Тысяча причин сказать "Да"

Глава 9.

Ксюша.

Что это только что было? Я стою посреди кухни, с горящими от поцелуя губами, немного взлохмаченная и… И какая-то новая что ли!

– Боже, это был мой первый поцелуй, и он получился таким глубоким, импульсивным и в то же время прекрасным…

Мечтательно зайдя к себе в комнату и завалившись на кровать, обняв одну из плюшевых зайцев, я начала прокручивать в своей памяти этот волшебный момент, но…

– Стоп, парень, которого я любила последние шесть лет, только что меня поцеловал… А-а-а-а-а! И что мне теперь делать?! Как в глаза ему смотреть после всего этого? Ведь я ответила на его поцелуй... А если он просто решил поиздеваться надо мной? Конечно, с чего вдруг ему может понравится такая, как я? Мечтай и дальше, Лебедева...

Вот почему я просто не могу перестать думать об этом, чтобы не загоняться без повода? Почему всё должно быть так сложно, в особенности у меня?

Даже если завтра он скажет, что пошутил или не знает, что на него нашло и попросит всё забыть, я сделаю это. Я сделаю это для него, но для себя никогда не забуду. Сейчас самое главное успокоиться и лечь спать, а об остальном подумаю уже завтра. правильное решение, Ксения, правильное решение...

Да, не таким я представляла это утро. Мало того, что я совершенно не выспалась, мучаясь кошмарами о том, как Кирилл прилюдно унижает меня, говоря, что со мной даже целоваться не стоит, так ещё и кофе «убежало», пока я бежала в комнату за телефоном. Не везет, так не везёт!

Высвеченное имя на экране телефона очень долго удерживало меня от того, чтобы ответить на звонок. Мама. Думаю, этим всё сказано. Но если я не возьму, то будет только хуже. Эта женщина всех на уши вокруг меня поставит и от бабушки мне точно влетит по первое число. Что ж, мой выбор на данный момент очевиден.

– Здравствуй Ксения, – без доли тепла в голосе начала женщина, которую даже «матерью» называть не хочется.

– Здравствуй. Что-то случилось? – ответила я, избавляя плиту от остатков «сбежавшего» кофе смоченой водой губкой.

– Случилось. Я жду, когда ты наконец образумишься и переедешь к нам. Даю тебе ровно месяц, чтобы забрать документы из школы и перевестись в самое элитное заведение Кракова. Пойми, ты должна получить самое лучшее образование, – продолжала бубнить в трубку она, пока я домывала эту несчастную плиту и всё вокруг неё.

– Повторю ещё раз. Я не перееду в Польшу! Ни сейчас, ни потом. Зачем я вам там нужна. Отец постоянно работает, тебе я в принципе не нужна. Ты даже свою единственную дочь с семнадцатилетием не поздравила! – выкрикнула я, злясь на маму, себя и эту дурацкую не оттирающуюся плиту.

Наступило неловкое молчание. Даже её всегда ровного дыхания не было слышно на том конце трубки. Может я переборщила? Нет, я должна была хоть раз сказать ей об этом. Вот уже три года она не поздравляет меня ни с чем. Ни с пятёркой по какой-нибудь сложной контрольной, ни с днями рождения, да даже просто с Новым годом она меня поздравить не в силах. Почему я должна молчать? Почему я должна терпеть такое отношение к себе?

От внезапно нахлынувших чувств резко защипало в носу, а глаза застелила пелена слёз. За эти несколько лет я не проронила ни слезинки. Но я тоже человек и не железная, я тоже хоть раз хочу пожалеть себя и порыдать от души, свернувшись калачиком на кровати...

– Не смей со мной так разговаривать! – процедила она сквозь зубы. – Итак, если через месяц я не увижу тебя здесь, то можешь смело идти искать работу и новое место обитания. Квартиру я могу в любой момент продать, и покупатели уже нашлись, так что через месяц тебе по любому придётся съехать. Разговор окончен.

Слушая непрерывающиеся гудки, я медленно сползла по стеночке на пол, опрокинув голову на колени. За что? За что мне всё это? Я никогда не курила, не пила, ничего не употребляла, никогда не гуляла поздно ночью… Я старалась быть идеальным для неё ребёнком, а она всё равно меня ненавидит. Ненавидит за свою испорченную карьеру и теперь мстит...

