Три с половиной ведьмы

Глава 1

– Мама что? – переспросила Силь, не веря своим ушам.

Тишина после ее вопроса навалилась такая, что казалось: она оглохла.

– Мама вышла замуж, Силь, – терпеливо повторила Окса.

Прошлепали по деревянному полу босые ноги, и Окса подхватила под мышки маленькую девочку с пушистыми волосами, поднявшимися вокруг головы, словно золотое облако. Крошка выглядела как ангел, и белая рубашка до пят только подкрепляла это впечатление.

– Сколько раз я тебе говорила, не бегай босиком, заболеешь! Зима на дворе! – выговорила Окса малышке. Та приникла к ней и еле слышно хихикнула.

Силь сделала несколько шагов вперед, выдернула из-под стола ближайший стул и села. На кухонном столе громоздились горы посуды – судя по всему, новые сервизы. Кухня была просторной и чистой, не чета кухне в их прежней гостинице. Сейчас сюда даже заглядывало рассветное солнце, золотя белые столы и светлые деревянные шкафчики. И тут было тепло, хотя печь с ночи еще не топили.

После того, как Силь уехала учиться, мама с Оксой переехали и вновь занялись знакомым делом – открыли гостиницу на новом месте, прямо в столице королевства. А теперь выясняется, что у них сменилось не только место жительства.

– Давай сначала, – попросила Силь, потирая лоб рукой. – Это кто?

– Это наша новая сестра, Даина.

Крошка спрятала лицо на плече у Оксы. Та похлопала ее по спине.

– Это как раз нормально, – сказала себе Силь. – Рожать девочек для ведьмы вполне нормально. Каждые сколько там лет получается у мамы? Примерно каждые десять лет, да. Логично. Жаль, что меня никто не счел нужным поставить в известность.

Тринадцатилетняя Окса шмыгнула носом.

– Мы пытались. Особенно я пыталась. Все силы извела, потом валялась, как безволшебная поломойка!

Силь стало стыдно, но это чувство быстро потонуло в водовороте других, не менее ярких эмоций. Она едва успела обнять младшую сестренку, даже не узнала, как тут все изменилось за время ее отсутствия, и на тебе! – Впрочем, нет, как тут все изменилось, она как раз узнала, Окса ей только что поведала.

– Ладно Даина, пусть, это понятно, – повторила Силь. – Но ты не сказала, что мама родила еще одну дочку. Ты начала с другого. Мама – и вдруг вышла замуж? Ты ничего не перепутала?

Это просто не укладывалось в голове. Ведьмы не выходят замуж, мама твердила об этом, сколько Силь себя помнит. Разумеется, они спят с мужчинами, меняют любовников, рожают девочек, переезжают с места на место, колдуют, занимаются чем им заблагорассудится, но единственная вещь, которую они не делают, – это не выходят замуж! Ведьмой становится женщина, рожденная вне брака, и мама их родила без мужа, и бабушка маму родила без мужа, и прабабушка тоже замуж не выходила…

– Может, ты перепутала, Окса, – сказала Силь. – Может, это просто очередной… очередной мужчина, и все.

Если мама вышла замуж, то она что же, отреклась от своего дара? И тогда весь вес дара должен был свалиться на плечи Силь, старшей дочери, а она ничего подобного не почувствовала. Разве такое может быть? Или это не так работает?

– Это папа Даины, – настаивала Окса. – Ты видишь, сколько ей лет? Мама вышла замуж и с тех пор живет с этим вот! С этим же! С Феликсом!

– Ох.

Следуя за солнечным лучом, Силь погладила скатерть, пытаясь как-то объяснить себе, что происходит. Даина тайком поглядывала на нее и что-то горячо шептала Оксе на ухо.

– Она хочет с тобой познакомиться. Просто пока стесняется, – провозгласила Окса, и непонятно, кого из них она имела в виду.

– Познакомиться надо, – признала Силь.

Еще одна сестра! Ирония судьбы: сама Силь нянчила Оксу с рождения, можно сказать, во многом заменила ей мать. Судя по всему, та же роль выпала, в свою очередь, и Оксе, когда мама родила Даину. Любопытно. Ведьмы долго сохраняют молодость. Возникнет ли у мамы желание снова подарить им младшую сестричку еще через десять лет? Раньше Силь считала, что регулярно рожать и, естественно, девочек – это своеобразный способ поддерживать ведьминскую силу, ведь это укрепляет весь род. Новая кровь, новая ветка.

Или, если мама осела теперь с одним мужчиной…

– Окса, – сказала Силь, стараясь не слишком нервничать, – ты же помнишь, что мама все время повторяла, будто ведьмам нельзя выходить замуж?

Окса пожала свободным плечом. Судя по возрасту младшенькой, она уже привыкла к этой мысли и вполне с нею освоилась. Это для Силь все обрушилось буквально как снег на голову.

– Повторяла же?

– Повторяла. Но я не запомнила, чтобы она говорила, будто это нельзя. Просто… будто это не принято. Так не делают. Обычно. Не то чтобы это запрещено или что-то в этом роде, если ты понимаешь, о чем я.

Силь медленно кивнула. Ответить, что она понимает, было бы преувеличением. В конце концов, она была старше Оксы ровно на десять лет, и все эти годы она считала, что это именно что запрещено! Что ведьма лишится магических сил, если станет постоянно делить ложе и жизнь в целом с одним и тем же мужчиной, если склонит голову и уступит ему. Какая из нее тогда ведьма?

– А в плане… магии – мама там как себя чувствует?

– Да прекрасно, – отозвалась Окса и поставила ерзающую Даину на пол. – Беги надень тапочки и потом возвращайся!

Девочка состроила Силь глазки и неторопливо отправилась к лестнице, которая вела из кухни прямиком наверх, к спальням. Сестры дождались, пока Даина скроется из виду.

– Правда? – понизив голос, уточнила Силь. – Ты уверена?

– Я уверена! Сама видишь, гостиница работает как часы. Все в порядке. Я, конечно, на подхвате, но вообще-то все держится на маме. Разве она смогла бы… – Окса сделала паузу и потом, будто нехотя, добавила: – Надо признать, что Феликс тоже очень многое взял на себя.

Феликс! Вот уж не было печали. Сейчас он тут полноправный хозяин, а Силь, которая умудрилась проморгать не только появление на свет младшей сестры, но и – возможно – мамину потерю силы, теперь объявится в собственном доме как гостья. Она стиснула зубы так, что в глазах проскочила молния.

– Тиш-ше, – предостерегла ее Окса.

– Он как вообще?

Силь и сама не знала, что вкладывает в этот вопрос. Наверное, она хотела услышать, что неизвестный Феликс, покоривший ведьму настолько, что она согласилась выскочить за него замуж и прожить с ним не менее… скольки тут получается… четырех лет, невероятно надежен и добр, неотразимо красив (хотя при чем тут это) или – или что?

– Нормально, – сказала Окса.

Силь подняла на нее глаза и поглядела внимательнее. Захваченная смерчем собственных эмоций от вполне понятного волнения из-за возвращения домой после нескольких лет отлучки до ошеломления из-за столь неожиданных вестей, она забыла присмотреться к младшей сестренке – а ведь за эти четыре года Окса тоже изменилась почти до неузнаваемости! Уезжая, Силь оставляла ребенка, а приехав, увидела юную девушку. И если ребенок был ей знаком от нежных ноготков на мизинцах ног до воздушных волос на затылке, от молочного запаха младенческой макушки до первых секретов о том, кто из соседских мальчиков ей по душе, – девушка могла таить загадки. Нет, Силь не считала, что Окса будет ей врать. Но понимать ее теперь может быть не так уж и просто.

Окса теперь была очень похожа на саму Силь, будто та смотрелась в волшебное зеркало, показывающее себя же в другую эпоху. Тот же упрямый рот, те же синие блестящие глаза, тот же наморщенный лоб. Даже странно, как мама умудрилась родить столь похожих дочек от совершенно разных мужчин.

– Он тебе не нравится? – шепотом предположила Силь.

Окса снова дернула плечом.

– Он нормальный, – упорно повторила она.

– Любит маму?

Окса посмотрела вдаль, поправила стопку белоснежных тарелок, провела пальцем по вензелю на скатерти.

– Мама любит его. Я так думаю.

Интересные дела! Чтобы ведьма вышла замуж за человека и при этом не убедилась, что он ее любит, – или не обеспечила, чтобы он ее любил, – или… или… Силь терялась в догадках.

– Эм… Окса… а он человек? – додумалась она наконец.

– Насколько я вижу, да. Ну да. Да. Да. Не смотри на меня так – да. Человек. Кто же еще.

Кто же еще, конечно. Ведьмаков не существует, разве что в книжках. Остались только ведьмы, да и те в последнее время норовят забыть о своем предназначении и ломануться за кого-нибудь замуж, горько подумала Силь. Есть и такие, кто притворяется ведьмами и обманывает доверчивый люд, но ее семья всегда была правильной и соблюдала все предписанное древними законами. И тут вдруг бац, Феликс.

– Давай ты мне все сначала расскажешь, – попросила она почти жалобно. – Как вы тут жили без меня. Значит, мама связалась с Феликсом. Забеременела. Правильно?

