Твердыни России. От Новгорода до Порт-Артура

Глава 3 КРЕПОСТНОЕ ДЕЛО В «НАЧАЛЬНОЙ» РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ. КОЖУХОВО И АЗОВ. СЕВЕРНАЯ ВОЙНА. КРОНШТАДТ И ПОЛТАВА

Начало Петровской эпохи внесло новое, «европейское» дыхание и в крепостную систему Российского государства, и в то, как русская армия, теперь регулярная, стала вести крепостные войны. Эта новая эпоха началась со знаменитых Кожуховских маневров, которые вошли в историю царствования Петра I Великого под названием Кожуховского похода 1694 года.

Юный царь Петр Алексеевич по совету своего наставника Патрика Гордона решил провести полевые маневры, чтобы удостовериться в боеспособности «потешных» Преображенского и Семеновского полков, солдатских полков «нового строя» и стрелецкого войска. Поход из столицы в Подмосковье был назначен на октябрь месяц, когда уборочные работы были закончены.

План маневров был составлен Патриком Гордоном, имевшим ко всему прочему обширные познания и в военно-инженерном деле. Близ села Кожухово на правом берегу Москвы-реки было сооружено большое полевое сооружение по всем законам фортификационного искусства. Его назвали «Безымянным городком».

Он представлял собой «правильного начертания» пятиугольный ретраншемент с валом в пять аршин высотой и глубиной в четыре аршина. На углах ретраншемента сделаны были бойницы и поставлены деревянные щиты, на валу расставлены рогатки, а вокруг городка были устроены волчьи ямы. К слову сказать, в крепостном отечественном искусстве это был первый земляной ретраншемент, построенный «по европейской фортификации».

В ходе маневров под Кожухово сооружались и другие полевые укрепления, но гораздо меньших размеров и более простых начертаний.

Царские войска были разделены на две противоборствующие армии примерно по 7 с половиной тысяч каждая. Первой (стрелецкой) командовал «генералиссимус и польский король» И.И. Бутурлин, второй — князь Ф.Ю. Ромодановский. Солдаты и стрельцы были вооружены ружьями с тупыми деревянными штыками — багинетами и копьями с тупыми концами.

В «кожуховской войне» активно действовала артиллерия, которая, скажем прямо, пороха не жалела. Пальба велась учебными бомбами — глиняными горшками, начиненными порохом. Однако прямое попадание такого орудийного снаряда в человека несло ему если не гибель, то увечье.

«Война» свелась к рукопашным свалкам, штурму и обороне полевых укреплений, артиллерийской перестрелке и перебранке «до слов яростных» главнокомандующих, обильных пиршеств после дня ратных трудов. Порой за такой день ранения, пороховые ожоги и телесные повреждения получало по несколько десятков сражающихся.

«Потешные», Бутырский полк и полк Франца Лефорта показали высокую выучку, чем не могла похвастаться стрелецкая армия, проигравшая «Кожуховскую войну». Она могла бы продолжаться до первых снегов, но был сожжен почти весь пушечный порох, а в царской казне требуемые каждодневно на военные маневры рубли наскребали уже только медными копейками.

...Молодая петровская армия впервые попробовала себя в настоящей крепостной войне в ходе Первого Азовского похода 1695 года. Тогда Петр I задумал «открыть» Московскому государству выход в Черное море через реку Дон, который запирала сильная по тому времени турецкая крепость Азов.

Русская армия выступила в поход по двум путям. По суше шел отряд генерала Патрика Гордона численностью почти в 10 тысяч человек, который сопровождал обоз в четыре тысячи повозок. Помимо разных припасов везли отрядную артиллерию: 10 мортир, 12 гаубиц и 31 фальконет.

Главные силы русской армии во главе с царем шли речным путем — по Москве-реке, Оке, Волге. У Камышина войска сошли на берег и дошли до Дона, где снова сели на суда.

По прибытии под турецкую крепость полки сразу же начали возводить укрепленный полевой лагерь на холмах близ Азова. Главный стан устроили на самой большой высоте — Скопиной Кровле.

Оттоманская крепость Азов располагалась на левом берегу Дона, на 15 верст выше впадения его в Азовское море. Город вел родословную со знаменитой древнегреческой колонии Танаис, которая затем перешла к генуэзцам, а в конце XV века попала в руки турок-османов.

В 1637 году донские казаки лихой атакой взяли крепость и удерживали ее в течение пяти лет, выдержав крайне тяжелую и длительную осаду. Но тогда Москва не стала «желать» иметь под «своей высокой рукой» крепость на далеком степном юге. Получив обратно Азов, озабоченные турки долго и основательно его укрепляли.

Крепость представляла собой каменный четырехугольник с крепкими бастионами и каменным замком. Кроме каменной стены, Азов обнесен был еще высоким земляным валом и глубоким рвом с палисадом — частоколом из заостренных бревен по дну рва. В полуверсте от этих основных крепостных укреплений находились еще два земляных вала со рвами. Это были остатки старых линий, оставшихся от прежних осад Азовской крепости.

Выше ее, верстах в трех, на обоих берегах Дона были построены две крепкие каменные башни, вооруженные пушками. Будучи соединены протянутыми через донское русло тремя толстыми железными цепями, они преграждали выход в море для плывущих сверху по Дону судов. Донских казаков, опытных мореходов, таким образом лишили выхода в Азовское море и возможностей совершать нападения на крымские берега и побережье собственно Оттоманской Порты.

На северном рукаве Дона, так называемом Мертвом Донце, устроен был каменный форт Лютик с четырьмя башнями и жилыми помещениями внутри. Башни были восьмиугольные, ворота форта обиты железом. Лютик со стороны суши защищался валом и нешироким рвом, заполненным водой.

Каланчи и форт были построены в 1663 году крымским ханом Махмет-Гиреем по приказанию султана Магомеда IV, обеспокоенного морскими набегами донского казачества на турецкие берега.

...Русская 31-тысячная армия начала осаду Азовской крепости 2 июня. В тот день в 100 саженях от крепостной ограды начались осадные работы — рытье апрошей и установка артиллерийских батарей. Вскоре начался обстрел Азова, которому бы причинен первый ущерб: меткими попаданиями разрушена сторожевая башня.

Турецкий гарнизон и его комендант Муртаза-паша находились в бодром состоянии духа. Русские не могли закрыть сообщения крепости с морем, и вскоре к Азову подошло около 20 галер, с которых высадились подкрепления. Крепостные склады пополнились боевыми припасами и провиантом. А в окрестной степи виднелись многотысячные отряды крымской конницы, которые постоянно тревожили русских.

8 июля началась усиленная бомбардировка крепости. В городе начались пожары. Осажденный гарнизон отвечал частыми и внезапными, порой успешными вылазками. Единственным успехом Первого Азовского похода стало взятие донскими казаками каменных каланчей. Одна из них была взята штурмом, из другой турки, «убоявшись» артиллерийского огня, ушли сами.

Большую беду русской армии принес бежавший в Азов из осадного лагеря нанятый на царскую службу голландец Яков Янсен. Он сообщил паше бесценные сведения о расположении войск осаждавших и, среди прочего, рассказал, что русские после обеда имеют обыкновение отдыхать, то есть спать.

На следующий же день, 15 июля, турки в большом числе внезапно совершили вылазку за азовские стены. Они ворвались в апроши, напали на спящих стрельцов, учинив среди них панику. Османы захватили 16-пушечную батарею, заклепали большие орудия, а малые на руках утащили в крепость. Беспечность осаждавших обошлась им в тот день жизнями почти 600 человек.

...5 августа состоялся первый штурм Азова. Его участниками стали 4500 добровольцев — «охотников». Удача сопутствовала Бутырскому и Тамбовскому солдатским полкам, которые в дружном порыве, без штурмовых лестниц смогли подняться на вал и под неприятельским огнем ворваться в угловой бастион крепости. Однако другие штурмовые колонны этот успех поддержать не смогли. Бутырцам и тамбовцам пришлось отступить.

Турки отбили и приступ со стороны реки, где 400 донских казаков высадились прямо под крепостные стены с двух десятков лодок. Донцами в том бою руководил сам царь Петр.

Первый штурм крепости отличался большой неподготовленностью и незнанием азов ведения крепостной войны. Неуспех обошелся атакующим потерями в полторы тысячи человек.

На следующий день по решению военного совета и царскому повелению началось устройство минного подкопа. Подведение подземной мины вели с учетом того, как это делали турки при осаде Чигиринской крепости. Было решено взорвать крепостной вал, чтобы проделать в нем брешь. Однако среди многочисленных наемных иноземцев не оказалось инженеров, способных вести подземные работы.

Минная галерея из-за неточности расчетов не только до крепостного вала, не дошла и до рва. Когда мощную по силе порохового заряда мину подожгли, турки заметили густой дым, вылетавший из входа в подкоп. Сообразив, в чем дело, они быстро покинули вал и бастион.

Взрыв почти не причинил вреда неприятельским укреплениям. Однако взлетевшие в воздух от подрыва сильного порохового заряда камни и бревна полетели в сторону русской позиции. От взрыва собственной мины в тот день погибло 30 человек и свыше 100 получили ранения. Все это удручающе подействовало на осаждавших.

Царь Петр I приказал начать новые подземные работы, готовя новый генеральный штурм Азовской крепости. Однако турки подвели контрмины под минные галереи русских и взорвали их. Более того, осажденные стали сами подкапываться под осадные укрепления русских.

25 сентября был предпринят второй штурм Азова. Из подведенных к его крепостной ограде подземных мин взорвалась только одна, проделавшая в валу бастиона брешь в 20 сажен. Остальные подкопы турки удачно подорвали контрминами. В ходе приступа атакующим удалось в ряде мест подняться на крепостной вал, но турки выбили наступающих отчаянными контратаками.

Дольше всего бились «потешные» Преображенский и Семеновский полки, которые вместе с донскими казаками захватили часть крепостного вала и завязали рукопашные схватки среди домов пригорода Азова. Уже в вечерней темноте петровская гвардия и донцы отступили, не будучи поддержаны в других местах.

С наступлением осенней непогоды петровская армия отступила от Азовской крепости, чтобы уже в декабре того же 1695 года начать подготовку к новому походу.

...Подготовка велась теперь несравненно тщательнее. В поход собиралась 70-тысячная армия. Ее командующим был назначен воевода Алексей Семенович Шеин, ставший по такому случаю первыми российским генералиссимусом. Фактически же войсками командовал царь, он же бомбардир Петр Михайлов.

