Удивительное прозрение

Глава седьмая

— Папе, наверное, придется сделать тебе укол, — строго сказал матери Джейси, когда она стала собирать игру, в которую они втроем играли. — У тебя вид хуже, чем у меня, правда, Йайа?

— К сожалению, придется с тобой согласиться, дорогой, — ответила Розита, пряча улыбку. Но ее доброе лицо выражало тревогу. — Вот поэтому я хотела предложить отвезти ее к папе домой. Пусть как следует отдохнет. Как считаешь, хорошая мысль?

Джейси кивнул, устремив на мать внимательный взгляд. Он с явным удовольствием взял на себя заботу о ее здоровье.

— Считаю, очень хорошая мысль, — серьезным тоном сказал он Бет. — А то еще заснешь на обеде, который папа будет сегодня готовить для тебя и Йайи. А это очень невежливо, правда ведь?

Бет сделала такое же серьезное лицо, а в голове тревожно билась мысль, вдруг Хайме под каким-нибудь предлогом не явится на обед, на который пригласил Розиту?

— Ты прав, это было бы очень невежливо, — ответила Бет и взглянула на часы. — Поскольку подошло время тебе поспать, пусть уж Иайа отвезет и меня отдохнуть. — Бет укрыла его и поцеловала. — Вот снимут тебе швы, и я тогда крепко-крепко тебя обниму.

Джейси засмеялся и тут же поморщился.

— Мне нельзя смеяться. Очень больно. Скажи папе, а то вдруг он забудет.

— Не беспокойся, я ему напомню, — пообещала Розита, целуя его. — Я уложу маму и вернусь. А сейчас спи.

— А ты не забудешь сказать папе? — сонно пробормотал он.

Розита успокоила его, что не забудет, и еще раз поцеловала. На глазах у нее были слезы, когда вслед за Бет она вышла из палаты.

— Какое счастье, что операция уже позади!

Бет сжала ее руку.

— Внутреннее чутье мне подсказывало, что с Джейси все будет хорошо, но время от времени мелькает мысль, не принимаю ли я желаемое за действительное.

Розита бросила на нее тревожный взгляд.

— Я могу твердо сказать, что у меня не было никаких сомнений насчет благополучия Джейси, — сказала она. — Но вот в отношении тебя такой уверенности у меня нет, — добавила она, извлекая из сумочки ключи от машины.

Бет промолчала, не желая произносить банальные слова и раздумывая, что она может позволить себе сказать. Конечно же, не правду. Ей самой еще предстоит с ней свыкнуться, а уж о том, чтобы поделиться ею даже с Розитой, не могло быть и речи. Прошлой ночью Хайме сказал только одну осмысленную фразу — что ничто не имеет значения. И для нее тоже все было не важно, кроме желания, которое он в ней пробудил и которое вытеснило все другие чувства. Однако ни ее безрассудной любовью к нему, ни ее гордостью и чувством собственного достоинства нельзя оправдать ложь, которую она ему сказала, будто бы у нее кто-то есть… И то, что он уступил вчера ночью своему влечению к ней, никогда не сотрет из ее памяти злобной неприязни, сверкнувшей в его глазах, когда он впервые обнаружил, что все еще испытывает к ней вожделение. Поэтому и сегодняшнее утро не должно бы было оказаться для нее неожиданностью.

И тем не менее я проснулась в шоке, с горечью вспомнила Бет, садясь в машину. Она не имела представления, когда Хайме ушел. Он исчез, не сказав ни слова, оставив ее просыпаться в его постели одну… Предстать, так сказать, перед действительностью, о которой вчера она не желала думать.

Розита вставила ключ в зажигание, но машину не завела, а повернулась к Бет.

— Дорогая, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что запрет говорить о Хайме был ошибкой. В глубине души я всегда понимала, что поступаю неправильно, не пытаясь его нарушить.

— Неправильно? — ошеломленно воскликнула Бет. — Но ты же действовала в соответствии с моим желанием.

— А не надо было, — твердо сказала Розита. — Ты оказалась не готова к встрече с ним. Не только не знала, что он так и не женился, еще и переживала, что у него могут быть другие дети.