Это она себе примерно представляла. Когда ей было девять лет, мама тоже временно с кем-то сходилась, тогда она забеременела и родила Оксу. Круг замкнулся, цикл повторился. Что тут такого? Что пошло не так?

Окса потерла лоб. С лестницы слетела довольная Даина в мягких тапочках и нарядном розовом платье. В руке она тащила тряпичную куклу с длинными шелковистыми волосами. На этот раз Даина не стала бросаться сестре на шею, а кряхтя вытащила очередной стул и, взгромоздившись на него, сложила руки на коленках, словно благонамеренная барышня. Ведьмино отродье, а туда же, с нежностью подумала Силь и осторожно погладила Даину по стоящим дыбом светлым волосам.

– Папа блондин? – рассеянно сказала она. У них с Силь волосы были темно-рыжими, как и у мамы.

– Что? А, Феликс. Да.

Папу Оксы они и не видели никогда. В ту пору мама придерживалась мнения, что детей надо держать отдельно от взрослых сфер жизни. Стирка пеленок, уборка, готовка и добыча пропитания к взрослым сферам жизни, кстати, не относились.

Значит, блондин. Не ведьмак, точно.

– В общем, я не знаю, в каком порядке это у них там было, – решилась Окса, – но в ратушу они сходили еще до рождения Даины. На каком месяце или через сколько месяцев она родилась, я тебе сейчас не скажу. Пыталась считать, но все время сбиваюсь.

– Наверное, когда узнали, что будет… Даина.

– Наверное. Как иначе.

Бывает и иначе, подумала Силь, но не стала ничего говорить вслух. Иногда женятся просто потому, что хотят быть вместе, и уж потом обзаводятся детьми. А иногда молодых женят помимо их воли, они впервые видят друг друга только на свадьбе. Оксе тоже это прекрасно известно, они же живут среди людей, а не в чаще глухого леса, как их прабабка!

– Сходили в ратушу, и с тех пор так вы и живете, да?

– Потом родилась Даина. Потом хлопот полон рот, и так как-то все завертелось, время пролетело незаметно.

– Хорошо, что тебе было некогда по мне скучать, – грустно усмехнулась Силь.

– Как тебе не стыдно! – отозвалась Окса.

Обе всхлипнули и кинулись друг другу в объятия.

Глава 2

Через несколько минут бессвязных извинений и признаний в любви Силь пришла в себя и осознала, что у их воссоединения есть свидетельница: Даина сидела на стуле, подтянув коленки к груди, и смотрела во все глаза. Еще одна сестра. С ума сойти.

– У меня что-то не сходится, – сказала Силь, сделав шаг назад. – Если раз в десять лет, тебе тринадцать, а Даине, получается, три. Это значит, что мама забеременела почти четыре года назад. Почти сразу как я уехала, получается?

– Ну… Да, наверное.

– Так когда она встретилась с Феликсом?

– Очевидно, до того, как забеременела, – ехидно отозвалась Окса.

– А в ратушу уже тут ходили? В столице?

Окса досадливо прищелкнула языком.

– Там еще!

– А Даина уже здесь родилась?

– Тоже там!

Силь покачала головой.

– Ты хочешь сказать, что мама связалась с мужчиной, вышла замуж, родила ребенка – ну или там родила ребенка, вышла замуж, неважно – и с младенцем на руках подорвалась переезжать и открывать дело на новом месте?

Что-то тут не так. На перепутье дорог, где располагался их старый постоялый двор, перспектив было немного, но в целом маму все устраивало. Гости наведывались регулярно, на применение магии смотрели не слишком строго, всегда можно было найти себе и прибыль, и развлечение. Неужели законы изменили и оставаться на старом месте стало невозможно? Мама обычно была откровенна с Силь, привыкла делиться с ней всем, как с большой, а вот младшую Оксу, сколько могла, оберегала от правды об отношении людей к ведьмам.

Она и Силь отправила учиться подальше одну только потому, что хотела остаться на прежнем месте, а то поехали бы все втроем.

Или тут свою роль сыграл Феликс? Перевез их к себе?

– Вы к Феликсу переехали, получается? – спросила Силь ровно.

– Нет, он тут тоже чужой. Вместе переехали и обустроились, – с досадой ответила Окса. Ей эта тема, кажется, уже надоела. – Столица, место популярное. Что тут такого, что ты цепляешься, я не пойму? Тебе больше поговорить не о чем после стольких лет? Не хочешь узнать, как я тут справлялась, с пеленками, сосками, коликами, прорезыванием зубов и…

– Не хочу, – огрызнулась в свою очередь Силь. – Я все это на своем опыте прошла с твоими пеленками и зубами.

– Я этот долг вернула! – выкрикнула Окса. – Только не тебе!

Стол дернулся, упала табуретка. Когда юная ведьма становится девушкой, и не такое бывает, если она разозлится!

Даина уронила куклу, а когда потянулась за ней, зацепила скатерть. Новая посуда зазвенела. Окса, спохватившись, поймала стопку тарелок:

– Не тронь!

Солнце незаметно забралось выше, и в кухне теперь было намного темнее. В дверь уже робко заглядывали незнакомые девушки.

– Кухарки, – вполголоса сказала Окса.

– Можно?

– Да, заходите. Иди пока в спальню одеваться, – скомандовала она Даине, и девочка послушно нашла ногами свалившиеся тапочки.

Силь погладила Оксу по плечам, молча извиняясь за перепалку.

– Зайди к маме, что ли, – ответила Окса.

– Она уже не спит?

– Думаю, уже в кабинете.

– А кабинет у нас…?

– В том крыле. – Окса махнула рукой. – Я бы тебя проводила, но сама понимаешь, дела, утром горячая пора.

– Ну да.

Нет ничего странного в том, что мама снова повесила на старшую из оставшихся с ней дочерей кучу дел, и это не считая присмотра за младшенькой.

– Потом позавтракаем, может, вместе. Мы там обычно вместе едим.

– Прямо в кабинете?

– Да. У нее большой кабинет и смежная лаборатория еще, там и рабочий стол, и обеденный, и шкафы, и даже диван. – Окса закусила губу, но продолжать не стала.

Дела тут, видимо, идут вполне прилично, если хозяйка гостиницы может позволить себе не закуток, а полноценный кабинет, сказала себе Силь. Да еще и отдельные спальни для себя и для детей. Даина спит с Оксой, естественно, а вот маме теперь, когда она приобрела мужа, нужно отдельное помещение.

Итак, что мы имеем? Окса такую гостиницу на своей силе тянуть пока не может, это несомненно. Значит, мама вышла замуж, но магических сил не лишилась. Значит, она или всю жизнь врала Силь, что ведьмы замуж не выходят, или заблуждалась сама. Ведьма, не ведающая, какие у нее есть ограничения. Звучит очень смешно. Силь первая бы расхохоталась в голос. Что вообще может знать такая ведьма? Какое к ней может быть доверие?

«Силь, остынь, – говорила она себе, медленно продвигаясь по служебному коридору в левое крыло и пораженно разглядывая картины на стенах – самые настоящие картины. – Ты же видишь, тут все хорошо, все в порядке. Род укрепляется, у него появилась новая ветка, Даина, красивая здоровая девочка. Окса в порядке, крутится как белка в колесе, и все ей удается. Мама в порядке, родила очередного ребенка, обзавелась очередным мужчиной и очередной гостиницей… и все же, кто кем обзавелся, интересно знать?»

Кабинет хозяйки неумолимо приближался. Коридор заканчивался стеклянной перегородкой, за которой горел свет. Окна во всю стену, ведущие в коридор, должны были закрываться белыми жалюзи, но сейчас они были в таком положении, что ничего не скрывали, и Силь увидела маму. На мгновение она замерла, готовясь к встрече, собираясь с мыслями.

Мама стояла к ней боком, шаря на полке и вытаскивая одну папку за другой. На ней был ее излюбленный наряд – блестящий жакет и обтягивающие брюки, и фигуру вполне можно было оценить даже издалека. Судя по всему, рождение третьей дочки не сказалось на ее формах, или она давно успела вернуть себе прежний вид – что неудивительно, если учитывать возраст Даины и мамины ведьминские таланты. Мама оставалась такой же стройной, подтянутой и энергичной, будто Силь рассталась с ней только вчера. Если бы Силь пришла сразу сюда, она не ощутила бы радикальных перемен – разве что кабинет и в самом деле казался просторным, а если там умещается еще и обеденный стол, и диван, значит, она сейчас видит лишь малую его часть. Может, диван – вон то темное пятно, которое…

С которого поднялся мужчина в черном и подошел к маме. Не просто подошел – взял и шлепнул ее по пятой точке.

Силь прикусила язык. Если ей доводилось видеть подобное на старом месте, в прежней гостинице, за такой проступок следовало немедленное воздаяние – подвыпивший гость тут же раскаивался и зарекался подходить к маме ближе, чем на пару шагов! Но сейчас мама обернулась со смехом и, обхватив шею наглеца руками, буквально свалилась ему в объятия. Они принялись целоваться.

«Феликс, – сказала себе Силь так, как будто одно это слово все объясняло. – Феликс. Так вот ты какой, Феликс».

