Ты мой - огонь

3 ГЛАВА

Всю неделю я жила словно на иголках, постоянно оглядываясь и избегая малолюдных мест. Каждый день, утром и вечером, курьеры приносили мне цветы и доставку еды в виде едва прожаренного стейка в изобилии овощей. Казалось бы, это проявление заботы, желание порадовать, но с каждым разом я становилась всё мрачнее, дошло до того, что эту ночь и вовсе не спала. В голову много дурных мыслей лезло, и, не дождавшись начала рабочего дня, отменила все встречи на ближайшие пару дней, предупредила Агату о временной «вне зоны доступа», и, взяв связку ключей из сейфа, покинула квартиру.

У меня было время нарыть поверхностную информацию о Кариме, но вся его биография была словно…идеально вылизана. Такого не бывает. Учитывая, как он ловко провернул нашу встречу, мужчина не так прост. А люди, за которыми стоят огромные связи и деньги, опасны и хранят множество секретов.

Тщательно охраняемая территория высотного дома элитного класса, встретила меня не весьма приветливо. Учитывая, что был пропуск и документы на квартиру, пускать отказывались. Пришлось настоять, пригрозить судом, после чего всё же на подземную парковку пропустили.

Я была здесь лишь однажды, и то не более двадцати минут, и после оттягивала возвращение, но ситуация сейчас была патовая, и выбора у меня не имелось.

Без понятия, сколько просидела в машине, крепко вцепившись в руль и желая уехать. Во мне боролось два сильных чувства: боль и отчаяние. К сожалению, второе победило.

Пока лифт мчал меня на последний этаж дома, нервно кусала губы, и ужаснулась, едва увидела своё отражение в зеркале.

Всегда собранная, накрашенная, с уложенной причёской, сейчас же напоминала неврастеничку, или мамашу, сидящую сутками напролёт дома с младенцами. Волосы собраны в небрежный пучок и уже знатно растрепались, под глазами залегли синяки, кажущиеся ещё синее на фоне побледневшего лица, щёки впали, то ли от нервных переживаний, то ли от недоедания и недосыпа. Ещё и из одежды на мне домашний трикотажный костюм, состоящий из длинных брюк и футболки, поверх которого накинуто мягкое пальто, больше напоминающее халат. Да и из дома выбежала в утеплённых меховых уличных тапках.

«Не удивительно, отчего так охрана на меня взъелась».

И вот, раздалась звонкая трель, открылись створки лифта, я неуверенно покинула кабинку, оглядываясь по сторонам, обнимая себя за плечи. На этаже было всего две квартиры, располагающиеся в разных концах коридора. Абсолютно идентичные двери, но только одна из квартир служила для меня табу. Ощущение, словно должна была в горящий дом окунуться.

— Чёрт! — тихо выругалась, прикрывая глаза и считая до десяти.

Отчего-то упустила момент, как подошла и открыла заветную дверь, очнулась уже в прихожей, с тёмной плиткой на полу, больше напоминающую холодный камень. Все стены отделаны чёрной дорогой штукатуркой с едва заметным перламутровым отливом. Мебель в лаконичных тёмно-серых и чёрных оттенках. Изредка можно увидеть в деталях и сложное серо-коричневое дерево, а также чёрное матовое стекло. Ощущение, будто в пещере нахожусь.

— Здесь словно нет жизни.

Именно такие слова услышала сестра, когда я приехала в её новую квартиру. Но примечательно и то, что весь интерьер, не смотря на всю свою мрачность, очень искусно гармонировал с Мирославой. Честно, даже мне сейчас здесь было необъяснимо комфортно находиться.

Первым делом включила электричество в основном счётчике, затем и воду, успела отметить, что на поверхностях отсутствует пыль, что очень странно. Здесь никто не жил, не убирался. Один раз приезжала Агата, чтобы убедиться, что всё хорошо, но она пробыла здесь не более десяти минут. Но внимание на этом долго не задержала, следуя дальше.

Комната сестры выглядела чересчур педантично, и скорее напоминала спальню заядлого взрослого холостяка, у которого всё выверено до секунды. В отдельной просторной гардеробной царил такой же порядок из изобилия тёмной одежды. Никаких ярких цветов, аксессуаров или намёка на женственность. И невольно улыбнулась, вспоминая, что нам с детства нечего было делить, и вещи друг у друга мы не воровали.

Без труда найдя скрытый сейф Миры, и введя известный лишь нам двоим пароль, извлекла увесистую бархатную коробку, больше похожую на шкатулку, какие-то документы на землю в Московской области, и обычный кнопочный телефон.

— Кто вообще пользуется ещё такими? — спросила вслух, со всеми своими находками уходя на кухню.

В зале нашла ноутбук, одиноко лежащий практически на краю стеклянного столика, и тоже прихватила его с собой. Прежде, чем садиться за «раскопки», сварила себе крепкий кофе, закусывая каким-то горьким шоколадом. Увы, более никаких продуктов не наблюдалось, что не удивительно.

Первым делом изучила документы на землю. Без понятия, для чего это было нужно сестре, потому что дом она не построила на указанной территории, или любой другой объект. Хотя данная покупка была совершена почти шесть лет назад. В интернете вбила нужный адрес, и вновь поразилась, когда навигатор показал мне какой-то непонятный обособленный участок в лесу. Сразу вбила адрес на сохранение, решив в ближайшее время туда съездить.

Очередь дошла до бархатной коробки, в которой нашла увесистое золотое кольцо с большим алым камнем, и отчего-то сразу поняла, что вещица баснословно дорогая.

«Подарок от Карима или другого ухажёра?»

Очень сомневалась, что сестрица решила потратить целое состояние на мимолётную прихоть. Я ни разу не видела данного кольца на ней, следовательно, она его носила весьма редко или вовсе не делала этого.

Тут же нашёлся и свёрток бумаги, завёрнутый в аккуратную трубочку, и повязанный алой тонкой лентой.

«Точно подарок от мужчины», — криво улыбнулась, без зазрения совести раскрывая свёрток и ощущая, как пальцы мои деревенеют.

«Кира, ты наконец-то смирилась с моим уходом и нашла письмо, а также мой тебе подарок в виде кольца. Береги его и никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не давай даже подержать. Его цена исчисляется далеко не в деньгах.

Да, я знала, что мой конец предрешён. Однажды я свершила глупость, за что мне придётся поплатиться жизнью. Но знай, я ни о чём не жалею.

Главное помни, что ты сильнее многих, и когда твоя истинная сила пробудится, прими её без страха. Я пыталась с ней совладать, но мои попытки оказались напрасны. Невозможно совладать с тем, что тебе не принадлежит.

И знай, я люблю тебя. И прошу, прости…»

Невнятное, короткое, сумбурное письмо, заставившее меня перечитывать строчки раз за разом, отыскивая скрытый смысл, постоянно утекающий от меня, словно песок сквозь пальцы. А ещё кольцо…

Я боялась прикоснуться к нему, словно это станет чем-то фатальным. Безусловно, блеск камня пленял и как будто нашёптывал надеть, ощутить всю свою ценность. Я уже потянулась рукой, но раздался громкий звонок телефона, возвращая в реальность. Закрыла поспешно коробку от соблазна, нервно проводя пальцем по экрану. Номер незнакомый, и мне бы насторожиться, но в тот момент было не до этого.

— Алло, — выдохнула, прикрывая коробку документами на землю.

Но в ответ тишина. Абсолютно никаких звуков, хотя…

Ошиблась. Стоило прислушаться, и различила едва слышимый шелест листвы, вперемешку с шумом мотора авто.

— Эй! Я не играю в молчанку, — разозлилась, что для меня довольно-таки странно. — Да идите вы! — ругнулась, сбрасывая вызов, а после и вовсе отключая телефон.

Вскакивая с места, заметалась по кухне, после переместилась в ванную комнату, где умыла несколько раз лицо прохладной водой, тщательно избегая отражения в зеркале. Вернулась на кухню, прикусывая ноготь и посматривая на кнопочный телефон.

Если честно, на сегодня мне хватило информации и потрясений, учитывая, что ночь не спала. Но внутреннее желание докопаться до истины и вскрыть ящик Пандоры оказался сильнее.

Естественно, в телефоне не было ни писем, ни какой-либо информации, а в списке контактов один единственный номер, и то очень странный. Не российский, да и на зарубежный не тянет, больше напоминает координаты. Но проверить теорию решила позже.

Включаю ноутбук и сначала пытаюсь подобрать пароль, но ни одна дата не подходит. Сама не понимаю, как ввожу дату смерти мамы и…

Загружается рабочий стол и лишь с одной папкой без названия. Но первым делом прогружаю браузер, захожу в «историю» и тут же всё закрываю. Мирослава не была дурой, и успела подчистить за собой все следы. Конечно, можно было обратиться за помощью к знакомым программистам, слышала, они и удалённую информацию способны восстановить, но тем самым я допущу незнакомого человека к тайнам сестры.

Меж тем открываю безымянную папку, и вот там уже папок намного больше. Удивляюсь, когда нахожу папку с фотографиями, где Мира в компании Карима. Хотя ничего странного. Они встречались, пусть мужчина и пытался скрыть сей факт.

На большинстве фотографий лицо сестры безэмоционально, как всегда, где-то во взгляде читается явное пренебрежение к окружающим и величие к себе. Мира знала себе цену и никому не позволяла вытирать об себя ноги. Порою, она пугала резкими высказываниями и надменным тоном, даже мужчины её побаивались. А когда узнавали, что мы сёстры, то впадали в ступор. И я даже не помню, в какой момент жизни мы стали столь противоположными.

Одна фотография особенно привлекла моё внимание.

Мира прислоняется боком к Кариму, тот удерживает девушку за бедро в собственническом жесте. Оба смотрят точно в камеру, и взгляды слишком схожи. Двое сильнейших. Победители по жизни. Король и королева. Сразу видно, одного поля ягоды. И да, мужчина был прав. Мы с сестрой совершенно разные. Оттого и не ясно, с какого перепуга брюнет вознамерился преследовать меня.

Открываю следующую папку, там скрины документов на землю, для убедительности сверяю даты, после перехожу к следующей папке. Чего-то особенного не нахожу. Или опять фотографии с каких-то боёв или заграничные виды. Где-то присутствует Карим, какой-то молодой парень с задорной светлой улыбкой, а ещё чем-то похож на брюнета, правда, выше и в плечах шире. Нахожу и фото сестры с какой-то сногсшибательной блондинкой в коротком чёрном платье. Кажется, это эталон женской красоты и женственности. Странно, но даже через фотографию ощущаю непередаваемый магнитизм, а может томный взгляд незнакомки создаёт такой эффект.

Перехожу к следующей папке, но она оказывается запаролена.

— А вот и главные секреты, — произношу вслух, начиная подбирать пароли.

В ход идут все даты. Мимо. Решаю передохнуть, делаю очередную порцию кофе и выписываю на листе бумаги всё, что значимо для сестры или меня. Почему-то уверена, Мира знала, я доберусь до ноутбука, и пароль поставила тот, что объединяет нас. Это что-то ценное для обоих.

Сосредоточённо думаю, закусив губу, ввожу очередной пароль и…

Ничего.

Ударяю ладонью по столу, допивая залпом кофе и подскакивая.

Выхожу в зал, подходя к панорамным окнам. Только сейчас, разглядывая стемневшее небо и яркие огни города, осознаю, как много времени провела в квартире сестры, хотя по ощущениям, пробыла здесь не больше часа.

— Что же нас связывает? — тихо произношу под нос, продолжая перебирать в уме уже всю нашу жизнь.

Это даётся тяжело.

Прошло слишком мало времени, и боль утраты свежа.

Когда теряешь близкого человека, твой мозг словно ставит блок, чтобы уберечь тебя от невыносимой боли. Но однажды, все воспоминания, чувства, яркие моменты накатывают точно лавина, поглощая тебя одновременно в счастье, которое было, и в потери, в осознание того, что всё. Человека больше нет. И в этот момент ломается не только картинка всего сущего, но ломаешься и ты сам. Я прошла через это сначала с мамой, затем с отцом, и сейчас…

— Я потеряла всех…

Мира была права.

Нужно иметь огромную силу духа, чтобы не сломаться после стольких потерь. И я держалась, правда, но…

— Прости, — шепчу трясущимся голосом, отступая назад и ощущая, как крупные слёзы скатываются по щекам.

Резко зажигающийся свет в комнате на миг ослепляет и дико пугает. Оборачиваюсь ко входу в комнату и замираю. Сквозь мутные от слёз глаза, кажется, вижу Карима. Но его тут быть никак не может.

— Что ты здесь делаешь? — судорожно спрашиваю, совершенно не вглядываясь в глаза, да и сделать мне сейчас это сложно.

Слышу странный скрежет и поворачиваюсь на звук.

Сверху окна появляется трещина, стремительно спускающаяся ниже, а в следующий момент на меня набрасывается клубок шипящих змей. От испуга вскрикиваю, отскакивая назад, но забываю про преграду позади, отчего ударяюсь ногами в столик и тут же падаю.

Слышу звон разбитого стекла, тело жалит множеством ядовитых укусов, и тьма поглощает в свои объятия.

Голова раскалывается, во рту всё пересохло, да и в целом ощущение, словно попала под фуру. Не с первого раза удаётся открыть глаза, так как приглушённый свет напольной лампы пытается ослепить. Постепенно привыкаю к освещению, шевелю пальцами ног и рук, убеждаясь, что с телом всё в порядке. Странно, но я не могу вспомнить, отчего мне так плохо и как потеряла сознание.

Когда наконец-то удаётся сконцентрировать внимание на предметах, замечаю Карима, уверенно поднимающегося с кресла и направляющегося ко мне. Хмурюсь, вновь пытаясь вспомнить свои последние здравые воспоминания, но только больше усиливаю головную боль.

— П-пить, — хрипло шепчу, прикасаясь пальцами к горлу.

Практически сразу передо мной возникает стакан с водой, и я залпом выпиваю всё, отдавая уже пустой бокал мужчине. Предпринимаю очередную попытку напрячь память, и опять мимо.

— Чёрт! — шиплю под нос, садясь на кровати и прислоняясь спиной к мягкому высокому изголовью. — Что произошло?

Чувствую, как прогибается матрац рядом, но наличие Карима в непозволительной близости сейчас совсем не волнует. Есть вопросы, куда наиболее важнее.

— Ты не помнишь? — звучит ровное в ответ, но нотки удивления с трудом улавливаю.

— Я бы не спрашивала, зная ответ, — грубо отвечаю, практически шипя, то ли от злости, то ли от головной невыносимой боли.

— Ты чего-то испугалась и упала, — спустя пару секунд молчаний, ответил брюнет.

— И ты был рядом?

— Да.

— Значит, ты видел, что меня настолько испугало? — спрашивала, уже открыв глаза и внимательно смотря на мужчину.

Тот молчал, рассматривая меня, словно силясь понять, вру я или правда не помню.

— Нет. И это странно.

— Считаешь, мне что-то показалось? — фыркнула, мимолётно оглядывая незнакомое пространство. — А, где я? И, как ты оказался рядом со мной?

Карим молчит. Смотрит внимательно, после чего поднимается, разворачиваясь спиной и отходя к креслу, поднимая с подлокотника телефон.

— Ты в моём доме. Более тебе знать необязательно.

— Ты увёз меня в Болгарию?! — вскричала, садясь ровнее.

— Нет.

— Но ты же…

— С каких пор запрещено иметь недвижимость в нескольких странах? — раздражёно спросил, кидая на меня тёмный взгляд из-под ресниц, стоя полу боком.

Замолчала, понимая, да. Сглупила. Но мужчина грозился увезти меня из России, логично, что я о худшем и подумала.

— Долго я…спала?

— Почти двое суток.

Нервировало, что сейчас Карим разговаривал, стоя спиной ко мне, да ещё уткнувшись в телефон. Учитывая, что он явно караулил меня, ожидая пробуждения, данное игнорирование казалось странным.

Уверенно откинув одеяло, обрадовалась, что на мне хоть шёлковая сорочка имелась. Быстро свесила ноги с высокой кровати и даже встала. Правда, перед глазами начали плясать чёрные точки и голова закружилась. Не успела сориентироваться в пространстве, и свалилась на пол, благо пушистый ковёр смягчил падение, хотя локтём приложилась знатно.

— Зачем ты встала? — прошипел Карим, молниеносно оказываясь рядом и ловко поднимая на руки, вновь укладывая на кровать.

— Что со мной? — тихо спросила.

При каждом открывании глаз, словно чёрную дымку видела, да ещё в странных символах.

— При падении ты ударилась сильно головой. Врач сказал, могут быть последствия в виде головокружения и потемнения в глазах.

«Теперь понятно».

— Где мой телефон?

Ничего не говоря, брюнет отошёл, после чего положил рядом со мной мою сумку и ноутбук сестры. И я вспомнила, что была в квартире Миры, нашла документы на землю, папки с фотографиями в компьютере…

— Как долго ты встречался с моей сестрой? — спрашиваю ради интереса.

Гретосс приподнимает вопросительно бровь, зачем-то кладя одну ладонь на мою ногу, словно удерживая на месте.

— Мы были знакомы около трёх лет.

— Ты хотел сказать, встречались около трёх лет? — с издёвкой поддела, складывая руки под грудью. — Вы взрослые люди, и мне плевать, что было между вами. Но не понятно, почему ты упорно лжёшь мне.

Карим смотрел свысока, казалось, что сейчас пошлёт меня, чего я, к слову, очень хотела. Хоть отвяжется от меня. Но вместо этого мужчина смолчал вновь, поднимаясь и поправляя ворот кипенно-белоснежной рубашки.

— Да, мы встречались, — ровно, практически холодно прозвучало. — На этом всё. Довольна?

И такой взгляд на меня направлен, словно я в чём-то провинилась.

— Как и сказала, мне плевать на вашу связь. Но мне… Хотя ладно! — махнула рукой, откидываясь вновь на мягкое изголовье, прикрывая глаза. — Я хочу побыть одна.

Пару секунд ничего не происходило, даже показалось, что Карим бесшумно покинул комнату…

— Я вернусь через три часа, и мы всё обсудим.

Коротко и ясно. После захлопнувшейся двери смогла выдохнуть, вновь открывая глаза, убеждаясь, что кроме меня здесь никого нет. Только вот не ясно, что там собрался Карим обсуждать, надеюсь, не наши возможные отношения, потому что мне это совершенно не интересно.

Положив на колени ноутбук сестры, без проблем вспомнила пароль и вошла в систему, открывая уже знакомую папку на рабочем столе и пролистывая до самого конца. И вновь проблема с воспоминанием пароля.

Да, оказывается, я хоть что-то помню из последних событий.

Долго и упорно продолжаю вспоминать значимые для нас даты и не очень, но всё без толку. Решаю отвлечься, крайне аккуратно выбираясь из постели и направляясь к одной из дверей, за которой оказывается просторная ванная комната с душевой и отдельно стоящей ванной в форме чёрной чаши. Насколько мне это позволяет нынешнее состояние, быстро делаю все свои дела, тщательно умывая лицо холодной водой и вдруг замирая, вглядываясь в собственное отражение.

Да, я вижу себя, но словно что-то изменилось…

То ли лицо чуть заострилось от обезвоживания, то ли взгляд стал более тяжёлым.

Сбрасываю наваждение, покидая ванную. Вижу во всю высоту стены плавающую элегантную дверь, которая одновременно служит и декором стены. Но я видела подобную скрытую систему у коллеги дома, потому и сейчас без трудностей отодвигаю дверь, уходящую вовнутрь стены. Следом оказываюсь в большой тёмной гардеробной комнате.

Здесь всё разложено по своим местам, даже для часов имеется отдельный комод со стеклянными фасадами и подсветкой. К слову, о подобной комнате я сама мечтала, но видела лишь на страницах глянцевых журналов по интерьеру или на выставках дизайнерской мебели.

Изучив каждый закуток, не нахожу и намёка на присутствие здесь женщины, единственное, вижу свои постиранные и выглаженные вещи на одной из вешалок, и рядом стоящие уличные меховые тапки, в которых приехала к Мире.

«Учитывая, что никаких новых покупок женских не наблюдаю, то намерения Гретосс по отношению ко мне вряд ли серьёзные».

Эта мысль успокаивает.

Возвращаюсь в спальню, набрасываю на плечи плед, аккуратно сложенный на кресле, и наконец-то выглядываю в окно.

Первое, что бросается в глаза — лес, до которого не более тридцати метров. Вокруг дома коротко стриженный газон с широкой тропинкой, выложенной крупными камнями, пару кустов с какими-то цветами. К сожалению, с данного ракурса мало, что можно разглядеть. Хотя удивляет отсутствие какого-либо забора.

«А, если звери какие на территорию забредут?».

Передёргиваю плечами, отходя назад, спотыкаюсь о край пледа и стремительно лечу назад. Не успеваю никак сориентироваться и всё же падаю, ударяясь затылком о дубовый пол.

Перед глазами пляшут разноцветные мушки, начинает дико раскалываться голова, и не с первого раза удаётся открыть глаза. Поднимаю перед собой руку, выдыхая с облегчением, когда осознаю, что пальцы не двоятся, да и тошноты не ощущаю. Какое-то время лежу, после аккуратно переворачиваюсь на бок и только после приподнимаюсь на локтях…

Перед глазами встаёт картинка из далёкого прошлого.

Нам с Мирославой по восемь лет, мы сидим на веранде у бабушки и играем в куклы. Дверь на улицу приоткрыта, и мы слышим странный скрежет. Мира пугается, вскакивает, чтобы закрыть дверь, но я отталкиваю и оказываюсь на улице. Вокруг странная тишина, даже травинка не шелохнётся.

— Бабушка! — громко кричу, но вновь тихо.

Оборачиваюсь назад. Сестра переминается с ноги на ногу, и неуверенно делает шаг, после замирая, с округлившимися от ужаса глазами смотря вперёд.

Резко поворачиваюсь назад, и меня словно пригвождает к полу.

Длинная, переливающаяся на солнце чёрная змея ползёт прямиком ко мне. Из её пасти поблёскивают кончики заострённых клыков, изредка появляется тонкий раздвоенный язык.

Понимаю, что я страшусь также сильно, как и восхищаюсь её красотой. Ей до меня остаётся не более метра, когда Мира дёргает меня за плечо. По инерции падаю назад, сестра оказывается теперь впереди, и вдруг…

Змея, распахнув широко свою пасть, с шипением бросается на Миру.

Находясь в состоянии шока, не могу и слова вымолвить, лишь наблюдаю, как укусив за руку сестру, змея вдруг резко разворачивается и уползает, скрываясь в кустах малины.

Двойняшка медленно опускается на пол, глядит на свою руку, начиная плакать. Это приводит в чувства, и я выхожу из оцепенения, начиная успокаивать Миру и пытаясь увидеть нанесённый ущерб. И с удивлением замечаю, как покрасневшее место укуса начинает светлеть, а вскоре о травме ничего не напоминает. Сестра резко успокаивается, но стоит ей открыть глаза и меняется её взгляд. Есть что-то во взгляде тяжёлое, чужое…

Возвращаюсь в реальность, осознавая, что именно с того самого момента Мира изменилась, начала пугать родителей своими изречениями и взглядами на жизнь, да и мы с сестрой словно начали отдаляться друг от друга.

Странно, что этот момент выпал из моей памяти, как будто мозг заблокировал болезненное воспоминание. Но страннее то, что вспомнила его я именно сейчас.

«Некстати вовремя», — криво усмехнулась, окончательно поднимаясь на ноги и садясь на кровать, ближе подтягивая ноутбук, вводя очередные цифры.

Бинго!

Папка разблокирована.

Вижу около двадцати текстовых документов, одно видео и пару PDF-форматов.

Открываю первый документ, сразу видя фотографию Карима полу боком. Чуть ниже указаны его полные инициалы, город проживания, возраст, род деятельности, увлечения…

— Зачем тебе досье на любовника, сестрица? — спрашиваю себе под нос, листая ниже и вдруг замирая.

«Оборотень?

— Быстрая регенерация

— Высокая выносливость

— Неконтролируемое либидо и желание спариваться раз в полгода, не утихающее около трёх дней. Нечто подобное свойственно волкам, научно называется «гон»

— Глаза могут менять цвет, словно становясь золотом, и зрачок чуть суживается

— Упоминание «людей», как иной расы

— Усиленная агрессия в полнолуние…»

Испуганно отшатнулась назад, раз за разом вчитываясь в строчки.

Нет. Я точно не бредила, да и сомневаюсь, что сестра писала бы подобную чертовщину ради розыгрыша. На подобное она не была способна.

Закрываю документ и открываю новый.

Тут уже фотография молодого парня, так похожего на Карима, и его я уже видела на совместных снимках с Мирой.

«Януш Гретосс. Младший брат.

Оборотень?»

Хватает и этого, чтобы перепугаться не на шутку и открыть следующий файл. И под каждой фотографией, будь то мужчина или женщина, один вопрос:

Оборотень?

Но вдруг в одном файле выскакивает фотография тоже уже знакомой по фотографиям блондинки с насыщенными сине-бирюзовыми глазами. Здесь она ещё красивее, даже кажется, что фотограф переборщил с фотошопом, потому что не бывает настолько идеальных людей.

«Лилит Гретосс. Жена Марека.

Ведьма?»

Кажется, мои глаза не могли стать ещё шире, но стали. А когда в следующих файлах вижу вопрос:

Демон?

Становится не по себе.

По коже пробегается табун мурашек, и завывающий ветер за окном напоминает фильм ужасов. Судорожно закрываю все файлы, вскакиваю с кровати и зачем-то пододвигаю массивное кресло к входной двери, ставя таким образом, чтобы любой гость не смог открыть замок.

Убегаю вместе с ноутбуком в ванную комнату, закрываюсь, включаю воду в душевой на полную мощность, а сама усаживаюсь на холодной плитке подле ванны. Роюсь в сумке и, не находя телефона, впадаю в бОльшую панику.

