Глава четырнадцатая

Гарри нажал на газ, и мы, как молния, помчались по нью-йоркским улицам. Въехали в Верхний Ист-Сайд, и, когда проезжали мимо «НОКС», я не посмотрела в его сторону. Фантазии о «НОКС» и Maître не было места в моем сердце сегодня. Каждый сантиметр был заполнен Гарри. «НОКС» был миражом. Гарри был реальностью.

Мы всего в двух кварталах от «НОКС», когда он повернул направо, и мы въехали на подземную парковку. Гарри заехал на место, отведенное для пентхауса. Когда машина затормозила и двигатель заглох, мы оба перевели дыхание. Гарри вышел из машины и подошел ко мне. Он протянул свою руку. Я вложила свою в его, и бабочки в моем животе запорхали полчищами, вырвавшись из своих оков и заполонив все остальное тело.

Взяв меня за руку, Гарри повел меня к частному лифту, ведущему в пентхаус. Мы вошли внутрь, двери закрылись, и лифт начал подниматься. Секунда за секундой проходила в напряжении, воздух в маленьком пространстве становился все горячее и горячее, и я думала, что потеряю способность дышать от удушающей жары.

Гарри стоял рядом со мной, неподвижный и стоический, как мраморная статуя. Так близко я чувствовала притягательный аромат его одеколона — мяту, сандаловое дерево и мускус. Это сводило меня с ума. Я сжала бедра, пытаясь не дать желанию подняться так высоко, как этаж пентхауса, на который мы направлялись. Периферийным зрением я видела, как грудь Гарри поднимается и опускается с головокружительной скоростью. Его рука в моей дергалась, челюсть сжималась, а когда я увидела твердость в его брюках, то громко застонала.

Это было все, что требовалось. Один-единственный мятежный вздох, вырвавшийся из моего горла, заставил Гарри сорваться с места. Он рванул ко мне, оттолкнул к стене лифта и впился в мой рот своим. В считанные секунды он был повсюду. Его запах, его вкус, давление его твердого, теплого тела пронизывали каждый мой сантиметр. Исчез чопорный и корректный Гарри Синклер, а вместо него появился мужчина, дикий и стремящийся поставить меня на колени. Его губы двигались навстречу моим, его язык проникал в мой рот, а его руки исследовали мое тело, лаская каждый изгиб, заставляя меня стонать и откидывать голову назад от ощущения того, что я наконец-то оказалась в его власти.

Раздался звонок лифта, но Гарри не перестал целовать меня. Вместо этого он подхватил меня на руки, обвив моими ногами свою талию. Я закрыла глаза, пока он нес меня по квартире. Даже не видела, как она выглядит: я была слишком занята тем, что расстегивала пуговицы его рубашки. Одна за другой они расстегивались, и мои руки касались его твердой мускулистой груди. Гарри поднимал юбку моего платья все выше и выше, пока его руки не оказались на моих кружевных трусиках.

— Бл*дь, Фейт, — простонал он мне в губы, и я застонала в ответ, услышав, как из уст Гарри вырвалось бранное слово. Расстегнув его рубашку, я провела ладонью по его груди, торсу и вниз, к выпуклости в его брюках. — Бл*дь! — сказал Гарри еще громче, когда мы рухнули на мягкий матрас, а моя рука все еще сжимала его член. Я даже не успела перевести дыхание, как он сорвал с себя рубашку и забрался на меня, обнажив грудь и расстегнув пуговицу и молнию на джинсах.

— Ты мускулистый, — прошептала я, а Гарри схватил мое платье и стянул его с моих рук. Он стянул облегающий материал по животу и ногам, оставив меня в черных кружевных трусиках и лифчике.

— Господи, Фейт, — сказал он, прикусив нижнюю губу и посмотрев на меня сверху вниз. — Ты идеальна. Как ты можешь быть такой идеальной? Как будто создана для меня. — Я не успела ничего ответить, как Гарри снова поцеловал меня, оторвался от моего рта и прочертил горячую дорожку по шее к груди. По коже побежали мурашки.

Гарри откинул голову назад, его голубые глаза казались черными от того, как сильно увеличились от вожделения его зрачки. С нежностью, противоречащей его дикому взгляду, Гарри потянул вниз каждую бретельку моего бюстгальтера, пока мои груди не вывалились наружу. Зарычав, он опустил голову и взял в рот сосок.

