Учение и жизнь ранней церкви

Роль Иринея в укрепления ортодоксального христианства

В 177 г. или немного позже венская и лионская церкви в Галлии направили письмо «братьям в Азии и Фригии» о жестоких гонениях. Большая часть письма сохранилась у Евсевия («Церковная история», 5.1–2). Вначале христиан беспорядочно притесняли, затем многих схватили и отдали под суд. На открытых слушаниях дела некоторые отреклись от веры. Власти стремились доказать, что христиане повинны в людоедстве, и несколько запуганных рабов подтвердили это. Вынесение приговора назначили на день национального праздника «Трех галлов» в начале августа. Необходимо было время, чтобы получить указания императора в отношении спорных вопросов: наказывать ли по обвинению в людоедстве тех, кто отрекся от христианской веры, и как поступать с теми, кто имеет римское подданство. Пока ожидали ответа из Рима, почти все отступники передумали отрекаться и на следующем слушании заявили, что являются христианами и не нуждаются в милости императора. Всего погибло более сорока человек: некоторые скончались после страшных пыток, другие — от зубов диких зверей на арене. Среди мучеников был и престарелый Пофин, епископ Лионский, насмерть забитый во время следствия.

После гонений новым епископом стал Ириней. Он сыграл не последнюю роль в недавних событиях, и у Евсевия («Церковная история», 5.3–4) сохранилось письмо от мучеников к епископу Елевферию, где они восхваляют Иринея как достойного пресвитера. К сожалению, Евсевий обладал неточными сведениями: послание крайне запутанно и недостоверно, вместе с письмом от мучеников приводится их список с указанием дня гибели каждого, а сам историк почему–то прилагает его к рассказу о монтанистах. Возможно, письмо привез в Рим Ириней как посланник лионской церкви, которая хотела сообщить свое суждение в адрес фригийской ереси и подкрепить его авторитетным мнением мучеников. Есть вероятность, что термин «пресвитер» использовано в старом смысле («епископ»), это подтверждается и словоупотреблением в работах самого Иринея. Тогда письмо написано для того, чтобы зарекомендовать перед Елевферием епископа Лионского и придать вес его взглядам на монтанизм. Другое письмо о мучениках 177 г. содержало несколько параграфов на богословские темы, но Евсевий опустил их. Они вполне могли быть об идеях монтанистов, которые, как известно от Тертуллиана, враждебно относились к покаявшимся отступникам, и причисление к мученикам тех, кто недавно отрекся от веры, было бы для них недопустимым. Некоторые исследователи придерживаются противоположных взглядов, усматривая в ссылках на Духа–Утешителя и скорый суд Божий свидетельство в пользу монтанистского авторства послания. Однако такие идеи были широко распространены во II столетии, поэтому вывод этой группы ученых несколько поспешен.

Как бы там ни было, Ириней стал епископом важнейшего города в Галлии сразу же после прекращения гонений. Он стал самым влиятельным богословом II века из оставшихся верными ортодоксальному христианству (в противном случае его можно было бы сравнить с талантливыми Маркионом и Валентином). Однако даже у такого признанного богослова не сохранилось ни одного подлинника, до нас дошли только фрагменты нескольких работ и выписки. Одной из причин могло стать его убеждение, что Христос вернется на землю и будет править тысячу лет (хилиазм), а это учение было отвергнуто большинством восточных богословов, начиная с Оригена. Евсевий оправдывает это заблуждение Иринея дурным влиянием некоего Палия («Церковная история», 3.39.11–13). Как бы то ни было, греческие оригиналы книг Иринея утрачены. Важнейшее его произведение составлено из пяти томов и называется «Обличение и опровержение лжеименного знания», или кратко: «Против ересей». Есть также у него и «Сборник разных рассуждений» — небольшая книга проповедей и поучений. Доступны лишь армянские переводы обеих и латинский первой из них. Следует заметить, что благодаря латинскому переводу «Против ересей» западные богословы сохраняли веру в хилиазм в течение нескольких веков, когда восточная церковь уже отказалась от этой идеи. Кроме того, в то время как греки долго сомневались в апостольском авторстве Откровения Иоанна Богослова (откуда берет начало учение об установлении тысячелетнего царства на земле, Отк. 20:1–8), на Западе вопрос был давно решен.

