У меня нет соперниц

2

За годы, прошедшие после революции, Париж сильно изменился. Украшавшие его роскошные аристократические дома и кварталы заметно обветшали, кое-какие из них пришли в полную негодность, даже те, где во времена Республики размещались правительственные учреждения.

И все же город не выглядел умирающим. Светская жизнь французской столицы, благодаря съехавшейся со всей Европы разноязычной аристократической элите, била ключом. Улицы были запружены фешенебельными каретами, кавалергардами в красочных мундирах. Офицеры разных армий фланировали в толпе праздных зевак.

Но простым парижанам было не до веселья. Шестьдесят тысяч солдат победившей антинаполеоновской коалиции, расположившиеся повсюду, как у себя дома, мародерствовали, совершали насилие, оставляя зловещий след не только в разграбленных жилищах, но и в разбитых человеческих сердцах.

Проезжая по одной из улиц, Клер увидела пожилую женщину, рыдавшую на пороге дома, от которого удалялась группа солдат, тащивших узлы с незатейливым скарбом. Девушка тихо сказала:

— Слава Богу, это не англичане: красных мундиров среди них нет.

— Судя по голубым френчам, высоким сапогам и белым лосинам, это пруссаки, — заметила миссис Рэкстон. — Офицер на заставе сказал, что для въезда в город английским военным нужны специальные пропуска. Кроме того, им строго приказано платить за все, что они захотят взять.

— Надеюсь, наши командиры сумеют заставить своих подчиненных выполнять этот приказ. Мне даже страшно представить, что английская армия способна на мерзости, подобные тому, что сейчас мы видели своими глазами. Я слышала, многие из наших высших офицеров расквартированы в самом Париже. Это хорошо: они будут следить за низшими чинами в городе.

— Конечно, это так, милая. Но не забывай, наши офицеры в Париже ведут себя так же, как в Лондоне.

— Щеголяют перед дамами в своих мундирах и ничего больше не хотят знать?

Герцог Веллингтон занял дом маршала Жюно. Резиденция вдовствующей герцогини, его матери, находилась неподалеку. Карета леди Рэкстон и Клер медленно двигалась в составе ее длиннейшего кортежа. Каждый экипаж, запряженный четверкой лошадей, сопровождали четверо кавалергардов. Джеральд в парике с короткими завитками и в куртке со значками гордо восседал на козлах рядом с кучером. Клер, с интересом смотревшая из окна кареты на эту процессию, не сразу обратила внимание на человека среднего роста, возникшего у дверей их экипажа. Но в следующую минуту она узнала Парминтера, грума леди Рэкстон.

— Ты здесь? Наконец-то!

Тетушка с беспокойством спросила:

— Надеюсь, с лошадьми ничего не случилось?

— Все в порядке, ваша светлость! Лошади здоровы и хорошо накормлены. Черный любимец ждет свою хозяйку, мисс Глостер.

Парминтер поклонился графине и Клер. Девушка ласково улыбнулась ему. Она любила этого скромного и доброго человека, служившего еще ее отцу. Он же учил ее искусству верховой езды, многим тонкостям и премудростям, связанным с лошадьми.

— Здравствуй, Парминтер, — весело крикнула Клер. — Ты даже не представляешь, как приятно увидеть в чужой толпе знакомое лицо. Итак, мой черный любимец оседлан и готов к встрече со мной? А ты уже знаешь здесь самые лучшие места для верховых прогулок. Или я ошибаюсь?

— Нет, мисс, я уже все изучил. Лучше всего кататься в Булонском лесу. Правда, там неподалеку военный лагерь, но он совсем не мешает.

Тем временем кортеж, выполнив свою миссию сопровождения до резиденции вдовствующей герцогини, распался. Карета свернула на соседнюю улицу и остановилась у подъезда отеля «Де Флер», одной из самых фешенебельных в Париже гостиниц. Два джентльмена, видимо, ждали их приезда — они открыли дверцы кареты и помогли дамам выйти. Одного из них Клер сразу узнала: им оказался английский посол сэр Чарльз Стюарт. Другой же… Девушка вдруг почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Ибо это был лорд Генри Стилтон.

Лорд церемонно снял шляпу и низко поклонился — сначала графине, потом ей, Клер. Глубоко посаженные серые глаза спокойно смотрели на девушку. Прочесть по ним что-либо было невозможно. Но Клер почувствовала, что не в силах отвести от них взгляда.

