Удар новичка

ГЛАВА 9

По мере того как медленно ползла неделя, я начинал понимать, насколько Ева была права. Оказалось совершенно невозможным побыть с ней наедине хоть несколько минут.

Уже через три дня мои нервы дошли до крайнего предела. На шестой же день я решил приступить к активным действиям.

Зайдя в ванную и включив душ, я позвонил в номер Евы.

Вестал еще лежала в постели. Я отдавал себе отчет в опасности того, что делаю. На туалетном столике возле кровати жены стоял параллельный телефон. Она могла в любую секунду поднять трубку и услышать наш разговор, но я надеялся, что из-за шума падающей воды Вестал не услышит, как я набираю номер. Шепотом назвав номер Евы дежурной телефонистке, я принялся ждать. Любой посторонний звук в трубке сигнализировал бы мне, что Вестал подключилась к линии.

– Да? – услышал я голос Евы.

– Ты должна придумать что-нибудь сегодня вечером, – начал я. – Я больше не…

В трубке раздался щелчок – и я понял: Вестал сняла трубку своего телефона. Ева тоже догадалась об этом, так как моментально прервала разговор.

– Куда ты звонишь, Чэд? – спросила Вестал.

В этот момент я испытал острое желание избавиться от нее навсегда.

– Чэд?.. – звала ненавидимая мной женщина.

– Ты помешала мне, – переводя дыхание, как можно спокойнее ответил я. – Я только собрался позвонить мисс Долан.

– Зачем? – недоумение звучало в голосе жены.

Я швырнул трубку, выключил воду и вернулся в спальню. Вестал сидела на постели. На сморщенном, помятом от сна лице застыло подозрительное выражение.

– Зачем ты звонил Еве?

Я выдавил из себя улыбку. Это стоило мне большого труда, так что улыбка получилась неубедительная. Я чувствовал себя ужасно.

– Я хотел приготовить для тебя сюрприз, – объяснил я, садясь в ногах постели. – Почему ты так подозрительна?

– Ах, сюрприз? А почему это Ева так быстро повесила трубку?

– Это не она. Ты разъединила нас.

– Что-то непохоже.

– Ради всего святого, не сходи с ума из-за подобной ерунды. Я подумал, что было бы неплохо этим утром прокатиться в гондоле до Лидо. Я как раз намеревался попросить Еву заказать для нас гондолу.

Вестал испытующе смотрела на меня. В ее взгляде легко читалось подозрение, смешанное с сомнением.

– Чэд, я привыкла сама отдавать распоряжения Еве, и, надеюсь, так будет и впредь. Если тебе чего-нибудь захочется, дай мне только знать. А уж я сама распоряжусь обо всем.

– Как тебе будет угодно, – согласился я, стараясь выговорить эту фразу как можно более равнодушно. – Мне все равно. Пойду закончу бриться.

Вернувшись в ванную, я запер дверь и, усевшись на край ванны, закурил. Меня трясло от бешенства. Слышала ли Ева мои слова? Предпримет ли она что-нибудь? Я больше не мог терпеть разлуку с ней.

И только вечер принес ответы на мучившие меня вопросы, когда я от ожидания уже стал сам не свой.

Сразу после ужина Вестал почувствовала недомогание. У нее начались головные боли, а немного спустя она призналась мне, что ей совсем плохо.

– Не лучше ли тебе пойти спать, – посоветовал я. – Утром ты явно перегрелась на солнце. Я же говорил тебе, что это к добру не приведет, но ты и слушать меня не хотела.

– Скажи Еве, пусть зайдет ко мне. – Вестал сидела на краю постели, как я уже видел однажды, обхватив голову руками. – Не беспокойся обо мне, Чэд. Сходи куда-нибудь и отдохни вечером. Передай только, чтобы Ева пришла ко мне.

Я нашел Еву в ее номере.

– Благодарение Богу, ты сделала это! – Схватив в объятия, я начал страстно целовать любимую женщину, почти не владея собой.

Ева попыталась освободиться.

– Мы не должны…

– Жене нездоровится. Она хочет видеть тебя.

– Я дала ей пару таблеток веганина. Как только миссис уснет, я приду на площадь Сан-Марко. Жди меня там в крытой гондоле, Чэд.