Ириней был родом из Азии, где, по его собственным словам, обучался у старого епископа Смирнского Поликарпа («Против ересей», 3.3.4; Евсевий, «Церковная история», 5.20.4–8). Как большинство западных христиан, он говорил и писал по–гречески. Христиане, подвергшиеся гонениям в Лионе, в основном тоже были выходцами из Азии и Фригии. По всей видимости, на посту епископа Ириней вел большую работу. Будучи образованным человеком, он читал греческую философию и христианскую литературу; а кроме того, выучил язык галлов и мог общаться с местными людьми на их родном языке.

Ириней — важная фигура в истории христианской мысли. Он попытался определить основы истинного христианства, чтобы отличать его от ереси, и благодаря этим усилиям появилось стройное богословское учение.

Апостольская преемственность

К написанию наиболее длинной книги — «Против ересей» — Иринея подтолкнули успехи последователей Валентина. В Галлии их возглавлял некто Маркос, и движение получило название «маркосиане». К нему перешли и некоторые из общины самого Иринея. Потеря подвигла епископа на создание пяти книг под общим заглавием, где разоблачались верования Валентина и «других гностиков»; до сих пор работа остается бесценным источником сведений. Идеологию этих движений он назвал «лжеименным знанием» (1 Тим. 6:20) и объяснил их появление отклонением от изначальной истины, принятой апостолами от Самого Иисуса Христа.

Маркион, Валентин, Василид и все секты гностиков, причислявшие себя к христианам, заявляли, что проповедуют апостольское учение в том виде, в каком Иисус вручил его Своим ученикам. Маркион якобы вновь нашел истину, переданную апостолу Павлу после того, как Двенадцать исказили ее. Валентин будто бы учился у Февды, ученика Павла. Василид говорил, что его наставником был Главций, личный писец апостола Петра. Апокриф от Иоанна утверждает, что Иоанн получил особое откровение от великого Варвелона. Все это преподносилось как высшая, более духовная истина, тайное знание, недоступное обыкновенным христианам, удел избранных. Богословское учение Иринея обрело силу именно в борьбе с такими заявлениями («Против ересей», 3.3–4).

Ириней пишет, что если бы у апостолов было подобное тайное знание, они бы передали его тем, кому доверяли более остальных и ставили во главе церквей, — епископам. По этой причине Ириней считал важным, чтобы для всех епископов можно было установить их преемственность от апостолов. Не ему первому пришла в голову идея о преемственности, поскольку списки такого характера появляются уже у раннего антигностика Эгесиппия (Евсевий, «Церковная история», 4.22.2–3). Однако Ириней развил эту тему и привел в качестве примера римскую церковь и Поликарпа Смирнского. Чтобы показать неправоту тех, кто посещает «незаконные собрания», достаточно, во–первых, показать путь учения от апостолов к одной из больших церквей, например, римской, а она была основана Петром и Павлом, и, во–вторых, проверить, какую веру проповедовали в ней преемники апостолов — епископы — и преемники этих епископов.

Далее Ириней пишет об особом положении римской церкви как представительницы всех остальных. Язык его становится крайне сложным, и это дает немало поводов для споров. «Необходимо, чтобы повсюду все церкви и верующие соглашались с этой Церковью по причине ее высочайшей власти, ибо в ней апостольская традиция сохранялась усилиями тех, кто живет и в других землях» («Против ересей», 3.3.1). Вряд ли Ириней настаивает здесь на праве Рима диктовать свои догматы остальному христианству. Скорее, он имеет в виду, что единая апостольская вера существует «повсюду», во всех землях. Старейшая церковь, ведущая свою историю от верховных апостолов и имеющая постоянное общение с другими церквами, является надежным хранилищем для изначальной истины.

После этого Ириней приводит список римских преемников апостольской власти, который стал основанием для всех подобных списков. Подлинность его не вызывает сомнений, за исключением первых пяти имен (Лин, Анаклет, Климент, Эварист, Александр). В послании Виктору Римскому (190 г.) Ириней начинает аналогичный список с Сикста, не упоминая предыдущих епископов. Сикст мог быть первым единоначальным епископом: наконец победила идея Игнатия, который мученической смертью засвидетельствовал свою верность Церкви. Чтобы выполнить собственное требование о преемственности, Ириней дополнил список, позаимствовав предыдущие имена у кого–нибудь из более ранних авторов (возможно, у Эгесиппия). Поскольку «Сикст» означает «шестой», то предшественников у него должно быть пять. (Надо сказать, что здесь Ириней ошибается. Церковь появилась в Риме раньше, чем эти два апостола прибыли в столицу империи).

