Удивительный Самсон. Рассказано им самим... и не только

Личная тайна Самсона

Вот так закончились мемуары Александра Ивановича Засса, но на этом не завершилась его удивительная судьба. Ещё почти четыре десятилетия, которые наш соотечественник провёл на британской земле, были не менее увлекательны и так же полны тайн, как и вся предыдущая жизнь Русского Самсона. Уже являясь пенсионером, Александр Иванович подумывал о написании ещё одной книги, но тогда уже, по-видимому, не нашлось издателя, который инициировал бы эту работу, а сам Засс откладывал запись своих воспоминаний на потом. В итоге Самсон не оставил после себя ничего, кроме легенд. «У него не было детей, семьи, и последние воспоминания, которыми могла бы ещё поделиться его спутница с момента приезда в Великобританию - Бетти Тилбэри, канули в Лету после её смерти», — эта фраза уже стояла в наборе книги, когда из Великобритании внезапно пришло сообщение от Анджелы Видлср из Тотнеса (графство Девон). Оказывается, её мать миссис Глэдис, урожденная Вокли, была подругой жены Александра Засса!

О том, что Александр был женат, никто никогда не говорил. Да, где-то на просторах Интернета мне попадалась реплика о какой-то трагической истории, о молодой жене Самсона, почти девочке, погибшей на сцене театра «Палас» в Манчестере от травмы, причинённой бабуином — сильной и агрессивной обезьяной. Эту породу человекообразных обычно не используют для дрессуры. Столь необычный выбор животного для номера приписывали тонкому чувству юмора Засса и его великолепному владению иностранным языком. Дело в том, что «baboon wrestling» («бабуиновый рестлинг») было сленговым обозначением американской борьбы. Это, якобы, и решил обыграть в своем номере Самсон, остановив свой выбор именно на бабуине.

Долгие годы терзаемая неизвестностью, миссис Видлер не находила повода заняться расследованием причин смерти подруги матери. Информация из России об установке памятника Зассу в Оренбурге побудила её взяться за дело. Гак в этой книге появилась свадебная фотография. На ней — 38-летний Александр Засс с 16-летней невестой. Бланш Засс — дочь артистов мюзик-холла Уилла и Эдит Лич. сама выступала под сценическим псевдонимом Дунс Луиза. Чуть позже от миссис Видлер пришёл и официальный документ, подтверждающий, что Бланш Засс скончалась в 1927 году от кровотечения. Она была на четвёртом месяце беременности.

По следам Александра Засса

Всё это — события начала XX века, расследованием которых начали заниматься совсем недавно. А в 2005 году внимание Оренбургского благотворительного фонда «Евразия», занимающегося поиском выдающихся земляков, привлекла книга «Тайна Железного Самсона», где чёрным но белому было написано, что именно на оренбургской арене началась цирковая карьера Александра. Эта книга послужила отправной точкой нашего поиска, в результате которого были найдены и мемуары Удивительного Самсона, с которыми мы смогли теперь познакомить российского читателя, и свидетельства его славы после 1925 года. Поиск этот занял несколько лет, и сейчас есть все основания полагать, что основные факты биографии Александра Засса установлены.

Интернет — великое изобретение! Который уже раз прочёсывая виртуальное пространство, неожиданно наткнулся на запись в каком-то форуме: «Я жил в доме Александра Засса в Хокли, а мой отец — ученик Самсона». Автор этой реплики — некий Мартино, подрабатывающий на круизных судах в Карнбском море, отозвался из-за океана сразу же: «Мой отец, Тревор Барнет, тоже Самсон, тренировался у Засса, мы часто жили у него в Хокли, графство Эссекс — вместе с Бетти Тилбэри и её мужем». А ещё день спустя, узнав о причине нашего интереса к личности Засса, Мартино сообщил, как связаться с его родителями в Великобритании. «Будете в Лондоне, посетите док Св. Катарины, что у лондонского Тауэра, передавайте отцу привет». Точно гак же, завязав переписку по электронной почте с почитателем Засса Сергеем Земцовым из бельгийского Антверпена, мы вышли на семью Шапошниковых, проживающую в российской столице. Именно с помощью Юрия Владимировича, московского племянника великого атлета, и его очаровательной супруги Лилии Фёдоровны удалось найти кое- какие адреса в Великобритании, по которым мне предстояло отправиться весной 2006 года.

Поставленная «Евразией» задача: кроме исчерпывающей информации о Русском Самсоне раздобыть что-то из личных вещей выдающегося земляка для создания первой в мире музейной экспозиции, посвященной Зассу, стала казаться несбыточной сразу же после первых телефонных контактов с учеником, соседями, знакомыми Александра Засса, разъехавшимися по всему Соединенному Королевству. После смерти атлета в 1962 году и кончины его верной спутницы Бетти дом в Хокли, что в 40 минутах езды на электричке от Лондона, опустел, а вещи словно растворились на бескрайних просторах туманного Альбиона. Многочисленные фотографии, открытки с позирующим Самсоном, газетные статьи, огромные афиши и программки, знаменитый кожаный наряд римского легионера — всё исчезло, как будто вовсе и не собиралось, не хранилось десятилетиями. После долгих розысков удалось установить: исчезло не всё. Но люди, сохранившие свидетельства заморской славы нашего земляка, наотрез отказывались делиться, не допуская и мысли о том, чтобы передать что-то столь дорогое их сердцу в какой-то русский музей в городе, о котором не имели ни малейшего представления. Каждая моя встреча на британской земле начиналась словами: «Кое-что мы вам покажем, но вы не получите ничего!»

Алек, Бетти и Сид

Прорыв глухой обороны случился через пять часов после приземления в лондонском аэропорту Гатвик. Бросив вещи в гостинице и незамедлительно отправившись в Хокли, я встретился с председателем местного совета, господином Ричардом Вингоу, который вместе с супругой Лэсли уже поджидал меня на перроне, держа перед собой в качестве опознавательного знака распечатку логотипа нашего фонда. Дело в том, что с трудом собрав деньги на поездку, получив визу и приобретя авиабилеты, чуть ли не ежедневно растущие в цене, вместе с моим коллегой и переводчиком этой книги Рустамом Галимовым мы начали обзванивать людей, с кем предстояло повстречаться в довольно сжатые сроки на пространстве от графства Эссекс на юге до Шотландии на самом севере. И тут мы стали получать отказ за отказом! За педелю до вылета, отбросив всю дипломатию, мы подняли на уши все местные власти 30-тысячного городка. Приехать в Хокли и не узнать ничего о Зассе было бы недопустимо. В последний момент помочь нам вызвался председатель городского совета.

«Ну что, поедем сразу на кладбище?» — радушно поинтересовались хозяева, как только мы сошли с перрона. Среди заросших могил на погосте у церкви Святых Петра и Павла — надгробие, на нём камень с лаконичной надписью «Самсон». И еще одна плита, добавленная, по-видимому, позже, с надписями по-русски: «Дорогой Шура, ты всегда с нами. Сестра Надя Засс, племянник Юра» и по-английски: «Александр Засс (Самсон) — Сильнейший человек мира, умер 26 сентября 1962 года в возрасте 79 лет».

Именно чета Вингоу, которой по пути на кладбище и потом, когда мы ехали к ним домой, я весьма эмоционально объяснял, насколько важно собрать разрозненное наследие Засса, настояла на том, чтобы меня приняли мистер и мисс Англин, обитающие в соседней деревушке в домике на отшибе со странной табличкой «Ломбард». Дело в том, что эти люди какое-то время жили в доме Самсона. От них и из газетной статьи «Я влюбилась в силача Самсона», бережно хранившейся в семье Англин, мы узнали об истории удивительной любви Александра Засса.

