24. Не указано, что к письму на имя Генерального прокурора России были приложены копии выписок из истории болезни, выданных заявителю и его сыну, а также копия ответа из городской прокуратуры Смоленска (9). 25. Перед фразой - "Трагедия случилась 14 мая 1995 г."(11) - следовало коротко рассказать о начале новой волны античеченских настроений, вылившейся в ряд погромов. 26. Крайне неудачна фраза - "В этот день на главный смоленский рынок было совершено нападение со стороны местного населения, недовольного тем, что куплей-продажей занимаются в основном кавказцы (П). Во-первых, снова употреблен неудачный оборот - "со стороны местного населения", во-вторых, при такой подаче в качестве основной причины погрома выступает фактор доминирования кавказцев на смоленских рынках, что, в свою очередь, может навести на мысль о криминальном характере их деятельности. 27. Не указано, что брат заявителя Заур Бекоев был тоже постоянным жителем Смоленска (11) 28. Неуместна фраза - "Потом, он был самой заметной фигурой на рынке"(11), представляющая брата заявителя не в самом выгодном свете. 29. В рассказе о погроме на рынке не указано о получении заявителем телесных повреждений (11). 30. Слово "спецназовцы"(11) из-за ошибки переводчика было прочтено на французском языке, как "специально обученные войска", что могло вызвать ассоциации с проведением войсковой операции. Следовало употребить более понятный термин. Вообще, при изложении истории не следует использовать труднопереводимые слова и сочетания, во избежание подобных казусов. 31. Вместо фразы - "всех уцелевших чеченцев" (11) - следовало использовать более правдоподобную и точную формулировку - "всех уцелевших кавказцев". 32. Вместо слов "арестовывать" и "арестован" следовало написать - "задерживать" и "задержан", ибо это были не аресты, а временные задержания, что совсем не одно и то же (11). 33. Не указано, что во время погрома на рынке было 5 убитых (кроме брата заявителя) и множество раненых (11). 34. После 11-го абзаца следовало коротко рассказать о реакции городских властей на погром центрального рынка, повлекший за собой человеческие жертвы, точнее об отсутствии таковой. 35. Фраза - "от имени жителей города"(12) -должна быть заменена на фразу типа "от имени группы смоленских граждан". 36. Совершенно недопустима фраза - "Я не боялся за себя" (13), ведь согласно известной Конвенции беженцем может быть признано только то лицо, у которого имеется обоснованное чувство страха перед преследованиями. 37. Неверно и последующее - "но оставаться в России после смерти брата, убитого только потому, что он был чеченцем, я уже не мог"(13), ибо главной причиной выезда заявителя из России должны были быть опасения за свою жизнь и за жизнь своего сына, а не эмоции по поводу смерти брата, пусть даже очень понятные. 38. Следовало указать, почему заявитель решился оставить в Смоленске жену и дочь (14). 39. Абзац 15-й должен быть полностью исключен из текста. Способ получения заявителем загранпаспортов не имеет прямого отношения к его истории, а с учетом плохого понимания на Западе наличия у бывших советских граждан двух видов паспортов (для внешнего и внутреннего пользования) не столько проясняет, сколько запутывает изложение. К тому же этот отрезок текста может вызвать ненужные вопросы типа - "А были ли у вас препятствия в получении загранпаспортов?", "Почему вам пришлось заплатить за них 600$ ?" и т.п. 40. Не указан адрес проживания заявителя в Москве (16). 41. Следовало коротко упомянуть о преследованиях чеченцев в Москве, сославшись на слова Петрова (16). 42. Не указана дата обращения заявителя в туристическое агентство "Гольфстрим" (16). 43. Не следовало упоминать о 4000$, заплаченных заявителем агенству за открытие въездных виз в Канаду (16). Тем более, что консульский сбор, взимаемый канадским посольством за подобные услуги на несколько порядков ниже. 44. Не рассказано об инциденте, случившемся с заявителем в Москве 24 июня 1995 г., после которого он вынужден был сменить адрес своего временного проживания в столице. Подписка о выезде из Москвы в течении 24-х часов, взятая с заявителя московской милицией, - грубейшее нарушение прав человека, аналога которому нет ни в одной демократической стране. Этот случай при желании можно классифицировать, как преследование теперь уже со стороны государственных структур, ибо в случае невыполнения предписания, заявителю грозил арест, то есть действие, угрожающее его свободе. Ну а теперь, как и в первом случае, представим вашему вниманию следующий вариант истории - наиболее удачный для заявителя. ВАРИАНТ 2.2. (удачный) Я, Руслан Бекоев, родился в 1949 г. в городе Ставрополе. По национальности чеченец. С 1969 г. проживал в городе Смоленске, где работал на заводе "Метеор", сначала слесарем, а с 1986 г. - на должности начальника цеха. Женат, имею двух детей - сына (1977 г.р.) и дочь (1985 г.р.). Супруга - в девичестве Светлана Гордеева - по национальности русская. В Смоленске проживал вместе с семьей по адресу: ул. Московская, д.19, кв. 64. Мои проблемы начались в 1995 г., когда после ввода российских войск в Чечню и начала кровопролитных сражений, во многих регионах России вспыхнули сильные античеченские настроения. Ситуация особенно обострилась 14 февраля 1995 г., когда в Смоленск были доставлены тела погибших русских солдат, воевавших в Чечне. На следующий день после состоявшихся похорон и последовавшего за ними митинга, на котором ораторы призывали к отмщению за смерть русских, по всему городу начались нападения на "чеченцев", за которых принимались все выходцы с Кавказа. 15 февраля 1995 г. в районе 9 часов вечера в моей квартире раздался звонок в дверь. Человек, стоявший за дверью, обратился ко мне с просьбой переставить мой автомобиль, стоявший у подъезда дома, на несколько метров вперед, чтобы дать ему возможность выехать со стоянки. Ничего не подозревая, я вышел вместе с ним на улицу, где тут же был окружен большой группой молодых людей (по внешнему виду русских), которые с криками "дави чечена" сшибли меня на землю и начали избивать ногами. Избит был и мой семнадцатилетний сын, выскочивший из дома ко мне на помощь. В результате нападения мы получили тяжкие телесные повреждения и были госпитализированы в городскую больницу .No 1. В больнице я находился с 15 февраля до 17 марта, причем первые два дня - в реанимационном отделении из-за тяжелой черепно-мозговой травмы. Сын находился в больнице с 15 по 28 февраля с диагнозом - сотрясение мозга, множественные ушибы грудной клетки. При выходе из больницы нам были даны выписки из истории болезни.
Когда я находился в больнице, меня дважды навещал следователь районной прокуратуры города Смоленска - А.И.Грушко. В свой первый визит, 22 февраля, Грушко снял показания с меня и моего сына, однако, придя комне вторично, 1 марта, он начал всячески меня уговаривать изменить мои показания. "Понимаешь! - говорил мне следователь. - Мы не в состоянии обеспечить твоей семье круглосуточную охрану, так что для тебя же лучше будет закончить это дело миром. Ты же сам видишь, что творится в городе..." Не желая обострять ситуацию и видя, что прокуратура не собирается проводить расследование, я решил уступить следователю и изменить свои показания. По новой версии, состряпанной Грушко, телесные повреждения я получил в результате драки с неизвестным мне человеком, случившейся во время парковки моего автомобиля. Я также подписал заявление в районную прокуратуру, продиктованное мне следователем, в котором отказывался от каких-либо претензий к своему обидчику. Показания же моего сына, как я понял из разговора с Грушко, были вообще изъяты из дела. Я надеялся, что на этом все мои беды закончатся и меня навсегда оставят в покое.
Однако, этого не случилось. После выхода из больницы, 21 марта в районе 12 часов ночи в моей квартире стали раздаваться телефонные звонки с угрозами. Звонившие требовали, чтобы я уехал из Смоленска, если хочу остаться в живых. Я понял, что совершил ошибку, когда согласился замять дело, потому как моя уступчивость лишь уверила моих врагов в их полной безнаказанности. И на следующее утро, 22 марта, я отправил в Прокуратуру г. Смоленска письменное заявление, в котором вернулся к своим первоначальным показаниям по факту нанесения мне и моему сыну тяжких телесных повреждений. Я рассказал и о действиях следователя районной прокуратуры Грушко, склонившего меня к изменению своих показаний. Я так-же настоятельно просил оградить меня и моих близких от преследований. 2 апреля 1995 г. я получил короткий ответ из городской прокуратуры, в котором мне сообщалось, что за дачу заведомо ложных показаний я могу быть привлечен к уголовной ответственности. Так весьма оригинально городская прокуратура отреагировала на мой призыв о помощи. А еще через три дня - 5 апреля - моя жена была остановлена на улице группой из трех человек, один из которых, достав нож, стал рассказывать, что с ней случится, если я не перестану на них жаловаться. Ее также оскорбляли непристойными словами, за то, что она - русская женщина - связала свою жизнь с чеченцем. Этой же ночью был вдребезги разбит мой автомобиль, который я обычно держал на стоянке у своего подъезда. Понимая, что жаловаться в местные правоохранительные органы не только бесполезно, но и опасно, 6 апреля 1995 г. я отправил письменную жалобу на имя Генерального прокурора России, в которой подробно изложил все происходящее со мной в Смоленске, а также просил оградить меня от преследований. К этой жалобе я приложил копии выписок из истории болезни, выданных мне и моему сыну в больнице № 1, и копию ответа из городской прокуратуры Смоленска. Однако, ответа на это письмо я не получил. В течение всего апреля и в начале мая мне продолжали звонить по телефону и угрожать. Затем в городе поднялась новая волна античеченских настроений, вылившаяся в ряд погромов. Погромы коснулись и общественных мест, в основном городских рынков, где по сложившейся традиции работало много кавказцев. На центральном городском рынке работал и мой родной брат - Заур Бекоев, так же как и я постоянно проживавший в городе Смоленске. 14 мая 1995 г. около 11 часов утра на этот рынок был совершен налет многочисленной группой молодых людей (очевидно славянского происхождения), вооруженных обрезками труб и металлическими прутьями. У некоторых из нападавших имелись ножи и огнестрельное оружие. Выскочив из подъехавших к рынку автобусов, они с криками "бей черноту" начали жестоко избивать кавказцев и громить их торговые точки. В ряде мест раздавались выстрелы. В этот день я тоже находился на этом рынке, куда зашел навестить брата. Когда начался погром, я вместе с группой своих земляков был оттеснен в другой конец рынка и не видел, что происходило там, где находился мой брат. Погром продолжался около получаса при полном невмешательстве городских властей, при том, что ближайшее отделение милиции находилось в трех минутах езды от рынка. И только тогда, когда все уже было кончено и нападавшие, сделав свое дело, стремительно исчезли, к рынку подкатили машины с милиционерами, и началось запоздалое наведение порядка, вылившееся в госпитализацию тяжело раненных и задержание уцелевших кавказцев. Я тоже в числе прочих, с разбитым лицом и множественными ушибами, был задержан и доставлен в центральное отделение милиции, где всех задержанных в качестве профилактики продержали в КПЗ (камерах предварительного заключения) всю ночь. На следующее утро, выйдя из милиции, я узнал, что мой брат во время погрома на рынке получил тяжелое огнестрельное ранение, от которого скончался в тот же вечер в центральной городской больнице. Хочу добавить, что кроме моего брата в тот трагический день было еще 5 убитых, из которых четверо были чеченцами, а также множество раненых. Однако, реакция городских властей на случившееся была просто невероятной. Хорошо организованное нападение на кавказцев было с помощью местных средств массовой информации представлено, как столкновение между отдельными кавказскими группировками в борьбе за сферы влияния в городе. Никакого расследования не проводилось, не считая того, что в течение нескольких последующих дней в городе задерживались лица кавказского происхождения, которым инкриминировалось участие в беспорядках. Все это сначала очень шумно обставлялось в прессе, а затем постепенно было вытеснено другими событиями. 