У каждого своя правда

Хуже всего для Даши было осознание того, что в происходящем вокруг отчасти была и её вина. Конечно, она никак не могла повлиять на происходящее на работе, но мысль о том, что она сама позволяла близким людям, которыми так дорожила, ею пользоваться, угнетала еще больше. Ей казалось, что она уже израсходовала весь отведенный ей запас чувств и эмоций, и истратила его не на тех людей; что ничего хорошего больше с ней никогда не случится: "Как же так? Как я могла ничего не замечать столько лет? Разве после такого я могу на что-то надеяться?" - Даша день за днем изводила себя этой странной мыслью, которая приводила в отчаяние еще больше. Ей хотелось взять весь этот ужасный мир и разорвать его на мелкие кусочки, как ненужную исписанную бумажку. Тогда ей казалось - это уменьшит боль. Но взять и разорвать мир на мелкие кусочки было невозможно, и, наверное, поэтому боль никак не хотела утихать.

Но главной потерей стала утрата доверия к людям. Где найти в себе силы снова поверить в людей? Доверие - штука, конечно, хорошая, но все же имеет один недостаток. Близкие люди знают, куда бить и насколько сильно. Даша поставила на стол пустой бокал и покачала головой. Нет, слишком дорого это доверие ей обошлось. И теперь Даша приняла решение - больше никогда никого к себе близко не подпускать. Никогда и никого.

Глава 37. Знакомство с новыми заместителями

- Наша организация укрупняется, и, как ты понимаешь, юристов нам теперь требуется больше. Будет создаваться юридический отдел, и его должен кто-то возглавлять.

Людмила Петровна и Даша закончили обсуждать текущие рабочие вопросы и теперь начальник отдела кадров рассказывала Даше об их туманном будущем. Даша кивала головой, выражая согласие - конечно, юристов нужно больше, такой объем работы ни один человек физически не способен потянуть.

- Завтра ты едешь в другой корпус, знакомиться с начальством.

- Так я же уже знакома с Иваном Валерьевичем, - удивленно ответила Даша, снова открывая свой красный ежедневник.

Людмила Петровна усмехнулась.

- Причем здесь Иван Валерьевич? Теперь ты вряд ли будешь контактировать с ним напрямую. У него много заместителей, вот с одним из них тебе и предстоит познакомиться. Его зовут Степан Андреевич, ему поручено создать юридический отдел, найти туда сотрудников и принять решение о том, кто будет этим отделом руководить. Пока еще ты остаешься единственным юристом на все учреждение, поэтому он и хочет для начала познакомиться именно с тобой.

Даша задумалась. Значит, теперь у нее, помимо Главного, будет еще, как минимум, два начальника - пока еще неизвестный руководитель юридического отдела и этот Степан Андреевич. Ладно, главное, подальше от Луноликого.

- Завтра тебе надо быть у него в девять утра. И внимательно следи за тем, что будет говориться и происходить. - Людмила Петровна, как всегда, стала её подробно инструктировать. - Поменьше говори, побольше слушай. Как только все закончится, сразу приди ко мне.

- Как ты оказалась на этой работе? Как получилось так, что молодой специалист, только что закончивший университет, становится главным юристом?

Ну вот опять. Началось. Все то же самое, опять по кругу. Луноликому не удалось услышать то, что хотел, так теперь ей снова задает этот вопрос уже другой человек. Даша сидела за небольшим столом прямо напротив немолодого седеющего мужчины, всем своим видом, старавшимся показать, что он - царь, и смотревшим на Дашу холодным, насмешливым, но в то же время слегка настороженным взглядом. Постукивая короткими пальцами по столу, он, на этот раз уже требовательно, заговорил. Сразу стало понятно, что ответов он ждет незамедлительно и времени на раздумья давать не привык.

- Ну так что? Как ты стала главным юристом?

- Все просто. Предыдущий юрист уволился, искать нового времени не было, пришел приказ учредителя о предстоящем объединении, кто-то должен был работать. С юридическим образованием была я, вот меня и назначили.

Степан Андреевич недоверчиво смотрел на Дашу. "Наверное, тоже считает, что я родственница или что-то вроде того. Никто мне не верит" - подумала Даша, ожидая, когда её собеседник как-то отреагирует.

- Ну ладно. Я тебя пригласил не за этим. Мы создаем юридический отдел, ты будешь заниматься всем тем, что и раньше. Для отдела я нашел начальника, как раз сейчас она устраивается на работу, а как только уладит все формальности, ты с ней познакомишься. Теперь можешь идти, и помни - от тебя все ждут безукоризненной работы, мы все здесь привыкли работать на совесть. И ты учись.

Через два дня у Даши действительно состоялось обещанное Степаном Андреевичем знакомство с новой начальницей. Когда она утром пришла на работу, в кабинете, в котором теперь работала Даша и который был рассчитан на двух сотрудников, за вторым столом сидела девушка с сильно вьющимися каштановыми волосами. Увидев Дашу, та быстро кивнула.

- Добрый день! Меня зовут Ольга Геннадьевна. Но будет лучше, если ты будешь обращаться ко мне на "ты".

Даша пожала плечами и кивнула. Раз человеку так удобнее, то без проблем.

- Меня Степан Андреевич немного ввел в курс дела, но, как я поняла, всеми юридическими вопросами последние несколько месяцев занималась ты, поэтому будет лучше, если ты мне расскажешь, что тут к чему.

- Да, но всеми вопросами я занималась только в присоединенной организации. В вопросы этой организации я начала вникать не так давно, буквально пару недель назад.

Новая начальница улыбнулась.

- Ну тогда будем разбираться вместе.

Оля очень понравилась Даше, и та была рада её появлению - объем работы распределился на двоих, а чуть позже, когда на работу приняли еще одного юрисконсульта - на троих, как, впрочем, и должно было быть. Стало немного полегче, и Даша выдохнула. К тому же Оля не смотрела на неё свысока, как все остальные, и не относилась к ней как к глупой, несмышлёной девочке. С ней было легко общаться, она всегда внимательно выслушивала Дашины предложения, и они часто вместе обсуждали, как решить тот или иной вопрос. Впоследствии Даша стала думать, что, если бы вместо Оли её начальником в тот момент стал бы кто-нибудь другой, или же она бы подчинялась напрямую Степану Андреевичу, который курировал их отдел, она бы точно скоро сошла с ума.

Глава 38. Снижение зарплаты

Лишение денег стало для Даши очередным ударом за последние две недели. Не зря говорят - клин клином вышибают. И правда, какой бы сильной не была волнующая мысль или проблема, стоит найтись чуть более яркой мысли, чуть более яркому событию, как все то, что еще пять минут назад полностью занимало сознание, уже безнадежно меркнет. Она до последнего надеялась, что все спустят на тормозах и ей оставят ее зарплату. Уже спустя два месяца она сама смеялась над своей наивностью, но тогда, в предновогодние дни, измотанная нервным напряжением от подготовки документов по объединению, страхом за результат, личными переживаниями, безуспешной борьбой за зарплату, Даше как никогда хотелось верить в свои идеалы - торжество справедливости, порядочность людей и в то, что все плохое когда-нибудь заканчивается.

В один из таких серых и очень холодных вечеров Даша, решив сделать дома генеральную уборку к Новому году, разбирала накопившийся хлам в многочисленных ящиках и что-то искала в многочисленных ящиках. Вдруг, под стопкой каких-то старых документов, ей на глаза попалась длинная бархатная коробочка, про которую она почему-то напрочь забыла. Внутри оказалась золотая цепочка, подаренная кем-то из родственников очень давно на какой-то праздник. Даша никак не могла вспомнить, чей это был подарок, но сразу вспомнила, почему никогда не носила ее и почему отправила на дно нижнего ящика. Украшение было ей сильно не по возрасту - Даша не дотягивала до этой цепочки минимум лет двадцать. "Сколько она уже здесь лежит? Лет пять?"

В ближайший же выходной Даша отправилась в торговый центр. Сдав в ломбард абсолютно ненужную ей цепочку, она стала обладательницей вполне себе неплохой суммы денег. Даша бродила по магазинам, украшенным к Новому году, завороженно останавливалась перед каждой яркой витриной, в которых выставлялись самые лучшие, самые красивые вечерние платья, туфли и сумки. Но было там совершенно особенное черное платье - оно манило, переливалось, заполняя витрину магическим светом, и Даша оказалась бессильна уйти домой без него. Очутившись в примерочной, перед зеркалом в полный рост, Даша не смогла отвести взгляд от своего отражения. Платье идеально сидело, а ткань была совсем невесомой. Решив взять его во что бы то ни стало, она перевернула маленький аккуратный ценник. На нем "скромно" значилась цена, равная сумме, которую у Даши только что отобрали на работе. "Такого шанса может больше и не представиться. Проигрывать - так с блеском" - решила Даша, протягивая банковскую карту кассиру.

Это был поступок неразумного, капризного ребёнка, совершенный от обиды, от отчаяния, из чувства противоречия, но никак не взрослого человека, для которого наступили не лучшие времена, которого только что лишили половины зарплаты и чье финансовое положение оставляло желать лучшего. Но, как ни странно, такая "терапия" дала свои результаты - Даше ненадолго, но все же стало чуть легче.

Парадокс - несмотря на то, что отношения с Денисом и Аней рухнули именно в тот момент, когда ее карьера и отношения с коллегами, казалось бы, на полной скорости летели в пропасть, впоследствии Даше стало казаться, что все случилось в нужный момент. Во-первых, в этих условиях, как бы ей не хотелось, но она не могла с головой уйти в анализ проблем личной жизни. Во-вторых, тянуть дальше было нельзя, потому что чем дольше бы это длилось, тем тяжелее были бы последствия, а они и так уже лично для неё оказались фатальны. В-третьих, Даше казалось, что все события последних месяцев нужно было анализировать вместе, иначе целую картинку не получить, а, значит, не найти все ответы.

- Где собираешься провести новогодние праздники?

Этот вопрос был задан уже в третий раз за последние два дня. Даша терпеть не могла, когда с подобными расспросами к ней лезли совершенно посторонние люди. Учитывая и без того нездоровую обстановку вокруг себя, она больше прежнего старалась оберегать свою личную жизнь от непрошенных гостей.

- Мне всегда казалось, что то, где и как я собираюсь провести выходные - мое личное дело, - с улыбкой, но все же чуть более эмоционально, чем следовало, ответила Даша.

- Нехорошо быть такой скрытной, - с деланным сожалением покачал седеющей головой Степан Андреевич. - Надо делиться такими вещами с коллегами, а особенно - с начальством. Ну ладно, с этим мы еще будем работать... А что там с вопросами, которые я вчера перед тобой поставил?

Даша решила никак не реагировать на первую часть реплики, перейдя сразу ко второй.

- Вот выборка по законодательству, которую вы просили, это - правовые заключения по вопросам, озвученных на совещаниях за последние два дня, - Даша перебирала лежащие перед ней бумаги, передавая по одной своему еще одному новому начальнику. - А это - варианты решения озвученной на вчерашнем совещании проблемы с учетом изменений в законе.

Степан Андреевич быстро пролистал документы. Не читая, он отложил их в сиротливо лежащую у себя за спиной большую стопку папок, которые, как подозревала Даша, он ни разу не открывал и не собирался этого делать.

- Ладно, потом посмотрю. А ты уже разработала концепцию правового развития нашего учреждения?

"Концепция правового развития? Что за бред он несет?"

- Степан Андреевич, боюсь, я не совсем понимаю, о какой концепции правового развития идет речь, - медленно произнесла Даша. - Что вы имеете ввиду? И разве мне уже давалось такое поручение?

Задавая этот вопрос, Даша точно знала, что нет. Идея "концепции правового развития" сама по себе настолько абсурдна, что забыть такое было просто невозможно.

Ее собеседник театрально вскинул брови и закатил глаза.

- А тебе что, все поручать надо? А как насчет проявить инициативу? Сформулировать предложения, выйти с ними к руководству, реализовать? Ты же молодой специалист, должна работать на опережение, а не ждать заданий и поручений... Эх, молодежь... Вот учить тебя еще и учить...

Даша с трудом удержалась, чтобы не выказать весь свой внутренний скептицизм. Им бы всем в театре играть. Хотя нет, цирк подойдет больше.

Тем временем, Степан Андреевич, с видом столетнего мудрого старца-пророка, живущего где-то в горах, к которому стекаются люди со всего мира за советом, проникновенным голосом произнес, заканчивая разговор:

- Подумай над моими словами...

Даша вышла из кабинета и покачала головой. Она не переставала удивляться тому, что здесь происходило. Ей снижают зарплату, угрожают увольнением, скидывают на нее объем работы трех - четырех человек, а она должна проявлять инициативу и работать на опережение. Ага, конечно.

Глава 39. Попытка №2

Спустя четыре дня Даша сидела у себя в кабинете, пытаясь вникнуть в документы новой структуры. О существовании приказа на снижение зарплаты она уже знала, но пока оставался неясным вопрос, как с учетом этого приказа насчитают ближайшую зарплату, и какие суммы ей придут. Сейчас конец декабря, а значит, в преддверии длинных новогодних праздников, выплатят зарплату за весь месяц.

Пока Даша об этом размышляла, телефон возвестил о новой смс. Из банка. Увиденная на экране сумма ввела Дашу практически в ступор. Она потрясла головой, наверно, ей привиделось. Она взглянула еще раз. Этого не может быть. Это даже меньше, чем она предполагала с учетом снижения. Ее душила ярость, она не верила, что так может быть, она несколько недель была практически единственным юристом на две организации, объем работы возрос в пять раз, а ей выплатили меньше минимального... Все это было сделано так подло, так низко, так показательно... В первый раз в жизни она ощутила такую жгучую ненависть к другому человеку, даже к нескольким людям.