— Да, но…

— Нет, Бет, никаких «но». Я должна была тебе об этом сказать. Так же, как должна была рассказать правду о других женщинах, которые у него были после смерти его невесты. Ты предположила, что он, возможно, искал ей замену. Я ответила тебе уклончиво, хотя знала, что он всегда предупреждал тех женщин, что именно такой цели перед собой не ставит.

В маленькой машине было невыносимо жарко, но Бет вдруг похолодела.

— Ты знаешь, я терпеть не могу сплетен, особенно после того, как о тебе писали всякую чушь, — смущенно продолжала Розита. — А когда в местной прессе стали появляться наглые заметки о похождениях Хайме…

— Об этом писали газеты? — ужаснулась Бет.

Розита кивнула.

— Почти год, пока он не уехал в Южную Америку, то и дело появлялись заметки о его романах… Еще бы! Такой заманчивый жених — знатного рода, богатый, красивый! Я была рада, что ты часто уезжала на показы мод и не видела этих заметок.

— Но ведь и помимо газет о нем ходили слухи, — с грустью заметила Бет.

— Да, верно. Когда Хайме жил в Мадриде, в него влюбилась племянница моей хорошей знакомой. И когда Инее стала об этом мне рассказывать, я сразу поняла, о ком идет речь. Девушка — кажется, ее зовут Лорена — получила должность психотерапевта в той же больнице, где работал Хайме, и вскоре узнала о его репутации сердцееда. Об этом мог не услышать только глухой, как выразилась Инее. Но молодую женщину это не остановило. Она все-таки влюбилась в него.

— Да, Хайме, если захочет, бывает неотразим, — с болью признала Бет.

— Но это был не тот случай, — вздохнула Розита. — Он был до жестокости с ней откровенен, как якобы и со всеми другими. После нескольких встреч бедная девушка решила признаться ему в своих чувствах… Хайме был очень огорчен.

— Ну еще бы! — язвительно заметила Бет. Хайме любил получать то, чего хотел, не связывая себя никакими обязательствами. И сегодняшнее утро, когда он исчез, не сказав ни слова, — тому доказательство.

— Дорогая, выслушай меня, — попросила Розита. Ее доброе лицо было омрачено беспокойством. — Хайме огорчился из-за Лорены. Он сказал, что отдал бы правую руку, лишь бы полюбить кого-нибудь вроде нее… но он из тех, кто способен любить только раз, а свою любимую он потерял. Несколько месяцев спустя он уехал в Южную Америку и занялся строительством больниц для бедных…

— Зачем ты все это мне рассказываешь? — спросила Бет. Во рту у нее так пересохло, что она с трудом выговаривала слова.

— Жаль, что я не могу ответить тебе точно, — сказала Розита. — Наверное, затем, что ты, как мне кажется, все еще беззащитна перед Хайме. Я хочу, чтобы ты знала, что тебя ждет.

— Племянница твоей подруги прекрасно знала, что ее ждет, — безжизненным тоном заметила Бет. — Но это не помешало ей в него влюбиться.

Розита пожала плечами и завела мотор.

— Да, это правда. Но она избавилась от любви к нему. Инее недавно мне сообщила, что Лорена помолвлена и безмерно счастлива.

— Рада слышать, что все завершилось так удачно, — вымученно улыбнулась Бет. — Но я что-то сомневаюсь, что она по-настоящему любила Хайме.

Розита бросила на нее непроницаемый взгляд.

— Ты считаешь, Хайме прав? И ты тоже способна любить только раз?

Бет пожала плечами.

— Возможно, это все, что выпадает на долю некоторых людей.

Таких, как она сама и Хайме, уныло подумала Бет, обреченных любить только раз.

— А может быть, люди просто внушают себе, что это все, что им отпущено, — заметила Розита. Она резко свернула в сторону, избегая столкновения с неуверенно едущим велосипедистом. — По-моему, это ужасно вредно и совершенно неестественно, если нормальные, здоровые молодые люди придерживаются таких взглядов. — Розита взглянула на Бет и вздохнула. — Похоже, я всегда высказываю свои суждения невовремя и не к месту. А уж сейчас более неподходящего момента нельзя было и выбрать. У тебя такой усталый вид, дорогая…

— Посплю — и все будет в порядке, — отозвалась Бет. — Но я рада, что ты все это высказала… Правда, — добавила она, заметив недоверчивый взгляд Розиты. — Это дает надежду… А она мне так нужна.

