Ты здесь. Бог? Это я, Маргарет

Глава 2

Мы еще часу не пробыли в этом новом доме, как кто-то позвонил в дверь.

На пороге стояла девчонка в купальнике.

— Привет, — поздоровалась она. — Я Нэнси Уиллер. Я узнала о тебе из бумажки, присланной агентом по недвижимости. Ты Маргарет и будешь учиться в шестом классе — как и я.

«Интересно, что еще она знает», — подумала я.

— Ужасно жарко, правда? — сказала Нэнси.

— Да, — согласилась я.

Она была выше меня, с вьющимися волосами. Я мечтаю о таких. Нос у нее был такой вздернутый, что я могла рассматривать ее ноздри.

Нэнси стояла, прислонившись к двери.

— Хочешь, пойдем под дождевалки? — предложила она.

— Не знаю. Я должна спросить.

— Ладно. Я подожду.

Мама залезла с головой в кухонный шкаф и расставляла по местам свои горшки и кастрюли на нижних полках. Мне была видна только ее задняя часть.

— Мам, там девочка спрашивает, можно мне пойти с ней под дождевалки?

— Если хочешь, иди, — разрешила она.

— Мне нужен купальник, — напомнила я.

— Ну Маргарет, ты думаешь, я знаю, где в этом развале искать твой купальник!

Я вернулась и сообщила Нэнси, что не могу найти купальник.

— Могу одолжить тебе один из моих, — сказала она.

— Подожди секунду, — попросила я, возвращаясь бегом на кухню.

— Мам, она говорит, что я могу надеть какой-нибудь из ее купальников. Ладно?

— Ладно, — буркнула мама из шкафа. Потом она разогнулась и повернулась ко мне. Сдула упавшие на лицо волосы. — Как, ты говорила, ее зовут?

— Э-э… Уиллер. Нэнси Уиллер.

— Ладно… Желаю хорошо провести время.

Нэнси живет через шесть домов от нас, тоже на Морнингберд Лейн. Ее дом похож на мой, тоже кирпичный, только покрашен в белый цвет, а передняя дверь и ставни — в красный.

— Заходи, — пригласила Нэнси.

Я прошла за ней в прихожую, потом поднялась по короткой лестнице в четыре ступеньки, ведущей в спальни. Первое, что бросилось мне в глаза у нее в комнате, это косметический столик и на нем зеркало в форме сердца. И еще — идеальный порядок.

Когда я была маленькая, я мечтала о таком косметическом столике в мягком чехле из органди. Но так и не дождалась его, потому что маме нравятся вещи, сделанные на заказ.

Нэнси открыла нижний ящичек.

— Когда у тебя день рождения? — поинтересовалась она.

— В марте.

— Отлично. Мы будем в одном классе. У нас три шестых класса, и их набирают по возрасту. Я — апрельская.

— В каком я классе, не знаю, но знаю, что комната восемнадцать. На прошлой неделе мне прислали уйму бумажек для заполнения — там я и прочла.

— Ну я же сказала — будем вместе. У меня тоже комната восемнадцать.

Нэнси протянула мне желтый купальник.

— Он чистый, — заверила она. — Мама всегда стирает их после носки.

— Спасибо, — сказала я, беря купальник. — Где мне переодеться?

Нэнси обвела взглядом комнату.

— Почему бы не здесь?

— Можно и здесь, — сказала я. — Я согласна, если ты не против.

— А почему я должна быть против?

— Ну ладно.

Я начала надевать купальник снизу. Я знала, что он будет мне слишком велик. А Нэнси сидела на своей кровати и смотрела на меня. Я изо всех сил оттягивала тот момент, когда надо будет снять тенниску. Я не хотела, чтобы Нэнси увидела, что я еще не начала взрослеть. Все мои мысли были заняты только этим.

— Надо же, ты еще совсем плоская. — Нэнси засмеялась.

— Не совсем, — возразила я, стараясь казаться очень спокойной. — Просто я узкая в кости. Вот и все.