Даша вскочила с места, достала из сумки копии приказа о снижении зарплаты за подписью Луноликого, другие связанные с этой мерзкой ситуацией документы, и побежала к Главному.

Она еле успела. Иван Валерьевич, как всегда, в окружении толпы заместителей, уже снова собирался поскорее покинуть рабочее место, на котором и так появлялся не особо часто. Он едва взглянул на нее, параллельно расхаживая по кабинету и собирая какие-то свои вещи.

- Иван Валерьевич, прошу вас уделить мне пару минут. Я к вам за поддержкой и советом. Мне снизили зарплату. Я получила в два с половиной раза меньше денег чем то, что должна была получить, при том, что работала в несколько раз больше, и при этом две недели - одна на две организации.

Несмотря на свою бьющую через край эмоциональность, она говорила очень вежливо и соблюдая все правила делового этикета и субординации.

Реакция оказалась неожиданной.

- Вы мне надоели со своими хождениями! Мне проще расторгнуть с вами договор, вы слишком много доставляете мне проблем!

На Дашу как будто вылили ведро ледяной воды. Но несмотря на это, ей удалось сохранить остатки самообладания.

- Что ж, спасибо, что выслушали.

Она развернулась и пулей вылетела из кабинета.

Ноги сами несли ее в кабинет к Людмиле Петровне. Увидев Дашу, та поняла все без слов.

Через два с половиной часа, добравшись, наконец, на ватных ногах домой, Даша наконец дала волю слезам. Обида на несправедливость, усталость, скопившаяся за последние несколько недель выполнения, возросшего в несколько раз объема работы, постоянное давление со стороны Луноликого, новых заместителей, полнейшее безразличие Ивана Валерьевича ко всему происходящему, все события последних нескольких недель, отсутствие денег почти перед самым Новым годом, в то время, как в карманах многих других в очередной раз осели сотни тысяч рублей, практически лишили ее жизненных сил. Ей не хотелось ни есть, ни пить, ни что-либо делать. Даша зажгла большую красную свечу, и, глядя на неровно горящее пламя, пыталась найти ответ на вопрос "Почему?"...

...Чаще всего, главной причиной большинства внутренних и внешних конфликтов в жизни человека является его нежелание или неумение брать на себя ответственность за принимаемые решения. Сегодня этой болезни подвержено огромное количество людей разного пола, возраста, социального статуса, образования. Есть ли смысл ставить знак равенства между возрастом и умением нести ответственность? Если да, то почему так много взрослых, состоявшихся людей, занимающих ответственные посты в крупных организациях и при этом совершенно не способных принимать решения, которые затрагивали бы не только его, но и окружающих его людей - друзей, близких, подчиненных? Казалось бы, если человек становится руководителем, то он уже по определению готов принимать решения и нести ответственность за их последствия, сознает, что от них в определенной степени зависит чья-то жизнь. Но по факту, очень часто на руководящих должностях оказываются люди, чьи интересы сосредоточены только на состоянии собственного банковского счета, получении социальных поглаживаний, удовлетворении собственных амбиций. Их не интересует слаженная работа структуры, которую они только что возглавили, и уж, конечно, их не интересуют отдельно взятые рядовые работники. Для таких руководителей - все сотрудники, не входящие в узкий круг приближенных - лишь некая серая масса, с которой можно делать все, что угодно, лишь бы собственный имидж не страдал и амбиции свои и своих ближайших приспешников регулярно удовлетворялись.

Никого не интересуют ни знания, ни способности, ни количество затрачиваемых усилий - человек лишь должен за минимальные деньги выполнять огромный объем работы, выполнять бессмысленные и не всегда законные приказы и терпеть все прихоти самодура. Если человек начинает всячески сопротивляться заведенному порядку, он становится неудобен и опасен, начинается борьба. Изначально неравная, бессмысленная и ожесточенная. Происходит столкновение принципов и беспринципности, самодурства и желания справедливости, авторитета и отсутствия страхов перед ним. "Эти люди сделали главную ставку в своей жизни на карьеру. Почему? Как они такими стали?" - пока Даша раздумывала, память тут же услужливо подсунула ей непрошенное воспоминание...

... - Ну как тебе фильм? - спросил Денис, выключая телевизор. Они только что закончили смотреть кино, в котором у главного героя после длительных мытарств исполнилась заветная мечта.

Даша подвинулась к нему поближе и, мысленно еще переживая события на экране, ответила:

- Замечательный! Люблю такие фильмы - там, где мечты сбываются.

- Расскажи мне, какая мечта у тебя? - тихо прошептал Денис на ухо Даше, запуская руку в ее волосы.

Даша закрыла глаза и также тихо произнесла:

- Хочу побывать в Лондоне. Увидеть Букингемский дворец, Биг Бэн, Тауэр, прогуляться Трафальгарской площади... Хочу съездить туда хотя бы на недельку.

Ее воображение уже рисовало картины, как они с Денисом гуляют по Гайд-парку, вдыхая влажный воздух столицы Англии, а потом, чтобы согреться после лондонского дождя, пьют горячий чай, вкус которого она уже почти ощущала, в одном из многочисленных кафе где-нибудь на Оксфорд-стрит.

Внезапно Денис засмеялся.

- В Лондон? Потратить столько денег, чтобы просто неделю погулять по городу? Зачем? Нет, я понимаю еще, поехать в Лондон и привезти оттуда какой-нибудь сертификат или диплом об обучении. От бумажки хоть польза будет, ее в резюме можно будет вложить, на работе показать. А так - какой смысл?

Даша отстранилась от Дениса и пристально на него посмотрела.

- Причем здесь дипломы и сертификаты? Почему ты все в жизни меряешь карьерой и финансовым успехом? Неужели тебе не хочется просто отдохнуть, насытиться новыми впечатлениями, ощутить необычные эмоции, которые возможно, больше и шанса не выпадет когда-нибудь испытать?

Денис потянулся к ноутбуку - он никогда не позволял себе долго отдыхать. И, открыв какой-то рабочий файл, не глядя на Дашу, покачал головой.

- Какая ты еще все-таки маленькая и глупенькая, ничего не понимаешь в жизни.

... Даша не знала, почему ей сейчас вспомнился именно этот эпизод. Вернувшись мыслями к случившемуся сегодня, она уже не слышала голос разума, который не просто был громок, он буквально кричал: "Беги!". Она была полностью во власти противоречивых эмоций, порожденных неуверенностью в себе, упорством, граничащим с упрямством, жаждой справедливости и болью от незаживших душевных ран.

Глава 40. Нервный срыв

Где граница человеческого принятия? Бесконечны ли запасы терпения и стойкости перед неприятностями?

Жизнь в состоянии постоянного стресса, многочисленные потери за весьма короткий срок, недосып и физическая усталость от колоссального объема выполняемой работы сказались на Дашином здоровье. Возвращаясь с работы в день, когда стало известно о том, что с нее незаконно удержали деньги, и никто ничего не собирается с этим делать, Даша зашла в маленькое кафе недалеко от дома, чтобы взять еду на вынос. Делая заказ, она вдруг почувствовала, что теряет ощущение реальности и все вокруг начинает погружаться во мрак. Схватившись за стойку, Даша едва успела попросить воды. Уже почти ничего не видя и не слыша, она лишь крошечной частичкой сознания ощущала, что ее кто-то взял под руки и куда-то повел. Когда сознание начало проясняться, а зрение и слух - возвращаться, Даша обнаружила, что сидит в мягком кресле в дальнем углу кафе, а в дрожащих руках держит стаканчик с водой. Рядом стояла перепуганная девушка - сотрудница кафе.

- Девушка, как вы? Вам легче? Может, скорую?

Звенеть в ушах уже почти перестало, и Даша почувствовала себя гораздо легче. Только было безумно жарко и немного болела голова.

- Нет-нет, мне уже намного лучше. Спасибо вам огромное! - Даша с благодарностью посмотрела на испуганную официантку.

- Вы посидите еще на всякий случай. И воду обязательно допейте. Может быть, еще?

- Нет, спасибо, этого будет вполне достаточно. Еще раз огромное вам спасибо за помощь!

На морозном январском воздухе Даша окончательно пришла в себя и испугалась. Что это было? Если так дальше пойдет, ее надолго не хватит. С другой стороны, то, что сейчас происходит в ее жизни - не то, от чего можно просто отмахнуться. Кто-то скажет: "Да ну, это ерунда. Какие твои годы? Ты просто не знаешь, что такое настоящие проблемы. Через пять лет ты об этом и не вспомнишь". Даша слышала эту фразу постоянно. Да, может быть, через пять лет - это будет неважно. Дай Бог, чтобы так оно и было. Но именно сейчас - это очень важно, и в данный момент - это действительно проблема. Эта зарплата - ее единственный источник дохода, ей нужно себя содержать. В том, что она не заслуживает такого отношения, Даша не сомневалась. Проблему не решить, просто уволившись. Даша знала, что за этим последует. Сначала ей станет легче, потом на начнет сомневаться в правильности своего решения, а затем будет изводить себя, позволив вытереть об нее ноги. Уволиться сейчас - это не решение проблемы, а побег от нее. К тому же, ее противники именно этого и добиваются. На поиски новой работы нужно время, а уходить в никуда - опасно. Еще Даше хотелось подольше поработать в этой должности ради стажа. Хотя бы год в этой должности будет для нее прекрасным подспорьем в дальнейшем. Ну и, конечно, работа отвлекала от постоянных мыслей о Денисе и Ане. Но и реагировать на все так остро тоже нельзя. Эти люди не стоят того, чтобы из-за них загубить свое здоровье в столь молодом возрасте.

На следующее утро Даша позвонила на работу и сообщила о том, что уходит на больничный. Оля отнеслась с пониманием, все остальные - с недоверием, но ничего не могли с этим поделать. По рекомендации врача Даша много спала и дышала свежим зимним воздухом. Через пять дней она действительно стала лучше себя чувствовать физически, но внутренние переживания продолжали угнетать.

Встретившись с Настей за два дня перед возвращением на работу, Даша постаралась объяснить ей свое состояние. Та внимательно ее выслушала и вздохнула.

- Да, жесть, конечно. А на твоей работе уроды сидят. Хотя ты и сама это знаешь. И уйти, и остаться - и там, и там свои плюсы, и минусы. Я поддержу тебя в любом твоем решении. Как бы там ни было - ты мой друг, и всегда можешь на меня рассчитывать. Но с таким состоянием надо что-то делать. Может, тебе попить что-нибудь?

- Что, например? - глухо отозвалась Даша. - Обычные успокоительные мне не помогают, а на антидепрессанты нужен рецепт.

Настя задумалась.

- Возможно, я смогу тебе помочь. Я же из семьи врачей, забыла? Я посоветуюсь с братом, опишу в целом твою ситуацию, может, он что-то посоветует, чтобы могло помочь и в то же время не усугубить твое состояние.

Даша благодарно посмотрела на подругу.

- Спасибо огромное! Я передать не могу, как счастлива осознавать, что рядом есть настоящие друзья.

- Держись, Даш. И никогда не забывай, что вокруг тебя по-прежнему много людей, которым ты дорога, - ответила Настя.

Даша не знала, что сказать. В горле стоял ком. Тем временем, Настя продолжила.

- А почему ты не заявишь в трудовую инспекцию? Здесь же явное нарушение, ты же сама это понимаешь.

- Если я обращусь в трудовую инспекцию или прокуратуру, то вопрос, скорее всего, решится в мою пользу. Но после этого меня уберут. По согласию, или, что скорее всего, против моей воли, но уберут. К тому же у меня есть опасения, что они спустят все на тормозах, сила административного ресурса велика.

Настя покачала головой.

- Да, к сожалению, ты права. Но если вдруг они уволят тебя "по статье" под каким-нибудь надуманным предлогом, ты же пойдешь в суд?

Даша усмехнулась.

- В этом случае не просто пойду, а побегу. Увольнения "по статье" я им, конечно, не спущу. Мне уже просто нечего будет терять, и я постараюсь использовать все имеющиеся возможности.

Настю охватил азарт.

- Если что, мы им устроим веселую жизнь! В нашей стране масса контролирующих организаций по самым разным вопросам. Но ты же понимаешь, что если суд восстановит тебя на работе, на работу ты должна выйти на следующий день, а не ждать вступления решения суда в силу?

Даша заулыбалась впервые за долгое время.

- Конечно, помню. Только видишь в чем проблема - мы с тобой знаем, как должно быть правильно и по закону, а в итоге руки связаны. А они не знают, или делают вид, что не знают - и им все можно, без каких-либо последствий.

- Да, справедливости нет, - мрачно отозвалась Настя. - Но не горюй, ты не одна, тебя никто не бросит. У тебя есть я, Ира, Аня.

Даша промолчала, едва заметно кивнув. В тот вечер у нее не хватило духу рассказать Насте о том, что Ани, ее лучшей подруги, в ее жизни больше нет.

Через три дня Настя позвонила и сообщила:

- Даш, я поговорила с братом, описав ситуацию. Есть неплохой препарат, это антидепрессант, но он не вызывает привыкания, тяжелые препараты тебе ни к чему. Его не нужно пить постоянно, только тогда, когда это действительно необходимо, в моменты сильного стресса. Можешь считать это просто сильным успокоительным. Я договорилась, привезу для тебя упаковку. Давай после работы встретимся, отдам тебе?

Сидя вечером на кухне, Даша рассматривала небольшую цветную коробочку. Надо же. Если бы еще семь месяцев назад кто-нибудь сказал ей, что ее жизнь вскоре изменится так, что она начнет принимать антидепрессанты, она бы рассмеялась - настолько глупо это бы тогда прозвучало. Но сейчас ее жизнь стремительно летела в пропасть и было совсем не смешно.

