Туда, где ждут тебя...

Четыре… Хрон

Невысокий плотный мужичок, отражая ранней лысиной лучи прожектора, сделал шаг навстречу, едва Сергей с Ясей вышли из переходного тоннеля космовокзала. Других встречающих не было. Так что Сергей здраво рассудил, что это — за ними.

Мужичок оглядел их и вместо приветствия сказал:

— Дурная планета. И чего вас сюда занесло? Вы с координатами не напутали?

— Напутаешь тут! — Яся громыхнула металлизированным кейсом с личными вещами, бросив его на пол. — Про координаты надо у навигатора спрашивать — он их выставлял. Да и летели мы вовсе не спецрейсом, а на обычном транспортнике, который к вам каждые две недели прибывает!

— Ну, да, ну да… Вы, девушка, не волнуйтесь. Новые люди на Хроне редкость. Поговорить хочется, новости обсудить…

— Мы — по делу, — оборвала Яся встречающего. — Где тут у вас остановиться можно? Скажем, на неделю?

— Где угодно. Вам списочек подготовить или так выбирать будете — на глаз?

— Как ваше имя? — Сергей не дал Ясе разразиться новой порцией негодования.

Мужичок наморщил высокий лоб и неуверенно сказал:

— Игорь.

— А мы — Сергей Комов и Ярослава Солнцева. Вы же получали о нас сообщение?

— Сообщение? А, да, конечно получали. Сейчас, подождите. Я почту достану, спасибо, что напомнили.

Игорь поискал взглядом, углядел на стене лоток телепортатора и подбежал к нему. Включил, набрал личный код и едва успел подставить руки под поток корреспонденции, хлынувший из окна выдачи.

— Я же говорю — получали! — Игорь выхватил из пачки бумаг официальный конверт и помахал им.

— Так. Всё с вами понятно, — Ясин тон не предвещал ничего хорошего. — Надеюсь, вы удовлетворили все высказанные вам пожелания?

— А то как же! Ваши пожелания — закон для нас. Сейчас, сейчас… — Игорь зажал пачку в сгибе локтя, надорвал конверт, вынул письмо и принялся читать, вставляя замечания от себя. — Главный специалист по строительству и представитель заказчика… Угу. Отдельное помещение… Об этом договорились. Провожатый, переводчик, экзобиолог… Всегда к вашим услугам. И ровная земляная площадка…

Игорь поднял взгляд от письма, ничуть не смутившись под гневными очами Ярославы, и с сожалением сказала:

— На счет площадки не обещаю. Куда хотите — проведу. Но ее сами ищите.

— Это еще почему? — возмутилась Яся.

Игорь не стал отвечать. Он неловко потянул вбок внутренний ставень, стараясь не уронить пришедшие письма, и продемонстрировал картину за окном. Белесая муть, в которой гаснет даже луч прожектора.

— И что вы нам демонстрируете? Новую защитную пленку на стекле?

— Это снег, девушка. Обычный снег. Вода замерзшая, если вы не в курсе явления.

Ярослава помотала головой.

— В курсе, в курсе, — отрешенно сказала она, — только не понятно, почему его не убирают?

— Я, что ль, убирать буду? — Игорь ухмыльнулся. — Да не волнуйтесь так. Через четыре месяца наступит весна, и снег стает.

— Четыре месяца?! — в один голос вопросили Сергей с Ясей.

— Ну да. Три-то уже прошло. Или вы не в теме? Зато теперь — всё в порядке.

Игорь захлопнул ставень обратно, наклонил голову, рассматривая Ясин кейс, и со вздохом поднял его. Дескать, обслуживай прилетевшее начальство, и даже спасибо не дождешься. Сергей и рад был бы поблагодарить, но внутренний голос, зацепившись за последние слова провожатого, принялся злобно и противно бубнить: «Не в порядке, не в порядке…»

— Не в порядке, — машинально повторил Сергей, — совсем не в порядке.

Как можно строить на снегу, который, безусловно, растает? Ведь иначе не стали бы проделывать окна. Убрать всю эту толщу? Есть ли для этого подходящая техника и в каком состоянии?

— Вы нам предоставите необходимую технику? — Сергей говорил в спину провожатого, который, скорее, исполнял роль проводника, удаляясь по тоннелю. Ярослава спешила за ним.

— Это какую? — быстро обернулся Игорь.

— Для очистки территории от снега, например…

— У нас есть снегоход, — ответил проводник.

Сергей не понял — это ответ на вопрос или отрицание. Дескать, кроме снегохода, ничем помочь не можем. Наверно, второе. На всех провинциальных планетах местные жители не любят гостей с Земли. И если не строят козни напрямую, то поддеть в разговоре приезжего, не понимающего местную специфику, — любимое развлечение. А еще, бывает, заведут не туда и удивляются, чего это господин приезжий не может добраться до космовокзала, если везде указатели висят на самом распространенном земном языке. Да и как красиво написано! Нашим специалистом по каллиграфии: вручную, красной тушью, кистью из настоящей козьей шерсти, в традиционной форме…

Сергей помотал головой, чтобы отделаться от некстати нахлынувших воспоминаний о первой поездке с авторским надзором на Чжунвэй, еще до женитьбы, и вернулся к настоящему.

— Куда мы идем?

— Да в поселок же! — живо отозвался Игорь. — Здесь одна дорога, не заплутаете, — он хихикнул, представляя, как новички блуждают по прямому тоннелю, не в силах найти выход. Да, на такое представление не грех полюбоваться. Жаль, эти двое не выглядят полными кретинами.

Игорь грустно вздохнул. В зимний период катастрофически не хватало развлечений. Каждый выкручивался сам.

Коридор закончился распахнутой дверью, за которой находился высокий зал. В нем, помимо той, в которую они прошли, было еще три закрытых двери и множество металлических шкафчиков.

— Тамбур-накопитель, — объяснил Игорь. — Зона космовокзала закончилась.

— И куда теперь?

— Пока никуда. Немного здесь покантуемся. Мне тут договариваться кое с кем на ваш счет. Получим предписание, где вам лучше остановиться, снабдим подходящей одеждой и — вперед, к новым трудовым свершениям.

— Одежда нам зачем? Своя же есть.

— В своей вы долго не протяните.

— Это почему? — Яся всё никак не могла привыкнуть, что находится на другой планете. Казалось, выйди она из этих ангаров первопоселенцев, сразу очутится возле привычного океана, дышащего соленой влагой, среди зеленеющих деревьев и травы, лезущей во все щели.

— Внешние тоннели не отапливаются, — пояснил Игорь. — Экономим. Конечно, теплоизоляция есть, но ее одной без источника тепла не хватает.

— Я тут гулять не собиралась! У нас целенаправленная поездка! Нам нужно вовсе не во внешние тоннели, а в строительную рабочую зону — на поверхность!

— А и не важно. Выдам вам рабочие комбинезоны и защитные: без них на поверхности делать нечего. И мелочевку всякую. Сейчас.

Игорь включил дисплей, пробежал по содержанию, нашел раздел «Подбор одежды персонала» и активировал его. Попросил встать обоих прибывших в очерченное красной линией место и сканировал их внешние параметры.

На экране появились голые фигуры: женская и мужская. Игорь довольно ухмыльнулся, уточнил желаемый цвет и запустил программу. Фигуры на экране замелькали, одеваясь то в одно, то в другое. Как только вещь подходила по размеру, она оставалась на картинке. Вскоре оба изображения стояли одетые с ног до головы, так что их даже было не узнать. «Выбор сделан! — возвестила программа. — Выдать одежду?»

— Разумеется! — ответил Игорь машине и нажал на «Да».

Прозрачная заслонка на окне выдачи отъехала в сторону, и посыпалось… В общем, не так много. Не больше того, что заказал Игорь.

Сергей наклонился и принялся перебирать одежду, выискивая мужскую и откладывая женскую в сторону. На его взгляд, количество женского нижнего белья было чрезмерным — только разноцветных лифчиков-трусиков оказалось с десяток пар, ему же досталось всего три пары трусов защитной окраски.

Яся неуверенно поднимала предмет за предметом, разглядывала со всех сторон и клала обратно в кучу. Не нравилась ей эта машинная одежда. Мало ли кто ее носил до нее. Это не в магазине покупать, где вежливые продавщицы посоветуют, что лучше выбрать, ты примеришь кучу всего и, может быть, даже ничего и не купишь. Но уйдешь из магазина с чувством удовлетворения за успешно сделанную работу. А здесь выдали — носи, хочешь, не хочешь. Яся ссутулилась: в накопителе было откровенно неуютно.

— Вы, вроде, спешили? Так чего теперь ждем? Переодевайтесь! — поторопил Игорь Ясю с Сергеем, слегка недоуменно разглядывающих каждый свою кучу выпавшей одежды.

— Переодеваться где? Тут?! — возмутилась Яся.

— Тут. Где ж еще? Вас чего-то не устраивает?

— Всё не устраивает.

— Странно. То есть, сейчас вы не будете переодеваться? А когда?

— Потом. Когда расположимся в отведенных нам апартаментах.

Игорь пожал плечами, словно говоря, что за капризы прилетевшего начальства он не отвечает, но потакать им будет.

— Теплая одежда есть?

— Куртку я брала.

Сергей промолчал. Он точно знал, что ничего подобного у него нет. Поэтому спокойно стащил с себя легкую куртку и джинсы, удовлетворившись удивленным взглядом Яси и спокойно-равнодушным Игоря, влез в рабочий комбинезон, потом в защитный, обулся, нацепил защитную маску и темные очки. В общем, «первопроходец на дальних мирах» — живой агитационный плакат миграционного агентства.

— Медленно, — прокомментировал Игорь. — Но ничего, натренируетесь еще, время будет. А вам, девушка, придется померзнуть, — он скептически посмотрел на Ясину голубую курточку, зло выдернутую из кейса, — правда, недолго. Обморожения не обещаю.

Скорей всего, под словом «апартаменты» каждый понимает своё — в меру опыта и притязаний. На Хроне под этим понималась отдельная однокомнатная каюта площадью в двадцать пять квадратных метров, включая санузел. По условиям мегаполиса Земли — комната для бедных. Для отдаленной необустроенной планеты — верх комфорта.

Ярослава, было, возмутилась, но Игорь твердо сказал, что ничего другого нет. А люксы в гостинице сейчас на санитарной обработке и будут готовы только к началу летнего сезона.

— И чего это к вам зимой не ездят? — язвительно спросила Яся.

— Ездят. Но редко. Года два назад вообще отбоя от зимних групп не было — снег он тоже экзотика кое для кого. Мы для туристов кормления диких животных устраивали, так никто не отказывался, все смотрели.

— А теперь что?

— Перестали приходить, — с сожалением сказал Игорь. — Пришлось и от большинства групп отказаться. Зимними видами спорта тоже не очень позанимаешься — слишком холодно и гор нет. Летом как-то проще.

— Что, горы прорастают?

Игорь с осуждением посмотрел на Ясю.

— Снег стаивает. У нас тут сбор ягод хороший. Природа, опять же…

— Природа — она везде, — резко ответила девушка. — В некоторых местах и получше, чем ваша. Да мы к вам по-любому не отдыхать приехали. И до лета ждать не собираемся. Убедительная просьба: предоставить все материалы по запросу. Завтра утром.

Яся сурово посмотрела на Игоря и захлопнула дверь перед мужчинами.

Казалось, официальный тон Ярославы расстроил Игоря. Он развел руками, словно говоря: «Вот же женщины! Никогда их не поймешь. И чего они хотят?» Сергей сочувственно кивнул и последовал Ясиному примеру. В любом случае, без подробной местной информации к работе нельзя было приступать.

Сергей внимательно оглядел комнату, где предстояло жить в ближайшее время. Да, это тебе даже не Аллон. Там было гораздо приятнее. А здесь — сплошной металл со всех сторон, пусть и скрытый термопластовым напылением. Даже окон нет. Вернее, есть, но закрытое ставнем. Да и на что там смотреть? На снежную муть? Но, как временное жилище, — сойдет. Линия доставки еды и товаров, почтовый терминал, дисплей информ-сети: все атрибуты современного технического оснащения. Для гурманов даже плита стоит. Если не страдаешь клаустрофобией, место ничем не хуже других.

Сергей заказал стандартный ужин, даже не прочитав меню, вынул поднос из окна доставки, меланхолично сжевал, не присматриваясь к пище. Съедобно — хорошо. Вкусно — отлично! А из чего всё это приготовлено — какая разница.

О чем может думать человек в свободный вечер? Конечно, о работе! Ведь нельзя же изо дня в день бегать по кругу собственных страданий. Или можно? Придешь ли к новым выводам или подтвердишь старые? О том, что никому не нужен, что всё — суета сует… Так что — о работе. Ее надо делать, и это хорошо: есть, чем отвлечься. Информ-сеть как раз к месту. Та-а-ак, что у нас собой планета представляет?

Однако ничего путного Сергей добиться не смог. Информация выдавалась адаптированной, настроенной не для специалистов, а на уровне школьника-дилетанта. Детская энциклопедия, так сказать. Если же он пытался набрать запрос о чем-то серьезном, неизменно выскакивало сообщение, что он не имеет прав доступа к этой информации и должен обратиться к администратору.

Раздосадованный, Сергей рано завалился спать, чтобы утром быть разбуженным гневным стуком в дверь. Стучала Яся. Возмущенная, она забегала вдоль по комнате Сергея и, пока тот одевался, говорила всё, что думает о местной администрации. Пока ее представитель не появился перед ними.

— Где материалы? Где — я вас спрашиваю?! — Яся встретила Игоря на пороге отнюдь не приветствием.

— В свободном доступе, — не стушевался проводник, — у нас всё открыто.

— И запаролено…

— Вы про пароль ничего не говорили, — попытался оправдаться Игорь.

— Самому — не догадаться?!

— Откуда? — Игорь аж ресницами захлопал. — Туристы не интересуются научными сведениями. Им развлекаться хочется.

— Но мы-то — не туристы!

— Упустил, извините. Сейчас всё будет нормально.

— У них всегда всё нормально, — отозвался Сергей, следя за руганью двух человек. Присоединяться, чтобы стать третьим в этом деле, он не собирался. — Кстати, Игорь, вы нам что-то хотели сказать?

— Ознакомительная экскурсия. Для ориентации. Как?

— Яся, пойдемте. Я пока с местом испытания не определился. Если в живую посмотрим, может, что и выберу. Только позавтракаем.

Яся скорчила гримасу и нехотя кивнула, а Игорь просиял. Еще бы! Работа, доставшаяся в межсезонье, лучшее удовольствие. Видимо, именно поэтому он таскал Сергея с Ясей по всем лабораториям. Сводил на биологическую станцию, где они полюбовались на объемные фотографии всевозможных животных, населяющих Хрон. Особенно впечатлились десятисантиметровым псевдо-комаром с острым и длинным, как копье, хоботком. И даже уверения биологов, что защитный комбинезон таким не протыкается, не уменьшили восторженного ужаса экскурсантов. «Да вы не беспокойтесь, они только в теплое время летают… Теплое? Действительно тепло, до плюс двадцати доходит. Да, большинство теплокровных, — другие в этом климате не выжили бы. Кстати, у нас собраны и палеонтологические образцы. Видимо, на них эти комары изначально и кормились».

