Убийство в погребе

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "Убийство в винном погребе"

Сюжет очередного романа цикла гораздо в большей степени нежели другие романы опирается на различного рода совпадения, и автору здорово пришлось напрячь свою фантазию, чтобы в свете этого фабула не выглядела чересчур примитивной. Кроме того начинаешь понимать, как сложно приходится авторам писать так, чтобы убедительно бросить достаточно густую тень на невинного человека, а виноватого — скрыть за пеленой кажущейся непричастности.

Роман кажется незаконченным, а финальная сцена маловероятной, возможно навеянной слишком большим количеством выпитого за обедом портвейна, а разгадка — чересчур опирающейся на умозрительные заключения, выведенные на основании обнаруженных в ходе расследования не очень приличных фотографий. Возникает впечатление, что в книге есть еще и другой человек, куда более вероятный в качестве преступника, но не ставший им именно по этой причине.

Причина же, по которой настоящий преступник оказывается "оправданным", вряд ли социально приемлема. Попытка "сохранить школу" в действительности означает уступку жизненным планам Уоргрейва. Да и уверениям Шерингэма, что он сумеет убедить инспектора Морсби в своей высосанной из пальца теории, верится с трудом. Полиция наверняка уже проверила такую возможность, и кулуарные решения Шерингэма выглядят просто нечестными по отношению к своему товарищу.

Но все эти неувязки отмечаются в основном тогда, когда мы читаем развязку. До этого автор позаботился сделать прочтение максимально захватывающим. Преступление поначалу кажется неразрешимым. Несколько раз резко сменяется антураж, в текст гармонично внесен "недописанный роман" Роджера Шерингэма. Таким образом повествование оказывается многослойным: официальная, полицейская часть, написанная сухим, лапидарным и лишенным излишеств стилем, перемежается с пассажами Шерингэма, изложенными в обычной для него легкомысленной манере.

Забавно отметить, что жертвами в шерингэмовских романах оказываются непременно женщины. Возможно, это связано с эротической подоплекой, ярко проявляющейся и в "Шелковых чулках", и в данном романе. Возможно, это предпочтение — дань сенсационности. Как утверждает автор, "убитая молодая женщина — это потрясающая тайна. Молодые женщины видятся ... исключительно в романтическом ореоле, а быть убитой на загородной вилле и погребенной в подвале, ясное дело, считается верхом романтики". Для сюжета данной книги как ни для какой другой это справедливо, и удивляет только то, как это Шерингэм, имеющий обыкновение эмоционально привязываться к молодым девушкам, возникающим на его горизонте, сам не оказался вовлеченным в романтические хитросплетения в Роланд-хаусе.

Вышел в Англии в 1932 году.

Перевод выполнен М. Николаевой специально для настоящего издания и публикуется впервые.