Тропа войны

Глава 1

На глубине двадцати пяти футов они наткнулись на человеческие кости.

Ковш экскаватора, вгрызающийся в землю Монтаны, уже разрыхленную киркой и динамитом, вместе с комьями грязи выплюнули чьи-то останки.

Это были пробитые черепа: большие, поменьше и такие крохотные, что, казалось, они когда-то принадлежали обезьянкам; кости рук и ног, целые, сломанные, раздробленные на части. Ноги вязли по колено в груде костей.

Стоял сухой летний день 1961 года.

Рабочие заволновались: может, не стоит копать дальше?

– Я думаю, – высказался инспектор из Вашингтона, – надо продолжать. Дайте-ка мне взглянуть. Господи! Сколько их здесь, а?

– Что верно, то верно, – отозвался бригадир, – тут их полно.

– Господи! – снова пробормотал инспектор, исчезая в сером трейлере, где, по слухам, у него был телефон без номерного диска и личный сейф, спрятанный под походной кроватью. Там же обитал его неразговорчивый помощник, носивший при себе «пушку» 45-го калибра.

Бригадир повернулся к рабочим:

– Чего вы хотите от меня, эй? – Его выговор выдавал чужака. – Вам известно, что это за контракт? Кому понадобилась яма в сотню футов глубиной посреди прерии? Не ждите инспектора. Не теряйте времени. Он придет и скажет: «Продолжайте работать». Это уж точно. Скажет: «Валяйте! У вас еще осталось семьдесят пять футов.»

Крановщик вылез из машины и теперь стоял, держа в руках предмет, отдаленно напоминавший разбитую фарфоровую вазочку.

– Кто мог это сделать? Какой сукин сын? – спросил он, глядя на маленький череп, легко помещавшийся на его ладони. У черепа не было затылка. Крановщик осторожно положил находку на кучу земли и отказался копать дальше.

– Не имеешь права, – сказал бригадир. – Так сказано в контракте. Контракты требуют соблюдения сроков. Тебя выгонят из профсоюза.

– Подотрись своим контрактом! Сказал: не заведу машину! – выкрикнул экскаваторщик с сильным бруклинским акцентом.

Остальные тоже заглушили моторы, все стихло. В прерии воцарилась тишина.

Из серого трейлера выскочил инспектор.

– Порядок! Все в порядке! – заорал он. – Продолжайте работу! Не беспокойтесь: этим костям несколько веков.

– Слыхали? – крикнул бригадир рабочим. – Он говорит, костям сотни лет.

– А как получается, что здесь в черепушке дырка и кусок свинца? Как так? – ответил один из работяг – Тут еще побрякушки какие-то, вроде бусы.

И пуля.

– Может, пуля здесь уже лежала. Откуда мне знать?

– Ей не сотни лет, этой бабе.

– А если ее и вчера прикончили, тебе-то какое дело? – заорал бригадир.

– А вот такое, – ответил работяга.

– Мы больше не воспользуемся вашими услугами! – рассердился инспектор. – Впрочем, если вам нужны доказательства, мы найдем человека, который объяснит вам, что мы не покрываем массовое убийство В конце дня на стройплощадке приземлился вертолет военно-воздушных сил США. Из него вылез светловолосый человек с великолепным загаром. Он говорил просто и убедительно, с видом настоящего эксперта. На самом деле здесь было не одно массовое убийство, а два. Они произошли с промежутками в несколько сотен лет Второе было в 1873 году, одно из последних сражений с индейцами, если это можно назвать сражением. Кавалеристы Соединенных Штатов, в поисках отряда воинов сиу, наткнулись на мирную индейскую деревню Вундед-Элк и перебили всех жителей мужчин, женщин, детей. Отсюда и пули в некоторых черепах.

В те времена правительство начало стыдиться своего обращения с индейцами. Поэтому бойню решили сохранить в тайне, а кавалеристам в виде наказания велели выкопать яму пятидесяти футов глубиной и похоронить в ней страшные улики.

Но на глубине двадцати пяти футов они обнаружили более старое захоронение, и капитан приказал им не копать дальше, а положить тела убитых тут же.

– Откуда же взялись те, старые кости? – спросил крановщик.

– Смотри: видишь на насыпи детский череп? – спросил светловолосый мужчина, кивая на находку крановщика, которую тот не так давно обливал слезами. – Ребенок был убит индейцами. Они обычно брали детей за ноги и головой о камни.

На лице крановщика было написано отвращение.