Глава 41. Клевета

Тело болело, как будто в него вонзились десятки острых игл, не дававших не то что встать - пошевельнуться. Спустя полчаса, все же сделав почти героическую попытку встать с кровати, Даша медленно подошла к зеркалу, и, с минуту поглядев на свое отражение усталым взглядом, отвернулась. Опухшие от постоянных слёз глаза, бледное лицо, потрескавшиеся бескровные губы. Когда она не выходила из дома, это теперь был её обычный вид, но выходные кончились, и перед работой надо было хотя бы попытаться привести себя в порядок. Нельзя было, что бы кто-то догадался, что происходит, нельзя, чтобы её мучители чувствовали - их ужасный план срабатывает. Надо отодвинуть в сторону эмоции, поярче накрасить глаза, найти в косметичке румяна и всем улыбаться. Назло и вопреки.

"Какое счастье! Не придется стоять на ветру и мерзнуть!" - с этой воодушевляющей мыслью через два часа Даша смотрела на подъезжающий в темноте к остановке автобус, моргающий грязными фарами прохожим, которые выглядели уставшими уже с самого утра и столпились, толкая друг друга, желая первыми, во что бы то ни стало, попасть в долгожданный транспорт. "Что ж, мне не пришлось долго ждать. Начало дня хорошее, посмотрим, что будет дальше" - Даша оплатила проезд и через несколько минут вышла на нужной остановке.

Спустя еще час в конференц-зал, в котором теперь проходили совещания недавно объединенной организации, Даша пришла одной из первых. Это было одно из немногих помещений, в котором поддерживалась оптимальная температура, в остальных же сотрудники либо плавились от жары, либо покрывались инеем. В ожидании остальных участников совещания, Даша принялась изучать записи в ежедневнике.

Через пять минут в конференц-зал стали стекаться заместители руководителя, финансисты, кадровики. Когда все наконец расселись, появился Главный. Далее последовал краткий доклад каждого из руководителей подразделений. Главный слушал и иногда кивал головой, а его многочисленные заместители делали какие-то пометки. Все шло как обычно, пока слово не взял руководитель финансовой службы.

- У нас сложности по финансовой части с нашим представительством в Нижнем Новгороде. Существуют проблемы со счетами, невозможно выплатить зарплаты.

Иван Валерьевич поднял голову. В его глазах впервые с момента начала совещания мелькнуло некое подобие интереса.

- В чем же дело?

- Это вина нашего главного юриста, Дарьи Андреевны.

Даша резко вскинула голову. Главный финансист при этом продолжала говорить, не глядя на нее.

- Дарья Андреевна, подавая изменяющие документы в налоговую, допустила ряд ошибок, - финансист говорила громко и уверенно. - Из-за этого теперь у нашего представительства проблемы с налоговой.

В конференц-зале воцарилась тишина. Даша не могла поверить в только что услышанное. "Что? Какие документы? Какие ошибки? Им что, доплачивают за гадости в мой адрес?"

Иван Валерьевич исподлобья взглянул на Дашу.

- Как можете прокомментировать?

Теперь Главный, все заместители, среди которых Даша увидела Луноликого, занявшего место по правую руку от Главного; Игоря Львовича, скучающего где-то сбоку; ухмыляющегося Степана Андреевича, Ирину Николаевну, сидевшую прямо напротив неё и отложившей в сторону ежедневник, в котором, как всегда, подробно записывала все озвученные Иваном Валерьевичем поручения; главного бухгалтера, надменно глядевшую на неё поверх маленьких очков; и еще полтора десятка руководителей структурных подразделений, не сводивших с неё сейчас любопытных глаз, ожидая её реакции. Даша же смотрела только на Ивана Валерьевича, не удостоив руководителя финансовой службы взглядом.

- Иван Валерьевич, документы для налоговой, о которых идет речь, составлялись не мной, а предыдущим юрисконсультом. Это было еще до слияния, а доверенность на действия в налоговой от объединенного учреждения мне выдали неделю назад. Я не могла сделать там никаких ошибок, хотя бы потому что не работала с этими документами и не могла работать, потому что не имела полномочий.

Неожиданно для самой Даши ответ прозвучал очень громко и достаточно жестко. Иван Валерьевич уже не смотрел на Дашу, а о чем-то тихо переговаривался со своими заместителями. Наконец он произнес:

- Следующий вопрос, пожалуйста.

Все снова заговорили, началось какое-то обсуждение. Напряжение в теле начало понемногу спадать, и левую руку пронзила внезапная боль. Украдкой взглянув на ладонь, Даша увидела побелевшую кожу и впившиеся в нее свои собственные ногти.

- Оль, вот что это сейчас было?

Они возвращались с совещания к себе в кабинет, и эмоции, как всегда, накрывали Дашу с головой.

- Они просто наделали ошибок и наспех стараются их замаскировать, свалив все на тебя, - терпеливо пояснила Оля, хоть и знала, что Даша и сама это прекрасно понимает и сейчас имеет ввиду другое.

- Если бы они просто хотели закрыть свои промахи и сделать себе хорошо, это была бы одна ситуация, и можно было бы как-то понять. Но они не просто хотят сделать себе хорошо, они при этом стараются сделать плохо мне. А это уже вполне осознанные действия.

Оля ничего не ответила.

Финансовая служба была не единственным подразделением, регулярно подливавшим масла в огонь. Через несколько дней Оля вернулась от руководства и сообщила, что их подразделение отныне подчиняется не Главному, а Степану Андреевичу.

- Что? Как это? - Даша всячески пыталась в своей голове соединить несоединимое. - Как мы можем ему подчиняться? Везде, абсолютно везде юристы подчиняются только руководителю и больше никому! Это же абсурд! Степан Андреевич вообще курирует другое направление деятельности. Причем здесь мы?

Оля устало ответила:

- Ты, конечно, права, но... Я не знаю, что тебе сказать по этому поводу. В любом случае, мы должны подчиниться, изменить это мы не в силах. Придется работать с тем, что есть.

Степану Андреевичу очень нравилось чувствовать себя начальником. Почти в каждом разговоре с Дашей он постоянно повторял:

- Эх, учиться тебе еще и учиться! Таких элементарных вещей не знаешь...

Как же Дашу злила эта фраза! Раздражала, доводила до исступления, сказанная в шутку или всерьез - неважно. Она слышала ее постоянно почти от всех в той или иной формулировке. Разве она утверждает, что самая умная? Разве говорит, что знает все? Нет. Тогда к чему все это? Посильнее ее уколоть? Лишний раз ткнуть в ее возраст? Указать на то, что она не соответствует занимаемой должности? Как будто она не развивается, не занимается постоянным самообразованием! Да с тех пор, как стала работать на этой должности, она движется вперед семимильными шагами, лишь бы не допустить ошибку, лишь бы справится! Конечно, в ее возрасте у нее в принципе не может быть того опыта, который у нее будет, например, в тридцать лет. Но и на данный момент у нее уже есть свой небольшой, но весьма неплохой профессиональный багаж. Но разве это кому-то интересно? Да и к тому же, как правило, речь шла не о каких-то "элементарных" вещах, а о том, что Степан Андреевич просто изворачивал все наоборот, или же сам не знал верного ответа, и пытался это скрыть.

- Может быть, их все-таки снимут? - с надеждой в голосе уже, наверное, в сотый раз, спросила Даша, зайдя в отдел кадров подписать документы.

- Ты не понимаешь, о чем говоришь, - покачала головой Людмила Петровна. - Это невозможно. Да ты просто представь, какие ресурсы здесь задействованы. Неужели и правда не понимаешь?

Конечно, Даша все понимала - силы абсолютно не равны. Но не хотела принимать это, соглашаться с этим. Это бы означало, что она проиграла эту войну с самого начала. Но смелости признать это вслух не хватало. А иллюзия, что её мучителей могут вдруг снять с должностей, придавала ей сил и давала робкую надежду на победу в борьбе с ветряными мельницами.

Глава 42. Удержание денег

Ошибки, допущенные предыдущим юрисконсультом при заполнении документов по филиалу, надо было срочно исправлять. Перед тем, как сдать документы в налоговую, Даша должна была съездить с Главным к нотариусу и заверить их. Закончив утреннюю работу с приказами, Даша взглянула на часы - до поездки к нотариусу время еще было. Да и зарплата сегодня должна прийти. Конечно, из-за больничного денег в этом месяце она получит меньше. Ну да ничего, зато здоровье поправила.

Лежащий на зарядке телефон привычным тонким звуком возвестил о сообщении от банка. Даша уже мысленно прикинула, сколько примерно там пришло. Но, взглянув на экран, ее глаза расширились от удивления. Денег было почти на треть меньше от ожидаемой суммы. Что это?

Оля спокойно выслушала Дашу и сказала:

- Сходи в бухгалтерию, пусть тебе дадут расчетный листок. Там все можно будет посмотреть, какие суммы и за что они начислили. Может, какая-то ошибка.

Даша мгновенно встала из-за стола и спустилась в бухгалтерию. В расчетном отделе сидела грузная женщина лет сорока, и медленно, словно нехотя, нажимала на клавиши клавиатуры. Даше пришлось повторить свою просьбу о расчетном листке трижды, прежде чем та наконец кивнула, и также медленно начала искать Дашину фамилию в базе. Когда наконец заветный документ оказался у Даши в руках, она увидела в конце него строчку "удержание" и рядом с ней как раз те цифры, которые до нее так и не дошли. Даша кинулась к расчетчице:

- Что значит "удержание"? И с какой стати с меня удерживают деньги?

Расчетчица, не отрываясь от экрана компьютера, меланхолично ответила:

- Я не знаю. Задайте этот вопрос главному бухгалтеру.

Шок от услышанного перекрыл на мгновение шок от факта удержания денег.

- В каком смысле - не знаете? Вы - расчетчик, вы занимаетесь начислением заработной платы! Причем здесь главный бухгалтер? Вы должны владеть информацией по каждой строчке из вот этого расчетного листка! - Даша яростно трясла перед носом сотрудницы расчетного отдела только что полученной бумажкой.

Расчетчица не проявила никакого интереса и никак не отреагировала, продолжая с полнейшей пустотой во взгляде стучать по клавиатуре.

- Обратитесь к главному бухгалтеру.

Даша поняла, что здесь она все равно ничего не добьется, и вихрем вылетела из расчетного отдела.

В кабинет главного бухгалтера вела тяжелая железная дверь в тупике длинного коридора на первом этаже. После несильного надавливания на ручку, дверь поддалась, и Даша оказалась в святая святых бухгалтерского учета этого поистине удивительного учреждения. К радости Даши, главбух оказалась одна, без посетителей.

- Алевтина Дмитриевна, добрый день. Сейчас пришла зарплата, а с меня удержали деньги. Не очень понимаю, почему. Помогите разобраться. - Даша говорила эмоционально, но вежливо.

- А что, собственно, ты сюда врываешься? Между прочим, это кабинет главного бухгалтера! - подняв голову, надменно спросила сидевшая за столом женщина средних лет с высоким пучком на голове и абсолютно безжизненным лицом.

Алевтина Дмитриевна всегда смотрела на Дашу свысока и всячески пыталась очернить ее в глазах руководства. Впрочем, этим здесь занимались практически все, кому не лень, поэтому Дашу это не сильно волновало.

- Я знаю, чей это кабинет. Потому и пришла. Ваши сотрудники не могут дать никаких разъяснений, направляют к вам. Так давайте же вместе разберемся, почему мне зарплата пришла меньше положенного?

Алевтина Дмитриевна нехотя взяла в руки телефон и через пару мгновений произнесла в трубку:

- Екатерина, зайдите ко мне.

Еще минут через пять зашла какая-то сотрудница бухгалтерии, которую Даша раньше видела лишь мельком, держа в руках какие-то бумаги. Следующие десять минут они с Алевтиной Дмитриевной, склонившись над распечатками и расчетным листком Даши, что-то обсуждали, что-то считали на калькуляторе, потом достали какую-то огромную черную папку с приказами, и снова что-то считали. Наконец они закончили, приглашенная сотрудница ушла, а Алевтина Дмитриевна произнесла:

- Это была ошибка прошлого месяца. Когда случилось объединение, в компьютерную программу занесли неправильную информацию. Ну живые люди, всякое ведь бывает. Начислили денег больше положенного, не только тебе, многим. Теперь заметили ошибку и удержали со всех, кому переплатили тогда. Ну и что теперь? Ты тоже совершаешь массу ошибок.

Даша пропустила мимо ушей последний пассаж. Все равно никому ничего не докажешь, хоть на голове стой. Сейчас главное - разобраться с зарплатой.

- То есть вы просто взяли и удержали? Никого официально не уведомив, не предупредив? В нарушение всех норм, правил и здравого смысла? Вам не приходило в голову, что люди на эти деньги рассчитывают? Вы же не имеете права удерживать эти деньги без согласия работников!

Алевтина Дмитриевна отмахнулась.

- Вот только не надо эмоции здесь показывать. Эти деньги тебе не принадлежали, их с тебя удержали. И не надо мне рассказывать, что там по закону положено. Ты молодая, у тебя слишком мало опыта. Все остальное - твои проблемы, решай их как хочешь, они никого не волнуют.

Даша поняла, что дальнейший разговор бесполезен. Все ее аргументы разбивались о железобетонное безразличие Алевтины Дмитриевны, которая ничуть не скрывала своего отношения к Даше. Ничего не ответив, Даша пулей вылетела из кабинета.

Эмоции били через край. Даша бежала по бесконечным коридорам, а мозг лихорадочно подсчитывал бюджет - расходы по счетам в этом месяце превысили полученных на работе доход. Точнее, все было бы более-менее в порядке, если бы не это удержание. Но что делать при сложившемся раскладе, Даша плохо представляла. Наконец она оказалась перед дверью Степана Андреевича. Как ни странно, там тоже сегодня не оказалось очереди.

Пересказав проблему, Даша выжидательно посмотрела на Степана Андреевича. Сердце бешено колотилось, а руки тряслись. Степан Андреевич молчал.