– Я думал: сойду с ума от ожидания. Если бы ты этого не сделала…

– Молчи! – резко оборвала Ева. – И помни: мы вечно будем в таком положении. Это будет повторяться снова и снова.

– Я не могу без тебя, Ева!

Оттолкнув меня, она торопливо направилась к двери.

– Я иду к миссис Винтерс.

– Будем надеяться, она быстро уснет.

– Не беспокойся, – с этими словами мисс Долан по коридору пошла к номеру Вестал.

Посидев в гостиной около получаса, я направился к месту стоянки гондол. Мне встретился тот самый гондольер, услугами которого мы уже пользовались. Как и тогда, он почтительно приподнял шляпу и поклонился.

Я кивнул и поинтересовался, свободна ли гондола. Он отвязал ее и, быстро работая длинным шестом, подвел к площади Сан-Марко.

Я принялся ждать Еву, нетерпеливо меряя ногами набережную. Прошел час, и каждая минута его была для меня пыткой.

Ева так и не появилась. В конце концов я решил вернуться и узнать, что же произошло. Расплатившись с гондольером, я торопливо направился в отель. У двери нашего номера я остановился и прислушался. Оттуда раздавался голос Евы. Кипя от злости, я толкнул дверь, миновал гостиную и вошел в спальню.

Вестал была в постели. На лбу ее лежало полотенце, распространяя вокруг запах лавандовой воды. У изголовья сидела Ева и читала вслух какую-то книгу. Я был рад, что в комнате горел только ночник, освещая страницы книги, иначе я многим рисковал: выражение моего лица было более чем злобным, и Вестал, с ее маниакальной подозрительностью, могла бы обо всем догадаться.

– Это ты, Чэд, – прошептала она.

– Да. Как ты себя чувствуешь?

– Немного лучше. После веганина головная боль несколько успокоилась.

Ева не поднимала глаз от книги. Ее лицо было белым.

– Может быть, тебе лучше уснуть? – Я подошел ближе к кровати, но все же стараясь остаться в тени.

– Попозже. Чтение действует на меня успокаивающе.

Я не решался даже кинуть взгляд на Еву.

– И все же будет лучше, если ты уснешь. Уже почти десять часов. Ты же не хочешь завтра быть усталой и разбитой.

– Еще немного. Чэд, дорогой, ты не будешь возражать, если поспишь в другой комнате?

Сердце мое екнуло. Я только этого и желал.

Ева и я дождемся, когда она уснет, и проведем ночь вместе.

– Разумеется. Я сам хотел предложить тебе это.

Вестал открыла глаза и посмотрела на меня.

– Спасибо, дорогой. Я так и знала, что ты меня поймешь. Можешь не беспокоиться обо мне, я попросила Еву подежурить ночь у моей постели. На тот случай, если мне станет плохо.

Медленно проползли еще четыре дня. Я не понимал, как, видно, не пойму никогда, как мне столько времени удавалось утаить от Вестал мои к ней истинные чувства. Но все же к вечеру четвертого дня я истощился в притворстве и был на грани срыва. Мне казалось, что больше выдержать не смогу. Когда мы пришли переодеться к ужину, пружина раздражения еще чудом цеплялась за иссякающую сдержанность. Пока Вестал размышляла, что бы такое на себя напялить, я, даже не приняв душ, облачился мигом в костюм и просунул голову в раздевалку жены.

– Спущусь в бар и выпью чего-нибудь, – предупредил я. – Найдешь меня там.

Мисс Винтерс удивленно посмотрела на меня.

– Ты так быстро переоделся, Чэд?

– Это ты вечно копаешься, – сказал я, улыбаясь, хотя и улыбка, и ровный голос мне давались нелегко. – Я закажу для тебя мартини.

– Я не заставлю себя ждать, дорогой.

Закрыв дверь, я решительно направился к номеру Евы. Даже не постучав, повернул ручку и – вошел. Ева перед зеркалом натягивала чулки. На ней были только голубые трусики и лифчик.

– Чэд! Что за безумие?!

– Ева, прошу тебя прекратить мои терзания. Дай завтра моей жене опять таблетки, чтоб нам побыть хоть раз побольше наедине.