«Симонова Маргарита Ильинична, лучшая Прима-балерина большого театра…» - гласили все записи в газетах. Моя мать мечтала об этом всю свою жизнь и в возрасте семнадцати лет добилась своей мечты. Она буквально дышала балетом. На одном из выступления она встретила парня и их роман слишком быстро начал набирать обороты. А после: тест и две полоски. Что в таких случаях делают люди, которые не хотят этого ребёнка? Правильно, они делают аборт. Но мой отец был против него. Когда моя мать родила меня, ей было всего восемнадцать. Её место Прима-балерины полетело в тартарары и виновата в этом только я. Сколько раз в детстве я слышала её всхлипы на кухне, ругань с отцом и болезненные слова – «Лучше бы я тебя не встречала!».

Она никогда не интересовалась моей жизнью. Да она даже не знает, что я три года работаю и откладываю деньги, присланные отцом мне на учёбу. Единственные, кто были рады моему появлению так это бабушка и папа. Отцу было всего девятнадцать, и он взял на себя полную за меня ответственность. Всячески пытался поддержать свою жену, и я видела эту любовь только в одном его взгляде на неё. Но и на меня он смотрел с не меньшим трепетом. Переехав в Польшу, всячески уговаривал переехать к ним, но после сотой попытки сдался и теперь просто звонит каждые выходные, расспрашивая о новостях. Папа всегда защищал меня, но боюсь в этот раз спасти меня от неё он не сможет и в скорейшем времени я буду жить на улице, ну или в крайнем случае в кладовке зоомагазина...

Мои мысли прервал очень настойчивый звонок в дверь. А ведь я только хотела прореветься и к тому же у меня наконец-то появился выходной. Кто бы это ни был, я его убью! Я зла и к тому же бессильна. А человек в самых что ни на есть расстроенных чувствах – это адская смесь. Мне не хочется ничего, лишь бы забраться к себе на кровать и уткнуться лицом в подушку, мечтая о беззаботной жизни. Укрыться с головой в своем мирке и уйти в недельный книжный запой!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Лебедева, ты ещё не одета?! Бегом снимай свою милую пижамку и за мной. – Как только я открыла дверь, Шилов мигом отодвинул меня от прохода и оказался в квартире. Какого чёрта сегодня происходит?!

– Шилов, ты ничего не перепутал? Твоя квартира по прямой. – Я указала рукой прямо по направлению к соседней двери, но парень лишь хохотнул.

– Не-а.

Пропустив моё замечание насчёт квартиры, парень, уже оказавшись на кухне, схватил с тарелки сделанный мной бутерброд и начал тщательно его пережевывать, издавая при этом звуки блаженства и восхваляя создателя бутербродов. А это, между прочим, был мой завтрак!

– Чего так смотришь? Собирайся, давай. Сейчас в кино пойдём, а перед этим в кафе забежим, хочу тебя угостить чем-нибудь, раз я у тебя завтрак отобрал.

Я про завтрак вслух что ли сказала? Ну и ладно, мне уже почти ни за что не стыдно. За эту неделю с ним я пережила неловкости больше, чем с кем-либо ещё. Но что это за указания? С чего вдруг я должна с ним куда-то пойти? Я, конечно, не против, но не должна же так легко я согласится. А про вчерашнее он уже забыл, как я вижу...

– А кто сказал, что я пойду с тобой куда-то? – спросила я, упираясь бедром в столешницу возле раковины и вопросительно выгнула бровь, смотря на долго жующего парня.

– Ну, до этого ты мне отказала, поэтому мы идём сегодня и никакие возражения не принимаются. Давай-давай, Лебедева, у нас мало времени, – пробубнил он с набитым ртом, заталкивая меня в мою комнату. Хам!

– Что будешь? – спросил Кирилл, усаживаясь на диванчик напротив меня в кафе, которое оказалось не далеко от нашего дома. – Тут есть круассаны с шоколадом, творожная запеканка со сгущёнкой, яблочный штрудель…

–– Я буду просто чай.