- То, что было сделано - незаконно! Если проблема не решится, я пойду в трудовую инспекцию! Мне плевать на последствия! И мне все равно, сколько людей потеряют работу вместе со мной!

Степан Андреевич холодно заговорил:

- Успокойся! Оставь документы, я разберусь.

Оля, увидев трясущуюся Дашу, воскликнула:

- Нет, в таком состоянии тебе ехать к нотариусу с Иваном Валерьевичем категорически нельзя! Я поеду сама, а ты выпей чаю и успокойся.

Даше не верилось, что такое решение было продиктовано заботой о ней. Скорее, Оля боялась, что Даша на эмоциях что-нибудь скажет Главному. Хотя Даша уже ни в чем не была уверена.

Когда Даша уже подходила к дому, зазвонил телефон.

- Даша, я полчаса назад разговаривала со Степаном Андреевичем. Это правда, что ты грозила всем увольнением, прокуратурой, не давала ему сказать ни слова, и только что-то кричала? - голос Оли звучал как-то отрешенно.

Даша хмыкнула. Кто бы сомневался, что всё перевернут с ног на голову.

- Увольнением и прокуратурой не грозила. Сказала, что обращусь в трудовую инспекцию, и меня не будут волновать последствия этого обращения. Говорила эмоционально, но не кричала. А что-либо сказать у него была возможность, но он сам почему-то сидел и молчал.

Оля вздохнула.

- Мне он сказал иное.

- Конечно, он сказал тебе иное! Ты тут новенькая что ли? Кто кому здесь скажет правду? Впрочем, я тебе сейчас сказала, как было.

- Все равно, Даш, будь осторожнее в высказываниях и подбирай слова. Все, что ты говоришь, используется против тебя. А в данной ситуации ты никому ничего не докажешь, не будет он разбираться. Забудь про эти деньги.

У Даши уже не было сил что-то объяснять и доказывать. Она и сама понимала, что в общении с "руководством" ей частенько не хватает дипломатичности и изворотливости, и, может быть, еще хитрости, а вот прямолинейности было через край. То ли в силу возраста, то ли из-за неопытности, то ли от отчаяния.

- Ладно, Оль. Я тебя поняла. Давай завтра поговорим.

Войдя в квартиру, Даша прямо у порога бессильно опустилась на пол и закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. "Нет, надо держаться. А деньги... Как-нибудь выкручусь, что-нибудь придумаю. Не в первый же раз". Но чтобы трезво мыслить, сначала надо было успокоиться. Даша поднялась и зашла в кухню. В шкафчике над микроволновкой лежала уже знакомая ей маленькая цветная коробочка.

Деньги, конечно, Даше никто так и не вернул. Более того, выяснилось, что жертвами этой "ошибки" стало гораздо больше сотрудников, чем Даша предполагала в начале. Причем многие лишились гораздо больших сумм, чем она, по размеру достигавших почти трети их зарплаты.

- Людмила Петровна, но почему все молчат? Если заговорят все, толк будет! А один в поле не воин! Сейчас все промолчат, а через месяц всех лишат еще каких-нибудь денег! Это же только начала беспредела! - Даша никак не могла взять в толк, почему Людмила Петровна ее не понимает, почему никто ничего не делает и все сидят, сложа руки.

- Молчи и терпи! Успокойся! Просто надо перетерпеть! - совет, который Даша слышала от Людмилы Петровны с завидным постоянством.

Однако еще через день Людмила Петровна переменила точку зрения.

- Представляешь, Даш, моим подчиненным тоже удержали деньги в зарплате! А у них кредиты, ипотеки, дети! Представляешь? И все ведь по-тихому сделано, хоть бы предупредили... Или как-то частями удерживали что ли...

Даша все это молча слушала. Ну понятно. Ей - терпеть, молчать и понимать, а остальным терпеть, молчать и понимать не обязательно, у них ведь кредиты-ипотеки-дети. Каждого волнуют лишь его проблемы. Ну еще иногда немного проблемы приближенных. И Людмила Петровна, как оказалось, не исключение.

Глава 43. "Я для тебя - царь и бог!"

Теперь Даша точно знала, что где-то в огромном городе был маленький мир, воздух в котором был насквозь пропитан злостью, лицемерием, завистью, ненавистью и обидой. Мир, в котором правили бал некомпетентные в своем деле и безгранично жадные люди. Жадные до денег и власти. Пытающиеся самоутверждаться за счет тех, кто заведомо слабее. Ядовитая атмосфера отравляла всех, кто туда попадал, без исключения, поражая в самое сердце. Эта организация взращивала в попавших в ее сети людях злобу и нетерпимость, превращая их в бесчеловечных рабов, готовых отказаться от порядочности, борьбы, своих прежних идеалов. Эта организация сталкивала лбами тех, у кого еще не так давно были хорошие рабочие отношения, тех, чьи отношения в любых других условиях никогда не дошли бы до точки невозврата.

Из этой организации можно было уволиться, уйти, навсегда похоронив воспоминания. Но она брала в плен не ум, а сердце. Даша чувствовала, как с каждым месяцем, проведенным здесь, внутренние демоны, до сих пор сидевшие где-то очень глубоко внутри нее и не дававшие никак о себе знать, все больше поднимали голову и расправляли плечи. Непримиримость, переходящая в злость, ко всему происходящему, и прежде всего, к окружающим людям, росла в ней с каждым днем. Постоянные мысли о лишении денег, проблемах с начислениями зарплаты, бесконечных пинках со стороны руководства, сделали ее нервной и раздражительной. Ситуация осложнялась тем, что руководство создало потрясающую систему согласования документов, отправляемых начальнику на подпись, главным достижением которой стала полная невозможность не только быстро, но и вообще когда-нибудь согласовать, подписать и отправить в работу нужные документы. Срочность вопроса в данном случае никого не волновала и ровным счетом ничего не решала. Бумаги возвращались многочисленными заместителями с массой замечаний, сделанными ярко-красной ручкой, как правило, не имевшими никакого смысла, кроме как лишний раз продемонстрировать свою власть. Красная ручка перечеркивала уже постановленные подписи других специалистов - высшая степень наглости и неуважения. Чтобы попасть к Главному, люди занимали очередь за несколько часов. Причин тому было две - ставший слишком долгим процесс согласования и то, что Иван Валерьевич проводил на работе всего несколько часов и появлялся далеко не каждый день. Новый порядок добавил массу дополнительной работы Даше и всему немногочисленному юридическому отделу. Одни и те же документы возвращались на согласование по два, а иногда и по три раза. Но, как оказалось, это было не самой большой проблемой.

Вершиной безумия стало то, что Степан Андреевич теперь нашел для себя новое развлечение - он вызывал Дашу к себе и выспрашивал, почему она согласовала тот или иной документ, тыча пальцем в разрисованный красной ручкой документ. В девяносто пяти процентах случаев его придирки не имели под собой никакой основы, ему просто нравилось самоутверждаться, критиковать и чувствовать себя умнее. В оставшихся пяти процентах ему просто не нравился порядок слов в предложении, или же он хотел заменить какие-то слова синонимами. Теперь каждый третий сотрудник, приходивший к Даше, считал своим долгом поучить ее жизни и работе, говоря о том, что она - молодой специалист, и потому должна прислушиваться к их "советам". Многие позволяли себе разговаривать в хамской форме, видимо, искренне считая это нормой.

- Почему вы не можете согласовать мне документ прямо сейчас? Почему я должна ждать? - нервничала рыжеволосая сотрудница лет пятидесяти с короткой стрижкой из какого-то из множества существовавших у них отделов.

Даша в сотый раз устало повторила ей то, что говорила и всем остальным.

- Потому что прежде чем я поставлю свою подпись на этом документе, я должна его внимательно прочитать и проверить. У нас есть положение по документообороту, график приема сотрудников, и другие подразделения, которым нужно подписать документы. И, кроме этого, масса другой работы и поручения руководства, которые имеют приоритетный характер.

- Послушайте, милочка, - противным слащавым тоном проговорила рыжая, снисходительно глядя на Дашу поверх очков. - Я вижу, вы еще совсем молоденькая, находитесь в самом начале своего пути. Так вот советую вам прислушиваться к мнению старших и более опытных людей и выполнять их просьбы, для вашего же блага.

- Спасибо, конечно, - холодно ответила Даша, перелистывая документы, оценивая будущий объем работ, - но начало моего пути к вам никакого отношения не имеет и ни в чьих советах я не нуждаюсь.

- С таким подходом к работе вам не стать хорошим юристом, - зло бросила рыжеволосая и выскочила из кабинета.

После этого случая Даша стала незаметно включать диктофон на телефоне, записывая все, что ей говорят, на случай того, что её нарочно провоцируют и пытаются подставить. Отчасти она понимала этих людей и их накопившуюся злость, и усталость от постоянного ожидания и бесконечных срывов рабочего процесса. Но это был не повод ей хамить.

Степан Андреевич обычно звонил Даше по внутреннему телефону с требованием, как правило, немедленно явиться к нему.

- Степан Андреевич, я не могу прийти прямо сейчас. У меня много людей, я с ними работаю. Дайте мне двадцать минут, если это не срочно.

В ответ на это с другого конца провода Дашу захлестывала волна агрессии и хамства.

- Ты что там, совсем страх потеряла?! Ты должна делать то, что я говорю! Я для тебя здесь самый главный, больше до тебя тут никому нет никакого дела! Быстро все бросила и пришла ко мне, сейчас же! Слышишь, сейчас же!

Услышав такое в первый раз, Даша просто положила трубку. Никто, никто не имеет права так с ней разговаривать! По ее мнению, отношения "подчиненный-руководитель" не дает последнему права обращаться с работниками так, как диктует ему его настроения, комплексы, амбиции. Дашу невероятно раздражало то, с каким пренебрежением руководящая верхушка к ней относилась, обращаясь хуже, чем с пустым местом, несмотря на выполняемую Дашей работу всегда в полном объеме и в срок. Поэтому, услышав такое от Степана Андреевича в первый раз, она положила трубку и спокойно закончила работу с людьми, придя, как и обещала, через двадцать минут.

Степан Андреевич был вне себя.

- Что ты себе позволяешь?! Раз я сказал, ты должна прибежать в ту же минуту, где бы ни была и чем бы ни занималась! Все бросила - и прибежала! Я могу сделать так, что тебя тут через минуту не будет! Я для тебя царь и бог! - брызжа слюной кричал Степан Андреевич.

"Надо же, сколько царей вокруг развелось" - подумала Даша.

- Степан Андреевич, сегодня у меня было много народу. - Даша уже в сотый раз повторила ему одну и ту же фразу. - Объем работы колоссальный, я не могла на полуслове оборвать человека и выставить его за дверь, если ничего срочного не случилось.

Но то ли Даша непонятно говорила, то ли собеседник ей попался не очень смышлёный, но заместитель Ивана Валерьевича не унимался.

- Раз я сказал, значит, должна была! Чтобы больше такого не было! И вообще, ты должна быть мне благодарна!

Даша промолчала, но, видимо, невысказанный вопрос отразился у нее на лице.

- Ты должна мне быть благодарна за то, что здесь работаешь! - Степан Андреевич все никак не мог успокоиться.

Здесь Даша уже не могла молчать.

- Степан Андреевич, извините, но разве вы брали меня на работу?

Степан Андреевич побагровел.

- Если бы не я, тебя бы давно уже вышвырнули отсюда! Работаешь здесь только благодаря мне!

Даша промолчала. Она знала, что все это было ложью. Но как доказать свою правоту, она не знала. Да и сомневалась в том, был ли в этом хоть какой-то смысл.

Самый суровый ветер в Питере - в феврале. Именно он сейчас пробирал до костей, заставляя Дашу сжиматься всем телом, еле удерживаясь от того, чтобы еще и не зажмуриться. И все же это было лучше, чем сидеть в душном кабинете и выслушивать бесконечные жалобы сотрудников, недовольных тем, как долго руководство рассматривает их документы. Даша никак не могла понять, почему все свои претензии высказывают ей. Чего ждут? Что она сейчас сочувственно выслушает их, встанет и пойдет разбираться по этому поводу с руководством? Даша вдруг представила себе эту картину и невольно засмеялась своим мыслям, хотя ситуация была вовсе не смешная.

"Что у него за комплексы? Надо будет поговорить со знакомыми психологами" - думала Даша, внешне бесстрастно смотря на то, что лично у нее вызывало презрение.

Глава 44. Лишние деньги

После обеда, когда народ около её кабинета наконец рассосался, Даша открыла в телефоне онлайн-банк и стала записывать на листочке свои текущие расходы и платежи, которые необходимо было совершить в ближайшее время. Минут через пятнадцать Даша с силой скомкала исписанную бумажку и выбросила её в мусорное ведро - денег теперь хватало только на текущие расходы, ни о каких обязательных платежах и речи уже не шло. Много ушло на лекарства, часть с нее удержали, ну и, конечно, половины зарплаты теперь ощутимо не хватало. Даша выглянула в окно. Ряд темных блестящих иномарок представительского класса на парковке, все, как одна, принадлежащих руководству, начал постепенно редеть - уже три часа дня - в это время они разъезжаются по домам. Еще полчаса - и под окнами не останется ни одной машины. И то сегодня они как-то подзадержались.

С приходом весны запас антидепрессантов стал стремительно истощаться. Если зимой стычки с руководством и бухгалтерией случались временами и не были особо крупными, то, когда сошел снег, потребность в узко доступных лекарствах стала каждодневной. А они хоть и успокаивали, но все равно действовали угнетающе. Очень скоро подавленное состояние стало для Даши обыденным - ей не хотелось выходить из дома и общаться с людьми. Со всеми.

Даше не просто урезали зарплату. После слияния структур не было ни одного месяца, когда бы при начислении зарплаты не была бы сделана какая-нибудь ошибка. Но, как вскоре оказалось, удержание денег было весьма безобидной вещью.