Девушка отшатнулась.

– Ты с ума сошел! – с яростью прошептала она. – Вестал ведь может узнать, что ты заходил сюда!

– Она переодевается. Это займет у нее не меньше получаса. Я сказал ей, что иду в бар.

Я подошел к Еве и обнял ее. Едва я прикоснулся к ее телу – меня словно обдало огнем.

– Нет! Неужели ты не понимаешь, насколько это опасно? Уходи отсюда!

– Ты должна что-то сделать, Ева. Я просто с ума схожу без тебя!

– Это ни к чему не приведет. Миссис вновь потребует, чтобы я сидела всю ночь рядом с ней. Ничего не получается из затеи с таблетками. Сам видишь.

– Проклятье! Так что же нам предпринять?

– Я предупреждала тебя. Держись от меня подальше. Я не хочу потерять работу из-за тебя.

В дверь постучали.

Мы замолчали, глядя друг на друга. Кровь отхлынула от моего лица.

Схватив за руку, Ева потащила меня через всю комнату и затолкала за полузадернутые шторы. Это было проделано настолько стремительно, что, когда дверь начала открываться, девушка вновь стояла перед зеркалом.

– Мне показалось: я слышала здесь голоса, – входя в номер, произнесла Вестал.

– Этого просто не могло быть, миссис Винтерс. Я здесь одна, – голос Евы был ровным и спокойным. – Вы мне хотели что-то сказать?

– Прости, что я побеспокоила тебя. Не могла бы ты одолжить мне духи. Мой флакон разбился.

– Ну конечно. Пожалуйста, вот те, которыми вы обычно пользуетесь.

– Нет, я хочу воспользоваться твоими духами. Для разнообразия. Понимаешь?

Прижавшись к стене, я стоял за шторой, чувствуя, как холодный пот каплями скатывается по спине. Если Вестал обнаружит меня у Евы, на которой, кроме трусиков и лифчика, ничего из одежды нет, можно считать: мне конец. Моя песенка спета. Я проклинал свой поступок. Идиот! Как можно так рисковать? Ева сто раз права! У этой маленькой сморщенной суки действительно поразительный нюх. Неужели она что-то подозревает? В самом ли деле она разбила свой флакон духов, или это не более чем предлог, чтобы застать Еву врасплох?

– Большое спасибо. – Вестал пошла к двери. – Я тороплюсь. Мистер Винтерс ждет меня в баре.

Я услышал, как закрылась дверь. Но сдвинуться с места я не мог. Сердце гулко колотилось о ребра. Я понимал, что находился на волосок от потери семидесяти миллионов долларов. Мне стало не по себе, когда я об этом подумал.

Ева отдернула штору.

– Выходи!

Ее лицо было белым, как мел, только лихорадочно блестели голубые глаза.

– Ну и ну! Прошлись по лезвию. – Вынув платок, я вытер вспотевшее лицо.

– Я предупреждала тебя! На этом для нас все кончено! Это все, Чэд! Больше я не встречусь с тобой наедине. Не спорь. Я знаю, о чем говорю, и ты только что убедился в этом! А теперь уходи.

– Я придумаю что-нибудь, – пообещал я, подходя к двери.

– Придумывать здесь нечего. Мы бессильны. – Она подошла к двери вместе со мной. – Подожди! Вначале я посмотрю. – Высунувшись, она осмотрела коридор. – Все в порядке. Иди!

Я выскользнул из номера, как вор, чудом избежавший поимки, и торопливо спустился в бар.

Нет, что-то нужно делать. Я не собирался так просто отказываться от встреч с Евой, но семьдесят миллионов тоже манили. Я ломал голову над тем, как соединиться с любимой женщиной, не потеряв при этом богатство ненавистной жены. Ведь должен же существовать какой-то выход? А если его все-таки нет?

И снова каждый день начинался с новых надежд на то, что я хоть час смогу побыть наедине с Евой, но к ночи становилось совершенно ясно: эта возможность не появилась и, скорее всего, никогда не наступит.

Дни уходили один за другим. Я словно очутился в вакууме, где все было заполнено ожиданием того, что никак не приходило.

