Ты в моей власти

6

Вновь это был ужин втроем. И опять ресторан оказался битком набит знакомыми.

Как только они сели за столик, Бен сказал:

– Сегодня у тебя получилось настоящее шоу, Рози.

– Нам очень понравилось. – Фрэнсис помахала официанту, чтобы тот принес вина.

– Просто кошмар, – отозвалась Розмари. – Я все время боялась, что случится нечто подобное.

Бен рассмеялся.

– Да брось ты, это было великолепно. Mне доводилось слышать восторженный рев в театре, но чтобы по ящику!

– Энн совершенно безнадежна, – сказала Фрэнсис, меняя тему. – Как ей, черт возьми, удается сохранить работу? По-прежнему cпит с этим скотом?

– Дерек помирился с женой. Осенью Энн выставят из шоу.

– Бедная дуреха. Они так хорошо подходили друг к другу. Представить невозможно, как кто-нибудь из них сможет совокупляться с другим партнером. Ух, даже мысль об этом вызывает отвращение. Впору вообще отказаться от секса.

– Не обращай внимания, Бен, – сказала Розмари. – К концу дня Фрэнсис способна говорить одни лишь гадости. Но она хороший человек, и я ее люблю.

– Да я не против, – ответил Бен. – Мне нравится, когда женщины крепко выражаются.

Они с Фрэнсис улыбнулись друг другу. Розмари могла бы и приревновать, если бы не знала свою подругу как облупленную. А вот Бен оставался величиной совершенно неизвестной, да и мысли об Элле не давали покоя.

Они сделали заказ и потягивали вино в ожидании еды. Бен, сказав: «Мне надо кое-куда отлучиться, прошу у дам прощения», встал, но задержался у соседнего столика поговорить с хорошенькой бойкой девицей. Розмари смотрела на него обожающими глазами. Фрэнсис наблюдала за ней.

– Слишком уж откровенно, сокровище мое. Он знает, что получил тебя.

Розмари повернулась к подруге.

– Я совсем обезумела, правда? Он тебе нравится?

– Совершенно очарователен. Ты довольна? Но я-то не влюблена. Они становятся совсем другими, стоит только подпасть под их обаяние.

– Послушать тебя, так это ужасно.

– Скорее опасно. Ты слишком доверилась ему. Оставь что-нибудь про запас.

– Не могу. Не знаю, как это сделать, да и поздно уже.

Фрэнсис, наклонившись через стол, покачала головой.

– Радость моя, ты разносишь свою жизнь в клочья. Нельзя разрушать все и к тому же так быстро. Хотя бы узнай его поближе. Пойми, что он за человек.

– Я знаю, что это долго не протянется, Фрэнни. Я не дура. Между нами разница в семнадцать лет, какое уж тут, к черту, будущее?

Достав сигарету, она поспешно закурила.

– Но, я думаю, что мне этого все равно хочется. В общем, не знаю… Я уже позабыла, как это бывает. И жду не дождусь, когда он притронется ко мне. Что с этим поделаешь?

Фрэнсис серьезно посмотрела на нее, а потом рассмеялась.

– Ну, тогда вперед, детка. Ты всегда сумеешь склеить осколки. Ты сильнее любого из нас. Однако именно тебепридется быть страдающей стороной… А о чем вы с ним говорите?

– Мы не так уж много и говорили. Он обожает заниматься любовью, есть и молчать. Именно в таком порядке.

Фрэнсис засмеялась громче, и несколько человек обернулись в их сторону.

– Что ж, мой ангел, меня бы это вполне устроило, поэтому скажу тебе одно – если ты видишь какую-то перспективу, возможно, все будет в порядке. Ему отчаянно хочется поскорее содрать с тебя юбку сегодня вечером, так что не мешкай.

– Ты слишком… романтичная, – сказала Розмари с иронией. – Я бы выразилась иначе.

– Постарайся сделаться ему необходимой, – понизила голос Фрэнсис. – Таких, как он, только этим и берут.

– Что значит «таких, как он»? Каких? – быстро спросила Розмари, нахмурившись при мысли, что подруга углядела в Бене нечто такое, что она сама пропустила.

– Вспомни свое первое впечатление о нем. Это основной инстинкт. Он редко обманывает, а ты птаха старая и мудрая, тебя не проведешь.

