Троянский катафалк

Глава 10

Поместье Рэйса оценивалось в двести тысяч долларов. Оно находилось в Беверли-Хилз. Кроме того, он арендовал коттедж у плавательного бассейна в «Дипломат-отеле» на все уик-энды. Отель и церковь находились на расстоянии четырех кварталов друг от друга на Уилширском бульваре. Таким образом, сходив с женой в церковь и бросив на блюдо стодолларовую бумажку, он прятался в своем коттедже и купался в бассейне. Сразу же после церковной службы его жена отправлялась домой, предоставляя ему полную свободу и возможность развлекаться по своему усмотрению.

И коттедж, и имение, и щедрые пожертвования были небольшой частью тех огромных прибылей, которые он получал за вымогательства, убийства, от торговли наркотиками, игорных домов и тому подобных занятий. Однажды его осудили за правонарушения, но он не провел ни единого дня в тюрьме.

Я нашел его возле бассейна.

Он растянулся в шезлонге под зонтом. У его ног на траве сидела довольно привлекательная блондинка, которая забавлялась тем, что оттягивала кожу у него на голени. Он выглядел, как печальный недовольный Будда, большой и грузный, порочный толстяк с таким взглядом, который заставил бы отнести его к разряду грешников даже в том случае, если бы он в ангельском обличии распевал псалмы, призывающие ко всеобщей любви. А блондинка… Наверное, она тоже была грешницей, иначе бы не находилась возле Рэйса, хотя внешне это не было заметно. Правда, я видел ее со спины, она была безупречна. Девица из отеля? Они плохих не держат. «Дипломат» мне нравился, я просто не выносил Джо Рэйса.

Он меня тоже не любил. Увидев меня, он выдвинул вперед челюсть с таким видом, будто надумал поддеть меня рогами или вцепиться в горло по-бульдожьи.

Я остановился возле зонта, подтянул стул и сел. Обычно я веду себя вежливее. Однако не с типами, которые пытаются убить меня. И, разумеется, не с руководителями мафии.

— Хэлло, Джо, — сказал я. — Возражаете, если я к вам присоединюсь?

— Да.

— Но я хотел спросить вас о некоторых парнях.

— Спрашивайте. Вы уже здесь.

Глаза у него были какие-то мутные, налитые кровью. Мне они чем-то напоминали горящее топливное масло.

— Что за парни?

— Снэг и Кубби, а также я…

— Никогда не слышал про таких.

— Тони Алгвин?

— Не знаю.

— Что вы скажете про Фрэнсиса Бойля?

— Никогда о нем не слышал.

Он немного выпрямился. Складки на его груди и животе заколыхались. Ногой он ткнул блондинку под зад.

— Иди, поиграй с деньгами, бэби.

— Дорогой, у меня нет никаких денег.

— Ты бессовестная лгунья. Я дал тебе сотню. Иди…

Он остановился, немного подумал, глядя на то место, куда он ее пнул, затем потянулся за чековой книжкой и авторучкой. Закрыв от меня существенные подробности, он что-то написал на чеке, вырвал его и протянул блондинке.

— Иди, поиграй вот с этим.

Она взглянула на чек, глаза у нее округлились.

— Но, дорогой…

— Ты хочешь это наличными? Или тебе хочется получить пинок под зад еще раз? Отправляйся и купи себе панталоны из норки. Проваливай.

Она послушно поднялась.

Я спросил Рэйса:

— Что в отношении Чарли Вайта?

— Никогда о нем не слышал!

Блондинка шла так покачивая бедрами, что у меня на секунду остановилось сердце, а потом бешено заколотилось. От нашего столика она прямиком двинулась к другому под пляжным зонтом, где сидел мужчина в черном костюме. Мне показалось, что запах его пота доносится до нас. Он был рослым с жесткими черными усами и огромной лысиной, которую не могли скрыть несколько жалких волосков.

Я заметил:

— Она оставила вас ради другого. Сколько же вы ей дали?

— Доллар. Как всегда.

— Джо, ваш шарм равняется вашей красоте. Их превышает только ваша щедрость.