Абсолютно одна, кроме Агаты, по сути, никто меня искать не станет. Чёрти где. Если все записи Миры — правда, то я попала прямиком в логово монстров. В отличие от малолетних дурочек, верящих в доброту и большую любовь с вымышленными сверхъестественными существами, я была убеждена, что это монстры, которые скорее закусят тобой, нежели предложат пойти под венец. Люди любят романтизировать монстров, и весьма напрасно.

Я вновь открывала файлы, просматривая записи сестры, её предположения и тут же подтверждения словам. Вспомнилось, как пару раз замечала отблеск золота в глазах Карима, но всё сбрасывала на отблеск света или помутнение собственного рассудка. Сейчас же…

«Оборотни, вампиры, демоны, ведьмы… В какую передрягу ты попала, Мира?».

И вдруг новая догадка.

«А что, если сестра узнала о происхождении этих монстров, а они, пытаясь сохранить тайну своего происхождения, убили её?».

По позвоночнику пробежал холодок, и пальцы сильнее сжали метал ноутбука. Моя догадка имела место быть, да ещё и отрицание Гретосс в том, что он не просто был обычным другом сестры. Какой смысл ему врать в таком? И, зачем он переключился на меня? Решил, что я что-то могу знать, и за мной нужно следить? Мог бы просто нанять детектива, а не лезть ко мне в трусы.

Вопросов было слишком много, и не единого ответа. Я терялась в своих догадках, выглядевших весьма пугающе. И самое печальное в том, что я не могу помочь себе.

Но вот следующий файл заставил напрячься, куда больше.

«Кто я?».

Мирослава писала о себе, роясь в закромах собственной памяти, выуживая и тот момент со змеёй. А вот дальше…

Сестра писала о своих странных и неестественных способностях, например, общение со змеями, как какой-то волшебник из вымышленного мира. А ещё про быструю регенерацию организма, не принадлежащую обычным людям. Про то, как чувствует энергию каждого живого существа, каждой травинки и капли воды. Про то, как огонь не ранит её, а словно обволакивает в тёплый кокон. И про то, «как» она раскрыла в себе бОльше способностей.

Мира боялась делиться подобным с кем-то, даже со мной. Ей казалось, что я отвернусь от неё или она ненароком причинит мне вред, оттого и старалась держаться подальше, не всасывая в тёмный мир своего нового «Я». Ей было сложно порою контролировать необоснованные приступы ярости и вместе с тем, бушующую силу внутри. И однажды ей приснился сон, и она, перепуганная и верящая в исцеление, сделала так, как ей велела женщина из сна.

Набрав ванну тёплой воды, Мира решила утопиться, если можно так назвать. Просто задержала дыхание и огромной силой заставила себя не выныривать, даже когда отчаянно нуждалась в глотке кислорода. На какое-то время девушка, а тогда ещё маленькая девочка, умерла. Она попала словно в другое измерение, но более ничего о нём не написала, словно…ей было жутко вспоминать тот момент. Но после этого она многое поняла о своём происхождении, и «воскреснув» уже была другой.

На миг отвлеклась от чтения, переводя взгляд на льющуюся воду в душе.

В данный момент ненавидела себя за то, что отчего-то не желала особо знать, что происходит с сестрой, и даже не заметила, в какой момент она уже изменилась, повзрослела…

После описанного ею, ребёнка можно назвать взрослым человеком, не смотря на возраст. И у меня было детство, а у неё — нет. И больше всего сейчас давило то, что на её месте должна была очутиться я.

Определённо.

Та самая змея, она ведь целилась на меня, и именно после её укуса, Мира переменилась. Не защитив меня, дар сестры достался бы мне, и именно я гнила бы сейчас в могиле. Не она.

Выключив ноутбук, и спрятав его в корзине с грязным бельём, уверенно начала заполнять ванну водой, тут же опускаюсь внутрь.

Без понятия, что мной двигало в данный момент, я просто не могла простить себе смерть сестры, а понимание того, что я виновата в том, как сложилась её жизнь, не давало покоя.

Были ли следующие действия оправданы, или я сошла с ума? Меня это уже не волновало. На удивление, я испытывала необъяснимое чувство осознания и…спокойствия. Прежней меня вдруг не стало.

Выключив кран, когда воды в ванной стало достаточно, откинулась на твёрдое основание и медленно начала погружаться в воду, как бы скатываясь ниже, пока не погрузилась полностью.

