У них что-то с головой, у этих русских

Глава 4. ОТНОШЕНИЕ К ДЕНЬГАМ

«Хочу прокатиться по реке до ночного клуба. Пойдемте закажем лодку», — говорит Илья и направляется к причалу, возле которого пришвартованы лодки человек на двадцать, не меньше. Нас шестеро.

Поговорив с кем-то пару минут, Илья встает у сходней и галантным жестом приглашает нас на борт. Мы садимся в лодку и уносимся по реке Мойке в петербургскую белую ночь. Небо бледно-розовое и сине-фиолетовое, воздух сырой и холодный, но капитан раздает пледы, и нам тепло. Узорчатые мосты, пастельные фасады домов, мерцая, скользят мимо; так светло, что почти можно различить их оттенки — бежево-розовый, ванильно-желтоватый, бледно-голубой. На Неве ветрено; мы трясемся от холода и в то же время восторгаемся красотой пейзажа. Подсвеченный мятно-зеленый Зимний дворец торжественно возвышается у Дворцового моста, а на другом берегу золоченые шпили Петропавловской крепости тянутся прямо в темно-синее небо. Новый фонтан возле Стрелки вспыхивает то красным, то синим и розовым, его струи танцуют в такт классической музыке.

Я поворачиваюсь к Илье и целую его в щеку: «Илья, милый, спасибо за прогулку!»

Илья мне даже не отвечает — в России не принято заострять внимание на своей щедрости. Но по его физиономии видно, что он доволен. Доволен и горд.

Разумеется, Илья платит за всех, кто сидит в лодке, — это не обсуждается. Он принимает меня и моих гостей из Финляндии, Швеции и Норвегии и хочет показать нам свой город. Предложить заплатить за прогулку в складчину значит испортить Илье настроение. Русскому хозяину надо позволить платить за всех. Худшее, что может сделать гость, — это настаивать на том, чтобы по скандинавскому обычаю заплатить за себя. Русским это кажется крохоборством.

Возле футбольного стадиона в Петроградском мы ненадолго выходим размять ноги. Илья бежит к киоску и возвращается с пакетом пива — вот чего нам не хватало для полного счастья. Мы плывем дальше по Неве, минуем Крестовский остров и направляемся к Финскому заливу. Там, где Нева расширяется и впадает в Финский залив, разместился фешенебельный яхт-клуб с дискотекой под открытым небом. Напитки продаются в палатках, а на берегу стоят удобнейшие диванчики, на которых можно развалиться, отдыхая между танцами.

Мы танцуем до четырех утра — в четыре клуб закрывается. Потом берем такси и едем в роскошный азербайджанский ресторан на Васильевском острове; там мы заказываем кавказские закуски, грузинские хачапури и шашлык — зажаренное на шампурах мясо. За все платит Илья.

Илья — успешный бизнесмен, так что у него есть возможность платить за всех. Он делает это на русский манер — с вызывающей щедростью и восхитительной естественностью, не давая никому возможности возразить. Платит он, как правило, не за какие-нибудь пустяки. Частная прогулка на лодке, напитки в течение всего вечера и в конце всего — ужин для десяти человек.

Я наконец-то разобралась во всем и больше не пытаюсь настаивать на том, чтобы мне дали заплатить за себя. Вместо этого я громко, во всеуслышание благодарю Илью. На следующий день я несколько раз повторяю, как потрясающе весело было вчера и как здорово Илья все для нас устроил. В России очень важно говорить вслух, что думаешь, демонстрировать свои чувства, и в их числе — как тебе что-то нравится.

Не будь Илья одним из руководителей процветающего предприятия, такая щедрость была бы ему не по карману. Но он в любом случае платил бы за всех. Платить за всех очень важно, с точки зрения мужчин. А если у тебя есть деньги, то очень важно платить, не считая, за всех. Показывать, что ты богат, не считается неприличным, напротив, это принято. Человек, имеющий деньги, должен в какой-то мере демонстрировать это своим образом жизни, через материальные символы: дорогие автомобили, эксклюзивные часы, фирменную обувь. Но еще важнее демонстрировать богатство своим поведением. Никогда не интересоваться, что сколько стоит. Никогда не смотреть на ценники и не проверять счет в ресторане. Всегда оставлять астрономические чаевые — независимо от уровня обслуживания.

Разумеется, есть и исключения. Неправедным путем разбогатевшие личности вроде олигарха Романа Абрамовича часто фотографируются в джинсах и кожаной куртке. Абрамович может себе это позволить. Но этого не позволяют себе люди, относящиеся к среднему классу или даже его нижнему уровню. Им приходится поддерживать имидж людей более обеспеченных, чем есть на самом деле. Тот, у кого денег не особенно много, с энтузиазмом пытается произвести обратное впечатление.

Меня безмерно раздражает, когда русский приятель, который, как мне известно, прочно сидит на мели, приглашает меня на ужин — и не дает оставить чаевые официантке десятирублевыми купюрами. Это, видите ли, дурной тон. На чай нужно оставлять купюру не меньше пятидесятирублевой.

Оставлять на чай монеты вообще никому не приходит в голову. Это выглядело бы совсем ужасно, даже если сумма правильная, то есть около десяти процентов от счета.

Вообще, в России очень важно, как твои поступки выглядят со стороны. Мобильные телефоны — статусная вещь, символ социального положения, хотя телефоны дешевеют на глазах и теперь почти каждый может купить себе трубку. Поэтому все дело в том, какую модель ты покупаешь.

