не утаишь! А особенно тяжело скрывать секреты, когда вокруг так много "добрых" людей, готовых и пожалеть, и обсудить. Если после этого разговора Матвей примет решение уйти, то можно будет утешать себя тем, что пробудь он дольше рядом, она бы еще больше к нему привязалась…А ей уже достаточно боли в жизни…

— Значит, хочешь все знать? — на всякий случай спросила она. Вдруг он откажется и махнет рукой, тогда можно будет отложить этот разговор как-нибудь на потом.

— Я думаю, мне надо это знать! — выделил он.

Кивнув, со вздохом Аня принялась рассказывать.

Глава 22

Начала она свой рассказ со школьных лет. Поначалу все, про что она сбивчиво говорила, было ему известно: что начала встречаться в старших классах с хорошим парнем, любовь была большая. Когда закончила школу, поступила с ним в один ВУЗ, жили в одном общежитии. На третьем курсе, когда ее парень уже выпускался, он сделал Ане предложение, на которое девушка с уверенностью ответила "да".

Затем они стали жить вместе. Родители не напирали, относясь очень даже нормально к их совместному проживанию, так как люди уже были взрослые. Им самим хотелось накопить на свадьбу, сделать все так, как хотят они. Жених устроился на хорошую работу, Аня тоже подрабатывала в одной фирме, перевелась на заочное и автоматом сдала практически целую сессию. Все было хорошо.

Точкой невозврата стала та самая ссора, когда Аня потеряла ребенка. Тусклым голосом девушка просто перечислила Матвею сухие факты: поругались, стало плохо, обморок, выкидыш — и бесконечная вереница врачей…

Матвей молча сжал кулаки: Боже, сколько же всего она пережила!

После выписки из больницы на какое-то время в их маленькой квартирке установился покой. Жених очень бережно относился к ней, старался выполнять все ее прихоти, которых, к слову, и не было — Аня погрузилась в депрессию. Кое-как приведя себя и свою жизнь в порядок, девушка вернулась на работу, сдала образовавшиеся в новой сессии хвосты и вроде как опять попала в свою колею. Пока не грянул гром среди ясного неба…

Аня сидела и готовилась к последнему экзамену, делая важные пометки в конспекте, когда раздался стук в дверь. Дома она была одна, поэтому, со вздохом легкого раздражения пошла открывать. На пороге стояла будущая свекровь.

— Анечка, привет, — напряженно поздоровалась женщина.

— Здравствуйте, Елена Борисовна, — ответила Аня и пропустила женщину в квартиру. — Чаю хотите?

— Нет, — ответила та, почему-то отводя глаза. — Надо поговорить.

— Конечно, — недоуменно посмотрев на нее, все же ответила почти невестка.

Они прошли в единственную комнатку, Аня убрала учебники и тетради со стола и села в кресло напротив свекрови.

— Я, если честно, даже и не знаю. что сказать, — как-то виновато начала женщина. — Это про Виталика.

— Вы про свадьбу? — нахмурилась Аня. Свекровь все же иногда начинала вот так издалека намекать на торжество, мол, года идут, сыну уже скоро тридцать (конечно же, она сильно преувеличивала!), хотелось бы уже и какой-то конкретики. Но подобные разговоры всегда заканчивались одинаково: ей приходилось капитулировать перед решением детей.

— Д-д-да, — запинаясь ответила женщина все больше волнуясь. — Анечка…Свадьбы не будет…

— Что? — не поняла девушка. — Успокойтесь! Будет, но позже. Хватит себя накручивать! — улыбнулась она, считая, что как всегда свекровь патетично заговорит про время.

— Нет, — теперь уже тверже ответила ей мама жениха. — Виталик… Он уехал.

— Куда? — растерялась Аня. — Что случилось? — все больше забеспокоилась она. — Что — то случилось? Он в порядке?..

— Он-то в порядке, — вздохнула собеседница грустно. — Он вообще уехал. Вот… Передал тебе письмо, — с этими словами женщина вытащила конверт и протянула его ошеломленной Ане. — Оно запечатано, никто его не читал.

Дрожащими руками девушка взяла в руки обычный конверт, белый, без марки. Обычно, в такие запечатывают открытки или милые поздравления. Но сейчас там лежало послание, никак не связанное с подобной радостью…

" Прости меня! — начиналось оно именно так. — Я просто больше так не смог! Каждый день видеть тебя и понимать, что у нас нет будущего, что семьи, настоящей семьи, с детьми и внуками, у нас никогда не будет, — это просто пытка! Ты очень сильно изменилась! Замкнулась, стала чужой и холодной. Все мои попытки до тебя достучаться просто разбивались о глухую стену — чего именно, не знаю! Может, обиды, может, неприязни… Но прошлой теплоты и любви в твоих глазах я давно уже не вижу! Я представил, что так будет проходить каждый наш день: месяц за месяцем, год за годом, — и понял, что не выдержу! Лучше расстаться сейчас, чем когда пройдет время, и мы поженимся. Вся эта волокита с бумажками и прочим, сама понимаешь… Может, и к лучшему, что мы не успели расписаться!

Я уехал. Да, возможно, ты подумаешь, что я трус. Но мне тоже больно. Я живой человек, и мне больно смотреть на тебя такую!

Квартира оплачена еще на три месяца, ты можешь спокойно в ней жить и доучиться, не переезжая.

Пожалуйста, не звони мне, я сменил сим-карту. И не расстраивай маму истериками, она не виновата. Это все по моей просьбе.

Надеюсь, твоя жизнь изменится к лучшему, и ты встретишь хорошего человека, которому будет все равно, что ты не можешь иметь детей. Для меня же, пойми, этот вопрос очень важен.

Всего хорошего!

Виталий"

Не до конца понимая, о чем только что прочитала, Аня подняла нахмуренный взгляд на свекровь. Несостоявшуюся свекровь.

— Это все? — неожиданно-спокойным голосом спросила она.

— Видимо, да, — кивнула женщина, протягивая Ане связку ключей — в точности такую же, как и у самой девушки. — Это второй комплект. Отдашь потом хозяйке.

— Хорошо, — кивнула Аня.

— Может, водички? — беспокойно спросила Елена Борисовна, внимательно к ней приглядываясь.

— Нет, не хочу. Я в порядке. Вы не могли бы меня оставить одну? — попросила она.

