Тринадцать (СИ)

КНИГА ПЕРВАЯ

Тринадцать

2014 год

Глава первая. Пробуждение

Мир жесток и несправедлив. Мы — люди — всегда это знали, но с тех пор, как узнали про «них» — уверовали в эту истину ещё сильнее. Казалось бы, ещё вчера все мы ходили под ясным голубым небом, радовались обычным человеческим мелочам и совершенно их не ценили. Я бы всё отдала за то, чтобы выйти ночью из дома, выйти без оглядки, без страха, без грусти и поднять глаза к чистому тёмному небу. Восхититься красотой сияющих нам из глубины галактики звёзд, попытаться угадать какого же цвета сегодня луна — серая, мутно-жёлтая, а может кроваво-красная? Но я не могу позволить себе подобную роскошь, уже не могу. Мы рабы, «их» рабы. Темнота принадлежит «им» полностью, в темноте «они» неуязвимы, а мы становимся «их» жертвами, «их» завтраками, обедами или ужинами. «Они» — вампиры, бессмертные, сильнейшие, кровожадные. Мир оказался полон магии и загадок, полон несбывшихся надежд на счастливое будущее, ибо его у нас забрали монстры.

Меня зовут Ана, мне исполнился почти двадцать один год, когда «они» напали на нас. Всех, кого я любила, со мной нет рядом — «они» их забрали накануне моего дня рождения. Нет мамы, которая каждый вечер на ночь расчёсывала мои непослушные светло-русые волосы с серебристым отливом и напевала мне колыбельную, несмотря на то, что я уже давно выросла, ведь по меркам молодёжи двадцать лет — это внушительный возраст. Нет моего отца, который смотрел на меня и на моего брата и радовался тому, что мы у него есть. Нет и моего старшего брата Ильи, моего любимого и главного мужчины, так как он оберегал и защищал меня ото всего мира самозабвенно. Он избаловал меня этим, поэтому, когда пришли «они» — я была совершенно не готова. Не готова была сопротивляться «им», не готова сама спасать свою жизнь, и, видит Бог, не готова была терять своих близких и любимых так быстро и так просто!

«Их» вторжение в наши жизни началось спонтанно и, как смерч, снесло всё на своём пути — радость, любовь, надежду, веру. Они просто ворвались в наши дома среди ночи и впились в наши шеи. Мама с папой даже проснуться не успели, а вот мы с братом рассмотрели «его» чётко. Время как будто замерло, когда тёмная фигура начала надвигаться на нас. Уверенной и какой-то скользящей походкой монстр приближался к нам — огромные кроваво-красные глаза уперлись взглядом в меня, выворачивая душу наизнанку, порождая в глубине сознания невероятный первобытный страх, парализуя волю, лишая дара речи. Первым очнулся Илья, он схватил меня за руку, силой затолкал в мою комнату, прокричав мне про то, что я должна запереть дверь изнутри и бежать со всех ног за помощью, выбравшись через окно. Единственное, что я успела шепнуть ему, так это то, что очень люблю его. Он в ответ посмотрел на меня полным боли взглядом, улыбнулся, подмигнул, как делал это всегда, когда хотел меня приободрить и скрылся за моей дверью со словами «Иди сюда, тварь!».

Что происходило дальше, я помню крайне смутно, лишь обрывками картинок из моего подсознания воспоминания врываются в мои сны. Я точно знаю лишь одно — меня в ту ночь догнал тот монстр, он впился в мою шею, я что-то кричала ему, а потом темнота. Почему я жива? Почему он отпустил меня? Зачем? Иначе быть мне уже со своими любимыми в безопасности и безмятежности. Этими вопросами я ещё долго задавалась. До сих пор почти каждую ночь я просыпаюсь от воспоминаний прошлого, терзающих меня словно ненасытная львица свою добычу, снова и снова переживаю тот ужас и страх, ту боль потери, которую меня заставили пережить. Я очнулась после той кровавой Ночи в незнакомой мне комнате, в которой стояло ещё несколько кроватей. На столе, стоящем в центре комнаты, находился какой-то странный предмет, излучавший свет, похожий на небольших размеров серебристый кристалл. Свет был очень мягким и тёплым — словно солнышко грело и ласкало своими лучиками, хотя за окном итак был день. Я почувствовала сильную боль на шее, а затем и огромную рану в груди, осознание нахлынуло волной — мои родные мертвы. Захотелось завыть на луну, найти обрыв и спрыгнуть с него, напороться на нож — всё, что угодно, лишь бы перестало так болеть сердце. Но я просто кричала, кричала от боли и безысходности. От отсутствия возможности всё исправить, обратить время вспять, сбежать в ту Роковую Ночь из города куда угодно — хоть в ад — лишь бы спасти своих родных. Но я тогда ещё не знала, что бежать было некуда, и, похоже, даже в аду «они» устроили свои расправы. В ту Ночь монстры выдали себя и перешли в нападение. В ту Ночь перемешались реальность и то, что казалось до этого фантазией, игрой разбушевавшегося воображения. Мир людей и «их» мир сошлись в одной точке — точке невозврата, уничтожив при этом мою семью и ещё миллион таких же. Мой маленький тихий мирок не рухнул, нет — его вероломно разрушили, разгромили, растоптали.

Первую неделю после своего пробуждения я либо билась в истерике, либо на несколько часов впадала в глубокую депрессию, постоянно просыпалась от бесконечных кошмаров, которые вновь и вновь проигрывали мне словно старый сломанный заевший граммофон старую пластинку, сцену гибели моих родителей, прощальное подмигивание моего брата и страшные кроваво-красные глаза. Я была совершенно оторвана от реальности, не видела и не слышала никого вокруг, «варясь» лишь в своей боли. Помню, что вокруг суетились люди, помню обрывки фраз, но вот однажды я всё же расслышала полноценный диалог:

— Бедняга, как мучается — произнёс мягкий женский голос.

— Она не одна потеряла свою семью, пора бы уже прийти в себя, не могу больше слушать эти вопли и стоны по ночам и смотреть в эти стеклянные безжизненные глаза днём! Мы на неё уже кучу антидепрессантов и успокоительных перевели, а достать их невероятно сложно! Вампиры держат под контролем всех и вся! — жёсткий голос второй собеседницы обдавал ледяным раздражением.

— Перестань, Таня, я тебя умоляю! Не будь такой бессердечной! Раздражают крики её душевной боли — так не слушай! Иди, погуляй, голову проветри, а то несёшь ерунду! В нынешних условиях — сострадание к ближним — это всё, что у нас есть.

— Эльза, ты моралистка и мать Тереза. Возьми с полки нимб, а я пока что правда пойду, проветрюсь — может, хоть там её крики слышны не будут!

Я перевела свой рассеянный взгляд с лампы на потолке, на которой успела сфокусироваться во время перепалки двух девушек, на Эльзу — имена их моя помять запомнила сразу.

— Боже, Таня есть Таня… О! Ты очнулась наконец, пришла в себя! — радостный голос заставил меня моргнуть несколько раз, мой мозг отчаянно пытался определить где реальность, а где сон. Любимых глаз родителей нет, любимых глаз брата нет, ненавистных глаз монстра нет, есть лишь обеспокоенный взгляд светло-зелёных глаз, обрамлённых густыми чёрными ресницами под идеальными изогнутыми бровями на идеальном красивом лице; на плечи незнакомки ниспадали недлинные золотисто-каштановые волосы. Значит всё-таки реальность. Нужно что-нибудь ответить, пока меня не сочли трупом и не закопали во дворе, если тут конечно есть двор…

— Сколько я здесь нахожусь? Кто Вы и что случилось? — мой голос меня подвёл. Я практически прошептала всё это и весьма неуверенно, как будто не спрашивала, а просто перебирала слова с монотонным безразличием.

— Меня зовут Эльза. Ты здесь уже двадцать семь дней. Не волнуйся, ты в безопасности, здесь тебе ничто не грозит. А случилось с тобой то же, что и со всем населением, людским населением, этой планеты… — взгляд её погрустнел и потупился, и ужасные картины прошлого снова поползли у меня перед глазами, на глаза навернулись такие привычные слёзы. Взгляд Эльзы вдруг резко поменялся — наполнился беспокойством за меня и моё душевное состояние.

— Со мной всё хорошо, относительно хорошо. Не переживай, пожалуйста. Я больше не собираюсь впадать в истерику и переводить запасы успокоительного — поспешила я успокоить девушку. Двадцать семь дней я была не в себе! Двадцать семь дней! Господи!

— Вот Таня! Ты слышала разговор! Мне ужасно стыдно за её поведение!

— Всё хорошо, не придумывай себе причины для беспокойства. Ведь она права — по всей видимости, я не одна такая лишённая родных несчастная девочка…

— Так и есть. Нас много.

— Нас??? У тебя тоже…

— Да. У меня тоже — Эльза резко встала со стула, на котором до сих пор сидела и направилась к выходу — Постарайся поспать немного, скоро наступит тёмное время суток — нужно быть начеку.

С этими словами Эльза покинула комнату, оставив меня наедине с роящимися в моей голове вопросами. Во-первых, что же всё-таки произошло, кто эти монстры, зачем они на нас напали да ещё так массово? Во-вторых, почему меня должно пугать тёмное время суток? В-третьих, как же я всё-таки здесь оказалась? В-четвёртых, а здесь — это где? В-пятых, что за странный излучатель света, который я приметила во время своего первого возвращения к реальности в этой комнате? В-шестых, когда это я стала такой рассудительной и всё стала замечать? В-седьмых, почему так болит моя шея? Дремавший в течение нескольких дней мозг, вдруг резко активировался и продолжил засыпать меня вопросами, ответов на которые я, естественно, не знала. Я резко подскочила на кровати и тут же поняла, что сделала это зря — голова заболела так, будто я только что стукнулась о железную арматуру, а боль в шее увеличилась в несколько раз, взгляд стал рассеянным и никак не мог сфокусироваться хоть на каком-нибудь предмете, всё поплыло вокруг и закружилось. Я снова упала на кровать. Да, я не боец, я простая слабая девушка, а мой защитник, мой любимый защитник мёртв. Его больше нет. Не стоит мне продолжать думать в этом направлении, не стоит, иначе снова потеряюсь между реальностью и сном. Как вовремя дверь в комнату открылась, и вошла темноволосая девушка с острым взглядом ярко-голубых глаз. Она не была красавицей — обычная девушка — но контраст тёмных волос и ярко-голубых глаз завораживал, трудно было отвести взгляд. Ну, наконец, я смогла сфокусироваться на чём-то!

— Очнулась — тот самый ледяной голос. Таня.

— Да.

— Как ты себя чувствуешь? — прозвучал совсем неожиданный вопрос из её уст.

— Сп… Э… Спасибо, уже гораздо лучше — произнесла я заплетающимся языком.

— Оно и видно — усмехнулась она — Я Таня. Старшая в этой комнате. Слежу за общим порядком, за расходом лекарств и, между прочим, отчитываюсь за них. Слежу, чтобы к наступлению темноты все были в своих кроватках, а лучина была зажжена в срок. Ты кто и как тебя зовут?

— Меня зовут Ана, с одной буквой «н». Я просто девушка. Жила с ро… родителями и … братом — тяжко вздохнув, произнесла я — А что такое лучина?

— Тебе ещё очень много предстоит узнать, Ана. Близится вечер. Мне нужно всех собрать, зажечь лучину и не сводить ни с кого глаз. Завтра мы с Эльзой расскажем тебе всё, а пока тебе нужно поесть, Эльза сейчас принесёт тебе еду. Я советую ещё немного поспать после. Тебе предстоит многое узнать и многое понять, разум должен быть светлым и отдохнувшим — Таня говорила всё тем же ледяным тоном, но при этом во взгляде сквозила забота. Было очень приятно почувствовать заботу от человека, которого видишь первый раз в жизни. Очень.

Через минуты три вошла Эльза с подносом в руках. Я так боялась, что обидела её нашим разговором, но увидев безмятежный и тёплый взгляд девушки, направленный в мою сторону, немного успокоилась.

— Прости — только и произнесли мои губы.

— Ты о чём? — поинтересовалась Эльза.

— Я не должна была тревожить твои раны. Прости… — я опустила глаза, готовая получить да хоть пощечину, но вместо этого услышала лишь теплоту в спокойном голосе:

— Всё хорошо. Я с этим справилась. И ты справишься. Поешь и поспи — нам предстоит долгий разговор. Приятного аппетита.

— Спасибо — ответила я и мягко улыбнулась ей в ответ.

Эльза помогла мне привстать и подложила под спину пару подушек. Я съела свой обед, или ужин, или что это было с невероятной быстротой. Оказывается, пролежать в депрессии, разбавленной кошмарами и истериками, несколько дней — дело серьёзное, организм истощен и голоден. На обед (будем считать, что это всё же обед) было вкуснейшее картофельное пюре с запечённой куриной четвертью. Пока ела, я осознала, что понятия не имею, какое сейчас время суток — здесь почему-то всегда светло. Доев и поблагодарив девушку, я свободно откинулась на свои три подушки и в полу сидячем положении начала медленно, но верно проваливаться в сон, примечая одну интересную деталь — на окнах в нашей обычной серой комнатке нет штор, отсутствует даже тюль — нет вообще ничего.