— Дай-то Бог, — ответила Розита, сворачивая к дому Хайме.

Бет предложила ей зайти выпить кофе, но та только покачала головой.

— И ты не пей, — строго наказала она. — Сразу ложись и поспи. — Она порывисто обняла Бет. — Когда-нибудь и ты обретешь счастье, которого заслуживаешь! — взволнованно шепнула она. — А сейчас отправляйся спать!

Бет с отрешенным видом, в каком-то оцепенении вошла в дом. Заглянула на кухню и предупредила служанку, что вернулась, но от предложения выпить кофе отказалась.

Подойдя к лестнице, она вдруг остановилась и сердито тряхнула головой. И что она так расстроилась? Будто то, что сказала Розита, для нее новость! До сих пор она упорно не придавала значения неугасающей любви Хайме к женщине, которую так трагически отняла у него судьба. Она продолжала закрывать глаза на этот неоспоримый факт даже после того, как увидела, с какой злостью он обнаружил, что все еще испытывает к ней влечение, и даже после красноречивого инцидента сегодня утром, когда он тайком ее покинул. Она не относится к числу тех женщин, с которыми он по крайней мере был честен в своих намерениях. Она — женщина, с которой он изменил своей единственной любимой. И этого он никогда ей не простит.

Ступив на лестницу, Бет вдруг остановилась, услышав стук закрывшейся входной двери. Она обернулась, и сердце у нее замерло. К лестнице приближался Хайме.

— Что ты здесь делаешь? — невольно вырвался у нее бессмысленный вопрос.

— Я? — Хайме ошеломленно остановился. Глаза его потемнели от ярости. Выражение лица стало ледяным. — Я здесь живу… Ты что, забыла?

— Ты знаешь, о чем я говорю, — торопливо сказала Бет, пытаясь взять себя в руки. — Я думала, ты поехал к пациентке.

— Я и был у нее. А сейчас вернулся. Мне нужно кое-что взять перед тем, как ехать в клинику.

Перед ней с холодным, отчужденным выражением лица стоял враждебно настроенный незнакомец. Однако это его тело — этого чужого красивого мужчины — всю прошлую ночь в неистовстве страсти причиняло ей такие изощренные сладкие муки. Его хриплые стоны так часто сливались с ее собственными.

— Не буду тебя задерживать, — сказала Бет и отвернулась, смущенно пытаясь избавиться от своих мыслей. — Я собираюсь поспать.

— Раз уж мы оба здесь, может быть, нам стоит поговорить? Как считаешь?

Бет резко обернулась, и только гордость помогла ей сдержать злость, вспыхнувшую от его неприязненного тона.

— Хайме, это у тебя после прошлой ночи возникла проблема. — Холодный отказ, прозвучавший в ее словах, и удивил ее, и в то же время принес облегчение. — И разговор со мной ее не решит.

— А у тебя после прошлой ночи разве не возникло проблемы? — В голосе его прозвучали стальные нотки, хотя лицо оставалось бесстрастным.

— Ничего такого, что нельзя было бы решить парой часов сна, — отрезала Бет, повернувшись к нему спиной, и продолжила свой путь наверх.

Но едва она ступила на верхнюю площадку, как Хайме догнал ее и прижал к стене. Преградив ей путь к бегству, он злобно навис над ней.

— И какая, по-твоему, у меня возникла проблема? — спросил он, упершись в стену руками по обе стороны от нее и устроив ей таким образом ловушку. Глаза его сверкали от ярости.

Все произошло так неожиданно, что Бет не успела даже испугаться. Она лишь подняла голову и взглянула ему в глаза.

— Ну, отвечай! — приказал он, уставившись на нее горящим взглядом.

Бет вздохнула и почувствовала, что воздух застрял у нее в горле. Кипевшая в ней злость обернулась вдруг неистовым желанием. В то же мгновение его глаза изумленно расширились. В их темной с зелеными искорками глубине зажглось такое же ответное желание.

— Черт возьми, отвечай же, Бет! — воскликнул он, переводя горящий взгляд на ее рот, на котором еще были заметны следы страсти прошлой ночи.