В 1925 году, вскоре после приезда в Великобританию, он познакомился с танцовщицей Бетти. 18-летняя девушка примерно за год до того бежала из родительского дома, чтобы выступать в танцевальной труппе «Тиллер Гёрлс». С этим коллективом она успешно гастролировала в Осло. Но, прибыв в Лондон, она обнаружила, что работы для неё здесь нет. Обивая пороги различных агентств, уже отчаявшись. Бетти неожиданно получила предложение стать ассистенткой в одном из знаменитых номеров Самсона: он висел вниз головой под куполом цирка, ногой в петле и держал в зубах канат, на котором была подвешена платформа с пианино и играющей на нём пианисткой. Этой пианисткой ей и предстояло стать на ближайшие два с половиной десятилетия. Кроме того, Бетти вменялось в обязанность ухаживать за дрессированными собачками и обезьянками Засса. Воздушный номер с пианино пользовался огромной популярностью, а путешествуя вместе с Самсоном, Бетти, на момент их знакомства не имевшая ни малейшего представления о цирковой работе, уже подготовила своё первое сольное выступление с дрессированными животными. В 1930 году её имя появилось рядом с именем Засса, возглавлявшим афишу лондонского музыкального театра «Палас».

Позже, в 1975 году, в своём интервью 68-летняя миссис Бетти Тилбэри не скрывала, что была любовницей Засса: «Он был единственным мужчиной, которого я но-настоящему любила». Наверное, поэтому она терпела его постоянные интрижки на стороне. Засс всегда пользовался популярностью у женщин и отвечал им взаимностью. Первые десять лет совместной жизни Бетти прощала ему всё. И лишь после страшной ссоры в 1935 году она сказала Алеку, как она его называла: «Хорошо, тебя не исправить, останемся просто друзьями». Два года спустя она вышла замуж за циркового наездника, впоследствии клоуна Сида Тилбэри, с которым организовала гастроли блошиного цирка. Но и совместные выступления в номере Засса тоже продолжались.

С началом Второй мировой войны Александр Засс оказался перед угрозой быть интернированным. По словам Бетти, он не хотел отказываться от российского гражданства, хотя и считал, что ему, как служившему в царской армии, путь в Россию закрыт навсегда. Чтобы не искушать судьбу, Самсон отказался от публичных выступлений, а Бетти нашла ему место в зоопарке Чессингтона, а позже в — зоопарке Пэйнтона. Незадолго до войны Александр и Бетти участвовали в киносъёмках в Хокли, где Засс увидел домик на Пламбероу Авеню, который ему очень понравился. В 1951 году они приобрели этот участок на троих: Алек, Бетти и Сид.

После войны совместные выступления Бетти и Александра возобновились. Долгие годы она музицировала, паря над манежем, пока во время выступления в 1952 году на стадионе «Ливерпуль» петля, к которой Засс был подвешен за ногу, не лопнула. Вся сложная конструкция вместе с пианино, атлетом и хрупкой женщиной рухнула вниз. Александр отделался переломом ключицы, а вот с Бетти дело обстояло намного серьёзней: повреждён позвоночник, разбито колено и сломана лодыжка. Бетти два года провела на больничной койке и не надеялась, что когда-нибудь сможет ходить. Но она не только встала на ноги, она вернулась на арену и работала в номере наездницей. Потом произошло второе несчастье: её сбросила лошадь, и с тех пор Бетти Тилбэри навсегда оказалась прикованной к инвалидной коляске.

Мисс Англин поведала, что даже страшная трагедия 1952 года не смогла сокрушить ту невероятную любовь, которую питала Бетти к русскому Алеку. Их привязанность была настолько сильна, что когда Самсон на склоне лет приобрёл для себя место на кладбище у церквушки Св. Петра и Павла, то поставил во дворе дома скамейку — чтобы Бетти после его смерти могла, сидя в саду, видеть его последнее пристанище. Два года сплетя после кончины Самсона в этой же могиле был похоронен Сид. Он всегда знал об отношениях Засса и своей супруги, но он также помнил, что с 1935 года это были только дружеские связи. Об этом мисс Тилбэри рассказывала уже после смерти мужа. Она завещала похоронить себя в той же могиле, но ее воля не была исполнена. Обо всём этом и рассказали супруги Англин, осуществив после некоторых колебаний первый дар в оренбургскую экспозицию об Александре Зассе — пару его фотографий и большую газетную статью «Я влюбилась в силача Самсона», — последнее признание Бетти в любви.

Новый Самсон

Ученик Засса — Тревор Барнет, долгие годы выступавший как Новый Самсон, живущий теперь в самом центре Лондона на исторической рыночной площади Шепперд Макет, — тоже вначале развел руками: «ничего не сохранилось», но рассказал о Зассе много интересного. Он подтвердил, что все годы до самой смерти Засс прожил в Соединённом Королевстве по виду на жительство, так и не отрёкшись от русской Родины. Кстати, мой собеседник оказался в некотором смысле связан с Россией — его дед, Михайловский, был русским. По-русски говорил и отец. Фамилию Барнет он получил позже.

По приезду в Великобританию Самсона его фотографии практически не сходили со страниц местных газет. Манчестер, Бристоль, Эдинбург, Глазго... Удивительный Самсон переезжает из города в город, выступает на лучших театральных площадках — да, именно в театрах и мюзик-холлах демонстрировали свои силовые номера атлеты того времени. На многих фотографиях 30-х годов рядом с Зассом — высокий человек в котелке и очках. Вот он рядом с грузовым автомобилем, который под ликование толпы переезжает лежащего на земле, как ни в чём не бывало, Самсона. Вот он около карусели, на которой катаются взрослые дяди, а опорой всему этому служит грудь русского богатыря... Альфред Томас- Стюарт Ховард, импресарио Засса — ещё одна загадка Самсона. Дело в том, что Ховард был агентом спецслужб Великобритании. Существует мнение, что Ховард использовал Засса в качестве прикрытия: устраивал своему подопечному выступления в тех городах, куда Ховарду необходимо было выезжать по долгу службы. Подданный её Величества, Ховард был родом из России, говорил по-русски и с момента приезда Засса в Великобританию выступал в роли его переводчика. Он же организовывал гастроли выдающегося атлета, владевшего, кроме русского, ещё польским, немецким, венгерским и французским языками. Известно, что Альфред Ховард скончался 21 марта 1931 года в возрасте 38 лет.

Надо сказать, что Самсон был небедным человеком. Во время нашей второй встречи с Тревором Барнетом, уже перед отлетом в Москву, ученик Самсона путём несложных математических вычислений покажет, что Засс получал от выступлений приличные деньги. При этом он ещё регулярно учреждал собственные призы тем зрителям, которые, пытаясь повторить его номера, ближе других приближались к «оригиналу». Победитель получал 5 фунтов, а второе и третье места поощрялись 3 и 2 фунтами соответственно.

Это при том, что вход на представление стоил порядка 6 пенсов. Если бы билет в цирк стоил сегодня 100 рублей, то, окажись Засс в России, победитель унёс бы больше 8000 рублей! А ещё Засс на спор вызывал любого, кто был готов сбить его с ног ударом кулака в живот. При этом Самсон приглашал и профессионалов. Одно из таких пари запечатлено на фото, где многократный чемпион мира по боксу, канадец Томми Бёрнс, пытается свалить русского Самсона.

Как бы то ни было, но в Англии Самсон всегда был на виду, чего мы не можем сказать о годах его скитаний по Европе, — Тревор Барнет подтвердил, что учитель никогда не рассказывал об этом периоде своей жизни. На следующее утро после знакомства с Новым Самсоном я покинул Лондон и вылетел в Шотландию...