Глава вторая. Осознание

Не знаю, сколько времени прошло, но открыв глаза, я вновь увидела свет за окном, солнечный свет. Почему я всегда просыпаюсь днём? Комната была пуста, сделав над собой усилие, собрав волю в кулак, мысленно сказав себе «соберись, тряпка» — я приняла сидячее положение, затем предприняла попытку встать с кровати. Голову немного обнесло, но моё тело удержало равновесие — всё-таки целебная сила еды, поглощённой мною перед сном, сделала своё дело. Взгляд мой внимательнее пробежался по помещению вокруг меня: комната, в которой я находилась, была небольшой, примерно пять метров на пять, в центре всё тот же стол и всё тот же непонятный мне предмет, который при первом моём пробуждении излучал такой тёплый солнечный свет. Кроватей всего в комнате восемь, четыре вдоль одной стены и четыре вдоль противоположной, все заправлены, и рядом с каждой по стулу. На моём стуле лежала одежда — брюки серого цвета из плотной ткани и серая кофта с длинными рукавами и V-образным вырезом на груди. У ножки стула стояли серые кеды. Не теряя времени, я скинула свою серую ночную сорочку и натянула на себя обнаруженные вещи. Они пришлись мне, как ни странно, точно по размеру — очень удобные, незатейливые, они сделали меня сплошным серым пятном. Моя кровать стояла второй от окна и в правом от него же ряду. На противоположной от окна стене находилась дверь. Справа от двери стоял большой, тёмного цвета, комод, на нём лежали пара расчёсок, стоял стакан с резинками для волос. Над комодом висело большое зеркало, выше него большие часы, их было видно со всех ракурсов комнаты. Я подошла к зеркалу и заглянула в него. На меня смотрела потухшим взглядом серо-зелёно-голубых глаз двадцатиоднолетняя девушка с синими кругами под глазами, бледная и осунувшаяся, с растрёпанными длинными до талии волосами золотистого цвета, которые на ярком солнце отдавали серебром. Здорово встретить свой двадцать первый день рождения в полуобморочном истеричном состоянии, ведь на нас напали монстры за два дня до этого моего маленького события, а родилась я тринадцатого марта. Вглядевшись в девушку в отражении, мой мозг постепенно начал осознавать, что это я, рука потянулась к расческе для волос и к стаканчику с резинками. Расчесав волосы и завязав их в тугой хвост, девушка из зеркала посмотрела на меня оценивающим взглядом, повернулась в сторону двери и сделала шаг навстречу реальности.

Из своей комнаты я попала в небольшой коридор, напротив двери в нашу комнату была ещё одна дверь — видимо соседняя комната. По левую руку от меня располагалась стена с дверью, на которой было написано «ванная». По правую руку — большая стеклянная дверь, из которой яркой волной бил солнечный свет. Мне пришлось на время прикрыть глаза, пока они не привыкли к свету. Я двинулась к выходу, ведомая тёплым и таким успокаивающим сиянием солнечного дня. Через несколько шагов я оказалась у выхода, дёрнула за дверную ручку и сделала шаг наружу. Картина, увиденная мною, поразила меня — было большое количество людей, и все как один в таких же одеждах — серые пятна, которые суетились, бегали, переговаривались около двух грузовых машин, переносили какие-то коробки, разговаривали о чём-то с людьми, которые не были похожи на остальных. Они стояли около машин со сосредоточенными взглядами, лица их были даже суровы, одеты они были как обычные люди — в обычную одежду, которую я привыкла носить до той Роковой Ночи, а не в нашу серую унылость.

Будто бы во сне, я побрела вперёд, осматривая свой новый дом по пути, а в том, что это отныне мой новый дом у меня сомнений не было. Поселение было небольшое — я насчитала двадцать пять домов, все одноэтажные и похожи один на другой. Видно было, что дома построены совсем недавно, спиленные срубы ещё не успели даже потемнеть на ярких лучах солнца и под воздействием влаги. Да и в воздухе летал приятный аромат свежесрубленной древесины. Я всегда была против вырубки лесов, против уничтожения нашего национального богатства, предпочитая кирпичные дома деревянным, ведь Россия богата бескрайними лесами, и именно они делают мою Родину такой прекрасной. Но всё же этот аромат, парящий в воздухе, немного кружил голову и доставлял удовольствие. По кругу опоясывая наш посёлок, возвышался невысокий забор (высотой мне по шею), обозначавший границу поселения, вдоль которого с интервалом примерно в пятьдесят метров стояли маленькие домики, видимо, сторожевых вахт, на крышах которых были установлены всё те же непонятные кристаллы. Прямо по курсу я увидела ворота. Поселение наше находилось на открытом ровном поле, вдалеке виднелся лес. Я шла, не обращая внимания ни на что вокруг, как вдруг поняла, что, не заметив под ногами камень, споткнулась об него и упала на землю, разбив при этом коленку в кровь.

— С тобой всё хорошо? — послышался приятный мужской голос. Обернувшись на него, я увидела перед собой молодого человека лет тридцати, со светлыми короткими волосами и сосредоточенно-обеспокоенным взглядом карих глаз. Он был статен, красив и одет как обычный человек из моего недавнего прошлого.

— Да, спасибо. Никогда я ещё не падала на ровном месте.

— Будь аккуратнее. Разбивать коленки в кровь в нынешних условиях крайне опасно — взгляд мужчины посуровел, и я почувствовала себя под гнётом этих глаз полной идиоткой, хотя не понимала почему.

— Буду, благодарю.

— Давай помогу встать — мужчина усмехнулся, и в этот момент я осознала, что до сих пор сижу на земле. Забавно. Ему в самую пору усмехаться, ведь я действительно смешна — сижу на земле с разбитой коленкой и, кстати, испорченными новыми штанами и утверждаю, что всё со мной хорошо. Я смущённо улыбнулась, ухватилась за протянутую мне руку и встала. Отлично, к боли в шее добавилась ещё боль в коленке — замечательное начало дня. Мужчина заметил кусок пластыря, приклеенный к моей шее, взгляд его потемнел, он слегка остолбенел.

— Меня зовут Максим — представился он, не сводя глаз с куска пластыря.

— Ана, с одной буквой «н» — прошептала я в ответ. Его взгляд слегка обеспокоил меня.

— Что с тобой случилось, Ана? — спросил он, не переводя взгляда.

— Я не помню — просто ответила я, догадавшись, что он имеет в виду ту Ночь. Он, наконец, оторвался от созерцания куска пластыря и посмотрел в мои глаза:

— Не помнишь??? На твоей шее, по всей видимости, укус вампира, а ты не помнишь!

Укус кого?..

— Укус кого??? — удивление, застывшее на его лице, постепенно стало переходить в недоверие.

— Что с тобой произошло? — повторил он свой вопрос.

— Я же говорю, что не помню — меня начал раздражать его напор — Я помню лишь отрывки прошлого, а очнулась я здесь. Видимо в моей голове сработал защитный механизм, который стёр из памяти всё то, что произошло со мной в тот момент, когда на моей шее оказалась эта рана, да и то, что произошло после. Я лишь помню, как очнулась здесь. Девушки, которые были рядом со мной в это время, обещали рассказать всё, но я их ещё не видела.

— Ясно. Тогда не буду перехватывать инициативу и позволю вашим сёстрам самим обо всём тебе поведать.

— Сёстрам? Но у меня только брат! Был… — больно, очень больно произносить это последнее слово.

— Они тебе всё расскажут, ты всё поймёшь. Пойдём, я провожу тебя до твоего дома, а то такими темпами ты не дойдёшь — сказал он, усмехнувшись, едва задев взглядом мою разбитую коленку. Коленка! Точно. У меня же коленка болит. Разговор с Максимом совсем выбил меня из колеи, и я забыла обо всём — даже о физической боли, но он вернул меня к реальности.

Обратно до дома мы шли молча, он лишь изредка поглядывал на меня с недоверием и настороженностью. Интересно, почему? Когда мы пришли, на пороге уже ждала испуганная Эльза. Увидев меня, она бросилась нам навстречу со словами:

— Ты где была??? Я отлучилась лишь на пятнадцать минут, а тебя уже и след простыл, Ана!!! Я испугалась, думать начала уже о плохом! Ты ведь только пришла в себя!

— Эльза, прости меня, пожалуйста… Я очнулась, увидела одежду, собралась и вышла из дома, чтобы осмотреться. Прости, я не подумала, что ты будешь так переживать.

— Увидела одежду, говоришь — сказала она, скользнув взглядом по испорченным мною штанам — Боже! Да ты ранена, Ана! Что стряслось с тобой?

— Не беспокойся, Эльза, она просто упала на ровном месте — улыбнувшись, ответил за меня Максим.

— Максим, спасибо, что привёл её обратно, она недавно оправились от шока и пока за ней необходимо присматривать.

— В общем-то, не за что, Эльза. Я так понимаю, Ана до сих пор не в курсе того, что в мире творится.

— Не в курсе, Макс, не в курсе — по лицу Эльзы скользнула тень отчаяния и печали — Я поведаю ей всё, вот только перевяжу её коленку и достану новые штаны — со вздохом, Эльза сделал мне рукой пригласительный жест, практически приказывая войти в дом, попрощалась с Максом и удалилась.

— Спасибо, Максим, Вы оч…

— «Ты». Ана, ко мне на «ты», да и к любому человеку. Мир очень изменился за несколько дней. Тебе всё объяснят.

— Хорошо, спасибо эм… тебе, Макс. Пока — улыбнувшись, я пошла в дом, что-то мне подсказывало, что Эльзу злить не стоит, и я пошла быстрее, чем обычным шагом, прихрамывая и кряхтя.

— До встречи, Ана — улыбнулся мне на прощание Максим.

Войдя в коридор, я проследовала в свою комнату. Там меня уже поджидала моя грозная «сестра». Интересно, что ещё за «сёстры»? У моей кровати уже стоял тазик с водой, на стуле марганцовка и новые штаны. Видимо, отныне, это будет мой стандартный набор — марганцовка и новые штаны, главное, никому не говорить — засмеют. С такими вот забавными, но всё же не очень весёлыми мыслями, я подошла к Эльзе. Она постучала рукой по краю кровати ровно над тазиком, очевидно, призывая меня сесть именно на это место. Выполнив её безмолвный приказ, я заметила, как она достала из карманов своих штанов ножницы и, не теряя ни секунды, приступила кромсать мои штаны, отрезая всю ткань, начиная немного выше раны. Когда она закончила, то вид у меня был прямо-таки клоунский: одна штанина нормальная, от второй же остался лишь кусок верха выше колена. Затем Эльза приступила непосредственно к ране: добавила марганец в воду, в которой, кстати, уже плавала губка, и принялась этой самой губкой промывать мою несчастную коленку. Было терпимо, руки у Эльзы оказались очень нежными и чувственными. Интересно, кем она была до всей этой истории? Заботливой медсестрой в больнице или виртуозной пианисткой, а быть может изнеженной и ухоженной моделью, ведь она так стройна и красива. Мы все жили в своих маленьких мирках и не подозревали о существовании друг друга, и вот наши мирки пересеклись, а затем и объединились, превратив нас в серых мышек.

Может показаться очень странным, что я не накидываюсь на своих новых приятелей с кучей вопросов о том, что же тут, в конце-то концов, происходит. Честно признаться, я просто боюсь, боюсь получить ответы, к которым возможно совершенно не готова. Ведь погибла моя семья, а как это произошло, мучились ли они или же умерли быстро — неизвестно. Я боюсь узнать, к примеру, что на нас напали коварные пришельцы и похитили моих близких для своих ужасных опытов. Нет, такой правды я не вынесу, не хочу её знать.

Уже не раз я слышала слово «вампир», но ведь оно может означать всё что угодно! Может, эти самые пришельцы зачем-то берут нашу кровь, и поэтому их так прозвали! Ведь так? Не могут же это быть те самые вампиры из легенд и страшилок, те, которые пьют кровь в ночи и обращают в себе подобных! Или могут? Уж лучше, наверное, пришельцы, потому что фантасты убеждали нас в их существовании упорно и убедительно, мы готовы к мысли об их возможном существовании, а вампиры всегда воспринимались как некие мифические существа, которые вроде есть, но их никто и никогда не видел и вряд ли увидит. А, может, это демоны ада поднялись на землю и утащили людские души к себе в преисподнюю, оставляя за собой кровавые следы. Почему моё сознание так отчаянно отрицает даже само слово «вампир»? Почему я так отчаянно стремлюсь зацепиться за любую другую мысль, идею, которая, кстати сказать, должна пугать меня куда больше? Быть может, потому, что я боюсь. Боюсь, что мои близкие не погибли, а превратились в злых и кровожадных созданий, которым отныне не будет покоя ни на Земле, ни в Раю, ни в Аду, а мой брат Илья отныне для меня не надёжный защитник от ужасов мира сего, а его очередная опасность. Не может такого быть и точка. За своими тревожными мыслями я и не заметила, как на моей коленке появилась аккуратная повязка из бинта, как боль притупилась. Я перевела взгляд со своей ноги на Эльзу, которая в свою очередь смотрела на меня обеспокоенно.

— Я сделала тебе больно??? — тревога в голосе усилилась.

— Нет, что ты! Я даже не заметила, что уже всё!

— Слава Богу, а то у тебя такой взгляд, как будто тебе раскалённую кочергу в ногу воткнули… — о, вот в чём дело, видимо взгляд мой действительно оставлял желать лучшего, раз моя «сестра» так забеспокоилась.

— Не беспокойся, Эльза, это не из-за физической боли.

— Ясно. Не переживай, всё скоро придёт в норму. Сегодня я поведаю тебе обо всём, что произошло в мире.

О нет, не хочу знать, не могу, нет.

— Быть может, мне стоит немного прийти в себя сначала, потом..

— Нет — перебила меня Эльза — Ты должна всё узнать, для твоей же безопасности будет лучше, если я введу тебя в курс дела. Давай полежи минут тридцать, я закончу с делами и приду за тобой. Сходим на опушку леса к ручейку, обсудим сложившуюся ситуацию. И никаких возражений. Скоро буду. К нашему отходу лучше одень новые штаны — с этими словами она вышла из комнаты, унося с собой тазик и последнюю надежду на отсрочку встречи с правдой.

Эти полчаса пролетели для меня незаметно. Всё это время я стояла у окна и вглядывалась в суету «серых» людей. Вроде бы вот они, мирские заботы: девушка ведёт ребёнка на зелёную лужайку, в руке у неё мячик, она намерена весело провести время с малышом; вот идут два парня и беседуют о чём-то очень важном и животрепещущем, судя по выражению их лиц; вот три женщины показывают какую-то сценку прямо посреди улицы, окружённые небольшой толпой людей, они самозабвенно и вдохновенно рассказывают какую-то интересную житейскую историю по ролям. Жизнь продолжается, но она какая-то не такая, какая-то скованная, осторожная, все люди будто бы периодически оглядываются, и со стороны кажется, что они боятся увидеть кого-то в собственной тени.

