У жены под кроватью

Глава 3

Липочка была потрясена. Еще больше был потрясен Иван Семенович. Обнаружив в разгар ночи любимую жену в чуланчике с надувным матрасом в руках, он, паникуя, подумал: «Глаша права, мое солнышко какое-то странное сегодня». Скользнув испуганным взглядом по прелестям жены, просвечивающимся через ночную рубашку, по ее изящным босым ножкам, Иван Семенович спросил:

– Радость моя, что здесь происходит?

На вопрос ушло пять секунд – это как раз то время, которого хватит любой женщине, чтобы оправится от подобного удара. Липочка просияла улыбкой и воскликнула:

– Ваня, ты берешь отпуск, и мы едем отдыхать.

– Прямо сейчас? – опешил Иван Семенович, делая вывод, что психическое здоровье жены гораздо хуже, чем предполагала Глаша да и он сам несколько ранее.

– Нет же, – подосадовала Липочка. – Не сейчас, а завтра или послезавтра. Это зависит от тебя, точнее, от твоего бизнеса. Мне не спалось, я лежала, думала и поняла, что хочу на море: ты слишком много работаешь, тебе пора отдохнуть. Естественно, после такого прозрения улежать я не могла, решила проверить в каком состоянии твой любимый матрас. Он как новенький. Ваня, берем его с собой, – победоносно заключила Липочка.

Иван Семенович едва не прослезился, так растрогала его забота жены. «Я живу только ради тебя», – неоднократно заверяла его Липочка. Иван Семенович машинально верил, но теперь, неожиданно получив доказательство, он поверил очень осознанно и умилился: «Я вот сплю, а она не может заснуть, потому что обо мне все думает. Действительно, солнышко живет ради меня. Ангел, святая женщина, зато я подлец. Подлец и животное». Жена – ангел и муж – животное – рядовое положение вещей, но Иван Семенович не пожелал мириться с обыденностью. Он спешно все исправил, подхватив Липочку на руки, вернув ее в кровать и подарив ей себя три раза с такой страстью и нежностью, о коих та доселе и не слыхивала, в отличие от своей подруги-Глаши. Уж та-то была этой страстью по горло сыта, Желтухин для нее никогда не скупился…

Но вернемся в супружескую постель. Исчерпавшись на жену духовно и физически, Иван Семенович откатился и мертвецки заснул, изредка радостно повизгивая – он был очень доволен собой даже во сне.

А вот Липочка пребывала в шоке – все произошло слишком стремительно. Ни на секунду не забывая о лежащем под кроватью Романе, она страдала, краснела от стыда и чувствовала себя участницей дикой оргии. Так и не оправившись от смущения, Липочка удостоверилась достаточно ли крепко спит ее муж и тут же заглянула под кровать.

– Я ничего не слышал, – опережая пояснения, заверил ее Роман. – Спал, как сурок.

– Сейчас принесу вам матрас, – благодарно шепнула Липочка и на цыпочках проследовала в чуланчик.

Матрас показался ей вялым, но надувать его Липочка не рискнула, отправила под кровать таким, какой есть, шепнув незваному гостю:

– Устраивайтесь поудобней.

– Спасибо, вы ангел, – восхитился Роман, чем напомнил Липочке мужа.

«Он славный», – непонятно о ком подумала она, укладываясь в постель и (устала) мгновенно погружаясь в дрему.

Но долго спать ей не довелось: Липочка только-только собралась посмотреть сладкий и бессовестный сон, где она вовсе и не Липочка, а легендарная Мессалина, принимающая в золотом шатре всех своих мужей (почему-то их было сорок), как вдруг одеяло пришло в движение и начало сползать. Почувствовав это, Липочка проснулась и сразу же нырнула под кровать.

– Что случилось? – ничуть не сердясь, заботливо поинтересовалась она.

Роман сконфужено сообщил:

– Очень не хотелось вас будить, но положение безвыходное… Видите ли, я живой человек и рано или поздно это должно было случиться… Даже не знаю как вас сказать.