В стране горцев

В получасе езды от шотландского Глазго, на берегу Северного моря, расположился городок Ирвин, где меня ждал большой специалист по силовым видам спорта, бессменный судья всемирных состязании силовиков Дэвид Вебстер. Пробираясь среди творческого беспорядка, царящего в доме, я первым делом нечаянно наступил на лежащую на полу фотографию его хозяина в обнимку с Арнольдом Шварценеггером. Таких приятелей у Вебстера оказалось больше, чем можно было предположить. Самые знаменитые из них найти своё место в большом фотоальбоме. Хранились там и несколько открыток с Александром Зассом. «Что? Отдать?! В музей?!! — мистер Вебстер искренне негодовал. — Да вы знаете, что я собирал эту коллекцию всю жизнь, я искал эти открытки на аукционах! Я платит за них деньги... Засса вам никто не отдаст!» Кажется, я это где-то уже слышал. Сменив тактику, я обратится к Вебстеру с провокационным вопросом: «А так ли уникальны были номера Русского Самсона? Вроде и подковы до него ломали, и цепи рвали. Почему именно Засс стал „Сильнейшим человеком Земли”?»

Вопрос не смутил моего собеседника. В ответ он достал свою книгу о величайших атлетах мира. На обложке в центре красовался портрет нашего соотечественника. Его окружали фотографии других выдающихся силачей. Оказывается. Самсон был действительно уникален. Взять, скажем, разрывание цепи, обмотанной вокруг тела. Каждый новый импресарио появлялся перед Зассом с толстенной цепью. Это быт своего рода экзамен, «пропуск» на подмостки. Но лишь Самсон мог продемонстрировать этот номер в десятках вариантов, разрывая металл разными группами мышц. Выступление, когда Самсон проносил по сцене лошадь весом больше 300 килограммов, взваленную па плечи, — коронное. Он повторял его и просто на публике под открытым небом. Для демонстрации колоссальной нагрузки на плечи Самсон соорудил специальную вышку. Стоя наверху, он удерживал на плечах подвешенные мостки с группой людей. На самой известной фотографии, где в такой группе запечатлён Уинстон Черчилль, Засс держит на плечах 13 человек. Поистине уникальный номер под названием «Человек-снаряд» Засс развил из трюка, демонстрировавшегося другими силачами: они ловили 9-килограммовое ядро, которым выстреливала с небольшого расстояния пушка. Для начала Засс выбрал ядро себе под стать — 90 килограмм. Но и этого ему было мало. Неравнодушный к слабому полу, он знал, чем покорить публику! После долгих расчётов и поисков Самсон создал чудо-пушку, стрелявшую не холодным металлом, а... очаровательной девушкой! Это была Дилиан ля Брам, покорившая Самсона то ли «аэродинамикой» форм, то ли более лёгким весом. Пролетая 8 метров по сцене, она неизменно попадала в руки Самсона. Её появление в жизни Засса и стало той последней каплей, после которой Бетти решила порвать с любимым. Номер с пушкой тщательно отрабатывался. Его премьера состоялась в сезоне 1935-1936 года в Белфасте (Северная Ирландия). «Рождественский цирк» в Кинге-Холле анонсировал выступление как «Человек-снаряд». Весь 1936 год Засс демонстрировал этот номер с ля Брам в Ирландии в составе цирка «Джон Даффи и сыновья». Этот же номер Засс возил в 1937 году в США. Кстати, за океаном пользовались популярностью и его прогулки с лошадью на плечах. В декабре 1960 года Александр Засс напишет в своём письме племяннику Юре Шапошникову в Москву: «Моя лошадь, которую я носил в Англии — 784 английских фута[14]. В Америке носил лошадей разного веса. Большей частью брал напрокат у ковбоев — малого веса».

В конце 1920-х импресарио Засса Ховард устраивал «дорожные шоу» в разных городах Великобритании. Заменяя домкрат, Александр Засс отрывал от земли с одной стороны грузовые автомобили. Огромной популярностью пользовалось выступление Засса, когда на какой-нибудь из площадей при большом стечении парода Удивительный Самсон укладывался на землю, а по нему: по ногам, по пояснице, проезжало авто с пятью-шестью пассажирами. Так называемую «растяжку лошадьми» Засс тоже практиковал на широкой публике. «Человек мощностью в две лошадиные силы» — зазывал рекламный плакат на шоу, где Самсон удерживал двух лошадей, рвущихся в противоположные стороны. На фото в передовице «Санди Экспресс» 25 июня 1933 года отчетливо видны мощные крупы настоящих шотландских тяжеловозов, тщетно пытающихся разорвать невысокого русского богатыря.

Одним из коронных номеров Засса было забивание огромных гвоздей в толстую доску ладонью руки. Об этом взахлёб писала британская пресса. Дэвид Вебстер слышал историю, что однажды Самсон не рассчитал удара и пробил насквозь руку. Оказавшись таким образом пригвожденным к доске. Засс взялся пальцами свободной руки за шляпку гвоздя и вытащил его из дерева, словно клещами. Не переставая удивляться нашему земляку, я попрощался с хозяином дома и отправился назад в Глазго, откуда после увлекательной ночной экскурсии по двум вокзалам мне предстояло отправиться дальше на север.

На родине Несси

Никогда не задумывался, где же находится знаменитое озеро Лох-Несс. Неожиданно оказавшись в двух шагах от него в шотландском городке Инвернесс, я не удостоил знаменитое чудовище своим вниманием, направившись прямиком к миссис Валери Хоффман. С женщиной, чья сестра опекала спутницу Засса Бетти Тилбэри до её смерти, а после захватила с собой оставшееся бесхозным имущество Самсона, мы два месяца вели оживлённую переписку. Последнее её послание пришло в Оренбург, когда я был уже в пути. Надо ли говорить, что оно заканчивалось словами: «Я, разумеется, покажу вам то немногое, что у меня есть, но не собираюсь продавать эти реликвии». Позвольте, а разве мы собирались что-то покупать?!

Из Инвернесса в Лондон я возвращался с солидной пачкой фотографий, афишей, черновиками книги, кое-какими личными документами Александра Засса и многочасовым интервью, записанным на диктофон. Разбирая вместе с миссис Хоффман документы и газетные вырезки, нам удалось год за годом восстановить биографию нашего соотечественника. Итак, в феврале 1924 года, приехав в Лондон по приглашению сэра Освальда Стола, Александр Засс даёт своё первое выступление в «Хэкни Эмпайр». На афише он представлен как Удивительный Самсон. Затем он выступает в «Шепердс Буш Эмпайр», потом в «Алхамбре». Покинув Лондон, Засс проезжает по всей Англии: даёт представления в Манчестере, Бристоле, Чатеме. Затем вновь возвращается в столицу, собирая полные залы крупнейших мюзик-холлов: «Колизей», «Чизик», «Кланам», потом едет в Лестер и вновь возвращается в Лондон. О своих успехах он напишет два письма отцу, дошедшие до адресата за год до смерти. 1925 год - Самсон подписывает контракт и успешно гастролирует в Ирландии, потом возвращается в Англию. На последующее десятилетие приходится пик славы Самсона — «Сильнейшего человека Земли». В центре Лондона, на Флит-стрит, Александр Засс открывает Институт здоровья и физической культуры Самсона. Его дела ведёт всё тот же Ховард. Они выпускают и рассылают по подписке буклеты с упражнениями от Самсона. «Самсон — сильнейший человек Земли» — значится на конвертах, бланках писем и визитных карточках Александра.

Среди пожелтевших газет в доме Валери Хоффман натыкаюсь на инструкцию к кистевому динамометру, разработан ному Самсоном. «Динамометр Самсона? Да, конечно был, но сломался... Я его отдала кому-то, наверное, сыну». Найдётся ли этот поломанный прибор, Валери Хоффман сильно сомневается. Зато отыскалась визитная карточка с приватным лондонским адресом Засса. До приобретения земельного участка в Хокли, Самсон жил в столице. В самом центре, на Хэнвей-стрит. По рассказам, дошедшим до нас позже, Засс жил по-русски широко, в его доме всегда было весело и полно гостей. В холле при входе в дом у него стоял автомат по продаже сигарет. Как-то, вернувшись с представления, он обнаружил, что дверь взломана, автомат вскрыт и разграблен. По каким-то признакам Засс понял, что это сделал кто-то из его близких знакомых. В ярости он завёл стоявший у входа грузовик и на полном ходу въехал на нём в холл, круша всё на своём пути. Бросил машину и ушел из дома.

