Три одиночества. Созидающий башню: книга II

Глава 4

Красное и белое. Чайная ложечка принялась за дело, и скоро сметана с клубничным вареньем превратились в однородный розовый мусс. Кире всегда нравилось наблюдать, как алые ручейки закручиваются в тоненькие спирали и наконец полностью растворяются в белой подушечке сметаны, возможно, даже больше, чем уплетать сырники со сметано-клубничным соусом. Хотя нет, Светланины сырники Кира обожала ещё с того времени, когда та работала няней Тиночки и готовила любимое блюдо хозяйки каждые выходные.

Воспоминание о воскресных завтраках отозвалось в душе гостьи очередным приступом ностальгии. С того самого момента, когда Кира переступила порог своей бывшей квартиры, эти приступы принялись накатывать на неё как морской прилив. По какой-то причине Светлана не особо озаботилась тем, чтобы придать своему нынешнему жилищу новые индивидуальные черты, может быть, потому что уже давно стала считать этот дом своим, ещё в то время, когда хозяйкой числилась Кира. Всё в квартире осталось в точности так же, как было три года назад, даже Тиночкина кроватка стояла на прежнем месте, только теперь в ней спал сын Семёна.

Отправляясь на свидание со своим прошлым, Кира очень надеялась развенчать засевший в её голове миф об уютном семейном гнёздышке и наконец избавиться от ностальгии, но всё вышло с точностью до наоборот. Каждая мелочь в квартире вызывала у её бывшей хозяйки какое-нибудь светлое воспоминание и назойливо напоминала о том, что она потеряла. А ведь раньше прошлое размеренное существование казалось Кире эдакой статичной аляповатой картинкой, наподобие лубочной, особенно по сравнению с яркой, как вспышка молнии, и напряжённой, как натянутая струна, жизнью в Алате. Подсознательно она даже гордилась тем, что смогла сбросить с себя эту сонную лень и занырнуть в настоящую жизнь.

Увы, предпринятое Кирой путешествие в прошлое однозначно доказало несостоятельность её представлений. На самом деле не было в её прежней семейной жизни ни скуки, ни застоя, напротив, она, словно полноводная река, стремительно несла её в потоке счастья и благополучия. Это как раз сейчас, выпав из потока, Кира остановилась и тут же увязла в трясине борьбы за жизнь. Занятие это несомненно было увлекательным и поглощало всё время без остатка, однако со счастьем оно имело мало общего.

Только прикоснувшись к прошлому, Кира наконец осознала, что все последние три года она интуитивно пыталась снова запустить тот прежний счастливый поток, но у неё ничего не вышло, хотя она и старалась изо всех сил. Не исключено, что и этот эксперимент с экскурсией в свою бывшую квартиру она затеяла исключительно с целью разобраться, что же ей мешает построить идеальную семью, такую же, как была у неё раньше. Вроде бы все компоненты маленького семейного рая у неё имелись в наличие: любящий мужчина, двое талантливых деток и интересная работа. Увы, эти ингредиенты отчего-то существовали как бы по-отдельности и никак не желали вступать в реакцию для создания эликсира семейного счастья.

И с чего Кира решила, что рецепт этого эликсира хранится в её бывшей квартире? Затея с путешествием в прошлое хоть и выглядела заманчиво, но на поверку оказалась провальной и не принесла отчаянной экспериментаторше никакой ясности. Даже ожидаемого исцеления от ностальгии по прежней жизни Кира не получила, напротив, нахлынувшие воспоминания лишь усугубили её тоску.

Осознав, что обломалась со своими психотерапевтическими манёврами, путешественница быстренько ретировалась обратно в Убежище и, естественно, тут же поклялась, что ноги её больше не будет в Светланиной квартире. Однако сии благие намерения, как водится, разбились о кондовую действительность. Киру как магнитом тянуло в бывшую квартиру, она готова была даже мириться с приступами ностальгии, лишь бы хоть на миг ещё раз прикоснуться к атмосфере потерянного счастья. Трудно винить слабую женщину, что она уступила своим желаниям, в конце концов, каждый человек стремится туда, где ему хорошо. Сначала это были редкие и как бы случайные визиты, но видя, что Светлана не против её компании, Кира зачастила в гости, а потом вообще начала брать с собой детей.

