Ученик Смерти

Глава 3 Я развлекаюсь, и развлечения у меня не детские

Первый год моей жизни выдался с одной стороны очень бесячьим, а с другой — весёлым. Бесячьим, потому что я большую часть времени просто лежал, завернутый в пеленки, а потом еще шесть месяцев только сидел. Слава Тьме, без пеленок. К сожалению, встать на ноги один хрен не получалось долго. Конечности по-прежнему отказывались работать нормально. Вернее, для обычного ребенка все было вполне естественно, но я-то не обычный ребенок.

Теперь понимаю, почему младенцы появляются на свет с абсолютно чистой памятью и все происходящее принимают как данность. Для безопасности окружающих. Просто через пару месяцев бесконечного возлежания в кровати, после постоянного круговорота поел-поспал-обгадился, после отвратительной мутной смеси, которую в меня заливали литрами, я понял, что ужасно, до одури сильно, хочу убивать. Всех. Каждого.

Впрочем, вторая версия, к которой я пришел в процессе размышлений, а времени подумать у меня было предостаточно, именно по этой причине детишки орут без конца. Они в первый год жизни испытывают ровно те же чувства, что и я. К счастью, к концу двенадцатого месяца я смог таки сделать первые шаги. Это значительно облегчило существование.

Теперь по поводу веселья. За год меня пытались убить раз пять, по-моему. Или шесть… не помню. Сбился со счета. Началось все с матери, само собой. В тот же день она исчезла из комнаты, из особняка, из моей жизни. Ну, и чудно. Не привык я иметь родителей. Вот начну сейчас подрастать и что? Их же надо любить. Наверное… А я априори не способен на подобные чувства.

Но зато тетка с шершавыми руками осталась со мной. Марина… Мариночка… Она выполняла роль няньки. Кормила меня из бутылочки, укладывала спать, качала на руках, мыла во всех местах. Постепенно, страх исчез из ее глаз. Вместо него появилось нечто, отдаленно напоминавшее любовь.

Но самое хреновое, я так и не узнал за год, в чем дело. Почему Максим Никанорович, жирная мерзкая гнида, задавал те вопросы. Не узнал, чего именно испугалась Марина. А посмотреть на себя со стороны пока не получалось. Когда ты не способен ходить, добраться до зеркала сложно. Правда, едва начал ползать, пытался сообразить что-то по этому поводу. Не получилось. Марина не отходила от меня ни на шаг. Стоило мне направиться на четвереньках в сторону шкафа, где висело зеркало, она сразу же хватала меня на руки и уносила в противоположном направлении.

Жили мы с ней, кстати, в той самой комнате, где я родился. Туда же нам приносили еду. Честно говоря, думаю, меня прятали таким образом от окружающих. На улице, во дворе большого, трехэтажного дома, я тоже бывал, но редко и в основном вечером.

Так вот, по поводу покушений.

В первый раз я был крайне возмущён. Вернее, во второй, если учитывать день моего рождения и мамашин закидон. Возмущен не самим фактом покушения. Меня и в прошлой жизни пытались убить. Иногда дня не проходило, чтоб не явился какой-нибудь тупой рыцарь на белом коне с раздутым самомнением. Наемников тоже присылали. Нет, в данном случае возмутил безответственный подход убийц к делу. Могли бы посильнее озадачиться и напрячься.

— Кто сегодня пойдет гулять? А? Кто пойдёт? Роберт? — сюсюкала Марина, натягивая мне на задницу памперс. Штука, кстати, удобная. В ней даже терпимо находиться.

И, да. Меня назвали Робертом. Вот такая вот ирония. Назвала Марина. Не знаю, почему эту честь доверили ей. Возможно, потому, что моему отцу было глубоко на меня плевать. Я знал, что он существует. Марина иногда материла его за черствое сердце и равнодушие к ребёнку. То есть, ко мне. Но за год мы не встретились с папашей ни разу. И слава Великой Тьме. Я мамочки вполне накушался.

— Дай ему имя! Потом сообщишь. Нужно сделать документы, — коротко бросил в одно из своих посещений Максим Никанорович.

Вот он, кстати, наведывался часто. Раз в два дня.

— Я? Но это как-то не по людски… — Марина растерялась.

— С этим ребенком все не по людски, — ответил ей жирдяй и вышел из комнаты.

— Ну, вот… — моя нянька покачала головой то ли с осуждением, то ли с недоумением. — Теперь я придумаю тебе имя, малыш… Кем ты хочешь быть? А?