Фрэнсис приложила палец к губам – вернулся Бен и уселся на свое место. Он притронулся к руке Розмари, все еще напряженной, облизнул губы, показывая ей кончик розового языка и глядя на нее невозмутимо, но со значением. Несомненно, он знал, что говорили именно о нем, и, как поняла Розмари, радовался этому. Она отняла руку и уставилась в тарелку с устрицами, которую только что поставили перед ней. Внезапно от этой бесподобной самонадеянности Бена она почувствовала дурноту, и ей совершенно расхотелось есть.

В час ночи Фрэнсис по обыкновению безапелляционно произнесла:

– Не вздумайте спорить – за ужин плачу я.

Розмари стала возражать, а Бен, крепко сжимая под столом ее руку, поблагодарил.

– Я собираюсь взять такси, – сказала Фрэнсис, которая жила в восточной части Лондона.

– А меня не подбросите? – спросил Бен. – Это в Хэкни.

Фрэнсис выдержала паузу, глядя на него во все глаза. Розмари почти перестала дышать, а сердце у нее колотилось очень сильно и, она была уверена в этом, очень громко.

– Вы поедете домой? – осведомилась Фрэнсис.

Бен повернулся к Розмари.

– Мне нужно забрать кое-какие вещи. Рано утром у меня деловая встреча. Можно будет потом приехать к тебе? Я возьму свою машину. Ты не оставишь мне ключ? Под ковриком или еще где-нибудь. Я долго не задержусь, обещаю.

Розмари чувствовала, как смотрит на нее Фрэнсис. Бен склонился к ней, не обращая внимания на последних посетителей уже опустевшего ресторана, поцеловал ее в слегка приоткрывшийся рот, коснувшись губ языком.

– Мне нужно зайти в одно местечко, – нарушила молчание Фрэнсис. – Значит, вызываю такси, о'кей?

Оставив их вдвоем, она пошла в дамскую комнату и, обернувшись, быстро взглянула на них.

Бен, держа в ладонях ставшие влажными руки Розмари, сказал:

– Я проберусь тихо, как мышка, если ты будешь спать.

Он говорил еле слышно и вкрадчиво, уверенный в ее согласии, ощущая нараставшую в ней дрожь.

– Бен… – только и смогла она выговорить наконец.

– Я знаю, что это против правил, Рози, и если ты скажешь «нет», я отправлюсь домой. На следующей неделе у меня съемки. Нам слишком долго придется ждать следующей встречи.

Он мог бы и не добавлять этого. При одной мысли, что ей предстоит провести без него несколько недель, все внутри нее сжалось; она порылась под столом в сумочке.

– У меня есть гостевой ключ от входной двери. Уверена, что не засну, но на всякий случай…

Она протянула ему тот единственный ключ, что всегда носила с собой. На какое-то мгновение они оба сжали ключ, который исчез затем в кармане его пиджака. Она не сводила с него глаз, чувствуя, как вместе с ключами теряет свою независимость. Потянулась вперед, словно желая вернуть ключ назад, но Бен, завладев ее пальцами, стал целовать их влажными, манящими губами.

– Рози моя, ты восхитительна. Моя навеки.

Она вздрогнула, страшась своей слабости, ощущая его силу, не зная, как повернется ее жизнь.

– Я мог бы и тебя положить в карман, – сказал он, – чтобы взять с собой в Испанию. Ты бы поехала?

– На следующей неделе у меня еще одно шоу. Сколько времени тебя не будет?

– Три недели. Приезжай, когда закончишь. Я оплачу дорогу.

На этот раз она улыбнулась.

– Я сама оплачу дорогу, если ты не против. Ради Бога, не лишай меня остатков самоуважения.

Он засветился от радости.

– Со мной тебе ничего такого и не нужно. Оставь это для других. Сегодня вечером ты была великолепна.

– Что ты имеешь в виду?

– В студии. Когда ты обезумела от ярости. Никогда не видел ничего более потрясающего. Я глаз не мог отвести.

– Нечто в этом роде ты и раньше говорил. У тебя вызывает отвращение то, чем я занимаюсь?

– В постели – нет.

Он смотрел на ее рот, не отрываясь.

– Ты знаешь, что я имею в виду не это.

– Твое шоу мне не кажется интересным. А вот ты кажешься.

