Тринадцатая экспедиция

Часть 6 (1–4)

Дорога к российскому лабораторному комплексу находилась далеко не в идеальном состоянии. Предгорный рельеф и постоянные дожди негативно сказались на лишенном обслуживания полотне. Повезло еще, что в этом районе не случалось селей и оползней, а то дорогу бы уже и вовсе смыло.

Несмотря на то, что вся техника, включая шестиосные бронированные грузовики, способна была играючи преодолеть все ямы и колдобины, колонна тринадцатой экспедиции двигалась медленно. Во-первых, торопиться было некуда. Во-вторых, ни к чему лишний раз будоражить груз тряской. А самое главное — необходимо соблюдать осторожность. Яма, в которую угодил рядовой Степанов, оказалась далеко не единственной. Отъехав от посадочной площадки примерно на километр, они обнаружили БРДМК, едва ли не целиком угодивший в подобную нору в стороне от основной дороги. Вот только диаметром эта нора была метра три. Бронемашина зацепилась задней осью, и только благодаря этому не ушла под землю целиком.

Провалившийся бардак (сленговое название БРДМК) принадлежал третьей экспедиции — это Водников выяснил на посадочной площадке, прочитав записи черного ящика. К сожалению, ящик оказался не совсем исправен — данные с зарегистрированных РЛК он принимал лишь в радиусе двух километров. Но часть полезной информации он все же хранил.

Третья экспедиция успешно высадилась 12 сентября 2084-го года в составе двадцати шести человек — двадцать ученых и шесть человек охраны. Судя по логам, народ был полон энтузиазма, и к рукомплексу двинулся чуть ли не с песней. Бардак охраны периодически сворачивал с дороги, и в результате угодил в искусно замаскированную нору. Информации о таких норах и о том, кто их роет, у экспедиции не было. Народ решил вытащить машину, воспользовавшись лебедкой грузовика с припасами.

Люди покинули броню, а из норы выползло несколько неуловимо шустрых насекомоподобных тварей. Твари оказались смертельно опасны, но глуповаты. Добравшись до одной цели, они забывали обо всем на свете, позволив остальным людям укрыться в бронированных машинах. Только благодаря этому погибло всего семь человек — четверо охранников и трое ученых. Оставшиеся бросили завязший БРДМК и поспешили в сторону рукомплекса, покинув зону приема черного ящика. Что стало с третьей экспедицией дальше — осталось неизвестно.

Затем прибыла пятая экспедиция. Тридцать восемь человек (восемнадцать ученых и двадцать военных) спустились на Прорву 10 августа 2085-го года. На посадочной площадке они задержались подольше своих предшественников. Капитан Токарев, руководивший военными, выявил неисправность в работе черного ящика, но не сумел его починить. Если бы Водников не прочитал его отчет, ни за что бы не догадался, что данные не поступают из-за самого ящика — грешил бы на РЛК. Пока Токарев со своими рукастыми подчиненными безуспешно пытался починить ящик, ученые обнаружили несколько особей печально прославившихся прорвоящериц. И выяснили, что никакие это не ящерицы, а скорее насекомые. Лоснящаяся шкура оказалась плотно прилегающей к телу блестящей чешуей. Большая часть головы покрыта сетью ротовых отверстий, каждое из которых снабжено тремя челюстями, работающими с невероятной скоростью. Мелкие острые зубы мгновенно прогрызали плоть, и тварь погружалась в тело жертвы, поедая ее изнутри. К счастью существа оказались малосоциальны, но это лишь из-за малого количества пищи, ведь основная живность планеты — водная, а в воде они были беспомощны. Этих существ ученые пятой экспедиции назвали прорвопендрами.

Свой ругал себя последними словами за то, что отправил отряд Буряева за границы площадки, предварительно не изучив имеющуюся информацию. Только чудом обошлось без потерь. Чтобы хоть как-то успокоить совесть, он взял тактический краскопульт, и лично написал на дежурной будке предупреждение, в котором настоятельно рекомендовал будущим покорителям Прорвы ознакомиться с содержимым черного ящика, а затем уже сходить с забетонированной площадки.