— Да, конечно, — кивнула женщина в ответ. Молча поднялась и прошла в коридор. Оглянувшись на Аню, она все же добавила, — Анечка, только ты глупости не делай! Подумай о маме!

— Не беспокойтесь, покончить с жизнью в моих планах не значится, — глухим голосом ответила девушка, горько ухмыльнувшись. — Прощайте!

Еще раз окинув взглядом бывшую невестку, женщина попрощалась и вышла, захлопнув дверь.

Все же, она очень переживала за Аню. И не дозвонившись ей вечером, набрала ее маме, сбивчиво объяснив, что произошло.

Когда посреди ночи мама и Артем, вырванный ее звонком из постели, примчались к Ане, та уже металась в бреду, то отчаянно рыдая, то жалобно плача, но полностью не узнавая никого рядом. Испуганный брат тут же вызвал "скорую", молодой медбрат которой вколол девушке успокоительное и посоветовал увезти ее отсюда, чтобы не получить еще более сильный нервный срыв.

Оставшись в ее квартире до утра, мама и брат в молчании собрали ее вещи, а утром, едва девушка проснулась, увезли ее, мрачно притихшую, домой к матери.

Почти две недели Аня просто молчала, ни с кем не обмолвившись ни звуком и просто глядя в окно. Через силу маме удавалось ее покормить не больше одного раза в день. Девушка сильно ослабла, и все родные с ужасом наблюдали, как из нее стремительно уходит жизнь. Она не ходила, даже не вставала с постели. Когда телефон позвонил в первый же день ее пребывания в родительском доме, она просто разбила его о стенку — это было единственное проявление эмоций за все это время. А дальше просто лежала, просто смотрела в окно, просто молила Бога поскорее все это завершить.

Каждый день приезжал брат, иногда с женой, но чаще один. Сначала он ее жалел, уговаривал все это отпустить, ласково успокаивал. Через несколько дней поняв, что девушка попросту его не слышит, стал делать упор в своих речах на маму: как ей больно смотреть на Аню, как хочется помочь, но они не знают, чем… По прошествии еще пары-тройки дней он уже кричал на сестру, буквально приказывая вернуться к нормальной жизни. Но так и не услышав ничего в ответ, развернулся и ушел. И не пришел на следующий день.

Зато пришла его жена. И не одна, а с подругой, которая оказалась психиатром. Понимая, что если они официально обратятся к медикам, у девушки в дальнейшем могут быть определенные сложности, жена брата попросила свою хорошую знакомую о помощи.

Для начала поговорили с мамой, выяснили все обстоятельства, все факты, которыми та владела, затем психиатр перешла к работе с самой Аней. Видимо, мозгоправом на оказалась хорошим, так как на второй ее приход Аня уже отреагировала: скривилась, едва та переступила порог ее комнаты. С легкой улыбкой доктор сказала, что это уже неплохо.

Через несколько дней Аня заговорила. Медленно, нехотя, страшным скрипучим надорванным голосом, но это уже была маленькая победа. Голос восстановился за неделю, а вот с блоком в сознании, мешающим ей общаться как нормальный человек, оказалось не все так просто! Практически два месяца ушло на то, чтобы девушка внешне стала походить на прежнюю себя, очень похудевшую, поникшую, серую копию себя.

Оказывается, брат — через каких-то своих знакомых — договорился, и Аня, сдав все долги, перешла на последний курс. На работе ее, естественно, давно уволили, так как девушка просто пропала — ни на звонки, ни на сообщения не отвечала. А по указанному адресу им сообщили, что она больше не снимает эту квартиру.

Но когда Аня пришла к директору, тот, неожиданно для девушки, взял ее обратно в команду. Все-таки он прекрасно понимал, что с ней что-то произошло, и по-доброму к ней отнесся. К слову, больше Аня никогда его не подводила, с годами, наоборот, зарабатывая очки в свою пользу успехами в работе.

ВУЗ она закончила с красным дипломом. На работе она больше полгода работала над проектом, полностью посвятив ему всю себя, не просто ответственно отнесясь к поставленным задачам, но даже кое-где чересчур перевыполняя их.

Аня съехала от мамы, взяла в ипотеку вот эту самую квартиру, стала вполне успешной — со слов окружающих. На работе ее всегда считали едва ли не самым надежным сотрудником. Но только сейчас Аня стала понимать, что последнее время позиционировала себя только как работника. Никакой личной жизни: подруги, пробившись над ее молчанием несколько месяцев, сдались, и постепенно общение сошло на нет; с братом отношения стали натянутые, девушка перестала ходить на совместные праздники, ссылаясь на работу; кино, театры, даже просто прогулки по городу стали неинтересны. Аня замкнула свою жизнь между двух опор — работа и квартира.

— Совсем недавно мне встретилась Елена Борисовна, — глухим уже слегка невнятным голосом сказала Аня, допивая четвертую порцию виски. — Она с радостью сказала, что Виталик скоро женится — наверное, уже женился! — и они с невестой…ик… ждут ребенка. Видишь, — как-то неловко махнула она нетвердой рукой, — "Газпром" прав — мечты сбываются, — а потом со вздохом добавила. — У некоторых.

Матвей, хмурый как грозовая туча, сидел все так же на краю дивана.

— Вот такая моя история, Матвейка, — горько хмыкнула она. — Забери от меня спиртное! — велела девушка и протянула пустой стакан. Затем шмыгнула распухшим от слез носом и неуверенно произнесла. — Если хочешь уйти, делай это прямо сейчас, пока я в таком вот состоянии. Обещаю, истерик не будет, — и плотнее закутавшись в плед, она растянулась вдоль спинки дивана, отвернувшись к стене. — Дверь просто захлопни! — сонно велела она и отключилась.

Глава 23

Она фактически его прогнала. Матвей смотрел на мирно поднимающиеся плечи — девушка моментально уснула, еще бы — с ее-то "дружбой" с алкоголем!

Накинув край пледа на ноги Ани, он, сунув руки в карманы привычным жестом, отошел к окну, задумчиво уставившись в окно.

Матвей, конечно, думал, что история будет крайне неприятной, ведь он прекрасно знал стойкий Анин характер — какая-то безделица не могла бы ее так сломить, но ничего подобного просто не ожидал. Мало того, что этот ублюдок вот так ее бросил, сбежав, отправив разбираться вместо себя свою мать, но и при каких обстоятельствах он это сделал! Да еще и обвинил именно ее во всех их проблемах. Приличного слова для его характеристики в богатом лексиконе Матвея просто не находилось — только неприличные!