Важным было лишить крепостной гарнизон возможности получать поддержку со стороны Азовского моря. На верфях Воронежа и в других местах двадцать тысяч плотников, собранных с пол-России, спешно сооружали к началу навигации два 36-пушечных корабля и 1300 стругов.

В подмосковном селе Преображенском строили 23 галеры. Их предстояло в разобранном виде доставить в Воронеж, который становился кораблестроительным центром Российского государства. Образцом галеры служило судно, закупленное Петром I в Голландии и доставленное в Москву через Архангельск.

Царь принял решение взять Азовскую крепость и выйти на берега южного Азовского моря бесповоротно. Все отправлявшиеся в поход войска были разделены на четыре огромных «полка», больше напоминавшие по своей организации армейские корпуса. Командовать ими были назначены генералы П.И. Гордон, Ф.Я. Лефорт, A.M. Головин и К.А. Ригеман.

Что из себя представлял такой полк? К примеру, Патрик Гордон получил под свое начало свой Бутырский, четыре тамбовских, два низовых (волжских) и два рязанских солдатских полка, семь стрелецких полков — полковников Конищева, Колзакова, Черного, Елчанинова, Кривцова, Протопопова и Сухарева. Всего в гордоновском полку числилось 16 полков, 369 «начальных людей» — офицеров, 9060 солдат и 4688 стрельцов. По разрядным спискам — 14 117 человек.

...28 мая 1696 года началась вторая осада Азова. Речная флотилия теперь наглухо закрыла для осажденного гарнизона «морские ворота». Прибывшая было к устью Дона турецкая флотилия (18 галер и 24 малых парусных транспортов) была атакована донскими казаками атамана Фрола Минаева. Казачьи мореходные лодки близ речного устья сожгли 24 вражеских корабля, а остальных обратили в бегство. К крепости удалось пробиться только 6 судам.

Русские войска заняли прошлогодние осадные позиции. В их тылу стали лагерями конные донцы, 500 яицких и саратовских (волжских) казаков, казачьи полки с Украины под начальством наказного гетмана черниговского полковника Якова Лизогуба. Легкая казачья конница оказалась очень полезной в борьбе с частыми налетами крымской конницы.

Осадные работы начались с «улучшения» старых траншей и батарейных позиций. Возводились земляные укрепления, на которых сразу ставились пушки. К устью Дона вновь прибыл султанский флот, но при виде русских судов, развернувшихся для морского боя, ушел в открытое море.

Дальнейшие события под Азовской крепостью развивались для турецкого гарнизона с катастрофической быстротой. 16 июня осаждавшие закончили все необходимые инженерные работы, артиллерия встала на отведенные ей позиции. В Азов был послан парламентер с письменным предложением о сдаче, но он был встречен ружейной пальбой.

Тогда началась интенсивная бомбардировка крепости. Пушки стреляли ядрами, мортиры — бомбами. Стрельба оказалась на редкость удачной: крепостные орудия замолкали одно за другим. В городе начались многочисленные пожары.

Однако султанский паша продолжал упорствовать, надеясь на скорую помощь от султана и крымского хана. Помнили в азовском гарнизоне и то, как удачно сложилась для них предыдущая осада.

Между тем русские энергично вели приготовления к штурму. Они начали невиданные доселе земляные работы — насыпали подвижный вал, который метр за метром перемещался в сторону крепостного вала, чтобы как можно скорее взобраться на него без помощи штурмовых лестниц и прочих приспособлений. То есть против вражеской крепости был применен так называемый «присып».

Один из участников тех событий так описывал в своем дневнике это инженерное сооружение, медленно приближавшееся к Азовской крепости:

«Великороссийские и малороссийские войска, во обложении бывшие около города Азова, земляной вал к неприятельскому рву отовсюду равномерно приваливали и из-за того валу, ров заметав и заровняв, тем же валом чрез тот ров до неприятельского азовского валу дошли и валы сообщили так близко, еже возможно было с неприятели, кроме оружия, едиными руками терзаться; уж и земля за их вал метанием в город сыпалась».

Бежавший во время бомбардировки из Азова русский пленный принес важные вести: в гарнизоне начался раскол, половина его выступает за сдачу города.

Военный совет назначил генеральный приступ на 22 июля. Гарантией успеха виделась законченность осадных работ: турки теперь обстреливались с близкого расстояния с высоты насыпного вала. Поставленные на его вершине пушки могли успешно поражать своим огнем любую точку крепости.

Однако штурм не состоялся: 18 июля из крепости прибыл парламентер с предложением сдать Азов на условиях выхода из него гарнизона с семьями, личным оружием и носимыми домашними вещами. Турки просили доставить их на речных судах за реку Кагальник, где находился походный лагерь конного войска крымского хана.

Русская сторона согласилась на это с условием, что будут возвращены русские пленные и раскольники, укрывавшиеся в Азове, за исключением тех, кто принял мусульманство. Лишь одно требование было категорично — выдача изменника Якова Янсена. Голландец, бывший на царской службе, уже успел «обасурманиться», то есть принять магометанство и записаться в янычары.

19 июля в 5 часов утра турки стали покидать Азов и садиться в лодки, подведенные к городскому берегу. Местный бей и гарнизонные офицеры сдали победителям 16 знамен. Трофеями стали 92 пушки и 4 мортиры. Пороховых запасов нашлось много, но свинец для пуль у осажденных подходил к концу.

Вслед за азовским гарнизоном сложили оружие турки из форта Лютик. Они сдали русским в обмен на личную свободу исправное укрепление и 31 пушку.

Оставленный город после осадных бомбардировок являл собой картину полного разрушения. Патрик Гордон писал:

«Я отправился посмотреть христианскую церковь и две мечети, которые оказались разрушенными бомбами. Вообще город представлял кучу мусора. Целыми не остались в нем ни одного дома, ни одной хижины. Турки помещались в хижинах или пещерах (землянках. — A.Ш.), которые находились под валом или около него».

Царь Петр I приказал восстановить разрушения в крепости, которая теперь становилась самым южным фортификационным укреплением России. Работы велись в три смены — днем и ночью. 13 августа Азовская крепость была восстановлена.

Поскольку война с Турцией была не закончена, в крепости оставлялся сильный гарнизон: 5597 солдат и офицеров, 2709 стрельцов. Воеводой над Азовом был назначен стольник князь П.Г. Львов, в «товарищи» ему дан был его сын Иван Львов.

...В память взятия турецкой крепости Азов в том же году были выпущены наградные медали. На лицевой стороне одной из них был изображен бюст Петра I с надписью: «Петр Алексеевич, повелитель московский, присно прираститель». На оборотной стороне была изображена бомбардировка Азовской крепости с надписью: «Молниями и волнами победитель» . Внизу стояла дата — «1696».

Наград за победный Второй Азовский поход было выдано много. Больше всех досталось главнокомандующему генералиссимусу боярину А.С. Шеину. Он был пожалован золотой медалью в 13 золотых (червонцев), кубком с «кровлею» (крышкой), кафтаном «золотным» (парчовым) на соболях, «придачей» к его денежному жалованью в 250 рублей и вотчиной — Барышской слободой в Алатырском уезде.

Награждались и все рядовые участники похода — до последнего солдата и стрельца. Они получили по золотой копейке. Те из солдат, кто владел землей, получали к ней прибавку в 100 четвертей и деньгами 8 рублей.

Петр I, заботясь об укреплении южной границы царства, не ограничился только восстановлением Азовской крепости. По его приказу на берегах Азовского моря и устья Дона начались большие фортификационные работы. Была еще больше усилена бывшая турецкая крепость. Напротив нее, на северной стороне Дона, началась постройка новой крепости, названная Святым Петром.

В Таганрогской бухте, на северном берегу Азовского моря, у мыса Таган Рог началось устройство гавани и города Таганрог. Для защиты его началось сооружение крепости Троица. Для прикрытия с суши от нападений крымской конницы на Петрушиной косе было решено поставить передовой форт Павловский, но по разным причинам работы велись медленно.

Таганрогским строительством был «озадачен» Пушкарский приказ. В одном из его постановлений середины сентября 1698 года говорилось:

«Пристани морского каравана судам по осмотру и чертежу, каков прислан за рукою итальянской земли капитана Матвея Симунта, быть у Таганрога... а для береженья той пристани на берегу сделать шанец (земляное укрепление), чтоб в том шанце ратным людям зимовать было мочно...»

Весной 1700 года крепостное строительство в Таганроге возложили на Адмиралтейство.

Крепостной город на берегу Азовского моря вырос всего за одно десятилетие. К 1711 году в нем насчитывалось уже более тысячи жилых дворов. Гавань была защищена деревянным молом и башнями, имела двое ворот, одни из которых прикрывал бастион. На острове, вблизи гавани, была устроена цитадель, вооруженная достаточным количеством артиллерии.

Троицкая крепость, возведенная из земли, располагалась на высоком обрывистом мысу. Она была пятиугольной, имела земляной вал с бастионами по углам и глубокий ров. Внутри крепости находились жилые каменные строения, в которых должны были укрыться в случае военных действий горожане. Протяженность вала достигала около трех километров. Крепость Троица имела на вооружении более 200 орудий разных калибров. Их огонь могли усилить орудия других расположенных поблизости полевых укреплений и военных кораблей, стоявших в гавани. Местный гарнизон насчитывал несколько тысяч человек.

Таганрогская крепость свою роль в войне с Блистательной Портой сыграла. В 1711 году большой султанский флот с многотысячным десантом на борту попытался было захватить Азов и Таганрог, но потерпел полную неудачу. Вражеские корабли не смогли подойти к Таганрогу из-за противодействия русского Азовского флота.

Тогда турки решили захватить крепостной портовый город с суши. У Петрушиной горы был высажен десант, однако подоспевший гарнизонный отряд разбил неприятеля и заставил его бежать на свои корабли.

После неудачного Прутского похода Петра I по условиям заключенного перемирия Турции возвращался Азов и уничтожались русские укрепления на берегу Азовского моря. Это было сделано в феврале 1712 года. Но царь приказал тогда адмиралу Ф.М. Апраксину по возможности сохранить фундаменты укреплений и строений, чтобы быстро восстановить Таганрог при благоприятном стечении обстоятельств.

Но восстановление крепости, гавани и города началось только в ходе Русско-турецкой войны 1768—1774 годов, известной в истории еще и как «первая екатерининская турецкая война». Восстановить таганрогскую гавань и создать Азовский военный флот императрица Екатерина II поручила вице-адмиралу А.Н. Сенявину.