В пятницу, канун таких долгожданных с самого понедельника выходных, примерно в середине рабочего дня, тонкий звук входящего сообщения возвестил о зачислении не менее долгожданной зарплаты. Даша оторвалась от компьютера, чтобы лично убедиться, что деньги все же пришли. А то мало ли.

Но, взглянув на экран, Даше суждено было в очередной раз испытать шок от увиденного. "Этого не может быть" - подумала она. Потом, взглянув на высветившиеся цифры еще раз, Даша убедилась, что видит все правильно. Пришедшая ей на карточку сумма превышала ту, которая должна была прийти, в три раза! "Что за ерунда?"

Версию, что ей подняли зарплату, Даша отмела сразу. Скорее, на Землю прилетят инопланетяне. Может, ей по ошибке начислили Олину зарплату? Исходя из суммы, это более-менее реально, но с точки зрения бухгалтерского учета, эта версия тоже не выдерживает никакой критики.

Оля была на больничном, поэтому единственным человеком, кому Даша могла высказать свои сомнения и спросить совета, была Людмила Петровна. Пока Даша спускалась на первый этаж в отдел кадров, на лестнице она заметила высокую фигуру главного бухгалтера. Поравнявшись с Дашей, с приторно-слащавой улыбкой та надменно поинтересовалась:

- Даша, зарплату уже получила? На этот раз всем довольна?

Еще не разобравшись в том, что происходит, Даша решила, что лучше говорить поменьше и поэтому просто кивнула.

- Благодарю вас, все в порядке.

На секунду ей показалось, что на лице главбуха мелькнула холодная усмешка. Но, может быть, только показалось.

Через пять минут, услышав о произошедшем, Людмила Петровна задумалась.

- Наверно, тебе подняли зарплату. Да, наверное. У вас с Олей чересчур большая разница в зарплатах, такого быть не должно.

Даша посмотрела на нее с сомнением.

- После всего, что было, мне повысили зарплату? С чего вдруг? Они внезапно осознали, что были неправы и решили все исправить, восстановив справедливость? Да ну нет, не может такого быть, я не верю. Тем более, должен быть приказ об увеличении зарплаты, а я его не видела, - и с робкой надеждой в голосе добавила - А вы?

Людмила Петровна покачала головой.

- Я тоже не видела. Но может, мы чего-то не знаем. Никому ничего не говори про эти деньги. Молчи! И сразу все не трать.

Даша промолчала. Рассказывать кому-либо об этих деньгах она не собиралась, тратить - пока тоже, так как в прошлом месяце ей недоплатили, в этом - переплатили, а в следующем месяце, судя по тенденции, вообще не заплатят. Ну а в том, что они чего-то не знают, Даша даже не сомневалась.

На протяжении последних трех месяцев Даша гнала от себя мысли об Ане. Потерпев фиаско в борьбе за зарплату, ей не хотелось думать о том, что и многолетняя дружба с человеком, которого она считала почти родным, лопнула как мыльный пузырь. Они, конечно, и раньше ссорились, конечно, случались конфликты. Но сейчас в глубине души Даша понимала, что это конец, достигнута определенная точка невозврата. Но открыто это признать, признать, что в случившемся есть и ее вина, Даше пока не хватало мужества. Они дружили почти треть жизни и отказаться от этого в один момент оказалось совсем непросто.

Может быть, возможен компромисс? Даша прекрасно понимала, что прежнего доверия не будет, но... Может быть, возможны простое общение с поздравлениями в день рождения, походами в кино и суши-бары, обмен впечатлениями, прогулки по городу с обжигающе горячими стаканчиками с двойным капучино и кленовым сиропом?

В тот момент Даша уже начала понимать, что добровольная изоляция от внешнего мира не приносит ровным счетом никаких результатов, и поэтому мысль встретиться показалась ей удачной, и, немного воспрянув духом, она отправила Ане сообщение с приглашением прогуляться по весеннему городу.

На встречу Аня опоздала. Для нее это было нормой, пунктуальным человеком она никогда не была. Даша не удивилась, но неожиданно поймала себя на мысли, что раздражена. Что мешает прийти вовремя, не считая каких-то экстренных случаев? Она вспомнила, как много раз говорила Ане о том, что ей не нравится каждый раз ждать ее по двадцать-тридцать минут, но, судя по тому, что за много лет Аня так и не научилась приходить в условленное время, для нее слова Даши были пустым звуком.

Сначала они зашли в кино на какой-то очередной разрекламированный голливудский блокбастер из серии "на один раз". Фильм оказался отвратительным, а вот погода не подвела. Яркое, хоть пока и совсем не греющее солнышко, радовало глаз и ласково приглашало на прогулку. Взяв в кафе возле кинотеатра кофе, Даша и Аня направились к городским фонтанам. Встреча прошла в натянутой обстановке. В какой-то момент Аня спросила про работу, а Даша, не желая касаться этой темы, что-то уклончиво ответила и перевела разговор. Ей не хотелось обсуждать то, в какой ад превратилась ее жизнь, в том числе, отчасти и по Аниной вине. Какая-то внутренняя преграда не давала ей это сделать.

Через пару часов они попрощались и, обнявшись, пообещали скоро встретиться вновь. Но возвращаясь домой, Даша окончательно поняла, что компромисс, на который она рассчитывала в начале встречи, невозможен. Они стали друг другу абсолютно чужими.

Глава 45. Кошка

Сквозь сон Даша услышала звук непрошенного телефонного звонка. "Господи, ну кто там еще?" - мелькнула в голове тоскливая мысль. Открывать глаза совершенно не хотелось - теперь Даша постоянно, когда находилась дома, спала. Практически все свободное время, в любое время суток и в любую погоду она плотно задергивала темные шторы и буквально проваливалась в сон. Беспокойный, некрепкий, готовый превратиться в призрачную дымку от любой мелочи - и все же для неё сейчас это был лучший способ сбежать от реальности. Перевернувшись на другой бок и закутавшись посильнее в плед, Даша твердо решила не отвечать.

Но тот, кто звонил, был очень настойчив и за одним звонком сразу следовал другой. Тихо застонав и решив отключить противный звук, нехотя, медленно дотянувшись до телефона, Даша с удивлением увидела высветившийся на экране фотографию улыбающейся Ани, которую она сама сделала пару лет назад.

"С чего вдруг? Наверно, как всегда, что-то надо"

Как и следовало ожидать, сама Аня, как обычно, ни за что не чувствовала своей вины и, спустя пару недель как ни в чем не бывало позвонила Даше.

- Даш, привет! - весело защебетала она в трубку. - А ты чего такая сонная? Три часа дня! - и, не дожидаясь ответа, со скоростью пулемета зачастила - Мы тут с Игорем на отдых собрались, на пару неделек. Но вот кошку нашу куда деть, не знаем. И с собой взять тоже не можем. Может, возьмешь к себе, присмотришь? Ну тебе же не сложно. Ну совсем некуда деть.

"Кошка? Взять к себе? А что, если это поможет наладить отношения хоть немного?"

- Если честно, я совсем не представляю, как ухаживать за кошками, - с сомнением в голосе произнесла Даша, - да и не уверена, как она себя поведет в новых условиях, с чужим человеком...

- Ой, да все нормально будет. Не переживай. Корм и лоток привезем, все объясним, там ничего сложного. Ну так что, ты согласна?

После минутной заминки Даша ответила:

- Да, ладно. Хорошо. Привози.

- Ой, вот и отлично. Спасибо тебе. Ладненько, мне уже надо бежать. Созвонимся еще.

Спустя два дня после опрометчиво данного обещания, Даша увидела ситуацию с совершенно другой стороны. Зачем она согласилась взять к себе чужую кошку? Действительно, неизвестно как животное поведет себя в незнакомой обстановке с чужим человеком. За ней придется постоянно следить, чтобы она что-нибудь не сломала/ не повредила/ не порвала, что невозможно, учитывая, что Даша до вечера работает. А если она заболеет? Куда с ней бежать, как лечить? Возможно, если бы у Даши был опыт содержания животных, она бы не сильно задавалась этими вопросами. Но такого опыта у нее не было, поэтому подобных сомнений было через край.

Но по-настоящему Дашу беспокоило другое. Она наконец осмелилась открыто себе в этом признаться - ей не давала покоя мысль "Почему я снова должна делать так, как удобно ей? Если я сейчас возьму эту кошку, две недели я проведу в стрессе. А Аня будет спокойно отдыхать, потому что все снова сложилось, как ей удобно".

Еще можно отказаться. Конечно, это будет выглядеть не очень красиво, но времени до поездки еще много, Аня успеет найти кого-нибудь еще. Разумеется, если бы до ее отъезда оставалась пара дней, Даша, несмотря на свои сомнения, выполнила бы взятые на себя обязательства и не стала бы отказываться в последний момент, подводя человека.

Даша согласилась помочь с кошкой, думая о том, что это поможет немного наладить их отношения с Аней. Но в глубине души она вовсе не была уверена, что хочет налаживать и реанимировать эти отношения.

Взяв в руки телефон, Даша долго набирала, стирала и снова набирала сообщение, подыскивая правильные слова и формулировки. "Все-таки, составлять официальные претензии и иски в суд намного легче. Все формализовано и никаких эмоций. Можно не бояться кого-то задеть или обидеть. А личная переписка в таких случаях - как хождение по минному полю" - Даша еще раз мысленно отметила, что раньше могла написать Ане что угодно, не боясь при этом быть непонятой. "Хотя нет, хватит себя обманывать. Аня очень часто не понимала меня и частенько высказывала свое недовольство в очень жестокой форме. Так почему же я сейчас сижу и подбираю слова, чтобы не обидеть её своим отказом?"

"Аня, привет! Я все обдумала, и поняла, что поторопилась дать согласие взять твою кошку. Я не готова взять на себя такую ответственность. Извини. У тебя еще достаточно времени, найти кого-то, кто сможет позаботиться о твоей кошке лучше, чем я".

Аня отреагировала моментально.

"Мне казалось, мы обо всем договорились. Тем более, я не боюсь доверить тебе кошку, ты ответственная".

Прочитав это, Даша горько усмехнулась. "Да уж, ответственная. Порой даже слишком. И из-за этого в итоге масса проблем. И этот разговор - прекрасное тому подтверждение".

"Аня, я же сказала - я поторопилась, приняла решение на эмоциях, не подумав толком. Мне искренне жаль, но у тебя еще много времени найти мне более достойную замену и решить вопрос".

В ответ начала нарастать уже ставшая привычной агрессия.

"Мне некому больше оставить кошку. Чтобы взять ее в самолет, ее нужно чипировать, а я не позволю так издеваться над животным, это же жестоко! Представляешь, тебе бы под кожу вживили бы какую-нибудь хрень? И что теперь, мне поездку отменять?"

Раньше бы Даша поддалась. Но теперь она чувствовала, что больше не намерена играть по Аниным правилам.

"А когда ты брала себе кошку, ты думала о том, что тебе придется куда-нибудь ездить? Конечно же, нет, зачем! Ты бесконечно безответственный человек, всегда такой была и сейчас ничего не изменилось! Ты живешь исключительно своими интересами, домашнее животное для тебя блажь и игрушка, ты не думаешь о том, что это живое существо! Мы в ответе за тех, кого приручили, помнишь? И вокруг тоже живые люди! Ты же сейчас не думаешь, что этой очередной прихотью создаешь мне массу проблем! Я не готова взять себе чужую кошку и нести за нее ответственность - открыто тебе сейчас об этом говорю! А по поводу отмены поездки - времени много, я уверена, что ты быстро решишь этот вопрос. Ну а если вдруг нет - будет тебе отличный урок!"

Ответа пришлось ждать минут пятнадцать. Было видно, как Аня набирает и вновь стирает сообщение. Наконец на экране появились слова:

"Ты в своем репертуаре. Я ждала от тебя помощи, а получила лишь нравоучения. Наверное, действительно, кошку лучше отдать кому-нибудь другому. Не удивлюсь, если с таким твоим настроем она вдруг вылетит из окна или на нее упадет горячий утюг".

Даша устало закрыла глаза. Трижды перечитав последнее сообщение Ани, она уже не сомневалась, что поступила правильно.

Глава 46. "Ты должна вернуть деньги"

Тайна загадочных денег открылась три дня спустя. Вышедшая с больничного Оля вернулась с традиционного утреннего совещания и сообщила последние новости:

- Даш, тебе надо вернуть эти деньги. Их тебе перечислили по ошибке.

Даша вскинула брови.

- Почему я что-то должна возвращать? По закону - не обязана, это не счетная ошибка, это они - идиоты!

Оля вздохнула.

- Я все понимаю, Даш. Но если ты не вернешь эти деньги, они накажут расчетчика.

Вот теперь все встало на свои места. Ей специально начислили эти деньги, чтобы потом публично унизить, заставив вернуть их любым способом. А если не вернет - тоже хороший вариант, можно будет пинать ее при каждом удобным случае. Вот и первый этап - шантажировать ее наказанием якобы невинного расчетчика. Гениальная схема.

- Да пускай, пускай накажут! Может, работать нормально научится! Меня постоянно тыкают в ошибки, которых я не совершала, я постоянно здесь для всех плохая, сколько бы не работала! При этом меня лишили моей зарплаты! С меня ни за что удерживают деньги! Не могут хотя бы раз без ошибок начислить зарплату! Как можно было начислить в три раза больше денег? Впрочем, я знаю, как. Это было сделано специально. Но я ничего возвращать не собираюсь. Ты правда веришь, что если я верну эти деньги, меня оставят в покое? Нет, они придумают что-нибудь еще. Поэтому это будет моя моральная компенсация. Пусть наказывают кого хотят, мне все равно.

Эмоции лились через край. Из-за всех этих финансовых манипуляций с ее зарплатой, Даша оказалась в финансовой яме, из которой только что с трудом выбралась. Но кого это волнует? Всем плевать.

