Ученица Хранителя – 5. Академия людей – 1

Поход в город. Часть 3

Купив всё, что мне надо, я пошла за ребятами.

– Лана, заказ делать будешь? – спросил меня Золан, передавая меню.

– Не. Итак много времени уже потратила, надо возвращаться, – отказалась я. Вот ещё, питаться по всяким тут общепитам, когда дома меня ожидает эксклюзивная кухня от Ладушки. Натуральная, вкусная и полезная. И домашняя. И приготовленная с любовью. И безплатная. А мы, графини, существа дюже хрупкие и нежные в плане питания. Ко всякой дряни не приспособленные. Так что мимо, ребята, – Вы если хотите, можете оставаться тут и ещё посидеть. Я сама прекрасно дойду.

– Нет, нет! Что ты! Мы и сами уже собирались идти в академию, только тебя и ждали. Мы с тобой, – заявил Майрон.

– Ну, тогда идёмте.

Мы вышли из кафе и направились по улице в сторону академии. Решили сократить путь через бедные кварталы. Ну, а чего нам бояться, мы же маги! Да-да, я помню, как меня тут чуть не прибили. Но! Во-первых, это была не я, а Ланс. Во-вторых, это было больше полугода назад. Может забыли? В-третьих, клан теней очень дорого берёт за свои услуги. Будем надеяться, что господа бандиты, не накопили денег на найм ещё одной четвёрки профессиональных убийц. И в-четвёртых, клан теней стал на одну четвёрку меньше. Их осталось девять! И, наверное, их услуги будут бандитам стоить ещё дороже, чем раньше. Если вообще Тени их не пошлют далеко и на долго, после такой подставы.

Кстати говоря, путь решили сократить по моей инициативе. Маги мы или не маги? Надо же показать ребятам и обратную сторону жизни города? Насыщенный сегодня денёк у моих одногруппников. А вот когда они придут в академию… Ууууу чего будет! Сколько им придётся рассказывать завидующим друзьям! Сплетничать, догадываться, строить предположения, обсуждать, осуждать, негодовать, моделировать, возмущаться и так далее! И ребята ещё больше расширят свое мировоззрение, душу.

– Какой ужас! – проговорила Мила, наступив… Ну да, туда. А оно тут везде. Окраины-с.

– Ну да. Странно, что городская канализация только в богатых районах города, да? А про окраины забыли. Интересно, а почему? А ведь здесь тоже люди живут. И от таких условий и антисанитарии они болеют и умирают. Они не аристократы, но они такие же люди. Только без титулов. Так же мечтают, грустят, смеются, радуются, воспитывают малышей. Но, почему-то аристократия не воспринимает их как людей и относится к ним хуже, чем к домашним животным.

– Здесь страшно. Здесь бандиты, – обняла себя Кара и принялась беспокойно оглядываться во круг.

– Да, здесь есть и бандиты тоже. Но есть и обычные люди, вынужденные выживать. Эти люди платят налоги в казну города, в том числе и налог на защиту, который идёт в качестве оплаты за труд стражникам. Которые, кстати, ни разу здесь не были. Даже во сне. А ещё, они платят бандитам, чтобы те их не трогали. И, представляете, ещё каким-то образом, они умудряются выживать в таких условиях! А ещё эта антисанитария. Отсутствие канализации и водоснабжения. Да и вообще, элементарной инфраструктуры обычного города.

Погрустнели ребятки. Подумайте, посмотрите, проникнитесь.

– Как считаете, есть тут работа для студентов академии? М? Например, в качестве практики? – наконец спросила я ребят.

Понятно, что наш курс пока совсем зелёный. Но с кем-то из старшекурсников и преподавателей ребята по любому общаются. А значит и передадут идею мою. Да и сами задумаются. Потому что думать о других, а не о себе, делать для других, не знакомых тебе людей, а не для себя – это отличный старт для развития человека. Когда он перестает жить для себя и начинает жить для родины, народа своего, своей расы, своего мира, планеты. Когда он перестает осознавать себя отдельно. Тогда человек становится неизмеримо шире во всех планах бытия. Человек становится сверхчеловеком.

