Жила-была на свете овечка со своими ягнятами-близнецами. Однажды захотелось ей напиться целебной водицы из аржана[46], и отправилась она в дальнюю дорогу.
Идет овца по желтой степи, травку пощипывает, детей своих уму-разуму поучает.
Вдруг из лесу выпрыгнул волк.
— Долго ждал, когда ты на аржан соберешься. Вот наконец-то и дождался! Загрызу тебя сейчас вместе с ягнятами, — прорычал волк и клыки оскалил.
— Подожди, волк! — взмолилась овечка. — Дай напоследок водицы аржанной испить. Все равно мне обратно только этой дорогой идти — тебя не миновать.
— Иди, но одна. А ягнят оставь. Не придешь через три дня — загрызу.
С волком не поспоришь, — пришлось овце оставить своих ягнят и одной продолжать путь. Идет опечаленная, травку сочную не щиплет. Об одном только думает, как спасти бедных ягняточек.
Напилась она вдоволь аржанной водицы и обратно бредет понурая. На пути ей повстречался заяц, бодро так скачет — скок-скок.
— Чем ты, овца, опечалена?
— Как же мне не печалиться, когда меня и моих ягнят волк хочет загрызть. Оставил он их при себе, окаянный. Не приду — съест.
— Мало ли, что хочет волк! — сказал заяц и усиками зашевелил. — Он, да лиса, и мной не прочь полакомиться. Обманем мы волка.
Воспрянула тут духом овца, стала выспрашивать — как же можно волка обмануть.
— А вот как. Найди где-нибудь бумагу с тибетскими письменами и приходи сюда.
Побежала овца к хуре[47]. Ламы араки перепились и спать улеглись, хотя солнце еще над кедром висело. Выкрала у них овца толстую книгу. Зажала зубами и помчалась к тому месту, где с зайцем повстречалась.
— Молодец! — похвалил ее заяц. — Только вся книга нам не нужна.
Вырвал он из книги листок и нацепил на рога овце.
— Иди к волку и скажи: «Я принесла приказ бургана[48]. Прочти его сначала, а потом уж можешь расправляться с нами, беззащитными овечками».
Поверила овца зайцу и побежала к своим деткам. А заяц поодаль за ней вприпрыжку скачет.
Видит овца: на лужайке спокойно пасутся, ни о чем не догадываясь, ее ягнята, а вблизи, высунув язык, лежит волчище и с них своих жадных глаз не сводит.
Замахала овца головой так, что бумага чуть с рогов не слетела, и кричит волку так храбро, что тот даже диву дался:
— Я принесла приказ самого бургана. Прочти его сначала, а потом уж можешь расправляться с нами, беззащитными овечками.
Заслышали голос матери ягнята и подбежали к ней, о бока ее трутся.
Волк взял бумагу, повертел ее в лапах, видит, что на ней буквы-завитушки выведены, а что там написано, прочесть не может. Заметил он тут, что стороной заяц бежит, о чем-то задумался и на волка даже не смотрит. Рассердился тут волк да как крикнет:
— Эй, косой! Куда это ты так спешишь, что меня даже не чуешь? Иди сюда.
Заяц степенно подошел к волку, встал на задние лапки и прокричал как только мог внушительнее:
— Я — посланец самого бургана. Иду проверять, как выполнен его приказ.
— Вот кстати. Его приказ у меня в лапах. На, читай, да только не заикайся.
Взял заяц бумагу, посмотрел на нее раскосыми глазами и завопил:
— О, земля и небо! Слушайте справедливый приказ самого бургана: «Из шкуры волка сделать доху, а из шкуры лисы — шапку».
Услышал эти слова волк и сразу же подался в лес, только лапы замелькали. Расхохотался заяц и порвал бумагу на мелкие кусочки.
— Иди к себе домой, овца, да больше на аржаны не хаживай. Держись возле человека и приноси ему ягнят побольше.
Заяц поскакал своей дорогой, а овца с ягнятами побежали своей. Так заяц спас овцу. С тех пор овец в желтой степи становилось все больше и больше.