Она была обижена. Уязвлена. Хотела, чтобы он ушел, и жалела, что дала ему ключ. Фрэнсис вернулась из туалета, и Розмари не успела ответить – осадить его.

Фрэнсис и Бен уехали на такси. Розмари с несчастным видом уселась на заднее сиденье поджидавшего ее лимузина и забилась в угол, желая сейчас только одного – никогда больше не видеть Бена Моррисона. Он заставил ее почувствовать свою неполноценность. Дал понять, что она хороша только для постели, и ей не удалось ответить ему должным образом. Она уже почти решилась закрыть дверь на засов, но подумала, что он скорее всего начнет громко стучать, чтобы его впустили. Возможно, она просто устала, поэтому слова Бена задели ее. В конце концов разве все должны приходить в восхищение от нее и от ее шоу? А может быть, он шутил? Она вспомнила прикосновение его руки к своей, как он брал влажными губами ее пальцы, и поняла, что по-прежнему хочет его.

– Кажется, я действительно влипла, – пробормотала она коту, оказавшись наконец у себя на кухне.

Тезка Бена подошел к ней, мягко ступая лапами, громко мурлыча, и начал тереться об ее ноги, а она застыла на месте, так и не сняв пальто, не в силах принять решение: идти ли ей спать сразу или все же ждать Бена. Розмари налила себе бренди и порылась в верхнем ящике буфета – в слабой надежде обнаружить хоть одну сигарету среди хранившегося там хлама. Поиски оказались тщетными. Она открыла коробку с печеньем и нашла на дне лишь любимые Эллой «джефе-кейкс».

– Господи, как я ненавижу «джефе-кейкс», – сказала Розмари коту, который уже карабкался вверх по ноге.

Взяв три печенья, села за стол и стала есть, запивая каждый кусок глотком бренди. Пальто она так и не сняла, мурлыкающий кот уютно расположился у нее на коленях, выпуская когти и царапая ей бедро сквозь шелковую ткань платья.

На часах в холле пробило два. Она решила оставить свет включенным для Бена и пойти спать. Закрыв коробку с печеньем и оставив ее на середине стола, Розмари встала. Кот с протестующим воплем скатился с ее колен на пол.

– Прости, дорогой, – обратилась она к гневно задранному и ходившему ходуном хвосту. – Сегодня я ловлю другую рыбку.

Она поднялась наверх, бросив пальто на перила лестницы. Досадуя на себя за то, что ела печенье, разделась и повернулась спиной к высокому зеркалу, пытаясь рассмотреть себя сзади. Во время их первого уик-энда Бен сказал: «Никогда не видел женщину с такими красивыми ямочками на пояснице». Она через плечо улыбнулась ему, ибо поверила в привлекательность своей наготы после того, как они занимались любовью.

Розмари откинула волосы с лица и стерла макияж, радуясь, что может без помех подготовиться к встрече с любовником, пользуясь неожиданным уединением. Надела новую белую ночную рубашку, от которой еще пахло фабричной тканью, и скользнула в постель между двумя свежевыглаженными простынями. Чувствуя себя красивой на белой кружевной наволочке, она оставила свет с той стороны, где должен был лечь Бен. Протянув руку, притронулась к пышной, еще не примятой подушке в жажде поскорее увидеть его здесь. На часах внизу пробило три. Она пыталась бороться со сном, но не выдержала – уставшие глаза сомкнулись, и она провалилась в тревожное беспамятство, полное грез. Неплотно прикрытая дверь спальни подалась на несколько дюймов, пропуская кота, который ждал, что его, как обычно, прогонят вниз, в собственную корзинку. Но Розмари уже заснула и лежала неподвижно, так что в безмолвии комнаты слышалось только ее дыхание. Украдкой прыгнув на кровать, кот завозился в ногах, чтобы поудобнее устроиться на пуховом одеяле. Мурлыканье его, сначала громкое, постепенно стихло, и он тоже заснул, не веря своему счастью, очень довольный собой и своей ловкостью.

Ее разбудил голос Бена, который уже лег в постель.

– Господи, Рози, ты спишь с этим чертовым котищем.

