Трудные страницы Библии. Ветхий Завет

Заключение

Наш путь по трудным страницам Ветхого Завета, словно повинуясь внутренней логике изучаемого материала, привел нас в главе о мессианстве к порогу Нового Завета, в котором явление воплощенного Слова знаменует собой эпилог Откровения. Только ясное представление о Новом Завете как эпилоге может вполне объяснить особенности того пути, который ведет к этому пределу. Т. е., в заключение мы хотели бы предупредить читателя, что, как говорит ап. Павел (2 Кор 14–15), Ветхий Завет без Иисуса Христа непонятен, а с положительной точки зрения надо признать, что наиболее трудные места того же Ветхого Завета проясняются, или темнота их находит оправдание только в Иисусе Христе и Новом Завете.

1) Прежде всего, на предшествующих страницах отмечалось, что трудности в понимании Ветхого Завета относятся обыкновенно к второстепенным вопросам, разбираться в которых должны специалисты, в то время как религиозное содержание, составляющее суть священного текста, достаточно ясно и доступно.

Но что же позволяет читателю производить это точное разделение на существенные и менее значимые компоненты, на главное и второстепенное и, как следствие, проникать в самую душу Ветхого Завета? Не что иное, как свет новозаветного Откровения. Без него, как установить с уверенностью иерархическое соотношение между Законом, культом, Библией, Преданием, национализмом, универсализмом, теократическим режимом, мессианством? Не является ли все это элементами божественного установления?

Уже Ветхий Завет, особенно если читать его, выделяя в нем прежде всего вероучительный аспект, дает важные указания; но о том, что задача нелегка без водительства Христова, свидетельствует тот факт, что в начале нашей эры в оценке священного наследия Израиля господствовали направления самые противоречивые и, что еще хуже, часто имеющие самое отдаленное отношение к подлинному религиозному духу. Достаточно вспомнить «номизм» (законничество), обостренный тиранией «буквы» с коим фарисейство (правда, фарисеем был и Савл, человек такого искреннего духа) отождествляло сущность богооткровенной религии.

Также надо вспомнить искажения мессианского упования, происходившие под воздействием националистических мечтаний, которым долгое время предавались сами апостолы. И разве Петру, уже после Пятидесятницы, не понадобилось видение в Иоапии (Деян 10,11) для того, чтобы уяснить, как соотносятся между собой мессианский универсализм и иудейский партикуляризм? Впрочем, всем известны размеры кризиса иудейских обычаев, затянувшегося на десятки лет вследствие ошибочной оценки религиозного содержания Ветхого Завета.

Действительно, если мы без труда улавливаем в этическом монотеизме и в духовном мессианстве основные идеи Ветхого Завета, то это только потому, что Христос указал нам в Своем внутреннем слиянии с волей Отца, в чем же состоит суть истинного правосудия, в Богосыновстве дал образец отношений для нового всеобщего братства, а в Своем Кресте — средство искупления рода человеческого.

2) Многие трудности в понимании Ветхого Завета происходят от того, что дохристианское Откровение глубоко коренится в истории Израиля.

Бог, как мы указывали не раз, в Своем Откровении не обращается к человечеству безлично, действуя как бы извне, как некий направляющий призыв, но проникает Своим, так сказать, сверхъестественным деланием в самую сердцевину человеческих событий, зарождая и наполняя содержанием не что иное, как народ — избранный народ. Кто же удивится тому, что Откровение несет в себе отчасти перипетии, запутанность, волнообразный характер истории Израиля?

Но мы спросим: почему Бог избрал такой путь? Ответ на это дан только в тайне Воплощенного слова. Установив, что средство искупления именно таково, Бог достиг Своей цели, применяя систему, скажем так, воплощения божественного делания в истории, постепенно и конкретно подготавливая конкретного Христа, т. е. выстраивая историю патриархов и их потомков, в том числе и Мессии, «семени Авраама и Давида». Тот, кто одарен историческим чутьем, которым в такой полноте обладали евангелисты, и кто не удивляется тому, что Христос-человек «возрастал^{23} в мудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (Лук 2, 52), тот не удивится и тому, что Ветхий Завет созревал медленно и иногда трудно, следуя законам истории и человеческой психологии.

3) Теперь, когда Воплощение уже совершилось, мы постигаем и, как называют их богословы, «истоки пользы» того метода, который был избран Богом для составления Библии: мы не раз подчеркивали, что это книга «Богочеловеческая», в том смысле, что в ней происходит соединение божественного и человеческого в тайне благодати и свободы, божественного света и личного участия священнописателя. Это значит, что Библия не сошла с неба, а сотворена способом, находящим полное соответствие в пришествии к людям Слова Божия, которое обрело плоть, не из ничего созданную, а рожденную от Девы Марии, «сделавшись во всем подобным человекам»^{24} (Фил 2, 7), душою, телом, обычаями, навыками, языком и т. д.

Столь близкая еще Отцам Церкви параллель между Воплощением и Вдохновением, объясняет (если иметь в виду, что второе вытекает из первого), отчего же Бог, вверяя книге Свою мысль, не пренебрег самыми скромными выразительными средствами, распространенными в древнем семитическом мире. Этим вполне оправдывается существование в Библии литературных жанров. Выше, руководствуясь документами Святейшего Престола, мы указали именно на выявление разновидностей этих жанров, как на ключ к постижению многих трудных страниц Ветхого Завета.

Как спасительное соприкосновение с Искупительным Словом возможно только через конкретное восприятие Его тела и крови, так усвоение библейского слова возможно только через человеческое слово, ибо оно не есть только оболочка, но составляет органическое целое со словом божественным.

Библию в ее содержании, как и в методе изложения, должно рассматривать в ее религиозных, исторических, литературных компонентах, как момент великой богочеловеческой драмы мира, для которого Воплощение — одновременно некий предел и семя полного развития, ибо Бог «прежде создания мира… положил… все небесное и земное соединить под главою Христа» (Ефес 1, 4. 10).