С началом Второй мировой Александр Засс прекращает публичные силовые выступления, покидает столицу и оседает в городе Пэйнтон на побережье Ла-Манша, где занимается дрессировкой слонов, львов, шимпанзе в местном зоопарке. В 1940 году туда перевезли многих животных, эвакуированных в связи с войной из известного зоопарка Чессингтон, что под Лондоном. Александру, всегда с большой любовью относившемуся к братьям нашим меньшим, наверняка импонировал сам принцип работы пэйитонского зоопарка: «Животные — не предмет развлечения, а объект изучения». С ассистенткой Маргарит в 1941 году он уже представляет новую программу с двумя слонами и собачками-наездницами, а также с шимпанзе, прибывшими из Чессингтона. В зоопарках Фримли и Пэйнтона Засс отвечает за работу с животными и одновременно сам занимается дрессурой. Ближе к концу войны наш соотечественник постепенно выходит из тени: с 1943 года «мистер Самсон», как его называют газетчики, дает многочисленные интервью, рассказывает о работе с подопечными: «Главный вопрос — питание. Нельзя сказать, что животные стали подучать больше пищи, или что она стала лучше, но они приспособились к военной диете. За все эти годы у нас не было потерь. Так же, как и люди, звери едят сейчас то, что, вероятно, не стали бы есть в мирное время». На одной газетной фотографии апреля 1945 года Александр Засс позирует с пони и... популярным радиошоуменом Би-Би-Си Кэролом Льюисом, а на другой — он уже в клетке с тремя взрослыми львами... Так, постепенно разбирая вместе с Валери Хоффман залежи документов, афиш и газетных вырезок, мы добрались до 1952 года, когда Александр Иванович, выйдя на пенсию, приобрёл тот самый заветный участок земли на Пламбероу Авеню в Хокли.

Понимая, что для создания полноценной музейной экспозиции кроме фотографий и бумаг нужно что-то «осязаемое», во время поездки по Великобритании я повсюду интересовался судьбой вещей Александра Засса. Его знаменитый кожаный пояс римского легионера не сохранился. Не удалось раздобыть и кистевой динамометр Самсона. А вот с гирей, принадлежавшей Сильнейшему человеку Земли, произошёл курьёз. Все мои собеседники в разных городах — от Хокли на юге до Глазго на севере — в один голос твердили о сё существовании. Причём указывали друг на друга в полной уверенности, что видели сё в последний раз у своих знакомых. Добравшись до конечного пункта моего путешествия. сидя глубоко за полночь на окраине шотландского Инвернесса над грудой свидетельств былой славы Засса. я смеха ради рассказал о неуловимой гире мисс Хоффман. В ответ моя собеседница и впрямь расхохоталась: «Что? Гиря Самсона?! Она у меня во дворе! Завтра посмотрим».

Утром на сочную зелень шотландских холмов выпал снег. 20 сантиметров за одну ночь! По-видимому, в честь приезда гостя из России был побит рекорд осадков за всю минувшую зиму. Мы откопали из сугроба 56-фунтовку необычной кубической формы и я, отбросив всю дипломатию, торжественно сообщил, что без гири в Оренбург не вернусь. Заручившись согласием ошеломленной хозяйки «экспоната» и подержавшись за железою игрушку Самсона, я пришёл к выводу, что 26 килограммов, а именно столько весит гиря в пересчёте с английских фунтов, для ручной клади в самолёте будет, пожалуй, чересчур. К счастью, я вспомнил про своего знакомого Игоря Бринкманна из берлинской транспортной компании «Эйр Курьер Логистик», который, ещё не знакомый с полётом фантазии сотрудников фонда «Евразия», великодушно предложил свою безвозмездную помощь в доставке экспонатов, коль скоро таковые найдутся. Уже через неделю после моего возвращения в Россию гирю бережно упаковали и повезли: в Лондон, Берлин, Москву. С трепетом отслеживали мы путь бесценного экспоната. Так гиря-путешественница приехала в Оренбург, чтобы занять своё место в музейной экспозиции.

Тем временем из Шотландии подоспел ещё один раритет. Мистер Вебстер, во время нашего общения в Глазго наотрез отказывавшийся подарить хотя бы одну открытку-фотографию Самсона из своей коллекции, чудом уговорил своего знакомого Дэвида Джентла из Ромси Хантс презентовать Оренбургу мемуары Александра Засса, изданные в Лондоне в 1925 году, а теперь и в России. Все экземпляры этой книги осели у коллекционеров и стоят больших денег.

В августе 2006 года в Оренбурге была открыта первая в мире музейная экспозиция, посвящённая Александру Ивановичу Зассу. Мы назвали её "Возвращение Русского Самсона". Здесь удалось представить большую часть из собранного весной, а также рассказать о тех людях, кто поверил нам и передал столь дорогие для них реликвии в Россию. На открытие из Хокли приезжали Ричард и Лесли Вингоу - для них русско-английская история Самсона стала подлинным откровением, тем более что Лесли сама выпустила книгу об истории своего города. Услышав о планирующемся в Оренбурге событии, на связь с нами вышел последователь Засса - сам он называет себя его учеником, - Иван Шутов, житель Ижевска, занесённый за свои силовые номера в Книгу рекордов Гиннеса, участник престижных состязаний и шоу. Он предложил продемонстрировать в рамках открытия экспозиции, посвящённой Александру Зассу, несколько его уникальных номеров. Это стало поистине невиданным зрелищем, которое собрало перед зданием музея истории Оренбурга сотни горожан. Шутов рвал цепи и забивал голой ладонью огромные гвозди в толстенные доски. И только в одном модернизировал "дорожное шоу" Самсона - удерживал руками не коней, разбегающихся в разные стороны, а два разъезжающихся автомобиля "скорой помощи". Колеса прокручивались на месте, резина дымилась, а публика замирала в восхищении.

"Опилки в моем сердце"

Отголоски оренбургских событий разлетелись по всему свету, и в 2007 году на связь с нами вышла некая Жаклин Джонс. Несколько листочков, озаглавленных «Самсон, каким я его знала», оказались лишь пресловутой надводной частью айсберга. Вскоре мы получили рукопись книги, подготовленную воздушной гимнасткой. Сама по себе увлекательная история жизни цирковой артистки достойна публикации, но нас привлекли страницы, подробно рассказывающие о последнем десятилетии жизни Александра Засса.

По свидетельствам нынешних жителей Хокли, которые живо откликнулись на публикации журналиста Тома Кинга о Самсоне в местной региональной газете «Эхо», южную часть графства Эссекс в 50-е годы прошлого века облюбовали многие цирковые. Они жили здесь в перерывах между чередой гастролей: довольно просторно, можно было расположиться вместе со своими животными, не тревожась, что они станут беспокоить немногочисленных соседей. Старшее поколение ещё помнит Александра Засса, его силовые номера, которые он время от времени демонстрировал, когда ему было уже за шестьдесят, здесь помнят его дрессированных животных. С большой симпатией жители Хокли отзываются о Бетти, в то время уже пострадавшей от несчастного случая. Она казалась сгустком доброй энергии, бойко перемещаясь в голубой инвалидной коляске по городку.

