Ты мой навсегда!

10

Тиг быстро привязал лодку к причалу. Прошло всего три часа. А казалось, целая вечность минула с тех пор, как он открылся перед Эрин, потом прыгнул в лодку и уплыл. А она осталась стоять, прижав ладонь ко рту. Ему потребовалось неимоверное усилие, чтобы уйти. Нужно было найти ей провожатого до дома Белизэр, но Тиг слишком близко подошел к краю пропасти и боялся окончательно потерять голову. Он мог проговориться, мог сделать то, чего нельзя было делать…

Выругавшись в полный голос, он выбрался из лодки и направился по тропинке. Разузнать о зловещей находке в доме Эрин ничего так и не удалось.

Он даже не успел разобрать бумаги у себя на столе в «Шансе» и отдать все необходимые распоряжения, когда получил донесение от Москита. Операция была назначена на воскресенье. В Байю Брюно, в самый разгар ритуала. Час от часу не легче.

Арно будет там вместе с гаитянскими связными, которых Тиг разрабатывал последние полтора года. Но Москит разнюхал нечто такое, что во сто крат повышало ставки для всех, кто был причастен к этому делу.

Речь шла о боссе, посредником которого выступал Арно. До сих пор его никому не удавалось выследить. Они не знали ни его имени, ни внешних примет. Известно было только, что он заправляет крупными делами в этих краях. А вот теперь, похоже, он может появиться собственной персоной. Очевидно, эта сделка была слишком важна, чтобы доверить ее кому-то из помощников.

Если бы удалось его взять…

Тогда полиция Гаити и США арестовала бы поставщиков за границей, а они с Москитом и своими ребятами сцапали бы агентов и поставщика на материке. Удалось бы перекрыть один из крупных каналов переправки наркотиков в страну. Канал, проходивший через дельту.

Его дельту. Тига Комо привлекли к этому делу, когда след привел в Луизиану, в его родные края. Он сам напросился, хотя решиться на этот шаг было нелегко. Возвращение домой было для него мучительным испытанием. Но Белизэр упорно не желала понимать, что существует опасность, с которой ей не справиться без посторонней помощи.

К удивлению Тига, она приняла его возвращение без лишних вопросов, и Тиг заподозрил, что Белизэр знает о его истинной роли здесь гораздо больше, чем хочет показать. Сам он хотел только одного: успешно завершить операцию, позаботиться о том, чтобы Белизэр не угодила в расставленные сети, и снова исчезнуть.

Но вышло так, что в сети попался он сам.

Эрин Макклюр.

Воскресная ночь потихоньку превращалась в кошмарное видение. Слава Богу, что Эрин, по крайней мере, не будет в эту ночь в дельте. Он не может ее сопровождать, а одну ее не допустят на церемонию. Для предстоящей операции ему нужна была ясная, трезвая голова, но как он ни старался собраться с мыслями, ничего не получалось. Из головы не шли последние слова Эрин, сказанные на причале. Она хочет знать, что он за человек.

Господи, никогда еще ему так не хотелось быть именно тем человеком, который ей нужен.

Но как бы то ни было, в воскресенье его миссия здесь закончится. И после этого он навсегда уйдет из жизни Эрин.

Пойти на дальнейшее сближение, как бы отчаянно ему этого ни хотелось, было бы несправедливо по отношению к ней. И к себе самому тоже, как бы он ни уверял себя в обратном.

Эрин ждала его на крыльце. При одном взгляде на нее у него заныло в груди. Решительно пора дать задний ход.

Увидев Тига, Эрин широко улыбнулась и сбежала по ступенькам.

«Время, – подумал он, – нужно время, чтобы справиться с собой».

Но времени уже не оставалось. Эрин стояла перед ним.

– Ты не поверишь, как все здорово вышло! – радостно воскликнула она.

– Расскажешь по дороге, – отрывисто сказал Тиг.