Пока я собиралась и понимала, что за закрытой дверью моей комнаты ходит парень, который мне так долго нравится и вспоминая, что у нас с ним было вчера, почти все мои нервные клетки были уничтожены, а есть перехотелось совсем. Поэтому показывая свое состояние Шилову, я отодвинула от себя меню и уставилась на открывающий вид из небольшого панорамного окна.

– Нет, Ксения, ты будешь что-то есть. Второй раз я тебя до дома не дотащу.

Вот же…! Гад! Шпала дохлая! Я не такая уж и тяжёлая! Мог бы и промолчать.

Видя мой разгневанный взгляд, парень победно усмехнулся и придвинул ко мне меню с разворотом десертов. Не знаю, как его бывшие пассии или просто знакомы девчонки, но я безумно хочу чего-нибудь вредного. От чего там обычно девочки воздерживаются? Сладкое, то, что нужно. Особенно, если это сгущёночка. М-м-м-м…

– Ладно, я буду творожную запеканку, – елейным голоском проворковала я, придумывая план.

Итак, что мы имеем. Первое: я всё ещё влюблена в него, несмотря на все его закидоны и командирский тон. Второе: на меня до сих пор обращено слишком много внимания с его стороны и если бы я не знала Шилова, то подумала бы, что нравлюсь ему, но здесь явно что-то другое. Вот только что именно? И теперь единственное, что мне остаётся, так это попытаться отвадить его от себя всеми способами. Глупо, согласна, но не имея опыта в отношениях и не зная, что у этого человека на уме, лучше будет закончить с этим как можно скорее.

Я боюсь… Боюсь довериться ему и подпустить слишком близко, а разбитое сердце слишком долго и болезненно будет заживать. Вспоминая всех девчонок, которым он отказывал, сразу хочется спрятаться в кокон. Поэтому намного проще будет струсить и дальше любить его из далека, как и раньше.

Пока я раздумывала над планом своих действий, к нам подошёл официант с подносом ароматной выпечки. Кирилл заказал себе яблочный штрудель, от которого так и веяло ароматными яблоками и свежим тестом. А моя запеканка просто божественно пахла творогом. А эта сгущенка, стекающая вокруг кусочка по тарелке… Неописуемое удовольствие!

И видимо это самое удовольствие отразилось на выражении моего лица, когда я положила небольшой кусочек творожного блаженства себе в рот, раз Кирилл так пристально и заворожено посмотрел на меня. В этот момент мне было абсолютно всё равно на его взгляд, я совершенно забыла о проблемах, которые ещё час назад волновали меня. Сейчас меня не беспокоило абсолютно ничего, особенно после того, как я попробовала этот неописуемо вкусный чай с шалфеем и мёдом.

Тишина и покой, еле слышные голоса посетителей и знакомая музыка восьмидесятых. Эх, вот бы вернуться в средневековую эпоху и встретить какого-нибудь графа или простого крестьянина, который бы поклялся мне в верной любви или вызвал обидчика на дуэль… А какие в то время были красивые домики. Маленькие, уютные и такие просторные одновременно...

Видимо в состоянии эйфории я пребывал довольно долго, поэтому сидящий напротив Кирилл решил меня растормошить, пиная мысом ноги под столом.

– О, привет одноклассникам! А вы чего это тут вдвоём? – раздался из-за спины знакомый голос. Нет, только не она!

Марина Усупова – вечная моя головная боль, потому что благодаря ей я знаю все местные сплетни лучше нашей «подслушки», второй ботаник в классе и единственная девчонка, которая общается со мной. Среднего роста, брюнетка с ладненькой фигуркой, с вечным рюкзаком наперевес и очками, которые намного взрослят её. К нам она перешла в прошлом году, и мы как-то сразу же подружились. А после к нам присоединился её новоиспеченный парень – Семен Горохов. Легенда о трёх ботаниках, так и ходит у нас по школе.

Её, конечно же, выдумала Полина Кирсанова. Та, кого я ненавижу всем сердцем. Поговаривают, что если в полночь прийти в школу и пробраться в библиотеку, то можно встретить нас троих самых заядлых ботаников. Ну а дальше, если ты пришёл не вооружённый ожерельем из синих шариковых ручек и колом, сделанным из любой школьной парты, то тебя покусают и сделают ботаником. Бред, да и только!