Хайме слегка наклонился к ней. Бет чувствовала, какая борьба происходит у него в душе. И она тоже боролась с неудержимым желанием протянуть к нему руки, сделать шаг и прижаться к его крепкому телу.

Она уже ощущала на своей коже его горячее дыхание. И вдруг, злобно чертыхнувшись, он оторвался от стены и отошел.

— Вот она, твоя проблема! — крикнула Бет, дрожа всем телом. Она тяжело дышала, как после долгого, изнурительного бега. — Ты не можешь смириться, что тебя все еще тянет ко мне.

— Да, признаюсь, я этого не ожидал, — растягивая слова, отстраненным тоном, так не вязавшимся с побледневшим лицом и напряженно сжатым ртом, сказал он. — Но прошлая ночь убедительно доказала, что я сумел преодолеть это смущавшее меня обстоятельство. Дело в том, что ты необычайно соблазнительная женщина, а я просто нормальный, полный сил мужчина.

— Не сомневаюсь, то, что ты полон сил, могут подтвердить многие женщины. — Бет задел не столько его нарочито оскорбительный тон, сколько явное нежелание признать правду. — Но вопрос в том, многие ли считают тебя нормальным!

— Уж явно не те, с которыми ты знакома, — ответил он ледяным тоном, окинув ее хмурым, злым взглядом.

— О, я ни с одной из них не знакома. — Сознание, что она попала в точку, вернуло ей самообладание. — Просто твои любовные связи получили в прессе неблагоприятные отклики.

— Мои сексуальные связи, — язвительно-ледяным тоном поправил он. — Любовных связей у меня нет. — Он засунул руки в карманы и прислонился к перилам. — По крайней мере, в отношении меня журналисты последовательны, а вот что касается тебя, они никак не могут решить — то ли ты фригидна, то ли такая же, как я. — Он помолчал, а потом вдруг улыбнулся такой ослепительно-обворожительной улыбкой, что Бет охватил страх. — Но я-то знаю, какая ты, правда, Бет? Но ты не волнуйся, я не выдам твоей тайны.

— Ну, хватит! — Бет почувствовала, что вот-вот расплачется. — Если не возражаешь, я пойду спать.

— А мне надо ехать в клинику. — Он вынул из карманов руки и выпрямился. — Но прежде разреши задать тебе один вопрос. Если ты считаешь, что у меня проблема с сексуальным влечением к тебе, как объяснить тогда, что ты провела со мной ночь?

Бет покачнулась как от удара и оперлась рукой о стену.

— Очень просто, — ответила она, чувствуя, как вся кровь отхлынула у нее от лица. — Ты — необычайно соблазнительный мужчина, а я просто нормальная, полная сил женщина.

Бет не помнила, как добралась до своей комнаты, она рухнула на постель и разразилась слезами. От злости, горя и унижения.

Когда-то она считала, что не может быть большей боли, чем та, которую он ей причинил много лет назад. Но теперь не вполне зажившие и вновь открывшиеся раны заставили ее изменить свое мнение. Ей надо вычеркнуть Хайме из своей жизни, пока она не сломалась окончательно.

Пока Розита и Хайме обсуждали картину Миро, висевшую на дальней стене элегантной гостиной, Бет с бокалом нетронутого аперитива в руках тайком наблюдала за Хайме. Безукоризненный хозяин, думала она. Эрудированный, обаятельный, остроумный. Но вот к ней он обращался только с общими фразами, ни разу открыто не взглянув ей в глаза.

Удивительно, что после такого бурного разговора она все-таки уснула. Наплакавшись, обессиленно провалилась в сон, а проснулась уже совсем в другом настроении. Она понимала, что ее любовь к Хайме — это кошмар, с которым она ничего не может поделать, но погубить себя она ему не позволит. Нищая, без гроша в кармане беззащитная девочка выжила и добилась известности и успеха… Об этом за последние трудные дни она как-то забыла. Она не беспомощная жертва, какой когда-то была, а сильная, независимая женщина со средствами, позволяющими ей жить как хочется.

— Когда мои художники получают признание, я прекращаю выставлять в галерее их работы, — рассказывала Розита, когда в гостиную вошла служанка и объявила, что обед подан. — Мой Мигель не мог забыть, с какими трудностями ему приходилось сталкиваться в молодые годы, чтобы где-то выставить свои картины, — продолжала она рассказывать. Подойдя к Бет, она взяла ее под руку, и они вместе пошли в столовую. — Вот поэтому, когда он достиг славы, он открыл галерею, чтобы дать шанс неизвестным, но многообещающим молодым художникам.