В 1952 году десятилетнюю Джеки в гости к Самсону, жившему неподалёку, привела ее подруга Джейн. Для Джеки, просто бредившей цирком, казалось невероятным вот так запросто увидеть Сильнейшего человека Земли. А его дом! Он был наполнен обезьянами, собаками, прочей живностью. Детские воспоминания сохранились в сердце Жаклин до сих пор: «Он любезно говорил со мной на ломаном английском, его глаза лучились. Я помню, каким он мне казался громадным! Его плечи были просто невероятные, хотя он не больше пяти футов и нескольких дюймов ростом. В тот первый день, когда мы пришли к нему, на нём была казачья шапка[15], приталенное пальто из овчины[16], бриджи и высокие чёрные ботинки для выездки. Это казалось мне волшебством». В большом сарае Самсон устроил цирковой манеж, кругом стояло множество специальных стоек, под потолком висела трапеция. Джеки не заставила себя долго упрашивать показать, что она умеет делать на трапеции. Здесь же она впервые увидела Сида и Бетти - широко улыбающегося невысокого светленького толстяка и женщину со строгим тёмным, похожим на цыганское лицом и горбом на спине. Она странно передвигалась боком. Засс позвал их, чтобы показать, как лихо Джеки обращается с трапецией. Потом Бетти пригласила гостей нить чай. Девочка открывала для себя этот странный мир, украдкой рассматривая все кругом. Заметила во дворе старый автобус с занавесочками, ей представилось, что цирковые артисты живут там во время гастролей. Войдя в дом, она ощутила резкий, но приятный запах. Её встретили три терьера, которые по команде хозяйки, скользя по паркету, быстро спрятались под столом. «На окнах были занавески с вязаными крючком кремовыми цветами и стеблями, связанными из шёлка. Зеркала из толстого гранёного стекла, обрамлённые резной деревянной рамой, мерцали над потрескивающим очагом. По бокам каждого из них были вырезаны львиные головы. В середине комнаты стоял большой полированный стол ручной резьбы с откидной крышкой. Каждая из его изогнутых ножек заканчивалась львиной лапой. Львиные головы были также среди переплетённых ветвей деревьев, вырезанных по верхнему периметру стола.

Огромный черный котёл, подвешенный на крюке, шумно бур лил на огне. От него исходил странный сладковатый запах.

— Еда для животных, — объяснила Бетти. Я успокоилась, потому что мне начало уже казаться, что она — колдунья!

— Пойдём, возьми этот поднос, дитя, — внезапно крикнула она снаружи. Я поспешила в небольшую опрятную кухоньку, выкрашенную в белый и голубой цвет. Она держала в руках серебряный поднос, на котором стояли кувшин с молоком, сахарница, имбирный бисквит, китайские чашечки и блюдца.

— Не урони его, — предостерегла она, видя, что от волнения у меня дрожат руки. Я взяла поднос, а она проследовала за мной назад в комнату. С облегчением опустила она свое искривлённое тело в искусно вышитое кресло и предложила мне сесть в другое. Джейн уже уютно расположилась за столом.

— Ты очень послушная, дитя, — Бетти смотрела на меня, протягивая мне чашку чая, которую только что налила.

Признаюсь, находясь словно в каком-то оцепенении, я не нашла больше слов и тихо произнесла «спасибо». Когда мы пили, я обнаружила огромный плакат, висящий на стене за её спиной — афиша «Театр Гипподром». Невольно я встала посмотреть. «Самсон, сильнейший человек в мире» — гласила надпись, а под ней картинка, на которой мужчина ловит девушку, вылетающую из жерла пушки. И тот же мужчина в костюме римского гладиатора несёт лошадь на своих плечах! Ниже, более мелким шрифтом, были названы имена других «звёзд», я почти всех их забыла, но помню одного из них — «особого гостя» Грэзи Филдс!

— Тебе нравится цирк, верно? — спросила Бетти.

— Никогда не была в настоящем, — пробормотала я смущенно.

— Ты прирождённая воздушная гимнастка, — сказала она, — правильно сложена, сильная.

Я улыбнулась, взволнованная услышанным, но не поверила её словам.

— Но это не только блёстки и арена, — продолжила она, — это и пот, и мучения, и очень тяжёлый труд, и сердечная боль... Думаешь, ты справишься?

— Да, — ответила я с детской непосредственностью.

— Ты можешь кончить так же, как я, — сказала она, скорчив гримасу.

Я посмотрела на её искривленное тело и замолчала, ожидая объяснений».

Бетти никогда не обвиняла своего Алека в случившемся, хотя мне неоднократно доводилось слышать версию о том, что Засс просто не удержал в зубах канат с подвешенной платформой, но этот вариант трагедии... кажется менее вероятным. По крайней мере, их отношения Александр - Бетти - Сид были поистине удивительными. До конца.

«Сид шумно вошел в комнату, и сразу стало как будто светлей. Казалось, что эмоции переполняли этого весёлого бочкообразного клоуна. Он присел, налил себе чаю и прикурил сигарету от только что докуренной — заядлый курильщик.

Его жидкие седые волосы казались серебристыми. У него была привычка зачёсывать волосы пальцами, отчего образовались две рыжеватые полоски, идущие ото лба к затылку, подчёркивавшие его клоунскую внешность.

— Ну что, Джеки, подхватила вирус? — подмигнул он мне. Я почувствовала, что уже стала членом цирковой семьи, гак как сразу поняла, что он имел в виду.

Я ощущала, как этот «вирус» растёт внутри меня. Я так давно мечтала стать частью этой странной цирковой атмосферы, которая манила меня, как ничто другое на свете. Магия была даже в этих зимних квартирах, где, собственно, ничего особенного и не происходило.

Собаки побежали к двери, приветствуя вошедшего радостным лаем и подпрыгивая. Самсон энергично вошёл в дом. «Лежать!» — шёпотом скомандовал он, и, к моему удивлению, собаки стали тише мышек.

Он добрался до своего чая, налитого в стакан с серебряным подстаканником. Это был чёрный чай с лимоном или джемом — религия не позволяла ему употреблять в пищу коровье молоко[17]. Он посмотрел сначала на имбирный бисквит, потом на меня.

— Бетти, эта девчушка худенькая, — констатировал он, — ей надо есть. Идём, девонька, ешь!

И он протянул мне огромный кусок салями и ломоть чёрного хлеба. Я всегда была голодной и накинулась на еду. Всё было очень вкусным, и я быстро расправилась с угощением.

— Всё, ты обеспечила себе друга на всю жизнь, — поддразнила меня Джейн, — Самсон так проверяет людей. Он вообще не понимает тех, кто не хочет есть или привередничает. Смотри, он ещё приготовит тебе свой фирменный русский гуляш!

Она рассмеялась и тут же начала бороться с ним».

С тех пор завязалась эта тесная дружба: Джеки и Джейн стали частыми гостями на Пламбероу Авеню. С цирковой троицей по знакомились и родители Джеки. Мама помогала Бетти, а отец подружился с Алеком и Сидом.

«Я узнала, что Самсон перестал выступать с силовыми номерами и продолжат дрессировать диких животных для цирков и зоопарков. Несколько лет работал по контракту с Чессингтонгским зоопарком. Теперь он постарел, показывал номер с собаками и обезьянками, а ещё у пего был шимпанзе, номер назывался «Семейка Джоли».

Он был очень заботливым человеком и никогда не приступал к еде, пока его животные не были накормлены, ухожены и согреты. Поэтому он и пользовался у них такой любовью. Во время тренировок он никогда не применял стек или хлыст. Хлыстом на арене он лишь щёлкал для эффекта.

— Никогда не бей животное, чтобы сломит!» его, — предостерегал он меня, — только добром можно достичь необходимого результата. Если ты причинишь боль, животное затаится, но пет ничего страшнее напуганного дикого зверя, который не любит тебя. Своим твёрдым голосом и уверенностью движений нужно показать зверю, кто главнее. Тогда, так же, как и на свободе, он увидит в тебе лидера, вожака стаи.

Самсон учил меня множеству разных вещей. Я выяснила, что он никак не может найти очаровательную девушку, которая бы хорошо ела и не флиртовала со всеми цирковыми мужчинами. Ему нужна была ассистентка для номера с животными. Вот что он имел в виду, когда говорил, глядя на меня: «Ты быстро растёшь». Он не мог долго ждать, пока я вырасту, чтобы стать его партнёршей на арене!

Самсон был очень образованным человеком, он мог объясняться на семи языках! На родине его отец заведовал большими угодьями. Чтобы объехать их на лошади, Самсону требовалось десять дней! Он рассказывал мне, что снежными зимами он отправлялся следить за скотом с рюкзаком, в котором лежали только одеяло из козлиной шкуры, кусок сала, немного соли, ржаной хлеб и домашняя колбаса».