Вначале она отравляла жизнь мне, а потом взялась за Марину. Хорошо, что в нашей компании появился Горохов и теперь было кому защитить эту вечно бледную, но постоянно смеющуюся девчонку. А я за себя всегда могла постоять, поэтому защита от таких, как она мне не требовалась, хоть Васильев и порвался несколько раз разобраться с ней по-мужски.

Вообще эта парочка, мне кажется, самая удавшаяся за всю историю нашего класса. Сёма парень хороший, высокий, немного полноватый, с короткими блондинистыми кучерявыми волосами и без очков, что очень удивительно. Новоиспеченные влюбленные даже одевается похоже. У обоих сегодня серые рубашки с белыми футболками и простые синие джинсы. Они просто созданы друг для друга. Маринка вечно шебутная, попадает в самый разные неприятности, а Сёма вечно вытаскивает её из них. М-да, и всё-таки противоположности притягиваются.

– Да вот, решили вместе позавтракать, – спокойно ответил Шилов, не сводя с меня взгляда.

– Ах, неужели свидание? – спросила Маринка, поигрывая бровями.

О том, что она нас выдаст я ни капельки не переживаю, потому что она не тот человек, который может предать, особенно после стольких нападок со стороны местной «красавицы».

– Нет, просто решили по-дружески выпить по чашечке чая, – ответила я, смотря в ничего не выражающее лицо Шилова.

– Лебедева, что-то мне в это плохо верится. У вас обоих так глаза блестят, как будто вы скрываете какую-то тайну. Заговорщики... – весело протянула она, присаживаясь рядом со мной. – Я же всё равно узнаю, что между вами происходит. – Последнее она прошептала мне на ушко, крепко сжимая мою руку в понимающем жесте. Она одна из немногих, кто знает о моей симпатии к Шилову, но не распространяется, за что я ей безумно благодарна.

Кинув умоляющий взгляд на Сёму, я улыбнулась, видя этот понимающий взгляд. Всё-таки он единственный парень, способный поубавить пыл Маринки. Посмотрев на подругу своими пронзительными голубыми глазами, парень смог остановить бурный поток слов, буквально лившийся на меня около минуты.

– Ладно-ладно, не будем об этом. Не смотри на меня так, а ты, – это уже было обращено ко мне, – не надейся, что я сдалась.

– Договорились. Позавтракаете с нами? – Решив долго не томиться в этой гнетущей неловкой тишине, приглашение позавтракать было моим единственным спасением.

И плевать я хотела на злой взгляд парня, который несколько раз наступил мне на ногу под столом! Еще и больно так.

– С удовольствием, – откликнулся Сёма, пододвигая меню к себе и своей девушке.

Да, наблюдать за этой парочкой очень интересно. Он смотрит на неё с такой нежностью, я бы даже сказала любовью, а она в ответ нежно поглаживает его большую ладонь своей маленькой и миниатюрной ручкой.

Но как же сложно сосредоточиться на чем-то, когда во мне буквально прожигают дыру одним только взглядом. Он уже пару минут смотрит на меня, не сводя глаз и ни капельки не смущается любопытных взглядов одноклассницы в нашу сторону. Его глаза в эту самую минуту говорят о многом и ничего прилично в этом «многом» нет. Абсолютно.

Изредка закусывая свою нижнюю губу, он переводит взгляд от моих глаз к губам и в следующую же секунду делает совершенно обратное. Как же сложно любить его и не поддаваться чувствам. Почему я не могу просто сдаться? Признаться и покончить со всеми своими мучениями, даже если моё сердце растопчут?

Но если до этого всё шло хорошо, и даже его взгляды были мне приятны, то дальше всё пошло наперекосяк. Прекрасное настроение и общий смех улетучились как раз в тот момент, когда возле нашего столика появилась Полина.

Кирсанова – ещё одна девушка, влюблённая в нашего «Ромео» и при этом единственная, кому доводилось целоваться с ним у нас на глазах. Она одна из тех, кто вечно ходит со своими подружками, постоянно потакающими ей. Она из тех типов людей, кто унижает остальных из-за статуса, внешности и семейного положения. В простонародье или нашем узком кругу, то бишь я, Маринка, Сёма и Ярик, её прозвали просто «истеричкой». Ведь если что случается не по её, то виноваты все вокруг и скандал нам обеспечен.