— Но после ваших выставок они недолго остаются неизвестными, — заметил Хайме, идя рядом с женщинами. — У вас такой же наметанный глаз на таланты, как и у вашего супруга.

— Ну, до Мигеля мне далеко, — улыбнулась Розита, усаживаясь за стол. — Я опираюсь на советы очень сведущих друзей… И на гениальную прозорливость вроде бы не очень сведущих лиц. — Она с улыбкой взглянула на Бет. — Ведь Педро Риверу открыла Бет.

Темные крылья бровей Хайме удивленно выгнулись. И впервые за вечер он взглянул Бет в глаза.

— Да, действительно, имя очень известное, — сказал он, глядя на Бет почти насмешливым холодным взглядом. — Я где-то читал, что о жизни Риверы снимает фильм Лоренс Моранта.

— Весьма вольно трактующий биографию Риверы, — усмехнулась Розита. Бет вся сжалась, предчувствуя, что за этим последует. — Лоренс Моранта в душе всегда тяготел к любовным историям, но ставить ему это в вину язык не поворачивается. Ведь большинство его фильмов пронизаны болью… — Розита умолкла и покачала готовой на предложение Хайме налить ей вина. — Нет, спасибо, я же за рулем. Но вы не обращайте на меня внимания, пейте, — воскликнула она, увидев, что Бет тоже отказалась от вина, а Хайме налил себе из кувшина воды.

— Не беспокойся, — улыбнулась Бет, заметив в глазах Розиты легкую тревогу. — Просто мне не хочется сейчас вина.

— А я ограничусь водой, потому что, к сожалению, сегодня на вызовы отвечаю я… Так что вы говорили о Лоренсе Моранте?

— А, насчет любовных историй, — улыбнулась Розита. — Он узнал о причастности Бет к известности Педро и решил обыграть это обстоятельство в романтическом плане. Более того, хотел, чтобы Бет сыграла в фильме саму себя. Он замучил ее уговорами и отстал от нее с большой неохотой.

— Неужели? — с бесстрастным выражением воскликнул Хайме. — Я уверен, десятки признанных звезд продали бы душу, лишь бы сняться в каком-нибудь фильме Моранты.

Бет занялась едой, размышляя, показалось ей или нет, что атмосфера внезапно накалилась, хотя и с самого начала не была непринужденной.

— Так почему же ты отказалась от предложения сняться? — мягко, но настойчиво спросил Хайме.

— Потому что у меня нет абсолютно никакого желания быть актрисой, — резко ответила Бет, разозлившись, что он пытается ее поддеть.

— Но ведь профессия модели во многом схожа с актерской, — заметил Хайме почти язвительно.

— Я так никогда не считала, — холодно ответила Бет. — А кроме того — не знаю, известно это тебе или нет, — я и моделью не хотела быть.

— Почему же тогда стала ею? — спросил Хайме, не замечая, кажется, обеспокоенного взгляда Розиты.

— А вот этого ты со своим богатством и возможностями просто не в состоянии понять: каково это — отказаться от заветной цели ради того, чтобы заработать на кусок хлеба.

Бет услышала вздох Розиты, но ей уже было все равно. Днем, когда она попыталась высказать Хайме нелицеприятную правду о его чувствах к ней, он трусливо, прикрывшись язвительным замечанием, уклонился от разговора. Сейчас же, защищенный от ее нападок присутствием Розиты, он давал ей понять, какой ужасной ошибкой считает прошлую ночь. В глубине души он, наверное, чувствует, что он презренный трус, но тем не менее без каких-либо угрызений совести выносит ей приговор и воротит от нее свой аристократический нос.

— Возможно, даже ты слышал о Томе Иордане. Это его фотоснимки привели меня к моей профессии, а ему принесли славу одного из самых преуспевающих фотографов. Но когда я только познакомилась с Томом, он был нищим студентом, да и я тоже без гроша в кармане, — безжалостно продолжала Бет. — Имеешь ли ты представление, что такое бедность? Неотвратимая, разъедающая душу нищета? Когда Том часами меня фотографировал, я и не помышляла о карьере модели или о чем-то еще. Мне надо было что-то есть. Знаешь ли ты, каких трудов мне стоило зарабатывать на хлеб? Если бы был спрос на фотографии обнаженных беременных женщин, думаешь, я отказалась бы позировать?