Он обдумал мое изречение, почти улыбнулся, подумал снова. Меня всегда возмущает довольно широко распространенное мнение о выдающемся уме, которым должен обладать преступник, в особенности член мафии. Возможно, найдется один на тысячу, но остальные чувствуют себя творцами, если без посторонней помощи шнуруют себе ботинки. Они любуются плодами своего труда и горделиво восклицают: «Ну, что скажете?» Возможно, я преувеличиваю, но самую малость! Особого ума не требуется, чтобы нажать на курок, обвести вокруг пальца простака или избить напуганного человека. Внезапно в этот момент я присмотрелся к лысому в пропотевшем пиджаке и узнал его. Его имя было Билл Кончак, но его чаще называли по-другому, и он, очевидно, носил пиджак для того, чтобы скрыть пару пистолетов и нож. Внешне он отличался страшной неопрятностью. Его арестовывали за нападение с оружием, одно обвинение было в вымогательстве, два — в изнасиловании. Остальные были сняты за отсутствием доказательств. В конце концов, это было его слово против их. Он работал на Джо Рэйса.

— Еще одно имя.

— Да?

— Билл Кончак.

Он повернул голову и посмотрел на того.

— Никогда не слыхал о таком…

Помолчал и снова немного подумал:

— Нет, я слышал о нем. Вы имеете в виду мистера Кончака? Он живет здесь, в отеле.

— У вас под рукой. Стоит его поманить или окликнуть…

— Поманить?

— Вместо сигнала. Я хочу сказать, он на вас работает.

— Черта с два. Он не работает. Никто не работает.

— Что-то не верится.

— Скотт, я хочу вас удивить. Вместо того, чтобы утопить вас в бассейне, я отвечу вам на все, что вы у меня спросите. Мне нечего скрывать, и все, чего я хочу, чтобы вы здесь закончили и смотались.

— О'кей.

Я ему не верил, но попробовать стоило. И, к моему великому удивлению, он был гораздо более общителен, чем я ожидал. Я надеялся, что мне удастся кое-что вытянуть из него. Именно поэтому я сюда и пришел. И он не обманул моих надежд. Мы еще немного поиграли в «я никогда о нем не слыхал», затем я сказал:

— Спасибо за помощь. Я прекрасно знаю, что Тони Алгвин работает на вас.

— Работал. Но не работает…

Я поразился:

— Вы признаете, что он на вас работал?

— Да, но сейчас нет.

— С каких пор?

— Вот уже пару месяцев. Он обычно выполнял мои поручения.

— Да. Пойди и убей этого парня, убей того парня, купи какого-нибудь яда, — сказал я. — Рад слышать, что он больше на вас не работает и не работал в то время, когда Снэг и Кубби пытались меня убить.

— Пытались убить? Жаль, что они этого не сделали.

Последнее прозвучало не зло, всего лишь искренне.

— Не уверен, что вы знаете, — продолжал я, — но Снэг умер, а Кубби в тюрьме, старается всех уверить, что у него не все дома.

— Он не раскроет свою проклятую…

Рэйс спохватился чуточку поздно, но, как ни странно, не нырнул под стол и не стал поливать меня пулями. Он просто уныло усмехнулся и пробормотал:

— Я подумал о другом человеке.

— Да. Раз уж мы заговорили о чеках… — Я посмотрел на столик Кончака. Он сам ушел, а блондинка осталась, она пила что-то розовое из высокого бокала.

— Я слышал, вы внесли большую сумму в поддержку кампании за избрание Хорейна Хэмбла. Не прямо, конечно, но через Себастьяна. Себастьяна вы знаете, не так ли? — Он арендовал аудиторию у Шрайна для торжественного обеда в честь Себастьяна, об этом сообщалось во всех газетах.

Поэтому меня не удивил его ответ:

— Конечно. Я знаю Юлисса. Прекрасный парень.

— Валяйте дальше. Ну и каков же был размер вашего вклада? Как обычно, доллар?

Он немного подумал, прежде чем ответить, посмотрел на блондинку, потом перевел свои масляные глазки на меня.

— Пара сотен тысяч. Что из этого?

Меня так поразила его откровенность, что я на секунду потерял дар речи. Затевая этот разговор, я намеревался выложить ему все то, что мне было известно о его деятельности, и проверить его реакцию. Рэйс продолжал:

— Почему нельзя материально поддержать партию, которой ты симпатизируешь? Разве не все так поступают?

— К сожалению, далеко не все. Но что вы сами от этого получите?

Конечно, я представлял, чего он добивается. Не представляло секрета то, что если из Государственного департамента уйдут все старшие офицеры службы безопасности, появится возможность выдавать паспорта и визы на въезд лицам, которым их не следовало бы выдавать, вроде известных мошенников и их приспешников, блокировать решения о принудительной высылке из страны нежелательных лиц. Скажем, саботаж мафии. Все это сулило колоссальные деньги, и, хотя подобные махинации казались отвратительными, такие соображения никого не останавливали.

— Я просто патриот, — сказал Рэйс.

— Да?

Тут мне в голову пришла еще одна мысль. Все преступные элементы станут голосовать в конечном счете за Хэмбла. Ходили упорные слухи, что некто Мидас Капер, подобие мальчика на побегушках у мафии, передал Хэмблу не то чек, не то наличными. Предполагалось, что эти деньги тоже пойдут на предвыборную кампанию.

— Вы руководствуетесь всего лишь соображениями патриотизма? — повторил я.

— Я слышал, что мафиози из других городов подкинули Хэмблу полимиллиона. Они тоже патриоты?

Я усмехался, но впервые на физиономии Рэйса появилось гневное выражение. Даже трудно поверить, что столь розовощекое пухлое лицо может стать таким суровым и холодным. В черных глазах вспыхнули огоньки.

Потом он сказал:

— В Америке не существует никакой мафии. Это миф. Давно уже доказано, что это измышления газетчиков.

— О'кей, я остаюсь при своем мнении, но спорить с вами не стану… Вы продолжаете получать героин из Китая?

На этот раз я подумал, что если бы у него под рукой был дробовик, он непременно пустил его в ход. Видеть Рэйса в гневе неприятно. Я понял совершенно отчетливо, что тот готов решительно на любое преступление, каким бы зверским или извращенным оно ни было, если только ему предоставится возможность и это будет выгодно ему самому. Вне всякого сомнения, он постарается меня убить. Он уже предпринял одну попытку, но теперь все будет иначе. Он не станет действовать так примитивно. Поэтому последующее меня поразило: Рэйс подавил в себе гнев. И почти миролюбиво сказал:

— Скотт. Вы сильно рискуете… Вы прекрасно знаете, что меня в этом не уличали. Я этим не занимаюсь.

— Некоторые из ваших парней угодили в Сан-Квентин.

— Только не мои парни!

— О'кей, забудем об этом. Нам обоим известно, что вы — друг Себастьяна, как минимум, знакомый. Так что, пожалуйста, не пытайтесь меня уверить, что никогда не слышали о Джонни Трое или Чарли Вайте.

— Черт возьми, разумеется, я слышал о них. Кто же их не знает?

— Как в отношении Фрэнсиса Бойля?

Он покачал головой.

— Кто это такой?

Я внимательно следил за ним.

— Один парень, — сказал я. — У меня, понимаете, мелькнула мысль, что вы, возможно, всего лишь возможно, шантажировали Джонни Троя. Или даже Чарли Вайта.

— Вы действительно страшно рискуете.

Он с шумом выпустил воздух через ноздри.

— Я не шантажирую и не шантажировал никого. Что вы еще желаете знать?

Мы поговорили еще несколько минут, но я не услышал больше ничего стоящего. Наконец он сказал:

— Все, Скотт. Вы не можете пожаловаться на то, что я не старался вам помочь.

В этом он был совершенно прав, но меня ставила в тупик причина такой откровенности. Пока я еще не разобрался, что дал мне этот разговор, но он, несомненно, что-то дал.

Рэйс поднялся и зашагал к своему коттеджу. Часы показывали без двадцати минут четыре. Я тоже поднялся и ушел. По пути я прошел мимо блондинки, которая в одиночестве тянула через соломку остатки своего розового зелья.

Я спросил любезно:

— Что вы собираетесь купить на все эти деньги?

Она подняла на меня каменное лицо.

— Панталоны из норки.