Я отошла от окна переодеть штаны, чтобы к приходу Эльзы быть полностью готовой. Она не заставила себя ждать, и уже через пару минут мы шли по знакомой мне дороге через поселение к опушке видневшегося вдалеке леса. Моя коленка на удивление успокоилась и практически меня не беспокоила — всё-таки волшебные у моей новоиспечённой «сестры» руки! Дошли мы достаточно быстро, минут за десять. Оказывается лес, который виднелся из нашего поселения, был началом долгого спуска вниз, получается, что мы находимся на возвышенности, будто бы как можно ближе к солнцу. Эльза не стала заводить меня вглубь, почти сразу я услышала журчание воды и пошла на звук. Нужно было немного спуститься, что я и сделала, и тут же оказалась на маленькой и очень уютной полянке, по правой стороне которой протекал такой же маленький и «уютный» ручеёк. Я невольно улыбнулась, место было простое — проще некуда — и небольшое, но такое милое и светлое, такое позитивное. Меня тянуло к нему, как тянет кошек к «хорошим» местам. По центру полянки лежало видимо рухнувшее когда-то под гнётом стихии дерево. Я тут же присела на него — оно оказалось достаточно сухим и плотным — солнце на полянке яркое, влаги не достаточно для того, чтобы начать разрушать мою новую скамейку, или мху пробраться на ствол и занять господствующее положение. Подставив лицо под тёплые лучи солнца, я обратила внимание на Эльзу, которая в свою очередь не спускала с меня глаз. Взгляд её был сосредоточенный и даже немного суровый. Наступила пора выслушать её рассказ и навсегда понять для себя, что же произошло в мою самую страшную Ночь. «Сестра» не заставила себя ждать и приступила к повествованию:

— Ана, тебе будет нелегко принять услышанное, как нелегко было это принять мне несколько дней назад. Тебе уже говорили здесь и не раз, что мир сильно изменился. Нет больше никаких границ, Ана — ни территориальных, ни языковых, ни расовых, ни культурных — всё смешалось — глаза мои округлились, но я продолжила со спокойным выражением лица слушать Эльзу — Ты уже знаешь моё имя, но тебе ещё так же необходимо знать, что я чистокровная француженка, я никогда не изучала иностранных языков, знала лишь родной, но, тем не менее, я сейчас стою и разговариваю с тобой, ты меня понимаешь и отвечаешь мне — я смотрела на неё немигающим взглядом.

Но ведь и я никогда не изучала иностранных языков, никогда! Что это значит???

— Мы говорим на универсальном языке, Ана. На общечеловеческом языке. Я француженка, Таня русская, ты, по всей видимости, тоже, в нашей общей комнате так же ещё две девочки из США, одна из Германии и две из Мексики. Но все мы друг друга прекрасно понимаем — я застыла, глаза защипало от необходимости смазать их влагой, но я не в силах была пошевелить хоть одним мускулом тела. Что за чертовщина происходит??? Как люди из разных стран и с разных континентов, во-первых, оказались в одном месте, и, во-вторых, прекрасно понимают друг друга без изучения языков и без переводчиков??? Эльза заметила моё оцепенение, подошла ко мне и дотронулась рукой до моего плеча.

— Мир был всегда неизученным, Ана. Мы гонялись за звёздами, за инопланетянами, пытались разглядеть что-то в бескрайней галактике, а у себя под носом многого не замечали. Помимо нашего мира — человеческого — существует ещё один мир — мир Других, не таких, как мы, обладающих другими способностями и другими потребностями и, эм, предпочтениями в еде — на этих словах меня передёрнуло.

Не может быть. Нет.

— Вампиры, Маги и Оборотни. Вот ответ на все твои вопросы. Не клички или общепринятые названия для описания каких-либо существ, а настоящие вампиры, маги и оборотни — те самые, про которых написано так много книг и снято так много фильмов. Оборотни существуют около полутора тысяч лет, вампиры около тысячи лет, а Маги, их всего три, со времён создания миров. Избранные из числа людей знали об этой тайне, знали и хранили её, им позволили узнать о ней Великие Маги — по-моему, рот у меня открылся, в голове немного зашумело. Я подскочила на ноги и подошла к ручейку. Моя собеседница посмотрела на меня тёплым заботливым взглядом и добавила:

— Тебе повезло больше, чем многим из нас — я резко обернулась к ней с немым вопросом, застывшим в глазах — «это интересно в чём же мне повезло?». Эльза с лёгкостью прочитала его и ответила:

— Я рассказываю тебе об этом в тихом и уютном месте, давая передышку твоему мозгу, даря ему время для восприятия информации, а на нас это вылили за несколько минут, заставив голову распухнуть от полученных данных — взгляд мой смягчился, я почувствовала благодарность по отношению к этой хрупкой на вид девушке.

Тем временем она продолжила повествование:

— С начала сотворения мира Божьим промыслом были сотворены и Три Великих Мага, которые призваны были сохранять равновесие сил в природе. Мы называли их самой природой. Мир непостоянен и претерпевает множество изменений, метаморфоз, мутаций. Во время одного из таких изменений полторы тысячи лет назад на свет вышли пять братьев оборотней — сильные, красивые, статные, гордые и независимые. Они мнили себя Богами, лучшими из лучших, достойнейшими из достойнейших. Через триста лет по всему свету стали рождаться младенцы с печатью оборотня в глазах, способные в двенадцать лет начать превращаться в волков. Каким образом природа проводила отбор новорождённых, которым давала силы превращаться в них — не понятно, они не были связаны друг с другом никак, но почему-то были избраны для этого. К двадцати пяти годам они набирали полную силу, достигали своих максимальных размеров в волчьих обличиях. Все оборотни-волки имеют одинаковую окраску шерсти — все дымчато-серые, одинаково крупные. Различить их можно только по цвету глаз: у кого-то они голубые словно небо, у кого-то светло-серые, а у кого-то серо-зелёные, у кого-то жёлто-серебристые, у кого-то голубые с мельчайшими вкраплениями коричневого — огромное количество комбинаций цветов и вкраплений, расположений цветов и оттенков на радужке. Цвет глаз оборотня — его персональный отпечаток, как отпечатки пальцев у человека, неповторимый, данный от рождения, запечатлённый на радужке. Печать оборотня. После смерти каждого оборотня на его место приходит другой, наследуя его печать. Они живут гораздо дольше людей и умирают практически не постаревшими. Пятёрка первых братьев-оборотней имеет исключительно тёмно-карие глаза и в облике волков чёрную, словно ночь, шерсть. Они значительно крупнее любого оборотня и значительно сильнее, впятером могут победить тысячную армию себе подобных. Братьев зовут Деметрий, Пётр, Адам, Маркус, Оскар, всем им на вид около двадцати пяти лет. Деметрий обладает врождённой способностью — очаровывать и одурманивать разум любого существа, к которому испытал искреннюю симпатию. Братья в человеческом облике красивы и неуловимо похожи друг на друга — все брюнеты с тёмно-карими глазами, правильными чертами лица, но при этом так отличаются друг от друга. Деметрий и Адам надменны, их скулы широки, они величественны, во взгляде Петра витает романтика и грусть, а в чертах лица тень прошлой сильной любви, несчастной любви…. Маркус весел и задорен, излучает тепло и радость, а Оскар серьёзен и сосредоточен, во взгляде сквозит нескрываемое недоверие ко всем и вся. Они тщеславны и властолюбивы. Сильнейшие братья оборотни бессмертны, однако, уничтожить их можно. Именно для этих целей на Земле появились вампиры — Эльза прервала свой монолог и взглянула на меня. Я сидела на дереве, потупив взгляд в землю, не выражая никаких эмоций, просто слушала её рассказ. Когда она замолчала, я подняла голову, посмотрела на неё вопросительным взглядом — поняв его без слов, она продолжила:

— Братья-оборотни хотели одного — неограниченной власти, полного господства, хотели быть Богами на Земле, поработить людей, заставить себе поклоняться. Примерно пятьсот лет они пытались подавить людскую волю, пятьсот лет истребляли сопротивлявшихся, а таких было немало. Пятьсот лет пытались укротить неукрощенных, подчинить не подчинявшихся. Пятьсот лет люди страдали и умирали, пока Великие Маги не решили, что пора на это действие создать противодействие. Ими были созданы Дети Ангела Света и Демона Ночи. Сильнейшие, могущественные пять братьев-вампиров — бессмертные, как и пять братьев-оборотней, сильные, и каждый из них обладал врождённым талантом, ведь им нужно было не только справиться с пятью братьями-оборотнями, но и со всеми оборотнями по всей земле. Этих братьев зовут Калеб, Август, Влад, Эль, Эрик, им, как и братьям-оборотням на вид двадцать пять лет.

Калеб — красивый парень, с длинными тёмно-русыми вьющимися волосами и большими карими глазами, высок, статен, серьёзен, всегда насторожен. Обладает талантом накладывать печать неразглашения. Слегка коснувшись взглядом любого существа, способен заставить его навек замолчать об увиденном или услышанном. Объект его воздействия не теряет память о минувших событиях, он просто не может про них рассказать.

Август — светло-русый красавец с волосами разной длины, густой чёлкой и суровым взглядом, излучает непостижимую уверенность в себе. Обладает талантом перемещения в пространстве предметов и мыслей. Может не только лишь силой взгляда запустить космический корабль на орбиту Земли, но и внушить кому угодно мысль о чём угодно. Может заставить человека, оборотня или другого вампира думать о смерти и наложить на себя руки, либо вдруг неожиданно заняться изучением математики.

Влад — статный красивый парень, с мягким взглядом красивых светло-серых глаз, с длинными, чуть ниже лопаток, прямыми тёмно-русыми волосами. Он является главным просчётом Великих Магов, ибо дан ему был талант единственному среди братьев порождать себе подобных, обращать людей в вампиров. Он способен почувствовать настроение любого существа на Земле, его потенциал. Перед обращением избранный на эту роль человек носит имя Кандидат. По завершении обращения Кандидат становится новообращённым и является им вплоть до своей человеческой смерти. Каждый новообращённый ведёт две разные жизни — в тени и на солнце. Все вампиры, кроме пяти братьев, на солнце становятся обычными людьми, не испытывают жажды крови, а в любой тени, в отсутствии солнечных лучей становятся порождениями тьмы. Новообращённые на солнечном свете отсчитывают свои биологические человеческие часы вплоть до их человеческой смерти. Они умирают, чтобы стать полноценными вампирами, и для них смерть буквально лишь начало. После своей человеческой смерти они способны при свете дня появляться в любом облике любого своего человеческого возраста после обращения. Каждому вампиру, кроме пяти братьев, необходимы лучи солнца — оно питает их тела, «заряжает», не даёт сгореть им во мраке, как это ни парадоксально. Вампир сгорает не на солнце, а в тени, если долго не «заряжался». А на солнце они обычные люди, которые подвержены всем людским воздействиям, а, значит, и умереть могут легко, но уже вместе с вампирской сущностью. У каждого Кандидата есть свой Покровитель — вампир, который его обратил, он обязан следить за своим подопечным до завершения обращения. Как именно происходит процесс перерождения неизвестно никому, кроме братьев. Влад в силах передать дар обращения своему Кандидату, он может решить позволено ли новообращённому порождать самостоятельно себе подобных или нет.

Эль — самый обаятельный из братьев, платиновый блондин с яркими голубыми глазами и длинными волосами, пухлыми губами и идеальными чертами лица, с которого практически никогда не сходит самодовольная ухмылка. Обладает талантом видеть души людей, одним взмахом руки отделять их от тела, либо возвращать обратно. Способен вернуть Кандидату душу в первые тридцать шесть часов обращения, так как не все выдерживают сил, данных им вампиром, и либо сходят с ума, либо впадают в глубочайшую депрессию, либо испытывают боли на физическом уровне от неприятия организмом вампирской сущности. В таких случаях Эль возвращает человеку его человеческую жизнь, восстанавливая и его разум, и его тело. Люди ценны, ведь люди — еда. Вернув себе душу, бывший Кандидат ни о чём не помнит, как, впрочем, и любой вампир, никто не помнит первые тридцать шесть часов обращения.

Эрик — яркий красавец с чёрными, как смоль, волосами, тёмно-синими глазами и невероятно холодным и бесчувственным взглядом, с точёными чертами лица. Его талант либо до сих пор неизвестен, либо его не существует, однако, боятся его все почему-то гораздо сильнее, чем остальных Сильнейших.

Братья были призваны на помощь людям Великими Магами, чтобы урезонить оборотней, но в итоге из-за просчета Магов относительно способностей Влада, были признаны новыми Богами и стали настаивать на поклонении себе. Магам не нужно было создавать новых монстров для борьбы со старыми, им нужно было просто придумать способ избавления от оборотней уже существующими в природе средствами, но они поступили так, как поступили, создали конкуренцию среди сверхсуществ, а предметом бесконечных споров стали люди. Одни хотели их порабощения для удовлетворения своих амбиций, а другие лишь хотели их крови. Увидев, что натворили, Маги посвятили в тайну избранных из людского рода, чтобы те придумали способ защитить человечество. Люди, оборотни и вампиры пошли на компромисс: часть людского населения поклонялась неким сверхсильным Богам, способным принимать облики волков, воспевала их силу и красоту в легендах; а часть приносилась в жертву другим Богам, которым необходима была людская кровь. Оборотни не нападали, вампиры довольствовались тем, что было им выделено, а большая часть человечества была в относительной безопасности, но, будучи разумной расой, люди всё равно готовились к неизбежному. Прекрасно понимая, что вампиры и оборотни сильнее и могущественнее, их тщеславие и ненасытность когда-нибудь обязательно разрушат компромисс, соглашение о не порождении себе подобных будет предано забвению, и рано или поздно среди них найдётся тот, кто захочет положить мир к своим ногам, люди начали строить поселения, убежища. Зная, что при свете солнечных лучей, вампиры являются обычными людьми, которых можно легко уничтожить, избранные строили поселения как можно выше, ближе к солнцу. Как избранные и предполагали — вампиры восстали двадцать восемь дней назад, решили показать свою силу и мощь, а людям указать на их место в пищевой цепочке. Как это произошло — конкретно не известно, просто они напали на людей в ту самую Роковую Ночь, когда и я, и ты, Ана, потеряли своих родных.