Жаклин вспоминала также и Сида, мужа Бетти, тоже достаточно образованного человека: «Он был из состоятельной семьи, начинал учиться на врача, хотел стать хирургом. Рассказывали, что как-то студенты дурачились, и один из молодых врачей бросил ему ещё тёплое вырезанное сердце (откуда он его взял, неизвестно), после этого Сид бросил учёбу и ушёл в морской флот.

Во время Второй мировой он был офицером. Однажды во время воздушной атаки он бросился на палубу, а когда встал, все вокруг него оказались мертвы. Тела, окружавшие его, по-видимому, защитили его от пуль. Тогда он поседел за одну ночь.

Он был хорошим плотником и фантастическим артистом. В цирковой среде его звали клоун Сид Хэй. Он собрал клоунскую труппу, которая исполняла номер «Пожарник» с хлопушками, акробатическими трюками и раздвижной лестницей».

Сезон 1953 года Александр Засс провёл в цирке «Гипподром» в Грейт-Ярмуте. Он выступал с обезьянами шимпанзе Рассела. Его попросили помочь, так как женщине было тяжело управляться с этими большими обезьянами. Вот как запомнилось Жаклин её первое знакомство с питомцем Самсона:

«— А теперь мы познакомимся с шимпанзе Оскаром. Пойдём, я тебе покажу его, — как-то сказал мне Самсон. Он провел меня через дом в свои две комнаты. Все стены были украшены гобеленами с разнообразными ткаными рисунками. Над старым камином висел один из них, изображающий Тараса Бульбу — известная история о казаке, чей сын влюбился и предал своих товарищей (теперь об этом сняли фильм). На дверных косяках висели связки лука и чеснока.

— Ешь лук, и никакие микробы тебе не страшны, — объяснил Самсон, — если все вокруг болеют, это предохранит тебя. Ты же видишь, я никогда не болею.

В углу на покрытом тигровой шкурой небольшом диване, больше похожем на кровать, закинув руки за голову, как будто загорая, в штанах из грубой материи лежал гигантский шимпанзе!»

Всё в доме Александра выглядело необычно и удивительно для будущей звезды цирковой арены. И Засс умело поддерживал эту сказочную атмосферу.

«— Где мои очки? — Самсон шарил среди бумаг на своем столе. Большой черный с белым терьер по кличке Пишта лежал между двух комнат Засса на подстилке из старого пальто. Он встал со вздохом и побрел к маленькому кофейному столику. Взял зубами очки и понёс через комнату, сунув их прямо в руку Самсону, после чего вновь не спеша вернулся на свою тёплую подстилку и улёгся с ещё более глубоким вздохом.

Я протёрла глаза, не поверив увиденному. Неужели собака может читать мысли?».

В то время как Засс гастролировал, Сид и Бетти тоже не сидели без дела. Они выступали на ярмарках с блошиным цирком. Блохи были канатоходцами, силачами, воздушными гимнастами. Их сбрую и костюмы Бетти делала сама. Борцовские состязания они устраивали с человеческими вшами, которых можно было разглядывать в большое увеличительное стекло. Когда друзья собирались вместе, к ним заходили и родители Жаклин. Как-то после совместных посиделок Засс провожал гостей до ворот.

«— Заходите как-нибудь днём посмотреть обезьян. Они не любят холода, быстро подхватывают простуду.

Он остановился у ворот. Два больших столба, выкрашенные в белый цвет, венчало по большущему ядру, тоже белого цвета.

— Эти ядра я обычно ловил, когда ими выстреливали из пушки, — похвастался Самсон.

Отец попытался сдвинуть одно из них, но не смог.

— Они зацементированы, — сообразил он и рассмеялся.

Самсон легко взял ядро и начал перебрасывать его с руки на руку, потом поставил на место.

— Да, по-моему, мне надо вступить в ваш клуб силы и здоровья, — засмеялся отец».

В их жизни вообще было много и весёлого, и грустного. Как-то раз Джеки и Джейн зашли в дом вместе с Самсоном.

«Оскар сидел на столе, выдёргивая нитки из клубков голубой шерсти. Он утащил их из коробки с вязаньем Бетти. Зная, что натворил что-то нехорошее, он издал вопль и удрал мимо нас в свою спальню. Вся шерсть была разбросана клочками. Мы с Джейн начали собирать их, когда в комнату вошла Бетти.

— Сейчас мне достанется, — сказал Самсон, исчезая так же, как и шимпанзе, словно провинившийся школьник.

— Что здесь происходит? — гневно вскричала Бетти. — Опять этот чудный шимпанзе! Кого надо держать под замком. Нет, он позволяет ему делать всё, что тому заблагорассудится! Засс!!

Она всегда называла Самсона по фамилии, когда сердилась. А сейчас она была очень сердита. Мы с Джейн забились в угол, ожидая взрыва.

Все собаки исчезли при первых звуках голоса Бетти, и мы сочли, что благоразумнее последовать их примеру. Но прежде чем мы успели улизнуть, Самсон появился снова, держа за руку сопротивляющегося шимпанзе.

Бетти была вне себя от ярости, потому что шерсть предназначалась для очень сложного джемпера, который она вязала.

— Оскар очень сожалеет, он не подумал, он просто играл. Посмотри, он пришёл попросить прощения!

Шимпанзе примерно склонил голову и издал плачущие звуки, протянув руку Бетти.

— Это не его вина, а твоя! — сердито парировала она. — Лучше держите своего окаянного артиста под замком или закрывайте за собой двери. Он слопал все бисквиты и остатки печенья Собирайтесь-ка лучше в магазин, спросите, осталась ли ещё такая шерсть. И смотрите мне, если её не будет!

Она вручила мне клочок шерсти и обертку от нее:

— Проверь, чтобы номер совпал.

Повернувшись к шимпанзе, она продолжила:

— И чтобы больше не вертелся вокруг меня! — она смягчилась и дала ему конфетку. — На этот раз я тебя прощаю, но чтобы сидел в своей комнате!

Оскара поместили в его огромную коробку.

— Сиди здесь, пока мы не сходим в магазин, — проинструктировал его Самсон, — и всё будет в порядке.

Мы отправились вместе и вскоре принесли Бетти нужную шерсть».

В 1954 году Александр Засс работал по контракту главным администратором «Нового Калифорнийского цирка» в Вокингхэме. Он выступал со своими знаменитыми собаками и с шотландским пони. 23 августа того же года (а не позднее, как пишет Жаклин в своей книге) по заказу телекомпания Би-Би-Си будет организовано последнее, насколько нам известно, публичное выступление Александра Ивановича Засса с силовыми номерами. И хотя ему было тогда 66 лет, а не 71 год, как объявит голос за кадром, увиденное впечатляет. Эта запись сохранилась в архиве компании «Бритиш Пате». Вот как запомнились те давние события Жаклин:

«Самсон уехал на несколько дней на съёмки. Когда он вернулся, он пригласил маму и папу, Джейн, Джози и меня на просмотр. В воскресенье мы нарядились в наши лучшие платья и отправились в «Одеон» в Саутент.

Когда мы вошли, директор вышел нам навстречу со словами: «Вы — Самсон! Рад познакомиться, проходите, пожалуйста!» Он пригласил нас на лучшие места, а затем принёс бутылку вина, шерри, виски и апельсиновый сок.

В новостях «Пате Пикториал» Самсона показывали гнущим железную перекладину в дугу. Хотя он и отошёл от силовых номеров, но был всё ещё в форме и довольно силён. Потом показывали, как он тянет автобус с труппой театра «Лондон Палладиум», включая Макса Миллера[18]. Мы все страшно гордились увиденным. После сеанса отправились на обед в «Савой», где нас ожидал шикарный стол. В этом был весь Самсон».