— Мисс Глостер, — мягко и в то же время достаточно холодно сказал Стилтон, — рад видеть вас в добром здравии.

— Спасибо, милорд. Такие недомогания сразу же проходят, как только устраняются их причины. Но я хотела бы еще раз поблагодарить вас за участие, проявленное ко мне во время шторма.

— Право, не стоит об этом вспоминать, мисс Глостер. Надеюсь, вы хорошо устроитесь в этой гостинице и получите удовольствие от пребывания в Париже. — Говоря это, лорд чуть наклонил голову.

Клер тоже еле заметно кивнула в знак благодарности. Она была рада, когда в разговор вмешался сэр Стюарт:

— Лорд Стилтон приехал сюда как представитель министерства иностранных дел, чтобы мне помогать. Сейчас в Париже столько наших соотечественников, что один я не справлюсь. Тем не менее, если потребуется помощь, мы всегда к вашим услугам!

Он низко поклонился обеим дамам. Тетушка Рэкстон поспешила ответить за себя и за Клер:

— Вы очень добры, что при такой занятости смогли встретить нас. Но позвольте нам войти и посмотреть комнаты, которые подобрал мой агент.

— Они самые лучшие, миссис Рэкстон! Надеюсь, вы оцените и мажордома, которого я нашел.

Стюарт и графиня пошли вперед, предоставив Клер подниматься по ступенькам вместе с лордом Стилтоном. Он дотронулся ладонью до обнаженного локтя девушки, и она вздрогнула.

— Спасибо, милорд! — каким-то не своим голосом проговорила Клер, когда Стилтон отдернул руку. — Ступенька здесь невысокая. Право, я могу показаться вам либо совсем слабой, либо совсем глупой.

— Это вы-то слабая и глупая?!

Это прозвучало так, что Клер не могла не улыбнуться:

— Даже в такой мелочи вы пришли мне на помощь. У меня создается впечатление, что я вечно буду вам хоть чем-нибудь да обязана.

— Мисс Глостер! Оказать вам любую услугу — наивысшее счастье для меня.

Клер не замедлила напомнить ему подробности их последней встречи, и улыбка исчезла с лица лорда.

— Я был удивлен, узнав о вашем скором приезде. Мне казалось, вы планировали остаться в Брюсселе на какое-то время.

Клер почувствовала, что возникшая между ними нить доверия снова оборвалась. Ей сделалось досадно, тем более что о причине она догадывалась.

— Надеюсь, путешествие из Кале в Париж доставило вам удовольствие?

— Удовольствие? Я бы так не сказал. Скорее, оно обошлось без приключений. Мы опасались разбойничьих шаек или враждебно настроенных крестьян, но, слава Богу, все прошло благополучно.

— Вы поступили благоразумно, взяв с собой сильную охрану.

Клер видела, что Стилтону стоит огромного труда не сорваться и продолжать беседу в спокойном, уважительном тоне. Но и она, поборов растущее в душе раздражение, сумела сдержать себя и не дала лорду возможности стать хозяином положения.

— Опасности существуют даже в Англии, — продолжал он. — Но там традиционно нет повального беспорядка. Здесь же — другое дело. Пусть удалось разбить и изгнать Наполеона, но династия Бурбонов никогда не пользовалась симпатией у французов, и они не ждут для себя ничего хорошего от ее возвращения на престол, намереваясь терпеть ее только потому, что лишены выбора.

— Французы не хотят короля Людовика? — с живым интересом переспросила Клер, забыв о пикировке с лордом.

— Нет, больше не хотят, — покачал он головой. — Большинство французов высоко ценят свободу, которую добыли ценой собственной крови. Многие оправдывают даже террор, вызывающий в душе каждого из нас такой ужас.

— Как можно?! — Клер даже страшно было об этом подумать.

— Не забывайте, первыми на гильотину попали феодальные властители, которые их безжалостно угнетали. И только потом чудовище революции начало пожирать своих же детей.

— Понимать и оправдывать все это — ваше право, милорд. Я на такое не способна. Все французские эмигранты, с которыми мне довелось встречаться, были очень милыми и культурными. К тому же…

— …К тому же без чванства и надменности. Вы это хотите сказать? — подхватил Стилтон. — И они не испытывали презрения к людям так называемого низшего сорта?

— Конечно, были среди них и такие. Но в основном это…

— Дорогая мисс Глостер! Хорошие и плохие люди есть в любом слое общества. Некоторые эмигранты изображают покорность, поскольку зависят от милости других. А знаете ли вы, что многие англичане приветствовали бы революцию у себя на родине?