16 мая 1995 г. состоялись похороны моего брата, и в этот же вечер мне позвонил по телефону человек, назвавшийся Святославом, и от имени группы смоленских граждан предъявил ультиматум - либо я уеду из Смоленска, либо меня и моего сына отправят вслед за моим братом. Понимая, что нам угрожает смертельная опасность и четко сознавая, что власти не станут нас защищать, мы в этот же вечер приняли решение навсегда покинуть Россию. Жена и дочь должны были временно оставаться в Смоленске, пока мы не определимся с местом жительства. Я надеялся, что с моим отъездом их жизнь в Смоленске как-то нормализуется, ибо считал себя главной причиной преследования моей семьи. 5 июня 1995 г. я вместе с сыном выехал в Москву, где временно остановился на квартире у близкого родственника своей жены А.Петрова по адресу: пр. Мира 112, кор.2, кв.24. Петров одобрил мое решение уехать из России, как единственно верное в той ситуации, в которой я оказался. Он также рассказал мне, каким преследованиям стали подвергаться в Москве чеченцы после начала боевых действий в Грозном. Именно он посоветовал мне выехать в Канаду, как страну, наиболее демократическую и гуманную по отношению к беженцам. Он также рекомендовал мне обратиться в туристическое агентство "Гольфстрим", специализирующееся на поездках в Канаду. 10 июня я обратился в "Гольфстрим" с просьбой организовать мне и моему сыну туристическую поездку в Канаду. 24 июня, находясь на улице Большая Черкизовская, я был задержан городским патрулем и доставлен в 30-е отделение милиции г.Москвы. Причиной задержания, как мне объяснили в милиции, было нарушение мною паспортного режима г. Москвы, иначе говоря, отсутствие в моем паспорте штампа московской прописки. Но это, конечно, был только повод, действительной же причиной задержания, по моему глубокому убеждению, было мое чеченское происхождение. В отделении милиции с меня был взят денежный штраф в размере 800 тысяч рублей и подписка о выезде из Москвы в течение 24-х часов. Покинуть Москву я не мог, так как ожидал оформления выездных документов, но и оставаться на квартире Петрова, адрес которой был уже известен милиции, было невозможно. Поэтому в этот же день мы с сыном перехали жить в гостиницу "Измайловская", где практически не выходили из номера, из-за страха попасться на глаза милиции. 6 июля 1995 г. нам были открыты въездные визы в Канаду, и в этот же день мы приобрели в агентстве "Аэрофлот" билеты на самый ближайший рейс в Монреаль. 12 июля 1995 г. мы вылетели в Канаду, где прямо в аэропорту Мирабель обратились с заявлением на убежище, ибо видели в этом единственную возможность спасти свою жизнь. МОЛДОВА преследование из-за политических взглядов со стороны государственных структур ФАКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ Заявитель - Михай Кочиеру. Родился в 1959 г. в г. Кишиневе. В паспорте записан, как молдаванин, однако, осознает себя румыном. С юношеских лет думал о выходе Молдовы из состава СССР и присоединении ее к Румынии. В 1979 г. окончил музыкальное училище и поступил в Кишиневскую консерваторию. В 1983 г., будучи на 5-м курсе, был исключен из консерватории за свои прорумынские настроения и агитационную деятельность среди студенчества. В этом же году Кочиеру был арестован и осужден на 5 лет лишения свободы. Дело против него было сфабриковано по статье 218 УК Молдавской ССР (хулиганство), действительной же причиной уголовного преследования была его политическая деятельность. Срок Кочиеру отбывал в колонии общего режима на территории РСФСР. Вернулся из заключения в 1988 г. Из-за отказа властей прописать его в Кишиневе поселился в г. Оргееве, где проживал до 1989 г. под негласным надзором со стороны местных правоохранительных органов. В 1989 г. в связи с изменением политического климата в Молдове, Кочиеру получил возможность вернуться в Кишинев, где начал жить по адресу: ул. Ботаников, д.9, кв.12. После возвращения в столицу Кочиеру на время отходит от политики и целиком погружается в музыкальную деятельность. Он становится художественным руководителем созданного им инструментального оркестра "Примавара"("Весна"). В период с 1990 по 1994 г. вместе со своим оркестром Кочиеру выезжает в ряд европейских стран на гастроли, не испытывая препятствий со стороны молдавских властей. В 1994 г. Кочиеру возвращается к политической деятельности, вступив в ряды Народного Фронта Молдовы, борющегося за воссоединение с Румынией. В марте 1995 г. Кочиеру вместе с группой преподавателей Кишиневского университета и ряда других высших учебных заведений организовывает студенческую демонстрацию патриотического характера. Демонстрация, несанкционированная кишиневскими властями, началась 22 марта и практически без перерыва продолжалась до 4 мая. В демонстрации принимало участие более 60 тысяч студентов и преподавателей высших учебных заведений. Поводом к демонстрации послужила попытка молдавских властей отказаться от использования в ряде учебных заведений латинской азбуки и вернуться опять к кириллице, как это уже было на протяжение всего советского периода молдавской письменности. Следует отметить, что, несмотря на провозглашение Молдовой суверенитета, официальные власти во главе с президентом Снегуром, жестко ориентированные на Россию, отнюдь не стремились к воссоединению с Румынией. Специфика политической ситуации в Молдове заключалась в том, что в отличие от прочих республик бывшего СССР, в высших эшелонах власти присутствовал значительный процент лиц русской национальности, естественно настроенных на сближение с Россией и отдаление от Румынии. Да и в целом в Молдове, особенно в Кишиневе русские не только не испытывали какой-либо дискриминации, но наоборот, продолжали ощущать себя гражданами первого сорта, как это было в прежние коммунистические времена. Промосковская ориентация молдавских властей была связана и с тем, что у многих высших руководителей молдавской национальности жены - русские, как например, у президента Снегура. Не последнюю роль в нежелании Кишинева пойти на воссоединение с Румынией играл и фактор личной выгоды. Вероятно, кишиневских руководителей более прельщало оставаться первыми в маленькой Молдове, нежели оказаться на задворках большой политики в объединенной Румынии. Так или иначе, молдавские власти жестко отвергали модель единой Румынии, что обрекало их на союз с Москвой. И соответственно все общественные организации, так же как и частные лица, борющиеся за воссоединение с Румынией, вступали в жесткое противостояние с официальными властями. В авангарде оппозиции находился Народный Фронт Молдовы, членом которого являлся Михай Кочиеру. Выступив в качестве одного из организаторов студенческой демонстрации в Кишиневе, Кочиеру снова попал в поле зрения кишиневских властей. В период с 22 марта по 12 апреля 1995 г. Кочиеру принимал активное участие в продолжающейся демонстрации, призывая студенчество бороться всеми возможными способами за национальное возрождение Молдовы и воссоединение ее с Румынией. В его выступлениях звучали резкие обвинения в адрес президента Снегура и приближенных к нему лиц, предавших национальные интересы в угоду Москве. 12 апреля 1995 г., возвращаясь с очередного митинга, Кочиеру был задержан полицией и доставлен в центральное отделение, где его продержали двое суток, подвергнув ряду изнурительных допросов. Утром 14 апреля Кочиеру был освобожден, но прежде, офицер полиции, ведший дознание, официально его предупредил, что в случае его дальнейшего участия в демонстрации против него будет возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3, инкриминирующей участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок. Несмотря на предупреждение, 15 апреля Кочиеру снова участвует в демонстрации в качестве одного из ее лидеров. В этот же вечер в районе 7 часов к нему на квартиру ворвались трое людей в масках, которые, привязав его к отопительной батарее, начали громить квартиру. Перед уходом один из нападавших нанес Кочиеру несколько ударов по голове и корпусу резиновой дубинкой, в результате которых он потерял сознание. Спустя несколько часов Кочиеру был обнаружен в бессознательном состоянии своим другом - Ионом Илеску, зашедшим к нему по предварительной договоренности. Илеску и вызвал скорую помощь, госпитализировавшую Кочиеру в больницу № 2 г. Кишинева, где он находился с 15 по 26 апреля с диагнозом сотрясение мозга, повреждение грудной клетки. При выходе из больницы ему была дана выписка из истории болезни. В этот же день, 26 апреля, Кочиеру явился в районную прокуратуру г. Кишинева с жалобой по факту совершения нападения на его квартиру и нанесения ему тяжких телесных повреждений. Однако, следователь Доренко, принявший Кочиеру, отказался начать расследование, выдвинув гипотезу, что травмы были получены Кочиеру в результате его падения с лестницы в состоянии сильного алкогольного опьянения. В завершение беседы Доренко недвусмысленно посоветовал Кочиеру жить так, чтобы не иметь подобных проблем. С 27 апреля Кочиеру снова начал участвовать в демонстрации, а 3 мая около 6 часов утра к нему на квартиру явились сотрудники центральной полиции и, задержав, доставили его в отделение. В этот же день против Кочиеру было возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3, а 4 мая он был перемещен в центральный следственный изолятор г. Кишинева. В тюрьме Кочиеру находился с 4 до 30 мая 1995 г. в одиночной камере. В течение этого периода его неоднократно допрашивали, а 12 мая ему было официально предъявлено обвинение по статье 203 со значком 3. На всех допросах Кочиеру полностью отрицал вину, а с 24 мая, объявил голодовку. Арест Кочиеру вызвал большой общественный резонанс. В Генеральную прокуратуру Молдовы последовал поток писем с требованием освободить Кочиеру. 25 мая в оппозиционной правительству газете "Многоточие" вышла статья под названием "Судьба диссидента", рассказывающая о многолетней политической борьбе Кочиеру за воссоединение Молдовы с Румынией и о той цене, которую он за это заплатил. В этой же газете бью опубликован ряд коллективных писем в поддержку находящегося под арестом Кочиеру. Так или иначе, но под давлением общественности 30 мая 1995 г. Кочиеру освобождается из-под стражи, однако, дело в отношении него не прекращается, ему просто изменяется мера пресечения на подписку о невыезде. В период с 30 мая до середины августа Кочиеру продолжает находиться под прессингом со стороны правоохранительных органов: его неоднократно вызывают на допросы в Генеральную прокуратуру Молдовы, а 20 июля у него на квартире производится обыск с изъятием части личного архива. Находясь вне дома, Кочиеру ощущает за собой слежку, точнее демонстрацию слежки, вероятно, таким способом власти давили на психику подследственного, стремясь не столько его осудить, сколько выжить из Молдовы. Параллельно с этим в его квартире раздаются постоянные телефонные звонки с угрозами и оскорблениями. В августе уголовное дело против него закрывается и передается в суд. 10 августа Кочиеру получает повестку с вызовом на суд 21 августа 1995 г. Сам факт неизменения ему меры пресечения после передачи дела в суд еще раз подтверждает мысль о тактике выживания из страны, применяемой властями в отношении Кочиеру. Понимая, что явившись на суд, он скорее всего будет осужден и заключен под стражу, Кочиеру 10 августа 1995 г. принимает решение покинуть Молдову и просить убежище. Приблизительно в этот период к выезду на гастроли в Канаду готовился оркестр "Ласточка", художественным руководителем которого был близкий друг Кочиеру - Ион Ромашку. Чтобы помочь Кочиеру с выездом в Канаду, Ромашку включает его в состав своего оркестра и начинает оформлять ему выездные документы. Оформление происходит в Бухаресте из-за отсутствия в Кишиневе канадского посольства. 15 августа Кочиеру, нарушив подписку о невыезде из Кишинева, уезжает в Бухарест, где начинает ждать получения выездных документов. 1 сентября 1995 г. ему открывается въездная виза в Канаду, а 6 сентября в составе оркестра "Ласточка" он вылетает в Канаду, где в аэропорту Мирабель обращается к канадским иммиграционным властям с просьбой о предоставлении ему политического убежища. КРАТКАЯ ОЦЕНКА И этот случай преследования не вызывает сомнений в его признании, разумеется, при достаточно умелой подаче. Во-первых, преследование из-за политических взглядов, угрожающее свободе заявителя, подтверждается многочисленными фактами и, прежде всего, вызовом на суд непосредственно перед его отъездом. Во-вторых, очевидна бесполезность изменения места жительства в пределах своей страны с целью избавиться от преследования, в силу того, что оно исходит от центральных органов власти, тем более в такой компактной республике как Молдова.