Она держала меня на руках, легонько покачивая. Ужасный процесс, кстати. От него случается морская болезнь буквально через пять минут. Поэтому, стоило Марине приступить к этому отвратительному действу, я изо всех сил начинал орать и дрыгать ногами. К счастью, Марина оказалась вполне сообразительной и спустя несколько дней поняла, меня не надо трясти так, будто она хочет, чтоб я начал сыпать золотом как свинья-копилка. Достаточно просто положить в кроватку, сам засну.

— Имя… Может, Василий?

— Херасилий! — рявкнул я в ответ. — Поприличнее ничего нет?

— Ух ты, не нравится? — нянька правильно оценила мой гневный вопль. Она вообще достаточно быстро научилась понимать интонацию плача или «угуканья». — Так… Тогда Никита?

— Херита! — снова психанул я. Местные имена меня изрядно нервировали. Идиотские какие-то. — Роберт! Назови меня Роберт!

Я уставился Марине в глаза, мысленно повторяя одно и то же:

— Роберт… Роберт… Роберт… Ну же. Соображай.

Почему мысленно, а не привычным способом, через плач? Надеялся, тетя почувствует мое огромное желание получить родное имя. В конце концов, она вроде заменила мать. Должна ведь у нас с ней образоваться какая-нибудь связь. Правда, со Смертью у меня тоже связь была. Ни черта от нее толку нет. Каждый день взывал к старухе, она так и не появилась. Видимо, решила сделать это позже. Когда немного подрасту. Эгоистичная сволочь. Конечно, прибрать к рукам взрослого пацана гораздо удобнее, чем нянчиться с младенцем. А я бы задал старухе парочку вопросов. Например, какого дьявола моя память при мне с первого дня?

— Роберт? — несмело поинтересовался Марина. Она, похоже, сама не понимала, откуда это имя взялось в ее голове.

— Да! Да! Молодец! — я активно замахал руками и рассмеялся.

В исполнении младенца смех, конечно, звучит ужасно. Будто голодная гиена хохочет. Но Марина все поняла правильно. Говорю же, сообразительная тетка.

— О-о-о… Тебе нравится, — она расплылась довольной улыбкой. — Хорошо. Значит, Роберт.

Так вот… Ничего не предвещало беды, как поют в моем мире менестрели. В моем прошлом мире… Марина нарядила меня в летний костюмчик, потому что на улице стояла жара даже вечером, уложила в коляску и мы поехали в сад на прогулку. Все было вполне привычно. Шел как раз второй месяц моей новой жизни.

Няня расположилась под раскидистым деревом на маленькой табуреточке, я лежал на спине, бестолково таращась в темное небо. Интересно, почему мы гуляем, только когда опускаются сумерки? В чем суть? В какой-то момент, Марина тихо засопела, опустив голову к груди. Я не спал. Бодрствовал. Задолбался дрыхнуть, если честно. Да, детское тело исполняло свои детские фортели. Но разум, принадлежащий человеку, который прожил почти тысячу лет, хотел совсем другого. Он хотел действий.

Неожиданно в стороне послышался тихий звук шагов. Настолько тихий, что я мог бы его и не заметить, если бы не был сосредоточен на созерцании неба. Странно. Во время наших прогулок рядом обычно не бывает никого.

А уже через секунду, я понял, денек не задался. Мне в коляску плюхнулась небольшая змея. Кто ее бросил, заметить не успел. На какое-то мгновение увидел лишь женскую руку в перчатке. Как я понял что она женская? Слишком маленькая и аккуратная для мужика.

— Змея? Серьезно? — тихо возмутился я, наблюдая за гадиной. — Ну, что за убогая фантазия?

Дураком я никогда не был, а соответственно, сразу понял, это вовсе не случайность. Какие, к Великой Тьме, случайности? Вполне очевидно, змею в коляску бросили специально. Кто-то наблюдал за нами. Ждал подходящего момента. А как только Марина заснула, быстренько прошёл мимо, оставив в коляске «подарочек».

Конечно, я мог закричать и разбудить Марину. Вот только это меня совсем не спасет. Скорее наоборот, угробит. Заору — змея кинется. Нянька просто не успеет даже глазом моргнуть. Тем более, спросонья. К тому же, детская беспомощность изрядно надоела. Ничто не учит быстрее, чем экстремальная ситуация. Вот сейчас именно такая. Нужно пользоваться выпавшим шансом и немного себя улучшить. Справлюсь — молодец. Нет — значит, так тому и быть. Сил больше нет лежать овощем.