— Якобинцы! — с яростью в голосе воскликнула Клер.

Неизвестно, чем бы закончился их разговор, если бы они не вошли в холл, где сэр Чарльз Стюарт представлял графине ее здешних слуг во главе с высоким худощавым мажордомом. Мажордома звали Доверменом. Во время революции вместе со своим тогдашним хозяином он бежал в Англию, где в совершенстве освоил английский, что особенно понравилось графине, с трудом изъяснявшейся по-французски.

Начался осмотр помещений. О том, что для них в Париже сняты вполне приличные апартаменты, не только комфортные, но и пригодные для небольших приемов, они знали от своего агента еще в Брюсселе. Однако то, что они увидели, не вписывалось ни в какие разумные рамки. Равно как и целая армия прислуги.

— Боже мой, Довермен, где только вы нашли всех этих людей! — изумилась графиня.

— Многие из них, мадам, — с достоинством отвечал мажордом с акцентом — вместо «д» у него получался звук «т», — служили до революции у знатных господ. И сейчас хотели бы вернуться к тому же занятию. Работу свою любят. Но предпочитают служить у англичан. Говорят, что английские господа деликатнее и воспитаннее французских.

— Что ж, надеюсь, они не разочаруются. Спасибо!

Мажордом низко поклонился и вышел. Клер посмотрела ему вслед и сказала, обращаясь к тетушке:

— Итак, нам придется поддерживать репутацию настоящих английских вельмож.

При этом девушка язвительно усмехнулась, что не ускользнуло от проницательного Стилтона.

— Думаю, вам не придется особенно стараться.

— А если ничего не получится? Представляю, как вы обрадуетесь, увидев нас под ножом гильотины!

— Я обрадуюсь? — Голос лорда зазвучал почти испуганно. — Но почему вы так обо мне думаете?

— Потому что вы рассуждаете, как якобинец.

Клер прекрасно понимала, что это не так, но какая-то дьявольская сила заставила девушку бросить ему это обвинение. Ее глаза горели откровенной ненавистью. Но Стилтон ответил спокойно, чуть усмехнувшись:

— Моя профессия требует уважать любую точку зрения, тем более что у каждого вопроса несколько решений. Поэтому я и не позволяю себе никакой зашоренности в суждениях.

— Но только одно решение правильно.

— Не всегда. Подчас разные стороны предлагают собственные, но одинаково приемлемые решения. Тогда на помощь приходит искусство дипломатии.

— Ах, да! Я забыла про компромиссы!

Клер хотела еще что-то прибавить, но в этот момент сэр Чарльз сказал:

— К сожалению, мы вынуждены вас покинуть. Думаю, это весьма своевременно. Мы и так слишком долго отрываем вас от дел, которых всегда достаточно при въезде в новое жилище. Однако, перед тем как уйти, я должен выполнить приятное поручение: миссис Стюарт, моя супруга и я приглашаем вас завтра вечером на прием в посольство. Там будут все важные персоны, находящиеся сегодня в Париже.

— Спасибо, сэр Чарльз! Мы уже предвкушаем удовольствие от приема, — ответила графиня, не скрывая восторга. — А где сейчас находится посольство?

— В том отеле, где одно время жила сестра Наполеона. Герцог Веллингтон выбрал его для английского посольства еще в прошлом году.

Мужчины откланялись и направились к выходу. Глядя им вслед, Клер невольно задержала взгляд на костюме лорда Стилтона. Большинство мужчин, которых она встречала, были либо невысокими и полными, либо высокими и стройными. Лорд не относился ни к тем, ни к другим. У него были широкие плечи и узкие бедра. Наверное, потому так элегантно сидела на нем даже самая обычная одежда.

В этом человеке было нечто такое, что притягивало к нему внимание. Пикировка с ним уже доставляла ей удовольствие. Сейчас же Клер впервые подумала и о том, что лорд Стилтон достаточно привлекателен, чтобы…

Прошло уже немало времени, а мысли лорда были неотступно заняты образом юного, похожего на мальчишку, создания, то отважно борющегося с приступами морской болезни, то бросающего на него из-под полей шляпы дерзкие, полные вызова взгляды.

Узнав о намерении Клер и тетушки совершить модное паломничество на место массового убийства под Ватерлоо, он решил навсегда выкинуть этот образ из головы, но почему-то не смог.

