Туман идет по следу

ПРЫЖОК

Старшина Дунаев прибыл с Туманом на место приземления нарушителя через четыре часа после того, как парашют был обнаружен. Случайностей здесь не было. Курс самолета уже через несколько минут был нанесен на карту. Всюду шли поиски.

Искать следы нарушителей пограничникам помогали многочисленные друзья: жители пограничного района.

Лесник Агеич отправился поутру в дальний обход. В последнее время в лесу кто-то валил на дрова бук и березу. Надо было пресечь это безобразие.

У околицы лесника нагнал председатель сельского Совета.

— Далеко, Агеич?

— До заимки пойду.

— Ружье-то заряжено?

— А как же.

Агеич расстегнул полушубок. Председатель увидел патронташ.

— Тут те и с дробью, тут и с картечью, — сказал Агеич, — коли зверь кинется.

— Добре. — Судя по тону, председатель остался доволен и видом лесника, и его словами. — Тут такое дело, — он снизил голос. — Звонили с погранотряда. Встретишь кого незнакомого — спеши в ближайшую деревню, где есть телефон.

Агеич молча кивнул головой.

Он шел осторожно, внимательно смотрел по сторонам. Лес рассказывал ночные истории. Здесь неторопливо прыгал заяц, лакомясь корой осин. Тут мышковала лисица, бросаясь туда и сюда. А вот там разыгралась ночная трагедия. Немые свидетели тому — кучка кровавых перышек. Верно, куропатка спала в снегу и на нее, сонную, прыгнул кто-то. Волк? Нет. Дикий кот, его это лапы.

Километрах в семи от дороги, на глухой поляне Агеич заметил следы. Снял с плеча ружье, взвел на всякий случай курок и медленно пошел вперед, всматриваясь в заросли кустарника. В каких-нибудь ста метрах он увидел потревоженную кучу хвороста. Снег вокруг был утоптан. Какая-то веревочка, извиваясь, словно змея, выползла из-под кучи. Что бы это значило? Сперва оглянулся по сторонам, потом взялся за веревочку. Сердце у старого лесника тревожно заколотилось. Парашют!…

Как ни спешила группа преследователей, она оказалась на месте происшествия только к вечеру. После обеда повалил снег, проселочная дорога то и дело подбрасывала каверзы автомобилю. Он несколько раз буксовал. Пограничники соскакивали, дружно толкая кузов плечом, помогали мотору справиться с очередной преградой. В нескольких местах дорогу преграждали сугробы. Приходилось расчищать дорогу.

Агеич вместе с подошедшими людьми встретил машину на узкой лесной дороге. С колесами пришлось расстаться. Лесник повел пограничников напрямик. Через полтора часа были у парашюта. Одно беспокоило Вячеслава. Возьмет ли Туман след? Зимой, правда, можно и человеку идти по следу, если, конечно, след виден. Но где там! Такой снег валит… От следов, конечно, и помину не осталось.

Вячеслав разбросал хворост и увидел темно-зеленый купол. Куда пошел нарушитель? Скорее всего, к дороге. Но к какой? Если возьмет к северу — окажется на шоссе. Отправится к югу — попадет на железнодорожную станцию. А может, и не рискнет показываться на станции и на шоссе — слишком оживленные места. Может, пойдет проселочной дорогой? Но ведь их несколько в этом районе. И там, и здесь.

Теперь все зависело от Тумана. Сумеет он взять след — половина дела сделана.

В голосе Вячеслава ласковые, даже нежные нотки.

— Нюхай, Туман, нюхай.

Он подносил к собачьему носу полотно купола, ремни, которые плотно облегали того, кто опустился ночью на нашу землю. Туман добросовестно обнюхивает и купол, и ремни. Трудно уловить запах человека. Вдруг ощерился, шерсть встала дыбом. Повернулся к Агеичу, заворчал.

— Фу, Туман, фу!

Свежий запах лесника струился со строп, за которые тот брался. Это ввело в заблуждение собаку. Бывает. «Ты, нюхай, есть другой запах. Он, быть может, еле ощутим. Его-то и надо уловить. Вот тебе еще кусок купола, вот тебе ремни. Нюхай. Это так сейчас нужно, понимаешь, друг. Как никогда».

Дунаев с волнением смотрит на своего четвероногого друга, желая помочь ему и голосом и взглядом.

— След!

Туман натянул поводок и пошел, пошел. На запад, в сторону границы.