Слишком быстро закончился кислород, и инстинкты организма требовали вынырнуть, спасая себя, но огромной силой воли продолжала лежать, ощущая лёгкие конвульсии тела. Я хотела ощутить то, что ощущала сестра. И пусть это будет моё последнее занятие в этой жизни, но я знала, что в другом мире буду не одна.

Непроизвольно схватилась за края ванны, то ли в желании вынырнуть, то ли так пытаясь удержать себя в данном положении. И неожиданно сознание начало уплывать от меня, и не было ничего. Ни воспоминаний жизни, ни какого-то света в конце туннеля, или голоса, зовущего в лучший мир.

Темнота.

Я провалилась в неё, словно в родные объятия. А потом…

Мягкая трава касается ступней ног, от усталости присаживаюсь на колени, выдыхая и оглядывая спокойное море передо мной. На небе ни единого облака, казалось, даже ветерок не дует.

— Прости, — раздался за спиной до боли родной голос.

Повернула голову на звук и обомлела, разглядывая Миру в лёгком белоснежном платье. Сестра никогда не носила подобную одежду, но сейчас смотрелась в ней весьма гармонично, и волосы были русые, данные ей от природы.

— Мира? — робко спросила, не в силах подняться, хотя внутри бурлило дикое желание вскочить и заключить сестру в крепкие объятия.

— Прости. Я не хотела, чтобы всё так получилось, — искренне, на грани чувств, всё за что-то извинялась девушка, делая шаг назад.

— Что ты такое говоришь? Ты ничего не сделала, — пыталась успокоиться и подняться, но меня словно пригвоздило к земле.

— Прости…

Виноватый взгляд сестры, пропитанный болью, начинает растворяться, и в…

В следующий момент слышу собственный кашель, изо рта выплёскивается вода, чужие крепкие руки переворачивают меня на живот, давая лучший доступ от избавления лишней жидкости. В какой-то момент, кажется, что горло обжигает огнём от боли, и я переворачиваюсь обратно на спину, тяжело дыша. Сознание пытается уплыть обратно во тьму, но настойчивые чужие руки не дают этого сделать, легко ударяя по щекам, словно приводя в чувства.

— Кира! Эй! — слышу требовательный знакомый голос, и меня уже встряхивают за плечи.

Не сразу, но открываю глаза, пытаясь сфокусироваться хотя бы на одной мысли, но фразы, картинки, воспоминания в голове все сливаются в одно, вызывая головную боль. Даже позволяю Кариму обнять себя и не вырываюсь, прислушиваясь к ускоренному стуку сердца в мужской горячей груди. Слышу звук закрывающейся двери и запоздало улавливаю ещё один чужой запах. Точнее, кто-то ещё был в ванной, но сейчас остаёмся только я и Гретосс.

Моя одежда промокла до нитки, впрочем, как и у мужчины. Кажется, Карим не в силах отпустить меня или отстранить хотя бы на секунду. И это должно нравиться, но в следующий момент воспоминания нахлынули удушающей волной, и я, что есть мочи ударила мужчину, начиная вырываться из тисков. Не ясно как, но я вырвалась, отползла назад, а затем и вскочила на ноги, врезаясь попой в столешницу умывальника за спиной.

— Не подходи! — судорожно вскрикиваю, наблюдая, как мужчина выпрямляется, заполняя собой всё пространство, и делает шаг ко мне. — Стой! — вновь вскрикиваю.

Гретосс замирает, хмурится, тянет руку в успокаивающем жесте, а у меня перед взором вспыхивают звериные клыки.

— Не приближайся ко мне, — угрожающе шиплю, шаря рукой по столу за спиной.

— Кира, всё хорошо. Я хочу помочь, — успокаивающе произносит, поднимая руки ладонями ко мне, как бы показывая, что безоружен.

Но я-то знаю, что он и голыми руками нанесёт вред.

Нащупываю позади какой-то пинцет и машинально запускаю его в мужчину. Тот не успевает сориентироваться и явно не ожидал такой подлянки, отчего пинцет попадает точно в мужскую ладонь, входя в кожу.

Проявляется кровь, я замираю, как и Карим.

Гретосс недоумённо смотрит на свою ладонь, легко вытаскивает пинцет, бросая на пол, а после переводит взгляд на меня. Я же внимательно слежу за его рукой и отчётливо вижу, как рана затягивается буквально на глазах.

— Это правда, — ошеломлённо выдыхаю. — Ты — оборотень.