Для этого надо малость. Победить свои слабости, своё эго, себя. Подчинить все мысли, разум, желания, стремления, всю свою жизнь одной единственной цели. Той самой, которую мы все чувствуем, когда слушаем себя, свою душу, вселенную. Одна единственная, правильная цель. Всё ради неё. Она как маяк в ночи, как тропка в дремучем лесу. Мы идём к ней всю жизнь. И мы знаем её.

– Идея отличная, – хмуро заметил Золан, – Только вряд ли кто-то нас поймёт, если мы предложим помочь бедным кварталам.

– А мы можем предложить не помогать, а, например, использовать. Нам ведь нужно достичь цели. А правильная формулировка может быть вполне понятна и приятна соответствующим людям. Просто надо к каждому найти свой ключик. Каждого мотивировать по-своему. Тем, что ближе и привлекательнее именно для него.

Тихие всхлипы и рыдания, которые я слушаю уже секунд пятнадцать, наконец-то услышали все. Ну, да, у меня лагерная закалка. Там смотри в четыре глаза, слушай в четыре уха. Привычка у меня такая дурацкая, стараться всё замечать всеми органами чувств. Любые странные или не очень вещи, события, ощущения…. Ну рыдает девчонка, так не кричит же. Тем более мы идём в её сторону. А вот одногруппники услышали только что. Эх, гонять вас ещё и гонять.

– Слышите? Кто-то плачет! – воскликнула шепотом Мила, – Лана, ты слышишь?

– Угу, – кивнула я.

– Жордан, Золан, посмотрите, что там? – кивнула с опаской Кара в тёмный проулок, из которого раздавался плач.

Золану и Жордану смотреть не хотелось. Нет, конечно, им было любопытно, и они даже очень хотели помочь тому, кто плачет. Но было страшно. К тому же тут есть Лана, которая ну ваще крутая. И любимица вампира. И отличница. И всем стихиям одновременно обучается. И дерётся хорошо. И бегает. И вообще. Всё это читалось во взглядах Золана и Жордана, обращенных на меня. А вот Майрон не стал смотреть. Он просто взял и пошёл на всхлипы.

Вот это мужчина. Эх, была б я по моложе, втрескалась бы. Ну правильно, чего тут стоять разводить демагогию. Тут, как говорится, прыгать надо. На самом деле сеть координат никого не видит. Есть подозрительные личности, но они уже далеко. Идут отсюда, а не сюда. Посему там безопасно. Но ребятам об этом не известно. У них сети координат нет. И ладно бы трехмерной, как у меня. Но о двумерной-то, кстати, могли бы уже и подумать!

С некоторых пор мы своих не бросаем. Куда один, туда и все. Мы направились в тёмный переулок, в котором прижавшись спиной к холодной каменной стене дома в позе эмбриона лежала девчонка лет десяти. Лежала, рыдала себе в руку, чтобы заглушить звук. Растрёпанная.

– Лана, помоги мне? – попросил Майрон, – Я ушибы, синяки и ссадины залечил. Но у неё внутреннее кровотечение и она не реагирует на мой голос. Ещё у нее ребро сломано и упирается в печень. Разрыв селезёнки и повреждение женских органов.

Присмотрелась. Всё верно Майрон сказал. Твою ж… Господи, да почему же такое происходит-то?! Зачем это всё?!

– Давайте ребята. Я ребром займусь, сращу костные ткани. Потом селезёнкой, потом печенью и в последнюю очередь гинекологией. Солиния и Золан сосуды восстанавливайте в таком же порядке, после того, как я закончу. Остальные – общая анестезия и успокоительное.

На большее ребята не способны. Они не видят так, как вижу я. Хорошо, что у меня есть стеамит с собой. Погнали.

Магия заменяет многое. Уж современную медицину точно. Жаль, что ребята не видят энергоинформационные матрицы. Это только моё. Они называют это просто свечением или аурой. Я же вижу сложнейшие, запутанные, но невероятно гармоничные структуры, наполненные энергией. Мне в них не разобраться полностью. Чем глубже детализация, тем меньше я различаю. В конце концов эти матрицы при детализации до молекул превращаются и для меня просто в свет. Но детализация до клеток мне доступна. И, значит, я могу спасти девочку. Да, резерва уйдёт прорва. У меня уже чуть больше половины, перестаралась с мальчиком. Но, надеюсь, хватит. А если не хватит, то у меня есть стеамит. А иначе девочка инвалидом останется.