— Я уже начала взрослеть, — сказала Нэнси, слегка выпячивая грудь. — Через несколько лет я буду похожа на одну из девиц в «Плейбое».

У меня на этот счет были сомнения, но я ничего не сказала. Мой отец получает «Плейбой», и я видела там фотографии девиц в середине. Нэнси еще очень далеко до них. Почти так же, как мне.

— Хочешь, я подтяну тебе бретельки? — предложила она.

— Давай.

— Я думала, ты будешь взрослее на вид — из Нью-Йорка, как-никак. Считается, что городские девчонки растут быстрей. Ты когда-нибудь целовалась с мальчиком?

— Ты имеешь в виду, по-настоящему? В губы? — спросила я.

— Да, — сказала Нэнси нетерпеливо. — Ну так как же?

— По-настоящему нет, — призналась я.

Нэнси вздохнула облегченно:

— Я тоже.

У меня сразу поднялось настроение. А то я уже начинала чувствовать себя каким-то жалким цыпленком.

— Но я много упражняюсь, — сказала Нэнси.

— Упражняешься? В чем? — удивилась я.

— В поцелуях! Разве мы не об этом говорим? В поцелуях!

— Как можно в этом упражняться? — спросила я.

— Смотри. — Нэнси схватила со своей кровати подушку, обняла ее и наградила длинным поцелуем. Потом она швырнула подушку обратно на кровать.

— Надо пробовать, чтобы быть готовой, когда подойдет время. Когда-нибудь я буду целоваться так, что закачаешься. Хочешь, еще кое-что покажу?

Я стояла приоткрыв рот и не говоря ни слова. Нэнси присела к косметическому столику и открыла ящик.

— Смотри, — сказала она.

Я заглянула. Там был миллион всяких бутылочек, флаконов и тюбиков. В одном этом ящике было больше косметики, чем у моей мамы. Я спросила:

— Что ты со всем этим делаешь?

— Это еще один эксперимент. Я должна понять, что мне больше всего идет.

Чтобы потом быть готовой.

Она открыла помаду и покрасила губы в ярко-розовый цвет.

— Ну, как тебе нравится?

— М-м-м… Не знаю. Пожалуй, слишком уж ярко.

Нэнси внимательно посмотрела на себя в зеркало в форме сердца. Потом сжала губы и задвигала ими, стирая помаду.

— Может, ты и права. — Она стерла помаду тампоном. — Во всяком случае, моя мама убила бы меня, если бы увидела в таком виде. Поскорей бы уж восьмой класс. Тогда можно будет красить губы каждый день.

Потом она схватила расческу и стала расчесывать свои длинные каштановые волосы. Она сделала пробор посредине и заколола их сзади заколкой-пряжкой.

— Ты всегда так носишь волосы? — обратилась она ко мне.

Я машинально коснулась рукой затылка, нащупав все заколки, которыми я подбирала волосы, чтобы не потела шея. Я знала, что это выглядит ужасно.

— Я их отращиваю, — объяснила я. — Сейчас они еще ни то ни сё. Мама считает, что мне больше идет, когда уши прикрыты. У меня уши немного оттопырены.

— Я заметила, — сказала Нэнси.

По-моему, Нэнси замечала все!

— Ты готова? — спросила она.

— Готова.

Она вытащила из бельевого шкафа в прихожей бордовое полотенце и дала мне. Я последовала за ней вниз по лестнице и потом в кухню, где она выхватила из холодильника пару персиков, протянув один мне.

— Хочешь познакомиться с моей мамой? — спросила она.

— Давай, — согласилась я, откусив от персика.

— Ей тридцать восемь, но она говорит нам, что двадцать пять. Смешно! — Нэнси фыркнула.

Миссис Уиллер была на веранде. Она сидела, поджав под себя ноги с книгой на коленях. Название мне разглядеть не удалось. Она была загорелая, и нос такой же, как у Нэнси.