Возможно это очередная уловка врага — пройду километр на запад и сверну. Посмотрим, так ли он рассуждал.

Туман по грудь провалился в снег. Километра полтора он вел сопкой, покрытой мелким кустарником. Свернул влево, поднялся на холм. Видно, нарушитель на минуту зашел сюда, чтобы осмотреться, потому что Туман тут же стал спускаться вниз, где темнел лес. Вспомнилась тут Вячеславу пословица: сколько волка не корми, он все в лес глядит. Лес укроет и спрячет. Посмотрим.

«На какую дорогу вышел нарушитель? Вот на что ты, Туман, должен ответить. Там будет легче. Опять следы повернули. Хитрая лиса. Ну ничего, ей не удастся провести нас».

— Вперед, Туман, вперед!

Собаку не надо подгонять. Она словно читает мысли хозяина. Учащенно дышит и идет, не останавливаясь. Где по твердому насту, где по рыхлому снегу. В таких местах Вячеслав проваливался по колено. Пот градом катился со лба.

Вьюжная ночь застала пограничников в лесу. Несколько раз Туман останавливался. Терял след. Он крутился, повизгивал, бросался в одну сторону, в другую, нерешительно и несмело оглядываясь на хозяина. Электрический сноп от фонарика выхватывал из темноты стволы деревьев. Возле одной осины увидели зайца. Ослепленный светом зверек испуганно пригнул уши и замер, сливаясь со снегом. Туман взвизгнул, потянулся было к осине, но Вячеслав резко дернул поводок. «Не заяц нам нужен, Туман, а «волк». Ищи! Нюхай! Слышишь!»

И Туман искал, нюхал, бороздил носом снег, стараясь найти след. В конце концов он улавливал расплывающийся запах, издавал что-то вроде сердитого ворчания и бросался вперед. Пройденные по снегу и буреломам версты постепенно дали себя знать, к полуночи он уже устало тянул поводок, жалобно скуля. Старшина, как мог, подбадривал своего друга.

Время от времени хозяин давал передохнуть. Две-три минуты. Больше нельзя. Никак нельзя. Ласково поглаживая собаку по спине, кормил и снова посылал по следу.

«Вперед, Туман. Только вперед. Вся надежда, дружок, на тебя. Слышишь? Вся! Мы втроем идем за тобой. Я рядом, двое чуть позади. Ладно, не волнуйся, передохни с минутку».

Вячеслав остановился, тяжело дыша. След опять был потерян. Пришлось вернуться к тому месту, где Туман виновато оглянулся. Посветил фонариком. Под елью увидел чуть заметную вмятину, запорошенную снегом. «А ну-ка, обследуй, не отдыхал ли здесь человек. Ага, ты снова ощерился, фыркнул и натянул поводок. Вот оно что! Под деревом нарушитель сделал, видимо, короткий привал, отсюда круто повернул влево. Веди, Туман, веди!

На востоке занималась скупая зимняя заря. Снегопад кончился, на небе показались просветы. Нехотя гасли звезды.

Преследователи прошли узкой падью, поднялись наискосок на заросший гребень. Впереди и по сторонам снег вдруг брызнул фонтанчиками: тр-р-р-р! Вячеслав вздрогнул: в первый момент хлопанье тетеревиных крыльев напомнило автоматную очередь.

Туман повернул вправо. Миновали березовую рощу и с опушки, метрах в трехстах, увидели покосившийся домик.

Это была заброшенная мельница. Неужели там? Вряд ли. Собака ведет себя спокойно. Будь нарушитель на мельнице, она непременно взяла бы его запах уже не со следа, а по воздуху, начала бы рваться. На всякий случай Вячеслав приготовил оружие, неподалеку от дверей спустил собаку с поводка. Она нырнула внутрь.

Туман устремился в угол, где лежала куча всякого хлама. Сломанные лопасти водяного колеса, позеленевший от времени жернов, какие-то деревянные чурбачки, невесть для чего предназначенные. Тут же валялись тряпье и старая мешковина. Все это было покрыто густым слоем муки. Лишь у стены хлам был темнее. Вот туда и сунул Туман свой нос. Чихая и фыркая, раскидал лапами тряпки. Когда пыль рассеялась, Вячеслав и два его товарища отодвинули от стены жернов и увидели в просвете плоский металлический ящик.

— Радиостанция! — сказал Дунаев.

