У сумрака зелёные глаза

Глава 31. Бой с иллюзиями

Я попала в какой-то жуткий и сумрачный лес: толстые, корявые деревья, похожие на застывших в причудливых позах чудовищ, раскинули свои страшные ветки-руки над моей головой, а под ногами извивались их корни. Густой туман наполнял это мрачное место, но туман этот был не простым: от него становилось реально трудно дышать, накатывала слабость и дурнота. Не тот ли это лес, о котором говорил Медведь?

Пробираясь между деревьями-чудовищами, я сжимала в каждой руке по мечу. От туманного морока время от времени стволы двоились перед глазами, а на плечи будто ложилась невыносимая тошнотворная тяжесть. Мечи серебристо светились и смело смотрели вперёд — мои верные, несгибаемые и неустрашимые друзья. Не подведите меня… Не подведите.

Вдруг что-то схватило меня за ногу, и я полетела на землю: это тёмно-коричневый корень дерева, извиваясь, как ожившая лиана, обвил мою щиколотку. Не задумываясь, я ударила мечом — из разрубленного корня брызнула кровь… Лес огласился леденящим сердце визгом и воем. Ого, а деревце-то — не деревце вовсе, а и впрямь монстр.

— Немет! — крикнула я. — Хватит дурака валять, выходи драться! Или у нас не дуэль, а игра в прятки?

По лесу пророкотал хохот, и другое чудовищное дерево, протянув ко мне мощную узловатую ветку-руку, обвило меня поперёк туловища и стиснуло, будто хотело раздавить. Один меч улетел вниз, и его подхватил корень-лиана.

— Ещё живых деревьев мне тут не хватало, — проскрежетала я зубами, задыхаясь от железной хватки, от которой трещали рёбра.

Единственным оставшимся мечом я ударила по ветке, и из пореза хлынула неестественно яркая кровь. Снова жуткий вой, и ветка ослабила хватку, чем я и воспользовалась, чтобы выскользнуть. Живой корень между тем играл моим мечом, размахивая им во все стороны.

— Эй, поосторожнее, а то ещё самого себя порежешь! — крикнула я, переводя дух. Проклятый туман, казалось, разъедал лёгкие. С кашлем из меня вышел желеобразный сгусток кровавой мокроты.

Взмахи корня между тем приобрели вполне определённое направление — в мою сторону, так что пришлось отбивать удары. Дышать было тяжело, я кашляла кровью, и мне всё никак не удавалось перерубить эту вёрткую дрянь, чтобы отобрать у неё меч. Всё это походило на страшный фантасмагорический сон или дурацкие комиксы… Даже мои руки выглядели рисованными.

Сон! Ну конечно, это Немет наводил морок. Это была его изощрённая, мега-грандиозная психическая атака — захват сознания противника и создание в нём иллюзий. Всё в цвете и в 3D, со стереозвуком, бесплатный сеанс. Но главное — это не существовало в реальности, а порождалось извращенской фантазией Немета.

— Ты что, голливудских ужастиков насмотрелся? — усмехнулась я.

Не стоило идти на поводу у иллюзий. Настала пора и мне поиграть… Пусть я не успела собрать силы тринадцати вампиров, но и десять — это немало. Что ж, фантазия так фантазия.

— Чего боятся деревья? — спросила я. И сама себе ответила, чиркая зажигалкой: — Правильно, огня. Представь себе, что я — огнедышащий дракон!

Я дохнула на пламя, и мощная огненная струя хлынула у меня изо рта. Фехтующий корень с вереском и писком заметался, корчась и извиваясь, и уронил мой меч. Я прыгнула и схватила его, а потом двумя взмахами разрубила корень на части.

Даже дышать стало легче от осознания того, что всё это — лишь игра воображения. Это было даже забавно, а чувство самоконтроля и уверенности возвращалось. Немету меня не заморочить, я его раскусила, а теперь и сама могла творить и видоизменять вместе с ним эту выдуманную реальность. Как её совсем разбить и вернуться в настоящую, я ещё не придумала, а пока, выдувая пламя, поджигала одно дерево за другим и звала:

— Милорд! Ау! Ку-ку, выходите, сударь! Извольте скрестить со мной мечи!