И наконец, налицо многолетнее политическое противостояние заявителя молдавским властям как в старые советские, так и новые "демократические" времена, подтверждаемое документально. ВАРИАНТ 3.1. (неудачный) Я, Михай Кочиеру, обращаюсь к канадским властям с просьбой о предоставлении мне политического убежища, ибо для меня это единственный способ избежать тюремного заключения в своей стране. Уголовному преследованию я подвергался из-за своего участия в студенческой демонстрации в Кишиневе в качестве одного из ее организаторов. (1) Я родился в 1959 г. в Кишиневе. По национальности румын, хотя в паспорте записан, как молдованин. (2) После окончания музыкального училища я поступил в Кишиневскую консерваторию, из которой впоследствии был исключен за свои политические взгляды. За свои прорумынсие настроения я был осужден на 5 лет лишения свободы. Свой срок отбывал в одном из свердловских лагерей на территории России. Против меня было сфабриковано уголовное дело по статье 218, инкриминирующей мне хулиганство. Вернувшись из заключения в 1988 г., я был лишен права прописаться в Кишиневе и был вынужден переселиться в г. Оргеев, в котором находился до 1989 г. под негласным надзором со стороны местных властей. (3) В 1989 г. я получил возможность вернуться в Кишинев, где начал жить в снимаемой мною квартире по адресу: ул. Ботаников, д.9, кв.12. (4) В 1990 г. я основал инструментальный оркестр "Примавара", художественным руководителем которого работал до 1995 г. С 1990 по 1994 г. вместе со своим оркестром выезжал на гастроли в ряд европейских стран. (5) В 1994 г. вступил в ряды Народного Фронта Молдовы, к которому испытывал большие симпатии из-за общности взглядов на будущее нашей республики. (6) Весной 1995 г. кишиневские власти попытались отказаться от латинской письменности и вернуться к русскому алфавиту, что вызвало огромное возмущение в рядах интеллигенции. В связи с этим я вместе с группой преподавателей кишиневских вузов выступил организатором студенческой демонстрации, продолжавшейся около двух месяцев. Мы добивались сохранения латинского алфавита, связывающего нас с Румынией. Хочу подчеркнуть, что, несмотря на провозглашение Молдовой суверенитета, у власти в нашей республике остались все те же коммунисты, послушные Москве - источнику всех бед нашего народа. (7) 12 апреля 1995 г., из-за своего участия в демонстрации я был задержан на двое суток сотрудниками центрального отделения полиции г. Кишинева. Меня неоднократно допрашивали, а утром 14 апреля перед моим освобождением мне был выдвинут ультиматум: либо я прекращаю свою поджигательскую деятельность, как выразился офицер полиции, либо против меня будет возбуждено уголовное дело. (8) Но несмотря на угрозы, уже на следующий день я вновь принял участие в продолжающейся демонстрации. В этот же вечер на мою квартиру было совершено нападение. Неизвестные люди в масках, ворвавшись в квартиру, жестоко меня избили, в результате чего я был госпитализирован в городскую больницу с диагнозом - сотрясение мозга. При выходе из больницы мне была выдана справка о моем пребывании в больнице с 15 по 26 апреля 1995 г. на излечении. (9) В этот же день я обратился с жалобой в районную прокуратуру г. Кишинева, однако, следователь отказался провести расследование, подвергнув сомнению случившееся со мной. В своем цинизме он дошел до того, что выдвинул версию о происхождении моих травм, согласно которой они были получены в результате падения с лестницы в состоянии сильного алкогольного опьянения. Такая версия не выдерживает критики, хотя бы потому, что я не злоупотребляю спиртными напитками, затем она явно не согласуется с тем, что в бессознательном состоянии я был обнаружен у себя на квартире своим близким другом, зашедщим ко мне в этот вечер после нападения. Однако, несмотря на мои возражения, следователь не пожелал отойти от своего сценария, и расследование по факту нанесения мне тяжких телесных повреждений не проводилось. (10) После выхода из больницы я снова принял участие в демонстрации, закончившееся для меня арестом. 3 мая 1995 г. я был задержан и доставлен в центральное отделение полиции, где против меня было возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3. Затем я был перемещен в центральную тюрьму города, где мне вскоре было предъявлено обвинение по вышеуказанной статье. В тюрьме я находился в одиночной камере в невыносимо тяжелых условиях. 24 мая я объявил голодовку, не признавая своей вины. (11) Мой арест вызвал большой общественный резонанс. В ряде газет вышли коллективные письма в мою защиту, а также статья, посвященная моей мно109 голетней политической борьбе за возрождение Молдовы и воссоединение ее с Румынией. (12) Вероятно, из-за этой поддержки я был условно освобожден на подписку о невыезде из города Кишинева. (13) Находясь на свободе, я неоднократно вызывался на допросы, ибо уголовное дело в отношении меня не было прекращено. (14) Где-то в конце июля на моей квартире был произведен обыск, в результате которого у меня была изъята часть личного архива. (15) 10 августа мое дело было закрыто, и я получил повестку с вызовом на суд 21 августа 1995 г. (16) Опасаясь ареста и осуждения, я принял решение уехать из Молдовы и просить убежище. С этой целью я обратился с просьбой к своему другу - художественному руководителю оркестра "Ласточка", который в этот период готовил его к поездке на гастроли в Канаду. По моей просьбе он включил меня в состав своего оркестра и начал оформлять мне выездные документы. (17) 15 августа за несколько дней до намеченного суда я выехал в Бухарест, где начал ждать открытия канадской визы. (18) Несмотря на то, что всю свою жизнь я боролся за воссоединение с Румынией, у меня не было возможности остаться в этой стране по многим причинам, главные из которых - отсутствие средств к существованию и постоянного места жительства в Бухаресте. (19) 1 сентября 1995 г. мне была открыта канадская виза, а б сентября в составе оркестра "Ласточка" я вылетел в Монреаль, где прямо в аэропорту попросил убежище. (20) Я очень надеюсь, что иммиграционные власти вникнут в мою судьбу, и мне будет разрешено остаться в Канаде. Вместе с историей в Комиссию по Беженцам были отправлены следующие документы: • Копия загранпаспорта заявителя. • Копия свидетельства о рождении заявителя и его заверенный перевод на английский язык. • Копия удостоверения члена Народного Фронта Молдовы и его заверенный перевод на английский язык. • Копия удостоверения художественного руководителя оркестра "Примавара " и его заверенный перевод на английский язык. • Копия справки об освобождении, выданной заявителю в 1988 г., и ее заверенный перевод на английский язык. • Копия справки об освобождении, выданной заявителю 30 мая 1995 г., и ее заверенный перевод на английский язык. • Копия выписки из истории болезни, выданной заявителю в больнице № 2 г. Кишинева, и ее заверенный перевод на английский язык. • Копия описи изъятого у заявителя личного архива и ее заверенный перевод на английский язык. • Копия повестки с вызовом заявителя в суд и ее заверенный перевод на английский язык. • Копия статьи "Судьба диссидента ", опубликованная в газете "Вести", и ее заверенный перевод на английский язык. • Копии коллективных писем в защиту заявителя, опубликованных в газете "Вести ", и их заверенный перевод на английский язык. АНАЛИЗ ВАРИАНТА 3.1. 1. Неправильно было начинать изложение с просьбы о предоставлении убежища и ее мотивировки (1). Следовало начать с короткой биографической справки. 2. Не указана дата окончания заявителем музыкального училища и поступления в Кишиневскую консерваторию (3). 3. Не указана дата исключения заявителя из консерватории (3). 4. Следовало кратко раскрыть суть политических взглядов, из-за которых заявитель был исключен из консерватории (3). 5. Не указана дата осуждения заявителя, а также причина столь жесткого преследования. Только лишь "прорумынские настроения" (3) - не самый серьезный повод для уголовного преследования. Предпочтительнее фраза типа - "За свою агитационную деятельность среди студенчества". 6. Неуместно упоминание о статье 218, инкриминирующей хулиганство (3), по которой был осужден заявитель. Даже несмотря на то, что в бывшем СССР действительных диссидентов было значительно больше чем лиц, осужденных по "диссидентским" статьям, и практика осуждения политических деятелей по сфабрикованным обвинениям чисто уголовного характера (хулиганство, изнасилование, распространение наркотиков...) имела широкое распространение. Причина здесь в психологическом восприятии текста. 7. Не обозначена территориальная принадлежность города Оргеева Молдове (3). 8. Неуместна фраза - "под негласным надзором со стороны местных властей" (3), могущая спровоцировать излишние вопросы. Тем паче, что этот период жизни заявителя не имеет прямого отношения к преследованию, приведшему к бегству из страны. 9. Следовало упоминуть об изменении политического климата в стране, давшем заявителю возможность вернуться на жительство в Кишинев (4). 10. Абзац 6-й следовало дополнить фразой типа - "В основе программы Народного Фронта лежало национальное возрождение Молдовы и воссоединение ее с Румынией". 11. Фраза - "Весной 1995 г."(7) - должна быть заменена на фразу типа - "Мои проблемы начались в марте 1995 г., когда" и далее по тексту. Тем самым обозначилось бы начало конфронтации заявителя с властями, приведшей к уголовному преследованию и бегству из страны. 12. Фраза - "в рядах интеллигенции - должна быть заменена на фразу - "в народе". Иначе возникает ощущение индифферентного отношения к данной проблеме основного населения Молдовы. 13. Следовало точно указать начало и окончание студенческой демонстрации, а также ее численность (7). 14. Следовало подчеркнуть, что данная демонстрация носила несанкционированный властями характер (7). 15. После фразы - "связывающего нас с Румынией" (7) - следовало более подробно обрисовать специфику политической ситуации в Молдове в указанный период времени.
16. Не следовало употреблять оборотов типа -"послушные Москве - источнику всех бед нашего народа" (7), не очень корректных по сути. 17. После рассказа о политической ситуации в Молдове следовало коротко рассказать о своих выступлениях на демонстрации. Хорошо бы смотрелась фраза типа - "В своих выступлениях я подвергал резкой критике деятельность президента Снегура и приближенных к нему лиц, предавших национальные интересы Молдовы в угоду Москве". 18. Следовало указать, что задержание происходило после демонстрации при возвращении заявителя домой (8). 19. Фразу - "либо против меня будет возбуждено уголовное дело" (8) - следовало продолжить словами - "по статье 203 со значком 3, инкриминирующей организацию и активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок". 20. Следовало более подробно и четко обрисовать эпизод нападения на квартиру заявителя 15 апреля (9). 21. Фраза -"с диагнозом - сотрясение мозга"(9)-должна быть продолжена словами "и повреждение грудной клетки", что более соответствует действительности. 22. Не указана фамилия следователя прокуратуры, к которому заявитель обращался с просьбой провести расследование по факту совершенного на него нападения (10). 23. Все предложение, начинающееся со слов -"Такая версия... "(10) следует исключить из текста. 24. Следовало подчеркнуть, что нападение на квартиру заявителя было отнюдь не случайной, а хорошо спланированной властями акцией (10). 25. Не указано время и место задержания заявителя 3 мая (11). 26. Не указана дата перемещения заявителя в центральную следственную тюрьму (11). 27. Не указана дата предъявления заявителю обвинения (11). 28. Не совсем корректно в отношении себя употреблять обороты типа - "Мой арест вызвал большой общественный резонанс" (12). Вообще, весь 12-й абзац нуждается в переработке. В частности, следовало указать название газеты и статьи, рассказывающей о политической борьбе заявителя, а также точную дату ее публикации. Фраза же - "В ряде газет", неточная по сути, может поставить заявителя в тупик в случае естественной просьбы - перечислить названия печатных органов, в которых публиковались письма в его защиту, ведь в действительности они все выходили в одной газете - "Многоточие". 29. Не указана дата освобождения заявителя в связи с изменением ему меры пресечения (13). 30. Не указана дата проведения обыска на квартире заявителя (15). 31. Следовало коротко рассказать о психологическом давлении, оказываемом на заявителя в период нахождения его под следствием с 30 мая до 15 августа 1995г. 32. "10 августа" (16) - это дата получения заявителем повестки с вызовом в суд, а не дата закрытия его уголовного. Фраза - "мое дело было закрыто" (16) - должна быть изъята из текста. 33. Не указана дата принятия заявителем решения бежать из страны и просить политическое убежище (17). 34. Не указано имя художественного руководителя оркестра "Ласточка", оказавшего содействие заявителю в выезде в Канаду (17). 35. Следовало упоминуть о том, что в Молдове не было канадского посольства (или консульства) и оформление въездных виз в Канаду гражданами этой республики осуществлялось в Бухаресте, что создавало для заявителя возможность получить необходимую визу без ведома кишиневских властей. 36. Совершенно неуместны объяснения заявителя по поводу отсутствия для него возможности остаться в Румынии. Тем паче, что аргументы, приводимые им в свое "оправдание" - отсутствие средств к существованию и постоянного места жительства в Бухаресте - крайне неудачные. Этот самый невыгодный для заявителя момент следует однозначно исключить из текста, однако, его нужно тщательно обдумать при подготовке к слушанию дела. 37. Не следовало представлять в Комиссию по Беженцам справку об освобождении, выданную в 1988 г., в связи с тем, что в ней неизбежно была указана статья 218 (хулиганство), по которой заявитель отбывал наказание. Это, как уже было сказано выше, может создать нежелательный для него фон. Таковы замеченные нами ошибки, теперь же на основе проведенного анализа выстроим "чистую " модель истории, оперируя тем же материалом. ВАРИАНТ 3.2. (удачный) Я, Михай Кочиеру, родился в 1959 г. в г. Кишиневе (Молдова). По национальности румын, как и все коренные жители Молдовы. В 1979 г. окончил музыкальное училище и поступил в Кишиневскую консерваторию. В 1983 г. был отчислен с 5-го курса консерватории за свою агитационную деятельность среди студенчества, направленную на воссоединение Молдовы с Румынией, как двух частей одного народа. За это же в 1983 г. был арестован и осужден на 5 лет лишения свободы. Вернувшись из заключения в 1988 г., был вынужден поселиться в г. Оргееве (Молдова) из-за запрета властей на проживание в столице. В 1989 г., вследствие потепления политического климата в СССР, я получил возможность вернуться в Кишинев, где начал проживать по адресу: ул. Ботаников, д.9, кв.12. С 1990 по 1995 г. я работал художественным руководителем созданного мною инструментального оркестра "Примавара". В период с 1990 по 1994 г. вместе со своим оркестром выезжал на гастроли в ряд европейских стран. К политической деятельности я вернулся в 1994 году, вступив в ряды Народного Фронта Молдовы. В основе программы Фронта была и есть борьба за национальное возрождение Молдовы и воссоединение ее с Румынией, что полностью отвечало моим взглядам и устремлениям. Специфика политической ситуации в Молдове заключалась в том, что, несмотря на провозглашение суверенитета, у власти в республике остались все те же коммунистические лидеры во главе с президентом Снегуром, жестко ориентированные на Москву и не желающие воссоединения с Румынией. Ситуация усугублялась и тем, что в отличие от других республик бывшего СССР, в Молдове в высших эшелонах власти присутствовал значительный процент лиц русской национальности, естественно стремящихся к союзу с Россией и не допускающих и мысли о возможности воссоединения с Румынией. И соответственно, все общественные организации и, в первую очередь, Народный Фронт, борющиеся за воссоединение, вступали в жесткое противостояние с официальными властями Молдовы. Очередным подрывом наших национальных интересов стала попытка кишиневских властей в марте 1995 г. изъять из официального обращения в ряде учебных заведений латинский алфавит, связывающий нас с Румынией, и навязать нам кириллицу (славянскую азбуку), как это уже было на протяжение всего советского периода молдавской письменности. В народе это вызвало чувства глубокого возмущения и протеста. В целях оказания давления на официальные власти и недопущения возврата к славянской азбуке, я вместе с группой препадавателей высших учебных заведений (так же членов Народного Фронта) выступил организатором студенческой демонстрации протеста, начавшейся в Кишиневе 22 марта и продолжавшейся до 4 мая 1995 г. Наша демонстрация, в которой участвовало более 60 тысяч студентов и преподавателей, не была санкционирована властями, вследствие чего ее организаторы оказались под жестким прессингом со стороны кишиневских властей. В частности, и мои проблемы, как одного из организаторов и активных участников демонстрации, начались в марте 1995 г. , то есть с момента ее начала. Выступая на митингах, я неодноратно подвергал резкой критике антинародную деятельность президента Снегура и приближенных к нему лиц, предавших наши национальные интересы в угоду Москве. Я также обращался к студенчеству, призывая их бороться всеми возможными способами за воссоединение с Румынией, считая это единственным путем нашего национального возрождения. 