Моя старенькая «Нокия-6310», лучшая «Нокия» из когда-либо производившихся, вызывает весьма странную реакцию: почему иностранная журналистка расхаживает с моделью десятилетней давности? Объяснения вроде того, что я еще не видела телефона с такой долгоработающей батарейкой, встречаются полнейшим недоумением. Дело ведь не в практических достоинствах телефона, а в том, как ты выглядишь с ним в руке!

Одна моя знакомая взяла в банке кредит, чтобы купить себе мобильный телефон, какой ей хотелось. Она учится на культуролога и подрабатывает официанткой. Не думаю, что при такой жизни ей непременно нужно влезать в долги, но факт в том, что это я не понимаю сути вопроса — Вера вкладывает деньги в свой имидж. В таком городе, как Москва, это далеко не напрасная трата денег.

Через несколько лет она и ее парень купили себе по горному велосипеду. Самую дорогую модель, само собой. Поэтому им пришлось покупать велосипеды в кредит. Я говорю «пришлось», потому что вариант — купить модель подешевле — даже не рассматривался.

На велосипедах проехались пару раз, и Вера поняла, что Москва — не самое лучше место для катания на горном велосипеде. Теперь велосипеды пылятся у приятеля на балконе.

Россия — земля обетованная материализма. Большинство молодых русских почти не помнят социализма, но жажда обладать вещами, которых раньше было не достать, словно передалась по наследству. Все отлично разбираются в брендах — одежды, обуви, часов, DVD-проигрывателей, айподов, стерео, телевизоров с плоским экраном. Мой парень покупает мне в подарок на тридцатилетие DVD-проигрыватель; он гордо приносит домой «Сони», хотя купить более дешевую корейскую или китайскую модель было бы практичнее — на них можно смотреть пиратские диски. Большая часть продающихся в Москве дисков — пиратские копии, так что не факт, что теперь мы сможем посмотреть эти фильмы. Однако для моего парня это не главное — он хочет, чтобы у нас была «упакованная» гостиная, в которой есть и телевизор «Сони», и DVD-проигрыватель «Сони».

Меня восхищает русская щедрость. В России я научилась двум вещам: ценить, когда тебя угощают, и угощать самой. Это такие ежедневные маленькие радости, которые просто делают жизнь приятнее. Как здорово приглашать и быть приглашенной! Эти маленькие доказательства любви и уважения, которые ты высыпаешь в повседневность, делают жизнь богаче.

Такая радость редко перепадает тебе в Финляндии, где любой официант в ресторане знает, что надо разделить счет на всю компанию и где люди норовят сунуть тебе двадцать центов, если берут у тебя сигарету. Последнее может вогнать русских в ступор — даже в Москве мне доводилось видеть, как водитель, стоя в пробке, стучит в окошко соседней машины, чтобы попросить закурить. И пока я еще не видела, чтобы кто-нибудь отказал, не говоря уж о требовании заплатить. Все равно в итоге все со всеми сочтутся.

И как печально становится, когда эти правила вынуждены соблюдать те, у кого нет возможности платить за всех. Например, свадьба в России — удовольствие недешевое, особенно в Москве, где дорого не только снять помещение, но и нанять свадебного конферансье — тамаду, что в последние годы стало традицией. Тамада должен быть у всех, независимо от того, есть у тебя деньги или нет. Все должны ездить на «Роллс-Ройсе» и давать сногсшибательные ужины.

Одна моя подруга выходила в Москве замуж за парня, с которым прожила несколько лет. Оба зарабатывают меньше тысячи долларов в месяц. Родители тоже небогаты. Но свадьбу устраивают умопомрачительную, в традиционном стиле: после венчания молодых сажают в «Роллс-Ройс» и возят по городу всю вторую половину дня. Их сопровождает мини-автобус, набитый приятелями. Это называется «кататься», то есть совершать увеселительную прогулку, и составляет непременную часть русской свадьбы.

Вечером мы ужинаем в прекрасном ресторане, который они сняли; при этом нас развлекает профессиональный свадебный конферансье. Ночь молодые супруги проводят в гостинице, а на следующий день мы встречаемся дома у новобрачных. И тут выясняется, как была оплачена свадьба: отец жениха продал квартиру — единственную крупную собственность семьи.

Я молчу, но я потрясена. Продать недвижимость ради одного-единственного вечера — мои рациональные финские мозги отказываются это понимать. Это потому, что я по сравнению с этими людьми богачка. Поэтому мне не понять, каково это — едва сводить концы с концами и при этом постоянно пытаться делать вид, что у тебя, несмотря ни на что, все нормально. Что все так, как должно быть. Ведь не бывает молодоженов, которым не по карману прокатиться на «Роллс-Ройсе», нанять конферансье и оплатить ужин из четырех перемен на тридцать персон.

Важно не как идут дела, а как это выглядит со стороны. Это не означает, что люди не понимают реального положения вещей. Просто об этом не говорят. Фасад стоит крепко до тех пор, пока кто-нибудь не попытается посмотреть, что там с обратной стороны. Держи фасон — и плати за всех, даже если на самом деле не можешь себе этого позволить. В России открыто обсуждают множество тем, которые в Финляндии — табу. Говорят о зарплате, болезни, смерти. Можно обсуждать экзистенциальные вопросы совершенно с незнакомыми людьми. Совершенно нормально спросить, сколько зарабатывает собеседник. Нормально обсуждать свое отношение к Богу. Но о сумме ресторанного счета — не говорят.