Ребята молодцы. Всё правильно делают. Тяжело им. Не было в их жизни такого. У них совсем другой мир, в котором нет места бедности и несчастьям. Но сегодня они узнали цену благополучия. Узнали, что бывает по-другому. И закрывать на это глаза, не видеть этого – не выход. Да, эта девочка здесь живёт и, значит, готова к тому, что произошло. Что она сделала для того, чтобы было по-другому? Так в моём мире спрашивают разные коучи и тренеры пришедшего к ним за помощью и поддержкой. Гуру жизни. На всевозможных тренингах личностного роста и других не менее полезных мероприятиях и курсах. Только вот, а что она может сделать? Она даже не знает, что можно по-другому.

Как же туго идёт-то энергия моя. Ох ты ж! Мой источник пуст почти. Выскребаю остатки свободной энергии уже из ауры! Блин. Но плетение нельзя бросать. Если не напитать его энергией, потом всё заново придётся делать. А это ещё полчаса кропотливого сосредоточения. Ну его. Тем более все равно сейчас отходняк будет. Давай же, я успею… ДА! Успела! Фух.

Всё. Я на нуле. Сейчас начнётся. Агххх..

– Лана! Лана! Что с тобой?! – Жордан не дал мне упасть, подхватив на руки.

– Лана, что происходит?! Что нам делать? Как тебе помочь?! – разносится с разных сторон от ребят.

Не кипишите уже, сейчас, спазм пройдет, разожму сведенные судорогой челюсти и отвечу. Эх, надо было предупредить ребят. Мммм… Да кто ж знал-то… Ничего, сейчас пройдёт.

– Всё… нормально… – прохрипела я.

– Ты с ума сошла! Что значит нормально? – с паникой и слезами в голосе воскликнула Мила, – Чем помочь тебе, скажи же наконец!

Досталось сегодня впечатлений моим ребятам. Небось за всю жизнь такого не видели. Вытащить стеамит из медальона на груди. Прижать к коже. Вот так-то лучше.

– Это же стеамит! У тебя есть стеамит?! – воскликнула неверяще Солиния.

– Ага, стеамит. Мал пока ещё у меня источник, вот и приходится носить с собой такие вот украшения. Эх вы, господа будущие маги! Простое опустошение резерва не смогли различить? – подмигнула я обалдевшим одногруппникам.

– Полное опустошение?

– Но… как ты…?!

– Это ведь невыносимо!

– Да бросьте. Всё нормально. Всё выносимо. Это всего лишь боль. К тому же не такая уж и невыносимая. Ерунда.

Другое дело, когда касаются тени, что прорвались из врат изнанки мира. Вот тут да. Можно сказать, что не выносимо. А это фигня. К тому же не долго.

– Откуда у тебя стеамит? Ты вот так просто его носишь?! – удивился Майрон.

– Ну а как его ещё надо носить? Надо чтобы он был в быстром доступе. Чтобы удобно было доставать вот в таких вот случаях. Как же его ещё носить тогда? – удивилась я.

– Кто ты такая, Лана? – спросил меня Майрон, внимательно глядя в глаза.

– Графиня я. Ой, да прекращайте уже. Из-за какого-то камушка…

– Какой-то камушек?! Да такие камушки, как ты выразилась, охраняются древнейшими родами в защищённых до невозможности хранилищах! А ещё они есть у боевых магов, на службе короля. Причем только на оперативных заданиях. Так кто ты, Лана?

– Да подарили мне камушек этот. Друг подарил. Ребят, это всего лишь камень. А вот это, – указала я на девочку, – живой человек. Жизнь важнее камня, не находите?

– Думаю, с тобой многие не согласятся. Но не мы.

– А мне многие и не важны. А вот вы – важны. Поэтому хватит болтать и за дело. Погнали дальше.

И снова сосредоточение, кропотливое выплетание кружев плетений, погружение в структуры клеток и информационных матриц до рези в глазах, осторожное напитывание плетений и восстановление тканей и матриц…

Сколько мы тут сидим? Часа два, наверное. Но уже почти всё. Ребята молодцы. Последнее плетение. Всё. Давай девочка, приходи в себя. Вот и реснички задрожали. Золан молодец, качественно погрузил пациентку в сон. Магический наркоз рулит.