А что касается пятой экспедиции — информация о них обрывалась в том же месте, что и у третьей. Исчезли, покинув радиус действия черного ящика. А теперь за этот радиус удалился и взвод Водникова.

Опасаясь случая с третьей экспедицией, колонна ехала след в след, никуда не разъезжаясь. Первыми шли два БРДМК с экипажем из четвертого отделения, по четыре человека на машину. Головным бардаком командовал Ефим Ефимов, вторым — Гриша Стрельцов. За ними пустили бронегрузовик с Остапом и Чебуреком в кабине. Четвертым ехал штабной транспортер, вместивший в себя все первое отделение, ученых и капитана. Транспортер не зря назывался штабным — по сути это был целый дата центр на колесах. Только из него можно было связаться с Потапычем. Он имел собственный черный ящик и оборудование, позволяющее наблюдать и координировать работу взвода. А еще имелась установка генерирующая шумку.

За транспортером катил оружейный грузовик, его вели брат и сестра Волковы — Владимир и Валентина. Следом еще два БРДМК, управляемые вторым отделением. Второй грузовик с грузом вели Мичкин Макс и Мучедаков Игорь. Предпоследним шел тягач с цистерной топлива с Прапорщиковым и Кишкиным за рулем. Замыкал колонну БТРК (Бронетранспортер Космический) с экипажем из пятого отделения.

Петров Андрей, ведущий головной бардак запустил со своего РЛК музыку. Мальчишеский голос тут же принялся рассказывать о нелегкой доле космических солдат, об опасностях, поджидающих где-то в космосе, о любви, подвергающейся испытанию, и о прочих проблемах типичного космонавта.

— Выключи, — буркнул Грошев со своего насеста за пулеметами.

Кивающий под ритм музыки Петров сначала его даже не понял. В смысле «выключи»? Не нравится рэп что ли? Петров озадаченно посмотрел на Ефима.

— Выключай-выключай, — сказал тот, не отвлекаясь от созерцания окрестностей.

— Ты в головной машине едешь. Будь внимательнее и выключи всякую хрень, чтобы не отвлекало! — повышенным голосом объяснил ему Зайкин. Петров, молча насупился и выключил музыку. Петруха, немного смягчившись, добавил: — А музон ништяк. Потом послушать дашь.

Другой новичок, Матвей Лордынцев, находился в замыкающем колонну бэтре, и сначала тоже хотел включить музыку. Но передумал, так как ехал в одной машине со своим сержантом — Иродовой Олесей, чересчур правильной ефрейтором Белоноговой и мисс-рембо в лице куратора Холоповой Юли. В конце концов, Матвей ограничился ритмичным постукиванием по корпусу, но получил настойчивую просьбу «завязывать» от темнокожего Фазанова.

В одном из БРДМК, что двигался в середине колонны, шепотом читал молитву Горобец Артем. Степник, Машкин и Бирюлев, сидевшие с ним в одной машине, не перечили — никому это не мешало. Вообще, во всей экспедиции Горобец был единственным серьезно верующим, что не удивительно — молодежь перестала верить в жизнь на небесах, когда человечество стало туда-сюда, через эти самые небеса, летать. А Артем был из старомодной, религиозной до мозга костей семьи. И сейчас он взирал на показавшийся в триплексе бардака внушительный забор российского лабораторного комплекса, и ему очень хотелось попросить Бога о помощи. Мрачный безжизненный комплекс, со всех сторон (даже сверху) огороженный сетчатым забором, навевал тоску и подавлял морально.

— Господи, помоги нам, — сказал Артем уже в полный голос, однако замечаний ему никто не сделал.

От помощи и защиты некоей мистической силы никто бы не отказался. И плевать, что верил в эту силу один лишь Артем.

Колонна остановилась в сотне метров от ворот. Раньше Водников все же надеялся, что кто-нибудь из двух предыдущих экспедиций таки остался в рукомплексе. Сейчас же он понял, что надежды не оправдались. Ворота российского комплекса были распахнуты настежь, а навороченная система охраны периметра не работала — между створками безнаказанно топтался некрупный прорвокуст. Его органы-прутья уловили присутствие людей, и он никак не мог определиться, что ему делать — атаковать, прятаться или вовсе их проигнорировать. Принять решение ему не дал Сандальников — уложил его, уже привычно выстрелив в нижнюю часть головы.