Вокруг разбушевался натуральный лесной пожар, но мне он не мешал: огонь был моей выдумкой и не причинял мне вреда, даже не обжигал. А вот противнику моему от таких изменений в его же собственном психическом творении стало некомфортно, и он выскочил на меня с мечом из-за дерева, ещё не тронутого пожаром. Его длинные золотые пряди развевались, глаза горели адским огнём, отражая рыжие всполохи, клыкастая пасть скалилась, а шёлковые широкие рукава красного вышитого халата трепетали в струях раскалённого воздуха.

— Я забрал силу твоего отца, — прорычал он. — И тебя тоже высосу до капли!

— Это мы ещё посмотрим, — ответила я.

Клинки, с искрами ударившись друг о друга, запели боевую песню. Немет, атакуя меня, двоился и троился у меня в глазах, множил свои сущности, как отражения в зеркальном лабиринте, и создавалось впечатление, будто он нападал одновременно с разных сторон. Только один из бесконечно клонированных Неметов был настоящим: попробуй, найди среди этих налитых яростью одинаковых пар глаз одну реальную, из этих танцующих в огне вышитых драконов одного нужного и из дюжины занесённых над головой мечей один настоящий! И права на ошибку не было: если перепутаешь и кинешься на иллюзию, истинный Немет в это время сзади всадит меч в спину. Мне надоело метаться, и я просто подскочила с разворотом на триста шестьдесят градусов, и оба моих меча серебряными молниями описали острый, как бритва, круг. Все Неметы отшатнулись и слились в одного — с порванным рукавом шикарного халата в китайском стиле. Цел, собака — даже кожу не задело, но в глазах мелькнула испуганная тень: ещё бы на миллиметр ближе, и его кровь вступила бы в реакцию с посеребрённой сталью.

Сверху хлынул тропический ливень, и моему огню скоро пришёл конец, а вот меня охватила жуткая боль, словно с неба лилась не вода, а кислота. Каждое движение давалось со страшными страданиями, и скоро меч Немета зацепил меня. Не обращая внимания на рану на плече, я создавала новые условия боя: ливень сдуло горячим пустынным ветром, и Немет закрыл лицо от бьющего в глаза песка.

— Позволь похозяйничать в твоей иллюзии, — сказала я.

Но уходил Немет от ударов мастерски — даже с песком в глазах. Казалось, зрение было ему не нужно вообще: он чувствовал всё кожей. Вскоре он справился и с этой моей выдумкой: прекратив песчаную бурю, он спустил на землю кромешную тьму — даже мои видящие в темноте глаза ничего в ней не различали. Приходилось полагаться на чутьё, улавливая, с какой стороны летит, рассекая воздух, меч Немета. Я получила ещё несколько лёгких царапин — кстати сказать, вполне настоящих, и кровь пропитывала мою куртку реальная.

Вдруг Немет исчез, и произошла смена декораций. В залитой синим светом пещере, на островке посреди зеркально гладкого голубого озерца сидел… лорд Эльенн. Усталый, печальный, поникший… К островку вёл ряд круглых камней, выступающих из воды, и я, перескакивая с одного на другой, приблизилась. Впрочем, я не слишком-то верила своим глазам: это мог быть очередной обман зрения. При моём приближении лорд Эльенн поднял голову. В его тёмных усталых глазах блестели искорки печали.

— Аида? Как ты здесь оказалась? Немет и твою силу забрал? — спросил он с грустным удивлением.

— Пока нет, — ответила я, пытаясь на глаз определить, он это или не он.

— Я не смог его победить, — сокрушённо проговорил лорд Эльенн. — Он слишком силён… И ты не сможешь. Я ценю твою попытку меня спасти, но, увы… Ты пришла сюда на свою погибель.

— Что за пораженческие настроения? — двинула я бровью. — Не рановато ли складывать оружие?

Он покачал головой.

— Тебе не победить его. Лучше сдайся сразу — может, так он хотя бы причинит тебе меньше мучений.

— Странные речи, милорд, — усмехнулась я. — Вы пытаетесь меня деморализовать?

Он поднял лицо и улыбнулся — печально, ласково и светло.

— В любом случае, я рад тебя видеть, дорогая, — сказал он, протягивая мне руку.

Я не торопилась до него дотрагиваться. Лорд Эльенн, видя мои колебания, как будто огорчился.

— Ты не веришь в мою искренность? Да, я был тебе плохим отцом… Но мою Гречанку я не забыл и не забуду.

Гречанка… Немет вряд ли мог знать прозвище моей матери. Может быть, это действительно мой отец? Я шагнула к нему, неуверенно протянув руку к его дрожащим пальцам.

— Обними меня, дорогая… Мне это так нужно. — Его голос надломленно дрогнул.

