Ученый в средневековье Том-7

Глава 500. Мальчик без имени

Период с конца двадцать второго по начало двадцать третьего века был довольно сложным и трудным для большинства людей. Это было связано с глобальными изменениями как в форме правления, так и в бытовой жизни самых обычных людей.

Под конец этого временного промежутка его прозвали «Четвёртая Техногенная Революция» (ЧТР). Если центральные районы страны страдали от грабежей и разбойничества как физического, так и информационного, то что уж говорить про отдалённые области сверхдержавы.

Это было связано с тем, что, начиная с середины двадцать первого века развитие технологий очень сильно замедлилось. Причины сейчас уже никто не знает, однако гуляет много теорий. Кто-то считает, что всему виной слишком сильная толерантность, которая переросла в нетерпимость по отношению к другим людям. Также человечество было настолько одержимо лояльностью, что коверкало изначальные значения разных течений.

Так вот, сторонники теории о том, что виновата в этом толерантность, считают, что из-за слишком сильных «устаревших», как они считали, моральных принципов остановилось развитие биотехнологий. Да даже генной инженерии перекрыли доступ к кислороду.

Кто-то же считает, что всему виной людская глупость. Обычное незнание. Оно и понятно, люди инстинктивно боятся чего-то неизвестного и непонятного им, это естественно. Именно поэтому новые исследования и изобретения долго не жили, так как толпы людей выходили на улицы с протестами.

Есть и те, кто думали, что всему виной заговор правительства. Обычные теории заговора, проще говоря. Они до сих пор актуальны, и их количество с двадцать первого века лишь растёт. Даже несмотря на то, что в двадцать третьем большинство населения стало атеистами, хотя, казалось бы, религия — вещь могущественная. И даже от неё отказалось порядка семидесяти процентов людей. А вот приверженцы теории заговоров лишь пополняли свои ряды, пусть и медленно.

Однако большинство склонялось ко второй версии. С этой теорией по популярности могла сравниться лишь та, которая гласила, что учёные того времени исчерпали свои интеллектуальные ресурсы и силы, а также то, что для прорыва в новых технологиях потребовалось просто огромное количество знаний, исследований и времени.

Возвращаясь к Четвёртой Техногенной Революции, именно в конце двадцать второго века был бум открытый, который просто подорвал экономику всего мира. И произошло это примерно в один период с разницей лишь в один-два года.

Тяжелее всего приходилось детям. Подростки должны были быстро адаптироваться под изменения окружающей среды, чтобы банально не умереть от голода и начать усердно работать. Вот только не какими-нибудь грузчиками, нет, таковых хватало среди взрослых.

Им приходилось идти на менее безобидные и более рискованные профессии. Грубо говоря, вступать в группировки в качестве шестёрок и просто тех, кто может выполнить какое-нибудь грязное дело, кого не жалко. Им приходилось становиться расходным материалом.

А что делать с теми детьми, которые не могли банально пройти через полгорода и положить пакетик, чтобы его никто не заметил? Что делать с теми, кому меньше десяти? Ответ один: избавляться.

Вот только не так, как вы подумали. Нет, конечно, были и те, кто и так избавлялся от «балласта», но таковых аморальных личностей оказалось немного. В основном их просто оставляли на улицах, чтобы те сами заботились о себе. Некоторых отправляли в детдома. Хотя условия жизни там в период Четвёртой Техногенной Революции были немногим лучше, чем в трущобах, если не хуже. Об одном из таких и пойдёт речь.

*** Первое апреля шестой год после начала ЧТР, маленький городок на юге страны ***

На улице Деревянная в детском доме под названием «Дурум» произошло довольно редкое для этого места событие — появился новый «житель». От него год назад отказались родители, все это время десятилетний мальчик жил неизвестно где: на этот вопрос он ответа не давал, как, в прочем, и на все остальные.

Нет, парнишка мог говорить, он не был немым, просто очень молчаливым и замкнутым. Это отчасти радовало воспитателей: больше молчит — меньше проблем доставляет. Оно и верно. Из-за отсутствия ответа на вопрос о том, как его зовут, ему в графе «имя» просто написали порядковый номер — двести один.

Если воспитатели отчасти радовались, то «старшаки» бесились, ведь мальчик просто игнорировал все их приказы и команды, за что часто выхватывал. Но даже так, когда его избивали, он не издавал ни звука: не кричал, не плакал и даже не хныкал. Также он не отбивался. Просто стоял, а если роняли — лежал.

Двести Первого, как его называли остальные детдомовцы, сначала подселили к одному из «командиров», но после постоянных побоев его всё же перевели к другому мальчику, иначе это могло кончиться смертью, вызовом «скорой» и полицией. Последняя могла доставить детдому множество проблем из-за гибели одного из их подопечных.

В итоге Двести Первый жил на втором этаже в комнате под номером одиннадцать. Помимо него там обитал один парнишка, которого все звали Крисом. Он был довольно общительным и, на удивление, жизнерадостным. Никто не понимал, почему он всегда такой весёлый. «Старшаки» считали, что парень сумасшедший, и поэтому не трогали его.

*из записей личного дневника детдомовца номер сто семьдесят три, проживавшего в номере одиннадцать второго этажа первого корпуса. Запись от первого апреля шестого года после начала ЧТР*

«Привет, дорогой дневник! Это снова я, Крис! У меня для тебя очередная новость. Представляешь, у нас появился новый сожитель! Это просто круто! За всё время моего пребывания здесь, а я, как ты помнишь, тут уже с пяти лет, то бишь нахожусь в этом детдоме шесть лет, сюда прибыло лишь двадцать семь новеньких. А тут бац — ещё один!

Я лишь мельком на него глянул, особо не рассмотрел. Но могу сказать одно: он довольно щупленький. А ещё довольно зажато стоял, когда я его видел. К сожалению, можно сделать вывод, что его тут быстро задавят: либо подомнут под себя, либо доведут до края: перевод в другой детдом, что маловероятно, суицид или убьют сами. Как же это грустно… Тем более что его к «командиру» нашего этажа отправили жить».

*из записей личного дневника детдомовца номер сто семьдесят три, проживавшего в номере одиннадцать второго этажа первого корпуса. Запись от седьмого апреля шестого года после начала ЧТР*

«Привет, дорогой дневник! Это снова я, Крис! У меня для тебя очередная новость. Помнишь о новеньком, о котором я тебе рассказывал примерно четыре-пять дней назад? Так вот, представляешь, его переселили ко мне! Теперь у меня будет сосед! И я уже рассмотрел его поподробнее. Внешность у него обычная: короткие чёрные волосы и невыразительные серые глаза. Кстати, дорогой дневник, он на целый год младше меня! Ему десять, а мне, как ты помнишь, одиннадцать. Но несмотря на это, он всё равно, как и я, учится в пятом классе. Хоть обучение у нас и не в школе. А получаемые здесь знания и в подмётки не годятся даже тем, что давались в школах из начала двадцать первого века. Если судить по учебникам тех времён, которые мне удалось достать. Я вроде рассказывал эту историю. И вообще, не туда свернул.

Мой новый сосед, как я понял, не имеет имени и придумывать его, как здесь многие поступили, не желает. Из-за этого все его зовут Двести Первым. Кстати, ты представить себе не можешь, как он ужасно выглядел, как только зашёл теперь уже в наш номер. Я имею в виду не красоту, а общий внешний вид. Вот тебе бы понравился вид заходящего в комнату парня, полностью покрытого синяками и кровоподтёками? Лично мне не очень. Хоть я и привыкший. Парень меня удивил тем, что не издал ни звука, кроме пары слов, адресованных мне, типа «здравствуй», «доброе утро» и «спокойной ночи», даже тяжёлых вздохов или похрипований от боли нет. Также я удивился, что у него не выбито ни единого зуба. Повезло так повезло… Ладно, мне пора на ужин! До скорого!»