Бет говорила, а Хайме медленно мотал головой, словно пытался остановить поток ее слов.

— Бет, пожалуйста… — хрипло взмолился он.

— Роскошь выбора могут позволить себе только такие, как ты, — игнорируя его мольбу, продолжала Бет. — Все остальные вынуждены довольствоваться тем, что преподносит судьба.

— Бет… довольно! — Розита потянулась через стол и крепко сжала ее руку.

Бет почувствовала, что ярость покинула ее так же внезапно, как и вспыхнула.

— Но почему, Бет, почему? — ошеломленно спросил Хайме. — Ты носила под сердцем моего ребенка и не дала мне возможности позаботиться о тебе?

— Хватит! Остановитесь оба! — резко оборвала их Розита. — Я понимаю, вы много пережили за последние дни, но это уж слишком!

— Розита… прости, — виновато сказала Бет. — Я не имела права втягивать тебя в этот разговор… Я вела себя непростительно.

— И я тоже, — хрипло пробормотал Хайме.

Розита, укоризненно покачивая головой, переводила взгляд с одного на другого.

— Не буду скрывать, мне тяжело видеть вас в таком состоянии, — вздохнула она. — Но так или иначе, вы должны разобраться в своих отношениях и примириться с прошлым. И ради себя, и прежде всего ради Джейси. — (Появившаяся служанка спросила, не желают ли они пить кофе в гостиной). — Прекрасная мысль, — воскликнула Розита и встала из-за стола. — Мне скоро уже пора уезжать, так что давайте прекратим эти разговоры и выпьем кофе.

Она отмахнулась от их виноватых извинений и перевела разговор на тему, способную отвлечь их внимание, — на их сына. Ей даже удалось рассмешить их. Но в гостиной вновь появилась служанка и сообщила, что Хайме просят к телефону.

Он извинился и вышел. Розита встала.

— Мне пора. — Она подошла к Бет и обняла ее.

— Я вела себя ужасно. Сама не знаю, что на меня нашло, — сказала Бет. — Розита, я так сожалею, что…

— Но я сожалею еще больше, что передала тебе все эти сплетни, — со вздохом перебила ее Розита.

— Но это ведь не только сплетни, — возразила Бет. — Ты правильно сделала… Мне надо было об этом узнать.

— Сплетни! — взволнованно воскликнула Розита. — Что нам на самом деле известно? Я и тебе пересказала то, что до меня дошло из вторых, а может, и из третьих рук. Мне казалось, я поступаю правильно, но сейчас уверена, только сам Хайме может рассказать истинную правду. Бет, ты… — Она умолкла и обернулась.

В дверях показался Хайме.

— Звонили из клиники, — сообщил он. — К сожалению, я должен срочно уехать.

— И я тоже, — улыбнулась ему Розита. — Спасибо, Хайме, за великолепный обед.

— Я передам ваш комплимент Джизеле, своей экономке, — улыбнулся он и, поклонившись, ушел.

Розита взяла Бет под руку.

— Поговорим завтра, если захочешь, — сказала она и погладила ее по щеке. — А сейчас ложись и хорошенько выспись.

Бет обняла ее и, проводив Розиту, сразу ушла в свою комнату.

Ну вот и конец ее смутным надеждам, с горечью думала Бет, раздеваясь. Сегодня она совершенно потеряла над собой контроль и к тому же расстроила Розиту. А что касается сожалений Розиты о том, что она ей рассказала… Многое она знала и сама, но упорно не хотела признавать. А теперь все предстало в своем истинном и ужасном свете…

В отношении к любви они с Хайме очень схожи, думала Бет, ведь после того, как потеряла его, она так и не смогла никого полюбить. Но во взглядах на секс они расходились. Для нее секс неотделим от любви. К несчастью, она оказалась той женщиной, с которой он изменил своей возлюбленной. И никуда не деться от того факта, что, как бы много ни значила для нее прошлая ночь, Хайме считал ее очередной изменой, которую он не простит ни себе, ни ей.