Ты родишь мне после развода (СИ)

Глава 10

— О чем ты… — голос обретает силу. — Не понимаю, о чем ты.

— Я думаю, понимаешь. Без твоего участия в твоем кафе мне не могли поднести смузи с ядом, не так ли?

— Яр, мне жаль… Я готов возместить моральный ущерб, но поверь, — он сердечно прижимает ладонь к груди. — Я абсолютно ни при чем…

— Не ври. А ее кто выбрал? — он кивает на меня. — Это тоже обговаривали?

Директор таращится на меня.

— Карина? — делает вид, что только сейчас заметил. Потом смотрит на Яра и взгляд плывет, пытается понять, почему мы вместе в закрытом клубе, и Яр меня не повесил на ближайшем суку. — Вы знакомы?

— Перестань, — морщится Яр.

— Поверь мне… — директор так горячо его убеждает, что я настораживаюсь.

Он явно боится Яра. Только почему?

Кто он?

— Я готов забыть этот неприятный инцидент.

— Готов, да? — кадык нервно дергается, недоверчиво блестят глаза.

— При условии. Назови заказчика. Тогда претензии будут к нему, а не к тебе. Ты станешь пострадавшим. Тебя ведь заставили, не так ли?

— Да, — облегченно выдыхает он. — Яр, я бы никогда… Мне угрожали расправой, обещали уничтожить сына. Яр, я готов сотрудничать…

— Кто это был?

— Виктор Самойлов.

Яр едва заметно хмурится, пряча удивление. Не ждал услышать это имя. Директор это замечает.

— У меня есть доказательства! — он торопливо достает телефон. — Запись разговора. Отрывок, но там слышно, что это он. Вы же знакомы, ты узнаешь его по голосу.

— Дай запись.

— Он меня заставил. Обещал сжечь кафе. Расправиться с семьей, — директор начинает повторяться в угрозах. — Он не сказал, что хочет тебя убить, Яр! Иначе я бы немедленно пошел в полицию. Думал, хочет припугнуть. Сказал выбрать официантку, которую не жаль, чтобы отнесла…

— Что? — возмущаюсь я.

— Он понимал, что потом тебя найдут и накажут, — мимоходом говорит Яр.

Он копирует запись, и несколько секунд рассматривает директора безмятежными глазами.

— Я бы на твоем месте теперь уехал на пару недель, — советует он.

— Спасибо, Яр, — бормочет он.

— Идем, Карина.

Мы покидаем клуб. Я не совсем понимаю, как так — неужели он просто оставит директора без внимания? Я закипаю от злости. Меня втемную использовали, понимая, чем все закончится… Яра пытались убить.

— Ты так это оставишь? Ты же слышал, что он сказал!

— Он просто шестерка, — Яр садится в «ягуар». — Им займутся другие люди, если сам от страха не сдохнет. У нас рыба поинтереснее.

Он включает запись. По салону разливается шелестящий голос. Бокал смузи… Кабинет директора… Просьба отнести коктейль.

— Это он! — выкрикиваю я. — Он был в «Амелии»!

— Значит, мы на правильном пути.

Слушаю, а сама думаю, что сказал Яр в клубе. Я была кем-то вроде овцы на заклание, одноразовый исполнитель. Но если бы покушение закончилось бы успехом — кто бы мне мстил?..

Снова кошусь на Яра.

— Яр, а кто ты такой?

— Что?

Он смотрит на меня.

— Чем ты занимаешься? Зачем им… так с тобой поступать?

Он нежно улыбается.

— Я бизнесмен. У меня консалтинговая компания. Широкие связи, много врагов.

Звучит не очень убедительно.

— Моя подруга работала в консалтинговой фирме. Там не настолько опасно.

— Я консультирую не совсем простых людей, Карина. Помогаю им вести бизнес.

Тему не развиваю, но чувствую, что Яр чего-то не договорил.

— Давай заедем к Виктору, — он заводит авто, и срывается с места, словно за ним гонятся черти. Визжат покрышки, мы привлекаем внимание.

— Это не опасно?

— Уже нет.

— Вы хорошо знакомы? — такое чувство, что я пытаю его, но Яр неожиданно отвечает.

— Более чем. Он один из моих клиентов. Я помогал ему открыть бизнес, подняться, — голос впервые становится сдавленным, его это ранило. — Так что я, черт возьми, хочу знать, чем это заслужил.

— Предположений нет?

— Есть. Но без фактов это домыслы. Поговорим с ним.

Дом Виктора располагается на окраине. Новенький, из бежевого и розового кирпича, он был похож на пряничный домик. Наверняка, цвета и проект выбирала супруга, мужчины таких домов не строят. Паркуемся в стороне.

Окна темные.

Никакого движения.

— Его семья за границей. Уже давно, — вздыхает Яр. — Живут там года два. Здесь он ведет бизнес. Вряд ли он дома. Если знает, что я выжил — разумнее прятаться.

— Зачем мы тогда здесь?

— Хочу кое-что проверить.

Он выходит из «ягуара», я тревожно наблюдаю, как он подходит к калитке, трогает ее. Она отворяется. Яр оглядывается и смотрит на меня. Он этого не ждал. Становится так страшно, что я судорожно рву ручку двери и выбираюсь наружу.

— Подожди!

— Останься в машине.

— Нет!

Он бросает затею меня отговаривать и входит на территорию. Следую за ним, запоздало думая, что здесь могут быть камеры… Хорошо, что ночью и с таким макияжем меня вряд ли опознают.

— Открыто, — бормочет Яр, взобравшись на крыльцо. — Мне это не нравится.

Тем не менее, дверь он открывает и просачивается внутрь. Я за ним. Яр даже в темноте двигается осторожно и изящно, как кот.

Я почти ничего не вижу, но пока удается ни с чем не столкнуться. Он уже в гостиной, а я остаюсь в холле.

— Что мы ищем? — шепчу я.

Яр не отвечает. Я вижу его силуэт в костюме, он стоит, глядя на что-то на полу. Это напоминает сцену в кафе, когда он склонился над погибшим вместо него другом.

Он делает снимок телефоном и возвращается ко мне.

— Не ходи туда, — шепчет Яр. — Он мертв.

— Что?!

— Тихо, — он зажимает рот рукой, отступает в сторону, уводя за собой.

До меня долетают голоса со второго этажа, по лестнице грохочут шаги.

От неожиданности чуть не вскрикиваю, и только рука на губах мешает.

— Я забрал бумаги, все, что нашел. Деньги из сейфа, но мало.

— Для имитации ограбления хватит… Все, уходим.

Он не просто убит… Убийцы еще здесь.

От страха начинаю мычать сквозь ладонь, но быстро затыкаюсь. Рука Яра теплая и очень крепкая. Я стараюсь тише дышать, но все равно дыхание часто щекочет ему пальцы. Нас опередили всего на несколько часов. Виктора уже не допросишь.

Яр оттаскивает меня назад, и мы прячемся в гардеробной. Пахнет мехом, кожей и средством от моли с ароматом лаванды.

Раздаются шаги мимо — они идут на выход.

— Дверь открыта! — вдруг паникует один.

Сердце делает болезненный удар — это ведь я не закрыла.

Я…

— Твою мать, — бормочет Яр, сообразив, что будет, и дверь в гардероб распахивается от пинка.

На пороге стоят двое.

Я ору в руку Яру, он убирает ладонь и вопль звучит в полную силу. В гардеробной некуда деваться, а я стою между ними.

И первая же оказываюсь под ударом.

Они пришли не драться, а убивать — в руке мужчины блестит нож, и нападает он профессионально, выбрав меня на роль первой жертвы.

Занесенную руку перехватывает Яр, давая возможность мне ускользнуть. Отскакиваю в угол. Защитив меня, он подставился сам, но ему удается отшвырнуть одного из нападавших. Из-под полы пиджака появляется оружие. Выстрел рявкает совсем рядом и так громко, что я сажусь на корточки, закрывая уши ладонями.

Один из нападавших падает на пол, второй выкатывается из гардеробной.

Стрелял Яр.

— Быстрее!

Он ловит меня за руку.

Перепрыгнув через тело, мы выбегаем в холл, а оттуда на улицу. Яр тащит меня за руку, в другой — оружие. Я даже не знала, что у него пистолет.

— Садись в машину!

Мы оббегаем авто с двух сторон. Я сажусь даже быстрее, съезжаю по сиденью, со страхом глядя на недружелюбный мир.

— С тобой все нормально?

— Да! — оборачиваюсь на секунду, он заводит машину.

Взгляд цепляется за позу. Он скособочился, на лице гримаса боли.

— Что с тобой? — пугаюсь я.

— Пустяк…

— Он тебя что, ножом ударил? — догадываюсь я, ощущая, как паника накрывает удушливой волной.

— Нет…

— Не ври!

— Успокойся, ладно, — он сглатывает, все же заводит «ягуар» и мы рвем с места.

Пистолет катится по приборной доске, когда Яр кидает машину в крутой поворот.

— Посмотри на фото, — он кидает мне телефон. — Знаешь его?

Я даже умудряюсь его поймать. Последнее, что меня интересует — чьи-то снимки. Но открываю галерею. Он снял убитого крупным планом на ковре. Видно, не очень, но узнаю его.

— Да, — возвращаю телефон. — Он был в кафе вместе с Виктором. Потом тащил меня в джип.

— Это его охранник. Второй тоже им был. Не повезло. Вместе с боссом ушел в лучший мир.

— Яр, перестань. Лучше скажи, что с тобой?!

— А что, волнуешься?

Его манера во всех ситуациях выглядеть невозмутимым порядком начинает злить. Не знаю, чего я в такой панике. Но перспектива получить его на руки раненым и без возможности помочь пугает до трясучки.

— Да!

— Успокойся, — повторяет он. — Я отлично себя чувствую.

Но я вижу, что ему плохо. К моменту, как мы оказываемся на лесной дороге — мы возвращались обратно к лесному дому, он уже откровенно держится за бок и ведет машину одной рукой.

Паркуется из последних сил, и с трудом выбирается наружу.

— Тебе больно? — причитаю я на каждом шагу. — Кто это был? Те люди?

Морщась, он идет от «ягуара» к крыльцу, опираясь на машину. Я бросаюсь к нему, обхватываю рукой, стараясь помочь. Только Яров весит минимум восемьдесят пять, а я чуть за пятьдесят. Я больше мешаю, чем могу помочь.

— Не знаю. Все нормально, не волнуйся, Карина…

Смотрю в бледное лицо и не верю. Мы поднимаемся на крыльцо. Яров опирается на перила, а я тем временем открываю дверь. Дом кажется уже знакомым и уютным — как родной. Наконец-то, дошли.

Помогаю сесть на диван.

— Сейчас подогрею воду.

Помню, как действовали в прошлый раз и начинаю метаться по дому, готовясь к операции. Что у него за рана еще непонятно, а если все серьезно?!

— Не паникуй, — Яров улыбается.

Сидит, расставив ноги, лицо страдальческое, но держится. Откинулся на спинку дивана, изогнувшись, чтобы сберечь травмированное место. Дышит сквозь зубы тяжело и быстро.

— Как я могу не паниковать, — бормочу я, пытаюсь справиться с дрожью в руках.

Вспоминаю про аптечку и бегу обратно к «ягуару». Тащу увесистый ящик обратно. Мы уже потрошили ее в прошлый раз, но использовали не все — бинты, кровоостанавливающее еще осталось, и все равно… Я же разумный человек, понимаю, что вряд ли справлюсь. Второй раз нам не повезет.

У меня трясутся руки, когда я раскладываю приспособления для обработки на чистой салфетке.

Яров спокойно наблюдает за этим, как и за всем, с чем сталкивается. И только быстрое, тяжелое дыхание выдавало его чувства. Не отрываясь, он следил за приготовления.

— Вода закипела, — говорю я.

Даю как следует прокипеть и пытаюсь расстегнуть рубашку Ярову. Он перехватывает руку.

— Не надо. Я сам.

Мы оказываемся так близко, что я вижу испарину у него на лбу. На миг теряю равновесие и, чтобы устоять и не рухнуть прямо на него, упираюсь коленкой в диван между ног Ярову. Он чуть наклоняется вперед, в глазах туман от боли, но в глубине их светился здравый рассудок и привычная ирония.

— Ты не справишься, — возражаю я, нащупывая пуговицы.

— Справлюсь.

Наши пальцы переплетаются. Неловкий момент для романтичной сцены, когда он истекает кровью и едва владеет собой. Но прикосновение пальцев такое чувственное, а я все-таки расстегиваю рубашку мужчины, хоть и по другому поводу. Мы так близко, что я ощущаю его растревоженное дыхание.

Он наклоняется вперед и вдруг целует меня со вкусом кофе и боли. Выпускает меня из объятий, когда я отклоняюсь назад.

— Прости. Не смог удержаться, — он снова улыбается, а я смотрю на губы и сердце бьется так часто.

— Я замужем, — грустно напоминаю я.

И напоминаю уже про себя: из-за меня он получил эту рану. Яр меня защищал от удара. Это так приятно. Какая-то новая грань чувств. До этого мужчины не ловили за меня удары, тем более, ножом.

— Вот и правильно. Не лезь, — отрезает он, расстегивая рубашку, а я отхожу к окну.

Прогнал.

Прогнал поцелуем! Иначе мы бы еще долго спорили за пуговицы. Я держу возле рта щепотку пальцев, словно собираюсь грызть ногти. Прислушиваюсь к тому, что происходит за спиной — Яров занимается раной. Сильно пахнет дезинфекцией, звенит скальпель, брошенный в стальную миску.

Смотрю на «ягуар» на фоне зеленой листвы за окном, а у самой дрожат коленки. Не из-за раны… Из-за поцелуя. Его нежности и напора, ощущения пальцев на талии и его мягких губ.

Один поцелуй — он меня и спугнул, и смутил, и разволновал.

Вспоминаю про мужа. Вадим таких чувств никогда не вызывал. Даже в ранней молодости, когда мы только встретились и были счастливы.

Совершенно другой человек. И другой поцелуй.

— Карина!

Оборачиваюсь. Он уже бинтует бок, пытаясь соорудить давящую повязку потуже. Все, как в прошлый раз — решил вопрос сам, а меня зовет бинтовать. Подхожу к нему. Без страха, как в первый раз. Но смущенно отвожу глаза, когда он пытается поймать мой взгляд.

Наклоняюсь и помогаю с бинтом, стараясь избегать прикосновения к телу, чтобы снова не испытать неловкость. Справляюсь быстрее, чем в прошлый раз.

— Как ты думаешь, что теперь будет? — спрашиваю я, пытаясь увести собственные мысли подальше от поцелуя.

Он молчит, пока я не поднимаю глаза.

Мы встречаемся взглядами, и я краснею. Отчетливо вижу в его глазах, о чем он сейчас думает и это не наши враги. У него такое красноречивое лицо и все мужские мысли на нем написаны. Он такой красивый и загадочный, глаза просто увлекают в бездну за собой… Яров улыбается кончиками губ, и так же молча убирает с лица волосы.

— Что ты делаешь? — пытаюсь отсесть, он не дает.

Рассматривает мое лицо с нескольких сантиметров, дышит на щеку. Мне приятно его внимание. Но Вадим…

— Яр, не надо… — шепотом прошу я умерить свой назойливый интерес к моим губам.

— Почему? — шепчет он. — Тебе же нравится.

Глупо спорить. И про мужа сейчас говорить глупо. Его здесь. И не только здесь, а и вообще в моей жизни давным-давно. Он отдалился после второго выкидыша, забыл меня, бросил наедине с проблемами, и с тех пор так ко мне и не вернулся. Мы просто живем на одной территории, как соседи, иногда разговариваем. Но прежней близости давно нет. Только тоска. Его устраивает это — он с головой ушел в мир своих неудачных проектов. Я в свое горе.

Так стоит ли его вспоминать теперь? Когда у меня наклевывается хоть что-то хорошее с другим мужчиной?

Я с ним разведусь.

Не могу больше терпеть безразличия. И Яр был прав — у меня нет мужа.

На вопрос я не отвечаю.

Позволяю Ярову поцеловать меня еще раз. И жмурюсь от удовольствия, тепла, уюта и запаха его вкусной туалетной воды.

Он увлекает меня на кровать.