Сказать, что рассказ Эльзы шокировал меня — ничего не сказать, я, наверное, мало что в принципе поняла и запомнила из услышанного, просто всё это не укладывалось в голове. Оборотни вампиры, люди, Маги… Какой-то бред, заговор, чтобы свести с ума кучку людей. Эта мысль казалась мне куда более реальной, чем всё то, что я услышала от Эльзы. Но эта идея не объясняла, как мы способны разговаривать на одном языке, как в одну ночь я оказалась где-то совершенно в другом месте. «Сестра» каким-то непостижимым образом поняла ход моих мыслей и продолжила монолог:

— Когда Маги почувствовали вторжение вампиров в мир людей, то среагировали незамедлительно, потому что вампиры проявили небывалую агрессию — они вгрызались в наши вены и не отцеплялись, пока не опустошали полностью. Маги перебросили выживших в хаотичном порядке в разные поселения, отрывая друзей от друзей, родителей от детей, мужей от жён — лишь бы спасти нас. Им некогда было просматривать родственные связи — нужно было моментально реагировать. Применив магию, они стёрли границы между нами — людьми из разных стран, даровав нам единый язык и единую цель — выжить. Они дали нам лучины — древнее слово, но такое ёмкое. Лучина — это свет солнечных лучей в магическом кристалле, активируется прикосновением человеческой руки к нему, точно так же и дезактивируется. Они стоят в каждой комнате, по периметру поселения и в центре него.

— Так вот почему я думала, что всегда просыпаюсь днём. Поселение в принципе постоянно живёт при солнечном свете…

— Именно так, Ана. В свете солнца вампиры — простые люди и мы способны их убить.

— Почему я здесь?.. — задала я свой главный вопрос, едва коснувшись квадрата пластыря на своей шее.

— Я не знаю — Эльза правильно поняла мой вопрос, это просто невероятно! Мы с ней из разных стран, принадлежим разным культурам, имеем разный менталитет, но, несмотря на это всё, прекрасно друг друга понимаем.

Как так получилось, что попав в цепкие лапы монстра, я осталась жива, а не была выпита до капли? Кто спас меня? Илья? Он же может оказаться жив! Как бы я хотела, чтобы именно он спас меня, вырвав из рук смерти, и спасся сам. Пускай он далеко, в каком-то чужом и недосягаемом поселении, но жив и здоров! Как сладка была эта мысль, всё бы за её реальность отдала.

— Ты так хорошо запомнила все имена, все таланты, всю историю. У тебя феноменальная память — заметила я.

— Да нет же, Ана, просто мы с девочками уже много раз мусолили эту историю перед сном, восполняя пробелы в памяти друг друга. Мы должны знать своих врагов хотя бы по именам. Ты в это время была вне зоны доступа, если так можно выразиться.

— Вот в чём дело… Всё понятно. Много же я проспала…

— Пора возвращаться — голос «сестры» вырвал меня из моих размышлений.

— Почему Максим сказал, что вы мои сёстры?

— Потому что мы теперь едины, все мы теперь братья и сёстры, Ана. Нет больше границ, в том числе и возрастных, которые не позволяли ранее к более старшему обратиться на «ты». Мы больше не теряемся в условностях — всё в общении упростилось, к чему все эти бесполезные правила, они не имеют никакого значения, когда над всем человечеством лежит угроза подобного характера. Названия всех наших городов были стёрты, названия улиц, наши фамилии — это всё несущественно. Мы должны почувствовать себя единым целым, поэтому ни к чему нам помнить такие мелочи, мы должны быть больше, чем были до Ночи — мы должны стать семьёй.

— Понятно… Разумно. Соответствует ситуации.

— Соответствует ситуации??? И это всё, что ты можешь сказать? Ана, ты, наверное, просто в шоке…

— В шоке я была, когда увидела смерть своих родных.

— Твоя реакция слишком тихая. Я в первые часы была бледнее белого листа, периодически ещё и зеленея. Кто-то впадал в истерику, кто-то просто стоял и бился головой о стену, а ты только и можешь что сказать «соответствует ситуации»! Таня будет в шоке, честное слово — сказала Эльза с улыбкой на последних словах.

Не знаю, может я действительно была в шоке, может основной шок в своей жизни я уже пережила и теперь хоть трава не расти. Моя реакция меня саму немного насторожила, я чётко осознавала всю плачевность нашего положения — люди против монстров, которые в разы нас сильнее, которые пытаются либо поработить нас, либо съесть. Но при этом внутри меня царило такое абсолютное спокойствие, может, влитые и вколотые в меня за те двадцать семь дней истерик и депрессий лекарства, наконец, подействовали?

— Скоро солнце начнёт садиться. Нужно возвращаться, Ана.

— Да, конечно. Эльза, расскажи мне, пожалуйста, про наше поселение, пока мы идём обратно.

— Хорошо, слушай. У нас двадцать пять домов, в каждом доме по две жилые комнаты: в одной живут представители женского пола, в другой — мужского, чтобы в случае ночного нападения мужчины могли помочь женщинам. Так же в каждом доме есть ванные комнаты, они построены по типу общественного туалета — восемь кабинок, восемь душевых и вдоль одной из стен восемь умывальников. Мужчины встают на полчаса раньше и первыми идут на водные процедуры, далее расходятся каждый выполнять свои строго определённые обязанности: либо сменяют дежуривших на границах поселения, либо принимают продовольствие и ткани, либо тренируют желающих новичков.

— Тренируют? В смысле, учат сражаться?

— Да. Мы — мирное поселение, ориентированное лишь на оборону и безопасность людей внутри него, но наши мужчины всё равно запасаются силами и знаниями в боевых искусствах. Каждое поселение не имеет названия, а имеет свой номер — мы под номером тринадцать. Максим, с которым ты познакомилась сегодня, из другого поселения — из сопротивления. Они нумеруются отдельно, Максим тоже в поселении номер тринадцать. Неподалёку от каждого мирного поселения располагается поселение сопротивления с тем же порядковым номером. Они — наше прикрытие и наш отдел снабжения, если можно так выразиться. Они тренируются с утра до вечера, выходят в города, добывают продовольствие, ткани, необходимое оборудование и поставляют всё это таким поселениям, как наше. Внутри каждого поселения есть некоторые запасы, но они не безграничны, к тому же многие люди не хотят прятаться, хотят бороться. В доме, который находится по центру поселения, есть тайный подвал — именно там находится кухня, в которую мы каждый завтрак, обед и ужин спускаемся за едой и уносим в свои комнаты на подносах, мастерская по пошиву одежды, небольшое помещение больницы, прачечная и склад — именно там хранятся запасы провизии, лекарств, тканей и прочего. К каждому поселению под землёй проведены линии электропередач, газовые трубопроводы, пробурены скважины для добычи питьевой воды — мы полностью обеспечены всем необходимым, Ана.

— Эльза, кто-нибудь когда-нибудь видел «их» во тьме? Ведь если люди из сопротивления добывают нам необходимое в городах, то они наверняка с ними сталкивались?

— «Их»? Почему ты не говоришь «вампиров»?

— Я не знаю… Просто не могу произнести это слово — будем считать, что это и есть моя реакция на рассказанную тобой ужасающую историю.

Эльза слегка улыбнулась мне и ответила на мой вопрос:

— Максим их видел так близко, как сейчас я вижу тебя.

— И какие они?

— Ты же сама, Ана, была очень близко от одного из них, он же впился в твою шею.

— Я ничего не помню, только кроваво-красные глаза — всё остальное мой мозг стёр из памяти, либо просто заместил воспоминания яркой картиной его страшных глаз — я нервно сглотнула, перевела дыхание и приказала себе не нервничать.

— По словам Макса, они в отсутствии солнечного света, при перевоплощении резко бледнеют, глаза наливаются кровью, а все зубы становятся заточенными и острыми — сплошной набор клыков. Скорость их возрастает во много раз, как и физическая сила. Человек им не противник, но вот хорошо натренированная группа из трёх-четырёх человек вполне может вытащить тварь на свет и убить.

— Ясно — лучше бы я не спрашивала, снова учтивое сознание подкинуло мне картину со страшными глазами в ночной темноте.

— Мы пришли, Ана. Я тебе ещё кое-что сказать забыла. Во всех поселениях есть двое Старших, которые в свою очередь назначают Старших по каждой комнате, в нашей — это Таня. В соседней мужской парень по имени Чарльз, он из Англии. По любым вопросам ты можешь обращаться именно к ним, и в том случае, когда порвала штаны — произнесла Эльза, и звонкий смех разнёс по полю проворный тёплый ветерок.

— Здорово! Ты, наверное, теперь каждый день будешь припоминать мне мои штаны и смеяться надо мной…

— Все-не-пре-мен-но! — по слогам произнесла она и снова звонко засмеялась. Я улыбнулась ей в ответ.

Мы уже подходили к дому, когда заметили на крыльце суровое лицо Тани.

— Вы где ходите??? Солнце уже почти начало садиться, а вас ещё где-то носит!!! Вы хоть понимаете, что творите!?! — её возмущению не было конца. Своеобразное проявление заботы, даже в такой форме очень приятное.

— Таня, расслабься, мы тут, солнце ещё не село, нас никто не разорвал, не утащил — всё в полном порядке — после этих слов, сорвавшихся с губ Эльзы, Таня перевела на меня свой подозрительный взгляд, пытаясь понять, как я отреагировала на услышанное.

— Даже не всматривайся, она перенесла всё на удивление стойко. Без истерик, без обмороков, без подозрений на скорую кому, без ступора.

Таня в удивлении изогнула бровь, по её виду было ясно, что она с трудом в это верит. Конечно, та самая девочка, которая, похоже, не давала спать спокойно никому ни днём, ни ночью, кидаясь на стенки, упиваясь своим горем, вдруг узнаёт всю правду и реагирует ровно. Очень подозрительно, я понимаю, но что я могу поделать — не симулировать же.

— Отлично. Значит, я зря запаслась парочкой коробок со смирительными рубашками и сильнодействующими успокоительными — ирония в голосе Тани читалась явно. Она усмехнулась, развернулась и зашла в дом. Мы последовали за ней и, зайдя в свою комнату, расселись по своим кроватям.

Таня подошла к лучине и дотронулась до неё — солнечный свет разлился по нашей комнате, он и согревал так же, как солнце. Кто бы мог подумать — своё собственное солнышко в каждой комнате, оберегающее нас от тьмы. От «них». Оказалось, что кровать Эльзы рядом с моей, у окна. Мы сняли свои серые наряды и запрыгнули в ночные сорочки. Едва лишь моя голова коснулась подушки, как вся тяжесть открытий сегодняшнего дня навалилась на меня — люди, оборотни, маги, «они» — всё закрутилось с бешеной скоростью в моём воспалённом мозгу. Если пятёрка сильнейших среди «них» была создана для борьбы с оборотнями, тогда почему «они» не стали воевать с ними. Почему сейчас «они» напали на нас, почему так безжалостно начали уничтожать? Какой в этом смысл? Власть? Тщеславие? Так же, как и оборотни, захотели всеобщего страха и преклонения? А кто захотел — пятёрка Сильнейших или кто-то другой? Если другой, то почему эти сверходарённые братья-кровопийцы не вмешиваются? Почему не защищают нас? Это раскол внутри их рода или направленное подавление людской воли и истребление? Чем больше я думала обо всём, тем больше накапливалось вопросов.

— Ана, ты спишь? — раздался тихий шёпот Эльзы.

— Нет, не могу уснуть — думаю.

— О чём ты думаешь?

— О том, что ты мне сегодня поведала. Вопросы просто одолевают меня, и главный — кто начал эту войну? Сильнейшая пятёрка братьев или же кто-то другой из их рода.

— Об этом неизвестно никому. Вообще братья ни разу за всё своё существование не выдали себя. Никто не видел их, а если и видел, то понятия не имел, с кем имеет дело.

— Так может они и вовсе не существуют? Просто очередная легенда, а те, кто напал на нас той ночью — результат неудавшихся лабораторных экспериментов? Я хочу сказать — как можно верить в то, чего не видел своими глазами???

— Ты видела когда-нибудь извержение вулкана своими глазами?

— Нет.

— Но ты в него веришь.

— Это обычное природное явление. Извержения периодически показывают по телевизору в научных передачах.

— Вот и вампиры — обычное природное явление, Ана, для нас они необычны, потому что мы не знали про них. Когда-то люди не знали и про извержения и считали и их чем-то непонятным, неким божественным наказанием с небес. И, кстати, по телевизору могут показать всё, что угодно — смонтировать, нарисовать — и ты поверишь, хотя своими глазами не видела.

— Тоже верно. Ты права, Эльза.

Мы немного полежали в тишине, затем я не выдержала и задала вопрос, который терзал меня уже очень давно.

— Эльза, могу я тебя спросить?

— Да, конечно, спрашивай.

— Кем ты была в своей обычной жизни, до той Ночи? — я повернулась к ней лицом и заметила грустную улыбку на её припухлых губах — Прости, если я задела тебя! Ты можешь не отвечать!

— Всё хорошо, Ана. Я была учителем пения в музыкальной школе, работала с детками. Мне двадцать четыре года, Ана, я не мыслила себя без музыки, начиная с семилетнего возраста, мои родители не запрещали мне заниматься любимым делом, хоть оно и не было доходно. Они были просто рады тому, что я нашла себя. Братьев или сестёр, которые могли осудить или поддержать, у меня не было — она повернулась ко мне лицом, и на этот раз на её светлом личике отразилась счастливая улыбка — А ты, Ана?

— О, мне двадцать один год — я студентка. Была. Училась на юриста — модная профессия, да и родители хотели меня видеть в деловом костюме, с деловым портфелем в зале судебных заседаний либо в роли адвоката, либо уж сразу судьи — у меня вырвался сдавленный смешок, и одновременно скатилась по щеке горькая слеза. Родители. Воспоминания задели струнки моей души, или как бы я выразилась для Эльзы — взяли самые высокие ноты и выдали их с такой силой, что внутри что-то треснуло от силы волны, которая от них исходила. Сестра смерила меня долгим задумчивым взглядом, явно долго не решаясь о чём-то спросить.

