Тутта Карлссон Первая и единственная

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон часто встречались на полянке у забора. Конечно, это была довольно странная пара — лисёнок и цыплёнок. Но вместе им было очень хорошо. Всегда у них находилось так много новых интересных игр. Больше всего они любили играть в школу. Один из них садился на пенёк и притворялся, будто он учитель. А другой садился под пеньком и притворялся, что внимательно слушает урок.

Людвиг Четырнадцатый учил Тутту Карлссон всему, чему научился у Лабана: что растёт в лесу, какие ягоды надо есть, чтобы не болел живот. Предостерегал её от грибов, красные головки которых покрыты белыми пятнышками, — потому что это мухоморы и они ядовитые. Людвиг показывал Тутте, как распознавать следы на тропинках и узнавать по ним зверей.

А Тутта Карлссон рассказывала Людвигу Четырнадцатому обо всех домашних животных, о растениях, которые растут в саду и в огородах и которые очень полезны. О людях и о том, как надо быть осторожным, чтобы тебя не поймали.

— Обещай мне, что никогда не придёшь в курятник, чтобы съесть нас, — дрожа от страха, просила Тутта. — Я ведь хорошо знаю, как вы любите набить курятиной жив-жив-живот.

— Никто из нашей семьи не будет воровать вас, — торжественно поклялся Людвиг. — А ты обещай мне, что предупредишь меня, если люди задумают устроить на нас облаву.

Тутта Карлссон обещала.

Когда Людвиг Четырнадцатый договаривался с Туттой о встрече, он обычно исчезал из норы рано-рано утром и возвращался только поздно вечером.

— Где ты, однако, бродишь целыми днями? — спросил его папа Ларссон однажды вечером.

— Я играю со своей новой подружкой, — ответил Людвиг Четырнадцатый. — И научился у неё многим хитростям.

— Это, надо полагать, хорошо, — сказал папа Ларссон. — А как зовут твою подружку?

— Тутта Карлссон, — ответил Людвиг Четырнадцатый в надежде, что на том расспросы и закончатся. Ведь он понимал, что папе Ларссону совсем не понравится, если он узнает, что его сын играет с цыплёнком.

— Тутта Карлссон, — задумчиво произнёс папа Ларссон. — Я ее не знаю. Приведи её как-нибудь в нашу нору. Я был бы не против познакомиться с ней.

— Не думаю, чтобы ей захотелось прийти сюда, — возразил Людвиг Четырнадцатый и попытался улизнуть.

Но папа Ларссон был стар и хитёр. Он ещё долго сидел в кресле и думал. Тутта Карлссон! Этого имени он никогда не слышал. А ведь он знал всех лесных зверей.

На следующее утро он отозвал Лабана в сторонку. На лбу у папы Ларссона появились глубокие морщины.

— Ты знаешь, кто такая Тутта Карлссон?

Лабан отрицательно покачал головой.

Папа Ларссон почесал за спиной. Обычно это означало, что он очень углублён в свои мысли, больше, чем когда чешет за ухом. И тут он вспомнил, что ему рассказывал Людвиг Четырнадцатый несколько вечеров подряд. О таксе Максимилиане, о курятнике, о людях…

Либо все это сыну мерещится, либо…

А Лабану он сказал:

— Вот что, узнай, пожалуйста, кто такая эта Тутта Карлссон. Подсмотри за Людвигом, когда он утром опять исчезнет из дому.

На следующее утро Людвиг Четырнадцатый, как всегда, спешил на свидание с Туттой Карлссон. Он даже и не заметил, как что-то рыжее промелькнуло сзади в кустах. Но это рыжее следовало за ним, как тень.

Тутта Карлссон начала громко считать:

— Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять, двадцать десять, двадцать одиннадцать, двадцать двенадцать… цать-цать, цать, цать — я иду искать.

И она начала искать. За одним из кустов она увидела что-то очень похожее на хвост лисёнка.

— Пи-пи-пи! Ти-ти-ти! — обрадовалась Тутта Карлссон и замахала крылышками. — Я нашла те-те-тебя!

— Ты хитришь, — ответил ей Людвиг с другого конца. — Ты меня видела? Что за ерунда!

— Пи-пи-пименно, — растерянно согласилась Тутта Карлссон. — Но как же это ты и тут и там?

— Ты ошиблась, — возразил ей Людвиг Четырнадцатый. — Наверное, это были жёлтые листья.