Находясь во власти эмоций, Даша не заметила, как в кабинет тихо вошла Людмила Петровна.

- Дашенька, - тихо начала она. - Солнышко, верни деньги, не надо, не получится у тебя с ними бороться. Отдай.

Даша медленно подняла голову и посмотрела на Людмилу Петровну затуманенным взглядом.

- А я ни с кем и не борюсь. Это мне с самого начала вставляют палки в колеса, меня несправедливо лишили денег! Конечно, все остальные же остались при своей зарплате, у всех все хорошо! А эти деньги - теперь мои, почему я должна их кому-то отдавать?

- Даша, это - грязные деньги, не принесут они тебе счастья! У тебя не в меру обостренное чувство справедливости. Даже для юриста. Не бери на себя такую ответственность! Зачем тебе такие проблемы? Эти деньги не твои! Не твои, слышишь? - Людмила Петровна взывала к чувству страха и порядочности, только Даша никак не могла понять, почему взывают к ее порядочности. "Я вроде бы никого не обманывала, не крала эти злосчастные деньги. Крали у меня, а теперь решили подло подставить. Почему я должна играть по этим правилам? Почему должна быть пешкой в чужой грязной игре? И все из-за чего? Из-за того, что не похожа на них, и потому им не нравлюсь? Из-за этого меня надо травить?" - целых вихрь мыслей пронесся в Дашиной голове, но вслух она сказала другое.

- Людмила Петровна, мне нужны эти деньги. Я распорядилась ими по своему усмотрению. И ничего возвращать не стану, - самообладание внезапно изменило Даше и из глаз покатились слезы.

- А я тебе говорила - не трать! - мягко, но настойчиво продолжила наседать Людмила Петровна. - Это же не твои деньги, как же ты можешь их тратить? Ну хорошо, хорошо. Скажи, куда ты их потратила?

Дашу уже сотрясали рыдания.

- Из-за всех этих махинаций, я не получила даже того, на что могла рассчитывать! А мне нужно, как и всем, платить за квартиру, покупать продукты и лекарства, на что-то жить!

Оля вновь вернулась к разговору.

- Ну, милая, все мы имеем обязательства, содержим свои семьи, но ведь как-то рассчитываем свой бюджет, исходя из своей зарплаты.

Даша не стала говорить о том, что подобное сравнение некорректно хотя бы по причине колоссальной разницы между их зарплатами, по причине того, что в их семьях есть иные источники дохода, а ей нужно крутиться самой, и еще много всего, но... Говорить все это было бесполезно, ее все равно никто не слышал. Невозможно убедить в чем-то людей, если они с самого начала не готовы слышать.

- Хочешь, мы тебе займем денег, чтобы ты смогла отдать? - выдвинула новое предложение Людмила Петровна.

«Еще не хватало! Из-за этих идиотов в долги влезать!». Голос Даши внезапно обрел твердость.

- Нет, это исключено. Ис-клю-че-но. Никаких займов, никаких денег. Я не возьму. И вообще, с чего вы все решили, что у меня нет средств? Я еще не закончила тратить свою осеннюю премию. Там было целых четыреста четырнадцать рублей. Все никак не могу закончить их тратить. У меня три швейцарских банка отказались их брать, сказали, не могут взять на себя ответственность за такую сумму.

Людмила Петровна лишь качала головой. В принципе, она понимала Дашину горечь, которую та пыталась замаскировать под язвительность, но также она понимала, что никому нет никакого дела до этой горечи.

Даше не хотелось никуда выходить, ни с кем общаться, видеться, говорить, покидать свою квартиру - ей хотелось отгородиться от всего мира. Только дома она чувствовала себя в относительной безопасности. Снаружи - враги. Или не враги, но те, кому все равно. Или те, кому не все равно, но спасает себя и свои интересы. В любом случае, доверять никому нельзя. Люди только кажутся друзьями, пока им это выгодно или пока просто все хорошо. Как только что-то начинает идти не так, они показывают свое истинное лицо и намерения. Неужели все такие?

Погода за окном стремительно портилась. Молния ярко освещала вечернее небо, изливавшееся на землю мощными потоками воды и задерживавшееся на стекле крупными каплями. Весенний холодный ветер, такой, какой бывает только в середине апреля, врывался в неосвещенную комнату через открытое окно, спутывая тонкие бежевые занавески. Сквозь неплотно занавешенные окна в темную комнату проникал неверный свет уличного фонаря, отражаясь на светлой стене, обнажая огромные, пугающие тени раскачивающихся от сильного ветра веток. Но Даша не замечала бушующей стихии - происходившее снаружи было как никогда созвучно происходящему внутри нее. Тупая изматывающая боль отзывалась глухой пустотой где-то очень глубоко. Внешнее не определяет внутреннее. Казалось бы, довольно-таки избитая фраза, мелькающая то тут, то там в социальных сетях. Но пока это не коснётся тебя самого, она так и останется красивой фразой с философским оттенком. Смысл начинает доходить, когда у тебя самого в жизни все вроде бы красиво - молодость, крутая работа, собственный доход, образование и такая совокупность социальных благ, которая встречается даже не у каждого десятого, а внутри - выжженное поле, бессонные ночи и отсутствие какой-то радости от того, что имеешь. Никто бы и не поверил, если бы узнал, что творится у нее в голове. Да и она сама, в сущности, не всегда верила, стоило лишь ей со стороны взглянуть на свою жизнь. Внешне - счастливая, успешная, амбициозная девушка, с более чем ярким стартом в профессии юриста, а внутри насквозь переполненная тоской и отчаянием.

Что же ей теперь делать? Какое решение принять? Даша понимала - что бы она не решила - будет в проигрыше. Отдаст деньги - ее враги поймут, что добились желаемого и продолжать методично выталкивать ее, и, в конце концов, добьются своего. Не отдаст - у них появится отличный предлог поливать ее грязью, и они продолжат ставить ей подножки с удвоенным старанием. Союзников и друзей у нее там нет, да и глупо было думать иначе. Отчаяние мертвой хваткой спутало Дашу, не давая пошевелиться.

Впрочем, Даша уже начала понимать, что в этой истории - ничего личного, просто каждый сам за себя. Что ж, пусть будет так. Она теперь тоже будет блюсти только свои интересы. Если уж не получается избежать бесконечной клеветы и постоянно нарочно создаваемых препонов, она хоть немного поправит свое финансовое положение.

Глава 47. "Подыскивай себе работу!"

На следующий день в конце рабочего дня, закрыв кабинет, Даша зашла попрощаться перед выходными с Людмилой Петровной. Увидев Дашу, Людмила Петровна кивнула:

- Дашенька, зайди ненадолго.

Даша удивилась. Вряд ли Людмила Петровна хочет сказать ей что-то хорошее. Ну хотя бы потому, что хорошее в этом месте не приживается.

Людмила Петровна кивком головы указала на стул.

- Присядь.

Даша села и выжидательно посмотрела на коллегу.

- Что-то случилось?

Людмила Петровна отвела взгляд и стала перебирать бумаги. "Поразительно" - подумала Даша. - "Никто за все время, которое я здесь работаю, ни разу не посмотрел мне в глаза при мало-мальски важном разговоре".

- Даша, какие у тебя планы?

Даша удивилась. Конечно, она сразу поняла, что вопрос вызван не праздным любопытством на тему ближайших выходных - речь идет о чем-то куда более важном - ее дальнейшей работе. Было глупо делать вид, что она не поняла.

- Что вы имеете ввиду? Буду работать, как и прежде, здесь, юристом. Ну по крайней мере, до осени точно. А там подумаю.

Людмила Петровна покачала головой.

- Нет, вряд ли ты доработаешь здесь до осени. Не дадут.

Даша насторожилась.

- Что значит - не дадут? Вы что-то знаете? Что происходит?

- Ничего конкретного я не знаю. Но тучи здесь сгущаются, гайки закручиваются все сильнее. А ты у всех как бельмо на глазу. И следят за тобой здесь очень пристально. Уйди лучше сама, по-хорошему. Пока еще работаешь здесь, начинай подыскивать себе новую работу.

- Что? Почему? Я еще отпуск хочу, я заработала! - Даша терпеть не могла, когда окружающие начинали думать, что знают о том, что ей надо делать, лучше, чем она сама.

Людмила Петровна лишь отмахнулась.

- Получишь компенсацию за неиспользованный отпуск, заберешь трудовую книжку, вот и будет тебе отпуск. Сколько хочешь отдыхай.

Даша вцепилась в краешек стола так, что костяшки пальцев побелели.

- Зачем мне компенсация? Я хочу доработать год в должности, и уйти в официальный отпуск, у меня уже есть планы на лето. Я не хочу идти у них на поводу! По моей голове прошлись, а я должна поступать так, как им удобно?!

- По твоей голове еще никто не прошелся, глупая! - неожиданно резко ответила Людмила Петровна. - Твои планы на лето никого не волнуют! Сейчас ты можешь просто забрать документы и уйти на все четыре стороны, полная свобода. Все дороги перед тобой открыты. Можешь устроиться куда угодно, и больше никогда не вспоминать о том, что происходит сейчас. А будешь тянуть и упрямиться, бороться - то тебя все равно в конечном счете, уволят, и еще выяснят, куда ты устроилась, и будет во сто крат хуже.

Даша пристально посмотрела на Людмилу Петровну и тихо спросила:

- А как они узнают? Только если им кто-нибудь скажет. А лично я не собираюсь посвящать их в свои планы.

Людмила Петровна не успокаивалась.

- Ты хочешь вылететь "по статье"? Глупая! Ты хоть понимаешь, что тогда тебе придется все начинать с нуля? Весь твой стаж полетит к чертям!

- Уволят "по статье" - значит, пойду в суд! Терять мне все равно уже будет нечего! - Даша начала терять контроль над мыслями и словами.

Людмила Петровна продолжала перебирать документы на столе, но ее движения стали быстрее и резче.

- Ну пойдешь ты в суд, и что? С кем будешь бороться? Разве ты не понимаешь, кому поручат этим заниматься? Мне, как кадровику, и Ольге, как юристу. Ты будешь судиться не с руководством, а с нами. С людьми, которые тебе помогали. Каково тебе будет? Сможешь крепко спать?

Даша не ответила. Она понимала, что окружающим ее людям безразлично, как на нее давить - запугивать, давить на жалость или взывать к чувству справедливости и порядочности. Хотя в этих стенах уже давно нет и следа ни того, ни другого. Здесь у каждого своя правда. Немного подумав, она встала из-за стола.

- Людмила Петровна, я вас услышала. До понедельника. Хороших вам выходных.

Людмила Петровна еще долго смотрела на не закрывшуюся до конца за Дашей дверь. То, что она увидела в глазах девушки, лишь укрепило ее опасения - Даша не отступится, и в случае чего, устроит всем массу проблем.

Выйдя с работы, Даша решила сделать крюк и по дороге к метро зайти в парк. Проходя мимо старенького неработающего фонтанчика, она по пути встретила двух женщин. Та, что выглядела постарше, громко отчитывала свою спутницу, одновременно настойчиво рассказывая, как в ее ситуации поступить лучше. Даша задумалась - почему нас так тянет учить жизни других? Эта проблема повсеместна. Она касается каждого из нас. Это как еще одна базовая потребность человека наряду с едой, питьем, сном. Когда А. Маслоу создавал свою знаменитую пирамиду человеческих потребностей, к базовым потребностям он явно забыл добавить потребность учить жизни других людей. Мы раздаем советы близким, друзьям, знакомым, коллегам и, порой, совсем незнакомым людям. Потому что мы считаем себя умнее, считаем, что наш опыт и наши знания гораздо ценнее, чем опыт и знания того, кому мы даем совет. Нам кажется, что вот мы-то точно знаем, как правильно надо жить. Вот только если знаем, то почему не можем привести в порядок свою собственную жизнь? Находясь в самом эпицентре хаоса, мы улыбаемся и убеждаем всех, что все под контролем. Даже стоя на дымящихся развалинах своей жизни, мы продолжаем поучать других.

"Что за ерунда? Зачем люди взваливают на себя такое бремя? Много ли таких «советчиков» реально готовы нести ответственность за последствия своих советов? А даже если и готовы, какой их этого толк? Что их ответственность исправит в жизни другого человека? Людям просто не дано знать все - что чувствует в данной ситуации человек, какие обстоятельства на него влияют, какие у него внутренние мотивы, убеждения. А если совет неверен? Если он изначально губителен? Хорошо, если у человека есть внутренний стержень и он способен противостоять натиску «советчиков». А если нет? Его просто сломают, даже одна такая настойчивая атака "доброжелательных советов" может загубить человеку жизнь. А «советчики» пойдут дальше своей дорогой, искренне недоумевая, как можно было отказываться от их советов". Даша уже много раз сталкивалась с тем, что люди не могут понять того, что им самим не довелось испытать. Они оценивают ситуацию, пытаясь "загнать" её в понятные им, но абсолютно не работающие в данном случае рамки.

В конце концов, есть только сделанный выбор и его последствия. И если сделать выбор за человека и может кто-то другой, то с его последствиями человек неизбежно останется один на один. Поэтому нельзя, нельзя бездумно раздавать советы опираясь исключительно на свой жизненный опыт, на советское прошлое, без оглядки на современные реалии и жизнь конкретного человека. Потому что у каждого своя судьба, своя жизнь, в которой каждый следует своим, очень часто понятным только ему самому принципам, и это его право.

Потому что порой все совсем не так, как кажется. Потому что у каждого своя правда.

Глава 48. "Мы тренировались"

- Почему? Ну почему вы не можете хоть раз начислить мне зарплату без ошибок? Ну хотя бы просто для разнообразия! В чем дело на этот раз? На больничном я не была, отпуск за свой счет не брала... Или же вы опять решили с меня что-то удержать по своей прихоти?