Мои руки запутались в его волосах. Я потянула за мягкие пряди, и когда сделала это, он присосался сильнее. Я снова потянула, и удовольствие, которое он доставлял, потекло по моим венам, как лава, поджигая меня. Чем сильнее я тянула, тем более диким он становился. Когда я потянула в третий раз, Гарри легонько прикусил мой сосок, отчего мой клитор запульсировал, а спина выгнулась дугой. Я задвигала бедрами, отчаянно желая облегчения. Не заставив себя ждать, Гарри просунул пальцы мне между ног. Я вскрикнула от того, как это приятно.

— Гарри. Боже, Гарри! — я застонала, а Гарри вдруг сел обратно.

Я потянулась к нему и попыталась притянуть его к себе. Мне нужно было больше. Мне нужно было все, что мог дать Гарри Синклер. Я хотела всего этого. Хотела, чтобы он поглотил меня, сожрал меня, завладел моей чертовой душой.

Талантливые руки Гарри ухватились за мои трусики и разорвали их по швам.

— О, Боже! — сказала я, когда он перебросил их через плечо и встретился взглядом с моим. Наступила пауза. Гарри переполз ко мне и приник к моему рту. Твердость под его джинсами уперлась мне между ног, и я выгнула спину, ощутив его. Он был огромен.

Гарри скользнул по моей шее, целуя блестящую кожу. Он мучил меня сладкими поцелуями в горло, грудь, живот. Я раздвинула ноги, не оставив сомнений в том, чего хотела и где именно.

Гарри опустился ниже, и я вздохнула, ощутив его горячее дыхание у себя между ног. Он положил руки на верхнюю часть моих бедер и наклонился ко мне. Я выгнула спину при первом же движении его языка. Мои руки запутались в его волосах, готовые направить его туда, куда мне было нужно. Но никаких указаний не потребовалось. Гарри сам знал, куда двигаться: его язык двигался по моему клитору, а палец скользил внутри. В мгновение ока я почувствовала, как затрепетала моя кожа, а в основании позвоночника нарастало давление от приближающегося оргазма.

— Гарри, черт! Я сейчас кончу, — торопливо произнесла я, когда он двинул пальцем, надавив на точку G и затмив собой весь мир. Я закричала, двигая бедрами, чтобы язык Гарри оставался там, где мне было нужно, пока мое тело не задрожало, не в силах больше терпеть. Гарри поднял голову, прижимаясь поцелуем за поцелуем к внутренней поверхности моих бедер.

— Ты такая красивая, — сказал он с акцентом и хрипловатым голосом. Перекатившись на колени, я потянула его за руку и толкнула на кровать. Настала моя очередь. Опустившись над ним на колени, я посмотрела на Гарри и обомлела. Рельефные мышцы, широкие плечи, загорелая кожа и эти кристально-голубые глаза. Совершенство.

Затем мой взгляд переместился на его промежность и выпуклость, которая грозила прорваться сквозь джинсы. Расстегнув пуговицу и молнию, я потянула их вниз по его ногам, и мускулистые бедра встретили меня. Я провела по ним рукой, пыль черных волосков щекотала ладонь.

— Гарри, должна ли я благодарить за них регби? — спросила я.

— Помимо всего прочего, — ответил Гарри с горящими глазами, когда я бросила джинсы на пол. Я расстегнула лифчик и бросила его рядом с его джинсами. — Господи, Фейт, — зашипел Гарри, и я переместила руки на пояс его трусов-боксеров, пока его ладони мяли мою грудь.

— «Калвинз», — сказала я и поцеловала название марки. — Одобряю. — Гарри так сильно cжал зубы, что я подумала, что его челюсть может сломаться, пока я стягивала с него боксеры, сглотнув, когда его длина ударилась о живот.

— Гарри, — прошептала я и перекинула его трусы через плечо. — Ты чертовски огромный. — Гарри приподнялся, положил руки мне на лицо и прижался своими губами к моим.

— Мне нужно в тебя, — сказал он, и властные нотки в его голосе заставили меня зажмуриться.

— Не раньше, чем я попробую тебя на вкус. — Я толкнула его обратно на матрас. Он ударился спиной о кровать, глаза прищурились.

— Вы за это заплатите, мисс Паризи, — сказал Гарри. Я проигнорировала его горячее предупреждение и поцеловала его выпуклую V-линию живота. Я лизнула аппетитную мышцу, затем перешла к его твердому члену. Он подергивался в предвкушении, когда я приближалась к нему, и я лизнула вену, проходившую на боку. Ласкала его ртом от основания до кончика. Гарри сжал руки по бокам, пока его пальцы не запутались в моих волосах, наматывая их. Прикосновение показалось мне знакомым.