12 апреля 1995 г., возвращаясь домой с очередного митинга, я был задержан и доставлен в центральное отделение полиции г. Кишинева. В полиции меня продержали почти двое суток, подвергнув ряду изнурительных допросов. В перерывах между допросами я находился в камере предварительного заключения. Утром 14 апреля я был выпущен из полиции, однако, на допросе, предшествующем освобождению, мне было официально объявлено, что в случае продолжения моих выступлений на митингах против меня будет возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3, инкриминирующей организацию и активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок. Но несмотря на угрозы, уже на следующий день, 15 апреля, я вновь принял активное участие в продолжающейся демонстрации. В этот же вечер, в районе 7 часов, когда я уже вернулся с демонстрации домой, на мою квартиру было совершено нападение. Трое людей в масках, ворвавшись ко мне домой, привязали меня к отопительной батарее и начали громить квартиру. Перед уходом один из нападавших нанес мне несколько сильных ударов резиновой дубинкой по голове и корпусу, вследствие чего я потерял сознание. Позднее я был обнаружен в бессознательном состоянии у батареи своим другом - Ионом Илеску, зашедшим ко мне в 10 часов вечера по предварительной договоренности. Он и вызвал скорую помощь, госпитализировавшую меня в больницу № 2 г. Кишинева. В больнице я находился с 15 по 26 апреля с диагнозом - сотрясение мозга и повреждение грудной клетки. При выходе из больницы мне была дана выписка из истории болезни с вышеуказанным диагнозом. 26 апреля я обратился с жалобой в районную прокуратуру г. Кишинева по факту нападения на мою квартиру и нанесения мне тяжких телесных повреждений. Реакция следователя Доренко, с кем я имел беседу, цинично отказавшегося провести расследование, окончательно убедила меня в том, что нападение было не случайной, а хорошо спланированной властями акцией. Такова обычная практика в Молдове, когда руками уголовных элементов, как правило русского происхождения, официальные власти расправляются с неугодными им лицами. Мне также стало ясно, что совершенно бесполезно искать защиту в более высоких инстанциях. С 27 апреля 1995 г. я вновь начинаю участвовать в продолжающейся демонстрации, по-прежнему призывая студенчество бороться за воссоединение Молдовы с Румынией. 3 мая 1995 г. около 6 часов утра ко мне на квартиру явились полицейские, которые задержали и доставили меня в центральное отделение. В этот же день против меня было возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3, а на следующий день 4 мая - я был перемещен в центральную следственную тюрьму г. Кишинева. В тюрьме я находился с 4 по 30 мая 1995 г. в одиночной камере. В течение этого периода меня неоднократно допрашивали, а 12 мая мне было официально предъявлено обвинение по вышеуказанной статье. На всех допросах я полностью отрицал вину, а с 24 мая объявил голодовку. Находясь в заключении, я был поддержан рядом общественных организаций, в том числе Народным Фронтом Молдовы, глубоко возмущенных моим арестом. В одной из оппозиционных правительству газет "Многоточие" были опубликованы коллективные письма с требованием к властям освободить меня из-под стражи. А 25 мая в этой же газете вышла большая статья под названием "Судьба диссидента", посвященная моей многолетней борьбе за воссоединение Молдовы с Румынией. Возможно, эта мощная общественная поддержка вкупе с объявленной мною голодовкой вынудили кишиневские власти несколько смягчить свою позицию в отношении меня. Так или иначе, 30 мая 1995 г. в результате изменения мне меры пресечения на подписку о невыезде из г. Кишинева я был освобожден из-под стражи, однако, уголовное дело в отношении меня прекращено не было, и следствие продолжалось. В период моего пребывания под следствием с 30 мая до 15 августа 1995 г. на меня оказывалось мощное психологическое давление: я неоднократно вызывался на допросы, а 20 июля у меня на квартире был произведен обыск с изъятием части моего личного архива. Бывая вне дома, я постоянно ощущал за собой слежку, скорее даже демонстрацию слежки с целью давления на мою психику. Параллельно с этим в моей квартире постоянно раздавались телефонные звонки с угрозами и оскорблениями. Вероятно в июле мое дело было закрыто и передано в суд, так как 10 августа я получил повестку с вызовом на суд, намеченный на 21 августа 1995 г. 10 августа, ясно понимая, что явка на суд закончится для меня неизбежным тюремным заключением, я принял решение покинуть Молдову и просить убежище. В этот же день я обратился к своему близкому другу - Иону Ромашку художественному руководителю оркестра "Ласточка", готовящегося в этот период к поездке на гастроли в Канаду. По моей просьбе, Ромашку включил меня в состав оркестра и начал оформлять мне выездные документы. Все это оказалось возможным потому, что из-за отсутствия в Молдове канадского посольства и консульства оформление въездных виз в Канаду молдавским гражданам происходило в Бухаресте. Иначе говоря, вне поля зрения молдавских властей. 15 августа 1995 г., нарушив подписку о невыезде, я уехал из Кишинева в Бухарест, где начал ждать получения выездных документов. 1 сентября 1995 г. мне была открыта въездная виза в Канаду, и 6 сентября в составе оркестра "Ласточка" я вылетел из Бухареста в Монреаль, где в аэропорту Мирабель обратился к канадским иммиграционным властям с просьбой о предоставлении мне политического убежища. Я очень надеюсь, что мне будет разрешено остаться в Канаде, ибо мое возвращение в Молдову чревато для меня крайне тяжелыми последствиями. Такова чистая модель изложения данной истории - последней в общем массиве рассмотренных нами примеров. Завершая анализ, хотелось бы дать одну, общую для всех случаев, рекомендацию. Желательно, помимо документов, прямо связанных с историей, иметь в своем распоряжении и блок так называемых косвенных доказательств. Так , например, в молдавском варианте таковыми являются -публикации в газетах, журналах и прочей печатной продукции, а также различные постановления и указы молдавских властей, подтверждающие политическую ситуацию в Молдове, изложенную заявителем в истории. Опыт показывает, что наличие подобных "улик" играет не самую последнюю роль на слушании, а при недостаточности прямых доказательств, их роль может стать решающей. Таким образом, нами рассмотрено 3 случая преследования, каждый из которых имел огромные шансы на фастрек при правильном подходе к делу. В роли субъектов преследования выступали -организация, частные лица, государственные структуры. Причинами же преследования в первых двух случаях была национальная принадлежность, а в последнем - политические взгляды заявителя. На практике возможны и так называемые смешанные случаи, когда, например, преследование конкретного лица, происходит со стороны государственных структур и организации одновременно. Или же причиной преследования может быть не только национальная, но и религиозная принадлежность заявителя. Теоретическое число возможных комбинаций, в том числе и смешанных случаев, равно 49. На основании анализа более 80-ти случаев преследования беженцев из стран бывшего СССР, мы пришли к следующим, достаточно объективным выводам: • Наибольшую вероятность успеха на слушании имеют случаи преследования, происходящие из-за национальной принадлежности заявителя со стороны организаций.
• Наименьшие шансы на успех наблюдаются в тех случаях, когда преследование происходит из-за религиозной принадлежности заявителя со стороны государственных структур. Ну а теперь перейдем к следующей главе нашего издания, целиком посвященноой подготовке к слушанию дела в Комиссии по Беженцам. Подготовка к слушанию дела как в случае фастрека, так и при обычном варианте рассмотрения в Комиссии по Беженцам включает в себя следующие моменты: 1. Сверку обратного перевода истории и сопутствующих ей документов с оригиналами и при необходимости внесение корректив. 2. Постановку вопросов по истории и отработку правильных ответов. 3. Постановку общих вопросов и отработку правильных ответов. 4. Постановку вопросов по документальной базе истории и отработку правильных ответов. 5. Подготовку модели поведения на слушании. В целях выхода на слушание в оптимальной форме рекомендуется начинать подготовку за 1-2 недели (в зависимости от личных способностей и ситуации) до его даты. Этого срока вполне достаточно для тщательной подготовки по всем направлениям. Более же длительный период "тренировки" может привести к перегоранию и выходу на слушание с определенным психологическим спадом. А теперь остановимся подробнее на перечисленных выше позициях. СВЕРКА Опыт показывает, что в большинстве случаев при подобной сверке вылавливаются те или иные неточности, допущенные переводчиком. Они могут быть как существенного, так и непринципиального характера. К примеру, могут быть неверно указаны даты, имена, названия и т.п. Все это легко поправимо, однако, встречаются и такие проколы, исправление которых представляет определенные сложности. Так, например, у одного из заявителей при сверке обнаружилась следующая, очень серьезная ошибка, допущенная переводчиком: в оригинале истории была фраза - "после обыска с нас была взята подписка о невыезде из г. Киева, копия которой имеется в нашем распоряжении", в результате же неправильного перевода она стала читаться иначе, а именно -"после обыска с нас была взята подписка о невыезде из г. Киева и оставлена опись изъятого у нас имущества". Не вдаваясь в причины подобного казуса, отметим лишь одно - не будь эта мина своевременно нами обнаружена, ее последствия в случае возникновения вопроса по поводу этой пресловутой описи могли быть крайне плачевными. Хотя бы потому, что подобный вопрос вызвал бы естественное недоумение и растерянность у заявителя. Ну а ссылки во время слушания на неточный перевод истории просто несостоятельны. О всех несоответствиях оригиналу, выловленных в процессе сверки, нужно своевременно сообщить своему адвокату, который перед началом слушания официально внесет коррективы там, где это возможно. Так, уточнение дат, имен и прочих моментов, не влияющих на содержание истории, не представляет особых проблем, ибо в большинстве случаев воспринимается с пониманием теми, от кого зависит исход дела. Иная ситуация с коррективами, влияющими на суть дела, здесь они чаще всего невозможны, по крайней мере, весьма нежелательны, в силу того что могут произвести негативное впечатление на судей и вызвать у них подозрения в попытках усилить свою историю. Вообще, как вы уже понимаете, любые отклонения от истории после отправления ее в Комиссию по Беженцам недопустимы. И все же, что следует делать в том случае, когда при сверке выявляется достаточно серьезная ошибка, допущенная переводчиком? Совет здесь один готовиться к слушанию, исходя из ее наличия. Например, в приведенном выше случае нужно иметь четкий ответ, убедительно объясняющий отсутствие в представленном досье требуемой описи, а ни в коем случае не ссылаться на недобросовестность переводчика. Помимо аналогичной сверки по документальной базе досье, следует также внимательно проверить данные, указанные в "информационной" части ПИФа на предмет их соответствия истории и связанных с ней документам. Все это обуславливает необходимость наличия обратного перевода на язык оригинала всех материалов, представленных в Комиссию по Беженцам. Если вы не в состоянии сделать это сами, например, при помощи словаря, обратитесь к услугам переводчика, но разумеется, не того, кто уже поработал над вашими оригиналами. Возможные при этом затраты несопоставимы с проблемами, которые могут у вас возникнуть в противном случае. В этой связи, напрашивается вопрос - а почему бы не проводить указанную сверку еще на стадии подготовки материалов к отправлению в Комиссию по Беженцам? Безусловно, так оно более разумно, что мы и рекомендуем тем, кто еще не успел отправить свои ПИФы в Комиссию. Но, к сожалению, на этой стадии заявители обычно не "опускаются" до подобных "мелочей", счастливые мысли им, как правило, приходят позднее. Вот почему советы по этой части мы включили в данную главу книги, хотя более логично было бы дать их несколько ранее. ПОСТАНОВКА ВОПРОСОВ ПО ИСТОРИИ И ОТРАБОТКА ПРАВИЛЬНЫХ ОТВЕТОВ Это безусловно самая важная часть подогтовки к слушанию, и ей мы уделим особое внимание. В качестве подопытного материала нами будут использованы две из трех, приведенных в книге историй преследования, разумеется, в их удачных вариантах изложения. Речь идет о случаях преследования на Украине и в Молдове, происшедших по причине национальной принадлежности и, соответственно, политических взглядов заявителя. Случай же преследования, происшедший в России, опять-таки из-за национальной принадлежности заявителя, мы не станем подвергать анализу, дабы не повторяться по тем или иным позициям. Тем паче, что двух моделей будет более чем достаточно для того, чтобы ясно себе представить, в каком ключе должна вестись подготовка к слушанию по конкретному содержанию истории. Анализ мы будем вести последовательно, начиная с первой и кончая последней фразой рассматриваемой модели. После каждого поставленного вопроса будет предлагаться ответ (или же рекомендация), наиболее правильный с нашей точки зрения. В случае недостаточности информации, имеющейся в фактическом материале истории, предлагаемые нами ответы будут носить предположительный характер. В целях большего удобства, мы будем перед началом анализа каждой истории, представлять заново вашему вниманию ее содержание. Итак, - вариант 1.2. история Татьяны Беркович в наиболее удачном ее изложении. ВАРИАНТ 1.2. Я, Беркович Татьяна Алексеевна, родилась в 1960 г. на Украине, в г. Полтаве. По национальности еврейка. В 1970 г. вместе с матерью переехала в г. Львов на постоянное место жительства. С 1987 г. после смерти матери проживала одна по адресу: г. Львов, ул. Самотечная, д.10, кв.17. Несмотря на то, что всегда испытывала дискриминацию по национальному признаку, моя жизнь на Украине была относительно спокойной до тех пор, пока в стране не начался бурный расцвет националистических сил. Это привело к возникновению целого ряда организаций откровенно фашисткого толка, действующих по всей территории Украины. Всех их объединяло одно - лютая ненависть к евреям и стремление "очистить" от них Украину. Одновременно с этим на волне псевдопатриотизма к власти в большинстве регионов страны привали люди крайне радикальных взглядов, что создало для украинских националистов режим наибольшего благоприятствования. Лично мои проблемы начались 25 мая 1994 г., когда на комбинате, где я в то время работала, был проведен патриотический митинг, организованный лидерами ультранационалистической организации "Возрождение". Из-за нескрываемых симпатий администрации комбината к устроителям митинга последний носил принудительный характер для всех наших сотрудников. Не имея возможности уклониться от этого действа, я бьша вынуждена на протяжение 3-х часов выслушивать пламенные речи так называемых патриотов, глубоко ущемляющие мое национальное достоинство. Когда же дело дошло до истеричных призывов - "Освободить независимую Украину от еврейских оккупантов",- не в силах далее сдерживаться, я вступила в перепалку с одним из митингующих, назвав его фашистом. Я плохо помню, что происходило после, в силу того, что в этот момент испытывала тяжелое потрясение. Помню только, что кто-то из присутсвующих на митинге взял меня за руки и вывел из зала. В этот же день, 25 мая, при возвращении домой на меня было совершено нападение двумя людьми из числа организаторов митинга, в результате чего я получила тяжкие телесные повреждения и была госпитализирована в больницу № 4. В больнице я находилась с 25 мая по 3 июня 1994 г. с диагнозом - сотрясение мозга, множественные повреждения конечностей. При выходе мне была дана выписка из истории болезни для предоставления в поликлинику по месту жительства. Сразу же после выхода из больницы - 3 июня 1994 г. - я обратилась с письменным заявлением в районное отделение милиции, приложив к нему и выписку из истории болезни. В своем заявлении, подробно изложив случившееся со мной, я обратилась с просьбой провести расследование и оградить меня от преследований. Однако, старший оперуполномоченный милиции П.