— Ну, ладно… Что уж… — я осторожно пошевелил правой рукой.

Хорошо, именно сегодня из-за жары Марина не стала кутать меня в пеленки. Костюмчик был свободным и мои конечности тоже. Другой вопрос, пока еще я не могу управлять ими нормально. Но когда хочется жить, сразу научишься. Тем более, много от меня не требуется. Я просто должен ухватить гадину в определённом месте. В прошлой жизни змеи постоянно использовались мной для приготовления некоторых эликсиров. Так что, да. Как брать их правильно, я очень хорошо помню.

Змея медленно подняла башку и застыла, покачиваясь из стороны в сторону. Местная разновидность. Я такой не видел в своём мире. Ну, ничего… Ничего… Хрен вам, а не Роберт. Кем бы ни был человек, желающий замочить младенца и выставить все несчастным случаем, дулю ему на рыло.

Наконец, гадина примерилась, а затем молнией кинулась вперед. Я был быстрее.

— Смог! Получилось! — мой смех был слишком громким и само собой Марина открыла глаза. Для нее это прозвучало, как веселое угуканье.

— Роберт, я заснула… Роберт!

Нянька вскочила на ноги, бросилась ко мне, выхватила змею из моего крепко сжатого кулачка, и сразу же откинула ее в сторону. Ну, не дура тебе? Как теперь найти гадину в кустах? Однако сам момент я, конечно, оценил. Тетя без малейших сомнений рискнула жизнью ради чужого младенца. А то, что она действительно рискнула, ни секунды не сомневаюсь. Змея сто процентов была особо ядовитая. Тот факт, что ее размеры мелкие, это подтверждает.

Для убийств имеет таких используют. Пусть миры разные, но методы в некоторых вопросах несомненно одни и те же.

— Роберт! Господи! Ты цел? Цел?!

Марина теребила меня, пытаясь произвести срочный осмотр тела на предмет укуса. В итоге мне просто было ужасно щекотно и я хохотал, как ненормальный.

— Прости меня, малыш! Прости. Я такая дура. Заснула. Но здесь не должно быть никаких змей!

Нянька схватила коляску и рысью понеслась к особняку. Наверное, боялась, что змея появится снова.

Не прошло и получаса, как в спальне появился Максим Никанорович. Он с каждым днём не нравился мне все больше и больше. Сложно объяснить, почему. Наверное, причина в том, что я своим чутьем некроманта ощущал в нем Тьму. Но не ту, которой принято поклоняться. Ни черта подобного. Это была плохая тьма. Гнилая.

— Ты уверена? — спросил он Марину, выслушав ее рассказ. — Мы живем в Средней полосе. Здесь не бывает змей. Тем более, красные пятнышки на голове… Может, тебе показалось? Может, это был… не знаю… ужик, например?

— Нет, Максим Никанорович, не показалось, — отрезала Марина, — к счастью, я вовремя проснулась.

— К счастью? — жирдяй усмехнулся. — Или, наоборот, к несчастью. Глядишь, сегодня решилась бы очень большая проблема.

Кстати, что интересно… Версия Марины несколько отличалась от произошедшего на самом деле. Она не сказала Жирному Максимке, что змею первым схватил я.

— Им нельзя знать, Роберт… — шептала она позже, укладывая меня спать. — Нормальные дети не ловят змей руками. Понимаешь? Ты, конечно, молодец. Молодчина! Если бы не твои шустрые ручки, боюсь, все закончилось бы очень плачевно. Но… Им знать нельзя. Никому.

Я в ответ только угукал и улыбался няньке. Потому что был с ней полностью согласен. А еще меня радовал факт того, что впервые я смог управлять хотя бы руками. Не просто управлять. Рефлексы, свойственные мне в прошлой жизни, начали проявляться и здесь.

Потом было второе покушение. Тоже достаточно интересное. Марина вышла из комнаты, чтоб принести смесь. Я лежал себе, вполне довольный жизнью. Мне как раз исполнилось четыре месяца. Руки работали просто отлично. Я уже втихаря пальцами повторял знакомые фигуры, которые некроманты используют для специальных заклинаний. А там такие фигуры, между прочим, хрен потом распутаешься, если сложишь. Вот ноги пока огорчали. Они упорно отказывались вести себя прилично. А я упорно пытался развивать свое младенческое тело дальше. Нашла, что говорится, коса на камень.