Если его резкий тон и встревожил ее, она не подала виду. Ей не стоялось на месте. Тиг никогда не видел ее такой взбудораженной.

Господи, как хотелось дотронуться до нее. Почувствовать ее вкус, вобрать в себя часть той жизненной силы, которая от нее исходила. Заполнить ею пустоту в душе.

– Белизэр позволила мне взять образцы. Образцы, Тиг! Ты понимаешь, что это значит?

Эрин совсем запыхалась, и Тиг подумал, что сердце у нее наверняка колотится, как у птички. Он впился ногтями в ладони.

– Могу себе представить.

– Мне нужно вернуться в лабораторию. Ты меня отвезешь? Если нет, я могу позвонить Маршаллу. Или вызову такси, – без умолку тараторила Эрин.

Она повернулась и зашагала обратно, продолжая возбужденно говорить:

– Я даже не надеялась на такую удачу. Теперь я наверняка получу второй грант.

– Похоже, в ближайшее время ты будешь занята в лаборатории. Только обязательно сообщай Маршаллу или мне, куда идешь, – предупредил Тиг.

Даже его безапелляционный приказ не остудил ее пыл.

– Нет проблем. Я буду работать, есть и спать в лаборатории по меньшей мере неделю. А может быть, и дольше. – Она круто развернулась и пошла по тропинке. – Господи, как бы я хотела, чтобы Мак был здесь.

– Мак? – переспросил он и тут же прикусил язык.

Эрин замедлила шаг и подождала, пока он поравняется с ней.

– Это мой отец.

– Я уверен, он был бы горд.

– Гордость здесь ни при чем, – фыркнула Эрин. – Он не страдал честолюбием, его интересовала только работа. Точно так же, как и меня. Как замечательно было бы видеть его в лаборатории, работать вместе с ним над этим. – Она любовно похлопала по туго набитому рюкзаку.

Тиг сжал ее пальцы в своей руке. Ему нужно было чувствовать ее прикосновение.

– Похоже, ты его очень любишь и хранишь память о нем в сердце. Думаю, он сейчас гордился бы своей дочерью.

Эрин с сияющими глазами приподнялась на цыпочки и звонко чмокнула его в щеку.

– Может быть, только вряд ли он стал бы над этим задумываться. – Она рассмеялась. – Его всегда больше интересовали образцы и исследования, чем такой непостоянный и несущественный предмет, как человеческие эмоции. Но я его понимаю. Отец был потрясающим ученым. Невероятный интеллект и поразительная способность с головой уходить в работу. Он умел взглянуть на проблему с разных сторон и никогда ничего не упускал из виду. Невероятный человек!

– Должно быть, так, – негромко сказал Тиг, подумав, что величайшее достижение этого человека стоит сейчас перед ним. Эрин Макклюр даже не подозревает, какой она редкий экземпляр. И как остро понимает это он.

– Полагаю, это возместит тебе воскресную церемонию, на которой ты не сможешь присутствовать. – Он старался найти тему для разговора, чтобы удержаться от искушения сжать ее в объятиях и никогда больше не отпускать.

– Ой, разве я тебе не сказала? – воскликнула, спохватившись, Эрин.

Нахмурившись, Тиг поинтересовался:

– Чего не сказала?

– Белизэр разрешила мне присутствовать.

– Что?! Нет, Эрин! – вырвалось у него.

Ее эйфорию как рукой сняло.

– Прости, что ты сказал?

– Я не хочу, чтобы ты была здесь в воскресенье.

На самом деле, ему было бы гораздо спокойнее, если бы удалось вообще отправить ее за пределы штата.

– Об этом и речи быть не может, Тиг. Я не могу пропустить такое событие.

– Эрин, мы до сих пор не знаем, кто тебе угрожает. Появляться во время ритуала да еще не предназначенного для публики…

Эрин упрямо сдвинула брови, и Тиг с трудом удержался, чтобы не чертыхнуться вслух.

– Они очень необузданны и легко могут выйти из-под контроля. Даже Белизэр это понимает, поэтому я не верю, что она согласилась на подобную вещь.

– Она попросила меня приехать пораньше и наблюдать за ее приготовлениями, чтобы я могла делать заметки. Она не собиралась оставлять меня на саму церемонию, но мы это обсудили и…

– Обсудили? Эрин, мы же ничего не знаем, тебе вполне может угрожать кто-то из ее людей. Может случиться что угодно…

Тиг повернулся и отошел на несколько шагов, ероша волосы. Он понимал, что не сможет ее отговорить.

– Черт бы побрал эту старуху, – пробормотал он. – Она ведь знает о той находке в твоем доме. Не могу поверить, что она это допустит.

– У нее наверняка есть свои причины, Тиг, но…

– О, уж в этом я не сомневаюсь, дорогая, – перебил он, возвращаясь к ней. – Но ты должна понять одно – Белизэр заботится в первую очередь о своих интересах, потом о своих людях, а обо всех остальных – постольку поскольку. Никогда не забывай об этом, Эрин. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы это понять.

– Я могу сама о себе позаботиться, Тиг. Мне приходилось бывать в переплетах и похлеще, и я прекрасно справлялась.

Он схватил ее за плечи резче, чем хотел.

– Ты не знаешь, во что впутываешься, Эрин! А я знаю!

– Тогда скажи мне, черт возьми! – взорвалась она. – Я всего лишь наблюдаю и ни во что не вмешиваюсь. Чего ты боишься?

Тиг притянул ее к себе вплотную.

– Я боюсь, что ты угодишь в западню, а когда поймешь это, будет поздно. Боюсь, что меня не будет рядом, чтобы вовремя заметить опасность и защитить тебя, – выкрикнул он ей в лицо и упавшим голосом добавил: – Боюсь, что, если с тобой что-нибудь случится, я этого не вынесу. Боюсь, что влюбляюсь в тебя, но не могу этому помешать.

– Тиг, – охнула она.

– Ты убиваешь меня, Эрин.

Она уткнулась ему в плечо и прошептала:

– Ничего не случится. Это слишком важно для меня. Я умею быть осторожной, умею оставаться незаметной. Я прошла хорошую школу, Тиг. Ты должен мне верить.

Он сжимал ее в объятиях, раздираемый противоречиями. Нужно рассказать о том, что на самом деле будет происходить в дельте ночью. Только так ее, может быть, удастся удержать. Но это значит нарушить свой долг.

Эрин подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Я не хочу тебя больше мучить, Тиг, не хочу, чтобы ты тревожился. Я знаю, что тебе и так тяжело.

Она поцеловала его, и от этого нежного прикосновения у него дрогнуло сердце.

– Но не проси меня отказаться. Пожалуйста. Я так долго этого ждала…

– А если бы попросил, ты бы отказалась?

Эрин не отвела взгляд.

– Для тебя я бы сделала почти все.

И, помедлив, добавила:

– Не один ты боишься, Тиг.

Он нежно поцеловал ее. И тут ему в голову пришла спасительная мысль. По крайней мере, он может попытаться объяснить ей кое-что, не поступаясь долгом.

– Тогда сделай для меня одну вещь.

– Какую?

– Я хочу тебе кое-что показать. Знаю, ты хочешь поскорее вернуться в лабораторию, но…

– Я пойду с тобой.

У него невольно вырвался вздох облегчения.

– Спасибо, мой ангел.

– Я хочу понять. Если это нужно, лаборатория может подождать.

Они плыли на лодке вверх по рукаву и молчали. За последние несколько часов произошло столько событий, что у Эрин голова шла кругом.

Но признание Тига отодвинуло все остальное на задний план. Он признался, что влюбляется в нее.

Только когда он сказал эти слова, Эрин поняла, как отчаянно хотела их услышать. Сколько раз эти же самые слова готовы были сорваться у нее с языка, и лишь его сдержанное молчание не давало ей произнести их.

Они обогнули излучину, и Тиг направил лодку к берегу. Эрин окинула взглядом берег, испещренный узловатыми корнями кипарисов, выискивая тропинку или какой-нибудь ориентир. Ничего. Она украдкой посмотрела на Тига – на большее не осмелилась. Похоже, он прекрасно знал, куда они направляются.

Тиг набросил канат на толстый корень, выступавший из земли, и выбрался на берег. Привязав лодку, он повернулся и обхватил Эрин за талию, чтобы помочь ей вылезти. От его прикосновения сердце учащенно забилось. Черт возьми, это становится невыносимым. Пульс точно взбесился.

– Ступай осторожнее. Тропинка начинается в нескольких футах отсюда, – предупредил он.

Тиг взял ее за руку, помогая перебраться через корни, выступающие из земли. Наконец они вышли на ровную заболоченную почву, где Эрин разглядела тропку. Она была шире и ровнее, чем тропинки, которые вели к святилищу, но Тиг не выпускал ее руку. Прикосновение теплой ладони вливало в нее силы, и она непроизвольно стиснула ее в своей.

Ощутив ответное пожатие, Эрин затрепетала. Она не имела представления, куда Тиг ее ведет и как будут развиваться дальше их отношения. Но сейчас ничто не могло бы ее удержать.

Спустя несколько минут, они вышли на маленькую поляну. Болото медленно наступало, но здесь оставалось еще достаточно открытого места, чтобы разглядеть обгорелые останки крошечного домика. От него остались только сваи и задняя стена, которые уже были покрыты плесенью и увиты лианами.

Тиг остановился в нескольких ярдах от того места, где раньше было крыльцо. Эрин молча наблюдала за ним. Он не сводил глаз с замшелых руин, казалось, забыв о ее присутствии.

Внезапно он сжал руку Эрин и, помедлив, повернулся к ней. В его глазах была такая мука, что у Эрин болезненно сжалось сердце.

– Тиг?

– Я здесь родился.

Она открыла рот, но не придумала, что сказать. Может быть, ей и не нужно ничего говорить. Он привел ее сюда, чтобы самому выговориться. Десятки вопросов, роившихся в голове, мгновенно улетучились, уступив место потребности быть рядом с ним, разделить его бремя.

– Здесь жила моя мать. Люди Белизэр построили для нее этот дом, когда ей исполнился двадцать один год. Ее чтили как будущую преемницу Белизэр. Этим ей воздавали дань уважения.

Тиг шагнул вперед и остановился около одной из свай, на которых когда-то стоял дом.

– Она не хотела этого. Ей не нужен был ни этот дом, ни мантия жрицы, которую Белизэр упорно старалась ей навязать. Но она согласилась принять дом, в основном для того, чтобы сбежать. – Он горько отрывисто рассмеялся. – Только ей это не удалось. Она нашла в Брюно работу и решила уйти из дельты, избавиться от клейма вуду. Нанялась секретаршей к моему отцу. Вообще-то отца нельзя назвать увлекающимся человеком, тебе это любой скажет. Скорее наоборот. Но с матерью вышло по-другому. Он совершенно обезумел и хотел заполучить ее любой ценой. Эта история наделала много шуму в городе. Отец очень дорожил репутацией семьи, но там, где речь шла о моей матери, все отступало на второй план.

Для нее это был способ навсегда вырваться из дельты. Его имя, его деньги, его репутация, уважение, которым он пользовался, – все это было для нее пропуском в новую жизнь. И в определенной степени она была права.

Тиг медленно двинулся к задней стене дома. Эрин хранила молчание, понимая, что он с головой ушел в прошлое. Ему нужно было выплеснуть то, что занозой сидело внутри.

– Но то, что испытывал к ней отец, было не любовью, а скорее наваждением. Он гордился своим самообладанием, но с ней терял голову. Он ничего не мог с этим поделать. Сначала занимался с ней любовью, а потом впадал в ярость, кричал, что она его околдовала. Вуду, магия, порча…

– Она тебе об этом рассказывала? Я хочу сказать, как ты…

Тиг повернулся к ней.

– О, это все знали. – Он криво улыбнулся. – Здесь ничего не скроешь.

За этой обыденной фразой скрывалась такая бездна человеческой жестокости, что Эрин содрогнулась.

– Узнав, что мать беременна мной, отец совсем взбеленился. Он был убежден, что она хотела его заарканить. И все равно не смог покинуть ее.

– И она осталась с ним?

Тиг взглянул на нее.

– Эрин, она пошла бы на что угодно, лишь бы уйти отсюда. От Белизэр и вуду.

– Но Белизэр была ее…

– Матерью, – кивнул Тиг. – Да, но, как я уже говорил, у Белизэр своя шкала ценностей. Моя мать прекрасно это понимала. Ей была уготована участь жрицы. Это было решено и не подлежало обсуждению. Поэтому у нее оставался только один выход: сбежать и укрыться в единственной крепости, которая могла ее защитить. В крепости, возведенной на деньги Салливэнов. Но это оказалось иллюзией.

Когда я родился, мать стала угрожать отцу, что не подпустит его ко мне, если он на ней не женится. Все знали, что у него есть внебрачный сын на болотах. Сын от ведьмы, которая его околдовала.

– Боже мой, Тиг, неужели в Брюно могли поверить в такие вещи?

– Ты удивишься, но в этих краях старые поверья очень живучи. На них выросло не одно поколение. Люди делают вид, что не верят, вслух осуждают вуду и тех, кто исповедует эту религию, но стоит появиться малейшей угрозе здоровью или благополучию, и услуги Белизэр вмиг становятся очень популярны. В округе мало найдется таких, кто ни разу к ней не обращался по тому или иному поводу. В этом и кроется ее могущество.

Тиг помолчал, и Эрин терпеливо ждала продолжения исповеди, не решаясь ни о чем спрашивать его.

– Отец женился на матери только потому, что она грозилась воспитать его единственного сына на болотах, под присмотром Белизэр. Но даже после женитьбы люди не перестали шептаться по углам. И репутация Салливэнов, и их банковский счет оказались не в состоянии положить конец сплетням. Если люди судачили о жене Салливэна, на что могли рассчитывать простые смертные, если бы их связь с Белизэр – пусть даже самая безобидная – выплыла наружу? Они стали бы изгоями.

Тиг отпустил руку Эрин и медленно побрел среди руин. Эрин двинулась за ним.

– Не представляю, как тебе жилось в детстве, Тиг, – с сочувствием сказала она.

– Нелегко, – сдержанно отозвался он. – Я был пресловутым дьявольским семенем. А когда я понял, что как ни старайся, ничего не изменишь, то решил оправдать свою репутацию. Об одном только жалею – мое поведение сделало жизнь матери еще более невыносимой.

Тиг прислонился к свае и скрестил руки на груди.

– Я умолял ее бросить отца и вернуться сюда, но она и слышать не хотела о дельте. Когда она вышла замуж, это место пришло в полное запустение. Люди Белизэр считали его священным. Дом принадлежал Марии, и никто не смел его занять.

– Как он сгорел?

Тиг опустил глаза в землю.

– Прости, – поспешно сказала Эрин. – Ты можешь не…

– Когда мне было одиннадцать лет, мать узнала, что у отца в городе есть любовница. Он завел ее почти сразу после свадьбы.

– Мать Маршалла?

– Да. Маршалл был на три года младше меня.

– Божей мой, Тиг! И что она сделала?

– Ничего.

Эрин окаменела.

– Что? Ты хочешь сказать, она ничего не предприняла?

Тиг невесело улыбнулся.

– Мать не была сильной женщиной, Эрин. Она добилась, чтобы отец женился на ней. Но у нее и в мыслях не было заставить его выбирать между ней и любовницей, которую он завел, желая доказать, что может иметь «нормальную связь».

– Он ей так сказал?

– В самых откровенных выражениях и в присутствии близких друзей.

– Она, наверное, почувствовала себя униженной.

– Возможно.

Эрин чуть не захлебнулась от негодования.

– Возможно? Тиг…

– Я не хочу показаться черствым, дорогая. Но, вместо того чтобы прийти в ярость, она испугалась. Она рассердилась, но больше на себя. Мария прекрасно знала, что не стоило поднимать этот вопрос на людях.

Эрин с трудом удержалась от нескольких весьма нелестных эпитетов. Глядя на нее, Тиг горько рассмеялся.

– В чем дело? – озадаченно спросила она.

– Вы с Марией совершенно непохожи, мой ангел. Ты готова насмерть драться за то, во что веришь. Не представляешь, как я уважаю эту твою черту. Мать я любил и понимал, по крайней мере, пытался. Но она была слишком занята собственным спасением, чтобы беспокоиться о чем-то еще.

– Но спастись ей не удалось? – тихо спросила Эрин.

– Нет, дорогая. – Тиг твердо встретил ее взгляд и оттолкнулся от сваи. – Не удалось. – Он протянул ей руку.

Сдерживая подступившие к глазам слезы, Эрин перешагнула валявшийся под ногами булыжник и взяла его руку в свою. Тиг повел ее обратно к тропинке на краю поляны, затем обернулся и еще раз пристально посмотрел на руины.

– Отец попросил развод, едва мне исполнилось двенадцать. Он не стал искать благовидного предлога и говорить, что намерен жениться на матери Маршалла. Не захотел пощадить чувства моей матери. Никто не знает, почему он не развелся раньше. Он бесился, изменял ей с любовницей, но не мог избавиться от своего наваждения. И поэтому пускался во все тяжкие, словно пытаясь доказать им обоим, что никакого колдовства нет и он волен поступать, как ему заблагорассудится.

– Что предпринимала твоя мать?

– Угрожала ему. Но, несмотря на свою власть над ним, она стала обузой. И я тоже, даже в большей мере. Настоящая паршивая овца в стаде да к тому же черная. Теперь у него был Маршалл – образцовый ребенок и наследник. Белокурый, красивый, умненький. Чистокровный американец. Без примеси вуду.

Эрин повернулась к Тигу и положила ему руку на грудь. Выражение лица у него было жестким, но в глазах застыла мучительная боль.

– Я не знала. Как это несправедливо к вам обоим. Ты, наверное, презирал его, хотя он тоже был ни в чем не виноват.

– В том-то и ирония судьбы.

Эрин отняла было руку, но Тиг быстро накрыл ее своей. Она почувствовала, как стучит его сердце.

– В чем именно?

– Мне кажется, я единственный, кто по-настоящему понимал Маршалла. Его отец носил имя Салливэнов, мать тоже была из хорошей семьи, но все равно он оставался незаконнорожденным. Другие дети изводили его так же, как и меня. Только он не давал им сдачи.

– В отличие от тебя. – Эрин сразу представила себе, как это было. – Ты защищал его.

– Постоянно. – Тиг выдавил улыбку, но Эрин хотелось заплакать. – Он ненавидел меня за это. Взял за правило никогда ни о чем меня не просить, не быть мне обязанным.

Эрин уперлась лбом Тигу в плечо. Сердце мучительно ныло от жалости к тем мальчишкам, которыми они когда-то были.

– Держу пари, тебя это здорово задевало.

Тиг притянул ее ближе.

– Верно. Так продолжалось пару лет, но, когда отец окончательно оформил развод, это уже не имело значения.

Эрин крепче прижалась к нему. Тиг обнял ее, уткнувшись подбородком в короткие шелковистые волосы. Она знала, что он смотрит на обугленные развалины дома.

– Что было дальше, Тиг?