Мы провели в Венеции три недели, три самые длинные и мучительные недели в моей жизни. И за все это время я не имел ни единого случая перекинуться с Евой хотя бы парой фраз. Я испытал слишком большое потрясение в тот роковой день, чтобы снова подвергнуть риску себя и Еву. Когда Вестал решила, что пора возвращаться домой, я воспрял духом. Я знал, что пришел конец моим страданиям, что дома я смогу что-нибудь предпринять для нас с мисс Долан. Мы вылетели в Лос-Анджелес, а оттуда – в Литл-Иден.

С возвращением в Клифсайд у меня появились новые надежды на то, что я буду встречаться с Евой и наверстаю упущенное в Венеции. Я полагал, что буду проводить много времени вдали от Вестал, когда стану работать в своем офисе, стану бесконтролен. Мне всего только и останется, что подыскать квартиру, где я смогу без помех встречаться с Евой.

И по мере того как машина медленно одолевала серпантин горной дороги, мой мозг лихорадочно строил планы наших будущих свиданий.

Едва мы очутились дома, я оставил Вестал, которая тут же принялась просматривать огромную гору корреспонденции, накопившейся за время отсутствия, и прошел в свой кабинет. Оттуда я позвонил Блэкстоуну. Полученные от него новости успокоили меня. За это время он провернул несколько удачных сделок. Мы договорились пообедать с ним на следующий день.

Едва я повесил трубку, вошла Вестал.

– Чэд, дорогой, меня приглашают на открытие лекционного зала Шелли в моей старой школе. Церемония назначена на послезавтра. Отец завещал деньги на постройку этого зала. Сейчас он построен. Я хочу, чтобы и ты поехал со мной.

– Ради Бога! – воскликнул я. – Ты же знаешь, что подобные мероприятия нагоняют на меня тоску. Неужели нельзя обойтись без меня?

– Но я буду отсутствовать целых три дня, Чэд, – объявила Вестал, садясь на ручку моего кресла. – Ты же не захочешь отпустить меня на столь долгий срок?

Мое сердце едва не остановилось, когда до меня дошел смысл сказанного. Три дня! Две совершенно безопасные ночи наедине с Евой!

А вдруг Вестал заберет секретаршу с собой? Это было вполне вероятно.

– И где находится эта твоя школа? – спросил я нарочито равнодушным тоном.

– В Сан-Франциско. Я могла бы обернуться быстрее, разумеется, но дело в том, что на следующий день намечен какой-то спортивный праздник и меня попросили вручить призы.

– За это время накопилась масса работы, – подхалимничал я, поглаживая ее по руке. – Конечно, если ты будешь настаивать… Но, надеюсь, ты извинишь меня, что я хочу остаться.

– Не понимаю, – сетовала Вестал искренне и не скрывая сожаления. – Я так надеялась, что ты услышишь мое выступление. Что же, тогда я возьму с собой Еву, чтобы мне было веселее.

У меня возникло острое желание ударить эту женщину, которая считалась моей женой.

Но она не смогла взять с собой секретаршу.

В последний момент Ева вдруг почувствовала себя больной, ее мучила сильная головная боль, и она выглядела совсем разбитой.

– Как это не вовремя! – возмущенно вскинулась Вестал, узнав об этом. – Могла бы подумать и обо мне. С ее стороны это просто неприлично.

– Ты можешь взять горничную, – посоветовал я, стараясь всем видом выразить свое сочувствие. – Ева ведь не виновата в том, что заболела.

– Мне уже и ехать не хочется, – раздраженно заявила Вестал. – Ну хорошо, ничего не поделаешь, придется взять с собой Марианну. Она, конечно, полная идиотка, но как-нибудь перебьюсь.

Весь день миссис Винтерс просидела над текстом выступления. Несколько раз переделав его, наконец, записала и на магнитофон. Здесь я должен отметить – и это очень важно для дальнейшего повествования, – что Вестал была буквально помешана на магнитофонах. Один стоял у нас в гостиной, другой она мне подарила, чтобы я использовал для своего обучения.

Она заставила меня несколько раз прослушать речь, вполне, надо сказать, соответствующую событию. Я не поскупился на похвалы.

Но только третий вариант речи удовлетворил Вестал. Она захватила с собой магнитофон в дорогу, чтобы еще раз прослушать себя перед выступлением.