В последнем письме из темницы (2 Тим. 4:21) последнее мужское имя, упомянутое Павлом, — Лин. На той же странице Нового Завета можно прочитать «Епископ должен быть непорочен» (Тит. 1:7), по–гречески anakletos, отсюда и имя Анаклет. Климент, подтвердивший свое положение епископа написанием знаменитого послания, был отождествлен с Климентом из Фил. 4:3. Откуда взялись четвертое и пятое имена, неизвестно, однако такой способ вычисления апостольских преемников не очень достоверен. Вряд ли речь может идти о нечестности. Если Ириней действительно так вычислял имена римских епископов, то это относится к разряду особого вдохновения и вполне согласуется с доказательством, «почему должно быть четыре и только четыре Евангелия» («Против ересей», 3.11.8), в котором совершенно не учитываются исторические данные.

У Иринея была особая связь с апостольской эпохой. Он лично слышал проповеди Поликарпа Смирнского, который не только являл собой образец правоверия и мученичества, но и сопровождал Иоанна, Филиппа и других апостолов в их странствиях. Неудивительно, что Ириней настаивает на обязательной преемственности учителей в Церкви и назначении их епископами. Благая Весть в изложении Иринея и добавленная к ней идея о преемственности епископов образуют единую теорию («Против ересей», 3.3.4).

Заметим, что Ириней говорит только о передаче апостольского учения через преемников (епископов) и распространении этого учения. Возможно, он имел в виду и передачу апостольской благодати как особого дара от апостолов епископам, однако прямых указаний на это нет. Скорее, это более поздняя идея.

Правило истины

Трижды Ириней формулирует учение соборной Церкви, полученное от апостолов. Обычно его называют «правилом веры» — выражение, предложенное Тертуллианом (regula fidei). Ириней употребляет слова «правило истины», а иногда просто «вера» или «проповедь» («Против ересей», 1.2–3). Будучи постоянным по содержанию (единый Бог Творец, Иисус Христос и Его пришествие, Святой Дух, Церковь, грядущий Суд), каждый раз оно («правило истины») приводится Иринеем в новых выражениях. Это говорит о том, что речь идет не о жестком наборе слов, а об общепринятых идеях.

Ириней утверждает, что в его правиле истины сосредоточен смысл Евангелия. Дикари, неспособные читать и не слышавшие о Библии, спасаются им («Против ересей», 3.15.1; см. также 3.4.1). Перед лицом еретических толкований правило истины поможет отделить подлинный смысл Священного Писания от всего наносного. Сектанты выводят из Библии замысловатые идеи, подобно тому, как из рассыпанного мозаичного портрета императора ребенок складывает фигуры собачек («Против ересей», 1.1.15). «Правило истины» не заменяет собой Писание — учение апостолов и пророков, но позволяет толковать его в свете главной идеи. Работу Иринея можно назвать «библейским богословием» в том смысле, что он толкует Писание при помощи Писания. Но здесь надо сделать несколько оговорок.

Идея хороша, но требует оговорок. Во–первых, канон Священного Писания еще не был четко определен. Мы уже говорили о том, что не установилось согласие по вопросу о числе ветхозаветных книг. То же было и с Новым Заветом. Маркион оставил из него только укороченное Евангелие от Луки и подправленные послания Павла. Сифиане, Валентин, сирийские гностики, Василид добавили новые книги. Среди правоверных христиан в ходу были сомнительные Евангелие от Петра и Послание Варнавы. Еретики любили работы апостола Иоанна (Евангелие и Откровение), а церквам они казались подозрительными. Сам Ириней придерживался Нового Завета, в основе которого лежат «четыре и только четыре Евангелия» («Против ересей», 3.11.8). Хотя епископ был убежден в апостольском авторстве этих книг, историчность его мало интересовала. Он начинает с того, что четыре ветра (или духа) вдохновляют и оживляют Церковь во всех частях света, а потом переходит к четырем херувимам, упомянутым у Иезекииля и в Откровении. Так или иначе, иринеевское правило истины работает только в том случае, когда границы Священного Писания четко обозначены.