Р.Фаминых, с кем я имела беседу, отказался провести расследование, мотивируя свой отказ чрезмерной перегруженностью работой их отделения и незначительностью случившегося со мной. Он также не пожелал усмотреть очевидную связь между инцидентом на митинге и последовавшим за ним нападением на меня. Когда же я вьфазила недоумение таким предвзятым ко мне отношением, Фаминых грубо меня оборвал, заявив, что те, кого я называю националистами - истинные патриоты Украины в отличие от инородцев, заполонивших страну. На следующий день, 4 июня 1994 г., явившись на работу, я узнала о своем увольнении за прогулы. Несмотря на то, что мною бьша представлена выписка из истории болезни, свидетельствующая об уважительной причине моего отсутствия на работе с 25 мая по 3 июня, дирекция комбината отказалась восстановить меня в должности. Начиная с 4 июня, в моей квартире стали раздаваться телефонные звонки с угрозами и оскорблениями. Звонившие представлялись членами организации "Возрождение", их требования ко мне сводились к одному - покинуть Украину, если я дорожу своей жизнью. Все это создавало атмосферу растущего страха и напряженности. Однако, я еще не потеряла веру в Закон и 25 июня 1994 г. направила письменную жалобу в прокуратуру нашего района. В своей жалобе, подробно обо всем рассказав, я обратилась к властям с просьбой вмешаться в происходящее и оградить меня от преследований. К жалобе я приложила копию выписки из истории болезни, подтверждающую нанесение мне тяжких телесных повреждений, а также копию своего заявления в районное отделение милиции от 3 июня 1994г. 22 июля 1994 г. я получила ответ из районной прокуратуры, из которого мне стало ясно, что, во-первых, в действиях старшего оперуполномоченного милиции П.Р.Фаминых нарушений закона нет, а во-вторых, нападение на человека средь бела дня и нанесение ему тяжких телесных повреждений не является достаточным основанием для вмешательства правоохранительных органов. Иначе говоря, в такой вот циничной форме мне по существу было отказано в защите. Все это время продолжался прессинг по телефону, а 29 июля с 9-ти часов вечера начались настойчивые звонки во входную дверь моей квартиры. Звонки следовали с интервалом в 20-30 минут и продолжались до глубокой ночи. Понимая грозящую мне опасность, я неоднократно звонила по телефоу в районное отделение милиции, прося оказать помощь. Но все мои обращения оставались без внимания, мне каждый раз предлагали не паниковать, ссылаясь при этом на отсутствие свободной патрульной машины. Я также звонила и в центральное отделение милиции - и также безрезультатно. Так, в сильном страхе и тщетной надежде дождаться помощи, прошла вся ночь. А на следующий день, 30 июля, опасаясь за свою жизнь, я уехала в Харьков, где остановилась у своих друзей -Ирины и Алексея Веденеевых, по адресу: ул. Ялтинская, д.29, кв.14. Из Харькова 2 августа 1994 г. я направила письмо в Прокуратуру г. Львова, в котором еще раз обращалась к властям с просьбой оградить меня от непрестанных преследований со стороны националистов. В письме я указала адрес своего временного проживания в Харькове. Ответа на это обращение я так и не получила, однако, реакция на мой призыв о помощи все же была, правда, очень для меня печальная. Так, 24 августа 1994 г. недалеко от дома моих друзей меня окружили 3-е молодых людей, назвавшихся членами организации "Возрождение", и начали всячески надо мной измываться. Мне было сказано, что Харьков - это таже Украина и что за свое упрямство я буду жестоко наказана. В издевательской форме мне объяснили всю бесполезность моих жалоб в правоохранительные органы, а напоследок, после ряда унижающих действий с меня сняли туфли и разорвали платье. После этого инцидента мне стало ясно, что у преследующей меня организации имеются крепкие связи с правоохранительньми органами. Ведь адрес моего проживания в Харькове была известен лишь городской прокуратуре Львова. Мне также стало ясно, что организация "Возрождение" имеет своих боевиков по всей территории Украины. 25 августа 1994 г. я отправила из Харькова письменную жалобу в Генеральную Прокуратуру Украины, умоляя центральные власти вмешаться в мою судьбу и спасти от преследований. А на следующий день, 26 августа, понимая бессмысленность своего дальнейшего пребывания в Харькове, я вернулась во Львов, где начала жить, практически не выходя из дома, в надежде на вмешательство республиканских властей. С первого же дня моего возвращения возобновились телефонные звонки с угрозами, особенно частые в ночное время. 20 сентября 1994 г. я, наконец, получила ответ из Генеральной Прокуратуры Украины, повергший меня в отчаяние. Мне было сообщено, что мой случай не относится к компетенции Генеральной Прокуратуры и что подобными делами должны заниматься местные правоохранительные органы. 20 сентября, окончательно убедившись, что во всей стране не существует инстанции, готовой меня зашить от преследования националистов, я приняла решение покинуть Украину и просить о предоставлении мне убежища, ибо видела в этом единственный способ спасти свою жизнь. С этой целью 6 декабря 1994 г. я вылетела в США, где в этот же день, добравшись до канадской границы в районе города Платсберга, обратилась с заявлением на убежище. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ 1."В чем конкретно проявлялась дискриминация, испытываемая вами на Украине?" Следует кратко перечислить 3-4 эпизода из своей жизни, свидетельствующих о дискриминации по национальному признаку. Приведенные факты должны относиться к разным периодам жизни. 2. "Когда на Украине начался подъем националистических сил и с чем это было связано?" "В 1990 году, в связи с резким ослаблением влияния Москвы на республики СССР". 3. "Какие организации фашисткого толка действуют на Украине?" Следует четко перечислить несколько таких организаций, желательно также указать имена их лидеров. 4. "В чем конкретно заключалась деятельность названных вами организаций?" "Прикрываясь лозунгами о патриотизме, все они ставили своей главной целью очистить Украину от инородцев и, в первую очередь, от лиц еврейской национальности ". 5. "Как относились украинские власти к деятельности этих организаций?" "Весьма лояльно, а в ряде случаев, как это было, например, со мной, правоохранительные органы откровенно становились на сторону националистов". 6. "Чем это объясняется?" "Тем, что после провозглашения Украиной независимости на волне патриотизма к власти во многих регионах страны пришли люди крайне радикальных взглядов, покровительствующие националистам ". 7. "Из сказанного вами следует, что не во всех регионах Украины у власти оказались националисты. И разве вы не могли избавиться от преследования, переехав в другой, более безопасный для вас город?" "Безопасных в этом смысле городов на Украине нет. Националистические организации существуют на всей территории страны, и местные власти отдельных регионов не в силах противостоять общей тенденции ". 8. "В какой ситуации на Украине 'находятся представители других национальных меньшинств?" "В настоящее время на Украине дискриминацию испытывают все инородцы. Откровенным же преследованиям подвергаются в основном евреи, выбывающие особую злобу у националистов". 9. "Были ли на Украине в последнее время случаи еврейских погромов?" "О таких случаях мне ничего не известно. Сегодня, как я думаю, тактика националистов несколько иная, чем в более отдаленные времена. Теперь с евреями на Украине расправляются поодиночке, дабы не привлекать внимание международной общественности. Ведь Украина еще продолжает претендовать на статус демократического государства. " 10. "Какое место в ряду националистических формирований на Украине занимает организация "Возрождение"? Является ли ее роль ведущей?" "Мне трудно что-либо утверждать, но как мне кажется, все националистические организации до такой степени связаны между собой, что по существу это одна "фирма ", действующая под разными вывесками. Во всяком случае, у меня нет ни малейших сомнений в наличии единого центра, координирующего их деятельность ". 11. "Когда вас начали преследовать?" "25 мая 1994 года". 12. "С чего началось преследование?" "С моего выступления на патриотическом митинге, организованном лидерами ультранационалистической организации "Возрождение " по месту моей работы ". 13. "Из-за чего вас стали преследовать?" "Из-за моего еврейского происхождения ". 14. "Почему вы приняли участие в митинге, организованном националистами?" "Только потому что этот митинг носил принудительный характер для всех наших сотрудников из-за нескрываемых симпатий администрации комбината к его устроителям" . 15. "Как звали директора предприятия, на котором вы работали ?" "Александр Михайлович Приходъко". 16. "Расскажите подробнее о вашем споре на митинге с одним из ораторов". Следует четко обрисовать эту сцену. В своем рассказе нужно процитировать фразу митингующего, после которой началась перепалка. 17. "Являлся ли этот оратор членом организации "Возрождение"?" "Да". 18. "Откуда вам это известно?" "Он был одет в ту же униформу, что и остальные члены этой органзации". 19. "Что представляет из себя эта униформа?" Следует коротко ее описать. 20. "Сколько членов этой организации участвовали в митинге?" "Человек 10-12". 21. "Принимали ли ваши коллеги по работе участие в митинге в качестве ораторов?" "Да, несколько работников нашего комбината выступали на митинге". 22. "Принимали ли руководители вашего предприятия участие в митинге в качестве ораторов?" "Да, - директор комбината Приходько и начальник производственного отдела Щербина выступали на митинге с речью". 23. "Как в целом отнеслись ваши коллеги к митингу?" "Большинство с интересом и солидарностью с митингующими, меньшинство - с равнодушием". 24. "Кто вывел вас из зала, и носила ли эта акция принудительный для вас характер?" "Я не знала имени этого человека, хотя визуально помнила его, как одного из работников нашего комбината. Мне трудно ответить на вторую часть вопроса из-за тяжелого потрясения, которое я испытала в тот момент. Но скорее всего, этот человек, видя в каком я нахожусь состоянии, просто помог мне выбраться из зала ". 25. "Что вы стали делать, когда вас вывели из зала?" "Я вышла из здания комбината и начала бродить по улицам, пытаясь прийти в себя ". 26. "Почему вы сразу не пошли домой?" "Я помню, что в том состоянии мне было страшно возвращаться домой". 27. "Чего вы боялись?" "Это был необъяснимый страх, а также большая растерянность, и мне было легче в этот момент находиться на улице, чем одной возвращаться в пустую квартиру ". 28. "Где на вас было совершено нападение?" "У входа в подъезд моего дома". 29. "В котором часу было совершено нападение?" "Около 7 часов вечера ". 30. "Сколько человек принимало участие в нападении?" "Двое". 31. "Кем были люди, совершившие на вас нападение?" "Членами организации "Возрождение". 32. "Откуда вам это известно?" "Они были одеты в ту же униформу, к тому же я видела их на митинге". 33. "Вы можете их описать?" Следует коротко описать их внешность и указать приблизительный возраст. 34. "Расскажите подробнее о совершенном на вас нападении". Следует четко и достаточно подробно обрисовать эту сцену. 35. "Находился ли кто-нибудь рядом в момент нападения на вас?" "Я никого не заметила ". 36. "Каким образом вы были госпитализированы?" "Меня в бессознательном состоянии обнаружил мой сосед, он и вызвал скорую помощь, доставившую меня в больницу ". 37. "Как звали человека, вызвавшего скорую помощь?" "Аркадий Линьков ". Следует быть готовым к просьбе описать его внешность и указать приблизительный возраст. 38. "В какую больницу вы были госпитализированы?" "В городскую больницу № 4 ". 39. "Какой диагноз вам был поставлен в больнице?" "Сотрясение мозга и множественные повреждения конечностей ". 40. "Сколько по времени вы находились в больнице?" "С 25 мая по 3 июня 1994 года ". 41. "Как вас лечили в больнице?" Следует коротко рассказать о проведенном курсе лечения. 42. "Как звали вашего лечащего врача?" "Ражников Владимир Иванович". (Следует иметь в виду, что роспись лечащего врача стоит на выписке из истории болезни, выдаваемой пациенту при выходе из больницы). Следует быть готовым к просьбе описать его внешность и указать приблизительный возраст. 43. "Сколько этажей было в той больнице?" "Четыре". 44. "На каком этаже находилась ваша палата?" "На третьем " 45. "Сколько человек вместе с вами лежало в вашей палате?" "Еще трое". Следует быть готовым к просьбе описать их внешность и указать приблизительный возраст. 46. "Вы лежали все время в этой палате?" "Нет, в первые сутки я находилась в реанимационном отделении больницы на втором этаже". 47. "Принял ли у вас заявление оперуполномоченный милиции Фаминых?" "Фоминых не хотел принимать моего заявления и копии выписки из истории болезни, однако, я все же оставила их у него в кабинете. Правда, я думаю, что после моего ухода они были им уничтожены ". 48. "Как вы попали к нему на прием?" "Вобще-то я хотела встретиться с самим начальником районного отделения милиции, однако, в дежурной части меня направили к старшему оперуполномоченному Фоминых, занимающемуся расследованием подобных случаев". 49. "Почему вы не обжаловали действия оперуполномоченного у его непосредственного начальства?" "После беседы с оперуполномоченным я ясно поняла, насколько для меня бессмысленно искать защиты в этом отделении милиции ". 50. "Почему тогда вы сразу не обратились в вышестоящие инстанции?" "На тот момент я еще не до конца понимала, в какой я оказалась ситуации и что меня ждет впереди. Когда же начались телефонные звонки с угрозами и мне стало ясно, что мои проблемы отнюдь не закончились, я обратилась в районную прокуратуру г. Львова по месту своего жительства с просьбой вмешаться в происходящее и оградить меня от преследований". 51. "Когда вам стали звонить по телефону и угрожать?" "С 4 июня 1994 года ". 52. "Кто были люди, звонившие вам с угрозами?" "Представители организации "Возрождение" 53. "Откуда вам это известно?" "Так они говорили сами, а потом - у меня не было других врагов". 54. "С какой интенсивностью следовали эти звонки?" "Практически каждый день, а бывали дни, когда таких звонков было несколько ". 55. "В какое время суток следовали эти звонки?" "Чаще всего вечером, однако, бывали и ночные звонки, особенно частые после моего возвращения во Львов из Харькова ". 56. "Когда вы обратились в районную прокуратуру г. Львова?" "25 июня 1994 года ". 57. "Почему вы послали свою жалобу по почте, а не явились лично на прием в районную прокуратуру?" "Памятуя о приеме, оказанном мне в районном отделении милиции и об упорном нежелании оперуполномоченного принимать от меня заявление, я решила, что отправление жалобы почтой будет более удачным вариантом. Я исходила из того, что письма, поступающие почтовой корреспонденцией, официально регистрируются, и значит, от них более сложно избавиться ". 58. "Какие документы вы приложили к своей жалобе, отправленной в районную прокуратуру?" "Копию выписки из истории болезни, свидетельствующей о нанесении мне тяжких телесных повреждений, и копию своего заявления в районное отделение милиции". 59. "Откуда у вас имелась копия заявления в районное отделение милиции, если само заявление вы оставили в кабинете у оперуполномоченного?" "Это заявление я печатала под копирку в нескольких экземплярах ". 60. "С какой целью вы делали эти копии?" "Я предполагала, что моя жалоба в районное отделение милиции окажется безрезультатной и мне рано или поздно придется обращаться в вышестоящие инстанции ". 61. "Получили ли вы какой-нибудь ответ на свое обращение в районную прокуратуры города Львова?" "Да". 62. "Когда?" "22 июля 1994 года". 63. "В чем была суть полученного ответа?" "Мне было цинично отказано в помощи ".