Были и другие нарушители нефункционирующей охранной системы. На внешнем ограждении из толстой стальной сетки с мелкой ячейкой расположились местные мотыльки. Они сидели и сохли. Трогать их не стали — в классификаторе существ было сказано, что они неагрессивны. Дело в том, что сеточный забор должен находиться под напряжением — ни один мотылек на него не присядет. Сетка окружала весь комплекс, и даже сверху была натянута. Нижний венец укрепляли металлические секции. Основная задача сеточного ограждения — не дать всяким неразумным тварям добраться до основной защиты комплекса — второго забора.

Второй забор — это сплошная, шестиметровой высоты (и такой же глубины), стена из разных высокотехнологичных сплавов и армированного бетона-2 (бетон, в производстве которого использовался цемент-2 — усовершенствованный цемент, созданный благодаря инопланетным минералам). Также стена была битком напичкана электронными и механическими средствами обороны. «Умные» пулеметы, электричество, сигнальные датчики, проваливающиеся сегменты, маломощные установки шумки — это лишь то, о чем было досконально известно Водникову и его людям. На самом деле защитных мер было куда больше. На поддержку всего этого великолепия в режиме функционирования цистерны с топливом, что они прихватили с собой, хватит максимум на месяц. Хорошо бы, чтобы запас топлива, оставшийся в комплексе после эвакуации, никуда не делся. А то придется спускать с Потапыча далеко не бесконечные запасы.

Комплекс был мизерных размеров — всего семьсот на четыреста метров. Наземные постройки небольшие — самым высоким зданием, не считая наблюдательные башни, было общежитие — целых три этажа. Основные работы велись под землей — в двух лабораториях, ушедших на два уровня вниз. Нормально углубиться не позволяли бесившиеся подземные воды, поэтому от внешних опасностей (например, бомбежки) приходилось укрываться толстым слоем все того же бетона-2.

— Всем включить герметизацию костюмов на максимум и отключить звукозаписывающее оборудование, — дал приказ Водников. — Обрабатываем его шумкой.

По-хорошему, нужно дать предупреждение по громкоговорителю — вдруг в комплексе все-таки есть живые. В смысле, живые и адекватные. Но отключенная защита и распахнутые ворота говорили сами за себя, а предупреждать гонзов (если они там есть) себе дороже.

Иванова и Соловьева, сидящие у приборной панели штабного транспортера, с которой активировалась шумка, настроили прибор — выбрали сектор, мощность, направление накрытия, и положение купола, препятствующего распространению звуковых волн. Ачушкин, что сидел за рулем, выгнал транспортер вперед всей остальной техники, и в небо вылетел снаряд, накрывший комплекс высокочастотным звуковым излучением. Несмотря на полную защиту и сгенерированный снарядом купол, некоторых особо чувствительных, находящихся в транспортере замутило. Субтильного Плотникова даже слегка затрясло. Прорвомотыльки, что сидели на сеточном заборе, попадали замертво. Даже прутья мертвого прорвокуста зашевелились, реагируя на такое чудо-юдо. Иванова послала по РЛК текстовую команду, дающую отбой максимальной герметизации.

— Бардак-один, бардак-два, бэтр. Вперед, — приказал Водников.

БТРК и два БРДМК, взревев двигателями, рванули вперед, к воротам комплекса.

Навстречу рычащей бронетехнике, прямо под колеса разогнавшегося бэтра, выскочил очумевший от воздействия шумки прорвокуст. Бронетранспортер, боднув тварь, резко остановился — ни к чему наматывать на колеса его смердящие кишки. Треск ломающихся прутьев заглушил влажный звук столкновения. Куст отлетел на несколько метров, но тут же попытался вскочить и бежать куда-то еще. Получалось у него плохо — еще бы, с размозженной головой и вывихнутой передней лапой. Но раздраженные шумкой рецепторы гнали его вперед, и он полз как мог, задними лапами выгребая из-под себя грунт. Добил бедолагу все тот же Илья.