Очередная зарплата снова пришла Даше в урезанном объеме. И теперь в Даше говорила ярость, причины произошедшего, как и ответ флегматичной расчетчицы, совершенно не понимающей, что происходит вокруг, и чего от нее хотят, сами по себе ее мало интересовали. Но то, что она услышала, повергло ее в шок, несмотря на то, что каждый раз ей казалось, что её уже сложно чем-то удивить.

- Ну, понимаете... Просто нам на днях установили новую программу, вот мы и тренировались в ней работать... - медленно, как будто нарочно, растягивая слова, словно надоевшую жевательную резинку, проговорила расчетчица.

- Вы ТРЕНИРОВАЛИСЬ? А можно впредь ТРЕНИРОВАТЬСЯ не на моей зарплате?!

Дашу буквально трясло от этих людей, которые в большинстве своем не умеют и не хотят работать, заполняют рабочее время какой-то ерундой, желая скоротать время между бесчисленными чаепитиями, а если вдруг и решаются поработать, то последствия их трудовых подвигов сравнимы разве что с выжженной землей.

Расчетчица равнодушно пожала плечами.

- Ну подумаешь, ну ошиблись. Ну и что здесь такого? Как будто катастрофа какая приключилась, ей-богу...

- Нас снова переподчинили, - сообщила на следующее утро Оля, увидев Дашу, входящую в кабинет и встряхивающую мокрый от проливного дождя зонт.

Даша уже ничему не удивлялась. У нее складывалось ощущение, что все это какая-то игра - бесконечный обмен должностями, постоянное переподчинение подразделений новым руководителям. Вот только на эффективности работы она сказывалась не просто плохо, а напрочь ее убила. Равнодушным тоном она в конце концов все же поинтересовалась:

- Серьезно? И кому на этот раз?

- Снова Ивану Валерьевичу, - Оля дождалась, пока чайник закипит и налила себе большую чашку кофе. - Мы снова подчиняемся напрямую Главному.

Даша обрадовалась. Вот это действительно была приятная новость.

- Ну слава Богу! Я больше не могу слушать тот бред, который несет Степан Андреевич. А то он замучил уже своей псевдоэрудицией. И мне кажется, у меня скоро начнется аллергия на красный цвет ручки на бумаге. Хоть поработаем спокойно.

Судя по лицу Оли, та была не совсем уверена в том, что работать они теперь будут спокойно, но ничего не сказала, лишь пожав плечами.

Новость о том, что они больше не подчиняются Степану Андреевичу, действительно создала Даше отличное настроение на весь день. Его даже не омрачило полученное после обеда сообщение от Ани.

"Даш, привет! Слушай, к тебе вопрос как к самому крутому юристу, которого я знаю. Ты же и в трудовом праве понимаешь, да?"

Даша усмехнулась. Да уж, проблемы угнетения работников с недавних пор ей были близки как никогда.

"Ну в общем да, что-то понимаю. А что такое?"

"Да у меня тут с отпуском какая-то проблема... Вот не знаю, что делать. Поможешь?"

Даша вздохнула. Помощь Ане постоянно выходила ей боком. Но и отказать вроде как неудобно. Все-таки же, наверное, не чужие люди, за столько-то лет.

"В чем вопрос?"

Стоит ли говорить, что после этого случая Аня снова пропала и перестала звонить, писать и вообще как-то давать о себе знать? Даша снова корила себя глупость и мягкотелость, так некстати проявленные в очередной раз. Её сердце опять заполнило это опустошающее чувство, как будто ею попользовались и выкинули. А когда понадобится - снова придут и опять все по кругу. "Вот как мне отсюда вырваться? Как вырвать из своего сердца всех этих людей?" - внешне абсолютно спокойная, внутри же себя Даша хотела кричать.

Глава 49. Частичный возврат денег

Не проходило и дня, чтобы Даше не напомнили о её так называемом "долге". У нее это вызывало только бесконечное раздражение, а через полторы недели не осталось и его, лишь безграничная усталость.

- Ты понимаешь, что делаешь себе только хуже, не возвращая эти деньги? - на разные лады постоянно твердили Людмила Петровна и Оля. - Вот главбух, например. Ходит и всем рассказывает, что ты смеялась ей в лицо, говоря, что с зарплатой у тебя все в порядке. Смеялась в лицо!

Даша поморщилась. Бесполезно было что-то доказывать, все равно никто не поверит. Главбух готова сочинить что угодно, лишь бы выйти сухой из воды, а то и вовсе специально посильнее нагадить Даше - все это они уже проходили не раз.

- Представляешь, она даже сама внесла уже эти деньги из своих личных средств! - произнесла Людмила Петровна таким тоном, как будто это что-то решало.

- Вот и славно, - в голосе Даши не было ровным счетом никаких эмоций, она по-прежнему не верила в то, что эта была случайность. - Поделом. В следующий раз подумает, прежде чем меня на совещаниях грязью поливать и будет лучше следить за своими сотрудниками.

Оля и Людмила Петровна, мрачно переглянувшись, поняли, что этот метод заставить Дашу почувствовать себя виноватой не действует, и решили зайти с другой стороны.

- Даш, верни деньги. Хуже ведь будет. Главного уже настроили против тебя.

"А что, был момент, когда он был за меня?"

Даша в отчаянии изо всех сил стукнула ладонью по столу. Рука мгновенно отозвалась звенящей болью.

- Как меня все это уже достало! Хорошо! Хорошо! Я верну эти чертовы деньги. Но не всю сумму сразу. А частями. Мне так удобнее.

Оля тяжело вздохнула.

- Хорошо. Я передам им. Может быть, и согласятся на твои условия.

- Либо так, либо никак.

Оля видела, что спорить было бесполезно. Её не переубедить.

Спустя час Даша написала заявление, в котором соглашалась вернуть "случайно" переплаченную ей сумму в течение нескольких месяцев самостоятельно, через кассу. "Еще не хватало, чтобы они начали удерживать эти деньги с зарплаты" - подумала Даша, ставя подпись под ненавистным заявлением, содержанию которого все у нее внутри всячески противилось. Не глядя на Олю, она протянула ей листок, которая та собиралась нести на подпись Главному.

Настал день, когда Даша должна была внести первую часть злополучных денег.

- Оль, пойдем со мной. Я хочу сделать это при свидетелях. А то эти идиоты потеряют все квитанции, сделают невинные глаза и скажут, что никаких денег от меня не видели.

Оля нервно засмеялась.

- Ты преувеличиваешь. У тебя же тоже будет квитанция на руках.

- Ну и что. Все равно, пошли со мной.

Оля вздохнула, не став спорить. Она понимала, что Даше сейчас и страшно, и обидно, и она ищет хоть какой-то поддержки.

- Ну хорошо. Давай я с тобой схожу.

И вот они уже шли по длинным извилистым коридорам в бухгалтерию. Но, как бы Даша не замедляла шаг, практически плетясь, окошко с надписью "Касса" на серой обшарпанной стене показалось быстрее, чем ей бы того хотелось.

- Что нужно? - недовольным голосом спросила полная кассирша, что-то жуя и вытирая руки какой-то старой грязной тряпкой.

"Да, вежливостью и воспитанностью здесь вообще никто особо не отличается".

- Я бы хотела внести деньги, излишне мне уплаченные. - Даша едва удержалась, чтобы не закрыть глаза и не видеть реакции на свои слова.

- Что? Какие деньги? - переспросила кассирша, явно не расслышав сказанное Дашей.

Даша повторила.

- А, так это вам сначала надо зайти в бухгалтерию, получить у них документ, который потом принесете мне. Вот сначала к ним. Дверь напротив, - и, потеряв к Даше интерес, кассирша отвернулась снова принялась что-то жевать.

Даша посмотрела на Олю. Та пожала плечами - ну надо так надо.

В кабинете, куда её отправила кассирша, сидело пять человек. Все столы были завалены документами, какими-то расчетами и огромными папками, на подоконнике закипал электрический чайник. Точно не зная, кто именно из присутствующих ей нужен, Даша обратилась к сотруднице, которая оказалась к ней ближе всех.

- Добрый день. Меня направили к вам из кассы, чтобы я получила у вас документ на внесение излишне выплаченных мне денег.

- Что? Каких денег? - бухгалтер подняла голову. - Вы кто?

"У них что, коллективная глухота у всех?"

- Романова Дарья Андреевна. Главный юрист.

Бухгалтер явно оживилась и с интересом посмотрела на Дашу. Даша про себя отметила, что в кабинете вдруг стало слишком тихо - даже еще только что закипавший на подоконнике старенький чайник уже не издавал никаких звуков, выдавая лишь клубы пара, тем самым показывая, что уже можно заваривать чай.

- Так, очень хорошо. И какие же деньги вы хотите вернуть, Дарья Андреевна?

- Излишне уплаченные в счет зарплаты деньги.

Даша была готова провалиться сквозь землю. Она заметила, что теперь все находящиеся в кабинете сотрудники, не скрывая, с интересом на нее смотрят и внимательно следят за разговором.

- И сколько же вы намеренны вернуть?

Даша вовсе не собиралась тешить любопытство людей, которые явно просто не знают, как скоротать время до конца рабочего дня, поэтому лишь сказала:

- Прошу выдать мне документ на шесть тысяч рублей.

Но бухгалтер не торопилась что-то выписывать и оформлять. Откинувшись на спинку офисного кресла, она с приторно-слащавой улыбкой многозначительно переспросила:

- Только на шесть? И все?

Оля, до сих пор молчавшая, вдруг заговорила.

- Слушайте, мы очень торопимся. У нас много работы. Выдайте, пожалуйста, квитанцию.

Бухгалтер недовольно поджала губы, но вынуждена была выполнить требуемое. Распечатав необходимую бумажку, она рывком протянула её Даше.

- Вот, возьмите, - и, недобро усмехнувшись, процедила - Удачи вам.

Внеся, наконец, деньги, Даша и Оля возвращались к себе. Оля пыталась как-то приободрить Дашу:

- Ты молодец. Все правильно сделала.

Даша молчала. Она вовсе не была уверена в правильности того, что сделала - легче ей не стало, и уверенности в завтрашнем дне тоже не прибавилось.

Глава 50. "Ты должна уйти. Завтра же"

Часы показывали половину одиннадцатого утра. Все на традиционном еженедельном совещании. Озвучивают проблемы, которые все равно никто не будет решать. У одних нет желания что-то делать в принципе, другие некомпетентны в вопросах, решение которых, в общем-то, входит в их прямые обязанности, а третьи, у которых есть и желание, и нужные знания, полностью зависимы от воли первых и вторых.

Но в целом утро проходило достаточно мирно, за целых полтора часа Дашу никто никуда не вызвал и не надавал бессмысленных невыполнимых поручений, что уже само по себе было достойным началом рабочей недели. Заварив чай, Даша оглядела стопки бумаг на своем столе, решая, с которой начать. Выбрав стопку с надписью "к середине недели" на голубом стикере, она взяла ручку и стала читать.

Еще примерно через час она вышла из кабинета и направилась в бухгалтерию за документами, которые запрашивала накануне. Примерно на середине пути встретила возвращавшуюся с совещания Людмилу Петровну.

- Людмила Петровна! Добрый день, Людмила Петровна! - заулыбалась Даша.

Людмилу Петровну пришлось окликнуть дважды. Она шла абсолютно потерянная, никого и ничего не замечая вокруг. Когда она подняла голову, Даша увидело поникшее, абсолютно серое лицо.

- Добрый день, Дашенька.

- Как прошло совещание? У вас все в порядке?

- Да-да, все в порядке, совещание прошло как обычно. Я попозже к тебе загляну.

И Людмила Петровна пошла дальше, также не замечая ничего вокруг. Даша пожала плечами. Она уже ничему не удивлялась, за последние полгода Людмила Петровна очень сильно сдала, превратившись из уверенного в себе руководителя кадровой службы, к мнению которого прислушиваются, в сотрудника, сдавшегося под гнетом манипуляций, и теперь делавшего то, что говорят, а не то, что считала бы правильным с моральной и профессиональной точки зрения, дабы не потерять работу.

Через час Даша с Олей пошли на обед. Начальница после утреннего совещания, как и Людмила Петровна, тоже выглядела поникшей.

- Оль, все нормально? Что такого сказали на совещании, что вы обе как в воду после него опущенные? Ты разве еще не привыкла, что ничего хорошего там обычно не происходит?

- Да нет, все в порядке, правда. - не глядя на Дашу ответила Оля и перевела разговор.

Даша пожала плечами.

Когда через двадцать минут они возвращались к себе, Оля заглянула по дороге в отдел кадров.

- Людмила Петровна, зайдете к нам?

Уже в кабинете Даша поставила чайник, когда пришла Людмила Петровна.

- Людмила Петровна, чай будете?

- Нет-нет, спасибо, - сбивчиво, с плохо скрываемым волнением в голосе, ответила Людмила Петровна. - Я уже пила.

Осторожно взяв горячую кружку, Даша вернулась к себе за стол.

- Что такое? Приказы надо посмотреть? - Даша пыталась понять цель визита Людмилы Петровны, которая явно пришла не просто так, а если ее еще и Оля звала...

- Ты чаю сначала попей, не спеши.

- Да все в порядке, говорите, что случилось, - Даша отставила в сторону кружку - чай еще был слишком горячий. - Я внимательно слушаю.

- Нет, сначала попей чаю.

Такая настойчивость Дашу удивила - что-то явно было не так. Она перевела взгляд на Олю. Та смотрела куда-то в пол. Через пять минут никем не нарушаемой тишины Даша объявила:

- Так, все, я допила чай. Что случилось?

Людмила Петровна замешкалась с ответом, явно подбирая слова и собираясь с духом.

- Дашенька, солнышко, я прошу тебя написать заявление на увольнение по собственному желанию.

- Что?