Во–вторых, более поздние отцы, начиная с Оригена, также выступали за толкование Библии при помощи Библии. Они тщательно проверяли, где и как используется такое–то слово, а потом применяли свои находки к изучаемому тексту. Нередко это приводило к блестящим открытиям, но иногда мешало понять историческое значение и установить индивидуальные особенности каждой книги отдельно. Кроме того, Ириней и его выдающиеся последователи склонны привносить в текст религиозно–философские идеи, затмевающие его исходный смысл. В чем, впрочем, все мы грешны.

Бог и Христос

Для опровержения ересей Ириней обращается к единству Бога. Первое и главное, пишет он («Против ересей», 2.1.1), что Творец есть единый Бог, создавший небо и землю, а те, кто говорит, будто выше Его существует другой бог, богохульствуют. Подтверждением тому являются слова пророков, апостолов и Самого Христа. Следуя троичному правилу, Ириней провозглашает веру в Сына и Духа, то есть в Слово и Премудрость Божий; Они — «Руки», которыми Бог сотворил и украсил мир. Бог никогда не бывает без Своего Слова и Премудрости. Происхождение Слова окутано тайной: «Род Его кто изъяснит?» (Ис. 53:8).

Не менее загадочной остается связь между Богом и Его Сыном–Словом Иисусом Христом. Слово создало вселенную, а Дух украсил ее. Однако Ириней подчеркнуто отвергает идеи апологетов Иустина и Феофила о «слове непосредственном» и «слове высказанном», говоря: Бог всегда совершенен в самовыражении. Не приемлет он и «другого бога», как некоторые апологеты называли Слово, явившееся Моисею («Против ересей», 2.28.4–5). Он отрицает, что Слово родилось, как одна свеча зажигается от другой (Свет от Света), хотя предложенное апологетами выражение прижилось и впоследствии даже вошло в Никейский символ веры. Ириней убежден, что рассуждение о Логосе ведет к маркионову двоебожию, появлению младшего бога–демиурга и подрывает нерушимое единство Божие.

Говоря об Иисусе Христе, он также подчеркивает единство Его Личности, неоднократно повторяя выражение «Тот же». Христос есть Бог (Слово Божие) и Человек. Мифы гностиков часто содержат элементы дуализма или присоединения: у них Иисус–человек отличен от небесного Духа, который нисходит на него в момент крещения. Другие движения пытались избежать соединения Духа Божия и плоти, утверждая, что Христос — чисто духовное существо, притворившееся человеком. Ириней же считает важнейшим постулатом, что Иисус Христос есть Бог и Человек. Он, в одном Лице и Сын Человеческий и Сын Божий, жил, страдал и умер. Предположение о том, что Слово осталось не задето страданиями, а боль и смерть терпела лишь человеческая плоть, получило поддержку более поздних антиохийских богословов, но Ириней отверг его как вредную ересь. Если Он не Человек, то люди не спасутся Им; если Он не Бог, не будет силы спасти. Чтобы понять эту мысль, надо разобраться в том, что Ириней говорил о человеке и его судьбе.

Ириней развил положение о том, что Бог сотворил человека по Своему образу и подобию (Быт. 1:26–27). Обычно его аргументы («Против ересей», 5.6.1) проходят незамеченными, а напрасно. Бог слепил человека из праха земного (Быт. 2:7), придал ему форму Своего Сына (Рим. 8:29). Создал Он не часть человека, не одну лишь душу или дух, но и тело, и душу. Так появился человек, полностью законченный и совершенный, истинный образ Божий. «В нем смешались в нераздельном союзе душа, способная принять дух Отца, и плоть, слепленная по подобию Божию». Образ Божий лишь тогда будет полным, когда у человека есть все три элемента: тело, душа и дух. Со времен Адамова греха Дух утрачен, и образ человека неполон, несовершенен. Пока Слово остается невидимым, восстановить ничего нельзя. «Но едва Слово стало плотью, Оно восстановило и образ, и подобие Божие, открыло истинную природу человека, стало Само тем, что было по Его образу сотворено. Оно вернуло подобие, через видимое Слово делая человека подобным невидимому Отцу» («Против ересей», 5.16.2). Именно благодаря воплощению Слово исправляет образ Божий, и человек во плоти становится совершенным.