64. "Почему вы уехали в Харьков?" "Мне стало страшно оставаться во Львове". 65. "Из-за чего?" "Из-за попытки моих преследователей проникнуть в мою квартиру ". 66. "Когда это было?" "29 июля 1994 года". 67. "Расскажите подробнее об этом инциденте". Следует четко описать эту сцену, не забыв упоминутъ о многократных попытках вызвать милицию. 68. "Кто были люди, пытавшиеся проникнуть в вашу квартиру?" "Очевидно те же, кто преследовали меня все это время, потому что других врагов у меня не было ". 69. "Пытались ли они вскрыть замки ваших дверей?" "Мне трудно об этом судить, потому что из-за сильного страха я заперлась в спальной комнате и могла не расслышать таких попыток, даже если они и были ". 70. "Где в вашей квартире находился телефонный аппарат?" "У меня было два аппарата, один- на кухне, другой - в спальной комнате". 71. "С какого аппарата вы звонили в полицию?" "Я звонила с аппарата, находящегося в спальной комнате". 72. "Когда вы уехали в Харьков?" "На следующий день - 30 июля ". 73. "На чем вы уехали в Харьков?" "На поезде". 74. "В котором часу отошел ваш поезд?" "В половине третьего дня ". 75. "Где вы приобрели билет на этот поезд?" "В кассе вокзала за 2 часа до его отправления ". 76. "У кого вы жили в Харькове?" "У своих друзей - Ирины и Алексея Веденеевых". Следует быть готовым к просьбе описать их внешность. 77. "Где и когда вы познакомились с ними?" Следует кратко рассказать об этом. 78. "По какому адресу вы проживали в Харькове?" "По адресу: ул. Ялтинская, д.29, кв.14". 79. "Сколько этажей было в доме ваших друзей?" "Двенадцать". 80. "На каком этаже находилась квартира, в которой они жили?" "На девятом ". 81. "Сколько было комнат в этой квартире?" "Три" 82. "Где работали ваши друзья?" "Алексей преподавал математику в Харьковском университете, Ирина не работала". 83. "Сколько времени вы жили у своих друзей?" "С 30 июля по 26 августа 1994 года ". 84. "В связи с чем вы отправили жалобу в городскую прокуратуру Львова?" "В связи с непрекращающимися преследованиями со стороны украинских националистов и моими безуспешными попытками найти защиту в нижестоящих инстанциях". 85. "Когда вы отправили жалобу в городскую прокуратуру Львова?" "2 августа 1994 года 86. "Почему в этой жалобе вы указали свой харьковский адрес?" "Дело в том, что тогда я еще не собиралась возвращаться во Львов в ближайшем будущем и, указав харьковский адрес, надеялась тем самым на получение ответа из прокуратуры 87. "Получили ли вы какой-нибудь ответ на свое обращение в прокуратуру г. Львова?" "Нет ". 88. "Что с вами случилось 24 августа 1994 г.?" "Я была остановлена на улице представителями организации "Возрождение" и подвергнута ряду насильственных действий ". 89. "Сколько человек участвовало в этой акции?" "Трое". 90. "Почему вы решили, что эти люди были членами организации "Возрождение"?" "Во-первых, они сами так представились, а потом иных врагов у меня не было, тем более в Харькове, где почти никто меня не знал. 91. "В котором часу это случилось?" "В районе б часов вечера ". 92. "Где это случилось?" "Недалеко от дома моих друзей, на улице Грибоедова ". 93. "Почему в этот час вы оказались на улице?" "Я вышла за покупками в продовольственный магазин, находящийся недалеко от нашего дома ". 94. "Была ли при вас какая-нибудь сумка?" "Нет". 95. "Были ли при вас деньги?" "Да". 96. "Где вы их хранили?" "В нагрудном карманчике платья". (Иной ответ, например, - "В кармане джинсовых брюк", сразу же обнаруживал неискренность Беркович, потому как согласно изложенной истории, она была одета в платье). 97. "Обнаружили ли нападавшие имевшиеся при вас деньги?" "Они их и не искали ". 98. "Расскажите подробнее об этом инциденте". Следует четко и подробно описать эту сцену. 99. "Сколько времени продолжался этот инцидент?" "Около 5 минут ". 100. "Были ли свидетели случившемуся с вами на улице?" "Это место было немноголюдным, однако, несколько раз мимо нас проходили люди, но никто из них вмешиваться не стал ". 101. "А вы сами пытались позвать их на помощь?" "Нет". 102. "Почему?" "Я боялась этим еще больше разозлить окруживших меня людей ". 103. "Думаете ли вы, что националисты из организации "Возрождение" специально приехали в Харьков для встречи с вами?" "Не обязательно. Филиалы этой организации существуют по всей территории Украины и в частности, в Харькове. И скорее всего, люди, остановившие меня на улице, были боевиками харьковского отделения организации, получившими изо Львова соответствующие инструкции ". 104. "Откуда у вас информация о том, что филиалы "Возрождения" существуют по всей территории Украины?" "На том злополучном митинге лидеры "Возрождения", рассказывая о своей деятельности, упоминули о наличии таких филиалов". 105. "Но откуда вашим врагам стало известно о том, что вы находитесь в Харькове?" "Я думаю, они знали не только то, что я нахожусь в Харькове, но и точный адрес моего проживания, который я указала в письме, отправленном в городскую прокуратуру Львова. Ведь нападение на меня случилось недалеко от дома моих друзей". 106. "Вы хотите сказать, что у организации "Возрождение" есть информаторы в городской прокуратуре Львова?" "Я в этом убеждена. Во-первых, потому что никаким другим способом моим преследователям не мог стать известен харьковский адрес. А во-вторых, остановившие меня люди объяснили мне
(Текст пропущен - плохо распознан)
"Когда вы получили ответ из Генеральной прокуратуры Украины?" "20 сентября 1994 года ". 113 "В чем была суть полученного ответа?" "В оказать мне помощь. При этом центральные 011 пи ссылались на то, что мои проблемы не в их влас1 тенции и что ими должны заниматься местные Правоохранительные органы". 114. "Когда вы приняли решение покинуть Украину и просить о предоставлении вам убежища?" "В день получения ответа из Генеральной прокуратуры - 20 сентября". 115. "Почему?" "После получения ответа из Генеральной прокуратуры мне стало окончательно ясно. что во всей стране нет ни одной инстанции, готовой меня защитить от непрекращающихся преследований. И что мое дальнейшее пребывание на Украине представляет для меня смертельную опасность ". 116. "Что происходило с вами в период с 20 сентября по 6 декабря 1994 года?" "С 20 сентября до 28 октября я проживала на своей львовской квартире, практически не выходя из дома, чтобы избежать возможных инцидентов. Все это время раздавались телефонные звонки, однако, я трубку не .поднимала, пытаясь создать видимость своего отсутствия в городе. 28 октября в целях большей безопасности я пе-Р ехала жить на квартиру своей родственницы Мар-1иты Юдиной, проживающей во Львове по адресу: •'^^вского, д.28, кв.44. У нее я жила до своего °^ез0а с Украины". 117 "v •: дпу ^изли ли ваши враги о вашем переезде / ^ль?10) ^^"РУ7" 'Ж но это случилось за /' 'ртип неи ()0 моег0 отъезда. 2 декабря в нашей '.'...я родс^36^^ ^^фонньшзвонок. Трубку подняла '"''чами п веннииа' копившие, опять представившись Р^низации "Возрождение", потребовали по
бесполезность жалоб в правоохранительные органы, то есть им было известно о моем обращении в городскую прокуратуру Львова ". 107. "Почему же вы не обратились с жалобой в правоохранительные органы г.Харькова, где произошел этот инцидент?" "Я решила, что более действенным будет мое обращение в Генеральную прокуратуру Украины, что я и сделала на следующий день -25 августа " 108. "Каким способом вы обратились в Генеральную прокуратуру?" "Я отправила туда письменную жалобу ". 109. "В чем была суть этой жалобы?" "Я подробно рассказала обо всем, что со мной случилось, начиная с пресловутого митинга и кончая инцидентом в Харькове, а также о моих безуспешных обращениях в нижестоящие инстанции. В своем письме я умоляла центральные власти вмешаться в мою судьбу и спасти меня от преследования ". 110. "Когда вы вернулись во Львов?" "26 августа 1994 года". 111. "Почему вы решили вернуться во Львов?" "После инцидента в Харькове я поняла, что, во-первых, организация "Возрождение" имеет повсюду своих боевиков и что, во-вторых, вычислить меня в любом украинском городе не составит для них труда. Иначе говоря, изменение места жительства в пределах Украины не спасало меня от преследования. И моей последней надеждой было обращение в Генеральную прокуратуру, ибо только центральные власти при желании с их стороны могли остановить зарвавшихся националистов. В то же время, оставаясь и дальше в Харькове, я могла создать проблемы и своим друзьям, предоставившим мне приют, которые также были евреями. 112. "Когда вы получили ответ из Генеральной прокуратуры Украины?" "20 сентября 1994 года ". 113. "В чем была суть полученного ответа?" "В отказе оказать мне помощь. При этом центральные власти ссылались на то, что мои проблемы не в их компетенции и что ими должны заниматься местные правоохранительные органы ". 114. "Когда вы приняли решение покинуть Украину и просить о предоставлении вам убежища?" "В день получения ответа из Генеральной прокуратуры - 20 сентября ". 115. "Почему?" "После получения ответа из Генеральной прокуратуры мне стало окончательно ясно, что во всей стране нет ни одной инстанции, готовой меня защитить от непрекращающихся преследований. И что мое дальнейшее пребывание на Украине представляет для меня смертельную опасность ". 116. "Что происходило с вами в период с 20 сентября по 6 декабря 1994 года?" "С 20 сентября до 28 октября я проживала на своей львовской квартире, практически не выходя из дома, чтобы избежать возможных инцидентов. Все это время раздавались телефонные звонки, однако, я трубку не 'поднимала, пытаясь создать видимость своего отсутствия в городе. 28 октября в целях большей безопасности я переехала жить на квартиру своей родственницы Маргариты Юдиной, проживающей во Львове по адресу: ул. Чернышевского, д.28, кв.44. У нее я жила до своего отъезда с Украины ". 117. "Узнали ли ваши враги о вашем переезде на другую квартиру?" "Да, но это случилось за несколько дней до моего отъезда. 2 декабря в нашей квартире раздался телефонныйзвонок. Трубку подняла моя родственница, звонившие, опять представившись членами организации "Возрождение", потребовали позвать меня к телефону. Несмотря на заверения моей родственницы, что я не живу у нее на квартире, эти звонки продолжались все оставшиеся до моего отъезда дни. Звонившие угрожали расправиться теперь уже не только со мной, но и с моей родственницей, укрывавшей меня от них. Что происходило дальше, я не знаю, ибо 5 декабря уехала в Киев, откуда 6 декабря вылетела в США ". 118. "Известно ли вам что-то о судьбе вашей родственницы, оставшейся во Львове?" "Находясь в Канаде, я много раз пыталась связаться с ней по телефону, но безрезультатно. Ее телефон не отвечал. Что с ней случилось, мне неизвестно, потому как других родственников кроме нее во Львове у меня нет, и мне не у кого получить информацию ". 119. "Почему вы не обратились за убежищем в США?" "Потому что я считаю Канаду самой гуманной страной в мире по отношению к беженцам ". КОММЕНТАРИИ В представленном нами перечне присутствуют как достаточно принципиальные и значит наиболее ожидаемые, так и второстепенные, маловероятные вопросы, которые все-таки возможны на обычном слушании. Их постановка носит, как правило, расслабляющий, точнее отвлекающий характер, к чему следует быть готовым и прежде всего, с психологической точки зрения. На фастреке же вопросы второстепенной значимости (типа - "Сколько этажей бьыо в доме ваших друзей?") полностью исключены. Другим способом проверки на искренность могут быть повторы через определенный промежуток времени уже задававшихся ранее вопросов. Возможна и такая тактика "давления " на отвечающего, когда кем-либо из судий открыто выражается недоверие той или иной сообщенной им информации. Ну, например, попытка опровержения политической ситуации, царящей в стране преследования, причем с весьма убедительными ссылками на собственные материалы. Но это не должно вызывать у заявителя растерянность, на что собственно и рассчитана подобная тактика. Безусловно, наш просчет не охватывает всего массива теоретически существующих вопросов. Однако, данная метода построчного анализа текста позволяет вычислить порядка 95% возможных на слушании вопросов, чего вполне достаточно для достижения на нем успеха. ВАРИАНТ 3.2. Я, Михай Кочиеру, родился в 1959 г. в г. Кишиневе (Молдова). По национальности румын, как и все коренные жители Молдовы. В 1979 г. окончил музыкальное училище и поступил в Кишиневскую консерваторию. В 1983 г. был отчислен с 5-го курса консерватории за свою агитационную деятельность среди студенчества, направленную на воссоединение Молдовы с Румынией, как двух частей одного народа. За это же в 1983 г. был арестован и осужден на 5 лет лишения свободы. Вернувшись из заключения в 1988 г., бьы вынужден поселиться в г. Оргееве (Молдова) из-за запрета властей на проживание в столице. В 1989 г., вследствие потепления политического климата в СССР, я получил возможность вернуться в Кишинев, где начал проживать по адресу: ул. Ботаников, д.9, кв.12. С 1990 по 1995 г. я работал художественным руководителем созданного мною инструментального оркестра "Примавара". В период с 1990 по 1994 