Клер тоже не могла отделаться от мыслей о лорде Стилтоне. Она пыталась внушить себе, что причина всему — его поведение. В конце концов, какое право имеет он указывать, что ей делать и о чем думать? Ей нет до него никакого дела! Тем не менее в глубине души девушка чувствовала, что это далеко не так.

Занятая своими мыслями, Клер машинально следовала за мажордомом, объяснявшим ее тетушке расположение апартаментов. Графине, которая живо воспринимала каждое его слово, казалось, что комнаты слишком велики и пышно обставлены. Так оно, в сущности, и было.

Лишь когда они вошли в спальную комнату графини, Клер опомнилась и воскликнула:

— Зеленый и серебряный! Великолепно! Так и веет прохладой и спокойствием! Не правда ли, тетушка?

— Я в полном восторге, Клер! Но, к сожалению, сейчас мы должны расстаться. Довермен предупредил, что ужин будет готов через час, и нам следует переодеться.

Графиня вышла, служанка Шарлотта принялась распаковывать вещи. Скоро кровать тетушки была завалена одеждой, требующей глажки и развешивания по шкафам. Посмотрев на Шарлотту, Клер заметила печальное выражение ее лица, всегда такого живого и улыбающегося.

— Шарлотта, что случилось? — с участием спросила Клер преданную служанку. — Тебе не нравится Париж? Ведь он куда лучше мрачного Брюсселя, который мы недавно покинули. Здесь есть что посмотреть и мало что напоминает об ужасах войны. Может быть, ты недовольна гостиницей?

— Не в этом дело, мисс Клер! Хотя, честно говоря, я не хотела бы видеть место, где раньше стояла Бастилия. Ведь это там провели последние дни перед казнью несчастные король и королева! Надеюсь, ужасную гильотину все же догадались убрать?

— Думаю, что да! Но скажи наконец, что с тобой? Ты никогда не была такой печальной.

— Хорошо, мисс Клер. По правде говоря, мы с Мери очень обеспокоены: в этом огромном городе столько молоденьких и смазливых француженок-служанок. Вдруг вы возьмете их вместо нас.

Клер удивленно развела руками.

— О чем ты говоришь, Шарлотта? Разве я или тетушка хоть раз тебя в чем-нибудь упрекнули? Мы довольны и тобой, и Мери. Кроме того, о каких служанках-француженках может идти речь, если мы и двух слов не можем связать на их языке? Разве вы с Мери не оптимальный для нас вариант в этих условиях? Честное слово, даже странно слышать от тебя такое!

— Я старею, мисс Клер, — продолжала бубнить Шарлотта. — И может случиться, что вы предпочтете кого-нибудь помоложе и попроворнее.

— Чепуха! Ну, посуди сама. Во-первых, ты еще далеко не старая. А во-вторых, ты служишь у нас так давно! Разве мы не знаем друг друга лучше, чем самих себя? Успокойся, пожалуйста! Лучше причеши меня к ужину. Покажи этим служанкам-француженкам, что такое англичанка!

Повеселевшая Шарлотта ретиво принялась за дело. Глянув на себя в зеркало, Клер признала, что сегодня ее горничная превзошла себя. Прическа, с вплетенной в волосы голубой атласной лентой, была просто великолепна.

Вниз она спустилась в роскошном шелковом платье темно-синего цвета. Наряд очень ей шел, и Клер пожалела, что ужинают они без гостей, которые могли бы его оценить. Подумав о гостях, первым она представила лорда Стилтона. Как бы ей хотелось вызвать восхищение этого самовлюбленного человека!

Отсутствие гостей отнюдь не смутило французского шеф-повара, горевшего желанием продемонстрировать свое искусство новым, пусть временным, господам. Ужин удался на славу. Довермен постарался: стол был сервирован по всем правилам.

— Все выглядит вполне достойно, — резюмировала тетушка Рэкстон. — Скатерти подобраны со вкусом, посуда великолепна. Только в следующий раз, когда мы будем ужинать или обедать вдвоем, накройте стол в маленькой комнате. Банкетный зал слишком велик для двоих. А сейчас, пожалуйста, подвиньте стул мисс Глостер поближе к моему — так удобнее будет разговаривать.

Мажордом церемонно поклонился и вышел, оставив слуг у дверей. Сдерживая улыбку и стараясь вести себя чинно, Клер заняла место по правую руку от графини.