Это просто ужасно! Все, что с ней приключилось, просто не укладывалось в голове, даже представить сложно, как она смогла все это пережить и не озлобиться на этот несправедливый мир! По каким таким правилам жизни такие замечательные женщины, как Аня: добрые, мягкие, ласковые, нежные, — лишаются шансов на материнство?! Как ей жить, куда деть всю нерастраченную материнскую любовь и заботу? Матвей знал, на сто процентов был уверен, что из Ани получилась бы прекрасная мать! Самая лучшая!.. Наравне с тем, сколько ежедневно девушек избавляются от детей? Потому что обуза, потому что нежеланные, потому что "ошибка"… Это разве и есть вселенская справедливость?

У Ани отобрали самое ценное, что может быть для девушки — семью и материнство. Где тогда равновесие? Где у нее настолько прибыло, чтобы восполнило эту потерю?..

Тяжелый вздох сорвался с губ Матвея вместе со стоном…Бедная девочка, сколько всего она пережила!

Но ничего, теперь он рядом и никому в обиду ее не даст! Да, она указала ему на дверь, но он ее переубедит! Если надо, будет просто сидеть под дверью до тех пор, пока она не впустит его в свою жизнь! Матвей понимал: он необходим ей так же, как и она ему! Он устал от одиночества, душевного, которого до недавних пор не осознавал!

С мягкой улыбкой посмотрел на спокойно спящую девушку — она вошла в его жизнь, наведя в ней смуту и переставив все с головы на ноги. Теперь даже привычный мир вокруг стал интереснее! Оказывается, как здорово можно провести обычный день, если ты рядом с любимым человеком! Банальное приготовление обеда превращается в волшебство…

Однозначно, он никуда не уйдет! Он не оставит ее одну. Теперь уже сам Матей боялся остаться без света, который могла подарить только одна яркая звезда в мире — его личное Солнце…

Дикая боль разрывала виски. Аня постаралась открыть глаза и тут же со стоном прикрыла их ладонью — нещадное солнце, будто лезвием, полоснуло по ним.

— Доброе…хм…утро! — услышала она ласковый голос Матвея где-то сбоку.

Медленно повернув голову, Аня предприняла вторую попытку посмотреть на сегодняшний день.

Матвей стоял, облокотившись на кухонный стол, мирно попивая кофе.

— Какой ты бодрый, прямо противно! — прохрипела в ответ девушка.

Мужчина усмехнулся и, наполнив вторую кружку, подошел к дивану, присел на самый краешек и протянул ей бодрящий напиток.

— Спасибо, — поблагодарила она, аккуратно садясь и принимая кружку из его рук.

В молчании они допивали свой кофе. Аня старательно отводила от него глаза, вспоминая вчерашний вечер и чувствуя, как стыд горячит ее щеки. Боже, она напилась и, кажется, выставила Матвея!

— Я думала, тебя уже нет.

— Как видишь, я здесь! — пожал он плечами, внимательно рассматривая девушку.

— Ну я же тебе все рассказала.

— И что существенно изменилось? — отпил он кофе, поглядывая на нее поверх кружки.

— Но… Теперь ты все знаешь!

— Вопрос все тот же, — улыбнулся мягко он, отставив пустую кружку.

— Матвей, — решительно начала она. — Если ты не понял… У нас с тобой нет будущего! Со мной у тебя никогда не будет семьи, не будет детей! Это важно! Я никогда не смогу родить! Я дефектная!

— Кто сказал такое? — наклонил Матвей голову, глядя ей прямо в глаза, а потом вздохнул. — Солнце мое! Если тебя это так волнует, мы найдем лучших врачей…

— Это бесполезно!

— Значит, поедем за границу, там отличные врачи, они и не такие проблемы решали! А если и там твой диагноз подтвердиться… Что ж… Мне для счастья достаточно тебя.

— Это пока, — горько покачала она головой.

— Это навсегда! — твердо парировал Матвей. — Любимая моя девочка! — решительно начал он, беря ее руки в свои, забрав предварительно ее пустую кружку. — Я не хочу больше жить без тебя! Я хочу тебя в своей жизни, в своем доме, в своей постели. Я хочу тебя ВСЮ! Полностью! Без остатка! Хочу засыпать, чувствуя твое тепло, и просыпаться, зная, что ты рядом! Мне болью вспоминаются те недели после моего возвращения! Я даже дышать не мог полной грудью! Я не смогу больше без тебя! Черт, — усмехнулся, смущаясь, он и провел в растерянности рукой по волосам. — Я никому никогда подобного не говорил!

— Это самое замечательное, что я когда-либо слышала, — прошептала Аня, и по ее щекам скатились две одинокие слезинки.

— Обещаю, мое солнышко, — сдавленным голосом сказал он, беря ее лицо в свои ладони и большими пальцами вытирая соленую влагу. — Ты больше никогда не будешь плакать! — и ласково поцеловал ее щеку, а потом крепко прижал к себе.

Матвей обнимал Аню, нежно перебирая ее спутанные пряди.

— Так, ты сейчас приведешь себя в порядок, и мы поговорим, — через некоторое время сказал он, дав обоим успокоиться.

— О чем? — заинтересованно посмотрела она него снизу вверх.

— О том, как будем дальше жить, — ответил он, опустив на нее свой взгляд. Увидев в ее глазах непонимание, он продолжил, — Если ты еще не поняла, моя любимая, наш период романтических встреч и житья раздельно уже окончен! Я не намерен больше ходить с тобой на свидания, а потом одиноко засыпать в своей кровати!

— Свиданий больше не будет? — деланно расстроилась она.

— Будут! — уверил он ее. — Только после них мы будем возвращаться вместе!

— А куда? — поинтересовалась она.

— А вот об этом мы и поговорим! — чмокнул он ее в нос и отправил в ванную.

Глава 24

Когда Аня привела себя в порядок: постояла немного под теплыми струями душа, переоделась и выпила еще одну кружку горячего кофе, — ей, действительно стало легче.

Они мирно разговаривали на кухне, обсуждая ближайшее будущее, когда у нее зазвонил телефон.