г. вместе со своим оркестром выезжал на гастроли в ряд европейских стран. К политической деятельности я вернулся в 1994 году, вступив в ряды Народного Фронта Молдовы. В основе программы Фронта была и есть борьба за национальное возрождение Молдовы и воссоединение ее с Румынией, что полностью отвечало моим взглядам и устремлениям. Специфика политической ситуации в Молдове заключалась в том, что, несмотря на провозглашение суверенитета, у власти в республике остались все те же коммунистические лидеры во главе с президентом Снегуром, жестко ориентированные на Москву и не желающие воссоединения с Румынией. Ситуация усугублялась и тем, что в отличие от других республик бывшего СССР, в Молдове в высших эшелонах власти присутствовал значительный процент лиц русской национальности, естественно стремящихся к союзу с Россией и не допускающих и мысли о возможности воссоединения с Румынией. И соответственно, все общественные организации и, в первую очередь, Народный Фронт, борющиеся за воссоединение, вступали в жесткое противостояние с официальными властями Молдовы. Очередным подрывом наших национальных интересов стала попытка кишиневских властей в марте 1995 г. изъять из официального обращения в ряде учебных заведений латинский алфавит, связывающий нас с Румынией, и навязать нам кириллицу (славянскую азбуку), как это уже было на протяжение всего советского периода молдавской письменности. В народе это вызвало чувства глубокого возмущения и протеста. В целях оказания давления на официальные власти и недопущения возврата к славянской азбуке, я вместе с группой препадавателей высших учебных заведений (так же членов Народного Фронта) выступил организатором студенческой демонстрации протеста, начавшейся в Кишиневе 22 марта и продолжавшейся до 4 мая 1995 г. Наша демонстрация, в которой участвовало более 60 тысяч студентов и преподавателей, не была санкционирована властями, вследствие чего ее организаторы оказались под жестким прессингом со стороны кишиневских властей. В частности, и мои проблемы, как одного из организаторов и активных участников демонстрации, начались в марте 1995 г. , то есть с момента ее начала. Выступая на митингах, я неодноратно подвергал резкой критике антинародную деятельность президента Снегура и приближенных к нему лиц, предавших наши национальные интересы в угоду Москве. Я также обращался к студенчеству, призывая их бороться всеми возможными способами за воссоединение с Румынией, считая это единственным путем нашего национального возрождения. 12 апреля 1995 г., возвращаясь домой с очередного митинга, я бьш задержан и доставлен в центральное отделение полиции г. Кишинева. В полиции меня продержали почти двое суток, подвергнув ряду изнурительных допросов. В перерывах между допросами я находился в камере предварительного заключения. Утром 14 апреля я бьш вьшущен из полиции, однако, на допросе, предшествующем освобождению, мне было официально объявлено, что в случае продолжения моих выступлений на митингах против меня будет возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3, инкриминирующей организацию и активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок. Но несмотря на угрозы, уже на следующий день, 15 апреля, я вновь принял активное участие в продолжающейся демонстрации. В этот же вечер, в районе 7 часов, когда я уже вернулся с демонстрации домой, на мою квартиру было совершено нападение. Трое людей в масках, ворвавшись ко мне домой, привязали меня к отопительной батарее и начали громить квартиру. Перед уходом один из нападавших нанес мне несколько сильных ударов резиновой дубинкой по голове и корпусу, вследствие чего я потерял сознание. Позднее я был обнаружен в бессознательном состоянии у батареи своим другом - Ионом Илеску, зашедшим ко мне в 10 часов вечера по предварительной договоренности. Он и вызвал скорую помощь, госпитализировавшую меня в больницу № 2 г. Кишинева. В больнице я находился с 15 по 26 апреля с диагнозом - сотрясение мозга и повреждение грудной клетки. При выходе из больницы мне была дана выписка из истории болезни с вышеуказанным диагнозом. 26 апреля я обратился с жалобой в районную прокуратуру г. Кишинева по факту нападения на мою квартиру и нанесения мне тяжких телесных повреждений. Реакция следователя Доренко, с кем я имел беседу, цинично отказавшегося провести расследование, окончательно убедила меня в том, что нападение было не случайной, а хорошо спланированной властями акцией. Такова обычная практика в Молдове, когда руками уголовных элементов, как правило, русского происхождения, официальные власти расправляю гся с неугодньми им лицами. Мне также стало ясно, что совершенно бесполезно искать защиту в более высоких инстанциях. С 27 апреля 1995 г. я вновь начинаю участвовать в продолжающейся демонстрации, по-прежнему призывая студенчество бороться за воссоединение Молдовы с Румынией. 3 мая 1995 г. около 6 часов утра ко мне на квартиру явились полицейские, которые задержали и доставили меня в центральное отделение. В этот же день против меня было возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3, а на следующий день 4 мая - я был перемещен в центральную следственную тюрьму г. Кишинева. В тюрьме я находился с 4 по 30 мая 1995 г. в одиночной камере. В течение этого периода меня неоднократно допрашивали, а 12 мая мне было официально предъявлено обвинение по вышеуказанной статье. На всех допросах я полностью отрицал вину, а с 24 мая объявил голодовку. Находясь в заключении, я был поддержан рядом общественных организаций, в том числе Народным Фронтом Молдовы, глубоко возмущенных моим арестом. В одной из оппозиционных правительству газет "Многоточие" были опубликованы коллективные письма с требованием к властям освободить меня из-под стражи. А 25 мая в этой же газете вышла большая статья под названием "Судьба диссидента", посвященная моей многолетней борьбе за воссоединение Молдовы с Румынией. Возможно, эта мощная общественная поддержка вкупе с объявленной мною голодовкой вынудили кишиневские власти несколько смягчить свою позицию в отношении меня. Так или иначе, 30 мая 1995 г. в результате изменения мне меры пресечения на подписку о невыезде из г. Кишинева я был освобожден из-под стражи, однако, уголовное дело в отношении меня прекращено не было и следствие продолжалось. В период моего пребывания под следствием с 30 мая до 15 августа 1995 г. на меня оказывалось мощное психологическое давление: я неоднократно вызывался на допросы, а 20 июля у меня на квартире был произведен обыск с изъятием части моего личного архива. Бывая вне дома, я постоянно ощущал за собой слежку, скорее даже демонстрацию слежки с целью давления на мою психику. Параллельно с этим в моей квартире постоянно раздавались телефонные звонки с угрозами и оскорблениями. Вероятно в июле мое дело было закрыто и передано в суд, так как 10 августа я получил повестку с вызовом на суд, намеченный на 21 августа 1995 г. 10 августа, ясно понимая, что явка на суд закончится для меня неизбежным тюремным заключением, я принял решение покинуть Молдову и просить убежище. В этот же день я обратился к своему близкому другу - Иону Ромашку художественному руководителю оркестра "Ласточка", готовящегося в этот период к поездке на гастроли в Канаду. По моей просьбе Ромашку включил меня в состав оркестра и начал оформлять мне выездные документы. Все это оказалось возможным потому, что из-за отсутствия в Молдове канадского посольства и консульства оформление въездных виз в Канаду молдавским гражданам происходило в Бухаресте. Иначе говоря, вне поля зрения молдавских властей. 15 августа 1995 г., нарушив подписку о невыезде, я уехал из Кишинева в Бухарест, где начал ждать получения выездных документов. 1 сентября 1995 г. мне была открыта въездная виза в Канаду, и 6 сентября в составе оркестра "Ласточка" я вылетел из Бухареста в Монреаль, где в аэропорту Мирабель обратился к канадским иммиграционным властям с просьбой о предоставлении мне политического убежища. Я очень надеюсь, что мне будет разрешено остаться в Канаде, ибо мое возвращение в Молдову чревато для меня крайне тяжелыми последствиями. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ 1. "Кого вы считате коренными жителями Молдовы?" "Тех, чьи отцы и деды жили на этой земле и для кого румынский язык родной. И к ним, разумеется, не относится огромная масса русских, искусственно переселенных из России в Молдову в период оккупации моей родины советской властью". 2. "Не является ли ваша точка зрения дискриминационной по отношению к жителям Молдовы русской национальности?" "Ни в коем случае. Я считаю, что гражданами Молдовы имеют право стать все, изъявившие на то желание, проживающие в республике достаточное количество лет и владеющие румынским языком хотя бы на минимальном уровне. Причем, вне зависимости от их национальности. Отвечая на ваш вопрос, я просто пытался объяснить, что я понимаю под термином - "коренные жители Молдовы ". 3. "Вы отрицаете существование молдавской национальности?" "Безусловно, ибо это придуманный термин. Есть Молдова, и есть Румыния. Этими двумя понятиями обозначаются разные территориальные образования, населенные одним народом. Все мы румыны, независимо от мета нашего проживания". (Данный вариант ответа обусловлен лишь необходимостью обосновать позицию заявителя, высказанную им в своей истории. У нас же несколько иная точка зрения по этому достаточно спорному вопросу, ибо формирование молдавской народности было завершено еще в 14-м веке. И на протяжение всего последующего периода истории Молдова существовала сепаратно от Румынии, не считая пребывания в составе последней - Бессарабии (части Молдовы) с 1918 по 1940 г.). 4. "Когда вы были исключены из консерватории?" "В 1983 году". 5. "За что?" "За свою агитационную деятельность среди студенчества, направленную на воссоединение Молдовы с Румынией ". 6. "В каких формах протекала эта деятельность?" "В пропагандистских беседах на эту тему, которые я вел на студенческих вечерах и прочих коллективных мероприятиях". 7. "Когда вы начали свою агитационную деятельность?" "В 1982 году, будучи студентом 4-го курса". 8. "Были ли у вас какие-либо конфликты с руководством консерватории до вашего отчисления?" "Да. В сентябре 1983 года я был вызван к ректору консерватории, который предупредил меня о недопустимости моей, как он выразился, провокационной деятельности. А спустя месяц после этого разговора я был отчислен с консерватории ". 9. "Что явилось официальной причиной вашего отчисления из консерватории?" "В приказе ректора о моем отчислении значилась фраза - "Отчислить с 5-го курса М.Кочиеру за аморальное поведение... " Пресловутая формулировка - "за аморальное поведение "-была наиболее распространенной для тех случаев, когда руководству высших учебных заведений СССР нужно было избавиться от тех или иных студентов. При этом авторитарный режим управления позволял легко обходиться без фактов и доказательств". 10. "Продолжали ли вы свою агитационную деятельность после исключения из консерватории?" "Нет, ибо сразу же после исключения в отношении меня было возбуждено уголовное дело, и через два месяца я был осужден на 5 лет лишения свободы ". 11. "Когда и на основании чего в отношении вас было возбуждено уголовное дело?" "В начале октября 1983 года я был исключен из консерватории, а уже в конце месяца против меня начало фабриковаться уголовное дело по статье 218, инкриминирующей мне хулиганство. На суде против меня в качестве свидетелей обвинения выступали люди, которых я видел впервые. Но такова была практика тех лет - в подавляющем большинстве случаев против инакомыслящих фабриковались дела чисто уголовного характера, или же их просто объявляли психически больными и помещали в закрытые лечебницы. А диссидентов, осужденных в СССР по сугубо политическим ста-тъям.было крайне мало". (Этот вопрос нежелателен в силу того, что обязывает заявителя упомянуть о 218-й статье. Однако, предлагаемый нами ответ достаточно убедительно объясняет суть происшедшего и действительное отношение вышеназванной статьи к личности заявителя). 12. "Где вы отбывали свой срок?" "В колонии общего режима, расположенной в Свердловской области на территории России". 13. "Когда вы вернулись из заключения?" "В 1988 году". 14. "В какой форме вам было запрещено жить в Кишиневе после вашего возвращения в Молдову?" "Мне было отказано в прописке в городе Кишиневе. Иначе говоря, мне было отказано в легальном пребывании в столице со всеми вытекающими отсюда последствиями ". 15. "Почему вы решили поселиться в г. Оргееве?" "Потому что это достаточно крупный город, находящийся недалеко от Кишинева ". 16. "Чем вы занимались в Оргееве?" "Давая частные уроки музыки, чем и зарабатывал себе на жизнь ". 17. "На каком музыкальном инструменте?" "На нае - национальном румынском инструменте, являющемся разновидостью флейты ". 18. "Когда вы вернулись в Кишинев на постоянное жительство?" "В 1989 году ". 