– Вот ужас, – сказал он. – А когда это случилось?

– Десять-пятнадцать тысяч лет назад. Все это очень приблизительно, так как в прерии двадцать пять футов соответствуют примерно, пятнадцати тысячелетиям. Видите ли, индейцы не хоронили убитых, они оставляли их на земле. – Казалось, он находил все это занятным, однако, никто не разделял его чувств.

Грубые обветренные лица мужчин были нахмурены и полны сожаления. Пятнадцать тысячелетий, сотня тысячелетий – какое это имело значение, если что-то брал ребенка за ноги, чтобы размозжить ему голову о камень?

– Насчет того, последнего убийства, – начал один из мужчин, опиравшийся на рукоять кирки, – ну, с каваре... кавалеристами... откуда вам знать об этом, если правительство решило молчать?

– Да, откуда? – поддержал его крановщик.

Светловолосый человек улыбнулся. Было видно, что знание фактов доставляло ему удовольствие, даже если дело касалось убийства ребенка. – Об этом остались записи в архивах штаба армии, теперь Министерства Обороны.

Мы приблизительно знали, где находится это место, но не ожидали, что вы наткнетесь именно на него. Вероятность была минимальной, если учесть, что на карте оно было отмечено звездочкой и соответствующим знаком – в прерии. К тому же, прерия очень велика...

– Да уж, рассказывайте. Вот я, к примеру, не знаю, где мы сейчас, черт меня подери, – произнес крановщик – Вам и не надо знать, – сказал старший. – Ты что, думаешь, они наняли городских ребят, потому что обожают Бруклин? Любая деревенщина знает эти места, как свои пять пальцев. Ну, шевелитесь. Вы получили ответ, теперь за работу.

Крановщик влез в кабину, дружно взревели моторы остальных машин. Вертолет удалялся в направлении более цивилизованных мест.

Две недели рабочие копали котлован, пока он не достиг величины, указанной в контракте; затем их перебросили на другое место, в сотнях миль отсюда, где они начали рыть другую яму. Цель была одна – стереть память о том, первом котловане.

Инспектор из Вашингтона и его молчаливый помощник остались у вырытой ямы. Вслед за землекопами пришли арматурщики и установили железную арматуру для заливки бетона. После того, как бетон был залит, в прерии штата Монтана образовалась аккуратная круглая дыра в сто одиннадцать футов глубиной. Инспектор с помощником все еще оставались на месте.

Бетонщиков сменили специалисты, оборудовавшие огромный подземный бункер. И, наконец, в три захода, на грузовиках, была доставлена ракета, установка которой по сложности равнялась выполненному с ювелирной точностью возведению одиннадцатиэтажного подземного здания. Было завершено и это. Инспектор с помощником проводили специалистов.

Уже наступила зима, когда трактор с прицепом привез огромный ящик. За рулем трактора сидел тот самый блондин, отвечавший на вопросы рабочих.

Загар его был так же великолепен.

Когда он вошел в серый трейлер, инспектор встал по стойке «смирно».

«Генерал Ван Рикер, сэр».

Вошедший подышал на озябшие руки и кивнул на торчащий из-под кровати кодовый замок сейфа:

– Как вы все это понимаете? – спросил он.

– У меня было достаточно времени, чтобы разобраться, сэр, – ответил инспектор.

Генерал Ван Рикер посмотрел на молчаливого помощника. Тот кивнул.

– Ладно, – сказал Ван Рикер, опускаясь на складной металлический стул. – Как вам уже известно, мы чуть не остановили работы из-за этого случая с костями. Вы должны были подготовиться к подобным неожиданностям. Мне не следовало появляться здесь до определенного момента.

Инспектор развел руками:

– Рабочие знали, что это обычная ракета с обычной ядерной боеголовкой.

Их напугали кости, вот в чем дело. Над одним черепом наш крановщик произнес надгробную речь и организовал небольшие похороны. Кажется, это было на следующий день после вашего отъезда.

– Я знаю, что они считают ее обыкновенной межконтинентальной баллистической ракетой. Дело не в том. Я не хочу, чтобы они запомнили именно этот бункер. Поэтому я послал их накопать ям по всей прерии. Пусть отвлекутся. Вам не надо беспокоиться: вы не виноваты.

Генерал Ван Рикер снова кивнул в сторону сейфа:

– А это нам понадобится.

Инспектор достал из сейфа две магнитные доски с листками бумаги и диаграммами. Генерал Ван Рикер сразу же их узнал. Он сам вел эти записи.