*** Пятое мая шестой год после начала ЧТР, маленький городок на юге страны, улица Деревянная, детский дом «Дурум», первый корпус, второй этаж, комната номер одиннадцать ***

— Доброе утро, Двести Первый! Пора вставать! — начал будить своего соседа Крис.

— Хорошо… — как всегда, ответил тот.

— Ой, ну хватит тебе уже. Мы уже почти месяц вместе живём. И новых слов я от тебя не слышал, — начал возмущаться тот, кого все считали сумасшедшим.

Двести Первый типично для себя промолчал.

— Так. Смотри. Я Крис. Давай дружить? — решил всё-таки сблизиться со своим сожителем Крис.

Но в ответ было лишь молчание и каменное лицо.

— Чего ты так смотришь? Тебе надо назвать своё имя и сказать «да». Ну, если ты хочешь, конечно. — «Сумасшедший» подумал, что его сосед просто не понял, что делать в такой ситуации, подобное часто бывало.

Повисла тишина, безразличное лицо не изменились.

— Ай, ладно. Кстати, как твои синяки и следы от побоев? Прошли? — поинтересовался Крис.

— Почти… — наконец ответил Двести Первый.

— Сильно болят оставшиеся? — воодушевился парнишка от того, что его сосед всё же продолжил разговор.

— Нет… — немного в себя, сказал тот, опустив глаза.

— Это же хорошо! Сможешь нормально ходить, сидеть и спать. Чего ты так на меня смотришь? Думаешь, незаметно, как ты был скован в движениях весь тот период, что живёшь со мной? Видно же, что тебе очень больно вообще как-то двигаться, но ты даже и звука не издал. Я тебе поражаюсь! — искренне затараторил Крис.

— Правда?.. — подняв глаза, спросил Двести Первый, смотря своему визави прямо в глаза.

— Что? — немного не понял тот.

— Ну… — опять замялся Молчун.

— Ну??? — не успокаивался Крис.

— Ну, что это было заметно, и что ты поражён… — быстро протараторил десятилетний парнишка.

— Ха! Надо же, ты не безэмоциональный робот! Шучу, шучу. Да, конечно же, заметно, и да, я вправду поражён. В нашем возрасте терпеть такую боль, это же круто. И необычно, — закивал его сосед.

— С… спасибо… — Двести Первый опять опустил глаза.

— Ой, да ладно тебе… Ты посмотри на время! Надо спешить! Опоздаем на завтрак, и нас накажут воспитатели! Побежали! — Крис был поражён тем, как плох в общении его собеседник. «Будто почти никогда ни с кем не разговаривал», — подумал он.

— Угу… — кивнул Молчун.

День у мальчишек прошёл как обычно. Двести Первого перестали трогать, когда с ним рядом постоянно стал ходить Крис. «Сумасшедшего» они больше не недолюбливали, а опасались. Мало ли что тому взбредёт в голову. Ведь было же из-за чего опасаться.

К слову, всего на территории детского дома четыре жилых комплекса, в каждом из которых по четыре этажа и по шестнадцать комнат на каждом. Почему так много? Ведь это целых двести пятьдесят шесть комнат в сумме, а если учесть, что в каждой может жить по два ребёнка, выходит, что детдом рассчитан на целых пятьсот двенадцать детей.

Всё просто. Изначально до Четвёртой Техногенной Революции он планировался как центральный детский дом для всего южного округа, его собирались расширить до пяти жилых корпусов. Однако из-за ЧТР всё пошло коту под хвост, и теперь это не больше, чем очередной детдом какого-нибудь «Мухосранска», где качество жизни и обучение на таком же уровне или даже ниже, нежели в трущобах города.

Вечером того же дня, когда мальчики укладывались спать, Двести Первый сказал то, чем очень удивил Криса, ведь тот не ожидал такого. Мальчик сказал лишь одно слово: «Да», — повернулся на другой бок и уснул.

*** Двадцатое мая шестой год после начала ЧТР, маленький городок на юге страны, улица Деревянная, детский дом «Дурум», классная комната пятого класса второго этажа первого корпуса (дальше — класс 1-2) ***

— Двести Первый! Я тебе поражаюсь! Как можно всего за полтора месяца наверстать программу пятого класса и начать учиться на одни пятёрки. Я, конечно, понимаю, что учат тут, мягко говоря, не очень, но такая ситуация же… — А после тихим шёпотом добавил: — В чём я очень сильно сомневаюсь… — сказал парнишка, опуская швабру в ведро с водой.

— Крис, ты преувеличиваешь. Нет же ничего удивительного в том, чтобы просто что-то запомнить, а после используешь это, немного меняя параметры… — сумбурно ответил его собеседник, продолжая протирать пол своей недавно сполоснутой шваброй.

— Это, конечно, так, но выучить Бородино за один день и решить итоговую контрольную по математике за половину отведённого времени, получив при этом максимальный балл — как-то не очень нормально… О! У меня идея! — с этими словами Крис резко вытащил свой инструмент уборки для класса из ведра с водой, обрызгав себя и своего собеседника. — Упс… Хе-хе, — посмеялся он.

— Кхм… Так что за идея? — вытерев капли с лица, спросил Двести Первый.

— Давай я достану тебе учебники, что использовались в школах из начала двадцать первого века! — воскликнул тот.

— Но… Где ты их достанешь, им ведь чуть меньше двух веков… Да и опасно это! Нам нельзя без разрешения покидать здание, тем более по такой причине тебя не выпустят! — выразил беспокойство о своём первом друге Молчун. — Да и зачем они мне?

— Если ты не знал, — начал Крис, а после продолжил шёпотом, хотя они и так были одни в классе, так как сегодня настала их очередь убирать после уроков, — есть несколько лазеек, через которые можно относительно незаметно покидать территорию нашего дурдома. — Дети так называли свой детдом, так как его настоящее название «Дурум» очень похоже на одну из вариаций названий психиатрических больниц. — Спрашиваешь, мол, зачем тебе эти учебники? Да ты же просто гений в учёбе! Я хочу помочь тебе стать ещё умнее, думаешь, я не вижу, с каким интересом ты читаешь все книги, которые нам дают? Да и к тому же естественно, что друзья помогают друг другу!

— Но… Я же тебе никак не помогал… А ты меня уже несколько раз выручал всего лишь за месяц… — опустив голову, пробормотал Двести Первый.

— Разве? Когда это? — недоумевал его собеседник.

— Несмотря ни на что, ты всегда добр ко мне, берёшь для меня дополнительную порцию непонятно откуда, защищаешь от старшаков и командиров, да и вообще от всех, кто не побрезговал меня лишний раз ударить или пихнуть, точнее, они просто не подходят к нам, к тебе… — начал перечислять Молчун, но был быстро перебит своим единственным другом.

— А ты хоть знаешь почему? — неожиданно голос Криса стал серьёзным.

— Нет… Почему? — впервые в голосе Двести Первого можно было услышать хоть что-то, кроме безэмоциональности и холодности. Там появились нотки любопытства.

— Как-то раз я ударил командира третьего этажа стулом по спине. У него потом было несколько переломов… — с каждым словом голос обычно весёлого парня мрачнел.

— А из-за чего? — понял голову Молчун.

— Тебе какую версию? Мою или остальных? — посмотрел Крис в глаза своему собеседнику.

— Обе… — попросил тот.

— Тогда начну с «общепринятой», — на этом слове мальчик поморщился, — Так вот. Расскажу легенду о сумасшедшим Крисе…

Как-то раз, когда все спокойно сидели и разговаривали во дворе детдома, этот мальчик ни с того, ни с сего взял свой табурет и ударил им по спине командира третьего этажа. На вопрос «почему?» тот лишь молчал и смотрел куда-то сквозь собеседника. Никто не мог понять причины.