Но наибольший интерес у Сергея вызвало посещение лабораторий не широкого профиля, а специализированных: механической, технологической, испытательного стенда и геологической.

Оба геолога несказанно обрадовались, когда на них свалилась экскурсия не праздношатающихся искателей удовольствий, а специалистов, интересующихся непосредственно их работой. Ради таких гостей можно и подробную геологическую карту показать, и обсудить происхождения тех или иных горных пород, и высказать свое мнение о перспективах строительства на болоте, которое появляется, едва сходит снег.

«Да, конечно, болото не везде. Есть и возвышенности, и выходы коренных пород на поверхность. Кое-где и осадочные встречаются. Но мало, очень мало. В основном — торф. И как на торфе строить? Плавающие плиты? Ну да, именно так станция и построена. А вы что, строить будете, да? Интересно… А вот тут — теплые источники. Это в другом полушарии. Бывший вулкан, еще греет. Хорошо бы там обосноваться… Скалы? Далеко, ехать надо. Но вполне реально. Вам виднее, конечно. Приятно было познакомиться».

С геологами поговорили продуктивно. Осталось их геологические карты совместить с топографическими и сегодняшними снимками с орбиты и можно отправляться. Ободренный, Сергей уже несколько снисходительно слушал нескончаемую лекцию Игоря и даже не вставлял замечаний. А тот всё разливался. Даже обед обставил, как демонстрацию преимуществ общественного питания.

Кормили вкусно. Но чем это отличалось от индивидуального, Сергей так и не понял. Разве что разговорами за столами. О том, какую температуру нужно держать в помещениях и почему бы не снизить ее в кладовых, зато повысить в рабочих комнатах. «Нет, в жилых всё нормально, можно даже уменьшать на период сна. Я сам выставил. Как засыпаю — температура и снижается, автоматически. Регулятор. Регулятор, батенька. На альфа-импульсы. Зато потом в ванне не экономлю. Очень советую…» Ну да, почему бы не обсудить с коллегами в неформальной обстановке насущные вопросы? Может, кто-нибудь станет более уступчивым, подобреет, а другой найдет весомые аргументы?

После еды Игорь ни минуты не дал посидеть. Сразу вскочил и поволок экскурсантов куда-то еще. Бодрый, энергичный и слегка скользкий, дающий общие ответы на конкретные вопросы. Хотя, может, это у него профессиональное?

— Куда теперь? — обреченно спросила Яся.

— Хотите, я вам поселок сверху покажу? Время еще есть. И погода подходящая.

— Да? Спасибо. Но нам бы лучше отправиться на испытания.

— С этим всегда успеете, — безапелляционно возразил Игорь. — Да и нельзя сейчас: метеосводка не в порядке. Ветер сильный. И снег ожидается.

— Как же мы поселок смотреть будем? — скептически осведомилась Яся. — С вертолета?

— А я вас на смотровую площадку отведу… Да не бойтесь — она под прозрачным куполом. И погода не страшна, и всё видно. Да. И главное — тепло.

Сергей уже отметил, что почти все разговоры местных жителей сводились к теплу. «Больная тема, должно быть», — подумал он. В общем, справедливо. Если три четверти года приходится на зимний сезон, поневоле будешь о тепле мечтать. И действительно — чего ради нужно было Хрон осваивать? И кому? Какую роль он играет в экономическом сообществе?

На этот вопрос Сергей не смог бы ответить — не владел информацией. Во всем, кроме строительства, он разбирался достаточно поверхностно, успокаивая себя тем, что только гении способны успешно заниматься разнородной деятельностью. А он, как простой человек, будет заниматься лишь тем, что ему нравится и что получается у него лучше всего.

Хотя, можно спросить. У того же Игоря. Пусть просветит праздных туристов: его и Ясю. Хорошая идея.

— Как у вас с товарообменом?

Вопрос был совершенно некстати: Игорь запнулся за гладкий пол, поперхнулся словами и закашлялся.

— Я не в курсе. У меня другой профиль. Не по товарообмену, — наконец выдавил он сквозь навернувшиеся слезы. — Ну, там, встретить, переговорить, обсудить, провести. Летом — туристы приезжают, да. Тогда самая работа — показать, что они попросят, отвезти в нужное место. В общем, я этот, гид-переводчик.

— Так вы всё же проводите нас, куда мы хотели? — Яся вспомнила, для чего они приехали, и решила напомнить провожатому.

— Девушка! Я же сказал — летом. Когда тепло будет, я вас по высшему классу обслужу, только из уважения к вам лично. А сейчас — зима. Холодно. Никто на поверхность не выходит, только если очень приспичит. Кстати, сейчас мы на нее и посмотрим. Это вас лучше всех моих слов убедит.

Они подошли к закрытым дверям, Игорь нажал на кнопку и где-то чуть слышно загудел электромотор.

На недоуменный взгляд Ярославы Игорь похвастался:

— У нас туда даже лифт ходит. Надежная конструкция, хоть и медленная. Да, куда ж нам торопиться, правда? — и раскатисто захохотал.

Лифт напоминал металлический ящик, в который упаковывают робота-строителя перед отправкой. Тусклая лампочка на потолке, сплошные стены без единого оконца, и две кнопки — «вверх» и «вниз».

Игорь нажал на кнопку, и кабина потащилась вверх. Или помчалась: ориентации никакой. Но судя по затраченному времени, они поднялись этажей на сорок. Вышли из раскрывшихся дверей и остановились у металлического ограждения вдоль стены стеклянного купола.

Снег лежал прямо за темным стеклом, из-за которого небо казалось густо-синего цвета. Небо — первое, что бросалось в глаза. Ты поднимал голову вверх и уже не мог оторваться, словно летя в ледяную бесконечность. Привыкнув, ты переводил взгляд вниз и понимал, что вряд ли могло намести столько снега, чтобы осталась видна только верхняя часть небоскреба, и что лифт действительно медленный. Потом ты смотрел дальше.

Ровная снежная поверхность, над которой возвышалась башня диспетчерской космовокзала рядом с черным посадочным полем. С другой стороны был виден небольшой домик примерно таких же очертаний, в каком они находились. Между ними торчало несколько антенн, украшенных разноцветными флагами.

Игорь тут же пояснил:

— Флаги, чтоб не заплутать. Мало ли кому понадобится на поверхность выбраться? А куда возвращаться? Флаг сразу покажет.

Если каждый флаг соответствовал одному строению, то было их до обидного мало — одиннадцать штук. Даже Яся это поняла, с чувством спросив:

— И это весь ваш поселок??

— Ну, почему весь? — Игорь несколько обиделся. — Большая часть строений засыпана снегом. А кроме космовокзала видна биологическая станция — она у нас самая высокая.

— Энергию откуда берете? — деловито спросил Сергей.

— Реактор подземного типа. Пятьдесят километров до него. Трасса проложена. Да вон она — видна, — Игорь показал пальцем на высокие вешки с красным кругом наверху.

— Они что, до земли достают?

— Скажете тоже! — Игорь в голос рассмеялся. — У нас снега до двадцати метров иногда наваливает. Это что — такие столбы ставить? Без растяжек и фундаментов упадут при первом же ветре. Они — временные. Летом буйки сигнализируют, стационарные. А как зима, мы по буйкам вешки и выставляем. Вручную. На двадцать метров радиосигнал вполне слышен. Справляемся. Обслуживающая бригада на реакторе раз в неделю сменяется — всё по инструкции. Дорогу по вешкам находят. У нас тут иначе невозможно.

— Тяжелые условия…

— А то как же! — рассмеялся в ответ Игорь. — Так и живем. Если нет трудностей — какая жизнь? Скучная.

— Так вы за трудностями сюда приехали? — сообразила Яся.

Игорь смерил ее сочувствующим взглядом, помолчал и веско сказал:

— Не за трудностями, а за настоящей мужской жизнью.

— Я так понял, — Сергей поспешил вставить слово, пока Яся что-нибудь еще не ввернула, — вы не хотите улучшений этой вашей жизни?

— От чего ж не хотим? Очень даже хотим. У нас, например, проблемы с теплом. И со снабжением. Не всё привозят.

— Вы бы почту использовали… — пискнула Яся.

— Милая девушка, а за доставку кто платить будет? Вы?

— Почта ж бесплатная!

Игорь с Ярославой уставились друг на друга широко раскрытыми глазами, не понимая, как собеседник может не знать таких элементарных вещей.

— Яся! Чего вы людей путаете?! — прервал паузу Сергей. — Им же техника нужна, а не предметы роскоши, которое в окно доставки влезают.

— Точно! А техника, понимаешь, на космолете привозится. Своей-то промышленности — раз-два и обчёлся.

— И всё же, Игорь! Почему мы не можем отправиться туда, куда хотим? — Ярослава продолжала настырно выспрашивать. — Погода — прекрасная. Все условия.

Игорь закатил глаза. Даже его непременная веселость исчезла.

— Девушка! Вы сколько здесь находитесь? Второй день? Что вы можете знать о местных условиях? Только не говорите, что прочитали всю информацию о планете — не поверю! Планета — она, как женщина, ее чувствовать надо. Видите дымку на горизонте? Это означает, что через три часа вы не сможете разглядеть отсюда ни одного флага. Снег. Пурга. Вьюга. Буран. Такие просветления, как сейчас, — редкость. Всё понятно?!

— Понятно, конечно, — миролюбиво отозвался Сергей вместо рассерженной Яси, не желавшей, чтобы ей читали нотации какие-то гиды-переводчики с занюханной и заснеженной планеты. — Мы подождем. Пока мести не перестанет.

— Ну вот! Совсем другое дело! Я вас обратно провожу, а там уж гуляйте, где хотите. Только на улицу без разрешения не выходите. Да вас и не выпустят, — успокоил Игорь, — я вам кодового ключа не дал на внешний выход. Так что не беспокойтесь — случайно не замерзнете…

— Только если по чьему-то умыслу, — пробурчала Ярослава в сторону, но Игорь предпочел ее не услышать.

Что может быть тягостнее тупого ожидания улучшения погоды, когда вызываешь прогноз на экран, а он сообщает одно и то же, одно и то же: снег, ветер? Уже переделано всё, что можно. Малейший сигнал на улучшение, и ты за несколько минут выедешь. Но сигнала нет, а есть металлические унылые стены, раздраженная девушка-надсмотрщик и слишком веселый проводник, от которого воротит.

Каждый нашел себе дело. И только его засасывает обыденность — тягучая и аморфно-густая. Обволакивает со всех сторон, шепчет в уши, заставляет забывать хорошее и светлое. «Усни и не просыпайся», — говорит она. Но ты всё еще сопротивляешься, автоматически обновляя данные на экране. И происходит чудо. То, на которое надеялся, но не ждал. Надо действовать.

Яся рывком распахнула дверь, даже не постучавшись. Сергей, ничего не имея против вторжения девушки, тускло взглянул на нее. В руке она держала исписанные бумаги, которыми трясла, словно собираясь съездить мужчину по носу.

— Ты еще долго тут сидеть собираешься?!

Сергей посмотрел снизу вверх на бушующую Ясю и ответил:

— Мы уже на «ты»?

— Да плевать! Дело стоит! В конце концов, я мужа уже месяц не видела!

— Напиши ему письмо, — меланхолично посоветовал Сергей, лишь чуть приподнявшись с кровати, на которой лежал.

— Дурак!

— Ага. Как ни странно, ты права.

— И это ведущий специалист! — Ярослава потрясла в воздухе пачкой листов и бросила их на стол.

— Я — специалист, да. И я прекрасно понимаю, к чему может привести поездка в буран на снегоходе…

— Здесь всегда такая погода!

— …А если кто хочет завалить дело — так на здоровье. Вперед! Садись — и езжай, куда хочешь. Определилась с направлением?! Ориентиры наметила? Базовые точки? Запасы продовольствия? О чем-нибудь вообще ты подумала?! Нет?! Так подумай.

Сергей улегся обратно, не желая смотреть на ошарашенную девушку, разевающую рот и не имеющую сил подобрать слова для ответа на отповедь.

— Э-э-э… — сказала Яся.

— И если у кого-то плохо с памятью, то напоминаю: главный здесь — я. Решения принимаю я. Ответственность — на мне. Кроме всего прочего, и за вашу жизнь — тоже. Ясно? Еще вопросы будут? Если нет — идите, отдыхайте. С утра отправимся. Синоптики обещали, что ветер утихнет.

Яся деревянно повернулась и выбралась из комнаты Сергея, захлопнув дверь. «Да как он смеет! Чурбан неотесанный! Да она! Да он!! И вообще!!» — в горле застрял едкий комок, от которого щипало глаза, и было не сглотнуть. Сделав несколько глубоких вдохов, девушка успокоилась, убрала за ухо мешающую прядь волос и с гордо задранным подбородком удалилась в свою комнату.

— Да, я умею водить снегоход. Да, у меня есть права. Да, они стандартного образца для всех освоенных планет. Да, у меня есть опыт вождения. Четыреста часов. Достаточно? Да, я ознакомилась с местными условиями и правилами вождения. Еще что?

Игорь повертел в руках документы, которые ему всучила Яся, и неохотно передал ей ключ от машины.

— Но в любом случае, я вас предупреждал! — крикнул он в спину садящимся людям. — Всякое случается. Иногда и люди пропадают… — голос Игоря сошел на нет. Яся захлопнула колпак снегохода, и внутри уже не слышали предупреждений гида-переводчика.

Ворота ангара поднялись, и снегоход натужно выполз по снежному пандусу на поверхность. Перевалил бровку, на секунду задержался и понесся по ледяной корочке, визжа и взрезая ее полозьями.

Сергей пометил на электронной карте точку, которой они должны достичь, и отвалился на спинку кресла пассажира. Яся — грамотный водитель, приедет куда надо. А смотреть на бесконечно-ровное белое поле — невозможно. Солнце слепит, снег отражает, удваивая и без того невозможную яркость, и ни малейшего ориентира. В сон тянет.

Яся включила музыку, гоняя одну композицию по кругу, и вскоре перед внутренним взором Сергея замелькали образы… Странный сад с непонятными растениями. Только что прошел дождь. С листьев срываются капли и падают на каменные дорожки, разбиваясь со стеклянистым звоном. Молодая девушка в бесформенном цветастом наряде подставляет ладошку под капли. И вот они уже собираются стеклянным озерцом в ее руке. Тогда девушка подкидывает руку вверх, капли летят и сверкают, разбрызгиваясь новым дождиком, а она смеется хрустальным колокольчиком… И снова капает вода, стеклянно разбиваясь о камни.