Неожиданно дверь тихо скрипнула. Я сразу насторожился. Марина так не входит. Она толкает створку решительно. Сейчас же в комнату кто-то старательно крался. На гнилого Максимку тоже не похоже. Тот вообще двигается, будто бегемот в гончарной лавке. Естественно, я не ошибся, предположив прибытие гостя, который желает сделать что-то нехорошее.

Передо мной появилось лицо. К сожалению, на этом лице имелась тканевая маска, натянутая по самые глаза. Обычно подобные штуки Марина надевала на себя, если начинала кашлять или чихать. Говорила, это защитит меня от болезни. Как? Не знаю. Удивительная глупость. Я сам могу защитить себя от болезни, потому что знаю, как устроено человеческое тело. И знаю, какие точки надо использовать на нем, чтоб снять те или иные симптомы. А ручки-то вот они! Ручки уже на это способны.

— Ах ты! — тихо выругался человек в маске, уставившись мне в глаза. — Теперь понятно, почему она хочет тебя убить. Урод…

Я по голосу снова ни черта не понял. Либо это была женщина с низким тембром, либо мужчина с высоким. Говорил убийца шёпотом. Естественно, не надо быть семи пядей во лбу, чтоб сообразить, передо мой именно убийца.

Человек в маске поднял руку. В этой руке он сжимал небольшую, можно даже сказать, крохотную палочку с иглой на конце. По-моему палочка полая, в нее набирают нужную жидкость. Если я не ошибаюсь, называется эта хреновина — шприц. Ну, мать моя Тьма! То есть после провала со змеей решили действовать более конкретно. Снова яд, но уже в чистом, готовом виде. На размышления у меня была секунда. Даже половина секунды. Тут руками хрен отобъешься. Я, конечно, за последние два месяца добился больших успехов, но «на пальчиках» взрослого человека младенец точно не ушатает.

А потом в голову пришла отличная мысль. Все, кто видит мое лицо, отчего-то пугаются. И смотрят они в этот момент прямо мне в глаза. Значит, получаться, проблема именно в них, в глазах. Даже этот убийца в маске слегка обалдел, когда заглянул в кроватку. Соответственно, вот на чем я попробую сыграть. Марина скоро вернется. Главное, не дать убийце использовать шприц и не позволить Марине войти в комнату, не заметив опасности. А то замочат нас обоих.

Убийца начал наклоняться вперед, чтоб воткнуть иглу в место, которое сложно будет потом обнаружить. Ровно в этот момент я резко сел и, вытаращив глаза, заорал. Между прочим, впервые сел. Только в этот раз не выкрикивал слова, которые звучат как детский плач. Ничего подобного. Я попытался воспроизвести крик горгульи. Удивительно мерзкие твари. Когда они орут, их вопль похож на вой ветра, клёкот орла и конец света одновременно.

— Млять! — убийца от неожиданности вздрогнул, а потом слегка взбледнул и качнулся назад.

Думаю, картина была та еще. Четырёхмесячный младенец внезапно садится, корчит рожи и при этом издает звук, от которого в десяти мирах Веера дохнут птицы на расстоянии сотни верст.

Отлично. Большего и не требовалось. Человек растерялся, испугался и расслабился. Все. Можно брать его тепленьким. Недолго думая, я подался вперед, хапнул шприц из его ослабевшей руки, а потом одним движением воткнул рядом с большим пальцем ночного гостя. Мне, в отличие от убийцы, совершенно не принципиально, откуда в тело попадёт яд. Да и силы много тоже не надо. Игла вошла в кожу — все. Дело сделано.

— Сука… — изумлённо выдал убийца, — ты… Ты меня убил!

Он опустил взгляд, посмотрел на свою руку, в которой раскачивался воткнутый шприц, а потом кулем осел на пол.

— Хороший яд… — я удовлетворённо кивнул сам себе.

Приятно, что меня даже в теле младенца боятся, раз основательно подходят к вопросу убийства. Ровно через пять минут в комнату вернулась Марина. Заметив валяющегося на полу человека, она сначала замерла, удивлённо его разглядывая. Потом посмотрела на меня. А я что? Я снова лежал на спине, активно дрыгая ногами.

— Придётся затеять уборку, — сказала она, наконец, задумчиво.

Звать Максима Никаноровича моя нянька не стала. Тело она вытащила сама, предварительно завернув его в плед. Силушки-то у нее немеряно. Куда дела мертвого убийцу, не знаю. Мы с ней эту тему не обсуждали. Но тем вечером в моих глазах Марина поднялась сразу на сотню ступеней вверх.

Российская Империя, Дом Розы, 2022 год Нового Времени.