По-видимому, Бетти в то время уже находилась в больнице - по свидетельству Жаклин, ей пришлось лечь туда из-за прогрессирующего костного туберкулёза. Это была закрытая лечебница в Блэк Нотлей. Бетти предстояло провести там почти полтора года. Засс старался навещать её по мере возможности. Жаклин вспоминает:

«Дорога туда была неблизкой. Меня не пускали, потому что детям запрещали бывать в туберкулёзной больнице, за исключением близких родственников. Как-то, вернувшись после очередного посещения, он пришёл к нам домой на чай в очень подавленном состоянии. Он рассказал маме с папой обо всех операциях, которые предстояло перенести Бетти. У неё должны были взять кость из ноги и пересадить её на позвоночник, чтобы выправить его. Существовала опасность того, что она никогда больше не сможет ходить. Она сильно потеряла в весе, и у нее начались болячки от отсутствия движения. Она лежала в своей кровати на террасе. Лечение могло занять месяцы».

В 1955 году Александр выступает в цирке «Блэкпул Тауэр», а год спустя работает с собаками и обезьянами в цирке Розэйр. Кармен Розэйр неоднократно ассистировала ему в номере «Семейка Джоли» с собачками и обезьянками. После Пасхи 1956 года Засс присоединился к труппе в городе Биллерик. Сид выступал, как всегда, с «Бертрам Миллс». Туда же он устроил на работу и отца Жаклин, плотника по профессии. В эту компанию со временем влилась ещё одна девушка.

Александр Засс очень долго искал партнёршу, которая могла бы ассистировать ему в номере с собаками. Жаклин была всё ещё слишком мала. И вот подходящая кандидатура нашлась. Восемнадцать лет, привлекательная внешность, опыт работы с собаками. Самсон пригласил её в Хокли. Вместе с Джеки они отправились встречать девушку на станцию.

«Она вышла из поезда. Два одинаковых коричневых чемодана и дорожная сумка из того же материала. Высокие чёрные сапожки, пальто новейшего покроя, зелёная юбка с выглядывающими из-под неё кружевами нижней юбки, - всё по последней моде!

Обильный макияж, высокая причёска с начёсом. Моё первое впечатление было, что она абсолютно не тот тип. Тем не менее, мы обменялись приветствиями, и я подвела её к Самсону. Она непринуждённо болтала со мной. Увидев Самсона, девушка не решилась заговорить с ним. Мне показалось, что она стеснялась. Всю дорогу домой она болтала со мной о рок-н-ролле. Я в то время ещё только начинала интересоваться такими вещами.

Разумеется, мы приготовили к её приезду обед. По моему предложению Самсон приготовил обычную английскую еду. И тут она совершила первую ошибку в его глазах. Она не ела! Она предпочитала чипсы с томатным соусом сверху или шоколад!

Потом мы начали распаковываться, и она с гордостью показывала мне свои платья. Стильная одежда — округлые юбки, блузки с открытыми плечами... У неё не было ничего из того, что мой отец назвал бы практичной одеждой. И только сандалии на ноги.

Второй её ошибкой было то, что, когда она начала пудрить свой носик, а Пишта подошёл поприветствовать её, виляя хвостом, она пнула его! Разумеется, Пишта не был знаком с подобного рода обращением и не ожидал, что его поведение может вызвать чьё-то неодобрение. Он сделал вид, что ему сделали очень больно, начал скулить и прихрамывать.

Джози (так её звали) всего лишь слегка задела его, но таким образом она получила первый урок — нельзя пинать животных. Если она хочет заниматься этой профессией, то должна помнить, что животные — это её жизнь, и им внимание уделяется в первую очередь.

— Если ты станешь обижать моих животных. — предостерёг Самсон, — это будет пустая трата времени. Строгий голос — это всё, что требуется для моих подопечных, чтобы выполнить команду.

Он показал на разочарованного Пишту. Джози, надувшись, удалилась в свою комнату, откуда не выходила весь вечер, слушая свою музыку».

На следующий день вечером Джеки пришла к Самсону.

«Он выглядел мрачно.

— Она не собирается исправляться, — глубоко вздохнул он, — не выходит посмотреть животных, у неё нет ботинок, она сидит в своей комнате, оттуда несутся жуткие звуки.

— Это же рок-н-ролл! — попыталась я защитить её, шутливо пританцовывая вокруг него твист.

Он улыбнулся и погрозил пальцем:

— Ну-ну, продолжай, сходи с ума! Так, найди ботинки Бетти и попробуй вытащить подругу смотреть животных.

Я нашла старые резиновые сапоги, тёплые шерстяные носки и тонкую, но тёплую куртку. Всё это я отнесла Джози, сказав, что Самсон хочет, чтобы она посмотрела животных и начинала работать с ними. Она неохотно пошла, но отказалась от сапог и куртки. На ней было лёгкое модное платье и тоненькие сандалии с невысокими краями. Волосы были осветлены и зачёсаны назад. Она опять оказалась густо накрашена.

Мы отправились к обезьянам. Бамба — маленькая обезьянка — бегала на свободе. Она запрыгнула мне на плечо, и мы зашли в помещение. Джози испуганно посмотрела, но я успокоила её, и она позволила Бамбе забраться на себя. Они глянулись друг другу.

Возвращая обезьянку в клетку, Самсон показал Джози бабуина Джимми, которому девушка сразу же не понравилась — возможно, её духи были резковаты.

Он начал грозно вопить, и мы никак не могли успокоить его. Пришлось посалить его назад в клетку.

Самсон посмотрел на обувь Джози.

— Снаружи трава мокрая, ты не хочешь надеть ботинки?

Она не ответила, а Самсон продолжал:

— Не тепло ведь. Одень куртку. Никто там тебя не увидит, — он хитро улыбнулся.

— Нет-нет, всё в порядке, не беспокойтесь, — ответила она.

Вздохнув, Самсон повёл нас во двор, выбрав самую грязную дорогу, чтобы показать Джози пони. Жижа чавкала в её сандалиях, и я видела, что её руки покрылись мурашками, но ей нравились пони, и она кое-что знала о лошадях. Это произвело на Самсона впечатление.

Следующими были собаки. Всё шло замечательно. Я показала ей, что они умеют делать, а что ещё нужно репетировать.

— Хорошо, хорошо, — прошептал Самсон. Он выглядел уже веселее.

Когда мы вернулись домой, Джози смеялась:

— Я надену в следующий раз сапоги, только больше не водите меня по самым грязным местам!

Она промочила ноги насквозь, но мы все весело хохотали. Лёд в наших отношениях растаял».

Через некоторое время Бетти стали отпускать домой. «Она стала тучной и могла делать лишь несколько шагов, опираясь на два костыля. Она не могла сама одеваться. От шеи до таза она была закована в стальной корсет, что причиняло ей дополнительные страдания. Ей разрешили покинуть клинику лишь потому, что она сказала, что здесь есть кому ухаживать за ней. Моя мама приходила одевать её, готовила еду, укладывала в постель. Первое время после возвращения Бетти я спала рядом с ней. В конце концов Сид оставил свою работу, чтобы за ней ухаживать.

Бетти добилась того, что начала выходить на улицу на костылях, несмотря на сильные боли. Но вся её решимость не могла изменить реальность: ей было суждено ходить теперь только так.

Она приобрела инвалидную коляску и стала больше передвигаться, потом даже устроилась работать на фабрику игрушек, сидя на конвейере. То, что она могла теперь сама зарабатывать деньги, наполняло её жизнь смыслом и было хорошей терапией. Она оставалась весёлой и энергичной».

В 1958 году Джеки окончила школу, и Засс пригласил её выступать в рождественские сезоны с Чипперфилдским цирком в «Бингли Холл» в Бирмингеме. Родители поняли, что девочку не удержать. Она великолепно управлялась с собаками и была незаменимой помощницей. На следующий год Самсон взял её с собой за море — в Ирландию на гастроли цирка Джона Джеймса Даффи. Они выступали семь дней в неделю, состав артистов был международный, и, как вспоминала Джейн, Засс говорил на всех языках, кроме французского и арабского. В Рождественский сезон 1959-60 года они вновь выступают вместе в программе цирка доктора Хантера в театре «Эмпайр» в Белфасте (Северная Ирландия). По следам этих выступлений ирландские газеты писали тогда о 73-летнем Зассе как о «старейшем в Европе дрессировщике диких животных», иногда даже ошибочно называя Засса профессором. Отмечали, что ни в один из трёх приездов дрессировщик не повторился в показе номеров, хотя выступал он всё с той же командой: собаки и обезьянка — «Семейка Джоли».