В другом углу, тоже под кучей хлама, Туман нашел полушубок. Старшина Дунаев посмотрел на часы. Десять минут шестого. На мельнице они провели четыре минуты. И люди, и собака валились от усталости. Но старшина не позволил такую роскошь, как отдых. Теперь не до этого. Он похлопал собаку по спине, заставил обнюхать радиостанцию, хотя собака, конечно, не забыла запах и негромко, но отчетливо произнес:

— След!

Оставив мельницу позади, Туман свернул с тропинки, повел лощиной. Видно, нарушитель шел к дороге напрямик. Когда переходили лесную речушку с высыпавшим на берегу густым тальником, Вячеслав, наконец, увидел следы. Длинные и широкие подошвы валенок оставляли на снегу глубокие вмятины с крутыми, как на железнодорожной выемке, откосами. Шаг крупный и упругий. Такой бывает у человека сильного и совсем не уставшего.

Метель обошла это место стороной. Туман мог теперь передохнуть. Пограничники шли по следам сами. Но километра через три следы опять исчезли под снегом — небо здесь вчера было таким же сердитым, как и там, за лесной речушкой.

Подул теплый и влажный ветер. Солнце поднялось выше и пригревало южный склон холма, по которому они медленно и устало поднимались. Километрах в двух показалось село. Но Туман свернул влево на запорошенную тропинку. Вячеслав подождал чуть отставших пограничников и, когда те приблизились, обратился к одному из них:

— Вот что, Андрей. Беги в деревню, позвони в отряд. Если удастся, передай: не доходя такого-то села (узнай название), свернули влево. Двигаемся пока по тропинке на юго-запад. Собака временами теряет след. Ясно?

— Ясно, товарищ старшина.

Дунаев крикнул ему вдогонку:

— Позвонишь, догоняй!

После полудня исчезли последние остатки запаха. На пути попался хутор. Дунаев постучал в окно. На крыльцо выбежал мальчонка лет двенадцати.

— Чего вам, дядя?

— Как тебя зовут?

— Ян.

— Скажи, Ян, не проходил здесь незнакомый дядя?

— Я не видел. Я на лыжах катался.

— Где?

— А вон там, с горки.

— Был на горке и никого не видел… — с упреком произнес Дунаев. — Дома кто-нибудь есть?

— Есть. Мама и дедушка.

Они переступили порог все, в том числе и Туман. Работа по следу в течение многих часов утомила собаку. Вячеслав разрешил ей лечь возле лавки. Пока Туман дремал, пограничники разговаривали с женщиной и седым, как лунь, дедом. «Рады бы помочь, но чего не видели, того не видели. Никто здесь не проходил. А может, проходил, да просмотрели».

— Вставай, Туман, пора идти.

Минут через тридцать их нагнал Андрей.

— Позвонил?

— Да.

— Что говорят?

— Высылают оперативную группу. Со свежими собаками.

— Сюда?

— И сюда, и навстречу. В общем, по всему району.

— Это хорошо.

Вечерело. Южный ветер сменился северным, холодным и колючим. Он подморозил оттаявшую было дорогу, она захрустела под ногами.

Туман до самой ночи так и не взял следа. Видимо, запах окончательно улетучился. А может, собака устала настолько, что притупилось чутье.

Когда совсем стемнело, подошли к хутору. Хозяин дома угостил медом, попробовал поднести по стакану медовухи, но старшина сказал:

— Нельзя, товарищ, служба.

К восходу солнца пограничники были готовы отправиться в путь.

В следующем хуторе поджидала удача. Школьница Нюра, оказывается, видела вчера вечером какого-то дядю. Шел вот там, вдоль опушки. Они, торопясь, направились к лесу. Возле самой опушки Туман нагнул голову, внюхиваясь в снег. Фыркнул, ощерился, дернул поводок. «Он прошел здесь поздно вечером или уже ночью, — решил Слава, торопливо шагая за Туманом. — Сегодня мы постараемся нагнать. Никуда не уйдет».

Неожиданно налетел ветер и пошел сильный снег. В глазах замельтешило. Теперь уже шли по узкой звериной тропе. Впереди и по сторонам ухали под ветром деревья, кругом раздавался треск. Туман двигался вперед, низко наклонив голову и принюхиваясь к следам, уже не видным на снегу. Он, казалось, не обращал внимания на ураган. Только когда отлетевшая ветка ударила его, он жалобно взвизгнул и прижался к ногам хозяина.