Этот инцидент потом обсуждался ещё целый год. И именно с того момента паренька стали сторониться, боясь огрести так же, как тот бедняга, у которого оказалась пара переломов после этого инцидента.

Хотя в детдом приходил психотерапевт, который не обнаружил у мальчика никаких проблем с психикой и сказал, что тот абсолютно вменяем. А полиция ничего не могла сделать: ни один закон не распространяется на детей девятилетнего возраста.

Вот так и появился сумасшедший Крис из комнаты номер одиннадцать второго этажа первого корпуса детдома «Дурум». Говорят, что, если находиться рядом с ним, тот может сорваться с цепи и вообще убить тебя. Он опасен, а значит, нечего его трогать, если не борзеет. Как-то так…

— А как всё было на самом деле?.. — спросил Двести Первый.

— На самом же деле я слышал, как этот гад планировал массовое изнасилование всего этажа. Всё-таки командир и его шестёрки уже перешагнули за пятнадцать лет, их заботит лишь это. А на его этаже несколько наших ровесниц даже есть…

А так как это просто огромная мусорка, а не детдом, то девочки не живут в отдельном корпусе, как должно быть. Нас всех распределяют случайно. Хотя бы в одной комнате могут жить либо два мальчика, либо две девочки. Пусть хоть так…

Так вот, я не мог этого так оставить и поэтому решил просто на время устранить этого подонка из жизни этажа. Без своего командира его шестёрки даже не посмотрят в сторону девочек, ибо это чревато последствиями и нагоняями от главного, когда тот вернётся. А рассказать воспитателю я не мог потому, что тогда меня бы не избегали, а сделали опущенным. А ты знаешь, как к ним относятся. Лучше уж считаться психом, нежели крысой…

На этом разговоры между мальчиками закончились. Они молча закончили уборку и пошли на ужин. К слову, именно в столовой произошёл один инцидент, который навсегда отпечатался в памяти Двести Первого.

Когда двое мальчиков проходили со своими тарелками к столику, Молчун случайно задел «командира» своего этажа, из-за чего у того с подноса упала чашка с чаем. Всё бы ничего, но главный поскользнулся на этом напитке богов и упал, опрокинув на себя поднос со всем содержимым: тарелкой с борщом, двумя чашками чая, что были взяты у «провинившихся», а также тарелкой с картошкой пюре.

Всё это заляпало парня с головы до ног, а сам он лежал на мокрой и уже ставшей липкой плитке и хлопал глазами. Во всей столовой воцарилась просто мёртвая тишина.

Лишь спустя секунд пять-семь, после того как все осознали, что произошло, по помещению разнесся хохот полутора сотен детей. Смеялись все: и «мелкие», и «старшаки», и девочки, и мальчики. Даже пара воспитателей еле сдерживались, чтобы не улыбнуться. Увидеть такое редкое зрелище, по их мнению, очень уморительно: тот, кто держит в страхе весь второй этаж первого жилого корпуса, прямо сейчас валяется на полу и весь, с головы до ног, покрыт борщом и картошкой пюре.

Стоило злому и опозоренному «командиру» гневно посмотреть в сторону своих «шестёрок», те быстро перестали смеяться и подбежали к своему главному. Что-что, а злить его было чревато. Делать этого никак нельзя. В конце концов, именно воспитатели назначают на роль «командира» этажа.

— Двести Первый… Ты заплатишь!.. — прорычал, словно дикий зверь, пятнадцатилетний парень, которому помогли подняться с мокрого и грязного пола. — Я устрою тебе весёлую жизнь!

— Я… Я… Это… Ну… — тот, к кому обратились, был настолько растерян, что просто забыл, как связно говорить.

— Это сделал не Двести Первый, а я. Если уж хочешь устроить веселье, то мне. Нечего ему искупать мою вину. Я задел тебя случайно, уж прости, — встал между другом и командиром своего этажа Крис.

— Психованный, ты совсем страх потерял? — крикнул один из «шестёрок».

— Молчать! Я веду разговор! — рыкнул его глава, а потом обратился уже к тому, кого называли «психом». — Сегодня. В восемь вечера. На пролёте пожарки.

Прямо сейчас устроить разборки «командир» не мог, как бы сильно этого ни хотел. Всё дело в том, что это одна из «нейтральных» зон, где нет своего главного среди детей. В таких местах воспитатели всегда присматривают за детдомовцами. К слову о них, именно те двое, что недавно едва сдерживали смех, уже спешили сюда со всей прытью, чтобы лишний раз показать своё превосходство и разогнать всех за столики, мол, тут не на что смотреть.

Когда Крис со своим соседом по комнате отправился в номер, все его провожали взглядами. У кого-то в глазах можно было прочитать сопереживание, у кого-то — насмешку, у других лица выражали печаль и грусть, будто ребята провожали мертвеца, а кто-то явно злорадствовал, потешаясь над этой ситуацией.

Все понимали, что именно будет в то время и в том месте, что назначил «командир» второго этажа первого жилого корпуса. Там будет присутствовать он сам, а также все его «подчинённые», чтобы назначить «наказание» провинившемуся. Это может быть как обычное избиение, так и настоящие пытки и мучения. Всё будет зависеть от кого, что решил сам «командир».

Ужин был в пять вечера, а это значит, что до рокового момента осталось три часа. Крис и Двести Первый находились в своей комнате и просто сидели друг напротив друга. Возможно, тишина продолжалась бы и дольше, если бы не Молчун.

— Зачем ты это сделал? Мне ведь безразлично, если меня побьют, ты же знаешь. Так зачем тебе было за меня заступаться?.. — хоть мальчик и опустил голову, было видно, как по его щекам текут слёзы.

— Друзья же должны всегда помогать друг другу! — просто улыбнулся его визави, а после продолжил: — Меня просто побьют, а тебя бы могли и прибить. Навсегда. Кстати, я отойду на пару часиков.

— Куда?? — встрепенулся плачущий.

— Сюрприз, — показал язык «сумасшедший».

На этом их небольшой диалог и закончился. Крис, как и сказал, ушёл и отсутствовал примерно два часа. Всё это время Двести Первый просто сидел и смотрел на часы, ожидая своего соседа. Несмотря на свою безэмоциональность и обычное равнодушие, мальчик всё же переживал за своего первого и единственного друга.

В полвосьмого вечера в замке, который сам на свои деньги, что взялись неизвестно откуда, поставил Крис, послышалось копошение, а после дверь отворилась. Двести Первый увидел в дверном проёме своего соседа, держащего в руке два больших чёрных пакета.

— Ну что, принимай подарки, друг! — не дал задать вопрос Молчуну Крис, а после продолжил: — Это учебники, о которых я тебе говорил. Это они использовались в школах из начала двадцать первого века.

— Но… Ведь… В восемь… — не зная, что сказать, бормотал Двести Первый.

— Мне не за чем готовиться к неизбежному. Сбежать? Шутишь? Куда мне идти потом, да я и не смогу тебя оставить. Я, конечно, знаю, что ты целый год выживал на улице, но это именно выживание, а не жизнь. Не бойся, не сделают они мне ничего особенного. Лучше бери и учи всё это. Если будешь хорошо знать всю-всю программу, легко сможешь поступить в какой-нибудь университет после выпуска отсюда и окончания Четвёртой Техногенной Революции, — улыбнулся парнишка и, положив пакеты на стол, сказал. — Учебники будут здесь, а я, пожалуй, пойду. Закройся на замок. Ключ я на всякий случай здесь оставлю.

— У… Удачи… — успел сказать Молчун, прежде чем дверь в их с Крисом комнату закрылась.

Мальчик сделал то, что попросил его сосед, и, вернувшись на свою кровать, долго рассматривал пакеты с учебниками, которые принёс ему друг. Минут пять Двести Первый рассматривал их, прежде чем подойти и начать там копаться.