Ей просто больше ничего не приходило в голову, только это роковое имя. Мужчина был широкоплечим, достаточно высоким, достаточно крепким и настолько уверенным в себе, что Силь чуть не вырвало. «Это тебя тут не было почти четыре года, – напомнила она себе, – а он все это время был тут. Почему бы ему не быть уверенным в том, что жена рада его видеть? Почему бы не определиться с тем, что дозволяется, а что нет, если он законный муж? У них уже вон дочь вовсю бегает и болтает».

И все же что-то в этой картине жгло Силь, что-то казалось неправильным.

Глава 3

Силь решила, что подсматривать дальше неприлично. Покашляв, она постучала костяшками по стеклянной двери и распахнула ее.

Мама высунула нос из-за Феликса, ее лицо раскраснелось. Феликс же, взглянув на гостью через плечо, и не подумал отпустить маму, пока та не крикнула:

– Силь!

Тогда он нехотя уступил, и мама, выпорхнув из-за него, кинулась обнимать дочку. Во время всех ритуальных «Даже не верится», «Как ты повзрослела», «Но как ты стала похожа на меня», «Сколько лет, сколько зим», «Ну наконец-то» Силь думала только о том, что Феликс, отступив к полке с документами и скрестив руки на груди, смотрит на них с издевательской, как ей казалось, улыбкой. Или все дело в тех складках, что образуются у уголков его рта, и это они придают ему столь саркастический вид?

Когда обниматься дальше стало уже неловко, мама вспомнила о приличиях.

– Силь, – сказала она с запинкой, – это Феликс. Мой… кхм… муж.

Всем своим видом она показывала дочери, что спрашивать сейчас ни о чем не надо, и Силь послушалась. Она всегда понимала маму с полуслова.

– А это, я так понимаю, наша старшенькая – Сильвия, если я не ошибаюсь, – приятным баритоном сказал мужчина и протянул ей руку для рукопожатия.

«Наша», ага. Силь несмело сунула ему ладонь, склонила голову и выдавила:

– Здравствуйте, Феликс. Или как мне к вам лучше обращаться?

– По имени, – быстро сказала мама. – По имени будет самое то. Тем более что у него такое чудесное имя! И другие обращения были бы, кхм, неуместны.

Феликс встретился с Силь глазами и улыбнулся, будто подтрунивая над мамиными затруднениями. Ей не понравилось, что он словно пытается создать с ней союз против мамы. Хотя это, конечно, ее домыслы: она просто предубеждена против него.

Силь встряхнулась и постаралась взглянуть на Феликса непредвзято. Он действительно был красив и, пожалуй, молод. Выглядел он лет на тридцать. Глаза у него были светло-серые с темно-серым ободком, а вокруг зрачка будто светилось оранжевое солнце. Блондин, как ей уже сообщили.

– Ты и правда мамина копия, – проговорил Феликс. – Только юная, конечно.

Силь и в этом увидела насмешку над мамой: молодится, будто ей тоже тридцать, хотя всем ясно, что при такой взрослой дочери, как Силь, тридцать лет ей быть никак не может.

– Мне двадцать три, – зачем-то уточнила она.

– Да. Я в курсе.

Он повел рукой по направлению к дивану, с которого, видимо, только что поднялся, – приглашает сесть. Держится как у себя дома!

…Но ведь это и есть его дом. Он живет здесь с семьей уже не первый год, обустроил его. Неужели он должен вдруг ужаться и начать пресмыкаться только потому, что сегодня объявилась блудная дочь?

Силь тряхнула головой и покорно проследовала к дивану, хотя предпочла бы стул. Кто его знает, чем они тут занимаются на этом диване. Того, что она уже успела увидеть, ей вполне хватило. Феликс тоже развалился на диване, хорошо еще хоть, что в противоположном его конце.

– Ну как ты? – спросила мама, и Силь увидела, как ей неловко.

Если маленькую Оксу она еще сумела включить в свой внезапно возникший союз, а Даина принадлежала ему по праву, то слишком взрослая Силь пока в него не вписывалась никак.

– Хорошо, – так же неуклюже ответила она.

– Силь выучилась на лекарку, – сообщила Феликсу мама.

– Ты мне говорила, – заметил он.

Разумеется. Он не предпринимает ни одной попытки облегчить ее положение. С другой стороны, он что, должен делать вид, что никогда не слышал о первой дочери своей супруги? Глупости.

– Я должна поздравить вас с рождением дочки, – придумала новую тему Силь. – Окса мне ее уже показала. Она очень красивая.

Это прозвучало ужасно – как будто Даина была не ребенком, а домом или картиной. Силь почувствовала, что у нее горят щеки.

– Вся в папу, – с гордостью заявила мама, и Силь потупилась.

Что ей следует на это ответить? «Да, пожалуй»? Феликс и без того смотрел на нее с некоторым ехидством, а если они еще примутся при нем же обсуждать его физические параметры!

– У нее тоже светлые волосы, – нашлась она с нейтральной ремаркой.

Стоя напротив дивана, мама смущенно переводила взгляд с дочери на мужа и обратно.

– Пойду распоряжусь, чтобы добавили завтрак еще на одну персону, – сказала она. – Момент.

– Ма, я… – хотела вызваться Силь, но не успела: мама уже упорхнула.

Лотта всегда двигалась очень энергично, и обогнать ее не представлялось возможным. Это означало, что Силь осталась наедине с Феликсом. Что ж, очевидно, к этому пора было привыкать. Он обосновался здесь давно и, бесспорно, надолго.

– Значит, ты закончила учебу, Силь? – сказал он после непродолжительного молчания.

– Да.

– Будешь устраиваться на работу в больницу?

Силь рассчитывала, что пригодится маме в гостинице: среди постояльцев довольно часто попадались те, кому не повредила бы помощь медикуса. Но ведь, думая о гостинице, она представляла себе старые времена, когда им не хватало рабочих рук, когда мама привлекала ее ко всем делам и когда их семья состояла всего из трех человек. Теперь, видимо, всем будет лучше, если она съедет и в самом деле попробует наняться куда-нибудь в больницу. Она склонила голову в знак согласия.

– Лотта скучала по тебе, – неожиданно сказал Феликс. – Много о тебе говорила. Окса тоже.

– Окса много говорила обо мне?

«С тобой?!»

– Окса не очень успевает разговаривать со мной, – с улыбкой уточнил Феликс. – У нее слишком много забот с Даиной. И когда я обращаюсь к Оксе с вопросом, она часто предпочитает переключиться на ребенка. Я полагаю, это подростковый бунт и со временем она привыкнет.

«Со временем» – сколько же времени ей надо, чтобы к тебе привыкнуть, если ты живешь тут уже четвертый год? Силь постановила для себя все же добиться от Оксы откровенности.

Глава 4

– Тринадцать лет – такой трудный возраст, – поддакнула она.

– Ты тоже бунтовала, когда в вашей жизни объявился отец Роксаны?

Силь растерялась. Неужели мама не сказала ему, что отец Оксы отметился в их жизни только в момент зачатия дочери? Но почему?

– Я… – промямлила она. – Ну… собственные реакции всегда кажутся справедливыми, ведь когда думаешь о себе, представляется, что уж ты-то прав, не так ли?

– Пожалуй, – раздумчиво ответил Феликс. – Я просто хотел сказать, что не очень привык общаться с Роксаной. Ты-то другое дело. Ты взрослый человек, Силь. И ты, безусловно, понимаешь, что Лотта не обязана привязывать себя к орущему младенцу или к поперечной юнице – что у нее есть собственная жизнь, не так ли?

А у ее дочерей собственной жизни нет, съязвила мысленно Силь, остается только воспитывать чужих орущих младенцев. Не чужих, ладно, – сестер, но не своих же.

Феликс был прав, винить маму за то, что она счастлива, несправедливо. А его винить и вовсе не за что: он не бросил беременную женщину, женился на ней, а значит, дал свое имя и родному ребенку, и приемной дочери, впрягся в семейное дело, каким бы оно ни было, и, судя по всему, дело это вполне себе процветает.

И если он сейчас сидит на своей половине чертова дивана, снова скрестив руки на груди, и смотрит на нее пронзительно, это вполне можно понять. Наверное.

– Да, – сказала она негромко, – я рада, что у вас с мамой все получилось.

Феликс наконец отвел взгляд от ее лица и стал оценивающе рассматривать свои ухоженные ногти. В этом было что-то высокомерно-аристократическое, и Силь вновь задалась вопросом, что он собой представляет, этот человек, решившийся связать судьбу с ведьмой. Если уж у ведьм существовал довольно строгий кодекс по поводу союза с людьми, о чем мама все уши прожужжала юной Силь, то среди людей тех, кто готов был сочетаться узами брака с ведьмой, и вовсе можно было по пальцам перечесть.

– А почему вы женились на маме? – зачем-то спросила она.

Феликс поднял брови, и у Силь защемило в груди. Она должна была быть на маминой стороне, всегда, а теперь будто подводит ее, задавая подобные вопросы! Но ей необходимо было знать. Что она ожидала услышать? Слова о неземной любви? Чистосердечное признание, что брак был заключен после известия о беременности? Может, он должен поделиться подозрениями, что его околдовали?

– Видимо, я слишком рано решил, что с тобой будет легче, чем с Оксой, – размеренно ответил Феликс. – Кстати, раз уж мы теперь одна семья, ты вполне можешь обращаться ко мне на «ты».

