Ты здесь. Бог? Это я, Маргарет

Глава 22

На следующее утро я не вышла из своей комнаты даже к завтраку. Я поймала себя на том, что начинаю говорить «Ты здесь, Бог?», но вспомнила, что больше с Ним не разговариваю. Может, Он покарает меня за это. Что ж, если Он так хочет, то это Его дело!

К полудню я почувствовала, что больше не могу оставаться дома, и попросила маму отвезти меня в город — я договорилась с Дженни пойти вместе в кино. Мама согласилась, что мне надо развеяться. Мы с Дженни встретились на углу возле аптеки — как раз напротив кинотеатра. Сеанс начинался через двадцать минут, и мы решили заглянуть в аптеку. Больше всего нас там интересовали прокладки.

Несколько минут мы смотрели просто так, потом я прошептала Дженни:

— Давай купим упаковку.

Я давно об этом думала, но никак не могла решиться. Сегодня я чувствовала себя храброй. Я думала: «Ну и что, что Бог теперь на меня разгневан? Какое это имеет значение?» Я даже решила испытать Его — перешла улицу посередине и не дожидаясь зеленого света. Ничего не произошло.

— Зачем? — спросила Дженни.

— На всякий случай, — ответила я.

— Чтоб лежали дома?

— Конечно. А почему бы нет?

— Не знаю. Моей маме это может не понравиться, — сказала Дженни.

— А ты не говори ей.

— А если она увидит?

— Положи их в какой-нибудь пакет. Можешь сказать, что это школьные принадлежности. — У тебя хватит денег?

— Да.

— Хорошо. Тогда какие будем покупать? — спросила я.

— Может, «Тинэйдж Софтиз»? — предложила Дженни. — Это такие, как у Гретхен.

— Давай.

Я взяла с полки одну упаковку «Тинэйдж Софтиз».

— Теперь ты, — подтолкнула я Дженни.

— Ладно, ладно, — Дженни тоже взяла одну.

— Еще к ним надо пояс, — напомнила я, окончательно осмелев.

— Правильно. Какой возьмем? — спросила Дженни.

— Мне нравится вот этот, розовый, — я показала на маленькую коробочку с изображенной на ней симпатичной девушкой.

— Ладно, я, пожалуй, возьму такой же, — согласилась Дженни.

Мы пошли с нашими покупками на контроль, но почти так же быстро отошли, увидев, что за кассовым аппаратом сидит парень.

— Я не смогу, — прошептала Дженни. Она положила свои коробочки обратно на полку. — Боюсь.

— Не будь дурой. Чего тут…

Продавщица в голубом халате перебила меня.

— Вам чем-нибудь помочь, девочки? — спросила она.

Дженни покачала головой, но я сказала:

— Мы выбрали вот это.

Я взяла коробочки Дженни с полки и показала их продавщице.

— Очень хорошо. Идите на контроль, и Макс вам все завернет.

Дженни не сдвинулась с места. Казалось, она вросла в пол. Глядя на ее лицо, нельзя было понять, то ли она улыбается, то ли сейчас заплачет. Я схватила ее коробочки и направилась к кассе. Там я вывалила все перед Максом и стала ждать — не глядя ему в лицо и не произнося ни слова. Он подсчитал все вместе, и я кивнула Дженни, чтобы она дала мне свои деньги. Потом я сказала: «Два пакета, пожалуйста». Макс взял у меня деньги, вернул сдачу, которую я не удосужилась проверить, и подал мне два коричневых пакета. Только и всего! Можно было подумать, что он только и делает, что продает пояса и прокладки.

Когда я пришла домой из кино, мама спросила:

— Что это за пакет?

— Школьные принадлежности, — выпалила я.

Я пошла с покупками к себе в комнату, села на кровать и стала рассматривать коробочку. Мне хотелось, чтобы Бог сейчас видел меня. Пусть видит, что я могу обходиться и без Него! Я открыла коробочку и вынула одну прокладку. Я держала ее довольно долго.

Потом я вынула из коробки розовый пояс и подержала его тоже. Наконец я встала и пошла в мой туалет. Там было темно. Особенно когда я закрыла дверь. Вот когда был бы кстати большой просторный туалет со светом и запирающимся замком. Но я справилась и так: я надела розовый пояс и прикрепила к нему прокладку. Я хотела попробовать, как в нем себя чувствуешь. Теперь я знала. И мне понравилось. Я подумала, может, мне лечь в нем сегодня спать, но отказалась от этой мысли. Вдруг пожар? — тогда мой секрет может раскрыться. Я сняла пояс и прокладку, положила их в коробочки и спрятала в нижнем ящике письменного стола. Мама никогда туда не заглядывает, потому что от моего беспорядка ей становится плохо.

На следующее утро бабушка с дедушкой объявили, что уезжают в Нью-Йорк.

— То есть как! — удивилась мама. — Вы же говорили, что остановитесь у нас на неделю!

— Да, говорили, — произнес дедушка. — Но решили провести остаток недели в Нью-Йорке, в гостинице.

— Понятно, — сказала мама.

Отец спрятался за газетой, но я видела широкую улыбку на его лице. Я подумала только, что они лишили меня поездки во Флориду, а сами уезжают. Это было нечестно! Даже подло!

Когда мама вернулась, проводив их на автобус, отец сказал:

— Готов спорить, что это с самого начала была поездка в Нью-Йорк. А к нам они заехали по дороге, потому что так было удобно.

— Я не верю! — вспыхнула мама.

— Зато я верю, — буркнул отец.

— Они испортили мне каникулы, — сказала я.

Мне никто не ответил.