– Амина… Нет… Вы… обещали. Я всё сделаю… А где…? Где они? – забилась девчонка. Сфокусировала взгляд на нас, – Кто вы? Что вам нужно? Где Амина?

– Тише, малыш, тише. Ты чего? Мы – студенты магической академии. Шли мимо и услышали твой плач. Подошли, увидели, что тебе нужна помощь и лечение, и оказали их. Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? – спросила я девочку. Надо переключить её с произошедшего. Пусть прислушается к себе и переключится.

– Ннет… ничего не болит. Хорошо себя чувствую. А… – начала было девочка, но я её снова перебила.

– Как тебя зовут и сколько тебе лет? – спросила я.

– Я Нарина, мне тринадцать лет.

– А кто такая Амина?

– Это моя сестренка младшая. Ей пять лет всего. Мне сказали, что, если не буду сопротивляться, Амину не тронут. А иначе её…. Её тоже… Они обещали её не трогать, если я… где она? Где, где Амина!! Где! Обещали! – разрыдалась девчонка и снова скатилась в истерику.

Но это дело поправимое. Успокоить малышку не составляет проблем. А Амину я давно уже приметила. Похоже вот эта звёздочка на моей сигналке и есть Амина.

– Солиния, Майрон и Золан. Пройдите квартал, вон тот поворот. Там должно быть прячется Амина. Только осторожно пройдите. Не спугните малышку. Принесите её сюда. Она там всё это время сидела, – попросила я ребят. Нечего тут по одному ходить. Это вам не центральные районы.

Ребята привели малышку, которой можно было дать пять лет с очень большой натяжкой. Что поделать, беднякам пищи и условий для нормального роста и развития не всегда хватает.

– Ух ты! Ты, значит, Амина? – воскликнула я. Дождавшись утвердительного кивка испуганной малышки, размазывающей по грязному личику слёзы, я продолжила важно и серьёзно: – Амина, а ты знаешь, что ты большая молодец?

Девочка удивилась. Как это она молодец? А почему? Смотрит глазёнками вопросительно.

– Потому что ты послушная девочка. Послушалась старшую сестру и смогла убежать от плохих дядей бандитов.

И снова истерика у Нарины. Что же делать?

– А если ты молодец, то что полагается послушной девочке, если она молодец? – спросила я Амину.

– Что? – заинтересованно спросила малышка.

– А вот что! – торжественно объявила я, достав из пространственного кармана яблоко.

Девочка взяла яблоко и недоумённо уставилась на него. Потом перевела на меня такой же недоумённый взгляд и спросила:

– Тётя, а ета сьто такое?!

– Это яблоко. И его надо кушать. Ням ням. Ты умеешь кушать сама? – спросила я малышку.

– Да, я умею, я узе больсая! – важно сообщило мне пятилетнее чудо. М-да. Мне кажется или тут задержка речевого развития?

Чудо открыло рот и отхватило огромный кусь яблока. Голодная малышка, а я ей яблоко на голодный желудок. Вот ведь балда. Да у меня и нет ничего больше. А она, как я понимаю, тут целый день. И всё это время голодная.

– Вкусно! – сообщила всем малышка.

Ха. Конечно вкусно. Последний урожай сорта «Голден», между прочим.

– Да, ты молодец! А с сестрёнкой своей не поделишься?

– А ты пусти меня! – потребовала Амина у Майрона.

Подбежала к сестре, отдала ей всё яблоко, запрыгнула на неё как паучок, обняла её ногами, руками и даже, каким-то образом, головой, и расплакалась. А Нарина обняла её и тоже опять разрыдалась. А в нижнем городе, похоже, опять есть работа для Ночного Кошмара. Тьфу ты. То есть Ночного Мстителя. Так вроде бы было. Да какая разница как это называлось. Суть от этого не меняется. Такая мерзость не должна жить. И ведь даже не ночь. Средь бела дня. Как жаль, что я не могу заставить их мучиться так же, как они мучили эту совсем ещё малышку.

А с девочками надо разобраться.

– Нарина, у меня к тебе есть серьёзный разговор. Ты готова? – внимательно посмотрела я на девочку.