К вечеру вышли на дорогу. Дунаев не сомневался: то же самое сделал, только раньше, нарушитель. Шагать все время звериной тропой он не мог.

Сумерки сгущались. Туман поднял голову и стал дышать глубоко и сильно. Он учуял еле слышный запах жилья, дернул поводок, дернул совсем не так, как если бы учуял след. Дернул тихо-тихо, будто хотел сказать: «А не заглянуть ли на хутор, хозяин. Хутор в той вон стороне». Хозяин не возражал. Не подавая никаких команд, он лишь кивнул слегка головой — этого было достаточно. Собака, словно уставшая и продрогшая лошадь, возвращающаяся к дому, резко побежала на запах жилья.

Они передохнули на хуторе всего часа три. Хозяин дома, работник совхозной пилорамы, проводил пограничников до ворот. На площадке сказал:

— Пройдете вон до той рощицы, — он показал рукой, — увидите направо охотничью избушку.

Еще издали они заметили: над избушкой курится дымок. Неужели? Но в избушке мог заночевать обычный охотник. Не доходя с километр, Туман рванул так, что чуть было не выдернул поводок. Он заметался, шерсть на загривке встала дыбом.

Он! И след свежий. Собака рвалась и возбужденно повизгивала. Дунаев еле поспевал за ней. Следом, отстав метров на двадцать, бежали со взведенными курками автоматов Башир с Андреем. Неподалеку от избушки остановились, прислушиваясь. Внутри было тихо. Вячеслав распахнул дверь и отскочил в сторону. Ни звука… Пустил собаку. Он ожидал шума борьбы, но ничего этого не было.

Пригнулся и перешагнул порог. В избушке царил полумрак. Включил электрический фонарик, увидел Тумана, хозяйничавшего на нарах. Собака разгребала лапами старую, слежавшуюся солому. Вот она схватила что-то зубами и подала хозяину. Тряпка, что ли? Вячеслав направил луч света. Ага, портянка. Да еще с пятнами крови. Натер субчик ногу. Тем лучше. Времени на раздумья не оставалось. Да и размышлять тут нечего. Враг был здесь недавно, грелся у железной печки.

Туман, по-прежнему возбужденно повизгивая, побежал вниз по тропинке. Пограничники устремились за ним.

Солнечные лучи упали на вершины деревьев. Стало просторнее. Четверо поднялись на горку, остановились передохнуть. И не столько передохнуть, как осмотреться. За перелеском виднелось село. Черная точка медленно отделилась от леса и поползла к деревне.

Он или нет? Они побежали по узкой проселочной дороге. Туман всячески старался освободиться, но Вячеслав ни на секунду не выпускал из рук поводка. Кое-где виднелись следы. Человек прихрамывал на правую ногу. Это было видно.

Пограничники нагоняли человека. Он ли это? Старшина снова поднес к глазам бинокль, увидел в окулярах коренастую фигуру с рюкзаком за плечами. Вот он обернулся, втянул голову в плечи, ускорил шаг. Надо полагать, заметил погоню с собакой. Вильнул было в сторону леса, тут же снова кинулся на дорогу и побежал. Из леса выходили люди.

Что это погоня, Ашпин почти не сомневался, но в глубине души все еще светился лучик надежды. Да, трое с собакой. А может, не пограничники? Охотники. Или местные жители. Гадай, не гадай, а поспешать надо. И он торопливо шагал по тропинке. Минут через двадцать она вывела его на лесную дорогу. Мозоль на правой ноге мешала бежать, но он старался не замечать боли. Обернувшись и увидев в бинокль, как побежали те трое, побежали не от него, а к нему, с автоматами и с собакой впереди, он окончательно убедился — погоня. Решил нырнуть в кусты, оторваться от пограничников, а если не удастся, перестрелять их. Свернул в сторону, но увидел выходящую из леса вторую группу пограничников, и тоже с собакой.

«Будьте вы прокляты!» Несколько секунд он затравленно озирался. «Дать бой здесь? Укрытия никакого. Укокошат. Сдаться? Нет уж, не ждите! Мы еще сумеем постоять за себя и отправим на тот свет эту парочку вместе с паршивым псом…»

Решил укрыться на хуторе. Тот был уже совсем близко, и Ашпин бросился со всех ног. Пограничники, находившиеся километрах в двух, не рискнули спустить собак — нарушитель мог, подпустив поближе, спокойно перестрелять их на дороге. Погоня медленно, но верно приближалась.