— Это Темка, — сообщила она Матвею. — Алло, — ответила девушка на звонок.

Пока Аня с братом вели беседу, Матвей набрал Косте.

— Привет, дружище!

— Привет! Ты где потерялся? Время к полудню, а начальства на работе нет!

— Ты сегодня за начальство, — хмыкнул Матвей. — Все нормально?

— Да, партнеры отзвонились — отгрузка прошла успешно, и они перевели оставшуюся часть денег, — отчитался друг. — У тебя как… — начал он, но тут Аня засмеялась на реплику брата, и Костя присвистнул. — Не может быть!

— Может, — улыбнулся в трубку его начальник, любуясь сидящей напротив девушкой. Аня вопросительно посмотрела на него, но он мотнул головой, мол, ничего.

— Ну, брат, мои поздравления! Расскажешь потом, где и кому ты так хорошенько помолился, — рассмеялся Костя. — Тебя не ждать сегодня?

— Наверное, нет. Есть тут кое-какие нерешенные вопросы.

— Ну-ну, — хмыкнул друг, уверенный в пошлом подтексте его слов. — Решайте, только, смотри, ты мне нужен живым к четвергу — с тобой хотят тут встретиться.

— Кто? — нахмурился Матвей. Он не помнил, что планировал какие-то встречи.

— Помнишь тех парней из Чехии, которых мы в том году на выставке встретили?

— Да.

— Они написали мне, что хотели бы выступить инвесторами в строительстве нового комплекса.

— Но мы даже еще не заявлялись на тендер! — поразился Матвей.

— Может, самое время этим заняться?

Матвей помолчал несколько секунд, что-то прикидывая.

— Найди мне всю информацию, какую только сможешь найти о заказчиках. Ну и пробей этих чехов.

— Уже, — хмыкнул Костя. — Я сегодня все утро этим и занимался. Почему-то был уверен, что ты заинтересуешься этим предложением.

— Если мы возьмемся, то хоть представляешь, как нам придется рискнуть?!

— Но и представь, какие это откроет перспективы!

— Это да, — задумчиво протянул Матвей. — В общем, пока никому ничего не говори. Надо сначала все просчитать. Черт! Придется увеличить штат…

— И не только, — вздохнул друг. — Ладно, не буду больше мешать, — засмеялся он. — Звони, если что.

— Ты тоже держи меня в курсе!

— Договорились, — ответил Костя и отключился.

Аня еще разговаривала с братом. Матвей задумчиво уставился в окно. В голове уже крутились детали предстоящей работы, он прикидывал, что нужно рассчитать и кого нанимать.

— Все в порядке? — спросила Аня. Оказывается, она уже закончила разговор и теперь смотрела внимательно на Матвея.

— Более чем, — улыбнулся он ей. — Кажется, скоро предстоит засучить рукава. Наклевывается неплохой заказ.

— Поздравляю, — вернула она ему улыбку. — А…

— Давай о делах потом, — смущенно перебил он ее. Мужчина не привык с кем-то делиться мыслями о работе, кроме Кости. С теплотой он подумал о том, что придется привыкать, что кому-то еще интересны его дела. — Поговорим о том, как мы дальше будем жить.

— Хорошо, — неуверенно согласилась она. — Что бы ты хотел обсудить?

— Например то, где мы будем жить… Моя квартира намного больше твоей и находится в центре — тебе удобнее и быстрее будет добираться до работы.

Аня задумалась… Она боялась таких резких перемен.

— Хотя, если честно, — продолжил он, — мне абсолютно нет никакой разницы, где мы будем жить. Главное, что вместе. Если тебе комфортнее тут, то я согласен.

Аня радостно посмотрела на него.

— Давай пока так: поживем какое-то время у меня, тем более теперь здесь такая замечательная спальня. Мне… Мне нужно привыкнуть.

— Ко мне? — уточнил он.

— К тому, что я теперь не одна. Твое присутствие мне никак не мешает. Наоборот, такое чувство, что ты всегда был рядом, — удивленно пожала она плечами, с улыбкой глядя ему в глаза. — А потом мы вернемся к этому вопросу, — она молча встала и прошла в прихожую. Вернулась она совсем скоро и сказала, протягивая ему вторую пару ключей. — Держи.

Матвей взял ее руку вместе с небольшой связкой и поцеловал ее.

— Спасибо, — улыбнулся он и потянул ее за руку, усаживая к себе на колени. — Значит, говоришь, у тебя сейчас замечательная спальня… Выходит, нам надо скорее в нее перебираться, — с улыбкой проговорил он. — Давай, перенесем уже туда оставшееся, а потом съездим ко мне, надо тоже взять вещи, рабочий компьютер. Заодно и посмотришь мою квартиру. У тебя есть место на парковке?

— Да, — кивнула она. — Я недавно продала машину, поэтому оно пустует.

— Ты водишь? — удивленно посмотрел он на нее. О том, что она получила права, он не знал.

— Давно, — ответила с улыбкой она.

— А зачем продала машину?

— Хотела поменять, но пока не было времени искать варианты. Да и настроения не было.

— Я не представляю, как можно остаться без руля, — смеясь, покачал он головой. — Как сел в восемнадцать за баранку, не расставался с машинами. Менял, покупал новые, но пешеходом только в командировках. Кстати, — вдруг вспомнил он. — У меня несколько машин, можешь выбрать любую себе. Они все равно стоят без дела.

— Зачем тебе несколько, если они стоят без дела? — рассмеялась Аня.

— Раньше менял их, а потом, когда купил себе Феррари 430, только на ней и езжу.

— Это спортивная? — уточнила Аня, припоминая марку.

— Да. Отличная лошадка.

— Любишь погонять? — с улыбкой спросила Аня, пальчиком поглаживая его мощную грудь в треугольном вырезе рубашки.

— Детка, скорость — моя страсть! — прошептал он, наклонившись к ее ушку. — А теперь у меня появилась еще одна — это ты, — скользнул губами по ее щеке, а потом жарко поцеловал.

Она тут же вернула ему не менее страстный поцелуй. Матвей, запутавшись пальцами в ее волосах, теснее прижал ее к себе, жадно целуя. Резко развернувшись, Аня села верхом на его колени к нему лицом. Продолжая возбужденно ее целовать, Матвей потянул за пояс ее халатика, открывая доступ к телу, руки сразу же потянулись к ее груди.

