Три недели с принцессой

Глава 4

– Мне действительно очень жаль, дорогая, – сказала Лии мать, грациозно расположившись на желтой бархатной кушетке у себя в гостиной. Как всегда, выглядела она очень элегантно и чувствовала себя непринужденно.

Этот модно обставленный особняк на тихой улице в Кенсингтоне совсем недавно снял ее муж.

Лия вздохнула и на мгновение прижала ладони к усталым глазам. Когда в очередной раз говорят тебе, что ты полная бездарность, остается только кричать от разочарования.

– Но, мама, ты же видела мое выступление лишь однажды, когда мне было всего двенадцать лет.

Она помнила тот случай совершенно отчетливо: они с бабушкой так готовились к одному из редких визитов матери в Йоркшир. Они тогда привлекли слуг и поставили сильно сокращенную версию «Ричарда III», и большинство ролей исполняла Лия.

Мать ее нарочито содрогнулась.

– Да уж, такое забыть невозможно, хоть я и ценю твою отвагу и решимость в столь рискованном предприятии.

– А я уверен, что все было намного лучше, чем тебе помнится, любовь моя, – вмешался Стивен Лестер, бросив обеспокоенный взгляд в сторону Лии. – В конце концов, воспоминания с годами тускнеют.

– У меня с памятью все в порядке, – раздраженно возразила Марианна Лестер. – За эти годы я выучила наизусть десятки ролей и не забыла ни единой строчки.

Мать Лии и в самом деле имела великолепную память и была очень хорошей актрисой, так что ее решительная и непоколебимая оценка скорее всего соответствовала действительности, и все же Лия еще не была готова сдаться.

Вместе с Сарой Роджерс Лия прибыла в Лондон накануне поздно вечером. Многодневная поездка из Йоркшира оказалась просто ужасной. Они с трудом втиснулись в переполненный дилижанс. Там было жарко и душно. Лия большую часть пути боролась с тошнотой и едва не усомнилась в правильности своего решения.

Несмотря на все неудобства, это путешествие дало ей возможность наблюдать довольно забавные и ничем не приукрашенные картины проявления человеческой природы. Когда один наглый парень на остановке попытался зажать Лию в угол на узкой лестнице, Сара отогнала придурка несколькими добрыми ударами зонтиком. И хотя эта встреча была весьма неприятной, Лия сказала себе, что это полезный опыт для начинающей актрисы. Чем больше она узнает о своих ближних, тем искуснее сможет представлять их на сцене.

– Я действительно предпочла бы, чтобы ты написала мне заранее, Лия, – жалобно произнесла Марианна. – Мы едва успели получить письмо от бабушки, а ты уже здесь, у нашего порога.

Лия постаралась придать лицу печальное выражение.

– Мне так жаль, но у меня и правда не было времени. Дела приняли критический оборот.

Это была идея Ребекки – не давать Лестерам времени на раздумья. Лия была совершенно уверена, что мать встретит ее с распростертыми объятиями, но оказалось, что Ребекка Кинкейд знала свою дочь гораздо лучше, чем Лия свою мать. Сейчас стало ясно, что она не разрешила бы дочери остановиться у них в доме, если бы только у нее была такая возможность.

Наиболее приемлемое объяснение этому состояло в том, что прежняя Марианна Кинкейд потратила многие годы, стараясь оставить позади свою дурную славу и создать себе положительный имидж респектабельной – и элегантной – жены всеми уважаемого театрального антрепренера и драматурга. Совершенная во всех отношениях миссис Лестер, похоже, не хотела, чтобы ей напоминали о старых скандалах, предать забвению которые ей стоило многих усилий. А внезапное появление в Лондоне ее дочери и явилось как раз таким неуместным тревожным напоминанием.

Но разве у Лии был выбор? Ей ничего не оставалось, кроме как обратиться за помощью к матери. Оставлять свое будущее целиком в руках Джека явно не имело смысла, как ясно показала их последняя постыдная встреча. Девушка содрогалась от смущения и стыда всякий раз, когда вспоминала потрясение на его лице, после того как открыла ему бабушкины планы. Это было самое большое унижение, которое ей довелось испытать в жизни.

Хуже того: теперь она стала для Джека объектом жалости и наверняка он не горит желанием ее видеть. И раз уж она заставила его почувствовать себя так неловко, вряд ли он станет упорно бороться за них с бабушкой, когда наконец женится и его супруга потребует выселить их из коттеджа «Колокольчик».

– Ах, дорогой, я просто не знаю, что делать, – взмахнув носовым платком, сказала Марианна мужу, и Лестер, сидевший рядом на кушетке, сочувственно похлопал жену по коленке.

Сама Лия сочла мелодраматическое поведение матери несколько наигранным, но следовало признать, исполнено это было великолепно. Марианна со своими большими выразительными глазами, восхитительными манерами и фигурой, столь же стройной и элегантной, как в годы юности, была прекрасна. Даже темные волосы не тронула седина, хотя Лия подозревала, что тут не обошлось без вмешательства.

Вероятно, еще одной причиной ее нежелания видеть Лию рядом был страх, что окружающие могут догадаться, что у Марианны Лестер имеется двадцатидвухлетняя дочь. Трудно поддерживать иллюзию молодости, если рядом взрослый ребенок.

– Ай-ай-ай, дорогая, ну что ты? – произнес мистер Лестер подбадривающим тоном. – Мы что-нибудь обязательно придумаем. Ну а если нет, пусть дорогая Лия хотя бы погостит у нас. Подумай только, девочка не была в Лондоне с младенчества. Представь себе, какое это удовольствие – выйти с ней в люди, показать все достопримечательности, посетить театр.

Лия благодарно улыбнулась своему отчиму, лысеющему мужчине средних лет с ничем не примечательной внешностью, которого очень любила. Он больше походил на лавочника, чем на искусного драматурга и успешного антрепренера. Мистер Лестер многие годы тяжело трудился в провинции, создавая себе имя и собственную труппу, и бережно копил средства, подыскивал спонсоров. Не так давно ему удалось арендовать театр в Лондоне – в Холборне – и поселить свою жену в очаровательном особняке поблизости.

Помимо всех своих достойных уважения качеств он обожал Марианну и никогда не ставил ей в вину прошлое, включая внебрачную дочь. Он всегда относился к Лии с любовью и уважением, каждый год поздравлял с Рождеством и днем рождения, присылал в подарок книги, а также рассказывал в очень добрых письмах новости о труппе и успехах ее матери.

– Как скажешь, – пожала плечами Марианна и хмуро посмотрела на Лию. – Но я не совсем понимаю твое беспокойство, дорогая. Разве Джек не оплачивает все ваши счета? Неужели позволяет своей ужасной матери диктовать ему условия?

Лия отрицательно покачала головой.

– Нет, он проявил необычайную доброту и щедрость, но дядя оставил его самого в ужасно трудном финансовом положении, так что он просто не сможет поддерживать нас, как прежде, достаточно долго.

– Но лорд Лендейл так поступал долгие годы. Неужели сейчас все и правда настолько ужасно?

– Да, к тому же Лендейл оставил нас с бабушкой вообще без всяких средств, – сказала Лия. – Я знаю: он очень ее любил, – но, отправившись в мир иной, оставил без гроша.

Мать недовольно поморщилась.

– Это и правда беда. Не думала, что он может оказаться таким беспечным.

– Тут можно сказать только одно, – угрюмо произнес мистер Лестер. – Должен признать, что Лия правильно оценила обстановку. Ни она, ни твоя мать не могут больше рассчитывать на нового лорда Лендейла.

– Благодарю вас! – воскликнула Лия, возможно, несколько слишком эмоционально, зато ее мать со вздохом заметила:

– Да, печально. И что думает Джек по поводу этого твоего плана? Для столь доброго и покладистого человека он слишком большой педант, когда дело касается приличий, – боюсь, совсем как его мать. В этом отношении он уж точно не пошел в отца, – добавила Марианна, многозначительно подмигнув.

Отец Джека, лорд Джон Истон, благодаря своим многочисленным постыдным похождениям пользовался почти столь же дурной славой, как и женщины Кинкейд. Лии оставалось только надеяться, что высказывания матери о лорде Джоне не основывались на личном опыте. Думать об этом было просто невыносимо.

– Нет смысла откапывать старые истории о покойных друзьях, – поспешно вмешался мистер Лестер. – Но должен признаться, мне чуть-чуть любопытно узнать о реакции теперешнего лорда Лендейла. Он одобрил твою поездку в Лондон?

– Скорее отнесся с пониманием, – уклончиво ответила Лия. – В конце концов, с моим отъездом у него стало одной проблемой меньше.

– Хотелось бы все же, чтобы он позаботился нанять вам экипаж или одолжил свою карету, – неодобрительно заметил отчим. – Представить себе не могу, о чем он думал, позволив вам с Сарой ехать в почтовом дилижансе.

– Думаю, это просто не пришло ему в голову, – пожала плечами Лия. – Кроме того, это не его дело, разве не так? Джек наш друг, и ничего больше.

Ее мать и отчим недоуменно переглянулись. Лия мысленно молилась, чтобы они оставили эту тему, потому что Джек пришел бы в ярость, если бы узнал, что они отправились в Лондон в почтовом дилижансе: она ничего ему не сказала об этом, и более того: даже не сообщила, что уезжает, предоставив сделать это бабушке. У нее были некоторые опасения, что новоиспеченный лорд Лендейл, назойливо стремившийся чрезмерно ее опекать, постарается ей помешать, а она не могла этого допустить. Джек достаточно скоро переживет ее отъезд и поймет, что так лучше для них обоих.

– Надеюсь, ты не подхватила насморк, – брезгливо поморщилась мать, озабоченно вглядываясь в лицо дочери. – В этих дилижансах можно заразиться чем угодно.

Лия заморгала, пытаясь сдержать внезапно подступившие к глазам слезы.

– Простите: что-то попало в глаз. Давайте лучше вернемся к сути разговора.

– Разве это так уж необходимо? – недовольно уточнила Марианна. – Не лучше ли принять как факт, что ты приехала в Лондон просто навестить нас, и больше не говорить об этом.

Лия постаралась справиться с разочарованием: ведь так долго мечтала воссоединиться с матерью! Как же горько было вдруг осознать, что та вовсе не разделяет ее чувства. Ей было, правда, хорошо известно, что мама, при всем ее очаровании и добродушии, особа весьма эгоистичная, так что не было смысла сейчас сетовать по поводу ее характера или позволить ей помешать осуществлению намеченных планов.

– Боюсь, это невозможно, мама, – заявила она твердо. – Впрочем, если ты находишь этот разговор слишком утомительным, я, наверное, могу обсудить сложившуюся ситуацию с отчимом.

– Пожалуйста, называй меня Стивеном, дорогая, – вмешался тот. – У себя дома мы не настаиваем на соблюдении формальностей.

– Не могла бы ты и меня называть просто по имени? – с надеждой в голосе добавила ее мать. – Это будет не так старомодно.

Лия едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

– Никому и в голову не придет считать тебя старомодной, мама… то есть Марианна.

Когда мать лучезарно улыбнулась ей, Лия с трудом сдержала смех: лесть, несомненно, сыграла свою роль.

– Ну ладно, давай-ка лучше обсудим, чем ты сможешь заниматься, – сказал Стивен. – Ты умеешь петь или танцевать?

– Хм… скорее нет, чем да, – пожала плечами Лия. – Но разве это так уж необходимо? Разве вы в основном не ставите драматические спектакли, главным образом классику?

– Да, так и было, когда мы гастролировали в провинции, – заметила мать. – Но в Лондоне, чтобы давать драматические спектакли, нужно иметь специальную лицензию. Стивену удается удачно обходить ограничения с его небольшими комическими операми и музыкальными интермедиями, но мы по-прежнему обязаны следовать закону.

– Ох, – воскликнула Лия, – я совсем забыла об этом! Значит, все в вашей труппе хорошо поют и танцуют?

– По большей части, – кивнул Стивен. – Нам пришлось некоторые роли переложить на музыку и включить в спектакли пантомиму. Нам всегда требуются статисты, так что ты могла бы исполнять такие роли.

– Но, дорогой, у нас и так уже полный штат актрис, – вмешалась Марианна. – Вряд ли они обрадуются, если мы возьмем еще и Лию.

– Я уверен: мы сможем найти для нее какое-нибудь занятие, не раздражая остальных, – возразил Стивен. – Кроме того, это моя труппа, и если я захочу отдать какую-то роль своей падчерице, то так и сделаю.

Лия так обрадовалась, что едва не свалилась со стула.

– Я сделаю все, что в моих силах. Обещаю прилежно учиться. К тому же у меня отличная память. А еще я могу помогать в театре: вести какие-нибудь записи, например, или работать с костюмами. Я очень ловко управляюсь с иголкой.

Марианна мгновенно оживилась.

– У нас не хватает рабочих сцены, к тому же на прошлой неделе мы лишились одной из наших швей, и Стивен пока не нашел ей замены.

– Это в целях экономии, – со вздохом возразил ее муж. – В Лондоне все оказалось гораздо дороже, чем я ожидал.

– Я готова работать и без оплаты, по крайней мере вначале, – сказала Лия. – До тех пор, пока не сумею хорошо зарекомендовать себя и заслужить признание.

Хоть девушка и надеялась начать зарабатывать деньги как можно скорее, было ясно, что в первую очередь ей необходимо добиться одобрения матери.

– Нет, это неправильно – так злоупотреблять твоей добротой, – нахмурившись, произнес Стивен.

– Чепуха! – оживленно возразила Марианна. – В конце концов, она будет жить с нами, так что мы обеспечим ей полный пансион.

– Возможно, и так, – согласился Стивен. – К тому же я смогу выдавать ей еженедельно небольшие суммы на карманные расходы, что вовсе не лишне для молодой леди.

Лия стиснула ладони, почти боясь надеяться.

– Значит, вы позволите мне остаться?

Марианна, вопросительно приподняв бровь, посмотрела на мужа, и тот утвердительно кивнул ей с улыбкой.

– Хорошо, дорогая, – обратилась мать к Лии. – Мы дадим тебе шанс и посмотрим, как пойдут дела.

Лия вскочила с места, подбежала к ней и пылко обняла.

– Огромное спасибо! Обещаю, что не разочарую вас.

– Посмотрим… – Марианна неловко похлопала дочь по спине и осторожно высвободилась из ее объятий. – Не будем давать долгосрочные обещания.

Лия не была разочарована: пусть ей пока не удалось добиться многого, но начало положено. Если все же повезет, то в следующие месяцы ее сценическая карьера пойдет в гору.