Ещё шаг. Между нашими пальцами — сантиметр. Нет! Немет мог покопаться и в моих мозгах, и в мозгах моего отца, поэтому ему вполне могло быть известно то же, что и нам. Подняв взгляд, я увидела в глазах лорда Эльенна досаду и злобу.

— Умная дрянь! Вот только медленно соображаешь.

Я слишком близко его подпустила: взмах, молниеносный блеск — и мои кишки пронзила яростная и безжалостная сталь меча. От боли перехватило дыхание, ноги подкосились, и я рухнула на колени — к ногам в красных восточных туфлях с загнутыми носками. Китайские драконы на красном шёлке скалились мне в лицо, словно насмехаясь и злорадствуя. Однако боль-то болью, вот только что мне такая рана? Кровь остановится уже через несколько минут, а завтра даже шрама не останется.

— Меч отравлен, — промурлыкал Немет, склоняясь ко мне. Его алые губы виделись мне гротескно огромными.

— Этим меня тоже не взять, — прохрипела я. — Я протравлена всеми ядами, у меня к ним устойчивость…

Немет ухмыльнулся своими губищами.

— Это касается только ядов, существующих в реальности. Но не тех, что существуют вот здесь, — и он дотронулся пальцем до своей головы.

Да, к выдуманным ядам у меня устойчивости не было. И я уже это почувствовала: по телу со скоростью пожара на ветру разбегалось невыносимое бурлящее безумие. Горела каждая клеточка, каждый сосуд, каждый квадратный миллиметр кожи, каждая капля крови. «Этого нет на самом деле», — пыталась я себя убеждать, чтобы вернуть контроль над ситуацией и над своими чувствами, но не получалось. Кровь на моей ладони, которой я зажимала рану, превращалась в бурую слизь, сердце давилось ею, а она обволакивала его клапаны, густея… Сознание сворачивалось улиткой, сжималось в дрожащий студенистый клубок внутри панциря — черепной коробки.

Когда оно медленно, с мучительной слабостью и робостью выглянуло наружу, я опять оказалась в темноте, в замкнутом и очень узком пространстве. Руки и колени упёрлись в выпуклую, обитую шёлком крышку, по бокам щекотали шёлковые складки оборок и рюшей, холодные и мягкие. В подушечке под головой скрипели опилки. Я в гробу? Похоже, да… Нет, я не Ума Турман, и ударом кулака мне крышку не пробить: смертельная слабость пронизывала всё тело, которое казалось куском холодного студня. Я и пошевелиться-то могла с трудом: холодцеобразное тело повиновалось плохо. Такое ощущение, будто я уже разлагалась… Вспомнился князь Огнев с его «Заживо погребёнными».

Да сбудется твой самый страшный кошмар.

Нет, конечно, не это было моим самым страшным кошмаром. Больше всего я боялась снова потерять Алёнку… Но я точно больше её не увижу, если не выберусь отсюда, и по всему выходило, что это и был мой кошмар. И физической силой эту шараду не решить, потому что это был ментальный капкан, из которого придётся пробиваться наружу не кулаками, а разумом и духом… Вот только собраться бы с силами.

Где же вы, свет разума и сила духа? Вы мне сейчас так нужны! В этом роскошном, но тесном и душном ящике даже голова не работала, мысли плелись, хромая и спотыкаясь, по каменистым тропам безысходности. Я вернусь к тебе, Алёнка, я обещала вернуться, и я это выполню. Ради тебя я выберусь из сколь угодно глубокой могилы.

«Могила разума — страх. Для начала освободиться от страха. Всё это — иллюзия, сон, и на самом деле я нахожусь на поверхности. Воздуха там достаточно, поэтому я не задохнусь. Немет — всего лишь старый кровосос, которых я убивала десятками. Во мне — сила десяти вампиров; не может быть, чтобы я не смогла изыскать в себе ресурсов для освобождения из капкана. Свет разума, отточенная призма, прозрачная и идеальная пирамида…»

Светоч. Мне нужен был светоч. Любовь, над которой не властен ни сумрак, ни сама смерть.

Спасибо, Массимо. Ты — человек среди вампиров.

Тёплые ладошки коснулись моего лица… Я открыла глаза и вместо тьмы увидела свет. Золотые лучи солнца, пробиваясь сквозь пышно цветущую яблоневую крону, озаряли мягким ореолом Алёнкины волосы. Свет струился из её глаз, смотревших на меня с нежностью, а на её плечи падали с веток белые лепестки.

