Троя на двоих

Глава 3. Каэр Бел, город древнего бога

От Кальяри до Ористано, центра арборейских горцев, было километров сто по прекрасной удобной старой римской дороге. И гонцы были отправлены в центры всех бывших юдикатов Сардинии.

Больших и не очень, знатных и прочих, предупредили - главы родов получат по золотому дукату и право свалить с острова вместе со всеми родными. Что успеете - вывозите с собой, ваше право. Все будет честно: и говновоз Джузи вонючка и виконт Лара получат каждый ровно по одному дукату. Можете сидеть в своих городках и готовиться к обороне и войне - будем рады, Корпус амазонок всегда рад принять участие в военных учениях и показать свои умения. Чем меньше останется сардинцев - тем меньше платить - Атлантида согласна с вашим правом сопротивляться.

Гонцы не дурили, веры и доверия к сардам не было ни капли, никаких официальных мероприятий они не устраивали, подкупали толковых мальчишек, и те за несколько сольдо орали во всех городках о приходе новой власти, о возможности получить золото и покинуть остров. Апфия и Лешка не суетили, они были заняты строительством и приведением захваченного в порядок.

И работа кипела. Мальчики Зубрикова сутки вылизывали старый римский амфитеатр, который был хорош, просто чудо. Лешка сразу понял - то, что надо, то, что жрец Зубриков прописал. Хорошее место: кровь к крови, огонь к огню. Бел-Баал будет счастлив. А тут и жертвы сами пожаловали. Явились гости незваные, но недолгожданные.

В бывший Кальяри прибыла делегация арборейцев. Причем это были не представители власти из Ористано - те в спешном порядке паковали вещи и грузили суда и корабли. Разбойнички со всей округи были не дураки, стали разузнавать на предмет: «А куда это все собрались? А кого мы грабить-резать теперь будем?» Им ответили просто: «Атлантов будете резать и грабить. Там и бабы есть - амазонки - с ними режиками и грабками померяетесь, а мы не дураки, мы лучше поплывем куда подальше, пока целы. В Кальяри не осталось никого в живых из местных - всех перерезали и вывезли в Прованс». Об атлантах горцы что-то слышали, но им все это было равно: что атланты, что арабы, что арагонцы, что италийцы. Но делегацию отправить главари Арборейских гор решились - чего такого, мы с миром пришли, уточнить, себя показать - на вас посмотреть. Странные горцы. Простые, как баксик, как еврик, пытающиеся выглядеть честными, и как рублик наивные.

Все вышло очень некрасиво и недипломатично. И обе стороны «переговоров» были виноваты. Апфия замоталась - она, наконец, поняла - капитан это хорошо, это бог на корабле. С этим все отлично было - она была богиня Трои, и никто не спорил и не думал возражать. Но вот работать на земле она парилась! Это в мозгах у неё были заморочки лишние - глупые и невзрачные - глупости! Капитань на земле, не думай лишнего, просто вот у тебя новый корабль, он не плывет, хоть речушек и рек полно в округе - он на месте стоит, но и корабль можно на якорь стопорнуть - какие проблемы? Паши и не визжи, Павлова, не смеши Зубрикова, который так ей все и пояснил.

Она не в духе была, когда заявились эти шальные и потешные клоуны. А они оказались идиоты. Которые забыли, кто такая была Элеонора Арборейская, во времена которой их отцы шалили с оглядкой. Они просто не могли поверить, что вот перед ними стоит Апфия Арборейская - она же Сардинская, скромная графиня Апфия Сарда, которая вышла к делегатам без маски - ей на них плевать было, на дикарей несуразных и смешных. А мужики выглядели и правда немного смешно, потому что когда живешь грабежом, в твои лапы попадаются разные красивые вещички, и все их хочется носить сразу и одновременно - наряды подобных типчиков принято называть «попугайскими». Но точнее говорить: безвкусица, идиотизм и дурь. Они выглядели как команда дурачков - в чалмах разноцветного шелка и шляпах из отлично покрашенного сукна, одеты были кто во что горазд - без улыбки смотреть на этих потешных клоунов нельзя было. Вот Апфия и улыбалась. А горцы очумели: «Баба!» И когда им повторили должность женщины: «Капитан легат Корпуса амазонок» - они не вняли. Они что-то уже слышали, попытали - в прямом смысле, пытали местных, которых подловили и выяснили - есть мужик, он главный! Не баба же командует всем таким важным, если рядом есть мужик! И местные под пытками не врали! Кто там разберет, какого пола воин, если он в доспехах! Не видно под маской шлема кто тебя гонит из родного города - мужчина или женщина. Апфия улыбалась, клоуны шуршали и позвякивали погремушками драгоценностей, а так ожидаемый горцами мужик нарисовался в свою очередь. И это был всем мужикам мужик! Вот горцы-то обрадовались, принялись принимать горделивые и достойные позы, расправили плечи и надули щеки. Жалкие недотепы.

Легат Алекс вошел в залу в маске, в легких доспехах - человек в черном, в пурпуре плаща - ничего хорошего такой человек не мог принести с собой людям. Он принес свой интерес и был обрадован таким состоянием встречи, которое застал. Дальше началась дикость и бесчеловечность.

«Легат Алексус», - негромко, внятно, с достоинством представил своего командира Николашка, который, стоило догадаться, явился с командиром. И горцы начали было представляться и представлять свою точку зрения, но это все пустое было, трата времени, ни к чему это было - лишнее. Лешка покачал головой и сказал одно лишь слово: «Молчать», - потом добавил:

- Ты, - он указал на самого буйного и любителя похохотать над бабами. - Оскорбил легата амазонок. Убить.