— Госпожа, вы уверены, что это разумно? Может, стоит позвать кого-нибудь еще из охраны? Он приглашён один, но надо не забывать, убийцы толпой по гостям не ходят.

Высокий парень в черной одежде, похожей на военную форму, на которой из опознавательных знаков была лишь нашивка с золотой розой, задал свой вопрос, а потом взволнованно посмотрел на женщину, стоявшую рядом с ним. Естественно, он не хотел обидеть ее этими словами. Ни в коем случае. Он искренне переживал. Милый мальчик…

— Уверена, Сережа. Мы сейчас находимся на моей территории и мерзкая толстая букашка не посмеет причинить нам вред. По крайней мере, здесь. А если его разум заплыл жиром и он рискнёт… Ну, что ж… Сегодня, значит, будет увлекательный день. Давненько я не развлекалась.

— Госпожа, понимаю, о чем вы. Но это ведь странно, согласитесь. Зачем Левой руке Дома Черной Луны искать встречи с вами? Зачем вообще кому-то из чужого Дома просить о тайной аудиенции? Даже Старейшины пересекаются друг с другом только на Совете по причине вынужденной необходимости.

— Вот и узнаем, мой сахарочек. Вот и узнаем… Приятно, что ты волнуешься, однако не стоит забывать, кто я такая. Пока еще не родился мужчина, способный переиграть меня.

Женщина положила ладони на красивые, резные перила небольшого моста, соединяющего берега узкой речки, и, склонив голову, уставилась в тёмную воду. Она ждала. Ждала встречи, до которой оставались считанные секунды. Интуиция подсказывала ей, что предстоящая беседа принесет нечто новое и очень важное в ее жизнь. В ее скучную, унылую жизнь, которая с каждым днем становится еще более скучной и унылой. Пропала острота восприятия. Вино больше не радует. Смерть врагов больше не радует. Деньги больше не радуют. Сережа больше…

Женщина искоса посмотрела на стоявшего рядом парня. Нет, Сережа пока еще радует. Но это тоже ненадолго. Поэтому, когда от человека, прежде никогда не отличавшегося лояльностью к дому Розы, как впрочем и к другим домам, прилетело послание, в котором он непрозрачно намекал на секретную информацию, стоящую даже не денег, стоящую многих жизней, женщина без сомнений решила его принять.

Однако при этом, чувство самосохранения никто не отменял. Женщина специально взяла с собой навстречу Сергея. Он предан ей до последнего вздоха. Он ее любит. Он ей обязан всем, что имеет. И если что-то пойдёт не так, Сергей прикроет госпожу собой. А то, что подобная ситуация вполне возможна, женщина не исключала.

Чертовы Дома… С каждым годом грызня между ними становится все опаснее, все сильнее. Но… возможно человек, который появится с минуты на минуту, даст как раз то, что женщина сможет использовать против остальных членов Совета. Слишком уж убедительно звучало его прошение о встрече.

Для разговора она выбрала дальнюю часть собственных угодий. Здесь, рядом с речушкой, протекавшей сквозь всю территорию усадьбы, имелась роща, в которую без ведома хозяйки не сунется даже прислуга. Когда женщине нужно встретиться с кем-то важным и эта встреча должна остаться тайной, она всегда приглашает гостя сюда, к роще и мосту с резными перилами.

Ну, ладно, есть еще одна причина… Со стороны речка кажется мелкой, безопасной. Это не так. Женщина специально велела углубить ее. Удобно, когда быстрое течение, а оно тут действительно быстрое, выносит труп очередного идиота, посмевшего огорчить хозяйку угодий, в море. Не приходится пачкать руки, убирая следы плохо сложившегося разговора. Тем более сегодня гость у нее особый. Пока непонятно, к чему приведет их встреча, но женщина всегда знала точно, любое действие гораздо лучше, чем бездействие.

Ее Дом далеко не самый сильный. Даже наоборот, слабее остальных. Не финансово, конечно. Тут все хорошо. Чертова куча всяких салонов и косметических клиник работают, как чётко налаженный механизм. Но в противостоянии Домов деньги не самая большая ценность. До сих пор никто из Старейшин не посягнул на клан женщины лишь потому, что боятся создать прецедент. По крайней мере, открытый конфликт этих самодовольных, надутых индюков пугает. Сегодня ударишь ты, а завтра ударят тебя. Старые, вонючие ссыкуны. Но вот закрытый — почему бы и нет. Подлый, двуличный, исподтишка. Конфликт, который конфликтом выглядеть не будет. В таком случае шансы попасть в серьезный замес очень велики. И судя по накаляющейся обстановке между Домами, дело к тому и идет.