«Так ты преодолела свою нелюбовь к яблокам?» — спросила я.

«Да, глупо их не любить только потому, что они связаны с моей смертью. Яблоня так чудесно цветёт…» — Алёнка подняла глаза к белоснежным веткам.

Я тоже подняла взгляд. Солнце приятно кололо лучиками-иголками, пробираясь через весенний ароматный наряд дерева.

«Это случайно не Горькая Аннетта?» — осенило меня.

«Я не знаю, — пожала она плечами. — Этого сорта уже вроде бы нет… Но было бы забавно снова его попробовать».

Я сказала:

«Я найду её, Алёнка. Весь мир переверну, а разыщу».

Больше не было тяжкой, давящей на грудь земляной толщи, тесных стенок и холодной обивки, скрипа опилок под головой и могильной тьмы. Была залитая солнечным светом поляна в горах, зелёные склоны, ощетинившиеся лесом, синее небо и душистое, бескрайнее, пёстрое разноцветье по колено. Свобода и воздух, солнце и любовь. Здесь мы с Алёнкой целовались у костра, здесь она вернулась из сумрака обратно на свет. Это — Карпаты.

— Ну, а как вам такие декорации, милорд? — спросила я.

Немет, щурясь от яркого света и закрываясь рукой, вскричал:

— Солнце? Оно не настоящее! Это иллюзия!

— Да, иллюзия, — улыбнулась я. — Но попробуйте с ней справиться!

Немет попробовал и не смог, а его кожа между тем уже начала краснеть и покрываться волдырями. Он зарычал, и мечи вновь ударились друг о друга. Вот теперь Немету было действительно трудно сражаться: пузырящаяся кожа причиняла ему жуткую боль. Я начала теснить его, и он, отбивая удары, отступал. Сминая ногами цветы, я наращивала скорость, и он уже с ней не справлялся, а его прекрасное лицо превратилось в страшную обгоревшую харю, золотые волосы висели клочьями на поджаренном черепе. Терпя страшную боль, он ещё бился из последних сил, но они подвели его. Упав в траву навзничь, он корчился, будто на сковородке, а обугленная плоть кусками отваливалась от костей.

Цветущая поляна превратилась в ковёр ручной работы, горный пейзаж — в просторный зал, отделанный в цветистом, филигранно-замысловатом и пышном восточном стиле — с богатыми мозаиками, позолоченными арками и колоннами. Лорд Немет лежал на полу, разбросав руки в стороны и со стонами перекатывая голову, как в бреду — ничуть не обожжённый, но смертельно измученный. Система его психических иллюзий рухнула вместе с его психикой, и он лежал передо мной поверженный и беззащитный — в своём собственном доме.

— Вы проиграли поединок, милорд, — сказала я устало, склонившись и опершись на колени, чтобы перевести дух. — Уфф… Но это было нереально круто. Вы мастер иллюзий.

Немет приоткрыл мутные глаза, разлепил губы и пробормотал что-то. Я склонилась ниже:

— Простите? не разобрала.

Его глаза открылись шире, и я уже отчётливо услышала:

— Убить её!

Это был ещё не конец, как оказалось: из золотых арок с колоннами на меня со всех сторон бросились вооружённые слуги Немета. При мне были только два меча, а всё остальное оружие по правилам дуэлей пришлось оставить в машине. Как бы мне сейчас пригодились мои автоматы с противовампирскими пулями и ампулы! Но вместе с силой десяти вампиров я приобрела ещё одно оружие, против которого охрана Немета не знала приёмов — сверхскорость.

Картинка замерла: бегущие ко мне вампиры застыли — кто с поднятой ногой, кто с занесённым для удара оружием, кто с раскрытой в крике клыкастой пастью. Должно быть, меня они воспринимали как размытый вихрь, летающий с сумасшедшей быстротой.

— Нечестно, милорд! — сказала я. — Меня-то заставили соблюдать правила, а сами?

Что могли сделать два посеребрённых меча на сверхскорости? Да практически всё, в том числе и сократить количество противников с пятидесяти до тридцати в одну минуту. Остальные, впечатлённые до ужаса темпами гибели своих собратьев, дрогнули и отступили, несмотря на хриплые крики своего господина:

— Стойте, трусы! Шакалы! Я вас всех уничтожу!

— Вряд ли эта перспектива воодушевит их на бой, — усмехнулась я, останавливаясь над ним.