*из записей личного дневника детдомовца номер сто семьдесят три, проживавшего в номере одиннадцать второго этажа первого корпуса. Запись от пятнадцатого июня шестого года после начала ЧТР*

«Привет, дорогой дневник! Это снова я, Крис! У меня для тебя очередная новость. Но для начала я хочу извиниться за то, что так долго не писал тебе. А теперь к новости: меня наконец-то выписали! Ах да, ты же ещё не знаешь. Тогда сейчас расскажу тебе историю о том, как я оказался в больнице.

Двести Первый, мой сосед и друг, как ты помнишь, случайно задел нашего командира этажа, а я за него заступился, чтобы того не прибили. Если кратко, вот и вся предыстория. А теперь перейду к самой сути.

Мне назначили встречу на пролёте пожарной лестницы в восемь вечера в тот же день. Прихожу я, значит, туда. А там, как я и предполагал, стоит сам командир и его шестёрки. Мы немного побеседовали. Я ещё раз извинился, правда, это никак не помогло. Однако, как я опять же и предполагал, меня просто побили.

По итогу я оказался в больнице с несколькими переломами. Там по мелочи: левая рука, правая нога, да и рёбра. Легко отделался за унижение командира этажа перед всем всеми детдомовцами.

Ты не представляешь, как сильно переживал Двести Первый. К тому же как только я оказался в больнице, к нему стали приставать и иногда даже бить. Тяжко же ему было без меня… Надо будет извиниться. Ладно, дорогой дневник, мне пора. Скоро обед, нельзя опаздывать. До скорого!»

*из записей личного дневника детдомовца номер сто семьдесят три, проживавшего в номере одиннадцать второго этажа первого корпуса. Запись от двадцать второго июня шестого года после начала ЧТР*

«Привет, дорогой дневник! Это снова я, Крис! У меня для тебя очередная новость. Ты не представляешь, как же быстро учится Двести Первый… Я никогда ещё не видел его таким заинтересованным! Он просто читает дни напролёт.

Дело в том, что, как ты помнишь, у нас с приходом летних каникул уменьшается количество обязанностей. А также появляется возможность съездить куда-нибудь. Попасть в список тех, кто едет, довольно трудно, ведь там находятся лишь отличившиеся детдомовцы. Причём в хорошем смысле этого слова.

Так вот, недавно нам зачитали список тех, кто едет в следующем месяце в летний лагерь. И представляешь, что?! Там оказался Двести Первый! Многие удивились, на что «куратор» нашего этажа сообщил, что это из-за его довольно больших успехов в учёбе. Так это ещё не всё, дорогой дневник.

Когда собрание кончилось, и мы разошлись по своим комнатам, Двести Первый сказал мне, что не хочет ехать. И вообще, единственное его желание на данный момент — сидеть в нашей комнате и читать принесённые мною учебники. Не чудак ли? На вопрос, почему он не отказался сразу же, ответил, что ему было страшно… Вот честно, иногда я его совсем не понимаю. И в то же время поражаюсь ему. Он самый необычный парень, которого я когда-либо встречал. Но ты не думай, что я посмеялся над ним! Не надо мне тут! Я ему, вообще-то, помог! Да, вот так вот!

Дело в том, что если ты по какой-либо причине не хочешь ехать, то вправе отдать своё место другому детдомовцу. Причём выбор полностью за тобой. Правда, пользуются данной возможностью единицы. И я в том числе (да, даже я разок попадал в список).

Ты спросишь, почему тогда старшаки силой не заставляют младших, как мы, отдавать им места? А тут всё просто. Эта процедура довольно сложная. И, если она проводится, детдомовец наедине общается сразу со всем советом из старших воспитателей. Поэтому, если вскроется, что кто-то кому-то угрожал ради места в лагере, я не завидую этому придурку. Хах. Так вот! Я же как-то раз пару лет назад получал место в списке. Мне его удалось продать одному из соседей по этажу. Так что и в этот раз я предложил провернуть что-то такое. Вот только чуть иначе и разумнее.

Мы устроили своеобразный аукцион на продажу места в списке лагеря. Никто раньше такого не делал, так как, если застукают воспитатели, что очень вероятно, будет очень и очень плохо. Именно поэтому торговля тут обговаривается строго между двумя: продавцом и покупателем. Причём первый ищет второго. Редко когда наоборот.

Я же решил рискнуть и обратился «куратору» нашего этажа. Попросил его помочь в проведении одного аукциона и, прежде чем он разозлился, сказал, что двадцать пять процентов от суммы сделки достанется ему.

Он мгновенно успокоился и спросил, о какой примерно сумме идёт речь. Я, в свою очередь, вспомнив, за сколько продал своё место, сообщил минимальную цену. Воспитатель через пару секунд раздумий согласился и сказал, когда примерно можно будет провести аукцион. Он сказал, что сообщит за неделю. Этот разговор, кстати говоря, был сегодня. Ха-ха. Также мне надо будет сегодня обсудить это всё с Двести Первым. Думаю, вряд ли он обрадуется такому вниманию к своей персоне. Хе-хе. Помимо этого разговора, надо будет его предупредить, что меня часто не будет в детдоме по полдня. А то мало ли, будет волноваться. Что? Тебе интересно, куда это я опять намылился? А вот секрет! И то это будет только при условии, что все мои планы сбудутся. Иначе придётся целыми днями сидеть здесь и тухнуть. Ты же знаешь, как я не люблю ничего не делать.

Ладно, дорогой дневник. Пора и за дела, о которых я тебе только что рассказал. Тем более что скоро ужин. Надо быстрее всё сделать, поесть и лечь спать. Завтра утром рано идти надо. От этого будет зависеть моё будущее так-то… До скорого!»

*** Двадцать второе июня шестой год после начала ЧТР, маленький городок на юге страны, улица Деревянная, детский дом «Дурум», первый корпус, второй этаж, комната номер одиннадцать ***

Закончив что-то писать в какой-то книжечке формата А5, Крис убрал её в тумбочку, что находилась у его кровати, встал и направился к своему соседу по комнате, который лежал на своей кровати. Молчун был так сильно увлечён чтением какой-то книги, на которой значилось «Физика, 6 класс», что не заметил своего друга, даже когда тот навис над ним.

— Кхем, кхем. База вызывает Двести Первого. Приём. Приём. База вызывает Двести Первого, — попытался отвлечь своего соседа от книги он, зажимая нос, из-за чего выходил довольно смешной голос.

— Ты чего пугаешь? Хотя неважно. Я, видимо, зачитался, да? Если так, прости, просто это довольно увлекательно, — заволновался Двести Первый.

— Да ничего, забей! Я же сам принёс тебе эти книги за программу шестого класса. Так сказать, чтобы не скучно было. Пятый мы в школе прошли. Надеюсь, программа конца двадцать второго века не сильно отстаёт от программы начала двадцать первого. А, Двести Первый? — засмеялся Крис.

— Если честно, то немного отстаём. Но знаний всё равно хватало, чтобы везде самому заполнить пропуски. Они небольшие, — ответил парень своему другу, восприняв шутку как вполне серьёзный вопрос.

— Ого. Мда-а… Хотя я не за этим тебя отвлёк-то. Я разобрался насчёт твоего места в списке в лагерь. Я поговорил с нашим куратором и смог договориться о проведении аукциона. Позже он сообщит, когда можно будет его провести. Он будет, считай, легальным. Естественно, не бесплатно. Взамен надо будет отдать ему двадцать пять процентов от общей суммы. Ну, что думаешь? Прости, конечно, что так много — целая четверть, — но так и безопаснее. Старшаки уж точно не будут буйствовать. Легальность плюс безопасность! — разъяснил ситуацию Крис.

Молчун, как ни странно, молчал.