С автоматом наизготовку вбежал Фадей в крайнюю хату, решив с порога прикончить всех, кого там застанет. А потом уже давать бой. К счастью, хозяин избы — одинокий учитель — находился в это время в школе. Незваный гость заперся изнутри. Послышался звон разбитого стекла. Навстречу бегущим, из окна, высунулось хищное дуло автомата.

Пограничники залегли за деревьями и камнями. «Волк» оказался в западне. Он, правда, вооружен до зубов, с кондачка его не возьмешь. К тому же знает: хотят захватить живьем, а потому не очень-то бережется. Чего проще — поймать на мушку, нажать плавно на спусковой крючок… Сделать это никогда не поздно. Но надо узнать — к кому шел, кто посылал, какое задание получил. О многом может рассказать прибывший из-за кордона.

Дунаев с Туманом лежат за валуном. В глазах у Тумана горят зеленые злые огоньки. Он возбужденно повизгивает, щерится и рычит. Собака чует запах парашютиста, по следам которого шла с перерывами три дня и три ночи.

— Лежать! — строго приказывает Вячеслав. Но успокоить Тумана трудно. Надо что-то предпринять.

— Где ты, Башир?

— Здесь я, старшина, — раздался голос из-за соседнего камня.

— Будем ползком огибать дом.

— Есть, ползком!

— Андрей останется тут. Ты слышишь меня, Андрей?

— Слышу, товарищ старшина.

— Смотри внимательно, чтобы не улизнул.

— Никуда не денется.

Старшина с минуту подождал и пополз, прячась за деревья, сугробы. Сзади тяжело дышал Башир. Туман полз рядом. Так же, как хозяин, он низко пригибал голову и бороздил ею снег.

— За мной! — шепотом приказал Вячеслав и, прижимаясь к стене, пополз под окнами. Когда повернул за угол, облегченный вздох вырвался из груди. Лестница вела на крышу.

Туман осторожно поднимался по лестнице, стараясь не сорваться. В правой руке у Дунаева был автомат, левой он придерживал собаку за ошейник, страхуя ее. Третьим поднимался Башир. Наконец, они ступили на чердак. Старые доски заскрипели, заходили под ногами. Тут же раздалась автоматная очередь. Пула прошили потолок, отлетевшая щепка больно ударила в плечо Дунаева. Он не вскрикнул, сжал зубы.

Пограничники притаились. Тихо было и там, внизу. Нарушитель, видно, прислушивался. Потом он начал бить в потолок чем-то тяжелым. Они пошли на цыпочках в противоположный конец чердака, туда, где светился проем. Ступали мягко и плавно в такт ударам. Чем ближе подходили к проему, тем больше пригибались. Куда он ведет? Наконец легли. Старшина осторожно выглянул. Ага, сени! Эх, лестницу бы! Неслышно спуститься и, неожиданно распахнув двери, ворваться в дом. Но лестницы здесь не было.

Стук прекратился, послышались шаги, скрипнула дверь. Он вышел, видимо, осмотреться. Дунаев лишь на секунду увидел его — коренастого, с бычьей шеей, с пистолетом в руке — и слегка подтолкнул Тумана, дрожавшего от возбуждения. Туман привстал, чуть подался назад, готовясь к прыжку…

Доли секунды решали все. Они решали жизнь пограничников, жизнь собаки. Знал ли Туман, чем он рисковал? Наверно, чувствовал. Но рядом был его хозяин, и Туман пошел бы ради него даже на верную смерть.

…Нарушитель уже оборачивался лицом к проему, когда по знаку хозяина на него бесшумно кинулась сверху собака. Ее длинное тело стремительно описало в воздухе дугу, зубы с ходу поймали воротник, задние лапы ударили в спину. Ашпин не устоял. Упал как подкошенный. Стал барахтаться, пытаясь освободиться от овчарки и вскочить на ноги… На какой-то миг увидел он прыгающего с чердака пограничника в погонах старшины, и этого было Фадею достаточно, чтобы натренированная рука выбросилась вперед и направила дуло пистолета в грудь летящего по воздуху человека…

Еще раз метнулся Туман. Железные челюсти собаки сомкнулись на запястье, пальцы судорожно разжались, пистолет выпал.