В 1773 году Таганрогская крепость была восстановлена. Сохранилось ее описание того времени:

«Крепость стоит на совершенно ровной местности, поднимающейся на 30 саженей над уровнем моря, у которого она с южной стороны обрывается крутым берегом...

Она окружена сухим рвом с палисадом и правильным валом с батареями и бастионами. Противоположную крепости часть моря занимает гавань, обведенная деревянным молом. Две трети его с восточной стороны уже готовы; исчислено на него двадцать пять тысяч бревен. Он возложен на старом фундаменте времен Петра Великого, состоящем из свай...»

Боевых действий под стенами восстановленной Таганрогской крепости не велось. После присоединения к России в 1783 году Крыма надобность в ней отпала, поскольку главной базой морских сил становился Севастополь. Петровская крепость на Азовском море была упразднена.

...Северная война 1700—1721 годов за «открытие окна» в Европу для России через Балтику исторически сводилась к возвращению древних новгородских земель — «пятин» в восточной оконечности Финского залива, то есть устья Невы, захваченных Швецией. Так Русское государство лишилось выхода на торговые пути в Балтийском море.

Для русской армии Северная война началась с осады неприятельской крепости Нарва, которая стерегла южные берега Финского залива. 23 сентября 1700 года она была осаждена молодой петровской армией, во главе которой был поставлен австрийский фельдмаршал герцог Карл Евгений Кроа де Крои[5], потомок венгерских королей и как военачальник имевший большую известность в Европе.

Крепость Нарва, сильная по тому времени, располагалась на левом берегу реки Наровы, в 12 километрах от ее устья. Она имела солидные каменные укрепления и стены, для разрушения которых требовались осадные орудия крупных калибров. На противоположном берегу находился Ивангород, построенный по указу царя Ивана Грозного. Нарвский гарнизон насчитывал две тысячи человек; комендантом был полковник Горн.

Как крепость, Нарва имела «усиление» окружающей болотистой местностью. Во время осенних дождей она стала труднопроходимой для войск, сложной для ведения осадных земляных работ и малопригодной для устройства временного жилья осадных войск.

Осаждавшая Нарву русская армия насчитывала 34 тысячи человек и состояла из «новых» солдатских и стрелецких полков, поместной дворянской конницы и петровской гвардии — Преображенского и Семеновского полков. Последние отличались боевой выучкой и дисциплинированностью.

Осадная линия в виде полукруга охватила шведскую крепость, прижимаясь флангами к берегу Наровы. Сам фронт осадного лагеря, представлявший собой земляное укрепление в виде земляной насыпи и рва (апроши), был обращен на запад, в сторону Эстляндии. Длина фронта составляла 7 километров.

Одновременно осадные работы велись и на противоположном берегу Наровы, против Ивангорода. Осадными работами здесь руководил талантливый военный инженер сержант бомбардирской роты Василий Корчмин.

Сооружение осадных батарей велось медленно из-за осенней непогоды. Артиллерийские орудия доставлялись с превеликими трудностями. Не хватало боеприпасов из-за сложности их подвоза от Новгорода по раскисшим от дождей дорогам. На предложение капитулировать комендант крепости полковник Горн отвечал «насмешками и превеликой бранью». Он хорошо знал состояние русской армии и ожидал скорой помощи от короля Карла XII.

Царь Петр I приказал начать бомбардировку крепости. Она велась до тех пор, пока не кончились боеприпасы. Подвоз их почти прекратился. Приближалась зима. Вскоре в осадный лагерь пришло известие, что королевская армия появилась в Эстляндии и движется к Нарве.

Тогда Петр I собрал генералитет и объявил им о своем решении ехать в Новгород, чтобы царской волей ускорить оттуда отправку осадных припасов и подкреплений. Он выехал 18 ноября.

В тот день Карл XII со своей армией уже стоял на Ревельской дороге в 10 километрах от русского осадного лагеря. Король имел 21 пехотный батальон (5 тысяч человек), 43 кавалерийских эскадрона (3 тысячи человек) и 37 полевых орудий. Атака русских позиций намечалась на 19-е число: задумывалось рассечь ее ударом по центру.

Русским предстояло отстаивать свой укрепленный осадный лагерь и не позволить шведам деблокировать Нарву. На военном совете только один Борис Шереметев высказался за то, чтобы выйти в поле и самим атаковать подходившего неприятеля. Остальные, в том числе герцог Кроа де Крои, высказались за оборонительный бой. Полки выстроились в одну линию, имея за спиной вражескую крепость.

Шведы начали атаку в 13 часов. Сильная метель била им в спину и в лицо русским. Неприятельская атака оказалась неожиданной для них: видимость из-за слепящего глаза снега не превышала нескольких шагов. Атакующие разрезали боевую линию осадных войск на две части. Уже в самом начале боя главнокомандующий герцог Кроа де Крои и большая часть наемных иностранных генералов и офицеров перешла на сторону шведов.

В полках, которые оставили командиры, началась неразбериха. Шведы усилили натиск, и русские полки обратились в бегство на противоположный берег Наровы. Устояли только полки гвардии — Преображенский и Семеновский. Они укрепились у единственного моста через реку, вскоре рухнувшего от потока бегущих людей.

К преображенцам и семеновцам присоединились войска, не успевшие перейти на противоположный берег. Бой длился несколько часов, и атакующим шведам так и не удалось ворваться в расположение русских. Устояло и левое крыло русской позиции. С наступлением ночи сражение прекратилось.

Ночью начались переговоры, которые закончились почетной капитуляцией русской армии. Карл XII согласился на ее отход с личным оружием, но без артиллерии. Когда по восстановленному мосту на правый берег перешли полки гвардии и дивизия Головина, шведы, в нарушение договоренности, остановили полки дивизии Вейде, обезоружили солдат, взяли в плен офицеров и отобрали все, что можно.

Нарвская «контузия» оказалась для русской армии тяжелым поражением и уроком ведения крепостной войны и полевой баталии с лучшей европейской армией. Шведам достались 145 пушек и имущество осадного лагеря. Погибло, утонуло в Нарове и умерло от голода 6 тысяч человек. В плен сдались или попали почти все офицеры. Потери шведов составили 2 тысячи человек.

В «Истории Свейской войны» о неудаче под Нарвской крепостью записано:

«...Шведы над нашим войском викторию получили, что есть бесспорно. Но подлежит разуметь, — над каким войском оную учинили, ибо только один старый полк Лефортовский был (который пред тем назывался Шепелева); два полка гвардии только были на двух атаках у Азова; полевых боев, а наипаче с регулярными войсками, никогда не видали. Прочие же полки, кроме некоторых полковников, как офицеры, так и рядовые, сами были рекруты...

К тому же за поздним временем великий голод был, понеже за великими грязьями провианта привозить было невозможно. И, единым словом сказать, все то дело, яко младенческое играние было, а искусство ниже вида. То такое удивление такому старому, обученному и практикованному войску (шведскому. —А.Ш.) над такими неискусными сыскать викторию?..

Но когда сие нещастие (или, лучше сказать, великое щастие) получили, когда неволя леность отогнала и ко трудолюбию и искусству день и ночь принудила».

...Продолжение Северной войны вылилось во взятие многих неприятельских «фортификаций» и крепостей. В ходе очищения от шведов берегов Невы самым трудным делом стал штурм крепости Нотебург (древнего новгородского Орешка), расположенной на острове Ореховом у выхода Невы из Ладожского озера. Приступ начался 11 декабря 1602 года, когда русский десант (около 2 тысяч человек) с лодок высадился под крепостные стены.

Штурмующие приставили лестницы к стенам и полезли наверх. Часть пыталась ворваться в крепость через пролом в стене, который шведы не успели заделать. Гарнизон защищался мужественно, хотя перед этим подвергся сильному артиллерийскому обстрелу. Тогда на помощь десанту была отправлена, тоже на лодках, поддержка под командованием А.Д. Меншикова в 500 человек.

12-часовой штурм Нотебурга закончился тем, что комендант крепости на Ореховом острове приказал выбросить белый флаг. Крепость была переименована в Шлиссельбург (Ключ-город; ключ к будущим успехам русского оружия в войне), ныне Петрокрепость. Петр I писал:

«Правда, что зело жесток сей орех был, однака, слава богу, счастливо разгрызен. Артиллерия наша зело чюдесно дело свое исправила».

Так были «отворены» ворота в Неву. Теперь предстояло «отворить» другие невские ворота, ведущие в Финский залив. Здесь, на правом берегу реки Охты, впадающей в Неву, на ее правом берегу стояла другая шведская крепость — Ниеншанц. Если Нотебург был силен своими древними каменными стенами и островным местоположением, то Ниеншанц — бастионным начертанием своих укреплений и количеством артиллерии.

Фортификационное сооружение состояло из цитадели и пяти крепких бастионов. Но это было еще не все: для усиления южных бастионов между ними военные инженеры возвели дополнительное укрепление — равелин. Сама цитадель стояла на высоком мысу, образованном Невой и Охтой. Гарнизон Ниеншанца насчитывал 600 человек при 75 пушках и 3 мортирах.

Такую крепость, сооруженную по последнему слову европейской фортификации, можно было взять только после «убедительной» разрушительной бомбардировки. 25 апреля 1703 году петровская армия подступила к Ниеншанцу. Из Шлиссельбурга на судах по Неве подвезли осадные орудия: 16 мортир (3-пудовых) и 48 пушек (от 12- до 26-фунтовых)[6], 10 тысяч бомб и осадный (шанцевый) инструмент.

Началось рытье осадных траншей, установка артиллерийских батарей. 30 апреля к шведскому коменданту были посланы парламентеры с предложением сдаться. После получения отказа русская артиллерия начала обстрел крепости, который энергично велся всю ночь. На следующий день, 1 мая, последовал короткий, но кровопролитный штурм, после чего гарнизон капитулировал. Русские войска вошли в Ниеншанц 2 мая. Помимо крепостной артиллерии, трофеями в ней стали 195 бочек пороха, много ядер и картечи, но всего 55 бомб.

Ниеншанц открывал ворота в Балтийское море, но находился достаточно далеко от устья Невы. Петр I понимал, что для удержания «окна в Европу» необходима более сильная крепость, стоящая у берега Финского залива. В «Журнале Петра Великого» есть такая запись:

«По взятии Канец (Ниеншанца. — А.Ш.) отправлен воинский совет, тот ли шанец крепить, или иное место удобнее искать (понеже оный мал, далеко от моря, и место не гораздо крепко от натуры), в котором положено искать новаго места, и по нескольких днях найдено к тому удобное место остров, который назывался Люст Еланд (то есть Веселый остров), где в 16 день мая... крепость заложена и именована Санктпетербург».