В Хокли Александр Иванович Засс жил, по сути, в перерывах между гастролями, и каждую весну, как говорят соседи, вновь и вновь собирался в путь. Летом 1960 года Засс получил письмо из Москвы от сестры Надежды, завязалась его переписка с племянником Юрием Шапошниковым. «Дядя Шура», как он подписывал свои послания, писал на великолепном русском языке, используя свои фирменные бланки: «Уникальный дрессировщик животных», «Настоящий Самсон — Засс и его весёлая постановка с собаками «Семейка Джоли». Ноябрь 1960 года: «Дорогой Юра! Прости, что долго не писал: был в отъезде. На прошлой неделе приехал домой, страшно был обрадован, даже сначала не поверил, когда мне сказали, что меня вызывают по телефону из Москвы. Как это вы там ухитрились узнать мой номер телефона? Я очень и очень рад был услышать твой и Надин голос и ещё раз благодарю. Если бы я только мог получить контракт к вам, я бы привез много новых номеров. В настоящее время буду сидеть дома до Рождества, потом опять уеду на 2-3 месяца, а гам видно будет (...) Прости, что пишу на старой бумаге, тороплюсь на поезд. Еду в Лондон на один день (...) Остаюсь любящий твой дядя Шура».

Ещё через год, 6 ноября 1961 года Александр Иванович писал сестре Наде: «Приехал вчера домой и застал письма ваши. Спешу ответить. Сезон в этом году был не очень удачным. Дожди, и переезды были трудные. Я тоже, как и вы, живу без особых перемен. Начал обучать молодую лошадь (что со мной на фотографии) под седло. Оказалась очень понятлива. Здесь тоже настала осень и нужно приготовить грядки в огороде на лето. Про львов и леопардов ты спрашивала, живы ли они, иль нет? Они все теперь в зоологическом саду, и их у меня нет. Получила ли ты моё последнее письмо, где я тебе и Юре посылал по четыре или по три карточки с лошадьми, и где я в саду за самоваром с моими знакомыми? Если не получила, я пришлю тебе новые.

В Лондоне выступает украинская труппа танцоров. Прибавления семейства ни у меня, ни у моих животных нет, если не считать кошек. На Рождество постараюсь найти контракт недель на шесть, потом опять домой.

Дорогая Надя, не сердись, если не пишу много. «Понять — простить». Теперь у меня больше времени, и я буду писать часто. Желаю вам всем доброго здоровья и успеха в делах. Целую всех. Твой брат Шура».

В зиму 1961-62 года Засс тоже не усидел на месте — в феврале неделю провёл в Лондоне на съемках цирковой программы вместе со своими любимцами — собаками и обезьянкой. Но среди этих бесконечных поездок задумался Самсон и о более дальнем путешествии: он пытается выяснить, сможет ли вернуться в Англию, если отправится в Советский Союз навестить родных как обычный турист? Ведь британского подданства у него так и нет. И ещё: «Если останусь в России, то могу ли получить работу как тренер или преподаватель по физкультуре?»

Тем летом в его доме-фургоне случился пожар. 74-летний Самсон отважно бросился внутрь спасать из огня шимпанзе. При этом он получил ожог головы и серьёзно повредил глаза. Говорят, после этого инцидента он так и не смог оправиться. В понедельник, 24 сентября 1962 года, по словам Бетти, Алек весь день не находил себе места: «Он постоянно повторял, что, наверное, скоро умрёт и что даже лучше пусть он умрёт, чем будет болеть». Он был настолько уверен, что ему недолго осталось на этом свете, что дал Бетти подробные инструкции по поводу своих похорон. При этом настаивал, чтобы она заказала могилу с таким расчётом, чтобы потом когда-нибудь они могли быть похоронены там втроем. Алек сказал своей Бетти, что мечтает о тихих похоронах на кладбище при церкви в Хокли, и чтобы она ехала за ним на своей маленькой голубой инвалидной коляске... Он хотел также быть погребённым «утром, когда солнце начинает светить», потому что цирковые всегда снимаются с места рано утром. «В цирке это называется «ранний дозор», — сказал Сид, — когда весь цирковой поезд приходит в движение».

Их друг скончался рано утром в среду в больнице соседнего городка Рошфорд. Накануне вечером его доставили туда с сердечным приступом. Похороны состоялись в соответствии с пожеланиями Самсона. Пресса отозвалась на событие броскими заголовками: «Умер сильнейший человек мира», «Последние дни Самсона». Но это были всего лишь местные газеты...

Сидней (Сид) Тилбэри умер два года спустя, и его, согласно завещанию Самсона, похоронили в той же могиле.

Возвращение русского Самсона

Ещё в 2006 году, направляясь в Великобританию на поиски следов Александра Засса, будучи проездом в Москве, я встретился с известным российским скульптором Александром Иулиановичем Рукавишниковым. За несколько месяцев до того родилась мысль поставить памятник нашему выдающемуся соотечественнику перед оренбургским цирком, придя в который в 1908 году, Александр Засс навсегда остался цирковым. Сомнений в том, кто должен стать автором памятника Русскому Самсону, не было. Была лишь неуверенность в том, согласится ли один из самых востребованных скульпторов страны тратить своё время на «провинциальный» проект. И опасения, удастся ли нашему небольшому фонду осуществить столь грандиозный, в первую очередь, дорогостоящий, замысел? Александр Рукавишников, которому через десятые руки стало известно о нашей инициативе, не медлил ни минуты и дал все свои телефоны для связи.

Модель для скульптуры была определена сразу — коленопреклонённый Самсон, завязывающий толстый металлический прут в сложный узор. Сохранились и профессиональные фотографии, и хроника «Бритиш Пате», где запечатлён этот знаменитый номер Александра Засса. Через год, когда ещё далеко не все финансовые вопросы были решены, когда скульптор только-только получил от спонсоров — Уральской горно-металлургической компании — небольшую партию литейной бронзы, меня, находящегося в зарубежной командировке, застал врасплох телефонный звонок. Из мастерской народного художника России Рукавишникова просили приехать, чтобы посмотреть только что отлитую скульптуру Самсона.

Приехав в литейный цех в подмосковном Солнечногорске, лишь переступив порог ангара, где стоял будущий памятник, я понял, что свершилось чудо. Сотрудники Александра Иулиановича зачем-то принесли мне фотографии Засса: «Посмотрите, похож?» За несколько лет работы над этим проектом я знал Самсона, пожалуй, лучше самого близкого своего родственника. Да, это быт Засс, легендарный Сильнейший человек Земли. С таким же восхищением уже готовую, искусственно патинированную бронзовую скульптуру восприняли и в Оренбурге. Кажется, так удачно сошлись звёзды: и великолепно знавший, кто такой Засс, член Правления Российской национальной ассоциации карате Александр Рукавишников, и первый вице-губернатор Оренбургской области Сергей Грачёв, сам — спортсмен, в прошлом — литейщик, хорошо знакомый с творчеством династии скульпторов Рукавишниковых, и глава Оренбурга Юрий Мищеряков, бывший боксёр, каждый по-своему помогли нам сделать так, чтобы памятник занял свое место на площади перед оренбургским цирком в последние дни 2008 года — сто лет спустя...

Такое вот триумфальное возвращение. Но даже выход этой книги в свет вовсе не означает, что в истории Александра Ивановича Засса — Русского Самсона — поставлена точка. Скорее, многоточие...

Игорь Храмов,

президент

Оренбургского

благотворительного фонда

«Евразия»