Под его командованием никогда не было больше взвода пехотинцев или одного-единственного самолета, но эти планы составлял лично он. В тот самый день, когда он придумал установку подземной ядерной ракеты за два дня в любых метеорологических условиях силами двух человек, ему было присвоено звание генерал-лейтенанта военно-воздушных сил США. До этого он работал в одной из лабораторий Комитета по использованию атомной энергии.

Перед тем, как уйти из лаборатории, Ван Рикер сделал еще одно изобретение, которое некий ученый муж назвал «проигрышной боеголовкой», так как "ею следует воспользоваться лишь в двух случаях: если вы проигрываете мировую войну или теряете рассудок.

В настоящий момент в прерии штата Монтана Ван Рикер применял свои теории на практике.

Инспектор облачился в зимнюю одежду и с обеими досками под мышкой вышел в холодную зимнюю ночь вместе с генералом Ван Рикером.

Вооруженный молчаливый помощник видел, как они сели в грузовик и подогнали его к крытому брезентом бункеру. Он погасил свет в трейлере, чтобы видеть в темноте, но разглядел лишь огромный металлический желоб, торчащий из прицепа. Нечто большое, темное, завернутое в ткань, медленно поехало вдоль желоба, очевидно, с помощью шкивного устройства, пока наконец не встало на место.

Утром помощник увидел, что загадочный предмет оказался небольшим ангаром. Ван Рикер с инспектором вздремнули пару часов и вновь направились к ангару.

Следующей ночью генерал Ван Рикер вошел в трейлер и обратился к помощнику:

– Пошли! Не хочешь сначала выпить?

– На работе не пью, – ответил тот.

– А как насчет потом?

– Не откажусь от двойного бурбона.

Молчаливый помощник вытащил из кобуры свой 45-й калибр, проверил обойму, нажал на спусковой крючок и вернул револьвер на прежнее место.

– Я знаю, что ты пьешь бурбон, – сказал Ван Рикер. – И в большом количестве.

– Только не тогда, когда я завязываю.

– Знаю, знаю. Ты можешь продержаться довольно долго. Ты способен на это.

– Благодарю за доверие, – ответил помощник.

Ван Рикер еще раз продемонстрировал свою всезнающую улыбку, как тогда, когда объяснял рабочим, откуда взялись в прерии на глубине двадцати пяти футов те кости и сколько им лет.

Выйдя из трейлера, помощник ощутил морозный воздух зимней ночи, взглянул на яркие ледяные звезды над головой и пошел по хрустящей замерзшей земле, залитой лунным светом, настолько ярким, что можно было читать.

– Ого! – вырвалось у него, когда они подошли к бункеру, на котором уже не было ни брезента, ни ангара. Вместо этого на нем возвышалась огромная мраморная глыба футов в пять высотой, а в длину явно около пятидесяти.

Гигантский кусок мрамора посреди прерии. На верхушке глыбы фута на полтора выступал какой-то темный предмет. Помощник приблизился к камню, который теперь доходил ему до подбородка, и разглядел предмет, оказавшийся круглым медным цилиндром.

– Я здесь, – раздался откуда-то голос инспектора, – я здесь, наверху.

Генерал Ван Рикер пообещал мне, что вы поможете.

Когда помощник взобрался на камень, он увидал большой бронзовый диск с рельефными буквами. Ему никогда не приходилось наступать на мемориальную доску, и он рассеянно подумал: должно быть, эти буквы здорово врезаются в подошвы.

Он знаком попросил у инспектора магнитные доски и молча прикрепил их к поясу.

– Ван Рикер сказал, что после того, как я отдам доски, ты объяснишь мне назначение вот этих дырок, – инспектор кивнул на дальний конец камня, где темнели две дыры, напоминающие миниатюрные бункеры, каждая по три фута в диаметре. – В планах я не нашел никаких объяснений, а генерал Ван Рикер говорит, что они просто необходимы, а ты мне о них расскажешь.

Помощник кивком пригласил инспектора подойти к дыркам.

– Ты скажешь что-нибудь наконец? – потребовал обозленный инспектор. – Ван Рикер говорит, что ты дашь мне объяснения. Я еще сказал ему, что так, может быть, нам посчастливится услышать твой голос. Ну!