Еретики времен Иринея и большинство христианских мыслителей после Оригена отвергали идею о том, что само тело человека создано по образу Божию. Например, Августин смог принять христианство только тогда, когда отверг эту идею. Некоторые современные теологи предпочитают обходить эту тему даже при обсуждении взглядов Иринея. Однако богословская система Иринея направлена против тех, кто пропагандировал спасение души путем бегства из тела. Он считает, что это ошибочное убеждение. По этой же причине он ожидал, что во время Второго пришествия Христа мертвые восстанут из гробов, и праведники будут править богатым царством со столицей в восстановленном земном Иерусалиме. Бог — везде, поэтому ча».ть избранных будет жить с Ним на небесах, кто–то на цветущей земле, а остальные — в новом Иерусалиме; все вместе это будет новый мир без страданий и смерти. Надежда Иринея опиралась на особое представление о Боге–Творце и происхождении человека, на книги пророков и Откровение Иоанна Богослова. Однако между сотворением мира и славным завершением его судеб лежит трудный путь.

Человечество и искупление грехов

В противовес доктринам гностиков о грехопадении, озарении и восстановлении падших духов Ириней предлагает библейское учение о человеке: сотворение, грехопадение, искупление грехов, суд и слава. К сожалению, нам приходится собирать его теорию по кусочкам из толкований к конкретным библейским текстам, неверно преподносившимся гностиками. Бог создал человека по Своему образу и подобию, сделал его похожим на Сына–Слово. Ему дана была живая душа, которая остается таковой до духовной смерти. Однако духа он не может получить, пока не избавится от похоти и не станет добровольно искать Бога, чтобы увидеть Его: ибо видеть Бога и быть подобным Ему — одно и то же. На беду человек был по–детски наивен и легко поддался на обман. Непослушание у подножия древа познания можно назвать нелепой случайностью (в отличие от умышленных преступлений Каина в дальнейшем), но эта случайность стоила Адаму невинности. Немедленно он убоялся Бога и прикрылся смоковными листьями в знак покаяния: «Ныне из–за непослушания я утратил одежды святости, принятые от духа. Теперь мне уместно носить платье, что не дает радости, а лишь колет и натирает тело» («Против ересей», 5.12.2). Подобие Божие было утеряно.

Хотя Ириней верит в историю Адама и Евы, как в реальное событие, он пишет и о космическом Адаме, в лице которого согрешило все человечество. Обо всех людях можно сказать: «Первый Адам соделан был душою живущею, а второй Адам — духом животворящим» («Против ересей», 5.12.2; 1 Кор. 15:45). «Ежели душа живущая обратилась к жизни дурной и гибельной, то она же и вернется к лучшему, примет дух животворящий и обретет жизнь». Однако это не может произойти без помощи Божией. Оставаясь невидимым, Слово вело человечество по новому пути, но осуществить замысел Божий стало возможным лишь тогда, когда Оно явилось во плоти — в Иисусе Христе.

Ириней заимствует у Павла Еф. 1:10 термин anakepha–laiosasthai («в устроении полноты времен») и неоднократно использует его, показывая, как Иисус устроил полноту времени и исполнил предназначение Адама («Сборник разных рассуждений», 32–34). Осуществил Он это, придя во плоти, подобно Адаму, прожив годы среди людей, победив искушения сатаны. Он исправил все, что было искажено, и указал людям их путь. Теперь верующие в Него получают Его Дух. Все вместе и каждый в отдельности они вновь обретают полноту, для которой были созданы по образу и подобию Божию: тело, душу и дух. Будучи в Нем и подобны Ему, они видят Бога и живут вечно.

Несмотря на то, что Ириней многое оставил недосказанным, а некоторых вопросов так и не задал, он создал яркую и относительно законченную картину мира под Богом, которую до сих пор находят убедительной. В последней главе работы «Против ересей» он пишет: «…единый Бог Отец, создавший человека… единый Сын, исполнивший волю Отца, и единый род людской, в котором завершились все тайны Божий». Все пути на небе и на земле сходятся в одну точку — спасение человечества.