– Я спросила…

– Я слышал, Силь. Знаешь, дети должны оставаться детьми – в любом возрасте, по отношению к родителям они неизменно дети. А это значит, что для своих родителей они – в любом возрасте – не взрослые, и родители с ними подобные вопросы не обсуждают. Мой ответ понятен?

Силь чувствовала себя так, будто ей врезали по пальцам линейкой, – ей говорили, что у школяров бывает такое наказание. А самое ужасное, что ответ Феликса был не просто понятным – он был полон достоинства. Те варианты, которые приходили в голову ей самой, ставили бы его в положение человека заискивающего, ищущего расположения старшей дочери, а так он легонько щелкнул ее по носу, напомнив, кто тут главный. Об отношениях на равных и думать не следовало.

Что ж, это в какой-то мере развязывает ей руки: раз она для него не взрослая, вполне можно вести себя не как воспитанная молодая женщина, а как нахальный подросток.

– Я имела в виду, наша ведьминская репутация… вы не могли не слышать о ней, – заявила она злорадно.

– Слышал, разумеется. Ты настаиваешь, что хочешь быть со мной на «вы», Силь?

Она тряхнула волосами, и те зашевелились, будто змеи.

– Нет. Раз уж вы… ты тут всерьез и надолго…

– Еще как, – с удовольствием протянул Феликс. – Еще как надолго.

– Так тебя не напугало, что мы все во главе с мамой ведьмы?

– А почему это должно было меня напугать?

Он явно забавлялся. Силь начинала злиться.

– Люди всегда боялись ведьм, – напомнила она. – Всегда боятся. И всегда будут бояться.

– Я не боюсь твоей матери. – Он склонился к Силь, его глаза потемнели. – И тебя не боюсь.

Едва он успел занять прежнее положение, как явилась мама. Силь торопливо пригладила волосы: сколько неудобств они ей доставляли во время учебы!

– Я так надеялась, что вы поладите, – радостно заключила мама.

– А как иначе, – любезно подхватил Феликс.

– Окса и Даина сейчас придут. Замечательно, что ты уже успела встретиться с Даиной, Силь, я думала, она будет дрыхнуть, а она вскочила ни свет ни заря!

– Даина любительница поспать, – подтвердил Феликс, и в этих словах Силь снова послышалась какая-то подковырка.

Это уже чересчур, подумала Силь. Все дело наверняка только в ней, если она ищет подтекст в невиннейших замечаниях! Даже Окса ведет себя приличнее: она не воспользовалась случаем хоть как-то покритиковать мамин выбор, хотя бы пока Даина ходила за тапочками, несмотря на то что в ее случае упрямство было бы легко списать на подростковый возраст. Феликс, по ее словам, нормальный. «Нормальный» – наверное, лучшее слово, которого можно ожидать из уст подростка, говорящего об отчиме.

Вот только Силь почему-то казалось, что «нормальный» было бы последним словом, которое выбрала бы она сама, если бы ее попросили охарактеризовать Феликса…

Глава 5

Девушки в одинаковой голубой униформе быстро накрыли на стол, пока Силь молча дивилась переменам: она не привыкла, чтобы ей прислуживали. Перед каждым возникла тарелка с ложкой овсяной каши и чашка с горячим какао, в белых блюдах сияли свежие вафли, и пахло от них восхитительно.

Силь ожидала, что за завтраком мама сядет, как бывало прежде, во главе стола, но обеденный стол был круглым, и главных тут не оказалось. Даина разместилась между папой и мамой, и было понятно, что это ее обычное место.

– А теперь вознесем молитву светлым богам, – сказал Феликс, и все закрыли глаза.

Только не Силь. От изумления она распахнула глаза еще шире. Нет, никто не запрещал ведьмам молиться светлым богам, просто в их семье это было не принято. Раньше. В той семье, которой они были раньше, до Феликса и до Даины. Теперь это, очевидно, всем привычно.

Силь воспользовалась моментом, чтобы, втайне соединив мизинец и большой палец и просунув в дырку безымянный, позаимствовать крупицу силы у Оксы и мамы – так, чтобы никто ничего не заметил, – и взглянуть на Феликса особым образом. Перед его лицом воздух показался текучим, словно между ними горел костер, а значит, что-то тут нечисто. Так она и знала!

Даина открыла глаза первой и с любопытством таращилась на Силь. Та торопливо расслабила руку и только сейчас обратила внимание, что волосы малышки теперь были стянуты в пучок. Окса тоже заплела косу, а мама сделала шишку, из которой торчали разномастные шпильки, – только пара упрямых кудряшек-спиралек, выбравшись из прически, обрамляли лицо. А ведь в волосах самая женская сила!

В груди Силь поднялась волна гнева: это наверняка еще одно проявление характера Феликса, приложившего все усилия, чтобы обуздать ведьм. Ну она ему покажет, дайте срок. И назло ему никогда не станет убирать волосы.

– Сегодня у меня счастливый день, – объявила мама, – к нам вернулась наша любимая девочка!

Смущенная Силь потупилась и лишь украдкой поглядывала за реакцией домочадцев. Феликс слушал с благосклонной улыбкой. Окса сидела прямая как палка. Даина весело болтала ножками.

– Говорят, первый ребенок – последняя кукла, но у нас все было не так. Силь всегда была мой боевой товарищ. Сколько нам с ней довелось испытать, когда погибла мама, когда мы скитались, не могли нигде осесть, а она ни словом меня не упрекала, хотя была совсем крошечная! И потом так помогала мне с Оксой! Силь, дорогая, я хочу сказать тост!

Мама даже встала на ноги и подняла свою кружку.

– Мам, тост не говорят, – громким шепотом возвестила Даина, пропуская в словах звук «р». – Тостик жарят. М-м, это вкусно. Можно попросить тост?

– Ты ж мое солнышко! – умилилась мама и погладила малышку по голове. – Конечно, можно. Только чуть позже!

Силь и Окса переглянулись и поняли друг друга без слов. Когда подобные ситуации возникали в прошлом, мама реагировала совсем по-другому. Силь не была ее последней куклой, а вот третья дочка стала, кажется, первым настоящим ребенком, которому дозволялось шалить, говорить глупости, перебивать, пытаться поправить маму… и вообще.

– Я хочу сказать тост за Силь! – закончила мама, и все чокнулись кружками с какао.

Сумасшедший дом, сказала себе виновница торжества. Она представляла себе возвращение совсем по-другому. Не то чтобы ей было на что жаловаться, вовсе нет. Просто все это было чересчур – роскошная новая гостиница, повара, официантки, сюрприз в виде сестры, молитва, торжественный завтрак, тост в ее честь…

– Спасибо, мам, – сконфуженно проговорила Силь. – А… я хотела спросить. Почему мне сообщили, что вы переехали в столицу, – я же вот смогла вас легко найти, – а о том, что ты вышла замуж, что у тебя родилась новая дочка, и она такая вот уже большая, мне никто не сказал?

Мама растерянно посмотрела на Феликса, и от Силь это не укрылось. Значит, так? Это тоже было его решение?

– Мы с Феликсом это обсуждали, – неуверенно ответила мама. – Это… надо долго было объяснять. Я предпочла тебя не волновать. Обо всем можно поговорить позже, ведь правда?

– Да, мам, – согласилась Силь. – Нам точно надо будет поговорить.

– Давайте есть, – скучным тоном предложила Окса.

На какое-то время все уткнулись в тарелки. Даина опрокинула кружку – к счастью, уже неполную. Мама позвала кого-то из официанток, и беспорядок мгновенно ликвидировали: стол вытерли, принесли новую чашку, а Даину вновь погладили по голове.

– Теперь я хотел бы затронуть еще один важный вопрос, – промокнув губы тканевой салфеткой, небрежно сказал Феликс, и все уставились на него. – Лотта, мы это с тобой уже обсуждали. Я так понял, что Сильвия хочет съехать и жить отдельно, зарабатывая себе на жизнь своей новой профессией. Это весьма похвально. Однако Роксане нужно учиться. Она не может провести все юные годы, обеспечивая работу гостиницы и приглядывая за Даиной. Давайте решим этот вопрос так, чтобы ничьи интересы не пострадали.

Окса уронила челюсть. Силь повернулась к маме. Та всплеснула руками:

– Да. Действительно. Мы много говорили об этом с Феликсом. Интересы – ваши интересы, девочки. Силь, ты уже выучилась. Окса не может хоронить себя заживо в нашей гостинице, ей надо учиться, чтобы потом тоже приобрести какую-нибудь профессию. Тебе надо ходить в школу, Окса! Мне и так стыдно, что ты превратилась у меня в няньку. Тебе надо общаться со сверстниками!

– А кто-то спросил, хочу ли я этого? – возмутилась Окса.

– Ты просто не нюхала нормальной жизни, поэтому не можешь этого хотеть, – негромко заметил Феликс. – Но когда ты пойдешь в школу, для начала можно вольнослушателем, даже без оценок…

– Кто сказал, что я туда пойду?!

– Ты несовершеннолетняя и должна слушаться родителей.

– Ты мне не отец.

– У тебя есть мать.