Женщина вздохнула, рассматривая свое отражение в темной воде. Ей было немного грустно. Вот рядом стоит Сережа. Молодой, красивый, широкоплечий. До чего же он хорош. Настоящий жеребец. А главное, обожает свою хозяйку до одури. Жизнь готов отдать. Женщина всегда выбирала на роль телохранителей именно таких симпатичных, способных, искренних мальчиков. Потому что ее тело нуждалось не только в охране, но и в некоторых других услугах. От мужа толку нет уже лет десять. Впрочем, даже если был бы, хрен ему, а не близость.

Когда-то она тоже, между прочим, считалась красивой. На нее засматривались лучшие мужчины империи. А выбрала она полное, абсолютное ничтожество. Но у этого ничтожества был один важный плюс. Он имел шанс стать Старейшиной Дома. И стал. После того, как женился. Сам бы никогда не осмелился. Женщина все сделала за него. В первую очередь, убила своего деверя, старшего брата супруга. Задушила собственными руками. Это было не сложно, извращенец питал слабость к верёвкам и молоденьким жёнам братьев.

Сейчас ей уже пятьдесят пять. Лучшие годы позади. Сыновья становятся старше. А значит, наглее и увереннее. Близок тот час, когда кто-нибудь из ее детишек отправит родного папочку на тот свет. Все равно от него толку, что от козла молока. Он лишь де-юре Старейшина, а де-факто Домом управляет она сама. Но женщине это невыгодно. Она знает, к чему приведет подобный поворот событий. В Империи пост Старейшины Дома переходит только по мужской линии. Умрет ее супруг, главой станет старший сын. Этот еще ладно. Пацан весь в отца. Такой же бесхребетный. Женщина сможет оставить все как есть и держать отпрыска в узде. Однако очень быстро старшего сына подвинет младший. А вот у того характер такой же, как у матери. Тут неизбежно все закончится несчастным случаем, в итоге которого новый глава Дома останется круглым сиротой.

Женщина снова тяжело вздохнула. Она так устала от этого бесконечного противостояния, от борьбы со всеми и против всех. Женщина хотела обычного человеческого счастья и покоя. Женщину звали Алиса Евгеньевна Глок. Последние тридцать лет она была супругой главы Дома Розы. Тридцать лет! Только благодаря ей этот червяк, по недоразумению числящийся мужем и Старейшиной, оставался до сих пор жив и почти здоров. В любом другом случае его бы уже грохнули братья. Родные, двоюродные, да хоть четырехюродные. Желающих стать Старейшиной — до хренища.

Но у них ничего не вышло. Не вышло только потому, что все эти годы Алиса бдила. Она, словно ворон, кружила надо своим гнездом. Прежде чем кому-нибудь приходила в голову мысль причинить вред Старейшине, госпожа Глок уже убирала безумца со своего пути. Со своего, да! Потому что именно она все тридцать лет заправляла Домом! Она тащила на своих хрупких плечах…

— Идёт, — коротко сообщил Сергей, оборвав размышления своей госпожи.

Алиса подняла голову и посмотрела в сторону аллеи, которая вела от усадьбы к речке. К ним действительно шел тот, кого она ждала. Впрочем, шёл — слишком громко сказано. Катился. Гигантский колобок, за огромным телом которого практически не видно ног.

— Господи, какой же он несуразный… — тихо сказала госпожа Глок. Сказала даже не телохранителю, а самой себе.

— Меня удивляет тот факт, что Дом Черной Луны именно его выбрал Левой рукой. Со стороны и не подумаешь, будто он может быть опасным.

— В том и суть, Сережа. В том и суть… Главная ошибка многих — недооценивать противника. Уверяю тебя, Матвей Иванович далеко не дурак. Он знал, кого поставить на эту должность. Глуп ли его Левая рука? Да. Жесток ли? Тоже — да. Жаден ли? Конечно! А глупость, жадность и жестокость — опасное сочетание.

Алиса сошла с мостика, поправила слегка сбившуюся стрелку на брюках, а затем направилась к гостю. Сергей, само собой, двигался следом.

— Максим Никанорович, — госпожа Глок протянула руку и улыбнулась, — хотела бы сказать, что рада встрече, но мы оба понимаем, это не так. Не хочу, знаете ли, сейчас разыгрывать радушную хозяйку.