– Скажите прямо, – посоветовала Липочка.

– Тогда я хочу в туалет. Нестерпимо. Как мне быть? Может тихонечко проползти по-пластунски?

Липочка представила как вдруг просыпается Ваня, слышит шорох или скрип двери, включает свет, а на полу полуголый мужчина…

– Ни в коем случае, – испуганно прошептала она, – по-пластунски не надо. Наденьте мою ночную рубашку и смело выходите из спальни, только не мешкайте. Если муж проснется, он подумает, что вы это я.

– А вы сами где в это время будете? – поинтересовался Роман.

– У вас под кроватью.

– Я согласен.

Липочка быстро перебралась под кровать, стянула с себя ночную рубашку, отдала ее Роману, а сама укрылась его одеялом. Рубашка была просторная, но все равно Роману она оказалась мала и отчаянно коротка. Выглядывая из-под кровати и глядя в спину удаляющемуся мужчине, Липочка, содрогаясь, отметила, что вряд ли муж примет Романа за свою жену. «Надо быть круглой дурой, чтобы надеяться на подобное чудо», – решила она.

И ошиблась. Когда облегченный Роман вернулся в спальню, дверь скрипнула, и проснулся Иван Семенович. Снова не обнаружив рядом Липочки, поначалу он взволновался, но, заметив на пороге привидение в короткой ночной рубашке жены, радостно пробормотал:

– Солнце мое, ты где была?

Парализованный внезапным вопросом, Роман застыл как вкопанный, покрываясь холодным потом. А вот Липочка не растерялась и кокетливо пропищала из-под кровати:

– Ходила кое-куда.

– Мое солнышко делало пи-пи, – умилился Иван Семенович и ведь не ошибся, именно за этим Роман из спальни и выходил.

Однако Романа такая догадливость хозяина квартиры не радовала. Столбенея на пороге, он решительно не представлял, что предпринять – ведь Липочка говорила, будто муж ее страшно ревнив. Видя в тусклом свете луны какой грозной горой возвышается тот на кровати, Роман иначе как трагически свое будущее уже и не представлял. Его спину продрал мороз, а на голове вздыбились волосы, когда Иван Семенович, откинув одеяло, нежнейшим голосом призвал:

– Солнышко, не стой на голом полу, скорей беги ко мне, поцелую твою сладкую попку и погрею твои маленькие ножки.

Мертвецки холодея, Роман представил как сильно огреет его Липочкин муж, когда заметит подмену – колени его подогнулись. Липочке тоже стало нехорошо. Все осложнялось еще и тем, что она лежала под кроватью совершенно голая. Надо было срочно принимать хоть какие-то меры. Панически спасая положение, она зашипела Роману:

– Падайте, падайте на пол и ползите ко мне.

Как человек разумный, он понимал глупость такого совета и продолжал столбенеть. А вот Иван Семенович уже ничего не понимал. Теряя остатки сна, он раздраженно спросил:

– Солнышко, что с тобой? Что ты там шепчешь?

Липочка закашлялась и пропищала:

– Я поперхнулась, милый.

И следом добавила, уже обращаясь к Роману:

– Падайте, черт возьми, и ползите ко мне.

Огорошенный происходящим, Иван Семенович крякнул и шевельнулся в постели, Роман в панике рухнул на пол и по-пластунски пополз к Липочке. Она буквально содрала с него свою ночную рубашку, но натянуть на себя ее не успела – Иван Семенович, озадаченный поведением жены, покинул постель. Объятая ужасом Липочка с нечеловеческой скоростью вылетела из-под кровати. Прекрасно зная нрав своего мужа, она упала в его объятия и лихорадочно зашептала:

– Милый, я хочу тебя, немедленно, прямо сейчас, возьми меня! Возьми меня!

«Ну и дела», – только и успел подумать Иван Семенович, сраженный неожиданной страстью жены наповал – иначе не скажешь. Немного спустя, уже изможденный, засыпая, он подумал: «Да, Глаша права, солнышко мое совсем странное, но оно и к лучшему. Такой, пожалуй, она мне больше нравится. Так можно жить».

Однако Липочка не могла с ним согласиться. Она-то как раз думала, что так жить нельзя. Прижимая ночную рубашку к груди, она лежала и сокрушенно размышляла: «До чего я дошла, устроила вакханалию в присутствии постороннего человека. Это бесстыдство, настоящий разврат, но разве был у меня другой выход?»

На этой мысли она успокоилась, надела ночную рубашку и заснула, очень рассчитывая на то, что Роман поймет ее и не осудит; ведь спасала она его. Ночные казусы так измотали Липочку, что теперь уже бедняжка крепко спала без всяких сновидений. Можно представить как она рассердилась, когда вдруг почувствовала новое движение одеяла. Сунув голову под кровать, она прошипела:

– Почему вы мне спать не даете? Это свинство. Я к вам со всей душой, а вы злоупотребляете.

Роман с ней согласился:

– Да, вы очень добрая женщина, а я неблагодарная свинья, раз доставляю вам беспокойство.

– Беспокойство? – громко изумилась Липочка и, с ужасом оглянувшись на храпящего мужа, прошептала: – Это очень мягко сказано: вы меня просто терроризируете. Чего вы хотите на этот раз?

– Всего лишь воды.

– Ах, воды, – с облегчением вздохнула Липочка. – Здесь где-то был полный стакан, Ваня мне приносил. Но куда он его поставил?

Она пошарила руками по тумбочке, не нашла и вспомнила:

– Стакан на полу с другой стороны кровати. У Вани привычка все ставить на пол. Поищите сами, вам это проще сделать.

– Да-да, конечно, – согласился Роман.

Секунду спустя раздался шорох, грохот и легкий шелест ругательства.

– Что случилось? – с раздражением поинтересовалась Липочка.

– Вы говорите стакан? – утратил вежливость и Роман. – Это же не стакан, а целая пивная кружка. Я ее опрокинул. Теперь здесь море воды: литр, не меньше. Но напиться я все же успел.

– Море под кроватью? О боже!

– Не волнуйтесь, вода мне не мешает. Спасает надувной матрас. Слава богу он непромокаемый.

– Спасает вас, – возмущенно констатировала Липочка. – А кто спасет мой паркет?

Она нехотя покинула постель, вооружилась шваброй и принялась протирать пол. И тут, как назло, проснулся Иван Семенович. Точнее, он не сразу проснулся, а сначала сквозь сон, приоткрыв один глаз, обнаружил в комнате странное видение: нечто косматое в просторном белом и на метле. Разумеется за метлу Иван Семенович принял швабру, а жену свою, Липочку, соответственно за ведьму. Желтухин был материалист и нечистой силы не боялся обычно, но на этот раз почему-то он громко закричал, от чего и проснулся. Проснулся, включил свет и лишь тогда понял, кто стоит перед ним: его ненаглядная женушка, солнышко, радость, мышонок… Иван Семенович умилился. Липочка же, парализованная криком супруга, застыла со шваброй в руках, не в силах сказать ни слова. Желтухин понял, что она чрезвычайно напугана и спросил:

– Что случилось?

Жена молчала. Тогда он зашел с другой стороны:

– А швабра тебе зачем?

– Решила полы протереть? – машинально выпалила Липочка, чем повергла супруга в ужас:

– Ночью?!

– Ну да, а почему бы и нет?

Иван Семенович (в который раз) вспомнил Глашу: «Как она права, совсем мое солнышко занедюжило. Пора обращаться к врачу». Видя недоумение мужа, Липочка пояснила:

– Мне что-то не спится, Ваня, ты воду под ноги поставил, я пролила, а у нас новый паркет.

– Ах вот оно что, – прозрел Желтухин и на радостях добавил: – Раз я виноват, значит я и протру.

Он резво вскочил, выхватил швабру из рук жены и попытался заглянуть под кровать:

– Где там вода?

Ввергнутая в панику Липочка, завизжала:

– Ваня, нет, сейчас же вернись в постель!