И только «ш-шур-тук» ударила тетива арбалета, и болт снес весельчака с ног. И не успели горцы выхватить оружие, а никто у них не стал забирать кинжалы, а с мечами и саблями они и сами были не дураки являться во дворец правителей. Ничего они не успели, несколько болтов ударили одновременно и повалили еще человек пять в кровь на полу залы. А ординарец легата громко предупредил: «У тебя есть шанс выжить. Просто остановись. Не трогай оружие - умрешь». И простота и четкость команды сыграли свою роль. Горцы замерли - но поняли, что это неправильные дворяне, атланты убивают запросто, и что они сглупили и вляпались в кучу дерьма, решившись разузнать немного о планах врагов. Апфия и Алекс ничуть не встревожились, только улыбка госпожи всея Сардинии стала жесткой ухмылкой. Она внимательно смотрела на дерзких горцев и что-то решала свое. А Лешке не надо было сейчас решать и решаться на всякое новое. Он кивнул Нику и тот продолжил просвещать недоразвитых смутьянов:

- Один из вас останется в живых. Кто шевельнется, кто потянется к оружию - смерть на месте.

Бандиты уже видели, что охрана, стоявшая вокруг них на приличном расстоянии, вдоль стен, в один миг достала и приготовила арбалеты для стрельбы. А молодой атлант спокойно пояснил требования:

«Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы. Кто хочет живым встретить полдень? Готовьтесь облегчить душу чистосердечным признанием. И кто вас надоумил на эту глупость - лезть в дела амазонок? Я обещал жизнь. И я гарантирую жизнь. Одну. Атланты не лгут! Dictum - factum - сказано - сделано. Что касается вас: Диктум - виверум - сказал - значит, выжил. Каждый из вас что-то знает, что-то видел, что-то приметил, что-то сообразил. Дураки долго не живут. Не надо дурить атлантов! Каждый из вас получит шанс все рассказать мне. Предупреждаю сразу. Вы все умрете, кроме одного! Один из вас останется жив! Он получит часть того золота и украшений, которые мы снимем с трупов его никчемных и бесполезных приятелей. Амазонки ценят искренность - расскажи всё, и мы доставим тебя хоть в Сицилию, хоть в Италию, Прованс или Арагон. Даже на юг, в Тунис можем довезти умного человека. Самый честный. Самый умный. Самый глупый, раз решил бросить вызов амазонкам. Нас интересует многое: ваши пещеры, где вы скрываетесь, склады с награбленным, всякие тайны и секреты. Поделись с нами - взамен ты получишь высочайшую награду - жизнь и золото своих приятелей, и - несомненно, если ты глава рода Сардинии, один золотой дукат на дорожку! Думай. Вспоминай. Ты мог узнать многое. Отдай это нам. Взамен получишь жизнь!»

Горцы многое понимали в этой жизни, и сейчас каждый понял одно: эти не выпустят, эти будут пытать, и каждый из них расскажет всё. Они соображали, но сопротивляться никто не думал - поняли, что пристрелят быстро, точно. Помешал размышлениям голос самого легата, негромко, явно улыбался под своей маской, сволочь, прозвучали окончательные слова приговора сардинцам:

- Сегодня вечером одного из вас я возьму с собой на одно торжественное мероприятие. Остальные - смогут участвовать в качестве зрителей, и почтят древний закон этой земли - это всем вам освежит память. А пока - оставьте нас, вас сопроводят, каждого в свою комнату, и мы выслушаем ваши признания.

Когда делегаты Арбореи торопились смыться с глаз этих мерзавцев, которые не чтили ни законов гостеприимства, ни правил ведения переговоров, Апфия приблизилась к другу и тихо поинтересовалась: «Зачем тебе один из этих, Ал?» «Так положено. На алтарь положу. Надо Бел-Баала уважить. Не парься, маленькая, не твоя забота», - тихим, но ставшим нежным и заботливым голосом кончил Лешка. И вдруг переспросил, внимательно взглянув в глаза подруги:

- Ведь не твоя?

- Нет, - отвела глаза Апфия. Такой апостол Атлантиды её не пугал, но с ним было сложно.

- Это древняя земля, легат. А именно эта земля, на которой мы сейчас стоим, именована в древности «Городом Ваала». Она пропитана кровью жертв во имя его. Ты принадлежишь океану, но возможно, просто возможно, он почтит новую хозяйку Сардинии, и ты увидишь сон. Странный сон, или странное явление. Будь внимательна и аккуратна. Разошлись, займемся делами, легат.

***

Всё поведали горцы - ничего не скрывали, с ужасом и очень скоро узнали страшное - жизнь, это не значит целость. И калека может жить, попытать надо негодников и врушек - попытать и проверить правдивость слов, атланты знали, хоть и поверхностно, принцип «перекрестных допросов», сведения проверялись и перепроверялись и сардинские горцы страдали.

И для полноты страданий мученикам раскрыли планы на их счет - на счет Арбореи и прочих горных местностей, в которых издревле так уютно и привольно чувствовали себя всякие любители вольной и веселой жизни. Не станет никакой Арбореи. Амазонкам нужен только этот город. Они не жадные. Остальные городки и города, деревеньки и прочие поселения Сардинии будут уничтожены! Всё будет уничтожено - пропадет с лица земли, с землей сровняют амазонки места жительства сардинцев. И всех убьют, убьют всех, кто не возьмет плату за землю и не скроется с этого острова. Некому будет возделывать поля - не будет никаких полей. Некому будет кормить бандитов в горах. Не будет ни кормильцев, ни бандитов, которые всегда могут догадаться и грабить друг друга. Но амазонки веселые и очень любят охоту. Они станут охотиться на горцев. Амазонки выросли в горах - они обожают всякие проделки, ох и коварные, страшные и вредные они были в детстве, противные и наглые! Они всех горцев выловят, всех перережут и перестреляют. Горы в Сардинии славные. Легат Алекс, давно сказал: «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал!» - он сказал, что это песня, но рано им слушать песни того великого поэта. Наверное, когда всех горцев уничтожат - тогда споет эти загадочные песни. «Тебе не любопытно? - пристально всматривались полные злобы и внимания глаза в глаза обезумевшего от боли горца. И атлант добавлял, чуть застенчиво. - Мне вот любопытно. Просто грызет меня любопытство. Надо помочь нашим девочкам. Ты мне поможешь! Ты всё расскажешь: где тайники, где тайные пещеры и бухты. Девочки смелые и сильные, сестренки хороши, но мы ведь позаботимся с тобой об удобстве для милых девушек. Мы ведь настоящие мужчины с тобой!»