— Фейт, — сказал он так, словно ему было больно. — Возьми мой член.

— Да, сэр, — сказала я, с удовольствием наблюдая, как его глаза впились в мои, когда я провела губами по кончику и взяла его в рот. Он был слишком велик, чтобы взять его весь, поэтому я переместила руку к основанию его члена и стала сжимать его и там. Гарри приподнял бедра, но, как и подобает джентльмену, сдержался. Я обводила языком его кончик, вбирая его так глубоко, как только могла, пока Гарри не отвел мое лицо в сторону. — Прекрати. Мне нужно трахнуть тебя. Я хочу наконец-то кончить в тебя.

— Гарри, — пробормотала я и поползла по его до смешного совершенному телу. — Продолжай говорить со мной в таком тоне. Мне нравится такая версия тебя.

Гарри схватил меня за руки и перевернул на спину. Он потянулся к прикроватной тумбочке и достал презерватив. Я завороженно смотрела, как он надевал его и приподнялся надо мной.

— Это ты, — сказал он в момент чистой нежности. — Я такой только благодаря тебе.

— Гарри, — прошептала я, и мое сердце разбилось на мелкие частицы и исчезло в ночи.

Гарри расположился у моего входа и, прижавшись губами к моим, вошел. Я застонала ему в рот, он застонал в мой. Я обвила руками его шею, а ногами — его талию. И вскрикнула, когда он заполнил меня до отказа.

Я застонала, когда он начал двигаться, идеально ударяя по точке внутри меня. Мои груди прижались к его груди, создав трение, когда он раскачивался вперед-назад, и мое тело запылало, зажглось от раскаленных до бела ощущений, пронизывающих меня.

— Гарри, — застонала я, когда он положил голову мне на шею и увеличил скорость. Он входил и выходил, пока я не превратилась в тело, наполненное лишь наслаждением. Мои глаза закрылись, я прижалась к нему еще крепче, чувствуя приближение глубокого оргазма. — Гарри, — закричала я, вцепившись в его плечо, так как мои ноги начали дрожать.

Он зарычал, а затем поднял голову и посмотрел на меня. Это было все, что мне потребовалось, чтобы распасться на части, вокруг меня взорвались фейерверки. Гарри снова и снова входил в меня, пока я не превратилась в пушинку в его руках.

— Фейт, черт, Фейт… ЧЕРТ! — закричал он и закрыл глаза, стиснув зубы, когда кончил. Я смотрела на него в момент оргазма, уверенная, что никогда в жизни не видела ничего более совершенного.

— Черт! — снова застонал он, его голос эхом отдавался в комнате вокруг нас. Его тело блестело от пота, а темные волны были растрепанными от моих блуждающих рук, тянущих их за пряди. Его губы распухли от поцелуев, а щеки раскраснелись от сильного возбуждения. Я застонала, когда он дернулся внутри меня. Я была измотана, но все равно жаждала того, что он еще хотел дать.

После этого я боролась за дыхание. Гарри лежал надо мной, его вес давал чувство безопасности. Затем он прижался лбом к моему лбу, после чего вышел из меня и перекатился на бок. Он потянул меня, прижав к себе, словно не мог вынести разлуки ни на секунду. Моему глупому романтическому сердцу это нравилось. Даже слишком.

Я, затаив дыхание, провела рукой по его плоскому животу, по груди, которая вздымалась и опускалась. Приподнявшись на локте, я уставилась на него. Я улыбнулась, и Гарри, рассмеявшись, улыбнулся в ответ.

— Это всегда самые тихие, — сказала я, и Гарри закатил глаза. Я проследила за узором черных волосков, рассыпавшихся по его груди. Я целовала его грудные мышцы до основания горла. Гарри откинул голову назад, открыв мне доступ, и зашипел, когда мой язык высунулся и попробовал на вкус его соленую кожу.

— Откуда ты взялся? — спросила я, заметив, что его кожа покрылась мурашками, когда мое дыхание пробежало по его груди. — Такой замкнутый, такой отстраненный днем. — Мой палец прошелся по впадинам и гребням его живота. — А в постели такой доминирующий, такой чертовски потрясающий.