Феликс откинулся на спинку стула и смотрел на Оксу с уже хорошо знакомым Силь выражением лица – то ли серьезно, то ли издеваясь. Ей хотелось треснуть его по башке, чтобы стереть эту ухмылку. Она так скучала по сестренке, и теперь, когда она вернулась домой, надо отсылать Оксу, а Силь вновь приковывать к детской кроватке?

– Я никуда не поеду, – заявила Окса.

– Ехать никуда не надо, – торопливо сказала мама. – Мы же теперь живем в городе. Школа тут есть, и не одна. В рабочие дни будешь на пансионе, в выходные дома. А Силь нам на первых порах немножко поможет с Даиной. Силь, ты ведь поможешь мне? Недолго, хотя бы до каникул?

– До летних? – обреченно спросила Силь.

– Даина скоро подрастет и станет гораздо самостоятельнее.

«Оно и видно». Силь не успела толком познакомиться с сестренкой, но видела, что пока это довольно легкомысленный и даже избалованный ребенок.

– Силь, если ты беспокоишься о независимом заработке, то не волнуйся! Мы займем тебя в гостинице и будем тебе платить. Теперь мы можем себе это позволить! Феликс…

Силь мысленно хлопнула себя по лбу. Феликс! Вот кто источник этого неожиданного достатка! Мама не просто выскочила замуж, она нашла обеспеченного жениха! Неудивительно, что он держится с таким апломбом. Ладно, маму можно понять: богат, красив, владеет собой, принял ее детей. Но Силь не давали покоя слова Оксы, признавшей, что мама его любит, но не сказавшей ничего о чувствах самого Феликса. Понаблюдав за тем, как они общаются, Силь была склонна согласиться с сестрой: мама восхищалась мужем и даже будто лебезила перед ним, а вот он держался чуть отстраненно, словно его поместили в эти декорации помимо его воли.

«А ты чего хотела? Три с половиной ведьмы на одного мужчину – кому угодно худо станет», – сказала себе Силь.

Окса тем временем выскочила из-за стола и убежала. Даина вприпрыжку поскакала за ней. Мама с улыбкой села обратно за стол.

– Даина к тебе привыкнет, Силь, – мягко произнесла она. – Ты же не бросишь меня? Это ненадолго.

Силь кивнула: она никогда не могла противостоять маме, когда та говорила таким тоном. Да ведь она и не хотела ничего иного, возвращаясь домой, собиралась жить с мамой и Оксой. Это Феликс спутал ей все планы и все мысли до единой.

Сейчас она поймала взгляд, которым Феликс обменялся с мамой, увидела, как мама дотронулась до его руки, заметила мимолетное пожатие, и поняла, что они действительно с самого начала договаривались поступить именно так: дождавшись возвращения Силь, устроить Оксу в школу-пансион. Решение представлялось здравым, в нем не было ничего плохого… кроме того, что девочек в очередной раз никто не спросил, и того, что мама даже не попыталась обсудить это с Оксой заранее, как-то подготовить ее к этому революционному для юной ведьмы шагу. Интересно, чья это была идея?

Если Феликсу так надоела повышенная концентрация ведьм в собственном доме, он мог отправить Оксу учиться и раньше и взять для Даины обычную няню, раз у него денег куры не клюют. Опять же, ему было бы намного выгоднее сплавить Силь куда подальше и спокойно жить с женой и родной дочерью, заправляя гостиницей. Нет, что-то в этой ситуации настораживало Силь, и она постановила: надо выяснить, что не так с этим загадочным красавцем Феликсом.

Глава 6

Со стороны центрального холла донесся какой-то шум. Мама встрепенулась.

– Что там такое?

Она высунулась в коридор. Феликс не шелохнулся.

– Силь, пойди глянь, кажется, там кому-то нужна помощь, – обеспокоенно сказала мама.

Силь была только рада выбраться из-за стола. Она поспешила в холл, где располагалась стойка консьержки и дежурили беллбои.

Возле лестницы на полу сидел пожилой человек в темном деловом костюме, а вокруг него хлопотали сотрудницы гостиницы. Судя по всему, он умудрился упасть с лестницы, несмотря на то что на ней была предусмотрительно закреплена ковровая дорожка, и перила тоже, разумеется, были. Пострадавший не знал, за что хвататься, то прикасался рукой к седой голове, на которой виднелась кровь, то растерянно трогал голеностоп. Подвернул, сломал, вывихнул?

Силь бросилась вперед. Остальные синхронно качнулись назад, и она услышала шепот: консьержка вводила сотрудниц в курс дела.

– Здравствуйте, – учтиво проговорила Силь. – Я дочь хозяйки. Вы наш гость? Скажите, что произошло?

В водянистых, почти бесцветных глазах с красными прожилками сейчас стояли слезы. Мужчина шевельнул кустистыми бровями и хрипло признался:

– Больно.

– Подождите буквально минуточку…

Силь нужно было вначале поставить диагноз, а потом прикинуть, как лучше организовать лечение: делать это посреди холла, где кружком стояли любопытствующие, ее методами было вовсе несподручно.

– Все в порядке, – сказали за ее спиной, – мы уже здесь.

Ее нежно, но твердо взяли за плечи и потянули вверх и назад.

– Отойдите, девушка.

– Вы кто? – огрызнулась она, сбрасывая горячие руки наглеца.

– Скорая – медицинская – помощь. Вы дочь хозяйки, мы уже поняли. Пожалуйста, дайте нам немного пространства, чтобы…

Силь оглянулась. Рядом с ней, уперев руки в колени, стоял молодой парень с русыми кудряшками. В ухе посверкивала маленькая сережка. Тоже мне лекарь! Или медбрат, что ли? Другой парень в точно такой же синей куртке, молчаливая глыба мышц, уже приготовил носилки. Вот это, пожалуй, кстати.

Она пожала старичку морщинистую руку и поднялась.

– Вы из какого номера? …Ребята, давайте его на носилках поднимем, тут недалеко, один пролет.

– Девушка, – повторил кудрявый с профессионально-обезоруживающей мягкостью, – мы сами разберемся, что с пациентом и куда его. Спасибо. Отойдите в сторонку, не мешайте, пожалуйста.

Он присел на корточки, чтобы не возвышаться над пострадавшим, и осторожно прикоснулся к той части головы, где алела кровь, а потом переместил руку на пострадавшую ногу, ощупывая ее.

– Здравствуй, отец, – приговаривал он добродушно. – Ну-ка давай посмотрим, что тут у тебя.

Силь скрипнула зубами: панибратство ее раздражало.

– Вы лекарь? – сказала она, понизив голос, со всей возможной учтивостью.

– Я лекарь.

– Я тоже.

– Серьезно?

– Абсолютно.

– Что-то я вас не знаю. Может, раз уж позвали нас, вы займетесь своими делами, а мы…

– Ваша помощь неоценима, – протянула Силь. – Если вы сможете разместить гостя на носилках и поднять его в его номер, чтобы переложить на кровать, я буду вам очень благодарна. Если нет, я попрошу беллбоев. Но раз уж вы здесь…

– Возможно, понадобится отвезти его в больницу, – терпеливо возразил кудряш. – Я сейчас осмотрю пациента, если мне, конечно, не будут мешать.

– Я уверена, что управлюсь сама. Главное, что гость в сознании. Швов накладывать не потребуется, но держать его на холодном жестком полу по меньшей мере невежливо.

Старичок поднял вверх обе руки, и спорщики умолкли.

– Мне бы не хотелось никуда ехать, – извиняющимся тоном произнес он. – Остаться в моем номере было бы идеально. Если бы молодые люди снизошли до просьбы хозяйки…

Кудряш обернулся на Силь, и его зеленые глаза сверкнули. Потом он дернул подбородком, показывая напарнику, что надо разложить носилки.

– Ключ! – приказала Силь, и консьержка, семеня, подобралась ближе и сунула ей какую-то карточку.

Подобрав юбки, Силь пошла вверх по лестнице, показывая путь, хотя и сама точно не знала, куда идти. Ей повезло: хотя вначале она свернула не туда, парни с носилками замешкались, и она успела найти верное направление, избежав позора. По наитию смогла понять, как именно орудовать необычным ключом-прямоугольником, чтобы дверь отворилась, и впервые увидела, как выглядят в их гостинице номера. Что ж, тут было вполне уютно: преобладали зеленые и голубые тона, создающие ощущение прохлады, и при этом температура в номере была комфортной. На тумбочке у пожилого гостя красовалась стопка потрепанных книг, у входа стоял потертый чемодан. Интересно, кто он, что привело его в этот город?

Парни в синих куртках аккуратно внесли носилки в номер и помогли гостю перебраться на постель. Потом молчаливый медбрат (или санитар?) отошел к двери и безразлично застыл там, словно телохранитель, а кудряш, действующий Силь на нервы, остался у постели пациента.

– Благодарю вас, – сказала она с ослепительной улыбкой. – Не будем вас больше задерживать.

– Я лекарь, – напомнил он, тоже улыбаясь от уха до уха. – Всех медикусов в этом городе я знаю, а вас вижу впервые.

– И что же? Я приехала сегодня утром.

Она нетерпеливо шагнула вперед и положила руку на седые жесткие волосы бедного гостя. По коже побежали мурашки, пальцы обжег леденящий холод – отклик на боль, которую испытывал пациент. Силь прикусила губу и осторожно двинулась к кровоточащей ране вниманием, а вслед за ним – и рукой.