Наверно, он уже спит. Заботы ушли. Можно просто любоваться на девушку, сад и радугу брызг. Не думать и не помнить о каждодневном. О том, что пробуждает тебя.

Если одна из лыж попадает на камень и раскалывается — это не страшно. Ее всегда можно заменить. Если ломается лыжная стойка — тоже ничего особенного: робот-ремонтник легко справится со стандартной поломкой. Но если еще ко всему этому край скалы срезает крепление двигателя, и он слетает с рамы, круша борт и навигационные приборы, то ситуация становится серьезной. Можно поставить всё на место. Но от этого оно работать не станет. Нужен капитальный ремонт.

Снегоход лежал на боку, жалобно поскрипывая уцелевшей задней лыжей. Брюхо машины было вскрыто, как консервная банка старинным ножом, — неровно и с заусенцами. С двух катапультировавщихся кресел истаивала защитная пена, растекаясь синими лужами по снегу.

Система безопасности сработала штатно, и два человека чувствовали себя… В общем, чувствовали.

Сергей разгреб пену и выбрался на чистое место. Недолго полежал и весьма резво поднялся, вспомнив все ужасы обморожения, о которых он как-то читал. Подойдя к еще лежащей девушке, Сергей вытащил ее, приподнял и поставил на ноги. Пусть оклемается. А то, что у нее ноги подгибаются, так это — временный эффект. Достаточно сказать несколько душевных слов, которые сразу приведут Ясю в чувство:

— Приехали… В-водила!..

Яся отряхнулась, глубоко вдохнула, чтобы высказаться по поводу недопустимого тона, и судорожно закашлялась.

— Как можно не заметить скальную гряду? — продолжал Сергей. — Она у тебя даже на карте есть.

— Отстань, — хрипло, но вызывающе, ответила Яся. — Сам бы и вёл. Много вас развелось охотников нотации читать, а как делать — Яся, да Яся. А то, что солнце в глаза бьет, и никаким фильтром его не отсеять, про это все забывают… Как-то нехорошо мне, — девушка вдруг потерла горло, — царапает.

— Маску надень, — посоветовал Сергей. — А я пока делом займусь.

Плохое место, хорошее, а дом строить надо. Не ради эксперимента. Чтобы выжить. Если сейчас так холодно, то что же будет ночью?

Он залез в кабину снегохода и достал жесткий рюкзак с анатомической спинкой. Вынул из него холодный зеленый камень, зачем-то подышал на него и отошел подальше от обломков. Несколько раз ковырнул носком ботинка подтаявший с поверхности снег и положил в ямку зурм.

Как же он строил-то? Что представлял? Ну, дом, само собой. Но было что-то и помимо этого. Желание несбыточного? Тяга к невероятному? Или то, что дом предназначался определенному человеку? Марине…

Лучше б Сергей не вспоминал это имя. Сразу защемило в груди, отвлекло на привычное самокопание, завертело беспокойными злыми мыслями. Да, он долго убеждал себя, что никто из них ни в чем не виноват, что всё получилось само собой, что обстоятельства выше нас. Но кто же в душе признает себя виновным? Всегда виновен тот, кто делает тебе больно. Тот, другой. Не ты.

Сергей сосредоточился на будущем доме, отгоняя иные мысли. Но они лезли и лезли, издевательски хихикая, тыча корявыми грязными пальцами в глаза, растягивая губы в злобной усмешке, щеря ядовитые треугольные зубы. Не хватало сил, чтобы создавать хорошее. Опустошение, так это называлось.

Камень мертво лежал на снегу. Сергей взял его, расстегнул комбинезон и убрал во внутренний карман. «Не следует разбрасывать ценный инопланетный материал», — пришло в голову. И тут же следующая мысль: «Какая глупость!»

Он понял тщетность своих попыток. Ничего не будет. Не получится. Не построить. Вот так это и заканчивается. Просто и глупо. Приходит понимание и спокойствие. Не надо мельтешить, к чему-то стремиться. Непреодолимая сила, которую невозможно предвидеть и предотвратить. Форс-мажор. Конец.

И в этом конце есть своя притягательность. Свой кайф. Отдаться тому, что уведет тебя далеко-далеко, за край жизни. И не вернуться…

— Ты что?! Ты почему сел? Я не поняла — где дом? Ну, Сережа! Очнись! Очнись!! — Яся затрясла Сергея, и он мягко повалился на бок. Медленно подтянул колени к животу и обхватил их руками. Яся толкнула Сергея в спину. Он колыхнулся, как малиновое желе, упакованное в защитный комбинезон, и затих. Лишь едва заметная дрожь продолжала бить его. Тогда Ярослава со всей силы пнула Сергея в зад.

— Уйди, Яся, — бормотнул Сергей. — Не до тебя…

— А до кого?! До кого? Что ты разлегся, как младенец в утробе? Кто делом заниматься будет?

— Не получается… Всё.

— Ты-то, может, и всё. А я — нет! Я жить хочу! Ну сделай… Пожалуйста, сделай! Построй дом! Ради меня! А?! Ты можешь. Сережа…

— Мне жить не хочется. Понимаешь? Совсем не хочется, — Сергей говорил медленно и внятно. — Неважно, почему. Ты здесь не причем. Наверно, зря ты со мной поехала. Я слабый, никчемный человек, который ничего не может и ничего не желает.

Яся наклонилась к лицу Сергея, подышала ему на лицо и неловко чмокнула в щеку, едва не примерзнув.

— Я еще могу, — сообщила она придушенно. — Вставай, а? Я же здесь совсем одна останусь, в этой пустыне. Совсем одна. Ты нужен мне. Вот прямо сейчас. Живым нужен, Сережа. Ну, вставай же! — Девушка обхватила Сергея под шею и приподняла. Он не сопротивлялся, позволил себя усадить, уперся в снег руками. Яся подтолкнула его в спину плечом, и Сергей встал.

В очередной раз он достал зурм и положил на снег перед собой. Отошел. Уставился на зеленоватый камень.

— Нужен дом, — подсказала Яся. — Теплый дом. Чтобы я могла согреться. Дом для меня.

Сергей вздохнул и прикрыл глаза.

— Ярослава! У нас радар цел? — вдруг спросил он. — Мне нужно знать, сколько до грунта.

— Сейчас, Сереженька, сейчас, — засуетилась Яся. Она заковыляла к снегоходу на едва сгибающихся ногах, подобралась к остаткам кабины, внимательно осмотрела разбитый блистер и радостно углядела нужную штуковину — не зря всё-таки мат часть сдавала. Радар едва держался на изломанной опорной дуге обтекателя. Достаточно было несколько раз дернуть, как он оказался в руках удачливой добытчицы.

— Вот! — Яся вернулась к Сергею, который ни позы не изменил, ни глаз не открыл.

— Меряй. Вертикально вниз.

Портативный радар мог как подключаться к общей системе, так и работать независимо. Чем Яся и воспользовалась. Постучав ногтями по сенсорам, она радостно сообщила результат: «Пятнадцать с половиной метров!»

— Отойди подальше. Я еще не знаю — что будет.

Яся сделала несколько шагов назад, не отводя взгляда от зеленого камня. Только… он уже не был зеленым. Зурм стремительно наливался краснотой, раскаляясь. Взметнулся столб пара, и камень провалился сквозь снег.

«Ну, вот, — сказала себе Яся, — как теперь отчет писать? Ничего ж не видно. Придется акцентироваться на результате».

Нет, конечно, кое-что было видно. Протаянная зурмом скважина превращалась в воронку, оседая с краев. Снизу лез блин неопределенного цвета, постепенно увеличиваясь в диаметре, попыхивая паром. Он наползал на края снежной воронки, расширяясь одновременно с подъемом. Поверхность блина изредка вспучивалась, морщинилась волнами, подрагивала. Материал терял вязкость, загустевал. И когда достиг подтаявшей кромки, у которой стояли люди, окончательно успокоился и застыл.

— Готово! — радостно сказала Яся, возвращаясь к Сергею.

— Что получилось?

— Ну, такая плоская, чуть выпуклая штуковина на поверхности снега, — послушно описала Яся дом, — красно-коричневого цвета… Подожди, ты что, сам не видишь?

— Не знаю. У меня ресницы смерзлись. Веди ко входу.

Сергей пошарил вокруг себя, ухватился за девушку и чуть подтолкнул ее. Дескать, иди.

— А как вход узнать? Там дверь? И где конкретно?

— По идее, где-то на ребре должна быть вертикальная плоскость, а в ней дверь.

— Точно! Вот она!.. Осторожно, не наступай мне на ноги. Сейчас дойдем, не торопись. Ну, вот… Два шага и мы на месте. А как ее открыть? Заперто, вроде.

— Ручка должна быть. В сторону дёрни. Дверь и откроется. Надеюсь, волк нас там не ждет…

— Какой волк? — удивилась Яся, сдвигая дверь.

— Не обращай внимания. Местный юмор.

— А-а-а, — Яся не поняла, но уточнять не стала: мало ли идиоматических выражений в Галактике. Главное, они дома. И здесь тепло. Почти жарко.

Ярослава нашла ванную комнату и с ликующим криком бросилась туда. Защитные комбинезоны они оставили еще в прихожей, развесив на крючках заглаженной формы, выращенных прямо из стены.

Стандартный рабочий комбинезон Яся стащила уже внутри, захлопнув дверь. Пустила воду из крана, подставила руку и блаженно замерла, впитывая тепло. Потом решительно повернула кран в каменную ванну и заткнула сливное отверстие пяткой — затычек Сергей не предусмотрел.

Как же приятно нежиться в теплой воде, медленно поднимающейся к краям. Можно расслабиться, закрыть глаза и забыть, что находишься посреди ледяной пустыни, в неизвестном месте и что нет совершенно никаких планов — что же делать дальше.

Стук в дверь подействовал на манер будильника, вырвав девушку из расслабленных неопределенных мечтаний.

— Яся, выходи! Я уже всё осмотрел.

Ярослава покрутила головой и, не найдя привычного полотенца, которое всегда висело у нее в ванной, нерешительно попросила:

— Сергей, вы мне полотенца не подадите?

За дверью фыркнули и рассерженно ответили:

— Не дури, Яся! Какое полотенце?! Это только что построенный дом, а не отель три звезды. Я возводил конструкции и прокладывал инженерию, а вовсе не создавал предметы обихода или мебель. По идее, жильцы сами должны снабжать себя всем этим.

— Как же вытираться?

— Откуда я знаю — как. Сама думай. Можно, например, вылезти из ванной и постоять под теплым воздухом из калорифера…

— Он здесь есть? Где?!

— Не помню, — отрезал Сергей, — может, я его и не делал. Как-то не пришли в голову эти женские штучки. Кстати, если будешь сидеть в ванне — точно не высохнешь. Вылезай и попрыгай. Ну, или просто поделай движения руками. Там тепло — так обсохнешь.

— А потом что? Опять в этот грязный комбинезон залезать?..

— Ну, знаешь! Не хочешь, не лезь. Голой ходи. Я даже смотреть на тебя не хочу.

Сергей еще раз фыркнул и отошел от двери. В том, что Яся оденется, он не сомневался. Может, не во всё, что было на ней прежде — часть постирает — но так, чтобы соблюсти приличия.

— А мыло?.. — пискнули из-за двери, подтверждая предположения Сергея.

— Ярослава! Забудь о цивилизации! Мы в походе.

Дверь приоткрылась, выглянуло раскрасневшееся женское лицо и едко сообщило:

— Мыло мог бы и в поход взять, — после чего дверь захлопнулась.

Сергей на мгновение увидел голые женское плечико и ножку и недоуменно пожал плечами: к чему демонстрировать свои прелести? Элементарное женское кокетство? Для поддержания собственной значимости? Бессмысленные действия — особенно по отношению к нему. Хотя, вряд ли Яся предполагала это. Он же никому не рассказывал о своей жизни на Земле.

Отойдя от ванной, Сергей вошел в большую комнату с круглой колонной по центру. Судя по всему, она выполняла роль стержня жесткости для всего сооружения. «Будем надеяться, что не сломается», — глубокомысленно сказал Сергей и уселся на пол, привалившись спиной к колонне, втайне ожидая, что дом того гляди покосится. Не покосился.

Через несколько минут вошла Яся, старательно расчесывая мокрые волосы маленьким гребешком. На поднятые брови самодовольно объяснила:

— Расческа в походе — ценный предмет обихода.

Но радость ее продолжалась недолго. Еще бы: пустой огромный зал, в котором даже присесть некуда.

— А мебель где?

— Про мебель я уже говорил! — Сергей рассердился. — Достаточно! Скажи лучше — пить будешь?

— Пить? Что именно?

— Воду, — Сергей отвечал почти спокойно, понимая, что сердиться на Ясю глупо. Девушка попала в нестандартную ситуацию и не может сразу перестроиться.

— Я бы поела чего-нибудь… — нерешительно протянула Яся.

— Есть НЗ из снегохода. Будешь? Две шоколадки с просроченной датой годности. Несколько крекеров…

— Буду, — прервала Яся.

Сергей подал ей плитку шоколада. Она чуть ли не заурчала, сорвала обертку и откусила большущий кусок.

— Запей.

Яся закивала, не переставая жевать. Протянула руку, и Сергей дал ей сделанную из какой-то детали снегохода посудину с водой. Она судорожно глотнула, чуть не поперхнувшись, отдала воду обратно и быстро сжевала оставшийся шоколад.

— А вторую можно?

— Это на завтра, — объяснил Сергей.

— Не густо…

— Зато не придется на диетах сидеть. Так похудеешь.

— Это не диета, — недовольно возразила Яся. — Это сплошное голодание. Когда только теплую воду пить можно. С меня одежда скоро спадать будет. Муж увидит — не узнает.

Сергей внимательно посмотрел на Ясю.

— Не спадет. На тебе — комбинезон. Чтобы он упал, нужно его расстегнуть и стянуть с плеч.

— Вот-вот. Плечи по ширине воротника будут.

Сергей попытался представить и нерешительно улыбнулся, догадавшись, что такими узкими плечи никак стать не могут. И, скорей всего, Яся шутит.

Чуть утолив голод, Яся стала задавать вопросы. Отрабатывать функцию наблюдателя. Только спрашивала она совсем не о способах возведения дома, а о делах насущных:

— Ты меня прервал. Я не про мебель узнать хотела. Спать как? На чем?

— На полу, Яся. Ложись. Завтра вставать рано.

— Прямо сюда? — Ярослава показала на пол под ногами, демонстрируя всей позой, что именно она думает о таком способе ночевки.

— Можно не прямо. В общем, как тебе удобно.

— Мне совсем не удобно.

— Как хочешь. Больше негде. Вот я лягу. Надену защитный комбинезон и лягу.

— А в нем мягко? — Яся скорчила гримасу отвращения.

— Мягче, чем просто так. Голове только жестко.

Увидев отчаяние девушки, Сергей смилостивился:

— Можешь голову на меня положить.