Но Тутта Карлссон видела совершенно точно.

За кустом был лисий хвост, и этот хвост принадлежал Лабану. И он видел, как Людвиг Четырнадцатый играл с цыплёнком в прятки!

Его огромные тёмно-коричневые глаза, похожие на пятаки, ещё больше расширились.

— Нет, мне надо заказать очки, — сказал Лабан сам себе и заморгал. — Бедный папа! Бедный наш прадедушка!

Он помчался обратно и пулей влетел в гостиную.

— Это что-то ужасное! — задыхаясь, кричал Лабан. — Тутта четырнадцатая Лабан — это лис. Нет. что я говорю? Людвиг цыплёнок четырнадцатый! Двадцать десять, двадцать двенадцать, цать, цать!

Папа Ларссон поспешно вставил ему в пасть морковку.

— Заткнись и успокойся, — сказал он, потом поправился: — Съешь её и расскажи по порядку всё, что ты видел и что тебя так напугало.

Лабан съел морковку и рассказал обо всём, что он увидел на поляне возле изгороди.

Ему очень хотелось, чтобы папа Ларссон рассердился на Людвига Четырнадцатого. Но всё получилось наоборот. Папа сидел в кресле и смеялся.

— Ты не рассердился? — удивился Лабан. — Тебе должно быть стыдно за весь наш род, да? Что скажет наш прадедушка?

— Мне кажется, что он тоже будет смеяться, — ответил папа Ларссон. — Ай да Людвиг! Я-то думал, что он всё это видел во сне, а теперь мне кажется, что он рассказал чистую правду.

— Мне кажется, что я слышу твои слова тоже во сне, — продолжал возмущаться Лабан.

Но папа Ларссон больше не обращал на него внимания.

— Ай да Людвиг! Ай да Людвиг! — бормотал он. — Ведь это значит, что наш Людвиг Четырнадцатый проложил для нас прямую дорогу в курятник. Играть с цыплёнком, а! Таким хитрым даже я никогда не был!

— Но Людвиг же сказал, что он не собирается воровать еду у людей! Нет, он просто позорит всю нашу семью!

— Тихо, вот он идёт, — прошептал папа Ларссон. Лабан с нетерпением ждал, что же будет дальше. Но папа дружелюбно посмотрел на Людвига и вкрадчиво спросил его:

— Ты, я полагаю, и сегодня играл со своей подружкой, этой Туттой Карлссон?

— Да, и нам было очень весело, — ответил Людвиг Четырнадцатый.

— Однако ведь я тебе уже говорил, что неплохо бы ей как-нибудь заглянуть к нам в гости, — продолжал он, облизываясь. — А если у неё есть сестрички и другие родственники, то и их пригласи. Мы так гостеприимны, не правда ли, Лабан, а?

— Конечно, — отозвался тот, уставившись в пол и ещё ничего не понимая. Людвиг Четырнадцатый внимательно посмотрел на папу и брата. Неужели они

знают, что Тутта Карлссон — цыплёнок?

— Ну, какого ты об этом мнения? — снова спросил папа Ларссон. — Пригласи всю её родню. Были бы гости, а мы уж устроим пир!

— Не знаю, — ответил Людвиг Четырнадцатый. — Тутта Карлссон такая огромная. Не знаю, влезет ли она в нашу нору.

— Ничего, как-нибудь! — хитрил папа Ларссон. — Скажи ей, что мы ждём её к обеду.

Людвиг Четырнадцатый вздрогнул. Ему стало не по себе.

— Мне уже сейчас весело, — причмокнул Лабан. Услышав об обеде, он наконец всё понял. — Она, право же, хороша. Людвиг Четырнадцатый навострил уши.

— Ты что, видел мою Тутту Карлссон? — спросил он. Лабан не знал, что ответить.

— Видел её? Я? Нет. Совсем н-нет! — запинаясь, сказал он. — Я хотел сказать только, что она должна быть хорошей и весёлой, раз она играет с моим лучшим, с младшим братиком.

— Пойду в детскую и чем-нибудь займусь, — сказал Людвиг Четырнадцатый.

Он лёг на свою кроватку и задумался. Лабан и папа, конечно, узнали, что Тутта Карлссон — цыплёнок. Ну конечно же!

Людвиг Четырнадцатый укусил себя за кончик хвоста. Что же теперь будет?