Даше показалась, что она ослышалась.

- Это решение Ивана Валерьевича. Он сказал сегодня "Я хочу, чтобы она ушла". Он не хочет ни во что вникать и настроен крайне отрицательно по отношению к тебе. Его накрутили.

Даша молчала, у нее зашумело в ушах.

- Я пыталась тебя как-то отстоять, но он слышать ничего не хочет. - упавшим голосом сказала Оля.

В кабинете воцарилось молчание. Теперь в пол смотрела Даша. Миллион самых разных мыслей одновременно ворвались в ее голову, и она никак не могла сосредоточиться на одной, единственно важной в тот момент. Лишь через пару минут Даша медленно произнесла:

- И когда я должна уйти? Через две недели?

- Нет. С завтрашнего дня. В крайнем случае - послезавтра. Он сказал: "Я готов подписать приказ прямо сейчас, и чтобы завтра ее здесь уже не было, никакого отпуска ей, получит положенную компенсацию и хватит".

В Даше начала закипать ярость.

- Что? Как это завтра? То есть я должна уйти в никуда, лишиться отпуска просто по прихоти не совсем здоровых на голову людей?

- Ну зачем тебе этот формальный отпуск? Получишь расчет, и отдыхай, сколько хочешь, потом спокойно найдешь себе новую работу. - Людмиле Петровне явно казалось, что предлагает Даше отличный вариант.

- Так, стоп, стоп, стоп. Что значит, зачем мне отпуск? Я его честно заработала, почему я не имею право на официальный отдых? Это с учетом того, что все они в отпуск за прошедший год, что я здесь работаю, уже раза по четыре, а то и по пять съездили, при том, что не особо-то здесь напрягаются. Главный вообще на появляется на рабочем месте, а если появляется, то дай Бог, на два часа, замы в три часа дня уже на полпути домой, и вообще, они отпуск через раз себе оформляют, а на официальном больничном ни разу замечены не были. И на фоне всего этого мне говорят "никакого отпуска, ей и компенсации хватит"?

Оля и Людмила Петровна молча слушали эту тираду. Они понимали, что Даша была права, но им во что бы то ни стало нужно было убедить ее уйти. Дождавшись, пока Даша замолчит, Людмила Петровна снова заговорила:

- Дашенька, не дадут они тебе здесь спокойной жизни, ну не доработаешь ты здесь до отпуска. Уволят по статье, найдут, за что, припишут какую-нибудь гадость, ты же знаешь, они могут.

- Я хочу, чтобы у меня был год стажа в этой должности, немного осталось, я хочу отпуск, и все, что мне причитается по закону. - Дашу начало трясти.

- Глупая, если тебя уволят по статье, это перечеркнет твой почти год в этой должности, тебе придется начинать все заново, - градус разговора явно начал повышаться. - Уйди по-хорошему, они от тебя все равно не отстанут и на твои условия не пойдут.

Эмоции били через край. Даша рывком выдернула из принтера листок бумаги, трясущейся рукой написала требуемое и не глядя на Людмилу Петровну, протянула ей листок. Та, получив нужное, больше ничего не сказала и вышла из кабинета.

Просидев в тишине пару минут, Даша повернулась к начальнице.

- Оль, можно я пойду, пожалуйста?

Ольга, по-прежнему не глядя на Дашу, молча кивнула.

Глава 51. "Я остаюсь!"

Даша шла по летнему запыленному городу, на который неожиданно обрушилась самая настоящая жара, и пыталась осознать, что только что произошло. Ярость и слезы душили изнутри, мешая объективно оценить случившееся. Конечно, она понимала, что такое может случиться, но рассматривала эту ситуацию лишь в теории. Столкнувшись же с ней в реальности, она увидела ее с совершенно другой стороны. Все оказалось неожиданно острее и больнее. И непонятнее. Как все-таки много может измениться за один миг и встать с ног на голову! Еще пару дней назад она в веселой компании праздновала день рождения подруги и не воспринимала сгущающиеся вокруг нее тучи на работе как центральное событие своей жизни. Да что там - пару дней назад, еще сегодня утром она не предполагала, что через несколько часов ей объявят о том, что она должна уйти. Вот так, по щелчку. То, как начинался сегодняшний день, совершенно не предвещало того, как он закончится - размышлениями о том, как жить дальше. Что же теперь делать - поддаться и уйти или же продолжить бороться? Если выберет борьбу, осилит ли она ее, чем это для нее закончится и не станет ли все еще хуже? А если уйдет, не будет ли жалеть об этом потом? Жалеть о том, что дала слабину, о том, что отступилась от своих принципов, о том, что прогнулась под прихоти самодура? Не станет ли жалеть о том, что не использовала все возможные варианты? Не будет ли терзаться мыслью о том, что все могло закончиться чуть иначе, поступи она сейчас по-другому?

Если она просто уйдет, то станет всего лишь очередной девочкой, по чьей голове прошлись эти люди, станет очередной игрушкой, послужившей для сиюминутного развлечения, которую опустошили и, потеряв всякий интерес, выкинули на свалку. Они привыкли делать это постоянно, они просто перешагивают через людей и идут дальше. Их не волнуют ни моральные, ни какие-либо другие аспекты, они не подозревают о существовании законодательства, решают вопросы при помощи денег и связей и озабочены лишь состоянием своего банковского счета, а еще тем, как бы их не тронули и не сдвинули с насиженного хлебного места. Их не волнует, что понукаемые ими люди - чьи-то дети, внуки, мужья, жены, братья, сестры. Их не заботит, что у людей есть обязательства в виде ипотек и кредитов - те, выполнение которых напрямую зависит от наличия у них работы. Они разбрасываются чужими жизнями, унижая морально всех неугодных, снижают зарплату или вовсе ее лишают по собственной прихоти, обращаются с людьми как с грязью. Они чувствуют себя императорами, властителями, при этом им мало власти в рамках вверенных им по недосмотру учреждениях, им нужна власть над чужими жизнями. Способ самоутвердиться для слабых людей, попытка заработать себе авторитет, который на самом деле ни стоит ни гроша. Но от этого ни Даше, ни другим людям - никому не легче.

Как много людей, ставших жертвами таких репрессий и которые не идут в суд, не жалуются в вышестоящие инстанции, никак не отстаивают свою позицию, так как боятся сделать еще хуже. Боятся, что чей-то административный ресурс, чьи-то связи окажутся сильнее, и правды будет не найти. Боятся остаться совсем без работы, боятся, что поиски новой могут затянуться, или же не найдут ее вовсе, боятся остаться без средств к существованию. Возможно, отчасти они правы, и, наверно, нельзя их винить за этот страх - ведь когда тебе двадцать лет и ты не обременен особыми обязательствами, ты можешь начать все сначала в случае какого-то неблагоприятного исхода, а если у тебя семья, которую нужно кормить, кредиты, которые нужно выплачивать, тридцатилетний опыт работы, который можно перечеркнуть всего лишь одной записью в трудовой книжке, то скорее всего, ты действительно десять раз подумаешь, прежде чем вступить в какую-то борьбу, которая изначально будет неравной. Молчание людей в таких ситуациях приводит, как правило, к печальному результату в виде безответственных руководителей, огромного количества заместителей, каждый из которых имеет свой шкурный интерес. В конечном счете, это замкнутый круг.

Задумчиво рассматривая разноцветное маслянистое пятно от бензина на асфальте, Даша вдруг поняла, что насколько сильно она устала от этой работы и была ею измотана, настолько же сильно она в этой работе сейчас нуждалась. Сейчас эта работа была для нее единственным источником дохода. Надо было на что-то жить, оплачивать приходящие каждый месяц счета. Она не могла себе позволить вот так взять и в одночасье лишиться средств к существованию. Даша вдруг остановилась, пораженная внезапной мыслью, загоревшейся спасительным маяком в холодной темноте. Почему абсолютно чужие люди решают за нее, как ей жить? Она прекрасно понимала, что всем на нее плевать. Так почему же она сейчас должна идти на поводу у чужих эгоистичных желаний и портить себе жизнь, которая у нее одна? Сколько впереди еще таких людей встретится? Сможет ли она прожить свою жизнь по-своему, если будет вот так поддаваться им? Сейчас у нее есть возможность отстоять свою позицию.

Чем она рискует? Трудовой книжкой с тремя годами работы, почти год из которых прошел на должности, ценной в любом возрасте, а уж для молодого специалиста - и подавно. Еще два года набирались параллельно учебе, ежедневными разъездами по судам и частыми ночными работами с документами. Рискует еще килограммом нервных клеток из-за горькой обиды и несправедливости, которые буквально выжигали изнутри. На другой чаше весов - заработанные деньги, заслуженный отпуск и хоть какое-то моральное удовлетворение.

Свернув в маленький переулок, до которого каким-то чудом не добралось невероятное для Питера палящее солнце, Даша почувствовала, как хаотичные мысли стали постепенно выстраиваться в ровный ряд. Да, конечно, она уйдет. Но не завтра. Уйдет, забрав то, что заработала, то, что причитается ей по праву. Будет бороться хотя бы за частичку справедливости в отношении себя. А сдаться она всегда успеет.

Достав из сумки почти разрядившийся телефон, Даша набрала номер.

- Алло, Людмила Петровна, я отзываю свое заявление. Я остаюсь.

Глава 52. Пропускной режим

Следующий день ознаменовал переход холодной войны в горячую фазу. Если раньше угнетение выражалось в периодических лишениях денег и грязных попытках клеветы, то сейчас добавилось полномасштабное, абсолютно открытое психологическое подавление со всех сторон. Конечно, принимая решение остаться еще на какое-то, пусть и непродолжительное время, Даша понимала, что её начнут всячески выживать. Но тогда ей казалось, что она была готова к этому. Теперь же Даша начала жить в постоянном страхе, постоянном ожидании обмана, подвоха, предательства. Стала бояться завтрашнего дня.

Сразу после того, как стало известно о том, что Даша отозвала свое заявление об увольнении по собственному желанию, Главный вызвал к себе начальника охраны и потребовал предоставить ему распечатку учета времени, в которое Даша приходит и уходит с работы, благо вход и выход из здания был по электронным пропускам. Увидев, что в некоторые дни, вместо того, чтобы прийти ровно в девять часов утра, она пришла в одну минуту десятого, он отдал приказ предоставить объяснительную от Даши по этому поводу. Даша вообще теперь постоянно писала объяснительные по любому поводу. Написав требуемую бумагу, Даша задумалась о том, что, даже если она будет приходить вовремя, данные из электронной системы учета при желании все равно могут быть подкорректированы, если это кому-нибудь будет нужно, и тут же сама себя оборвала. "Нет, это уже паранойя" - замотала головой Даша, пытаясь избавиться от навязчивой мысли. Решив хоть как-то себя обезопасить, она стала принципиально приходить за полчаса до начала рабочего дня и уходить не раньше, чем через полчаса после его окончания. Даша вовсе не собиралась в сложившихся обстоятельствах работать сверх нормы, приходя на тридцать минут раньше положенного - она просто закрывалась в кабинете и занималась своими делами, а ровно в девять часов открывала дверь и приступала к работе, точно также поступая и вечером. Впрочем, она до конца так и не была уверена, что это поможет.

Оля, видя все это, лишь устало качала головой.

- Кому что ты пытаешься доказать? К тебе не станут относиться лучше. Даже если ты начнешь здесь ночевать, это не поможет.

- Мне не надо, чтобы они относились ко мне лучше, мы обе знаем, что это невозможно. Я просто хочу лишить их всех формальных поводов для моего увольнения.

- Вряд ли тебе это удастся.

Даше казалось, что ее никто не слышит, не понимает ее мотивов, и не желает понимать. Её злило, что все считали, что знают, что она должна делать, говорить, думать и чувствовать. Всем казалось, что они знают лучше, потому что они старше, опытнее, мудрее. А знают ли? Куда их завели эти знания о том, как лучше? В конечном счете, они сами себя загнали в такую же ситуацию, а то еще и похуже, причем доведя ее до точки невозврата.

Все чаще Даша задумывалась о том, чем же измеряется жизненный опыт. "Измеряется ли он количеством прожитых лет? Наверное, жизненный опыт у каждого свой. Наверное, он измеряется событиями, через которые мы прошли, людьми, с которыми состояли в тех или иных отношениях, жизненными ситуациями, в которое попадали, тем, как мы из этих ситуаций выходили, какие вопросы себе задавали, а главное, какие выводы потом делали. Можно прожить многие десятилетия, но так и не приобрести жизненный опыт в том смысле, в котором его обычно понимают. Такие люди, как правило, тоже, конечно же, попадали в самые разные ситуации и сталкивались с самыми разными людьми, но не делали никаких выводов после таких встреч и событий. Они, как и все, тоже порой задают себе вопрос "зачем?" и "за что?", но разница в том, что кто-то находит ответ, а эти люди - нет. Потому что они привыкли мыслить немного в другой плоскости и не умет проводить причинно-следственную связь. Можно в шестьдесят лет не понимать того, что некоторые понимают в двадцать. И причины этого кроются не только в пресловутом жизненном опыте, но и в поведении, воспитании, условиях жизни, которые, безусловно, влияют на то, что принято называть "жизненным опытом". Подчас, люди в зрелом возрасте, имея приличный жизненный багаж за спиной, совершают настолько опрометчивые поступки, последствия которых, казалось бы, должны были предвидеть. Но сложность характеров, личные амбиции и жизненные обстоятельства и непредсказуемость самой жизни в определенный момент могут перечеркнуть весь накопленный так называемый "жизненный опыт".

Даша видела, как заметно переменилось отношение к ней Людмилы Петровны. Поначалу та не оставляла попыток отговорить Дашу оставаться и все же убедить её уйти прямо сейчас.

- Дашенька, тебе лучше уйти, это самый лучший для тебя вариант, поверь мне. Ведь я тебе добра желаю.