Бардакам не пришлось притормаживать перед суицидальными кустами, и они уже въехали во внутренний двор комплекса. Тут же застучал ПКТ — это машина Ефима зачищала правый фланг. Сидящий за пулеметами Грошев щедро поливал пулями еще двоих прорвокустов, попутно высадив пару окон и продырявив стену стоящего на линии огня здания.

— Ты блин аккуратней давай! — поторопился остудить боевой пыл друга Ефим.

— Да посрать, это же общага, — отмахнулся Грошев.

— Нам там еще жить вообще-то, — возразил Зайкин.

— Тормози тут, — приказал Ефим сидящему за рулем Петрову.

Машина остановилась, немного не доехав до центра двора. Башенные пулеметы все так же контролировали правый фланг. Машина Кончи встала рядом, контролируя противоположную сторону. Сидящему за пулеметом Солодову пострелять не пришлось — с той стороны двор оказался пуст. Между бардаками проехал бэтр. На носу у него поблескивала влажная коричневая клякса — содержимое черепа взятого на таран прорвокуста.

— Олесь, дайте круголя по двору? — предложил Конча Иродовой.

Несмотря на то, что с занятой позиции двор просматривался максимально полно, оставалось много белых пятен — свободного от построек пространства было немного. Основную часть построек составляли ряды складских помещений, да будочки спусков на подземный уровень. Также имелась продолговатая одноэтажная столовая и два оружейных пункта. Самые высокие здания — медицинский, административный и жилые корпуса — расположились ближе к забору.

Бэтр Иродовой передвигался между постройками, заодно сканируя местность портативным детектором движений. Втянулись во двор остатки колонны. Укомплектованные пулеметами бардаки и бэтр взяли в полукруг бесценный штабной транспортер и загруженные грузовики. Космопехи покинули машины, оставив на местах лишь водителей и пулеметчиков.

— Первое отделение — дежурная будка, пятое — вышка, четвертое — вон те склады, второе — оставайтесь на позиции, — принялся нарезать зоны зачистки вышедший из транспортера капитан. — И ворота прикройте. Не сильно, чтобы не сломать, если вдруг драпать придется.

Пара десятков зеленых фигур разбежались к ближайшим постройкам. Сам Водников, раздав команды, двинулся вместе с отделением Уткиной к дежурной будке, чтобы считать информацию со здешнего черного ящика. Коршунов, Начекутов и Соловьева уже преодолели дверной проем и вошли внутрь — помещение оказалось пустым. В целом эта будка выглядела посвежее, чем та, что стояла на посадочной площадке. Ржа только-только начала проявляться с краев железных листов. Входная дверь походила на дуршлаг — создавалось впечатление, что кто-то, абсолютно не целясь, расстрелял в нее магазин повышенной емкости.

— Изнутри палили. От балды, — заметил Илья, осмотрев повреждения.

— Гонзы, — кивнул Водников и вошел внутрь.

Свой, в сопровождении Уткиной, прошел по узенькому коридорчику мимо дверей спальни и комнаты наблюдения, вошел в серверную. Коршунов уже подключал свой РЛК к черному ящику.

— Уткина, Коршунов — со мной. Остальные на улицу, — отдал очередные распоряжения Свой.

— Ну как? Есть? — спросила Настя, подразумевая информацию о предыдущих экспедициях.

— Е-е-есть… — протянул Коршунов, — Только… мать твою за ногу, опять! Дальность приема — тысяча четыреста пятьдесят девять метров!

— Расшарь на нас, — попросил Водников.

Коршунов сделал пару кликов, и все трое принялись изучать сохраненные ящиком записи.

Третья экспедиция добралась до комплекса в составе девятнадцати человек, потеряв семерых в стычке с прорвопендрами. К несчастью, в числе этих семерых оказались все технические специалисты. Среди выживших не оказалось способных расконсервировать лаборатории и активировать бытовые коммуникации и защитные системы комплекса. Ученые попытались провести активацию, действуя наугад, но сработала защита от дурака, вовсе заблокировав панель управления.