От его требовательных ласк, Аня с легким стоном прижалась к нему. Мужчина, прервав сладкий поцелуй, наклонился к ее груди и провел языком по ложбинке, затем взял в рот один сосок и осторожно его втянул, играя с моментально заострившейся вершинкой. Она застонала еще громче, прогнувшись и запуская пальцы в его волосы. Матвей, смяв руками ее ягодицы, требовательно притянул ее к себе, заставив почувствовать свое возбуждение. Аня тут же нетерпеливо потерлась бедрами о его ширинку.

— Подожди, малышка, дай насладиться, — пробормотал он, на секунду подняв на нее лихорадочно блестевшие глаза. Эта девушка заставляла его моментально разгораться.

Не открывая глаз, Аня согласно кивнула. Она и сама упивалась своими ощущениями. Матвей тут же наклонился к другому нежному холмику, продолжая свою восхитительную игру. По телу девушки вихрем пронеслись мурашки. Мужчина нежно провел ладошкой по ее спинке, продолжая целовать грудь, облизывая по очереди то одну нежную вершинку то другую.

Она нетерпеливо потянулась к его рубашке и дрожащими пальцами стала расстегивать пуговицы. Слегка отстранившись, чтобы ей было удобно, он позволил снять ее с себя, чтобы и Аня могла прикасаться к его коже.

— Какая же ты сладкая, — прошептал он, поцеловав шейку, а потом провел губами по ключице.

Аня от неожиданности ахнула, когда Матвей подхватил ее под попку и встав вместе с ней, осторожно опустил ее на стол. Она тут же приглашающе развела в стороны ноги.

Удобно расположившись между ее прелестных ножек, он продолжал целовать, почти в беспамятстве гладя по спине, плечам, рукам, груди, провел ладонью по дрогнувшему от возбуждения плоскому животу и нырнул под кружево трусиков. Аня тут же выгнулась навстречу его ладони, еще теснее прижимаясь. Матвей, осторожно пощипывая губами кожу, медленно двинулся вниз — по шее, груди, наклонившись провел кончиком влажного языка по животу, а затем встал на колени, широко разведя руками ее ноги, которые она в смущении пыталась свести.

— Теперь не убежишь, крошка, — хмыкнул он, жарким дыханием опалив ее заветное местечко под кружевом, а затем поцеловал ставшую влажной тряпочку. — Нет, — мотнул он головой, — так не пойдет, — рыкнул Матвей и сдернул с нее мешавший лоскут ткани.

Прикрыв глаза от волны смущения, Аня наслаждалась его прикосновениями. Матвей умело распалял ее, подводя к самому накалу страсти. Языком провел по сладкой горошинке, тут же сжав губами, от чего с губ девушки слетел тихий стон.

— Порадуй меня детка, — раззадоривая ее, и вновь прижался губами к требовавшей его прикосновений плоти, языком играя и медленно проводя вдоль расщелинки: вверх-вниз, вверх- вниз, — наслаждаясь ее становящимися громче стонами.

Аня бездумно запустила пальцы в его волосы, прижимая к себе. Матвей довольно улыбнулся: о да, ей это тоже нравится! Раскрываясь ему навстречу тем сильнее, чем он увеличивал напор, она уже покачивалась на волнах подступающего наслаждения.

Матвей осторожно погрузил в нее палец, продолжая сладкие мучения языком и губами. Аня, громко вскрикивая, поддалась ритму его руки и языка, раскаляя его страсть, заставляя стать вконец неудобными штаны. Его собственная плоть мучительно просилась наружу, освободиться от оков одежды, но он терпел, доставляя удовольствие своей нимфе, которая с разметавшимися по спине волосами сейчас держала его шевелюру, откинув голову назад и громко страстно стонала, закрыв от наслаждения глаза.

В нетерпении он добавил еще один палец, нежно усиливая напор. К стонам прибавились судорожные всхлипы. Ее нежная попка елозила по гладкому столу, повторяя направления его руки. Еще раз страстно поцеловав ее там, Матвей осторожно встал, не убирая руки, продолжая движения уже трех пальцев, погруженных в нее, и наклонился к груди, вобрав один сосок в рот, подстраиваясь под заданный им самим ритм. Аня исступленно держалась за его плечи, вонзив острые ноготки в кожу.

Возбужденно прорычав, он наклонился к ее разгоряченному лицу и страстно поцеловал ее. Собственный вкус на его губах еще больше распалил девушку, и она сама ускорила движения, оперевшись на руки и с силой насаживаясь на его пальцы. Матвей опять наклонился к груди, так удобно расположившейся перед его лицом, и стал нежно водить языком по спирали, приближаясь к заостренному соску. В тот момент, когда он резко втянул его в рот, Аня, издав громкий полустон-полувсхлип, резко выгнулась в его руках и закричала, достигнув своей собственной вершины. Матвей не убирая руки с пульсирующей плоти, подхватил ее под спину, едва не упавшую с подогнувшихся рук, и крепко прижал к себе, с наслаждением ощущая крупную дрожь, сотрясавшую расслабленное тело любимой.

Через несколько секунд она открыла глаза и едва смогла их сфокусировать на его лице.

— Привеееет, — довольно протянул Матвей.

В ответ Аня притянула его к себе, страстно поцеловав. Матвей тут же прижал ее теснее к себе, двумя руками сжав ее сладкую попку, заставляя вновь возбужденно задрожать. Не прерывая поцелуя, она расстегнула его брюки и нетерпеливо потянула вниз. Он помог ей, на секунду оторвавшись от сладких горячих губ, и встал между ее ног, потеревшись о ждущую его вторжения плоть. Девушка тут же взяла его рукой и направила в себя, шире разведя ноги, пока он медленно погружался, наслаждаясь тем, как она тесно сразу его сжала.