Но если быть совершенно откровенной, то я заочно называю её «сучкой». Марина как никто меня понимает. Ну а что? Да, приличные девочки так не выражаются. Просто она меня раздражает. Ведёт себя, как принцесса, которой все всё должны. Считается лучшей пассией для Кирилла и всех, кого видит даже на расстоянии десяти метров от него, уже начинает мысленно уничтожать. Хорошо, что когда он подсел ко мне на проверочной, её не было в школе, а то сейчас я была бы кучкой пепла, испепеленной злыми карими глазами.

– Кирюш, привет. А чего это ты тут один? – выплеснула свой яд эта змейка, подходя к нашему небольшому столику.

Полностью проигнорировав наше с ребятами присутствие и толкнув своей сумочкой Сёму в плечо, девушка специально подчеркнула слово «один» и злорадно усмехнулась, переводя свой взгляд на меня.

– К-хм, вообще-то я не один, а с ребятами. Ты что-то хотела? – ответил ей парень, не сводя с меня глаз.

Вот это да! Первый раз вижу Шилова таким злым. Желваки на лице так и заходили. Сжав кружку в правой руке до побеления пальцев, парень странно сморщился, когда девушка наклонилась к нему для поцелуя. Но даже уклонившись от неё, она всё равно успела мазнуть своими ярко накрашенными губами ему по щеке.

– Хотела спросить, – Девушка наклонилась прямо к его уху, демонстрируя всем своё глубокое декольте. – может встретимся сегодня, раз вчера не получилось. Я бы повторила то, что было в прошлую пятницу, – произнесла она чуть тише, но так, чтобы услышали все сидящие за столиком.

Как же она это произнесла. Вот же сучка! Самая натуральная, да ещё и крашенная в добавок. На протяжении всех шести лет она бесила меня, как никто другой и только Ярик, до появления Маринки, мог поддержать меня в перемывании костей этой мымре.

– У меня другие планы, – всё также не обращая внимания на девушку, ответил Кирилл. Но что-то промелькнуло в его взгляде, когда он пристально продолжал смотреть на меня, не отрывая взгляда.

Извинение? Он извиняется за то, что вчера поцеловал меня, а до этого спал с другой? Ну что ты, «Кирюша», в этом нет ничего такого. Я же такая бесчувственная, что ни ты, ни моя мать не думают о том, каково мне. Я уже привыкла.

Но девушка запротестовала и Шилову пришлось отвести эту «козу» подальше от нас. Я не хотела смотреть на них. Видеть, как он обжимается с другой было просто невыносимо, поэтому я отвернулась и вновь уставилась в окно на мимо проходящих людей.

Интересно, а сколько боли мы можем выдержать? Видеть любимого человека с другой, чувствовать, как тебя ненавидит твоя же мать и понимать, что ты делаешь больно окружающим тебя людям, все это считается за боль? Или же это обычная жизнь, изредка подкидывающая нам различные испытания?

Не знаю, но в груди каждый раз что-то сжимается и переворачивается. Если это не боль, то что тогда?

– Ладно. Напиши мне как-нибудь, – послышался приторный голос Кирсановой, когда она собралась было уходить.

Ещё раз поцеловав его на прощание, девушка удалилась, плавно виляя бёдрами и ловя на себе восхищённые взгляды парней, сидящих в кафе, а меня резко пробила дрожь от неожиданного прикосновения к руке под столом. Марина крепко сжимала мою ладонь своей в знак поддержки.

Она прекрасно понимала, какого это видеть любимого человека с другой, ведь с Семой у них все сложилось не так уж и просто.

Так, вдох… Выдох… Нужно спрятать все эмоции и сделать вид, что я действительно ничего не чувствую. Раз, два, три…

– Мариш, думаю нам уже пора. Мы же хотели ещё в одно место заскочить. – Горохов подмигнул своей девушке и, попрощавшись с нами, потащил Усупову к выходу, не дав ей и слова вымолвить. А я осталась с сидящим напротив парнем и мир вокруг нас вновь погрузился в гнетущую тишину.