Помощник перевел взгляд с трехфутовых дыр на инспектора, с которым он прожил долгое время бок о бок, избегая на него смотреть, разговаривать с ним и выслушивать от него фразы, более значительные, чем просьба передать солонку за обеденным столом. Он даже стащил у инспектора со стола фотографию его семьи, чтобы не видеть трех мальчишек рядом с улыбающейся женщиной. Он выбросил фотографию вместе с рамкой в мешок с мусором, подлежащий сжиганию тут же, на стройке.

– Я молчал все это время, потому что не хотел узнать вас поближе, – произнес помощник.

Он вынул из кобуры пистолет и всадил первую пулю прямо в лоб инспектора. Он выстрела голова инспектора дернулась, как мяч под ударом бейсбольной биты. Тело опрокинулось навзничь, упало на доску, дернулось и затихло. Помощник убрал револьвер в кобуру, не поставив на предохранитель.

Он оттащил инспектора за ноги к одной из дыр на краю мраморной глыбы.

Ноги инспектора свесились через край. Затем он поднял его за плечи, согнул пополам и протолкнул в дыру. На расстоянии бронзовый диск мемориальной доски выглядел увеличенной до невероятных размеров монеткой, лежащей на спичечной коробке.

Когда молчаливый помощник снова полез за револьвером, рукоятка оказалась мокрой на ощупь. Он понял, что его пальцы испачканы кровью. Он встал на колени на бронзовую доску и посмотрел вниз, вытянув перед собой руку с револьвером. Когда дуло дотронулось до головы трупа, он трижды выстрелил, чтобы дело было сделано наверняка. В лицо ему брызнули кровь, мозг, осколки костей.

– Дерьмо, – пробормотал он, заталкивая липкий револьвер в кобуру.

– Он сопротивлялся? – спросил генерал Ван Рикер, увидев брызги крови на лице и руках помощника.

– Нет. Я запачкался, когда стрелял для верности. Я сделал из него решето.

– Выпей. Он без льда, ты и так замерз. Дай-ка мне доски.

Помощник взял стакан, поглядел на него, но не выпил.

– А для чего вторая дыра, генерал?

– Это что-то вроде вентиляции. Видишь ли, тело начнет разлагаться, будет запах...

– А я было подумал... Ведь вы тот самый человек, который изобрел ракету... Я не специалист по ракетам, но, насколько мне известно, обычные боеголовки невозможно установить вдвоем за пару дней. Наверно, это какая-то особенная боеголовка. Поставить ее – это не ружье зарядить.

– Значит, ты полагаешь, что раз я смог изобрести такую штуку, – прервал его Ван Рикер, – то придумать для каждого по одной дыре для меня не проблема. Верно?

– Угу. Верно.

– И еще ты думаешь, что мы убили инспектора подобно тому, как фараоны убивали строителей пирамид?

– Да, вроде того.

– А ты знаешь, какая это боеголовка? – спросил Ван Рикер.

– Нет.

– Тебе даже неизвестно, ядерная она или нет?

– Неизвестно.

– Вот видишь? Тебя даже незачем убивать. Ты ничего не знаешь. Ты догадываешься, что это что-то особенное и знаешь его местонахождение. Фараоны не убивали всех, кому было известно, где находятся пирамиды Честно говоря, если бы я мог убить человека, почему я сам не занялся инспектором? Зачем я нанял человека из вашей конторы?

– Верно, – ответил помощник, не поднося стакана ко рту.

– Я вижу, – заметил Ван Рикер, – что тебя учили быть чрезвычайно предусмотрительным. Ты защищаешься, словно на тебя нападают. Я слышал, как ты сделал несколько выстрелов вместо одного.

Ван Рикер задумчиво кивнул, осторожно взял стакан из рук помощника и отпил ровно половину.

– А теперь? – сказал он возвращая стакан. – Убедился, что неотравлено.

– Да, – ответил тот. Однако, когда стакан снова был наполнен до краев, он подождал, пока генерал не сделает первый глоток.

– Все это было так жутко, – проговорил он извиняющимся голосом. – С самого начала, когда мы наткнулись на кости. Ясно, было неприятно жить рядом с человеком, которого я должен был прикончить, но эти кости... Что они с ними сделали! Ведь это же были дети! И звери же эти индейцы, генерал!

Он много выпил и размяк. Кроме того, он долго ни с кем не разговаривал.

Генерал Ван Рикер выслушал его и кивнул: да, древние индейцы были жестокими. Вдруг, щелкнув пальцами, он вспомнил:

– Черт! Мы забыли пломбу. Все это должно быть немедленно опечатано. Я так перепугался, увидев тебя в крови, что совсем забыл о пломбе. Придется сейчас же заняться этим. Пошли.

