У самого Черного моря

В МИРЕ ЖИВОТНЫХ

Югославский сатирик Милован Илич писал: «На первый взгляд кажется, что у людей и животных много общего. На второй — тоже».

Изучая повадки животных, я и создал серию зооафоризмов. А с конца семидесятых годов стал печатать их на страницах журналов и газет. Зооафоризмы читались по радио, появлялись с рисунками карикатуристов на телевизионном экране.

Автор надеется, что зверушки и пташки простят его великодушно за потревоженный покой. Ведь когда он писал о них, то думалось ему о Человеке.

Автографы Льва — на чужих шкурах

А Божья-то Коровка — жучок!

Архар — тоже Баран, только высоко забрался.

Бараны придут: какой же праздник без шашлыка!

Бессмертие Осла — в баснях.

Беспозвоночные кланяются изящнее.

Берегитесь задушевных объятий Медведя!

Близость к животным очеловечивает.

Блохе и собачья жизнь — в радость.

Буйвола в беде не оставляют только слепни.

Будь по-вороньему. все бы закаркали.

Букашка при бумажке — сила!

«Было бы просо! — извечная куриная философия.

Быть бы Слону великим, если б мышей не боялся.

Вдохновенный клич «За Жар-птицу!» сменился утробным «Зажарь птицу!»

Вегетарианцам львиные почести оскорбительны.

Вечная проблема трудоустройства Гадкого Утенка.

В змеином обществе потчуют ядом.

В каждом лесу свой Леший.

В каждом слове Ежа искали колючку.

В львиный рацион входят и его приближенные.

В любой клетке душно.

В лайковые перчатки когти не упрячешь.

— Вова! — представился Волк.

Волчье хобби: рожки да ножки.

В паре чувствуешь плечо, в стаде — одни копыта.

— Всю жизнь косяком! — вздыхала Тюлька.

Высший авторитет для скота — Погонщик.

Гады, продвигаясь, вынуждены вилять.

Гладят по шерсти — прощайся с шубой.

Головастик, а глупенький.

Где хомут — там и кнут.

Где ступала нога Человека — ищи капканы.

Гуманный Кот: не поигравшись. Мышки не съест.

Давят Зайца, а говорят: попал под колеса!

Демократия джунглей в надежных когтях.

Для певчих птичек и силки ладят и клетки золотят.

— Думать надо! — повторял за Хозяином Попугай.

Дуб вдохновляет Художника и Философа, а кормит свиней.

Его — на цепь, а он руку лизать.

Еще не одной Собаке поставят памятник.

Жирафу в шею не вытолкаешь.

Золотой ошейник — тоже петля.

Заяц и возле мраморного Льва не чихнет.

Идущий за стадом своей тропы не протопчет.

И Тля имеет свое Я.

Искал Заяц у волков Правду, теперь самого ищут.

Из птицелюба, через птицелова, в птицееды.

Из густопсовых: не расчешешь.

Как Индюк ни думай решать Повару.

Карась-идеалист на коммунальной сковородке.

Звонкий колокольчик и Барана делает вожаком.

Копытом в душу не достучишься.

Кошек, скребущих душу, топят в вине.

Кошечка-шантажистка: «Мой дядя — в тиграх ходит!»

Крот всегда в тупике.

Кругозор Паука ограничен паутиной.

Кукушка — трепушка на ставке пророчицы.

Квочка и гости одна не ходит.

Ликвидировали китов Земли — вот и крутимся.

«Мне бы один виток вокруг Земли!» — мечтал Удав.

Много ли муравью надо? А все тащит, тащит, тащит…

Маленькая Моль, а шубу подавай!

На вертеле поздно мекать.

На змеиный симпозиум сползаются деле гады.

Назначь Зебру законодательницей мод — всех исполосует.

На львином пиру каждый тост — по ком-нибудь поминки.

Не всякая букашка — Светлячок.

Не выпотрошишь — не нафаршируешь.

На Еже не покатаешься.

На крик: «Человек за бортом!» — первыми спешат акулы.

Один пьет из источника, другой там и копыта моет.

О съеденных Львом некрологов не пишут.

Отмыл когти — и совесть чиста.

Откровения мартовского Кота: «Любовь — дело сезонное».

Опоздавших ко Льну на обед оставляют ему на ужин.

Пил за нерест, закусывал икрой.

Подари Ослу портфель — овсом загрузит.

Позиция Живца: сам на крючке и других сманивает.

Праздник Муравья, а чествуют Таракана.

«Прозреешь — из норки выселят!» — мудрствовал Крот.

Пустолайке высокие подмостки не помеха.

— Пятна?.. Выведем! — внушали Пятнистому Оленю.

— Попал в яблочко! — обрадовался Червяк.

Попугай всегда оправдается: говорил-де с чужих слов.

После «Дамы с собачкой» шавки дружно запросились в литературу.

Радовался ошейнику: «Гулять будем!»

Рак не за себя краснеет— за человечество.

Рисуешь Верблюда, рисуй и горб.

Рыбья кровь — а туда же, в доноры!

Родившимся в клетке — и небо в решетку.

Свой Попугай надежней.

Соловей с пенька не поет.

Съели мамонтов, теперь костям не нарадуемся.

Скажи по-человечески, и зверь поймет

Слону легко другим- советовать: «Иди напролом!»

Соловей славит рощу. Воробьишко — гумно.

Тщеславный Осел завещал свою шкуру Барабанщику.

Таракан и в чужой тарелке, как в своей.

Ты ему лапку, он — клешню.

Хвастал родословной: «Мы из приматов!»

Чересчур говорящая птица.