Взметнулось одеяло, и бедный кот полетел на пол. Негодующе посмотрев на здоровенного детину, вторгшегося в комнату его хозяйки, он гневно мяукнул в знак протеста, задрал хвост и побежал к двери. Бен поднялся с кровати, чтобы открыть ее, и занес ногу, готовясь пнуть своего донельзя оскорбленного тезку.

Розмари произнесла сонно:

– Я не знала, что он здесь. Он прокрался незаметно.

Затем, окончательно проснувшись, добавила:

– Не трогай его, Бен.

– Извини, дорогая, я не хотел.

Улыбка его была обезоруживающей. Он быстро залез в постель, торопясь согреться теплом ее тела, и натянул одеяло. Они лежали, тесно прижавшись. Бен нежно целовал ее шею и гладил грудь озябшими руками.

– Боже, какой ты холодный, – сказала она.

– Так согрей меня.

Его рука проникла между ее сомкнутыми бедрами. Она крепко зажала ее, уже готовая принять его.

– Который час? – спросила она.

– Наш час, Рози.

Он повернул ее к себе и начал целовать в губы, не выключив свет, бивший ей в лицо, так что она вынуждена была закрыть глаза.

Они любили друг друга в молчании. Она – с томной усталостью, нежно, а он брал ее с самоуверенностью, которая и возбуждала, и приводила в смятение. Он не издал ни звука, и она не могла бы поручиться, достиг ли он оргазма. А потом заснул, и она тоже – прежде чем успела задать ему хоть один вопрос.

Он разбудил ее в шесть утра и снова овладел ею так же, как и ночью, удивительно безмолвно. В семь она уже принимала душ: вода освежала усталое тело, успокаивая ее и одновременно прогоняя остатки сна. Когда она надевала домашний халат на еще влажное тело, Бен зашевелился и сказал:

– Включи ящик, Рози. Я хочу посмотреть новости.

– Какой канал?

– Би-би-си. Остальные меня раздражают.

Она включила телевизор, кинула ему коробку дистанционного управления и уселась за туалетный столик. Привалившись к подложенным за спину подушкам и глядя на экран, он спросил:

– Что ты делаешь сегодня утром?

– Предстоит разговор с Дереком о вчерашнем шоу. Так сказать, после похорон.

– А у меня в десять деловая встреча в Кенсингтоне.

– По поводу фильма?

Он кивнул, а потом сказал:

– Может, пообедаем вместе?

– Не могу. Этот день ничем нельзя занимать. Возможно, они захотят что-нибудь переснять после вчерашнего провала.

Он повернулся к ней, и их взгляды встретились в зеркале.

– В понедельник я еду в Испанию. Только сегодня у меня будет возможность повидаться с тобой.

Она нахмурилась.

– А в этот уик-энд ты не заглянешь?

Он вновь уставился в экран телевизора.

– Этот уик-энд у меня занят. Она ничего не сказала, не смея задать вопрос. Он улыбнулся и опять взглянул в зеркало на ее растерянное лицо.

– Просто надо оборвать кое-какие концы до отъезда, Рози, чтобы расчистить поле для нас, когда я вернусь.

– Могу я спросить, что это?

Он смотрел на нее с той же улыбкой.

– Ты просто верь мне.

– А если я не могу?

Он нажал на кнопку дистанционного управления, швырнул коробку на одеяло и, вставая, спустил ноги с кровати.

– Это плохо, – бросил он, быстро чмокнув ее, и пошел в ванную, по-прежнему голый.

Она красилась дрожащими руками, злясь на себя и на него – за самоуверенность. Он крикнул:

– Я приму душ, не возражаешь?

– Бен, – сказала она, подойдя к открытой двери ванной.

Он смотрел на нее, сидя на унитазе.

– Извини, – попятилась она.

– Все в порядке, дурочка, – рассмеялся он. – Я не из стыдливых.

– А я наоборот, – возразила она. – Никогда не встречала таких людей, как ты.

Он спустил в туалете воду и подошел к ней. Развязал пояс халата и прижал к себе очень крепко, смеясь над ее целомудренной щепетильностью.

– Давай встретимся днем, Рози. Пошли Дерека куда подальше. Вчерашний облом – его рук дело, пусть сам и расхлебывает.

– Ты сбиваешь меня с пути истинного, Бен Моррисон.

Он жарко дышал ей в шею, касаясь языком уха.

– Ну, хорошо, – сказала она. – Сдаюсь. Как-нибудь разберусь с этим. Где мы встретимся?

