Убить Гитлера

Глава 4. Больница

Сергея разбудила сестра милосердия:

– Господин Кубейка, выпейте микстуру.

Конечно, нужно было бы прежде умыться и почистить зубы, но выбора не было. Он выпил горькую микстуру, осмотрел палату. Две койки оставались пустыми, На остальных лежали или сидели такие же бедолаги, как и он.

Сергей сжал пальцы в кулак, спустя секунду раскрыл ладони. Повторил это простое упражнение для кистей рук несколько раз. Руки слушались.

Встал. Надел лежавший рядом на тумбочке халат. Сделал несколько шагов. Тело ныло так, словно он вчера мешки таскал. Но двигаться он мог, и нужно было поскорее исчезнуть из этого города.

В углу на табурете, закрытом жёлтой клеёнкой, стоял тазик для воды, над ним был укреплён рукомойник. Стараясь не расходовать много воды и не создавать шум, Сергей умылся. Вытерся общим полотенцем. На вопрос – где туалет – ему не ответили, а лишь указали на ночной горшок под кроватью.

– А настоящий туалет есть?

Пожилой человек с забинтованной шеей указал ему – направо, в конце коридора. Сергей вздохнул – пора привыкать к иным стандартам комфорта.

Спустя десять минут он расспрашивал у сестры – как выписаться из больницы? Куда идти за одеждой?

Сестра отговаривала его, просила подождать доктора, который будет в девять часов. Сергей стал убеждать её, что очень торопится, благодаря попутно за лечение. Про себя добавив – которого не было. Принял дважды какую-то микстуру, проку от которой – скорее всего не было. Какая у него сердечная недостаточность!

В конце концов сестра отвела его в какую-то комнату на первом этаже и велела ждать. Вскоре появился фельдшер – мужчина с лихо закрученными вверх усами, в белом халате и в белой шапочке. Достал лист бумаги и медленно и обстоятельно начал заполнять. Сергей назвал имя, место рождения – выученное им по бумагам Кубейки, профессию.

– Куда вы ехали?

Сергей знал, что в Линц Кубейка попал из дома. Выехал из Вишкова, через день был в Вене, а из Вены направился в Линц. Зачем – установить не удалось. Скорее всего, конечной целью его путешествия был Мюнхен или Зальцбург или Нюренберг. В Линце он сделал остановку для важной встречи, но с кем – оставалось загадкой. Приходилось импровизировать. Сергею было важно побыстрее оказаться в Вене, поэтому он сказал:

– Я еду из Бломберга домой через Вену.

Бломберг он знает, если у него что-то спросят о Бломберге – сумеет ответить.

Заполнение бумаги заняло четверть часа. И только после этого Сергей получил одежду. Быстро переоделся.

– Сколько мне нужно заплатить? – Он похлопал себя по карманам. И добавил:

– Где мой бумажник? Там паспорт и деньги.

– Наверное, в сейфе, – невозмутимо ответил фельдшер. – Подождите минутку, я сейчас вернусь.

Ждать пришлось гораздо дольше. Сергей уже начал волноваться, чувствуя, что что-то пошло не так.

Наконец, фельдшер вернулся. За ним гордо шагал полицейский, следом семенила щупленькая медсестра. У дверей фельдшер и полицейский посторонились, пропуская медсестру вперёд.

– Jak se c;t;te?

Это было самое неприятное. Зачем они пытаются проверить его знания чешского языка?

– Здесь не все понимают чешский, поэтому я предпочту говорить по-немецки, – с достоинством ответил Сергей.

Сестра стала объяснять ему что-то на чешском языке. Сергей стоял неподвижно, сам же следил глазами за полицейским, который – в свою очередь – очень внимательно следил за происходящим. Спустя минуту он прервал её:

– Спасибо, сестра Клара. Вы очень помогли нам.

Полицейский и фельдшер зашли в комнату и плотно закрыли за собой дверь.

– Садитесь, господин Кубейка. Я обязан задать вам пару вопросов.

Сергей напряжённо всматривался в его лицо. Что привлекло их внимание? Чех, который не говорит по-чешски? Легко объяснить – он много лет жил в Бломберге. Поэтому его родной язык – немецкий. Можно добавить, что его мать – немка, разве такого не может быть? Основная масса его клиентов – добропорядочные немцы из Брно. В те времена пятая часть или даже четверть населения Брно были немцы, Сергей об этом знал. Конечно, от Брно до Вишкова двадцать километров, но кому это сейчас важно? Главное, чтобы причина их внимания не оказалась иной…

– Когда вы приехали в Линц?

– Вчера.

– Поточнее.

– Вчера в середине дня.

– Каким поездом?

Сергей напрягся. Вчера он бросил взгляд на расписание поездов, но не стал запоминать его. Зачем? Обратил внимание лишь на поезд из Мюнхена.

– Из Мюнхена.

– Поезд из Мюнхена прибывает в два часа дня. Постарайтесь теперь вспомнить, господин Кубейка – где вы вчера были между тремя часами дня и шестью часами вечера?

