Хотя добродетели вашего совершенства, которым вы, как какие–нибудь светила в этом мире, сияете с удивительным блеском, многие из святых, поучающихся вашим примером, едва могут подражать; однако вы, святые братья, Гонорат и Евхерий[105], похвалою тех высоких мужей, от коих мы приняли первые постановления отшельничества, воспламенились так, что один из вас, начальствуя над большим общежитием[106] братьев, желает, чтобы общество его, которое поучается ежедневным видением вашей святой жизни, было наставляемо еще и заповедями тех отцов, а другой захотел отправиться в Египет, чтобы поучаться и телесным видением их, так что, оставив эту область, оцепеневшую от суровости галльского холода, как чистая горлица, полетел бы в те земли, которые ближе освещаются солнцем правды и изобилуют зрелыми плодами добродетелей. Это невольно возбудило во мне любовь, так что я, утешаясь желанием одного и трудом другого, не уклонился от опасности коротко написать, лишь бы только у первого увеличился
\\446// авторитет между монахами, а у второго отклонилась необходимость опасного мореплавания. Поскольку вере и горячности вашей не могли удовлетворить ни те постановления киновий, которые в двенадцати книгах мы написали, как могли, к епископу блаженной памяти Кастору, и десять собеседований отцов, пребывающих в скитской пустыне, которые мы кое–как изложили святым епископам Елладию и Леонтию, по их повелению, — то теперь, чтобы был известен способ и порядок нашего пути, я решился посвятить вам написанные таким же слогом семь собеседований трех, увиденных нами первых отцов, обитающих в другой пустыне, чтобы этими собеседованиями восполнить то, что в прежних наших писаниях о совершенстве, может быть, темно выражено или опущено. А если и эти писания не смогут насытить святую жажду вашего усердия, то думаю, что другие семь собеседований, которые будут посланы к святым братьям, пребывающим на Стихадских[107] островах, исполнят ваше пламенное желание.
\\447//