На секунду прикрыв глаза, он замер, восстанавливая дыхание, а потом, подхватив ее под ягодицы, начал плавно двигаться внутри. Аня, оперевшись руками о стол, откинула назад голову, качаясь и радостно принимая его толчки. Матвей, наклонившись, вновь атаковал поцелуями ее грудь, оторвав ее тело от стола, держа на своих руках. В какой-то момент она выпрямилась и, схватившись за его плечи, села, прижавшись к его груди. Он, держа на весу, смотрел ей прямо в глаза, наблюдая, как она она реагирует на каждое скольжение вверх и вниз по нему. Посмотрев в сторону, он шагнул к стене, прижав ее спиной к прохладной вертикали. Почувствовав опору, Аня откинулась назад, прогибаясь в спине. Ускорив ритм, Матвей не отрывал своего взгляда, подмечая, как темнеют ее глаза от страсти и возбуждения, как расширяются зрачки, слушая как учащается ставшее тяжелым дыхание…

Простонав одновременно с ней, он наклонился и поцеловал ее так, будто собрался испить ее душу, осушить до дна. Она не уступала ему в страсти, лихорадочно прижимаясь к нему, чувствуя, что волны опять качают ее, приближая к оргазму. Движения стали резкими, стоны — хриплыми, они цеплялись друг за друга, стараясь получить и подарить наслаждение.

Буквально вдавив ее в стену, Матвей навалился на нее, яростно вторгаясь в податливое тело. Входя, насколько это было возможно, он однако старался не сделать ей больно, заполняя собой каждый миллиметр.

— Матвей, — простонала она, почувствовав, что приближается к пику, прижалась к нему со всей силой, на которую была способна.

В ответ он простонал, тоже моментально оказавшись на краю, приветствуя ее конвульсионные движения вокруг него внутри, и вдруг сорвался, услышав свой громкий стон — и ее через мгновение. Этот полет они завершили вместе…

Приведя дыхание в порядок, Матвей осторожно отстранился от стены, не отпуская свою разомлевшую прелестницу, и прошел к дивану, аккуратно опустив Аню на подушки.

— Иди первый в душ, — промурлыкала она. — Я немного переведу дух!

— Может, вместе? — лукаво посмотрел на нее Матвей, уперев руки в бока и представ перед ней во всей своей мужской красе.

Аня окинула его внимательным взглядом, медленно рассматривая от самых ног и до макушки, заглянув в глаза, облизнулась…

— Нет, — неожиданно покачала она головой. — Иначе мы просто до завтра отсюда не вылезем.

— Хорошо бы, — пробормотал Матвей, но не мог не признать правоту ее слов и вздохнул. — Тогда я пошел!

Прикрыв глаза, Аня лишь кивнула с томной улыбкой на уставшем лице.

Через несколько минут из ванной послышался шум воды…

Глава 25

Прошло чуть менее двух недель. Аня вышла на работу, они с Матвеем жили в ее квартире, изредка, после прогулок, когда ожидание взаимных объятий и всепоглощающая страсть заставляли их как можно скорее уединиться, они наведывались в его хоромы, начиная от самого порога срывать друг с друга одежду.

Однажды в выходной день их и застала там мама Матвея…

Аня ждала своего мужчину, который вихрем ворвался в ее жизнь, подчинив себе все законы ее разума и бытия, в его квартире. Сам хозяин убежал в магазин, стыдливо признавая, что продуктами в доме и не пахнет.

Пока он штурмовал полки ближайшего супермаркета, Аня, накинув его рубашку, бродила по дому. Кое-где уже лежала пыль, укоризненно взвиваясь вверх в потоках солнечных лучей от ее прикосновений. Не выдержав, девушка взяла тряпку и стала обходить все комнаты, протирая горизонтальные поверхности. В раздумьях и что-то мурлыкая себе под нос, она обходила комнату за комнатой, когда раздался звонок.

Думая, что это Матвей пришел и не может открыть, так как заняты руки, Аня поспешила открыть дверь. И нос к носу столкнулась с его мамой.

Кто из них двоих удивился больше — неизвестно. Но синхронное почти минутное молчание наконец-то было нарушено заикающимся Аниным голосом:

— З-зравствуйте, теть С-свет! — глаза девушки были в половину лица.

— Аня? — не поверила своим глазам женщина.

Окинув ее взглядом, она прекрасно справилась с примером два плюс два.

В этот момент за ее спиной плавно разъехались створки лифта, и из него вышел Матвей, держа в каждой руке по паре увесистых пакетов. Женщин он не видел, пытаясь достать ключи из кармана джинсовых шорт.

— Доброе утро, сын, — с легким вздохом поприветствовала его мать.

Благополучно выуженные из глубокого кармана ключи тут же упали на бетонный пол..

— Привет, мамуль, — хмыкнул Матвей, поднимая выроненную от неожиданности связку и подходя к родительнице, после чего наклонился и поцеловал ее в щеку. — Проходи, я как раз продукты купил, сейчас будем завтракать.

— Дети, может, я не вовремя? — почти робко спросила она, но любопытство в глазах давало понять, насколько она хочет знать подробности и обстоятельства, при которых Аня оказалась в квартире Матвея и его рубашке.

— Проходи, — кивком показал ей направление в квартиру сын.

Аня отступила в коридор, а потом прошла в комнату и переоделась в свои вещи: легкие брюки и шелковую блузку, — они гуляли вечером с Матвеем по городу, разглядывая витрины магазинов в надежде на то, что смогут придумать хороший подарок для ее племянника, у которого через день будут именины. Во время прогулки по набережной их необратимо потянуло друг к другу; они стояли посреди тротуара и целовались как школьники. Пришлось в самое короткое время искать горизонтальную поверхность, а его квартира находилась ближе.

Сейчас Аня смущенно разглядывала себя в зеркале, понимая, что в более глупой ситуации она еще не бывала. Перед мамой Матвея было стыдно, все-таки к таким новостям надо готовить словесно, а не сразу визуализировать события.

— Перед смертью не надышишься, — напомнила девушка своему отражению и глубоко вдохнула, прежде чем вышла из комнаты.

Матвея и его маму она нашла на просторной кухне. Женщина резала хлеб, а ее сын разливал по кружкам дымящийся чай.

— Анечка, я даже не поздоровалась, — виновато улыбнулась Светлана Георгиевна и подошла к ней, чтобы обнять.

Аня неловко обняла ее в ответ.

— Значит, все же уехали вы, якобы по делам, предварительно сговорившись, — лукаво прищурилась женщина, переводя взгляд с Ани на Матвея.

— Нет, мама, — со смехом покачал головой мужчина, доставая с верхней полки вазочку с сахаром. — Наша встреча там была абсолютно случайной. Я тебе, между прочим, говорил!