Для своих лет тетушка перенесла путешествие вполне сносно. Ее розовое платье прекрасно гармонировало с моложавым лицом и седыми волосами. Фигуру она сохранила и смотрелась в высшей степени элегантно. Оценивающим взглядом окинув племянницу, тетушка удовлетворенно сказала:

— Насколько я понимаю, милая, ты собираешься взять Париж штурмом?

— Вряд ли мне это удастся, тетушка. Мне ведь уже не семнадцать лет.

— Ерунда! С тех пор ты совсем не изменилась. Конечно, красота у тебя не классическая, зато в избытке индивидуальность и характер. А это куда важнее! Уверена, сегодня ни один здравомыслящий мужчина не возьмет в жены простушку, пусть даже она выглядит, как греческая богиня.

— А ваш сын, тетушка?

— Его жену не назовешь простушкой, хотя я думаю, что бедный Уолтер ошибся, приняв этот злосчастный подарок судьбы за бриллиант чистой воды. Но ее дефекты — в характере, а не в мозгах. Ладно! Мы отвлеклись от темы. У тебя, Клер, полно предложений. Ты просто не хочешь их рассматривать.

— Одно я восприняла очень даже серьезно, милая тетушка.

— Только не говори мне, что все еще думаешь о предложении этого мальчишки Руарга! Правда, его можно пожалеть: сварливая жена, которая в конце концов ему досталась…

— …И которая принесла ему двадцать тысяч годового дохода, — раздраженно перебила графиню Клер. — Тетушка, я думала, что он любит меня, а оказалось — деньги!

— Клер, ты ведь неглупа и знаешь, что большинство молодых людей озабочены поисками богатых невест. Что же касается Руарга, то его женили против воли. Так захотел его дядюшка, а он ничего не мог сделать.

— Не мог? Он должен был твердо стоять на своем и не отступать. В конце концов мы могли бы прожить на мои пять тысяч в год.

— Это ты так думаешь, милая. А молодой человек привык жить на широкую ногу. Мне он никогда не нравился. Не понимаю, что ты в нем нашла?!

— Он привлекателен и, кроме того, забавен. Хотя сейчас я не могу ответить тебе на этот вопрос. Может быть, в то время…

— …В то время ты была очень романтична, — подхватила графиня, — и, разуверившись в этом юнце, решила вообще не выходить замуж.

— Не совсем так, тетушка. Я не ставила крест на семейной жизни, а лишь отвергала мужчин, делавших мне предложения. Мне претит брак по расчету. Я должна стремиться к своему избраннику всем существом — сердцем, душой и рассудком! Только тогда я могу выйти замуж.

— А как же плоть, милая? Не забывай и о ней. Впрочем, ты вольна выбирать. И все же не будь слишком привередливой, заклинаю тебя. Хуже нет доли одинокой стареющей женщины, не имеющей семьи!

— У меня полно племянников и племянниц, они скрасят мою старость. Я стану добрейшей из тетушек, когда-либо существовавших на этом свете!

— Сейчас ты шутишь. Но поверь мне, что…

— Тетушка, предлагаю оставить эту тему, — не выдержала Клер, — пока у меня не испортилось настроение. Лучше решим, что будем делать до приема?

— Полагаю, утром ты поедешь кататься верхом.

— До завтрака — да. А после?

Графине не хотелось уходить от разговора, тема которого была столь близка ее сердцу. Больше всего на свете она хотела видеть свою племянницу счастливой и беспокоилась за ее судьбу. Леди Рэкстон нахмурилась, размышляя: настаивать ли на продолжении беседы в том же духе или оставить Клер в покое? Наконец она приняла решение и улыбнулась:

— Парминтер сказал, что нашел для нас прекрасный экипаж. В нем свободно размещаются четыре человека, а, если потесниться, то и все шесть. Мы можем сейчас воспользоваться им, хотя бы для того, чтобы развезти наши визитные карточки. Пусть в Париже знают о том, что мы здесь. Тогда у нас будут гости, и одиночеству придет конец. Не сидеть же нам вдвоем!

— Вы правы, тетушка. У нас есть немного времени, хотя всех, кто нам нужен, мы увидим на приеме у посла. Кстати, тетушка, у меня просьба — одолжите пару лошадей, тех, гнедых, из вашей конюшни. Сейчас тепло и солнечно, боюсь, что в роскошном экипаже Парминтера я стану задыхаться. Вот если бы он подыскал легкую коляску, которой я могла сама управлять, было бы замечательно!

— Бери их, милая! Я же знаю, ты управляешься с лошадьми не хуже любого кучера. И попроси Парминтера найти хорошую коляску.