Одновременно с городом заложили Петропавловскую крепость, а Ниеншанц (переименованный в Шлотбург), надобности в котором не виделось, был разоружен и срыт.

Остров, на котором предстояло возвести Петропавловскую крепость, назывался Заячьим. Свое название она получила от названия собора, который находился за ее стенами. Царь торопил с фортификационными работами: шла война, и сильнейший на Балтике флот с сильным десантом на борту мог появиться в устье Невы в самое неожиданное время.

Первые укрепления были, разумеется, земляными и деревянными. Они были завершены менее чем через год. По плану Петропавловская крепость представляла собой шестиугольник, повторявший собой очертания Заячьего острова. Один из бастионов возводился под личным руководством царя и потому получил сперва название «Государев бастион», а затем — «бастион Петра I».

Другие бастионы получили названия от их главных строителей — «Меншиков», «Нарышкинский», «Головкинский», «Трубецкой» и «Зотов». Однако впоследствии бастионы были переименованы в честь новых самодержцев или их небесных покровителей.

Крепостные ворота находились между «Государевым» бастионом и бастионом «Меншиков». Деревянный мост соединял крепость с противоположным берегом, а под ее стенами была устроена военная гавань.

Значение крепости в устье Невы и быстро растущего рядом города в Швеции поняли сразу. Уже летом 1705 года предпринимается первая попытка захватить Санкт-Петербург. 10-тысячный корпус генерала И. Майделя оказался отброшенным от строящегося города к Выборгу.

Это побудило Петра I начать перестройку земляных крепостных стен и бастионов в каменные. Эта огромная по трудозатратам и финансам работа затянулась на несколько десятилетий. Последнее слово в каменном обустройстве Петропавловской крепости сказал архитектор Доменико Трезини, который возвел Петропавловский собор и новые Петровские ворота.

Городские укрепления усиливались и перестраивались начиная с 1706 года прежде всего с северной стороны. Шведы попытались еще раз совершить поход на него, но их не подпустили к невским берегам.

Перестройка Петропавловской крепости была завершена (в основном) к 1740 году. Она являла собой облик столицы Российской империи, и потому Екатерина II повелела «невский фасад» Петропавловки облицевать гранитом.

О первоначальном оборонительном предназначении крепости на Заячьем острове вспомнили только во время войн с наполеоновской Францией. Но Русский поход 1812 года императора французов никак не коснулся российской столицы.

Зато сменивший на престоле Александра I его сын Николай I всерьез задумался об усилении Петропавловской крепости. И не зря — в ходе Восточной (или Крымской) войны союзный флот Великобритании и Франции оказался в опасной близости от российской столицы. В крепости был возведен каменный трехэтажный арсенал, который оказался фортификационным сооружением посильнее бастиона.

Исторические судьбы сложились так, что сильному стражу Санкт-Петербурга не пришлось отражать вражеские нападения. Крепость всегда имела сильное артиллерийское вооружение и постоянный гарнизон. Одно время в ней располагались Сенат и другие государственные учреждения. Затем она на долгое время стала «политической» тюрьмой империи.

Одним из ее первых узников стал царевич Алексей Петрович. Затем через камеры Петропавловки прошли многие декабристы, петрашевцы, народовольцы, анархисты, социал-демократы и просто противники царского самодержавия.

Современная Петропавловская крепость знаменита своим фортификационным и архитектурным убранством, тем, что ее узниками были А.Н. Радищев и П. А. Кропоткин, Ф.М. Достоевский и Н.Г. Чернышевский, Максим Горький... И тем, что в октябре 1917 года здесь находился штаб восстания в столице против Временного правительства.

...Петр Великий, задумав перенести столицу государства из Москвы на берега Балтийского моря, понимал, что для ее защиты одной Петропавловской крепости мало. Тем более что Швеция в ходе Северной войны на балтийских берегах больше угрожать могла не с суши, а с моря.

Естественной преградой к устью Невы служил остров Котлин. Вблизи него и была построена крепость Кроншлот, давшая жизнь Кронштадту. Она, вооруженная 14 орудиями, надежно стерегла главный фарватер, который шел из Финского залива в Неву. На близлежащем острове Котлин соорудили 60-орудийную батарею.

Кроншлот в переводе означал «Коронный замок». Это было уникальное фортификационное сооружение, расположенное на отмели близ Котлина. Фундаментом для него послужили деревянные срубы, поставленные на льду. Когда лед под ними обрушился, их наполнили камнями и сделали деревянный настил из бревен. Так получился искусственный фундамент для форта.

На этом фундаменте была возведена крепкая трехъярусная деревянная башня, имевшая форму огромного десятигранника. Каждый этаж башни имел амбразуры для пушек, которые стерегли морскую «дорогу» между Кроншлотом и островом Котлин. На верху башни была устроена смотровая (наблюдательная) площадка, установлена шатровая кровля, на которой закрепили сигнальный фонарь и флагшток.

Торжественное освящение Кроншлота состоялось в мае 1704 года. В инструкции коменданту форта говорилось:

«Содержать сию цитадель... аще случится, хотя до последнего человека... Зело надлежит остерегаться неприятельских брандеров».

То есть деревянной башне, построенной среди Финского залива, больше могли угрожать не корабельные орудия шведов, а брандеры.

Кроншлоту почти сразу же пришлось держать строгий экзамен. В июне 1704 года шведский 8-тысячный корпус попытался прорваться к строящемуся городу на берегах Невы. Одновременно вблизи форта появилась неприятельская эскадра в составе линейного корабля, 5 фрегатов и 8 более малых судов. Шведов на суше и на море ожидала полная неудача. Огонь котлинской батареи и пушек Кроншлота преградил путь эскадре Швеции.

В 1705 году шведы повторили удар по Санкт-Петербургу со стороны Финского залива. Только на этот раз они не решились завязывать с Кроншлотом артиллерийскую дуэль, а высадили сильный десант на незащищенной береговыми батареями части острова Котлин. Русская пехота сбросила вражеский десант в море: девять шлюпок было разбито, 300 десантников убито, а 31 из них попал в плен. Действия сильной по составу королевской эскадры, состоявшей из 22 вымпелов (под флагом адмирала Анкерштерна) оказались полностью неудачными.

В ходе Северной войны Петр Великий начал превращение острова Котлин в крупнейшую морскую крепость России. На острове первоначально устроили гавани для кораблей и несколько сильных укреплений и форты. В 1712 году гарнизон Кронштадта составляли три полка. Официальная же закладка Кронштадтской морской крепости состоялась в 1723 году. Она стала главной базой Балтийского флота.

Император Николай I принял меры к фортификационному переустройству крепости Кронштадт. Так, ее бастионы, созданные из дерева и земли, стали каменными. Однако многие оборонительные сооружения, в том числе ряд фортов, после страшного наводнения 1824 года (был затоплен весь остров) и не менее грозного пожара 1826 года было решено не восстанавливать.

О значении морской крепости свидетельствует хотя бы тот факт, что в 1825 году ее гарнизон насчитывал 17 514 человек, а на вооружении имелось 1147 орудий, в числе которых, правда, было много устаревших.

Николаевская эпоха сильно изменила лицо Кронштадта. Каменным стал форт «Цитадель», переименованный в честь императора Петра Великого. Усилились Двойные Южные батареи, переименованные в форт «Константин». Весь остров Котлин был окружен крепостной оградой. С северной части она представляла из себя сплошную линию каменных фортификационных сооружений. Главная роль продолжала отводиться морским фортам.

К началу Крымской войны деревянный форт «Рисбанк» стал каменным и переименован в «Павла I». Появились укрепления «Император Александр!» и «Князь Меншиков», сооружается первая подводная ограда, перестраивается форт-ветеран Кроншлот. Подступы к острову с южной стороны теперь защищаются тремя линиями укреплений, не законченных к началу войны, то есть к 1853 году.

Во время войны Кронштадт стал базой русского флота. Подступы к крепости были защищены морскими минами. Усилилось ее артиллерийское вооружение.

Англо-французский флот почти всю войну находился перед Кронштадтом, так и не решившись совершить нападение на остров Котлин. Неприятель попытался начать бомбардировку его укреплений, но при попытке подойти поближе к Кронштадту несколько вражеских кораблей подорвалось на выставленных русскими морских минах.

В годы Крымской войны Кронштадт с близлежащими в водах Финского залива фортами выполнил свое предназначение: «северная» столица Российской империи оказалась недоступной для морских сил Великобритании и Франции.

В последующие десятилетия Кронштадтская крепость не раз модернизировалась и меняла свое вооружение. В годы Первой мировой войны она была надежно защищена со стороны Балтики минно-артиллерийскими позициями. Поэтому германский флот не предпринимал даже попыток приблизиться к крупнейшей морской крепости старой России.

...Северная война продолжала давать для истории крепостных войн новые образцы овладения каменными твердынями. Летом 1704 года 22-тысячная русская армия под командованием генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева подступила к крепости Дерпт (бывший Юрьев, построенный в 1030 году великим князем Ярославом Мудрым), стоявшей на реке Эмбах. Осадный парк состоял из 24 пушек и 22 мортир.

Дерп был подвергнут артиллерийскому обстрелу. В ночь на 13 июля русские войска пошли на штурм вражеской крепости, и ее гарнизон капитулировал. Потери победителей составили 317 человек убитыми и 400 человек ранеными. Шведы — 811 убитыми и 1388 человек пленными. Трофеями войск Шереметева стали 132 орудия вражеской крепости.

После этого петровская армия подступила к Нарве, под стенами которой она в самом начале войны, в 1700 году, получила тяжелое и поучительное поражение. Гарнизоном крепости командовал все тот же Горн, теперь генерал. За стенами Нарвы находилось 4555 шведов при 432 орудиях. Небольшой неприятельский отряд на противоположном берегу Наровы занимал Ивангород, на стенах которого стояло 128 орудий.

На предложение сдаться на почетных условиях генерал Горн ответил весьма высокомерно, напомнив о прошлом позорном бегстве русских от Нарвы. По приказанию царя Петра I оскорбительный ответ нарвского коменданта был зачитан русским войскам.

Самоуверенность Горна вскоре стала ясна. Королевский флот под флагом адмирала де Пруа (52 вымпела) с сильным десантом на борту дважды подходил к устью реки Наровы. Но русские сильным огнем артиллерийских батарей оба раза не позволили шведам высадиться на берег.

Нарвская крепость была подвергнута 10-дневной бомбардировке из орудий больших калибров. В результате шведская артиллерия оказалась частью выведенной из строя, а в крепостной ограде, стенах бастионов появились зияющие бреши, которые шведы по ночам уже не успевали заделывать.

9 августа в 2 часа дня русские пошли на штурм, в котором участвовало 1600 человек, разделенных на три колонны. Из осадного лагеря вывели все войска, стоявшие в готовности поддержать атакующих. Штурм Нарвы — древнего русского Ругодива — длился всего 45 минут. Потери победителей составили 359 человек погибшими и 1340 — ранеными. Осажденные потеряли в ходе приступа 2700 человек, в том числе 1848 пленными.

Взятию Нарвской крепости в Москве были посвящены большие торжества. 14 декабря 1704 года в столицу триумфально вступили полки петровской армии, участвовавшие в виктории. Впереди шли пленные шведы во главе с генералом Горном и 159 офицерами. Везли 80 трофейных шведских пушек.

...В начале 1708 года король Карл XII, не зря слывший прославленным полководцем, решил двинуться во главе своей испытанной и закаленной в боях армии, на Россию, на Москву. Выступая от Варшавы, он нарушил принятые тогда законы европейских войн, когда на зиму активные действия сторон взаимно и традиционно прекращались.

Однако задуманный Московский поход сразу стал для шведов неудачен: они понесли поражение при селе Добром и оказались наголову разгромленными в сражении у Лесной. С наступление осени Карл XII неожиданно повернул свою армию со смоленского направления на юг, на Украину.

Там его ждал изменник гетман Иван Мазепа, который обещал шведскому королю поднять против России все украинское казачество, обеспечить его армию квартирами и продовольствием. Узнавший об измене царь Петр I приказал учредить уникальный в мировой истории орден Иуды и в случае поимки гетмана-клятвопреступника наградить его им.

Мазепа смог привести к королю только 2—3 тысячи человек: часть казацкой старшины и свою охрану, полк пеших сердюков. Эти люди не знали о тайных целях гетмана и, оказавшись в рядах шведской армии, стали в немалом числе при Удобном случае покидать гетмана. Союзником Мазепы оказался атаман запорожских казаков К. Гордиенко, но его поддержала только малая часть сечевиков.

Гетман оказался бессилен остановить бегство людей, приведенных им к Карлу XII. Вскоре у него осталось всего около 700 человек, которые собой реальной военной силы не представляли. Король был даже вынужден дать своему союзнику личную охрану из 20 шведских солдат.

История свидетельствует: украинский народ и казачество сразу же отказали в доверии гетману-изменнику. Царь Петр I обратился к населению Малороссии с манифестом, в котором говорилось:

«Гетман Мазепа, забыв страх Божий и свое крестное к нам, великому государю, целованье, изменил и переехал к неприятелю нашему, королю швецкому, по договору с ним и Лещинским от шведа выбранным на королевство Польское, дабы со общего согласия с ним Малороссийскую землю поработить по-прежнему под владение Польское и церкви Божий и святые монастыри отдать во унию».

Украинский народ выбрал нового гетмана. Им стал стародубский полковник Иван Скоропадский. Перед выборами состоялась символическая казнь изменника Мазепы и предание его в православных храмах анафеме.

Появление шведской армии на Украине дало всплеск крепостной войне на новом театре. Сперва, с обнаружением измены Мазепы, А.Д. Меншиков поспешил к гетманской ставке, крепости Батурин, где хранились огромные запасы собранного продовольствия и боеприпасов. Русские вывезли все, что смогли, а саму Батуринскую крепость сожгли.

Король Карл XII решил взять реванш. В январе 1708 года осадил крепость Веприк, гарнизон которой состоял из 1100 русских солдат; нескольких сот местных казаков и ополченцев около 50 дней стойко оборонялись. Они отразили ряд штурмов, в том числе приступ 6 января, когда на приступ с трех сторон при поддержке артиллерии пошли пять пехотных полков шведов.

Осаждавшие попытались сломить мужество защитников Веприка артиллерийскими обстрелами. Но крепость изо дня в день отвечала пушечным огнем. Осажденные в морозные дни поливали вал водой, образовавшийся слой льда отражал удары вражеских ядер, которые рикошетом отскакивали от вала и поражали самих же шведов.

Карл XII смог овладеть Веприком, под которым потерял около 2 тысяч солдат и офицеров, благодаря малодушию крепостного коменданта Фермора. Тот, не исчерпав всех возможностей для обороны вверенной ему крепости, сдал ее неприятелю.

После этого шведская армия подступила к Полтавской крепости. Гетман Мазепа заверил короля Карла XII в том, что в ней русскими собраны большие запасы провианта и боевых припасов, что совсем не соответствовало действительности.

Можно утверждать, что Петр I предвидел такой ход событий в войне и постарался укрепить полтавский гарнизон. Его начальником был назначен командир Тверского пехотного полка полковник Алексей Келин (Келен). К началу осады в Полтаве находилось 4182 солдата и офицера, 2600 казаков местного Полтавского полка и вооруженных горожан-ополченцев.

Артиллерию в Полтаву собирали по царскому указу с ближних и дальних мест. К началу осады в крепости имелось 28 медных и чугунных пушек, всего 620 ядер и 100 зарядов картечи. Запасы пушечного и мушкетного пороха, равно как и провианта, тоже оказались весьма скудными. Впрочем, никто и не предполагал, что тяжелейшая осада затянется на несколько месяцев.

Город имел земляные укрепления старой постройки. Они состояли из высокого земляного вала с деревянной «одеждой» и палисадом. Перед валом шел ров. Его, как и вал, успели основательно подновить. Неправильное очертание вала, образуемое выступами и бастионами, позволяло вести фланговый огонь. К началу осады крепость была подготовлена к защите.

В Полтаву был доставлен петровский указ, требовавший от гарнизона защищать город-крепость до последнего. Под ним поставили свои подписи все гарнизонные офицеры. За безграмотных расписались их товарищи.

...Карл XII не стал сразу штурмовать Полтаву, видя ее готовность к бою. Шведская армия стала располагаться осадным лагерем, часть войск заняли окрестные селения. К северу, в Будицах, встал обсервационный (наблюдательный) отряд из двух пехотных и двух драгунских полков: с этой стороны ожидался подход петровской армии.

Шведы начали борьбу за Полтавскую крепость 1 апреля 1709 года. Их кавалерийский отряд попытался с ходу влететь в город через его ворота или хотя бы взять «языков». Но ни то, ни другое нападавшим не удалось.

3-го числа королевская пехота под барабанный бой пошла на штурм крепости. Но его отразили пушечной пальбой с бастионов. В последующие два дня приступы повторились: король настойчиво пытался побыстрее покончить с Полтавой, чтобы побыстрее добраться до ее «запасов», обещанных Мазепой и в которых так нуждалась его армия.

4 апреля полковник Келин подготовил осаждавшим неприятный сюрприз. Не успели атакующие батальоны шведской пехоты подойти к крепости на расстояние мушкетного выстрела, как городские ворота распахнулись и навстречу нападавшим устремилось два отряда по 700 человек в каждом. Русские пехотинцы ударили в штыки. Потеряв в ожесточенном рукопашном бою сотню человек, шведы отступили в осадный лагерь.

Король провел еще несколько приступов, но безрезультатно. Тогда шведы торопливо подвели к крепости апроши и

29 апреля они вновь пошли на штурм. На этот раз они сумели ворваться на крепостной вал. Однако осажденные, контратакуя, сбросили нападавших с вала в крепостной ров. Полковник Келин ответил на это несколькими дерзкими вылазками.

Всего за время осады полтавский гарнизон провел более

30 вылазок. Только за два месяца — апрель и май — их состоялось 21! Они стоили королевским войскам 2488 человек убитыми и 44 человека пленными. Особенно удачной оказалась вылазка русской пехоты в ночь на 1 мая. В ходе того ночного боя шведы потеряли полтысячи человек.

Шведская армия не обладала достаточными запасами пороховых зарядов для артиллерии и потому редко обстреливала Полтаву. Не сумели шведы с мазепинцами создать и тесное блокадное кольцо вокруг русской крепости. Ее комендант имел возможность через местных жителей сноситься с авангардом царской армии, которым командовал А.Д. Меншиков.

В ночь на 15 мая русская сторона провела удачную операцию. С бастионов Полтавы был открыт пушечный огонь по неприятельским траншеям. Шведы в лагере изготовились к отражению очередной вылазки осажденных, но ее в ту ночь не последовало. В это время с другой стороны города, по самому берегу реки Ворсклы, со всеми мерами предосторожности двигалась русская пехотная бригада в 1200 штыков полковника Алексея Головина, пробиравшаяся в крепость, ведомая местными жителями. Пехотинцы были одеты в трофейную шведскую форму.

Однако миновать в ночи шведские траншеи не удалось. Русским пришлось пробиваться к крепости в штыковой атаке, которая обошлась неприятелю в 200 человек убитыми и ранеными. Осажденный гарнизон в итоге получил сильное пополнение, поскольку солдаты полковника Головина отличались хорошей боевой выучкой. К тому же каждый нес по небольшому мешку с порохом, запасы которого в крепости подходили к концу.

Шведы продолжали настойчиво штурмовать Полтаву. К середине мая потери осажденных достигали уже почти двух тысяч человек. Однако вылазки за крепостные стены продолжались.

Полковник Алексей Келин продолжал своими действиями удивлять неприятеля. По его чертежам была изготовлена «машина с крюком», наводившая ужас на вражеских саперов и землекопов, пытавшихся заложить в подкопах под вал мины — бочонки с порохом. Изобретение в инженерном отношении не отличалось сложностью: большой крюк с системой тросов наподобие лебедки и приспособление для захвата шанцевого инструмента.

Изготовленную «машину» сразу же опробовали. Снятый с предохранителя тяжелый крюк падал с высоты крепостного вала на работающих королевских саперов. Горе было тому, на кого он обрушивался. Острые зубья захватов цеплялись за обмундирование, и освободиться от них было очень сложно. Перепуганных шведов поднимали наверх. После пережитого потрясения они охотно делились военными секретами.

...Поняв, что малыми силами штурмующих крепость не взять, король Карл XII приказал взорвать крепостной вал любой ценой. Пройдя траншеями через ров, шведы устроили очередной подкоп, заложив под валом несколько бочонков с порохом. Батальоны пехоты изготовились пойти на приступ, чтобы после сильного взрыва через образовавшуюся брешь без промедления ворваться в крепость.

Однако осажденные вовремя заметили минные работы неприятеля. Рассчитав вероятное место подкопа, они подвели к нему под валом встречную галерею. В то время когда осажденные под землей вынимали из вражеского подкопа бочонки с порохом, потушив предварительно зажженный фитиль, изготовившиеся к штурму шведы напрасно ожидали взрыва полтавского вала...

За два месяца обороны полтавский гарнизон сократился вдвое. В крепости все больше становилось раненых и больных. К концу подходили запасы свинца для мушкетов и особенно пороха. Теперь при отражении вражеских приступов и на вылазках все больше приходилось полагаться на штык и собственное мужество.

Приближалась развязка полтавских событий. 4 июня 1709 года царь Петр I привел к Полтаве русскую армию, расположив ее в укрепленном походном лагере у Крутого Берега. Осажденным было послано государево письмо с благодарностью за стойкость и мужество. Послание было запечатано в пустотелую пушечную бомбу и точным выстрелом переправлено в крепость.

На «бомбическое письмо» комендант Алексей Келин ответил таким же своим посланием. В нем он выражал благодарность за монаршье внимание к осажденным и... просил прислать 50 пудов пороха. Царь приказал исполнить просьбу Келина:

«5-го в 10 часу, в город Полтаву начали бросать порох в бомбах. Неприятель, хотя и видел, что многое число в Полтаву бомбы бросают и, дознав, что в оных порох мечется, потому что ни одного взорвания не учинилось, но препятствия в том метании учинить не мог».

...Когда петровская армия перешла на правый берег Ворсклы и еще больше приблизилась к Полтаве, король Карл XII решил предпринять генеральный штурм крепости, чтобы в ходе приближавшегося полевого сражения ее стойкий гарнизон не оказался в тылу у шведской армии. Была и другая причина. Стало известно, что огромная конная армия крымского хана вышла за Перекоп и изготовилась для грабительского набега на московские земли. Падение Полтавы могло подтолкнуть хана начать вторжение.

Штурм 21 июня явился самым серьезным испытанием для защитников Полтавской крепости. Утром того дня большая часть королевской армии стала выстраиваться в поле северо-западнее города. Запорожцы и сердюки оставались охранять королевский обоз. Карл XII не решился посылать их в бой, опасаясь, что обманутые гетманом Мазепой казаки перейдут на сторону русских.

Построение проходило на глазах осажденных. Видя, что предстоит не рядовой приступ, на валы крепости вышли все, кто мог держать в руках оружие. Генеральный штурм Полтавы начался в два часа дня. По условному сигналу ожили осадные траншеи. Пригнувшись, шведские пехотинцы бежали со штурмовыми лестницами к валу. Русские не открывали огня до тех пор, пока первая цепь атакующих не докатилась до подножия крепостного вала: приходилось беречь порох и свинец.

Первые залпы из ружей и пушек только приостановили штурмующих шведов. Король приказывал продолжить атаку крепости. На этот раз Полтаву сильно обстреливали из орудий: от попаданий бомб стали загораться дома. Бой длился до позднего вечера: шведам несколько раз удавалось взобраться на вал, но они не могли там удержаться. Наконец наступила передышка. Она оказалась короткой. В ночь на 22 июня король Карл XII послал на приступ свежие полки. Тысячи пехотинцев вновь раз за разом цепями накатывались на крепость и, оставляя во рву десятки убитых и тяжелораненых, откатывались назад. Под утро бой прекратился.

Король дал своим войскам лишь несколько часов на отдых и вновь послал их на приступ. Генеральный штурм продолжился. Вновь загрохотали пушки. Защитникам, когда у них кончились порох и пули, пришлось совсем тяжело. На крепостных бастионах одна за другой умолкали пушки.

Король требовал взять Полтавскую крепость любой ценой, не считаясь с людскими потерями. Атаки следовали то с одной стороны, то с другой. Атакующие стремились найти слабое место в обороне русского гарнизона, чтобы взломать ее и победить. Но в конце дня наступательный пыл шведской армии иссяк.

После двухдневного неудачного штурма 21 и 22 июня шведы отступили от крепостных валов, как говорится, несолоно хлебавши. За два дня ожесточенных боев гарнизон Полтавы потерял 1258 человек убитыми и ранеными. Шведов осталось лежать под стенами крепости вдвое больше. В целом за период с 1 апреля по 22 июня королевская армия потеряла в бесплодных штурмах более шести тысяч человек.

Полтава выстояла в жестокой осаде, нанеся невосполнимый урон шведской армии. Но и потери ее гарнизона за время осады составили более трех тысяч человек.

В ночь на 27 июня король Карл XII снял осаду Полтавы и, оставив в траншеях перед крепостью лишь малую часть своих войск, двинул армию от нее на север. В состоявшейся Полтавской битве шведская армия была разгромлена. Остатки ее бежали к переправам через Днепр у Переволочны. Но уйти в турецкие пределы удалось только гетману Мазепе со своим окружением и королю Карлу XII с телохранителями и немногими приближенными. Остальные сложили оружие перед преследовавшими их русскими.

28 июня царь Петр I торжественно въехал в Полтавскую крепость. Выслушав рапорт коменданта полковника Алексея Келина, государь поздравил гарнизон и горожан с тем, что они мужественно выдержали трехмесячную осаду.

Награды за подвиг были даны действительно царские. Оставшиеся в живых защитники крепости получили серебряные медали и годовое жалованье. Келин был пожалован следующим чином бригадира и из царских рук одарен «богато осыпанным государевым портретом». Это была «золотая персона» с алмазными «камнями» стоимостью в огромную по тому времени сумму в 873 рубля 33 копейки.

...В истории крепостных войн оборона Полтавской крепости в Северной войне 1700—1721 годов стала примером стойкости осажденного гарнизона, на три месяца приковавшего к себе королевскую армию. Этого времени Петру Великому оказалось вполне достаточно, чтобы стянуть к осажденному городу-крепости свою армию и дать неприятелю генеральное сражение в войне, которое было блестяще выиграно русским оружием.

История Полтавской виктории, самой крупной победы России во многих войнах со Швецией, начиналась с осады королевской армией Карла XII небольшой и не самой сильной в фортификационном отношении крепости Полтава.

...В 1709 году русские войска подступили к Риге, которая в то время считалась одной из сильнейших городских крепостей в Европе. Ее окружали мощные стены, перед которыми по всему периметру шел широкий и глубокий ров с водой. На противоположном берегу реки Западная Двина находился отдельно стоящий форт Кобершанц, выполнявший роль предмостного укрепления.

Шведский гарнизон был силен: 13,4 тысячи человек во главе с генералом Нильсом Штрембергом. Вооружение крепости состояло из 563 пушек, 66 мортир и 12 гаубиц. Рига имела удобный выход в Балтику. Город имел большие запасы и мог длительный период выдержать осаду. Но продовольствия оказалось мало.

Петровская армия шла на Ригу из-под Полтавы. Войска наступали по обоим берегам Западной Двины. В верховьях реки русские наладили строительство судов для перевозки осадных тяжестей и части пехоты.

15 октября русская армия, которой командовал фельдмаршал Б.П. Шереметев, вступила на территорию Курляндии. Шведы оставили без боя Кобершанц, сосредоточившись за рижскими стенами. Русские незамедлительно заняли оставленный форт, установили там артиллерийские орудия, что позволяло обстреливать находившийся на противоположном берегу город-крепость и держать под огнем двинский фарватер.

Начались земляные осадные работы. Рига бралась в осадное кольцо. Дивизии Меншикова, Репнина и Аларта расположились так, чтобы держать осаду и одновременно не допускать деблокады вражеской крепости.

Русское командование опасалось высадки у крепости Динамюнде, в устье Западной Двины, сильного неприятельского десанты. Было известно, что для этой цели в Швеции собирался 26-тысячный корпус, мобилизован весь военный и торговый флот, нанято большое число иностранных транспортов. Десантом командовал один из лучших королевских полководцев Штейнбок, произведенный по такому случаю в генерал-фельдмаршалы.

Сосредоточение полевых войск было закончено, но речи о штурме пока не велось: осадная артиллерия генерала-поручика Я.В. Брюса стала прибывать к Риге только с 10 мая. Сразу же началось массовое снаряжение бомб для мортир и изготовление штурмовых лестниц.

Однако от бомбардировки Рижской крепости и приступа пришлось отказаться: с 14 мая в осадном лагере вспыхнула эпидемия чумы. Она пришла в Курляндию из соседней Восточной Пруссии. «Моровая язва» унесла в могилу 9800 человек. Большой урон чума нанесла и осажденным. По некоторым данным, в Риге от эпидемии и голода умерло 60 тысяч человек.

Когда эпидемия чумы прошла, действия против осажденного шведского гарнизона начались с взятия рижского предместья. Неприятель отступил из него со всей поспешностью, бросив пушки. Начались инженерные работы, и скоро русские траншеи приблизились к крепостной ограде Риги. В предместье были установлены три мортирные батареи из 14 орудий.

С наступлением навигации у Динамюнде появился неприятельский флот с десантом на борту. Однако сойти на берег ему не позволили русские батареи, построенные по приказу Петра I между Ригой и Динамюнде. 9 июня трем шведским судам удалось прорваться по реке к осажденной крепости. Но это был единственный успех флота: в конце месяца он ушел в Швецию и больше не появлялся в Рижском заливе.

Осажденному гарнизону было предложено на почетных условиях сдать крепость. Но рижский генерал-губернатор граф Штремберг не согласился на предложенные условия, надеясь на помощь извне.

Тогда фельдмаршал Шереметев приказать начать бомбардировку крепости. За десять дней — с 14 по 24 июня — по городу было выпущено 3389 бомб, причинивших городу и его укреплениям большие разрушения.

Рижский генерал-губернатор запросил десять дней перемирия, Шереметев дал ему на размышления только двое суток. Штремберг оказался в трудном положении: рижский магистрат, духовенство и лифляндское рыцарство высказались за капитуляцию. Знатные горожане и дворяне были готовы принять подданство России, лишь бы не лишиться своих прежних прав и привилегий.

14 июля были подписаны условия сдачи крепости Риги. Шведский гарнизон получал возможность покинуть город. Победителям достались 561 пушка, 66 мортир и 7 гаубиц. В плен сдались остатки гарнизона— 5132 человека, из которых 2905 были больны и нуждались в лечении.

Фельдмаршал Б.П. Шереметев принял решение оставить часть сдавшегося рижского гарнизона в качестве военнопленных. Такой мерой предполагалось побудить официальный Стокгольм отпустить из плена русских солдат и офицеров, захваченных в 1700 году под Нарвой.

Теперь оставалось овладеть крепостью Динамюнде, участь которой с падением Риги была предрешена. Ее гарнизон насчитывал 1200 человек, усиленный высаженным с кораблей королевского флота отрядом в 700 человек. Потом оказалось, что половина динамюндского гарнизона вымерла от эпидемии чумы. Но оставшиеся шведы капитулировать не пожелали: море было под крепостными стенами, а королевский флот своей силы в морских баталиях с русскими еще не растратил.

Тогда ночью перед крепостью установили мортирные батареи, которые начали бомбардировку небольшой, но сильной артиллерией морской крепости. Русские войска заняли позиции на острове, на котором, собственно говоря, и стояла Динамюнде. К началу августа положение его гарнизона стало безнадежным. Капитуляция состоялась 8 августа. В крепости нашлось 198 пушек, 14 мортир и 13 гаубиц.

Взятие Риги и Динамюнде (и всей Лифляндии) позволило русскому командованию перенести операции по овладению крепостями Швеции на территории современной Эстонии. 22 июля началась блокада крепости Пернов, которая капитулировала уже 14 августа. Дело до ее штурма не дошло, хотя гарнизон обладал 201 орудием и имел немало запасов.

После этого русские войска высадились на остров Эзель и заняли крепость Аренсбург «без всякого сопротивления от неприятеля». Трофеями здесь стали 66 пушек и 4 мортиры.

Только посла взятия Перновской крепости можно было подступиться к Ревелю с его удобной морской гаванью. Это был последний оплот Швеции на южном берегу Финского залива, важный по своему местоположению. Крепость имела сильный гарнизон в 4500 человек. С ее потерей противник России в Северной войне лишался возможности перебрасывать свои войска морем в Прибалтику.

Операция против Ревельской крепости началась в апреле 1710 года, когда комендант Нарвы полковник В.Н. Зотов с тремя драгунскими полками вошел в Эстляндию и «встал на постой» поблизости от города. Вступление русских войск в эту область побудило многих жителей Эстляндии укрыться в Ревеле, хотя им обещалось, что за поставки продовольствия разоряться они не будут.

Шведский гарнизон, не «выказывая» активности (а силы у него на то имелись), сел в глухую осаду. Это дало возможность полковнику Зотову с драгунами стать лагерем у так называемого Верхнего озера, которое служило источником питьевой воды для ревельцев. Канал, который связывал озеро с городом, был немедленно перекопан.

Ревель лишался не только источника пресной воды, но и мельниц, расположенных на канале, на которых мололось зерно. Только тогда шведский гарнизон и горожане почувствовали всю тяжесть осадной жизни. Скопление большого числа людей привело к тому, что в блокированном городе вспыхнула эпидемии чумы, свирепствовавшая до самого конца блокады.

Петр I торопился со взятием Ревеля, стремясь лишить шведский флот удобной гавани. 15 августа под крепость прибывает пехота: 6 полков и один отдельный батальон под командованием бригадира Иваницкого. Была занята прибрежная высота, с которой можно было обстреливать вход в Ревельскую гавань. После этого к блокированному городу прибыли другие войска.

Горожане «побудили» коменданта крепости вступить в переговоры с русским командованием. Ревельцев пугала судьба Риги, чума и «крайности» войны. К тому же в осажденный город был прислан универсал царя, в котором обещалось «сохранить в полной неприкосновенности... евангелическую религию, распространенную сейчас во всей стране, все ее старые привилегии, свободы и права».

Комендант понял, что горожане шведам стали не союзники и крепостные бастионы защищать от русских не будут. Начались переговоры о почетной капитуляции. Ревельская крепость сдалась 29 сентября 1710 года: королевский гарнизон получил право эвакуироваться морем в Швецию.

...Шведская сухопутная армия и флот продолжали угрожать Санкт-Петербургу. Его защита требовала активных военных действий и в первую очередь овладения близким к Неве опорным пунктом неприятеля — Выборгской крепостью. Она располагалась на Карельском перешейке, на берегу Выборгского залива, который мог служить местом стоянки и парусного, и гребного (шхерного) шведского флота.

Выборг был в войнах со Швецией давним камнем преткновения еще со времен Новгорода, и русских воинов Выборгские замковые стены видели многократно. Шведы поставили эту крепость в 1293 году. Она оказалась труднодоступной для противника, удобно располагаясь в глубине залива, что обеспечивало ей в случае осады связь со Стокгольмом.

Выстроенная из дикого камня крепость почти со всех сторон омывалась водами Выборгского залива и озера Суомен-веденселка. Выборгский замок с каменной башней «Лангерман» высотой в 50 метров располагался на небольшом скалистом островке. Это был тот замок, к которому не раз подступали новгородцы.

Сама крепость состояла из двух частей: Каменного города и Нового города. Каменный город и являл собой старинную неприступную крепость, окруженную крепкими башнями и стенами, выстроенные вскоре после основания Выборга. Она усиливалась и одевалась в камень не одно столетие.

Новый, или Земляной, город возводился при одном из самых прославленных и воинственных шведских королей — Густаве-Адольфе. Для атаки с суши в Выборгской крепости была доступна только часть Нового города. Здесь укрепления представляли собой сплошной бастионный фронт с равелином. Со стороны моря фортификационные сооружения были слабее, но к ним можно было подступиться только тогда, когда в зимнюю стужу крепкий лед покрывал залив и озеро.

Пожалуй, самые придирчивые европейские фортификаторы с трудом могли бы отыскать слабые места в крепостной ограде Выборга, которую усиливала сама природа. Не случайно Выборг считался одной из сильнейших крепостей Швеции.

В Выборге всегда находился сильный гарнизон. В 1710 году он насчитывал до 4 тысяч человек. Артиллерийское вооружение крепости состояло из 141 орудия, 8 мортир и 2 гаубиц. Комендантом крепости являлся полковник Магнус Стиеристроле. Он мог уповать и на поддержку со стороны моря, и на то, что местность крайне осложняла противнику возведение осадных батарей и саму осадную жизнь, тем более что сколько-нибудь сносной колесной дороги к Неве от Выборга не имелось.

Петр I, показавший себя большим мастером ведения крепостных войн, отнесся к проведению Выборгской операции самым серьезным образом. Чтобы обеспечить ее начальный успех, требовалось отрезать неприятельскую твердыню от Балтики, чтобы морем из Стокгольма не подоспело спасительное подкрепление. Был составлен план похода русского Балтийского флота к Выборгу.

Основная идея флотской операции состояла в том, чтобы по вскрытии льда в восточной части Финского залива со всем флотом идти от Кроншлота до Березовых островов (Беркен-Ейлант). Важно было опередить шведский флот, который в последние годы идущей Северной войны обычно крейсировал вблизи Бьеркского архипелага.

В осадный корпус подбирались наиболее боеспособные полки. В середине марта 1710 года войска сосредоточились на острове Котлин. Всего собралось 13 тысяч человек при 24 пушках и 4 мортирах. Начальствовать корпусом был назначен генерал-адмирал Ф.М. Апраксин.

15 марта царь Петр I лично провел смотр осадного корпуса, которому предстоял поход по льду Финского залива к Выборгской крепости. На следующий день войска Апраксина оставили остров Котлин. Датский посланник Юст Юль, свидетель тех событий, писал:

«Русский корпус выступил... в самый ужасный мороз, какие бывают только в русские зимы...

Всякая другая европейская армия, наверное, погибла бы при подобном переходе. Но где предводителем является само счастье, там все удается. И то сказать, русские так выносливы, что с ними можно совершить то, что для солдат всех прочих наций казалось бы невыполнимым».

Шведы не ожидали увидеть русских в такое время года под стенами крепости. Однако осадный корпус совершил 150-верстный переход по льду без осложнений и утром 21 марта внезапно вышел к Выборгу во всем своем множестве. В неприятельском стане начался переполох; горожане, бросая все, спешили укрыться за крепостными стенами.

Используя фактор внезапности, авангардный отряд бригадира Г.П. Чернышева с хода атаковал городское предместье Хиетала (Сихогниеми). Там стояло три полка пехоты шведов. Они не выдержали и отступили в крепость. Атакующие захватили в предместье три зимовавших здесь судна.

Лед и захваченное предместье Хиетала позволяли осаждавшим подступиться со стороны залива как к городу-крепости, так и к замку на острове. Ф.М. Апраксин, не теряя времени, провел рекогносцировку и определил места для осадного лагеря и проведения инженерных работ, после чего можно было энергично заняться осадными работами.

В12 верстах от Выборга, в самом узком месте пролива Тронгзунд, предполагалось соорудить два шанца, разместить в них батальон пехоты, после чего приступить к возведению артиллерийских батарей, которые должны были воспрепятствовать подходу королевского флота к осажденной крепости.

Осадные работы начались на всем берегу Выборгского залива, обращенного к крепости. Сильные морозы, леденящий ветер и каменистый, промерзший грунт создавали большие трудности для сооружения траншей и апрошей. Для возведения брустверов использовали мешки с шерстью.

В итоге связь Выборга с Финляндией (в ней зимовал сильный шведский корпус генерала Либекера) была прервана. Первая часть Выборгской операции была выполнена успешно: осадный корпус совершил переход по льду Финского залива и обложил неприятельскую крепость.

Теперь предстояло брать крепость Выборг. Хотя осадные работы велись даже по ночам, они продвигались медленно. Шведы артиллерийским огнем старались помешать русским «затягивать» осадное кольцо. Особенно сильно досаждал прицельный пушечный огонь с башни «Лангерман». Строительство шанцев было завершено к концу марта, после чего началось возведение батарейных позиций. 30 марта первые русские бомбы полетели в крепость. Главным объектом атаки была выбрана западная часть городской ограды.

Приступить к предштурмовой бомбардировке Апраксин не мог: в осадном корпусе отсутствовала осадная артиллерия, а полевые орудия против каменных фортификационных сооружений были бессильны. Осадные пушки и мортиры под Выборг можно было доставить только морем и никаким другим путем. Приходилось ждать вскрытия льда в Финском заливе. Командир осадного корпуса докладывал Петру I о ходе осады:

«Шанцами к неприятельским крепостям приближались ближе фузейной стрельбы и трудим бомбами, сколько можем, а пушки наши нам мало помогают, понеже зело мало и легки; когда мы начнем стрелять, то неприятель противу одной из десяти стреляет».

Были и другие трудности. У осажденных заканчивался провиант и фураж, взятые с собой. Тем временем Балтийский флот завершал подготовку к походу в Выборгский залив. Все необходимое, в том числе осадная артиллерия, грузилось на корабли (всего до 250 судов различных классов).

Ледоход на Неве в черте Санкт-Петербурга начался 13 апреля. 25 апреля Балтийский флот под флагом вице-адмирала Л. Крюйса вышел из устья Невы и взял курс на Кроншлот. Однако путь к Березовым островам преградил лед, и морякам-балтийцам пришлось ожидать, когда лед вскроется. В качестве ледоколов было принято решение использовать самые крупные корабли — фрегат «Думкрахт» и бомбардирский галиот «Ивангород».

Выгрузка войск, осадных орудий и воинских припасов на берег началась 8 мая: в осадном корпусе оставалось продовольствия (с натяжкой) всего на три дня. На берег было свезено из осадной артиллерии 80 пушек, 28 мортир и 190 ручных мортирок. Численность осадных войск была доведена до 18 тысяч человек.

Когда шведский флот под флагом адмирала Г. Ватранга появился в Выборгском заливе, все проходы к осажденной крепости оказались или перекрытыми огнем береговых батарей, или затопленными транспортными судами, или были непроходимыми для глубоко сидящих кораблей. Ватранг был вынужден уйти в северную часть Финского залива, так и не подав помощи выборгскому гарнизону.

Тем временем русские деятельно готовились к приступу. Сооружались новые осадные батареи. Против западной городской ограды было сосредоточено более половины войск, 72 пушки, 18 мортир и 140 малых мортирок. К концу мая последние приготовления к бомбардировке и последующему штурму крепости были завершены.

В стан осажденных был послан парламентер с предложением сдаться на почетных условиях. Шведы ответили категорическим отказом. 1 июня в 6 часов вечера одновременно с двух направлений началась бомбардировка Выборга. Интенсивный обстрел крепости длился до 6 июня. В городе не успевали тушить пожары. Много зданий оказались разрушенными. Со стороны главной атаки (со стороны пролива) в крепостной стене была пробита брешь. Русская артиллерия не позволила шведам заделать ее.

6 июня военный совет осадного корпуса («генеральный консилиум») принимает решение взять крепость штурмом. Но он откладывается до прибытия царя. Но приступ так и не состоялся. Вечером 9-го числа начались переговоры о капитуляции, которая состоялась 12 июня. На следующий день гвардейский Преображенский полк с распущенными знаменами и под барабанный бой вошел в город-крепость во главе с Петром I. По его решению выборгский гарнизон (всего 3380 человек) был временно задержан в качестве военнопленных.

Падение Выборгской крепости обеспечивало Санкт-Петербургу безопасность с суши, со стороны Финляндии.

Эту безопасность обеспечивали еще и тем, что крепость Кексгольм (бывший русский город Корела) на северо-западном берегу Ладожского озера была взята петровскими войсками под командованием Р.В. Брюса в том же 1710 году. Кексгольм имел несколько сильных бастионов, перед которыми находились редуты, и каменную воротную башню в два яруса. По дну реки, которая омывала крепость, были вбиты колья.

Кексгольм не был взят штурмом. Во избежание больших людских потерь в ходе приступа осаждавшие сделали ставку на усиленную бомбардировку крепостных укреплений. Она и принудила шведский гарнизон после двухмесячной осады, 8 сентября, выкинуть белый флаг.

Кексгольм как пограничная крепость просуществовал до начала XIX столетия. Интересно, что «исправлением» (ремонтом) ее фортификационных сооружений в свое время занимались такие великие полководцы России, как А.В. Суворов и М.В. Голенищев-Кутузов.

...Казалось, что после полного разгрома армии Карла XII в Полтавской битве, потери таких сильных крепостей, как Нарва и Рига, Ревель и Выборг, Швеция пойдет на вынужденное заключение мира с Россией. Однако в Стокгольме думали иначе.

Королевство, пользовавшееся покровительством Англии, продолжало обладать самым сильным военным флотом на Балтийском море. В больших крепостях на его южных берегах (на территории современных Германии и Польши) находились многотысячные гарнизоны. Швеция еще надеялась изменить ход Северной войны в свою пользу, выиграть борьбу за балтийские крепости.

В 1713 году русские войска осадили голштинскую крепость Тоннинген, в которой укрылись шведские войска генерала Стенбока. Крепость была осаждена с суши и со стороны моря. В действиях приняли участие союзные России войска Дании. Для штурма началась заготовка 60 тысяч связок фашин.

Датские корабли перекрыли устье реки Эйдер и захватили 15 шведских судов, которые везли осажденным провиант, обмундирование и дрова. Вскоре в Тоннингене начались повальные болезни, которые унесли четыре тысячи человеческих жизней. Генерал Стенбок был вынужден капитулировать: 11 485 шведов сложили оружие перед русскими и датчанами.

В июле того же 1713 года русские войска под командованием А.Д. Меншикова осадили в Померании сильную приморскую крепость Штеттин (ныне Щецин, Польша). Ее оборонял 5-тысячный шведский гарнизон и 4 тысячи вооруженных горожан. Однако у русских не оказалось осадной артиллерии. Тогда им на помощь пришли союзники-саксонцы, доставившие к Штеттину 70 пушек, 2 гаубицы и 30 мортир.

Началась бомбардировка осажденного крепостного города, что сразу же привело к возникновению многочисленных пожаров. На следующий день шведы, которым грозило возмущение горожан, капитулировали. Потери русских войск при осаде Штеттина составили 184 человека убитыми и 365 человек ранеными.

В том же 1713 году петровская армия повела крепостную войну на территории Южной Финляндии. Надлежало лишить здесь неприятеля опорных пунктов для ведения полевых действий. 10 мая десантом, высаженным с галерного флота, берется Гельсингфорс. Его крепостные укрепления состояли из вала, чередовавшегося с ретрашементом, батарей и земляных флешей.

Затем наступила очередь крепости Нейшлот. Она была небольшая (гарнизон — 561 человек с 31 орудием), но с достаточно сильными укреплениями в виде каменной стены треугольной формы. Нейшлот стоял на берегу Сейменского озера.

Для ее захвата из состава Выборгского гарнизона был выделен отряд в 1686 человек с 30 орудиями под командованием полковника И. Шувалова, коменданта Выборга. С вводом в Сейменское озеро русских речных судов Нейшлот оказался взят в осадное кольцо.

Началась инженерная атака вражеской крепости. Линия осадных траншей подходила к крепостной стене на 80—120 саженей. Было установлено шесть осадных батарей, возведен один редут. Земляные работы велись около месяца.

После отказа шведского гарнизона капитулировать началась артиллерийская бомбардировка, которая продолжалась пять суток. Шведы не выдержали артиллерийского обстрела и сдались с правом свободного выхода из крепости. Взятие Нейшлота показало эффективность инженерных атак на неприятельские крепости. При большом объеме земляных работ и последующих орудийных боеприпасов число людских потерь в таких случаях заметно снижалось.

К концу Северной войны Швеция потеряла почти все свои сухопутные силы и почти все крепости за пределами метрополии. После убедительных побед русского флота при Гангуте и Гренгаме судьба войны была фактически решена. Ништадтский мир 1721 года подвел черту под затянувшейся борьбой петровской России за балтийское «окно в Европу».

...Россия в начале Петровской эпохи являлась обладательницей большого числа крепостей самой различной значимости и укрепленности. Это были и каменные крепости, и крепости земляные с деревянной оградой. Северная война со Швецией, война с Оттоманской Турцией, Каспийский поход указали на необходимость разрешения такого чрезвычайно важного вопроса, касающегося крепостей: что надо с ними делать сегодня и в будущем?

Петр I Великий постарался этот вопрос государственной важности разрешить с максимальной пользой Отечеству. Он собственноручно указал, какие крепости следует сохранять и исправлять как необходимые для обороны России. А какие «исключить» как вовсе для обороны бесполезные, растерявшие свое былое значение.

Разрешение этого безотлагательного вопроса вылилось в форму изданного в 1724 году так называемого «Аншталта (штата) крепостей». В состав аншталта вошли «поименно» 34 укрепленных пункта на территории Российской империи того времени. Все они были разделены на три разряда: остезейские крепости (числом 11), российские (18) и персидские (5).

Первый и третий разряды аншталта содержали в себе список крепостных пунктов во вновь завоеванных провинциях в Прибалтике, на побережье Финского залива и в Карелии, на кавказском и персидском берегах Каспийского моря. Ко второму разряду относились собственно русские крепости.

К разряду остезейских крепостей России Петром I были отнесены столичная Санкт-Петербургская, Кронштадт, Рогервик (Балтийский Порт), Шлиссельбург, Выборг, Кексгольм, Нарва и Ивангород, Ревель, Пернов, Рига и Динамюнде.

Император был озабочен судьбой каждой из остезейских крепостей в системе обороны государства со стороны Балтики. Об этом говорят его собственноручные пометки на «Аншталте крепостей». Так, о Кронштадте замечалось:

«Фортеция зело великая, в которой с 2000 пушек надобно, и починку фортеции определить должно».

Государем большое значение придавалось Выборгу, стоявшему тогда на финской границе воинственного Шведского королевства. По нему замечалось следующее:

«Выборг... который гораздо крепить надлежит... через взятие сего города С.-Петербургу конечное безопасение получено».

К разряду собственно русских крепостей причислялись: Псков, Великие Луки, Смоленск, Брянск, Чернигов, Ново-Киев (или Киево-Печерская крепость), Переяславль, Переволочно, Ново-Павловск, Новая Транжаментная крепость, Царицын с линией, Астрахань, Казань, Уфа, Тобольск, Селенгинск, Новодвинск и Кольский острог.

К персидским крепостям относились: крепость Святого Креста на Тереке, Дербент в Дагестане, Баку в Северном Азербайджане, иранские Гиляны и Мизандрон.

Петровский «Аншталт» позволяет сделать заключение, что его автор в вопросах крепостной обороны Российского государства установил совершенно правильную точку зрения. Петр I утверждал следующее:

«Оборона страны зиждется на армии и флоте, истинное же назначение крепостей —- служить опорными пунктами для целесообразных действий армии и флота».