19. "Вы получили какое-то разрешение молдавских властей на возвращение в столицу?" "Нет, никакого официального разрешения я не получал. Но к концу 1989 года в Молдове, как и во всех республиках СССР, в результате начатых Горбачевым реформ наметилось резкое потепление политического климата. Инакомыслие уже не преследовалось так же откровенно, как раньше, и мое пребывание в Кишиневе без прописки уже перестало представлять для меня опасность ". 20. "Когда вы организовали инструментальный оркестр "Примавара"?" "В марте 1990 года ". 21. "Был ли ваш оркестр официально зарегистрирован, или же это было самодеятельное объединение музыкантов?" "Оркестр "Примавара" был официально зарегистрирован в Министерстве культуры Молдавской ССР в марте 1990 года". 22. "Были ли у вас какие-либо проблемы с регистрацией вашего оркестра?" "Нет ". 23. "В какие страны на гастроли выезжал ваш оркестр?" Следует четко перечислить страны, в которые оркестр "Примавара " выезжал на гастроли. 24. "Чинили ли молдавские власти вам препятствия в выезде на гастроли?" "Нет, никаких препятствий мне в этом вопросе никто не чинил. Вообще, в период с 1990 по 1994 г. я не имел никаких проблем с молдавскими властями ". Следует отметить, что вопросы с 1-го по 24-й не имеют прямого отношения к преследованию, приведшему к бегству заявителя из страны, и стало быть, вероятность их возникновения на слушании крайне мала. И все же и к ним следует тщательно подготовиться, хотя бы для того, чтобы чувствовать себя уверенно. 25. "Когда вы вернулись к политической деятельности?" "В декабре 1994 года, когда вступил в ряды Народного Фронта Молдовы ". 26. "За что боролся Народный Фронт?" "За национальное возрождение Молдовы и воссоединение ее с Румынией ". 27. "Занимали ли вы какую-либо руководящую должность в организационной структуре Народного Фронта?" "Одним из основных направлений работы Народного Фронта была агитационная деятельность среди студентов и преподавателей высших учебных заведений Кишинева. И в структуре Фронта существовала инициативная группа, занимающаяся именно этим вопросом. В феврале 1995 года я был избран руководителем этой группы ". 28. "Когда молдавские власти начали вас преследовать?" "В апреле 1995 года ". 29. "С чем это было связано?" "Со студенческой демонстрацией протеста, организованной в Кишиневе нашей инициативной группой под эгидой Народного Фронта ". 30. "Когда началась демонстрация?" "22 марта 1995 года". 153 31. "В связи с чем она началась?" "В связи с попытками кишиневских властей изъять из официального обращения в ряде учебных заведений латинский алфавит и ввести славянскую азбуку, так называемую кириллицу, как это уже было на протяжение всего советского периода молдавской письменности ". 32. "Вы считаете это достаточным поводом для демонстрации?" "Безусловно. И дело не только в том, что в Молдове, как и в Румынии, изначально использовался латинский алфавит, в то время как кириллица была навязана нам окуппационньши властями. Эта проблема выходит за рамки культуры, потому как возврат к славянской азбуке означал отдаление от Румынии и ориентацию на Россию. Необходимо отметить, что восстановление в Молдове латинского алфавита стоило нам многих лет борьбы, и допустить возвращение к кириллице было все равно,что признать за кучкой продажных политиканов право решать судьбу нашего народа в соответствии с их личными интересами. 33. "Как в целом молдавский народ реагировал на эту попытку властей вернуться к славянской азбуке?" "Среди всего нашего народа эта акция вызвала глубокое возмущение. Опять-таки потому, что даже простым людям стало ясно, что все это делается с единственной целью - не допустить сближения с Румынией и навязать нам союз с Россией". 34. "Чем объясняется такая странная политика молдавских властей по отношению к своей письменности?" "Здесь есть несколько причин, основная из которых нахождение у власти в Молдове коммунистических лидеров прежних времен, настроенных на союз с Москвой. Далее, в случае воссоединения с Румынией, они неизбежно теряли свои высокие должности и оказывались на задворках большой политики, что их, конечно, никак не устраивало. Что же касается возможности проводить такую откровенно антинародную политику, то она связана с тем, что в отличие от других республик бывшего СССР, в Молдове в высших эшелонах власти присутствовал значительный процент лиц русской национальности. Да и сама демографическая ситуация в Кишиневе, где около 40% жителей были русскими, благоприятствовала такой политике". 35. "Сколько времени продолжалась демонстрация?" "С 22 марта до 4 мая 1995 года ". 36. "Продолжалась ли она непрерывно все это время?" "Да, менялась лишь ежедневная численность ее участников". 37. "Какова была в среднем численность участников демонстрации?" "В среднем в демонстрации принимало участие около 60 тысяч человек ". 38. "Была ли эта демонстрация санкционирована властями?" "Нет ". 39. "Применялись ли властями против демонстрантов какие-либо меры?" "Время от времени власти перекрывали те или иные улицы, препятствуя продвижению шествия ".
40. "Были ли у демонстрантов прямые столкновения с властями?" "Нет, прямых столкновений не было, хотя властями делались попытки их спровоцировать. Но с самого начала организаторами демонстрации была задана четкая установка не поддаваться на провокации, благодаря чему нам и удавалось избегать столкновений ". 41. "Какими конкретно были попытки властей спровоцировать столконовения с демонстрантами?" "Так, несколько раз специальными подразделениями кишиневской полиции мы были во время шествия полностью заблокированы, то есть взяты в кольцо. Причем, кольцо было настолько плотным, что могло вызвать панику и спровоцировать демонстрантов на прорыв, на что, очевидно, и надеялись власти. Однако, мы четко контролировали ситуацию и предотвращали подобное развитие событий". 42. "В котором обычно часу начинались и заканчивались шествия демонстрантов?" "Собирались мы к 11ч. утра, а расходились в районе 5 ч. вечера". 43. "Добились ли демонстранты поставленной цели?" "Да. Кишиневские власти, запуганные размахом и продолжительностью демонстрации, отказались от по существу уже принятого решения вернуться к славянской азбуке. По крайней мере, это решение было ими заморожено ". 44. "Подвергались ли организаторы демонстрации преследованиям со стороны властей?" "Да". 45. "В чем конкретно оно состояло?" Следует назвать 5-6 имен и рассказать о преследованиях, которым они подвергались в Молдове, как организаторы демонстрации. 46. "Каким было содержание ваших выступлений на митингах во время демонстрации?" "Я подвергал резкой критике антинародную деятельность президента Снегура и приближенных к нему лиц, предавших национальные интересы Молдовы в угоду Москве. Я также обращался к студенчеству с призывами бороться всеми возможными способами за воссоединение с Румынией, считая это единственным путем нашего национального возрождения ". 47. "Допускали ли вы насильственный захват власти в Молдове?" "Ни в коем случае. В моих выступлениях речь шла исключительно о законных способах борьбы, таких как демонстрации, митинги, забастовки и т.д. Силовые методы борьбы, способные привести к развязыванию в стране гражданской войны, не рассматривались нами даже теоретически. 48. "Что с вами случилось 12 апреля 1995 года?" "В этот день я был задержан и доставлен в центральное отделение полиции г. Кишинева ". 49. "Когда это случилось?" "В районе б ч. вечера, когда я возвращался с демонстрации домой". 50. "Где вас задержали?" "Недалеко от дома, на улице Ботаников ". 51. "Кто вас задерживал?" "Сотрудники центральной полиции". 52. "Сколько их было человек?" "Трое". 53. "Как проходило задержание?" "Рядом со мной притормозила машина, из которой вышли двое полицейских и, предъявив мне свои документы, сказали, что я должен поехать с ними в центральное отделение полиции. Еще один полицейский оставался в машине за рулем" 54. "Они объяснили вам причину задержания?" "Нет". 55. "Они были одеты в форму полицейских?" "Нет, они все были в штатском ". 56. "Как вы отреагировали на их требование поехать с ними в полицию?" "Они были представителями власти, и я вынужден был подчиниться ". 57. "Что с вами происходило в отделении полиции?" "Меня сначала зарегистрировали, затем после личного обыска и изъятия документов и некоторых вещей поместили в камеру предварительного заключения. Полицейский, занимавшийся всем этим, коротко объяснил мне, что это не арест, а пока еще задержание по подозрению в совершении преступления. На мой вопрос - в чем меня подозревают, он не ответил. Всю ночь я провел в камере и на допросы не вызывался ". 58. "Кто еще кроме вас находился в камере предварительного заключения?" "Никто, в камере я находился один ". 59. "На какое время вы были задержаны?" "Почти на двое суток -с 12 по 14 апреля ". 60. "Допрашивали ли вас в полиции?" "Да, начиная с 13 апреля меня несколько раз допрашивали ". 61. "Сколько человек принимало участие в допросах?" "Двое сменяющихся поочередно полицейских. При этом обычно еще несколько полицейских присутствовало во время допросов". Следует быть готовым к просьбе назвать их имена и описать внешность. 62. "Каким было содержание допросов?" "Мне трудно то, что происходило тогда в полиции, назвать допросами в прямом смысле слова. Это были больше монологи с целью оказать на меня давление". 63. "В чем конкретно вас обвиняли?" "В организации в городе беспорядков". 64. "Применялись ли на допросах методы физического воздействия?" "Нет, но меня этим постоянно запугивали ". 65. "Предъявлялось ли вам обвинение?" "Нет". 66. "Возбуждалось ли в отношении вас уголовное дело?" "Нет". 67. "В котором часу вы были освобождены?" "Около 11ч. утра". 68. "Что предшествовало вашему освобождению?" "На последнем допросе мне объявили о моем освобождении, сделав перед этим предупреждение. Мне было сказано, что, если я не прекращу свою провокационную деятельность, в отношении меня будет возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3. Затем мне вернули изъятые при обыске документы и вещи и разрешили покинуть здание центральной полиции ". 69. "Что означает статья 203 со значком З?" "Эта статья инкриминирует организацию и активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок ". 70. "Когда состоялся последний допрос?" "14 апреля в районе 10 ч. утра". 71. "Куда вы пошли после своего освобождения?" "Домой". 72. "Когда вы снова начали участвовать в демонстрации?" "15 апреля ". 73. "Выступали ли вы в этот день на митинге?" "Да". 74. "Рассказали ли вы демонстрантам о своем задержании полицией?" "Да, я рассказал об этой акции, предпринятой властями против меня. Вместе со мной выступили еще четверо из организаторов демонстрации, с которыми власти поступили аналогичным образом ". 75. "Их тоже задерживали?" "Да, их как и меня задержали 12 апреля, причем, во всех случаях задержание проходило вне поля зрения участников демонстрации ". 76. "Как звали этих людей?" Следует четко назвать их имена, а также быть готовым к просьбе описать их внешность и рассказать об их роли в организации демонстрации. 77. "Когда они были освобождены?" "Как и я -утром 14 апреля". 78. "Где их содержали под стражей?" "Нас всех разместили по разным отделениям полиции. Я содержался - в центральном, они - в районных". 79. "Когда на вашу квартиру было совершено нападение?" "15 апреля ". 80. "В котором часу?" "Около 7 ч. вечера ". 81. "Сколько человек принимало участие в нападении?" "Трое". . 82. "Вы можете описать их внешность?" "Нет, ибо на всех них были надеты маски. Могу только сказать, что двое из них были высокими блондинами, третий - шатеном среднего роста". 83. "Как произошло нападение?" Следует четко обрисовать эту сцену, не забыв объяснить, каким образом нападавшим удалось проникнуть в квартиру ". 84. "Как вы были госпитализированы в больницу?" "Около 10 ч. вечера ко мне по предварительной договоренности зашел мой друг - Ион Плеску. Обнаружив меня в бессознательном состоянии рядом с отопительной батареей, он и вызвал скорую помощь, доставившую меня в больницу ". 85. "Каким образом Илеску вошел в вашу квартиру?" "После исчезновения нападавших входная дверь в мою квартиру осталась незапертой". 86. "Когда вы пришли в сознание?" "Я очнулся, когда прибыла скорая помощь ". 87. "В какую больницу вы были госпитализированы?" "В больницу №2 г. Кишинева ". 88. "Сколько этажей было в этой больнице?" "Четыре". 89. "На каком этаже находилось реанимационное отделение?" "На втором ". 90. "Как долго вы находились в реанимационном отделении?" "Приблизительно до б ч. утра 16 апреля, а затем меня перевели в общую палату ". 91. "На каком этаже находилась общая палата?" "На третьем ". 92. "Сколько человек лежало вместе с вами в общей палате?" "Трое". Следут быть готовым к просьбе описать их внешность. 93. "Какого рода травмы вам были нанесены нападавшими?" "В результате нападения я получил сотрясение мозга, а также сильные ушибы в области грудной клетки ". 94. "Сколько по времени вы находились в больнице?" "С 15 по 26 апреля ". 95. "В чем состояло проведенное вам лечение?" "В основном - внутривенные инъекции, капельница, компрессы, а в последние дни - сеансы физиотерапии ". 96. "Как звали вашего лечащего врача?" Следует четко назвать имя лечащего врача.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги