Убийство на Пикадилли

Глава 2 Прямое свидетельство

Впоследствии мистер Читтервик всегда скромно поздравлял себя с тем, что оп немедленно предпринял после этого трагического открытия. Вместо того чтобы поддаться панике и взбудоражить всех присутствующих, он просто сел рядом и, внешне спокойный и сосредоточенный (хотя сердце у него стучало как паровой молот и ему было решительно не по себе), стал постукивать ложечкой о пустую кофейную чашку, которая все еще стояла на столе перед покойной старой дамой. Единственная связная его мысль была та, что не следует устраивать никакой суматохи, а до тела нельзя дотрагиваться, пока не прибудет полиция и тело не осмотрит врач.

Необычный стук, производимый мистером Читтервиком, вызвал незамедлительное появление высокомерной и разгневанной официантки. Однако у мистера Читтервика не было времени вникать в ее уязвленные чувства.

— Вы не будете так добры попросить администратора подойти ко мне на минуту? — спросил он официантку, прежде чем она успела выразить неудовольствие.

— Если вам понадобился ваш счет, — удивилась официантка, — я, конечно…

— Дело совершенно не в моем счете, — резко прервал ее мистер Читтервик, пойдите и доставьте сюда администратора.

Официантка удалилась. Вместо нее появился главный официант.

— Опасаюсь, — начал он велеречиво, — что администратор вряд ли сможет…

— Администратор должен явиться немедленно, — перебил его, уже раздражаясь, мистер Читтервик, — сию же минуту.

Главный официант остался невозмутим.

— Если вы позволите мне уладить дело с вашей жалобой, сэр, то могу заверить вас…

— Ступайте и приведите администратора, — взвизгнул мистер Читтервик.

Главный официант удалился. После очень длительного промежутка времени появился элегантно одетый, утонченный молодой человек, который неодобрительно взглянул на мистера Читтервика.

— Вы администратор? — кипя от нервного перевозбуждения, спросил мистер Читтервик.

— Администратор занят, — ответил утонченный молодой человек холодно, будьте любезны, изложите ваше дело…

— Изложить мое дело? Господи помилуй, это дело жизни и смерти.

— Если дама заболела, — равнодушно заметил молодой человек, — то в отеле есть постоянный врач… — добавил он, подумав.

Мистер Читтервик встал и посмотрел ему прямо в глаза.

— Тогда позовите сюда и врача, и администратора, — выпалил он, — эта дама мертва.

Молодой человек поспешно удалился.

И на этот раз администратор все-таки появился.

Это был умный человек, который сразу же уловил суть проблемы. Мистер Читтервик вкратце объяснил ему и врачу, что, услышав, как эта пожилая дама храпит, он подошел, чтобы ее разбудить, и обнаружил, что она мертва. Администратор кивнул, махнул кому-то вдаль рукой, и словно по волшебству вокруг места происшествия воздвиглись ширмы. Под их прикрытием врач быстро осмотрел тело, притрагиваясь к нему только в случае крайней необходимости.

— Да, она мертва, — подтвердил он, — и я могу почти поклясться, что она приняла синильную кислоту или что-то в этом роде. И посмотрите! Что это за сосуд у нее в руке?

Да, действительно, в руке мертвой женщины виднелось горлышко небольшого пузырька. Врач наклонился над кофейной чашкой и понюхал.

— Да, совершенно верно, синильная кислота, — сказал он, — дама приняла ее с кофе.

— Самоубийство? — кратко осведомился администратор.

— Похоже на это, — подтвердил врач.

Тут мистер Читтервик тоже вставил словечко.

— Но вы, конечно, пошлете за полицией?

Администратор, маленький полный француз, говоривший по-английски почти без акцепта, сообщил мистеру Читтервику, что он отдал приказ послать за полицией еще до того, как покинул свой кабинет.

— О да, — сказал мистер Читтервик, — но все же я думаю, вы не станете возражать…

— Да?

— Против старшего инспектора Морсби из Скотленд-Ярда? Я его немного знаю. Я мог бы ему позвонить.

— О, с этим делом справится и окружной инспектор. Скотленд-Ярд не захочет связываться со случаем самоубийства.

— Нет, конечно, — согласился мистер Читтервик, — но является ли данный случай самоубийством?

И он вышел, чтобы позвонить. По счастью, когда мистер Читтервик дозвонился наконец до Скотленд-Ярда, старший инспектор Морсби был у себя в кабинете.

— Мистер Читтервик? — осведомился старший инспектор жизнерадостным тоном. — Ну разумеется, я вас помню. Вы ведь друг мистера Шерингэма, не так ли?

— Я говорю из «Пиккадилли-Палас», — взволнованно прочирикал мистер Читтервик, — здесь случилось ужасное событие. Ужасное! Буквально на моих глазах. — И несколько бессвязно мистер Читтервик повторил то, что уже рассказывал администратору и врачу о смерти неизвестной дамы, присовокупив и врачебное заключение о причине смерти.

— Так что я подумал, не согласились бы вы, если вам это не безразлично, сюда заехать, старший инспектор… Совершенно без всяких формальностей, так, словно это ваша обычная проверка…

Старший инспектор попытался уклониться.

— Ну, я думаю, вы сможете пригласить окружного инспектора, который и сделает все, что в данном случае требуется, мистер Читтервик, сэр.

— Да, но я подумал… так сказать, мне не хотелось бы казаться лично вовлеченным в это дело, конечно, но я нахожусь в чрезвычайно ответственной ситуации и по-настоящему я имею в виду…

Когда мистер Читтервик был взволнован, то обычно недоговаривал, что хотел сказать, но смысл недосказанного был ясен.

— Да, конечно, это очень огорчительно для вас, сэр, — согласился старший инспектор с искренним сочувствием, — но знаете, вы не должны преувеличивать свою ответственность. Да благословит вас Господь, сэр, но люди ежедневно, десятками убивают себя. Такое случается гораздо чаше, чем вы думаете. Конечно, реже кто-нибудь становится свидетелем этого, как, я понимаю, выпало вам на долю, но…

— Но этого я не видел, не видел! — пропищал мистер Читтервик. — Вот в том-то и дело. Я видел ее, я должен был увидеть и как она, бедная женщина, умирает, но нет… Понимаете, я совсем не уверен, что она совершила… Господи помилуй, на мне лежит ужасающая ответственность, инспектор.

Морсби вдруг заговорил очень официальным тоном. Эта перемена в голосе заставила бы постороннего человека сделать вывод, что на другом конце провода трубку взял яругой человек.

— Одну минуту, сэр. Позвольте мне прояснить дело. Вы желаете довести до моего сведения, что располагаете неким свидетельством, о котором хотели бы известить меня персонально? Проконсультироваться со мной относительно его важности частным, так сказать, образом?

— О спасибо, инспектор, это именно так, — ответил очень благодарный мистер Читтервик. — Но нельзя сказать, что это действительно свидетельство как таковое. Просто я кое-что видел. По крайней мере, я не совсем уверен, действительно ли это можно так назвать… И все же, полагаю, да, вы можете так это назвать… Ну, словом, будто я действительно видел, как…

— Буду через пятнадцать минут, — и Морсби решительно оборвал взволнованное и бессвязное лепетание мистера Читтервика. — Пожалуйста, встречайте меня у главного подъезда. Кого-либо извещать о моем приезде не обязательно, И мистер Читтервик услышал в трубке гудки отбоя.

Трудно сказать, в какой точно момент после смерти пожилой дамы возникло в памяти мистера Читтервика неясное воспоминание о руке, нависшей над ее чашкой кофе. Сначала, когда он не сомневался, что она по собственному желанию свела счеты с жизнью, этот образ-воспоминание для него ничего не означал, но после того, как первое потрясение, вызванное ее смертью, улеглось, видение это сопрягалось в его памяти с общим зловещим выражением лица рыжеволосого мужчины как часть всего этого мрачного события. Наконец, воспоминание о руке, нависшей над кофе, выделилось в отдельный эпизод во всей своей ужасающей многозначительности. Можно однако сказать с определенностью, что соображение о жизненной важности этого образа возникло у мистера Читтервика до появления в Зале администратора и врача. Именно поэтому он так тревожился о том, чтобы к телу никто не дотрагивался до полицейского досмотра. Из-за этого же беспокойства, вместо того чтобы ожидать Морсби в вестибюле, он вернулся в Зал. Однако его беспокойство оказалось беспочвенным. Тело находилось все в том же положении. Рядом с телом был только врач, дожидавшийся полиции. Такое мелкое происшествие, как самоубийство посетителя или посетительницы Зала, не должно было отрывать великого мэтра Жакино от более важных Дел. Он сказал даже, что встретится с полицейскими лишь в том случае, если они сами того пожелают, но тогда пусть сами явятся к нему в кабинет. Мэтр Жакино не только был великим человеком, но и знал о том, что велик.

Во время отсутствия мистера Читтервика выяснилось лишь два несомненных обстоятельства: мертвая женщина не проживала в отеле и она не была регулярной посетительницей Зала для ленча. Человек, в чьи обязанности входило запоминать в лицо каждого, кто проходил через двери-вертушку в подъезде, никогда, до сегодняшнего пополудни, ее не видел.

Мистер Читтервик обменялся двумя-тремя отрывочными замечаниями с врачом, а затем взглянул на часы. Морсби должен был приехать приблизительно через десять минут, не раньше, но мистеру Читтервику не хотелось присутствовать при появлении окружной полиции. Тогда ему затруднительно было бы покинуть место происшествия, поэтому он невнятно сослался на некую причину, извинился и исчез.

Морсби был очень точен. Мистер Читтервик возник в вестибюле после бесцельного блуждания в преисподней отеля как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот проходит через большие вертящиеся двери. Мистер Читтервик и Морсби обменялись рукопожатием.

— Итак, мистер Читтервик, сэр, — сказал Морсби, — давайте найдем укромный уголок, где можно было бы выслушать все, что относится к этому делу.

Мистер Читтервик повел его вниз, и они уединились в огромном зале «Для чтения и письма», предназначенном «Только для постояльцев», но очевидно, проживающие в «Пиккадилли-Палас» очень мало читали и не писали писем, поэтому в Зале никого не было.

— Итак, сэр, — сказал Морсби, устраиваясь поудобнее, — повторите, пожалуйста, все, что вы мне уже сказали.

— Вы не думаете?.. Я постарался принять все предосторожности, чтобы тело не было потревожено.

— И совершенно правильно сделали, — ответил очень добродушно старший инспектор. — Все как положено. Но в подробности пусть пока вникает окружной инспектор, а я бы хотел послушать, чему свидетелем были вы сами. Ну ладно, рассказывайте все и по порядку, пожалуйста, сэр.

И мистер Читтервик стал рассказывать. Говорил он запинаясь, потому что был не только добрым, но и справедливым человеком и никак не желал осложнять положение рыжеволосого, если (а так, по всей вероятности, оно и было) тот совершенно ни в чем не виноват. Не хотел мистер Читтервик также особенно подчеркивать совершенно извинительный зловещий взгляд, которым сей индивидуум его удостоил.

Однако Морсби немедленно ухватился за это обстоятельство.

— Вы говорите, ему как будто не понравилось, что вы на него смотрите?

— Да, отчасти мне показалось именно так, — ответил мистер Читтервик, отчаянно пытаясь быть совершенно точным и справедливым. — Так могло бы показаться при взгляде на него. А я ведь смотрел очень пристально. Совершенно ненамеренно, конечно, однако я просто уставился на него. И он был совершенно прав в своем неудовольствии. Я бы то же самое чувствовал на его месте. Это было очень грубо с моей стороны. И, думается, инспектор, что не надо придавать слишком большое значение тому, как он смотрел.

— Очень хорошо, сэр, но я это возьму на заметку.

— А кроме того, — добавил мистер Читтервик в защиту рыжеволосого, — он перестал на меня так смотреть очень скоро. Он вообще перестал на меня глядеть.

— Решив, что задушил в вас всякое желание смотреть на него, — согласился Морсби, — да, совершенно так, сэр. Что дальше?

— А дальше, — сказал мистер Читтервик, ощущая некоторую неловкость, — не знаю, инспектор, замечали ли вы за собой то, что чувствовал тогда я. Если есть что-то, на что нельзя смотреть, я не могу совладать с желанием смотреть именно на сей предмет. И не отводя глаз!

В голосе мистера Читтервика прозвучали виноватые нотки, словно он просил извинить его глаза за эту неприятную привычку, и в то же время некая уверенность, что для подобной привычки есть смягчающие вину обстоятельства.

— Мне кажется, это свойственно большинству из нас, сэр, — заверил его Морсби. — И как бы то ни было, в данном случае это большая удача. Ведь как только вы подумали, что о вас позабыли, вы снова принялись за ним наблюдать?

— Ну да, — согласился мистер Читтервик виновато, — боюсь, что так.

— И что же вы потом увидели, сэр?

Мистер Читтервик рассказал, как, по его наблюдениям, между пожилой дамой и рыжеволосым мужчиной возникла сильная ссора, а затем перешел к эпизоду с нависшей над чашкой кофе рукой. Он рассказывал об этом не очень охотно. Он очень остро сознавал, что, возможно, вопреки пословице, в данном случае не гора родила мышь, а мышь — гору, и он эта самая «мышь», но он знал, что его долг — рассказать обо всем, даже о мельчайшей подозрительной подробности. А кроме того, делясь информацией, он в любом случае делился еще и ответственностью. И определить, что «мышь», а что «гора» теперь надлежит полиции.

Морсби дотошно расспросил его об этом эпизоде. Оба понимали, что от этой информации может зависеть человеческая жизнь, и обоим хотелось запечатлеть эпизод в своем сознании, пока свежо воспоминание о нем, как можно точнее, совершенно так, как все было, не более, но и не менее, прежде чем гусеница вдруг превратится в бабочку или же наоборот, в прах совершенно не относящихся к делу мелочей!

В конце концов оба пришли к выводу, что эпизод действительно имел место, потому что мистер Читтервик не мог бы все это просто вообразить: что рука рыжеволосого мужчины была в положении, не похожем на то, как если бы он просто положил в чашку кофе кусок сахара, но словно что-то было незримо зажато в ладони; что, несомненно, сначала рыжий человек отвлек внимание пожилой дамы от столика, заставив ее оглянуться и посмотреть в указанном направлении, и поэтому она не могла видеть, как рыжеволосый в этот момент проделал некую манипуляцию над ее чашкой. Выстроенная таким образом картина происшедшего была даже более зловещей, чем мистер Читтервик осмеливался думать прежде, и теперь он не мог не согласиться со сделанными выводами.

Он рассказал Морсби и о том, как его по ошибке вызвали к телефону, что положило конец его наблюдениям.

Старший инспектор, по-видимому, задумался. Он потирал большой квадратный подбородок рукой, по величине напоминавшей окорок, и дергал себя за густые усы.

— Гм! Полагаю, все это указывает на то, чего мы опасаемся, сэр. Вы понимаете смысл своих наблюдений?

— Даже слишком хорошо понимаю, — неохотно согласился мистер Читтервик и вздохнул.

— Вы оказываетесь в ситуации человека, на глазах которого совершилось убийство. Вы сами криминалист, сэр, и мне не надо вам объяснять, насколько такая ситуация необычна.

— Для случая с отравлением она, по моему мнению, почти уникальна.

— Да, именно так. Прямое свидетельство! Вот что мы и собираемся получить от вас, мистер Читтервик.

— Да, — подтвердил несчастный мистер Читтервик.

А у Морсби был такой вид, словно перспектива заложить такое свидетельство от мистера Читтервика доставляет ему истинное наслаждение.

— Господи боже, сэр, от скольких излишних хлопот вы нас избавите. Никакой этой ерунды с косвенными доказательствами по разным мелочам. Вы просто со свидетельского места расскажете, что видели, как это чертово убийство совершилось. И делу конец.

— Но мы же еще не знаем, убийство ли это, не так ли? — почувствовал необходимость указать на данное обстоятельство мистер Читтервик.

Но Морсби пренебрег этим замечанием. Очевидно, он счел его не достойным даже размышления.

— Вы будете свидетелем обвинения, не так ли? Да, сэр, вы им будете, так тому и быть.

— Неужели? — пролепетал мистер Читтервик.

— А пока надо бы пойти взглянуть на старушку.

Несомненно, размышлял мистер Читтервик, поспешая за уверенно и широко шагающим впереди старшим инспектором, словно утлый челн, плывущий за военным кораблем, несомненно ознакомление с трупами людей, которых видел живыми, может естественно породить к ним определенное дружественное отношение, но говоря по существу…

К удивлению мистера Читтервика, Зал для ленча по-прежнему был занят обычной деятельностью по утолению жажды лондонцев. Начал собираться контингент любителей чая, и помещение, как всегда, быстро заполнялось.

Никто из молодых женщин с накрашенными губами, немодно и скромно одетых матрон из Сербитона или блестящих бездельников не имел хотя бы малейшего представления о том, что за декоративными ширмами в центре Зала лежит тело недавно и ужасным образом скончавшейся женщины. И, не зная об этом, они вели себя весьма раскованно. Со всех сторон раздавались пронзительный смех и стук чашек о блюдца. Вновь прибывшие заказывали чай, а уходящие расплачивались за то, что поглотили. Для того чтобы нарушить обычный порядок вещей в Зале, как это было в случае с появлением администратора, потребовалось бы что-нибудь более из ряда вон выходящее, чем обыкновенный труп. Ведь в конце концов посещение Зала стоило денег.

Вряд ли хоть один взгляд проводил Морсби и мистера Читтервика, когда они скрылись в огороженном ширмами пространстве, предоставленном смерти.

По-видимому, окружной инспектор был сильно обеспокоен исчезновением мистера Читтервика. Он приветствовал его, после того как врач представил ему мистера Читтервика, с облегчением, к которому уже примешивалось отчаяние. Напустив на себя строго официальный вид, он пожелал узнать о причине его отсутствия, но Морсби ею перебил.

— Все в порядке, Паркер. Мистер Читтервик беседовал со мной.

Окружной инспектор, чье негодование так ослепило его, что он не сразу заметил присутствия спутника мистера Читтервика в изумлении круто обернулся.

— Мистер Морсби! Но я никак не ожидал увидеть вас здесь, сэр.

— Мистер Читтервик позвонил мне, — словоохотливо пояснил Морсби, — вот я и приехал, чтобы помочь ему найти выход из затруднительного положения, — и это конечно была правда, но далеко не вся. Старшие инспектора обычно посвящают окружных во все подробности дела не больше, чем шерлоки холмсы докторов ватсонов.

— О! — и окружной инспектор снова повернулся к мистеру Читтервику, однако теперь с уважением, — так вы, значит, знакомы с мистером Морсби, сэр?

— Ну да, — лучезарно улыбнулся мистер Читтервик, с облегчением отметив почтительные нотки в его голосе. — Так получилось, что знаком.

— Тогда все в порядке. А я, видите ли, подумал, что вы ударились в бега. Вы просто бы удивились, если бы знали, как часто свидетели такое устраивают, прежде чем мы выясним их имена и адрес. Словно думают, что быть как-то связанным с расследуемым делом, это постыдно.

— Нет, мистер Читтервик не относится к числу подобных джентльменов, резко оборвал его Морсби. — Ну, хорошо, Паркер, что вы думаете обо всем этом, а?

Паркер как будто удивился.

— Об этом? Да ведь все и так достаточно ясно, разве нет?

— Что достаточно ясно?

Паркер еще более удивился.

— Да ведь это самоубийство.

— Гм! — Морсби погладил подбородок и внимательно оглядел мертвое тело. Вы не дотрагивались до трупа, не меняли его положение?

— Нет, сэр. Я принял к сведению информацию врача и ждал этого джентльмена, чтобы снять с него показания, — добавил он, бросая последний укоризненный взгляд в сторону мистера Читтервика.

Морсби повернулся к врачу.

— А каково ваше суждение, сэр?

— Но это же ясно, как дважды два четыре. У нее в руке еще зажат пузырек. Самоубийство!

— Это уж наше дело решать, — возразил Морсби, но с таким добродушием, что его слова почти не прозвучали как упрек. — А ваш вывод касательно непосредственной причины смерти?

— Так же очевиден, — невозмутимо ответил врач. Он был еще очень молодым врачом и не привык смущаться. — Синильная кислота. Запах еще остался.

— Гм! — заметил Морсби с непроницаемым видом. — Мне нужен пузырек, добавил он негромко.

— Сейчас достану, — ответил врач, — мышцы еще не окоченели.

Но Морсби поспешно шагнул вперед.

— Спасибо, сэр, но лучше я это сделаю сам.

С минуту он внимательно рассматривал мертвую руку, однако не сделал попытки разжать пальцы.

— Думаю, что, наверное, сперва надо сфотографировать руку. Вы захватили с собой фотографа, Паркер?

Паркер кивнул.

— Он в офисе.

Все понимали без слов, что полицейский в форме не должен был находиться в многолюдных помещениях «Пиккадилли-Палас». Полицейские очень плохо влияют на доходность учреждения.

— Скажите, чтобы он позвонил в Скотленд-Ярд и попросил немедленно прислать сюда Грея вместе с его фотокамерой. О, и нам не помешает также присутствие Мэтьюза.

Мистер Читтервик с любопытством наблюдал, как брови окружного инспектора полезли вверх и все поднимались и поднимались, почти до линии волос.

— Господи милосердный, сэр, вы не думаете, что здесь что-то неладно, а?

Мэтьюз был экспертом по снятию отпечатков пальцев и начальником соответствующего отделения в Скотленд-Ярде, но мистер Читтервик об этом не знал.

Морсби, пристально глядя на своего подчиненного, приказал:

— Но прежде чем уйдете, Паркер, посмотрите тоже на эту руку.

Паркер долго глядел и затем присвистнул.

— Пальцы уже ничего не чувствовали, когда они взяли пузырек, — пояснил Морсби. — Или точнее сказать, они не могли его взять сами.

— Да, это факт, — и с задумчивым видом Паркер вышел из укрытия.

Мистер Читтервик, подойдя к Морсби, тоже осмелился долгим пристальным взглядом окинуть кисть руки. Пальцы, державшие пузырек, были сжаты неплотно.

— Господи помилуй, Господи помилуй! — сказал он, вконец расстроенный.

Доктор тоже долго и пристально глядел на руку.

— Да, вы правы, инспектор, — подтвердил он, — я должен был заметить это сам. Бьюсь об заклад, но она была уже в бессознательном состоянии, когда пузырек вложили ей в руку. И это уж чересчур необычно. Убийство, да? Но подстроенное так, чтобы его приняли за самоубийство?

— Это коронеру решать, сэр, — снова мягко упрекнул врача Морсби. — А пока наша обязанность собрать все свидетельские показания. Окружной инспектор располагает вашим заключением, сэр, и я так понимаю, что, когда бы нам ни понадобилось, мы всегда сможем связаться с вами?

— Иными словами, сейчас вам нежелательно мое присутствие, — рассмеялся врач. — Да, именно так. Хорошо, я ухожу. Очевидно, вы хотите, чтобы произвели вскрытие, раз имело место отравление?

— И это как скажет коронер, — ответил Морсби, — но вы совершенно правы, сэр. И если вы хотите присутствовать при вскрытии, мы не возражаем.

— Да, мне бы хотелось. В моей практике это первый случай убийства. Кстати, я занимаю номер семьсот двадцать четыре, на случай, если я вам понадоблюсь. В любое время дня и ночи. У меня, разумеется, есть там телефон.

И он ушел.

Мистер Читтервик, который очень не любил, когда ему на что-то намекают, приготовился последовать за врачом.

— Вам нет необходимости уходить, мистер Читтервик, — сказал Морсби. Если, конечно, вы сами не желаете уйти.

— Я бы очень хотел остаться, — благодарно отозвался Читтервик, — я нахожу все происходящее чрезвычайно интересным.

С несколько виноватым видом он взглянул на мертвую женщину, словно желая извиниться, что находит обстоятельства ее смерти интересными.

— Если, конечно, я вам не помешаю, — добавил он, обращаясь к Морсби.

— Вы не помешаете, сэр, если станете в сторонку, когда будут делаться снимки и все остальное. По правде говоря, мы у вас в долгу за то, что вы так быстро предоставили нам свои свидетельские показания.

— Значит, вы теперь совершенно уверены, что это убийство? — спросил мистер Читтервик, сам вполне уверенный в том, что означает это дело.

— Случай начинает казаться не совсем обычным, — с осторожностью заметил Морсби.

— И если бы я не сказал вам о своих подозрениях, то… то убийца мог бы избежать преследования?

— Знаете, сэр, я бы так не сказал. Паркер, видите ли, не дурак, или он не занимал бы теперешнюю должность. И он бы, конечно, рано или поздно заметил еще что-нибудь, даже если сначала и пропустил мимо внимания подробности относительно пузырька. Говорят, каждый убийца совершает какую-нибудь роковую ошибку. Вы не заметили, какую допустил ваш рыжий приятель?

Мистер Читтервик обвел взглядом мертвое тело, столик, пол, стулья и покачал головой.

— Нет, должен сознаться, что не заметил.

— Ну что ж, — с большим удовлетворением пояснил Морсби, — взгляните-ка на ее левую руку. Не ту, в которой пузырек, на другую. А теперь взгляните на сумочку и вторую перчатку. Она не на столе и не на коленях. Она на полу. Понимаете, что это значит?

— О, — сказал с умным видом мистер Читтервик, — полагаю, что да. Вы хотите сказать, что она уже собиралась уходить?