— Спрашивай. Отвечу. Обещаю, что без истерик и слёз — улыбка на этих словах по моим ощущениям получилась очень вымученной. Эльза глубоко вздохнула и спросила:

— Когда ты пребывала в состоянии затянувшейся депрессии и полного отрешения от реального мира, ты постоянно повторяла одно имя — Илья. Кто он? — Боже, такого вопроса я не ожидала точно. Я собрала всю свою силу воли в кулак, сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. Видимо моя дорогая учительница пения уже пожалела, что задала этот вопрос и, похоже, собралась пойти на попятную, как я неожиданно заговорила:

— Он мой родной брат. Он старше меня на три года — твой ровесник. Всю мою жизнь он оберегал меня, участвовал во всех сферах моей жизни, когда мне нужно было идти в первый класс, родители отдали меня в ту же школу, что и брата. Мы вместе шли на уроки и вместе возвращались с них, когда пришла его пора школу закончить, он провожал меня туда каждое утро и забирал домой каждый день, ходил вместе со мной в школьные походы и на дискотеки, когда я совсем подросла, знал всех моих подруг лично и парней моих подруг. Он был силён и натренирован, занимался каратэ, у него была любимая девушка, которую он тоже никому не давал в обиду, она, кстати, на тебя чем-то похожа, ты бы понравилась Илье. Он был моей каменной стеной, каждый Божий день я чувствовала опору и защиту и, потеряв её, не знала, что делать дальше. Я бесконечно его люблю, даже сейчас, когда его уже нет.

Я остановила свой рассказ, так как почувствовала, что ещё чуть-чуть — и разрыдаюсь в голос.

— Мне очень жаль, Ана. Очень. Прости.

— Ничего страшного. Я хочу его помнить. Когда пройдёт время, когда рана немного затянется — спроси меня про него ещё что-нибудь, а потом ещё — я хочу его помнить всегда.

— Хорошо. Я обещаю тебе.

— Спасибо — мы улыбнулись друг другу.

— Сколько можно трещать! Мы итак вынуждены спать при свете дня, и без того трудно заснуть, так тут ещё и вы — всё никак рты ваши не закроются! Быстро спать! — раздалось недовольное шипение Тани. Мы с Эльзой хихикнули и закрыли глаза. Сон практически сразу завладел моим разумом, этой ночью я не видела кошмаров, я видела, как мы с Ильёй играем на площадке позади нашего семейного дома, как весело смеёмся, как он качает меня на качелях, а я, каждый раз подлетая к нему, хватаю его за нос и дико хохочу. Я не знала, что в этот момент в реальности по моим щекам текут слёзы, впитываясь в подушку, в мои волосы, а на моём лице играет счастливая улыбка, которая вряд ли когда-нибудь появится снова.

Глава третья. Притирка и распорядок

Прошло три месяца с того момента, как я узнала правду о тайных мирах, которые окружали нас до сих пор. Солнышко сияло ярко, даже обжигало, ведь на дворе была середина июля. Я провела подсчёты: пять братьев-оборотней, пять братьев среди «них» и три Великих Мага. Тринадцать сильнейших мира сего, которые так непоправимо влияют на нашу судьбу — на судьбу отдельно взятого человека и человечества в целом. Почему тринадцать? Это число преследует меня всю мою жизнь: родилась я тринадцатого числа, в марте; мой родной дом был под номером тринадцать; на экзаменах я практически всегда вытаскивала тринадцатый билет! И вот снова оно — это число. Хотя лично для меня оно счастливое, ведь моё Рождение — счастье для родителей, мой дом — самое замечательное место в мире, самое любимое, а экзамены, на которых я вытягивала тринадцатый билет, я всегда сдавала на «отлично». А теперь ещё и тринадцатое поселение.

Ещё несколько месяцев назад я помирала со скуки на лекциях по гражданскому праву, считала, что жизнь моя предсказуема и монотонна, и ничто уже этого не исправит. Но вот она я, в тайном поселении людей, скрываюсь, как и все, от оборотней и от «них». Верните мне мою скучную жизнь!

— О чём задумалась? — весёлый голос Эльзы отвлёк меня от размышлений.

— О том, как было бы здорово снова пойти на лекции по гражданскому праву — Эльза смерила меня рассеянным взглядом — Я терпеть их не могла. Скучнее для меня ничего придумать невозможно! — Эльза рассмеялась во весь голос, оценив мой юмор.

Мы направлялись с ней к подъехавшей к центральному зданию машине с провизией и тканями. Я потихоньку начала осваиваться в нашем скромном месте обитания. Мой обычный день начинался с подъёма в 8 утра, похода в ванную на необходимые водные процедуры, в 8:30 утра я шла за завтраком — никто за нами не бегал с едой, не получил поднос с питанием сам — остался голодным, то же самое и с обедом, и с ужином. После завтрака обязательная процедура — пробежка в течение получаса, а далее по своему собственному расписанию, которое я составляла на день сама для себя. Женщины постарше организовали что-то вроде лекций, на которых делились историей своих стран с желающими послушать. Некоторые из поселения организовали кружки по интересам: вышивка, вязание, лепка из пластилина, кружок поэтов, танцевальные кружки — в общем, занятий было море, только выбирай! Но в определённое время суток у каждого были свои обязанности. Я, к примеру, вместе с Эльзой два раза в неделю в 14:00 встречала прибывающие машины с провизией и вела учёт полученных коробок. Таня не стала вредничать и разрешила нам с Эльзой работать вместе.

В нашем поселении были два Старших (начальника, если выражаться просто и доступно), они следили за порядком, за исполнением всех приказов, вели переговоры с другими поселениями и принимали решения по разным вопросам. В общем, ничего нового, абсолютно всё по старой схеме, если не считать того факта, что нас могли в любой момент взять и съесть заехавшие сюда совершенно случайно монстры. За дозволенные пределы на некотором расстоянии от посёлка нам выходить запрещалось, ведь все поселения были спрятаны от внешнего мира, гарантируя какую-никакую защиту от вторжения. Я привыкла жить при постоянном солнечном свете. Население поселения постоянно и не принимает новеньких. Все мы люди — в этом сомнений не возникало никогда, так как Великие Маги раскидывали по убежищам в Роковую Ночь исключительно представителей человеческой расы. В поселениях сопротивления периодически возникали потери бойцов, и тогда поселение принимало новеньких из мирных деревень. Оказалось, что желающих сражаться не так уж и мало! Люди восставали потихоньку, желали бороться за своё место под солнцем, за безоблачное будущее своих детей, во имя тех, кто погиб в ту Ночь, во имя того, чтобы та Ночь никогда не повторилась.

Машины подъехали, с пассажирского места первой из них навстречу нам вышел Максим, улыбающийся во все тридцать два зуба, хотя я не уверена в том, что их у него действительно тридцать два, ведь он боец, а полный рот зубов у них — большая редкость. Он переглянулся с водителем, что-то показал ему на пальцах, тот кивнул утвердительно, вышел из машины и скрылся из виду. Макс вернул свой зоркий взгляд на нас и уверенным шагом направился в нашу сторону.

— Рад видеть вас, девчонки! Я смотрю, ты, Ана, полностью освоилась и даже слегка улыбаешься. Я рад этому очень, поверь — как я могла не поверить, в его карих глазах ясно читалась искренность.

— Спасибо большое! Я уже уверенно стою на ногах, а не сижу на земле с разбитой коленкой — я улыбнулась ему, он рассмеялся в ответ.

— Что творится сейчас в городах, Макс? Расскажи, пожалуйста! — Эльзе не терпелось узнать последние новости из первых уст.

— В городах сейчас крайне не безопасно. Повсюду вампиры, которые так и норовят затащить тебя в тень и выпить всю кровь… Однако, многие люди, которые покинули поселения по своей воле и ушли в каменные джунгли, города не покидают, показывают своё «фи» вампирам, живя среди них, не уступая своих территорий. Днём они спокойно гуляют, а к закату прячутся в специальных убежищах под землёй. Они спят в темноте, представляете! Убежища защищены стальными очень толстыми дверями — кровопийцы не могут их пробить и каждую ночь «остаются с носом». В городах много вооружённых военных людей, которые следят за порядком в светлое время. Если видят, как группа людей тащит человека в тень здания — сразу же стреляют по ним, расправляются с гадами на месте, ведь только так можно убить вампира, ну и ещё одним, известным тебе способом — лишить их солнца, чтобы во тьме они сгорели сами, но этот метод не реализуем. Пока не реализуем… — последнюю фразу Макс произнёс очень задумчиво, как будто знал что-то такое, чего не следует знать ни мне, ни Эльзе.

— Интересно — задумчиво протянула моя подруга — жизнь в городах прямо-таки кипит, а я даже ни разу не видела вампира.

— И слава Богу — ответила я на её необдуманные слова.

— Ох, Ана, ты не подумай! Я имела в виду, что вот уже четыре месяца мы живём под их гнётом, а я даже настоящего вампирюгу ни разу не видела, понятия не имею, с кем мы имеем дело. Да и оборотни как-то не попадались…

— Я, быть может, повторюсь, но, слава Богу, Эльза, что мы их не видим! — честно признаться, возмущению моему не было конца. Зачем смотреть на них??? К чему испытывать судьбу?

— Не кипятись, Ана! Я имела в виду, что неплохо было бы знать противника в лицо, как ты думаешь? Вдруг они найдут нас, вдруг придут за нами, а мы ничего о них не знаем, не видели ни одного из них! Это жизненно необходимо, Ана! Я не хочу сражаться с врагом, действий которого совсем не понимаю! Когда-нибудь я подниму этот вопрос перед нашими Старшими.

— Давай лучше займёмся делом. Нам ещё коробки пересчитывать и всё задокументировать — попыталась я перевести мысли Эльзы из воинствующей стороны в сторону наших прямых обязанностей. Моя новая подруга пугала меня с каждым днём всё больше и больше — ей не терпелось увидеться снова с Максом, чтобы расспросить его про «них», про оборотней. Судя по его рассказам, первые в городах практически бесчинствовали, а вторые затаились и не высовывались. Эльзе становилось это всё интереснее и интереснее не то, чтобы с каждым днём — с каждым часом! Она явно боец, сильная и смелая, несмотря на всю её хрупкость и нежность. Сестра постоянно аккуратно интересовалась у Макса, появилось ли в их сопротивлении свободное место, он, в свою очередь, понимая, к чему она клонит, всегда отвечал одинаково «мест свободных нет, они долго не простаивают, как только освобождается вакансия — она сразу занимается бойцом из очереди». Что ещё за очередь — поинтересовалась во время того разговора девушка. Макс поведал ей, что каждое поселение подаёт список из желающих попасть в бойцы, эти списки многочисленны. После смерти каждого бойца или добровольного ухода в город на его место берётся человек по очереди из списков. Эльза тогда глубоко задумалась и на время куда-то отлучилась.

Мне были совершенно непонятны её настроения. Была страшна даже одна мысль о том, что я когда-нибудь снова увижу этих монстров. Лучше я посижу в относительно безопасном месте, под защитой, чем добровольно пойду в лапы смерти. Вот и большинство из поселения разделяют мою позицию. Нас в этом месте трудно достать. Население наше разномастно и по возрасту, и по прежним территориальным разграничениям. Самому младшему члену нашей большой семьи пять лет, самому старшему — сорок семь. Здесь собрались люди из России, Франции, Англии, США, Германии, Испании, Италии, Венесуэлы, Бразилии, Мексики. Темнокожая девушка из Рио де Жанейро по имени Марта преподаёт замечательные ободряющие, восстанавливающие силу нашего духа, танцы — я с удовольствием хожу на занятия, они укрепляют и тело, ведь не зря существуют боевые виды искусств, основанные на танце; мужчина средних лет по имени Николай из России рассказывает захватывающие рассказы из мировой истории (он историк по образованию и абсолютный фанат своей профессии), никогда не пропускаю его «лекции» по понедельникам, средам и пятницам; а весёлая и энергичная Августина делится с нами секретами итальянской кухни каждый вторник и субботу. Все мы настроены на обычные мирские жизни, все хотим спокойствия и иллюзии простой человеческой жизни. Все, кроме Эльзы. Она настроена воевать. Кто бы мог подумать — учитель пения с горячей кровью воина, хрупкая красавица с восхитительным голосом — в своих мечтах ярая активистка сопротивления! Поразительная штука — жизнь. Где не ожидал встретить сильный волевой дух — встретил. Пожалуй, ею даже стоит восхищаться. Недавно я уговорила её преподавать нам пение, она не сразу, но согласилась, так что вы думаете — песни, конечно же, мы разучиваем исключительно революционного характера в духе Марсельезы или знаменитой «Ах, Са-ира!» и лишь изредка простые, без особого смысла, и уж совсем редко — лирические.

— Ана, Ана!!! — голос сестры ворвался в моё сознание плавно и напористо. Я моргнула несколько раз и увидела, что замерла с коробкой в руках, уставившись в одну точку под своими ногами. Оказывается, за своими размышлениями я не заметила, что впала в ступор — ну, со стороны это выглядело именно так. Встряхнув головой и сфокусировав взгляд на глазах подруги, я медленно растянула губы в улыбке. Эльза опешила — Ана, ты что-то сильно задумчивая сегодня… Где витают твои мысли?

— Далеко… — вымученно ответила я.

— Ясно. Давай после того, как покончим со своими обязанностями на сегодня — сходим на ту нашу полянку с ручейком на опушке леса? Посидим, погреемся в лучиках послеполуденного солнышка и поговорим, а?

— Хорошо! Я только «за»!

— Вот и славненько… А то твоё поведение слегка выбивает меня из колеи. Хочу понять причину твоей задумчивости! — Эльза подмигнула мне и сделала очередную запись в книге учета провизии и прочего-прочего-прочего.

Расправившись с делами и взявшись за руки, мы направились к нашему островку спокойствия. Дошли мы минут за пятнадцать. Как только я увидела знакомое мне поваленное дерево, я тут же прыгнула на него будто бы на коня, оседлав его.

Эльза не стала затягивать и прямо с порога задала свой вопрос:

— Что с тобой происходит, Ана? Выкладывай свои мысли, соображения. Чем ты напугана?

— Если честно, то меня пугаешь ты.

— ???

— Твои боевые настроения.

— ?????

— Эльза! Ты рвёшься в бой, хотя понятия не имеешь, с чем или кем можешь столкнуться! Ты хоть понимаешь, что это не шутки! Люди живыми не возвращаются после встречи с «ними»!

— Вампирами, Ана. Скажи уже это слово. Вампиры.

— Дело не в слове, сестра, а в том, кто за ним скрывается! Опасные и безжалостные твари, для которых твоя жизнь ничего не значит, которым от твоей смерти не тепло, не холодно! Они приходят, убивают и идут дальше, даже не оглянувшись на то, что натворили, даже не задумавшись об этом. Почему ты так не ценишь свою жизнь, Эльза!!? Почему ты так беспечна?! — она слушала меня, не моргая, не выражая абсолютно никаких эмоций. Я замолчала. Несколько минут мы просто смотрели в глаза друг другу, а потом она заговорила:

— Поселения истребляют.

— Что??? — шок, ступор, подозрение, сомнение — всё это пронеслось в моём разуме и отразилось на лице.

— Поселения истребляют, Ана — спокойно и уверено повторила подруга, как будто сообщила мне, что наш сосед Альберто снова случайно разбил стакан (он делал это с регулярным постоянством).

Я смотрела на свою сестру широко открытыми глазами и ничего не понимала! Меня жутко смущало то спокойствие, которое сквозило в её взгляде!

— Макс рассказал мне. Поселение номер три, десять и пятнадцать найдены вампирами и уничтожены. Они камня на камне не оставили, Ана. Они ищут нас. Нас всех. Людей. И скоро найдут всех до последнего. Нет мира на Земле, нет спокойствия, Ана.

— Но ведь лучины…

— Они приходят во главе с братьями — вот тут у меня дыхание перехватило. Братья замешаны в этом! Ещё пару минут назад я тешила себя надеждой на то, что они не участвуют во всех этих событиях, что они постараются урезонить своих отбившихся от общего курса отступников. Надежды рухнули, беспросветный мрак заполнил моё сознание. Спасения нет, единственный выход — сражаться. Ну, или выбежать к ним с надписью на лбу «вот она я, ешьте, только не подавитесь».

Мы больше ничего друг другу не сказали, не сговариваясь, повернулись в сторону поселения, и побрели обратно. Взгляд Эльзы был суров и сосредоточен, мой же блуждал по земле, по видневшимся впереди домам, по небу — я всеми силами старалась отвлечь себя, чтобы не разрыдаться в голос. Всего четыре месяца, они дали нам четыре месяца и пошли в наступление! Кошмар может снова повториться. В прошлый раз я по непонятным причинам избежала смерти, в этот раз наверняка не убегу. Эльза…

— Я не хочу тебя терять — срывающимся голосом проговорила я.

— Не потеряешь. Как и я тебя — решительность в её словах приободрила меня, желание разреветься отступило — В поселении никто знать не должен, Ана. Паника нам ни к чему.

— Я понимаю. Никто не узнает, по крайней мере, от меня.

Теперь мне стали понятны настроения Эльзы. И теперь я точно знаю, что ею нужно восхищаться. Узнав такие подробности, подруга даже вида не подала — она лишь стала интересоваться тем, как можно стать бойцом, захотела защищаться и защищать. А что я? Мне правда очень хочется зареветь, забиться в самый тёмный угол, как мышь, и не высовываться до самого конца.

— Я восхищаюсь тобой, Эльза. Я хочу, чтобы ты это знала — сказала я ей уже на пороге нашего дома, она подняла на меня удивлённый взгляд, а затем неуловимо улыбнулась мне, и мы вошли внутрь.

Глава четвёртая. Роковая встреча

На следующий день после свалившейся на мою голову новости, я ходила, глубоко задумавшись, «по уши» уйдя в себя. На меня никто не обращал внимания — все привыкли к моему страдальческому внешнему виду и немного задумчивому выражению лица, поэтому подозрений никаких я не вызывала. И хоть внешне я выглядела как обычно — тормоз тормозом — внутри меня бушевали нешуточные ураганы чувств: страх поглотил меня целиком, отныне я ходила, периодически оглядываясь по сторонам и ожидая нападение с любой из сторон и со всех сразу. Чувство опасности вгрызлось в моё подсознание, втёрлось в серое вещество моего мозга, им пропиталась каждая клеточка моего тела. Могу поклясться, что со стороны я стала выглядеть как затравленный зверёк, которому сбежать бы куда, да бежать совершенно некуда. Но Эльза не делала мне никаких замечаний, не толкала в бок украдкой — значит, внешне я всё та же. Моя подруга же была на удивление беззаботна и весела, как всегда улыбалась всем и излучала доброту и счастье. Отличная актриса. Уверена, что она бы всё отдала за то, чтобы её выпустили в открытый бой с «ними» и с радостью бы поотрывала головы этим тварям, если бы конечно могла, ибо должны пройти долгие месяцы тренировок в поселении сопротивления прежде, чем сила человека сможет побороть хоть одного из «них». Один лишь взгляд на неё вселял в меня уверенность в том, что всё образуется, но стоило лишь отвести его, как всё снова становилось плохо. Я стала тенью своей сестры, прячась под её крылышком, обретая чувство защищённости и успокоения.

Интересно, сколько всего существует поселений? Они все заполнены? Ведь в городах живут люди, а в Роковую Ночь Маги перенесли всех людей в посёлки. Получается, многие ушли в города по своей воле, и существуют неполные селения. Интересно, а как далеко мы сами находимся от ближайшего города? На каком континенте? На территории какой страны? Хотя, последние два вопроса интересовали меня меньше всего, точнее сказать не интересовали вообще. Да мы и не знали на них ответа, никто не знал.

— Через три дня я поеду в город — я медленно повернула голову в сторону, чтобы понять, кто это произнёс, и с ужасом поняла, что слова вылетели из уст Эльзы. Округлив от ужаса глаза, я спросила у неё:

— Что? Почему? Зачем, Эльза???

— Успокойся, Ана, не разводи панику! Мне необходимо поехать в город. Там военные будут раздавать оружие… Они потребовали, чтобы от каждого поселения прибыло по шесть человек на двух машинах. Нас вооружают, Ана. Необходимо было набрать шесть человек, но желающих у нас прямо-таки сказать нет — только я и один из наших Старших. Вторая из Старших тоже хотела поехать, но Ребекку уговорили остаться, чтобы жизнь в селении не останавливалась, а в случае чего, чтобы она смогла увести людей. В итоге, на данный момент набрана команда из двух человек — я и Иван. Четыре места вакантны.

— Ты с ума сошла, Эльза. Ехать в логово врага. А почему военные не привезут оружие сами в каждый посёлок?

— Ана, подумай и ответь мне — сколько, по-твоему, всего на земле поселений? У нас проживает 400 человек. А сколько всего жило людей на Земле до Роковой Ночи? Да, тогда погибло много народу, но уцелела немалая часть! Посёлков большое количество! Проще представителям каждого из них приехать в определённое место в определённое время. Ты пойми, что наша жизнь так поставлена — мы просто живём, радуемся новому дню, сопротивление радуется новому убитому упырю и отбитой провизии, но помимо нас ещё есть городские жители, ночующие под землёй, которые в своё время добровольно покинули относительную безопасность навсегда — обратно их не примут, ведь существует вероятность того, что они обратились в вампиров за время отсутствия. Если ты уходишь из поселения — уходишь навсегда. Есть военные, которые пытаются найти и уничтожить как можно больше кровопийц, есть учёные, которые пытаются найти способ при свете дня отличить человека от вампира, ведь вампир человека чует, находясь с ним в непосредственной близости! Существует тайное Управление, сидящее в бункере, координирующее работу военных, учёных, следящее за функционированием поселений. Мы винтики одного большого механизма, нами, как и прежде управляют, регламентируют наши жизни, иначе мы бы уже давно все погибли. Военные организуют безопасные подступы к городу и безопасные отходы от него тоже. Всё будет хорошо, в полном порядке, ничего не случится.

— Тогда записывай меня в добровольца тоже — кто это сказал??? Голос вроде бы мой. О Боже, это же сказала я. Я поняла причину своего спонтанного поступка — не хочу оставлять подругу одну, лучше пойду с ней.

— Тебя? — да, такого удивления на лице сестры я не видела ни разу.

— Меня — твёрдо подтвердила я. Эльза плохо на меня влияет, ох, плохо, ещё пару десятков лет и я созрею для вступления в ряды бойцов.

— Ты уверена, Ана? Назад дороги не будет. Если я сообщу Старшим, то пойти на попятную у тебя не будет ни единой возможности!

— Уверена, Эльза.

Подруга более не задала мне ни одного вопроса, не сказала ни единого слова. Удивление в её взгляде сменилось восхищением, что привело меня в крайнее замешательство. Она улыбнулась мне мягкой и нежной улыбкой и направилась в дом к Старшим. Если мне суждено повстречаться снова с этими кроваво-красными глазами, пусть я буду в этот момент рядом с дорогим человеком, которого на этот раз хотя бы попытаюсь защитить.

Поиски добровольцев действительно оказались делом сложным. Наша жизнь не основывалась на принуждении — каждый занимался тем, чем хотел, единственный запрет был наложен на выход за пределы очерченной территории, ну и выполнение определённых обязанностей в определённое время. Кроме этого нельзя было кого-либо принудить к чему-либо, всё основывалось на добровольном согласии и личном побуждении. До отъезда оставалось два дня, а нас было четверо, не хватало ещё двоих. Четвёртым к нам присоединился Старший соседней с нами комнаты в нашем доме Чарльз. Желательно, чтобы последние два добровольца тоже оказались мужчинами — с ними спокойнее, хотя порой глядя в их запуганные лица, начинаешь ощущать мужчиной себя, а их воспринимать как женщин. Все среагировали на беду по-разному: те, кто вот ещё несколько месяцев назад был первым драчуном и задирой, сейчас старался не произносить лишних слов и не привлекать внимания, а тот, кто был, к примеру, учителем пения — вдруг превратился в Рембо в юбке.

На следующий день, зайдя в кухню, взяв в руки подносы и встав в очередь к одному из десяти окон раздачи еды, мы с Эльзой уловили разговоры о том, что двое добровольцев пришли сегодня к Старшим и заявили о своём желании отправиться в город в составе колонны.

Мне стало казаться, что до людей постепенно стал доходить смысл происходящего. Сегодня ночью мы с подругой услышали разговор двух других наших сестёр по комнате.

— Как ты думаешь, зачем набирают этот отряд??? — спросила рыжеволосая двадцатилетняя Салли.

— Может, мы стали приносить вампирам жертвы, как древним Богам? — высказала предположение блондинка по имени Сьюки.

— Хм… Не думаю, что до такого дошло. Быть может, нам что-то хотят передать? Сколько времени мы уже изолированы, что происходит во внешнем мире?? Может, уже давно идёт война! А, может, мы в числе последних выживших!

— Да что ты такое говоришь, Салли!!! Не смей! Не неси бред! Давай лучше спи, а то ещё парочка слов из твоих уст — и я ни за что не усну сегодня! Спокойной ночи.

— Как знать, что правда, а что бред. Спокойной ночи.

Мы с Эльзой обеспокоенно переглянулись, ободряюще друг другу кивнули и закрыли глаза, проваливаясь обе в беспокойные сны.

Ещё один день и в путь. По словам Максима, дорога займёт у нас часов пять. Он тоже поедет в город в числе добровольцев. Мы решили объединить наши усилия и добираться до места назначения вместе с отрядом сопротивления. Они находились территориально ближе к городу, а мы от них в получасе езды. Мы поедем на полчаса раньше и по дороге состыкуемся с ними. От понимания того, что с нами в одной колонне будут ехать опытные бойцы, которые в случае опасности смогут оказать «им» реальный отпор, становилось гораздо легче на душе, как будто воображаемый камень, лежащий на плечах, сжался раза в три в размерах и уже не давил так сильно.

Последний день перед отъездом прошёл для нас с Эльзой в весьма нервной обстановке — проходящие мимо люди смотрели на нас с нескрываемой жалостью в глазах, похоже, многие действительно верили в то, что нас везут как ягнят на заклание. Да что там говорить, к вечеру выдержав не один такой взгляд и не один раз, я сама начала в это верить! Почувствовав мою панику на интуитивном уровне, сестра подошла ко мне, присела рядом со мной на порог нашего дома, на котором я до сих пор сидела и спокойным и уверенным голосом произнесла:

— Ни с кем ничего не произойдёт. Все вернутся живыми и невредимыми. Сейчас люди пускай думают, что хотят.

— Эльза, а почему они до сих пор не в курсе?? Почему не знают, что происходит? Может, нас действительно созвали для чего-то другого?

— Ну что за глупости ты говоришь, Ана! Если сказать людям обо всём сейчас — они впадут в панику, массовую истерику! А когда мы сообщим им, имея две битком набитые оружием машины — панику и истерию, возможно, с более высокой долей вероятности, удастся подавить. Вот и всё объяснение, и, на мой взгляд, вполне логичное!

— Ты умеешь успокоить, подруга. Тебе нужно было быть нашим лидером. Ты решительная, боевая, сильная духом и с талантом убедить кого угодно в чём угодно.

— Ох, о чём ты, Ана! Лидерами становятся те, за кем идут люди, а я просто очень хороший исполнитель, я не умею вести за собой.

— Ты себя недооцениваешь. Я бы пошла за тобой хоть на край земли.

— В таком случае, дорогая моя, могу тебе сказать, что ты тоже лидер, ведь и я бы пошла за тобой хоть в огонь.

Я нервно хихикнула — вот она загнула! Решила сравнить меня с собой — несравнимо. Мы с ней дружно рассмеялись, встали с крыльца и направились каждый по своим делам: я потопла на «лекцию» к Николаю, а Эльза скрылась за углом нашего дома, и до вечера я её не видела. Перед сном мы встретились с ней около наших кроватей, она просто валилась с ног. Интересно, чем она занималась всё это время. Поразительная информированность Эльзы меня уже давно настораживала, похоже, она взялась за свою «боевую» карьеру всерьёз. Переодевшись, мы легли в свои кровати и, пожелав друг другу спокойной ночи, провалились в сон.

Спала я крайне беспокойно, несколько «лекций» назад Николай начал рассказывать нам про Вторую мировую войну, конкретно сегодня он поведал нам о Сталинградской битве. Мне всю ночь снилось, как я и Эльза бок-о-бок, рука об руку находясь посреди развалин тогда ещё Сталинграда в подбитом сброшенной с воздуха бомбой здании, наблюдаем за царившей вокруг обстановкой. Крики, стоны, звуки разрывающихся гранат, немцы, продвигающиеся вглубь города и падающие без дыхания под гнётом наших снайперов и штурм-групп. С нашей точки видно было, как советские подкрепления переправляются через Волгу с восточного берега, постоянно попадая под артиллерийский обстрел и бомбардировки. Почему-то очень отчётливо видела я лица советских солдат — сосредоточенные, серьёзные, преисполненные чувства священного долга, кажется, на них почти было написано кровью погибавших рядом товарищей — защитить любой ценой своих людей и свою Родину. Картина вдруг резко потемнела, развалины города растворились в темноте, и постепенно в темноте начала растворяться и Эльза. Я стала звать её по имени, умолять её не бросать меня, остаться со мной. Неожиданно меня коснулся чей-то взгляд, холодный, практически ледяной — я почувствовала, как он пробежался по спине, сквозь мою военную одежду. Холод стал распространяться по моему телу, вводя меня в оцепенение. Очень хотелось сделать хоть какое-то движение, хоть что-нибудь прокричать, но я не могла. Вокруг темнота стала отступать, способность контролировать своё тело вернулась ко мне, и взору моему предстала ошеломившая меня картина — моё уже родное тринадцатое поселение в огне, повсюду разбросаны тела моих братьев и сестёр, повсюду хаос, крики выживших людей, их мольбы о пощаде. Тут я вспомнила про руку Эльзы в своей. Резко повернувшись в ту сторону, где она должна была стоять, я истошно закричала от увиденного. Она стояла неподвижно, а на её плечах лежали руки монстра, который стоял за её спиной и, вцепившись зубами в шею, пил её кровь. Взгляд моей умирающей подруги был уверенный, жёсткий, он как будто говорил — всё в порядке, так и должно быть, именно так и задумано. И снова этот холод по телу, снова я не могу пошевелиться, не могу помочь Эльзе, попытаться вырвать её из лап распроклятого монстра! Во мне начинает закипать злость и негодование, холод в теле усиливается, будто пытается подавить моё сопротивление. Я напрягаюсь изо всех сил, пытаюсь вырваться из чьего-то плена — увидеть бы его, понять, кто он! Силы мои на пределе, я готова уже потерять сознание, пусть так, пусть умру, но умру, сопротивляясь до потери пульса. Я уже была готова лопнуть от перенапряжения, скопившегося во всём моём теле, готова была взорваться, разлететься на тысячи мельчайших осколков, обжигая жаром своих врагов, поработителей, убийц! Уже была готова отдать свою жизнь, но остаться не покорённой, как вдруг … я резко подскочила на своей кровати, так и не вскрикнув. На меня удивлённо смотрела Эльза, все остальные ещё спали, значит, я не кричала во сне. Хорошо хоть никого не разбудила и не перепугала вконец!

— Ана… Что с тобой? — сестричка сразу же перешла от оцепенения к беспокойству. Меня всё ещё колотила мелкая дрожь, а пот стекал по лбу, щекам и шее, по отпечатку зубов монстра на ней (странно, следы от укуса так и остались мне тяжёлым и горьким напоминанием о Ночи, которая лишила меня семьи).

— Просто кошмар приснился, не обращай внимания! Впечатлилась рассказом Николая, он мастер слова! Обрисовал всё так живо и наглядно, что аж во сне я не смогла избавиться от образов его повествования…

— Ты меня напугала — она дотронулась до меня рукой — Боже, Ана! Ты почему вся такая холодная, ты вроде в постели спала, а такое чувство, что только что из морозильной камеры вылезла!

— Понятия не имею.

— Может, ты заболела! Если так, то никуда ты с нами сегодня не поедешь!

— Я не заболела, Эльза! Просто кошмар вымотал меня — вот и всё! — не поехать с ней после этого сна я уже точно не могла. Ни за что не отпущу её одну. Илью я в ту ночь отпустила. Эльзе не позволю уйти без меня.

— Я пойду схожу за градусником. Измерим температуру твоего тела, и если она выше нормы — останешься дома и точка.

Отговаривать её было бесполезно. Взглянув на часы, я посильнее закуталась в одеяло, было ещё полчаса до нашего подъёма — можно немного вздремнуть. Наш отъезд был назначен на семь часов утра, чтобы к полудню успеть на место, через пару часов (около двух часов дня) мы планировали выдвигаться обратно и примерно к семи часам вечера прибыть вновь домой. Подъём был назначен на шесть утра, час на сборы и ровно в семь отбытие. Я провалилась в дрёму практически моментально, казалось, что уже через секунду меня начали тормошить, приводя в сознание. Оказалось, что отведённые мне полчаса уже пронеслись, градусник лежал на моём стуле, а у заправленной кровати стояла улыбающаяся Эльза.

— Я измерила твою температуру, пока ты спала, Ана. 36,6. Так что для тебя подъём! — уверенным шёпотом произнесла девушка. Я облегчённо улыбнулась, зевнула и сползла с кровати. Взяв в руки свою одежду, я направилась в ванную комнату. Приняв душ и почистив зубы, оделась, вернувшись в комнату, подошла к комоду, расчесала волосы и завязала их в тугой хвост на затылке.

— Всё. Я готова к труду и обороне — ох, уж слишком эта расхожая фраза подходит к сложившейся ситуации.

— Отлично! Тогда вперёд и с песней!

— О нет! Только не твои революционные песнопения, Эльза!

Засмеявшись в голос, мы выбежали из комнаты прочь, боясь услышать вдогонку что-то вроде «дайте поспать, нелюди, изверги разнесчастные», однако, никто не проронил ни слова. Конечно! Ведь нас же везут на заклание, стоило пожалеть нас в наши последние часы жизни на этой земле! Улыбнувшись своим мыслям, я шагнула за порог. Странно, но настроение у меня было неплохое, несмотря на минувший сон и на то, что мы действительно в каком-то смысле едем на заклание, ведь что нас там ждёт — неизвестно. И всё же где-то в глубине моего подсознания на самых дальних его рубежах затаилось непонятное пока что беспокойство. Откинув все страхи и сомнения прочь, мельком скользнув своим взглядом по расслабленному лицу Эльзы, я уверенно зашагала в сторону ждавших нас людей у машин.

Машины впечатлили своим размером. Это не были легковые модели — это были такие же грузовики, в каких Макс со своей командой привозил нам провизию. Большие, все защитного цвета, кузов бронирован, стёкла тоже (по словам моей подруги) — непреступные крепости. В кабину помещалось ровно по три человека. В одну сели мы с Эльзой и Старший Иван, во вторую Чарльз и два брата-близнеца Стивен и Джозеф. По счастливой случайности братья оказались в одном поселении, вместе. Те люди, которые во время перемещения в ту Ночь крепко прижались друг к другу, попали в одно и то же поселение, таким образом, в нашем посёлке даже оказалась целая семья — отец крепко сжал в объятиях свою жену и шестилетнего сына, определив тем самым их судьбу — дальше быть вместе. Знала бы я об этом в тот момент, когда Илья закрывал дверь перед моим носом, ни за что бы не позволила ему это сделать, а крепко бы вцепилась в него и не отпускала ни при каких обстоятельствах.

Между тем, машины наши тронулись с места. Я сидела в центре, зажатая с обеих сторон. Мы медленно, но верно стали приближаться к нашему забору, вот они наши центральные ворота, через которые мы с Эльзой сбегали на нашу любимую полянку откровений (так я для себя стала её называть, ведь именно там подруга сообщала мне все важные, а порой и тайные новости). Вон наша тропинка, ведущая на опушку. В этот момент я чётко осознала для себя, что успела прикипеть к этому месту душой и сердцем, как прикипела к Эльзе и Максиму и уже не мыслила своего существования хотя бы без одного из них.

Мы проехали по кромке леса и выехали на открытое поле, наш лесок со спуском остался от нас по правую руку. Машины начали медленно спускаться. А я ведь ещё ни разу не покидала дозволенных границ! И впервые в жизни мне стало так интересно — а каков он внешний мир вне моего маленького и уютного мирка. По сути, нас загнали в клетки, пускай без решёток, пускай со свободой выбора, но что это за выбор такой — прячься или умри!

Земля не имеет хозяев, она позволяет нам населять себя, развивать свою кипучую деятельность, кто сказал, что у планеты должен быть хозяин? Люди (а теперь я, кстати, понимаю, что не только они) на протяжении всех тех лет, которые были отпущены им на этом свете, только и делали, что завоёвывали, уничтожали, убивали за территорию, всем всегда было мало, хотелось больше и больше. Порождались ненависть и зависть. Мы надоели нашей планете со своими амбициозными претензиями — она сама начала нас истреблять, посылая на наши головы ураганы, смерчи, цунами, землетрясения. Теперь ещё оборотни и «они». А до нас ведь так и не доходит ничего. Эльза аккуратно толкнула меня в бок, и я перевела взгляд на неё. Она смотрела на меня слегка озадаченным взглядом, будто бы пыталась решить какую-то головоломку.

— Всё хорошо, дорогая, я просто поражаюсь открывшейся вокруг красоте, и поражаюсь тому, как можно её делить — ею надо наслаждаться.

Как можно её делить, ею надо наслаждаться — сказанные мной слова почему-то очень глубоко запали мне в душу, как будто лично для меня они должны были иметь ещё какой-то смысл.

Эльза ничего мне не ответила, взяла мою руку в свою и крепко сжала. Просто поразительно, как мы с ней друг друга понимаем! Мы можем просто общаться взглядами, не произнося ни слова, не двинув ни одним мускулом, просто смотреть друг другу в глаза и слышать друг друга. Это невероятно. Наверное, это и есть истинная любовь. Любовь двух подруг, готовых жизнь друг за друга отдать. Я отдам — предоставьте мне только такую возможность. Я готова пойти за неё в бой. Пойду — дайте мне только повод. А самое ценное в сложившейся ситуации то, что она готова пойти на то же самое ради меня. У меня никогда не было подруг, а встретить мне свою единственную и настоящую родственную душу посчастливилось лишь в двадцать один год. Я уверена в одном — никто и никогда больше на этом свете не будет понимать меня так, как понимает меня она. Никто и никогда больше на этом свете не будет понимать её так, как понимаю её я. И это после всего лишь трёх месяцев общения, если не считать то время, которое я провела в беспамятстве, хотя мне рассказывали, что и тогда Эльза не отходила от меня.

Тем временем, мы приближались к ограждению, за которым находилось другое поселение. Оно не было похоже на наше: у ворот стоял мужчина с военной выправкой и оружием на перевес; забор по периметру был высокий, метра под два с половиной; домики для часовых не стояли на земле, как наши, а были подняты над ней и возвышались над забором. У ворот нас уже поджидали машины, навстречу нам выбежал Макс. Он лишь помахал нам рукой, улыбнулся нам с Эльзой, забрался в свою машину, и мы стройной колонной двинулись дальше. Мы ехали последними.

Тут вдруг наш водитель решил завести с нами беседу. Это было очень странно, так как Иван всегда держался особняком, а все речи от имени Старших всегда вела Ребекка.

— Как ты решилась на эту поездку? — я не сразу поняла, что он обращается именно ко мне — Ана, я обращаюсь к тебе. Эльза-то у нас знатный любитель повыступать с ярыми речами революционера. На мой взгляд, дай ей волю — кинется на амбразуру без оглядки. Тебя каким ветром занесло в эту машину?

— Видимо, я готова кинуться вслед за Эльзой, хоть на амбразуру, хоть к дьяволу в лапы — без тени смущения или сомнения отозвалась я.

— Хм… Это похвально. Мы должны, просто обязаны держаться друг за друга. Кто знает, сколько нам осталось жить на этом свете…

Всё это время моя сестра прислушивалась к нашему разговору, видно было, что мой ответ Ивану её очень порадовал, но вместе с этим в глазах её проскользнула грусть, а затем и злость. Я насторожилась. Нужно будет поговорить с ней об этом позже.

— Ана — голос Старшего вывел меня из раздумий — весьма похвально, что ты самоотверженно любишь свою подругу. Я полагаю, ты в курсе происходящего вокруг. Поселения людей уничтожают. За прошедшие сутки было разрушено ещё двенадцать посёлков — Эльза напряглась при этих словах, да что там, я сама напряглась так, что грозила вот-вот треснуть по швам — Люди, которые не побоялись поехать сегодня в этот неблизкий путь, исключительные. Каждый уникален по-своему. Эльза — явная бунтарка, явный боец, ты — человек, готовый следовать за дорогим тебе человеком хоть куда, я — тот, кто ради спасения своих людей, готов своими собственными руками вырвать себе сердце из груди. Братья-близнецы — люди огромной воли и бесконечного чувства ответственности за себя и окружающих. Чарльз — бесстрашный воин и непоколебимый полководец по духу, быть может, ты никогда не замечала, но в его комнате царит беспрекословная дисциплина. Все мы уникальны. Мотивы у нас вроде бы разные, но на деле они идентичны: все мы хотим уберечь своих близких. Это тот самый дух, который сплачивает нас, связывает во время неминуемой опасности. Сам тот факт, что ты здесь с нами, говорит о многом. Ты сама знаешь, какое мнение о тебе витает по посёлку, но раз ты здесь — оно обманчиво. Ты такой же лидер, Ана. Помни об этом всегда.

Сказать, что я была шокирована не то, чтобы словами Ивана, а хотя бы его разговорчивостью в принципе — не сказать ничего. Его откровенность потрясла меня, его слова подняли мой дух, воспламенили его, а его уверенность передалась мне. Он оказался умным и мудрым человеком. Признаюсь, вначале я чувствовала некую неловкость, сидя с ним в одной машине, теперь же её как рукой сняло. Он оказался простым парнем тридцати лет, без лишних стеснений и абсолютно раскрепощённым — вот уж ни за что не подумала бы о нём такого до сегодняшней поездки. Приятно было услышать от него все эти слова, неожиданно, но очень своевременно.