Толстяк был наряжен в легкие летние брюки и такую же рубашку. Однако ситуацию это не спасало. Он вообще ни разу не выглядел солиднее, а наоборот, напоминал жирное огородное пугало. По раскрасневшемуся лицу стекали капли пота, и гостя это изрядно бесило. Он прекрасно понимал, как убого выглядит рядом с хозяйкой усадьбы, которая в свои пятьдесят пять по-прежнему стройна, хороша и обаятельна. Естественно, не без помощи медицины, но какая к черту разница.

Гость склонился, осторожно взял женские пальчики и прикоснулся к ним губами. Стоило ему это, конечно, больших усилий. В какой-то момент Алисе показалось, он не выдержит. Психанёт и пошлет все к дьяволу. Или его от перенапряжения разобьет паралич. Для начала Максиму Никаноровичу пришлось пилить по жаре через всю усадьбу до ее дальнего конца. Самому. Ножками. Хотя он прекрасно видел парочку электрокаров, стоящих возле дома. Потом — никто не предложил Максиму Никаноровичу прохладительных напитков и комнаты с кондиционером.

Но госпожа Глок именно так и хотела. Чем хуже себя чувствует Левая рука Дома Черной Луны, тем лучше сложится разговор. Лучше, само собой, для госпожи Глок.

— Алиса Евгеньевна, вы как всегда очаровательны, — жирдяй оторвался от женской руки и, тяжело дыша, уставился на хозяйку усадьбы своими крохотными поросячьими глазками.

Выражение его лица абсолютно не соответствовало сказанным словам. Большими, трафаретными буквами на этом лице читались истинные мысли толстяка: когда ж ты сдохнешь, старая сука?

— Да и вы неплохо выглядите, Максим Никанорович. Хотя бы потому, что еще живы, а не валяетесь где-нибудь на больничной койке после приступа инсульта. Сами знаете, сколь опасен бывает лишний вес, — Алиса мило улыбнулась жирдяю.

Ее улыбка послужила ответом на невысказанную мысль Максима Никаноровича. «Никогда не сдохну. А тебя уж точно переживу», — вот что означала эта улыбка.

— Нам нужно побеседовать наедине, — толстяк, не скрываясь, недовольно покосился на Сергея.

— Вы считаете, это с моей стороны будет правильно? — Алиса Евгеньевна подняла руку вверх, останавливая телохранителя, который уже сделал шаг вперед. Сергей, скорее всего, намеревался сообщить толстяку, что свои мечты о тет-а-тете он может засунуть себе же в задницу.

— Слушайте… Я пришел сюда, рискуя жизнью. Мы оба понимаем, если Матвей Иванович узнает о нашей встрече, я — труп. Вы могли бы, конечно, предположить, будто все происходящее является особо хитрым, коварным план, цель которого — ваша смерть. Но, честное слово, Алиса Евгеньевна, я слишком толстый, чтоб пилить пешком почти километр по вашей прекрасной усадьбе, по жаре, ради эфемерной возможности убить не главу Дома, а его жену. Вы же умная женщина, все понимаете.

— Сережа, подожди меня возле рощи.

Госпожа Глок отдала приказ, даже не посмотрев на телохранителя. Она гипнотизировала взглядом гостя. Ее в первую очередь интересовали эмоции этого жирного, неприятного человека, потому что, как только он появился, хозяйка усадьбы почувствовала внутри сладкое волнительное предвкушение. А такое бывает очень редко. Значит, встреча стоит того.

— Но… — вскинулся телохранитель.

— Подожди. Возле. Рощи, — повторила хозяйка.

Сергей послушно отошел в сторону, хотя, вполне было заметно, ему это не нравится.

— Скажите, Алиса Евгеньевна, вы верите в магию? — начал толстяк, едва убедился, что телохранитель находиться далеко.

— Магия? Серьёзно? — госпожа Глок, усмехнувшись, покачала головой. — Вы пришли сюда, рискуя головой, ради того, чтоб поговорить о сказках?

— Не верите. Ясно, — Максим Никанорович удовлетворённо кивнул, будто ждал от нее именно такого ответа. — Однако каждый Дом имеет некий артефакт. Так ведь называют Старейшины эти предметы. Артефакты появились в самом начале, когда Дома только возникли. Никто не знает, откуда. Версий много. Матвей Иванович, к примеру, утверждает, будто их оставили языческие волхвы. Еще я слышал вариант, в котором фигурируют гуманоиды с других планет. Мол, звезды, это вовсе не холодные космические тела. Но не суть. Артефакты есть и это вы отрицать не можете. К примеру, артефакт вашего Дома позволяет вам влиять на эмоции людей.