— М? Ты чего? — не понял своего соседа «сумасшедший»

И опять повисла тишина.

— Двести Первый? Тебе настолько не понравилось, что пришлось отдать двадцать пять процентов? Прости, — неправильно воспринял Крис молчание своего друга.

— Не в этом дело… Я… Я думал, что ты просто его кому-то отдашь, это место. Мне даже в голову не приходило, что ты его решишь продавать. Просто… Это… Ну, не знаю… Думаешь, купят? — Сказать, что Двести Первый был в растерянности — ничего не сказать.

— Естественно! Будут довольно большие и яростные торги. Я уверен в этом! — чтобы подтвердить это, мальчик даже ударил себя кулаком по выставленной вперёд груди.

— И что ты будешь делать с этими деньгами? Просто любопытно, — необычно для себя поинтересовался Молчун.

— Вообще-то, они твои, — серьёзным голосом заявил Крис.

— Да мне не нужно! Ты же устроил это всё, вот и забирай. Я серьёзно. Ты и так очень многое для меня сделал. Я тебе очень благодарен и буду рад, если ты возьмёшь выручку с продажи места себе. Как ты там говорил? Друзья должны помогать друг другу, — извернулся Двести Первый.

— Ладно, уговорил, — парнишке ничего не оставалось, кроме как согласиться с доводами своего друга. Тот хоть обычно и молчаливый, но если что-то решил для себя, то не отступится. Крис давно понял эту его особенность. — Кстати, Двести Первый, я не только это хотел тебе сказать.

— М? — вновь оторвал взгляд от книги Молчун.

— Завтра утром, когда проснёшься на завтрак и заметишь, что меня нет, не волнуйся. Мне утром надо пойти на одну очень важную встречу. Отмажешь меня перед воспитателями, если я всё же опоздаю? — замявшись, попросил Крис своего единственного друга.

— А… Ну… Хорошо. Сделаю всё, что в моих силах, — спокойным голосом ответил Двести Первый, привыкший к подобным странностям своего соседа.

— Если что — у меня заболел живот, — помог с легендой «сумасшедший».

— Угум, — кивнул Молчун и вновь стал читать книгу, что всё это время держал в руках, даже не закрыв.

*из записей личного дневника детдомовца номер сто семьдесят три, проживавшего в номере одиннадцать второго этажа первого корпуса. Запись от двадцать третьего июня шестого года после начала ЧТР*

«Привет, дорогой дневник! Это снова я, Крис! У меня для тебя очередная новость. Я недавно вернулся с очень важной для меня встречи. Я тебе писал о ней вчера, помнишь же? Так вот, мне повезло, и меня приняли! Представляешь? А, ты же не можешь представить мою радость. Я же тебе не рассказал ничего. Ну так слушай.

Дело в том, что я стал довольно известным вором среди детей. То есть до взрослых мне, конечно, далеко. Но зато среди сверстников я считаюсь довольно ловким и быстрым. По крайней мере, меня уже узнают на некоторых улицах трущоб. Приходится закрывать лицо. Но это не столь важно.

Для очередного своего дела я выбрал один магазинчик, торгующий старыми книгами. Именно оттуда достал учебники для Двести Первого. Как раз тогда. Но все прошло совершенно не так, как я рассчитывал.

Дело в том, что в одной из подсобок шло совещание младшего крыла банды «Амет». Как после оказалось, этот магазинчик и принадлежал той группировке. Ты же знаешь, что из-за Четвёртой Техногенной Революции, буквально через полгода после её начала, стали появляться такие вот банды и распространять своё влияние на разные районы нашего округа. И не только нашего. Так вроде как везде. Как я помню, что-то подобное было и почти двести лет назад, но не суть.

Естественно, как ты уже догадался, дорогой дневник, меня поймали, когда я уже почти успел смыться с несколькими книжками. Ты не представляешь, как я испугался. Всё же это страшно, когда тебя хватает за воротник и поднимает парень, которому на вид лет двадцать пять, а на его поясе болтается самый настоящий пистолет.

Я уже готовился к смерти и молился Богу, в которого никогда не верил, когда из той подсобки подошли товарищи того парня, а сам он сорвал с моего лица маску. Удивительно, но меня не стали убивать, а спросили имя и откуда я.

Пришлось честно сознаться. И представь, как я был шокирован, когда оказалось, что один из них меня знает. Точнее, наслышан от многих продавцов-лавочников, которые были моими «жертвами». Тот, кто держал меня, даже, как потом оказалось, в шутку сказал, что можно меня и в банду взять.

А я так разнервничался, что и вправду попросил их об этом буквально сразу после шутки того парня. Наверно, они не ожидали от меня такой просьбы, больше я никак не могу объяснить причину их пятисекундного ступора.

Однако вместо смеха или злости они сказали мне, что обсудят это с начальством. А когда узнали, для чего мне книги, позволили их забрать, предупредив, что их стоимость мне придётся отработать, на что я, естественно, согласился.

Встречу мне назначили в том же магазинчике на сегодняшнее утро, где мне и сообщили, что начальство согласно взять меня, но пока на «испытательный срок», а там, как говорится, «видно будет».

Также меня предупредили, чтобы в полдень я всегда ждал в этом книжном магазине, чтобы, если появится дело, сразу был в курсе, ибо они не собираются искать меня по всему городу, так как всё-таки я сам попросился к ним, а не они уговаривали меня вступить. Кстати, не помню, говорил или нет, но всё же скажу. Несмотря на то, что сейчас конец двадцать второго века, телефоны здесь довольно редки. И всё опять же из-за Четвёртой Техногенной Революции.

Я мало что знаю, но из-за неё появился дефицит некоторых компонентов и веществ. А нам в детдоме вообще не давали доступа в интернет, так как само заведение просто не обладало никакими компьютерами или чем-то подобным.

Но, думаю, если буду усердно трудиться и работать в банде, то рано или поздно смогу накопить на свой собственный телефон с выходом в интернет, где есть просто вся информация, которая когда-либо была в мире. Ну, по крайней мере, так взрослые отвечают на вопросы о том, что такое интернет?

Кстати, вернулся я почти сразу же после того, как покинул территорию Дурдома, то бишь через полтора часа, благодаря чему Двести Первому не пришлось меня прикрывать перед воспитателями.

Ты бы видел его взгляд, когда он проснулся, посмотрел на часы, а затем на меня, и понял, что я пришёл вовремя, и что всё в порядке.

Ладно, дорогой дневник, мне пора. Мы с Двести Первым чуть ли на завтрак не опаздываем! До скорого!»

*из записей личного дневника детдомовца номер сто семьдесят три, проживавшего в номере одиннадцать второго этажа первого корпуса. Запись от двадцать седьмого июня шестого года после начала ЧТР*

«Привет, дорогой дневник! Это снова я, Крис! У меня для тебя очередная новость. Помнишь, я говорил про аукцион на место Двести Первого в списке на поездку в летний лагерь? Так вот. Десять минут назад я общался с «куратором» нашего этажа. Он сообщил, что аукцион можно будет провести в столовой шестого июля в семь вечера.

Не знаю, что он пообещал другим воспитателям, но догадываюсь, что они решили, будто в скором времени это будут делать и другие детдомовцы, что принесёт воспитателям немало денег, если рассматривать это всё в теории.

Так вот. Теперь вопрос улажен. Можно даже открыто это рекламировать, как он сказал. Только сильно не наглеть, а спокойно говорить некоторым ребятам при небольшом скоплении народа. В той же столовой, к примеру. Надо будет Двести Первому рассказать. Кстати, тебе ведь интересно, как у меня обстоят дела с «работой» в банде «Амет»? Конечно же, тебе интересно! Так вот. К сожалению, за те четыре дня, что я исправно хожу к двенадцати дня в книжный магазин и провожу там по часу, никаких дел для меня не появилось. Зато я регулярно помогаю тамошнему хозяину: убираю помещение, сортирую по полкам книги и многое другое. Парни из банды даже оценили мои старания и сказали, что таким образом я тоже искупаю свой долг перед магазином как работник-уборщик. В принципе, почему нет? Я даже рад, что смогу избавиться от задолженности перед такими опасными ребятами ещё до начала моих «воровских» дел.