Мы ехали вперёд, по бескрайним полям. В каком бы уголке мира мы ни находились, понятно было одно — поселения находились на возвышенностях, которые вокруг окружали бескрайние равнины. Ничто не закрывало доступ солнышку, всё было освещено его сиянием.

Прошло уже примерно часа четыре. Дорога, безусловно, утомляет, глаза мои периодически слипались, усталость накатывала волнами, тело ныло от сидения в одинаковой позе. Позволить себе сделать перекур мы не могли — слишком опасен был окружающий мир.

— Осталось где-то километров пятьдесят — раздалось из прибора, находящегося на приборной панели машины, внешне напоминающего рацию, но не было небольшого устройства на длинном проводе, в который нужно было говорить. Я вопросительно посмотрела на Ивана. Он, в свою очередь, заметил мой удивлённый взгляд.

— Маги даровали нам не только лучины, Ана. Это магическое переговорное устройство, способное связать тебя с любым поселением, с любым человеком, находящемся по ту сторону магической линии, которая связывает все устройства для переговоров на планете. Тебе стоит лишь подумать — хочу поговорить с поселением под таким-то номером и вуаля, ты на связи! Бесспорное преимущество этой линии заключается в том, что она не прослушивается ни оборотнями, ни вампирами. Мы способны строить свои заговоры за их спинами — на этих словах Иван нервно рассмеялся и замолчал. Вот так ничего себе — прожила в поселении более четырёх месяцев, а практически ничего не знаю ни о способах связи, ни о планах на будущее — вообще ничего. Меня снова поразил тот факт, что на Эльзу данная информация не оказала никакого воздействия, будто она уже всё это знала. И когда же это моя подруга успела заделаться в шпионы???

— Всем проснуться и быть начеку. Мы с вами не в игры играть приехали, а вооружаться и возможно даже бороться за свои жизни. Не спать, не глазеть по сторонам, быть максимально собранными и не вести себя как туристы, впервые увидевшие Эйфелеву башню — строгий голос Максима заставил меня, несмотря на всю его грозность и серьёзность, улыбнуться — Нам осталось совсем немного, скоро будем на месте, примерно через полчаса. Перед непосредственным въездом в город отдам последние указания. Конец связи.

— Ты нравишься ему — неожиданно впервые за всю поездку подала голос Эльза. Видит Бог, я не поняла, о чём она, поэтому в недоумении уставилась на неё — Максим. Ты ему нравишься, Ана.

Мои округлившиеся глаза полезли на лоб.

— Он хороший парень, Ана, он сможет позаботиться о тебе — продолжала между тем сестра.

— О чём ты, Эльза, ей Богу! — я действительно не разделяла её романтического настроя, да и со стороны Макса какого-то особенного отношения к себе не замечала. Он всегда был одинаково учтив с нами обеими и распределял своё внимание между нами поровну. Либо я просто чего-то не знала. Эльза когда-нибудь сведёт меня с ума своими загадками, своими знаниями, которые мне совершенно неведомы! Мне бы в пору на неё смертельно обидеться, но тут на арену действий выходило наше с ней интуитивное, невероятное понимание друг друга — я чётко осознавала, что, если она не говорит мне чего-то, то так лучше для меня самой же. Ситуация любопытная — с одной стороны вроде должен быть неподдельный гнев от обилия тайн, которые моя подруга хранит от меня, а с другой огромная благодарность за то, что бережёт меня от них.

— Поймёшь всё сама со временем, Ана — загадочная улыбка поселилась на её устах, а ведь мне более ничего и не надо! Ей хорошо и ладно, всё остальное подождёт в сторонке своей очереди. Я во всём разберусь, но не сейчас. Не задавая лишних вопросов, я просто опустила голову на её хрупкое плечо и прикрыла глаза.

— Готовность пять минут — очень громко и чётко раздалось из устройства для переговоров. Я слегка подскочила на месте. В первые несколько минут разум мой отчаянно пытался понять, во-первых, где я, во-вторых, кто я и, в-третьих, что здесь происходит? Потихоньку придя в себя, я огляделась по сторонам: слева сосредоточенное лицо Ивана, а за ним многочисленные дорожные развязки на открытых полях, справа настороженное лицо Эльзы, а за ним всё те же развязки на всё тех же открытых полях. Прямо по курсу виднелся он — город. Дрожь пробрала меня до самых костей. Вот он, наш час икс. Скоро мы увидим своими собственными глаза, что творится в стенах этого каменного исполина.

— Расчётное время подъезда три минуты. Мы прибываем согласно намеченному нами графику — к полудню. Солнце находится в самой высокой точке над нашими головами. Не зевать, ни на что не отвлекаться, следовать строго за первой машиной. Как поняли? — никогда не слышала Максима таким строгим и властным. Настоящий командир.

— Поняли тебя отлично — поочерёдно отозвались водители всех машин.

Перед нами открылась пугающая картина: складывалось такое ощущение, что не мы смотрим на город, в который въезжаем, а он смотрит на нас, изучает, решает пропустить нас или выплюнуть как можно дальше от себя. Серый и сердитый, он взирал на нас окнами своих высоченных зданий и пустыми табличками, на которых когда-то были выбиты названия улиц, информационные тексты, слушал наши сердцебиения чувствительными линиями своих дорог, вдыхал наш запах своими водосточными трубами, узкими переулками. Я замерла, не в силах пошевелиться, не в силах даже моргнуть. Он меня подавлял, делал своей игрушкой, рабыней, марионеткой, я готова была ему подчиниться, но не могла. Я приехала сюда не сдаваться, а добыть силы и оружие, чтобы сражаться. Мы ехали по, казалось бы, бесконечной дороге, уводящей нас вглубь города. На пути нам встречались люди! Или не люди? Не понять, не угадать, мы ведь не знаем, как отличить «их» от нас. Это всё даже показалось мне забавным — вот они мы, приехали за оружием, и вот вроде они, а вроде и нет. Все смотрели на нас с одинаковым любопытством в глазах, ничей взгляд не говорил «иди сюда, я тебя съем». Где те самые кроваво-красные глаза? Видит Бог, я даже немного разочаровалась. И это всё? Я так боялась, не могла спокойно спать, переживала и всё для того, чтобы увидеть таких же, как и я, ничем не пугающих созданий? Что-то мне подсказывало — всё ещё впереди, я ещё начну бояться их по-настоящему.

Мы ехали строго за первой машиной, никуда не сворачивали, ни на что не обращали внимания. Проехали несколько улиц, несколько поворотов и выехали к огромной площади, на которой уже выстроились очереди из машин со всех сторон в сторону центра. В центре располагался огромных размеров ангар, в котором суетились люди. По периметру площади ходили вооружённые до зубов военные.

— Мы ведь на глазах у «них» разбираем оружие, разве это правильно? — не удержалась я от вопроса.

— У кого у «них»? — не понял Иван.

— Так она называет вампиров. Не может произнести это слово — пояснила Эльза. Иван с недоверием покосился на меня, но вопрос мой без внимания не оставил:

— Это тактика нашего правления. Они хотят, чтобы кровососы и волки видели, что мы готовы сражаться, что мы готовы дать им отпор. И мы не собираемся прятаться по углам. Мы не будем покорны, и когда они придут, нам будет чем по ним пальнуть! — энтузиазм Ивана немного меня приободрил и успокоил. Мы встали в очередь ждать. На удивление, двигалась она довольно быстро, и уже минут через пятьдесят первая наша машина получала оружие. На всё про всё у каждой машины уходило где-то минут пять, военные, выдававшие оружие, тоже не теряли времени и помогали с погрузкой.

Подошла наша очередь. Мы проворно выскочили из кабины и подлетели к посту выдачи. Два человека в военной форме спросили у нас номер нашего поселения, отметили что-то в специальной тетрадке и крикнули «код три, красный свет» кому-то внутри ангара. Я заметила, как напряглись и нахмурились Иван и Эльза, и пусть только потом не расскажут мне почему! Десять военных стали подбегать к открытому грузовому отделению нашей машины и забивать его большими коробками. К нам поспешил Максим, ободряюще щёлкнул меня по носу и принялся помогать с погрузкой — ему почему-то не терпелось как можно скорее покинуть пределы города. Я вдруг ощутила на себе тот самый холод из своего ночного кошмара — мой затылок так и прожигал арктический лёд. Я огляделась по сторонам, не заметив ничего подозрительного, вернула свой взгляд на коробки, а холод тем временем отступил. Когда дело было сделано, челюсть моя отвисла до пола — грузовик был забит доверху. Помимо оружия нам вручили толстую книгу формата А4, заставили расписаться нашего водителя в получении и, пожелав нам удачи, попросили немедленно отъехать для того, чтобы следующий экипаж смог подъехать и получить своё оружие.

Мы бодро запрыгнули в кабину, Максим еле влез четвёртым, Иван надавил на газ, и мы поехали обратно домой. Наши три машины ждали нас за ближайшим поворотом, Макс перебрался в самую первую. Пристроившись снова последними, мы двинулись в обратный путь. Вот и всё, а я боялась. Напряжение с лиц Ивана и Эльзы всё так и не сходило. Мы неумолимо двигались в сторону выезда из города, как вдруг я увидела как два человека (или не человека) тащат третьего в ближайший переулок. Я вскрикнула, вспомнив рассказы Макса о том, как «они» затаскивают людей в тень, чтобы съесть. Эльза и Иван резко посмотрели на меня напряжёнными взглядами.

— Нельзя, Ана, нам запрещено вмешиваться — голос Эльзы был суров и неумолим.

— Как же так, они ведь тащат его на смерть, убивать! — незаметно для себя самой, я начала метаться по кабине — Сделайте что-нибудь, остановите их! У нас полный грузовик оружия! Нужно спасти его, Господи, пожалуйста!

В моих глазах застыли слёзы, я видела, как отчаянно сопротивляется в руках монстров их добыча, как хочет жить. Я вспомнила всё. Я вспомнила всю ту Ночь. До конца. Моя комната, Илья убежал отвлекать тварь на себя, я вся в слезах стою, и понятия не имею, что мне делать. Закрыв дверь на щеколду, бегу к окну. Моя комната на втором этаже, но спуститься можно по поддерживающей растительность по фасаду нашего дома решётке. Распахиваю окно, перекидываю через него ноги и ныряю в темноту. Руки с ногами сами перебирают прутья решётки, спуская меня всё ниже. Я слышу, как в доме что-то с треском ломается, и с ужасом понимаю, что это дверь в мою комнату. От страха теряю равновесие и просто лечу на землю спиной вниз. Полёт длится недолго, я успела спуститься достаточно низко. Удар, совсем слабый. Подскакиваю и молниеносно лечу в направлении нашего городка, в окрестностях которого мы и живём. Монстр настигает меня довольно быстро, хватает, разворачивает к себе лицом. Я снова смотрю в эти ужасные кроваво-красные глаза. Он медленно приближает своё лицо к моему, вдыхает мой аромат, прикрыв при этом глаза и вдруг резко впивается в мою шею. Мне больно, очень. Я не кричу, нет. Я лишь прошу его отпустить меня, и к моему великому удивлению монстр отступает! Кажется, он и сам удивлён не меньше меня. Я падаю, проваливаюсь в забытьё. Резкая вспышка света, короткое ощущение невесомости и темнота. Воспоминания пронеслись в моей голове за секунду.

Ведомая порывом спасти человека, не допустить повторения истории, я хватаюсь за руль, резко выкручиваю его в сторону переулка, в который утащили человека. Глаза Ивана полны ужаса и гнева, Эльза впервые на моей памяти впала в состояние ступора — она никак не ожидала от человека, который до этого сидел затравленной серой мышкой в своём сером уголке таких действий. Ступор сменился восхищением. Мы уже мчались по переулку, Иван резко нажал на тормоз. Мы остановились, свет наших фар вырвал из тени картину — двое склонились над третьим, готовые вцепиться в бедолагу. Со словами «твою дивизию!» Иван открыл бардачок и достал лучину. Яркий солнечный свет осветил весь переулок. Двое отпрянули от третьего и кинулись наутёк. Мы высыпали из машины и поспешили на помощь человеку. Подбежав к пострадавшему, подняли его на ноги и принялись приводить в чувства. Всё, что происходило дальше, шокировало нас настолько, что на некоторое время мы потеряли дар речи. Наша предполагаемая «жертва» резко выпрямилась и коварно улыбнулась. За нашими спинами раздался мелодичный голос:

— Молодец, Колин, отличный из тебя актёр!

Мы все одновременно оглянулись на голос и увидели его. Потрясающей красоты парень стоял перед нами. Его пухлые губы были сложены и самодовольную ухмылку, гладкие платиново-белые длинные волосы аккуратным водопадом струились по плечам, а взгляд ярко-голубых глаз буравил каждого из нас насквозь — он остановил его почему-то на мне и произнёс «очень интересно». Его длинный белоснежный плащ доходил ему до щиколоток, высокие белые сапоги закрывали коленки, белоснежные брюки, рубашка и расшитый серебряной нитью жилет обтягивали красивое тело. Он был похож на ангела. Мы втроём, не сговариваясь, нервно сглотнули, а Иван и Эльза покосились на меня. Если бы физиология человека позволяла — я бы сама на себя покосилась.

— Кто ты и что происходит? — первым вернулся из оцепенения Иван.

— Ох, друзья мои, вам выпала великая честь! — начал сладким голосом сладкие речи этот красавец всё так же, не сводя своего взгляда с меня. Я стала напрягаться с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Эльза почувствовала мою внутреннюю борьбу и схватила меня за руку очень, скажу я вам, вовремя, ибо я уже была готова сказать этому самовлюблённому нахалу что-нибудь грубое и резкое, что-то вроде «что уставился, ни разу не видел людей, всё никак не мог оторваться от созерцания себя самого в зеркале?». А, быть может, со мной что-то не так? Глаз неожиданно сполз на грудь, и вместо двух ноздрей стало восемь. Ради Бога, что он так смотрит на меня???

— Что ещё за честь, ты не мог бы пояснить? — снова вступил Иван. Наверное, блондин подумал, что мы с Эльзой глухонемые, ибо мы даже ни разу не разинули рты.