И продолжались пытки, и продолжали горцы выдавать тайны и секреты: и свои, и своих знакомых. Потом оказалось, что все слова проверяются, и взвыли горцы, и стали еще жарче беседа с ними - калились снова инструменты для пыток, укоризненно качали головой палачи.

И пришел вечер в город Бела. Лешка однажды сразу заявил друзьям, когда они осознали важную особенность этого мира, что древнее название, данное финиками - «Кар Ваалис», город Ваала, он уважает. Но считает более уместным именовать город - Каэр Бел. Словцо «Каэр» оно древнее, и у всех означает место поселения, город. А в имени «Бел» очень симпатично красота отзывается и вообще, песня просто славная, её можно гимном города сделать.

Этим поздним вечером Лешка собрался «втюхивать» наивным аборигенам и наивным атлантам ритуал жертвоприношения древнему - богу Белу. Десантирование и захват порта прошел просто замечательно, дела шли весело и бодро. Земля острова была удивительна своей красотой и разнообразием, и богатством на атмосферу душевную, красоты местностей дух захватывали, и море было чистоты неописуемой, и леса стояли потешные, рощицами некрупными, но милыми и какими-то ухоженными, неестественными они воспринимались после древних чащоб Атлантиды и Атлантиса.

Ох, много чего волшебного и чудесного уже увидели на Сардинии атланты. И амазонки еще, эти соблазнительные вертихвостки вертелись кругом и всё вынюхивали и облизывались - славные времена настали для Сардинии, славные для молодой крови Атлантиды. Но не для жертв её злобы и жажды изменить мир.

Сумерки окружили древний амфитеатр. Римляне порой занимались странными делами, идея кровавых боев ради зрелищности - абсолютно порочна и глупа, как рассудили попаданцы. Спорт - это фокус, это воспитывает весь народ, это зрелище, это усиление идеологических заморочек: атланты с детства знали - они лучшие, они сильнее, быстрее, и дальше всех во всем. А что Колизей? Глупо ведь - кто-то мастер с мечом сражаться, и что? Он что - клоун? Чего на него любоваться? В армию его и пусть служит народу. Театр древний - та же ерунда - мощнейшее средство пропаганды ценностей общественной жизни, нормальное средство оболванивания народа - дело вкусное, нужное, обязательное! Девчонки и мальчишки с детства пели, танцевали, читали стихи и разыгрывали свои представления - они воссоздавали сцены из тех немногих кинофильмов, которые видели по большим праздникам, редко ребята баловались показом голливудских картин. Там серьезно можно было заморочить детей не в ту сторону.

Этим вечером никто никого не морочил. Все, и легионеры и амазонки и моряки из экспедиционного отряда десанта - все знали - апостол-легат Алекс проведет ритуал почтения древнего бога этой земли, и это будет важное, а значит серьезное и немного странное зрелище. Потому что исконные атланты, были как родители, они всех спасли, были учителями, и они были странные, загадочные и немного таинственные. Но легат Алекс был самым классным - с ним не заскучаешь!

Темнота приближалась, заглядывала одним глазком на арену, атланты подходили небольшими группками и по одному, в компании со знакомыми девчонками-амазонками, и всем были весело, все несли с собой разные вкусности: шоколадки, корзины с вином, мясом, хлебом, рыбой жареной на оливковом масле, сыр нашли нормальный, без личинок. Развлекались молодые люди, уже не дети, подростки, но росли они во времена, когда в пятнадцать лет уже умирали, и умирали на посту правителей, военачальников и полных хозяев своей судьбы. Только там, на ступенях-лавочках амфитеатра древних римлян, горцы Арбореи ясно и окончательно осознали - всех их ждет смерть! Подростки не скрывали ничего, они не обращали на горцев никакого внимания, словно призраки уже мертвых сидят в сторонке и пусть себе сидят, не мешают, кушать не просят. Все смеялись, обменивались кушаньями и рассказывали всякие веселые истории, которые случались с ними за этот год. И многие горцы латинский язык знали, это был общий для всего Средиземноморья язык - и вообще язык всей цивилизованной Европы. Горцы слушали рассказы о боях в Англии, драках в Париже и Венеции, на всяких таинственных островах, в других известных городах. Они слушали и понимали - это конец.

Арена, вокруг которой поднимались скамьи зрителей, была хорошо освещена - пламя костров давало достаточно света, чтобы видеть и подозревать о предстоящем страшном зрелище. Очень скоро горцы сообразили, что среди них не было Лоренцо Булльо, всем известного задиры и забияки, который при этом мог быть и расчетливым и хитрым змеем. Похоже, не помогла ему его хитрость, сорвался и нагрубил тюремщикам и палачам. Калечили атланты осторожно, но больно, горцы прятали глаза друг от друга, все понимали, что предали они всех и вся, и теперь - впрочем, как всегда - каждый сам за себя. Рассказам атлантов все сразу поверили - раз амазонки и атланты смогли уничтожить и выгнать всех жителей из Кальяри - остальные городки и деревеньки они запросто уничтожат, а сжечь все посадки на полях - дело простое и страшное. С голоду в горах теперь горцы не передохнут, но жизнь ждет суровая тех, кто бросит вызов этим бестиям. А бестии и черти не скрывались - скоро на арену стали выскакивать компании и устраивали они соревнования: бегали наперегонки, дрались на кулаках и мечах, даже с ножами длинными резались - и горцы видели - злые воины, ученые, дерзкие и сильные, как пареньки, так и девушки.

Когда настало время главного события вечера, молодежь оставила арену и расселась по местам, и затихла. В тишине зазвучала негромкая мелодия. Звуки инструментов были хороши, сплетались в простую и навязчивую монотонностью и четкостью ритма и нот мелодию. Как по команде, непосредственные подростки принялись поддерживать эту грозную музыку хлопками в ладоши: все на свой лад, но красиво и точно вписываясь в звуки барабана.