— Мам, это Маргарет Саймон. Они живут на нашей улице — только что переехали.

Миссис Уиллер сняла очки и улыбнулась мне.

— Здравствуйте, — сказала я.

— Здравствуй, Маргарет. Очень рада с тобой познакомиться. Ты, кажется, из Нью-Йорка?

— Да.

— Вы жили на Ист-сайд или на Вест?

— Мы жили на шестьдесят седьмой улице. Возле Линкольн-Центра.

— Замечательно. Твой папа продолжает работать в городе?

— Да.

— И чем он занимается?

— Страхованием. — У меня был голос, как у компьютера.

— Замечательно. Скажи, пожалуйста, твоей маме, что я хотела бы поскорей с ней познакомиться. У нас на Морнингберд Лейн есть боулинг-клуб, это по понедельникам, а каждый второй четверг днем — бридж, и еще…

— По-моему, моя мама не умеет играть в шары, и бридж ее не интересует.

Она вся в своих красках, — объяснила я.

— В красках?

— Да.

— Как интересно. Что же она красит?

— Пишет разные там фрукты и овощи. Иногда еще цветы.

Миссис Уиллер рассмеялась.

— Ах вот оно что. Значит, она пишет картины. А я подумала, красит стены! Скажи своей маме, что мы будем рады помочь ей с машиной… Воскресная школа тут довольно далеко.

— Я не хожу в воскресную школу.

— Не ходишь?

— Нет.

— Везет же! — не выдержала Нэнси.

— Нэнси, пожалуйста! — одернула ее миссис Уиллер.

— Послушай, ма… Маргарет пришла, чтобы освежиться со мной под дождевалкой, а не для того, чтоб ты ее допрашивала.

— Ладно. Если увидишь Эвана, скажи ему, что я хочу с ним поговорить.

Нэнси схватила меня за руку и потащила наружу.

— Мама всегда сует нос в чужие дела, тут уж ничего не поделаешь.

— Пустяки, — успокоила я ее. — А кто это — Эван?

— Мой брат. Отвратительный тип.

— В каком смысле? — поинтересовалась я.

— Ему четырнадцать. Все мальчишки в четырнадцать отвратительны. Их только две вещи интересуют — фотографии голых девиц и грязные книжки!

Кажется, Нэнси действительно много чего знала. Поскольку среди моих знакомых не было ни одного мальчика четырнадцати лет, я поверила ей на слово.

Нэнси повернула внешний кран и прикрутила его так, чтобы вода из дождевалки текла не сильно. «Повторяй за ведущим!» — крикнула она, пробегая под струёй воды. Я поняла, что ведущим была Нэнси.

Она прыгнула сквозь душ. Я за ней. Она сделала колесо. Я попыталась, но у меня не вышло. Она подпрыгнула несколько раз. Я тоже. Она встала прямо под душ. Я последовала ее примеру. Тут-то вода полилась в полную силу. Мы обе вымокли насквозь, с головой.

— Эван, придурок! — завизжала Нэнси. — Ну подожди!

Она кинулась к дому и оставила меня одну с Эваном и его приятелем.

— Ты кто? — спросил Эван.

— Маргарет. Мы только переехали.

— А… Это Мус, — он показал на приятеля.

Я кивнула.

— Послушай, — заговорил Мус. — Если вы только переехали, спроси своего отца, не надо ли подстричь вам газон. Я беру пять баксов в неделю и подровнять могу. Как, ты сказала, твоя фамилия?

— Вообще-то я не говорила. Но если хочешь знать — Саймон.

Я не могла выкинуть из головы то, что сказала Нэнси — у всех у них на уме грязные книжки и голые девицы. Я поплотней завернулась в полотенце, чтобы они не начали разглядывать меня в купальнике.

— Эван! Иди сюда сейчас же! — раздался с крыльца голос миссис Уиллер.

— Иду… иду, — пробормотал Эван.