– Она вернулась сюда. Дом сгорел, а моя мать погибла.

За этим лаконичным ответом стояла самая страшная трагедия, какая только может выпасть на долю ребенка. Эрин содрогнулась.

– Коронер и следователь из пожарной инспекции в один голос признали самоубийство, – продолжал Тиг тем же бесстрастным голосом. – Конечно, слухов было невероятное количество, один нелепее другого. Почти двадцать лет прошло, а я до сих пор их слышу.

– Как она могла так поступить с тобой?

– В тот момент она не думала обо мне, Эрин. Проклятие, я не знаю, что происходило у нее в голове. Я тогда старался как можно меньше бывать в Бомарше. В тот день, когда она погибла, я прогулял школу и смылся в бильярдную неподалеку от дельты. Я частенько там околачивался.

– В «Шансе»?

Тиг покачал головой.

– Нет, но в очень похожей. Вообще-то мое заведение называется «Последний шанс». – Он прислонился спиной к дереву, потянув ее за собой. – Подходяще, как ты думаешь?

– Тебе все равно, что я об этом думаю.

Тиг погладил ее по щеке. Она не сомневалась, что он заметил гневные искорки в ее глазах.

– Не надо, Эрин. Это было давно.

– Время ничего не меняет.

Он продолжал пристально смотреть на нее, и в конце концов Эрин вздохнула и снова склонила голову ему на плечо.

– Я тоже знаю, что все это сделало тебя таким, какой ты есть.

Тиг напряженно застыл, и она быстро взглянула на него.

– Зачем ты это делаешь?

Он вопросительно поднял бровь.

– Прячешься в свою раковину, – пояснила Эрин.

Его лицо мгновенно стало непроницаемым.

– Вот-вот. Мне кажется, ты даже сам этого не сознаешь. Поэтому я и ненавижу то, что случилось с тобой в детстве. Я тебя не виню. На твоем месте я, наверное, тоже замкнулась бы в себе. Но мне хотелось бы, чтобы у тебя все было по-другому, я ничего не могу с этим поделать.

– Изучали психологию, доктор?

– Нет, я изучала жизнь, – отпарировала она. – И неплохо в ней разбираюсь. Мне приходилось бегать нагишом с туземными ребятишками, продираться через джунгли, кочевать по пустыням и другим не слишком цивилизованным местам. Мое детство вряд ли можно назвать нормальным. Наверное, поэтому я такая, какая есть. – Эрин отвела глаза, испытывая внезапный приступ неловкости и непривычной застенчивости. – Я, наверное, не гожусь в проповедники?

Тиг снова повернул к себе ее лицо, пристально вглядываясь в ее глаза. Эрин не отвела взгляда. Ей хотелось снять напряжение, разрушить стену отчуждения.

– Может быть, ты мне и нравишься такой, какая есть, Эрин Макклюр. Может быть, я действительно прячусь в раковину. Только знаю, что когда я с тобой, то этого не хочу. Совсем не хочу.

Он повернул ее лицом к развалинам дома.

– Поэтому я и привел тебя сюда. Чтобы выложить все как на духу и объяснить, что к чему.

– Это было необязательно. Возвращаться сюда… – Она покачала головой.

– Ты сказала, что хочешь понять меня. Ты была права – все мы вышли из нашего прошлого. Я такой, каким оно меня сделало. – Тиг снова притянул ее к себе и жестко поцеловал.

Вздрогнув, Эрин на секунду оцепенела, а затем, обмякнув, полностью отдалась во власть поцелуя. Тиг почувствовал ее порыв и смягчил поцелуй. Его губы и язык ласкали так медленно и нежно, что Эрин почувствовала слабость в коленках.

Он поднял голову и взглянул на нее.

– Меня никогда не волновало, что обо мне думают другие, дорогая. Но ты…

– Ш-ш-ш, мой каджун, – прошептала она, проводя пальцем по его нижней губе. – Поцелуй меня еще. Мне некуда спешить.