Он даже не мог подняться с ковра, только беспомощно елозил ногами в красных восточных туфлях, пытаясь от меня отползти. Ничто не препятствовало мне впиться клыками в его белую длинную шею и вместе с кровью забрать его силу — всю, что была в нём, вместе с силой моего отца.

Когда потусторонний всасывающий звук в пространстве стих, я выпрямилась. Острия моих мечей смотрели в пол — усталые, хорошо поработавшие сегодня. Но одному из клинков ещё предстояло сделать последний взмах, и он его сделал, отделяя голову лорда Немета от туловища. Иначе эта месть никогда не закончится.

Отца я нашла на подвальном этаже, где в полу были устроены ямы с решётками — зинданы. Он лежал в одном из них — одиночном, лишённый сил и ко всему бесчувственный. Чтобы взять ключи, пришлось убить охранника: упёртый попался малый, да и не такой трусливый, как некоторые его товарищи, которые разбегались при моём появлении.

— Ничего, ничего, — пропыхтела я, выволакивая лорда Эльенна наружу. — Сейчас ты у меня будешь как новенький.

Неудачливое воинство, посланное Эрикой ему на выручку, обнаружилось в большой общей яме по соседству: их там было напихано, как сельдей в бочке, один на другом. Все были под действием нервно-паралитического яда. Решив заняться ими позже, я перенесла отца в одну из комнат и уложила на диван. Появился большелобый карлик-слуга на коротеньких кривых ножках.

— Что угодно госпоже? — с поклоном осведомился он.

Я оценила его самообладание: держался он с невозмутимостью английского дворецкого и, видимо, уже перестроился под смену начальства. Новой хозяйкой, по всей вероятности, теперь считалась я.

— Ты услужливый малый, — сказала я. — Как твоё имя?

— Ченгеле, госпожа, — снова поклонился он.

Я попросила:

— Ну что ж, Ченгеле, будь так любезен, принеси мне какую-нибудь чашу или кубок. А также опасную бритву, если есть. И бинт.

— Сию минуту, госпожа.

Обернулся он скоро, с требуемыми предметами на красивом зеркально сияющем подносе. Бритвой я вскрыла себе вены на запястье и нацедила полный хрустальный кубок крови. Мечом резать я не стала — от греха подальше: в крови не должно было находиться ни одной молекулы серебра, потому что я собиралась дать её отцу.

Поднеся кубок к его губам, я сказала:

— Пей, отец.

Такие простые вещи он был способен выполнять: рефлексы у него сохранились. Пока он пил, я проделала действие, обратное тому, которое совершил лорд Немет.

— Возвращаю тебе твою силу, — сказала я.

Пространство вздохнуло, и в руке у меня очутился невидимый шар. Я вложила его в грудь отца, и тот открыл глаза.

— Сколько пальцев? — задала я стандартный вопрос.

Он усмехнулся и отвернул лицо. По его глазам было видно: он снова прежний, только ему требовалось немного времени, чтобы прийти в себя после всех манипуляций с его силой. Прежде всего его интересовал вопрос:

— Что с Неметом?

— Мёртв, — сказала я кратко.

Пока лорд Эльенн приходил в себя, я рассказала ему всё. Особенно ему не понравилась часть про зиндан; отряхивая свой дорогой костюм, измятый и несколько испачканный после пребывания в яме, лорд поморщился.

— Вот засранец, — не стесняясь, выругался он в адрес Немета. И добавил уже другим тоном: — Ты умница, моя девочка. Признаться, я не слишком верил, что ты способна с ним справиться, но ты превзошла все мои ожидания. А Алёна, значит, ничего не помнит?

Я вздохнула.

— Ну, может быть, для неё это и благо, — проговорил лорд Эльенн задумчиво.

Однако, сразу покинуть дом Немета нам не удалось: в окно я заметила бегущие по садовым дорожкам фигуры бойцов в чёрном. Опять… Однако лорд Эльенн был спокоен: он как будто знал что-то и не волновался.

Подкрепление привела ближайшая родня Немета — его младший брат Раймунд и племянник Тодор. Всё, что осталось от него — красный халат и туфли на полу в зале; проходя мимо них, вампиры зарычали. Зал наполнился воинами, но лорд Эльенн сидел на низком восточном диване невозмутимый, как судья, а я стояла у него за плечом. Так мы и встретили представителей клана Неметов.