— А еще ты говорил, что у тебя срочные дела, а сам просто сбежал от меня, — укоризненно посмотрела она в глаза сыну.

— Мама! — отвел он взгляд. — Я тебе могу поклясться, что, когда уезжал, даже в мыслях не было, что встречу там Аню. Я вообще планировал провести эти дни в гордом одиночестве.

Не удержавшись, Аня хмыкнула. Светлана Георгиевна с интересом посмотрела на нее. Пришлось ответить.

— Не планировал, а первой же, кого он встретил в гостинице, прямо у стойки администратора, была я.

— Солнце мое, это была судьба, — улыбнулся Матвей, с теплотой посмотрев на девушку.

Мама задумчиво проследила за его взглядом.

— Садитесь, девочки, — пригласил Матвей их за стол.

Втроем они пили чай и проговорили почти все утро. Светлана Георгиевна все же выпытала у них едва ли не все подробности их встречи, искренне переживала, когда Аня рассказала о падении с балкона и качала головой, когда дети признались ей, что думали, будто бы не нужны друг другу. Когда Матвей начал рассказывать о том, что он был сам не свой, когда приехал, у Ани зазвонил в другой комнате телефон.

Коротко извинившись, девушка поспешила ответить на звонок.

Звонили с работы, уточнить, отправила ли она важные бумаги партнерам. Аня уверила, что лично сама все увезла на почту и спецпакетом отправила все необходимые документы.

Возвращаясь на кухню, она невольно услышала разговор матери с сыном.

— Дорогой, я тебя не узнаю! Провстречавшись в общей сложности три недели, вы уже решили жить вместе. Не слишком ли это скоро?

Сначала Матвей ничего не говорил, затем стало слышно, как скрипнула стальная ножка табуретки о пол — видимо, мужчина встал, — и судя по тому, как глухо раздавался его голос — отошел к окну. Аня даже представила, как он привычно сунул руки в карманы шорт и, слегка прищурившись, смотрит в окно.

— Я не могу без нее, мам. Я не знаю, как это объяснить… Никогда не был сопливым романтиком, но простыми словами это не опишешь… — он тяжело вздохнул. — У меня будто крылья за спиной сложились, когда она исчезла. Сначала я думал, что это чисто мужское эго играет: еще бы, как это — меня бросили!.. Но потом стало так тоскливо без нее, будто солнце долго-долго не появляется, а ты ждешь… Даже дышишь не так, а сам лихорадочно разглядываешь всех прохожих и как сумасшедший подмечаешь сходство тех или иных черт с ее… Это и правда походило на сумасшествие… Только рядом с ней мне вновь интересно жить, а без нее — все впустую.

Аня стояла в коридоре, глотая навернувшиеся от чувств к этому мужчине слезы, не решаясь показаться им.

Светлана Георгиевна, слегка поцокав языком, сказала сыну:

— Просто ты на самом деле любишь ее, мой хороший! Если вы так уверены в своих чувствах, то, конечно, какая разница, когда начинать жить вместе: сразу или через год… Я рада за тебя, сынок! — в ее голосе проскользнула грусть. — Жаль, что папа не видит всего этого. Но я буду радоваться за нас обоих! — шмыгнула она носом. — Аня замечательная девочка, только, насколько я знаю, судьба к ней жестокой оказалась, она ребеночка потеряла, и жених почти сразу ее бросил…

— Откуда ты знаешь? — пораженно воскликнул Матвей, который обдумывал, когда было бы лучше донеси до мамы эту информацию, чтобы она ненароком не расстроила Аню вопросами о внуках.

— Слухами земля полнится, родной. Тем более, в нашем небольшом городке.

— Просто я сам ничего не знал, пока она мне не рассказала.

— Она тебе все рассказала? Сама? — удивленно спросила мама. — Значит, доверяет тебе. Это очень хорошо, сын.

— Мам, и еще, — немного смущенно начал Матвей. — Не спрашивай ее о детях… Аня… Она не может больше иметь детей, и это для нее все трагично…

— Бедная девочка, — ахнула Светлана Георгиевна.

Аня, затаив дыхание, ждала, когда она спросит Матвея, нужно ли ему такое "счастье"… Тем более, он один ребенок в семье, мать уже в возрасте, а мужчинам нужны наследники…

Но Светлана Георгиевна сказала совсем не то, что ожидала притихшая девушка.

— Значит, Матвей, вам обоим надо быть сильными! Эта боль никогда до конца не пройдет, но ты сможешь ее смягчить! И раз ты взял на себя ответственность за эту женщину, мой мальчик, то никогда, слышишь, никогда не сделаешь ей больно!

— Что ты, мама, — дрогнувшим голосом ответил ей Матвей. — Да я ее на руках готов носить, лишь бы она была счастлива!

— Вот так и должно быть, мой хороший! — она вновь шмыгнула носом. — Дай маме салфетку!

Матвей зашуршал бумагой в шкафу, а Аня мышкой проскользнула в ванную, чтобы прийти в себя. Поплескав в лицо холодной водой, она присела на краешек ванны.

Как так может быть, что мама Матвея отреагировала на новости о ее бесплодии так спокойно и понимающе? В то время как Елена Борисовна, мама Витали, оправдывала поступки своего сына, хотя именно его ребенка девушка потеряла.

А ведь так всегда и было, с тоской подумала Аня, это она потеряла ребенка, а не они. Он к этой потере никогда себя не причислял!

Насколько разные люди… Неужели, это все правда? Ведь Аня до дрожи боялась, что когда мама Матвея узнает, она сделает все, чтобы отговорить сына от обреченного с самого начала союза. Но она так категорично высказала то, что полностью на их стороне, что от этого у Ани опять сдавило горло…

Сделав несколько глубоких вдохов, Аня внимательно посмотрела на себя в зеркало. В принципе, что она плакала, и не заметно. Главное, не шмыгнуть случайно носом.

И вдруг Аня улыбнулась своему отражению в зеркале, неожиданно даже для себя. Может, и на ее улицу пришла весна? Но неужели она заслужила такое? Это все правда происходит с ней?..

Еще раз глубоко вздохнув и подмигнув своему отражению, она вернулась на кухню, где ее уже ждали Светлана Георгиевна и Матвей.

Распрощавшись еще через пару часов с мамой, они засобирались в Анину квартиру. Достав из шкафа строгий костюм в защитном прозрачном чехле, Матвей придирчиво осмотрел его.