Сергей про себя сосчитал до десяти. Главное – не выдавать охватившего его напряжения.

– У меня было романтические свидание. А в чём дело?

- Вчера, около трёх часов дня, какой-то чех, назвавшийся Карелом Кундерой, пригласил на прогулку молодого человека по имени Адольф Гитлер. С тех пор ни того, ни другого никто не видел. Бог с ним, с Кундерой, его в городе никто не знает, он не наш. А вот господина Гитлера – знают, причём с лучшей стороны. Спокойный, безобидный парнишка, увлекающийся живописью и музыкой. И вот что любопытно, по описанию госпожи Гитлер, этот самый загадочный Карел Кундера говорил по-немецки с очень необычным акцентом. Сдаётся мне, что ваш акцент, также весьма необычный, похож на акцент упомянутого мною господина Кундеры. Чтобы развеять сомнения мы пригласим сейчас сюда госпожу Гитлер, чтобы она и мы все могли убедиться, что вы и господин Кудера – разные люди. И тогда вы сможете…

Сергей не дал ему договорить. Бросок вперёд, взмах левой руки – якобы для нанесения удара – отвлекающий манёвр. Всю силу, всё отчаяние выходящей из-под контроля ситуации он вложил в удар правой рукой – ребром ладони по тощей шее полицейского. Не дожидаясь прояснения ситуации, подскочил к растерявшемуся фельдшеру. Фельдшер попытался защититься, но Сергей действовал решительно. Первый удар – по зубам, чтобы фельдшер не вздумал кричать. Второй удар лишил фельдшера сознания.

Три глубоких вдоха – привести себя в порядок. Он должен действовать непредсказуемо. Надеть пальто и выйти из больницы. Идти спокойно, чтобы не обращать на себя внимание.

Сергей вышел из кабинета. В коридоре пусто, лишь в конце его, у окна, курит какой-то больной. Вестибюль. Сергей пытается изобразить небрежное безразличие, чтобы пройти мимо нескольких человек, чего-то ожидавших в вестибюле. Спокойной – как ему кажется – походкой направляется к двери.

– Halt!

Изящно одетый джентльмен, в странной полумаске, из-за которой пробивались тонкие усики, с тусклыми глазами, поднимает тросточку, которая словно шлагбаум преграждает Сергею путь.

Серей на секунду останавливается.

Справа, шагах в шести-семи – два господина, один молодой, почти подросток, другой – видимо его отец, беседуют с сестрой. Они его не видят.

За пижоном, на одном из стульев, стоящих вдоль стены, сидит нарядно одетая дама и изучает какой-то листок.

Ловким движением Сергей вырывает из рук пижона тросточку. Дама вскрикивает, и Сергей чувствует, что двое других мужчин оборачиваются на крик.

Пижон оказался проворнее, чем ожидал Сергей. Секунды хватило ему, чтобы сориентироваться. Рука пижона стремительно ныряет в карман.

Ещё секунду назад Сергей планировал отбросить тросточку в сторону. Но ситуация стремительно меняется. Скорее всего, в кармане у пижона пистолет.

Сергей разворачивается и наносит пижону удар тросточкой по лицу, Отбрасывает тросточку. Выскакивает на улицу.

Около входа курят два офицера. Они удивлённо смотрят на Сергея и прислушиваются к крикам, доносящимся из вестибюля больницы. На обочине улицы стоит открытое авто. Шофёр на месте, но двигатель не заведён. Авто диковинной конструкции, в иной ситуации Сергей с интересом осмотрел бы эту машину, но сейчас машина – враг. Она может завести двигатель и поехать за ним. Поэтому нежно бежать в сторону, противоположенную направлению машины, и юркнуть в первый же попавшийся переулок или подворотню. Спрятаться, отдышаться, разобраться, в каком районе города он находится, чтобы потом решить, как выбраться. Главное – найти место, которое не придёт никому в голову. Хорошо было бы спрятаться в каком-то из склепов на кладбище, но до кладбища ещё нужно добраться.

Сзади слышны крики, но нет времени обернуться. Обернуться – значит потерять время, те драгоценные секунды, которые так нужны, чтобы добежать до угла.

Раздаются неприятные щелчки. Более подсознанием, чем разумом, Сергей понимает, что это выстрелы. Пытается петлять, и вдруг чувствует, что словно палка ударила его по ноге. Он спотыкается, падает. Поднимается на ноги, но в этот момент цепкая рука офицера, одного из тех, кто курил возле двери больницы, хватает его и разворачивает.

Сергей не успевает защититься. Кулаки офицера обрушиваются на его голову. Попытка перехватить инициативу не увенчалась успехом. Офицер стойко принял удар в челюсть и продолжил молотить Сергея. Сергей пытается применить болевой приём, но в эту секунду подскакивает второй офицер. Первый офицер скривился от нанесённого удара, но у второго в руках пистолет.

Он слышит чей-то возглас:

– Nicht schie;en!

И В ту же секунду получает тяжелейший удар по голове, который лишает его сознания.