У жены под кроватью

Глава 6

Пончикову Глафиру давно уже раздражало благополучие подруги. Эта дурочка, Олимпиада Желтухина, была счастлива всегда: и зимой, и летом, и в мороз, и в слякоть, и в нищете, и в изобилии. И хотя Глафира осознать не могла в чем это счастье заключается, завидовала и страдала она невообразимо. Да и было от чего страдать, сама-то Глафира была несчастна. Она считала себя женщиной достойной, но с очень несложившейся женской судьбой. Совсем наоборот (по мнению Глафиры) обстояли дела с Липочкой: дура-дурой, а только и делает, что таскает из барабана фортуны счастливые билетики. По этому случаю Глафира очень жалела себя и злилась на Желтухину.

«Ну почему у нее всегда такой вид довольный? – изумлялась Глафира. – Чему радоваться ей, этой Липке? Ни в чем она не состоялась. Я – глава фирмы, а у нее никакой карьеры, даже работы не имеет. Я деньгами сорю, она у мужа копейки клянчит. Квартирка ее скромненькая, не то, что у меня. Обстановка бедненькая, моей не чета. Муж – кобель. И пьянь. И бездельник. Дома пальцем о палец не ударит. С чего Липка взяла, что она счастлива? И сама она жирная. И жизнь ее проходит вдалеке от мужских глаз, на кухне, в засаленном домашнем халате, среди грязной посуды, швабр и пылесосов…»

На этом месте обычно Глафиру передергивало, и она принималась гадать как бы половчей открыть глаза безобразно счастливой подруге на все ее горести и беды. В общем-то, в этом и был основной смысл существования Глафиры: доказать всем женщинам, что они против нее просто тьфу! Пустое место!

Больше всего, почему-то, хотелось доказать именно Липочке.

Но как Глафира ни старалась, Липочка все равно была счастлива – счастлива не «потому что», а «вопреки всему». Согласно совету Козьмы Пруткова «если хочешь быть счастливым – будь им», Липочка хотела и была.

Казалось, этому счастью ничто помешать не может: не чрезмерная полнота, не лень мужа, не домашний халат, не отсутствие карьеры, не бедная обстановка, не тесная квартира.

Однако, Глафира не унывала, подыскивая новые случаи ткнуть подругу носом в убогость ее существования. Вот и теперь, едва Желтухин удалился, она принялась обсасывать ситуацию.

«Забавно, – думала она, – муж ночью домой в одних трусах вернулся, а Липка даже не устроила ему маломальского скандала. Впрочем, хитрая она. Зачем ругаться с мужем? Возьмет и денег не даст. К тому же, нашего Ваню ничем уже не исправить: кобель, он и в Африке кобель. Это так, но не может же Липка после такого пассажа чувствовать себя счастливой. Конечно не может. Думаю, волосы на себе уже рвет да белугой ревет. А что я тут сижу и гадаю? Вот пойду и посмотрю. В конце концов, я лучшая ее подруга и просто обязана бедняжку поддержать в трудную минуту».

И такое на Глафиру нашло вдохновение, что она решила надеть свой самый дорогой наряд, чтобы окончательно добить эту дурочку-Липку. В этом наряде, тщательно накрашенная и щедро раздушенная, и предстала Глафира перед Липочкой – так сказать, во всем своем блеске. Липочка блеска ее не заметила, не до того Липочке было. Уже с порога она спешила поделиться с подругой радостью. Липочка и рта еще не раскрыла, но Глафира уже все поняла и пришла в ярость. «Что это? – мысленно негодовала она. – Радость? Откуда радость? Эта дура рыдать бы должна в три ручья!»

– Глаша, а у меня хорошая новость: Ваня вернулся! – воскликнула Липочка, отвечая на немые вопросы подруги.

– Так быстро? – изобразила недоумение Глафира, бросая косой взгляд на свои шлепанцы, прижившиеся среди обуви Желтухиных.

– Сама не ожидала! – взвизгнула от восторга Липочка. – Быстро вернулся, но страшно соскучился: прямо с порога набросился на меня, как дикий зверь!

«Жаль, нельзя тебе рассказать, сколько раз он на меня перед этим набрасывался», – погоревала Глафира и с деланым безразличием поинтересовалась:

– И как прошла его командировка?

Этим вопросом Глафира собиралась ввергнуть подругу в пучину горя, но вызвала бездну восторгов.

– Ой, Глаша! Ване так повезло! Нам так повезло! – радостно защебетала Липочка. – Представляешь, сначала его немного обокрали! Забрали все, а вот самое дорогое, «Ролекс», оставили.

– Как это – все? Он что, в одних трусах, что ли, вернулся?

– В одних трусах! – ликуя, подтвердила Липочка. – Но утром на лестничной площадке кейс свой нашел, а в нем – сотовый. Представляешь, как нам повезло?!

– Представляю, – брезгливо передергивая плечами, откликнулась Глафира и, сосредоточенно глядя на свои шлепанцы, спросила: – А что у нашего Вани на ногах было?

– На ногах? – Липочка задумалась. – Что-то я не припомню. Пришел, думаю, босиком. Да и важно ли это? Ой, Глаша, я так рада! Так рада!

– Чему?

– Как – чему? Тому, что Ванечка мой вернулся. Теперь он будет со мной. Я так без него скучаю!

Глафира насмешливо посмотрела на подругу и спросила:

– А не кажется ли тебе, дорогая, что у Вани нашего баба?

– Баба? – растерялась Липочка. – Какая баба?

– Обычная баба с жопой и сиськами, – ядовито пояснила Глафира.

Липочка зашла в тупик:

– Зачем Ване эта баба?

– Ну, знаешь ли, дорогая, годы твои уж не те, чтобы задавать такие вопросы. Самой знать пора. За тем, чтобы ее трахать.

– Тра-ахать?! – оторопела Липочка и рассердилась. – Нет, Глаша, мой Ваня не такой. Он никогда и никого не станет трахать! Он очень порядочный.

– Думаешь, порядочные не трахаются? – риторически поинтересовалась Глафира и, мастерски изобразив изумление, воскликнула: – О-оо, Липуся, а как к тебе мои шлепки попали?

Однако Липочку не заинтересовал этот ничтожный вопрос, она была поглощена глобальным – своим Ваней.

– Как ты могла так подумать о моем муже? – напустилась она на Глафиру. – Нас обокрали, у нас горе, а ты гадости мне говоришь! От тебя не ждала! Ты же лучшая моя подруга!

– Прости, я пошутила, – как бы пошла на попятную та. – Но, честное слово, Липусик, если бы мой Пончиков ночью в трусах явился, я бы помчалась искать «воров» среди соседей. Точнее, не воров, а воровок, которые приманивают к себе чужих мужей. Так откуда у тебя мои шлепанцы? Интересно, как они сюда попали? – снова спросила Глафира.

– Понятия не имею, – отмахнулась Липочка. – Мало ли как?

«Непробиваемая дура», – подивилась Глафира и, несолоно хлебавши, сообщила:

– Ладно, подруга, я на работу спешу. Привет нашему Ване.

– Обязательно передам, – пообещала Липочка, поспешно закрывая за гостьей дверь.

Вся во власти своих дум, она поплелась в спальню и потеряно опустилась на пуфик рядом с туалетным столиком. Ошалевший Роман уже вылез из-под кровати и встретил ее вопросом:

– Кто приходил?

– Глаша. Подруга, – прошелестела Липочка, думая о своем.

«Не с ней ли спит этот Ванечка,» – заподозрил Роман, поражаясь какие мощные разыгрываются драмы там, где, казалось бы, течет скучная рутинная жизнь.

Малые габариты квартиры, естественно, позволили ему слышать весь диалог слово в слово. Не обладая оптимизмом Липочки, Роман сделал правильные выводы, открыв для себя не только то, что Глафира – любовница Вани, но и то, что негоднице и хочется и колется всем об этом подробнейше сообщить. В очередной раз восхитившись добрым нравом Липочки, он подумал: «Эту женщину мне сам бог послал. Такая не бросит в беде хорошего человека». Вспомнив Ваню, Роман мысленно добавил: «Не бросит и плохого».

Вдохновленный, он начал свой рассказ уже без всякого понуждения:

– Я был счастлив. У меня было все: доходный бизнес, любимая жена, дом – полная чаша, помощь друзей и зависть врагов. Все! Все было у меня! Но теперь ничего не осталось!

Придав скорбное выражение своему лицу, Роман сделал паузу и с чувством посмотрел на Липочку. Она вышла из задумчивости и, бойко ставя кулачки на бока, сказала:

– Черта с два! Мой Ваня мне не изменяет! Да и с кем тут изменять? В нашем подъезде нет никого приличного. Глашка вертит хвостом направо-налево, поэтому и других в том же подозревает. Как вы думаете, я права? Верен мой Ваня мне?

«Если и был неверен, то после этой тяжелой ночи точно вынужден верность блюсти», – мысленно ответил на вопрос Роман, но вслух сказал совсем другое:

– Будь я на месте вашего мужа, даже и не помыслил бы вам изменять.

Липочка расплылась в довольной улыбке и внутренне констатировала, что этот мужчина ей симпатичен. Особенно хороши его добрые полные губы. Полные губы, признак щедрости, великодушия. Такие губы не станут лгать.

– А вы женаты? – вдруг ни с того ни с сего поинтересовалась она.

– Да. Совсем недавно, практически только что я говорил об этом, – смутился Роман. – Должно быть вы не услышали.

– Должно быть, – согласилась Липочка. – Глаша все мысли из меня вытряхнула. Продолжайте рассказывать. Что с вами случилось?

– Пока ничего, но в ближайшем будущем может случиться. На меня уже покушались несколько раз.

Липочка испуганно всплеснула пухлыми ручками:

– Что вы говорите? И вы живы остались?

– Как видите, Олимпиада. Можно я так буду вас назвать?

– Конечно можно, раз родители мои того пожелали.

– Да, я остался жив, – продолжил Роман, – но нельзя рассчитывать на везение. Надо срочно принимать контрмеры, а я и шагу сделать не могу на улицу. Сейчас меня ищут по всему городу: у всех моих знакомых, у родственников и друзей. Теперь вы понимаете, отчего я вынужден прятаться?

Она удивилась:

– Но почему в моей квартире?

– Потому, что здесь меня точно не станут искать. Мы видим друг друга впервые. Никто не подумает, что я могу у вас прятаться.

– Да нет же, – рассердилась Липочка, – я не о том. Даже в моем подъезде соседей полно. Почему вы именно меня выбрали?

– Не вас, а вашу квартиру, – уточнил Роман.

– Это одно и то же. Почему?

Он выдержал паузу и со вздохом сказал:

– Видите ли, Олимпиада, куда бы я ни попал, вопрос везде был бы один: почему выбрал мою квартиру? Отвечаю: случайно. Я покинул свой дом и, перед тем, как попасть к вам, долго скитался по всяким подъездам. Почти всю ночь. Просто удивительно как эти бедные воры выкручиваются, ведь проникнуть в чужое жилье незаметно – практически невозможно.

– Слава богу, что хоть кому-то везет, – вставила Липочка, сокрушаясь, что ей-то как раз и не повезло: он проник.

– Простите, мне очень жаль, – посочувствовал ей Роман. – Не хочу создавать вам проблемы, но выхода у меня нет. Теперь я просто счастлив, что попал к такой доброй и отзывчивой женщине.

Вспомнив ночное явление полуголого Вани и Липочкину реакцию, он подумал, что счастлив втройне. Такие доверчивые особы в современном мире большая редкость.

– Наскитавшись по подъездам, – продолжил Роман, – усталый и голодный, я почти отчаялся и в этот самый момент увидел вас выходящей из квартиры.

– Я вышла с мусорным ведром, – припомнила Липочка.

– Да, с мусорным ведром. Когда я понял, что дверь осталась открытой, не мешкая, шмыгнул в нее и сразу помчался в спальню.