Я уже хотел было прощаться, но вспомнил кое-что, что тебе точно следует рассказать, дорогой дневник. Это про Двести Первого.

Ты представляешь, он за эти несколько дней уже полностью изучил две книги из программы шестого класса, которые я ему принёс. Это математика и физика. Я серьёзно поражён его способностям. Это же просто невероятно!

Да давай вспомним конец пятого класса! Он быстрее чем за два месяца полностью изучил нашу тогдашнюю программу. Причём настолько качественно, что окончил год на одни пятёрки. Я, конечно, могу предположить, что программа в нашем Дурдоме не такая уж трудная, но всё же. У нас отличников не так-то и много.

Понятно, что многие и слышать ничего не хотели про учёбу, но именно от этих оценок зависит наша будущая жизнь. Даже я, понимая это и уделяя учёбе достаточно времени, всё равно имею в году несколько четвёрок. А Двести Первый с момента своего поступления занимался столько же, сколько и я. Вот только есть небольшая разница. Я учился ВЕСЬ учебный год, а он всего лишь ДВА МЕСЯЦА. Может, именно таких людей и называют гениями? Как думаешь?

Кстати, агрессии к Двести Первому со стороны старшаков, да и остальных детдомовцев, сильно поубавилось. Не знаю, что сыграло большую роль: моё нахождение рядом или привычка, или причиной были его успехи в учёбе, — не знаю, вот честно. Может, всё вместе. Хотя, как ты помнишь, к «ботанам» не очень хорошо относятся.

Или они всё же его зауважали, раз он за два месяца смог наверстать упущенное, ведь он целый год провёл на улице, а значит, отставал от нас на целых два учебных года. Хотя, кто знает, что было в тот период. Двести Первый не особо хочет на эту тему распространяться. Однако даже это достойно уважения: он явно не был шестёркой какой-нибудь банды или ещё что-то в этом роде, однако как-то сумел выжить в такое трудное время и при этом даже не исхудать. Не помню, писал я или нет, но он не был тощим от голода. Будто только из дома вышел.

Ладно, дорогой дневник, что-то я заговорился. У меня сейчас обед, надо спешить, да ещё и с Двести Первым поговорить насчёт аукциона. До скорого!»

*** Двадцать седьмое июня шестой год после начала ЧТР, маленький городок на юге страны, улица Деревянная, детский дом «Дурум», первый корпус, второй этаж, комната номер одиннадцать ***

— Двести Первый! Мне ответил куратор нашего этажа насчёт проведения аукциона на твоё место! Он сказал, что его можно будет провести шестого июля в семь вечера, — сообщил о новости Крис своему соседу, после того как что-то довольно долго и усердно писал в своём дневнике.

— Угум… — вяло кивнув, проговорил Молчун, на секунду отрывая взгляд от очередного учебника.

— Чего-то ты совсем не рад. Что-то случилось? — мальчик уже привык к такому поведению новенького, однако всё же решил поинтересоваться, а то мало ли.

— Ну… — отвёл взгляд Двести Первый.

— Ну? — повторил «сумасшедший», наклонив голову к правому плечу.

— Это насчёт учебников, что ты принёс… — начал было Молчун, но после вновь прервался, закрывая лицо книгой, так как просто не знал, как сказать.

— А что с ними не так? — недоумевал Крис.

— Всё так, просто… — мальчик явно имел проблемы с общением даже с тем человеком, с которым уже несколько месяцев жил в одной комнате.

— Просто? Говори ты уже прямо! — сосед новенького стал уже потихоньку закипать.

— Просто я сейчас читаю учебник по информатике, а проверить знания никак не получится… — как-то неуверенно договорил Двести Первый.

— А что такое эта «информатика»? — спросил «сумасшедший».

— Информатика — это наука о методах и процессах сбора, хранения, обработки, передачи, анализа и оценки информации с применением компьютерных технологий, обеспечивающих возможность её использования для принятия решений, — без запинки ответил Молчун, глядя прямо в глаза своего визави.

— А если не по учебнику? А то слишком сложно как-то: у нас же она только начнётся в этом учебном году. — Крис уже перестал удивляться тому, что его сосед может спокойно заучить определение какого-нибудь слова.

— Ну, там много направлений. Рассказывать долго. Можно начать с… — начал объяснять своими словами Двести Первый, однако был перебит.

— Стоп! У нас сейчас обед. Расскажи о том направлении, которое тебе больше всего нравится. — Это была лишь одна из причин. Второй же являлось то, что парень просто не сможет так же быстро и просто понять и запомнить все эти ответвления.

— А, хорошо. Там вскользь упоминалась такая вещь, как «программирование», — задумавшись на пару секунд, пробормотал Молчун.

— А это что за зверь? — Крису порой казалось, что по количеству изученных новых слов он с лёгкостью переплюнет большинство воспитанников их детдома благодаря своему соседу по комнате.

— Раздел информатики, задача которого — разработка программного обеспечения ЭВМ. Ещё это процесс создания компьютерных программ, — опять как по писаному выдал Двести Первый.

— Я же просил не по учебнику! — «сумасшедший» мысленно ударил себя ладонью по лицу, изображая жест, который ещё с двадцать первого века использовали люди, когда кто-то косячил, правда, мальчик забыл название этого самого движения.

— Помнишь, ты рассказывал про телефоны и компьютеры? — уточнил Молчун.

— Конечно, недавно же было. — Как Крис мог забыть то, о чём не раз мечтал?

— Так вот. Программирование позволяет управлять возможностями этих устройств. Автоматизировать некоторые действия. И многое, многое другое, — пытался объяснить Двести Первый, однако это давалось ему с большим трудом, так как он сам мало что понимал в этой теме из-за того, что просто не имел практики.

— Всё равно не очень-то понятно, — честно признался визави мальчика.

— Мне тоже не до конца, так как я никогда не пользовался телефоном или компьютером. Но я очень сильно хочу попасть в интернет! — его глаза на миг аж заблестели от того, насколько сильным было его желание.

— Ого, какой энтузиазм. От тебя редко его увидишь. Он появляется лишь тогда, когда речь заходит об учёбе. Тут опять что-то такое, да? — начал что-то подозревать Крис.

— Да! Там же столько всего интересного! Ты же говорил, что там собрана вся информация за всё время! Ты представляешь, чему там можно обучиться?! — с небывалым энтузиазмом стал рассказывать об интересной теме Двести Первый.

— Не особо. Зато я представляю, что будет, если мы сейчас же не отправимся на обед! Побежали! — мальчик понимал, что если сейчас не остановить своего соседа, то потом это будет сделать очень и очень трудно, да ещё и обед на носу, а на него нельзя опаздывать, так как могут сильно наказать.

*из записей личного дневника детдомовца номер сто семьдесят три, проживавшего в номере одиннадцать второго этажа первого корпуса. Запись от восьмого июля шестого года после начала ЧТР*

«Привет, дорогой дневник! Это снова я, Крис! У меня для тебя очередная новость. Это насчёт аукциона и моей «работы» на банду «Амет» Но обо всём по порядку. Шестого июля в семь вечера были проведены торги на место Двести Первого на поездку в лагерь. Знаешь, я, конечно, в курсе, что многие хотят попасть туда, но чтобы СТОЛЬКО… Короче говоря, меня удивило количество пришедший детдомовцев. И, если бы не присутствие воспитателей, то, чувствую, была бы куча драк. Я в жизни не видел столько разных эмоций. Во время торгов всегда кто-то радовался, злился, грустил, волновался. Было довольно интересно наблюдать за всем этим. Особенно, когда у некоторых кадров происходил облом всех их планов, а их лица от этого окрашивались в красный от ярости на того, что кто-то поставил бо́льшую сумму за место.