— Ты готовишься к еще одной встрече с чехами? — подошла Аня сзади и обняла его, потеревшись носом о спину.

Прошлая встреча прошла вполне продуктивно для обеих сторон. Матвея очень заинтересовали предложения чехов, Костя заранее передал начальнику все, что смог нарыть об их фирме. Эти дни они пытались просчитать возможные проколы и учесть подводные камни.

— Да, малыш, планировали послезавтра встретиться, — ответил он, поворачивая вешалку со всех сторон, разглядывая костюм. — Как считаешь, нормально буду выглядеть?

— Он еще сомневается, — хмыкнула Аня, легко чмокнув его между лопаток, и отобрала у него костюм. — Отличный костюм! Мне цвет нравится!

— Ну на нем и остановимся, — кивнул Матвей.

— Я тут всю голову сломала насчет подарка крестнику, — страдальчески сморщилась Аня. — Ничего, кроме игрушек, в голову не лезет.

— Сколько ему исполнится? — задумчиво спросил мужчина.

— Семь. В этом году в школу.

— Так может, к школе и купить?

— Нет, — помотала Аня головой. — Сноха там все уже придумала. Первый раз же в школу собираются, она хочет сделать все сама.

— Ясно. А что если… — старался ухватить он мелькнувшую в голове мысль. — А что если абонемент в бассейн? Мы поставляли оборудование в новый аквапарк, и они нам предлагали абонементы взять. Там есть и детские дорожки, и инструктора. Насколько я помню по рекламе, даже детскую группу набирали для обучения.

— Интересная идея, — потерла Аня подбородок, возвращая костюм Матвею.

— Вот я с утра этим и займусь.

— У тебя же чехи!

— И ничего, подождут эти чехи! А день рождения только один раз в году. Ты уже забыла, как ребенок может ждать своего праздника и подарков?

— Да нет, еще немного помню, — смущенно улыбнулась она в ответ.

Матвей подошел к ней и легко поцеловал. Затем достал из шкафа еще кое-какие вещи, одновременно пытаясь вызвать такси. Так как они вчера гуляли, машина Матвея осталась на Аниной парковке, сама же девушка пока никак не воспользовалась предложением своего мужчины о других машинах, которые стояли без дела.

— А что мы будем тратить время? — спросил Матвей Аню. И когда она недоуменно посмотрела на него, пояснил. — Внизу стоит еще две машины, заодно и перегоним одну к тебе. Пошли выбирать, — позвал он, хватая связку ключей с полки.

— Матвей, я… — попыталась Аня придумать предлог отказаться.

— Пытаешься помешать мне сделать тебе приятное, — закончил он за нее.

— Нет, — улыбнулась она. — Мне неудобно брать твою машину, — призналась она наконец.

— И всего-то? — поднял он брови. — Пошли, посмотришь на них, влюбишься. Сама будешь просить меня порулить!

Аня, конечно, сомневалась. но безмолвно вышла из квартиры следом за Матвеем и спустилась в подземный гараж.

Глава 26

— Ты абонемент не забыла? — спросил на ходу Матвей, спускаясь по лестнице.

— Нет, — ответила Аня, поспевая за ним. — Он в сумке.

Они почти опаздывали. Дай бог, не будет пробок! До празднования дня рождения оставалось всего двадцать минут. Матвей задержался на встрече с чехами, едва успев домой, чтобы переодеться.

На праздник они успели. Аня вышла из машины, держа в руках конверт с сертификатом внутри. Матвей тем временем доставал из машины большую связку разноцветных шаров.

— Леля! — к ней уже бежал кареглазый малыш, на ходу расставляя широко руки.

— Привет, мой хороший! — крестная поймала его в свои объятия, крепко расцеловала в обе щеки и раскружила. — Вовка, с днем рождения!

Из-за машины вышел Матвей, которого племянник еще не видел — все его внимание было приковано к шарам. Большая связка игриво поблескивала разноцветными боками, плавно поворачиваясь на привязанных к ним лентах. Завороженно глядя, малыш шагнул и попытался дотянуться до шаров, но не смог, тогда Матвей опустил всю эту связку, наклонившись к нему. И только после этого мальчик удивленно уставился на него, разглядывая незнакомца.

— Привет, Владимир! — улыбнулся приветливо Матвей. — Я пришел поздравить тебя с днем рождения!

— Ты — супергерой? — наивно улыбнулся именинник.

— Нет, — мягко рассмеялся в ответ мужчина.

— Он скромничает, — подошла к ним Аня, с улыбкой глядя на Матвея. — Он самый настоящий супергерой, только не признается! Вова, это Матвей, Матвей, перед тобой именинник, Владимир! — официальным тоном представила она их, сверкая смешинками в глазах.

Вова протянул по-взрослому руку. Матвей с серьезным видом ее пожал.

— Вижу, вы уже познакомились, — услышали они позади голос Артема. Брат стоял, прислонившись спиной к забору и разглядывая их честную компанию.

Матвей, сделав шаг к нему, протянул руку для приветствия. Артем ее дружелюбно пожал, затем подошел к сестре и обнял ее, отмечая, как она в последнее время ожила и расцвела.

— Проходите в дом, — пригласил хозяин, а Вовка взял за руку Матвея и повел за собой.

Аня задержала брата.

— Мама здесь? — и после удовлетворительного кивка продолжила. — Ты ей что-нибудь рассказывал? Про Матвея?

— Нет. Это должна сделать ты, — просто ответил он.

— Спасибо, — благодарно посмотрела она на брата.

— Пошли в дом, — приобнял он ее. — А то сейчас он сам все о себе там расскажет. Представляю, какое удивление вызовет его появление! — и старший брат добродушно рассмеялся.

Артем не ошибся. Когда Вовка буквально на буксире затащил Матвея в дом, на пару секунд все разговоры смолкли. Гости недоуменно разглядывали вновь пришедшего, переглядывались между собой, но никто не смел нарушить возникшую паузу. Следом за столь грандиозным появлением своего молодого человека в дом вошла Аня, тихо подшучивая над братом. Поняв, что происходит, она мягко улыбнулась всем, негромко поздоровалась и, подойдя вплотную к Матвею, взяла его за руку, неосознанно пресекая возможные вопросы.