– Стойте! – запротестовал невыносимый выскочка. – Грязными руками! Рану необходимо осмотреть и обработать! – Он резко обернулся на медбрата, и тот немедленно выскочил за дверь, видимо, за оставленным внизу чемоданчиком с лекарствами и перевязочным материалом.

Силь вздохнула.

– Ваши услуги здесь больше не нужны, – еще раз информировала она непонятливого зануду. – Я справлюсь сама.

– Вы понятия не имеете, как обрабатывать рану!

– Имею. Я располагаю множеством вариантов и выбираю оптимальный. Вам недоступный.

– Вы… – И тут он замолк. Склонил голову к плечу, сузил глаза и посмотрел так, что Силь в одночасье вспомнила миллионы взглядов, которыми ее прожигали едва ли не с рождения. Разумеется, вердикт прозвучал именно такой, которого и следовало ожидать: – Ведьма.

Глава 7

Он лишь констатировал факт, но это слово столько раз хлестало маленькую Силь наотмашь, что сейчас ей было трудно сдержаться. Тем более что пациент под ее пальцами дернулся, как от ожога.

– Вы не даете мне работать, – проговорила она ядовитым шепотом.

– Вы лекарка? – вспомнил недотепа.

– Я лекарка. И то, что вы сказали. Одновременно. Одно другому не мешает. Если хотите знать – помогает, и весьма. Вам это недоступно и никогда не будет доступно. Так что закройте, пожалуйста, рот, и я буду благодарна вам, если вы также закроете дверь с той стороны. Не забудьте носилки – и своего громилу тоже.

Парень проигнорировал ее тираду.

– Ведьма-лекарка? – еще раз подытожил он.

– Совершенно верно. Дошло наконец? Может быть, теперь вы заткнетесь – спасибо, до свиданья.

– Отец? – обратился нахал к пострадавшему. – Даешь ей добро?

Пожилой гость закивал.

– Я посмотрю, – решил лекарь и уселся в глубокое кресло.

Силь не могла позволить себе тратить время на то, чтобы пытаться выставить его из номера. Стиснув зубы, она сосредоточилась на пациенте, который беспокойно ерзал, и первым делом послала ему обезболивающий и успокаивающий импульс. Старичок закрыл глаза и обмяк.

– Вырубила? – небрежно поинтересовался кудряш.

– Сейчас и тебя вырублю.

– Силы побереги.

Как бы он ее ни раздражал, Силь вынуждена была признать его правоту. Сил у нее было не так уж и много: в дороге она не выспалась, потом понервничала из-за Феликса и перемен в семье, и под рукой не было ничего, что могло бы ей помочь, – ни зелий, ни амулетов. Заклинания ей тоже не хотелось произносить при посторонних. Приходилось полагаться только на свое нутро. Ничего, не впервой.

Она опустила веки и сосредоточилась на лечении. Дверь тихо скрипнула, открываясь (надо будет предупредить маму, чтобы проверили и смазали все петли!), но громила-медбрат ничего не стал говорить. Возможно, лекарь жестом приказал ему молчать. Вот за это спасибо…

К счастью, сотрясения мозга не было. Пострадала в основном кожа. Кровь пролилась, но это неудивительно: тут много кровеносных сосудов. Что касается ноги, здесь тоже повезло: обошлось растяжением в голеностопе. Силь направила по энергетическим каналам живительные силы, определила для себя, какие средства применит для скорейшего восстановления гостя, и выдохнула с облегчением.

Открыла глаза: пациент крепко спал. Силь слабо улыбнулась и отошла к окну, на миг забыв о присутствии медикусов. Инстинктивно потянулась к белым от снега деревьям, к вороне, возившейся на дворе с коркой хлеба, к ветру, игравшему заледеневшими ветками. Поймала настрой на природную гармонию, вписалась в поток и выровняла дыхание.

– Вот, значит, как это делается, – нарушил молчание молодой лекарь.

Он смотрел на нее без издевки и без подозрения, как будто с искренним любопытством.

– По-разному это делается, – отрубила Силь.

Лекарь встал и жестом отослал медбрата. Тот, снова не проронив ни слова, вышел за дверь.

– Он у тебя немой, что ли? – не сдержалась Силь.

– Он неболтлив. Пациент спит?

– Ему было больно.

– Я понял. Что установила?

– Я перед тобой отчитываться не обязана.

– Меня вызвали, я приехал на вызов, – указал лекарь. – Не хочется поднимать вопрос о секретности в гостинице, которой заправляют ведьмы: вашей деловой репутации это будет отнюдь не полезно. Лучше не буду развивать эту тему, вдруг еще обидишься. Так что просто спрашиваю. Для собственной отчетности.

Силь вздохнула и провела рукой по лицу. Резко нахлынуло утомление, в глазах потемнело.

– Растяжение правого голеностопа, сотрясения мозга нет, рана от удара о ступеньку, но ему повезло – рассек только кожу, ничего страшного. Все заживет довольно быстро. Проведет тут пару дней в постели, подлечится, будет как новенький.

– Ну-ка присядь, – скомандовал лекарь, подхватывая ее за плечи и бережно направляя к креслу. – Как тебя зовут?

Она послушалась: запал иссяк, смысла спорить не было.

– Силь, – сообщила она упавшим голосом.

– Прекрасно. – Он открыл окно, и в комнату хлынул морозный воздух. Чуток поразмыслив, медикус накинул на пациента одеяло, а Силь подал плед. – Ты молодец. Меня зовут Тео. Будем знакомы.

Силь понравилась его речь: сразу слышно, что лекарь, – тембр мягкий, как кошачья лапа, а каждую фразу заканчивает чуть тише, чтобы незаметно подбадривать и успокаивать, подспудно внушая при этом мысль о своей авторитетности. С закрытыми глазами такие вещи были еще очевиднее, хотя, естественно, пациенты вряд ли были в состоянии подвергать манеру лекаря анализу. Просто – вызывает доверие. Сейчас вот уедет и запишет выздоровление пациента себе в актив. Чем плохо?

– Значит, используешь потоки энергии, – негромко проговорил Тео, будто продолжая разговор.

– М-м, можно и так сказать.

– И ниоткуда больше не черпаешь, кроме как из самой себя?

Она промолчала.

– Сотрясения нет, перелома нет, царапина с небольшой кровопотерей и растяжение. Ну хорошо, соглашусь, пациент немолод, собственной жизненной энергии немного. Это несколько осложняет ситуацию. Но в целом все штатно, а ты уже уработалась до грани обморока. Очень неэкономичный метод лечения. А, ведьма?

Силь мысленно сосчитала до десяти.

– Я умею работать разными способами, – выдавила она после паузы. – Зелья из червяков, пауков, крысиных хвостов, мухоморов, что там еще? Кровь младенцев. Очень полезно для здоровья.

К ее удивлению, в ответ она услышала заливистый смех. Пришлось даже посмотреть на весельчака.

Тео стоял, облокотившись на спинку кровати, и разглядывал ее с радостным изумлением. Глаз у Силь был наметан: она вмиг замечала отвращение или страх, именно их чаще всего испытывали люди, общаясь с ведьмами, – особенно если им доводилось не просто обмениваться любезностями, а видеть непосредственное проявление магических способностей, – но Тео, похоже, не чувствовал ни того, ни другого.

– С ума сойти. Ведьма, которая выучилась на лекарку. Значит, вы не отрицаете традиционные науки?

– Традиционней наших наук в мире просто не существует, – устало заметила Силь. – Если хочешь знать, ваши медикусы столько всего взяли у нас! Например, лекарственные травы – кто разбирается в них лучше, вы или мы? Вы порой нахватали по верхам, мол, ромашка успокаивает, череда мочу гонит – а когда их собирать, как готовить или как сочетать, понятия не имеете. Рви да суши.

– Согласен, – неожиданно отозвался Тео. – Ваши… м-м… традиционные знания наверняка прекрасно сочетаются с тем, что умеют заурядные медикусы. Мне просто показалось необычным, что ведьма решила посвятить себя помощи людям. Надеюсь, ты не обидишься!

Силь не обиделась только потому, что еще в детстве разучилась обижаться на тех, кто привержен предрассудкам. Однако это не помешало ей вновь захлопнуться.

– Разумеется, – сдержанно ответила она. – Кто я такая, чтобы обижаться. На костер не посылают, и то спасибо, низкий вам поклон.

Тео застонал.

– Какой костер! Ведьмам давно разрешено не только жить в деревнях и городах, но и вести здесь дела, и никто вас не ущемляет, Силь!

Оттого, как он произнес ее имя, у нее почему-то пробежал по коже холодок. Это было страшно неприятно, и поэтому она, сама не поняла как, выдала:

– Никто, никто. Нас все любят и почитают. Ты бы первый на мне женился.

Тео поднял брови.

– Смешная шутка, – признал он без тени улыбки.

– Благодарю, я старалась тебя развеселить. Ладно, не буду вас больше задерживать.

Глава 8

– Медицинская помощь здесь больше никому не нужна, хватит отлынивать, возвращайтесь на станцию, – сказала Силь.

– Надеюсь, еще увидимся, – легко согласился Тео и, подойдя к окну, закрыл его.

Пациент зашевелился. Лекарь склонился над ним.

– Отец, ты как? От больницы отказываешься? А то поедем?

Пожилой гость утомленно улыбнулся.

– Мне хорошо, – сказал он. – Не поедем. Тут буду.

– Ну смотри. Пока!

И Тео исчез.

Бравые медикусы удалились, а Силь, убедившись, что ее пациент благополучно восстанавливается, направилась вниз. Надо было распорядиться, чтобы за ним ухаживали, приносили ему все, что нужно, и вообще проверяли его состояние. А еще нужно было предупредить маму. В доме, который подчиняется ведьме, даже в таком огромном, как эта гостиница, с постояльцами не должно происходить ничего такого. Когда гость сваливается с лестницы, это вина лестницы – значит, что-то разладилось в хозяйстве. Силь показалось, что мама в полном порядке: выглядит прекрасно, с упоением отвечает на поцелуи мужа, по виду вполне счастлива и все у нее под контролем. Возмущение Оксы не могло так повлиять: да, у нее сейчас переходный период, эмоции обострены, однако максимум – стали бы хлопать окна, гаснуть светильники, посуда могла разбиться, наконец, но на гостях психологическое состояние дочери хозяйки сказываться никак не должно.

«Человек пожилой, – говорила себе Силь, – у него просто подвернулась нога, за перила он не успел ухватиться, вот и все. Лестница тут ни при чем. Она же не способна поймать его на лету».

Несмотря на эти разумные доводы, тревога нарастала. Спускаясь в холл, Силь внимательно осмотрела ковровую дорожку: все было в порядке. Мама тоже обнаружилась внизу. Она оживленно беседовала с какой-то женщиной. Силь поспешила к ним.

Мамина собеседница была рослой и при этом, не стесняясь, носила белоснежные сапоги на высоком каблуке. Платиновые кудри украшали голову, как пышная шапка. На плечи небрежно накинут белый полушубок, и мех подозрительно похож на натуральный. Довершали образ обтягивающие кожаные леггинсы черного цвета. Силь еще никогда не видела женщин, которые наряжались бы подобным образом, даже в столице – впрочем, в столице она толком не успела еще ничего увидеть. По контрасту с костюмом незнакомки сама Силь в шерстяном бордовом платье в пол была одета как бедная провинциалка. Силь замерла в двух шагах от мамы, терпеливо ожидая, когда можно будет ее отвлечь, и поймала раздраженный взгляд пришелицы. Оказалось, что эта дама далеко не молода. Глаза были аккуратно подчеркнуты подводкой, губы сделала яркими матовая помада, а на лице лежал слой крема, словно на праздничном торте, но возраст не скроешь.

– Этой гостиницей управляет ведьма, – прошипела незнакомка, наклоняясь к маме.

Та спокойно взирала на гостью, не собираясь оспаривать очевидное.

– Ведьмы обязаны помогать друг другу. Люди ненавидят нас, даже если притворяются, что все давно наладилось. Они боятся нас. Прячутся за своей благонравностью и порядочностью, сваливая на нас все грязные дела.

На нас? Силь вгляделась пристальнее. Но сколько бы она ни смотрела, экстравагантная мадам ничуть не становилась более похожей на ведьму.

– Ведьмы помогают друг другу, – доверительно поведала ей мама. – Я только не могу понять, чего вы-то от меня хотите.

Пожилая особа закипела.

– Я твержу вам уже битый час. Вы должны предоставить нам ваш зал. У вас в гостинице, по слухам, довольно приличный зал. Мы соберемся здесь, проведем ковен. Конвент. Его, в общем. Ковен, да. Соберемся вместе. Установим общие правила, предельные цены на привороты-отвороты, амулеты-талисманы, обычные гадания, гадания с предсказанием, заговоры…

– Прейскурант.

– Ну. Вилку цен. Нельзя же допускать, чтобы кто-то цену заламывал, а кто-то брал намного дешевле. Милочка, понимаете, рынок. Надо, в конце концов, организовываться.

Мама расплылась в улыбке.

– Я все это понимаю, дорогуша, – сладко пропела она. – Идите и договаривайтесь между собой. Зачем вы к ведьмам-то с этим лезете?

– В смысле? – удивилась дама. – К кому еще? Мы все должны держаться вместе. И вы должны предоставить нам зал бесплатно, потому что это наши общие интересы! Вот через месяц, в полнолуние…

Маме, похоже, этот цирк надоел, и Силь ее прекрасно понимала.

– Наш король совершенно официально разрешил ведьмам заниматься делами, список которых приведен в кодексе законов, – напомнила она. – Мне дано право владеть гостиницей. А иметь дело с шарлатанками меня никто не обязывал. И если вы спросите меня, я настроена категорически против вас! Такие мошенницы, как вы, на протяжении долгих веков портят жизнь истинным ведьмам! Вот кого стоило бы сжигать, чтоб неповадно было.

Лицо незнакомки перекосилось от бешенства. Силь невольно подумала, что такую рожу было бы весьма уместно размещать в учебниках как иллюстрацию: так и выглядят хрестоматийные злобные ведьмы. Стоящая рядом с ней мама в аккуратном костюме, с убранными в прическу волосами, а главное, идеально владеющая собой, могла бы вызвать упрек разве что из-за того, что носила брюки. Что поделать, истинную суть трудно скрыть – она все равно так или иначе вылезет.

И последние слова про костер были явно лишними.

– Мы вам еще покажем! – процедила возмущенная пришелица и, стуча каблуками, бросилась к выходу.

Мама показала ей вслед язык, потом обернулась:

– Что у тебя, Силь?

Глава 9

Остаток дня прошел как в тумане. Силь бродила по трем этажам и не верила, что эта огромная гостиница сейчас принадлежит их семье. Полы покрывали мягкие ковры, а двери номеров запирались на особые замки: отпереть их могли только сотрудники с карточками, а привычные железные ключи тут было некуда вставлять.

В коридорах и холлах висели лампы, которые мама тоже зачаровала чудесным образом. Когда в этом уголке гостиницы никого не было, тут было темно – если не считать свет из окна, а сейчас, зимой, темнело рано. Стоило человеку сделать хоть один шаг, лампа его «замечала» и постепенно разгоралась все ярче.

Обо всех этих придумках несведущей сестре рассказала Даина. Пока Силь ходила по гостинице, изумленно проводя рукой по атласным стенам и дубовым косякам, Даина припрыгивала рядом и захлебывалась от восторга и гордости. Что ж, Лотта и ее мама тоже, так что Даина имела полное право гордиться. По ее словам, у мамы тут роскошная лаборатория, чтобы делать зелья, а еще целых три шкафа набиты волшебными книгами – именно там мама и выискивала всякие заклятия, помогавшие ей обустроить гостиницу и наладить сервис.

– А папа не помогает? – как бы невзначай поинтересовалась Силь. – Не подколдовывает помаленьку?

Даина даже остановилась.

– Папа же не умеет! – объявила она. – Ты что! Он обычный человек.

– А, тогда да, конечно.

«Проверить стоило».

– Папа работает. Папа дал маме денег, – доверительно сообщила Даина. – Это здание стоит уйму денег. И потом же еще ремонт. И смотри тут у нас кто!

Она показала на клетку с канарейками, стоящую неподалеку от выхода на лестницу. Желтые птички сейчас спали.

– Здорово! – восхитилась Силь. – А еще кто-нибудь из зверья есть?

– Кошки, но им нравится на кухне. Собака во дворе.

– А ты сама, Даина? Уже умеешь колдовать?

Силь прекрасно знала, что магический дар у ведьмы пробуждается только тогда, когда она становится девушкой, но ей хотелось выяснить, что об этом говорили Даине. И та ее не разочаровала.

– Конечно! Смотри!

Даина щелкнула по зеркальцу, висевшему в клетке, и канарейки пробудились. Она ткнула пальцем в колокольчик, отозвавшийся мелодичным звоном, а потом прокурлыкала несколько нот. Одна из канареек перепорхнула на верхнюю жердочку и зачирикала.

– Вот! – Даина радостно подпрыгнула, сунула куклу в руки Силь, а сама сделала колесо.

Силь невольно рассмеялась – в первый раз за этот неожиданно сложный день.

…Окса спала в одной комнате с Даиной: та пока боялась темноты. Для Силь приготовили отдельную комнату, но сестры никак не могли наговориться, Силь только отнесла туда чемодан и саквояж, а сама до поздней ночи сидела в ногах у Оксы, рассказывая, как ходила на занятия, как экспериментировала, смешивая разные травы и вытяжки, как тряслась перед экзаменами и обменивалась шпаргалками с однокашниками.

– За тобой кто-нибудь ухаживал? – шепотом спросила Окса.

Силь покосилась в сторону кроватки Даины, но малышка, видимо, уже спала.

– Пытались, – неохотно отвечала она.

– И что? Неудачно?

Силь склонилась ниже.

– Кому нужны ведьмы? – прошелестела она.

– Ну… кому-нибудь да нужны? – предположила Окса. – Я вот слышала, что, наоборот, ведьмы для мужчин очень привлекательны. У нас же прямой доступ к силе, и…

– Да, – прервала ее Силь. – Прямой. Некоторым такой прямой и нужен, сразу раз – и подключиться. А о нас кто-то подумал?

Окса помолчала.

– Значит, нет? – уточнила она потом.

– Мама предупреждала, что… – Силь повертела пальцами, подбирая слова. – Ты же помнишь, когда ты стала девушкой, сколько у тебя сил сразу прибыло. Тебя до сих пор штормит. Когда станешь женщиной, это тоже переход на новый уровень, мощный рывок. Мама говорила, не стоит на это идти только из скуки или баловства. Это серьезно.

– Серьезно! Ты училась несколько лет без присмотра взрослых и сама себе нудела! – не выдержала Окса. – Прямо не ожидала от тебя!

Силь усмехнулась.

– Ладно, спокойной ночи.

Она поцеловала Оксу в лоб, как когда-то давно, в детстве. Подошла к кровати Даины: девочка крепко спала. На несколько мгновений задержалась у окна, глядя на полную луну – вечную и верную подругу ведьм, – и окончательно решилась.

Она пойдет к себе, дождется, пока все уснут, и заглянет в комнату к маме и Феликсу. Нет-нет, она уверится, что все спят, даже накинет на минуточку полог сна, чтобы никого не смущать. Ей просто необходимо увидеть, что скрывает этот загадочный мамин муженек, а он точно что-то скрывает.

…Выждав время, Силь на цыпочках прокралась к комнате в конце коридора – ее, как она выяснила, занимали мама и Феликс. Прислушалась – тишина. Доносилось лишь тиканье часов да ровное дыхание здорового, крепкого мужчины. Мама дышала неслышно. Окно в коридоре тоже смотрело на луну, поэтому Силь обратилась к ней за магической подпиткой. Зачем брать свое, если можно заимствовать. Ей и надо-то немного – заклятие крепкого сна всего лишь на пару минут, ведь она не задумывает ничего предосудительного. Одними губами Силь произнесла несколько слов, стянув их ниточкой лунного света, и двинулась вперед. С дверью сладила легко: это здание стало и ее домом, когда его хозяева приняли Силь как свою. Замок тоже поддался уговору, щелкнул бесшумно.

В спальню луна не заглядывала: были плотно зашторены окна, но Силь умела делать маленькие светлячки. Ей хватит.

Феликс лежал на спине, положив одну руку себе на грудь, он гордо занимал больше половины кровати. Мама спала на боку, скрючившись, будто ей было холодно. Она показалась Силь очень маленькой и хрупкой. Ладно, подглядывать нехорошо. Силь пришла по делу. Она выполнит задуманное и уйдет.

Глава 10

Силь подвесила светлячок над лицом Феликса. Еще раз вгляделась в его черты и потом решительно повела рукой, снимая завесу магии, как тканевую вуаль. Это удалось не сразу: Силь успела прочувствовать, что над иллюзией поработал не кто иной, как мама. Поразительно – ведь Силь подозревала, что Феликс пытается провести в первую очередь именно свою благоверную!

Но обратной дороги уже не было. Иллюзия, слегка упираясь и потрескивая, ползла вниз, открывая истинное лицо Феликса. Силь приготовилась ко всему.

Благородные черты остались теми же самыми, и почти ничего не изменилось. Только ироническая складка в углу губ превратилась в глубокий шрам, и растерянная Силь отметила еще несколько шрамов помельче. Теперь она видела перед собой не красавца, изнеженного аристократа, а опытного мужчину, побывавшего в каких-то передрягах. Ей безумно захотелось узнать, как изменился бы его взгляд, если бы можно было днем посмотреть на Феликса без прикрас, но это, к сожалению, было недоступно. Сгорая от стыда, Силь вернула иллюзию на прежнее место.

Так, значит, по своей инициативе или по просьбе Феликса, эту косметическую маску создала и поддерживает мама. Что это, тщеславие Феликса? Может, нежелание отвечать на нетактичные вопросы, которых он, вероятно, уже наелся? Может, это их общее решение, принятое ради Даины – девочки, как выразилась мама, столь же красивой, как и ее отец…

– Силь, а ты что тут делаешь?

Легка на помине. Обеспечивая домочадцам крепкий сон, Силь не забыла накинуть полминутки заклятия на беспокойную Оксу, а вот малышку упустила из виду. Та вновь стояла на холодном полу босиком, и ее волосы, пусть пока и не волшебные, будто светились в темноте.

– Ты куда ночью? – строго сказала Силь.

– Я к маме, – насупилась Даина. – Мне страшный сон приснился.

– Тс-с, мама спит, видишь. Пойдем, я тебя уложу и посижу с тобой. Не мешай маме с папой отдыхать, ладно?

– А ты что тут делаешь? Мне иногда как кошмар приснится, я иду и залезаю спать между мамой и папой. Там тепло и не страшно. А ты тоже хотела туда залезть спать? Тебе тоже приснилось что-то страшное?

– Тс-с!

Мама всхлипнула во сне, и Феликс, не просыпаясь, повернулся, чтобы ее обнять. Его рука легла ей на бедро – привычно, словно они спали в такой позе все ночи напролет. Силь на мгновение перестала дышать. Хлопнула пальцами, уничтожая светлячок, взяла Даину на руки и тихо вышла за дверь. Долго-долго выдыхала, распуская плетение заклятия.

– Я не могу залезать между мамой и папой, – призналась она потом, – потому что это не мой папа.

– А, ну да, – согласилась девочка. – А где твой папа?

Эта тема казалась несколько безопаснее разговора о том, что Силь делала ночью в спальне мамы и отчима.

– Я его даже никогда не видела, – поделилась она, раздумывая, как бы лучше обеспечить завтра молчание Даины: очень не хотелось, чтобы кто-то узнал, как старшая падчерица ходила ночью смотреть на спящего Феликса. Бр-р, даже мороз по коже.

– Ты переживала? – спросила умница Даина.

Переживала ли она? Мама успела так настроить их с Оксой против мужчин, что она, пожалуй, и не жалела, что в ее жизни не было отца. Он бы туда просто не вписался. Силь гордилась тем, что помогает маме, которой не на кого больше опереться, кроме как на дочь. Как объяснить это Даине – да и стоит ли?

– Наверное, – рассеянно сказала Силь. – Залезай давай в кроватку, я посижу рядом.

– Это из-за луны такой сон пришел, страшный. Когда она такая яркая, она только мешает. Не люблю луну.

– Глупости. Все ведьмы любят луну. – Силь наконец приняла решение и собиралась с силами, так что обратиться к этому бледному лику сейчас было вполне логично. – Смотри, какая она красавица!

– Папа говорил, на той стороне луны… мы не знаем что. Мы никогда не видим ту сторону луны.

– Папа говорил правильно. А зачем нам ее видеть? Нам что, не хватает этой? Ты только посмотри, какая она сегодня белая, даже темных пятен нет. Может, она из золота?

Силь подмигнула Даине и, незаметно поймав губами пару капель лунного света, впечатала поцелуй малышке в лоб, стирая краткое воспоминание о том, как та застала сестру в комнате родителей.

– Что именно тебя так напугало? Хочешь рассказать?

– Я… не помню, – сонно пробормотала Даина.

– Вот и хорошо. Значит, уже не боишься. Может, тебе луна помогла это забыть.

– Посидишь со мной немножко? А то Окса спит, не добудишься. И куклу дай.

– Хорошо. Спи. Не болтай.

Силь уже не стояла на ногах. Она с удовольствием опустилась на край кровати, нашла на полу тряпичную куклу и подала сестричке, а сама закрыла глаза и позволила лунному свету омывать кожу. Досада и жалящие, как кислота, подозрения в отношении Феликса сменились стыдом и чувством вины. Разумеется, он имеет полное право применять маскировку – тем более что это, возможно, и не его выбор, а мамино решение. Неизменно язвительное выражение его лица вполне может объясняться рубцами.

Наверное, ее до сих пор вела – пора признать прямо – ревность. Силь всегда была маминой помощницей, старшей дочкой, надежным плечом. Мама неизменно говорила, что во всем может на нее положиться. И до рождения Оксы, и после Силь тянула на себе все: вначале гостиницу, потом еще и крошечную сестру, как назло, очень крикливую и капризную, вникала в денежные дела, старалась наладить отношения с людьми, не слишком доброжелательно настроенными к ведьмам, и никогда не спорила, когда маме попадала шлея под хвост и она решалась бросить насиженное место и переехать к черту на кулички. А когда Силь уехала учиться – не так уж и надолго, – тут все устроилось без нее. Все прекрасно обходятся без незаменимой Силь, а она-то переживала. Как это глупо, какое недостойное чувство, будто она подросток, а не двадцатитрехлетняя девушка, получившая профессиональное, между прочим, образование, а значит, дипломированный специалист! Она будет вести себя как должно и с Феликсом будет поддерживать вежливый нейтралитет. А может быть, они в конце концов даже подружатся. Это Окса сейчас подросток и ерепенится, Силь такое не к лицу. Неужели она не может просто порадоваться за маму, которая наконец нашла свое женское счастье?

И если уж быть откровенной до конца, еще она завидует Даине – малышке, которая без сомнений бежит к маме и папе, когда ее испугает какой-нибудь сон. Хорошо, должно быть, когда наверняка знаешь, где тебя всегда примут, укутают в одеяло, погладят по голове и защитят от любого чудовища. Должно быть, хорошо.