Яся наклонила голову, придирчиво рассматривая фигуру Сергея, поморщилась и согласилась:

— Уговорил. Раз уж подушек в этом доме не предусмотрено, в качестве подушки сойдет и главный конструктор.

Сергей сходил в тамбур, забрал защитные комбинезоны, и они оделись. Притушили свет. Потом улеглись на пол. Причем, Сергей подложил под шею скомканную рубашку, а Яся предпочла живот напарника.

Спать не очень хотелось.

— Расскажи что-нибудь.

— Что? — Сергей смотрел в потолок и вспоминал о прежнем. Вспоминалось с трудом — Яся всё время сбивала вопросами.

— Не важно.

— Тогда молчать буду.

— Нет, расскажи, — Яся капризно надула губки, — я привыкла к сказкам на ночь.

— Не знаю я сказок.

— Что знаешь?

— Про строительство знаю. Про дома…

— Вот, отлично. Расскажи про этот дом.

— Что именно?

— Какой ты… Тебе лучше знать. Ты же у нас специалист. А я — так, любитель.

Сергей усмехнулся.

— Вот начну рассказывать, так ты ни одного слова не поймешь.

— Попроще, пожалуйста. Для тупых.

— Не прибедняйся, Яся, — Сергей опустил руку, случайно задев девушку по голове, и смутился. Замолчал.

— Ну же!

— Извини, я тебя задел.

Яся весьма чувствительно помотала головой. Сказала: «М-да! Это ж надо!» Сергей чуть повернулся, чтобы не так давило. И принялся неспешно рассказывать о том, что в доме четыре этажа, нижний — технический, что чем выше, тем площадь этажей больше. Окна тут есть, но сейчас плотно закрыты ставнями. А на улицу лучше не выходить — холод жуткий…

Ярослава прервала:

— Как всё это снаружи выглядит?

— Представь себе груздь…

— Не могу. Они у нас не водятся, — виновато призналась Яся. — Это вообще что такое?

— Гриб такой. Или, точнее, его плодовое тело. Я тебе картинку потом покажу. Растение, в общем. Напоминает воронку на цилиндрической ножке. Только у груздя шляпка вогнутая, а у нашего дома — выпуклая. Это как если воронку крышкой закрыть.

— Угу, — Яся сонно кивнула. В ответ у Сергея в животе голодно заурчало. — Если так урчать будешь — я не засну.

— Ладно. Больше не буду. Спи. Не до рассказов.

Беспокойный сон. Раннее пробуждение. Тоскливое настроение. Ты понимаешь — это всего лишь отсутствие пищи. Хуже всего, что ты знаешь — еды нет и не будет. Мышцы ноют. Ты чувствуешь себя пленником, которого долго били бандиты, требуя, чтобы ты рассказал, куда спрятал еду. Но ты прекрасно знаешь, что еды нет нигде, и уверен, что бандиты тоже знают это, но продолжают бить. Ах, да. Маленькая шоколадка. Но она — для Яси. Про это надо молчать. Забыть. Как шуршит обертка, как упруго входят зубы в шоколад, как он тает на языке… Забыл, забыл уже!

Да, Яся. Она еще спит. Вряд ли стоит будить ее сейчас. Осторожно выбираешься из-под ее головы. Встаешь на четвереньки и отползаешь. Малейшее движение рукой или ногой отдается во всем теле, бьет острыми иголками, вонзается в каждый нерв. Еще несколько шагов, и ты плюхаешься на пол, растекаясь безвольной массой, а искровые разряды хаотично пронзают твои мышцы.

Ты пытаешься не двигаться. И вскоре можешь даже представить, как поднимаешься, идешь на кухню, набираешь воды и ставишь кипятить. Представил? Теперь делай. Тяжело? Так нечего было выделываться перед девушкой. Никто не заставлял. Привык спать на мягком? Привыкай к походным условиям. Нечего! Расклеился… Зла не хватает.

Сергей поднялся, держась руками за стену, и проковылял на кухню. Вскипятил воды. Каменная плита в доме казалась самым нереальным из всего, что здесь было. Как она греет? Что у нее внутри? Сергей подозревал, что она — сплошной камень. Верхняя поверхность нагревается под действием электричества, которое поступает от фотоэлементных панелей на крыше. Но их устройство Сергей представлял с трудом. Достаточно было пожелать электричество в доме, и зурм сам выбрал оптимальный вариант.

Еще вечером Сергей вытащил из снегохода всё, что уцелело при аварии и что можно было снять с корпуса. Большая часть оказалась громоздкой и ненужной. Кое-что могло пригодиться, но надрываться ради единичного измерения или возможности послушать статические помехи в наушниках — кому надо.

В конечном итоге он пришел к выводу, что кроме зурма и аптечки из снегохода, им ничего и не нужно. Еды всё равно нет. Запас теплой воды нести не в чем. Вся одежда — вполне добротная и защищающая от мороза — на них. А теплым укрытием на ночь они будут обеспечены. Так что небольшого рюкзака вполне достаточно, а нагружать девушку нет смысла.

Вошла заспанная Яся, сумрачно посмотрела на еще не остывшую воду и принялась жевать шоколадку. Только съев две трети, она вдруг задумалась и нерешительно спросила:

— Ты сам-то ел?

— Ел.

— Не ври. У нас есть нечего.

— Тогда не задавай дурацких вопросов.

— Ну, и ладно, — обиделась Яся. — Я ему предложить хотела, а он…

Не увидев дальнейшей реакции Сергея на ее слова, девушка повертела в руке остатки плитки и примирительно сказала:

— Поешь.

Сергей не стал отказываться, гордо заявляя, что еда лишь для женщин и детей, а он, как настоящий мужчина, потерпит. Что толку, если у него силы закончатся раньше, чем у девушки? При всем желании, Яся не сможет протащить его бесчувственное тело столько же, сколько он протащит ее. Раз поделилась, значит, понимает ситуацию. Принуждать девушку делать то, что она не хочет, — невозможно. Не в его правилах.

— Ты не связывался со станцией?

— Пытался. Бесполезно. Помехи. Нас предупреждали.

— И что — нас не будут искать?

— Может, и будут. Ты маршрут продублировала на базе? Нет? Тогда скажи мне, милая Яся, — как и где организовать поиски? Ты заметила, что лыжи не оставляли следа на этом снегу? Да это никакой и не снег. По свойствам он ближе к фирну. Лёд, одним словом. Так что по следам — не найти. Сеть аварийного оповещения? То же самое, что и с простой радиосвязью. Спутниковое сканирование? Если б оно работало, нас бы уже давно забрали. Еще какие способы ты знаешь?

— Как же местные? Если кто-нибудь из них потеряется?

— Зимой они сидят по домам и не высовываются. Или у них есть свои ориентиры. Либо пользуются угломерными инструментами для определения своего местоположения.

Ярослава немного подумала.

— Даже если потерявшийся знает, где находится, как он сообщит об этом спасателям?

— Не занудствуй. Он сам дойдет. Не надо его спасать.

— А, ну да, ну да. Особенно если попал в аварию и получил травму.

— Мы, по крайней мере, можем идти. И должны, — Сергей подвел итог разговору. — Одевайся.

Ходьба при минус сорока утомляет. Выматывает. Даже если ты одет в защитный комбинезон. Даже если он не поврежден. Даже если на лице у тебя дыхательная маска. Ты голоден. Ты страдаешь. Идешь наудачу, забирая влево, каждый час поправляя направление движения. И главное. Ты не видишь цели. Не за что зацепиться взгляду.

Очки у маски запотевают и обмерзают. Приходится их снимать и очищать от инея. Ни в коем случае нельзя смотреть без защиты. Ни на небо, ни на ледяную скользкую поверхность под ногами. Иначе неизбежен ожог роговицы и, как результат, — снежная слепота. Респиратор старой конструкции не способен полностью удержать тепло и влагу выдоха и покрывается игольчатой бахромой.

Ты бездумно сбиваешь кристаллы льда, щуришься сквозь светофильтр на солнце. Автоматические действия, которые даже тебе ни о чем не говорят. К чему они? Лишние движения — лишняя трата энергии. Но ты не приучен к многокилометровым походам по пересеченной местности, не тронутой цивилизацией. Это тебе не город с гладким асфальтом, услужливыми скамейками и теплыми магазинчиками, где всегда можно передохнуть.

Этот дикий мир зол на тебя. Его задача, чтобы тебя здесь не стало. Он уверен, что возьмет свое. Пусть не сразу, пусть ты немного помучаешься, посопротивляешься. Но он уверен — ты никуда не денешься. Он — не думает. Он просто знает. Ты ляжешь и уже не встанешь. Весной твое мясо станет источником пищи для падальщиков. Кости станут хрупкими и ломкими, и жесткая трава, пробиваясь сквозь скелет, рассыплет их.

Ты уже боишься? Ах, ты не желаешь приобщиться к круговороту природы? Ты ошибаешься. Когда-нибудь природа возьмет вверх над тобой. Пусть не на Хроне, пусть на Земле или другой планете обжитого космоса. Она не торопится. Она знает — ты принадлежишь только ей.

Силы заканчиваются быстрее, чем рассчитывал в начале похода, и их нечем поддержать. На сколько километров они удалились от станции? На двести? Значит, столько и нужно на обратный путь — это не высшая математика. Только не забудь, что с каждым шагом твоя скорость падает. И если первые два-три часа ты можешь выдерживать взятый темп, то к середине дня ноги превращаются в деревянные обрубки, которые надо переставлять, прилагая безумные усилия.

Да, можно остановиться. Упасть и лежать, лежать… Но это не приносит отдыха. Тело — чужое. Его надо заставлять делать то, что хочется тебе, а не планете, леденящей тебя. Подтянуть колени. Вот так. Выпрямить руки. Хорошо. Поставить одну ногу на стопу и быстро, рывком, пока непослушные мышцы еще не поняли, что ты опять хочешь заставить их работать, встать и сделать несколько шагов, выпрямляясь.

Нет, не останавливайся. Тело только и ждет твоей слабости. Оно думает, что ты не знаешь своих резервов. Про свои ты знаешь всё. Или думаешь, что знаешь, воображая себя способным свернуть горы и повернуть вспять реки. Ты не знаешь, чего ждать от спутника. Тем более, что она женщина, слабое существо, по определению. И ты в курсе, как эта слабость внезапно становится силой, направленной против тебя. Потому что именно тебя она будет считать главным источником неприятностей. Тебя! Ни кого-нибудь другого, далекого. Ни стихию. Виноват тот, кто ближе всего. В данный момент — это ты.

Надо идти. Надо подниматься, когда падаешь. Хвататься за спутника и поддерживать его. Не останавливаться ни на секунду. Переставлять гудящие ноги. Держаться.

Подошвы скользят на подтаявшем до льда снегу. Падать больно. Наверняка локти и колени сбиты в кровь, но не приложишь заживляющий пластырь, не осмотришь раны. Нельзя снять защитный комбинезон. Даже думать об этом — страшно.

Во всем мире осталось всего два слова: «нельзя» и «нужно». Жестокие слова. Жестокий мир. Мы сами делаем его таким.

Три шага. Два. Один. Остановка. Шаг.

Что движет тобой? Что принуждает сопротивляться? Неужели всего лишь тяга к бессмысленному существованию? Или глупая привычка не показывать слабости перед женщиной? Пусть она первой признается в том, что уже не может сделать ни шагу, тогда ты милостиво снизойдешь до ее просьб. Когда же она скажет заветные слова, которые позволят тебе перестать строить из себя героя мифической саги?

Скажи!

— Строй. Не могу уже, — хриплый голос со стороны.

Ясе пришлось снять маску, и она судорожно дышала режуще-холодным воздухом. Сергей посмотрел на нее, посмотрел на солнце, которое и не думало заходить, и достал зурм.

И опять вечер.

И снова утро.

— Мы не можем здесь сидеть. Надо идти.

— Опять в этот мороз… — скривилась Яся.

— Ты забываешь об одном: здесь нет пищи. Пустым кипятком сыт не будешь. Разве что от жажды не умрешь. Да и то — я состав местного фирна не знаю, мало ли какие там минеральные включения. Так что собирайся — пойдем. Прямо сейчас.

— А как же дом? Ты его опять бросишь?

— Что значит «брошу»? Он так и останется здесь стоять, как и первый. С собой не возьму, если ты это в виду имеешь.

— К вечеру мы околеем от холода, — объяснила Яся свою мысль. — И что тогда?

— Тогда я построю новый дом. Такой же. Для Хрона он идеален.

Ярослава вгляделась в лицо Сергея.

Прежнее безволие сменилось угрюмой решительностью. Это было лучше в их нынешнем положении, хотя не идеально. Спорить с Сергеем было нельзя — он мог просто отказаться что-либо делать. Приходилось терпеть этот назидательный тон, эти указания. И слушаться. Скрипя зубами, повторяя про себя: «Я спокойна, я спокойна. Он прав, он тысячу раз прав». Помогало. Но Яся боялась, что она сорвется. Выплеснет на Сергея мутную гадость и страх, что накопились за этот поход. Что в ответ сделает Сергей? Чем это закончится? Лучше не представлять. Человек, которого довели, не будет адекватен. Пусть потом он раскается девятьсот девяносто девять раз, но для нее будет поздно.

Девушка кивнула. Надо, так надо. Они пойдут по блистающей пустыне вперед и вперед, переставляя усталые замерзшие ноги. Они сделают невозможное. Они…

Сергей резко откатил дверь, и волна холода почти физически отбросила Ясю к противоположной стене. Она хотела выйти и не могла. Лучше уж остаться здесь, в тепле, чем сделать хоть один шаг по предательскому фирну.

Взяв Ясю за руку, Сергей вывел ее и остановился. Не то, чтобы она сопротивлялась. Но нежелание идти четко читалась в ее судорожных движениях и гримасе отвращения. Он не хотел заставлять девушку, а приходилось.

Как же меняется лицо человека, когда у него стресс, когда его заставляют делать невозможное для него. В нем просыпаются силы. Пусть они направлены не на что-то полезное, а, в большинстве случаев, на нечто деструктивное, но они есть. Они помогают кричать, топать ногами, трясти тяжелого мужчину, как мешок с тряпками. И главное — сказать то, что думаешь.

— Мы не дойдем! Слышишь, ты! Сгинем в этом холоде!

Сергей смотрел на слепящую поверхность и молча соглашался. Не дойдет. Она — точно. Он, один, наверняка — тоже. Такое путешествие одному не совершить. Не совершить его и с человеком, у которого нет воли идти.

— Будешь орать — не дойдешь. Обморозишь горло. Потом — некроз соответствующих тканей. Ну, и как итог, — болезненная смерть. Мед диагноста с аптечкой у нас нет.

Яся заткнула себе рот ладонью: умирать ей не хотелось. На нижних веках широко раскрытых глаз начали скапливаться слезинки, тут же обмерзая на ресницах.