Клер облегченно вздохнула. После верховой езды для нее это было самое большое удовольствие — править лошадьми. Заманчивая идея — ездить в коляске по этому прекрасному городу. Утро выдалось прохладным. Клер нарядилась в модный темно-бордовый с золотыми блестками костюм для верховой езды и повязала белый шарф. Затем хорошо укрепила на светло-каштановых волосах высокую шляпку с вуалью, надела перчатки и, мельком взглянув в зеркало, спустилась вниз.

Парминтер ждал ее у подъезда, сидя на небольшой лошадке, привезенной графиней из Англии, и держал за повод огромного черного коня. Это был Принц Хип. Поодаль на смешном лохматом пони восседал мальчик, приставленный в помощь старому слуге.

В свое время, когда Парминтер советовал графине купить для Клер Принца Хила, многие сомневались, справится ли с ним девушка. Но она не испугалась, всецело доверяя Парминтеру. И оказалась права. Клер любила животных, и те, казалось, чувствовали это. Совсем скоро Принц Хип безропотно подчинился молодой хозяйке.

Когда Клер подошла, Хип приветливо заржал и попытался просунуть голову ей под локоть. Девушка ласково потрепала его по холке.

— Рада видеть тебя, Хип! Здравствуй, старина!

Парминтер помог Клер сесть в седло. Хип гордо гарцевал, демонстрируя свою силу и красоту, но, почувствовав уверенную руку наездницы, спокойно и размеренно двинулся вдоль улицы. Парминтер ехал рядом. Клер наклонилась к нему.

— Тетушка позволила мне пользоваться ее лошадьми. Было бы хорошо, если бы ты нашел для меня легкую коляску. Что-нибудь вроде небольшого фаэтона, которым я могла бы сама управлять.

— Постараюсь сделать это сегодня же, мисс Глостер.

Она выехала на широкую, довольно пыльную улицу, вдоль которой тянулся длинный ряд вязов, шелестевших листьями на ветру. Клер оглянулась по сторонам.

— Что это за улица?

— Елисейские поля. Мне сказали, что в тысяча шестьсот семидесятом году ее проложил здесь некто Ленотр, по проекту которого создавались также королевские парки. Всякого рода увеселительные заведения появились здесь сравнительно недавно.

Клер тронула коня, и они двинулись дальше, мимо садов и скверов по обеим сторонам улицы.

— А это что? — снова поинтересовалась девушка.

— Бульвары для простолюдинов.

— Ты хочешь сказать, что знатным дамам посещать их не рекомендуется?

— Думаю, что так.

— Жаль. Где же собирается парижский бомонд?

— Я слышал про какой-то парк Тиволи. Кажется, он так называется.

— Надо будет проверить.

Еще через несколько кварталов перед ними выросло недостроенное массивное сооружение, от которого тем не менее уже веяло величием.

— Насколько я понимаю, это и есть знаменитая Триумфальная арка, Парминтер?

— Да, мисс.

— Как ты думаешь, ее все-таки достроят?

— Не знаю, мисс.

Он всегда говорил только то, что знал. Поэтому ответа на свой вопрос, скорее риторический, Клер не получила.

Некоторое время девушка и старый слуга ехали молча. Они пересекли еще одну широкую улицу, названную в честь Великой Армии Наполеона, и въехали в Булонский лес, который напомнил Клер знаменитый Гайд-парк в Лондоне. Повеяло чем-то привычным и родным. Сразу стало легче дышать. Еле заметным движением поводьев Клер перевела Хипа в галоп.

— Вперед, Парминтер! Через весь парк!

Конечно, старый слуга на своей низкорослой лошадке не мог за ней угнаться. Хип тут же вырвался вперед. Клер понимала, что расстояние между ними должно увеличиваться. Однако топот копыт позади нее не удалялся, а как бы нарастал. Словно кто-то пытался ее нагнать, но не Парминтер. Клер не испугалась — если бы ей грозила опасность, слуга бы крикнул. Тогда кто же это?

Она чуть тронула Хипа стеком, он понесся еще быстрее. Преследователь не отставал. Девушка с трудом сдерживалась, чтобы не оглянуться и не выдать нарастающего беспокойства.

Конец парка уже виделся. Хип сделал еще рывок. Клер натянула поводья, и конь, поднявшись на дыбы, резко повернулся к преследователю…

Церемонно сняв шляпу, ей кланялся лорд Генри Стилтон.