Помощник попробовал выпрямиться, опираясь на столик. Он слегка покачивался, перед глазами все плыло. Давненько он так не набирался.

– Знаете, генерал, хоть вы и не настоящий военный, вы мне нравитесь, – сказал он, наливая себе еще полстаканчика. – За прерию! – и она залпом выпил.

Ван Рикер снисходительно улыбнулся и помог ему выбраться из трейлера.

– Один стаканчик за мою милашку, а второй – за прерию! – орал помощник, который так долго не говорил ни слова. – Один за девчонку, другой на посошок, за прерию и ядерную ракету. И еще один – за пирамиды. Ван Рикер, дружище, я люблю тебя, просто обожаю. Не подумай ничего такого, я не голубой. Ты знаешь, ты самый необыкновенный парень в мире, старина!

Ван Рикер помог ему взобраться на огромное мраморное основание монумента.

– Я пойду выгружу из грузовика крышки, – сказал он – Угу. Давай, дружище. Прекрасная идея. Выгрузи их.

И помощник, не так давно ценивший слова на вес золота, фальшивя, запел песню о крышках, грузовиках и старушке ракете, которая с утра до ночи бьет баклуши, ожидая, что кто-нибудь наконец нажмет кнопку.

– Генерал, эй, генерал, любовь моя! Я сочинил песню, – завопил он, но запутался в словах и прекратил пение К тому же по металлическому рычагу, протянувшемуся от кузова грузовика, к нему приехало нечто, напоминающее расплющенную штангу. Обе крышки идеально подходили к отверстиям. К одной из них была прикреплена длинная проволока.

– Закрепи проволоку на дне одного из колодцев! – крикнул ему Ван Рикер.

– Один колодец занят.

– Тогда лезь в другой.

– Сейчас, дружище.

Обеими руками он схватил конец проволоки и прыгнул в пустой колодец.

Проволока последовала за ним, шелестя, разматываясь с невидимой катушки.

– У твоих ног должен быть крючок, – услышал он голос Ван Рикера. – Привяжи к нему проволоку.

– Сейчас, дружище, ищу крючок, – пропел помощник на мотив популярной песенки. Он не мог нагнуться, и ему пришлось сесть на корточки, чтобы поискать крючок возле ног. Спиной и щекой он ощущал ледяную внутренность этой черной шахты.

Когда он наконец закрепил проволоку, сверху до него донесся какой-то странный звук. Это был шелест проволоки, наматываемой на катушку. Проволока натянулась, пригвоздив его к холодной металлической стене, и он увидел, как один конец плоской штанги накрывает колодец Он сразу протрезвел.

Он попытался просунуть под крышку дуло револьвера, но, едва он успел достать его из кобуры, крышка плотно закрылась, заслоняя собой звездное небо. Он оказался в полной темноте.

На том самом месте, где когда-то воины сиу и отряд кавалеристов США перебили беззащитных людей, генерал Дуглас Ван Рикер, взобравшись на грузовик, пытался залезть на мраморную глыбу.

Теперь в ней были герметически запечатаны два человеческих тела и, кажется, навсегда. На дальней крышке было написано: «Убитые в Вундед-Элк», а на ближней: «17 августа 1873»

Надпись на огромном центральном диске из бронзы гласила: «Здесь 17 августа 1873 года отряд кавалеристов Соединенных Штатов расстрелял пятьдесят пять человек, принадлежавших племени Апова. Комитет по делам индейцев и народ Америки глубоко скорбят о погибших, и в память о них воздвигнут этот монумент 23 февраля 1961 года».

Ван Рикер прочитал надпись. Через десять лет он ужаснется страшному совпадению, но в тот момент он считал свой план верхом совершенства. Жизни двух людей, погребенных у его ног внутри мраморной глыбы, не имели большого значения.

Ван Рикер услышал внизу глухой щелчок. Это помощник пытался выстрелами проложить себе путь наверх, но безрезультатно. Вероятно, пуля, стукнувшись о крышку, отрикошетила вниз и убила человека. Он мертв. Если нет, то скоро будет. Он задохнется от нехватки кислорода. Кто-то должен был, как это ни прискорбно, пострадать из-за этой ракеты. Это была необычная ракета. Две смерти сейчас окупятся в дальнейшем спасением миллионов жизней.

В атомный век судьба планеты часто зависит от тех, в чьих руках находится оружие. Это относится ко всем народам. Речь не о том, у кого оружие лучше. Речь – о сохранении жизни на Земле.