— Не мне. Мужу, — перебила толстяка Алиса. — Вы знаете, только Старейшина имеет возможность использовать упомянутый вами предмет, доставшийся ему по наследству. Честно говоря, подозреваю, артефакты, это всего лишь некоторые механизмы, способные воздействовать на энергетические поля. Чисто научная история.

— Хорошо, — Максим Никанорович снова кивнул. — Как тогда быть, к примеру, с артефактом Дома Огня? Он дает их Старейшине власть над всем, где присутствует пламя. Тоже механизм?

— Послушайте, я не понимаю, к чему идёт наш разговор. Да, артефакты есть. Я понятия не имею, как они работают. Но именно благодаря этим чудесным штукам Дома управляют империей, имея больше власти, чем у императора. Именно благодаря им, мы стоим выше обычных людей. Какая разница, откуда появились артефакты и что внутри них. Никто, знаете, не пытался в этом разбираться или вскрывать предметы. Безумцев нет.

— Я утолю ваше любопытство. Дело вовсе не в артефактах. Хотя, и вам это известно не меньше, чем мне, ради чудесных штук, как вы их назвали, братья убивают братьев, а сыны отцов. Именно ради них каждый член Дома мечтает оказаться на месте Старейшины. Потому что это и есть настоящая власть. Но я хочу сказать о другом. Не знаю, читаете ли вы книги, однако подозреваю, ответ положительный. Так вот. Последние десять месяцев я тоже читал. Много. А это, поверьте, не самое мое любимое занятие. В старых, очень старых летописях упоминается как раз то время, когда Дома еще не появились, а территорию нашей прекрасной империи населяли язычники. У них частенько рождались… м-м-м… назовём их — особые люди. Те, кто умел договариваться с мёртвыми. Те, кто с помощью смерти и жертвоприношений получали настоящее могущество. Магию. Так вот, Алиса Евгеньевна. Конечно, я попросил о встрече не ради того, чтоб поговорить о старых легендах. Хотя, знаете ли, одна умная женщина, она деревенская повитуха, сказала мне, будто в ее кругу эти истории до сих пор передаются из уст в уста. А прошло без малого две тысячи лет. Как думаете, стали бы повитухи хранить сказочные страшилки долбанных две тысячи лет? Повитухи, которые принимают новорождённых в глубинке. То есть, эти женщины допускают возможность появления подобных детей, а потому передают предупреждение своим ученицам. Знаете, в чем оно? Родился такой младенец, убей его. Он — смерть.

— Ближе к делу, — грубо отрезала Алиса.

Дело было вовсе не в том, что она больше не хотела слушать этот бред или устала от глупости толстяка. Нет. Вот как раз бредом то, что он говорил, госпожа Глок отчего-то не считала. Возможно, потому, что видела, жирдяй сам верит в свой рассказ. Максима Никаноровича можно называть как угодно, но он точно не фантазёр и не мечтатель. Если Левая рука Дома Черной Луны верит в существование каких-то там младенцев, способных на, прости Господи, магию, то у него на то есть весомые причины. И Алиса сильно хотела эти причины узнать.

— Я видел ребёнка, который родился с этими способностями. Видел ребенка, который предположительно может договариваться с мёртвыми и получать какую-то особую силу, благодаря смерти. К сожалению, он пока еще слишком мал. Ему скоро исполнится год. Но я вас уверяю, имеется один внешний признак, подтверждающий его особенность. Думаю, в течение ближайших пары лет станет понятно, так ли это на самом деле. Однако, я уверен, ошибки быть не может. И вот в чем мое предложение, Алиса Евгеньевна… Если вы, лично вы, получите такого ребенка в свое пользование, ни один Дом никогда не скажет вам против даже слова. Вы станете самой могущественной во всем мире. Понимаете? Империя — это лишь первый шаг. Когда придет момент, а наступит он, думаю, через не особо продолжительное время, я принесу ребёнка сюда. Вот именно сюда, на это место. И отдам его вам. А вы взамен, возьмёте меня в мужья. Сделаете Старейшиной Дома Розы.

— Максим Никанорович, один только вопрос. Вам не кажется, что мы оба в некотором роде уже женаты? — Алиса, не отрываясь, смотрела толстяку в глаза.

— А когда и кого это останавливало? — Левая рука Дома Черной Луны улыбнулся. — Вдовцы имеют право на новое счастье.