Он засмеялся, радуясь своей победе.

– Если бы ты была повыше, Рози, наши штучки совпадали бы при таком крепком объятии.

– Сегодня утром я не готова к твоим штучкам, – прошептала она, с улыбкой отстраняясь от него. – Пат явится с минуты на минуту, и мне нужно сделать массу дел до прихода Дженни.

– Так одевайся. – В шутку он неожиданно хлопнул ее по заду. Она поежилась. – Ой! – сказал он. – Не рассчитал.

– Принимай душ, – торопливо посоветовала она. – Увидимся внизу, когда ты оденешься.

В девять Бен уехал, сев в поразительно старый и грязный «метро».

– Машина маловата для такого крупного мужчины, – заметила Пат, когда они с Розмари стояли у входной двери, провожая его взглядом. – За рулем он, должно быть, упирается коленями в лоб.

В ожидании Дженни Розмари пошла в кабинет. Дерек позвонил в десять.

– Сегодня днем можно сделать перезапись, Розмари, – сказал он. – Я мог бы вырезать лишнее и смонтировать, но тогда останется лишних две минуты.

– И что ты намерен предпринять? – Она говорила сухо и коротко, не желая упустить ленч с Беном.

– Джерри со своими мальчиками приготовил для нас номер, – ответил Дерек. – Но нам нужна ты, чтобы объявить об этом и переделать всю концовку.

Розмари закрыла глаза. Использовать заурядную и довольно пошлую группу, чтобы заполнить пробел, – это просто ужасно!

– Какая дешевка, Дерек, – сказала она с иронией, а потом спросила: – И когда же это будет?

– Если ты не против, часа в два.

Она вздохнула.

– Не могу. Я освобожусь только к четырем.

– О, Боже мой, – пробормотал он, обращаясь больше к самому себе, стараясь не взорваться, хотя терпение, как хорошо знала Розмари, отнюдь не входило в число его добродетелей.

Она заговорила вновь – жестким, но в то же время и виноватым тоном.

– В четыре, Дерек, думай: согласен или нет. Крупицы воображения хватило бы, чтобы избежать вчерашнего вечера.

– Я переговорил с Энн, дорогая, – высокомерно отозвался он. – Она поняла, что кому-то надо было присмотреть за Тони. Розмари с трудом удержалась от замечания в стиле Эллы, и слова «об этом ты и должен был позаботиться, бездарь» произнесла мысленно. Положив трубку, она повернулась к Дженни и сказала сквозь зубы:

– Он с каждым днем становится все противнее.

Дженни подняла голову, удивленная злобными нотками в обычно мягком голосе Розмари. Но ничего не ответила. Ее смущала даже новая прическа работодательницы, не говоря уже о внезапно исчезнувшем обаянии и спокойствии.

Бен предложил пообедать в маленьком и довольно незаметном итальянском ресторанчике, который расположился на одной из улочек между Уордор-стрит и Бервик-маркет. Встречу назначил в полпервого, но, когда она явилась, опоздав всего на десять минут, его еще не было. Старший официант узнал ее и усадил за столиком у окна, так что в профиль она была видна и прохожим на улице, и обедающим в зале. Не подумав об этом, она села и вскоре почувствовала, что попала в глупое положение, ощутив направленные со всех сторон взгляды. Она уже давно выработала вполне успешную методу, позволявшую скрываться от охотников за автографами и от слишком рьяных почитателей – ни при каких обстоятельствах не следовало ни с кем встречаться глазами. Смотри прямо перед собой, когда двигаешься, и имей при себе что-нибудь почитать, если сидишь в общественном месте. К счастью, меню оказалось непомерно длинным, и она углубилась в чтение, притворившись, будто целиком поглощена этим занятием. Заказала минеральную воду и сидела, мечтая о сигарете. Через каждые две минуты она смотрела на часы.

В час к столику одновременно подошли Бен и одна из обедающих. Бен стоял позади любительницы автографов – словоохотливой дамочки средних лет («Приехала в Лондон всего на один день, поболтаться по магазинам и сходить на шоу. Мисс Дауни, как это здорово, что я вас встретила, вы уже вторая знаменитость за последние полчаса, в Ковент-гардене я видела Джереми Бидла, очаровательный мужчина, правда?»). Получив автограф, Розмари расписалась на корешке чековой книжки, прекрасно зная, что автограф выкинут, как только будет использован последний чек. Дама повернулась к улыбающемуся Бену.