– Почему?

– Я умру в тот же миг, когда мой муж возьмется за женскую работу!

Муж обалдел:

– Дорогая, но раньше ты так не считала. Сколько упреков выслушал я за то, что мало тебе помогаю.

– Да, – согласилась Липочка, – раньше я придерживалась других взглядов, но теперь все будет иначе. Отправляйся в постель. В конце концов это моя бессонница, а ты хочешь спать.

Но Иван Семенович был упрям – уж такой он мужчина: если взялся за дело, обязательно доведет его до конца. Слегка отстранив жену, он преисполнился решимостью заглянуть под кровать в поисках пролитой воды. Бедной Липочке ничего другого не оставалось, как прибегнуть к старому приему. Повиснув на шее мужа, она лихорадочно зашептала:

– Милый, я хочу тебя, немедленно, прямо сейчас, возьми меня! Возьми меня!

«Что с ней происходит?» – изумился безотказный Иван Семенович.

Нехотя отбросив швабру, он без прежнего энтузиазма взял жену и, обессиленный, откатившись, подумал: «Если так и дальше пойдет, на Глашу меня не хватит». И мертвецки заснул. Липочка же заснуть не смогла. Она, болезненно переживая случившееся, думала: «Да что же это такое? Настоящая групповуха получается: посторонний под кроватью, а мы с Ваней черт-те чем занимаемся. Экзистенциализм какой-то. Или нет, эксгибиционизм. Или нет… Короче, гнусность настоящая». Невыдержав душевных мук, она сунула голову под кровать и спросила:

– Как вы там?

– Сплю, как сурок, – незамедлительно просветил ее Роман. – И ничего не слышу.

– Ясное дело, – вздохнула Липочка. – Что вам еще остается. На самом деле я не такая. Надеюсь, вы меня не осуждаете?

– Ни в коем случае. Я потрясен вашей выносливостью.

«Что он имеет ввиду?» – испугалась Липочка и, не удержавшись, спросила:

– Что вы имеете ввиду?

Роман явно смутился:

– Что я имею ввиду? Ну-уу… Вашу сообразительность. И ваше хладнокровие. Знаете ли, я теряюсь как раз тогда, когда жизнь требует максимальной концентрации. Поэтому вы меня восхищаете.

«Надеюсь, больше не буду», – успокаиваясь, подумала Липочка и с опаской покосилась на Ваню. Она уже собралась вернуть свою лохматую головку на подушку, как вдруг услышала странный звук. Он несомненно доносился из-под кровати.

– Вы слышите? – спросила она. – Словно кошка мурлычет. А теперь будто булькает сливной бачок. Что это?

– Это мой желудок, – смущенно признался Роман. – Он абсолютно пустой. Точнее, теперь там вода и революция.

– Очень громкая революция. Что будет, если Ваня проснется и услышит? – ужаснулась Липочка и мгновенно нашла выход: – Сейчас я вас покормлю.

Роман неожиданно заскромничал:

– Не надо, я до утра потерплю. Вы и без того из-за меня всю ночь не спите.

– Теперь уж все равно не усну, – отмахнулась Липочка и устремилась в кухню.

Выкладывая на поднос понемногу всего, что есть в холодильнике, она сокрушалась: «Как с ним нелегко, он словно ребенок: то пить, то есть, то писать. Совсем меня замотал, а мы с Ваней еще хотели завести сына». Здесь Липочка немного хитрила с собой: на сына супруги пока не замахнулись – всего лишь собирались завести щенка, да передумали. Ваня был против. Он боялся лишних хлопот. Наполнив поднос, Липочка вздохнула и отправилась в спальню. На пороге ее поджидала неприятность: дверь вдруг распахнулась, поднос загремел, Иван Семенович завопил не своим голосом. Перепуганная Липочка следом за ним издала нечеловеческий вопль, но узнав мужа, с досадой спросила:

– Ну что же ты сегодня все не спишь и не спишь, Ваня?

– Я не сплю? – поразился Желтухин.