Работать было невозможно — энергия в комплекс не подавалась, подземные лаборатории запечатаны, в здания не поступали ни вода, ни свежий воздух. Попытки связаться с космическим кораблем, чтобы вызвать челнок с технически грамотным роботом ни к чему не привели — система связи, которой был оборудован штабной транспортер, вышла из строя подобно черным ящикам. Просто не добивала дальше двух километров. Не прилетел и разведывательный челнок, который должен был выслать среагировавший на отсутствие радиосвязи андроид. Экспедиция оказалась в тупике: ни вернуться, ни работать. Спустя неделю бесполезных попыток связаться с кораблем или разблокировать систему, было решено отправиться к другому комплексу. Ближе остальных был комплекс Франции, всего сто семнадцать километров. Туда-то третья экспедиция и направилась, покинув зону действия черного ящика.

Следующими шли записи о пятой экспедиции. Все тридцать восемь космонавтов успешно добрались до рукомплекса. Первое, что они сделали — наконец-то активировали системы. Ученые начали работать. Шесть земных дней не было ничего, кроме отчетов о результатах проверки того или иного образца из лаборатории. Отдельную колонку занимали уничтоженные военными твари, приблизившиеся к ограждению. Капитан Токарев, руководивший военными, подготовил поисково-спасательный отряд для третьей экспедиции. Но отправить его не успели…

На седьмой день пребывания, весь персонал заразился ТВИХом. Причем никто не знал, как давно они заразились, ведь зараженный может оставаться адекватным несколько месяцев, пока не произойдет срыв. В этом месте Токарев оставил комментарий, в котором указал причину первого срыва. Одному из солдат, находившихся на посту, не понравилось, что подошедший ученый сначала поздоровался с его другом, а уже потом с ним. Этот пустяк и привел к первому срыву. Новоиспеченный гонз сначала разрядил полмагазина в своего друга, а затем бросился с кулаками на ученого. Стрельба по своим стала раздражителем для многих других.

Водников не стал вчитываться в записи кто кого и когда пристрелил, а сразу перешел к моменту, когда капитан Токарев умудрился взять ситуацию под контроль. К тому времени в живых осталось двадцать два человека. ТВИХ-стимуляторы, призванные тормозить процесс обращения, помогали слабо. Связаться с космическим кораблем, чтобы обрисовать ситуацию оставшейся там резервной группе, не сумели — оборудование штабного транспортера постигла участь черных ящиков. То же самое произошло и с системой связи самого комплекса. Токарев приказал теряющим самообладание людям остановить работу всего оборудования и покинуть территорию, дабы, будучи гонзами, не испортить будущим экспедициям площадку для исследований. Столь радикальный приказ вызвал новую цепочку срывов, в результате которой погибло еще четверо, а оставшиеся в живых разделились на две группы. Капитан Токарев приказывал покинуть комплекс, а сержант Копылов, сорвавшийся одним из первых, призывал остаться и продолжить работу.

Токарев оставил в памяти черного ящика подробный отчет о событиях и инструкцию по запуску систем, которые собирался заблокировать. После чего съел лошадиную дозу успокоительного, дабы понизить вероятность срыва. Обкололся ТВИХ-стимуляторами. Снарядился в полный бронекостюм, снабженный экзоскелетом. И с боем отправился выполнять собственный приказ.

Токареву удалось. Он сумел законсервировать лаборатории и отключить все оборудование, устраняя на своем пути гонзов, совсем недавно бывших его подчиненными. Более того, он полностью заблокировал панель управления на целый год, лишив сержанта Копылова возможности запустить ее вновь. Через год ни один гонз не вспомнит даже как пользоваться РЛК, не то, что включить сложную систему. С чувством выполненного долга Токарев покинул комплекс на штабном транспортере. С ним уехали шестеро солдат, на тот момент все еще бывшие людьми.