– А как вы узнали, что в квартире нет никого? – удивилась Липочка.

– Зашел и узнал. Порывшись в шкафу, я понял и то, что семья состоит лишь из двух супругов. Конечно, лучше бы здесь жил один человек, но и это меня устроило. «Муж на работе, – подумал я, – а жену только что видел. Женщина с таким симпатичным и добрым лицом не может плохой быть».

– Подлизываетесь, – смутилась Липочка.

– Вовсе нет, совершенно искренен, – заверил Роман. – Только поэтому я и остался.

– Остались и сразу выбросили с балкона свою одежду. А потом залезли под мою кровать, чтобы меня шантажировать. Но ради чего?

Он наивно признался:

– Чтобы пересидеть здесь опасность.

– Что-оо?!

Липочка вскочила с пуфика и забегала по комнате, нервно приговаривая:

– Об этом не может быть и речи. Не может быть и речи. Еле пережила эту ночь. Чуть умом не тронулась, а вы собираетесь остаться на следующую? Нет-нет, об этом не может быть и речи.

– Неужели вы выгоните меня на улицу? – ужаснулся Роман. – Голого? Голодного?

– Нет, конечно, – успокоила его Липочка, – я вас одену и хорошенько накормлю. А потом уже выгоню.

– И вас не пугает то, что такими своими жестокими действиями вы обрекаете меня на верную гибель?

– Очень пугает. Страшно буду переживать, муками совести терзаться. Вероятно, я даже похудею и спать не смогу, но что тут поделаешь? Придется терпеть.

– А почему бы вам не потерпеть мое присутствие? И я буду жив и совесть ваша чиста останется.

Липочка призадумалась, вспомнила прошедшую ночь и запаниковала.

– Нет-нет! – закричала она. – Даже и не просите! Если Ваня подумает, что я изменяю ему, он этого не переживет! Боюсь, я тоже! Он очень вспыльчивый.

– Но я не хочу умирать! – запротестовал Роман. – Я еще молод и полон сил! Я жить хочу, поймите!

– Понимаю и очень хорошо, но не один вы такой. Это странно. Чего вы от меня хотите? Чтобы я помогала всем, на кого покушаются, да заодно и голодающим детям Анголы?

– Нет, только мне!

– Да чем вы лучше остальных? – удивилась Липочка, одержимая желанием избавиться от незваного гостя любым способом, лишь бы скорей. Роман понял это, бухнулся на колени, молитвенно сложил на груди ладони и проникновенно воскликнул:

– Я лучше остальных только тем, что уже стою тут, перед вами! Вы должны спасти мою жизнь! Вы обязаны! Вам деваться некуда!

– Как это – некуда мне деваться? – разволновалась Липочка. – Это что, угроза?

Роман вздохнул, поднялся с пола, демонстративно отряхнул колени, улегся на кровать и сказал:

– Увы, да. Помогите мне, в противном случае буду вас шантажировать. После этой ночи мне известно о вас все до мельчайших подробностей. Я в такие интимности вник, что ваш Ваня мне мигом поверит.

– Например.

– Могу изобразить как вы постанываете, какие ласковые словечки употребляете и даже знаю где живут ваши самые тайные родинки.

Липочка вспыхнула:

– Вот вы как?!

– У меня нет выбора, – пояснил Роман, с удобством располагаясь на кровати. – И никаких возражений я не приму. Подобру не уйду, а по-плохому вы сами не захотите.

Липочка схватилась за голову.

– И как долго вы собираетесь у нас жить? – простонала она.

– Это будет от вас зависеть.

Теперь уже Липочка схватилась за сердце:

– Вы убиваете меня! Чего вы от меня хотите?

– Всего лишь помощи, – развел руками Роман. – Если вы согласны мне помочь, я не выдам вас и покину вашу квартиру сразу же, как появится такая возможность.

– И все это время вы будете жить здесь? – со слезами на глазах пролепетала Липочка.

– Я устал повторять: нет другого выхода.