Раймунд тоже был блондином, только всю красоту природа отдала его старшему брату, его же наделив только широкоплечей кряжистой фигурой и суровым лицом с крупными грубоватыми чертами. Он носил короткую стрижку и тоже был матёрым кровососом, но послабее лорда Немета.

— Уважаемый собрат, я как председатель Совета лордов заявляю, что милорд Немет был убит в ходе дуэльного поединка, — с ходу огорошил его лорд Эльенн официальным тоном. — Со стороны его противника, Аиды, были соблюдены все правила, тогда как он сам их нарушил, натравив на Аиду своих вооружённых слуг. Впрочем, оставим это… Гораздо важнее сейчас то, что после смерти вашего брата вы, Раймунд, получаете всё, чем он владел, включая титул лорда и место в Совете. Я буду рад видеть вас на наших собраниях. Предлагаю убрать ваших солдат и не продолжать конфликт, пусть он закончится вместе с этим поединком.

Честно говоря, Раймунд не слишком любил своего брата, более того — он ему завидовал. Всему: красоте, силе, богатству, положению в вампирском мире. Поддержать его он пришёл ради приличий и из чувства долга, но, увидев, что поддерживать больше некого, задумался над словами хитреца лорда Эльенна, который знал, на какие тайные рычаги давить. Тодор, весьма хлипкий для вампира худой юноша-шатен с довольно милыми чертами лица (видимо, больше похожий на мать, чем на отца), воскликнул:

— Отец! Ты им это так оставишь? А охотница?

— Сынок, — ответил Раймунд неожиданно мягким и приятным голосом, весьма странно сочетавшимся с суровой внешностью, — прошу тебя, не горячись. Думаю, это не наша война, и продолжать её нам не стоит. А вот что скажет охотница? Кажется, она снова откопала томагавк?

— Всё, что я делала, мне пришлось сделать в порядке самозащиты, — подала я голос. — Томагавк снова в земле и более никогда не будет отрыт. Я больше не охотница… Подтверждение этому — то, что недавно я полностью отказалась от человеческой части моей сути. — Подойдя к Раймунду, я опустила ладонь на его плечо. — Почувствуй руку сумрака… собрат.

Мало кто из присутствующих знал, чего мне стоило произнести это слово. Раймунд посмотрел на меня задумчиво, сурово и серьёзно, а потом наклонил голову. Я отошла на своё место.

— Ну, так что же, милорд Немет? — обратился к нему лорд Эльенн, лаская его слух новоприобретённым титулом. — Согласны вы с тем, что далее раздувать этот конфликт не стоит?

Подумав, Раймунд сказал:

— Пожалуй, довольно уже жизней забрал следом за собой мой племянник. Всё началось с того, что он полез туда, куда не следовало, а мой брат его слишком баловал и потакал всем его причудам. Жаль мальчика, конечно… Но соглашение с охотницей, по сути, первым нарушил он. Дальнейшие действия моего брата были продиктованы скорее эмоциями, нежели долгом и правилами.

— Я несказанно рад видеть столь рассудительного нового члена нашего Совета, — с лёгким наклоном головы ответил лорд Эльенн. — Я сам не сформулировал бы лучше.

— А как же наш долг, отец? — дрогнувшим голосом спросил Тодор, показывая на жалкие остатки на полу — халат и туфли, да горстку пепла.

— Здесь была дуэль, сын, — терпеливо ответил Раймунд. — Это форма установления справедливости, когда суд отдаётся в руки провидения. Значит, провидение было не на стороне твоего дяди… И вряд ли будет на нашей, если мы ввяжемся в продолжение этой склоки. Зачем нам эта головная боль? Лучше подумай о том, что всё это, — он обвёл взглядом восточную роскошь вокруг, — теперь принадлежит нам. И ты — не отпрыск побочной ветви, а прямой и единственный наследник дома Неметов.

«Весьма хилый наследник, следует заметить, — читалось в ироничном взгляде лорда Эльенна. — Побочная-то ветвь явно послабее будет». Думаю, мой отец был доволен: я свалила его главного врага и соперника, а у нового лорда Немета не было и половины той силы и тех амбиций, что были свойственны прежнему.

С позволения нового хозяина дома мы задержались ещё ненадолго: нужно было привести в порядок пленных — посланный Эрикой отряд. Ингредиенты для антидота пришлось доставать в течение трёх дней, после чего лорд Эльенн изготовил противоядие и ввёл его бедолагам.

Ну, а что оставалось мне? Мне оставалось самое главное в моей жизни дело.