Пальцы Гарри прошлись по моему позвоночнику, затем опустились ниже. Целуя мое лицо, он ввел в меня палец. Я прижалась лбом к его груди, пока он ласкал меня сзади, поглаживая мою чувствительную точку G, которая едва успела восстановиться, как он вернулся и начал ласкать ее этими талантливыми руками.

Рот Гарри переместился к моему уху.

— Я так давно хотел тебя трахнуть, — сказал он, его глубокий голос и пальцы вызывали во мне дрожь. Я почувствовала, как его член затвердел у меня на бедре. Поэтому прикусила губу и прижалась щекой к его щеке. — Я столько раз дрочил, представляя тебя на этой кровати, в моих объятиях, подо мной, выкрикивающей мое имя.

— Господи, Гарри, — сказала я, моя кровь нагревалась. Гарри поцеловал меня в ухо. Затем переместился на меня, прижав к матрасу. Он был словно облако надо мной, такой мягкий. И от него пахло одеколоном Гарри. Я вдыхала его, когда он покрывал поцелуями мою спину от шеи до самого низа. Гарри обхватил мои бедра и потянул меня на четвереньки.

Я услышала треск вскрываемой упаковки презерватива, а затем вскрикнула, упав на матрас, когда Гарри вошел в меня сзади. Я стонала, стонала и стонала, когда он так невероятно заполнял меня, стонала, когда он полз по мне, пока его грудь не прижалась к моей спине, а его руки не накрыли мои, когда я вцепилась в простыню. Гарри взял меня за подбородок и, не останавливаясь, поднес мои губы к своим. Его язык погрузился в мой рот в такт его толчкам.

Гарри Синклер присваивал меня, соединяя мое тело со своим. Он входил в мое сердце. Повсюду был Гарри Синклер. Каждый мой вздох, каждый стон он поглощал. Я откинула бедра назад, и это движение вызвало в нем искру. Зарычав, он нежно переплел свои пальцы с моими, что резко контрастировало с тем, как он входил в меня сзади. Я парила. Когда моя киска начала сжиматься, член Гарри заставил все мои синапсы взорваться, я вскрикнула от экстаза.

Гарри фыркнул, замер, а затем кончил с моим именем на губах.

— Фейт!

Я рухнула на кровать, уверенная, что больше никогда не смогу двигаться. Гарри лежал на мне, сильные руки не давали ему придавить меня своим весом. Но он не двигался. Он оставался во мне так долго, как только мог, его губы осыпали поцелуями мою шею, а мои волосы сбились в клубок в его руках.

Повернув голову, я сказала.

— Ты буквально вдавил меня в матрас.

Гарри хрипло рассмеялся, и этот звук, когда он вот так лежал на мне, показался мне знакомым. Слишком знакомым. Прежде чем я успела подумать о чем-то еще, он отодвинулся в сторону и обнял меня.

Несколько минут мы лежали в тишине, переводя дыхание. Я подняла голову и увидела, что мы лежим на огромной кровати с балдахином, столбики которой были позолочены. Мы лежали в центре, но по обеим сторонам оставалось много места. Мои глаза расширились при виде размеров комнаты. Я была уверена, что она такая же большая, как вся моя квартира. Стены были выкрашены в темно-синий цвет и украшены панелями, что делало ее похожей на усадьбу. Под большими зеркалами стояли антикварные комоды. Под окном, за которым виднелось уже потемневшее небо и огромный Манхэттен, а вдали виднелся Центральный парк, стояла кушетка.

— Гарри, какой вид, — сказала я и оторвала голову от его плеча. Я встала с кровати, прихватив с собой простыню, и обернула ее вокруг себя, подойдя к огромному окну. Я вдохнула и выдохнула, в который раз осознав, насколько разными были наши жизни.

Я почувствовала, что Гарри стоял у меня за спиной, и прислонилась к нему, мое сердце замерло, когда он обхватил меня сильными руками. Я почувствовала, что он все еще голый.

— Вот это вид, — сказала я и увидела вдалеке бегунов, бегущих по парку. — Это прекрасно.

— Я согласен, — сказал он, поцеловав меня в шею. Я улыбнулась, зная, что он даже не смотрел в окно. Я повернулась в его объятиях и посмотрела на него снизу. В свете наружных фонарей он выглядел как ангел, каким его представлял мой контуженный мозг. Я обернула простыню вокруг него, и наша обнаженная кожа соединилась в объятиях.

— Нельзя, чтобы папарацци Верхнего Ист-Сайда застали тебя голым.

— Им понадобится чертовски хорошая линза. — Он откинул мои волосы с лица, затем обхватил мою щеку и поцеловал. Этот поцелуй был неторопливым, его язык медленно ласкал мой.

Когда мы прервались, я улыбнулась и сказала.

— С таким размером члена… — я взяла его в руку и нежно погладила. — Им не нужен большой объектив. — Гарри хмыкнул, но толкнулся в мою руку. Я почувствовала, что он снова твердеет. — Уверена, что астронавты на космической станции видят его с высоты. Это их шоу для мастурбации. Я прочистила горло, обретя голос космонавта. — Приготовьтесь, мальчики. Гарри Синклер снова у своего окна.

— Они могут продолжать смотреть, — сказал Гарри, притянув меня ближе. Он упирался в мое бедро. — Ты единственная, кого хочет мой «массивный член». — Мои глаза закатились от удовольствия, что Гарри говорил так грязно.

— Скажи еще раз «член», — сказала я и улыбнулась, когда Гарри опустил свой лоб к моему и прошептал «член». Я застонала и позволила ему прижать меня к стене у окна.

— Тебе было хорошо? — спросил он с нотками игривости в голосе, которых я никогда раньше не слышала.

— Еще, — потребовала я, сбросив простыню и обхватив его бедро. Я прижалась к его эрекции. — Дай мне больше. Все грязные слова.

В груди Гарри зазвенело от удовольствия. Между поцелуями он говорил.

— Киска, попка, клитор, сиськи… — он улыбнулся мне в губы и прошептал. — Дамский сад.

Запрокинув голову назад, я рассмеялась.

— Нет! Только не этот гребаный жуткий дамский сад! — пытаясь отдышаться, я почувствовала, что рука Гарри все еще лежала на моей щеке. Когда я вытерла слезы с глаз, то увидела, что он наблюдал за мной, его глаза были мягкими и… счастливыми. Они выглядели счастливыми. Мое сердце забилось так быстро, что я подумала, что могла потерять сознание.

Взяв его руку в свою, я оттащила его от окон.

— Пойдем. Покажи мне свою квартиру. — Когда мы проходили мимо шкафа, Гарри остановил меня и открыл дверцу. Он достал два халата. Отпустил мою руку и натянул один на плечи.

— Мое обнаженное тело слишком соблазнительно? — спросила я, когда он завязывал поясок на моей талии.

— Всегда, — ответил он, поцеловав меня в губы. Он накинул халат, и мне захотелось заплакать, когда его тело Адониса исчезло под белой махровой тканью. — Но ты прав, мы не можем допустить, чтобы манхэттенские извращенцы наблюдали за твоим грешным обнаженным телом через окна с помощью своих объективов.

Взяв меня за руку, Гарри распахнул дверь, и у меня открылся рот. Его квартира была просто эпической. Другого слова не подберешь. Небольшой коридор привел нас из спальни в гостиную, заставленную плюшевой мягкой мебелью, из которой открывался вид на весь Манхэттен, а окна от пола до потолка были похожи на рамы для самых совершенных произведений искусства.

Пройдя через гостиную, я остановилась, увидев кухню.

— Ни хрена себе, Гарри, — сказала я и вошла в белую мраморную комнату. Я провела руками по гранитным столешницам и всей бытовой технике высшего класса. — Ты готовишь?

Гарри облокотился на столешницу, а я провела рукой по массе деревянных шкафов.

— Никогда.

— Какая ирония, — сказала я и, выйдя из кухни, пошла по коридору. — Что здесь?

— Мой кабинет. И еще две спальни. — Гарри открыл дверь в свой кабинет, и я ахнула. В центре стоял традиционный письменный стол из красного дерева, а вокруг него — книжные полки от пола до потолка. А потолки в этом пентхаусе были высокими.

— О, Боже, — прошептала я, проведя руками по многочисленным томам, которые смотрели на меня.

— Ты любишь читать? — спросил он, присев на угол стола. Я прошла мимо лестницы в библиотеку и прочитала названия: Властелин колец, Хоббит, Хроники Нарнии. Все мои любимые книги. — Диккенс? — спросила я, увидев целую полку, посвященную его произведениям.

— Когда у меня мрачное настроение, — поддразнил он.

Я замерла и посмотрела на Гарри.

— Джейн Остин? — все ее произведения были здесь.

— У ее произведений есть достоинства, — сказал он, как будто был судьей и присяжным всей литературы. Конечно, у HCS Media есть издательство, но все же. В его глазах остался игривый блеск. Я не могла перестать удивляться этому.

— Достоинства? — я рассмеялась и подошла к Гарри, потянув за воротник его халата. Его рука обвилась вокруг моей талии, и я растаяла. — Я думаю, что в ее работах есть нечто большее, чем «достоинства». — Я сделала вид, что размышляю над этим. — На самом деле, я бы сказала, что у тебя и некоторых ее персонажей есть общие черты.

— Неужели? — сказал он, приподняв одну бровь.

— Высокомерный.

— Я оскорблен. — В его голосе не было злобы.

— Шикарный.

— Полагаю, с этим можно поспорить.

— Ты живешь в старинном доме в Англии? Это может быть сходством. — Гарри замер, а когда я взглянула на него, то он скривился. Я пошутила. А он, судя по всему, нет.

— Совсем крошечный. — Он поднял указательный и большой пальцы и сжал их вместе, чтобы показать наглядно.

— Он действительно маленький?

— Эээ… нет.

— Например, сколько спален?

Гарри вздохнул.

— Серьезно, Фейт, мы можем не…

— Сколько, Гарри?

— Спален? Двадцать три. — Я перестала дышать. — Это только в главном доме. А еще есть флигели.

— Флигели, — повторила я.

— Дома для гостей. У нас их… несколько на территории.

— Точно, — сказала я, начиная понимать, что нас действительно разделял целый мир. Обычно мне было на это наплевать, но… двадцать три спальни, мать их!

— Это неважно, — сказал он, и я услышала в его голосе паническую мольбу не закрываться от него. Его губы были приоткрыты, и он смотрел на меня с таким жаром и нежностью, что у меня подогнулись пальцы на ногах.

Я провела руками по его волосам, и глаза Гарри закрылись от удовольствия.

— Ты можешь показаться гордым.

— Иногда. — На его губах снова появились смешинки.

— Можно сказать, предвзятым.

— Нет, — возразил он. — Мне кажется, это слово больше подходит тебе. — Я открыла рот, чтобы возразить, но он, вероятно, был прав.

— Ладно. Ну что ж, на этой ноте предлагаю закончить?

— Конечно. — Я наклонилась и поцеловала его, его руки распахнули мой халат и переместились к моей попке.

Я застонала ему в рот, но отстранилась.

— Пойдем, — сказала я и протянула руку, чтобы он взял ее. — Я собираюсь использовать эту первозданную и безумно дорогую кухню по назначению и приготовить для тебя.

Гарри выполнил мою просьбу. Когда мы направились к двери, на глаза мне попалась книга, которая стояла не в одном ряду с другими, как будто ее недавно прочитали и не положили на место. Мой пульс участился. Любовник леди Чаттерлей.

— Фейт? — спросил Гарри, обняв меня за плечи и поцеловав в щеку. — Ты в порядке?

— В порядке, — ответила я, настолько растерявшись, что мне показалось, будто в голову вторгся туман. Я отогнала туман в сторону. Это было совпадение. Так должно быть. Не может быть, чтобы Гарри…

Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Весь такой чопорный, правильный и очень британский. Ради всего святого, он был чертовым виконтом. Не может быть, чтобы он был каким-то образом связан с «НОКС». Это невозможно. Пульс успокоился, я взяла его за руку и потянула на кухню.

Затем открыла шкафы, отыскивая нужную утварь и ингредиенты. Гарри налил нам обоим по бокалу вина и сел за барную стойку, не сводя с меня глаз.

— Ага! — сказала я, найдя паста-машину и необходимые ингредиенты. Я положила их на стойку, где сидел Гарри. — Зачем тебе все это, если ты не готовишь? — спросила я, начав готовить миску с ингредиентами для свежей пасты. Тортелли де Зукка, мои любимые.

— Мне не хочется тебе говорить, — сказал Гарри и сделал огромный глоток вина. Чем больше алкоголя он употреблял, тем более расслабленным становился.

— Что?

Он помрачнел.

— У меня есть повар, который приходит четыре раза в неделю, пока я на работе. Он готовит для меня еду. — Он указал на паста-машину. — Вот почему все это здесь. Я спросил его, что ему нужно. Он дал мне список. Я понятия не имею, что это такое.

— Гарри, — сказала я, положив свою руку на его. — Это самая шикарная вещь, которую ты когда-либо говорил.

— Ты права. Хотя на днях я услышал, как бормочу «где мой любимый нагрудный платок?» и тут же подумал, что, если бы ты была там, я бы никогда не услышал конца этого.

Я рассмеялась, высыпав муку, и подняла в воздух белое облачко. Сдула муку с лица и была уверена, что теперь она в моих волосах.

— Фейт, ты самый неуклюжий человек, которого я когда-либо встречал.

— Знаю, — сказала я, когда облако исчезло, и продолжила готовить. — Мне нравится думать, что это сексуально.

— Сексуальная неуклюжесть, — согласился Гарри и поднял свой бокал.

— Сексуальная неуклюжесть. — Я начала замешивать тесто. — Так ты сказал моим родителям, что учился в Итоне?

Да, я использовала это как предлог, чтобы узнать о нем побольше. Он был чертовым закрытым досье. Мне нужно было узнать его получше. Губы Гарри дрогнули; он точно знал, что я делаю.

— Гарри, ты ужинал с моими родителями. Они рассказали тебе обо мне и всех моих ярких периодах. Дай мне что-нибудь. Мы просто трахались как кролики. — Я указала на него своей скалкой. — У одного из которых был огромный член. И хотя это хорошо, второй кролик будет болеть несколько дней, поэтому заслуживает какой-то компенсации.

— Поэтому? — сухо сказал Гарри. — Ты только что сказала «поэтому».

— Отвечай на мои вопросы или не получишь пасту.

Гарри поднял руки вверх в знак капитуляции.

— Не угрожай. Пожалуйста. Я скажу тебе все, что ты хочешь знать.

— Итон. Начинай.

— Меня отправили туда, когда мне было одиннадцать. В среднюю школу, как вы говорите здесь, в Америке.

— Тебе понравилось?

— Неплохо. — Он провел кончиком пальца по ободку своего бокала с вином, погружаясь в воспоминания. — Я просто скучал по дому. Я скучал…

— По своей маме. — И тут мой желудок опустился, вспомнив больницу и то, что ему было двенадцать лет, когда умерла его мать. — Гарри, пожалуйста, скажи мне, что ты был с ней, когда…

Он покачал головой.

— Я был в школе. Мой отец позвонил в школу, когда она умерла. Я не мог говорить, когда мне сказали. Я так и не попрощался с ней. Я знал, что она проходила какие-то обследования, но больше мне ничего не сказали. Я узнал позже, отец не хотел, чтобы это повлияло на мою учебу.

— Он скрывал ее от тебя? — прошептала я, прекратив свои занятия.

Гарри провел рукой по голове.

— Ты должна понять, моя мать была той жизненной силой, которой мой отец был лишен в детстве. Это был брак по расчету. Он должен был удачно жениться, как и она. Мама как-то сказала мне, что они не ожидали, что влюбятся друг в друга. Но они полюбили, быстро и глубоко. Когда она заболела, он стал отрицать это.

Гарри перевел дыхание и продолжил.

— Я думаю, он считал, что если не пошлет за мной, то это еще не конец для нее. — Гарри поднял голову, когда я подошла и села к нему на колени. — Когда я вернулся домой на похороны, человека, которого я знал и любил, уже не было. Вместо него был тот, кем он является сейчас. Холодный, отстраненный. У него нет половины сердца и души. — Гарри посмотрел мне в глаза. — Я никогда не понимал, как он мог так измениться… — он сглотнул и позволил этому повиснуть в воздухе между нами.

У меня закружилась голова от количества нежности в его глазах, когда он посмотрел на меня. Гарри поцеловал меня.

— Когда мне исполнилось восемнадцать, я поступил в университет. Но всегда знал, что займусь семейным бизнесом. Я хотел этого. Просто иногда это бывает трудно. — Я поняла, что он снова говорил о своем отце. Я поцеловала его в щеку и пошла резать тыкву для начинки.

Когда я разрезала оранжевую кожуру, в моей голове пронеслось то, что сказал Гарри.

— Гарри, — спросила я и встретила его взгляд. — Ты упомянул, что твои отец и мать заключили брак по расчету. — Гарри замолчал, слегка побледнев. — Я видела тебя в журналах с женщиной со светлыми волосами и красивыми глазами.

— Луиза, — жестко сказал он, и прежний Гарри поднял голову.

Я опустила нож.

— Ты тоже собираешься жениться по расчету? То есть ради денег? На другом представителе аристократии?

Гарри оставался неподвижным так долго, что я подумала, что он уже никогда не сможет пошевелиться.

— Я собираюсь отказаться, — сказал он и поднялся со своего места. Он обошел стойку и поднял меня, чтобы усадить на нее. Обхватив мое лицо, он сказал. — От меня ждут определенных результатов. Удачно жениться, произвести на свет наследников, никогда не переступать черту. Не позорить семью, не делать ничего, что могло бы нарушить статус-кво знаменитой династии Синклеров. — Мое сердце упало от его слов.

— Я пишу колонку о сексе, Гарри. Грязную. Я дочь итальянского иммигранта и американки в первом поколении, и никто из них никогда не знал, что такое деньги. — Я почувствовала, как заблестели мои глаза, и возненавидела себя за это. — Это, — сказала я, указывая с него на себя. — Это просто секс, верно? История, которую можно рассказать своим приятелям в Англии. Ты трахнул мисс Блисс и дал ей немного ее собственного лекарства.

— Нет, Фейт. Конечно, нет. — Я попыталась отвернуть голову от его взгляда, но руки Гарри, лежащие на моих щеках, удержали ее на месте. — Разве хоть что-то из того, что мы пережили вместе, ничего не значило? Хоть что-то из этого было похоже на простой трах?

— Нет.

— Потому что это не так. Посмотри на меня, пожалуйста, — умолял он, когда я опустила глаза. Я подняла их и с кристальной ясностью увидела убежденность, написанную на его лице. — Это не будет моей жизнью. — Гарри поцеловал меня в лоб. — Я давно решил, что не хочу этого. А потом появилась ты, которая раздражала меня и проникала под кожу. Язвительно улыбалась мне, задевала меня своими остротами, и я понял, что с меня хватит. И эти чертовы юбки-карандаши, которые ты носишь в офисе. — Я рассмеялась, и он улыбнулся. — Ты заставила меня перестать хотеть тебя, Фейт, и вместо этого я стал жаждать тебя.

— Так это не просто секс? — подстраховалась я.

— Секс будет, — сказал Гарри и прижал свой твердый член к моим ногам. — Будет много-много секса. Но… — он поцеловал тыльную сторону моей руки. У меня перехватило дыхание. Гарри Синклер, ведущий себя как настоящий прекрасный принц, должен был меня убить. — Нет. Это не все, чего я хочу.

Я чувствовала себя возрожденной. И как фейерверк на Четвертое июля, взрывающийся миллионами цветов в темном небе.

— Останься со мной сегодня, Фейт. Давай съедим макароны, посмотрим дерьмовый фильм и вернемся в постель. Останься со мной. Пожалуйста.

— Хорошо.

Гарри крепко поцеловал меня. Когда он отстранился, то сказал.

— Что касается моего дома в Англии, то ты скоро его увидишь.

Я нахмурилась.

— Что?

— Это сотый день рождения HCS Media. Мой отец попросил боссов каждого издания назначить несколько человек из числа своих сотрудников, которые должны будут прилететь в наше поместье на вечеринку в середине лета, чтобы отпраздновать знаменательный день рождения. На прошлой неделе я ознакомился со списком Салли и одобрил его. Она выбрала тебя в качестве одного из сотрудников, который будет представлять «Визаж».

— Что? — переспросила я. Гарри притянул меня ближе к краю стойки. Я застонала, когда его твердый член оказался у меня между ног.

— Давай я покажу тебе все, когда ты приедешь.

— Где мы будем жить?

— В отеле. Все уже оплачено. Мой отец хотел, чтобы это был настоящий праздник. — Гарри поцеловал меня в шею, в щеку, а затем в губы, и я потерялась в его прикосновениях. — Но я хочу, чтобы ты была в моей комнате, в моей постели. Со мной.

— Да, — сказала я и закрыла глаза.

Макароны были съедены позже той ночью. Гораздо позже. В ту ночь и последующие несколько ночей я оставалась с Гарри. Никто не знал об этом, кроме нас двоих. И каждый раз, когда я целовала его, то чувствовала, что погружалась все глубже и глубже. И когда он уснул, моя голова лежала на его груди, а его рука и запах обволакивали меня, я поняла, что мое сердце билось. Я никогда не произносила эти слова вслух. Но когда я закрыла глаза, и Гарри притянул меня к себе, его губы искали мои даже в дремоте, я больше не могла отрицать свои чувства.

Я, Фейт Мария Паризи, влюбилась в Гарри Синклера.

И полюбила сильно.

Загрузка...