Столовая кипела от возбуждения. Аукцион длился около двух-трёх часов. В течение которых чуть не произошло несколько драк. Воспитатели еле успевали разнимать этих неадекватов. Ну серьёзно! Насколько надо быть отбитым, чтобы драться перед ВОСПИТАТЕЛЕМ. За драки же очень сильно наказывают. Видимо, многие были поглощены самим процессом торгов.

В итоге место Двести Первого было продано за довольно крупную сумму. В два с половиной раза больше того минимума, который я называл «куратору» нашего этажа. Так, с этим мы вроде закончили. Всё рассказал, если ничего не забыл. Теперь надо бы упомянуть про мою работу в банде «Амет», которая наконец началась!

А теперь по порядку. Буквально через день после того, как я тебе, дорогой дневник, жаловался на то, что четыре дня была тишина от моих «работодателей», двадцать восьмого июня в очередной раз придя в тот книжный магазин, я обнаружил одного из тех парней, с которыми столкнулся в первый раз. Это был, кстати, тот, кто меня поймал.

Так вот, он сказал, что я ещё не член их банды, а на «испытательном сроке». Честно говоря, не до конца понял, как это, но тот парень объяснил, что моё задание будет тестовым, так они определят, брать ли меня или не стоит и времени тратить.

Суть его была такова: у банды есть некоторое количество подконтрольных бизнесов. Несколько мелких и средних, если судить по их прибыли. И одно из таких небольших предприятий несколько месяцев задерживает выплату за «покровительство». Но доход от него настолько небольшой, что просто некому было идти — всегда находились дела поважнее, нежели «вправлять мозги одному торгашу». А его обещаниями все сыты по горло (ему давали два месяца, а он превысил срок в два или три раза, не помню). Вот мне и сказали, где владелец хранит выручку, чтобы я её выкрал. Разговор был, если не ошибаюсь, двадцать девятого июня. А у парня есть привычка: собирать всю выручку за месяц и пересчитывать её, из-за чего та целый день находится в его кабинете. Это происходит тридцатого числа каждого месяца. Небывалая удача.

Выкрав выручку, надо будет отнести её в этот книжный магазин и передать через его хозяина банде. Это будет компенсация за все месяцы невыплаты плюс наказание. А теперь о самой операции.

В тот день я очень волновался, что, по сути, было зря. Это небольшой магазинчик бытовых товаров. Владельцем был парень лет двадцати восьми. Если такому попадёшься, может и побить знатно. Однако он был очень беспечен. В его кабинете имелась форточка, в которую протиснется и взрослый, со стороны спинки единственного стула, что стоял за небольшим столиком с двумя выдвижными ящичками с каждой стороны. Он вытащил из каждого по несколько пачек денег и стал пересчитывать.

План по отвлечению был очень прост: я кинул камень во входную дверь, она была стеклянной, попутно швырнув в образовавшуюся дырку ещё парочку, которые попали по витринам. Стоило хозяину с ругательствами выскочить из кабинета, как я залез в форточку и сложил всё в заранее выданную мне сумку.

Вообще, изначально планировалось подождать, пока он покинет магазин, а после вскрыть замки ящиков, однако владелец оказался неосторожным, что сыграло мне на руку. После успешного грабежа я вылез так же, как и залез, и поспешил в сторону заветного книжного.

Мне повезло вдвойне, так как тот самый парень из банды, что и передал мне задание, находился там и беседовал с хозяином. Он, проверив сумку и прослушав мой краткий рассказ о том, как всё прошло, похвалил за успешную работу.

Остальные заказы были похожи, только состояли они в ограблении магазинов соседних банд. Со вскрытием замков и тому подобным. Сигнализации туда никто не ставил, так как было слишком дорого их менять почти каждую неделю.

Кстати, дорогой мой дневник, по поводу того аукциона на место Двести Первого (как же я быстро прыгаю с темы на тему). Он хотел отдать мне свои деньги, однако я стоял на своём. В итоге он схитрил, сказав, что отдаёт мне их на хранение, упомянув, что мне можно делать с ними всё что угодно. А это я как раз-таки и собираюсь сделать. Устрою ему подарок. Ладно, всё что мог я рассказал. Как говорится, пора и честь знать. До скорого, дорогой дневник! Ещё напишу».

*** Двенадцатое июля шестой год после начала ЧТР, маленький городок на юге страны, улица Деревянная, детский дом «Дурум», первый корпус, второй этаж, комната номер одиннадцать ***

Молчаливый мальчик, как всегда, сидел на своей кровати и читал очередную книжку, принесённую ему соседом. Он редко выходил из комнаты: лишь для того, чтобы поесть, сходить на перекличку да в туалет в конце коридора.

Не выходил он даже и в то время, когда стало не так опасно. Всё дело в том, что самые страшные «старшаки» и их подчинённые уехали в лагерь, а значит, в самом детдоме стало намного спокойнее. Парень же не выходил из-за того, что ему просто нечего было делать там, за пределами комнаты. Ему очень нравилось изучать что-то новое, поэтому он не упускал лишней возможности почитать.

Стоило мальчику перелистнуть последнюю страницу и закрыть книгу, как открылась дверь в его с соседом комнату.

— Двести Первый, привет. Что делаешь? — вкрадчиво задал вопрос Крис, протискиваясь в дверной проём и держа руки за спиной.

— Только что закончил читать учебник русского языка, — ответил мальчик, убирая книгу под кровать в стопку прочитанных (он делил пространство под ней на две части: прочитанные и непрочитанные книги).

— Ага, значит, не занят? — чуть наклонил на бок голову юный вор.

— Можно и так сказать, — слабо кивнул Молчун.

— А у меня для тебя подарок. Чего смотришь таким взглядом? Он, вообще-то, поможет тебе учиться! — увидев безразличный взгляд своего визави, возмутился парень.

— Ещё книжки?!! — голос наполнился радостью, а глаза будто засверкали, прямо как самый обычный десятилетний ребёнок в недалёком прошлом при получении долгожданной игрушки.

— Нет, круче! — отрицательно покачал головой Крис.

Выражение лица Двести Первого вновь стало безразличным.

— Хочешь взглянуть? — парень переминался с ноги на ногу, словно очень спешил, при этом лицо его выражало нетерпение.

— Ну да… — голос приобрёл свои привычные серые интонации.

— Где твой энтузиазм? Ай ладно, смотри! — махнув левой, Крис протянул правой рукой небольшой чёрный пакет.

Двести Первый всем своим видом выражал скуку, однако актёр из него был так себе, поэтому любой без труда увидел бы на его лице неподдельные любопытство и интерес.

Стоило мальчику заглянуть внутрь пакета, как на его лице за долю секунду сменялись эмоции: непонимание, удивление, недоверие и наконец радость. Он вскинул голову с красными глазами и текущими по щекам слезами. В ответ на это Крис от всей души улыбнулся и плюхнулся рядом со своим соседом и другом на кровать.

Молчун, не вытирая слёзы, вытащил из пакета коробку смартфона, который был в это время редкостью, а также сим-карту одного из операторов, точнее, упаковку, в которой она и лежала. Сверху был приклеен чек, где было написано об оплате безлимитного интернета.

Мальчик ещё некоторое время держал всё это в руках, не веря своим глазам, а по его щекам текли слёзы. Слёзы счастья. А когда он начал вытирать глаза внешней стороной запястья, его сосед нарушил тишину.

— Я помню, как ты говорил, что не можешь практиковаться в этом… Как его… — щёлкал он пальцами в попытках вспомнить непонятное ему слово.