Ван Рикер лез вон из кожи не для того, чтобы спрятать обыкновенную ракету. Нет, это была ракета под кодовым названием «Кассандра», и лишь один человек знал ее местонахождение. Инспектор догадывался о необычности ракеты, так же как и его пьющий помощник, проживший с ним в вагончике немалый срок. Ван Рикер предусмотрел все детали.

– Мне очень жаль, джентльмены, – сказал он зная, что вокруг нет ни души и никто не услышит его в этой безлюдной прерии, – но я спасу миллионы, может быть миллиарды жизней. Мой план джентльмены спасет нас от атомной войны.

И он подумал о сотнях тел у него под ногами о тех кто погиб здесь за тысячелетия до Рождества Христова в 1873 году, и сейчас, в 1961. Если его план удастся новой войны не будет.

Он вел грузовик по пыльной и грязной дороге. Проехав семьдесят миль, он наконец увидел следы человеческого присутствия: небольшую резервацию индейского племени Апова. Он оставил машину на стоянке автомобилей военной базы в пятидесяти милях западнее резервации и, не проверив в кармане присутствие ключа зажигания, пересел на грузовой лайнер, направляющийся на Багамы. Там у него был дом и прямая телефонная связь с Пентагоном.

Пока Ван Рикер наслаждался лучами багамского солнца, в посольстве США в Москве прибыл новый военно-воздушный атташе. У него была назначена встреча в Кремле, и он заранее изучил досье тех лиц, которые должны присутствовать на встрече. Он поздоровался с кое-какими учеными, военными и людьми из КГБ. Кроме того, к удивлению русских, он назвал по имени-отчеству человека, чья фамилия держалась в секрете, и кого знали лишь немногие официальные лица из министерства иностранных дел. Это был Валашников.

Двадцативосьмилетний Валашников был лет на двадцать моложе присутствующих здесь военных. В прежние века его бы приняли за лицо приближенное к императору. А сейчас, глядя на него все думали: вот будущий маршал. Вот гениальная личность. Если в зрелом возрасте он не возглавит страну, то, по меньшей мере, будет командовать армиями. В настоящее время он носил всего лишь форму полковника КГБ. Все были вежливы с ним, несмотря на его молодость и относительно низкий ранг: никто в этом зале не имел чина, ниже генеральского.

– Джентльмены! – сказал Атташе. – Мое правительство уполномочило меня сообщить вам информацию по развитию нового направления в разработке баллистических ракет с ядерными боеголовками.

Русские мрачно кивнули, за исключением Валашникова, который был занят рассматриванием собственных ногтей.

– Для того, чтобы оружие было эффективным, вам необходимо знать о нем, – продолжал атташе.

– В таком случае, мы уходим, – произнес полковник Валашников.

Старшие коллеги удивленно посмотрели на него. Увидев, что он направляется к дверям, они тоже стали подниматься один за другим. Никто не хотел остаться в этом зале наедине с американцем.

Однако у дверей Валашников остановился. На щеках его горел румянец победителя.

– Что касается вашего оружия, мы не хотим о нем слышать и знать о его существовании. В этом случае оно останется неэффективным.

Американец слабо улыбнулся.

– Но мы разумные люди, – продолжил Валашников. – Если капиталисты предпочитают тратить деньги своих налогоплательщиков на оружие, которое может оказаться неэффективным, то мы войдем в ваше положение.

И Валашников снова занял за столом свое место. Так же поступили и остальные, понимая, что Валашников уже выиграл половину битвы. Теперь американец расскажет им гораздо больше, чем намеревался сообщить, если он заинтересован в том, чтобы русские ему поверили. И все это было сделано легко и просто. Мальчик действительно гениален!

Те, кто не знал Валашникова, бросали в его сторону одобрительные взгляды и улыбались. Теперь беседа шла между американским генералом и решительным молодым полковником.

– Я здесь для того, – начал американец, чтобы сообщить вам о ракете под кодовым названием «Кассандра».

И он рассказал о ядерной боеголовке, состоящей из более мелких боеголовок, каждая из которых имеет свою траекторию полета. Он рассказал о сферической зоне поражения и о нескольких ступенях ракеты. Кое-кто из русских записывал. А те, кто когда-то принимал участие в танковых сражениях с фашистами и не разбирался в ядерном оружии, слушали американца с притворно-понимающим видом, в душе благодаря Валашникова и подобных ему людей, чьи знания восполняли их собственное невежество в вопросах науки и международных отношений.

– То, что вы описываете – полный идиотизм, – сказал Валашников. – Это самая гнусная из всех известным мне ракет. Она крайне непредсказуема. В лучшем случае она поразит объекты, находящиеся рядом с целью. Может, вам и удастся не промахнуться мимо нашего континента. Но после ядерного удара не рассчитывайте ловить рыбку в морях; по крайней мере, при жизни следующих пяти поколений. Конечно, если они еще будут. Абсурд!

– Благодарю вас, – холодно сказал американец. – Благодарю вас за то, что вы поняли суть моего объяснения, суть «Кассандры». Мы воспользуемся ею лишь в ответ на ваш ядерный удар. Другими словами, теперь вы знаете, что в атомной войне победителей не будет.

– Идиотизм! – закричал Валашников. – Два года назад я отверг подобную ракету еще на стадии разработки. Она опасна. Даже находясь под землей.

Но американский генерал не слушал его. Он направлялся к дверям с вежливой улыбкой на лице. Теперь была его очередь не слушать.

Когда американец ушел, гнев Валашникова утих. Он пожал плечами. Начальнику штаба он доложил, что единственный способ обезвредить «Кассандру» это узнать, где она находится.

– Видите ли, – докладывал он маршалу, – слабость «Кассандры» – ее сила.

Сейчас поясню. Если вы уверены, что никто не собирается вас атаковать, вы расслабляетесь. Если вы полагаете, что ваша защита безупречна, вы начинаете тратиться на разные социальные программы и тому подобное. Если мы найдем «Кассандру» и не тронем ее, у них останется иллюзия. Останется до тех пор, пока мы не нанесем первый удар, целью которого будет «Кассандра».

– А если у них две «Кассандры»? Или три? – спросил маршал, некогда начинавший свою боевую карьеру красным конником, а теперь считающий себя ученым-философом.

Валашников покачал головой:

– Это технический вопрос. Думаю, ученые поддержат меня. Нельзя иметь две или три «Кассандры», потому что при их одновременном запуске возникнет так называемый «дрезденский эффект» в масштабе всей планеты.

– Вы имеете в виду бомбежку во время Второй Мировой, когда горел даже воздух?

– Вот именно, – подтвердил Валашников. – Только в данном случае огонь разгорится такой, что для его горения не хватит кислорода всей нашей планеты. Жизнь прекратит существование. Нет, две или три «Кассандры» это даже не безответственность, это безумие. Американца не сумасшедшие.

– Не будьте так уверены в этом, – заметил специалист по международным отношениям. Посмотрите, что они сделали с Кубой.

Оба засмеялись, и напряжение исчезло.

Председателю КГБ и министру иностранных дел Валашников объяснил, что «Кассандру» не так уж трудно найти. По меньшей мере, пять футов ее должно находиться над землей и иметь защиту из мрамора или другого подобного материала. Кроме того, у «Кассандры» имелся еще один очень заметный недостаток.

– Бронза, – улыбаясь, сказал один из ученых. – Конечно бронза. Бронзовый щит двадцати футов в диаметре. Подвижный, на случай пуска ракеты.

Валашников кивнул. Имитируя манеру речи американского атташе он сказал:

– Джентльмены! Перед нами стоит грандиозная задача. Мы должны найти огромный кусок мрамора с бронзовым диском посередине, в малонаселенной местности Повторяю вам, на тот случай, если вы не сразу узнаете его: диск должен быть абсолютно круглым. Вот ваша задача, джентльмены. Она займет у вас несколько дней джентльмены.

Все, кроме маршала, рассмеялись.

– Как несколько дней? – спросил он.

У него в жизни было много неожиданностей, как например, уничтожение немцами нового советского танка, который должен был наводить на них страх. Он выбрался из горящей машины тогда, в июне 1941 года, но у него навсегда остались рубцы от ожогов.

– У нас есть спутники для наблюдения, товарищ маршал. Они легко фиксируют мрамор и бронзу.

– Статуи тоже сделаны из мрамора и бронзы, – заметил маршал, а в Америке статуй не сосчитать.

– Да, конечно Но, думаю, вы разбираетесь в статуях и тому подобных вещах, и КГБ тоже. Разве мы не сможем отличить кусок мрамора с бронзовым диском в какой-нибудь пустыне от памятника? Кроме того, для строительства подземного бункера наверняка потребовалось много времени и рабочих рук. Наши агенты соберут нужную информацию.

– А если он не в пустыне, а в городе?

– Сомневаюсь, что они поместили «Кассандру» в городе. Она очень опасна, товарищ маршал. Кроме того, они тогда не смогли бы надежно засекретить строительство.

– Я помню американцев, – сказал маршал. – Они способны на все. Пусть сегодня все над ними смеются, но, поверьте мне, эти глупые, потакающие своим слабостям дети, когда нужно, могут быть очень твердыми и проницательными. Да, я знаю, о чем вы думаете. Вы думаете: вот маршал, который начинал с сержанта в царской армии. Который носил горячий кофе в кабинет Сталина, выжил и дослужился до генерала; который воевал с фашистами, дружил с Берией и Хрущевым и стал наконец маршалом. Я говорю вам, кабинетным ученым: я видел кровь русских, пролитую русскими. Я видел кровь русских, пролитую немцами. Я видел кровь русских, пролитую китайцами, американцами, англичанами и финнами На глазах у маршала блеснули слезы, и все почувствовали себя неловко.

– Я не хочу больше видеть, как льется русская кровь Я уже навидался.

Валашников, вы молоды и уверены в себе, вы никогда не молились Богу. Да, не молились Богу! Я видел, как это делали комиссары во время Великой Отечественной. Вы думаете, все можно предусмотреть и рассчитать на бумаге. Сделайте одно: найдите «Кассандру»! Разыщите ее! Вам не поручат ничего другого, вас не повысят в звании, пока вы не найдете эту страшную ракету для матушки-России. Вы не ослышались: для матушки-России. До свидания, господа. Да хранит Бог матушку-Россию.

После ухода маршала в комнате воцарилось неловкое молчание. Его нарушил Валашников.

– Он попал прямо в их западню. Интересно, как он воевал с фашистами?

Итак, не вижу оснований для того, чтобы тратить на поиск больше недели.

Кто-нибудь считает иначе?

Никто не возразил ему. Но, когда прошла неделя, затем месяц, несколько месяцев, кое-кто из высших чинов вспомнил этот разговор и, подобно маршалу, подумал что поиск «Кассандры» представляет определенные трудности.

Валашников видел, что его коллеги становятся капитанами, майорами, подполковниками, полковниками... в то время, как он ищет «Кассандру». Однажды он был уверен, что нашел ее, но затем испытал горькое разочарование. По всем приметам это была «Кассандра», но в результате проверки мраморная глыба с бронзовым диском оказалась идиотским памятником каким-то погибшим дикарям. Такой же в точности русские могли поставить убитым татарам. В тот день Валашников впервые заметил в своих волосах намечающуюся лысину и понял, что уже не молод. И все еще полковник.

Время не стояло и в Америке. Вокруг памятника, сооруженного Комитетом по делам индейцев, разгорелись споры многих возмущала вопиющая несправедливость по отношению к коренным американцам, особенно после выходя в свет книги Линн Косгроув «Я родом из Вундед-Элк».

С криками «умрем как один», около сорока мужчин и женщин в боевой индейской раскраске и головных уборах захватили в прерии Монтаны мраморный монумент, а также помещение епископальной церкви, выстроенной неподалеку. По словам лидеров движения, «они хотели привлечь внимание к угнетению американских индейцев».

Коренные жители этих мест индейца Апова, которые за последнее десятилетие выстроили себе городок Вундед-Элк в полумиле от памятника с недоумением наблюдали за происходящим.

Вундед-Элк окружили телевизионные камеры. Местная полиция оцепила монумент вместе с епископальной церковью, но не делала никаких попыток прогнать индейцев. Генерал Ван Рикер по багамскому телевидению наблюдал, как полдюжины индейцев ружейными прикладами сбивают бронзовый диск с «Кассандры». Затем какие-то идиоты начали работать электродрелью. Генерал Ван Рикер позвонил в Пентагон и потребовал соединить его с председателем Объединенного Комитета начальников штабов.

Раздраженный бригадный генерал объяснил Ван Рикеру что это возможно при помощи сверхсрочной седьмой линии, которой можно воспользоваться лишь в случае атомной войны.

– Соедините меня с адмиралом, – сказал Ван Рикер, – или ваша карьера кончена.

– Да, – донесся из трубки сонный голос адмирала. – Что вам нужно, Ван Рикер?

– У нас возникла проблема.

– Можем мы поговорить о ней в понедельник?

– Понедельник может не наступить, – ответил Ван Рикер. – По крайне мере, для вас.