Я поехал проводить свою миллионершу в аэропорт.

– Ты будешь хорошо вести себя, Чэд, не так ли? – вдруг спросила она, когда мы шли к самолету. – Ведь ты не напроказничаешь в мое отсутствие?

Я заставил себя улыбнуться.

– Сегодня вечером я поужинаю с Блэкстоуном. Завтра вечером – со Стенвудом. Как ты понимаешь, с этими ребятами не очень-то ударишься в разгульную жизнь.

– Я просто пошутила, дорогой. Все же я напрасно оставляю тебя с Евой.

Я почувствовал, как у меня по спине поползли мурашки.

– Не будешь же ты утверждать, что я остаюсь с ней наедине. У нас в доме десять слуг, не считая Харгиса, – самым естественным и даже веселым тоном усыплял я подозрительность жены. – Так что остаться с ней наедине я никак не могу. Ты, как никто, должна это понимать, Вестал.

– Не будь она дурнушкой, я могла бы приревновать тебя к ней, – сказала она, натянуто рассмеявшись.

Я сделал неприятное открытие, что тревога жены по поводу моей верности гораздо глубже и серьезнее, чем она показывала на словах.

– Ты несешь чушь, и мне это не нравится. – Я сделал попытку прекратить неприятный мне разговор. – Если бы уж я решил изменить тебе, то наверняка нашел бы женщину на стороне.

Вестал искоса посмотрела на меня: на ее сморщенном личике было написано недоверие.

– Но ведь ты… ты не сделаешь это, Чэд.

– Да что это с тобой? Конечно же, нет! Давай-ка лучше оставим эту тему. В ней нет ничего забавного.

Ее клешнеподобная рука обхватила мое запястье.

– Ведь ты никогда не поступишь со мной так, Чэд, не так ли? Я этого не переживу. Я… Я… Для меня это было бы такое унижение. Я хочу, чтобы мы жили долго и счастливо.

– Давай не будем продолжать эту тему, – взмолился я, делая вид, что начинаю серьезно сердиться. – Об этом ты можешь совершенно не беспокоиться. Желаю тебе хорошо провести время и благополучно возвратиться домой.

Ее лицо посветлело от счастья.

– И ты будешь ждать меня?

– Что за вопрос! Разумеется! Я все время буду думать о тебе.

Это был тот стандартный набор вежливых фраз, что я мог выжать из себя, когда передо мной маячило это маленькое сморщенное личико.

– Как я не хочу уезжать.

– Но поездку нельзя отложить: тебя ведь ждут там и готовятся к встрече.

Вестал закинула мне на шею свои костлявые ручки и прижалась к моим губам.

Я чувствовал себя достаточно плохо, даже когда целовал ее в темноте спальни. В присутствии же нескольких десятков зевак, которые, пялясь на нас, понимали, что я женился на этой женщине исключительно ради денег, я прямо-таки сгорал от неловкости и отвращения.

Наконец она пошла к самолету, помахав на прощание рукой на последней ступеньке трапа.

Если бы самолет взорвался при взлете, поверьте, я был бы счастливейшим человеком на земле: моя ненависть к жене достигла крайнего предела.

Я не смог отыскать Еву, когда вернулся в Клифсайд. Спустя некоторое время я справился у Харгиса, где она может быть.

– Полагаю, она в постели, сэр, – сказал он, удивленно поднимая кустистые белые брови. – Насколько мне известно, ей нездоровится.

Я сплоховал, так как совершенно выпустил из виду, что бедняге как минимум день придется соблюдать постельный режим. Иначе Харгис может тут же донести, что Ева непонятным образом выздоровела, стоило только Вестал покинуть дом.

Я не имел ни малейшего представления, в каком именно месте этого громадного дома может находиться комната Евы. Зайдя в свой кабинет, я посмотрел список внутренних телефонов и, найдя нужный номер, позвонил.

Девушка отозвалась незамедлительно.

– Сегодня ночью, – сообщил я, понижая голос. – Около двенадцати. Ты придешь ко мне или мне явиться к тебе?

– Я приду к тебе, – ответила Ева и повесила трубку.

Я вытер вспотевшие ладони. Меня колотило как в лихорадке.