Ну, да. Самое действенное женское оружие — слезы. Говорят, некоторые привыкают к ним и не обращают внимания. Черствые люди, не знающие сострадания. К сожалению, Сергей еще не успел стать таким. Ведь как бы просто было? Знаешь, что нужно делать — и делаешь. Не взирая на проявления чувств нежных барышень. Хотя… Есть варианты. Сергею не хотелось менять решения, но новое, только что возникшее, явно было лучше прежнего.

— Пошли вниз, — сказал он Ясе, — будет тебе тепло.

— Откуда здесь дверь? Куда мы попадем, если выйдем? Что за архитектурные изыски?

— Ты явно плохо слушала то, что говорил Игорь. Зима здесь не круглый год. Как только наступает весна — снег стаивает. Довольно быстро. Куда девается вся эта вода — я не знаю. Может, в почву впитывается. Но факт в том, что земля обнажается. И выходить из дому лучше не через крышу.

— Ты хочешь сказать, что вошли мы как раз через крышу?

— Понятливая. А теперь нам надо выйти. Раз ты не можешь идти по поверхности, пойдем под нею. Здесь тепло, отсутствует ветер и солнечное излучение. Достаточно комфортно. Даже без пищи можно пройти нужное расстояние, чтобы выйти к станции.

— Я есть хочу, — жалобным голосом пожаловалась Яся, — кстати, мы что, так сквозь снег и попремся?!

— Не совсем.

Сергей откатил дверь, по комингсу которой пролегал тепловой контур, положил за порог кусок зурма и улыбнулся:

— Раз-два-три! Проход появись!

Ярослава недоуменно смотрела на снежную стену за дверью и черное пятнышко земли, с несколькими бледными ростками. Внезапно зеленый камень вздулся громадным пузырем — метра три в диаметре — и начал продавливаться сквозь снег, будто надували цилиндрический воздушный шарик. В местах, где он соприкасался со снегом, бежали ручейки, обмерзая по нижней поверхности вытягивающегося баллона.

— Вот и замечательная дорожка. Не отставай. Быстрее пойдем — раньше придем.

— А я думала, что из зурма только дома получаются.

— Тоннель — тоже инженерное сооружение. Зурм будет строить до тех пор, пока я мыслю проход.

— Скажи, почему ты раньше не догадался тоннель проложить? Ну, там, у первого дома?

— Не догадливый.

— Не верю. Ты — умный.

— Когда — умный, а когда — дурак. Не всегда принимаешь нетривиальное решение. Только тогда, когда обычные уже не проходят.

— И что тебя подвигло? — в голосе Яси, идущей позади Сергея, послышались кокетливые нотки. Дескать, она-то уж понимает, кто инициатор решения.

— Представил, как замерзают твои слезы, а глаза превращаются в сосульки, — мстительно ответил Сергей.

Но Ясю было не так просто заставить замолчать. Не получилось нарваться на комплимент в этот раз, попробуем в другой.

— Ты нарочно делаешь стены прозрачными?

— Да.

— Зачем?

— Чтоб светло было. Ясно? И не задавай глупых вопросов — они меня отвлекают.

Яся надулась и пошла молча, еле поспевая за широко шагающим Сергеем. Дальний конец каменного коридора, а точнее, прозрачной трубы, полз по земле на пределе видимости, прорезая толщу снега.

Неожиданно Сергей замедлил шаг, и Яся чуть не ткнулась ему в спину.

— Что такое?

— Не знаю. Что-то чернеется в снегу, почти прямо по направлению прокладки. Надо бы притормозить.

Черное пятно приближалось, распадаясь на вертикальные тонкие черточки, по мере того, как люди подходили к ним ближе. Только их нижняя часть в непосредственной близи к тоннелю была видна. Чем всё это заканчивалось над снежным покровом и заканчивалось ли вообще, сказать бы никто не смог. Строить догадки — пожалуйста, сколько угодно. Однако не было поблизости ведущего программы «Угадай предмет», который приятным баритоном развеет сомнения игроков и назовет правильный ответ. С другой стороны, никто не засекал и время ответа, подсчитывая количество предположений. «Десять вариантов за двадцать секунд! Угадай, а то проиграешь!»

Почему вдруг Ясе вспомнилась случайно виденная по объёмнику развлекательная передача, она сказать не могла. Казалось важным быстро найти правильный ответ. А вдруг это неведомые хищники, лишь искусно притворяющиеся неподвижными? Или даже пусть растения, но плотоядные? Сергей даже не пробовал угадать. Придется самой думать.

— Может, это стволы деревьев? Кстати, странно, что мы так ни на одно и не наткнулись за весь поход.

— Думаешь, они растут здесь? С таким климатом — сомневаюсь.

— Что-то же растет, наверняка.

— Трава. Другие однолетние растения. Да мало ли схем биоценоза, — Сергей недовольно отмахнулся. — Меня интересует — что мы видим.

— Несколько черных столбов. Вертикальных, цилиндрических. По виду напоминающих стволы деревьев, которые тут не растут. Всё правильно?

— Если они тут не растут, значит, их кто-то поставил.

— Наблюдательно. Умно. Логически обоснованно. Ваши выводы, пан генерал?

— Яся, не ёрничай. Подойдем к ним ближе — разберемся.

Но и вблизи, неспешно проходя мимо с улиточной скоростью тоннеля, Сергей не пришел к определенному выводу. Столбы казались вкопанными. В этом случае рядом с ними могло быть жилье и, следовательно, помощь. Если же они обычные растения, пусть и редкие в данной части континента, то остановка равнозначна потере темпа и утрате еще одного куска зурма. Между этими вероятностями находилось еще несколько, каждая из которых приравнивалась к неудачному варианту.

— Ну, что, разобрался? — прервала Яся раздумья спутника.

— Нет, — признался Сергей.

— Идем дальше?

— Тебе не интересно?

— Я устала. Падаю с ног. Хочу есть. А если не ною, так это пока. Еще часок, другой, и ты услышишь, что такое рассерженная женщина, которая не может удовлетворить элементарных потребностей. Меня здесь и сейчас не интересует всякая инопланетная флора… Я понятно выразилась?

Если честно, Сергей не очень понял — чего же именно хочет Яся. Или это был просто выплеск эмоций и надо продолжать поход? А, может, наоборот — его надо прекратить? Наконец-то довелось столь явно столкнуться с загадочной женской логикой. Против эмоций действует лишь одно: четкий недвусмысленный приказ.

— Я поворачиваю тоннель на подъем.

Ярослава не посмела возразить.

Тоннель вздыбился под сорок пять градусов, засобирался волнистыми ступенями по нижней стороне и полез вверх. От трубы через каждые три метра отделялись узкие стойки и подобно воздушным корням сапрофитов прорастали в землю. Проткнув поверхность, тоннель слегка изогнулся и завершился стандартным тамбуром с двумя дверьми.

— Как-то сложно, ты не находишь? — прокомментировала Яся, разглядывая полупрозрачную конструкцию.

— В самый раз. Жаль, забыл про дверь внизу. Но ничего. Надо будет — прорежут.

— Кто прорежет?

— Эксплуатирующая организация.

— О чем ты думаешь?! — изумилась Яся. — Тут остаться бы живым, а он об удобствах местных жителей заботится… Кстати, а почему промежуточных площадок не сделал, раз так?

— Это будет служебная лестница, — не моргнув глазом, оправдался Сергей.

Они поднимались по крутым ступеням к поверхности, надевая респираторы, маски с темными стеклами, надвигая капюшоны на головы. Готовясь к холоду. Готовясь обнаружить пустоту.

Всё это было там, наверху. А еще небольшая, почти черная избушка с трубой, над которой поднимался горячий воздух. Крыша у нее была покрашена в оранжевый цвет, а вокруг трубы лежало кольцо инея, как пушистый белый воротник.

— Уди! — невнятно сказала Яся.

— Что?

— Люди, говорю! Не понятно, что ли?! — девушка стащила маску с лица и еле сдержала кашель. — Пошли быстрее!

Входная дверь находилась чуть ниже поверхности снега, и к ней вели аккуратные ступеньки. У порога стоял человек. Фигура его, закутанная в меховую одежду, была видна только выше колен. Рукой он придерживал громадную рогатину, упертую в снег.

Сергей сразу про себя окрестил человека охотником: уж очень он напоминал какого-нибудь искателя приключений стародавних времен освоения Аляски, фильм про которую не так давно показывали по объемнику.

Человек кивнул, скорее, своим мыслям и распахнул дверь. «Входите», — говорил его вид.

Яся с Сергеем не задержались: за время перехода по тоннелю они уже успели отвыкнуть от мороза. А тут он живо напомнил, что списывать его со счетов еще рано.

Войдя, они остановились, поджидая хозяина. Тот прикрыл наружную дверь и задвинул на ней засов. Потом затворил внутреннюю, железную, и повернул штурвал герметизации. Да, бронированная дверь явно не увязывалась с деревянными стенами, полом и потолком. При такой двери, казалось, дунет ветер посильнее, снесет дом, а дверь так и останется стоять — мертво и несокрушимо.

Охотник откинул капюшон и обратился к гостям, глядя, при этом, на Ясю:

— Вот и вы.

— Что — мы? Только не говорите, что именно нас и ждали.

— Кого-то же должна была послать мне судьба…

— Вы так в нее верите?

— Зачем верить? Я знаю, что будет. Знаю, что случается. Знаю, как произойдет. Не знаю — с кем.

— О! Да вы пророк.

— Знающий, — поправил охотник.

— А чем вы вообще занимаетесь? Почему живете в-в-в… — Яся быстро оглядела жилище, в попытках подобрать ему определение, не смогла и продолжила, — в такой хижине?

— Охочусь, — улыбнулся охотник.

— На кого?

— На животных.

Ярослава спрашивала совсем не то, что казалось важным Сергею. Поэтому он вмешался:

— Как ваше имя? Кто вы? И что это за место?

— Ян Джефферсон, профессиональный охотник. Я живу здесь. Вы можете располагаться, как у себя дома.

Привычные слова, которые в цивилизованном мире обычно ничего не значат и говорятся лишь из вежливости или установленных правил и церемоний. Но Ян говорил так, что Сергей почувствовал: это — истина.

Быть дома… Это и право, и ответственность. Ведь не будешь же в собственном доме что-либо ломать. Скорее, починишь. В нем ты не гость, ты — хозяин.

— Не в моих правилах расспрашивать людей… Но всё же: как вы здесь оказались?

— Авария. Снегоход сломался.

— И давно?

— Вторые сутки идем.

Охотник пожевал губами, сомневаясь, стоит ли еще спрашивать, но не удержался:

— А если б вы не наткнулись на мой дом? Это же случайность…

Сергей пожал плечами:

— Так бы и шли. До упора. Либо дошли до обжитых мест, либо где-нибудь легли и не встали.

— Ты что такое говоришь?! Нас бы спасли! — возмутилась Яся. — Да и идти не так далеко. Ты же направление правильно выбрал, да?

— Правильно, Яся, правильно. Как же иначе…

Джефферсон понимающе улыбнулся: «Необычные люди. Не похожи на туристов. И какие туристы в холодный сезон вдали от поселка?»

— Между прочим, чего вас вообще понесло в зимний сезон на снегоходе?

— На чем же еще? Да у них другого транспорта и нет.

— Я про другое. С какой целью вы покинули поселок?

— Это допрос? — подозрительно прищурилась Яся.

— Любопытство. Я редко общаюсь с людьми.

— Мы искали ровную площадку для строительства, — вмешался Сергей.

— Зимой? Строительство?! — большей нелепицы охотник не слышал.

— Это испытания.

— И как? Успешно? — Джефферсон изрядно веселился.

— Успешно. Построены два дома и подснежный тоннель, — серьезно ответил Сергей.

— Фантазеры… — буркнул Ян. Где ж это видано, чтобы дома так быстро строились? Да и еще в мороз? На ногах еле держатся, куда им строить-то? Сочиняет, верно. Или галлюцинации уже?

— Вы имеете сообщение со станцией? Нам туда надо. Срочно, — Яся перешла к насущным проблемам.

— Кто же вам мешает?

— Пешком мы не дойдем, — ответил Сергей.

— Ах, в этом дело. К сожалению, у меня тоже нет транспортных средств. Разве что… Но это зависит от некоторых обстоятельств.

— Вы о чем?

— У меня есть некоторые дела. Сначала я должен их решить, и только потом смогу вам помочь. Поживете у меня. Это вряд ли займет много времени.

— Чем мы сможем заплатить? — спросила Яся.

— Не нужно, — отрезал Джефферсон. — В общем, еда кое-какая — там, на полке. Сготовьте и поешьте. Я скоро вернусь.

Он надвинул капюшон обратно, приладил маску и вышел в ярко-солнечный день, дышащий обжигающим холодом. Яся смущенно посмотрела на полку, на Сергея, и руки сами потянулись к банкам с аппетитными наклейками.

— Много не ешь, — предупредил Сергей. — Опасно для желудка.

— Я не справлюсь.

— Справишься. Если что, я тебя держать буду. Руками.

Как тут удержишь, если от голода перед глазами мельтешат огненные червячки, консервы вскрываются, как по волшебству, и пища сама лезет в рот. Ее даже жевать не успеваешь.

Ян вернулся под вечер. Открыл дверь, напустив холодного воздуха, заклубившегося паром, бросил в угол верхнюю одежду и присел к столу.

— Успешно поохотились? — вежливо поинтересовалась Ярослава.

— Что? А, да, конечно. Тушки там, на улице. Природный холодильник.

— Меня такой вопрос интересует, — Яся вдруг засмущалась, — как мы тут все на ночь разместимся?

— Я — на полу. А вам вон — кровать. Вы ж на жестком непривычные.

Сергей вспомнил ночь в построенном доме и согласился. Но спать с Ясей в одной кровати было как-то уж слишком. Всё ж замужняя женщина — как потом перед мужем оправдываться будет?

— Можно, я тоже на полу? — попросил он.

— Зачем? Кровать широкая, места хватит.

— Именно поэтому. Яся стесняется.

— А-а, понятно. Чтоб соблазна не было. Я всё ж посторонний. Да и шуметь будете, наверняка, а мне вставать рано.

— Во-во, — поддержал Сергей.

Яся подошла к нему со спины и тихо сказала в самое ухо: «Спасибо». Словно теплый ветерок, скользнувший весной надо льдом, был ее голос. Словно звенящие капли по талому снегу были ее слова.

— Сегодня пойду на альба, — Джефферсон прилаживал к небольшим санкам рогатину, ту самую, с которой встретил их. Остальное было уже аккуратно завернуто в одеяло и прикручено веревкой.

— Куда? — не поняла Яся.

— Вон, к той горке, — Джефферсон показал на едва видную скалу у горизонта.

— Да нет, я про альба спрашивала.

— А-а-а… Так не опишешь. Хотите посмотреть? Хотя охота — явно не женское занятие. Альб — зверь большой, сильный.