Для Алика и Мартина это стало началом крепкой дружбы. Мальчики были примерно одного возраста и роста, но по физическому развитию Мартин явно отставал от своего сверстника, меньше двигался, медленней бегал и к тому же вечно зависал над какими-то игрушками, вместо того, чтобы просто играться. Зато в свои два с небольшим года он довольно внятно говорил, причём вполне законченными фразами, в то время как его приятель до сих пор выражал свои мысли в основном жестами и восклицаниями. Впрочем, разница в темпераменте ничуть не помешала малышам подружиться. С первого знакомства детки сразу же замкнулись друг на друга и перестали обращать внимания на взрослых. Они даже спали после обеда в обнимку на диване, хотя у Алика имелась отдельная кроватка.

Кристинка некоторое время пыталась участвовать в играх малышни и даже изображать их няню, но вскоре почувствовала себя третьей лишней и присоединилась к посиделкам мамочек. Правда, занятия в Школе не позволяли ей навещать бывшую няню слишком часто, зато Кира с Мартином стали завсегдатаями в Светланином доме. Вот и сейчас Кристинки с ними не было, и сырниками со сметано-клубничным соусом предстояло лакомиться лишь четверым участникам застолья. Кира закончила смешивать соус и победоносно оглядела собравшихся за обеденным столом. Алик, с интересом наблюдавший за священнодействием мамы своего приятеля, радостно захлопал в ладоши.

– Сетаня, дай,– требовательно заявил он, указывая маленьким пальчиком на пиалу с соусом.

Мартин поднял глаза от пирамидки из пустых пластиковых стаканчиков, над которой он трудился уже с полчаса, и равнодушно посмотрел на продукт Кириного творчества. Было видно, что предстоящая трапеза его ничуть не заинтересовала, и действительно через секунду рука малыша потянулась к очередному стаканчику. Мартин вообще не отличался здоровым аппетитом, да и в пристрастии к каким-то определённым блюдам до сей поры замечен не был, даже к сладостям. Обычно малыш безразлично запихивал в себя всё, что ему предлагали, но в количестве вдвое меньшем, чем было положено по возрасту. Не удивительно, что он выглядел худеньким и бледненьким, что особенно бросалось в глаза на контрасте с крепким розовощёким бутузом Аликом.

Кира взяла с полки два блюдца, положила в каждый по сырнику и щедро полила их соусом. Оба малыша тут же ухватились за ложки, но Светлана сразу подскочила к своему сыну и выдернула орудие беспорядка из его цепких пальчиков.

– Кирюш, ну ты что, как маленькая, ей богу,– с укором покачала головой возмущённая легкомыслием своей подруги мамаша,– они же извозятся как поросята.

Заботливая мамочка усадила Алика себе на колени и, разломив сырник на ломтики, принялась скармливать сыну вываленные в соусе аппетитные кусочки. Кира с интересом понаблюдала за подругой и только потом перевела взгляд на Мартина. Малыш некоторое время изучал технику поедания сырников, которую демонстрировала мама его приятеля, а потом с удивительной для его возраста точность скопировал её действия. Светлана уставилась на это малолетнее чудо с таким возмущением, словно её саму обвинили в неумении обращаться со столовыми приборами.

– И давно он у тебя ест самостоятельно? – в её голосе явно сквозило плохо скрываемое раздражение.

– Всегда сам ел,– пожала плечами Кира,– как только перешёл на твёрдую пищу. – В глубине души она, наверное, и сама удивлялась этому феномену, но внешне своих сомнений не показала, ей было приятно, что её сын хоть в чём-то превосходил Светланиного.

– А почему ты назвала сына Мартином? – Светлана ожидаемо почувствовала себя уязвлённой и попыталась хоть чем-то подколоть подругу. – Странное имя для русского мальчика.

– Так захотел его отец,– спокойно пояснила не ожидавшая подвоха Кира.

– Семён назвал своего сына иностранным именем? – Светлана в недоумении уставилась на подругу. – Извини, но мне что-то не верится.

– Семён не является отцом Мартина,– смутилась Кира,– у меня теперь новый муж.

Некоторое время Светлана молчала, переваривая услышанное, а потом удовлетворённо ухмыльнулась.

– Я так и знала, что ты изменяла Семёну,– она победоносно расправила плечи,– значит, я была права, он из-за этого тебя прогнал из нашего домика.