В центре арены был уложен круглый щит. Чуть поблескивал он сталью обивки в наступающей темноте, и к этому щиту и вышел атлант. Шел он твердой походкой, не спешил, выйдя из восточных ворот, и слабые лучики заходящего солнца освещали его лицо, спокойное и серьезное лицо жреца. Все узнали легата Алекса. Он не скрывал лица маской, одет в простой хитон грубоватой ткани, окрашенной пурпуром. Он не был вооружен ничем, наверное, оружие ему было не нужно этим вечером. Легат дошел до центра, спокойно встал на щит и начал свою речь:

- Мир полон тайн и загадок. Но всё тайное станет явным в свое время и в своем месте. Это земля древних богов, и одного из них мы почтим сегодня жертвой, с благодарностью, что он хранил красоту и богатства этой земли для нас. Верно и истинно сказано, мы отдадим богу - богово, а Атлантиде - то, что принадлежит атлантам. Для нас нет ни эллина, ни иудея, ни сардинца, ни арагонца, ни италийца - мы равно чтим и уважаем всех богов и богинь этих людей.

Увы нам! Боюсь, древний бог древнего народа - Бел, память о котором мы навечно сохраним в названии этого города, как и было издревле - Бел может остаться недовольным нашей жертвой. Его требуется почтить человеческим жертвоприношением. Жертвой станет один из этих, - жрец указал в сторону, где затихли сардинцы. - Но это не люди, они не человеки, они звери в человеческом облике. Многие века они таились по горам и убивали своих братьев и сестер. Это ведь остров, да, это очень большой остров, но давно уже все они сроднились, в каждом есть малая капелька крови друг друга. Когда эти звери хотели жрать, они вылезали из пещер в горах и спускались вниз, и убивали своих братьев, мирных землепашцев. Когда они хотели, они насиловали своих сестер, женщин, занятых мирным трудом. Они убивали всех: мирных путников, и купцов, и людей порядка. Это звери. Будьте осторожны с ними, девочки - это их горы. Пока еще, но это их горы, они в них выросли, и они опасны. Будьте осторожны и внимательны на охоте. Господь помогает верным. И я очень надеюсь, что и древний Бел улыбнется вам, и не оставит благосклонностью.

Возможно, он почтит кого-нибудь из вас, возможно, он явится ко мне во сне - а боги и богини любят во сне являться к людям - и поругает меня Бел за то, что негодную жертву я ему приготовил. А возможно все ему будет хорошо. Это негодный зверь, но это его зверь - выросший и вскормленный землей Сардинии, и значит, он принадлежит Белу. И не только Белу. Многие из вас знают, мы пришли в этот мир, чтобы учиться и учить, не все ещё ведомо нам - наша жизнь полна радости открытий и предчувствия встречи с новым. Если кого почтят древние боги и богини - не надо со мной делиться. Это твоё, это только твоё личное. Если скажут пояснить легату кое-что, передать какие слова - тогда можно, тогда нужно со мной поговорить. Вы сами сообразите это дело.

Но, хватит лишних слов, солнце уходит, это Бел прощается с миром. Бел - это пламя, это свет солнца. Он щедр и могуч, он страшен и добр, он дает многое и отнимает всё! Он свет солнца - его теплом наполнено каждое зернышко с наших полей и каждая крошка шоколада, который вы так любите, ненасытные сладкоежки! Бел - пламя, огонь костров и печей наших мастерских - он с нами творит новые вещи мира, его страсть пылает в стали наших мечей, его тепло хранит нас тканью наших одеяний. Бел с нами всегда, и мы чтим его силу и власть. Мы не боимся, но мы не глупцы, и знаем, как опасен огонь - пожар может пожрать все дорогое нашим сердцам, огонь может уничтожить все лучшее, что создано нами. Мы чтим и помним! Время пришло.

И на арену вышло четыре легионера, которые несли столб с прикованным к нему человеком. Человек корчился, извивался и громко мычал свои возмущения и несогласия. Но он был крепко прикован цепями к столбу. Рот ему заткнули кляпом давно - грязные слова, это пустое. Но этот хитрец ведь может и язык себе откусить и захлебнуться кровью, нагадит скотина в последний раз, а так нельзя. Не надо гадить атлантам. Каждому своё - и человека оставили на время в его комнате, крепко прикованного и опутанного цепями - дряньское железо, не жаль в огонь такое бросить. И сейчас атланты прошли к центру арены, где жрец уже сошел со щита и убрал его в сторону, открыв вырытую в земле арены ямку. Ребята поднатужились, но установили столб в эту, специально приготовленную глубокую и аккуратную ямку: как раз, чтобы столб установить. И сразу принялись подносить приготовленные дрова. И тут Лешку удивили его детишки. И девчонки и мальчишки дружно соскочили со своих мест и стали помогать - быстро уложили вокруг столба аккуратную поленницу из сухих стволов сосны, пропитанных маслом.

Поленница получилась солидная, в метр высотой, почти по грудь горцу. Ребятишки не суетились, понимая всю важность этого дела, они не мешали друг другу, без команд и руководств организовались по сторонам и быстро подготовили пленника к ритуалу. Потом все спокойно расселись по своим местам. А Лешка грустно улыбнулся, но дело надо было делать. Он вынул кляп изо рта этого придурка. И Лоренцо захлебнулся от возможности выразить свои чувства и орал всё подряд: он проклинал своих знакомых, неведомого Чезаре, которому он глотку перегрызет в аду. Лоренцо поносил атлантов и амазонок такими словами, что Лешка только улыбался ещё больше: «Лей, лей воду на мельницу нашей ярости. Дурачок ты, какой же ты придурок, Лоренцо Забияка - даже не интересно с тобой, точно Бел мне яйца оторвет. Нашел кого сжигать». А потом он отошел, и протянул руку к поленице. И дуремары сардинцы увидели «чудо» - атлант щелкнул пальцами и в его руке возник огонек, от которого он и поджег дрова вокруг несчастного Лоренцо, главаря крепкой банды и веселого и неунывающего болтуна и задиры. Этот атлант был маг! Самый настоящий чудотворец! Да что же это такое! Скисли горцы и, понурившись, смотрели, как вспыхнуло ярко пламя, как стал корчиться и рваться из цепей их знакомый, как он мучился и страдал. А Лешка стоял недалеко от этого костра и, нюхая запах жареного мяса, думал о том, что вскормили они волков и волчиц. Ему были хорошо видны глаза его старых знакомых, подросших детишек, учеников и учениц. Глаза атлантов и амазонок блестели спокойствием и немного восторгом - они на казнь, жертвоприношение смотрели с удовольствием, и запах этот жутковатый им ничуть не мешал. И Лешка вздохнул про себя: «Жуткое время. Не понимаю этого. Вот этого никак не понимаю. Человека сжигают, а им нормально, даже радостно. Преступник он конечно и мразь - но аутодафе, это дикость какая-то. Черт его знает, я бы и от расстрела точно обосрался, если бы увидел так близко. И вешать человека - вообще стрёмно, там дерьмо и моча сразу текут по ногам - вот гадость, но людям нравится. Хавает пипл. Что за дурдом? Не понятно. А это кто у нас опять шоколад жрёт! Свинтус Генчик, так-так-так, будет завтра на конюшне весь день навоз убирать».

Лёшка Зубриков, коварный и зловредный сенатор Атлантиды, легат шпионов и диверсантов, апостол церкви святого Фомы, очень, очень опасный человек.

Глава 4. Троя на двоих

Еще на пути к Сардинии Лешка рассмеялся над затруднением подруги. Апфия давно была очарована фильмом «Троя», более того, она была простенькой девчонкой из небольшого городка на берегу Мессинского залива в Ионическое море, недалеко от Ареополиса - города бога войны Ареса, и жила эта девчушка в небольшом порту-деревеньке рыбаков. Её родиной вообще-то Лакония была - область, в которой столицей была Спарта - она была как бы спартанка, хоть и не жила в столице. Но по духу Лешка сразу разглядел в ней вздорную, хитроумную и взбалмошную, но хладнокровную деву воительницу и обозвал «фурией Эллады», сразу сказав, что «грек» это латинское название, а изначально она - эллинка, и не какая не гречанка, и уж тем более не гречка. Апфи трындела, что ей само слово «Троя» нравится просто жуть, просто обсикаться можно, какое славное слово, и Лешка ей сразу всё пояснил:

- Апфия не занимайся глупостью! Называй ты цитадель как тебе угодно. Цитаделька это и есть маленький военный городок внутри большого города. Это последний рубеж, основа и центр обороны, штаб и все запасы, ты в теме - возводи свою цитадельку, и как угодно называй, хоть «попка Апфии» - всему Средиземноморью ведь в душу плюнула.

Просто пойми, Каэр Бел - это город Белу посвященный, это святое, не нравится название? Валим отсюда, тут есть ведь три места отличные для порта, а для вас капитанов сотня миль - не крюк.

- Мне нравится, чего ты, - Апфи лукаво подмигнула ему. - А что означает «Троя», ты ведь знаешь, ты вспомнил?

- В том то и дело, Апфи, что «троя» нифига не означает, она древней греков, там ведь еще и прозвище «илион» они примазывали к «трое». А в основе город назывался «Вилуса», и какие там восточные древние арабы его основывали? Я не знаю, там еврейские арабы жили - семиты, я в них в древних не разбираюсь особо. Семиты они не арабы, они особые, точно особые, но там такие смешения кровей шли - мутно всё. Ничего особо важного нет в этом слове, дела важны - их скрепи желаньем сердца своего. Прикипело тебе слово «Троя» - вперед, будет «Троя» этим придуркам, все кровью умоются. А ты красавица - ты Апфия троянская станешь - очень ты хороша.

- Это точно, - рассмеялась капитан-легат. - И сволочей всяких мы от наглости проучим, и «Троя» греет. А с мужем у меня все отлично. Хотя, Елена с Парисом в Трое поженились. Так что - все отлично, я от тебя ушла, ты мой Менелай, и из Спарты я ушла!

- Я не Менелай! Я Одиссей! Я хитрый, веселый и всякие ловкости умею. И с женой никак не могу встретиться - не срастается у меня малышка, не пришло время, - сразу стал оправдываться непонятно отчего Лешка.

- Ты просто похотливый хомяк, ты всё тащишь в нашу норку, но ты легкий сердцем, ты не Одиссей, ты просто Алексей.

Она рассмеялась задорно и чистосердечно, как девчонка. Ей было чему радоваться. Места потрясающие, работы полно, сердца девочек поют от восторга. Работы разной полно! Двести амазонок как пчелки суетили по стройке - там реальная полундра и аврал корячился. Вот только с мастером Луисом всё и все корячатся в нужном направлении. Сарагосец сиял - работать по камню он обожал! Причем именно блочно, не кирпичами и всяким цементом рулить, а именно камнем. А вот чего-чего, а камня ему предоставили в распоряжение огромное количество.

Дело было в том, что в соответствии с проектом «Троя» амазонок не интересовал весь город, и вся старая часть города им тоже была ни к чему - их просто слишком мало было, чтобы серьезно намереваться дать бой арагонцам, когда те придут с ответной мстёй неотвратной. Апфия, после строгого и серьезного рассмотрения её планов главным архитектором Атлантиды согласилась «урезать осетра» - корпус амазонок брал под контроль довольно большую территорию старого города, чтобы основать неприступную цитадель, основанную не просто на старых стенах и самых значительных башнях. Нетушки! Вот что атланты умели и что они любили - это взрывчаткой шалить. Цитадель «Троя» на плане выглядела как трапеция, почти треугольник с основанием на восточной стороне. От самой высокой башни города - башни святого Панкрата на севере вниз к югу шла стена, к которой примыкали старейшие и самые значительные здания Каэр Бела. Там был Королевский дворец, ведь Сардиния была королевством, хотя правили в ней наместники Арагонских королей. В этом смысле город еще при римлянах странно извернулся - Рим захватил Сардинию, и она стала колонией. Но вот жители именно Каралиса были приравнены в правах к горожанам самого Рима - а это было очень круто. У королевского дворца - высокого, довольно красивого и примечательного здания снаружи располагалась дворцовая площадь, и конечно вокруг дворца во все времена строили свои дома представители знати, возвели ратушу, Кафедральный собор, дом архиепископа и другие важные для жизни города служебные помещения. В городе при смене власти случился значительный наплыв всяких каталонцев, арагонцев, кастильцев и прочих пиренейцев, которые заставили бывших задравших носы италийцев засесть тихо в своих дворцах.

С этими коронными делами всё было мутно и странно. Сначала Арагонский король женился на Неаполитанской принцессе, и папа позволил им свадебный подарок - одобрил власть над Сардинией и Корсикой. Но сделка была тайной! Хотя, это было смешно - такие дела тайно не провернешь, и очень скоро все пронюхали про такую странную историю и начали все к войне готовиться. Генуя себе Корсику подчинила - она была хороша тогда, эта крепкая банда ловких торгашей, Крым они цепко держали в руках, золотом неплохо прибавлялись. Арагонцы стали воевать за Сардинию и воевали долго. Но Кальяри захватили - и там стал проживать король и королева Сардинии, хотя зачастую это была марионетка из важного и древнего рода, наместник, который слал доносы в Арагон, все решалось в Арагоне. На данный момент золотой дукат был запечатан в конвертик белейшей бумаги и перевязан изящным образом пурпурной лентой с синей каемочкой, и золотыми орлами - цвета и символы Атлантиды. Отправлен был дукат от щедрости нашей главы амазонок очень милой женщине, соседке - королеве Арагона, Марии Кастильской, которая честно и умело несла всю тяжесть своего величия: дочь короля Кастилии и Леона Энрике третьего из рода Трастамара, принцесса Астурии, в замужестве - королева Арагона, Валенсии, Майорки, Сицилии, Сардинии и Корсики, Неаполя, графиня Барселоны и прочих земель Каталонии.

Мужем у Марии был Альфонсик - славный король, веселый, нормальный, неверный супруге и обычный король, звезд с неба не хватал. За свою неверность и пренебрежение милой Марией - она переболела оспой и чуть попортила красоту оспенными шрамиками - золотой дукат Альфонсику обломился, обойдется похотливый козлик. Детей у них не было с мужем, а с любовницей Альфонсик в этом году породил сына - назвали Фердинандом. Мария очень расстроилась, но продолжала работать, она уже пять лет руководила Арагоном, пока муж за Неаполитанское королевство воевал. Руководила на полном серьёзе. Альфонс ей доверял больше, чем родным братьям и семье, он был её кузеном - кастильцы уже мутили дурные браки, чтобы ближе подобраться к трону сильного соседа. Очень славная женщина, не хотелось обижать такую милую и умную даму, но Сардиния и самим была нужна.

Это был вопрос внешнеполитической доктрины Атлантиды. Доктрина, как известно, есть гармоничная система мнений - «докс», и у каждого из членов Сената Атлантиды было свое личное мнение по большой политике мира и его частей. Потешно! Апфия не входила в Сенат - ей так и сказали, что она достойна, годится, она мать Атлантиды, легат крупного военного образования, все достойно, но пока она не представит конкретный отчет по своей персоне, выражающий её точку зрения на внешнюю и внутреннюю политику Атлантиды - нечего и рот разевать с претензиями на место в Сенате. Апфии было совершенно безразлично многое в жизни Атлантиды - а так нельзя, так нечестно. Ей погрозили пальцем - дуй на Сардинию, там тебя жизнь быстро научит финики ценить и орешки собирать, белочка ты наша неугомонная, повертишься с хозяйством - хе-хе, быстро мозгов прибавится, а то - все бы арабских пиратов гонять и амазонок строить.

Арагон сейчас оказался в позиции неудобной: ему и неаполитанское королевство надо воевать. Ведь это попрек чести короны. И Сардинию надо отбивать, ведь они её мечом захватили, утвердили свое купленное у Папы Римского право там править. Но беда всех европейцев была в том, что атланты работали быстро, молниеносно, просто ошарашивали своей скоростью в поступках и решениях. И решения у них были дикие для европейцев. Парни в Атлантиде дали Апфии четкое указание: «Девочка, возводи «Трою», равняй площадь вокруг цитадели под ноль, но! Отряды на зачистку Сардинии отсылай каждый день - это приказ». А та только улыбнулась и поклацала зубками: «Уря! Хачу!» И она хорошо спелась с Лешкой, тот тоже был рад дать парням возможность размять косточки.

И уже на второе утро, во вторник пятого июля два отряда амазонок и легионеров ударили по ближайшим к Каэр Белу относительно крупным городкам. Одним был Нора, это был славный городок, древний, там и порт был какой-никакой. И вот там атланты уже не церемонились - взрывчатка и гранаты шли в ход в полный рост - просто сносили все здания напрочь, и обездоленным людям, оставшимся в живых, поясняли простую вещь: «Руины пока ваши. Ройтесь, и собирайте барахло. К полудню подойдут корабли - главы родов получат по золотому дукату и будут вывезены в Сицилию, в Дрепан. Там вас ждут, не обидят, и вы получите возможность устроить свою новую жизнь. Кто против - убирайтесь с глаз долой. Учтите, все дома на Сардинии будут разрушены и все поля сожжены. И горы ваши, мы все перетрясем - всех ваших бандитиков выловим!» Почему Сицилия и почему Дрепан? А просто все - там главой был Джироламо Фоски, толковый мужик, цену власти знал и не рвался интригами добывать золото - Дрепаний с древности был главным поставщиком соли в этом районе, там издревле все на соль было закручено. А соль - товар первой необходимости, товар широкой необходимости на море, если ты рыбак. И коммандеры атлантов вышли на этого человека и сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Прежде всего - Атлантида делала реальный заказ крупной поставки соли, в обмен Джироламо получил партию олова и был в восторге, ему предложили золото - он фыркнул и помахал руками: «Кому оно нужно, это золото, если я олово на него втридорога покупать буду у флорентийцев!» Сенат Атлантиды отпускал олово только флорентийцам - они были самые мастеровитые по части изготовления всяких ювелирных безделушек, с такими можно иметь дело. А вот Венеция ни крошки олова не могла получить с Корнуолла и была вынуждена упрочить поставки с севера Европы - близко, надежно, стабильно, и, главное, никаких мерзких атлантов. А когда правителю Дрепана пояснили, что есть возможность народом прирастить город - Джироламо сразу согласился, а узнав тонкости выселения и жестокость атлантов, преисполнился уважения и заверил: «Сардинцы ребята свои. Знакомые, соседи, если есть деньги на первое время, - примем, квартал им отведем, пусть начинают. Дело хорошее для Дрепана». От Каэр Бела до Дрепана было триста двадцать километров по морю на юго-восток - на развалюхе можно за сутки доползти с попутным ветром. А агенты Лешки и морячки Вити и Кости дело знали, весь комплект захваченных судов перебрали строго и придирчиво, и были готовы выйти в море, чтобы обратно привести груз отличной соли. Весь смысл такой решительности в экспатриации был только в одном - дать понять арагонцам и всем кому угодно из возможных претендентов на власть в Сардинии один важный момент - на Сардинии некем править! На Сардинии нет сардинцев. На Сардинии нет хозяйств. На Сардинии больше нет городов, портов, поселков и вообще ничего там нет. На Сардинии остались только бешеные амазонки - рады, просто счастливы накормить гостей сталью. И вот это было шоком для людей власти. Так никто не поступал, все понимали ценность человеческого ресурса, и ошалело все пытались сообразить: «А зачем? А почему?» - и решение все принимали одно: «Так у них, значит, своего народу много, атлантов много. Зачем им сардинцы? Действительно, народец непокорный и склочный».

Сардинцы были еще милашки и овечки против арагонцев и кастильцев. Это амазонки сразу поняли. Все эти знатные и менее знатные, но не менее важные пиренейцы, просто удивили своей упертой убежденностью в своей исключительности. Вырезали почти всех дворян при захвате Кальяри амазонки и легионеры. Это было вне понимания. Убитые в бою - это понятно. Но часто амазонки вламывались в дома, глушили всех и отдавали приказ: «Взяли оглушенных и раненных, все - вон из дома, в порт, там встретят!» И если слуги тормозили, следовала пара выстрелов из арбалетов и повтор приказа: «Жить хотите? Вон из дома!» И народ бежал по улицам на юг, а там - в склады, в бараки, до выяснения тонкостей плена. И вот здесь начинался дурдом. Пиренейские доны не желали умаления чести, не желали быть в окружении грязных простолюдинов. Доны поднимали лай и хай, и заходили амазонки и легионеры, и просто убивали возмутителей спокойствия. И что было показательно - амазонки спокойно убивали женщин. Наглых, склочных, вредных возмутительниц спокойствия - амазонки не тормозили, не церемонились, убивали просто и быстро.

В этом была особенность девочек, которая давно уже удивила всех парней. Еще до того, как Апфия получила право командовать подросшими девчонками, оказалось, что творится нечто странное и перекошенное в мозгах девочек. Мальчишки росли истинными римлянами, они балдели от идей легионерства: «Легион мой отец. Атлантида - мать. Братья и сестры - моя семья». Просто, примитивно и понятно. А вот девочки сразу начали мутить какие-то внутренние ранги, группы и условности. Они стали истинными спартанками более чем римлянками - они жестко поначалу пытались устанавливать свои правила общежития, начали мутить какие-то разделения по народам, языкам и прочие какие-то свои девчачьи фокусы. Но по ушам получили быстро. И быстро поняли - все сложней! Никто не запрещает возникать и претендовать на свою личную значимость, но все в рамках установленных старшими братьями, учителями. И девочки просекли фишку - и им она понравилась, они упорно боролись за звание лучших во всех областях жизни. Для них физкультура была способом не жить здорово, но жить полезно для Атлантиды, полезно для амазонок. И учились они упорно, понимая, что лучшие знания - лучшие силы, и это хорошо для Атлантиды и очень хорошо против всяких итютю мальчишек. Когда Апфия ворвалась в жизнь девочек и стала формировать Корпус - она сразу сроднилась с ним, стала символом, стала матерью, стала старшей сестрой, а не просто учительницей. И оттого девочки были жестки к мужчинам. Амазонка могла усмехнуться над итютю, и пожалеть этого нелепого и недостойного дикаря - и так пнуть между ног англичанина, что до конца жизни тот оставался не совсем здоровым человеком. Но она его не убивала. А вот любая агрессия со стороны женщин каралась быстро, без лишних слов, беспощадно. И Лешка, увидев это, поговорил с Апфией, которая только вздохнула в ответ: «Так получилось. Девочки как-то снисходительны к вам. Но очень требовательны к себе. И другим женщинам». И Лешка махнул рукой - странные амазонки, не классические, а атлантические. Но девочки были хороши, пока спали зубами к стенке, и среди своих родных атлантов они были милы и довольно забавны. Это была не проблема. Зубриков волновался, что им опять придется жестко и бесцеремонно порушить символы веры христианской - Задар пока не получил оценки со стороны папы римского. А там они немного перегнули палку! И все по его вине, все по его дурости. И Лешка переживал - в Кальяри всё повторится. Уцелеет только большой собор и еще пара церквей.