– О, прошу прощения, молодой человек. Еще один ваш поклонник, мисс Дауни.

– Сегодня мы обедаем вместе, – сказал Бен.

Женщина снова повернулась к Розмари.

– Ваш сын? Я знаю, что у вас есть сын, прочла об этом в «Вумэнз Релм». – Она пожала Бену руку. – Вы, должно быть, очень гордитесь своей мамочкой. Она доставляет нам такое наслаждение. Приятного вам аппетита. Сегодняшний день я прожила не зря!

Она заторопилась к своему столику, где ее с нетерпением поджидали три другие дамы, которые затрещали, перебивая друг друга, едва лишь удачливая подруга заняла свое место.

Бен, расхохотавшись, наклонился и поцеловал Розмари.

– Мамуля, ты выглядишь, как всегда, очень сексуально. Прости, я опоздал.

– Я готова убить тебя, – сказала она, изо всех сил удерживаясь от смеха, поскольку четыре женщины продолжали смотреть на нее во все глаза, стараясь запомнить во всех деталях ее серый костюм и дорогие туфли. – Где ты был? – спросила она, когда официант принес им меню.

– Прождал целый час напрасно, пришлось зайти к моему агенту. Знаешь, Рози, садись вот сюда, спиной к залу, а я прикрою тебя спереди. Совершенно забыл, какая ты знаменитая.

Они поменялись местами, переставив заскрежетавшие по деревянному полу стулья, а когда снова сели, он перегнулся через стол и взял ее за руку.

– Это приведет их в замешательство, – сказал он шаловливо.

– Мы попадем в бульварную прессу, если ты будешь вести себя так неосторожно, – прошептала Розмари.

Он тут же отнял руку.

– Господи, я об этом не подумал. И еще не готов предстать перед публикой.

Она уставилась на него. Бен пристально смотрел на ее рот.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она. – Дорогая Рози, в моей нынешней жизни есть некоторые сложности. С ними будет покончено, когда я вернусь из Испании.

– Ты с кем-то живешь? Другая женщина? – Она нашла в себе силы задать этот вопрос.

Поколебавшись, он кивнул.

– Да.

В горле у нее встал комок.

– Понятно. Не знаю, что и сказать. Я в замешательстве. Она догадывается, где ты провел уик-энд? Вы давно вместе?

– Она не задает вопросов.

– Намек на то, что и я не должна?

– Нет.

Бен ласково улыбнулся ей, и она вспомнила, что именно улыбка и привлекла ее.

– С тобой все иначе, Рози. С нами все иначе. Я с этим покончу. Верь мне.

– Ты уже второй раз это говоришь.

– Значит, так я и думаю. Что ты возьмешь?

Ей расхотелось есть, и она заказала только салат. Бен принялся истреблять лежавший на столе хлеб, и тогда она сказала:

– Все наши любовные проблемы решаются в постели или в ресторанах.

– Что ж такого?

– Не знаю. Куда мы идем? Думаю, все это кончится катастрофой.

Она почувствовала, как он просунул свою ногу ей между щиколоток.

– Не создавай мне дополнительных трудностей, Рози. Мы с Джил разошлись почти полгода назад. Мне просто негде было жить. А у нее квартира, понимаешь?

Она не поняла, но промолчала.

Повисла пауза. Розмари впервые за сегодняшнее утро вспомнила, что ключ от ее входной двери по-прежнему находится у него. Она не могла сказать того, что ему хотелось услышать. Было слишком рано. Слишком ново для нее. Хоть она и потеряла голову, все же независимость оставалась для нее высшей ценностью в жизни.

Он спросил:

– Ты приедешь в Испанию хоть ненадолго? Я хочу, чтобы ты была там. Это важно.

– Хорошо.

Улыбка промелькнула по ее лицу. На какое-то мгновение в его взгляде появилось выражение беззащитности, и она безошибочно поняла, как сильно он хочет ее.

Он улыбнулся в ответ.

– Ты лучшее из всего, что у меня есть, Рози. Я не хочу потерять тебя. Обещаю, что ничем не разочарую.

И она ему поверила.