После того, как Эван зашел в дом, Мус сказал:

— Не забудь, скажи своему отцу. Мус Фрид. Пусть посмотрит в телефонной книге.

— Не забуду, — пообещала я.

Мус пожевал травинку. Потом хлопнула задняя дверь, и вышла Нэнси — она шмыгала носом и у нее были красные глаза.

— Нэнси, деточка! Ты что, шуток не понимаешь? — удивился Мус.

— Заткнись, скотина! — взвилась Нэнси. Потом она повернулась ко мне. — Мне очень жаль, что они выкинули такое в твой первый день здесь. Пошли, я провожу тебя до дома.

Нэнси держала мою свернутую одежду. Она сама была по-прежнему в купальнике. По дороге она рассказывала мне, кто в каком доме живет.

— В выходные мы собираемся на пляж, — сообщила она. — Позвони мне в первый день занятий, и пойдем вместе. Мне до ужаса любопытно, кто будет у нас учителем. Мисс Фиппс, которая должна была вести наш класс, в июне сбежала с каким-то типом в Калифорнию. Так что у нас будет кто-то новый.

Когда мы дошли до моего дома, я спросила Нэнси, может ли она подождать минуту, чтобы я вернула ей купальник.

— Он мне не к спеху. Скажи твоей маме — пусть постирает его, и можешь вернуть на следующей неделе. Он старый.

И обязательно ей было это говорить! Я и сама могла догадаться, что он не новый. Может быть, я бы тоже не одолжила первой встречной мой лучший купальник. Но, во всяком случае, я не стала бы об этом заявлять.

— Да, вот еще что, Маргарет, — сказала Нэнси. — Когда будешь собираться в школу, надевай туфли на босу ногу — без носок.

— Почему это?

— Если не хочешь выглядеть маленькой девочкой.

— Гм…

— К тому же, я хочу, чтобы ты вступила в мой тайный клуб, а если ты будешь в носках, остальные могут не захотеть, чтобы ты была с нами.

— А что за тайный клуб? — спросила я.

— Расскажу, когда начнем учиться.

— Ладно, — согласилась я.

— И запомни — никаких носок!

— Запомню.

Ужинать мы пошли в закусочную. Я рассказала отцу про Муса.

— Всего за пять баксов. И подровнять может.

— Нет, спасибо, — отказался отец. — Мне не терпится заняться газоном самому. Мы и переехали сюда не в последнюю очередь ради этого. Работа в саду полезна для души.

Мама так и просияла. Ох, как мне надоело это их «полезно для души». И когда только они успели заделаться такими любителями природы!

Перед тем, как ложиться спать, я зашла в туалет, думая, что это ванная. Привыкну ли я когда-нибудь к этому дому? Когда наконец я легла в постель и выключила свет, то увидела тени на стене. Я попыталась закрыть глаза и не думать о них, но все равно то и дело открывала, чтобы проверить, там ли они. И никак не могла уснуть.

Бог, ты здесь? Это я, Маргарет. У меня новая спальня, но кровать прежняя. Здесь так тихо — совсем не то, что в городе. Я вижу тени на стене и слышу разные звуки: то скрип, то шорох. Так страшно! Хоть отец и говорит, что звуки бывают во всех домах, а тени это просто деревья. Надеюсь, так оно и есть. Сегодня я познакомилась с девочкой. Ее зовут Нэнси. Она думала, что я окажусь очень взрослой. По-моему, она была разочарована. Может быть, мне пора уже начать взрослеть, как Ты думаешь, Бог? Если бы Ты помог мне, было бы очень хорошо. Благодарю Тебя.

Мои родители не знают, что я разговариваю с Богом. Да, если бы я им сказала, они бы сочли меня каким-нибудь религиозным фанатиком или еще что-нибудь придумали бы. Лучше уж пусть это остается моим личным делом. Если надо, я могу говорить с Ним даже не шевеля губами. Мама говорит, Бог — прекрасная идея. Он принадлежит всем.