— Программировании?.. — подсказал друг.

— Вот! Да! А ещё тут есть и интернет, теперь ты можешь искать любую нужную тебе информацию, — с энтузиазмом рассказывал Крис, будто не он дарил что-то столь редкое, а ему.

— А от… — Двести Первый хотел что-то сказать, но был перебит соседом.

— Ты же сам мне отдал деньги с продажи места и сказал, что я могу делать с ними всё, что захочу. Вот, захотел. Да, согласен, модель не шибко хорошая, но, как сказал мне один знакомый, для твоих целей подойдёт. Ещё и скидку сделали, — отвечал на незаданный вопрос молодой член банды «Амет», как бы невзначай отвел одну руку за спину.

— Я… Я просто не знаю, что сказать… — было видно, что мальчик растерян.

— Простого «спасибо» хватит, — улыбнулся Крис.

— А… Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо!.. — Двести Первый давно не был, если вообще когда-то был, так возбуждён.

— Эй, эй. Хватит, — остановил друга Крис, а после небольшой паузы, словно на что-то решаясь, сказал: — Кстати, с недавнего времени я буду всё реже тут появляться, если что.

— Почему? — внимание Молчуна быстро переключилось, благодаря чему слёзы радости перестали идти словно по щелчку. Теперь о них напоминали лишь красные глаза и мокрые дорожки на щеках.

— Я тебе не рассказывал, но сейчас исправлю эту ошибку. Так вот, меня взяли в местную банду. Не волнуйся, ничего такого. Просто мелкие кражи. Большего мелкому просто не доверят, — парень поднял руки в примирительном жесте, как только заметил, что Двести Первый собирался его перебить, чтобы что-то сказать.

— Хорошо… — с небольшой задержкой кивнул мальчик.

— Так-с, не буду мешать приятным моментом распаковки. Внутри есть инструкция, просто следуй ей и разберёшься со всем, сам я ничего в этом не понимаю. А я пока пойду прогуляюсь. Скоро вернусь, — сказал Крис перед тем, как выйти из комнаты.

Этот день был решающим для мальчика, которого все звали Двести Первым. А всё потому, что ему стала доступна почти вся информация, которой обладало человечество. Все знания мира были в этом маленьком устройстве, из которого любознательный парнишка почти не вылезал. Лишь для того, чтобы на бумаге сделать чертёж, написать формулу, оформить задачи, которые он находил в интернете в соответствии со своими знаниями.

Он также не упускал возможности попрактиковаться в программировании. Вообще, мальчик очень сильно любил учиться. Любил это, как никто другой. Именно это обстоятельство позволило ему через четыре года поучаствовать в одном из турниров среди юниоров по программированию и не только.

Если в остальных сферах он встречал достойное сопротивление из центральных районов страны, то в программировании не было соперников. Лишь начинающие. Оно и неудивительно. С двадцать первого века эта сфера хоть и имела огромный потенциал, который постепенно реализовывался, однако мало кто туда шёл. Это было связано с тем, что в большинстве случаев люди видели очень сложные и малопонятные темы. Для их изучения надо было часто напрягать мозги. И лишь целеустремлённые люди не забросили эту стезю.

В то же время банда «Амет» наращивала своё влияние, а когда-то вступивший в неё мальчик вырос, но не только в физическом плане. Морально и психически он очень окреп, что позвонило ему с пятнадцати лет выходить на такие задания, как убийства.

Вот уже год он не гнушался выполнять всевозможные поручения от совета, благодаря чему сам стал его частью. Только, как остальные, он не боялся работы и сам рвался на её выполнение. Именно из-за этого кличка, что закрепилась за ним ещё в детском доме, осталась актуальной. Члены банды между собой называли его «Психом», так как тот не испытывал никаких отрицательных чувств при убийстве людей.

Парня, кстати, усыновила одна женщина. К этому приложил руку один из членов банды, так как Крису нередко приходилось выходить на дела, а воспитатели мешали этому. Была одна женщина, у которой сын долгое время оставался частью банды. Можно сказать, был одним из основателей.

Ключевое слово «был». Он умер на одном из дел. Женщина не смогла смириться с потерей и всеми силами стала помогать группировке, чтобы отомстить. Но даже после этого её ярость и боль не утихли. В итоге она в каждом деле пыталась помочь, если это требовалась. Вот и тут она понадобилась, так как отъезд из детского дома требовал довольно много времени.

Кстати, когда Криса усыновили, и он покинул детдом, защищать Двести Первого стало некому. По просьбе юного гангстера двое из банды пришли и намекнули на то, что мальчик под их защитой и покровительством, и попросили его лишний раз не трогать. Дважды просить не пришлось. Воспитатели и старшаки всё быстро поняли.

Вот так и прошли эти годы, пока не стало ясно, что ЧТР заканчивается. Информационные технологии вновь занимали лидирующие позиции. Главы банды тоже это поняли, а поэтому стали собирать и обучать своих специалистов.

Именно в это время прошёл очередной турнир среди юниоров по программированию, где вновь победил Двести Первый. Однако сколько бы он ни привлекал внимания, его не трогали, ведь именно в этом районе городка большое влияние имела банда «Амет», которая покровительствовала ему.

Из-за этого турнира главы обратили внимание на паренька и, покопавшись, узнали, что он является единственным другом их «Психа». Как раз это и стало причиной просьбы, обращенной к Крису, чтобы тот поговорил с пареньком и уговорил его работать на них, а взамен он получит защиту и много так желаемой им информации, ведь, хоть интернет и являлся её сокровищницей, но даже там были далеко не все данные.

Услышав об этом, Двести Первый быстро согласился на сотрудничество, но переезжать из детского дома отказался, так как ему там было очень удобно, он многое оборудовал по-своему в комнате. На том они и сошлись.

Прошла пара лет. Несмотря на то, что Крис жил у женщины не так долго, Сезария, так её звали, очень сильно привязалась к парню. И в ту роковую ночь не могла уснуть. Сердце её ныло, но женщина не могла понять, в чём же дело.

Откуда ей было знать, что очередное дело по убийству закончится так плачевно? Это было предательство информатора, который завёл один из самых лучших отрядов в хорошо подготовленную ловушку. В тот день погибло много хороших убийц.

На похороны пришёл и Двести Первый. Именно там он наткнулся на странную женщину, которая, как только увидела его, завела с ним разговор.

— Ты тот самый друг Криса? — спросила она, схватив Молчуна за руку.

Хоть на душе и было очень противно и больно, но парень ответил.

— Да. А кто вы? — хмуро, почти под нос, сказал Двести Первый.

— Я его приёмная мать. Он много о тебе рассказывал, — ответила на вопрос Сезария. — Как тебя зовут? Он ни разу не называл твоего имени.

— Потому что у меня его нет, — ещё сильнее поник парень.

— Тогда отныне тебя будут звать Грегор. Пошли, надо заполнить несколько документов и соблюсти все формальности, — кипя энтузиазмом, потащила женщина ничего непонимающего Двести Первого в сторону, где находился детский дом, а котором он жил все эти несколько лет.

Так и закончилась Четвёртая Техногенная Революция. Многие её не пережили. Многие после неё стали уже совсем другими людьми. Однако разбой быстро прекратился, а бандитские группировки пропали. Всё дело в том, что наука стала развиваться семимильными шагами, как и уровень жизни в стране.

***Где-то в большом помещении спустя два года после конца ЧТР***

— Эх, а ведь ему не хватило совсем чуть-чуть… Ведь всё так быстро поменялось… — сказал в пустоту парень в белом халате.

— Господин Грегор? Совещание началось! — кто-то крикнул ему из ближайшей залы.

— Да, да. Уже иду! — ответил тот и, поправив плащ, пошёл в помещение, откуда доносился шум нескольких десятков голосов.