– Свет, не говори глупостей,– Кира слишком устала от постоянных попыток Светланы оправдать свою связь с чужим мужем, чтобы как-то реагировать на очередной наезд,– он меня не прогнал, а пощадил и отпустил. Семён работал на очень опасных людей, и эти люди приказали ему меня убить. Но он отказался выполнить приказ, и за это его казнили.

– Казнили,– насмешливо повторила Светлана. – А ты видела его мёртвым? Придумала себе отмазку, чтобы воспоминания об отце Тиночки не портили тебе жизнь с новым мужем, и благополучно забыла о старом. Но я-то не забыла Семёна,– она зло зыркнула на обомлевшую от столь абсурдных обвинений соперницу,– я его жду и дождусь, можешь даже не сомневаться. Семён вернётся к своему сыну, и у нас будет настоящая семья.

В первый момент горькие слова Светланы вызвали у Киры искреннее возмущение, ведь в них не было ни капли правды. И вовсе она не забыла Семёна, напротив, со временем тоска по погибшему мужу сделалась только острее. Однако, взглянув в глаза обвинительницы, Кира отчётливо увидела, что Светлана вовсе не хотела её обидеть, она и вправду верила в то, что Семён к ней вернётся. Причём потребность верить находилась для неё на экзистенциальном уровне, именно эта истовая вера и поддерживала в одинокой женщине желание жить.

– А почему же я так легко поверила в смерть Семёна? – мысленно задала себе вопрос Кира. – В сущности, кроме рассказа Риса о его друге бессмертном, у меня не было никаких доказательств того, что Семёна казнили. И всё же я приняла эту сомнительную версию как аксиому и даже не попыталась её проверить. Может быть, мне просто хотелось в неё поверить?

Как ни прискорбно, но приходилось признать, что причиной Кириной легковерности было желание освободиться от Семёна. Хотя формально она была одинокой и свободной женщиной, но само существование отца Тиночки не позволяло ей полностью отдаться новым романтическим чувствам к Рису. Как знать, появился бы на свет Мартин, если бы Семён был жив. Впрочем, бурный роман с бравым охотником был не единственным фактором, обусловившим отказ Киры расследовать последствия нарушения приказа бессмертным. В то время Кириными решениями управляла жгучая, как желчь, обида на Семёна за то, что он её бросил, а ещё за то, что спутался со Светланой. Даже тот факт, что бессмертный согласился убить мать своего ребёнка, не вызывал в её душе такую нестерпимую боль, как его предательство.

Умом Кира, конечно, понимала, что уход Семёна был просто способом защитить свою семью от Ордена. Ведь если бы там узнали об их связи, то казнили бы всех троих, включая Тиночку. Но когда это рациональные соображения могли усмирить бушующий в душе пожар? Кире потребовалось долгих три года, чтобы принять положение вещей и наконец простить Семёна за ту боль, что ей пришлось пережить по его милости. Наверное, если бы ни акт самопожертвования, приведший Семёна на плаху, Кира ещё долго обсасывала бы свои обиды. Но смерть обидчика как бы поставила точку в их любовной саге и потому казалась в каком-то смысле даже закономерной, эдаким справедливым возмездием за грехи. А ведь этой трагической развязки могло и не быть, если бы только Кира тогда знала об установках подчинения бессмертных.

– Боже, какая же я дура,– она едва ни разревелась на глазах у соперницы,– это из-за меня Семёна убили. Если бы я от него не отказалась, то эти живодёрские установки в его мозгах не сработали бы. Он ведь целых шесть лет нарушал кодекс бессмертных, и ничего с ним не случилось, но стоило мне его бросить, как они задавили его волю.

– Кирюш, с тобой всё хорошо? – заволновалась Светлана. Похоже, весь этот сумбурный словесный поток показался ей бредом сумасшедшей.

– А вдруг он всё-таки справился с мороком? – от этой крамольной мысли у Киры перехватило дыхание. – Может быть, он где-то здесь, в этом мире, ищет меня и не может найти.

– Чушь собачья,– последняя фраза вызвала в душе ревнивицы неподдельное возмущение. – Если б Семён хотел тебя найти, то нашёл бы как миленькую.

– Нет, не нашёл бы,– глаза Киры загорелись азартом,– он ведь не обладает способностью к трансгрессии. Понимаешь, Свет, я ведь сейчас живу в другом мире, куда обычным людям не добраться.

– Это такая метафора,– засомневалась Светлана,– типа, какое-то закрытое поселение?

– Нет, не метафора,– Кира победоносно улыбнулась,– я действительно умею путешествовать между мирами. – Она понимала, что подруга ей не верит, но что-то доказывать и объяснять было невмоготу. У Киры появилась такая сногсшибательная возможность снова увидеть Семёна, что терять время на увещевания неверующих показалось ей кощунством. – Я ненадолго закроюсь в спальне, ладно? – она состроила такую жалобную гримасу, что Светлана невольно улыбнулась.

Не дожидаясь согласия, Кира ринулась в спальню с такой скоростью, словно её преследовали злые духи. Заперев дверь на ключ, она деловито пристроилась на кровати и закрыла глаза. И только в этот момент до горе-путешественницы дошло, что она психологически не готова к встрече с Семёном. Казалось бы, она уже давно смирилась с его смертью, но стоило неясной надежде замаячить на горизонте, как Кира тут же ухватилась за этот ускользающий шанс, как утопающий хватается за соломинку. Увы, соломинки чрезвычайно редко справляются со своей спасательной миссией.

– А что если всё это лишь несбыточные мечты,– засомневалась путешественница,– и вместо живого мужчины, я окажусь рядом с полуразложившимся трупом? А если Семён всё-таки жив, но нашёл себе другую женщину? Может быть, он счастлив и давно уже забыл про меня?

Мысли галопом понеслись в голове Киры, не давая сосредоточиться, а сознание буквально утонуло в сумбуре чувств. Ей до мокрых подмышек было страшно узнать правду, но оставаться в неведении было ещё хуже, а потому Кира усилием воли взяла себя в руки и настроилась на эфирный след Семёна. Конечно, она отдавала себе отчёт в том, что её психическое состояние было очень далеко от медитативного спокойствия, которое требовалось для успешной трансгрессии, но почему-то не могла даже мысли допустить о том, чтобы отложить свой стрёмный эксперимент до лучших времён. Что ж, плачевный результат сей авантюры наглядно продемонстрировал, что спешка хороша только при ловле блох, а в остальном до добра ещё никого не доводила.

Первое, что почувствовала Кира после прыжка, был порыв холодного сухого ветра и очень знакомое шуршание травяных стеблей, пригибаемых к самой земле воздушным потоком. Предчувствие не обмануло горе-путешественницу, она снова, уже в который раз угодила в ловушку подлого пижамного старичка.

– Да что же это за подстава,– сквозь зубы процедила Кира, с отвращением поглядывая на кружащих в блёклом небе чёрных птиц,– сколько ещё раз меня будет заносить в этот проклятый портал?

– Вижу, Вы не теряли времени даром, Кирочка,– раздался за её спиной скрипучий старческий голос,– успели узнать про порталы, а вот обходить такие ловушки пока не научились. Надо же, как легко оказалось Вас поймать, и никаких ультиматумов не потребовалось.

– Здрасьте,– буркнула Кира, пропуская мимо ушей странную фразу про ультиматумы,– надеюсь, вы не собираетесь меня держать на промозглом ветру, Магистр. Пригласите даму в свой кабинет. – Разыгрывая из себя светскую львицу, Кира вовсе не пыталась задобрить противного старикашку, она просто надеялась оказаться в месте, откуда сможет благополучно трансгрессировать, ведь сбежать из портала без позволения хозяина было невозможно. Если Ксантипе взбредёт на ум разделаться со строптивой путешественницей, ему достаточно будет просто оставить её здесь умирать без воды и пищи.

– Помилуйте, Кирочка,– Магистр расплылся в насквозь фальшивой улыбке,– вы правда считаете меня полным дебилом? Я уже понял, что Вы научились управлять своими перемещениями, правда, пока не очень устойчиво, но из моего кабинеты Вы сбежать сумеете, в этом сомнений нет. Так что придётся нам с Вами смириться с временными неудобствами.

– Вы собираетесь меня тут похоронить? – в лоб спросила Кира. Определённость всяко была лучше сомнений и страхов.

– Ну что Вы всё о грустном,– Ксантипа вздохнул с наигранным сочувствием и бросил на свою пленницу укоризненный взгляд. – Зачем убивать того, с кем связана судьба Ордена?

– Со мной? – у Киры от такого заявления чуть глаза на лоб не вылезли.

– Представляете, какая незадача,– посетовал пижамный старичок,– расчёт вероятностей даёт однозначный результат: благополучие Ордена накрепко связано с Вашей судьбой. Вернее, было связано до последнего времени,– добавил он зловеще.

– Так Вы поэтому всё время пытались меня вербовать, из-за этих расчётов? – Кирино любопытство тут же разыгралось, перевесив даже страх перед неминуемой смертью. И в этот момент до неё дошёл смысл последней фразы Магистра, которая уж больно сильно смахивала на оглашение приговора. – Что значит, «было»? – едва шевеля губами, пролепетала Кира.

– Несколько дней назад ваша линия жизни изменилась,– с готовностью объяснил Ксантипа,– и теперь она выглядит вот так,– он достал из кармана домашнего халата листок бумаги и протянул Кире. – Вы же считаете себя хорошим аналитиком, верно? Попробуйте объяснить сей феномен.

Листок белой бумаги был весь покрыт разнокалиберными и явно нелинейными координатными сетками и исчерчен множеством ломаных линий. Это немного напоминало изображение звёздного неба на старых картах. Прямо в середине этого геометрического сумбура чётко выделялась фигура, похожая на куст или антенну. Толстая кривая линия в какой-то точке разделялась на три более тонкие, которые расходились в стороны под острыми углами.

– Я так понимаю, что эта линия и есть моя судьба,– заключила Кира, указывая на куст.

– Это наиболее вероятный вариант вашей судьбы,– уточнил Ксантипа.

– Вообще-то, термин «наиболее» как бы подразумевает, что вариант должен быть один,– Кира даже не стала скрывать своего скепсиса в отношении логических способностей Магистра.

– Об этом я Вам и говорю,– ничуть не смутился тот. – До последнего времени он и был один, а теперь Вы словно разделились на три части.

– Шизофрения? – выдвинула предположение Кира. В последнее время она действительно частенько ловила себя на том, что разговаривает сама с собой.

– Понятия не имею,– Ксантипа пожал плечами. – Займитесь этим, Кирочка, это же Ваша судьба.

Прозвучало это вроде бы как просьба, и Кира с облегчением поняла, что убивать её Ксантипа пока не собирается. Собственно, оставалось только милостиво согласиться и распрощаться с этим опасным старичком, но в Киру словно вселился эдакий злобный дух противоречия.

– А с чего мне Вам помогать? – она брезгливо поджала губы. – Я не являюсь членом Ордена, приказывать мне Вы не можете.

– Торгуетесь,– Ксантипа одобрительно кивнул, ничуть не обидевшись, похоже, Кирина борзость его даже развеселила. – Ну и что Вы хотите за работу?

– Правду,– Кире вдруг показалось, что из её лёгких выкачали весь воздух. – Что стало с Семёном? Его казнили?

Некоторое время Ксантипа с интересом разглядывал побледневшее лицо женщины, словно пытался понять, действительно ли она настроена узнать правду или просто ищет предлог, чтобы успокоить свою совесть.

– Вы уверены, Кирочка, что хотите это знать? – он задумчиво пожевал губами и даже прикрыл свои крысиные глазки. – У Вас новая семья, насколько я знаю. Оставьте прошлое в прошлом.

– Я хочу знать,– чеканя каждую букву, отрезала Кира и тут же поймала себя на чувстве облегчения от осознания того, что Ксантипа, судя по его наглому виду, ничего не скажет. А это может означать только одно – Семён жив. Возможно, его держат в плену, но точно не убили.

– Да, Сэма казнили, такова участь предателей,– слова Магистра прозвучали как гром среди ясного неба, когда Кира уже практически начала строить планы по спасению пленника. На мгновение ей даже показалось, что сверху прямо на её голову рухнула та поганая муть, которая в портале притворялась небом, и вдавила в землю по самую макушку. Кира так и застыла восковой фигурой, под которой с уверенностью можно было поместить табличку с надписью «нокаут». – Так Вы согласны поработать над этим графиком? – как ни в чём ни бывало продолжил разговор Ксантипа. – Кира на автомате кивнула, и старичок удовлетворённо улыбнулся. – Если решите этот ребус, то можете забыть про ультиматум моего коллеги.

– Какой ультиматум? – без всякого интереса пробормотала Кира.

– Неважно,– Ксантипа небрежно махнул рукой. – До встречи, Кирочка, выход из портала открыт.