Та, кивнула. Ребята мои притихли и не отсвечивают. Правильно и делают. Они тут ничем уже не помогут, а вот догадок строить могут сколько угодно. И это очень хорошо. Пусть учатся думать не только головой, но и сердцем и душой.

– Нарина, где ваши родители?

– Их убили два года назад.

– С кем из взрослых вы живёте?

– Ни с кем. Мы с Аминой вдвоём в родительском доме. У нас больше нет никого.

?!!! Это невозможно. Как?!

– А на что вы живёте? Кушаете? Где еду берёте?

– Я прачкой подрабатываю, – сказала девочка и показала мне грубые, мозолистые, шелушащиеся, но всё ещё маленькие детские ладошки. Я подавила ком, который внезапно встал в горле, предваряя слёзы. Взяла маленькие и сильные ручки в свои, сжала их. Нельзя плакать. Нельзя. Не время сейчас. Потом поплачу. Сейчас это никому не нужно.

Но оставлять их здесь? Нет. Я, конечно, не ангел, но на такое я не способна. Не должны дети страдать. Не должны. Не правильно это. Противоестественно. Так не должно быть. Я их заберу к себе в графство. У нас нет чужих детей. Все наши, родные. Весь год я и мои ребята проводят пропаганду моих ценностей для жителей графства. Да. В своё время мы не смогли построить коммунизм, но только из-за гнилой верхушки властей. А у простых людей получилось. В СССР большинство людей жили для своих детей, своей страны, своего народа. Гордились предками и Родиной. И у них получилось. Та, прошлая Родина – была первая среди всех остальных стран. Мы были лучшие, на нас ровнялись, нам завидовали, на нас надеялись. А мы, наш народ, мои родители и бабушки с дедушками – они гордились тем, что жили в советском союзе. Значит, получится и у нас. Уже получается. А ведь мы только начали. Я заберу этих малышек. А педофилы эти быстро не сдохнут. Я позабочусь об этом. Я могу это.

– Ого, какая ты молодец! – выдавила я.

– Я ещё полы мою иногда.

– Очень хорошо. Но у меня есть предложение получше. Я хочу, чтобы ты сейчас пошла в таверну «Кривой заяц», ты знаешь такую?

– Да.

– Отлично. Скажи хозяевам следующее, – я прошептала девочке на ухо слово-пароль, которое мне сообщила девушка, что я спасла больше полугода назад. Вырвала из тетради клочок бумаги и написала записку, – И передай им вот это. Не забудешь? А, впрочем…. Ребята, мне надо проводить малышек кое-куда. Вы со мной? Или в академию возвратитесь?

Ох, сколько возмущения вывалилось на бедную меня.

– Ладно, ладно, всё я уже поняла. Пойдёмте уже!

Проводив девочек в таверну и дав несколько поручений хозяйке и её дочери, мы повернули наконец-то в сторону академии. Ох, сколько надежды вспыхнуло в глазах хозяйки, когда она услышала заветное слово «Индерика». А её это: «… Госпожа, он вернулся? Госпожа, умоляю, скажите! Он вернулся?» вообще ввело в ступор моих ребят. Они вообще не в курсе ни про какого мстителя. Ни про ночного, ни про дневного. Вернулся он, вернулся. К тому же стал осторожнее. Совсем бандиты распоясались. Уже даже днём ничего не боятся! Эх, ещё бы ряды стражников почистить. Да нормальных ребят на работу взять. Но тут слово «Стража» давно уже является ругательным. С девочками всё будет в порядке, чего не скажешь об её обидчиках.

Ребята притихли, осознавая события сегодняшнего дня. Шли сквозь бедные кварталы, пытаясь не изгваздаться. Да, сложно. Да, невозможно. Но у них есть прачечная, а у меня Ладушка. Так что, не смертельно. А вот и выход за город. В академию мы опоздаем. Но я с Кардэйлом связалась, сказал, что проблем не будет. Что-то устала я. И вот вроде всё правильно сделала, а на душе как-то пусто, чёрно. Не должно быть так. Почему мне стыдно и так горько? Почему хочется забиться в шкаф и рыдать в голос? Ведь я тут не причём? Я делаю что могу. Я помогаю. Но почему…