Храм Святой Марии - кафедральный собор Святой Марии - это был главный храм Кальяри. Здесь хранились крутые христианские святыни - шипы из тернового венца Иисуса Христа, а также мощи разных сардинских мучеников. Со всей округи в эту часть Сардинии съезжались паломники. Этот вопрос наш апостол разрешил четко и конкретно - его слова слышали все десантники амазонки и легионеры еще на пути в Сардинию: «Не будем делать из культуры культ. И не сотворим себе кумира! Спаситель жив, все читали евангелия, Спаситель сейчас отдыхает и размышляет о судьбах мира, я говорил с Учителем. Важно иное - мы не христопродавцы! Мы фоминиане! Странные католики растащили по всему миру вещи Спасителя, и теперь продают верующим право прикоснуться к ним хотя бы взглядом - они деньги наживают на имени нашего Спасителя - мерзкие торгаши и хитрецы! Мы не такие, мы аккуратно и бережно будем хранить святыни, но я честно вам говорю: этих шипов из венца Распятого слишком много по всей Европе, там большая часть это подделки и служат обману и наживе. Мы все бережно поставим в укромный уголок и не станем суетиться. Спаситель на Атлантиде, придет время он приедет на Сардинию, посмотрит сам и скажет: это шипики из его венца, или это гнусная подделка. Нас не надуть, мы атланты! Господь хранит верных, а мы храним веру! Хранить мощи древних христиан, которые встречались достойные верующие - это нормально, это можно. Как вы знаете, по плану «Троя» все окружение старого города мы разрушим, чтобы нам было удобно оборонять город - и все церкви и дома мы сравняем с землей. В этом нет никакого умаления веры христианской! Вера крепка верующими. Нам лично хватит и собора в честь матушки Спасителя, и там еще останутся нам несколько самых старых церквей в цитадели, послужат стенами нашей крепости. В них мы аккуратно и перенесем все святыни и ценности, и мощи из церквей, которые нам не нужны. Может даже и вредны. Странно это, я не понимаю, зачем городить много церквей, если верующим и немногого достаточно - это от человеческой жадности и желания нажиться на вере христианской, и от греховности - желание оправдаться перед высшими силами. Глупости и провокация! Убил ребенка - нет тебе спасения, хоть ты сто соборов возведи. Хотя там - наверху всё рассмотрят, и каждый получит своё, каждый получает что хочет. Убийства тоже разные встречаются и дети разные. Вы вот такие паскудники, всем бы уши поотрывал, и выписал бы с удовольствием по задницам - мерзкие неслухи и негодяйки с негодяями!»

Собор святой Марии был красив, особенный, мощный и очень уютный внутри. Он стоял практически в центре основания восточной линии обороны цитадели. Ранее это была боевая честная церковь. Когда пизанцы лет двести назад захватили город, они порушили главный храм Сардинии, посвященный святой Цецилии. Когда городу понадобилась новая главная обитель, ею стала боевая церковь при цитадели Санта-Мария-ди-Кастелло. После этого боевую церковь снова начали масштабно перестраивать, укрупнять и возвеличивать, при этом получилось довольно милое строение, оно словно красовалось отблесками разных времен и умений мастеров, светлое было здание, чистое, приятно в нем было - всем понравилось.

Все юные атланты вообще немного подражали своему апостолу, а у него на фигуре матушки Спасителя был бзик - вот в неё он искренне и всегда верил, и уважал её образ просто, потому что мама это святое. Понятно, что все поголовно сироты дети неравнодушно молились матери-деве, она была на особом счету, хоть категорично запретили апостолы всякое дурное дело: попытались там некоторые объявить и назначить святую Марию покровительницей корпуса амазонок. Тогда братцы-попаданцы четко и просто пояснили: не надо лезть в высшие сферы грубыми мыслями и лапами. Тем более что тема меча, тема войны - особая тема, и приплетать к ней чистую и непорочную деву-маму - вы хорошо подумали, девочки? И девочки спохватились и надавали пинков и затрещин неким активисткам с шальными мыслями в головках.

Рядом с собором и королевской резиденцией стоял и дом судей - очень достойное здание, в нем архиепископ проживал, и разные его попики, которые помогали службу вершить. Понятно, что все попики отправились на восток - в Италию, отдельный корабль не пожалели снарядить атланты, чтобы спровадить работников креста на земли близкие к римскому престолу. Никаких дукатов попикам не дали - глупости какие, может им еще и вина на дорожку отлить несколько литров, чтобы помянули былое житие на Сардинии?

За стенами цитадели с востока, за улицей лежала та часть города, в которой по большей части обитали крестьяне, работавшие на близлежащих полях, и ремесленники. Там не было особо крупных особняков и домов-дворцов, нормальная рабочая часть города. Квартал атланты сносили подчистую, его узкие улочки никуда не годились при обороне - только мешали в данном случае, там запутаться можно было в паутине всех этих улок-переулков.

Крестьянам на острове работы было полно. И не только в области зерновых, привычных направлениях трудились умельцы земледельцы - виноградники радовали глаз, хотя вино было какое-то... не лучшее, скажем так, не было в нем тонкости, своей изюминки. Вот с сырами сардинки реально продвинулись, дурковали и изобретали новые сорта, и встречались забавные вкусняшки, как и мерзость откровенная. В Сардинии были очень большие небанальные плантации финиковых пальм и оливковых рощ, и даже пинии аккуратно обирались на предмет орешек - и эту красоту и полезность атланты решили оставить в покое, пусть растут полезные растения, красиво, свежо и полезностей от них море.

Постепенно остров открывал всё новые и новые свои уголки, достопримечательности и все едва находили время, чтобы остановиться и пережить новое: жару и застывший воздух над каменистыми холмами, прохладу и тень горных ручьев. Амазонки предвкушали изнуряющие походы в горы - когда все человеческое твое звенит звериной струной, не дает покоя, и зорко чует все кругом - но находится несколько минут, которые даруют и расслабление у кристально чистых озёр, воздух над которыми наполнен запахом цветов и порхающими мотыльками. Древние башни, нураги, дома, церкви, в которых смешались следы многих культур и цивилизаций - всё отзывалось в чувствах странной болью - всё взрывалось, уничтожалось, и не было ничего красивого, очаровательного и классного в этих грубых, нелепых каменных постройках. Но это был труд людей... и странной болью отзывалась Сардиния в сердцах амазонок и легионеров. Не странно, совсем не странно стало то, что ночами пары уединялись, как и в былые времена, вот только занимались они совсем не тем, чем в былые времена.