— Вот именно, сэр. Она уже собиралась уйти. Но ведь она не стала бы уходить, прежде чем выпьет яд, если она хотела покончить самоубийством, да еще такой быстродействующий яд, как синильная кислота? Не правда ли? Нет, если человек хочет покончить самоубийством, он не станет надевать предварительно перчатки. Мне кажется, сэр, это все равно как если бы боксер снял перчатки перед тем, как Уйти в клинч.

— И какой же вывод вы делаете из случившегося, инспектор, — спросил торжественно мистер Читтервик, утвердительно кивнув.

— Ну, мне кажется, что ваш рыжеволосый друг немного разозлился. Он набедокурил с кофе, но пожилая дама не стала его пить. А ему не терпелось поскорее убраться восвояси. Так что, как большинство убийц, сэр, Он немного переиграл. «Ну скорее, пейте, — сказал он, — пора уже уходить. Выпейте же кофе». Но вместо этого она стала собираться. А? Как вам это?

— Великолепно, — восхитился мистер Читтервик, — все несомненно именно так и произошло. А после он, конечно, подождал минуту или даже меньше и поспешил прочь, прежде чем она потеряет сознание.

— И вы можете полностью положиться на ваш вывод сэр, — сказал убежденно старший инспектор, — именно так все и случилось.

Они немного помолчали, воссоздавая мысленно последние мгновенья жизни пожилой дамы.

— Но меня кое-что удивляет, — застенчиво проговорил мистер Читтервик. Почему на столе только одна чашка? Куда делась вторая, из которой пил он?

— А вы уверены, что он вообще пил кофе, сэр?

Да, мистер Читтервик был в этом совершенно уверен.

— Ну, значит, он отделался от нее, сказал официантке, чтобы она убрала со стола. Ведь это так очевидно, не правда ли? Две чашки означали бы, что было два человека, и полиция заинтересовалась бы, а кто второй. Ему пришлось отделаться от своей чашки, чтобы не возникало никаких неудобных вопросов.

— Ну конечно, он должен был так поступить. Глупо с моей стороны было и спрашивать. — Мистер Читтервик явно сконфузился при мысли о своей тупости. — Я сам должен был это понять.

Морсби тактично проигнорировал такой явный промах своего спутника. В конце концов, любители есть любители, что с них взять!

— Все же, этот вопрос легко выяснить и чем скорее, тем лучше. Вы не подождете меня, сэр, и не посмотрите, чтобы никто из посторонних сюда не проник? Я собираюсь разыскать официантку, которая их обслуживала, пока она еще помнит об этом.

И Морсби покинул мистера Читтервика одного, возложив на него вызывающую дрожь обязанность.

Отсутствовал он недолго и, вернувшись, кивнул мистеру Читтервику с весьма удовлетворенным видом.

— Да, сэр, все совершенно верно. Девушка все запомнила очень точно. Как вы и говорили, они заказали два кофе и вскоре ваш рыжий приятель подозвал ее и отдал свою пустую чашку. Как-то рассеянно — сказала она. А в чашке пожилой леди кофе еще был.

— Да, все так, как вы тоже предполагали, — и мистер Читтервик, сияя улыбкой, поздравил старшего инспектора.

Старший инспектор принял поздравление с должной скромностью и в то же время дал понять, что профессионалы есть профессионалы, так что ничего иного не стоило ожидать.

— Я как раз подумал, сэр, как все удачно складывается. По счастью, девица оказалась разумная. По-видимому, мозги у нее при себе. И, конечно, она сможет подтвердить идентификацию личности того мужчины.

— Вы, значит, думаете, что сможете его арестовать?

Старший инспектор добродушно рассмеялся и, казалось, стал еще больше довольным собой.

— Вы имеете в виду, смогу ли я его сцапать? Господи, сэр, вряд ли это будет затруднительно. Фактически, я бы не удивился, если бы он попался мне в руки прямо сейчас.

— Как так? — изумился мистер Читтервик.

Старший инспектор посмотрел на него весьма весело.

— Ладно, сэр, выйдите на минутку за ширмы, повернитесь налево и взгляните на четвертый столик за второй колонной.

Мистер Читтервик уставился на старшего инспектора, а потом вышел. Через пару минут он вернулся.

— Господи помилуй, — произнес он еле слышно.

— Усмотрели кого-нибудь из знакомых? — полюбопытствовал Морсби.

Мистер Читтервик мог только кивнуть в ответ.

— Чудаки они, эти убийцы, — снисходительно заметил старший инспектор.