А Копылов и пятеро ученых остались одни в неработающем комплексе. В своих записях Токарев отзывался о Копылове как об очень исполнительном человеке. Когда Копылов стал гонзом, его исполнительность стала его фетишем. Потеряв доступ к подземным лабораториям, он приказал своим подопечным развернуть исследовательский центр в медицинском корпусе, воспользовавшись оборудованием, доставленным с корабля. Несколько дней ученые действительно исследовали сами себя, местную живность, образцы грунта, а затем стали срываться. Первому сорвавшемуся Копылов голыми руками содрал с плеч голову, а остальных запер в индивидуальных палатах. Что случилось потом — неизвестно. Один за другим стали выходить из строя все РЛК. Как у пятерых оставшихся гонзов, так и у двадцати шести трупов, валяющихся по всему комплексу. Скорее всего, Копылов их разбил, руководствуясь какими-то своими соображениями.

Больше черный ящик не зафиксировал ничего. Инструкция по разблокировке комплекса и отчет Токарева шли отдельными файлами. Водников открыл отчет, просмотрел его по диагонали. То же самое, только с видеозаписями и более расширенными пояснениями Токарева.

Свой прикрыл глаза и задумался. Та-а-ак, вопрос номер один: как они заразились? Неужели воздушно-капельным путем? Выходит, его взвод не зря надел защитные костюмы?

Вопрос номер два: почему выходят из строя устройства связи? Случайность? А может здесь присутствует какая-то портящая их аномалия? И значит ли это, что когда их экспедиции приспичит связаться с Потапычем, с их транспортером произойдет то же самое?

Вопрос номер три: где сейчас Копылов с четырьмя сородичами… а также двадцать шесть мертвых тел. Сейчас двор совершенно чист, несмотря на то, что там погибли некоторые члены «Пятерки». Да, прошло уже два года, но все пропасть не могло — прорвокусты потребляют только органику, а все остальное должно было остаться.

Вопрос номер четыре: капитан Токарев и его люди. Что с ними стало? Возвращались ли они? Черный ящик их не зафиксировал, но они могли разбить свои РЛК подобно Копылову. Опять же — прошло два года, за это время они могли и сами поубивать друг друга. Но разумнее считать их еще за семерых возможных гонзов.

Вопрос номер пять: живы ли участники «Тройки», и добрались ли они до французского комплекса?

Вопрос номер шесть, и он самый интересный — какого хрена случилось с космическими кораблями, и почему ни с одного из них не пришла ни помощь, ни разведка?

— На вышке чисто. Смотровая площадка усеяна гильзами. Еще тут три пустых магазина от АК. Лежат… м-м-м… давно, — пришел от Иродовой отчет о проверке наблюдательной вышки.

— Мы проверяем последнее здание, — заговорил Стрельцов. — В третьем складе от забора обнаружили раздроченный пикап. Замок зажигания свернут, руль погнут, рычаг переключения передач вырван. В кузов загружали дохлых гонзов — крови с них натекло дохрена.

— Взвод. Перегруппировываемся. Первое отделение — занимайте посты. Второе, четвертое, пятое — делитесь на подгруппы и начинайте прочесывать территорию, — Водников оставил в покое черный ящик и двинулся на улицу. — Высокая вероятность встретить стаю гонзов от пяти до двенадцати особей. Возможно наличие огнестрельного оружия, — проходя мимо комнаты наблюдения, Свой заглянул внутрь, не обнаружил ничего интересного. — Научники. Выяснить причину заражения пятой экспедиции. Логи с черного ящика и отчет их капитана скидываю в научный канал. До тех пор, пока не выявлен источник заражения, костюмы никому не снимать!

Водников вышел из дежурного павильона. На улице было светло и ясно. Ярко-голубое небо без единого облачка. Правда, отсюда все небо в клеточку, от накрывавшей комплекс сети. Сейчас хорошо, а вот часов через пять должна начаться самая духота. Впрочем, в защитных костюмах, регулирующих как температуру, так и влажность — никакая духота не страшна.

Четыре отряда по пять человек стояли перед бронетехникой, приготовившись к прочесыванию зданий. Их командиры — Буряев, Степник, Иродова и Белоногова — стояли чуть впереди, ожидая команды от капитана. От складов трусцой приближалось четвертое отделение, сразу же поделившееся на две группы.

— Начинайте, — приказал Водников.

Тридцать космопехов двинулись в сторону правого фланга, где валялась парочка расстрелянных Грошевым прорвокустов. Пятерка Ефима на минуту задержалась, чтобы упаковать тварей к вывозу за границы комплекса. Первым в очереди на прочесывание был оружейный пункт, стоявший в ряду складских помещений, проверенных четвертым отделением.

Весь наличный командный состав экспедиции собрался в зале для совещаний, едва взвод Водникова высадился на Прорве. Штабной транспортер позволял следить за происходящим в режиме реального времени. Первые полчаса наблюдали, как полсотни точек приближается к комплексу. На основной экран вывели трансляцию с камеры ефрейтора Ефимова — командира и наблюдателя головного БРДМК. Чуть позже Водников переслал данные, полученные с обоих черных ящиков, и руководство погрузилось в изучение.

Полковник Фролов, узнав о проблеме с устройствами связи, сразу же вызвал андроида Игната, как главного технического специалиста. Майор Лаврова и Леонид Пинкин, научный специалист Соломона, просматривали отчеты ученых из «Пятерки». Лаврова всеми силами старалась не подать вида, что больше половины терминов ей попросту не известны, а Пинкин походил на мальчишку, наконец-то дорвавшегося до игрушек старшего брата — таких манящих, и таких запретных. Его волосы растрепались, а очки съехали на кончик носа. Он то и дело воодушевленно вздыхал, трясущимися руками перелистывая записи. Никогда еще его не допускали до материалов такого уровня! Всю свою жизнь он только и делал, что просиживал штаны, пытаясь создать сплав для стволов плазменного оружия. И если сказать честно — получалось у него хреново. Зато теперь он дорвался до настоящей науки! А если уговорить Соломона отправить его прямо туда, в лабораторию…

Сам же Соломон сидел в сторонке и терпеливо ожидал, когда Пинкин закончит радоваться и выдаст хоть какой-нибудь результат. Джерри, правая рука Соломона, сопя разбитым накануне носом, испепелял угрожающим взглядом майора Шукшина. Шукшин не обращал на обиженного бандита ни малейшего внимания — он смотрел «кино». То есть видеозапись с камеры на шлеме капитана Токарева, записавшей его героический поход по отключению систем рукомплекса.

Сержант Антон Филатов, оставшийся на корабле старшим космопехом, пытался сосредоточиться на чтении отчета Токарева, однако тоже постоянно срывался на «кино». На экране было что посмотреть: прямо сейчас Токарев громко и нецензурно приказывал отойти парочке ученых, загородивших ему дорогу, в противном случае обещая пристрелить обоих. Ученые явно были гонзами, и на угрозы не реагировали. Один из них размахивал боевым ножом, снятым с кого-то из военных. С ножа стекали капли крови, попадая как стены, так и на самих ученых. Внезапно камеру Токарева передернуло — на него накинулись откуда-то сверху. Нетипично для гонзов — такое Антон видел впервые. Поднявший брови Штраф — командир СОРДовцев — видимо тоже. Антон сверился со схемой — нападение произвели из вентиляционного люка, расположенного прямо над Токаревым. Судя по видео, Токарев находился внутри корпуса центрального управления. Нужно сообщить об этом Водникову, пусть будут осторожнее. Пока они не дошли до туда… та-а-ак, вот они, тридцать точек проверяют административный корпус. Филатов еще раз сверился со схемой. В нем вентиляция есть, но узкая — человеку не пролезть.

«Кино» продолжалось. Токарев сбросил с себя напавшего сверху гонза — это оказался еще один ученый, лохматый седой дедок с дикими глазами и неполным комплектом зубов. Он шипел что-то неразборчивое, пуская пену и брызгая слюной. Камера Токарева на нем не задержалась — капитан быстро его пристрелил, и успел перехватить удар гонза с ножом. Затем, благодаря экзоскелету, усиливавшему движения, с треском вывернул руку напавшего из плечевого сустава. В результате получился открытый перелом — белые одеяния ученого стремительно стали покрываться красными пятнами. Гонз рванул назад, с дополнительным хрустом вырывая руку из цепкого захвата Токарева. Вместе со своим другом он ломанулся вперед по коридору — к центральной комнате управления комплексом, но Токарев короткой очередью уложил сразу обоих.

— Си-и-ила… — протянул подполковник Костя Манилов.

Штраф фыркнул. Уж кому и рассуждать о силе, так только не этому мажору. Палец о палец не ударил, а уже подпол. И командует такой вот «си-и-илой». Сидит, развалился на диване, будто боевик смотрит… Хорошо, что не приказал принести ему попкорна…

Камера Токарева вновь перешла на лежащего у ног старика. Умерев, тот обмяк, мышцы лица пришли в нормальное положение, и все увидели, что никакой это не старик, а молодая девушка. В заблуждение ввели перекошенное безумием лицо и торчащие клоками поседевшие волосы. Артем Викторович судорожно вздохнул. Даже Костя слегка погрустнел.

— Что, генерал, девицу жалко? — спросил сидящий в углу представитель президента Иванов, взирающий на происходящее через темные очки.

Генерал сглотнул ком в горле и ответил:

— Да… на падчерицу мою похожа.

— Кубышкина Людмила, двадцать четыре года, родилась на планете Земля, уроженка города Новосибирск. Не замужем, детей нет. Братьев-сестер нет. На Земле остались только отец и мать.

Артем Викторович бросил на Иванова быстрый взгляд. Ведь не читает, неужели наизусть помнит участников всех экспедиций?

Двери в конференц-зал открылись, и вошел Игнат. Генерал сразу же переключился на него:

— Игнат, взгляните на эти записи. Проанализируйте и скажите — известно ли вам, что могло случиться с этим оборудованием? И как нам избежать того же?

Игнат считал глазами-сканерами текст с выводящего устройства, затем переключился во вкладку с техническими логами. Пинкин, закончивший изучать отчеты ученых «Пятерки», с довольной улыбкой посмотрел на Соломона.

— Ну как? Есть что-нибудь нужное? — спросил его наниматель.

Первым порывом Пинкина было начать перечислять весь набор заинтересовавших его плюшек, однако жесткий взгляд Соломона вернул его с небес на землю.

— Э-э-э… нет. Нет там ничего.

— Конечно, нету, — вмешался Шукшин. — Если-б было — наши уже возвращались бы.

На экране Токарев отключил работу комплекса, и уже спешил к выходу из здания. Дело было сделано, и он не осторожничал. И на выходе нарвался на автоматную очередь, выпущенную одним из его солдат. Замелькали железные и пластиковые обломки, когда-то бывшие автоматом капитана. Одна из пуль угодила прямиком в шлем, и объектив камеры, находящейся под ним покрылся мелкими трещинами. Изображение разделилось на сотню мелких сегментов. Токарев упал. На экране красиво замельтешили голубые кусочки неба. Стрелявший в него гонз с радостным воплем кинулся на свою жертву, но бронекостюм спас капитана. Судя по звукам — он взял набросившегося гонза в захват, и принялся его ломать. Был слышен хруст костей, вой боли и какие-то чавкающие звуки. А затем изображения снова замелькали — Токарев поднялся и побежал дальше.

Смотревший на это дело Антон задумался. А может зря они воспротивились чрезмерной осторожности командиров? Один пропущенный гонз и они повторят судьбу пятой экспедиции. Устроят бойню похлеще этой. Ну, оставили бы они челнок с Ингой на планете. Выставили бы ему охрану. Все меньше риска для Потапыча.

— Я не знаю, как такое могло случиться. Я не знаю, как этого избежать, — сообщил закончивший изучать логи Игнат. — Оборудование исправно, но не справляется с задачами былой сложности. Оно деградировало. Необходимо осмотреть его лично. Возможно это результат внешнего воздействия. Как пример — неизвестного нам излучения. Чтобы защитить наше оборудование, необходимо знать характер данного воздействия.

— Нам нужно сделать все, что в наших силах, — подытожил генерал. — Попробуйте соорудить устройство, экранирующее весь известный вам спектр излучений. Вы меня понимаете?

— Да, я вас понимаю, — кивнул Игнат.

Он действительно понимал. Ведь штука, выводящая из строя антенны и ретрансляторы, сделает с его электроникой такое, от чего он превратиться в кучу нефункционирующего металлолома.

— Тогда за работу! — рыкнул полковник Фролов, не привыкший любезничать с роботами.