Ян встал раньше всех. Приготовил еды на троих, поел, собрался и уже намеревался уходить. Вряд ли ему были нужны попутчики: охотник-одиночка должен полагаться только на свои силы. Если же брать в расчет кого-то еще, то придется следить и за их безопасностью. Лишние отвлечения — неудачная охота. Сергей это понимал, но любопытство возобладало: не каждый мог похвастаться, что видел вживую охоту на редкого зверя.

— Хотим, — ответил он за Ясю.

— Тогда собирайтесь. Альб ждать не будет.

Джефферсон помог Ясе с Сергеем с одеждой, скептически осмотрел их внешний вид, махнул рукой и подал Сергею лазерную винтовку.

— Это на всякий случай. Мало ли не справлюсь, — по голосу Джефферсона было понятно, что он наверняка справится, а винтовку дает Сергею только для спокойствия.

Сергей повертел оружие в руках, узнал — куда нажимать, чтобы оно стреляло и, успокоенный, пошел вслед за Яном. Яся потащилась за спиной у Сергея — ей всё меньше нравилась затея с охотой. Она шла, упершись взглядом в спину Сергея, не особо глядя по сторонам. К чему напрягать глаза, если с ней два мужчины, который непременно защитят ее в опасный момент. Да и откуда он возьмется, этот момент? Никаких зверей вокруг…

— Вон он. Видите?

Теперь, когда Ян показал, куда смотреть, Яся заметила животное. Его белая шкура почти полностью сливалась со снегом, и выделялась только красная пасть.

— Сейчас начнется, — пообещал Ян.

Зверь словно ждал охотника. Хотя нет. Альб просто сидел на снегу, отвернув голову в сторону и не замечая людей. Почесал лапой морду, фыркнул и встал на все четыре лапы. Отвернулся и неторопливо потрусил прочь.

Джефферсон пробормотал нечто непонятное, взял рогатину наперевес и заспешил за зверем, стараясь не идти по его следам, а слегка срезать расстояние. Альб шел не прямо, а слегка по дуге, что очень хорошо видел Сергей.

Сергей с Ясей не стали догонять Джефферсона — с пригорка было прекрасно видно всё действо. Их же позвали не участвовать, а именно смотреть. Смотреть на убийство живого существа.

Зверь остановился, оглянулся назад, повертел головой, игнорируя Джефферсона, который сразу сбавил шаг, и широко зевнул. Всем своим видом альб выражал безмерную скуку: ну, кто там плетется за мной и не дает отдохнуть? что ему надо?

Джефферсон не дошел до альба метров тридцать, внимательно наблюдая за ним. Человек и зверь смотрели друг на друга не отрываясь, ожидая, кто сделает первое движение и в какую сторону. Альб оказался более нетерпеливым. Он тяжело и утробно зарычал и поднялся на дыбы, сразу оказавшись в два раза выше охотника. Угрожающе замахал передними лапами. Потом опустился вниз и принялся разгребать снег вокруг себя, будто готовя площадку для битвы. Альб выглядел неуклюжим и неповоротливым, излишне тяжелым и потому — неопасным.

Ян на секунду отвлекся на зрителей, чтобы понять их впечатление от зверя и убедиться, что с ними всё в порядке, благо зверь позволил отвлечься.

Улучив этот момент, альб заложил уши назад, коротко и сильно рыкнул, так что даже Сергей вздрогнул, внезапно сорвался с места и с неожиданной скоростью атаковал Яна. Зверь мчался на четырех ногах, выставив голову вперед, и буквально в несколько прыжков оказался на расстоянии трех метров от Джефферсона. Ян приподнял рогатину и сделал резкий и сильный удар без размаха. Рогатина была направлена в грудь зверя, но альб успел отмахнуться, и оружие лишь скользнуло по белому плечу, кровеня шерсть. Джефферсон упал, роняя рогатину, а альб пропахал в снегу широкую траншею, зло рявкнул на Сергея с Ясей и развернулся к охотнику. Ян не стал поднимать рогатину — не успел бы направить ее острие на альба. К тому же, зверь подскочил к Джефферсону как-то особенно быстро. Попытался обхватить его лапами и дотянуться до головы. Охотник едва успел приподняться, выставить вперед руку и вцепиться в шерсть на груди зверя, пряча голову от разъяренной пасти. Вытащил прибедренный нож и воткнул его под челюсть альба и вторым ударом сразу же в грудь.

Зверь заревел, отбросил от себя человека и тут же вновь кинулся на него, вминая в снег. Поднял голову и победно зарычал.

Именно в этот момент Сергей и выстрелил. Луч вошел в раскрытую пасть, прошил мозг, попутно вскипятив его, и вышел с другой стороны головы. Зверь всхлипнул и рухнул на Джефферсона.

— Конец… — с расстановкой сказал Сергей.

Тело альба еще подергивалось в предсмертных судорогах, и подходить к нему было опасно. Изо рта всё более редкими толчками выплескивалась кровь, снег вокруг насыщался красным и леденел. Что с Яном, Сергей не видел. В такой ситуации промедление могло стоить охотнику жизни, и Сергей рискнул подойти ближе. Яся так и осталась на пригорке, в совершенной неподвижности глядя на увеличивающуюся лужу крови.

Но помощь не потребовалась. Возле брюха альба заскребло, показалась рука с ножом, и Сергей со всей силы потянул ее на себя, помогая Джефферсону выбраться из снега.

— Как он? — первое, что спросил Ян, отряхиваясь от заледеневших кровавых сосулек.

— Вроде, мертв, — Сергей пожал плечами.

Джефферсон внимательно осмотрел тушу, приподнял веко альбу и заглянул в красный зрачок.

— В этот раз справился… — охотник повернул голову уже затихшего зверя и внимательно осмотрел его затылок, — с твоей помощью.

— Мог и не справиться? Были прецеденты?

— Если б были, то меня тут не было бы, — подвел черту Ян. — Ты — сообразительный. Где стрелять научился?

— На симуляторах. Правда, давно уже не тренировался…

— Вот и довелось, — усмехнулся охотник.

Он стоял над тушей альба и раздумывал. Стоял и Сергей, не зная, что делать дальше. Яся ждала мужчин, подойдя к ним поближе.

— Так что теперь? — спросил Сергей, не выдержав молчания и начав мерзнуть.

— Теперь надо снять с него шкуру, пока туша не окоченела. Я это делаю в той пещере, — Ян показал на близкий темный провал в склоне, — там условия подходящие, хотя и холодновато.

— Помочь дотащить?

— Ни к чему. Я привычный, — Джефферсон посмотрел на фигуру Сергея, явно не обладающую особыми физическими достоинствами, и пожал плечами. — Кстати, как насчет крови? В обморок не упадешь?

— Не думаю.

— Тебе виднее. Правда, ничего интересного не обещаю. Кстати, Яся, вам лучше не присутствовать.

— Да-да, иди домой, — поддержал Сергей, — мы сами справимся.

Ярослава дернула плечиком, но послушно пошла к далекой хижине, видневшейся отсюда темным пятном. Заблудиться не сможет. Замерзнуть не успеет. Всего час ходьбы.

Ян развернул альба на спину, привязал к передним лапам длинную веревку, свободный конец занес в пещеру и к чему-то там прикрепил. Сергей пошел в пещеру. Ее пол был очищен от снега, и там было несколько теплее, чем снаружи. Веревка прицеплялась к механизму, собранному из шестеренок. Джефферсон закрутил рукоятку, веревка натянулась и пошла наматываться на барабан, подтягивая тушу альба.

Действительно, Ян не нуждался в помощи. Любые поступки Сергея только бы отвлекли охотника. Хотел посмотреть — смотри, только не лезь и не вмешивайся в отлаженный механизм.

Джефферсон что-то пошептал, потом вонзил железный крюк под челюсть зверю, вздернув голову, лапы растянул на деревянной раме и приступил к освежеванию. Сергей зря хвалился. От вида мертвой плоти его замутило. Пришлось перевести взгляд на задние ноги зверя, пусть и запачканные кровью, но всё еще покрытые шерстью. Шерсть была длинной и белой. И лишь черная полоса на левой ноге, чуть ниже колена, нарушала картину. Сергей присмотрелся. Черная и с металлической пряжкой. Там у альба был прикреплен ремень, который Джефферсон аккуратно снял и отложил в сторону.

— Что это на нем было?

— Это? — охотник оторвался от разделки туши. — Священный жертвенный пояс.

— В каком смысле?

— Они его надевают, когда приходят.

— Что значит «надевают»? Сами, что ли? Ты что, хочешь сказать…

— Ты правильно понял.

Джефферсон выпрямился, держа в руке разделочный нож. С острого лезвия срывались кровавые капли и разбивались о каменный пол. Сергею стало жутко. Перед ним стоял человек, убивший разумного и теперь сдирающий с него шкуру. Разумного. Такого же, как мы с вами. Почему бы не с человека? Не важно, что у человека волос меньше, чем у выглядящего зверем альба. Суть — одна.

Так что перед ним, самое малое, убийца. Даже хуже — маньяк. Которому недостаточно просто лишить жизни.

— И куда потом ты деваешь шкуры, Ян? А мясо? Кости? Как используешь?

Нельзя так говорить с маньяком, Сергей знал. Надо быть спокойным и рассудительным, чтобы у того не появилось подозрений, что ты можешь навредить ему. Иначе и ты станешь его целью.

Ян сначала отложил нож, потом опять взял его и принялся дальше снимать шкуру с альба, будто Сергей ничего не говорил. Получалось у него легко и ловко — сразу видно, что часто этим занимается. Минут за десять шкура была подрезана и сдернута со зверя. Джефферсон достал чистую тряпочку и аккуратно вытер лезвие ножа. Почему-то это простое действие оказалось самым тревожным для Сергея. «Вот как чистым ножиком-то меня и зарежет. Чтоб заражения крови не было», — мысли хаотично бегали в голове, и ни одна из них не хотела остановиться, чтобы ее додумали и приняли правильное решение.

— Ты понял не всё. Я объясню. Пойдем в дом, — предложил Ян.

— Зачем в дом? — Сергей никак не мог допустить встречи Джефферсона с Ярославой. Уж на это ума у него хватило.

— Как хочешь. Поговорим здесь. Твои претензии?

— Нельзя убивать разумных, — сказал Сергей. — Нельзя. Убивать. Разумных. Охотится на них, устраивать засады, а потом снимать шкуру, как ни в чем не бывало.

Джефферсон помолчал.

— Да, именно так и выглядит со стороны, — тихо сказал он. — Я не буду оправдываться. Всё так, как ты видишь. Как хочешь это видеть. И в то же время всё гораздо сложнее.

— Только не говори, что убиваешь ради великой цели! Убийство оно и есть убийство, даже если ты жаждешь прикрыть его красивыми словесами!

— Сбавь пафос, Сережа. Я не собираюсь оправдываться. Перед кем? Я могу объяснить… Вот скажи. Ты чем занимаешься? Ну, работа у тебя какая?

— Строитель. Я же говорил.

— А, ну да. И ты, видимо, гордишься ею. Пользу людям приносишь. Ведь так?

— Да, — осторожно подтвердил Сергей. Странный какой-то маньяк попался: не накидывается, ножом в живот не пихает. Да много ли он их вживую видел? Может, для маньяка поговорить — самое главное. Наговорится и прирежет. Но пока говорит, мы живы. Не нужно его прерывать.

— В каждом деле есть своя польза. А во многих еще и вред. Здесь чего больше, то и перевесит. Вырвать больной зуб — польза? Вред? Для организма — без вариантов, польза. А для зуба — вряд ли. Ему бы в лунке остаться, пусть и гнилому, пусть и заражающему здоровых соседей.

— Ты, стало быть, стоматолог? — не удержался Сергей от подколки и сразу стиснул зубы после невзначай вырвавшейся глупой фразы.

Ян устало вздохнул.

— То, что ты видел, это не охота. И даже не убийство. Это — священный поединок. Равного с равным. Подозреваю, что если победит он, то ему придется снимать кожу с меня. Но пока я — сильнее. Когда-нибудь я ошибусь. Да хотя бы постарею. Мои мышцы не смогу реагировать так быстро, как должно. Но это не значит, что мне нравится участвовать в этом. Есть такое понятие: долг. Взятые обязательства. И как бы ни было тяжело, их надо выполнять.

— Перед кем? — сухо спросил Сергей. — Перед кем брал?

— Разве важно?

— Мне — важно.

— Я расскажу… И всё же. Разговор долгий будет. Лучше его в тепле вести.

— Пошли.

Джефферсон уже не казался маньяком-убийцей. Сергей был недоволен собой, но события не укладывались в привычные рамки. Да и кто их создал, эти рамки? Средний обыватель? Общественное мнение? Средства глобальной информации? С тех пор, как Сергей покинул Землю, всё в его жизни пошло неправильно, вопреки стандарту. И происходящее на Хроне вполне укладывалось в общую канву событий.

— Как там Яся?

Сергей посмотрел в безмятежное лицо девушки, прислушался к ее спокойному дыханию и ответил:

— Вроде, спит. С чего бы это — еще светло.

— Устала. И хорошо. Не буди ее.

Мужчины уселись за стол напротив друг друга. Ян обвел глазами потолок, решая, с чего начать.

— Видишь шкуру на стене? Это моя первая шкура, которую я снял. Со своего друга, Сарраха. Думаешь, мне было легко? Однажды приходит друг и заявляет: «Ты должен убить меня». «Зачем, почему?» — возмутился я. Он объяснил. Всё очень подробно, в деталях. Что и как я должен сделать. Взять оружие, по моему выбору. Выйти на снег. Сражаться с ним. И убить. Он даже показал — в какое место надо бить, чтобы рана была смертельна. Но это не всё. Он попросил потом снять с него шкуру и сохранить. Такие дела… Я отказался. Сказал, что не могу. Саррах долго смотрел на меня. В его красных глазах я ничего не мог прочесть. «Ты — единственный, кто сможет сделать это. Я не хочу, чтобы альбы убивали друг друга», — сказал друг и объяснил, для чего я должен поступать так.

От лучистого оптимизма Яна не осталось и следа. Слишком тяжелые воспоминания прорывались из памяти. Сергей не торопил. Начав, человек будет говорить до тех пор, пока не выговорится.

— Ты же видишь, как мы живем здесь. Большая часть года — зима. Для человека — тяжко. Для них, — Ян кивнул в сторону двери, — единственно возможная жизнь. Летом они откочевывают вслед за линией снегов. Они так живут очень давно, сколько — я так и не выяснил. Когда возник разум — тоже неизвестно. Кстати, по образованию я экзобиолог, так что кое в чем разбираюсь. Прилетели люди, и сложившаяся система пошла вразнос. Ты же знаешь людей. «Ах, зверушки, ах, исчезающий вид, ах, как им холодно, давайте их спасем». Спасли. Понаставили кормушек. Кладут туда брикеты замороженного мяса. Подкармливают. Заодно — аттракцион: кормление диких зверей. Диких! Зверей!

Джефферсон сморщился и стукнул кулаком по столешнице.

— Мы им говорили: оставьте животных в покое. Нет, не послушались. Добились: приходят альбы, садятся на снег и ждут подачек. В основном — молодняк. Но, бывало, и крупные особи приходили. Ничего не трогали, рычали, не вмешивались. Я на такое не смог смотреть. Плюнул, заказал материалы и ушел. Построил избушку эту, как раз к зиме успел. Энергия, все удобства. Едва заперся, приходит ко мне делегация. Я поначалу думал, что съесть хотят, боялся. Они покрутились вокруг, двое ушли, один остался. Сел на задние лапы, передние скрестил, ждет. Я тоже жду. Потом не выдержал, вышел. «От одного, — думаю, — всегда убежать успею». Не успел бы, но это так, к слову. Сидим друг против друга, ждем вместе. Холодно.

Джефферсон передернул плечами, вспоминая.

— Не знаю, зачем вдруг переводчика включил. И не знаю — чего я его с собой вообще брал. Мы ж представляем разумных такими же, как мы. Ну, в крайнем случае, чуть более волосатыми, иначе окрашенными, с ушами иной формы. А если вовсе на людей не похожими, так обвешанными всякими техническими прибамбасами. Ты ж знаешь контактёров. Они ж за разумных только тех считают, которые могут предметами манипулировать или создавать новые сущности у старых предметов. А тут сидит белое мохнатое чудовище с кровавыми когтями и глазами, смотрит на вас и чего-то порыкивает, одновременно передними лапами размахивая.

Ян грустно улыбнулся, по-новой переживая первую встречу лицом к лицу с альбом. Как сидели на морозе до захода солнца. Как переводчик постепенно набирал словарь, и сквозь рык приходило понимание. Как стемнело. Саррах растянулся на снегу, а он ушел в дом и сразу лег под диагноста с обмороженным лицом. Как всю ночь шло восстановление кожи, и на следующий день Ян вышел в сплошной маске.

— В общем, недели две так мы с ним разговаривали. Контактировали. Саррах между делом рассказывал о жизни альбов, об их восприятии мира. О том, что им важно, и что их заботит. Я поделился, почему ушел от остальных людей. И как цивилизация расправляется с теми, кто далек от нее… Как-то мне попался опросник контактера: о чем спрашивать разумного, идущего на контакт. Причем, вопросы зависели от уровня цивилизованности объекта контакта. Всё это весьма научно и, видимо, продуктивно. Для антропоморфных разумных. Я всё делал по-другому. Да и контактом это сложно было назвать. Просто разговор двух людей, которые хотят понять друг друга. Мы поняли.

«Одиночество, — подумал Сергей, — вот что вело Яна. Не важно, как выглядит друг. Важно, что общение с ним приносит радость. Обоим».

Джефферсон закончил длинное вступление.

— Да, Саррах объяснил всё понятно и логично. Питаясь подачками, альбы перестают быть собой. Они уже не могут и, главное, не хотят охотиться, как прежде, уходят от борьбы за существование. Они становятся слабее, и, одновременно, их становится слишком много. Миру Хрона не нужно столько иждивенцев. Земле не нужны альбы в том виде, какие они сейчас. Противоречие. Обычно оно разрешается смертью слабейшего. Что ж. Саррах придумал систему. Каждый, кто хочет жить среди людей, должен пройти священное испытание. Убить человека. Меня, то есть. По его идее, мне предстояло стать фактором отбора. Тех, кто не хочет жить по-старому, кто стремится к легкой жизни, — убивать. Если же найдется сильный и убьет меня, то ему не захочется просто потреблять. Зачем сильному земные соблазны, если он может победить человека? Для своих Саррах придумал веру. Или поклонение, как хотите. Он вдалбливал им понимание лет пять, пока они не усвоили всё так, как нужно. После чего ему оставалось стать первой жертвой священного боя.

— А если бы в первый же бой он убил тебя, Ян?

— Я думал об этом. Саррах был сильным. Сильнее меня. Это потом пошли слабаки, на которых я не тратил много времени. Но Саррах… Самая сложность была, чтобы все поверили. Чтобы никто не усомнился. Нельзя переиграть битву. Выживает один. Никто перед боем не знал результата. И он не поддавался. Все видели это, даже я… Не хочу вспоминать. Тогда, как и сейчас, светило солнце. А на снегу дымилось озеро крови. В нем, лицом вниз, лежал мой друг. И еще мне предстояло снять с него шкуру, чтобы никто не усомнился в жертве.

— Неужели на станции не знают, что альбы разумны?

— Кто им скажет? Ты думаешь, на Хроне есть контактёр? Специалисты приедут, если их вызвать. Если получат доказательства проявления разума. Артефакты. Где их взять? Альбы не строят жилищ, довольствуясь сложными норами в снегу. Не создают предметов обихода, одежд, оружия.

— А как же мифология, речь, священные пояса?

— Пояс им дал я — чтобы сразу распознавать пришедшего на смерть. И всё равно — последний отбор за мной. Могу и отказать. Регулятор численности, — горько выговорил Ян. — У альбов нет природных врагов — только количество пищи сдерживает их безудержное размножение. Сдерживало. А если им не хватит места, то придет скученность, болезни. Погибнут многие, и вряд ли те, кто слаб духом.

— У тебя же должно скапливаться огромное количество останков альбов. Опять же шкуры…

— Шкуры я продаю. Выделываю и отправляю на Землю. Чистая контрабанда. Там этот мех весьма ценится. Никто доподлинно не знает — почему. Так я скажу. Это мех истинно разумных. А мясо… Падальщики есть и на Хроне. Летом у них пиршество. Их я отстреливаю. Поддерживаю баланс. Зато весной Хрон цветет…

В окно заглянули лобастые морды молодых альбов, пытающихся рассмотреть людей и загораживающих друг другу свет. Сергей прямо видел, как они бьются головами, недовольно рычат и стараются прижаться глазом прямо к триплексу.

— Это сыновья Сарраха. На них завтра и отправимся. Сами напросились сани везти. Думают, что поймут тайну моих побед, если будут жить рядом. Молодость наивна… Когда-нибудь они станут достаточно сильны, чтобы отстоять свое право быть собой. Тогда я спокойно уйду. Но пока это время не пришло. Между прочим, я учу их письменности. Учу и другим наукам. Когда они выдвинут требования Содружеству планет, всё это им пригодится. Надеюсь, я ничего не забыл. Я составил план вхождения альбов в Содружество на основе независимости, но вдруг я чего-то не учел? Упустил из виду? Не придал значения? Возможно, у них хватит гибкости и знаний отступить от плана. Мало ли как изменятся условия. Я не политик. Я — экзобиолог. Хотя я достал отличные обучающие программы. Да… Обиднее всего убивать лучших учеников. Вчера я рассказывал ему об экспансии Земли, а сегодня сдираю с него шкуру. Убийственная диалектика. Они рвутся умереть. Конечно, условия священного поединка предельно расписаны: кто может участвовать в нем, что для этого он должен делать, как себя вести, каким должно быть мировосприятие испытуемого. И последнее слово за мной — с кем сражаться. Но я знаю их всех. Знаю их недостатки и достоинства. Уже практически нет слабых. А убивать надо…

Перед Сергеем сидел человек, придавленный бременем, которое взвалил на свои плечи. «Как же он должен ненавидеть себя за то, что творит? Как можно такое выдержать? Какой стержень в нем, что не сломался, что позволяет оставаться человеком и не сойти с ума?»

— Об одном прошу тебя, Сергей. Не говори. Я вижу, ты понимаешь. Никому не говори. Даже своей девушке.

— Ясе, что ли? — хрипло переспросил Сергей. — Вообще-то она не моя девушка. Не важно, ладно… Да, я не скажу.

Обещание Сергея успокоило Джефферсона. Он даже заговорил без надрыва, об обыденном, обходя тему смерти.

— Я вот думаю. Если они весь год учиться будут — больше освоят, правда? Да только я не могу вслед за ними переселяться. Я человек. Мне холодно… А им тут жарко на лето оставаться. Лето для меня самое паршивое время. Депрессия.

— Ян. Ян, послушай. Я могу поговорить с кем-нибудь из альбов?

— Зачем?

— Узнать об их норах. Ну, в которых они живут.

— Для чего тебе? — Джефферсон изумился.

— Я построю им дом. Холодный дом. — Сергей улыбнулся. — Может, небольшой. Но сколько-то альбов в нем поместится. И дождутся прихода зимы.

— Дом… Дом для альбов… Ты не представляешь. Это… Это невероятно. Я о таком и не думал никогда. А где? Где строить-то?

— Рядом с горой. Проводишь завтра?

— Обязательно. Я всё организую. Ты это здорово придумал, Сергей!

— Мужчины… — сонным голосом отозвалась Яся, — вы бы потише говорили. Спать хочется.

— Спи-спи, — Сергей машинально поправил одеяло на Ясином плече и погладил ее по голове. Она мурлыкнула, как сытый котенок, и разулыбалась.

— Знаешь, я тебе не поверил, когда вы с Ясей пришли. Что ты дома построил. Мне альбы потом сказали, что всё так и есть. Кстати, и про ваш приход я от них узнал. Извини, что строил из себя пророка… Я, конечно, слышал, что чудеса случаются. Но не предполагал, что со мной. Хороший ты человек. Правильный. И даже когда я шкуру снимал, ты всё правильно делал, хотя и не понимал. Потому я и рассказал тебе всё. Снял с себя груз. Теперь он на нас обоих.

— Ладно. К чему восхваления-то? Сделал и сделал. Приятно, конечно. А с альбами всё равно поговорить надо. Без этого ничего не выйдет.

Умный, да?! Умный… Таким умным руки отрывать надо. Ну, и ноги заодно, чтобы никуда не ходили и ничего не хватали. Еще хорошо бы им рот затыкать, глаза и уши — понятно для чего. Ну, на манер трех обезьянок «ничего не вижу, ничего не слышу, никому не скажу». Да — молчать. Всегда молчать, держать свое мнение при себе, а если спрашивают, думать прежде, чем скажешь. А лучше и не говорить — промычать что-нибудь невнятное и заткнуться. Нет, это называется не «утаивание жизненно необходимой информации». Это всего лишь право на личную жизнь и личное мнение. Сохранение индивидуальности, так сказать.

Главное, меня ж и не спрашивали. Я там вообще случайно оказался. Во-во: лишний свидетель. Таких свидетелей сразу ликвидировать надо. Или использовать. Особенно, если он сам признаётся в некоторых вещах. Ну, кто меня спрашивал о Ярославе? О жене, то бишь. Мало ли, что ее в разговоре упомянули. Нет, надо влезть и во всеуслышание заявить: «О! А это моя жена!» Вот они смотрят на меня после этого, все трое, и молчат. А вы чего сказали бы? Лезет какой-то менеджер второго звена в разговор центральных директоров и чего-то там вякает.

Нет, потом они, конечно, спросили. И я даже смог на их вопросы ответить. Например, как угораздило меня жениться на девушке с другой планеты. «Ведь вы же с Земли, да? А она — с Аллона?» Пришлось объяснять и рассказывать всю нашу историю знакомства. О том, что Яся из первопоселенцев на Аллоне, а я туда по службе прилетел. И застрял. Ну, познакомились, там, то да сё. Девушка хорошая, приятная и вообще неординарная. Влюбился, конечно, потому как больше на Аллоне делать нечего — развлечений никаких, одна работа. О том, что она в нашей же фирме работает, узнал не сразу. Да и неважно это — кто где работает.

Здесь они меня прервали. «Нет, — говорят, — важно. У нас такая ситуация…» И переглядываются. Ну, прям, заговорщики. Советуются, посвящать этого недотепу в их дела или нет.

Лучше б не посвящали. Я ж не просил. Да кто ж слушать будет? Не директора — точно. Первым делом вызнали, чего это я на Землю вернулся. А как же иначе? Мне ж гражданство менять надо, чтоб на Аллоне селиться. Ярослава ни в какую не хочет на Земле жить. Пока документы оформлю, пока переведусь — месяца три точно пройдет. Жена всё равно не скучает. Ее куда-то наблюдателем от координационного совета направили.

Тут они меня перебили. «Не куда-то, а на Хрон». Ну, мне-то без разницы — куда. Послали — ничего не поделаешь. К тому ж, преимущество налицо: на Аллон почти одновременно вернемся, я рассчитал. И если всё сложится, сразу в свадебное путешествие отправимся — мне Корпорация обещала транспортные расходы возместить, в пределах разумного, конечно. А как же. У нас — всё для человека, то есть для служащего. Нужно держать марку. Раз работник личное время тратит, то ему надо это дело компенсировать. Всё честно.

Эти опять переглядываются. И говорят, что компенсация это хорошо и даже очень хорошо. Но не скучаю ли я по жене? Не, глупый вопрос конечно. Только поженились, две недели вместе пожили, а потом — раз и разлетелись. И дураку понятно. Конечно, скучаю. Но я ж понимаю. Уступи в малом — это тебе сторицей воздастся.

Вот после всех этих перемигиваний и переглядываний они к делу и приступили. «Если вам представится возможность встретиться с вашей женой раньше, чем через три месяца, будете ли вы довольны таким исходом событий?» И это директора?! Они умные, нет? Кто ж от встречи-то с любимой откажется? Я в этом смысле высказался, ну, в других выражениях, конечно, а они мне в ответ пулю и подпустили: «Пошлем мы вас, Евгений Витальевич, на Хрон».

Я аж удивился. Нет, не тому, что они меня по имени-отчеству величают — тут как раз всё понятно, у каждого на лацкане бирка висит с именем и должностью. Тому, что меня куда-то пошлют. «Как же так, — спрашиваю, — у меня же начальство, да и вообще». «С вашим начальством мы разберемся. Оформим вам отпуск за свой счет по семейным обстоятельствам». «За свой счет?» — я тупо удивляюсь, а сам варианты перебираю — чем же так директорам не потрафил. Получилось, что своей женитьбой. Ну, они меня сразу успокоили. Дескать, в своем отделе — за свой счет, а в их ведомстве — троекратную зарплату получать буду, пока в отпуске.

Нашли простака. За такую зарплату мало ли чего делать придется? Пусть мои сомнения в отсутствии криминала развеют, тогда и соглашусь.

Один из директоров меня по плечу хлопает и говорит: «Наш человек! — потом ко мне поворачивается и продолжает, — Работа у вас будет простая. Прилетите, найдете жену, поговорите с ней и расскажете нам результаты вашего разговора». «И всё?» «И всё». «А в чем подвох?» «Нет подвоха. Тут, главное, в каком ключе на всё это смотреть».

Ну, любят всякую таинственность напускать. Нет, чтоб прямо сказать, что расходятся во мнениях с руководством компании. Я, может, тоже расхожусь, только меня никто не спрашивает. Где ж это видано, чтоб на новый материал переходили сразу, без подготовки, без испытаний, при этом уничтожая одним приказом весь налаженный процесс производства?

Хочешь перейти — да на здоровье. Только не надо целую отрасль гробить. Что с людьми будет — подумал? А с техникой? А с материалами? Всё же под одну задачу настроено, а тут раз — и нет ее, задачи этой.

В том же духе они меня и просветили. Дескать, хотят разобраться, что это за новый метод такой. Потому что начальство тумана напустило. А если дело не выгорит, то отрасль сворачивать пока рановато. Так что меня им великий случай послал. Изображу ревность, сделаю вид, что жутко скучаю, а сам всё и вызнаю. Там уж они сами решат — прикрывать метод и какими средствами. Моя задача — обеспечить их информацией.

Согласился. Чего не согласится, когда директора просят? Особенно так настойчиво. Опять же и с Ясей встречусь. Как она там без меня? Кстати, планету для испытаний глава компании выбрал еще ту! Мне краткие сведения о ней дали. Я как представил, что Ярослава там обретается, захотелось побыстрее ее оттуда вытащить. Но лететь туда самому?! В снежный сезон?! Мерзнуть?!

Только ради общего дела. Только ради него…

Прилетел я на этот Хрон. Ага. На транспортнике. Они раз в две недели туда прибывают. Удобства — сами понимаете. Да и не в них дело. Задание у меня какое? С женой встретиться, правильно. А как же с ней встретишься, если они неизвестно куда с этим Сергеем укатили. Вот так. Взяли снегоход и укатили.

Маячки, система дальнего оповещения через спутник — про всё это я знаю. В нашем мире — адекватно и действенно. А на Хроне ничего это не работает. Там всех новичков специально предупреждают. Называется «Инструктажем по технике безопасности и выживаемости в местных условиях». Я тоже прослушал, в обязательном порядке. Прослушал, расписался в том, что ответственность за мою жизнь теперь на мне, и расспрашивать стал. Дескать, женой интересуюсь.

Конечно, интересуюсь, вам бы не интересно было? Мне всё про нее и порассказали: когда встретили, где разместили, чего они делали целых две недели и, разумеется, про отъезд. «А искать, — говорят, — мы их вам не советуем. Потому что на управление снегоходом у вас допуска нет, а водители свободные у нас отсутствуют. Да никто и не поедет. Сигнал не ловится, в какую сторону ехать — неизвестно. Можно запросить фотки со спутника. Да он у нас один и не всегда в нужную сторону смотрит. Нет, повезти вам может, мы не сомневаемся. Смотрите, ищите. Поисковые программы вполне надежны».

Я смотрю, веселые люди на этом Хроне живут. И сама любезность: всё объяснят, всему научат. Только ленивые немного — задницу оторвать не хотят, чтоб помочь человеку. Одно из двух: либо им глубоко плевать на исчезновение людей, либо они прекрасно знают, где те находятся, но молчат. С первым бороться просто, но не здесь. Здесь у нас Хрон. Стало быть, передовой форпост человечества в его космической экспансии. Так что никакой полиции, никаких следователей, а если даже с Земли приедут — ничего не найдут. Да и сколько им до Хрона добираться? Никаких улик не останется.

Второй вариант, конечно, предпочтительнее. В той части, что все живы. Но для моего дела — всё едино. Остается надеяться и ждать. Надеяться на то, что Яся благополучно вернется без ущерба жизни и здоровья.

Лучше б не прилетал: не знал бы тогда ничего. А теперь, что? Ходи из угла в угол, мучайся, придумывай всякие жуткие происшествия и способы их преодоления — тренируй фантазию.

Однако свезло. Не в том смысле, что меня повезли в укромное место, где прячутся все прибывающие с других планет. В том, что и суток не прошло, как Яся вернулась на станцию. Вместе с главным конструктором своим. Нет, я понимаю — работа, всё такое. Но как-то тревожно — что они там вдвоем больше недели вытворяли? Если уехали на снегоходе, а вернулись на каких-то санках. А что, санки классные. Я таких даже в музее не видел — только на картинках в исторической литературе. Не надо на меня смотреть и делать вывод, что менеджер второго звена ничем, кроме своей работы, не интересуется. У меня, может, разносторонние интересы.

Так вот, санки. Впряжены в них этакие громадные белые животные, на манер тройки лошадиной. Только выглядят они вовсе не как лошади, а, скорее, напоминают волков-переростков или мелких полярных медведей. В общем, какой-то эндемичный для Хрона вид. Хищники, конечно. Сидят, красные языки на сторону вывалили и поглядывают на людей с интересом. Надо полагать, с гастрономическим. Когти у них тоже красные и острые — лед царапают, прям как бороной по земле.

Управляет ими какой-то абориген — не в защитном комбинезоне, который тут всем выдают, а в каких-то мехах. Я его даже сперва за такого же зверя принял, который у него ездовым работает — тоже белый и пушистый. Потом пригляделся — да, нет, вроде гуманоид: лицо загорелое, нос прямой, очки темные и респиратор на шее висит. Привез наших потеряшек и пошел с местной администрацией разговаривать.

Яся меня сначала не узнала. Я бы и сам себя не узнал: все комбинезоны одинаковые, даже шевронов различия не лепят. Ну, когда заговорил — совсем другое дело: сразу на шею кинулась, я чуть не упал. И сразу же меня выспрашивать: когда ближайший космолет обратно на Землю. Я чуть офигел, но отвечаю. Дескать, сам вчера прилетел. Разгрузка у них дня три, не меньше. Погрузка тоже два дня занимает, хотя, чего они вывозят со своего холодильника, в упор не понимаю. Ну, и день на оформления всякие. И того, через пять дней — можно уже возвращаться на этом их транспортнике, который Яся как правительственную яхту обозвала.

И только потом до меня доходит, что если они возвращаться надумали, значит, программу испытаний выполнили. Всё. Ну, и чего я узнал? Яся отчет напишет — всё там расскажет, чего требуется. А нам только выжимки в виде вывода: «Испытания признаны успешными. Предложенный метод рекомендуется к использованию».

Чувствую, отпуск накрывается медным тазом. А тут еще Сергей влез, говорит: «Пойдем, Яся, устраиваться, а то холодно на улице торчать». Про «холодно» он правильно заметил. А вот то, что он к моей жене так по-простому, меня несколько покоробило.

Нет, в тоннель я зашел. Даже комбинезон снял, чтоб движений не стеснял. Однако не получилось руками помахать. Сергей сухо так Ясе кивнул и пошел, а она со мной осталась. Я спрашиваю, дескать, куда это он, почему не подождал? А Ярослава в ответ, что у него свои заботы и какая разница, как человек из депрессии выходит. Ну, да, нет разницы, хотя при чем здесь депрессия — не понятно.

Да, встреча, конечно, радостной получилась. И поцелуи всякие, и всё такое… Я человек скромный, про свою личную жизнь молчать предпочитаю. Сами подумайте — пять дней, считай, отпуска, не учитывая дороги обратно на Землю. Чем на Хроне еще заниматься? Нет, можно и этим, но и поговорить хочется с любимым человеком. О себе, о ней, о дальнейших планах и вообще.

Так постепенно до работы и дошел. Самому тоже интересно, всё ж не чуждый человек в отрасли. Яся мне кое-чего и поведала, что помнит. Я наводящие вопросы позадавал. Да нет, вроде всё так. По всему выходит, что и жена ничего путного руководству не сможет рассказать. Только готовый результат видела. А как, да из чего и каким таким образом — секрет у Сергея как был, так и остался.

Ну, она хоть что-то видела. И даже трогала. А чем я хуже? Кстати, так и не понял, для чего они в такую даль на снегоходе перлись, когда испытания, судя по всему, где угодно проводить можно было. «Это потому, — Яся отвечает, — раньше одна концепция дома была. А для Хрона она несостоятельной оказалась. Так что поменяли концепцию и всё нормально». Ничего себе — «нормально»! Ехать за двести километров, ломать снегоход, топать пешком, чтобы потом заявить, что по новой концепции где угодно строить можно. Этот Сергей, часом, не идиот?

«На идиота, — Яся отвечает, — можешь в зеркале полюбоваться. А чтоб о Сергее Викторовиче больше таких слов не говорил. А то развод и тумбочка меж кроватями». Поругались, стало быть. На пустом месте. Ну, помирились-то быстро, есть такой действенный способ. Но это из серии личной жизни, так что не буду.

В общем, Яся, когда остыла, так прямо и говорит: «Хочешь узнать больше, сам и спрашивай. У автора. Он тебя запомнил». Вот, придется на поклон к этому непризнанному гению идти, в ножки кланяться. А что делать — пойду.

Надо за отпуск отрабатывать, надо.

Зашел.

Как вести себя — невдомек, потому как вроде начальник, но из другой совсем структуры. Уровень мне его непонятен. Если он двадцатью человеками управляет, то это вроде как начальник нашего отдела. Только у них вся фирма по численности, как наше мелкое районное подразделение. Всё никак совместить не получается. То ли я ему предписанные дифирамбы петь должен, примерно, как директору моему, то ли можно так снисходительно по плечу его похлопать и вообще чуть ли не водку с ним распивать уже на первой встрече — за знакомство.

Ну, я намек кинул на счет выпивки, так он меня огорошил. Дескать, совсем не пьет. Не нужно ему, видите ли. Вот как с ним разговаривать теперь? Не будешь же прямо с порога бухать: «А не сообщите ли вы мне, как вы эти дома строите? Секретами не поделитесь?»

Я чего говорил, что умный? Иногда да, получается. Решил о Ярославе поговорить. По легенде-то к ней приехал. Ну, он мне комплиментов про нее и рассыпал. И что такая она, и что разэтакая. Что лучшего специалиста, чем она, еще поискать надо. Я чуть было не спросил — какова она в постели, да вовремя язык прикусил: а вдруг, как ответит. Нехорошо выйдет, я ж его сразу пристукну. Решил не рисковать.

Ну, вижу, оттаял он. Можно и по делу кой-чего спросить. Про дома. Как он их оформлять будет, да какие договоренности.

Сергей прямо удивился: «А что дома? Не везти же их с собой. Они ни в один транспортник не влезут. Да и смысл? Легче новые построить, чем тут фундаменты выкорчевывать с непонятно какой глубины». Так и сказал. Дескать, передает построенное в дар местным жителям. Они, конечно, рады-радешеньки — задарма получить жилые строения, прекрасно существующие и без всякой инфраструктуры. Автономно, так сказать.

Я в этом ключе высказался, а Сергей смеется: «У меня таких домов целый чемодан. Даже не домов, а заготовок к ним, потому как сам дом — у меня в голове». Вот тут я чего-то не понял. Но чую — на эту тему ему несподручно говорить: самые секреты начались. Ну, я ж понимаю: если давить, никаких секретов не узнаешь. Надо постепенно. Там одно слово, тут — другое, а здесь — третье. Увел разговор в сторону — о местной жизни на Хроне. Сам-то про нее ни сном, ни духом, а они с Ясей, почитай, месяц тут обретаются. Вот, например, что это за шкура такая у него на стене висит? Ее, как, все тут достать могут, или по знакомству только? Нам бы с женой она совсем не помешала для личного счастья.

Сергей объясняет, что это подарок местного охотника одного, который, кстати, их и подвез до станции. И что стоит она черт знает сколько, я таких цифр и представить не могу. Нет, цифры-то могу, а вот числа — нет. Так что мне не светит. «А Ясе? — спрашиваю. — Чего ей не дали?» А она, дескать, всё проспала. И опять смеется. Веселый, понимаешь. Ну, прям, как местные эти, когда искать Ясю советовали по спутниковым снимкам. Заразно это у них, что ли?

Да, действительно делать больше нечего, на этом Хроне, — побыстрее бы в отпуск смотаться. Но ту информацию про заготовки я переслал, кому надо. Пусть сами разбираются. Чай, поумнее некоторых. Которые в чужие разговоры встревают.

Письмо ответное получил и как-то в неясности остался: радуются они моим достижениям или наоборот, недовольны. Уж больно обтекаемые у них словеса. Только фраза в конце одна и прямая, про то, чтоб уничтожить сразу по прочтению. Ну и еще, чтоб прямо с Хрона я на Грейптадор летел с женой в отпуск. И так, чтобы Сергей был не в курсе — куда мы летим. Это они, конечно, весело придумали, приколисты. Сколько ж пересадок делать придется, чтобы в одном космолете не столкнуться? Одна надежда, что маршрут нам всем троим знающие люди разрабатывали. Они промахи редко допускают. Так что с Сергеем нам с Ясей лететь только до пересадочной станции. А там уж без него — вкруголя.

Это радует. А то лицо его уже видеть не могу. Спасибо компании.

Сегодня совещание у нас пройдет в сокращенном составе. Можете не переглядываться, выискивая тех, кого сюда не пригласили. Они ценные работники, но несколько расходятся с нами во мнениях. В частности, на приоритетное направление деятельности компании. Смею вас уверить, я ни в коем случае не желаю ущемлять чьи-то интересы. И если так происходит, то вина либо на обстоятельствах — консерватизм не всегда правильная позиция, либо на деятельности самого ущемляемого — ответная реакция всегда адекватна.

Теперь о наших достижениях.

Испытания на Хроне успешно завершились. Было построено два дома и техническое сооружение. Наш наблюдатель прислал подробное описание строительства, насколько его можно было понять. Да-да, понять может далеко не каждый. В качестве информации к размышлению приведу факт: строительство одного пятиэтажного дома, идеально подходящего под весьма непростые условия планеты, длилось не более получаса.

Спокойно, спокойно.

Второе: объем исходных материалов составил не более кубического дециметра плотной породы, вывезенной с Аллона.

Теперь можете считать экономический эффект строительства.

Тем не менее, полному переходу на данную технологию препятствуют несколько факторов. Первое, запасы материала на Аллоне не разведаны и, скорей всего, конечны. Когда они будут полностью выбраны и что последует после этого, при полной перестройке нашей концепции, рассказывать не надо. Личная смерть в таких условиях предпочтительна. Таким образом, следует нацелить наши силы на поиск других источников природного материала и на производство искусственного с исходными свойствами.

Второе, человеческий фактор. Мы имеем пока лишь одного специалиста по строительству из нового материала. Следует организовать, разумеется, не привлекая широкого внимания — не мне вас учить, отбор нужного контингента. Документация для их первичного инструктажа и ввода в курс проблемы будет подготовлена через два дня.

Третье, масштабы строительства. Не имея должного количества разноплановых специалистов, мы не можем полностью перейти на новый метод. Так что переход на первом этапе будет касаться только жилищного домостроения. Остальных сооружений это не затронет.

Тем не менее, исходя из достигнутых результатов, мы можем приступать уже к массовой застройке на приобретенных нами участках. В качестве строительной площадки выбраны территории неудобья на Грейптадоре, не привлекающие ранее инвесторов и потому купленные нами по минимальной цене для данной планеты. Надеюсь, все в курсе — что такое Грейптадор и как быстро могут окупиться вложения на курортной планете?

Ну, что ж. Получите документацию у секретаря и начинайте работать по приоритетным направлениям. До следующего совещания.